В последний день пребывания Анны в Лондоне Рейчел позвонил растерянный и убитый горем Доминик.
      – Отец умер, – сообщил он. Рейчел побледнела.
      – О нет, Доминик.
      – Они готовили рассказ в Борнео, – еле сдерживая рыдания, говорил Доминик, – и вертолет упал. О, мама… – Он больше не смог справиться со своими эмоциями. – Ты мне так нужна, мама.
      – Еду. Только разыщу Сару и буду у тебя.
      – Плохие новости? – спросила Анна.
      – Да. Чарльз погиб. Вертолет разбился. Бедный Доминик. – По щекам Рейчел текли слезы.
      Рейчел все еще плакала, когда отыскала Сару.
      – Ну, теперь мы, по крайней мере, отправим старую каргу восвояси, в Бридпорт. – Сара сидела в машине, гордая и непреклонная, с чувством собственного превосходства.
      – Не говори так, Сара. Это вовсе не обязательно. Сара посмотрела на нее.
      – Почему ты плачешь? Я думала, ты не любила отца.
      – Я плачу не по нему, – попробовала защититься Рейчел, – а по Доминику.
      Однако ей было интересно, сколько же еще дней придется плакать по Чарльзу.
      Дом в Ричмонде был полон людей, пришедших выразить свои соболезнования. Почти все газетчики были в полном составе. Телевизионные камеры и репортеры были расставлены возле дома и на кладбище. Пятеро погибших превратились в героев – людей, которые в поисках правды доблестно пали за честь своей страны.
      Рейчел чувствовала себя в ужасно идиотском положении. Она стояла на лужайке перед домом, обнимая одной рукой Доминика, а другой – Сару. Юлия стояла возле Доминика.
      – Смотри в камеру, – сказала ей Юлия сквозь зубы.
      Рейчел вспомнила дом, стоявший в нескольких улицах отсюда. В тот раз это была Антея… «Бедная женщина», – подумала Рейчел. Мари-Клэр тут же улетела на родину, услышав о смерти Чарльза. «По крайней мере, она еще довольно молода, чтобы начать все с самого начала», – подумала Рейчел. Но Антея…
      – Госпожа Хантер? – печальным голосом обратился к ней репортер. – Расскажите нам, какие чувства испытывает супруга погибшего героя.
      Рейчел абсолютно лишилась дара речи. Она зашевелила губами, но они совершенно не хотели ее слушаться. Ничего не выходило.
      «Здесь имеем полное ничтожество, – подумал про себя репортер. – Попробую расспросить старую кошелку, стоящую позади нее».
      – Думаю, вы – мать Чарльза Хантера? – Юлия кивнула.
      «Отлично, – подумал репортер. – Плачущая старушка…»
      – Как вы восприняли смерть своего сына? Юлия гордо подняла голову и расправила плечи.
      – Мой сын всегда был и будет героем для меня и его семьи, которая была ему исключительно предана, – слезы побежали по ее щекам.
      Рейчел искоса посмотрела на нее. «Она даже плачет аккуратненько», – отметила Рейчел.
      Все вчетвером они стояли словно звери в зоопарке, пока вокруг щелкали затворы фотоаппаратов и мягко стрекотали телекамеры.
      – Я видела сообщение в колонке светской хроники, – пробивная репортерша из «Миррор» была намерена безукоризненно выполнить свою работу. – Газеты пестрят сообщениями о том, что вы жили отдельно от своего мужа. Будьте любезны прокомментировать данное сообщение, госпожа Хантер.
      Рейчел было открыла рот для ответа, однако вмешалась Юлия.
      – Госпожа Хантер, – ответила она настырной журналистке, – жила отдельно от семьи по совету доктора. – Юлия положила руку на плечо Рейчел. – К сожалению, она несколько недель провела в клинике для душевнобольных. Ей требуется длительное время, чтобы полностью прийти в себя.
