Пушистик, бежавший впереди них, крикнул:
      — Мами Вууф! Тетя Лина! Дядя Панко! Дядя Панко биззо ду-нитто!
      Когда Панчо и Герд вошли в лабораторию, там стоял шум, а Рут, работающая за одной из стоек, пыталась утихомирить Пушистиков.
      — «Хево, дядя Панко»! — приветствовала она его, спеша закончить работу. — Я сейчас освобожусь. — Она сделала несколько записей, надписала жирным карандашом номер на пробирке, затем опустила ее в коробочку и закрыла. — Я не занималась этим со времен медучилища, Лина занимается жертвами побоища. — Она достала сигарету и прикурила, а затем опустилась в кресло. — Панчо, что вы думаете об Эрнсте Мейлине? — спросила она. — Вы верите ему?
      — Да. Он действительно любит Пушистиков. Я видел, как он играет с Бриллиантом — Пушистиком Грего, Флорой и Фауной Бена и парочкой миссис Пэндервис.
      — Я даже не могу себе этого представить. Я видела, что он делал с Идеей, Комплексом, Синдромом и Суперэгоистом. Это чудо, что они не сошли с ума.
      — Но ведь они не сошли. Они так же здоровы, как и любой другой Пушистик. А Мейлин сожалеет о содеянном, но не жалеет о том, что сумел узнать о них. Он говорит, что Пушистики — единственные абсолютно здоровые люди, которых он когда-либо видел, и их невозможно лишить рассудка. Он говорит, что если люди научатся мыслить так же, как это делают Пушистики, то психиатрические лечебницы опустеют и все работы по психиатрии можно будет забросить.
      — Но они очень похожи на маленьких детей. Умные маленькие дети, но…
      — Возможно, дети, которые к тому же страдают, вырастая. Возможно, мы тоже будем похожи на Пушистиков, если взрослые, окружающие нас с рождения, не заразят нас своим тупоумием. Надеюсь, в настоящее время мы не заразили этим Пушистиков. Что за драка была вчера вечером?
      — Ну, она началась из-за игрушек, разбросанных вокруг. Новая группа, которая появилась здесь вчера днем, увидела их и решила забрать себе. Игрушки были общие, ими мог играть каждый, но они не знали этого. Возник спор, потом в ход пошли «рубило-копало». Группа, которая все это затеяла, теперь сожалеет о случившемся. Она уже подружилась с нашими Пушистиками.
      Дверь, ведущая в лазарет, открылась, и вошла Лина. Рядом с ней бежали два Пушистика. Те, кто столпились в лаборатории, пошли к двери, чтобы навестить своего раненого друга.
      Лина подошла к Рут и остальным. Герд спросил ее о пациенте. Тот оказался послушным и не возражал против своего вынужденного пребывания в постели.
      — Что с девочкой, у которой был выкидыш?
      — Она бегает, словно ничего не случилось. Панчо, это было душераздирающее зрелище. Плод был таким неопределенным, что невозможно было узнать, кто должен был родиться, самец или самка. Она дотронулась до него, посмотрела на меня и сказала: «Хагга. Ши-нозза».
      — Мертвый. Как всегда, — перевел Герд.
      — Она действовала так, словно и не ожидала ничего другого. Не думаю, чтобы у них выживало больше десяти процентов новорожденных. Панчо, хотите взглянуть на это?
      Он не хотел; это была не его область. Но эмбриология Пушистиков вообще не была чьей-либо областью. Они подошли к одному из холодильников, и Герд вытащил и развернул плод. Он был меньше мыши, и для того, чтобы лучше рассмотреть его, Панчо воспользовался лупой. Ручки и ножки плода были короткими и недоразвитыми, а голова — бесформенной.
      — Я ничего не могу сказать, — проговорил Панчо. — Хорошо, что он родился мертвым. Что вы собираетесь с ним делать?
      — Я не хочу анатомировать его сама, — ответила Лина. — Это слишком важно, и я могу все испортить.
      — Я тоже не силен в анатомировании. Передайте его в госпиталь Мэллори-Порта. Я бы сделал именно так, — он снова завернул плод и положил его в холодильник. — Главное, выжать из него все, что возможно. Тут можно найти ответы на многие вопросы.
