Джон Строумайер, разгневанный фермер в выцветшем комбинезоне и побелевшей от пота некогда чёрной рубашке, стоял в стороне, повернувшись спиной к обветшавшим строениям своей фермы, линии желтеющего леса и исчерканному перистыми облаками голубому октябрьскому небу. Он обвиняюще выбросил вперёд огрубевшую от работы руку.
      — Эта тёлка стоила двести, даже двести пятьдесят долларов! — возмущённо воскликнул он. — А собака была чуть ли не членом семьи. Гляньте-ка на них теперь! Не хочу говорить вам грубости, но с этим надо что-то делать!
      Стив Паркер, охотничий инспектор округа, направил свою «Лейку» на останки собаки и нажал на кнопку затвора.
      — Мы уже делаем, — коротко ответил он. Потом отошел на три метра влево и стал нацеливаться камерой на искромсанную тёлку, выбирая подходящий угол съемки.
      Двое в серой форме полиции штата увидев, что Паркер больше не занимается собакой, подошли и присели на корточки, чтобы ее осмотреть. Один из них, с тремя шевронами на рукаве, ухватил собаку за задние ноги и перевернул на спину. Это было крупное животное неопределенной породы с грубой чёрно-коричневой шерстью. Кто-то глубоко располосовал ей горло несколькими крупными когтями и одним ударом распорол живот от грудины до хвоста. Они внимательно её рассмотрели, потом подошли и встали рядом с Паркером, пока тот фотографировал мёртвую тёлку. Как и у собаки, обе стороны головы у неё были разодраны когтями, а на горле виднелось несколько глубоких резаных ран. Кроме того, мясо с боков было содрано длинными полосами.
      — Я, видите ли, не имею права убить медведя не в сезон! — продолжал жаловаться Строумайер. — Зато медведь приходит и убивает мой скот и мою собаку, а все делают вид, что так и должно быть! Вот какие порядочки заведены для фермеров в этом штате! Не хочу говорить грубости…
      — Так не говорите! — гаркнул на него Паркер, потеряв терпение. — А лучше всего, помолчите вовсе. Подайте иск и заткнитесь!
      Он повернулся к людям в форме и стетсоновских шляпах.
      — Всё видели, ребята? Тогда пошли.
      Они быстрым шагом вернулись к амбару, сопровождаемые Строумайером, всё ещё продолжавшим жаловаться на несправедливости, от которых страдают фермеры в штате со столь циничным и продажным правительством, и сели в полицейскую машину. Сержант и рядовой разместились спереди, а Паркер устроился на заднем сиденье, положив камеру рядом с винчестером.
      — А не грубовато ли вы вели себя с тем парнем, Стив? — спросил сержант, пока рядовой заводил машину.
      — Ничуть. "Не хочу говорить грубости…" — передразнил Паркер осиротевшего владельца тёлки. — Я почти уверен, что в прошлом году он незаконно убил по меньшей мере четырех оленей. Если я когда-нибудь смогу что-либо про него доказать, ему придется пожалеть себя куда больше, чем сейчас.
      — Да, здешние ребята вечно напрашиваются на неприятности, — согласился сержант. — Как вы думаете, здесь поработала та же зверюга, что и в других местах?
      — Да. Должно быть, собака прыгнула на неё тогда, когда она пожирала тёлку. У неё такие же характерные раны на голове и глубокие порезы на горле и животе. Очевидно, этот зверь хватает жертву передними лапами и наносит резаные раны когтями задних. Поэтому я думаю, что это рысь.
      — Знаете, — сказал рядовой, — а я видел много похожих ран во время войны. Мою часть высадили на Минандао, а там вовсю орудовали партизаны. Мне эти раны напоминают работу боло.
      — Да, в магазинах полно мачете и длинных ножей, — признал сержант. — Думаю, стоит позвонить доку Уинтерсу и поинтересоваться, все ли его птички сидят в клетке.
      — Но почти все убитые животные были обглоданы, как та тёлка, — возразил Паркер.
      — Псих на то и псих, чтобы иметь странные вкусы, — ответил сержант. — А может, потом набежали лисы и поработали над тушами.
      — Надеюсь, что вы правы. Тогда я выхожу из игры, — сказал Паркер.
      — Нет, вы только послушайте его! — воскликнул полицейский, останавливая машину в том месте, где обрывалась просёлочная дорога. — Он думает, что тут порезвился вооружённый мачете псих с комплексом Тарзана. А куда теперь?
      — Давайте посмотрим. — Сержант развернул квадратный лист карты; инспектор подался вперед и стал смотреть поверх его плеча. Сержант повёл пальцем вдоль цепочки нанесённых на карту разноцветных крестиков.
      — В ночь на понедельник здесь, возле горы Копперхед, была убита корова, — сказал он. — Следующей ночью, около десяти часов — нападение на стадо овец на другом склоне горы, вот здесь. В начале ночи в среду — ранен когтями мул в лесу за фермой Уэстона. Раны оказались неглубокими, должно быть, мул лягнул того зверя и отогнал, но зверь пострадал несильно, потому что через пару часов набросился на индюков на ферме Раймера. А прошлой ночью он побывал там.
      Он ткнул через плечо пальцем в направлении фермы Строумайера.
      — Видите, он идет вдоль горных хребтов, движется на юго-восток, избегает открытых пространств, убивает только по ночам. Так что это может быть рысь…
      — Или маньяк Джинкса с мачете, — согласился Паркер. — Давайте поднимемся к ущелью Хондмана, может там что-нибудь обнаружим.
      Через некоторое время они свернули на разбитую грунтовую дорогу, которая быстро перешла в поросшую травой лесную тропу. Наконец они остановились, и водитель задним ходом съехал на обочину. Все трое вышли. Паркер взял свой винчестер, сержант проверил барабан «Томпсона», а рядовой зарядил ружьё мощной разрывной пулей. Около получаса они шли вдоль ручья по поросшей травой тропинке и на полдороге прошли мимо стоявшего на обочине серого джипа коммерческой модели. Вскоре они вышли к устью ущелья.
      На бревне, покуривая трубку, сидел человек в твидовой куртке, коричневых сапогах и бриджах цвета хаки, поперёк его колен лежало магазинное ружьё, а на шее висел бинокль. На вид ему было около тридцати, и любой поклонник ковбойских фильмов позавидовал бы красивой правильности черт его странно неподвижного лица. Когда Паркер и оба полицейских подошли, он встал, повесил ружьё на плечо и поздоровался с ними.
      — Сержант Хэйнс, верно? — приветливо спросил он. — Вы, джентльмены, тоже решили поохотиться?
      — Добрый день, мистер Ли. Наверное, это ваш джип мы видели неподалеку отсюда. — Сержант повернулся к остальным. — Мистер Ричард Ли, живёт в старом доме Кинчуолтера, по ту сторону Форта Раттер. Это мистер Паркер, окружной охотничий инспектор. И рядовой Зинковски.
      Он взглянул на ружьё.
      — И вы тоже его выслеживаете?
      — Да, я решил, что смогу здесь наткнуться на какой-нибудь след. Как вы думаете, кто это?
      — Честно говоря, не знаю, — признался сержант. — Может быть, рысь. Канадская рысь. У Джинкса есть теория, что тут орудует беглый псих из лечебницы, вооружённый мачете. Вообще-то я так не думаю, но не исключаю полностью и такую возможность.
      Человек с лицом киноактёра кивнул.
      — Может оказаться и рысь. Хотя, насколько я знаю, в этих краях они не водятся.
      — В прошлом году мы заплатили премию за двух рысей, застреленных в нашем графстве, — сказал Паркер. — Любопытное у вас ружьё, разрешите на него взглянуть?
      — Пожалуйста. — Человек, которого представили как Ричарда Ли, снял ружьё с плеча и протянул инспектору.
      — Оно заряжено, — предупредил он.
      — Никогда такого не видел, — сказал Паркер. — Иностранное?
      — Наверное. Я ничего о нём не знаю — одолжил у друга. Сам механизм не то немецкий, не то чешский, а все остальное, думаю, фабричная работа какого-нибудь оружейника с Западного побережья. Заряжено патронами на ягуара с очень высокой скоростью полёта пули.
      Ружье переходило из рук в руки, все трое по очереди осмотрели его, обмениваясь восхищёнными замечаниями.
      — Нашли что-нибудь, мистер Ли? — поинтересовался сержант, возвращая ружьё.
      — Никаких следов. — Ли закинул ружьё на плечо и начал выколачивать пепел из трубки. — Я прошёл по гребню на милю вправо и влево от ущелья, а по обратному склону до самого ручья Хиндмана, и не нашёл ни следов, ни признаков, что оно кого-то убило.
      Инспектор кивнул и повернулся к сержанту Хэйнсу.
      — В таком случае идти дальше нет смысла, — сказал он. — Десять против одного, что оно прошло через лес за фермой Строумайера и перевалило за гребень другой горы. Думаю, лучше всего будет отправиться на прогалину у истоков ручья Лоури. Что скажете?
      Сержант согласился. Ричард Ли стал неторопливо набивать трубку.
      — Наверное, я побуду здесь ещё немного, но вы, я думаю, правы. Ищите у ручья Лоури или пройдите через ущелье Лоури в Енотовую Долину.
