– Пока нет. Я не успокоюсь, пока не возьму замок штурмом.
Его пальцы скользнули вниз и обхватили гладкую попку, а губы продолжали прикусывать сосок.
– Макс? – выдохнула она.
– Да, любимая.
– Осторожней, а то как бы дракон не устроил внезапного нападения на тебя.
– Внезапного нападения?
– Да. Вот такого. – С неожиданной силой и ловкостью она опрокинула его на спину. – Видишь ли, иногда драконы сопротивляются.
Она скользнула языком по его напряженному соску. Его тело ответно напряглось, а выражение лица Кейтлин заставило широко открыть глаза. Оно было таким непревзойденно, безгранично женственным, что у него захватило дыхание.
Кейтлин чувствовала, что живет – такого она не испытывала уже семь лет. Она чувствовала себя молодой, сильной и женственной, и эти чувства наполняли ее ликованием. Она не знала, сможет ли найти слова, чтобы объяснить Максу, что она чувствует, но она сделает все, что в ее силах, чтобы показать ему это. Она наклонила голову к нему, блестя глазами.
Пока ее губы настойчиво соблазняли его, ее пальцы открывали ей крепкое, поджарое тело Макса. Оно было идеальным дополнением ее собственному более мягкому телу, и она испытывала наслаждение, проводя руками по напряженным канатам мышц на его плечах и груди. Ее пальцы запутывались в шелковистых золотисто-коричневых завитках, покрывавших его грудь, потом провели по обоим плоским коричневым соскам.
Когда Макс застонал, ей показалось, что этот звук разносится по ее телу. Она сдвинула ищущую руку ниже, и Макс задрожал. Ее пронизало чувство чистой гордости из-за того, что она может это сделать, что в ее власти довести его до такого же лихорадочного пыла, какой только что владел ею под его прикосновением.
– Кейтлин, – сказал он снова.
– Скажи мне, чего ты хочешь, Максимиллиан. – Ее голос звучал как глубокое мурлыканье.
– Люби меня, хорошая моя.
– Буду. Скажи мне, что делать.
Полуослепнув от желания, Макс поспешно надел новый презерватив, потом приподнял ее над собой, и снова застонал, когда она вобрала его в себя. Он был покорен ее улыбкой – улыбкой распутницы и ангела. Он готов отдать жизнь, лишь бы эта улыбка не покидала ее лица, успел подумать Макс, прежде чем туман наслаждения не затмил все, кроме настойчивой необходимости найти тот экстаз, который может дать ему только она.
* * *
Когда Макс проснулся, было светло и, судя по тому, как бурчало у него в желудке, после восьми.
Кейтлин все еще спала, удобно устроившись у него на плече. Он улыбнулся. Значит, это не было еще одним сном. Это произошло на самом деле. Его руки крепче обняли ее, и она пошевелилась, пробормотала сквозь сон что-то невнятное и прижалась лицом к груди Макса. Ее теплое дыхание пошевелило волосы на его груди, и он почувствовал неожиданное напряжение в теле. Ему достаточно только подумать о ней, и он снова ее хочет. Наверное, он никогда не насытится ею.
Прошлая ночь была чем-то настолько более значительным, чем он ожидал! Когда они любили друг друга в первый раз, реакция Кейтлин была робко-страстной. Но тот второй раз навеки запечатлеется в памяти Макса. Кейтлин была Евой, Далилой, Еленой Прекрасной – женщиной, уверенной в своей женственности. Соблазнительницей, сиреной.
Был и третий раз – в середине ночи, когда они оба были разгоревшимися и затуманившимися от сна. И теперь Кейтлин уютно устроилась в его объятиях, будто чувствовала себя в них как дома. И здесь действительно был ее дом. Может быть, она еще этого не знает, думал он, отводя кудряшки с ее лица, но он никогда ее не отпустит.
* * *
Когда Кейтлин открыла глаза, постель была пуста, но до нее донеслись приглушенные звуки: Макс насвистывал что-то внизу на кухне. Она улыбнулась. Фальшивая мелодия Макса была самой лучшей музыкой из всего, что она слышала.
