— Ваше величество, — прошипел старый генерал истеричным шепотом. — Да это же просто какая-то фальшивка! Посмотрите, они ведь все стреляют мимо! Ружья почти не дают отдачи! И слишком много дыма для обычного пороха!
      — Я заметил.
      По-видимому, мятеж подготовили давным-давно и очень тщательно. Хотя бунт студентов выглядел совершенно спонтанным. Да, хотелось бы знать, что замышляет Йорн Треванн. Вся эта странная ситуация поставила Поля в тупик.
      — Только никому не говорите об этом, — попросил он.
      Прибывали все новые и новые аэромобили, большие и роскошные, расписанные гербами некоторых самых знатных семей в Асгарде. Из одного приземлившегося среди первых, с эмблемой Дукласса, высадились министр экономики, министр образования и еще несколько министров. Граф Дукласс сразу подошел к князю Треванну, отвел его в сторону от короля Ранульфа и лорда Кореффа и заговорил — быстро и настойчиво. Быстрым шагом приблизился граф Таммсан.
      — Боже храни ваше величество, — поздоровался он, задыхаясь. — Что происходит, сэр? Мы слышали о каком-то мелком скандале в университете, которым очень обеспокоен князь Ганзи, но теперь похоже, что бои идут по всему городу. Я никогда не видел ничего подобного. По дороге во дворец нам пришлось пробираться через огромные территории, где повсюду сражаются. А сейчас огромная толпа движется по авеню Искусств, и… — Он посмотрел на солдат службы безопасности. — Ваше величество, что происходит?
      — Большие и пугающие перемены, — заговорил граф Таммсан, который, вероятно, тоже посетил пси-медиума. — Но я думаю, что Империя переживет их. Возможно, все это обернется к лучшему.
      К князю Треванну подошел офицер жандармерии в синей униформе, увел его от графа Дукласса и сказал пару слов. Министр безопасности кивнул, а затем снова вернулся к министру экономики. Они еще немного поговорили, а затем пожали друг другу руки, и Треванн отошел от Дукласса, расплывшись в улыбке. К князю приблизился офицер жандармерии.
      — Ваше величество, это полковник Хандросан, офицер, который ведет университетское дело.
      — Прекрасная работа, полковник. — Поль пожал Хандросану руку. — Не удивляйтесь, если ваши заслуги вспомнят на предстоящем Дне почестей. Вы привезли Кейна и двух профессоров?
      — Они внизу, на нижней посадочной площадке, ваше величество. Мы пытаемся задержать студентов, чтобы вашему величеству представилась возможность поговорить с ними.
      — Я встречусь с профессорами сейчас же. В моем рабочем кабинете.
      Офицер отсалютовал и ушел. Поль повернулся к графу Таммсану:
      — Вот почему я попросил князя Ганзи пригласить вас. Весть о мятеже уже известна слишком многим, а потому мы не можем проигнорировать все эти события, придется что-либо предпринять. Я собираюсь поговорить со студентами. Хочу выяснить, что случилось, прежде чем решу, что же делать. Джентльмены, прошу пройти в мой кабинет.
      — Но я не понимаю. — Граф Таммсан в недоумении огляделся, но все же последовал за Полем и князем Треванном, сопровождаемым группой солдат службы безопасности. — Не понимаю, что происходит.
      Из-под императора почти что выдернули трон, один из министров готов произвести государственный переворот, и все вместе они собираются тратить время на выяснение пустякового академического спора. Единственное, что было совершенно ясно, — министерство образования обрело очень нехорошую славу, которую в настоящее время не могло себе позволить. Князь Треванн рассказывал об атаке хулиганов на демонстрацию студентов, что встревожило Таммсана больше всего. Хулиганы из неработающих обычно действовали по приказам боссов избирательных блоков, которые, в свою очередь, выполняли указания политиков-манипуляторов, возглавляющих картели и группы политического давления. И действие сверху вниз через неработающих обычно сопровождалось влиянием снизу вверх, что в конечном итоге весьма отрицательно сказывалось на министрах.
      В холле около кабинета толпилось с десяток солдат службы безопасности в черных мундирах и столько же ториан из дворцовой охраны. Увидев приближающихся министров во главе с императором, солдаты моментально построились в две шеренги, и возглавляющий их торианский офицер отдал честь.
