Спассоу попытался возразить:
      — Но у нас и не будет поражений.
      Харкэман огрызнулся:
      — Знаю, какие вы герои на таких планетах, как Сет, Кситопотес и Мелкарт. Не может покрыть свои расходы; вот почему ваши корабли мало на что годятся. Ладно, это время кончилось. Оба корабля должны быть тщательно проверены, у нас есть свой шкипер. Хотелось бы надеяться, что ваше оружие и снаряды в порядке. Не надейтесь на «Немезиду», когда мы будем вдали от планеты.
      — В первую очередь займемся «Колдуньей», — сказал Траск. — Она сможет присматривать за планетой вместо катеров.
      Работы на «Колдунье» начались на следующий день. Важные конфликты между офицерами и механиками разрешались на «Немезиде».
      Барон Ретмор побывал на борту и вернулся хохоча. — Знаете, что представляет собой экипаж? — спросил он. — Офицеры, главный механик, орудийный механик, астронавигатор и кое-кто еще. Спассоу возглавляет этих болванов. Я так и сказал им. Никто не пикнул; они считают, что мы собираемся отстранить Спассоу и назначить кого-то из них, каждый думает, что его. Не знаю, сколько это продлится, но надо что-то предпринять. Продержаться пока не подберем лучшего.
      — Нам надо избавиться от Спассоу, — согласился Харкэман. — Думаю назначить одного из наших людей вместо него.
      Волкенхэйна можно оставить на «Биче космоса», он — астронавт. Но Спассоу никуда не годится.
      Местные проблемы тоже осложнились. Жители говорили на языках землян, похоже, что там собрались потомки разных рас, прилетевших из Солнечной системы в третьем веке, но это была объединяющая всех раса.
      На цивилизованных планетах язык постоянен в микрокнигах и записях. Но книги можно читать, а записи слушать только с помощью электронных аппаратов, а на Тэнисе они давно исчезли.
      Большинство людей Спассоу и Волкенхэйна были взяты из селений в радиусе пятисот миль. Приблизительно половина хотели вернуться; они делали ноты, инструменты, а остающийся металл обменивали и отправляли домой. Найти свою деревню было нелегко. По каждой расползлись слухи, что космические викинги будут платить за взятое.
      «Колдунью» тщательно осмотрели. Ей еще было далеко до хорошего корабля, но она стала лучше, чем была. Стало лучше с оборонным снаряжением, ее можно было выводить на орбиту. Эвкин Карффард принял командование, там осталось несколько офицеров от Спассоу, от Волкенхэйна и с «Немезиды».
      Харкэман намеривался заняться переподготовкой всех офицеров «Колдуньи» и «Бича космоса» и постоянно менять их.
      Рабочая охрана поняла свое назначение и интенсивно тренировалась. Жетоны были отштампованы, можно было их отдавать за товары. Через некоторое время их раздали жителям, чтобы они могли покупать. Денег уже почти не было. Кое-кто изучил антигравитационные подъемники; кто-то научился управлять бульдозером, учились обращаться с кнопками и рычагами. У них было мало времени, думал Траск, наблюдая за работами в космопорту. Пройдет еще много времени, пока половина их, научится управлять аэрокарами.
      Когда «Колдунья» патрулировала на орбите, «Бич космоса» был в порту, на нем кипела работа. Было решено, что Волкенхэйн поведет его на Грэм; часть команды «Немезиды» полетит с ним и расскажут все герцогу Ангусу и другим акционерам про Тэнис; барон Ретмор, Патрик Морленд и несколько других годились для этого. Элвин Карффард в случае необходимости мог замещать Волкенхэйна, а Гветт Кэби — астронавигаторов.
      — Возьмем «Немезиду» и «Бич космоса» и совершим большой набег, сказал Харкэман. — Нам не хочется посылать «Бич космоса» на Грэм порожним. Когда барон Ретмор и лорд Вэлпи расскажут герцогу Ангусу и акционерам, что у них будет много больше ценностей от тэнисских рейдов. Они дадут понять, что игра стоит свеч. Но там для себя тоже надо много денег.
