1

      Он быстро взглянул в зеркало над экраном, чтобы убедиться, что не обманывается.
      Отто Харкэман, сидевший рядом с ним расхохотался.
      — Капитан Волкенхэйн, вот неожиданная встреча. Это ты — бич космоса? Я не ошибаюсь? Что делаешь здесь на Тэнисе?
      Голос из одного из репродукторов сообщил, что обнаружен второй корабль над северным полюсом. Темнолицый капитан на экране самодовольно ухмыльнулся.
      — Это Гэрван Спассоу на «Колдунье», — сказал он. — А что мы делаем здесь — управляем планетой. И не собираемся отступаться от нее.
      — Вот как! Вы и Гэрван объединились. Помогаете друг другу. Ваша маленькая планета, вся ваша собственность. Я рад за обоих. Что вы разводите — домашнюю птицу?
      Самодовольство стало исчезать. Тон изменился.
      — Не морочь мне голову; нам известно зачем вы здесь. Ну нет, мы первые появились здесь. Тэнис — наша планета. Вы думаете, что сможете отнять ее?
      — Знаю, что смогли бы, — сказал Харкэман. — Мы справимся и с тобой, и со Спассоу; пары катеров достаточно, чтобы разбить «Колдунью». Только нам это не к чему.
      В данный момент он не смог скрыть своего удивления. Если эти парни думают, что «Немезида» это «Отвага»… И он закончил свою мысль вслух:
      — Тогда «Отвага» вообще не появилась здесь!
      Человек на экране спросил:
      — Так вы не на «Отваге»?
      — Нет, конечно. Прости мою оплошность, капитан Волкенхэйн, извинился Харкэман. — Это «Немезида». Джентльмен со мной, лорд Лукас Траск — ее хозяин; а я командир. Лорд Траск — капитан Боук Волкенхэйн — командир «Бича космоса». Капитан — космический викинг. — Он сказал так, будто кто-то сомневался в этом. — И, как я говорил, они сообщили с капитаном Спассоу, чей корабль приближается. Вы слышали, что он подтвердил, что «Отваги» здесь нет?
      Ошеломленный Волкенхэйн пытался понять.
      — Значит, у уордшейвнского герцога два корабля?
      — Насколько знаю, ни одного, — заявил Харкэман. — Этот собственность лорда Траска. «Отвагу», которую мы ищем, захватил Эндрю Даннэн.
      Человек со шрамом на лице и волосатой грудью, закурил сигару. Потом вынул изо рта, будто удивились, как она туда попала.
      — Но разве не герцог послал сюда корабль, обосноваться на базе? Так мы слышали.
      Слышали, что ты прилетел с Фламберга на Грэм, чтобы принять командование.
      — От кого? И когда?
      — На Хоте. Приблизительно две тысячи часов назад, джилгэмишерец принес новость с Ксочитла.
      — Ну вот узнаем это из пяти или шести рук, ваша информация годилась полтора года назад, когда вы ее получили.
      — Сколько вы пробудите на Тэнисе?
      — Около тысячи часов, — печально отозвался Харкэман. — Жаль тратить зря время. Рад нашей встрече, Боук. Передавай привет от меня Гэрвану, когда встретитесь.
      — Значит вы не остаетесь? — ужаснулся Волкенхэйн, обычная реакция человека, только что избежавшего жесткой трепки, выгнавшей бы обоих. — Вы снова отправляетесь в пространство?
      Харкэман пожал плечами.
      — Хотите задержаться здесь, лорд Траск? «Отвага» очевидно где-то в пути. Она была в гиперпространстве, когда капитан Волкенхэйн со своим приятелем прибыл сюда.
      — А что здесь интересного? — казалось бы услышал в ответ Харкэман. Домашняя птица?
      Харкэман покачал головой.
      — Эта планета капитана Волкенхэйна и капитана Спассоу. Пусть так и будет.