      – Вы думаете, госпожа Хантер, – теперь это был корреспондент «Экспресс», – что между переживаниями по поводу болезни жены и аварией вертолета прослеживается какая-то связь? Юлия на мгновение задумалась.
      – Нет, – продолжила она очень гладко. – Думаю, Чарльз был профессионалом до мозга костей, поэтому не мог позволять личным переживаниям оказывать какое-то влияние на службу во благо общества.
      «Старая корова, очевидно, все заранее отрепетировала». Рейчел рассвирепела.
      В доме Юлия обратилась к Рейчел.
      – Надеюсь, ты не будешь распространяться о том, что ушла от Чарльза и оставишь эту информацию только для себя, а не выставишь на публичное обсуждение. Думаю, ты не собираешься больше позорить семью. Наверное, твой новый молодой кавалер где-нибудь здесь поблизости?
      Рейчел отрицательно покачала головой.
      – Нет. Я была занята детьми, к тому же он все равно не знал Чарльза.
      Юлия фыркнула.
      – Учти, ты обещала Доминику держать себя в рамках. В конце концов, ты все еще госпожа Хантер.
      Рейчел сморщилась.
      – Полагаю, это так только с юридической стороны. Как ужасно. – Юлия поджала губы.
      К Юлии подошла Клэр и выразила свои глубокие соболезнования. Она отвела Рейчел в сторонку.
      – Жаль, что он умер, однако не могу избавиться от ощущения, что он по-прежнему здесь герой! Это ему, наверняка бы, понравилось. Тем не менее, ему бы больше всего пришлось по душе, если бы он умер от разрыва сердца в момент интимной близости с какой-нибудь хорошенькой блондиночкой.
      Рейчел хихикнула.
      – Я тоже об этом подумала, – она вздохнула. – Устроили такой фарс.
      – Как Юлия принимает все это?
      – Очень плохо, – Рейчел посмотрела в сторону свекрови, стоявшей на другом конце комнаты. – Главным образом, плачет, когда думает, что ее никто не слышит. Смешно, но Анна, кажется, нашла с ней общий язык. Юлия даже перестала презрительно называть Анну «эта твоя подруга со странностями». – Рейчел улыбнулась.
      Сквозь толпу к ним протискивался Муня.
      – Муня! – Рейчел пришла в восторг. – Как замечательно! – Она горячо обняла его.
      – Это же похороны Чарльза, – зашипела Юлия, проходя мимо них.
      Рейчел прикусила губу.
      – Ты в порядке? – спросил Муня у Рейчел.
      – Да, хотя довольно странно. Я горевала по былым дням, по тому Чарльзу, которого знала прежде и считала таковым. Теперь все позади.
      – Ли осталась в отеле. Она приехала со мной. – Муня взглянул на толпу. – Боже мой, неужели Чарльз знал такое множество людей… Все равно мы какое-то время побудем здесь, а потом она со мной поедет в Израиль, чтобы помочь мне там обжиться.
      – Здорово. Слушай! – Рейчел притянула его поближе. – Давай уйдем отсюда после погребения как можно скорее, как только предоставится возможность уйти. Мы заберем Ли и вместе отправимся на квартиру, если вы, конечно, захотите. Посмотрим, захочет ли с нами Доминик, а так мы немного отдохнем.
      Муня улыбнулся.
      – Я приготовлю кашу – это отличная еда на случай похорон.
 
      Внезапно все закончилось. Лужайка опустела точно по мановению волшебной палочки. Все, что осталось от схлынувшей толпы газетчиков, это горы окурков. Люди заполнили машины и поехали в церковь. Снова заработали камеры и растревоженными кузнечиками застрекотали фотоаппараты. Рейчел прижимала к себе Сару, пока гроб опускали в землю. Она плакала на всех похоронах, которые уже пережила: Уильяма, тети Беа, тетушки Эмили, а теперь вот – Чарльза. Доминик поддерживал истерически рыдавшую Юлию. Рейчел знала, что за спиной у нее стоит Муня. Она очень удивилась, услышав его всхлипывание. Рейчел повернулась к нему. Нежное лицо Муни исказилось от боли.
