- Тошно?! А те, богатые туристы, они тоже обманом заимели свои деньги, и им не тошно! Или они разбогатели работая на плантациях? Они обманывали, и им не тошно! Почему я должен...
      - В самом деле, сеньор, чего вам вздумалось морочить людей какой-то правдой?-перебил его мясник.- Вы бы сперва спросили, кому это надо. Вот мне, например, не надо. И ему тоже. И ему...
      Толпа глухо зароптала.
      - Я больше ничего не умею делать, кроме глиняных божков!-бесновался старик.-Всю жизнь кормлю семью, и пока мог врать, все было хорошо...
      - Правда должна быть одна для всех,-терпеливо объяснял Багров, с тревогой посматривая в примыкавшие к площади улицы.-Одна правда-длябогатых туристов и для тебя, старик. Тогда и богатства разделятся честно между всеми. Если ты, старик, хорошо работаешь, у тебя должно быть благополучие в доме...
      - Кусок хлеба без вранья не заработаешь, а он болтает про общую правду!..-не слушал и брызгал слюной старик.
      - Пустите, нам нужно идти.-Слейна не на шутку тревожила толпа.
      Мясник презрительно сплюнул и скривил рот.
      - Нет, кто тебя просил путать наши дела! Я жил спокойно, никого не трогал и хотел бы, чтоб меня не трогали. А на все остальное мне наплевать. Каждый вечер я выпиваю свою рюмку гуаро и сажусь сыграть партию в домино. А теперь мне все как-то тревожно, все боюсь, что скажу что-нибудь такое... Нет, правда-это невыгодно!
      - Разве все счастье только в выгоде?! В рюмке водки и партии домино?! Разве достойно человека постоянно жить в лицемерии и равнодушии!
      Багров начинал терять терпение, но еще пытался объяснить этим людям их неправоту. Выросшая толпа зароптала громче.
      - Вы слышали, что он тут несет?!-выкрикнул мясник, надвигаясь на Багрова и Слейна.-Мы лицемерные, а он, стало быть, нет! Мы равнодушные и недостойные!.. Ты, стало быть, лучше всех? А кто тебя просит соваться куда не надо? Нет, кто тебя просит?! Будь как все или проваливай со своей правдой к чертовой матери!-Он повернулся к толпе.-Ребята, вы слышали? Этот парень честный, а мы все дрянь! А? Как вам нравится?!
      - Бей его!-завизжал старик и спрятался за спины.
      И все эти лавочники, содержатели притонов, менялы и ростовщики, поднимая с земли кто камень, кто палку, подались грозно вперед. Слейн поднял револьвер;
      - Эй, вы! А ну, затормозите!
      Обыватели замялись.
      - Кто будет теперь кормить мою семью? - верещал старик, хоронясь за жирную спину мясника.
      Багров и Слейн стояли спина к спине. Толпа чуть отступила, выжидала чего-то, готовилась, решалась-броситься на этих двоих...
      По площади дробно застучали конские копыта. Десятка два полицейских на-рысях цепочкой охватывали рынок. Кучки обывателей шарахались, разлетались, как воробьи. "Р-разойдись!"-орал офицер.
      - Вы что, не слышите? - обрадовался неожиданному выходу Слейн.-Сеньор полицейский офицер приказывает вам разойтись!
      Толпа стала распадаться.
      - Сто-ой!-в цокот копыт врезались выстрелы. Конникам мешали прилавки и бегущие обыватели. Друзьям удалось ускользнуть в примыкающую к рынку тесную улицу.
      - Не отставай, Джо! - торопил Багров запыхавшегося журналиста.- Надо искать лазейку...
      - Гарри! Впереди синие мундиры...
      Верно, навстречу бежало несколько пеших полицейских. Беглецы оказались запертыми в улице. Дома и лавчонки с опущенными жалюзи слепо и равнодушно смотрели с двух сторон.
      - И ведь никто не стреляет, черт бы всех побрал! Они наверняка знают, с кем имеют дело. Мы нужны живыми и невредимыми. Ну и на том спасибо...
      - Смотри, Джо! Вон там оружейный магазин!..