      — Но, взгляните; это отличная планета. Там большой город с десятью или двадцатью тысячами жителей; храмами, дворцами и прочим. Еще пара городов старой Федерации. Один важен для нас, там большой космопорт. Мы проделали на нем много работы. Местные жители не побеспокоят вас. У них только копья и несколько самострелов и фитильных пушек…
      — Знаю, бывал здесь.
      — Хорошо, а не можем ли мы чем-нибудь поторговать? — спросил Волкенхэйн.
      В его голосе прозвучали жалобные нотки нищего.
      — Я могу вызвать Гэрвана и переключить на ваш корабль…
      — Ладно, у нас на борту много товаров, — сказал Харкэман. — Мы могли бы кое-что продать за хорошую цену. Как вы на счет автоматов?
      — Но ведь вы не собираетесь здесь оставаться?
      Волкенхэйн запаниковал.
      — Послушайте, я переговорю с Гэрваном, и мы решим вместе. Прошу прощения, я отвлекусь на минуту…
      Когда он исчез, Харкэман, откинув голову, захохотал будто услышал непристойный анекдот. Но Траску совсем не хотелось смеяться.
      — Ничего меня не смешит, — констатировал он. — Мы попали в дурацкое положение.
      — Простите, Лукас, — Харкэману все еще было смешно. — Пусть так, но пара куриных воров! Я бы пожалел их, если бы это не было так смешно. — Он снова расхохотался. — Вы знаете, о чем они думают?
      Траск покачал головой.
      — Кто они?
      — Я имею в виду эту парочку. Они грабили планеты вроде Сета, Херта, Мелкарта, где местные туземцы не оказывали сопротивления и не прятали добро. Не знаю, что они хотят. Никто близко не общался ни с одним из них. Я думаю лучше иметь с ними дело, чем улететь. Я, вероятно, так и поступлю. У них есть корабли, и они совершают набеги, но сейчас не собираются менять базу на Тэнисе; у них нет на примете хорошей планеты, и они вцепились в эту.
      — Что они еще могут делать?
      — Вы о чем? — свистнул Харкэман. — У них нет оружия, нет людей. Только мелким воровством они могут заниматься в космосе.
      — Мы могли бы продать оружие.
      — Могли бы, если бы у них были деньги, но у них нет. Но нам бы надо спуститься и разрешить людям погулять по земле и посмотреть на небо. Здесь также неплохие девочки, — сказал Харкэман. — Но когда я вспоминаю какую-нибудь, так сразу принимаю ванну.
      — Что мы собираемся узнать о Даннэне? Где он был 2000 световых лет назад? — с отвращением проговорил он.
      — Согласен, люди должны отдохнуть на земле. Мы можем задержаться, хлопот с ними не будет.
      Три корабля медленно сходились в пятнадцати тысячах миль от планеты, выше линии солнечного заката. Эмблемой «Бича космоса» были разлетающиеся кометы; но это больше походило на веник, чем на бич. Эмблема «Колдуньи» свернувшаяся змея с головой, руками и грудью женщины. Волкенхэйн и Спассоу появились на экране, Траск пошутил, что «Немезида» попала под перекрестный огонь, Харкэман и Элвин Карффард расхохотались.
      — Чем-то походит на корабельный митинг, — сказал Карффард. — Они летают взад-вперед уже два часа.
      — Но, Волкенхэйн и Спассоу не хозяева кораблей, — объяснил Харкэман. — Они в долгу у своей команды, и они все собственники. Эти двое даже не командиры; только возглавляют выбранный командирский совет.
      На экране оба были более или менее капитанами. Волкенхэйн надел куртку. Гэрван Спассоу маленький, начинающий лысеть человечек. Глаза у него близко посажены, тонкие губы горестно кривятся. Он сразу заговорил:
      — Капитан, Боук сказал мне, что вы не служите уордшейвнскому герцогу, — обиженно, как бы обвиняя их, заявил он.