      – Сколько у нас было радости, когда мы вместе катались на велосипедах, – прошептал Муня.
      Рейчел кивнула.
      – Хорошие были времена. – Она чувствовала, как закапали слезы.
 
      Перед тем как Рейчел уехать из дома в Ричмонде, к ней подошел Доминик и увел ее в отцовский кабинет.
      – Мама, я поговорил с поверенным отца. Папа даже не потрудился изменить свое духовное завещание. Ты считаешься основной наследницей, и кое-что предусмотрено для Юлии. – Он сидел в кресле Чарльза, закинув ноги на письменный стол. Сын вдруг снова превратился в мальчишку. – Все, что я хочу от тебя, это то, чтобы ты позволила мне жить с Юлией. Пожалуйста, мама. Мои друзья здесь, и мне нравится жить с Юлией. – Он опустил глаза. – Не думаю, что мы с тобой будем ладить, если останемся в одном доме.
      Рейчел посмотрела на него.
      – Действительно Доминик, я жить могу с твоим порицанием, поэтому оно меня нисколько не смущает. Я даже и не задумывалась над тем, как сложится будущее, однако мне не нужны ни деньги Чарльза, ни его дом. Конечно же, ты сможешь оставаться там с Юлией, и, как только вы с Сарой достаточно повзрослеете, я разделю эти деньги между обоими. Уверена, что именно так захотел бы поступить сам Чарльз.
      – Здорово! – Доминик радостно вскочил на ноги. – Я могу занять отцовскую спальню?
      Рейчел утвердительно кивнула.
      – Сейчас мне пора. Ты уверен, что не захочешь приехать сегодня в нашу квартиру?
      – Абсолютно. Считаю своим долгом остаться с Юлией.
      Она потрепала его по затылку.
      – Ты и в самом деле добрый парень, Дом. Он улыбнулся.
      – Теперь я – единственный мужчина в семье, верно?
      – Думаю, так. – Рейчел засмеялась и пошла искать Муню.
      Доминик посмотрел на Юлию.
      – Все в порядке. Я все выяснил с мамой. Ты можешь остаться.
      Ноздри Юлии раздувались, как только ее обжигала мысль о том, что придется жить на птичьих правах в доме, которым владеет Рейчел.
      – Не ходи ни в ночной клуб, ни в ресторан – никуда, где тебя могут увидеть с этим жиголо, – предостерегла Юлия Рейчел, когда та выходила из дома.
      – Он не жиголо, Юлия. У него гораздо больше денег, чем у меня.
      – И совсем нет мозгов.
      Рейчел вздохнула. Она все еще сердилась на Юлию. Рейчел пожала плечами. «Полагаю, она потеряла единственную вещь, о которой всегда заботилась». Рейчел успокоила себя тем, что и у Юлии тоже есть потеря.
 
      – Доминик, куда ты идешь? – спросила Юлия поздно вечером.
      – Куда-нибудь отсюда подальше. Отцу бы не понравилось, если бы я сидел и распускал нюни.
      Юлия осталась в доме одна. Она чинила джинсы Доминика, при этом без конца смахивала наворачивающуюся слезинку.
      Доминик слизывал кокаин с сосков Тины Джеймсон.
      – Мы сможем пользоваться моей комнатой, как только уляжется вся эта суматоха.
      – А твоя старушенция возражать не будет? – спросила его Тина.
      – Не посмеет, – Доминик улыбнулся. – Теперь это мое место.

      Увидев Рейчел, Ли обрадовалась.
      – Только для тебя, милочка. Только ради тебя. – Она обняла Рейчел. – Лондон ничуть не изменился, все такой же ужасный. Отель… – она брезгливо передернула плечами.
      Клэр, которая задержалась, чтобы выпить с Муней, сказала:
      – Если бы я знала о вашем приезде заранее, вы бы смогли воспользоваться моими апартаментами в «Савое». Завтра мы возвращаемся снова в деревню. Переезжайте, если вам станет совсем уж плохо в вашем отеле или тут будет слишком много народу.