      — Но Отто; оба корабля? — забеспокоился Траск. — А вдруг появится Даннэн и никого, кроме Спассоу и «Колдуньи» не найдет?
      — У нас есть шанс, я думаю он появится не раньше чем через год, полтора. Знаю, мы сглупим, если будем ждать его раньше. Но для набегов, в которые я собираюсь пустить два корабля, и мне не хочется оставлять их здесь, даже, если вы против.
      — Я не возражаю, но можно ли Спассоу оставлять здесь одного?
      — Мы оставим и своих людей; Элвина, например, хотя у меня без него будет больше работы; барона Ретмор, лорда Вэлпи и людей, обучающих наших сипаев. Кроме того, схитрим и оставим кое-кого из людей Волкенхэйна, можем и предложить Спассоу отправиться с нами. Правда, тошнит от его вида, но это будет разумнее.
      — Наметили место для рейда?
      — Три. Первая — Кипера. До нее только тридцать световых лет. Это не так уж далеко; как раз для трусливых воришек. Это относительно безопасно, кроме того решим, как поступить с людьми Спассоу и Волкенхэйна, и подготовиться к следующей работе.
      — А потом?
      — Эматерэзу. Я слышал о ней лет двадцать назад. Многое могло случиться за двадцать лет. Сам там не был. Обычная цивилизация, похожая на земную до начала атомной эры. Они не знали ядерной энергетики, но пользовались солнечной и гидроэнергией, никаких атомных бомб, но мощное химическое оружие, которое они использовали друг против друга. Это последнее что я узнал от пиратов с Экскалибура двадцать лет назад.
      — Звучит многообещающе. А третья?
      — Беовульф. Если на Эматерезу нас не очень потреплют, и если оставим ее напоследок, то после нее нам понадобится капитальный ремонт.
      — Как этот?
      — Да у них есть атомная энергия. Не думаю, что стоит напоминать о Беовульфе Спассоу и Волкенхэйну. Подождите пока не справимся с Киперой и Эматерэзу. Тогда они почувствуют себя героями.

4

      От Киперы во рту остался противный привкус; он оставался пока цветные блики не исчезли с экрана и не сменились серой пустотой гиперпространства. Гэрван Спассоу, которого они взяли с собой, упрямо смотрел на экран, будто видел восхитительную планету, покинутую ими.
      — Хорошая планета; в самом деле хорошая! — ликовал он, повторяя это уже в двенадцатый раз. — Три города за пять дней, и все у них забрали. Мы уже захватили два миллиона стелларов.
      Ущерб был колоссальный, но страдания и смерть в расчет не принимались.
      — Заткнись, Спассоу. Уже много раз слышали. — Одно время он не разговаривал с парнями. Закон Грэшема гласит: плохие манеры вытесняют хорошие. Спассоу на это было плевать.
      — Кто это, как вы думаете?..
      — Он считает, что лорд Траск с Тэниса, — сказал Харкэман. — Он прав. — Он внимательно посмотрел на Траска, потом повернулся к Спассоу.
      — Мне хотелось, чтобы он услышал, что ты шлепаешь своими мокрыми губами о двух миллионах вшивых стелларов, скорее полтора миллиона. У нас три корабля и база. За один рейд пехота и астронавты получат по сто пятьдесят стелларов. Мы — по тысячи. Сколько раз мы сможем участвовать в такого рода набегах, трусливых воришек?
      — Вы называете это трусливым воровством?
      — Ну да. Так и раньше называли. Если ты слыхал.
      И тут Спассоу оскорбился.
      Потом на какое-то время на его хитрой роже мелькнуло выражение алчности, потом понятливости. Очевидно, ему была знакома репутация Отто Харкэмана, то чем он занимался, что не искал легких путей добывания денег.
      На Кипере было легко; местные жители не сопротивлялись. Стрелковое оружие и лучевые пушки не могли вести огонь в большом радиусе. Кое-где пытались, но боевые машины налетали, бомбили, стреляли. Они дрались с отчаянной безнадежностью, точно так, как он стал бы защищать Траскон.