      — Это так, — подтвердил Харкэман. — Мы появились здесь, потому что лорд Траск рассчитывал застать здесь другой корабль с Грэма «Отвагу». Мы надеемся, вы не будете против, если мы спустимся и дадим нашим людям погулять на свободе часов пятьдесят. Они были в гиперпространстве три тысячи часов.
      — Посмотрите-ка, — завопил Спассоу. — Он хочет обмануть нас, если мы разрешим спуститься…
      — Капитан Спассоу, — вмешался Траск. — Оскорбляя нас, вы компрометируете себя.
      Спассоу воинственно и многообещающе уставился на него.
      — Понятно, о чем вы думали, направляясь сюда. Намеревались оставить здесь капитана Харкэмана наместником уордшейвнского герцога, хотели подлизаться к герцогу.
      — Ну, что ж? Могу заверить, что капитан Харкэман служит у меня, а я нисколько не заинтересован в захвате базы на Тэнисе.
      Волкенхэйн и Спассоу посмотрели друг на друга. Вообще-то просто на экранах их глаза встретились, ведь каждый был на своем корабле.
      — Понимаю в чем дело! — опять крикнул Спассоу. — Здесь два корабля, «Отвага» и этот. Герцог снарядил первый, а кто-то этот. Оба собрались отдохнуть на базе!
      В головах роились всякие мысли. Вместо того, чтобы превратить в капитал свои ценности, они собрались во что бы то ни стало удержать планету. Но в данном случае возможны все способы выгодного предательства.
      — Зачем вам надо приземляться, Отто, — заметил Волкенхэйн.
      — Я сам бывал три тысячи часов в гиперпространстве.
      — Ты из этого старого городишки с двумя высотными домами с башнями, не так ли? — спросил Харкэман. Он взглянул на видеоэкран. — Сейчас там должна быть ночь. Как в космопорту? Когда я был здесь, он был в скверном состоянии.
      — О, мы привели его в порядок. Набрали бригаду из местных для работ…
      Город был известен по описанию Отто Харкэмана и картинам Вэна Ларча, нарисованных за долгий перелет от Грэма. Зрелище было впечатляющим, на миле разбросаны здания-близнецы с километровыми шпилями, с огромным космопортом, похожим на восьмиконечную звезду.
      Тот, кто строил его на закате старой земной цивилизации, был уверен, что город станет метрополией густонаселенной и преуспевающей планеты. Потом солнце Федерации погасло.
      Никто не знал, что происходило на Тэнисе после этого, но ясно, что ничего хорошего. Две башни, казалось построенные на века, постепенно стали разрушаться. Большинство маленьких строений превратились в груду булыжников. Но космопорт выглядел сносно. Центральный восьмиугольник состоял из построек, сзади треугольник доков и складов. Центральное здание по виду было целым, боковые почти все разрушены.
      «Немезида», следую за «Бичом космоса» и «Колдуньей» спускалась, буксируемая своими катерами. Создалась иллюзия, что приблизившись к городу, они исчезли. Между строениями было много деревьев, маленькие поля и садовые участки. Когда-то там было три высотных здания. Буквально вертикальные города. Где стояло третье образовался застекленный кратер с гребнем из упавших валунов. Похоже, что кто-то приземлился в средней ракете в двадцати километрах от базы. В дальнем конце порта находилось что-то непонятное; а один из восьми доков и склады мало чем отличались от кучи шлака.
      То, что осталось от города было мертво и запущено. Это определенно необычная бомбардировка, подумал Харкэман, а скорей всего нейтронная или омега-лучевая, которые убивают людей, не причиняя вреда имуществу. Или биооружием, созданным людьми, их же и истребляющим.
      — Много людей работают над чудовищными проектами уничтожения цивилизаций; замечательных умов; а потом люди не знают как все восстановить. Они возвращаются в каменный век. Я видел такие планеты. Тэнис, я полагаю, одна из них.
      Об этом говорилось на одном их долгих послеобеденных совещаний на пути с Грэма. Кто-то из благородных искателей приключений, сказал:
      — Но разве те, кто остался жив, не поняли, что произошло?