Она села, обхватив руками колени и почувствовала при этом какие-то незнакомые ноющие мускулы. Но это была хорошая боль – напоминание о необыкновенной ночи. И необыкновенном мужчине. Шевельнулось в ней и какое-то беспокойство, но она решительно оттолкнула его. Еще будет время разбираться с реальностью. Но не сейчас. Пока нет. Ей не хотелось прерывать этого сна.
До нее донесся слабый аромат пищи, и ее желудок ответно забурчал. Спустив ноги на пол, она осмотрелась в поисках, чего бы надеть. Одежда, которую вчера небрежно бросили на пол в плену страсти, сегодня была аккуратно сложена на комоде. Кейтлин вздохнула и покачала головой. Такая опрятность. Надо что-то предпринимать.
Она потянулась было за свитером, потом передумала и вместо этого схватила рубашку Макса. Ей пришлось несколько раз завернуть рукава, но полы достигали середины ее ляжек, так что прикрывали достаточно.
Смущенная, она остановилась на пороге кухни, наблюдая, как Макс хозяйничает. Она не сомневалась, что он выглядел бы еще привлекательнее в облегающих джинсах и свитере, а не в брюках и рубашке с застежкой, которые были на нем. Но он и так уже был великолепным. Не следует ожидать полного отсутствия недостатков.
При виде ее лицо Макса просияло, и он в два шага прошел отделявшее их друг от друга расстояние.
– Доброе утро, нежная Кейти, – сказал он, а потом притянул к себе и крепко поцеловал.
Немного отдышавшись, она сказала:
– И тебе тоже доброе утро, нежный Макси.
– Нежный Макси?
– Нежная Кейти?
– Ну, ты и правда нежная. – Он улыбнулся, заглядывая ей в глаза, и заметил, что в них танцуют и светятся золотые искорки. – Я собирался принести тебе завтрак в постель. Но раз уж ты здесь, почему бы тебе не сесть, и я тебе все подам?
Он выдвинул стул и картинным жестом пригласил ее сесть.
Со всей грацией и достоинством члена королевской фамилии, Кейтлин уселась на предложенном стуле, изящно расправив полы рубашки вокруг бедер. Знает ли она, подумал Макс, как вызывающе она выглядит в его рубашке? Она как клеймо – клеймо, безвозвратно отмечающее ее, как его собственность.
Он поставил на стол две тарелки: одну с яичницей, сардельками и намазанными маслом тостами, вторую – без сарделек, – и два больших стакана апельсинового сока и сел за стол рядом с Кейтлин.
– Наваливайся, – сказал он и откусил кусок тоста.
Кейтлин взяла вилку и отделила малюсенький кусочек яичницы. Она уже несколько лет не ела настоящих яиц, но решила, что может справиться. В конце концов, там не столько холестерина, чтобы убить на месте. Однако едва лишь попробовав яичницу, она поняла, что не сможет ее есть.
Макс уже уписал все тосты и половину сарделек, когда заметил, что Кейтлин не притронулась к еде. Он положил вилку.
– Что-то не так? – озабоченно спросил он.
– Э-э… в общем-то нет. Макс, на чем ты жарил яйца?
– На сковородке.
– Это я знаю, но ты ведь не оставил там жир от сарделек, правда?
– Угу. Ох! – До Макса дошло. – Извини, Кейти. Я приготовлю тебе что-нибудь другое. Хлопьев? Еще тостов?
Кейтлин уже заметила коробки с хлопьями на кухонном столике. Ни в одной из них содержание сахара не было ниже шестидесяти процентов. Она взяла было кусочек тоста, но сразу же положила обратно, заметив на нем растаявшее масло.
– Ничего, Макс, правда. Я просто выпью сока. – Она взяла стакан и отпила глоток, и тут же снова его поставила. Это была та сублимированная штука с сахаром, сиропом и искусственными вкусовыми добавками. – Я по утрам совсем не голодная, – сказала она.
– Ладно, – Макс пристально взглянул на нее и откинулся на спинку стула. – Так в чем же все-таки дело?