      Рейчел засмеялась.
      – Ли, как бы я ни хотела, чтобы ты осталась у меня, ты будешь только ворчать. В любом случае, если захочешь остаться в апартаментах, я все равно буду постоянно рядом с тобой. Там у меня второй дом.
      – В «Савое»? – Ли удивленно свесила голову чуть набок. – Возможно, я и смогла полюбить Лондон.
      – Я – бедный еврейский мальчик – и в «Савое»? О! – воскликнул Муня.
 
      – Питер? – сонным голосом сказала Рейчел.
      – Ты видела газеты? – спросил он.
      – Нет. Нас никого не было в квартире с утра.
      – Я звонил тебе целую неделю, но тебя все время не было дома.
      – Знаю, Питер, извини. Я носилась везде как угорелая.
      – Когда мы сможем увидеться? – в голосе Питера слышалась тревога. – Мне бы хотелось с тобой поговорить.
      – Ну, сегодня я занята. Это срочно?
      – Несомненно.
      – Ладно. Приходи вечером, часиков в десять. К тому времени постараюсь быть дома. А что там в газетах? – Рейчел разобрало любопытство.
      – Ах да, они наперебой кричат о том, какая славная у него мамаша, а ты – только что из психушки.
      Рейчел пришлось рассмеяться.
      – Юлия была очень умна и предусмотрительна. Она никак не хотела, чтобы кто-нибудь усомнился в совершенстве ее сына. Она все отмела в сторону… Проклятье.
      – В чем дело?
      Рейчел вдруг вспомнила про Антею.
      – Давай встретимся завтра вечером.
      – Ладно.
      – Я действительно должна пойти и повидаться с Антеей, Питер. Мне ее так жаль, – она чмокнула трубку и осторожно положила ее.
      Антея была пьяна и не особо обрадовалась приходу Рейчел.
      – Ты выиграла в конце, – Антея держала бутылку виски. – Пришла посмотреть, глотаю ли я таблетки? Так смотри – нет.
      Рейчел прошла в маленькую, застеленную белым ковром, гостиную. На столе увидела горы газет.
      – Честно, Антея, если ты читаешь весь этот бред, так там только про Юлию. А обо мне написано, что я – женщина, не оправившаяся от воздействия препаратов клиники для душевнобольных. Ты же знаешь, как англичане относятся к умалишенным. Где бы я сегодня ни появилась, люди шептались у меня за спиной и показывали пальцем. Я все слышала, – Рейчел поморщилась. – К вечеру меня начала преследовать одна и та же навязчивая мысль.
      В самом деле Рейчел попыталась было пойти по магазинам, но тут же отказалась от этой попытки, отправившись выпить чашку чая в «Савое», чтобы успокоиться…
      – Ужасно, – сказал, увидев ее, Франсуа, официант на этаже. – Надеюсь, мадам помнит о том, что королевская семья тоже страдает. – Рейчел развеселилась и успокоилась…
      – Пожалуйста, Антея. Я покончила с этим, оказавшись в больнице, а ты, если не будешь проявлять умеренность в выпивке, превратишься в законченного алкоголика. Неужели же мужчины стоят такой боли? – Антея бросилась в кресло. – Все равно, – Рейчел пристроилась возле нее на корточках, – я не собираюсь жить в этом доме или прикасаться в его деньгам. Кроме того, – она заколебалась, – мне не хотелось бы, чтобы ты восприняла это как жест милосердия, но там огромная сумма денег, поэтому я пришла поинтересоваться, примешь ли ты небольшое наследство. Думаю, тебе следует устроить себе хороший отдых.
      Антея начала было возражать. Рейчел настаивала.