      — Старые времена были колдуны, успешно колдовавшие. Потом они перессорились и разлетелись, — проговорил Харкэман. — Кто, что понял?
      Из всего можно сделать какой угодно вывод.
      Когда катера слегка подтолкнули «Немезиду» к ее стоянке; можно было увидеть копошившихся в космопорту людей. Или Волкенхэйн и Спассоу не брали больше людей, чем им требовалось и завербовали для работ местных жителей. В основном, живущих в умирающих городах, отметил Харкэман.
      Всего было около пятисот. Они занимались горными разработками, собирали металл из старых зданий, продавали металлургическим заводам, сами покупали пищу, текстиль, порох и другие товары, производимые в других местах. По равнинам можно проехать сто миль на волах; к чему трудно привыкнуть людям, привыкшим к цивилизованным маршрутам.
      — Не завидую, беднягам, — проговорил Харкэман, глянув вниз на людей, похожих на муравьев в космопорту.
      — Боук Волкенхэйн и Гэрван Спассоу вероятно превратили многих из них в рабов. Если бы я на самом деле собирался устроить здесь базу, я бы не пользовался их методами.

2

      Сложилась такая ситуация.
      Спассоу, Волкенхэйн и несколько офицеров встретили их в вестибюле большого здания посреди космопорта. Войдя и спустившись по длинному коридору они прошли мимо дюжины мужчин и женщин, убиравших мусор лопатами и руками, складывавших его на подъемник. На мужчин и женщин были наброшены грубые пончо, на ногах надеты сандалии. За ними следил надзиратель в юбке, сандалиях и короткой кожаной куртке; к его поясу был прикреплен короткий меч; он свирепо размахивал плетью. На голове у него был шлем космического викинга с эмблемой «Колдуньи» Спассоу. Надсмотрщик поклонился, приложив руку ко лбу, когда они подошли. Пройдя, услышали, как он орет на рабочих и звук его плети.
      Они превратили людей в рабов; а надсмотрщики пресмыкаются перед хозяевами, а потом накидываются на подчиненных. Нос Харкэмана скривился, будто ему предложили съесть кусок сырой рыбы.
      — У нас восемьсот таких. Там только триста, годных для той работы; мы собираем людей в селениях, расположенных вдоль большой реки, — сказал Спассоу.
      — Чем вы кормите их? — спросил Харкэман. — Или это вас не беспокоит?
      — О, находим чем, — вмешался Волкенхэйн. — Набираем партию добровольцев, отправляем в деревню, пусть отбирают у местных жителей и несут сюда. Сначала им оказывали сопротивление, но у некоторых были самострелы и мушкеты. Справившись со своей миссией деревню сжигают, жителей расстреливают.
      — Вот это да, — выговорил Харкэман. — Если корова не хочет доиться, стреляй ее. Правда, молока вы от нее больше не получите, но…
      Их привели в комнату в конце коридора. Вероятно это был конференц-зал или что-то в этом роде, раньше он был отделан панелями, но сейчас их не было. В стенах, то тут, то там были двери; обращал на себя внимание глазок для подглядывания в двери.
      В середине комнаты стоял большой стол; стулья и кушетки, обитые разноцветной тканью. Вся мебель сделана в ручную, хитроумно соединена колышками, втулками и отлично отполирована. По стенам развешано тропическое оружие: копья, бумеранги, самострелы, ружья, сделанные неумело, но с большим старанием.
      — Все это сделали местные жители? — спросил Харкэман.
      — Да, многое мы взяли в большом городе у развилки реки, — ответил Волкенхэйн. — Мы потрясли их пару раз, там, где набирали рекрутов.
      Потом он взял дубинку с концом, обтянутым кожей и ударил в гонг, требуя вина.
      Голос откуда-то ответил:
      — Да, хозяин, несу!