Кейтлин сморщилась. С его стороны было так мило приготовить ей завтрак. Как ей сказать ему, что она не выносит ничего из его угощения? Не говоря о том, как ее беспокоит, какое воздействие на его здоровье может оказать подобная пища.
– Ни в чем, честно. Я просто не очень проголодалась.
По его лицу было видно, что он ей не поверил.
– Ну-ка, Кейтлин. Говори прямо. Ты жалеешь о том, что произошло этой ночью? Я тебя не слишком поторопил? Я пытался быть…
– Нет! Ах, нет, Макс. Конечно, не слишком. Прошлая ночь была чудесной.
– Чудесной, вот как? – проговорил Макс с удовлетворенным мурлыканьем.
– Не задавайся.
– И не подумаю. Ты все равно не дашь мне чересчур возгордиться. – Он ухмыльнулся, но сразу же снова посерьезнел. – Если дело не в этом, то в чем же?
– Макс, мне очень неприятно поднимать этот вопрос, но ты знаешь, сколько холестерина в твоем завтраке? У тебя кусищи масла на тостах, яйца, в которых уже полно холестерина, поджаренные на жире из-под сарделек, что только ухудшает дело. А этот апельсиновый сок вовсе даже и не сок, а просто вода со вкусовыми добавками и краской.
– Кейтлин, я могу понять, что тебе не хочется есть мясо, но нельзя, чтобы эта чушь о здоровом питании мешала нормально есть.
– Нормально есть? Макс, нормальная еда для людей несколько тысяч лет назад состояла из орехов, ягод, кореньев и листьев. Это и есть нормальная еда для человечества.
– Ага, ну и несколько тысяч лет назад нормальная продолжительность жизни состояла примерно тридцать лет.
– Это было вызвано болезнями и инфекциями в результате ранений.
– Кейт, совершенно очевидно, что эта естественная еда не делала их выносливее.
Она подавила досадливый вздох.
– Так ты думаешь, что кофеин, холестерин, искусственные пищевые краски и вкусовые добавки и консерванты сделают тебя выносливее?
– Может, и нет, но я не считаю, что есть их – это все равно, что принимать яд, как ты думаешь.
– Макс, ты даже не пытаешься понять. Наши тела…
– Если ты собираешься внушать мне эту чушь относительно того, что наше тело – это храм…
– Не собираюсь я…
– Потому что я это слушать не буду. Беспокойся о том, что ты ешь, а я…
– Я не могу не беспокоиться о тебе, потому что…
– … буду беспокоиться о том, что ем я. И не… – Макс замолчал. – Повтори еще раз.
– Что повторить еще раз? За последние пять минут ты не дал мне закончить ни одной фразы.
– Ты сказала, что беспокоишься обо мне.
– И? – почти вызывающе спросила она.
– Я тоже беспокоюсь о тебе, Кейти. – Он помолчал, вглядываясь в ее лицо. – Я тебя люблю.
– Ты меня любишь? – Кейтлин ошеломленно уставилась на него.
– Да, упрямая ты, твердолобая, невозможная женщина. Я по уши в тебя влюблен.
Макс не знал, какой реакции он ожидал, но определенно не того, что Кейтлин резко встанет, в спешке уронив стул. Выпрямившись во весь рост, она сказала:
– Нет необходимости говорить это просто потому, что мы… Просто из-за того, что было этой ночью.
У Макса был оскорбленный вид.
– Я никогда не говорю того, чего не думаю.
– Макс, эта ночь была чудесной, но я не ищу каких-то долгих…
– Я не припоминаю, чтобы я тебя об этом просил.
Кейтлин замолчала. Несколько долгих секунд она смотрела на него, потом отвернулась.
– Чего ты боишься на этот раз, Кейти?
– Я не боюсь, – механически возразила она.
– Вот как?
– Да! – снова воскликнула она.
– Нет, боишься. Но не беспокойся, любимая. На этот раз я никуда не уйду.
Отказываясь заглянуть в его глаза, которые, похоже, видели ее насквозь, Кейтлин призналась:
– Макс, мне нужно время.