      – Послушай, Антея, то, что скрасило мою нищету, были именно деньги. Нью-Йорк заставил меня осознать, сколько в жизни существует всего, что проходит мимо нас совершенно незаметно. Пожалуйста, возьми деньги и потрать их. – Она проницательно посмотрела на Антею. – Кроме того, могу поспорить, ты потратила за последние три года все деньги, которые имела, на Чарльза. Антея кивнула.
      – Да. Потратила.
      Рейчел укоризненно покачала головой.
      – У него весьма дорогие привычки. Тогда смелее. Все равно они твои.
      Антея встала.
      – Жаль, что я не могу питать к вам ненависть или свалить все случившееся на вас.
      Рейчел засмеялась.
      – Знаю. Однажды я пыталась вас ненавидеть, однако скоро отказалась от этой затеи. У меня ничего не получилось. – Она выписала чек и вручила его Антее.
      – Десять тысяч фунтов стерлингов? – Антея посмотрела на Рейчел. – Теперь я смогу выбраться из этой квартирки и год пожить в Греции. Мне всегда этого так хотелось.
      – Так в чем же дело, поступай так, как тебе хочется. Позвони, когда вернешься.
      – Обязательно. Обещаю.
      Рейчел крепко обняла Антею на прощанье и ушла. Антея вернулась в квартиру и посмотрела на едва заметное пятнышко на ковре в гостиной. Она вспомнила ту ночь и заплакала по Чарльзу.
 
      Питер говорил без обиняков, напрямую.
      – Пока ты была занята, я встречался с Сиси.
      – О, понятно, – самолюбие Рейчел было задето. – Ты хочешь сказать, встречался, то есть, виделся или спал с ней?
      – Спал с ней.
      Рейчел повернулась к нему спиной. «Надо бы выбросить розы», – подумала она. Питер взял ее за плечи.
      – Мне нужно было это сказать тебе, потому что я не хочу лгать. – Он серьезно посмотрел на нее. – Ты же знаешь, что я обычно лгу. Однако какое это имеет для нас значение? – Он горько рассмеялся. – В конце концов ты же сама заставила меня все рассказать старушке Анджеле, когда мы с тобой встретились в первый раз, а она собралась и ушла. Рейчел покачала головой.
      – В самом деле, Питер, я не собираюсь делить тебя с Сиси. Я слишком стара. Или недостаточно раскрепощена, если такая формулировка тебе больше по вкусу. Думаю, тебе лучше остаться с Сиси. – Она заметила облегчение в глазах Питера и тихонько подтолкнула его к входной двери. – Мы с тобой провели замечательное время. Я всегда буду благодарна тебе за то, что ты вновь научил меня смеяться. – Она поцеловала его. – Сиси очень веселая, однако не обижай Джеймса.
      – Не буду, – пообещал он. Питер наклонился и поцеловал Рейчел. – Как-нибудь позвоню.
      – Ладно. – Рейчел закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Она глубоко вздохнула и пошла на кухню. Взяла бутылку бренди и направилась в ванну. Она начала пить. После того, как было опорожнено примерно полбутылки, боль поразила Рейчел. – Дрянь, – сказала она и прикончила всю бутылку. – Когда наберешься достаточно, боль успокоится. – Рейчел свернулась на кровати клубочком.
      – Привет подружка, – сказала она вслух, отпивая из другой бутылки, делая глоток за глотком. Наконец она так набралась, что можно было рискнуть и выпустить боль наружу. «Слава Богу, Сара осталась ночевать у Джейн», – подумала она. Будучи в квартире одна, она могла позволить себе рычать и вопить, выпуская боль. Рейчел корчилась на кровати до тех пор, пока здоровенная тварь не убралась восвояси. Она поднялась на ноги, и ее тут же вырвало. Тотчас же Рейчел почувствовала себя лучше.
      – Теперь, – пробормотала она, – продолжительная горячая ванна, а затем несколько дней постельного режима.