      — Так я и сделаю. Я свяжусь с ними сегодня же.
      Полдюжины Пушистиков ввалились в лабораторию. Они несли убитую сухопутную креветку. Не обращая внимания ни на что, они двинулись в лазарет.
      — Идем, Панчо, посмотрим, — сказал Герд. — Они принесли подарок своему больному другу. Им пришлось тащить эту креветку три или четыре мили.
      Когда кар пролетал над домом Правления, в западной части сада можно было заметить двух людей и пятерых Пушистиков. Люди — это капитан Ахмед Кхадра и Сандра Глинн, а Пушистики — Пьеро и Коломбина четы Пэндервис, Бриллиант Виктора Грего и хозяева — Флора и Фауна. У них был красно-золотой мяч размером с Пушистика, и они гоняли и толкали его по полянке. Время от времени они подкатывали его к тому месту, где стоял Кхадра, и тот пинал его обратно к играющим. Джек Хеллоуэй улыбнулся. Это было похоже на возню, которую он затевал со своими Пушистиками на лужайке возле лагеря, когда там еще была лужайка и его собственные Пушистики.
      — Бен, идемте к ним? — сказал он. — Я чувствую себя, словно Пушистик, возбудившийся от вида игры.
      — Так и сделаем, — сказал Рейнсфорд. — Билл, будьте добры, высадите нас здесь.
      Опускаясь, пилот сделал круг и придержал кар над землей, пока они не выбрались из него. Пушистики увидели спускающийся кар и бросились к нему. Сначала Рейнсфорд подумал, что у них пистолеты; они были опоясаны ремнями с небольшими кобурами, из которых торчали маленькие пистолетные рукоятки. Затем Пушистики вытащили их и приставили ко рту, и он увидел на концах этих предметов трех-футовые раструбы.
      — Паппи Вен, паппи Джек! — пронзительно закричали они все вместе. Смотрите, теперь мы говорим, как Большие существа!
      Джек выключил свой слуховой аппарат. Это действительно было так, они все говорили в слышимом диапазоне.
      — Это сделал паппи Вик, — горда сказал Бриллиант.
      — Их сделал Гарни Стенсон, — поправила его девушка. — Мистер Грего только сказал, что ему надо. Это пушистофон.
      — Хиита, паппи Джек, — Бриллиант протянул руку с прибором. Уиик-уик. Уииик! — он был рассержен, но потом понял, что убрал пушистофон от лица. — Пушистик говорит сюда, с этой стороны. Там разговор растет. Здесь, с этой стороны, идет большой разговор, подобный разговору хагга, сказал он, снова приблизив прибор ко рту.
      — Это хорошо, Бриллиант. Очень хорошо, — похвалил Джек. — Бен, что вы на это скажете?
      Рейнсфорд присел на корточки перед своими Пушистиками и протянул руку.
      — Со-покко-аки, Флора, — сказал он.
      Пушистик протянул ему прибор и сказал:
      — Кеффи, паппи Бен. Ду-блик.
      — Да, — Рейнсфорд с любопытством осмотрел прибор и отдал его назад. Это хорошая вещь. В какую бы руку Пушистик ни взял прибор, микровыключатель на рукоятке все равно включится.
      Так оно и было. Пушистики одинаково хорошо владели обеими руками. Герд по этому поводу выдвинул теорию: возможно, хомо сапиенс Земли на некотором этапе развития тоже свободно владели обеими руками, но в драках и сражениях, чтобы надежнее защитить сердце, они чаще брали оружие в правую руку. Как и в большинстве теорий Герда, в этой тоже был здравый смысл.
      — Кто их сделал? — переспросил Бен. — Стенсон?
      — Да, в своей мастерской. Завод электронного оборудования Непривилегированной Компании Заратуштры начнет их выпуск, — сказала Сандра.
      — Передайте мистеру Грего, что его электронный завод может начать рекламировать их. Комиссия по местным делам считает, что их может понадобиться очень много.