      Зайдя в кабинет, Поль подошел к столу. Граф Таммсан зажег сигарету, нервно затянулся и сел так осторожно, словно боясь, что кресло развалится под ним. Князь Треванн расположился в другом кресле и расслабился, закрыв глаза. На полу валялись остатки вафель, не доеденные утром маленькой собачкой. Поль наклонился, подобрал крошки, положил их на стол и, усевшись, уставился на них. Так он сидел до тех пор, пока не замигал и не зажужжал дверной монитор. Тогда Поль нажал открывающую дверь кнопку.
      Полковник Хандросан ввел в кабинет троих ученых мужей — Кейна с багровым надменным лицом, на котором сейчас, однако, была написана явная тревога; седовласого, сутулого и крайне раздраженного Дандрика и Фареса молодого, воинственно настроенного, со щетинистыми рыжими усами. Император поприветствовал всех вошедших разом и предложил им сесть, после чего ненадолго возникла небольшая неловкая пауза, во время которой все ожидали, что Поль заговорит первым.
      — Джентльмены, — наконец нарушил он молчание, — хотелось бы наконец узнать более упорядоченные факты о студенческом мятеже и его причинах. Я хочу, чтобы кто-нибудь из вас по возможности кратко и полно рассказал, что вы знаете о последних событиях в городе.
      — Вот кто заварил всю эту кашу! — провозгласил Кейн, указывая пальцем на Фареса.
      — Профессор Фарес здесь ни при чем, — решительно заявил полковник Хандросан. — Он вместе с женой упаковывал вещи у себя дома, когда все это началось. Кто-то позвонил ему и рассказал о драке на стадионе, и профессор сразу направился туда, чтобы уговорить студентов разойтись. Но к этому времени ситуация на стадионе полностью вышла из-под контроля, и учащихся уже не удалось образумить.
      — Я думаю, нам прежде всего следует выяснить, почему профессора Фареса уволили, — сказал князь Треванн. — Очень трудно убедить меня, что преподаватель, способный приобрести такое уважение студентов, — плохой учитель и заслуживает увольнения.
      — Насколько я понимаю, — сказал Поль, — увольнение явилось следствием разногласий между профессором Фаресом и профессором Дандриком относительно эксперимента, который они вместе проводили. По-моему, целью эксперимента являлось более точное установление скорости летящих с ускорением субъядерных частиц. Бета-микропозитов, не так ли, профессор Кейн?
      — Ваше величество, — Кейн с удивлением взглянул на императора, — я ничего об этом не знаю. Профессор Дандрик возглавляет физический факультет; около шести месяцев назад он пришел ко мне и сказал, что считает такой эксперимент желательным. Я просто-напросто положился на его мнение и дал санкцию на проведение опыта.
      — Ваше величество только что описали цель эксперимента, — сказал Дандрик. — Очень долгое время в математических описаниях субъядерных событий существовали различные неточности. И эксперимент, о котором идет речь, был предпринят в надежде исключить их.
      — Да, я понимаю, профессор, — прервал Поль Дандрика, прежде чем тот успел начать длинные математические объяснения. — Но в чем состоял сам эксперимент, в терминах физических действий?
      Какое-то мгновение Дандрик беспомощно озирался по сторонам.
      — Ваше величество, — вмешался Фарес, подавив смешок, — мы применили большой турболинейный ускоритель, чтобы выпустить микропозиты по трубе длиной в один километр, заполненной разреженным воздухом. Ускорение микропозитов измерялось в световых единицах, скорость которых установлена практически абсолютно точно. Я бы выразился так, что относительно света в принципе не существует наблюдаемых неточностей. И до тех пор пока мы ускоряли микропозиты до 16,067543333 скорости света, они регистрировались так, как и ожидалось. Но после дальнейшего увеличения ускорения мы стали регистрировать столкновения микропозитов с заданной целью раньше, чем выпускали их из ускорителя, хотя все приборы регистрации частиц продолжали функционировать нормально. Я известил об этом профессора Дандрика, и…
      — Вы известили его. А что, профессор не присутствовал при опыте?
      — Нет, ваше величество.
      — Ваше величество, я — глава физического факультета университета. И у меня и без того много административной работы, чтобы еще терять время на технические аспекты подобных экспериментов, — вставил слово Дандрик.
      — Как я понимаю, профессор Фарес проводил исследования микропозитов практически в одиночку. Так, вы сказали Дандрику, что случилось. И что?