– Ах, Кейти, – он нежно ей улыбнулся, – если бы я дал тебе время, ты воспользовалась бы им для того, чтобы придумать, как лучше меня оттолкнуть. Я тебе этого не позволю. Я не буду принуждать тебя, любимая, но и не уйду.
Тут Кейтлин встретилась с ним взглядом и сказала:
– Мне надо поехать и забрать Джорди от Донны.
– Прекрасно. Увидимся вечером.
– Макс…
– В семь часов.
– Макс…
– Я принесу обед. Без мяса. По крайней мере для тебя, – жизнерадостно сказал он. – Ну, теперь иди оденься, и я подвезу тебя к моей конторе, чтобы ты могла забрать свою машину.
Совершенно сбитая с толку тем, как ее перехитрили, Кейтлин повиновалась. Что бы она ему ни говорила, это оказывается бесполезным, ворчала она про себя. Он просто игнорирует ее слова.
Как они прямо сейчас могут начать серьезные отношения? Ей надо справляться со столькими вещами. У нее есть Джордан – ее главная обязанность – и теплица. Кроме того, они с Максом слишком разные. Он такой аккуратный, организованный и точный, а у нее всех этих качеств совершенно нет. И она и не хочет их иметь – если это значит жить в доме, где даже не найдешь крохотного обрывка ниточки, который сказал бы, что здесь живет живой человек.
А как он ест, наполняя свой организм кофеином, рафинированным сахаром, холестерином и всякими искусственными добавками! А уж упрям-то! Ей еще не встречался человек упрямее Макса. Он ее даже не слушает. Нет, отношения между ними никак не могут быть долгими.
Когда Кейтлин пересказала все это вслух Донне этим же утром чуть попозже, ее подруга поджала губы и медленно сказала:
– И кого ты пытаешься убедить? Меня или себя?
Глава 10
Этим вечером Макс приехал к Кейтлин на три четверти часа раньше. Когда никто не отозвался на его стук в сетчатую дверь, он вошел в дом. Телевизор показывал какой-то мультипликационный фильм, а Джордан лежал на кушетке и крепко спал. Поставив пакеты с едой на кухонный стол, Макс отправился на поиски Кейтлин. Звук льющейся воды в ванной первого этажа заставил его пойти в том направлении. Он уже положил руку на ручку двери, когда Кейтлин открыла ее изнутри.
Кейтлин увидела Макса, отступила на шаг и пропищала:
– Ты слишком рано!
– Недостаточно рано, – возразил он, проводя пальцем выше края полотенца, в которое она завернулась. – Если бы я пришел на несколько минут раньше, я бы мог застать тебя под душем.
– Где Джорди? – спросила Кейтлин, подхватывая покрепче полотенце.
– Храпит в гостиной на кушетке.
– Почему бы тебе его не разбудить? Если он проспит слишком долго, он не ляжет спать в свое обычное время.
Глаза Макса жадно скользнули по ее обнаженной коже, а когда они задержались на ее груди, то Кейтлин почувствовала, что соски ее ответно напрягаются. Макс протянул руку и безошибочно нашел один из плотных бутонов. У Кейтлин перехватило дыхание.
– Макс.
Макс сделал шаг вперед и запер за собой дверь ванной. Сверкая глазами, он тихо проговорил:
– После прошлой ночи, Кейти, я заслуживаю как минимум поцелуя в знак приветствия.
Краска смущения поднялась от ее грудей к шее и щекам.
– Кстати о прошлой ночи, – чопорно начала она.
– Да, давай поговорим о прошлой ночи, нежная Кейт. – Его голос был грубым как наждак и в то же время бархатисто-шелковым. – Эта была самая невообразимая ночь за всю мою жизнь. Как твои губы таяли под моими, как твои груди наполняли мои ладони, как твое тело разгоралось огнем вокруг меня! Только вместо того, чтобы утолить мой голод, это заставило его стать еще сильнее, и я хочу тебя еще больше, чем прежде. Ты это хотела сказать о прошлой ночи, Кейт?
Кейтлин вообще потеряла дар речи. Его слова вызвали снова яркие образы, которые она старалась притупить весь день. И с новым пониманием себя Кейтлин ощутила, как между ее ног собирается теплая влага.