      — Мисс Глинн, вы останетесь обедать с нами? — спросил Рейнсфорд.
      — Благодарю вас, но я заберу Бриллианта домой.
      — Я тоже заберу Пьеро и Коломбину, — сказал Кхадра. — Что вы собираетесь делать сегодня вечером?
      — Займусь домашним заданием по языку Пушистиков.
      — Почему бы мне не помочь вам с этим уроком? — поинтересовался Кхадра. — Я говорю с Пушистиками, словно один из них.
      — Ну, если вам не трудно… — начала она.
      Хеллоуэй улыбнулся.
      — Кого вы пытаетесь обмануть, мисс Глинн? Взгляните в зеркало, разве какому-то Ахмеду будет слишком хлопотно учить вас языку Пушистиков? Был бы я лет на десять моложе, я бы оставил его с Пушистиками, а сам занялся бы вашими уроками.
      Пьеро и Коломбина решили, что этот разговор слишком скучен и не относится к ним. Они подкатили мяч к Кхадре и скомандовали:
      — Мек кикко!
      Кхадра кинул мяч, и тот, оторвавшись от земли, полетел в сторону. Пушистики побежали за ним.
      — Доктор Мейлин сказал, что он осмотрел санаторий, — сказала Сандра.
      — Да, это хорошее место. Вы были там? — спросил Хеллоуэй Кхадру.
      — Это большое место, — сказал Кхадра. — Я видел его с воздуха, конечно. Они используют только десять процентов территории.
      — Да. Мы заберем здание, предназначенное для нервнобольных, и квадратную милю парка вокруг него. Обнесем парк забором, чтобы Пушистики не заблудились и не погибли. Мы можем разместить там пятьсот-шестьсот Пушистиков, и они не почувствуют тесноты. Пройдет некоторое время, прежде чем это место заполнится полностью. Я думаю, через неделю там уже будет две с половиной сотни Пушистиков.
      — Когда Бюро усыновления закрылось сегодня вечером, там приняли семьсот пятьдесят два заявления, — сказал Кхадра. — Джек, когда вы вернетесь в лагерь?
      — Послезавтра. Я сам хочу удостовериться, что работы в приемном центре начались. Может, мне удастся найти еще немного Рациона-три. Я хочу загнать в угол рыночных спекулянтов и сбить цены.
      Пушистики загнали мяч в заросли кустарника и теперь пытались вытащить его. Сандра Глинн побежала помогать им, Бен Рейнсфорд пошел за ней. Кхадра сказал:
      — Это, вероятно, сборище Хьюго Ингерманна.
      — Поговорим об Ингерманне. Что есть нового о Керкеде и Новайсе? И о пяти Пушистиках?
      — Клянусь, Джек, я начинаю думать, что Керкед и Новайс вместе с Пушистиками залезли в конвертор концентрированной энергии. Они бесследно исчезли.
      — До телепередачи Вена они их не продали. После открытия Бюро усыновления все только и говорят о похищении, порабощении и тому подобном, поэтому никто не осмелится купить контрабандных Пушистиков. Значит, они не смогут продавать их. Следовательно, они просто постараются избавиться от них… Как? Вот что меня беспокоит. Если у них сохранился здравый смысл, они отвезут их на континент Бета и отпустят на свободу. Но все-таки я боюсь, что они их убьют. Все знают, что живой Пушистик может многое рассказать, поэтому я думаю, что этих Пушистиков уже нет в живых.
      — Не знаю, не знаю. Семьсот пятьдесят два заявления, — сказал Кхадра, — на сто пятьдесят Пушистиков. Возникает рынок контрабандных Пушистиков, Джек. Знаете, что я думаю? Кажется, этих Пушистиков привезли не для продажи. Возможно, Керкед и Новайс с кем-то еще тренируют их для отлова других Пушистиков. Как вы думаете, Пушистиков можно использовать для этого?
      — Уверен, что да. Это именно то, чем занимаются наши Пушистики в лагере. Знаете, что думают Пушистики? Большое существо — хорошая вещь. Любой Пушистик, имеющий Большое существо, живет без забот. Каждый Пушистик может иметь Большое существо. Это говорит Маленький Пушистик, заманивая из леса в лагерь других Пушистиков. Ахмед, кажется, вы правы.