      Когда Паркер и полицейские ушли, человек, которого они называли Ричард Ли, снова уселся на бревно и закурил, держа ружьё на коленях. Время от времени он посматривал на часы и поднимал голову, прислушиваясь. Наконец издалека до него донесся шум включенного мотора.
      В то же мгновение он вскочил. Из дупла в пустотелом бревне, на котором он сидел, он извлёк холщовый рюкзак и быстро зашагал к сырой проплешине на берегу ручья. Там он прислонил ружьё к дереву и раскрыл рюкзак. Первым делом он вынул из него перчатки из зелёного резиноподобного вещества и надел их, натянув длинные манжеты на рукава куртки. Затем достал бутылку и отвинтил колпачок. Потом встал и осторожно, стараясь не забрызгать одежду, облил в нескольких местах грунт прозрачной жидкостью. Поднялся белый пар, а ветви и трава рассыпались в коричневую пыль. После этого он завинтил колпачок и спрятал бутылку в рюкзак, подождал несколько минут, вынул шпатель и стал копать им землю там, где была вылита жидкость. Он выкопал четыре комка неправильной формы, которые отнес к ручью и вымыл в проточной воде, затем завернул их и положил в рюкзак вместе с перчатками. Перебросив через плечо рюкзак и ружьё, он зашагал по тропе к месту, где оставил свой джип.
      Полчаса спустя, проехав через маленькую деревушку Форт Раттер, он въехал в амбар заброшенной фермы и выглянул наружу через открытые ворота. Затем закрыл створки дверей амбара и запер их изнутри на засов. Потом подошёл к задней стене амбара, которая находилась гораздо ближе к передней, чем это следовало из его наружных размеров.
      Он вынул из кармана чёрный предмет, похожий на автоматический карандаш. Пошарив по грубой дощатой стене, он нашел маленькое отверстие и вставил в него заостренный конец псевдокарандаша, нажав на него с другой стороны. Секунду ничего не происходило, затем секция стены площадью в десять квадратных футов отошла внутрь и бесшумно скользнула в сторону.
      Подвижная секция стены была изготовлена из стали трехдюймовой толщины и замаскирована сверху тонкими досками. Сходным образом были закамуфлированы и полуметровые бетонные стены. Мужчина быстро шагнул внутрь.
      Проведя рукой справа от входа, он отыскал выключатель и щёлкнул им. В то же мгновение массивная стальная пластина с негромким маслянистым щелчком стала на место. Тут же внутри потайной комнаты вспыхнул свет, открывая взору полушарие из тонкой металлической сетки диаметром тридцать футов и высотой пятнадцать. На боку его была скользящая дверь. Человек открыл её и вошёл внутрь, заперев дверь за собой. Затем он повернулся к центру полого купола, где перед маленьким столом, расположенным под большой инструментальной панелью, стояло кресло. Надпись на указателях и шкалах панели, а также рукоятках, переключателях и кнопках на столе не имели ничего общего с римскими или арабскими цифрами или алфавитом. На столике, в пределах досягаемости того, сидящего в кресле, лежало похожее на пистолет оружие. Оно имело привычной формы рукоятку и спусковой крючок, но вместо полого ствола от рукоятки отходили два тонких параллельных металлических стержня, соединенных удлинённым наконечником из лёгкой голубой керамики или пластика в том месте, где должен был находиться дульный срез.
      Человек с красивым неподвижным лицом уселся и положил ружьё и рюкзак на пол рядом с собой. Первым делом он взял похожее на пистолет оружие и проверил его, затем стал всматриваться в многочисленные приборы на панели перед собой. Покончив с этим, он щёлкнул переключателем на контрольной панели.
      Немедленно откуда-то сверху донеслось негромкое гудение. Оно нарастало толчками, становясь все выше тоном и громче, и, наконец, стало монотонным. Купол над ним вспыхнул странным холодным свечением и исчез. Исчезла и потайная комната, теперь он видел слабо освещенный интерьер заброшенного амбара. Затем исчез и амбар, а над его головой появилось голубое небо с лентами перистых облаков. Осенний ландшафт расплылся. Строения появлялись и исчезали, на их месте появлялись новые и тут же мгновенно пропадали. Вокруг быстро перемещались и исчезали полуразличимые людские силуэты.
      Вдруг внутри купола появился человек. У него было грубое злое лицо, он был одет в чёрную куртку с серебряными нашивками, чёрные бриджи и начищенные чёрные сапоги. На фуражке была эмблема из креста и молнии. В руках он держал автоматический пистолет.
      Человек за пультом мгновенно схватил свое оружие и сбросил предохранитель, но не успел он его поднять и нацелить, как пришелец сделал шаг в сторону и оказался за границей силового поля, окружавшего кресло и пульт.
      Некоторое время снаружи бушевало пламя, ещё какое-то время человек за пультом просидел в огромном зале с высоким куполообразным потолком, в котором мелькали и исчезали фигуры людей. Затем снаружи несколько раз появлялась опушка густого леса, каждый раз на фоне одних и тех же гор и каждый раз под одним и тем же голубым небом с перистыми облаками. Потом ненадолго вспыхнул мерцающий бело-голубой свет невыносимой яркости, сменившийся на раскинувшийся до горизонта промышленный ландшафт. Движущиеся вокруг фигуры стали замедляться и приобретать большую чёткость. На мгновение человек улыбнулся, вдруг заглянув в большую ванную комнаты, где высокая блондинка принимала душ, а маленькая плотная рыжеволосая девушка яростно растиралась полотенцем. По вновь ставшему видимым куполу пробежали разноцветные сполохи, гудение смолкло, и купол опять стал холодным и инертным переплетением тонких белых металлических полос. Над головой вспыхнула и медленно погасла зелёная лампочка.
      Мужчина ткнул пальцем кнопку и щёлкнул выключателем, потом встал, поднял ружьё и рюкзак и вынул из-за пазухи небольшой мешочек, из которого извлек голубой пластиковый диск диаметром около дюйма. Отперев контейнер на контрольной панели, он извлек небольшой рулончик плёнки и сунул его в мешочек. Затем откатил в сторону дверь и вышел в своё собственное измерение пространства-времени.
      Он оказался в широком зале с бледно-зелёным полом, ещё более бледно-зелёными стенами и потолком зеленовато-белого оттенка. В потолке было вырезано большое отверстие по размеру купола, а у дальней стены за столом сидел клерк в бледно-зелёной форме, который вынимал из ушей наушники маленького магнитофончика. Двое полицейских в зелёной униформе, у которых с запястий левой руки свисали на ремешках ультразвуковые парализаторы, а из кобур торчали рукоятки сигма-излучателей, таких же, как у человека в куполе, болтали с несколькими девушками в ярких оранжевых, красных и зелёных одеждах. Одна из них, в ярко зелёном, была точной копией девушки, которую он видел с полотенцем в руках.
      — А вот и ваш начальник, — сказала одна из девушек полицейским, когда он подошел. Оба повернулись и отдали честь. Человек, которого недавно называли Ричард Ли, ответил на приветствие и подошёл к столу. Полицейские сжали рукоятки парализаторов, вытянули из кобур излучатели и торопливо вошли в купол.
      Вынув из мешочка голубой пластиковый диск, он протянул его клерку, который сунул его в щель стоявшего на столе аппарата. Тут же зазвучал механический голос:
      "Веркан Вэлл, благородный голубого знака, наследственный Маврад Нерросский. Помощник по особым поручениям начальника Особой Паравременной Полиции. Подчинён только приказам Торфы Карфа, начальника Паравременной Полиции. Оказывать любую необходимую поддержку и сотрудничество в пределах Закона о Паравременном Перемещении и Устава Полиции. Продолжать?"
      Клерк нажал кнопку «Нет». Голубой диск выпал из щели и вернулся к владельцу, который уже закатывал левый рукав.
      — Хотите убедиться, что я ваш Веркан Вэлл? — спросил он, протягивая руку.
      — Конечно, сэр.
      Клерк коснулся его руки маленьким инструментом, который обработал кожу антисептиком, взял небольшую пробу крови и залечил крошечный прокол за одну почти безболезненную операцию. Он поместил капельку крови на стекло, сунул его в одну из щелей сравнительного микроскопа и кивнул. Проявилась та же самая четкая и постоянная коллоидная структура, что и в образце, уже приготовленном для сравнения. Такая коллоидная структура формировалась в детстве при помощи специальной инъекции, чтобы отличить стоящего перед ним человека от мириадов других Веркан Вэллов, обитающий в других вероятностных линиях паравремени.
      — Все в порядке, сэр, — кивнул клерк.
      Оба полисмена убрали излучателями в кобуры, и, расслабившись, вышли из купола, закуривая на ходу сигареты.
      — Порядок, сэр, — сказал один из них. — На этот раз вы ничего с собой не привезли.
      Второй хмыкнул.
      — Помнишь того дикаря с Пятого уровня, что в прошлом месяце появился из грузового конвейера в Джандаре? — спросил он.
      Если он и понадеялся, что кто-то из девушек заинтересуется и спросит про того дикаря, то надежды его не оправдались. Какие могут быть шансы у обыкновенного полицейского, когда рядом — маврад голубого знака? Девушки уже обступили Веркан Вэлла.