Ее желание, наверное, было ясно видно, потому что Макс наклонил к ней голову и похитил один поцелуй, а потом еще один. Он пробовал и смаковал ее губы, пока она их ответно не приоткрыла. Тогда он жадно приник к ней в поцелуе, который впивал в себя ее сладость. Она выгнулась, прижимаясь к нему, и Макс опустил руки и, подхватив ее под попку, приподнял. Ее ноги обхватили его, и она пришлась прямо туда, куда надо: ее влажная нежность прижималась к его рвущейся на свободу жесткости.
Пальцы Макса скользнули под махровую ткань и нашли ее обнаженное тело, и Кейтлин со стоном шевельнулась, пытаясь, чтобы это твердое давление попало туда, где она жаждала его. Макс ответил таким же стоном и шагнул к трюмо, посадив ее на краешек столика, и стянул с нее полотенце, уронив его на пол.
Наклонив голову, он взял в рот ее сосок, разгладив его языком до напряженной чувственности, потом уделил такое же любящее внимание второму соску. Возбуждение его члена стало почти нестерпимым. По телу его пробежала дрожь, и он резко зарылся лицом между ее грудей.
– Господи, Кейти, мы должны остановиться. Иначе я буду любить тебя прямо здесь, а у меня нет с собой ничего, чтобы предохранить тебя.
Кейтлин казалось, что ее пожирает пламя, погасить которое может только Макс.
– Макс, время цикла. Наверное, можно. – Чуть слышные слова были полны томления.
Максу так отчаянно хотелось ее, что лоб его покрылся испариной, но он покачал головой.
– Нет, любимая. Я с тобой никогда не стану так рисковать.
– Но это больно, – прошептала она.
Макс улыбнулся:
– Такой боли я могу помочь.
Пальцы его начали ласкать росистые складки плоти у нее между ног. Когда она выгнулась к его ищущим пальцам, он прижался губами к ее соску.
– Ох, Макс, – выдохнула она, запутываясь пальцами в его густых волосах, – мне надо… надо…
Макс увеличил темп поглаживания и через несколько секунд был награжден, почувствовав, как все ее тело судорожно сотрясается. Он притянул ее к себе и крепко обнял. Он ощутил ее удовольствие так остро, словно оно было его собственным, и сила этого чувства потрясла его до глубины души. Кейтлин не хочет, чтобы он говорил ей о своей любви, поэтому ему просто придется показывать ей свое чувство, как только сумеет.
Не успел ни один из них сказать хоть слово, в дверь постучали и послышался жалобный оклик:
– Мам?
Кейтлин сделала глубокий вдох.
– Да, Джорди?
Она была рада, что голос ее звучит достаточно ровно.
– Мам, Макс не тут?
– Э-э… – Она помолчала, не зная, что ответить. – А почему ты спрашиваешь?
– Потому что машина его здесь, а я его нигде не могу найти.
Кейтлин быстро взглянула на Макса, который указал наверх.
– А ты наверху смотрел?
– Нет.
– Ну, может, он ищет тебя там. Почему бы тебе не пойти и не проверить?
Кейтлин и Макс прислушались к удаляющемуся топоту ног, потом Макс поцеловал ее – это был быстрый и нежный поцелуй – и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Минутой позже до Кейтлин донесся приветственный вопль Джордана, а потом приглушенные звуки радостной болтовни.
Она повернулась, чтобы взять одежду с трюмо и случайно увидела себя в зеркале. Она остановилась, разглядывая свое отражение: такой она еще никогда не была. Щеки ее разгорелись от недавнего наслаждения, губы алели поцелуями Макса, груди налились от его прикосновений. Но сильнее всего изменились глаза. Из них исчезли тени и они сверкали радостью жизни.
Она выглядит, как женщина, которую как следует любили. Надеясь, что Джорди не заметит перемены в ней и не станет ее расспрашивать, она быстро натянула джинсы и футболку.