      — Есть еще одно предположение. Если эти бандиты заключат сделку с каким-нибудь капитаном торгового судна, они смогут отправить с планеты целый корабль Пушистиков и получить огромные барыши. Когда новости о Пушистиках распространятся вокруг, их можно будет продать где угодно — на Земле, Обине, Фрае, Мердоке, Атоне, Бальдуре и на любой другой подобной планете. Любой корабль может выйти на орбиту вокруг этой планеты, а если на его борту есть десантное судно, можно не пользоваться космодромом Непривилегированной Компании Заратуштры. До ближайшей планеты Джемили новости дойдут за месяц, значит, через два с небольшим месяца оттуда может прибыть корабль.
      — Космопорт. Вот почему Ингерманн твердит о ликвидации Космической монополии Компании. Если у него будет собственный небольшой космопорт, тогда…
      — Можно будет заняться контрабандой, — закончил Кхадра. — Не солнечные камни, так наркотики или Пушистики.
      К ним приближались Рейнсфорд и Сандра Глинн. Сандра несла Бриллианта, Пьеро и Коломбина бежали за ней, а позади всех Флора и Фауна катили мяч. Джеку хотелось как можно быстрее поговорить с Рейнсфордом. Здесь нужен еще один закон, запрещающий вывозить Пушистиков с планеты. Никто раньше не думал о такой возможности. И надо сказать об этом Грего. Компания контролирует все нелегальные выходы в космос.
      Лина Эндрюс выпрямилась и, оторвавшись от окуляра, закрыла глаза. Остальные четверо мужчин и две женщины в лабораторных халатах сдвинули осветительные приборы, увеличители и камеры, убрали инструменты.
      — Он не мог бы прожить и тридцати секунд, даже если бы родился в срок, — сказал один из мужчин. — И это ничего не добавляет к тому, что мы уже знаем об эмбриологии Пушистиков. — Он был эмбриологом, правда, людей Земли. — Я анатомировал пятьсот преждевременных выкидышей, но ни один из них не был в худшем состоянии, чем этот.
      — Он был таким крошечным, — сказала одна из женщин — акушерка. — Я даже представить себе не могу, что это эквивалентно шестимесячному зародышу человека.
      — А я могу, — возразил кто-то. — Я знаю, как выглядят молодые Пушистики. Во время суда я много времени провел с Малышом Джека Хеллоуэя. Я не думаю, что оплодотворенное яйцо Пушистика намного отличается от нашего, поэтому можно предположить, что здесь нарастает постоянно прогрессирующее отклонение. Я бы сказал, недоразвитость.
      — Это можно исправить, док. Вы можете предположить, почему этот плод недоразвит?
      — Нет, не могу.
      — Они пришли с севера континента Бета. Там велась разведка только с воздуха. Вы не знаете, какой там уровень радиации? Я видел фотографии жертв радиоактивного облучения, возникшего в результате ядерных бомбардировок Третьей и Четвертой мировых войн, когда зарождалась первая Федерация.
      — Территория эта не изучена, но обследована. Какая-нибудь достаточно сильная радиоактивность давно была бы замечена с Ксеркса.
      — Черт побери, да этот плод мог быть зачат на площадке уранита размером со стол…
      — А не может это быть результатом химического воздействия? Может, что-то было в пище беременной самки? — спросила вторая женщина.
      — Жертвы талидомида! — воскликнул кто-то. — Первый век между Второй и Третьей мировыми войнами. Там у беременных женщин было то же самое.
      — Все верно; пусть этим займутся биохимики.
      — Крис Хоенвельд, — предложил кто-то из присутствующих. — Еще не поздно связаться с ним прямо сейчас.
      У Пушистиков не было времени на коктейль, только Большие существа сидели вместе и делали разговор Больших существ. Пушистики приходили перед обедом, кто раньше, кто позже, и интересовались пищей, в зависимости от того, какой была охота. Поев, они шумели и играли до тех пор, пока не уставали, а затем, собравшись в группы, лениво переговаривались перед сном.
