1

      Обнявшись, они стояли у парапета, ее голова лежала на его груди. Сзади под ветром ласково шептались широкие листья кустарника; с нижней главной террасы слышались музыка и смех. Перед ними раскинулся Уордшейвн; белоснежные здания высились на огромной равнине, проглядывая между зеленых куп деревьев; солнце отражалось в аэрокаре в вышине. Вдали виднелись в полуденном тумане фиолетовые горы. В небе горел красный шар солнца, похожий на спелый персик.
      На какой-то миг его ошеломило мерцание в десяти милях на юго-западе, заставившее зажмуриться. Солнечный свет отражался в двухтысячефутовом шаре нового корабля герцога Ангуса «Отвага», возвращавшегося на космодром Горрэма из опасного круиза. Ему не хотелось сейчас думать об этом.
      Вместо этого, он крепче прижал к себе девушку, прошептав ее имя Илейн, потом еще тише: леди Илейн Траск из Траскона.
      — О, нет, Лукас! — шутливо запротестовала она, будто чего-то испугавшись. — Плохая примета, называть девушку фамилией мужа до венчания.
      — В мыслях я так называю тебя с того герцогского бала, когда ты только что вернулась из школы Экскалибура.
      Девушка лукаво взглянула на него.
      — Тогда и я стала себя так называть, — призналась она.
      — На западной террасе нового трасконского дворца, — сказал он, — мы будем обедать завтра, любуясь закатом солнца.
      — Знаю, что мы всегда будем вместе смотреть на закат.
      — Ты очень мало видела, — сказал Лукас. — Новый дворец поразит тебя.
      — Я видела его только с воздуха и буду рада осмотреть внутри, проговорила девушка. — Получу огромное удовольствие.
      А когда она все осмотрит, они отправятся в свадебное космическое путешествие. Он еще не говорил об этом. На Экскалибур, Морглэй, Эламберг и Дюрандаль. Нет, не на Дюрандаль, там снова началась война. Она сможет увидеть ясное голубое небо, ночные звезды. Облачная завеса скрывала звезды на небе Грэма.
      На них упала тень аэрокара. Молодые люди подняли головы, чтобы увидеть, как с величавым изяществом на площадь перед Карвалль-Хаусом опускается корабль; Лукас мельком заметил геральдику: меч и символ атома герб герцогского замка Уорда. Он хотел бы знать был там сам герцог Ангус или кто-то из его свиты.
      Надо было возвращаться к гостям. Потом он обнял девушку, и они обменялись страстным поцелуем. Прошло всего пять минут.
      Почувствовав чей-то взгляд, они отстранились друг от друга и повернули головы.
      Это был Сезар Карвалль — седовласый, солидный мужчина, его грудь, затянутая в голубой мундир сверкала орденами; эфес его кинжала был украшен сапфиром.
      — Так и знал, что найду вас здесь, — улыбнулся отец Илейн. — Вы всегда будете вместе, но позвольте напомнить, что у нас сегодня гости, и они прибывают с каждой минутой.
      — Кто сейчас прилетел? — спросила Илейн.
      — Ровард Гроффис. И Отто Харкэман; ты не встречался с ним, Лукас?
      — Нет, сдается мне, что он только что вернулся из космоса, — Лукас ничего не имел против Харкэмана, но и знакомиться с ним не хотел. — Герцог прибыл?
      — О, конечно! Лайонель из Ньюхэвна и лорд из Северного порта с ним. Они во дворце.
      Карвалль запнулся на полуслове.
      — Его племянник вернулся в город.
      Илейн расстроилась; начала говорить:
      — О, дорогой! Надеюсь он не…
      — Даннэн снова приставал к Илейн?
      — Не заметил. Он и вчера был здесь, просил разрешения поговорить с ней. Мы велели ему уезжать, чтобы избежать неприятностей.
      — Ему бы не поздоровилось, если бы остался до послезавтра.
      Лукасу не хотелось встречаться с Эндрю Даннэном; не было желания застрелить родственника этого дома, вдобавок психически больного.
      — Меня он беспокоит, — сказала Илейн. — Отец, разрешите мне поговорить с ним, я попытаюсь ему все объяснить.
      Сезар Карвалль поразился.
      — Дитя, ты отдаешь себе отчет, о чем говоришь! Человек болен! — потом, взглянув на ее обнаженные плечи, еще больше возмутился.
      — Илейн, где шаль?!
      Проведя рукой, она не нашла ее. Смущенно оглянулась. Развеселившийся Лукас, снял ее с куста, куда она упала и набросил на плечи девушки. Она закуталась в шаль.