Когда она вошла на кухню несколькими минутами позже, Макс вынимал картонки с едой из микроволновой печки. Он повернулся к ней, и его глаза удержали ее взгляд. Дикие фиалки? Васильки? Синий гиацинт? Ну, должно же существовать какое-то название для синевы его глаз, думала Кейтлин.
Улыбнувшись, он сказал:
– Не понимаю, в чем дело. Еда почему-то остыла, так что мне пришлось самому ее подогревать.
Неожиданно смутившись, Кейтлин опустила глаза.
– Вуаля! – объявил Макс, ставя картонки на стол. – Китайская кухня. Для тебя я взял жареные овощи с соевым творогом.
Его внимательность заставила всю ее кровь согреться ответным теплом. Не то чтобы она могла это есть, ведь там почти наверняка масса глюконата. Но это она сама виновата. Она ведь не рассказала ему о своей аллергии. Он и правда самый чудесный человек на свете. Конечно, к тому же упрямый и невыносимый, но тем не менее чудесный. Может быть, все-таки может быть, между ними что-то получится.
* * *
Всю следующую неделю Кейтлин с Максом виделись каждый день. Один раз вечером они взяли Джордана на каток, на следующий день Макс приходил обедать. Пару раз они втроем устраивались у Макса на диване и смотрели телевизор. Макс даже взял Джордана в кино вместе с тремя своими племянниками. Мысль о том, как Макс в элегантном костюме сидит на фильме о черепашках-ниндзя в окружении возбужденных, кричащих мальчишек, переполнила Кейтлин насмешливой нежностью.
К пятнице Макс уже готов был начать грызть ногти. Это была неделя тесного контакта, нежных прикосновений – и никакого удовлетворения. Ему так отчаянно хотелось остаться с Кейтлин наедине, что он был готов почти на все. Даже на подкуп.
Он заехал в теплицу в середине дня с цветами и ленчем из магазина здоровой пищи, который ей нравился. Он даже дошел до того, что ел пряную чечевицу с рисом. Но когда он попросил Кейтлин этим вечером прийти к нему домой одну, она стала отказываться.
– Кейти, я хочу побыть с тобой. – Макс обогнул письменный стол и встал прямо перед ней.
– Ты мог бы сегодня вечером зайти ко мне домой и пообедать с нами.
Макс вздохнул и поднял ее на ноги, поблескивая глазами.
– Кейти, то, чем я хочу с тобой заняться, не годится видеть малышам. Завтра я на три дня уезжаю в Атланту. Мне надо перед отъездом побыть с тобой.
Тут Кейтлин почувствовала, что начинает задыхаться, и ее решимость ослабела.
– Макс, я просто не думаю…
Макс медленно провел ладонями по ее рукам от локтей до плеч, потом притянул поближе.
– Ах, нежная Кейт. Я всю неделю так отчаянно хотел тебя, – проговорил он чуть охрипшим голосом.
Кейтлин попыталась собрать быстро разлетающиеся мысли, но не сумела. Его пальцы исполняли потрясающий танец вдоль ее позвоночника.
– Макс…
– Пожалуйста, Кейти, – мягко умолял он ее, проскальзывая ладонями под край футболки и обхватывая ее спину.
– Макс… – трепеща, веки ее опустились.
– Пожалуйста, Кейти. – Его руки оказались впереди, и он дразнил ее груди сквозь кружево лифчика.
– Макс…
Он притянул ее в колыбель своих бедер и прижал к своему наливающемуся страстью естеству.
– Пожалуйста, Кейти.
– Я… я позвоню Донне.
– Я заеду за тобой в половине седьмого, – удовлетворенно сказал Макс.
– Я встречаюсь с новым продавцом в шесть, – пробормотала Кейтлин, водя пальцами вверх и вниз по его груди. – Но только на несколько минут. Я прямо оттуда приеду к тебе домой. Я даже привезу с собой ужин.
Макс сразу же согласился. Ощущая прикосновение Кейтлин к своей груди, он готов был согласиться на что угодно – даже на тофу «Сюрприз».
* * *
– Привет, – сказала Кейтлин Максу, когда он вечером открыл ей дверь. Она подняла бумажную сумку, которую несла в руке. – Вот ужин.