      Он занялся кофе и сигаретой. Взглянув, увидел, что Спассоу ушел, а Харкэман сидит в конце палубы, дымя короткой трубкой.
      — Вы видели слона, Лукас? — спросил он. — Вам не кажется, что он похож на этого слона?
      — Старое земное слово, я где-то читал. Все, что я знаю, слон животное размером с нашего грэмского мегатерия. На первый взгляд поражает воображение. Слонов надо видеть. Это был ваш четвертый рейд. Вы увидите его.
      Он раньше бывал в боях; вел воинов Траскона при пограничном конфликте с бароном Мэнниувелом, там были только бандиты и конокрады. Ему показалось, что это походит на то. Он вспомнил, как очень давно его мучило предчувствие, будто на экране рос город, а «Немезида» спускалась на него. Четыре катера с нее и два с «Бича космоса» спиралью двигались в сотне миль за городом; «Бич космоса» вошел в сплющивающийся круг в двадцати милях от его центра… «Немезида» продолжала свое безжалостное падение, пока не оказалась в десяти милях от земли, потом выбросила десант и боевые машины с несколькими яйцевидными роботами. Все должно задрожать. И все шло успешно не то, что у дурацкой банды Волкенхэйна.
      Потом экран ожил. Короткий и бессмысленный бой в городе. Он мог еще видеть бесполезные маленькие пушки, калибром семьдесят или восемьдесят миллиметров, на высокой повозке, которую тащили шесть косматых криволапых зверя. Они были очень неуклюжи, пытались дотащить до места, но ракета, брошенная с аэрокара попала прямо в ствол. Пушки, снаряды, люди, даже отряд в пятидесяти ярдах позади бесследно исчезли.
      Маленькая группа, в которой было несколько женщин, пыталась защитить верх высокого полуразрушенного здания ружьями и револьверами. Один воздушный кавалерист уничтожил их одним выстрелом.
      — У них нет шансов, — чуть-чуть жалея, проговорил он, — но они продолжают драться.
      — Да, не правда ли, глупо? — добавил Харкэман, стоявший рядом.
      — А как бы вы поступили на их месте?
      — Дрался бы. Попытался бы уничтожить, как можно больше врагов, прежде чем прикончили бы меня. Земляне такие же дураки, как эти. Вот почему, мы больше люди.
      Если посмотреть на резню в городе, то это был ад, сотворенный людьми. Траск спустился вместе с Харкэманом, бой, если его можно так назвать, все продолжался. Харкэман считал, что люди должны видеть его среди себя; чувствовал себя виноватым.
      Он и сэр Патрик Морленд вошли в большое пустое здание, построенное в те времена, когда Кипера была членом республик земной федерации. Воздух был едким от дыма, сыпались хлопья пепла.
      Удивительно, сколько сгорело в этом городе из остекленного камня. Не менее удивительно, как хорошо сохранилось все, что было близко к земле. Люди в этих городах не теряли гордости.
      Они были одни в огромных пустых проходах; грохот и ужас отодвинулись от них; а может они от них; потом войдя в зал увидели мужчину; одного из местных жителей, на корточках сидевшего у тела женщины и качая ее на руках. Она была мертва, у нее была снесена половина черепа; он крепко прижимал ее к себе; ее кровь залила его рубашку. Рядом с мужчиной лежал забытый карабин.
      — Бедняга, — проговорил Морленд и шагнул вперед.
      — Нет.
      Траск отстранил его левой рукой. Правой выхватил револьвер и убил мужчину. Морленд был потрясен.
      — Лукас, дьявол! Зачем ты это сделал?
      — Мне хотелось бы, чтобы Эндрю Даннэн то же сделал бы со мной.
      Он неловко сунул револьвер в кобуру.
      — Каково бы ему было, если бы он остался. Сколько еще неожиданного встретили мы здесь сегодня? И мы окажемся не лучше сумасшедшего Даннэна.