      — Когда вы собираетесь убрать это безобразие из нашей комнаты отдыха? — заявила маленькая рыжая девушка в зелёном. — Не будь его здесь, я бы сейчас стояла под душем.
      — А ты уже успела это сделать примерно пятьдесят парасекунд назад, когда я возвращался, — сказал ей Веркан Вэлл.
      Девушка посмотрела на него с явно притворным негодованием.
      — Ах, вы… вы… параподглядыватель!
      Веркан Вэлл усмехнулся и повернулся к клерку.
      — Мне немедленно нужна страторакета до Дхергабара и пилот. Вызовите Дхергабарский аэродром Паравременной Полиции и сообщите время моего прибытия, пусть меня там ждет воздушное такси, и пусть уведомят шефа, что я возвращаюсь. Сообщение чрезвычайной важности. У конвейера оставьте охрану, думаю, что он мне снова потребуется, и скоро.
      Он повернулся к девушке.
      — Не хочешь показать мне, как дойти отсюда до стартового поля? — спросил он.
      Оказавшись на стартовом поле, Веркан Вэлл посмотрел на небо, потом на часы. Прошло двадцать минут с того момента, как он загнал джип в амбар в том отдалённом пространстве-времени; синее небо над его головой всё так же пересекали тонкие линии перистых облаков. Постоянство погоды, несмотря на двести тысяч паралет перпендикулярного времени, не переставало его изумлять. Длинный изгиб горной цепи был точно таким же, и так же усеян разноцветными пятнами осенних красок, но в том месте, где в другой вероятностной линии находилась деревушка Форт Раттер, здесь возвышались белые башни жилого города — квартиры персонала фабрики.
      Кран уже опускал на стартовую направляющую ракету, которая должна будет доставить его в штаб, и он быстро зашагал к ней, неся на плече рюкзак и ружьё. На платформе уже стоял моложавый, похожий на мальчишку пилот. Он открыл дверь ракеты и пропустил Веркан Вэлла внутрь, затем вошёл следом и запер дверь, пока его пассажир укладывал ружьё с рюкзаком и привязывался к креслу.
      — Дхергабарский коммерческий терминал, сэр? — спросил пилот, усаживаясь в кресло перед панелью управления.
      — Нет, аэродром Паравременной Полиции возле здания Управления Паравремени.
      — Хорошо, сэр. Старт через двадцать секунд после того, как вы будете готовы.
      — Уже готов. — Веркан Вэлл расслабился, подсознательно отсчитывая секунды.
      Ракета вздрогнула, и Веркан Вэлл ощутил, как его плавно вдавливает в спинку сиденья. Кресла вместе с пилотской панелью управления развернулись на шарнирах, а стрелка индикатора медленно описала девяностоградусную дугу, пока ракета набирала высоту и выравнивалась. К этому времени высокие перистые облака, на которые Веркан Вэлл смотрел с поля, оказались уже далеко внизу. Они летели высоко в стратосфере.
      Теперь, когда ракета летела на север, через полюс, и далее на юг к Дхергабару, пилоту три часа нечего было делать — вся навигация полностью передавалась в электронные руки автопилота. Веркан Вэлл достал трубку и раскурил её; пилот закурил сигарету.
      — Любопытная у вас трубка, сэр, — сказал пилот. — Из другого времени?
      — Да, с Четвёртого вероятностного уровня; она типична для всего паравременного пояса, в котором я работал, — Веркан Вэлл протянул трубку пилоту. — Чашка сделана из натурального корня вереска, а мундштук — из подобия пластика, изготовленного из сока определённого тропического растения. Белая точка — торговый знак изготовителя, он сделан из слоновьего бивня.
      — Для меня это очень грубо, сэр, — пилот вернул трубку. — Хотя работа отличная. Похоже на качественную машинную продукцию.
      — Да. Сектор, в котором я был, только начинает развивать электронно-химическую цивилизацию. Оружие, которое я везу с собой — оно выбрасывает твёрдые снарядики — тоже типично для большинства культур Четвёртого уровня. Подвижные части обработаны на машинах до минимальных взаимных различий и взаимозаменяемы на такие же части от других таких же изделий. Снарядик — небольшой слиток свинца в оболочке из медного сплава — выбрасывается расширяющимися газами, которые образуются при сгорании порции нитроцеллюлозы. Большинство их технических достижений получило начало в прошлом веке, а большей части современных успехов они обязаны последним сорока годам. Конечно, ожидаемая продолжительность жизни на этом уровне — всего лишь около семидесяти лет.
      — Г-м-м! Мне недавно стукнуло семьдесят восемь, — фыркнул моложавый пилот. — Должно быть, их медицина недалеко ушла от шаманства.
      — До недавнего времени это так и было, — согласился Веркан Вэлл. — Здесь та же ситуация, что и во всём остальном — быстрое развитие за последние десятилетия, после тысяч лет культурной инерции.
      — Знаете, сэр, я так до конца и не разбираюсь в этом паравремени, — признался пилот. — Я знаю, что время в целом полностью реально, что каждый момент имеет собственную линию прошлое-будущее в последовательности событий, и что все события в пространстве-времени возникают в соответствии с максимальной вероятностью, но вот никак не разберусь с альтернативными вероятностями. Если что-либо существует, то лишь из-за максимально-вероятностного эффекта предыдущих причин. Так почему же что-либо существует и в любой из других вероятностных линий?
      Веркан Вэлл выпустил струйку дыма в обновитель воздуха. Лекцией о теории паравремени он мог бы прекрасно заполнить трёхчасовое ожидание посадки в Дхергабаре. По крайней мере, этот парень задает умные вопросы.
      — Ну, надеюсь, ты знаешь теорию временного перехода? — начал он.
      — Да, конечно, Доктрина Рхогома. Основа нашей физики. Мы существуем непрерывно в любой момент нашей жизни; компоненты нашего экстрафизического эго переходят от эго, существовавшего в один момент, к эго, существующему в следующий. В периоды бессознательности наш экстрафизический компонент, ЭФК, становится «свободным во времени»; он способен отделяться и связываться, в некий другой момент времени, с эго, существующим в той точке. Таким образом реализуется предвидение. Мы применяем самогипноз и восстанавливаем воспоминания, попавшие к нам из будущего и скрытые в подсознании.
      — Правильно, — сказал ему Веркан Вэлл. — И даже без самогипноза значительная часть предвидений просачивается из подсознания в сознание, обычно в искаженной форме, или же вдохновляет нас на «инстинктивные» поступки, мотивация которых на уровне сознания не воспринимается. Предположим, например, что ты идешь по Северному Бульвару в Дхергабаре, заходишь в кафе «Марсианский Дворец», заказываешь выпить, встречаешь некую девушку, завязываешь с ней знакомство. Это случайное знакомство перерастает в любовь, а через год она из ревности всаживает в тебя полдюжины зарядов из излучателя.
      — Именно это не так давно произошло с моим другом, — сказал пилот. — Продолжайте, пожалуйста, сэр.
      — Так вот, за микросекунду до твоей смерти — или после, что всё равно, ведь мы знаем, что экстрафизический компонент не подвержен физическому уничтожению — твой ЭФК перемещается на несколько лет в прошлое, воссоединяется с тобой в какой-то точке до первой встречи с девушкой, и приносит с собой все воспоминания о том, что происходило вплоть до момента разделения, или разъединения. Всё это неизгладимо записывается в твоём подсознании. Поэтому когда ты заново переживаешь это же событие, и стоишь перед «Марсианским Дворцом», то отправляешься не туда, а в "Звёздный путь", или в «Нхергал», или в другой бар. В обоих случаях, в обеих временных линиях, ты следуешь по пути максимальной вероятности; во втором случае твои подсознательные будущие воспоминания действуют в роли дополнительного причинного фактора.
      — А когда я соскальзываю назад после того, как меня застрелили, то создаю новую временную линию? Так получается?
      Веркан Вэлл выразил свое нетерпение в коротком звуке.
      — Ничего подобного! — воскликнул он. — Семантически просто недопустимо говорить о тотальном присутствии времени в один момент и о генерации новых временных линий в следующий. Все временные линии полностью присутствуют и постоянно сосуществуют. Теория говорит, что ЭФК переходит из одного момента на одной временной линии в следующий момент на другой линии, так что истинный переход ЭФК от одного момента к другому выражается двумерной диагональю. Поэтому в случае, который мы рассматриваем, то, что ты пошел в «Марсианский Дворец», существует в одной временной линии, а то, что ты вместо него выбрал« Звездный путь» — в другой, но оба события реально существуют.
      Так вот, при паравременной транспозиции мы создаём гипертемпоральное поле, включающее в себя те временные линии, которые мы намерены достичь, а затем перемещаемся на них. Мы оказываемся в той же точке пространства, и в той же точке первичного времени — если не считать небольшого сдвига первичного времени из-за механических и электронных задержек в реле — но уже на другой линии во вторичном времени.
      — Тогда почему же у нас нет путешествий в прошлое по нашей же собственной временной линии? — спросил пилот.
      Это был вопрос, на который каждому паравременщику приходилось отвечать всякий раз, когда он начинал говорить о паравремени с профанами. Веркан Вэлл ожидал его и стал терпеливо объяснять.