      Потом жестом предложив пожилому человеку пройти вперед, они пошли по аллее, обсаженной деревьями. В конце на круглой площадке строями играл фонтан, орошая девушек и юношей из белого мрамора, купающихся в воде зеленого нефритового бассейна. Добыча с одной из планет Старой Федерации; ему не хотелось иметь такие сувениры в Трасконском дворце. Многое привез на Грэм Отто Харкэман на «Отваге».
      — Вернусь попозже, схожу к ним, — прошептала Илейн, — а то, они хватятся меня.
      — В новом доме у тебя будет много друзей, — прошептал он в ответ. Подожди до завтра.
      — Я собираюсь поговорить с герцогом об этом парне, — Сезар Карвалль подразумевал Даннэна. — Было бы неплохо, если бы он поговорил с ним.
      — Сомневаюсь, что герцог Ангус повлияет на него.
      Мать Даннэна была младшей сестрой герцога. От своего отца он унаследовал баронский титул и неплохое состояние. Сейчас поместье было заложено. Герцог один раз уплатив долги племянника, во второй отказался. Даннэн несколько раз летал в космос младшим офицером грабить Старую федерацию. Возомнив себя прекрасным астронавигатором, настаивал, чтобы дядя поручил ему командование над «Отвагой», хотя это было нелепо. Рассердившись, решил стать наемником и пытался завербоваться. Подозревали, что он переписывается со злейшим дядиным врагом, герцогом Омфреем из Глеспита.
      Даннэн был безумно влюблен в Илейн Карвалль, и чем меньше оставалось шансов на ответное чувство, тем его страсть разгоралась сильней. Может ему лучше отправиться в космическое путешествие. Из Бигглерспорта должен улетать корабль на одну из планет Воинственного мира.
      Они остановились перед эскалатором; в саду толпились гости; блестящие накидки дам и мундиры кавалеров переливались всеми цветами среди цветочных клумб на лужайках и под деревьями. Прислуживали пламенно-желтые роботы, плавно двигаясь в такт нежной музыке, разносили прохладительные напитки. Цвет нарядов менялся; голоса журчали, как горный ручей.
      Посмотрев вниз, увидели еще один аэрокар с золотисто-зеленой эмблемой Транспланетной службы новостей. Сезар Карвалль раздраженно чертыхнулся.
      — Не там ли они что-то скрывают? — спросил он.
      — Кто его знает, Сезар.
      Это бракосочетание было больше соединение двух любящих сердец. Это была свадьба хозяев поместий Траскона и Карвалля. Объединенные богатства баронов и их вооруженных сил становились на сторону герцога Ангуса Уордшейвнского.
      Это был общий праздник. Все предприятия были закрыты до следующего утра, во всех парках будут танцевать, в тавернах пировать. Это был лучший праздник в Воинственных мирах.
      — Наш народ, Сезар, заслужил этот праздник. Я знаю, что весь Траскон прильнет к экранам.
      Траск поднял руку, приветствуя новые аэрокары, ему ответили. Потом они спустились на эскалаторе.
      Леди Левину Карвалль окружили роскошные дамы, вокруг них завтра, как разноцветные бабочки, будут порхать подруги невесты. Увидев дочь, она вовлекла ее в женский хоровод. Лукас увидел Роварда Гроффиса — мрачного коротышку, сторонника герцога Ангуса и Берта Сандресана — брата леди Левины. Они о чем-то говорили, потом слуга подошел к хозяину с коротким плащом, украшенным гербом в форме пламенно-желтых молотков Карваллей, и двое ушли вместе.
      — Ты не встретился с капитаном Харкэманом, Лукас, — спросил Ровард Гроффис. — Мне хотелось, чтобы ты подошел и поздоровался, а еще выпил с ним. Я знаю, о чем ты подумал, но он неплохой парень. И мне хочется, чтобы здесь он чувствовал себя, как дома.
      Но у Траска не было ни малейшего желания. Люди такого сорта часто встречались в Воинственных мирах.

2

      Дюжина мужчин окружили робота-буфетчика; его кузен и семейный адвокат Никколэй Траск, Лотар Ффэйл — банкир; Алекс Горрэм — кораблестроитель, его сын Базиль; барон Ратмор; большинство принадлежало к уордшейвнской знати, их он хорошо не знал. И Отто Харкэман.
      Харкэман был космическим викингом. Кому-то он понадобился. Викинг был в короткой черной куртке, переплетенной золотыми шнурами; в черных брюках, всунутых в короткие сапоги; кинжал на его поясе, орнаментом не был украшен. Его взъерошенную каштановую шевелюру, длинную по моде прикрывал бойцовский шлем; квадратная борода дополняла портрет.