      На следующее утро собрав все ценное, отправили на корабль, потом отправили за пять миль к другому городу. Селения, встречавшиеся на пути, еще ночью были ограблены и сожжены людьми Волкенхэйна. Никто не был предупрежден, на Кипере не было электричества, радио, телеграфа; новости развозили глашатаи на лошадях. В полдень было покончено и с этим городом. Там происходило то же, что и в первом.
      Это произошло в деревне. Крупный рогатый скот — уроженец этой планеты, с крупными телами, однорогие, размером с грэмского бизона или одного из мутантов земного кэрабоаса на Тэнисе, с длинной шерстью, как у земных яков. Он велел воинам с «Немезиды», ранее работавших на его трансконском ранчо выбрать коров и четырех быков, чтобы их хватило на весь путь. Может кое-кто доживет и до Тэниса, а там акклиматизируется, они бы, пожалуй, были самой ценной добычей с Киперы.
      Третий город был у развилки реки, походил на Трейдтаун Тэниса. Его грабили два дня. Кипериане предпочитали такой транспорт, как грубо отесанные лодки с колесами, в них перевозили товары всех сортов. Самое лучшее, что у кипериан были деньги — большие золотые монеты, в банках их было много.
      Город был отстроен после падения Федерации, восстал из последовавшего варварского периода, потому основными товарами были продукты леса. Все загорелось сразу, огонь бушевал двое суток. Это было видно на телескопических экранах, даже, когда их убрали из атмосферы, мрак заволок планету, в темноте брезжил мертвенно-бледный свет.
      — Грязное дело.
      Харкэман кивнул.
      — Разбой и убийство всегда таковы. Не спрашивайте, кто сказал что космические викинги — профессиональные разбойники и убийцы, но тот, кто это изрек не остерегся, и был ограблен, как многие простофили в старой Федерации.
      — Мертвец. Лукас Траск из Траскона. Он забыл, что говорил это.
      — Вам хотелось бы сохранить Траскон и остаться на Грэме?
      — Нет. Если бы захотел, то ежеминутно думал бы о том, что думаю сейчас. Конечно, нет.
      — А я полагаю, что, да. По крайней мере, грызет червячок. Я просто рвался в свой первый набег, мечтал о нем целый год. Он отдал свою чашку роботу и встал.
      — Отдохнем пару часиков. Потом проглотим несколько витаминок из аптечки. Это полезно. Проверим готовность кораблей; выпьем и скажем:
      — Отлично сделано, мальчики.
      Илейн снова пришла к нему, когда он отдыхал. С ужасом смотрела на него; он пытался спрятать от нее лицо, но понимал, что пытается спрятаться от себя.

5

      Они прямо направились на Эглонсби, Эматерэзу, «Немезида» и «Бич космоса». Радары подняли их за пять световых секунд; тогда уже многие планеты знали, что они летят, никто не удивился зачем. Пал Корефф на мониторе поймал по меньшей мере двадцать радиостанций, заставляя кого-нибудь опознавать их. Это была однообразная работа, кое-кто запаниковал, но все отзывались на земном языке.
      Гэрван Спассоу забеспокоился. На коммуникационном экране появился Боук Волкенхэйн.
      — У них есть радио и радары! — закричал он.
      — Ну и что? — спросил Харкэман. — У них они уже лет двадцать, когда Рок Морган побывал здесь на «Коулсаке». А есть у них ядерная энергетика?
      — А, если и есть. Человек с дубинкой легко справлялся с человеком, у которого оружие — кулак; с ружьем легко справиться с шестью с дубинками; а два корабля с ядерным оружием могут избавить целую планету от жителей.
      — Ведь, правда, Лукас?
      Тот кивнул.
      — Пол, можешь узнать, что делается на эглонсбийской станции?
      — А что вы собираетесь делать? — хотелось узнать Волкенхэйну.
      Предложить капитулировать. Если не захотят, сбросим адскую зажигалку, потом предложим сдаться другому городу. Вряд ли второй откажется. Если уж собрались убивать, сворачивать с пути не будем.
      Волкенхэйна ошеломила эта идея сжечь не разграбленный город. Спассоу что-то прошипел.