      Жизнь в лесу совсем не походила на эту. Когда солнце садилось, им надо было отыскивать безопасное место, где до них не могли добраться большие животные. В то время, как все собирались в кучу и спали, тесно прижавшись друг к другу, один из них должен был постоянно бодрствовать. Но здесь Большие существа держали больших животных на расстоянии и убивали их гремящей вещью, если те подбирались слишком близко. Это было безопасно. И Большие существа имеют вещь, которая делает свет даже тогда, когда небо совсем темное, и всегда светло, как днем. Там много развлечений и безопасно, об этом говорило много новых вещей. Это было хоксийитто, прекрасное место.
      А сегодня они были очень счастливы, потому что вернулся паппи Джек.
      Маленький Пушистик достал свою новую трубку, которую паппи Джек привез ему из места больших домов, набил ее табаком и достал маленькую зажигалку. Некоторые из сидевших вокруг него Пушистиков, которые недавно пришли из леса, были напуганы. Они не пользовались огнем; когда огонь появлялся в лесу, это было плохо. То был дикий огонь. Большие существа приручили огонь, и если человек не трогал его и не отпускал на свободу, огня можно было не бояться.
      — Завтра мы пойдем в другое место и все будем иметь Больших существ? — спросил один из Пушистиков. — У нас будут Большие существа, как у тебя Паппи Джек?
      — Не завтра. И не на следующий день. Через день после этого, — он поднял три пальца. — Пойдем к летящей вещи и прилетим на ней к месту, подобному этому. Там вам понравятся Большие существа. Они полюбят вас, вы пойдете каждый со своим Большим Существом жить в месте этого Большого существа.
      — В хорошие места, как это?
      — В хорошее место. Не как это. Другое место.
      — Не хотим, здесь хорошее место, здесь много развлечений.
      — Тогда не пойдете. Паппи Джек не заставит вас идти. Хотите идти, тогда паппи Джек найдет для вас хорошее Большое существо.
      — Если не хорошее? Если плохое для нас?
      — Тогда придут Паппи Джек, паппи Джордж, дядя Ахмед, паппи Гейд, дядя Панко. Они сделают много грома для плохих Больших существ. БАНГ, БАНГ, БАНГ!

14

      Мирра была раздражена.
      — Здесь мистер Данбар. Шеф химиков из Института синтетической пищи, сказала она так, словно он этого не знал. — У него какой-то пакет, и он говорит, что может передать его только вам лично.
      — Это мой заказ, Мирра. Проводите его.
      Держа под мышкой картонку, Малькольм Данбар протолкнулся в дверь приемной Мирры. Это, вероятно, еще больше разозлило ее. Данбар был слишком исполнительным. Как должностное лицо он мог отправить посыльного. Он положил коробку на угол стола.
      — Вот, мистер Грего, это первая пачка. Мы закончили химический анализ. Этот препарат тождественен тому, что дали нам военные, и тому, что мы ввозили с Земли.
      Виктор поднялся, обошел вокруг стола, вытащил из коробки светло-коричневую пластинку, отломил кусочек и попробовал его. Как и настоящий продукт, он имел слегка прогорклый, маслянистый и слегка сладковатый вкус, словно человек, изготовивший его, считал, что есть для удовольствия — это величайший грех. Если бы кому-нибудь из людей это понравилось, его бы назвали чудаком, но Пушистики Пушистые Хеллоуэя были от него в восторге.
      — Вы уверены, что есть его не опасно?
      Данбар был оскорблен.
      — Боже мой, мог ли я принести это для вашего Пушистика, если бы не знал, что это такое! Во-первых, все сделано строго в соответствии со спецификацией Вооруженных сил Земной Федерации. Основной наполнитель пшеничная мука, которую используют как в синтетической пище Аргентины, так и в Диетическом-1. Остальное — химически чистые синтетические питательные вещества. У нас на заводе есть человек, который работал инженером-химиком на Диетическом-1, он контролировал все процессы. Мы проверили этот продукт на всех типах лабораторных животных: хомяках и типбарсах Уорана, а потом на кхелпсах Фрейна и макаках-резусах с Земли. Кхелпсам, — заметил он, продукт не нравится, но он не повредил никому из них. Черт побери, пару часов назад я сам ел кекс, и, чтобы избавиться от привкуса, пришлось выпить пинту виски, — добавил мученик науки.