      — Генератор поля Гхалдрона-Гестора — такой же механизм, как и все остальные; он может действовать лишь в области первичного времени, в котором существует. Он может перенестись в любую другую временную линию и переправить с собой все, что находится внутри его поля, но не может выйти за пределы собственной темпоральной области существования, подобно тому, как пуля из этого ружья не может поразить мишень за неделю до выстрела, — подчеркнул Веркан Вэлл. — Предполагается, что на всё, находящееся внутри его поля, ничто из-за его пределовне не может воздействовать. Но именно предполагается; это не всегда так. Редко, но случается, что мы прихватываем с собой нечто весьма опасное. — В его мозгу мелькнуло воспоминание о человеке в чёрной форме. — Вот почему терминалы охраняются вооруженными людьми.
      — А если вы вдруг угодите под атомный взрыв? — спросил пилот. — Или наткнетесь на что-нибудь докрасна раскалённое или радиоактивное?
      — В штабе ПВП в Дхергабаре стоит монумент, на котором высечены имена наших сотрудников, которые не вернулись. Это большой монумент, но за последние десять тысяч лет список пополнился лишь несколькими именами.
      — Но это уже ваши заботы, я лучше буду держаться поближе к ракетам! — воскликнул пилот. — Но скажите мне вот что: что это за уровни, сектора и пояса? Какая между ними разница?
      — Чисто условные термины. Есть пять главных уровней вероятности, различающихся по пяти возможным исходам попыток колонизировать эту планету, которые начались семьдесят пять тысяч лет назад. Мы на первом уровне — здесь полный успех и колония полностью и прочно обосновалась. Пятый уровень — это вероятность полного поражения — на планете не смогла закрепиться человеческая популяция, а развилась местная квазичеловеческая жизнь. На четвёртом уровне колонисты, вероятно, столкнулись с каким-то бедствием и полностью утратили воспоминания о своем внеземном происхождении, а заодно и всю внеземную культуру. Они считают себя местной расой и имеют длинную предысторию дикарства на уровне каменного века.
      Сектора — это области паравремени на любом из уровней, в которых преобладающая над другими культура имеет общее происхождение и общие характеристики. Их более или менее условно подразделяют на подсектора. Пояса — участки внутри подсекторов, условия в которых являются результатом проявления недавних альтернативных вероятностей. Например, я только что вернулся из Евро-Американского сектора Четвёртого уроня, области глубиной около десяти тысяч паралет, в которой доминирующая цивилизация развилась на Северо-западном континенте Главной Земельной Массы и распространилась оттуда на более мелкие Земельные Массы. Линия, на которой я действовал, одновременно и часть субсектора глубиной около трёх тысяч паралет, и пояса, развившегося из трёх вероятных исходов войны, которая недавно завершилась. В той временной линии поле возле Хаграбанского синтетического завода, откуда мы стартовали — это часть заброшенной фермы, а на месте Хаграбана — небольшая деревушка. Всё это и сейчас реально существует, и в первичном времени, и там. Их относительная перпендикулярность составляет около двухсот пятидесяти тысяч паралет, и каждая из них обладает одинаковым общим порядком реальности.
      Над их головами вспыхнула красная лампочка. Пилот взглянул в визор и положил руки на приборы ручного управления, на случай, если откажет автоматическое. Однако ракета приземлилась плавно; они ощутили только легкий толчок, когда её подхватил кран и установил вертикально. Сиденья снова развернулись на шарнирах. Пилот и пассажир отстегнули ремни и поспешили выйти из раскалённой ракеты через охлаждаемый люк.
      Его уже ожидало воздушное такси с эмблемой ПВП. Веркан Вэлл попрощался с пилотом ракеты и уселся рядом с новым водителем. Тот поднял аппарат выше уровня зданий и по длинной загнутой кривой приземлился на посадочной площадке возле здания Паравременной Полиции. Скоростной лифт поднял Веркан Вэлла на один из средних этажей, где он предъявил свой жетон охраннику у входа в офис Торфы Карфа и был немедленно принят.
      Шеф ПВП поднялся из-за полукруглого стола, заставленного панелями клавиатур, коммуникаторами и экранами. Это был крупный человек, которому уже давно перевалило за вторую сотню лет; его жидковатые волосы были серо-стального оттенка, талия начала понемногу расплываться, а спокойные черты лица уже были отмечены морщинами, появляющимися в среднем возрасте. Он был в темно-зелёной форме ПВП.
      — Ну, Вэлл, — поприветствовал он вошедшего. — Всё уладил?
      — Не совсем, сэр, — Веркан Вэлл обошел стол, положил на пол ружьё и рюкзак и сел в одно из свободных кресел. — Мне придется вернуться.
      — Вот как? — шеф закурил и выжидательно умолк.
      — Я выследил Гавран Сарна, — Веркан Вэлл вынул трубку и начал её набивать. — Но это оказалось лишь началом. Мне пришлось выслеживать ещё кое-кого. Гавран Сарн нарушил паравременную лицензию и прихватил с собой свою любимицу. Венерианскую ночную гончую.
      Выражение лица Торфы Карфа не изменилось, а стало лишь более напряженным. Он произнес одно короткое, семантически уродливое слово, которое служило для эмоциональной разрядки у расы, позабывшей все термины и табу супернатуралистической религии и снявшей все сексуальные запреты.
      — В этом ты, конечно, уверен. — Это был не вопрос, а скорее утверждение.
      Веркан Вэлл наклонился, вынул из рюкзака обернутые тканью предметы, развернул их и положил на стол. Это оказались сделанные из твердого черного пластика отпечатки лап какого-то крупного трехпалого животного.
      — Что они вам напоминают, сэр? — спросил он.
      Торфа Карф провел по ним пальцем и кивнул. Он позволил своей злости проявиться ровно настолько, насколько мог себе позволить человек его уровня цивилизованности и культуры.
      — Для чего, по мнению этого идиота, существует Паравременной Устав? — воскликнул он. — Транспозировать любое внеземное животное или предмет в любую из временных линий, где неизвестны космические полеты, категорически запрещено и противозаконно. Я не посмотрю, что он фаврад зелёного знака; когда он вернется, то заплатит за это сполна!
      — Он был фаврадом зелёного знака, — поправил его Веркан Вэлл. — И назад он не вернется.
      — Надеюсь, тебе не придется самому проводить его дело через суд, — сказал Торфа Карф. — При его титуле, социальном положении и политическом весе его семьи могут возникнуть трудности. Не скажу, что мне это дастся легко, но, как мне кажется, мы так и не смогли дать понять ни правительству, ни публике, в каких сложнейших обстоятельствах мы иногда вынуждены работать, — он вздохнул. — Наверное, нам никогда это не удастся.
      Веркан Вэлл слегка улыбнулся.
      — Нет, сэр, на этот раз ничего подобного не потребуется. Он был мертв ещё до того, как я транспозировался в ту временную линию. Он погиб при аварии самоходного экипажа, в котором ехал — одного из автомобилей четвертого уровня. Я выдал себя за его родственника и попытался получить его тело для совершения похоронной церемонии, существующей на этом уровне культуры, но мне сказали, что тело было полностью уничтожено огнем, когда вспыхнул топливный бак автомобиля. Я убедился в этом, осмотрев то, что уцелело от огня и нашел его жетон, лежавший внутри портсигара, — он вынул зелёный диск и положил его на стол. — Сомнений нет — Гавран Сарн погиб в автомобильной аварии.
      — А гончая?
      — Она была вместе с ним в машине, но сбежала. Вы ведь знаете, как быстро они способны бегать. Я обнаружил этот след, — он показал на один из черных слепков, — в подсохшей грязи неподалеку от места аварии. Видите, он уже немного расплылся. Остальные были совсем свежими сегодня утром, когда я их снимал.
      — И что вам удалось сделать?
      — Я снял старую ферму неподалеку от места аварии и установил там генератор поля. Он действует через пульт в Хаграбанском заводе синтетики, в сотне миль к востоку от Фална-Джорвизара. Терминал моей временной линии установлен на этом заводе в комнате отдыха девушек; это согласовано с местным полицейским управлением. С этого момента я начал охоту на гончую. Уверен, что смогу её отыскать, но мне потребуется кое-какое специальное оборудование и курс гипнообучения. Для этого я и вернулся.
      — Она уже привлекла чьё-то внимание? — с тревогой спросил Торфа Карф.
      — Она убивает скот в округе; население сильно возбуждено. К счастью, это район лесистых гор и ферм в долинах, а не промышленная область. Уже действуют местная полиция и охотничья инспекция; все фермеры взбудоражены и ходят вооружёнными. Предполагают, что это рысь или похожий на неё зверь, или же маньяк с тесаком. Каждая из теорий более или менее подходит для объяснения наносимых жертвам ран. Никто её ещё не видел.
      — Это хорошо! — с облегчением вздохнул Торфа Карф. — Что ж, придётся тебе отправиться обратно и привезти её, или же убить и уничтожить тело. Сам знаешь, почему поступить надо именно так.
      — Конечно, сэр, — ответил Веркан Вэлл. — В примитивных культурах подобные события обычно получают сверхъестественное объяснение и включаются в канву местной религии. Но эта культура, номинально являясь религиозной, на практике высоко рационалистична. Типичный эффект задержки, характерный для расширяющихся культур. А в этом Евро-Американском секторе действительно имеется расширяющаяся культура. Сто пятьдесят лет назад обитатели этой временной линии не умели использовать даже энергию пара, а теперь начинают высвобождать атомную энергию, хотя и в очень грубых формах.