      — Ваше величество, профессор Дандрик просто заявил, что достигнут предел точности, и приказал прекратить эксперимент. Затем он прислал вам отчет — еще до того, как мы наблюдали этот эффект ожидания, — сообщив, что установлен новый предел точности в измерении скорости летящих с ускорением микропозитов, даже словом не упомянув об эффекте ожидания.
      — Я читал краткое резюме этого отчета. Почему же вы, профессор Дандрик, не сочли нужным упомянуть о таком довольно необычном эффекте?
      — Почему?! Да потому что все это до крайней степени нелепо, вот почему! — пролаял Дандрик. И добавил поспешно: — Ваше императорское величество. Затем он повернулся и свирепо посмотрел на Фареса, ибо смотреть таким образом на императоров галактик профессорам не полагалось. — Ваше величество, предел точности был достигнут. После чего, как и следовало ожидать, техника начала давать ошибочные показания.
      — Можно было предположить, что приборы прекратят регистрировать возросшую скорость относительно стандартной скорости света или начнут выдавать непропорциональные данные, — сказал Фарес. — Но, ваше величество, я утверждаю: никто не ожидал, что микропозиты будут обнаружены у цели раньше выброса из источника. И добавлю: после регистрации такого небольшого, но очевидного прыжка в будущее не наблюдалось пропорционального увеличения ожидания вместе с увеличением ускорения. Я хотел выяснить почему. Но когда профессор Дандрик понял, что происходит, он фактически впал в истерику, приказал немедленно выключить ускоритель, словно боялся, что прибор взорвется и осколки полетят прямо в него.
      — Я думаю, пара осколков до него уже долетела, — спокойно произнес князь Треванн. — Профессор, имеется ли у вас какая-либо теория, или предположение, или хотя бы идея, как возник этот эффект ожидания?
      — Да, ваше высочество. Я подозреваю, что кажущееся ожидание обыкновенная иллюзия наблюдения. Подобная иллюзии перестановки временных отрезков, которую ученые впервые заметили, но не поняли, когда открыли, что позитроны иногда превышают скорость света.
      — И я то же самое все время говорил! — вмешался Дандрик. — Все это иллюзия, связанная…
      — С достижением предела точности наблюдений, профессор Дандрик. Продолжайте, профессор Фарес.
      — Я полагаю, что при превышении скорости света в 16,067543333 раза микропозиты теряют вообще какую-либо скорость, скорость, определяемую как движение в четырехмерном пространстве. Я думаю, частицы двигались сквозь трехмерное измерение, не продвигаясь в то же время в четвертом, временном измерении. Они преодолели это расстояние от источника к мишени вне времени. Мгновенно.
      Это были первые слова правды. Фарес наконец сказал то, о чем действительно думал. Дандрик с воплем вскочил на ноги:
      — Он сумасшедший! Ваше величество, вы не должны… то есть я имел в виду, пожалуйста, ваше величество, не слушайте его. Он сам не знает, что говорит. Он просто бредит!
      — Он прекрасно знает, о чем говорит, и это, вероятно, пугает его еще больше, чем вас. Но разница в том, что Фарес хочет взглянуть правде в лицо, а вы — нет.
      На самом деле разница состояла в том, что Фарес был ученым, а Дандрик преподавателем. Для Фареса случившееся означало, что в науке открылась новая дверь, впервые за последние восемьсот лет. Для Дандрика же это значило угрозу упразднения всего, чему он учил всю свою жизнь, с самого первого утра, когда открыл дверь аудитории университета. Он более не сможет говорить ученикам: "Вы здесь для того, чтобы я научил вас". Теперь ему придется смириться и сказать: "Мы здесь для того, чтобы получить знания из Вселенной".
      Так случалось уже много раз. Удобный и устоявшийся мир существовал в соответствии со всеми известными фактами, а затем появлялись новые факты, уже не соответствующие ничему. Когда-то третья планета Солнечной системы являлась центром Вселенной, затем ею стала Терра, затем Солнце, после чего даже в масштабах Галактики были вынуждены отказаться от какого-либо понятия центра. Атом считали неделимым, пока кто-то не разделил его. Предполагали, что весь космос пронизывают невидимые, непостижимые частицы, необходимые для передачи света, и так думали до тех пор, пока не обнаружили, что такие частицы совершенно не нужны и не существуют. А скорость света когда-то считалась максимально возможной и постоянной, вне зависимости от расстояния от светового источника, и ученые утверждали, что ее нельзя превысить, точно так же, как нельзя поделить атом. А космос для объяснения некоторых наблюдаемых явлений считался расширяющимся одновременно во всех направлениях. А сколько всего было обнаружено в психологии, когда открыли пси-Феномен, который стал настолько очевиден, что его уже стало невозможно игнорировать.