      — Ладно, я допускаю, что это пригодно для потребления Пушистиками. К счастью, пятеро из них сейчас сидят у меня на веранде. Идемте.
      В комнате Бриллианта находились: сам хозяин, Флора и Фауна, Пьеро и Коломбина. В саду было сыро — один из редких дождливых дней Мэллори-Порта. Они сидели на полу и складывали мозаику из цветных треугольников. Сандра Глинн читала в углу и вполглаза наблюдала за ними. Заметив вошедших, Пушистики вскочили на ноги и начали уикать, но, вспомнив о пушистофонах, быстро достали их и закричали:
      — Хево, паппи Вик!
      Грего попытался объяснить, что паппи Вик он только для Бриллианта, а для остальных дядя Вик, но Пушистики отказались делать какое-либо различие. Паппи для одного Пушистика — паппи для всех.
      — Паппи Вик даст «лаци-тли», — сказал Грего. — Новый «Лаци-тли» очень хороший. — Он опустил ящичек, достал одну из пластинок, разломил ее на куски и раздал всем Пушистикам.
      У Пушистиков были хорошие манеры: Пьеро и Коломбина, получившие лакомство первыми, держали свои куски, пока все остальные не получили свою порцию лакомства. Затем каждый из них немного откусил от своей порции. Откусили и замерли.
      — Не холосо, — заявил Бриллиант. — Не лаци-три. Хотил лаци-тли.
      — Плохо, — высказалась Флора, выплюнув то, что держала во рту, и понесла остатки к мусорному ящику. — Лаци-тли хороший, это — нет.
      — Выглядит лаци-тли. Во лту — не лаци-тли, — сказал Пьеро.
      — Что они говорят? — спросил Данбар.
      — Они говорят, что это вообще не Рацион-Три, и называют меня глупцом, если я думаю, что это так.
      — Но взгляните, мистер Грего, это Рацион-три. Это химически идентично тому веществу, что они ели до сих пор.
      — Пушистики — не химики. Они знают только одно: это одновременно и похоже, и не похоже на Рацион-три.
      — По-моему, на вкус это именно Рацион-три…
      — Вы не Пушистик, — сказала ему Сандра. Она повернулась к Пушистикам и объяснила им, что паппи Вик и другие Большие существа действительно думают, что это Рацион-три.
      — Паппи Вик не знал, — подтвердил он им. — Паппи Вик хотел дать настоящий лаци-тли.
      Грего взял коробку и отнес ее на кухню. Там он открыл один из шкафов и достал банку настоящего продукта. Осталась только дюжина упаковок, он сам стал экономить. Виктор разрезал кекс на шесть частей и, отложив одну часть на ужин Бриллианту, раздал куски гостям.
      Данбар все еще доказывал Сандре, что вещество, которое они принес, было химически чистым.
      — Малькольм, я верю вам. Дело в том, что Пушистикам плевать на химический состав, — он посмотрел на этикетку банки. — Ваш человек, кажется, работал в Диетическом-1? А это продукт синтетической пищи Аргентины. Что они использовали в Диетическом-2 в составе хлебного наполнителя? Местное зерно?
      — Нет, они ввозят земную пшеницу, выращенную в долине Миссисипи в Северной Америке.
      — Химически отличающаяся почва, другие бактерии. Черт, возьмите табак. Мы экспортируем его на все колонизированные планеты, и нигде нет табака, по вкусу похожего на наш.
      — У нас есть Рацион-три, выпущенный Диетическим-1? — спросила Сандра.
      — Умная девушка. У нас он есть?
      — Да, вооруженные силы обеспечивают Диетический-1.
      — И Пушистики не видят различия?
      — Нет, конечно. Джек Хеллоуэй купил Рацион-три у нас, и Пушистикам он понравился. Когда же они попали на Ксеркс, военные кормили их своими запасами. Какой наполнитель они использовали?