      В самом деле, неподалеку от них обитая железом дверь чуть приоткрыта... Не пригибаясь, одним рывком они добежали до магазина, над входом которого висела жестяная двустволка. Багров с налета ударился грудью о косяк.
      - О, дьявол!..
      И повалился в прохладную темноту... Чьи-то руки подхватили, кто-то сказал: "Осторожнее!", позади хлопнула дверь и звякнул засов.
      - Темновато у вас, сеньоры,-услышал Багров голос Слейна.-Со свету ни черта не видать. А позвольте узнать, вы нас взяли в плен или спасли от плена?
      Ответа он не услышал-дверь загрохотала от ударов.
      - Именем закона, открывайте!
      В железные ставни тоже колотили прикладами. Через щели ставней пробивались лучики света, глаза привыкали к полутьме магазина, Багров разглядел, что какие-то люди заваливают дверь магазина ящиками. Дребезжащий тенорок умолял;
      - Сеньоры, мне больно! 0-ой! Зачем связывать, сеньоры, я старый, больной, разве я опасен!
      - Ладно, помолчи. Ты откроешь дверь полицейским, если тебя не связать. Ведь откроешь?
      - Да... Ой, не так туго, пожалуйста!
      - Требую именем закона, откройте!-ломились с улицы.
      - Быстрее, ребята, быстрее! Рокко выход свободен?-этот голос принадлежал, видимо, командиру, потому что отозвались с готовностью:
      - Выход в порядке! Можно идти!
      - Вы не ранены?-спросили Багрова.-Тогда помогайте. Держите вот это.-Ему сунули тяжелый ящик.
      В глубине магазина была вторая дверь, через которую вышли в коридор, а по нему в переулок, безлюдный и такой тесный, что еле пройти грузовику. Здесь ожидал автофургон с включенным мотором.
      - Все здесь?-командир пересчитал глазами товарищей. Слейн и Багров узнали в нем грузчика Челли, что у Адигарадо срамил боксера Френка,-Давайте в кузов, живо! А вы? За вами гналась полиция?
      - Да, и вы нас здорово выручили,-сказал Слейн.- Можно доехать с вами, хотя бы подальше...
      - Мы вас совсем не знаем...
      - Сеньор Слейн!
      Из кузова выглядывал Рамон, паренек из типографии "Экспрессе".
      - Рамон! Да ведь это ты, мальчик!
      - Садитесь же!-приказал Челли.-Едем, Рокко.
      - Здравствуйте, сеньор Слейн.- Рамон помог влезть в кузов.-Очень рад вас видеть снова!
      Белые зубы мулата сияли так ослепительно, что и Слейн улыбнулся. Фургон бросало на поворотах, подкидывало на ухабах. На длинных деревянных ящиках и цинковых коробках сидели пятеромолодых парней. Они тоже улыбались и, несмотря на сумасшедшую тряску, выглядели очень довольными.
      - Гарри, этого чертенка зовут Рамоном, он мой собрат по перу.
      - Ну что вы, сеньор Слейн!
      - Но скажи, Рамон, как вы оказались в Адигарадо с вашим фургоном? Можно подумать, что специально приехали нас спасать!
      - Приехали одолжить кое-что в оружейном магазине. И как мы провели операцию! Все обошлось без единого выстрела! Как вам это нравится, сеньоры? Хозяин не сумел ничего наврать, сам повел в подвал и показал ящики контрабандных карабинов. И патроны! И мы. конфисковали нелегальный товар, ха-ха! Только потом чуть не сплоховали-хозяин выскользнул, хотел звать полицию. На пороге уже перехватили его. И видим-бегут двое. Думали, кто из наших.
      - Ну хорошо, оружие по нашим временам-вещь полезная. А дальше что? Зачем вам карабины?
      - На фабриках народ поднялся, построили баррикады, а оружия мало. Ну ничего, ребята с консервного завода накрыли логово бандитов и там неплохо поживились. Даже два пулемета! А вы, сеньор Слейн? С вами что приключилось?
      Слейн хлопнул по плечу Багрова:
      - Рамон, это мой большой друг, ученый и лучший из людей, каких мне когда-либо доводилось встречать. Если он в конце концов и доведет меня до виселицы, то в моем лице будет повешен настоящий человек, а не та размазня, каким я был в "Экспрессе".