      «Могу даже других учить», – подумала она. Покончить с Питером равняется бутылке бренди, двум часам воплей и одной горячей ванне. Она убрала за собой возле кровати. Два дня в постели, пока все вокруг суетятся и волнуются, и со мной будет полный порядок. Она поискала масло для ванн. Проклятье. Оно, наверное, кончилось. Рейчел нетвердой походкой потащилась в гостиную. Осторожно перенесла увядшие розы в ванную комнату и наполнила лепестками ванну. Потом добавила детское масло для ванн. Рейчел лежала в горячей ароматной ванне до тех пор, пока у нее не побелели и не сморщились кончики пальцев на ногах. В итоге она вытерлась и пошла в спальню.
 
      К концу подходил второй день ее вынужденного отдыха, когда позвонил Адам.
      – Я не звонил, увидев в газетах всю эту шумиху, потому что подумал, наверняка вокруг тебя толпа народу. А сейчас позволишь мне навестить тебя? После похорон люди обычно очень нуждаются в поддержке надежного друга.
      – Мне тоже нужен друг, – Рейчел залилась слезами.
      – Прекрасно. Только позволь, и через полчаса я буду возле тебя.
      Рейчел положила телефонную трубку.
      – Сара, – сказала она. – Сюда сейчас приедет Адам, он хочет навестить меня. Ты впустишь его? – Рейчел вернулась к кровати.
      – Для женщины твоего возраста ты пользуешься у них просто невероятной популярностью.
      Однако Рейчел совсем не слышала ее. Мысли были заняты тем, чтобы решить, стоит ли ей переодеваться или остаться в старенькой ночной рубашке.
      – Нет уж, – решила она, – если он собирается стать моим другом, то должен привыкать меня видеть и в самом плохом виде.
      Адам принес ей еще одну дюжину роз и коробку конфет. Рейчел рассмеялась.
      – Знаете, Адам, вы поддерживаете мою дурную репутацию. Розы и коробки конфет – это столь романтично, а романтизм вышел из моды.
      Адам улыбнулся.
      – Не могу ничего с собой поделать. Мне нравится быть романтиком, и я люблю все вещи, которые относятся к этому понятию: костры, ситцевые занавески.
      Рейчел кивнула.
      – На самом деле у меня тоже такие же пристрастия.
      – Знаете, Рейчел, я с вами действительно раньше встречался.
      Брови Рейчел удивленно подпрыгнули вверх.
      – Где же?
      – Вы были без сознания в тот момент. Когда полиция нашла ваше тело возле реки, они привезли вас в карете скорой помощи в женский госпиталь в Челси. А я как раз был там главным врачом. – Адам заметил резкую перемену в ее лице. Он нежно похлопал ее по руке. – Не волнуйтесь. Сейчас с вами все в порядке.
      – Знаю, – сказала она и улыбнулась широкой счастливой улыбкой.
      «Я мог бы вечно купаться в этих глазах», – подумал Адам.
 
      Вскоре прибыли Ли и Муня.
      – Муня, Ли, познакомьтесь, это – Адам.
      – Ты зря время не теряешь, – пробормотала Ли на ухо Рейчел, когда склонилась, чтобы поцеловать ее.
      Рейчел откинулась на подушки и, словно кошка, потянулась.
      – Не в этот раз, Ли… Мы с Адамом собираемся писать мемуары. Впервые между мужчиной и женщиной будет описана дружба, незапятнанная ни сексом, ни ревностью… – она посмотрела на Адама.
      – Соперничеством, – добавил он.
      – Да, чем еще? – Рейчел больше ничего не могла придумать.
      – А как же я? – у Муни был обиженный вид. – Я же тоже твой друг.
      – Знаю. Однако, Муня, мы же не хотим зарекаться от секса, верно?
      – Верно. Ладно, я дам вам недельку.
      – Муня, не будь таким циником.
      – Хорошо, три дня.
      На самом же деле, прошло два месяца, прежде чем Рейчел затеяла разговор о сексе.
      Недели потекли одна за одной. «Он похож на пару удобных калош», – подумала Рейчел, вернувшись после выходных, проведенных на его даче в Девоне.