      — …учить грязных неоварваров читать…
      Корефф предложил ему заткнуться. Он поднял телефонную трубку.
      — Космические викинги «Немезиды» и «Бича космоса» вызывают город Эглонсби, космические викинги…
      Он повторил это несколько раз; эфир молчал.
      — Вэн, — вызвал он орудийный отсек. — Поработай в четырех милях над городом.
      Положил трубку и посмотрел на южный полюс корабля. Телескопический экран потемнел. Волкенхэйн на борту другого корабля, предупреждая закричал. Не закрытый фильтром экран «Немезиды» показал падение снаряда. Город Эглонсби взлетел на воздух. Потом все потемнело. На другом экране вспыхнуло оранжево-желтое пламя. Через некоторое время фильтры убрали, телескопические экраны освободили. Он поднял телефонную трубку.
      — Космические викинги вызывают Эглонсби, последнее предупреждение. Отвечайте.
      — Эглонсби вызывает космических викингов. Ваша бомба нанесла колоссальный ущерб. Приостановите огонь, пока с вами не свяжется кто-нибудь из руководителей. Говорит главный оператор центральной государственной телестудии. Я ни чего не решаю, потому и не могу ничего вам сказать или что-то обсуждать.
      — Ага, похоже на диктатуру, — заметил Харкэман.
      — Схватите диктатора, пистолет к виску и все ваше.
      — Ничего не знаю. Пусть кто-нибудь из руководства сообщит о капитуляции города. Если через час не сдадитесь, уничтожим город.
      Через минуту заговорил другой голос.
      — Это — Гонсалес Джен — секретарь Педросано Педро — президента Совета синдикатов. Мы подключим президента для разговора с вами.
      — Подключайте сразу ко мне.
      Не прошло и пятнадцати минут, как появился президент.
      — Мы можем сопротивляться, но понимаем, что всем рискуем, — начал он.
      — Погодите. Что вы знаете об ядерном оружии?
      — Из истории; у нас нет. Мы никак не можем расщепить ядро.
      — Вы можете потерять все и всех на Эглонсби, в радиусе сто миль. Вы все еще хотите сопротивляться?
      Президент не хотел, так и сказал. Траск спросил, кому он подчиняется.
      — Я уполномочен решать, как поступать в непредвиденных случаях, тихо добавил, — а это такой. Совет автоматически поддержит мое решение.
      Харкэман нажал на кнопку.
      — Что я говорил. Диктатура с фальшивым парламентом во главе.
      — Если он не марионетка оптархии. — Траск подвинулся к Харкэману, нажав на кнопку.
      — Как велик ваш совет?
      — Шестнадцать депутатов, выбранных синдикатом. Есть синдикаты заводов, фабрик, малого бизнеса…
      — Государство первого земного докосмического века. Бенни американский лось, — проговорил Харкэман.
      — Давайте уступим и договоримся.
      Когда они удостоверились, что народ предупрежден о бесполезности сопротивления, «Немезида» спустилась на две мили от центра города.
      Здания были — невысокие тысячефутовые, несколько пятисотфутовых, стояли друг к другу ближе чем на планетах Воинственного мира, которым присущи широкие проходы. В нескольких местах дороги пересекались. Харкэмана рассмешило это.
      — Посадочные площадки. Я видел такие на других планетах, где нет антигравитации. Для крылатых летательных аппаратов, работающих на химическом горючем. Надеюсь, у нас время осмотреться. Держу пари, они здесь даже путешествуют.
      «Великий ущерб», причиненный бомбой был приблизительно равен эффекту от среднего урагана, но слабее сильных ветров Траскона. Сильнее оказался моральный ущерб.
      Траск встретился с президентом Педросаном и Советом синдикатов в просторном хорошо меблированном кабинете в верхнем этаже одного не очень высокого здания.
      До Волкенхэйна только сейчас дошло, что эти люди почти цивилизованы. Их представили. Фамилии хозяев стояли перед именами, это был намек на культурную и политическую организацию использования регистрации в алфавитном порядке. Хозяева были одеты во что-то напоминавшее униформу. Когда все расселись вокруг большого овального стола, Харкэман вытащил револьвер и стукнул рукояткой.