      Торфа Карф присвистнул.
      — Вот это прыжок! Через пару столетий этот сектор доставит нам немало хлопот.
      — Это понимают и там, сэр, — Веркан Вэлл ненадолго отвлёкся, раскуривая трубку, потом продолжил: — В течение ближайшего столетия я предсказываю в этом секторе выход на космические полёты. Возможно, и причём в ближайшие пятьдесят лет, по меньшей мере на Луну. Кстати, искусство таксидермии там весьма развито. Предположим теперь, если какой-нибудь фермер её застрелит, что он тогда, по-вашему, сделает?
      — Отличная логика, Вэлл, — хмыкнул Торфа Карф. — Это станет самой неприятной вероятностью. Он сделает из неё чучело, и продаст его в какой-нибудь музей. И очень скоро, как только их первые корабли долетят до Венеры, где обнаружат таких же зверей в диком состоянии, они сразу же вспомнят о том чучеле.
      — Совершенно верно. И тогда, вместо того, чтобы ломать голову над вопросом откуда взялся у них этот образец, они станут интересоваться тем, когда он к ним попал. Они вполне на это способны даже сейчас.
      — Сто лет — не особенно большой срок, — продолжил его размышления Торфа Карф. — Я к тому времени уйду в отставку, а ты займешь мое место и получишь в наследство все мои проблемы. Если бы я был на твоём месте, то предпочёл бы разделаться с этой задачей сейчас, пока на это ещё есть надежда. Каковы твои планы?
      — Ещё не решил окончательно, сэр. Сначала мне надо пройти гипнообучение, — Веркан Вэлл сделал жест в сторону коммуникатора на столе. — Разрешите?
      — Конечно, — Торфа Карф передвинул к нему инструмент через стол. — Заказывай всё, что нужно.
      — Спасибо, сэр, — Веркан Вэлл вызвал перечень кодов, нашёл нужный символ и набрал его на клавиатуре.
      — Помощник по особым поручениям Веркан Вэлл, — назвал он себя. — Говорю из кабинета Торфы Карфа, руководителя ПВП. Мне нужен курс гипнообучения. Тема: венерианские ночные гончие. Особенность: в диком состоянии. Специальная особенность: прирученные, но вернувшиеся в дикое состояние в условиях Земли. Особая подтема: применяемые охотничьи приёмы. Пусковым символом сделать слово «гончая».
      Он повернулся в Торфе Карфу.
      — Могу я принять курс здесь?
      Торфа Карф кивнул, показав на несколько кабинок у дальней стены кабинета.
      — Подготовьте гипнокурс для передачи по проводам. Я приму его здесь же.
      — Хорошо, сэр, будет готово через пятнадцать минут. — ответил голос из коммуникатора.
      Веркан Вэлл вернул коммуникатор хозяину кабинета.
      — Кстати, сэр, у меня на обратном пути оказался попутчик. Я провёз его примерно сотню паралет, а подобрал примерно через триста паралет после отправления. Гнусного вида парень в чёрной форме, похож на одного из штурмовиков, на которых натыкаешься по всему этому сектору. Он был вооружен и враждебно настроен. Я уже решил, что придется его пристрелить, но он почти сразу выскочил за пределы поля. Если хотите взглянуть, у меня осталась запись.
      — Да, поставь её, — Торфа Карф указал рукой на солидограф. — Он настроен на воспроизведение в уменьшенном масштабе прямо сюда, на стол. Подойдёт?
      Веркан Вэлл кивнул, доставая фильм и вставляя его в проектор. Когда он нажал на кнопку, на поверхности стола появился светящийся купол диаметром два фута и высотой в фут. Внутри него появилось объёмное изображение конвейера со столом, контрольной панелью и фигурой Веркан Вэлла в кресле. Потом появилась фигурка штурмовика с пистолетом в руке. Маленький Веркан Вэлл схватил крошечный излучатель, штурмовик шагнул к стене купола и исчез.
      Веркан Вэлл нажал на клавишу и выключил изображение.
      — Не знаю, в чем тут причина, но иногда это происходит, — сказал Торфа Карф. — Обычно в самом начале транспозиции. Помню, когда я был ещё молод, лет сто сорока — точнее, мне было тогда сто тридцать девять — я подцепил парня с Четвёртого уровня, примерно оттуда же, где ты побывал, и протащил его пару сотен паралет. Я вернулся, чтобы отыскать его и вернуть в его собственную временную линию, но раньше, чем я успел его обнаружить, он был арестован местными властями как подозрительная личность и застрелен при попытке к бегству. Потом мне было не по себе, но…
      Торфа Карф пожал плечами.
      — Ещё что-нибудь случилось при возвращении?
      — Я прошёл через пояс периодических атомных бомбардировок на Втором уровне, — Веркан Вэлл назвал примерные паравременные координаты.
      — А-а! Это Хифтанская цивилизация — если только её можно называть цивилизацией, — лицо Торфы Карфа исказилось от гнева. — Наверное, внутрисемейные склоки династии Хвадка опять достигли критической массы. Они доиграются до того, что загонят себя обратно в каменный век.
      — Судя по их интеллекту, они и так уже там. Мне пришлось однажды поработать в этом секторе… А, да, вот ещё что, сэр. Ружьё, — Веркан Вэлл поднял его, вынул магазин и передал шефу. — Отдел снабжения опять напутал, оно не годится для работы в моей линии. Ружьё прекрасное, но на двести процентов превосходит достигнутый в той линии уровень производства оружия. Оно возбудило любопытство двоих полицейских и охотничьего инспектора, который наверняка хорошо знаком с современным оружием. Я смог отделаться от вопросов тем, что прикинулся не знающим особенностей его конструкции и тем, что оно якобы не моё. Кажется, они были удовлетворены, но в целом меня это обеспокоило.
      — Да. Оно было изготовлено на дубликаторной фабрике в Дхергабаре, — Торфа Карф переложил ружьё на фотографическую скамью за своей спиной. — Я проверю его, пока ты будешь под гипнозом. Хочешь заменить его на что-нибудь подходящее?
      — Нет, зачем же, сэр. Его уже видели у меня, и возникнет меньше подозрений, если я его сохраню, а не появлюсь с новым, неизвестно откуда взявшимся ружьём. Я просто хочу, чтобы его проверили, а отдел снабжения на будущее предупредили о большей аккуратности.
      Торфа Карф одобрительно кивнул. Молодой Маврад Нерросский думал именно так, как подобает паравременщику.
      — Назови-ка ещё раз координаты места, где ты побывал.
      Веркан Вэлл произнес короткое число из шести цифр, но оно означало число порядка десяти в сороковой степени с точностью до последнего знака. Торфа Карф продиктовал его в свой стеномемограф вместе с сопроводительными пояснениями.
      — Кажется, в тех краях происходит что-то странное, — сказал он. — Давай посмотрим.
      Он набрал на клавиатуре координаты, и они тут же появились перед ним на экране. Он ввел другую комбинацию и вверху над числом появилась строка: "СОБЫТИЯ, давность пять лет".
      Он снова нажал клавиши, ниже высветился подзаголовок: "СОБЫТИЯ, включающие паравременную транспозицию".
      Еще одна кодовая комбинация добавила третью строку: «ПРИВЛЕКШИЕ публичное внимание обитателей».
      Он нажал кнопку «Старт», и строки исчезли, а по экрану страница за страницей начал пробегать текст, сменяющийся после того, как оба его прочитывали. Он повествовал о странных и не связанных между собой происшествиях — необъяснимые пожары и взрывы, бесследно исчезающие люди, непонятные авиакатастрофы. Было много историй о массовых появлениях в небе таинственных дискообразных объектов, одиночных или их группах. К каждому тексту прилагался один или несколько справочных номеров. Иногда Торфа Карф или Веркан Вэлл набирали один из них и читали пояснительную информацию.
      Наконец Торфа Карф откинулся на спинку кресла и закурил новую сигарету.
      — Да, Вэлл, и в самом деле нам обязательно придётся что-то срочно делать со сбежавшей гончей покойного Гавран Сарна, — сказал он. — Я и забыл, что она находится в той же временной линии, в которую экспедиция «Адрата» запустила свои антигравитационные диски. И если всплывёт история с этим внеземным чудовищем, да ещё по пятам слухов о «летающих тарелках», то любой, кто хоть немного сообразительнее кретина, заподозрит между ними связь.
      — А что же в действительности произошло с «Адратом»? — поинтересовался Веркан Вэлл. — Я в то время был на Третьем уровне, проводил операцию в Луварианской Империи.
      — Верно, ты этот случай пропустил. Так вот, это была одна из совместных операций. Комиссия по Паравремени и Космический Патруль экспериментировали с новой технологией заброски космических кораблей в паравремя. В эксперименте участвовал крейсер «Адрат» под командованием Калзарн Джанна. Он вышел на орбиту между Землей и Луной, держась над освещенной стороной планеты, чтобы оставаться незамеченным. Так и должно было быть по плану. Но затем капитан Калзарн приказал отправить для фотосъемок антигравитационные диски с полными экипажами, а потом разрешил и посадку в районе западной горной области Северного Континента. Вот тогда и начались неприятности.