      — Значит, доктор Дандрик приказал вам прекратить эксперимент как раз в тот момент, когда он стал интересным, и вы отказались?
      — Ваше величество, я уже не мог остановиться. Но доктор Дандрик велел разобрать и прочистить аппаратуру, и тогда я, наверное, потерял голову. Сказал, что сейчас врежу по его старой глупой морде.
      — Вы слишком много себе позволяете! — закричал ректор Кейн.
      — Я думаю, вы проявили недюжинную сдержанность, не выполнив подобную угрозу. Вы объяснили ректору важность эксперимента?
      — Я пытался, ваше величество, но он просто не стал слушать.
      — Но ваше величество! — запротестовал Кейн. — Профессор Дандрик — глава факультета, один из ведущих физиков Империи, а этот молодой человек всего лишь один из младших помощников профессора. Он даже в общем-то не профессор, поскольку получил свою ученую степень на одной из далеких планет. В университете Браннертона, на Гимли.
      — Профессор Фарес, разве вы не учились у профессора Ванна Эверетта? — резко спросил князь Треванн.
      — Да, сэр, я…
      — Ха, неудивительно! — закричал Дандрик. — Ваше величество, Эверетт совершеннейший шарлатан! Десять лет назад его вышвырнули из здешнего университета, и я удивляюсь, как он вообще сумел преуспеть, даже в таком заведении, как Браннертон, и на такой планете, как Гимли.
      — Ах ты, старый тупой дурак! — закричал Фарес. — Да твоих знаний физики не хватит даже для того, чтобы хотя бы смазывать маслом роботов в лаборатории Ванна Эверетта!
      — Вот, ваше величество, — сказал Кейн. — Теперь вы видите, как этот хулиган уважает власти.
      — Да, — сказал Поль, — на Адитье такое поведение немыслимо, там все уважают власти. Независимо от того, достойны последние уважения или нет.
      Граф Таммсан хохотнул было, но подавил смешок, поняв, что он единственный, кто смеется вслух, остальные же не уловили шутки.
      — Хорошо, а как насчет студенческого бунта? — спросил Поль. — Кто начал его?
      — Полковник Хандросан проводил расследование на месте, — ответил князь Треванн. — Могу ли я предложить выслушать его отчет?
      — Да, конечно. Полковник, прошу.
      Хандросан поднялся и заложил руки за спину, пристально глядя на стену за спиной Поля.
      — Ваше величество, студенты отделения субъядерной физики, возглавляемого профессором Фаресом, аспиранты — в общем, все — узнали об увольнении профессора Фареса от одного из работников факультета, который вел занятия сегодня утром. Все они встали и вышли в холл, а затем собрались на улице, во дворе, чтобы обсудить это дело. На следующей перемене к ним присоединились студенты других научных факультетов, и все вместе они отправились на стадион, где полчаса спустя к ним присоединились остальные учащиеся университета, узнавшие об увольнении. Короче, мятежники собрались мгновенно, хотя никто их не организовывал. Весь стадион напичкан видеопередатчиками, снабженными записывающими устройствами. У нас имеется полная аудиовидеозапись событий, включая нападение на студентов полиции университета.
      Приказ об атаке был отдан ректором Кейном около одиннадцати ноль-ноль. Начальнику университетской полиции было приказано очистить стадион, и на его вопрос, можно ли применить силу, ректор Кейн ответил, что можно использовать все что угодно.
      — Я этого не говорил! Я только велел убрать студентов со стадиона, но…
      — У начальника университетской полиции имеется персональное записывающее устройство, — монотонно и спокойно произнес Хандросан. Приказ был отдан голосом ректора Кейна. Я сам слышал.
      Полицейские, — продолжил он, — пробовали сначала применить газ, но дул встречный ветер. Тогда они попытались применить слуховые оглушители, но студенты набросились на них и переломали все приборы. Если ваше величество позволит мне выразить собственное мнение, то, хотя я и не одобряю последовавшую атаку студентов на административный центр, должен заметить, что так называемые мятежники абсолютно не вышли за рамки своих прав, защищаясь на стадионе. А ведь достаточно трудно остановить обученные и дисциплинированные войска, когда они переходят в наступление. Разгромив полицию, студенты, взбудораженные своей победой, просто продолжили атаку.