      Через минуту вошла женщина, неся кувшины. На ней был не по росту большой голубой халат, а не пончо, как у рабов, работавших в коридоре. Если бы не испуганное лицо, эту сероглазую женщину с каштановыми волосами можно было назвать красивой. Поставив кувшин на стол и достав серебряные чашки, она торопливо ушла, когда Спассоу прогнал ее.
      — Полагаю, глупо спрашивать, сколько вы платите этим людям за работу и за вещи, что отбираете у них, — сказал Харкэман.
      Люди с «Бича космоса» и «Колдуньи» расхохотались этому нелепому вопросу. Харкэман пожал плечами.
      — Ну, что ж. Это ваша планета. Делайте, что хотите.
      — Вы считаете, что мы должны платить им? — недоверчиво поинтересовался Спассоу. — Чертовски глупо платить дикарям!
      — Не такие уж они дикие, не как туземцы Ксочитла. Вы бывали там и знаете, как принц Виктор обращается с ними.
      — Мы не собираемся со своими церемониться, как он, — проговорил Волкенхэйн.
      — Придется, — возразил Харкэман. — У вас два корабля. Для набегов пользуетесь одним, другой здесь, на планете. Если улетят оба, местные жители, которых вы терроризируете взбунтуется, если на базе никого не останется.
      — А почему бы вам к нам не присоединиться, — наконец сказал Спассоу. — С тремя кораблями нам бы было удобней.
      Харкэман вопрошающе воззрился на него.
      — Джентльмен, — обратился Траск. — Все не так просто. Знаете почему мы не можем присоединиться?
      — Ну что ж, — проговорил Волкенхэйн. — Мы разрешим вашей «Немезиде» побыть здесь. Почему бы и нет? Три корабля уместятся на базе. У отца Ника Гретэма было только два, когда он стартовал на Джигенат, а посмотрите, что получилось.
      — Нам это интересно? — спросил Харкэман. — Боюсь, что не очень. У Тэниса больше возможности. На время отложим решение и поглядим.
      На восточной половине звездного неба серебрится Луна. Она маленькая, хотя была близко. Он шел к краю палубы наблюдения, и Илейн шла с ним. Изнутри слышались крики пирующей команды «Немезиды» с несколькими членами «Колдуньи» и «Бича космоса». Звезда отодвигалась к югу. Один из катеров наблюдал за планетой. Далеко внизу разожгли костры, и Лукас мог слышать пение. Вдруг он узнал голос бедного туземца, захваченного Волкенхэйном и Спассоу. Илейн быстро исчезла.
      — Вы попались на удочку космического викинга, Лукас?
      Он обернулся. Это был барон Ретмор, полетевший с ним, жаждая захватить планеты, обосновать базы и накопить денег.
      — Минуту. Я бы сказал, что это не совсем так.
      — Я тоже. Они грубые и жадные садисты.
      — Что ж, грубость можно простить, но Спассоу и Волкенхэйн еще бесчестны и глупы. Если бы Эндрю Даннэн появился здесь, он бы сделал отличный выбор в свей подлой жизни. Не могу понять, почему его здесь нет.
      — Думаю, еще объявится, — сказал Ретмор. — Я знал и его, и Невила Ормма. Оба болезненно мстительны… — Он невесело рассмеялся. — Это я вам говорю!
      — Почему же он сразу не прилетел сюда?
      — Может не хотел сразу обосноваться на Тэнисе. Надо что-то создавать, а Даннэн — разрушитель. Думаю, он где-нибудь загрузит корабль оружием, потом продаст. Полагаю дождется другого корабля. Потом выберет маршрут… — Останавливаясь, он проговорил это.
      — Он все время стоит у меня на пути, начиная со свадьбы.
      На следующее утро Лукас и Харкэман на аэрокаре отправились осматривать город у развилки реки.