      Он начал нажимать клавишу обратного просмотра, пока не вернул на экран нужную страницу. Веркан Вэлл прочитал о лётчике с Четвёртого уровня, летевшем в маленьком винтомоторном самолёте и заметившем высоко в небе девять тарелкообразных объектов.
      — Вот как это началось, — сказал ему Торфа Карф. — Тем временем, по мере того как подобные инциденты стали повторяться, наши люди на том уровне стали посылать запросы, дабы узнать, что же происходит. Естественно, сопоставив описания этих «тарелок», они опознали в них антигравитационные диски с космического корабля. Я отправился в Комиссию, накрутил им хвосты, и «Адрату» было приказано перенести операцию в нижние области Пятого уровня. После этого наши люди в той временной линии приступили к корректирующим действиям. Смотри…
      Он очистил экран и стал набирать новые комбинации. Страница за страницей начали появляться показания людей, утверждавших, что видели таинственные диски, и каждое из сообщений было фантастичнее предыдущего.
      — Стандартный метод запудривания мозгов, — усмехнулся Веркан Вэлл. — Я слышал лишь слухи о «летающих тарелках», да и те преподносились в форме шуток. На таком уровне культуры всегда можно лишить достоверности рассказ о настоящем событии, запустив параллельно с ним десяток небылиц… Кстати, это не та самая временная линия, в которой Фармакская Торговая Корпорация едва не потеряла свою ПВ-лицензию?
      — Верно, та самая! Они завезли к нам сигареты с Четвёртого уровня, а когда те стали популярны, скупили там огромное количество сигарет, создав подозрительную нехватку. Они должны были распределить свои заказы по нескольким поставщикам и держать их уровень вблизи рамок местного спроса и предложения. Они к тому же влипли в конфликт с местным правительством, продавая в неограниченных количествах бензин и автомобильные шины. Нам пришлось выслать группу специального назначения, и оказалось, что компания настолько впуталась в местную политическую жизнь, что я и представить себе не мог, — Торфа Карф напел строку из недавно популярной песенки о печальной жизни полицейского. — Мы просто фокусники, Вэлл; пытаемся не дать влипнуть в неприятности торговцам, социологам, туристам и просто идиотам вроде покойного Гавран Сарна, предотвратить панику, противоречия и неустойчивость в местной экономике, возникающие в результате наших операций, не допустить вмешательства в их политику — и одновременно во все времена, ценой любых способов, затрат и опасностей охранять секрет паравременной транспозиции. Иногда мне хочется, чтобы Гхалдрон Карф и Гестор Гхром были задушены ещё в колыбели!
      Веркан Вэлл покачал головой.
      — Нет, шеф, — сказал он. — Вы ведь не говорите этого всерьез. Мы перемещаемся по паравремени вот уже десять тысяч лет. Когда было открыто транстемпоральное поле Гхалдрона-Гестора, наши предки уже сильно истощили ресурсы планеты. Её население не превышало полумиллиарда, и они были в состоянии лишь поддерживать свое существование. После начала ПВ-транспозиции население выросло до десяти миллиардов, и остаётся таким последние восемь тысяч лет. Как раз достаточно, чтобы насладиться нашей и другими планетами системы, и чтобы каждому хватало всего и ему не приходилось ради чего-нибудь биться. Мы воспользовались ресурсами всех прочих ПВ миров, берём немного здесь, немного там, но не столь много, чтобы нанести заметный ущерб. Да, в нескольких местах мы оставили свои следы, например, пустыни в Дакоте или Гоби на Четвертом уровне — но серьезного вреда не нанесли нигде.
      — Если не считать того случая, когда примерно пять тысяч паралет назад на Третьем уровне был взорван весь Южный Островной Континент, — заметил Торфа Карф.
      — Конечно, достойный сожаления инцидент, — признал Веркан Вэлл. — А посмотрите, как много мы узнали из опыта других временных линий. После четвёртой межпланетной войны, в эпоху Кризиса, мы могли бы принять схему «Диктаторства Избранных», предложенную Палнарн Сарном, если бы не увидели, что натворила точно такая же схема в цивилизации Джак-Хакка на Втором уровне. Когда Палнарн Сарну рассказали об этом, он решил убедиться сам и отправился в паравремя, а когда вернулся, с ужасом отозвал свое предложение.
      Торфа Карф кивнул. Он не совершит ошибки, передав свой пост перед уходом в отставку Мавраду Нерросскому.
      — Да, Вэлл, знаю, — сказал он. — Но когда ты просидишь за этим столом столько же, сколько и я, то и у тебя будут неприятные моменты, и не так уж редко.
      Синий огонек вспыхнул над одной из кабинок. Веркан Вэлл встал, снял куртку и повесил её на спинку своего стула, потом пошел через комнату, закатывая правый рукав. В кабинке стояло кресло с подлокотниками, над ним располагался голубой пластиковый шлем. Он взглянул на экран индикатора, чтобы убедиться, что получит именно то, что заказывал, а затем уселся в кресло и опустил шлем себе на голову, вставив в уши маленькие наушники и закрепив ремешок на подбородке. После этого он приложил к левой руке инъектор, лежавший на подлокотнике кресла, и одновременно включил стартер.
      В наушниках зазвучала мягкая, спокойная музыка. Невидимые пальцы введенного препарата блокировали его чувства одно за другим. Музыка постепенно смолкла, и слова гипнотической формулы погрузили его в сон.
      Он проснулся, услышав бодрые звуки танцевальной музыки. Некоторое время он лежал, расслабившись. Затем выключил прибор, вынул наушники, снял шлем и встал. Где-то в его подсознании находилась полная информация о венерианских ночных гончих. Он мысленно произнес это слово, и информация тут же потоком заструилась в его сознании. Теперь он знал эволюционную природу животного, его анатомию, особенности, привычки питания и размножения, способы охоты и схваток с врагами, как она избегает преследования и как лучше всего её можно выследить и убить. Он кивнул. План, позволяющий ему справиться со сбежавшей любимицей Гавран Сарна, уже начал возникать в его голове.
      Он вынул из раздатчика пластиковую чашку, наполнил её из охлаждаемого бачка янтарным вином со специями, выпил и выбросил чашку в корзину утилизатора. На подлокотник кресла он положил новый инъектор, который пригодится кому-нибудь в следующий раз. Затем он вышел, взглянув на наручные часы Четвёртого уровня и мысленно переведя их показания в шкалу Первого уровня. Прошло три часа, сведений об этом звере пришлось усвоить больше, чем он предполагал.
      Торфа Карф сидел за своим столом, покуривая сигарету. Казалось, он не сдвинулся с места после того, как Веркан Вэлл его покинул, но спецагент знал, что тот успел пообедать, посетить несколько совещаний и сделать ещё многое другое.
      — Я проверил твоего попутчика, Вэлл, — сказал шеф. — Он не стоит беспокойства. Это член некоей организации под названием «Христианские Мстители» — одна из типичных Евро-Американских групп, объединенных расово-религиозной ненавистью. Он из того пояса, который образовался после победы Гитлера в 1940 году, что бы это ни означало. Нечто неприятное, скажу я тебе. Мы ему ничем не обязаны; подобных типов следует давить, как тараканов. И он уже не получит больших неприятностей в той временной линии, куда ты его забросил, чем те, что он уже получил. Он оказался в поясе полной социальной и политической анархии, и кто-нибудь, вероятно, пристрелил его сразу, как только он появился, потому что на нём была не та форма. Кстати, 1940-й год чего?
      — Это число абсолютных лет от момента рождения некоего религиозного лидера, — пояснил Веркан Вэлл. — А выяснили что-нибудь о ружьё?
      — Да, конечно. Это репродукция оружия под названием модель Шарпа "37.235 Ультраскоростной Экспресс". Изготовлено в прилегающем паравременном поясе компанией, которая отошла от дел 67 абсолютных лет назад. Разница между поясами заключается во Второй Войне между Штатами. Я всё равно не знаю, что это такое — я не очень силён в истории Четвёртого уровня — но как бы то ни было, в твоей линии этого оружия нет. Может, это и хорошо для них, хотя они наверняка имеют что-то подобное, столь же смертоносное или ещё хуже. Я подал жалобу в Отдел снабжения и раздобыл для тебя запас патронов и инструментов для перезаряжания. А теперь расскажи, что ты намерен делать с этой гончей.
      Когда Веркан Вэлл закончил, Торфа Карф некоторое время молчал.
      — Ты ввязываешься в очень рискованную затею, Вэлл, — сказал он наконец. — В твоем плане все преимущества будут на стороне зверя. Они столь же хорошо видят ночью, как ты днем. Наверное, ты об этом знаешь. Конечно, ты же теперь специалист по ночным гончим.
      — Да. Но они приспособились к горячим болотам Венеры, а в северо-восточной секции Северного Континента последние две недели стояла сухая погода. Я услышу её задолго до того, как она подойдет близко. К тому же на голове у меня будет мощный фонарь. Когда я его включу, она на мгновение ослепнет.
      — Ладно, как я уже говорил, ты теперь по ним специалист. Вот коммуникатор, заказывай все, что тебе нужно, — он прикурил новую сигарету от горящего кончика старой. — Но будь осторожен, Вэлл. У меня ушло почти сорок лет, чтобы сделать из тебя паравременника, и я не хочу повторять все сначала с кем-нибудь другим, пока не отойду от дел.