      - Ну нет, сеньор Слейн, я всегда думал, что вы настоящий, что вы наш! Но почему вы сейчас бежали от полиции?
      Слейн уже открыл рот, чтобы рассказать малознакомым парням о "Верите" и ее изобретателе. Но Челли приоткрыл дверь фургона.
      - А вот мы и прибыли,
      Солнце висело над крышами фабричных строений. Обширный двор консервного завода компании "Юнайтед фрут" походил на плац военного училища после дневных занятий. Отряды рабочих сидели прямо на земле, беседовали, смеялись. Несколько человек направлялись к фургону.
      - Да, теперь мы действительно на месте, Гарри,- улыбнулся журналист.-Я думаю, им можно рассказать все, не опасаясь подвоха.
      Глава 19.
      В штабе восставших Багров рассказал о "Верите" и "импульсах правды". Помня недавнюю неудачную беседу с лавочниками, начал он робко и осторожно. Однако все слушали с таким сочувственным вниманием, что Багров увлекся, говорил все свободнее и горячее. Только когда он хотел назвать место расположения "Вериты", командир восставших инженер Армандо прервал рассказ:
      - Это уже лишнее, сеньор Багров. Этого знать никому не следует. Сейчас почти невозможно что-либо сохранить в тайне, а "Верита", уж если она начала действовать, должна продержаться как можно дольше и уж во всяком случае не попасть в руки правительства республики или агентуры янки. Вы-то сами не успели еще проговориться? Нет? Как вам удалось?
      Слейн задумался.
      - Скажи, Гарри, ты удовлетворен проделками "Вериты"?
      - Пока да. Ведь это только начало.
      - Вот видите!-сказал Слейн.-Он как экспериментатор занят наблюдениями, и ему не до болтовни. Я же как репортер больше привык задавать вопросы, а не отвечать на них.
      Армандо засмеялся,
      - Теперь политические болтуны не раз вспомнят древнюю пословицу: язык мой-враг мой. Что же касается вашего эксперимента, сеньор Багров, то... Право же, никакая, даже самая сверхисключительная машина не способна изменить того, что зависит от самого человечества. Но все-таки позвольте от души пожать вашу руку. "Верита" многим и на многое открыла глаза, и нам нельзя упускать удобную ситуацию. Но как жаль, что все произошло неожиданно, стихийно, что мы не готовы!
      В последние годы полиция, с помощью зарубежных "друзей", разгромила много подпольных групп партии "Либертад", погибли в застенках лучшие борцы-патриоты. Теперь приходится наспех налаживать связи и принимать общее руководство восстанием, пока власти не опомнились. Полицейские части колеблются, хотя полиции стало вдвое больше...
      - Как, вы сказали, что они колеблются?
      -Среди полицейских немало честных людей. Беда в том, что они привыкли слепо повиноваться приказу. Но ряды "синих мундиров" пополнились за счет тайной полиции, которой пришлось стать явной благодаря "импульсам правды". До сих пор граждане страны и не подозревали, сколько секретных агентов шныряет вокруг.
      Их целая армия, хотя всегда считалось, что армии в прямом смысле наша республика не имела. Ну да полиция не страшна, пока не вмешались Штаты. А они должны вмешаться обязательно-для Уолл-Стрита и Пентагона "Верита" страшна. Кстати, сеньор Багров, к какой партии вы принадлежите?
      - Ни к какой. У меня никогда не хватало времени заниматься политикой. Отношусь с предубеждением ко всем так. называемым партиям. Между ними вечные раздоры, и лучше бы поменьше партий и побольше правды. Хочу верить, что "Верита" в конце концов сметет все партии с их программами и оставит лишь одну-Партию Честных Людей.
      Армандо покачал головой,
      - Вы умный человек, Багров, но во многом заблуждаетесь... Однако не время сейчас для политических споров. Каковы бы ни были ваши убеждения, но вы-наш по духу. Судьба правильно сделала, что привела вас сюда. Кстати, лучше бы вам никуда не отлучаться из лагеря, и...