      — Пшеницу, привезенную из Южной Америки и выращенную на континенте Гамма.
      — Ну, Маль, вот и решение вопроса. Надо изучить это вещество на молекулярном уровне. Кто наш лучший биохимик?
      — Хоенвельд.
      — Пусть он поработает над этим. Здесь есть какое-то различие, и Пушистики это улавливают. Вы говорили, что вещество изготовлено по спецификации военных?
      — Да, и оно полностью отвечает всем требованиям.
      — На Ксерксе у Напьера есть большие запасы Рациона-три. Он не дает их, потому что не может отдать весь свой запас. Попробуем с ним поменяться…
      — Ну, вы совсем свихнулись на этом! — утверждал управляющий Заводом Синтетической пищи. — Пушистики постоянно едят Рацион-три, они помешались на нем. Если они не едят ваше вещество, значит, это не Рацион-три.
      — Послушайте, Зеб, будь я проклят, но я уверен, что это именно Рацион-три! Мы в точности воспроизвели его формулу. Спросите у Джо Вески, он работал на Диетическом-1…
      — Все верно, мистер Фиш, процесс полностью совпадает с процессом на Диетическом-1…
      — Как вы помните, — торжествующе закончил Фиш. — Может, вы что-то запомнили неправильно?
      — Ничего подобного, Мистер Фиш. Взгляните, вот схема: мука — основной наполнитель — идет вот сюда, к этом пресс-печам…
      Доктор Ян Кристиан Хоенвельд был раздосадован, потому что он был ученым, а Виктор Грего только бизнесменом, и он не пытался скрыть свою досаду.
      — Мистер Грего, у меня сейчас слишком много работы. Доктор Эндрюс, доктор Рейнер и доктор Досихара просили меня выяснить биохимическую причину преждевременных родов среди пушистиков. А теперь вы хотите, чтобы я выяснил, чем для Пушистиков одна пачка Рациона-три отличается от другой. В городе есть оружейный мастер, над мастерской которого висит вывеска: "В сутках двадцать четыре часа, и только один — мой!" Я неоднократно прикреплял такую же вывеску в своей лаборатории, — несколько мгновений он сидел, нахмурившись. — Мистер Грего, а не приходило ли в голову вам или кому-нибудь другому из института Синтетической пищи, что различие кроется во вкусовом восприятии Пушистиков, что оно отличается от вкусового восприятия землян?
      — Я думаю, что Пушистики со своим чувством вкуса заткнут за пояс большинство знаменитых дегустаторов Галактики. Но я сомневаюсь, чтобы оно было точнее ваших анализов. Раз Пушистик по вкусу отличает наш продукт от изготовленного в Институте Синтетической пищи Аргентины, мы должны найти это отличие. Доктор, я не знаю никого, кто лучше вас мог бы справиться с этим. Вот почему именно вас я и прошу заняться.
      — Ха! — неприветливо ответил доктор Ян Кристиан Хоенвельд. Последние слова ему польстили, но он не хотел этого показывать. — Ну, я сделаю все, что смогу, мистер Грего…

15

      "Я должна примириться с доктором Мейлином. Я должна примириться с доктором Эрнстом Мейлином. Я должна…" Рут ван Рибик мысленно повторяла это, словно в сотый раз записывала эту фразу на воображаемой классной доске, в то время как аэробот, пролетая над городом, миновал высокую скалу дома Компании и широкое здание Центрального суда. Впереди простиралась зона санатория, где среди парка были разбросаны низкие белые коттеджи. Последний раз она видела Мейлина во время суда, но даже тогда она старалась говорить с ним как можно меньше. Одной из причин такого отношения к нему было то, что он сделал с четырьмя пушистиками. Панчо Убарра говорил, что у нее к тому же комплекс вины, потому что, кроме всего прочего, она представляла Пятую Колонну в Компании. Чепуха! Это была секретная работа, только поэтому она тогда не ушла из Компании Заратуштры. Она вообще не чувствовала за собой вины в том…
      — Я должна примириться с доктором Эрнстом Мейлином, — сказала она вслух. — Проклятье, уже пришло время сделать это.