      Трава была сырой, когда Веркан Вэлл — он напомнил себе, что здесь его зовут Ричард Ли — шел по двору в ранних осенних сумерках от фермерского дома к полуразвалившемуся сараю. Дождь пошел утром, когда страторакета доставила его из Дхергабара к Хаграбанской фабрике синтетики на Первом уровне; не подверженный влиянию вероятностей человеческой истории, тот же дождь шел и над старой фермой Кинчуолтера возле форта Раттер, на Четвертом уровне. И не прекращался весь день.
      Это ему не понравилось. Сырой лес станет заглушать шаги его противника, исключая тем самым его единственное преимущество над ночным хищником, за которым он охотился. Тем не менее у него даже не возникло мысли отложить охоту. Более того, дождь только усилил его стремление поскорее разделаться с гончей. Это существо с горячих венерианских болот станет страдать от холода, а приученное годами одомашнивания отыскивать тепло среди людей, может проникнуть в какой-нибудь отдельно стоящий фермерский дом или, что ещё хуже, в одну из маленьких деревушек в долине. Если он не убьет её сегодня ночью, то инцидент, который он прибыл сюда предотвратить, произойдет почти наверняка.
      Войдя в сарай, он разложил на заднем сидении джипа старую попону, положил сверху ружьё и вывел джип задним ходом на улицу. Затем он снял куртку, вынув из кармана табак и трубку, и расстелил её на мокрой траве. Он открыл прихваченный с собой пакет и вынул из него маленький пластиковый пистолет-распылитель, привезенный с Первого уровня, направил его на куртку и давил на спуск до тех пор, пока не кончился заряд. В воздухе повисла едкая тошнотворная вонь — запах гигантского ядовитого клопа с Венеры, к которым гончие испытывали врожденную и непреодолимую ненависть. Именно из-за яростного стремления атаковать и убивать смертельно ядовитых клопов первые люди-поселенцы на Венере тысячелетия назад стали приручать уродливых и диких гончих. Он вспомнил, что семья Гавран обязана своим титулом огромным поместьям в венерианских тропинках, и что Гавран Сарн, который привез это существо на Четвертый уровень, родился на Венере. Когда Веркан Вэлл оденет эту куртку, он станет живой приманкой для убийственной ярости существа, которого искал. На мгновение, когда он, борясь с тошнотой, надевал куртку, он меньше думал об опасности, чем об этой едва переносимой вони, ради которой вчера вечером пришлось пожертвовать ценным экспонатом Дхергабарского Музея внеземной зоологии.
      Принеся распылитель и пакет из-под него к уличному очагу, он поднес к ним зажигалку. Изготовленные из легкогорючего материала, они вспыхнули и почти мгновенно исчезли. Он включил для проверки закрепленный на шляпе электрический фонарь, проверил ружьё, вынул тяжелый револьвер местного производства, откинул его барабан и установил его на место. Затем он сел в джип и поехал.
      Полчаса он на большой скорости ездил по пересекающим долину дорогам. Несколько раз он проезжал мимо ферм, и собаки, озадаченные и рассерженные чужим запахом, исходящим от его куртки, с любопытством лаяли ему вслед. Наконец он свернул на проселочную дорогу, а с неё — на едва различимую тропку, по которой когда-то возили брёвна. Дождь кончился, и он, чтобы иметь возможность стрелять в любом направлении, откинул верх джипа. Теперь ему приходилось пригибаться за ветровым стеклом, чтобы избегать нависающих веток. Однажды три оленя — самец и две самки — остановились впереди и секунду его разглядывали, а потом бросились прочь, мелькая белыми хвостиками.
      Теперь он ехал медленно, размазывая за собой вонючий след. Пока он был на Первом уровне, зверь опять напал на скот. Расположение места убийства подтвердило его оценку вероятных перемещений зверя и подсказало, где он может скрываться сегодняшней ночью. Он был уверен, что зверь где-то рядом. Рано или поздно, но он учует запах.
      Вскоре он остановился и выключил фары. Он тщательно выбрал это место, изучив днем карты Геологической Разведки. Сейчас он находился на старой железнодорожной насыпи. Пятьдесят лет назад по этой дороге возили лес, но с тех пор её давно забросили, а рельсы сняли. С одной стороны насыпи круто вздымался горный склон, а с другой был столь же резкий обрыв. Если гончая окажется внизу, ей придется взбираться по сорокапятиградусному склону, и ей не удастся при этом не обрушить вниз несколько камней или не издать какой-нибудь другой шум. И выйдет он из машины именно с этой стороны; если гончая окажется сверху, то между ними будет стоять джип. Он вышел, сдвинув пальцем предохранитель ружья, и секундой позже вдруг осознал, что совершил ошибку, от которой его не сможет спасти ни его изощренная логика, ни гипноприобретенные знания о повадках зверя.
      Едва он захлопнул дверку, глядя в ту сторону, куда ехал, как услышал сзади глухой вой и топот когтистых лап. Он резко развернулся, левой рукой включая фонарь, а правой выставляя вперёд ружьё и держа его наподобие пистолета. На долю секунды он увидел нападающего зверя, его вытянутую ящероподобную голову, расщепленную в зубастой улыбке, и вытянутые вперёд лапы с когтями.
      Он выстрелил и промахнулся, а в следующее мгновение зверь вышиб у него ружьё. Он инстинктивно поднял левую руку, заслоняя глаза. Когти пробороздили левую руку и плечо, что-то с силой ударило его в левый бок, а шляпа с фонарём слетела, когда он упал и закатился под джип. Он втянул под машину ноги и зашарил под курткой, отыскивая револьвер.
      Теперь он понял, где просчитался. Его план оказался чересчур удачным. Гончая учуяла его, когда он проезжал по старой насыпи, и помчалась следом. Её скорость как раз позволяла ей держаться в сотне футов позади, а шум мотора заглушал топот её ног. И всего за несколько секунд, которые ему потребовались, чтобы остановить машину и выйти, гончая промчалась эту сотню футов и обрушилась на него.
      Как и было характерно для образа мышления Первого уровня, Веркан Вэлл не стал терять ни секунды на самообвинения или панику. Еще заползая под джип, он уже напряженно отыскивал способ изменить ситуацию в свою пользу. Что-то коснулось подошвы его ботинка, и он тут же перестал шевелить ногой, одновременно пытаясь вытянуть из кобуры большой «смит-вессон». Он обнаружил, что пристегнутая под мышкой кобура из толстой дубленой кожи изодрана в клочья, пружина, удерживающая в ней оружие, погнута, и ему пришлось орудовать руками, чтобы извлечь револьвер. Гончая полоснула по нему восьмидюймовым кинжалообразным когтем средней конечности и лишь инстинктивно поднятая рука и то, что под мышкой у него была кобура, спасло ему жизнь.
      Гончая бродила вокруг джипа, яростно завывая. Она была сильно озадачена. Она могла видеть достаточно хорошо даже во мраке беззвездной ночи, потому что её глаза были от природы приспособлены преобразовывать инфракрасное излучение в свет. Тепла было достаточно — двигатель джипа, совсем недавно ехавшего по полотну с приводом на все колеса, был очень горяч. Стой Веркан Вэлл один, да ещё в такую холодную сырую ночь, тепло его тела выдало бы его с головой. Теперь же его тепло маскировал горячий двигатель. Более того, запах ядовитого клопа от его куртки смешивался с запахом, исходившим от сиденья, и гончая все никак не могла отыскать двух-с-половиной-футовое насекомоподобное существо, которое должно было его издавать. Веркан Вэлл лежал неподвижно, гадая, как долго ему придется ждать продолжения атаки. Тут он услышал над головой мощный удар, за которым последовал громкий треск рвущейся ткани. Гончая сорвала попону и принялась терзать обивку сиденья.
      "Надеюсь, она обдерёт себе всю лапу пружинами от сиденья", — отметил про себя Веркан Вэлл. Он уже нашарил камень размером с два кулака и другой, немного поменьше, которые положил в каждый из боковых карманов куртки. Он заткнул револьвер за пояс и стал, извиваясь, стягивать с себя куртку, избавляясь заодно от покореженной кобуры. Ёрзая на спине, он выполз между задними колесами и сел позади джипа. Затем, размахнувшись утяжеленной курткой, он швырнул её поверх джипа и головы гончей, одновременно вытаскивая револьвер.
      Гончая, привлеченная внезапным перемещением главного источника запаха, бросилась в сторону от джипа и накинулась на куртку. Громко затрещали кусты под насыпью. Веркан Вэлл тут же вскочил в джип и включил фары.
      Его замысел сработал отлично. Вонючая куртка опустилась на верхушку небольшого куста в десяти футах перед джипом и теперь висела в десяти футах над землей. Гончая, встав на задние лапы, вытянула вверх передние, стараясь стянуть куртку вниз, и нанося яростные рубящие удары единственным когтем средней конечности. Она стояла спиной к нему.