Встретив скептический взгляд Макса, она улыбнулась.
– Вегетарианские заменители мяса на необдирном пшеничном. Эй, ты что делаешь? – вскрикнула она, когда Макс принял у нее сумку и зашагал с нею на кухню.
Кейтлин услышала, как открылась и закрылась дверца холодильника, а потом Макс вернулся в комнату и медленно пошел к ней, распуская одной рукой галстук, который он небрежно бросил на пол. За ним сразу же последовал брючный ремень. Дыхание Кейтлин стало прерывистым и неровным.
– Ты, кажется, сейчас не очень хочешь есть, да?
– Есть – не очень.
Он протянул руки и вытащил подол ее футболки из-под пояса джинсов.
– А чего ты хочешь?
Но даже не дожидаясь его ответа, она поспешно начала расстегивать пуговицы его рубашки.
Вместо ответа Макс подхватил Кейтлин на руки и направился прямо в спальню. Он поставил ее на пол рядом с кроватью и одним легким движением скинул с себя рубашку.
Все происходит так быстро, подумала Кейтлин. С Максом все всегда происходит быстро, у нее почти не остается времени, даже чтобы перевести дыхание.
– Макс, – ахнула она, – подожди. Ты не думаешь, что мы…
– Нет. – И Макс расстегнул ее джинсы.
– Но ты даже не знаешь, о чем я собиралась спросить!
– Я знаю, что ты слишком много разговариваешь, – пробормотал он, заставляя ее приподняться на цыпочки и жадно припадая к ее губам. Его язык потребовал – и добился – чтобы его впустили, и ворвался в ее рот возбуждающе-эротическими ударами. Когда ее тело стало теплым и податливым под его прикосновениями, он стянул ей через голову футболку и расстегнул кружевной бюстгальтер.
Неожиданно ей стало казаться, что все происходит недостаточно быстро, и Кейтлин выгнула спину, прижимая свои обнаженные груди к его грудной клетке.
Макса пронизала страстная дрожь, и он прижал ее к себе еще сильнее. Он болел, он пылал…
– Ты нужна мне сейчас, нежная Кейт. Сейчас.
Он снял с себя брюки, потом ее джинсы, оставив ее только в трусиках-бикини. Его жаждущие глаза ненадолго задержались на нежно-кремовой коже, потом он осторожно стянул кружево с ее ног вниз.
Он упал с нею на кровать, и его рот нашел ее губы с какой-то неутолимой жаждой. Казалось, его руки находятся одновременно повсюду, и Кейтлин полностью отдалась страсти, которую он пробуждал в ней. Она вскрикнула, когда его пальцы нашли ее самое чувствительное место, и он поймал это восклицание своими губами.
Он стремительно вошел в нее, и оба застонали, когда их тела страстно напряглись. Последней связной мыслью Макса перед тем, как он нашел блаженное облегчение, было «Моя. Она моя».
Потом Макс баюкал измученную страстью Кейтлин в своих объятиях и мечтал о том, чтобы проводить так с нею каждую ночь. Он закрыл глаза и представил себе, как они с Кейтлин устраивают сонного Джордана в постели, целуют его на прощание и с пожеланием доброго сна тихо закрывают дверь. Рука об руку они сразу же пойдут в свою собственную спальню и там всю ночь будут заниматься сладкой любовью.
– Макс? Твой пес только что забрался к нам в постель.
– Он привык спать со мной. – Макс поуютнее устроил ее на своей руке.
– А.
Кейтлин улыбнулась про себя. Значит, Макс разрешает своему псу влезать на диваны и кресла. Может, он еще не безнадежен.
– Когда Шарлемань приезжает с тобой домой, он спит с тобой?
– Иногда.
Глаза Кейтлин закрылись.
Макс зевнул и прижался щекой к ее волосам.
– Ну, когда мы поженимся, твоему коту и моему псу просто придется спать где-нибудь в другом месте.