      — То есть вы утверждаете, будто точно установлено, что студенты вели себя мирно и не нарушали порядка на стадионе, когда их атаковали? И приказ об атаке отдал лично ректор Кейн?
      — Да, я это утверждаю, ваше величество.
      — Я думаю, мы все выяснили, джентльмены. — Поль повернулся к графу Таммсану: — Это дело, в общем-то, касается министерств образования и безопасности. Я предлагаю, чтобы вы и князь Треванн провели совместное официальное и публичное расследование. И до тех пор пока не будут выяснены, разобраны и изложены все детали, увольнение профессора Фареса откладывается и он восстанавливается в своей должности на факультете.
      — Да, ваше величество, — согласился Таммсан. — И думаю, что до выяснения всех обстоятельств ректору Кейну следует взять отпуск.
      — Еще я предлагаю следующее. Раз решающим моментом всего этого дела послужил эксперимент с микропозитами, его необходимо повторить. Под личным руководством профессора Фареса.
      — Я согласен, ваше величество, — сказал князь Треванн. — Если это так важно, как я думаю, профессор Дандрик заслужил порицания за то, что приказал прекратить эксперимент и не доложил об эффекте ожидания.
      — Мы проведем совещание касательно расследования, включая эксперимент, завтра, ваше высочество, — сказал Таммсан Треванну.
      — Хорошо, джентльмены. — Поль поднялся, и вместе с ним встали все остальные. — Вы все свободны. Вскоре появится процессия студентов, и я хочу рассказать им обо всем, что мы собираемся делать. Князь Треванн, граф Таммсан, вы присоединитесь ко мне?
      Поднимаясь к центральной террасе, располагающейся рядом с башней Октагона, Поль обернулся к графу Таммсану.
      — Я заметил, что вы засмеялись, когда я сделал замечание насчет Адитьи, — сказал он. — Вы встречались с первым гражданином?
      — Только связывался с ним по видеосети, сэр. Мы беседовали около часа. По-моему, на Адитье готовится реформа системы образования. Реформы во всех сферах там проводятся каждые десять лет, надо это или нет. Ягго прибыл к нам, чтобы найти кого-либо, кто сможет заняться очередными преобразованиями.
      Поль внезапно встал, заставив остановиться идущих позади, и искренне рассмеялся:
      — Что ж, первый гражданин Ягго уедет домой довольным: мы преподнесем ему подарок в виде самого знаменитого преподавателя на Одине.
      — Кейна? — спросил Таммсан.
      — Ну да. Прекрасная идея. Если у вас есть несколько неразрешенных проблем, это причиняет массу беспокойства, но, если проблем накопилась целая куча, они начинают разрешать друг друга. Таким образом мы сможем избавиться от Кейна и создадим вакантную должность, которая может быть занята кем-либо достойным. Министерство образования выберется из скверной ситуации, а первый гражданин Ягго получит то, чего хочет.
      — И, насколько я знаю Кейна и Всенародное государство Адитья, не пройдет и года, как Ягго застрелит Кейна или засадит его в тюрьму, и тогда у космического флота появится повод посетить Адитью, после чего ситуация там изменится коренным образом и уже никогда не будет прежней, — добавил князь Треванн.
      Выслушав обращение Поля, студенты столпились на лужайках перед дворцом и все еще продолжали приветствовать императора криками. Солдаты службы безопасности куда-то испарились, но у входа в холл зала заседаний императора и министров встретил наряд торианских стрелков, одетых в красные юбочки. Подошел князь Ганзи в сопровождении двух офицеров дворцовой охраны: человека и торианина. Граф Таммсан в недоумении смотрел то на Поля, то на Треванна. Удивление было вызвано тем, что все как ни в чем не бывало опять происходило как обычно.
      — Джентльмены, — сказал Поль, — я полагаю, что вы хотите посовещаться с коллегами в круглом зале, прежде чем начнется заседание. Вы не обязаны сопровождать меня далее.
      — Ваше величество, что происходит? — недовольно спросил князь Ганзи, приблизившись к Полю, как только тот вошел в холл. — Кто в конце концов контролирует ситуацию во дворце, вы или князь Треванн? И где его императорское высочество и генерал Дорфли?