      - Наоборот, именно это я и собираюсь сделать.
      - Да ни в коем случае! Правительство понемногу приходит в себя, вас схватят!
      - Знаю, это опасно для меня. Но еще большая опасность, для всего человечества, скрыта в лабораториях под Санта-Дорой. Сидя за толстыми стенами, Флетчер может и молчать. Или говорить с такими же, как он сам, предателями от науки. Благодарю за предупреждение, Армандо, но мое место там. Если по всей стране полыхают восстания, они не минуют и Санта-Дору, а уж я постараюсь привести повстанцев к воротам лаборатории. Мне надо пробраться на аэродром. Кто-то здесь сказал, что столичные аристократы норовят укрыться от правды в безлюдных местах. Может быть, есть рейс и на СантаДору. Тебе, Джо, на этот раз лучше остаться в лагере.
      - Что-о? И это говоришь ты мне, журналисту! Ах, Гарри, не хочу слышать таких слов, мне вредно волноваться!
      Армандо расхаживал по комнате, теребя иссиня-черные усы.
      - Вы сказали, Багров, что лаборатория Флетчера изучает вопросы применения радиации? Я всего только инженер-механик, но представляю, насколько опасное оружие они готовят. Согласен с вами, сеньоры, что медлить нельзя. Еще полгода назад ходили слухи, что среди некоторых индейских племен появились неизвестные науке эпидемии. Не Флетчера ли работа? Армандо подошел ближе к Багрову.- Вы здесь единственный, кто хорошо знает лабораторию. И как бы вами ни дорожили, но придется отпустить, если вы сами того хотите. Иначе секретное оружие Флетчера погубит все. Для вашей охраны выделим отряд самых надежных бойцов. Как ваше мнение, друзья?
      Четверо рабочих, членов совета, кивками выразили согласие,
      - Вы покинете лагерь утром. До аэропорта довезут на машине, если удастся.
      - Не нужно отряда, Армандо,- сказал Багров.- Спасибо вам, но не нужно. Один я лучше сумею устроить этот вылет.
      - Как один?!-возмутился Слейн,
      - Джо, это очень опасно.
      - А ты вспомни, дружище: не успел я пожать тебе руку при встрече, как у моих ребер уже крутили ножом. С тех пор опасности не прекращаются, и я как-то привык. Мы летим вдвоем, сеньор Армандо, и больше ничего не хочу слышать! Вот хорошо бы вздремнуть сейчас, а?
      - Да, нужно отдохнуть вам, поесть, набраться сил перед опасной дорогой.-Армандо пожал им руки, давая понять, что разговор окончен.-В казарме фабричной охраны для вас найдется комната и постели. Проводи, Челли.
      Звездная безветренная ночь плыла над притаившейся столицей. Где-то далеко слышались выстрелы.
      На фабричном дворе горели костры, здесь ночевали и готовили ужин те из повстанцев, что жили в отдаленных районах города. Никто еще не спал, всюду голоса, смех, кое-где звенели гитары. У костров остро и вкусно пахло вареной фасолью, чесноком, жареным луком. Поравнявшись с одной из групп, друзья прислушались к разговору,
      Молодые парни тормошили пожилого медлительного мужчину в крестьянской одежде.
      - Расскажи, дядя, зачем тебя принесло в столицу?
      - Да ведь уж рассказывал,-бубнил крестьянин, жесткими ладонями скручивая сигару из табачного листа.
      - Не все слышали, ты еще расскажи.
      Крестьянину и самому хотелось поговорить, нравилось всеобщее к нему внимание, но веселые хохотки парней смущали.
      - Ну, послал меня наш священник. Помолиться в храме Санта-Исабель. Падре сказал, что я грешник и надо обязательно в столицу, в храм Санта-Исабель.
      - В чем же ты согрешил?
      - Наверно, он обыграл падре в карты!-сыпались предположения.
      - Или бегал по ночам к его служанке!
      - .Слушай, неужели ты ухитрился в чем-то обмануть падре?!
      - Да подождите вы! Так что за грех у тебя, дядя?