      Город был новым в том смысле, что построен после распада цивилизации Федерации и потери техники. Он стоял на длинной треугольной насыпи, очевидно во избежание наводнений. Работы проводились лопатами, пользовались запряженными волами. Цивилизованным людям, имевшим антигравитационное и энергетическое оборудование было непривычно это видеть. От пятидесяти до ста человек с соответственными инструментами могли провозиться до лета.
      Много усилий нужно было, чтобы уложиться в срок; копая землю лопатой; увозить возами бревна; обстругивать их; тесать камни, обжигать кирпичи. Он оценил их труд. Они строили дома, садили деревья, вдоль реки выросли доки, к которым причаливали лодки. Местные жители назвали его Трейдтауном.
      Когда они приблизились зазвучал большой гонг, и белые клубы дыма вырвались из сигнальной пушки. Лодки, длинные, как каноэ и круглые, многовесельные баржи поспешно отъезжали от берега; в бинокль были видны люди, рассыпавшиеся по полям, погоняющие волов.
      Когда они появились над городом, никто не обратил на них внимания. У них была предупреждающая сигнальная система, сделанная по желанию Волкенхэйна и Спассоу. Но она была им ни к чему; кварталы города были сожжены артиллерией. Светло было от взорвавшегося химического вещества; город был подобен корове, убитой, не дав молока.
      Они медленно облетели тысячу футов. Когда повернули назад, из труб заводов по обжигу посуды или кирпича, находившихся в предместьях, повалил черный дым; пламя питало что-то смолистое. И еще поднимался какой-то черный дым.
      — Вы знаете эти люди многое бы сумели, если бы могли познакомиться с антигравитацией и ядерной энергией, — сказал Харкэман. — У них есть порох, и уж никак не меньше воображения чем у жителей старой земной цивилизации. У них все организовано, и обязательно кто-нибудь найдется, кто станет родоначальником цивилизации.
      — Мне тревожит мысль, что будет с этой планетой, если Спассоу Волкенхэйн надолго обоснуются здесь.
      — Может это и не так уж плохо. Все может произойти, кто знает, что ждет их обоих. Они сами деградируют. Останутся здесь на какое-то время, а когда бессильны будут справиться с местными жителями, снова превратятся в трусливых воришек, но долго еще будут здесь, презирая рабов, но в конце концов их корабли обветшают, а они не смогут восстановить их. Через некоторое время на них нападут местные жители, если они ослабят бдительность, и выгонят. Но туземцам это впрок не пойдет.
      Они снова повернули аэрокар на запад и полетели вдоль реки. По дороге осмотрели несколько деревень.
      Одна или две относились к периоду Федерации, около них были плантации до случившегося. Большая часть была построена через пять веков. Две были разрушены в наказание за самооборону.
      — Вы знаете, — сказал он, немного помолчав. — Я хочу сделать все по хорошему. Дам возможность Спассоу и Волкенхэйну убрать прочь с их планеты.
      Харкэман, ведший аэрокар, быстро повернулся.
      — Вы, что сошли с ума или как?
      — Когда кто-то высказывает свое мнение не стоит считать его сумасшедшим. Надо спросить, что он имеет ввиду. Чьи это слова?
      — Учту, — усмехнулся Харкэман. — Что вы имеете ввиду, лорд Траск?
      — Я не смогу захватить Даннэна без погони. Я должен загородить ему путь. Вы все сами прекрасно понимаете. Когда до него дойдет, я обоснуюсь здесь на базе; рано или поздно он натолкнется на нет. А если и нет, мы побольше разузнаем о нем, когда корабли будут заходить сюда, круг замкнется над Старой Федерацией.
      Минуту Харкэман раздумывал, потом кивнул.
      — Да, если у нас будет база, как на Мергеле или Ксочитле, согласился он. — Там бывают от четырех до пяти кораблей космических викингов, торговцев и других.
      Если бы у нас был груз, какой прихватил Даннэн, у нас была база, такая, как те. Но у нас нет того, что надо, а вы знаете, что у Спассоу с Волкенхэйном тоже.