      — Я отослал Дорфли, чтобы он составил компанию Родрику на пикнике. Думаю, не стоит расстраиваться по поводу отсутствия старого генерала. Представьте себе, что бы он тут натворил.
      — Я думал, что владею ситуацией. — Князь Ганзи какое-то мгновение смотрел на Поля с любопытством. — Но теперь сомневаюсь. А это дело о студентах… как вы узнали о нем?
      Поль рассказал. Они поговорили еще немного, затем премьер-министр посмотрел на часы и предложил начать заседание. Поль кивнул, и они проследовали в холл, а затем в зал.
      В большом полукруглом вестибюле находились лишь взвод дворцовой охраны, императрица Мэррис и фрейлины. Быстро, как только позволяло узкое платье, Мэррис приблизилась к Полю и взяла его под руку; фрейлины последовали за ней, а впереди шел князь Ганзи, созывая всех на заседание: "Милорды, ваши светлости, джентльмены — его императорское величество!"
      Мэррис крепко взяла мужа под руку, и они двинулись вперед.
      — Поль, — прошептала она ему в самое ухо, — что это за дурацкая история с Йорном Треванном, который будто бы пытается захватить трон?
      — Глупости! Йорн достаточно приближен ко двору и знает, что это за место — трон. Да он, пожалуй, пойдет на любое преступление, включая геноцид, чтобы держаться от трона подальше.
      — Тогда почему, — Мэррис слегка подпрыгнула, чтобы идти с Полем в ногу, — он наполнил дворец черными мундирами? А с Родом все в порядке?
      — Абсолютно. Он где-то в горах, на пикнике, удерживает Харва Дорфли от очередных глупостей.
      Поль и Мэррис пересекли зал заседаний и сели на трон, предназначенный для двоих. Вслед за императором с императрицей уселись и все присутствующие, и после некоторых официальных фраз премьер-министр объявил заседание открытым. Почти моментально вскочил на ноги один из князей-советников и попросил у его величества разрешения задать несколько вопросов правительству.
      — Я бы хотел спросить его высочество министра безопасности, что означают все эти беспрецедентные беспорядки, как во дворце, так и в городе.
      Князь Треванн тут же поднялся:
      — Ваше величество, отвечая на вопрос его светлости… — и он принялся описывать студенческий мятеж, демонстрацию с петицией к императору и неразбериху с хулиганами из неработающего класса. — Что касается происшествия в университете, то я не хотел бы касаться проблем, о которых должен побеспокоиться его светлость министр образования. Что же до сражений в городе, могу заверить его светлость, что жандармы и солдаты службы безопасности полностью контролируют ситуацию. На зачинщиков городских беспорядков проводится облава, и если министр юстиции согласится, то расследование происшедшего начнется завтра.
      Министр юстиции заверил министра безопасности, что к завтрашнему дню его министерство полностью подготовится к сотрудничеству в расследовании. Встал граф Таммсан и начал рассказывать о мятеже в университете.
      — Что случилось, Поль? — прошептала Мэррис.
      — Ректор Кейн уволил профессора физики за то, что тот слишком интересуется наукой. Студентам это не понравилось. Думаю, что ситуацию легко исправит преемник Кейна. Как прошел фестиваль цветов?
      — Я уложилась в график. — Императрица подняла веер, чтобы скрыть гримасу. — Завтра у меня еще пятьдесят выступлений.
      — Ваше императорское величество! — Поднявшийся советник замолк на минутку, чтобы убедиться, что император его слушает, а затем продолжил: Ввиду того что дело помимо всего прочего касается и научного эксперимента, в котором, вероятно, заинтересовано также министерство науки и техники, и поскольку в настоящий момент министра, возглавляющего это учреждение, нет, я предлагаю продолжить обсуждение данного вопроса после избрания министра.
      На ноги вскочил министр здравоохранения:
      — Ваше императорское величество, позвольте мне согласиться с предложением его светлости и дополнить его встречным предложением: упразднить министерство науки и техники, а все функции и персонал распределить между другими министерствами, а именно — образования и экономики.
      Не успел оратор сесть на место, как поднялся министр изящных искусств:
      — Ваше императорское величество, позвольте мне согласиться с мнением графа Гилфреда и дополнить высказанное им предложение своим: упразднить также никем в настоящий момент не возглавляемое министерство обороны, а его персонал и функции передать министерству безопасности, возглавляемому его светлостью князем Треванном.