      Теперь, когда его глазам помогал свет фар, паравременник смог тщательно прицелиться в основание позвоночника, чуть повыше средних лопаток, и плавно спустить курок. Большой «магнум» тридцать шестого калибра дёрнулся в его руке, извергнув гром и пламя — хотя бы это оружие Четвёртого уровня не было таким невероятно шумным — и зверь завопил и рухнул. Снова взведя курок револьвера, Веркан Вэлл помедлил мгновение, потом с удовлетворением кивнул. Хребет зверя был перебит, и его нижние конечности и даже средние боевые лапы оказались парализованными. Он снова тщательно прицелился и выстрелил в основание черепа. Зверь дернулся и умер.
      Включив фонарь, он отыскал ружьё, воткнувшееся стволом в грязь немного позади и справа от джипа, и коротко выругался, употребив местную идиому Четвёртого уровня, потому что Веркан Вэлл был человеком, любившим хорошее оружие, будь то сигма-излучатели, нейтронно-разрушающие бластеры или излучатели твердых снарядиков с нижних уровней. К этому времени раны, нанесенные когтями зверя, начали сильно болеть. Он стянул рубашку и швырнул её на капот джипа.
      Торфа Карф советовал ему вооружиться излучателем, или бластером, или нейтропарализатором, но Веркан Вэллу не хотелось брать подобное оружие на Четвёртый уровень. В случае его гибели такое оружие слишком легко могло попасть в руки человека, способного понять, что заложенные в оружие принципы намного превосходят общую культуру Четвёртого уровня. Но с ним был один предмет Первого уровня, который он сам решил взять с собой, в основном из-за того, что в надлежащей упаковке он не бросался в глаза как нечто чужое. Пошарив под сиденьем, он вытащил добротный кожаный чемоданчик Четвертого уровня, открыл его и достал полулитровую бутылку, на которой была наклеена красная этикетка с символом «Яд», и полотенце. Пропитав полотенце содержимым бутылки, он тщательно протёр им каждый кусочек кожи выше пояса, дабы не пропустить ни малейшей царапины, нанесенной ядовитыми когтями зверя. Едва пропитанное жидкостью полотенце касалось кожи, его пронзала боль, подобная прикосновению горячего утюга; задолго до конца обработки он испытывал невыносимые мучения. Удовлетворённый тем, что продезинфицировал все раны, он уронил полотенце и обессиленно прислонился к джипу. Он процедил сквозь зубы длинную цепочку проклятий на английском, добавил к ним грязное испанское выражение, которое подцепил среди обитателей Четвёртого уровня на его родном острове Неррос, и увенчал всё это громыхающим выражением на языке третьего уровня, в котором упоминалось имя Могги, Огненного бога Дулов. Он произнес имя Фасифа, великого бога Хифтов, в такой фразе, которая обеспечила бы ему купание в ванне с кислотой, услышь его хифтанские жрецы. Он сослался на причудливые любовные обычаи народа Иллаилла с Третьего уровня, и окончательно успокоился, произнеся на дар-халмском языке одно из многоэтажных генеалогических оскорблений, столь любимых в Индо-туранском секторе Четвёртого уровня.
      К этому времени резкая боль уменьшилась до вполне терпимого зуда. Но ему придется примириться с ним, пока работа не будет окончена и он не сможет насладиться горячей ванной. Он достал из аптечки ещё одну бутылку — плоскую, объемом в пинту, в которой было местное средство для заживления внутренних и душевных ран — виски «Олд Оверхолт». Он принял добрую дозу лекарства, завинтил пробку и сунул бутылку в карман брюк, чтобы она была под руками. Он подобрал разодранную кобуру и бросил её под заднее сиденье, затем надел рубашку. Потом подошёл к мёртвой гончей, ухватился за её толстый короткий хвост и втащил её на насыпь.
      Это была уродливая зверюга весом почти в двести футов, с мощными мускулистыми задними конечностями, на которых она передвигалась, и сильными передними лапами с тремя когтями на каждой. Вторая пара лап располагалась пониже первой, в верхней трети высоты тела, каждая была вооружена изогнутым когтем, который обычно был тесно прижат к телу. Револьверная пуля вошла в основание черепа и вышла под челюстью. Голова осталась почти неповрежденной. Это обрадовало Веркан Вэлла, который хотел украсить ею комнату охотничьих трофеев в своем доме на Нерросе. Кряхтя и напрягаясь, он затащил зверя на заднее сиденье джипа и прикрыл разодранной твидовой курткой.
      Внимательно осмотревшись напоследок, он убедился, что не оставил за собой ничего странного и подозрительного. В том месте, где гончая терзала куртку, кусты были поломаны, но это мог сделать и медведь. Кое-где остались лужицы вязкой жидкости, что служила зверю кровью, но от них скоро ничего не останется. Земным грызунам нравилась кровь ночных гончих, а в лесу полно мышей. Он сел за руль, подал джип назад, развернулся и уехал.
      Оказавшись в куполе паравременной транспозиции, Веркан Вэлл отошёл от тела гончей, которое только что втащил внутрь, и осмотрел тело другого животного — короткохвостой рыжевато-коричневой канадской рыси с кисточками на ушах. Это животное уже успело проделать две паравременные транспозиции; пойманное в диких лесах Северной Америки Пятого уровня, оно было перемещено на Первый уровень и попало в зоопарк Дхергабара, затем, реквизированное по приказу Торфы Карфа, перенесено на Четвёртый уровень к Веркан Вэллу. Теперь конец её путешествий был уже близок.
      Веркан Вэлл потрогал распростертое животное носком ботинка; оно слегка вздрогнуло. Ее лапы были крест-накрест стянуты веревками, но когда Веркан Вэлл заметил, что действие наркотика слабеет, он достал шприц, раздвинул мех у основания шеи и сделал рыси инъекцию. После этого он поднял зверя и отнес его в джип.
      — Ладно, киска, — сказал он, укладывая рысь под заднее сиденье, — это будет поездка в один конец. Ты и не почувствуешь ничего, так что больно тебе не будет.
      Он вошел в амбар и порылся в куче давно заброшенного хлама. Подняв мотыгу, он решил, что она слишком легка. Лемех от плуга оказался неудобен. Он примерился к кочерге, но потом обнаружил секиру, лежащую на куче источенных жучками досок. Ее рукоятка некогда была укорочена до 12 дюймов, и это превратило её в тяжелый топор. Он взвесил его на руке и испробовал на деревянном чурбане, затем, убедившись, что секретная дверь заперта, снова вышел и уехал.
      Он вернулся через час. Открыв потайную дверь, он внес под купол изодранную кобуру, веревки, недавно стягивавшие тело рыси, и топор, теперь заляпанный кровью с прилипшими к ней рыжевато-коричневыми волосками. После этого он заперся изнутри, вынул из кармана бутылку и сделал долгий глоток.
      Дело было сделано. Теперь он сможет принять горячую ванну и отоспаться на ферме до полудня, затем вернется на Первый уровень. Возможно, Торфа Карф захочет, чтобы он на некоторое время вернулся сюда опять. Даже после предотвращения возможного кризиса, вызванного сбежавшей любимицей Гавран Сарна, ситуацию в этой временной линии нельзя было назвать удовлетворительной, и присутствие помощника шефа могло оказаться весьма кстати.
      По крайней мере, он вправе ожидать короткого отпуска. Он вспомнил о маленькой рыжеволосой девушке с фабрики в Хаграбане. Как же её звали? Кара… Кера… а, вспомнил — Морван Кара. Когда он завтра после полудня будет на Первом уровне, её смена как раз закончится.
      Раны от когтей всё ещё досадливо ныли. Горячая ванна и ночь сна… Он сделал ещё один глоток, раскурил трубку, подхватил ружьё и зашагал через двор к дому.
      Рядовой Зинковски положил телефонную трубку и, потягиваясь, вышел из-за стола. Он вышел из дежурки и пошел через холл в комнату отдыха, где бездельничали остальные. Сержант Хэйнс, лениво игравший в джин с капралом Коннером, заместителем шерифа, и с механиком из автомастерской, поднял голову.
      — Знаете, сержант, кажется на этом скотоубийстве можно поставить крест.
      — Вот как? — с внезапным интересом переспросил сержант.
      — Точно. Зверюга вроде бы своё получила. Мне только что звякнул парень из железнодорожной полиции Логанспорта. Путевой обходчик нашел мертвую рысь возле рельсов ветки на Логан Ривер, примерно в миле от семафора. Похоже, ей не захотелось уступить дорогу ночному товарняку, что шел вверх вдоль реки, и ей не повезло. Её изрубило в котлету.
      — Возле семафора, говоришь. Это как раз недалеко от развилки на Йодер, — прикинул сержант. — Позапрошлой ночью — ферма Строумайера, прошлой ночью — ферма Эмрина… да, все вроде сходится.
      — И ещё больше придется по душе Стиву Паркеру — рыси не находится под охраной, так что ему не о чем волноваться. А поскольку законы штата не нарушились, то и нам до этого дела нет, — сказал Коннер. — Тебе сдавать, сержант?
      — Да. Только погоди минутку, — сержант встал. — Я обещал позвонить в Логанспорт Сэму Кэйну из «Ассошиэйтед Пресс», если узнаю что-нибудь новенькое.
      Он направился к телефону.
      — «Призрак-убийца»! — он фыркнул и издал губами неприличный звук.
      — А вообще-то, — сказал заместитель шерифа, — нескучное было дельце, пока не кончилось. Ничуть не хуже той истории с «летающими тарелками».