      - А был у нас на плантации шум... Не то чтоб бунтовали... Просили хозяина прибавить плату за работу. И я тоже ходил к управляющему. Только нам ничего не добавили. А падре сказал, что бунтовать грех и что господь мной очень недоволен.
      - Он ругался?
      - Кто?
      - Да господь-тр?
      - Не знаю. Я не слышал.
      Парни захохотали, и сам рассказчик улыбнулся.
      - Падре велел, чтоб я хорошо помолился святой Исабели и заодно отвез настоятелю храма пять связок бананов по сорок кило каждая. А деньги бы привез ему, то есть падре. И тогда, может быть, господь и святая Исабель меня простят. Я запряг мула и поехал. И ехал всю ночь, А в храме Санта-Исабель прихожан было очень много. И все слушали проповедника-он говорил о святом причастии. И что господь благословит всех, кто будет.голосовать за... я не понял за кого. А потом этот проповедник ни с того ни с сего вдруг заругался, закрутился, как мул перед канавой. Да и говорит нам; господу, мол, наплевать, католики мы или там лютеране, лишь бы ссорились почаще. Между собой, стало быть. А то, говорит, если все за одно, так с вами и не сладить. Вот так прямо и сказал. Еще, говорит, господа бога совсем не было бы, если бы верующие не несли в храм свои деньги. Я как услышал, так прямо дрожь взяла. Ну, думаю, за такие слова сейчас святая Исабель разразит проповедника божьим огнем... Да Он и сам, видать, напугался, побелел весь. Верующие повскакали, заорали. Самого епископа и других святых отцов помяли здорово.
      И я какого-то падре два раза по шее треснул. А он вопит; "Как ты смеешь, у меня чин капитана полиции!" Это у падре-то! Тут я убежал. А мою повозку в суматохе перевернули, бананы потоптали. Теперь не знаю, что скажу, когда вернусь на плантацию. Ведь святая Исабель так меня и не выслушала, не до того было.
      - Придется тебе, дядя, на муле ехать прямо в ад,смеялись рабочие.
      - Что я скажу падре?
      - Ничего. Ему теперь не до бананов. Свои грехи замаливать впору. Ведь и у вас, наверное, бунтуют.
      Второй крестьянин, помоложе, сказал:
      - Не знаю, как у них, а вот на нашей плантации большая драка вышла. Представитель от фирмы принимал бананы. И проговорился, что на каждой грозди компания берет чистой прибыли по пятнадцати долларов. Это надо же, по пятнадцати долларов! А нам всего платят 30-40 центов! Раньше мы об этом не думали, а тут услышали такое и зашумели. А он за пистолет! Его тут и прикончили... А другие из их компании сбежали, во всей округе никого не сыскать. Не знаем, что делать с урожаем. Себе забрать или как? Вот послали меня разузнать, что творится.
      - Да уж тут творится!-подхватил рабочий с карабином на плече.-Матерые провокаторы выдают себя с головой. Нынче вечером пришлось разговориться деятелям Межамериканской организации трудящихся. Сколь ко они морочили нам головы, пищали о "классовом сотрудничестве" да о "социальной гармонии"! И все вроде бы ладно-хоть "желтые", а профсоюзы же! Но сегодня какие-то чудаки из наших притащились к ним за советом-что делать в данной обстановке? Им и сказанули такое, что чудаки за булыжники схватились. Вышло-то, что у Межамериканской организации трудящихся одна забота-срывать действия настоящих трудящихся. Вот такие дела! А ведь многие верили "желтым" и Межамериканской. Ох и всыпали им! Поскорее смылись под крыло к хозяевам, в посольство янки.
      - Сеньор Багров, сеньор Слейн! Вы еще здесь!- укоризненно качал головой Армандо, подходя,-Челли, проводи же сеньоров! Идите, вам предстоит трудный день!
      Глава 20.