      Вот оно, началось!
      — Ого! — сказала за спиной Поля Мэррис.
      Поль уже давно заметил, что его жена способна одним междометием выразить то, о чем советник обычно вещает в течение получаса. Князь Ганзи был ошеломлен, шесть из восьми советников Собрания говорили одновременно, перебивая друг друга. Четверо министров вскочили на ноги, шумно требуя слова. Громче всех кричал граф Дукласс, министр экономики, которому слово и предоставили.
      — Ваше императорское величество, поскольку я являюсь заинтересованной стороной, мне не подобает поддерживать предложение графа Гилфреда. Но с предложением барона Гаратта, министра изящных искусств, я готов согласиться практически полностью. Вообще, я считаю это предложение весьма замечательным…
      — А я считаю его самым дьявольски опасным предложением, высказанным в этом зале за последние шесть веков! — выкрикнул старый адмирал Геклар. — В результате все вооруженные силы Империи окажутся сосредоточенными в руках одного человека. Кто знает, каким бессовестным образом решит он использовать полученную власть?
      — Так вы намекаете, князь-советник, что князь Треванн намеревается применить свою власть в корыстных целях и собирается начать подрывную деятельность? — требовательно спросил граф Таммсан, обращаясь ко всем вместе.
      По залу прокатился всеобщий вздох. Около половины заседающих были абсолютно уверены, что так оно и есть. Адмирал Геклар поспешил быстро увильнуть от ответа.
      — Князь Треванн — не последний в истории Империи министр безопасности, — сказал он.
      — Ваше величество, — вступил в дискуссию граф Дукласс, — хочу лишь напомнить, что министерство безопасности и так фактически обладает монополией на вооруженные силы на этой планете. Как мне сообщили, когда в городе возникли беспорядки, которые сейчас почти контролируют люди Треванна, был отдан приказ привезти в Асгард регулярные войска и планетарную милицию. Но, прежде чем войска или милиция доберутся сюда, пройдет несколько часов, и потребуется по крайней мере день для их мобилизации. А тогда им уже нечего будет тут делать. Не так ли, князь Ганзи?
      Премьер-министр злобно зыркнул на графа, уязвленный тем, что не у него одного имеется прекрасная личная разведывательная служба, затем проглотил свою злость и согласно кивнул.
      — Более того, — продолжил граф Дукласс, — министерство обороны само по себе — анахронизм, доказательством чего является то положение, в котором оно сейчас находится. У Империи в настоящий момент вообще нет внешних врагов. Все наши проблемы обороны — проблемы внутренней безопасности. Так давайте передадим все силы министерству, отвечающему за эти вопросы.
      Дебаты все продолжались. Поль уделял происходящему все меньше и меньше внимания: уже и так стало очевидно, что силы оппозиции иссякают. Начали раздаваться крики сторонников предложения: "Голосовать! Голосовать!" Князь Ганзи поднялся со своего места и подошел к трону.
      — Ваше императорское величество, — тихо проговорил он, — я не поддерживаю идею передачи министерства обороны в распоряжение Треванна, но уверен, что предложение будет принято большинством голосов, даже если ваше величество наложит вето. Желает ли ваше величество моей отставки до того, как начнется голосование?
      Поль поднялся, встал рядом с премьер-министром и положил руку ему на плечо.
      — Нет, ни в коем случае, дружище, — достаточно громко сказал он. — Вы мне еще очень пригодитесь. А что касается предложения, я не против. Думаю, это прекрасная идея, одобряю ее. Как только окончится голосование, — Поль понизил голос, — объявите имя генерала Дорфли для назначения в Собрание.
      Премьер-министр грустно посмотрел на императора, кивнул, вернулся к своему месту, затем призвал собравшихся к порядку и объявил начало голосования.
      — Да, когда не можешь победить врагов, лучше к ним присоединиться, произнесла Мэррис, когда Поль сел рядом. — А если они набросятся на тебя, кричи "Да вот же он: все за мной!"
      Предложение приняли почти единогласно, затем князь Ганзи выдвинул генерал-капитана Дорфли на повышение и избрание в Собрание советников, и император утвердил Харва Дорфли в новой должности. Как только был объявлен перерыв и появилась возможность улизнуть, Поль так и сделал — он незаметно вышел через маленькую дверцу за троном и направился к лифту.