      — Мы сможем получить все с Грэма. Когда все встанет на свои места, средства, вложенные герцогом Ангусом в тэнисскую авантюру, окупятся. Если раскошелиться, то все возвратится сторицей, никто ничего не потеряет, а наоборот — приобретет. Есть планеты низкой цивилизации на уровне весельных лодок и воловьих упряжек, набеги на которые дадут все, что надо.
      — Верно. Я могу назвать полдюжины таких на расстоянии пятисот световых лет. Хоть там не такие порядки, как у Спассоу и Волкенхэйна. И есть машины, можно добывать золото и другие ценные вещи, которые можно продать на Грэме.
      И если у нас все получится, вы отправитесь дальше охотиться на Даннэна, а не станете сидеть здесь, собирая слухи и поджидал его. Так мы охотились на болотных свиней на Конеде, когда я был ребенком; а именно выбрав хорошее местечко, сидели, дожидались.
      Они пригласили Спассоу и Волкенхэйна пообедать на борту «Немезиды»; это поможет больше узнать о ресурсах и возможностях Тэниса.
      Наконец, когда они изрядно подвыпили бренди и угостились кофе; Траск лениво проговорил:
      — Я верю, что сообща много можно сделать на этой планете.
      — О чем мы вам и толкуем все время, — пылко поддержал Спассоу. — Это великолепная планета…
      — Может быть. Сейчас все возможно. Нам нужен космопорт для одного дела.
      — Что ж, а какого? — захотелось узнать Волкенхэйну.
      — Здешний космопорт, — сказал Харкэман.
      — Можно восстановить. Нам нужна корабельная верфь для производства любого ремонта и чтобы строить корабли. Я ни разу не видел, чтобы корабль, войдя с ценным грузом на базу викингов не нуждался в ремонте. Принц Виктор и Ксочитла теряет добрую половину денег на ремонт корабля, как и Ник Гретэм с Джигената и Эверрад с Хота.
      — Инженерные работы в нормальной и псевдогравитационной средах, добавил Траск. — Сталелитейные заводы и установка оборудования; заводы по производству робототехники и…
      — О, вот в чем дело! — воскликнул Волкенхэйн. — Делая по двадцать рейсов корабли здесь все получат, а что будет иметь мы?
      — Такие базы запланированы герцогом Ангусом. «Отвага» — дубликат «Немезиды» — доставила все необходимое, пока не была захвачена пиратами.
      — Когда?..
      — Пришло время раскрыть правду, — хмыкнул Харкэман. — Я собирался это сделать. — Он вынул изо рта сигару, глотнул бренди и рассказал о герцоге Ангусе и тэнисской авантюре.
      — Это лишь часть обширного плана; Ангусу нужно экономическое превосходство Уордшейвна, это цель его политических амбиций. И это было подтверждено деловыми кругами. Я был противником этого, потому что считал, что Тэнис таким образом лишит преимуществ родную планету.
      Он рассказал им об «Отваге» и грузах, бывших на ней, а потом, как Эндрю Даннэн захватил ее.
      — Мне досадно, что он овладел кораблем так не вовремя. Даннэн расстроил мой брак, ранил меня, тестя, убил девушку, на которой я собирался жениться, все рухнуло меньше, чем за полчаса. Я снарядил этот корабль на собственные деньги, нанял капитана Харкэмана, оставшегося без экипажа и появился здесь для поимки и расправы над Даннэном. Верю, что смогу создать лучшую базу на Тэнисе. Или она будет полезна или все рухнет. — Он взял сигару и закурил. — Я приглашаю вас, джентльмены, стать моими партнерами.
      — Нам надо поговорить, обговорить, где добыть деньги для финансирования, — настаивал Спассоу. — Уордшейвнский герцог и другие, кто заинтересован в Тэнисе вложат деньги. Только так можно восполнить потерянное с «Отвагой».
      — Но потом этот герцог не сбежит от нас? — спросил Волкенхэйн.
      — Герцог, — заметил Харкэман, — на Грэме, а мы здесь на Тэнисе. Между нами две тысячи световых лет.