      — Лорд Траск, вы сами хотите иметь дело с этими людьми? — для проформы спросил он.
      — Конечно, адмирал, — он стал говорить с президентом, не обращая на других внимания. — Мы хотим, чтобы вы поняли, что мы контролируем город, и мы требуем полного подчинения.
      Если покоритесь, ничего плохого вам не сделаем; жестоки не будем с народом. Этот визит не обойдется вам дорого, это будет простая цена по сравнению с тем, что мы могли бы сделать.
      Президент и депутаты переглянулись. Пусть это заботит налогоплательщиков; а они выйдут сухими из воды.
      — Вы поняли, что мы хотим максимум ценного, но в минимальном объеме, — продолжил он. — Драгоценности, шедевры искусства, самые роскошные меха. Редкие металлы. Металлы для монет: золото и платину. У вас есть валюта, я полагаю?
      — О, нет! — вяло отнекивался президент Педросан. — Наша валюта в обороте. Денежные знаки очень просты.
      Харкэман неучтиво фыркнул. Вероятно, вероятно, он раньше встречался с подобной экономической системой. Траску хотелось знать пользуются ли они золотом или платиной.
      — И золотом, и драгоценностями, иногда. — Видно они не были совершенными экономическими пуританами.
      — Конечно, и платиной в промышленности.
      — Если им надо золото, пусть отправляются Столголэнд, — сказал один из членов синдиката. — У них большой золотой запас.
      Таким образом он мог обвинить их в том, что они едят свои пальцы, а может и своих детей.
      — Я видел очень старые карты этой планеты, Столголэнда на них нет.
      — Хотелось бы, чтобы и на нашей тоже, — вставил генерал Эктер из службы безопасности.
      — Для планеты будет лучше, если вы переключитесь с нас на них, сказал кто-то.
      — Джентльменам еще не поздно изменить решение, — сказал Педросан. Мне собирать золотые монеты у своего народа? Когда Траск кивнул, он продолжил:
      — Все основано на столголэндской валюте. Действительны бумажные деньги, теоретически переводящиеся в золото. На самом деле золото нации сконцентрировано в трех банковских сокровищницах. Мы точно знаем где.
      — Вы заинтриговали меня, президент Педросан.
      — А? Что ж у вас два больших корабля и шесть катеров; есть ядерное оружие, на этой планете нет. Вам подвластна антигравитация, для нас это сказка. Но у нас полтора миллиона наземных войск; есть самолеты, танки, химическое оружие. Если вы нападете на Столголэнд мы будем всецело на вашей стороне; Генерал Дарго будет командовать войсками. Все, что мы попросим, когда вы погрузите золото Столголэнда на свои корабли, это чтобы вы оставили наши войска нам.
      Это все, что было на встрече. Была и вторая; только Траск, Харкэман и сэр Патрик Морленд представляли космических викингов, правительство Эглонсби представляли президент Педросан и генерал Дарго. Они встретились в более интимной обстановке в маленьком, но роскошном кабинете в том же здании.
      — Если вы собираетесь объявлять войну Столголэнду, пока не подавайте вида, живите дружно, — советовал Морленд. — Мы не собираемся навсегда здесь оставаться.
      — Вот как? — казалось Педросан хотел сказать что-то очень важное. Значит вы предупредите их? Конечно, нет. Наша атака будет неожиданна для них. Это ничего не даст, но нарушит оборону, — добавил он. — Капиталисты Столголэнда не давали нам жить все эти годы. Если не вы, так они напали бы на нас, как только улетят ваши корабли. И я бы также поступил, будь на их месте.
      — Но вы хоть поддерживаете с ними мало-мальские дружеские отношения?
      — Конечно. Мы цивилизованы. Правительство и народ Эглонсби миролюбивы…
      — Да, понятно, мистер президент. Здесь есть их посольство?
      — Они называют его так! — воскликнул Дарго. — Это гадючье гнездо шпионов, готовящих свержение!..