      Муня оставался по-прежнему скептиком. В аэропорту Хитроу он, поцеловав на прощанье Рейчел, сказал:
      – А ты уверена, что он не… – Муня потер свое запястье, – один из нас?
      – Целиком и полностью уверена, – твердо сказала Рейчел.
      Ли крепко обняла ее.
      – Слушай, милочка, он очень даже ничего. И угадай, что еще?
      – Что? – Рейчел недоуменно посмотрела на нее.
      – По-моему, Лондон – просто сказка.
      – Погоди, Ли. Ты еще не была в «Савое».
      – А кому здесь нужно в «Савой»? – она оглушительно рассмеялась. – Я никогда в жизни столько не ела. А люди… невероятно… Поблагодари Клэр от меня.
      – Обязательно. – Рейчел дождалась, пока самолет поднялся в воздух.
 
      Сэм тотчас же принял Адама. Анна наблюдала за тем, как они вместе играли.
      – Рейчел, он гораздо лучше Питера, – неохотно признала Анна.
      Рейчел рассмеялась.
      – Действительно, я никогда не встречала никого, кто бы был хотя бы чуточку на него похож.
      – Ты влюбилась в него. – Анна весело посмотрела на Рейчел.
      – Нет.
      – Да, я же вижу.
      – Тогда, если это по-твоему «влюбиться», откуда такая напряженность?
      – Потому что ты можешь его потерять, – Анна пожала плечами. – Другая женщина, поезд, автобус…
      – О нет, Анна. Я бы этого больше не вынесла.
      – В том все и дело. Это и есть любовь. Запомни мои слова: «Я смотрю, как Рейчел превращается в госпожу Трехерн».
      – Должно быть, ты шутишь. Нет, я совсем не готова к какому-то постоянному чувству привязанности. Сомневаюсь, получится ли это у меня когда-нибудь вообще. И с кем?
      – Реальность неотвратима. От нее никуда не денешься, Рейчел. Ты выйдешь за него замуж. Точно тебе говорю. Учти, ты можешь причинить себе, как я полагаю, гораздо большую боль.
      – Премного благодарна, Анна. Но это отнюдь не так. Вот увидишь.
      Анна засмеялась.
      – Нет, Рейчел. Посмотрим.
 
      Рейчел не могла поверить, что Адам не делал ни малейшей попытки вступить в какие бы то ни было интимные отношения. Сначала она нашла, что весьма спокойно и приятно проводить время с мужчиной, который получает удовольствие только от общения с женщиной. Однако после трех недель Рейчел начала беспокоиться. «Возможно, он не влюблен в меня», – подумала она.
      Она пригласила Адама в Аксминстер навестить Клэр. Адам прекрасно общался с Майклом. Они говорили о бизнесе и политике. Майкл по-настоящему улыбался.
      – Для тридцатилетнего мужчины он прекрасно начитан, – сказала Клэр.
      Рейчел кивнула.
      – Его мама умерла, когда он был еще очень молод, поэтому он вырос в библиотеке своего отца. Он всегда хотел быть доктором, как и его отец. Сейчас он подыскивает себе работу в северном Девоне. Знаешь, Клэр, я очень буду скучать без него. С ним настолько легко. Я раньше никогда и ни с кем не чувствовала себя так спокойно.
      В действительности, она должна признаться себе, что ей не нравилось видеть, как он уходит от нее по вечерам. Она ложилась в постель, опьяненная лишь легкой дымкой прощального поцелуя.
      – Глупая корова, – говорила она себе, глядя в зеркало.
 
      – У меня есть для тебя подарок, – сказал Адам несколько дней спустя. Он стоял перед дверью квартиры Рейчел, просунув внутрь только голову.
      – Как восхитительно, – воскликнула Рейчел. – Чего же ты ждешь? Входи и давай мне свой подарок.
      – Подожди. Это гораздо сложнее. Мне нужно втащить его по всей лестнице наверх. – Через несколько минут он вернулся, поднял что-то тяжелое и переступил порог квартиры Рейчел с полными руками.