      Этот ответ, казалось, удовлетворил Спассоу, но ему захотелось узнать, кто займется этим на Тэнисе.
      — Мы соберем все три команды, — начал он.
      — Ничего подобного, возразил Траск. — Я хочу все обсудить здесь на Тэнисе. Ваши люди могут голосовать или за или против за вас, но не за меня. Вы сообщите вашим великолепным командам только результат. Всем приказам, отдаваемым мной придется беспрекословно подчиняться.
      — Не знаю, как люди к этому отнесутся, — проговорил Волкенхэйн.
      — Я знаю, как поступить, если воспротивиться, — сказал Харкэман. — И знаю, что будет, если нет. Знаю ваши шансы на кораблях и шансы ваших людей. Мы у них на поводу не пойдем. Лукас Траск — хозяин, я — капитан. И я подчиняюсь его приказам, а все подчиняются мне, что и как делать.
      Спассоу взглянул на Волкенхэйна, потом пожал плечами.
      — Это, как захотят люди, Боук. Ты хочешь возразить? Я нет.
      — Первый приказ, — сказал Траск, — чтобы всем работающим на вас людям заплатили. Уберите эту уродливую моську, надзирающую за ними. Если кто-то из них захочет остаться, хорошо, они будут получать премии хорошо снабжаться, им будут выдавать паек, спецодежду, постель, в общем все, что надо; зарплату. Мы сделали специальные жетоны, определим место, где можно покупать товары. Отштампуем пластиковые или титановые диски. Поручим это Элвину Карффарду. Организуем работы, назначим умного мастера. Охрану Лютино доверить армейским сержантам, выдать им оружие, обучить, это будет в некотором роде сипайская армия. Даже лучшие добровольцы не заменят лучше обученные воинские части. Набеги на деревни прекратятся. Мы будем платить за все, что возьмем.
      — Мы позаботимся об этом, — поддержал Волкенхэйн. — Наши люди считают, что с этим справятся кое-кто из местных жителей.
      — Я поступлю так же, — сказал Харкэман. — Я на своей планете. Это наша планета и наши люди. Не станем же мы грабить свой народ. Вот сразу и объявите им это.

3

      Волкенхэйну и Спассоу понадобилось много сил и времени для убеждения своих команд в правоте Траска.
      Харкэман и барон Ретмор — уордшейвнский политик, были удовлетворены.
      — Я похоже упоминал о поддержке мелких арендаторов, — сказал последний. — Не надо ничего внушать людям, пусть считают это своей идеей.
      Устроили собрание обеих команд, барон Ретмор произносил зажигательные речи, в то время как лорд Траск и адмирал Харкэман, награжденные по его предложению этими титулами оставались в стороне. На обоих кораблях все было собственностью каждого, а ни кого-то отдельно. Организовав базу на Тэнисе, никто не объявил планету своей. Присоединившись к «Немезиде» они кое-что поняли. И в конце концов признали признали авторитет лорда Траска и адмирала Харкэмана. После чего Тэнис стал феодальным владением, а три корабля составили эскадру.
      Первое, что сделал адмирал Харкэман, получив звание, это приказал провести осмотр кораблей. Его не очень разочаровало состояние двух кораблей, потому что он был готов к худшему. Они были годны для космического рейда, пролетели с Хота сюда на своей энергии. Годились для не слишком серьезных боев. Его радовало, что «Немезида» могла разнести их в случае конфликта. Машины были в хорошем состоянии, но вооружение никуда не годилось.
      — Мы не собираемся проводить время на Тэнисе, — заявил он обоим капитанам. — Эта планета — база налетчиков, исходный пункт для набегов на другие планеты. Мы не собираемся искать легких противников. Если планету можно ограбить безнаказанно, то не стоит пачкать руки. Мы готовы вступить в бой на сопротивляющихся планетах, но особенно рисковать людьми я не хочу, так и собой.