      — И я тоже, — сказал ее муж, стоящий рядом, — и он тоже будет стараться примириться с нами. Он еще помнит, как мой пистолет смотрел ему в спину в день убийства Златовласки. Знал бы он, чего мне стоило не нажать на курок…
      — Панчо говорил, что характер у него исправился.
      — Панчо недавно видел его. Может, он и прав. Во всяком случае, он помогает нам, а нам нужна любая помощь, какую мы можем получить. К тому же, работая с Пушистиками Ахмеда Кхадры и миссис Пэндервис, он не повредил им.
      Пушистики, столпившиеся на грузовой палубе, были возбуждены. Там был установлен экран фронтального обзора, и они могли видеть, как опускается бот. Места, которые они пролетали, могли быть лесом паппи Джека, или паппи Герда, или дяди Панко. Маленький Пушистик говорил об этом и еще о том, что Большие существа придут и заберут их в другие хорошие места.
      Рут надеялась, что большинство из них не будут разочарованы. Она также надеялась, что после усыновления все Пушистики останутся довольны.
      Аэробот приземлился на превратившийся в стекло каменный фартук возле здания. Это было действительно хорошее место. Джек говорил, что, хотя оно и предназначалось для душевнобольных, оно никогда не использовалось по назначению. Четырехэтажное здание с открытой террасой на каждом этаже и садом, разведенным на крыше. На каждом уровне натянута прочная сеть: Пушистики не смогут выпасть. Много деревьев и кустарников. Пушистикам должно здесь понравиться.
      Они помогли Пушистикам спуститься на землю и подошли к встречающим. Миссис Пэндервис; Рут и жена главного судьи были старыми друзьями; Сандра Глинн, высокая рыжеволосая девушка, сестра Пушистика Виктора Грего; Ахмед Кхадра — новый штатский костюм слегка оттопыривался под его левой рукой. И полдюжины других людей, некоторые из них были ей знакомы по школе департамента и по отделу общественного здоровья. И, наконец, Эрнст Мейлин. Одетый в черное, он выглядел напыщенным педантом. "Я должна примириться…" Она протянула ему руку.
      — Добрый день, доктор Мейлин.
      Возможно, Герд прав; может, у нее просто возникло чувство вины за то, что она обманула его, и вся ее ненависть возникла для того, чтобы оправдать себя.
      — Добрый день, Рут… доктор ван Рибик, — поправился он. — Вы можете провести наших людей в здание? — спросил он, кивнув на полторы сотни Пушистиков, которые, возбужденно уикая, кружили в холле. Он назвал их людьми. Хотя он мог быть и не совсем искренним. — Мы организуем для них буфет. Рацион-три. Ну, и игрушки.
      — Где вы достали Рацион-три? — спросила она. — За последнюю неделю мы не смогли получить ни крошки.
      Мейлин загадочно улыбнулся, как улыбался тогда, когда был с кем-нибудь один на один.
      — Мы получили его с Ксеркса. Компания приступила к выпуску Рациона-три, но Пушистикам он не понравился. Мы еще не знаем, почему — все было сделано точно по формуле. Мистер Грего договорился с коммодором Напьером обменять запасы военных на наш продукт. Теперь у нас есть около пяти тонн Рациона-три. Сколько вам надо для лагеря Хеллоуэя? Пары тонн хватит?
      — Хватит ли пары тонн? Я даже не знаю, как вас благодарить, доктор Мейлин! Конечно, хватит. Сейчас мы даем нашим Пушистикам по четвертинке кекса через день. («Я должна примириться с доктором Мейлином!») Почему им не понравился продукт, который начали выпускать ваши люди? Что-то не то?
      — Мы не знаем. Мистер Грего кому-то поручил эту работу. Все было сделано точно в соответствии…
      Когда Малькольм Данбар включил экран, на нем появился доктор Ян Кристиан Хоенвельд. Он не стал тратить время на приветствие и другие излишества.
      — Кажется, что-то вырисовывается, мистер Данбар.