Кейтлин лежала рядом с ним, не шевелясь, напрягая все тело и невидящими глазами смотрела в потолок. Ее старинный враг, паника, снова показала свое уродливое лицо и издевалась над ней. Выходи замуж, насмехалась она, чтобы снова стать слабой и беззащитной, как раньше. Поверь кому-то другому, а не себе, и посмотри, что получится. Вспомни-ка, что получилось с Брэдом. И с твоим отцом.
Как только она услышала медленное, размеренное дыхание Макса и поняла, что он спит, она высвободилась из его объятий. Поспешно одевшись, она на цыпочках спустилась вниз.
Она ехала домой, а в ушах ее все звучали и звучали слова Макса. «Когда мы поженимся… Когда мы поженимся… Когда мы поженимся…» Приехав домой, она упала на кушетку: ноги больше не держали ее. Руки ее дрожали.
Она думала, что боится только секса, но теперь она знает, что ее страх лежит гораздо глубже. Любовная связь – это одно, но брак? Сама эта мысль приводила ее в ужас. Сможет ли она отдать в руки другому человеку не только свое сердце, но и свое будущее?
Нет! Никогда больше. Никогда больше она не будет полагаться на другого человека, другого мужчину – ни в чем. Она сильна и независима. Она будет полагаться только на себя, сказала она себе, не обращая внимания на бессильное желание бежать обратно в объятия Макса, в постель Макса.
* * *
Макс улыбнулся и потерся лицом о мягкие волосы, щекотавшие его нос. Он рассчитывает просыпаться вот так каждое утро всю свою оставшуюся жизнь. Он протянул руки, чтобы притянуть ее поближе, но его пальцы нащупывали только волосы. Очень много волос. Раскрыв глаза, Макс сел в постели. Чолли приподнял голову, взглянул на него, обиженно вздохнул и снова устроился на подушке.
– Кейтлин? – Макс оглядел комнату. Ее одежда исчезла. Может, она на кухне. Натянув брюки, он пошел проверить. Там ее тоже не оказалось. Он выглянул из дома туда, где стояла ее машина. Она исчезла.
Макс нахмурился и посмотрел на часы. Она, наверное, вернулась домой, чтобы принять душ и переодеться для работы. Жаль, что она сначала не разбудила его. Но если он поторопится, то, может быть, сможет выкроить время, чтобы позвонить ей из аэропорта до отлета самолета.
* * *
Когда зазвонил телефон, Кейтлин не сомневалась, кто это. Она разрешила ему прозвонить раз шесть, и только потом, наконец, подняла трубку.
– Алло?
– Привет, любимая. Я начал думать, что ты уехала на работу раньше времени.
– Я уже готова ехать, – сказала она.
– Мне сегодня утром тебя не хватало, – хрипловато проговорил Макс. – Я так хотел проснуться утром, обнимая тебя.
– Мне надо было успеть домой.
– Знаю. Но мне бы хотелось еще раз обнять и поцеловать тебя перед отъездом. Я так хотел бы остаться.
– Надеюсь, что ты хорошо съездишь, – вежливо отозвалась Кейтлин.
Макс нахмурился. Этим утром она кажется какой-то холодной.
– Я позвоню тебе сегодня вечером.
– Это необязательно.
Его не оставляло тревожное чувство, что что-то не так.
– Нет, обязательно. Я буду скучать по тебе, Кейти.
– Ты, наверное, будешь слишком занят, чтобы скучать, – легко сказала она. – Ну, мне пора. Мне сегодня с утра первым делом надо подобрать несколько заказов.
– Кейтлин… – Черт побери! Он уже слышит последнее приглашение на свой рейс. – Я должен идти. Я позвоню тебе.
– Не на…
Но он уже повесил трубку.
Когда телефон начал звонить вечером, Кейтлин только смотрела на него. Обняв себя обеими руками, она мысленно приказывала ему перестать. Он прозвенел раз пятнадцать, потом замолк.
Часом спустя он зазвонил снова. Когда он, наконец, перестал, она сняла трубку с крючка. Ей так нужно было услышать его голос, что эта потребность пугала ее. Ей понадобилось семь лет, чтобы научиться быть сильной, а каждый раз, когда Макс оказывается рядом, он угрожает этой ее обретенной силе, заставляя чувствовать себя ранимой.