      С рассветом перестрелка усилилась. Окраины, фабричные предместья, район вокзала и железнодорожных депо оказались в руках повстанцев, которыми руководил штаб, созданный вышедшими из подполья лидерами партии "Либертад". Сбитое с толку "импульсами", растерянное правительство, крупные предприниматели, политические и коммерческие дельцы укрылись в центральных кварталах столицы, поближе к надежно охраняемым особнякам посольства Штатов. Нечеткий и ненадежный фронт опоясал центр города ломаным кольцом. Со стороны центра его держали немногочисленные, но хорошо вооруженные полицейские части, обстреливая баррикады повстанцев. Предместье лавочников Адигарадо соблюдало нейтралитет, завесившись в домах циновками и жалюзи, переживало свои маленькие драмы и комедии, семейные исповеди, одинаково страшась и центра и окраин.
      Все это Багрову и Слейну рассказал инженер Армандо, который решил сам проводить их до линии баррикад. Кроме того, в прострелянном кузове автофургона сидели Челли и Рамон, которых Багров согласился взять в качестве охраны до аэродрома.
      Редкие хлопки выстрелов слышались все ближе, и скоро машина остановилась.
      Квартала два прошли пешком, держась поближе к стенам домов.
      - Дальше нельзя,- встретил их у баррикады человек в комбинезоне, с американским автоматом на груди,-Дальше "синие мундиры".
      Было часов восемь утра. Но солнце успело накалить мостовую, рубашки прилипали к телу. Неширокую улицу двухэтажных домов перегораживал завал из бочек, повозок, ящиков, мешков с песком. Армандо подошел к баррикаде, осторожно оглядел пустую, враждебно молчащую улицу.
      - Если бы у нас было достаточно оружия!-сжал он кулаки.-Начинать атаку с дубинками бессмысленно. В Сан-Гвидо рабочие разоружили полицию, весь город в их руках. Что ж, там мало полиции и много фабрик, Из Сан-Гвидо идет к нам подкрепление и оружие, но пока доберутся, мы вынуждены ждать. Плохо, что не знаем намерений правительства. Но как узнаешь? Послать разведку в центр? Но правдивость хороша, пока мы здесь, у себя. В окружении врагов она обернется гибелью для разведчика. Ну что ж, друзья, прощайте. Вам покажут, где можно безопасно перейти на ту сторону. Рамон и Челли с вами до аэродрома, а если посчастливится, так и до Санта-Доры. Только я очень, очень сомневаюсь... Берегите себя, не рискуйте понапрасну, удачи вам!
      Кряжистый коротыш с густой черной бородой повел их задворками, захламленными пустырями. Дойдя до кожевенной фабрики, они спустились в подвал.
      - Здесь ремонтировали водопровод,- пояснил проводник и вынул карманный фонарик.- Воду в трубы пускать не стали, они для другого пригодятся. Тем, "синим", невдомек, что у нас тут лазейка.
      По скобам колодца спустились в тесную осклизлую трубу. Долго шли за проводником, согнувшись в три погибели, скользя и поругиваясь шепотом.
      - Стоп!-предупредил проводник.-Здесь колодец. И уже их территория. Поднимайтесь, товарищи, и будьте осторожнее..
      Первыми вышли на поверхность проводник и Челли.
      Потом позвали остальных. Подвал, заваленный бочками сарай и дворик, залитый ослепительным светом. Чужая территория в своей столице...
      Челли вышел из ворот, огляделся и махнул рукой. Простились с чернобородым проводником и пошли по улице, прислушиваясь к выстрелам, гремевшим теперь за спиной.
      Улица косо впадала в широкий проспект Сентраль. Двух- и трехэтажные белые особняки, два ряда пальм на газоне, светло-оранжевые коробки ультрасовременных небоскребов у площади Сентраль, все знойное великолепие тропической столицы имело свой обычный облик. Но людей на улицах, несмотря на утренний час, было мало. Прохожие шли поодиночке, спеша укрыться в своем доме, своем мирке, не выболтав соседу чеголибо запретного о личных делах и тайнах. Люди держались здесь не так, как на окраинах.
      - Позвольте помочь вам, сеньора,-поклонился Челли хорошо одетой даме, которая, неумело изогнувшись, тащила сумку с провизией. В белой полотняной паре, в соломенной шляпе, при галстуке, Челли выглядел преуспевающим мелким коммерсантом, достойным доверия и даже женского внимания. Но сеньора испуганно отстранилась, перехватила сумку другой рукой.
      - Нет-нет, не нужно!