      — Мы справимся с ними, — сказал Харкэман. — Вы не сможете изолировать всех их агентов с нашей помощью, это вызовет подозрение. Мы попытаемся заполучить их.
      — Да. Вы подниметесь в воздух и обратитесь к народу с призывом сотрудничать с нами; прикажите своим войскам присоединиться к нашим и собирать дань на Эглонсби, — сказал Траск. — В этом случае, если Столголэндцы увидят ваши войска, собравшиеся вокруг нашей посадочной площадки, они подумают, что вы помогаете грузить добычу.
      — И мы объявим, что большая часть — военное снаряжение, — добавил Дарго. — Этим объясниться, почему наши пушки и танки на ваших кораблях.
      Когда столголэндское посольство было захвачено космическими викингами, посол попросил разрешить ему связаться со своим руководством. Он предложил: если космические викинги не станут угрожать и не навредят их войскам, то им доставят десять тон золота.
      Траск сделал вид, что благосклонно принимает это предложение.
      Столголэнд располагался в узких и мелководных морях государства Эглонсби; это были крошечные острова, но каждый из них имел нефть. У нефтяных компаний были самолеты и наземные машины; нефть была причиной раздора двух наций. Шпионаж в Эглонсби был отлично налажен, и советы Траска захватить посла подтвердили подозрение, что готовится какая-то авантюра. Ежечасно радиостанции Эглонсби призывали народ присоединиться к космическим викингам и готовиться к войне. Шпионы Эглонсби в Столголэнде активизировались. Столголэндские армии сосредоточились в четырех морских портах на побережье, обращенном к Эглонсби; были собраны все типы кораблей. Тем временем симпатии траска и к тем и к другим улетучились.
      Вторжение в Столголэнд началось на пятое утро после их прибытия на Эглонсби. Перед рассветом шесть катеров взлетели, покружили над планетой и полетели на север в двух из тройки было золото. Их обнаружили радары, но слишком поздно. Хотя на двух даже не было оружия, три улетели со слитками и монетами.
      Четыре морских порта были нейтрализованы брошенной ядерной бомбой. Подходящее слово, нейтрализованы, подумал Траск, в нем не было отзвука смерти, увечий, ожогов. «Немезида» и «Бич космоса» могли выполнять роль десантных кораблей; они высадили войска Эглонсби в Столгонополисе. Пока они грабили город с обычной жестокостью, космические викинги грузили золото и другие ценности.
      Они оставались там и на следующее утро, когда туда прибыл президент Педросан с предложением столголэндскому премьеру и его кабинету капитулировать. К вечеру возвратились в Эглонсби.
      Добыча составляла полмиллиарда экскалибурских стелларов. Боук Волкенхэйн и Гэрван Спассоу были так поражены, что лишились дара речи.
      Потом начался грабеж.
      Они забирали машины, стальные листы и сплавы легких металлов. Город превратился в склад, переполненный ценностями. Несмотря на протесты социалистов и эгалитеристов (поборников равноправия), на которых опиралось правительство, золото было конфисковано. Там еще было несколько больших музеев. Вэн Ларч — специалист в этой отрасли выбрал лучшее.
      Также там была огромная публичная библиотека. В ней исчез Отто Харкэман с шестью людьми и антигравитационной шаландой. Ее исторический отдел пригодиться в будущем.
      Президент Педро Педросан этой ночью выступил по радио из Столгонополиса.
      — Так вы, космические викинги, держите свое слово, — возмущался он. Вы покидаете меня и моих солдат, собираясь грабить Эглонсби. Вы обещали не трогать нас, если я помогу вам получить золото Столголэнда.
      — Ничто такого я не обещал. Обещал помочь захватить Столголэнд. Вы получили его, — ответил Траск. — Обещал избежать ненужных жестокостей и потерь. Я уже повесил дюжину своих молодцов за воровство и убийства. Через двадцать четыре часа нас здесь не будет. Сами можете начинать грабить. Мы умываем руки.