      – Ах, Адам, это так чудесно, – сказала Рейчел, глядя на тяжелый деревянный глобус.
      – Я у отца к нему так привык. Настоящая реликвия, знаешь. Он очень старый. Тогда почти весь мир принадлежал Британии.
      Вместе они отнесли глобус и поставили его в угол гостиной. Полированное дерево было покрыто розовыми пятнами, показывающими простиравшуюся без конца и края английскую империю.
      Рейчел приготовила кофе. Вдвоем они сидели на полу и восхищались прекрасной подробной картиной.
      – Обычно я часами напролет просиживал возле него, – сказал Адам, – только слегка поворачивал его и представлял места, по которым путешествовал.
      – Наверняка, это было восхитительно, – сказала Рейчел.
      – Ну, думаю, нормально. Немножко одиноко, но мне нравилось.
      – Нет, я не это имела в виду. Я хотела сказать, что, наверняка, прекрасно снова вернуться в прошлое. Все те же места, куда ты мог поехать в те дни. Я могла путешествовать в Индию на пароходе, затем сесть в поезд и отправиться к Сиамскому заливу. Я всегда жила идеей путешествий.
      Адам засмеялся.
      – Боюсь, я стал ужасно приземленным с тех времен моих детских фантазий. Это настолько в английском духе. Наверное, покажусь утомительно скучным тому, кто хотя бы раз побывал в Нью-Йорке.
      Рейчел улыбнулась.
      – Адам, ты никогда никому не можешь наскучить. По-моему, я ни с кем никогда в жизни столько не болтала, даже с Анной. Знаешь, у нас не так много времени, когда дома Сара. Сейчас мы одни впервые за сто лет.
      – Понимаю, – Адам вздохнул. – С тех пор как мы встретились, жизнь, кажется, неудержимо мчится вперед. Собирайся. Если мы выйдем прямо сейчас, то успеем прогуляться до наступления темноты.
      Они прогулялись по набережной под сенью высоких осенних деревьев.
      – Взгляни на эти деревья, – сказала Рейчел. – Листья только-только начинают менять свою окраску. Я люблю этот момент, когда листва еще насыщена зеленью, однако появляются золотистые островки.
      Адам наморщил нос.
      – Чувствую дыхание осени, ее аромат. Как было бы здорово, если бы оказались сейчас в Девоне. Это время года пахнет прелой землей и дымком костра.
      Рейчел рассмеялась.
      – Знаешь, а во Франции сейчас подошел к концу сбор урожая винного винограда.
      Адам посмотрел на нее.
      – У тебя мощные ступни, так? Рейчел утвердительно кивнула.
      – Наверное, так, куда ж от них деться. Я уже сто раз говорила Клэр, что мне бы так хотелось поехать в Грецию или в Италию. Я всегда хотела увидеть Рим. Возможно, в этом сказывается влияние монастыря. Нас учили, что если увидишь Папу Римского, одно это тебя освятит.
      – Ну, – Адам остановился, – мы бы могли поехать, если тебе так этого хочется. Хотя пока смогли бы поехать, пожалуй, только до Рима. У меня осталось всего две недели каникул. Если у тебя есть желание уехать от всего, то я с удовольствием смог бы составить тебе компанию. Если, конечно, ты не против моего присутствия.
      Рейчел посмотрела ему в лицо.
      – Ах, Адам. Я бы с превеликим удовольствием поехала. Мне бы очень хотелось путешествовать с тобой. Только представь, в Риме мы могли бы остановиться в отеле «Бернини-Бристоль». Он пятизвездный. Клэр мне всегда твердит, какие там роскошные комнаты. Просто сказка.
      – Рейчел, – лицо Адама было непроницаемым и серьезным, – мы не сможем остановиться в отеле «Бристоль», каким бы распрекрасным он там ни был. Я не могу этого позволить. Я же не частник. Национальная Служба Здравоохранения не думает, что ее служащие остановятся в пятизвездном отеле.