      Когда она осталась позади, Слейн заметил:
      - Как будто все грехи нации сосредоточились в центре-такие они тут пуганые.
      - Автобусники, лифтеры, домашняя прислуга бастуют со вчерашнего вечера,-сказал Челли.-Богатым сеньорам приходится самим отыскивать открытый магазин.
      Вошли в аллею сквера. В тени пальм было чуточку прохладнее. Фонтан посреди бетонированного бассейна сегодня не бил шумной веселой струёй, а урчал еле-еле, шепотом, точно и он боялся проговориться о том, что довелось видеть на аллеях.
      -- О!-удивленно воскликнул Слейн.-Смотрите-ка! Да ведь здесь мой шеф!
      -Лысый господин в сильно помятом костюме, без шляпы и галстука, сидел понуро на каменном диванчике в ненадежной тени пальмы.
      - Как хотите, друзья, но я должен поговорить с моим редактором. Может быть, узнаю кое-что интересное для Армандо.
      - Хэлло, шеф! Ну разве можно спать на таком пекле?
      Редактор поднял голову и уныло свел на переносице бесцветные выгоревшие брови.
      - А, Слейн,- промямлил он без особой радости.
      - Приветствую вас, шеф! Как поживаете?
      - Слейн, шли бы вы своей дорогой.
      - О, и это говорит мой начальник после долгой разлуки! Вы даже не требуете репортаж с индейской территории?
      - Боже мой, какое это теперь имеет значение... Газета закрыта. Все газеты закрыты. Журналисты, даже самые лояльные, пишут жуткие, возмутительные статьи, которые нельзя не то что печатать, а даже показывать типографским рабочим. Владельцы "Экспрессе" прихлопнули нашу лавочку. По крайней мере, до тех пор, пока не минуют эти нелепые времена. Один из директоров заинтересованной фирмы, прочтя гранки моей собственной статьи, взбеленился. Орал на меня, как на мальчишкурассылы-юго; "Если я не могу больше врать, то я еще в силах запретить печатать правду!" Велел распустить сотрудников и самому убираться к дьяволу.
      Слейн повел носом;
      - Послушайте, шеф, а вы сегодня здорово клюкнули. В такую-то рань, при такой-то жаре! С чего бы это, а? - Редактор застонал.
      - Все рушится, Слейн. Все идет под откос вместе с "Экспрессе". Идите и вы куда-нибудь... Оставьте меня в покое...
      - Да ведь вам самому хочется поговорить,- провоцировал Слейн.-Так что валяйте, выкладывайте.
      И редактор выложил, постанывая и хватаясь за голову. Вчера он вместе с другими представителями прессы присутствовал во дворце на приеме делегации одной весьма дружественной европейской державы. Посол державы говорил о взаимопонимании, выгодном для "банановой республики", и премьер-министр уже готовился произнести ответную речь. И тут случилось ЭТО! Высокий представитель европейской державы прервал излияния и неожиданно для всех заявил:
      - Мы полны дружелюбия, миролюбия и... и... самое главное, чтобы ваша паршивая республика купила у нас оружие...
      - Простите, как вы сказали?-оторопел премьер.- В республике ведь нет армии...
      - Это не наше дело. Куда-то надо же девать устаревшие пушки и дырявые самолеты. Мое правительство и военное ведомство поручило мне сбыть вам всю эту заваль в обмен на займы. И уж тогда вы не выкрутитесь! При мне крупная сумма в долларах, ассигнованная нашими промышленными кругами... для взяток... И серьезная, я бы сказал, очень серьезная рекомендация некоторых концернов, которые...
      Бледный премьер уронил кресло и завопил:
      - Убрать прессу! Немедленно!
      Редактора "Экспрессе" и других деятелей печати бесцеремонно выставили за дверь, и, что там было дальше, неизвестно. Редактор все-таки дождался знакомого секретаря одного из министров, затащил в ресторан и выпытал некоторые подробности.