      Это было правдой. Те несколько воинских частей и полиция, оставленные в городе не смогли справиться с толпой, потревоженной космическими викингами. Люди хватали все, что попадет под руку. Произошло по меньшей мере двенадцать изнасилований и жестоких убийств, преступников повесили. Никто из команд, даже с «Бича космоса» не возмутился. Они чувствовали свою вину перед местными жителями и то, что не подчинились приказу.
      Несколько воинских частей на самолетах улетели их Столголэнда. Им там больше нечего было делать.
      Харкэман пополнил свой запас микрокниг, сейчас стоял на командной палубе и хохотал.
      — Не знаю, что станет делать Педросан. Чертовщина какая-то, я сам не знаю, что бы стал делать, очутись в таком положении. Наверное, с половиной армии вернется назад, другую половину оставит в Столголэнде и обе потеряет. Думаю, заглянет сюда года через три-четыре из любопытства. Если мы получим еще процентов двадцать их того, что получили Вояж окупится.
      После того, как они вышли в гиперпространство, почувствовав себя в безопасности, три стандартных галактических дня на корабле трезвых не было.
      Харкэман нес чепуху, начитавшись исторических рукописей, которые нашел. Спассоу ликовал. Никто не сможет больше называть их трусливыми воришками. Он это повторял все время. На Кипере, соглашался он, может, так и было. Вшивые два или три миллиона стелларов!

6

      На Беовульфе было скверно.
      Волкенхэйн и Спассоу противились грабежам. Никто Беовульф не грабил; это был крепкий орешек. На нем была ядерная энергия и атомное оружие; антигравитационные и обыкновенные летательные аппараты; они колонизировали пару планет своей системы. У них было все. Беовульф был цивилизованной планетой, а вы еще не имели дела с такими. Кроме того, разве мало грабить на Эматерэзу?
      — Нет, не хотим, — сказал им Траск. — Если мы собираемся что-то сделать на Тэнисе, нам нужна энергия, ведь не ветряными же мельницами или турбинами пользоваться. Как вы заметили, Беовульф владеет ядерной энергией. Вот, где мы получим плутоний и энергетические аппараты.
      Так они подошли к Беовульфу, вылетели из гиперпространства за восемь световых часов со звезды Ф-7, бывшей четвертой планетой от Беовульфа в двадцати световых минутах от него. Гветт Кэби сделал микропрыжок, перенесший корабли на нужное расстояние, они стали совещаться на внутренних экранах.
      — Там есть или были три главных источника расщепления руд, — сказал Харкэман. — Последний корабль, явившийся сюда грабить и получивший отпор, был «Принцесса Лионис» Стефана Кинтера — шестьдесят лет назад. Они ударили по Антарктике, соответственно своим расчетам; все там было новым. Они не очень ошиблись и должно быть еще орудуют там. Мы побыстрей отправимся на южный полюс.
      Они сменили персонал и оборудование. Должны были лететь вместе, катера впереди; «Колдунья» и «Бич космоса» спустятся на землю, пока лучше вооруженная «Немезида» будет прикрывать их сверху, выпускать снаряды и вообще. Траск перебрался на «Бич космоса», взяв с собой Морленда и двести бойцов. Несколько простых установок, десантных машин, манипуляторов, подъемников.
      Они совершили прыжок за шесть световых минут, и Волкенхэйн, бездельничавший, как астронавигатор, стал настраивать радар и микроволновую оборонную систему.
      Через две световых секунды они оказались над южным полюсом; шесть кораблей поднялись над планетой. Многие корабли годились для обыкновенного космоса, но были и почти такие, как «Немезида».
      Это было ужасно.
      Бомбы летели с обеих сторон. Летели реактивные снаряды, быстро появлялись и исчезали световые шары. Вспыхивали пожары в поврежденных бортах, гудели сирены, жалобно клаксоны. На наружном экране было видно, как «Немезида» исчезла, закрытая величественной вспышкой, а потом, когда душа у них ушла в пятки, снова появилась. На борту пожар, красный свет говорил о повреждении сигнальной системы. Сновали роботы, заделывая прорехи, откачивая воздух в изолированные отсеки.