      Посол дружественной державы был вынужден скоропостижно убраться в свое посольство, что уже само по себе грозило осложнениями. После его отъезда поднялась грызня между министрами, членами правительства. Каждый норовил задать соседу язвительный вопрос и получал в отместку то же самое. Раскрылись такие потрясающие аферы, что министра юстиции увезли на машине "Скорой помощи" в госпиталь, а премьер, запутавшись в своих и чужих грехах, распустил скандальное совещание. Во дворце остался только триумвират из премьера, министра полиции и государственного секретаря, да и те долго молчали, боясь раскрыть рот. По телефону беспрестанно поступали донесения о смутах, начавшихся по всей стране. В отчаянии премьер позвонил в американское посольство и слезно просил, чтобы прислали кого-нибудь для совета. Кого угодно, хоть сержанта охраны, сказал премьер. Вскоре прибыли военный атташе и представитель "Юнайтед фрут". Американцы тоже чувствовали себя не в своей тарелке. Однако их предложения оказались столь решительными и прямолинейными, что премьера зазнобило. Военный атташе откровенно высказал свою точку зрения. В проклятой "банановой республике" что-то произошло, сказал он. Что именно, пока толком не известно. Но если волна всеобщей правдивости перехлестнет через границы республики, то мировое политическое равновесие, безусловно, будет нарушено. В Штатах тоже существуют низшие классы, которые ни в коем случае не должны знать тайные рычаги политики правительства и магнатов. Так вот, если и в Штатах правящие круги станут выбалтывать кому попало свои намерения, если некоторые "особые" замыслы Пентагона получат огласку, если служба Центрального разведывательного управления будет парализована - это крах всего так называемого "свободного мира". Атташе именно так и выразился: "так называемого..."
      - К счастью, ваша дурацкая республика невелика по территории,-так закончил военный атташе.-Больших затрат для нее не потребуется.
      Премьер-министр вздохнул с надеждой и облегчением. Слова атташе обнадеживали, давали шанс уладить как-то беспорядки. Но атташе продолжал;
      - Достаточно четырех или пяти водородных бомб... Премьер вздрогнул.
      - ...чтобы полностью ликвидировать и республику и этого самого, черт его знает чего... Я намерен сегодня же вылететь в Штаты и надеюсь, джентльмены, что Пентагон поддержит мое предложение.
      Премьер-министр застонал. Ему представился атомный гриб над его собственной плантацией, над его собственной виллой...
      - О нет, только не это! Сеньор атташе, надо попытаться найти другие меры, другие средства! Может быть, американскую оккупацию страны....
      Атташе стукнул по столу кулаком;
      - Вы можете дать гарантию, что здешняя атмосфера не заразит солдат американской армии!? Не можете! Нет, Штаты не вправе рисковать. Вы уже не справились с создавшейся обстановкой, это очевидно. Следовательно, уничтожение республики-единственная гарантия против революций на континенте.
      - По крайней мере, дадите ли вы время, чтобы перевезти мои ценности в банки Штатов? - взмолился трясущийся премьер.
      Неожиданно к нему на помощь пришел представитель компании "Юнайтед фрут".
      - Моя компания ухлопала слишком много денег на эту республику,-сказал он спокойно, пуская дым сигары в потолок.- Плантации, порты, железные дороги, принадлежащие компании... Пентагон не начнет бомбежку без согласования с монополиями, представителями делового мира. Подобные вопросы решает сначала капитал, а потом уже военные.
      - Значит, есть другой выход?-обрадовался премьер.- Что бы вы предложили, сэр?
      - Я против кровопролития,-решительно заявил представитель делового мира.
      Премьер снова вздохнул с облегчением; ведь сейчас делец говорил именно то, что думает. Следовательно, имение, виллу, а заодно и республику еще можно спасти...
      - Я против бомб,- повторил делец.- Надеюсь, можно ограничиться бактериологическим и химическим оружием. Правда, действие его не так быстро, но зато оставляет почти неповрежденными интересующие нас объекты.
      Чем кончился этот деловой разговор, редактору "Экспрессе" не суждено было узнать. Ибо знакомый секретарь министра после виски понес явную чепуху и скоро уснул, склонив бледный лоб в тарелку с салатом. Тогда редактор покинул безмолвного секретаря и поспешил домой, чтобы собраться с мыслями и срочно обдумать возможность бегства за границу.