      На Дюрандале он сражался за представителей одной из ветвей королевского дома, ведущих братоубийственную войну за трон.
      И еще; он потерял свой корабль; большую часть команды, сам почти не погиб. Беспомощный, он очутился на Фламберге, имел только то, что было на нем и личное оружие, с ним шесть таких же бедолаг-искателей приключений; вот тогда герцог Ангус пригласил его на Грэм командовать «Отвагой».
      — Рад познакомиться с вами, лорд Траск. Я встретился с вашей любимой невестой, а сейчас с вами.
      Приветствую вас.
      Потом, когда они выпивали, он наступил Лукасу на ногу и спросил:
      — Не участвуете в тэнисской авантюре, а?
      Траск сказал, что нет и вряд ли будет.
      В разговор вмешался юный Базиль Горрэм.
      — Лорд Траск противник этого, — презрительно заявил он. — Он считает, что нам надлежит сидеть дома, зарабатывать деньги, а не разбойничать.
      Отто Харкэман усмехнулся, но далеко не дружелюбно. Взял левой рукой свой стакан.
      — Что ж мы разбойники и убийцы, — согласился он. — Это профессия космических викингов. А вы? Мне кажется, я вам неприятен?
      — Не собираюсь подавать вам руку и пить на брудершафт. Меня не интересует много ли планет вы разграбите, многих ли простофиль облапошите, много ли людей перебьете в Старой Федерации. Вы не лучше разбойников былых веков. Я против таких набегов.
      — Вы — сумасшедший! — взорвался Базиль Горрэм.
      — Юноша, — упрекнул Харкэман. — Я говорю с лордом Траском. И когда кто-то высказывает свое мнение, лучше помолчать, а не оскорблять. Лучше спросите, что он имеет ввиду. Так в чем дело, лорд Траск?
      — Вам лучше знать; за восемь веков вы сманили с Грэма лучших людей. У меня забрали сорок человек: фермеров, лесорубов, операторов машин, и я сомневаюсь, удастся ли добром вернуть их.
      Лукас обернулся к Горрэму.
      — Алекс, скольких людей ты отдал капитану Харкэману?
      Горрэм подумал. Операторы роботов, машин, программисты, пара инженеров, мастер, дюжина с небольшим. Пропал механик Берта Сандресана. Лотар Ффэйл отпустил оператора компьютеров и сержанта-гвардейца.
      А потом их сменят другие фермеры, владельцы ранчо и рабочие фабрик.
      На Грэме и других планетах Воинственного мира нечего было делать, не то, что три века назад. Жизнь там замерла, особенно на восточных побережьях континентов, о прошлом напоминают записи и памятники. Он отметил это и добавил:
      — Генетика нанесет урон. Лучшие представители Воинственного мира испарились в космосе, улетучились, как воздух с планет с низкой гравитацией. Было бы неплохо, если бы космические викинги с добычей возвращались домой. Сейчас же они собираются завоевывать планеты Старой Федерации, чтобы обосноваться на них.
      Все свободно вздохнули; ссоры не последовало. Харкэман перекинул стакан в правую руку и усмехнулся.
      — Все верно. Я отец дюжины детишек в Старой Федерации и знаю космических викингов, чьи отцы родились на планетах Старой Федерации. — Он повернулся к Базилю Горрэму. — Видишь, джентльмен вполне нормальный. Такое случалось и в Земной Федерации, вот такие-то дела. Обыкновенные люди, все рванули в колонии, и мямли, и подхалимы, и упрямцы, а первые спасатели остались на Земле, пытаясь управлять галактикой.
      — Пусть так, — кисло проговорил Ровард Гроффис, — но Лукас Траск отпевает закат Воинственных миров, отпевает нас. Мне бы хотелось поспорить с ним.
      Лотару Ффэйлу тоже не терпелось.
      — Вот вы, Лукас, говорите, что мы расширяем сферу деятельности. Вам бы хотелось оставить нас здесь, набить, как сельдей в бочку, как на Земле в первом веке?
      — Три с половиной биллиона людей расселить на двенадцати планетах?
      Основную массу на Земле. И это займет восемьсот лет.
      Такое было в десятом веке атомной эры в конце Великой войны. Десять тысяч мужчин и женщин на Эбаддоне отказались сдаться, отправили остатки эскадры в космос искать планету Федерации, о которой никогда не слышали. Эту планету они назвали Экскалибуром. С нее их внуки колонизировали Джойс и Дюрандаль, и Фламберг, а Хольтэклер колонизировало следующее поколение Джойса, а Грэм — Хольтэклер.
      — Мы не расширимся, Лотар, а сузимся. Наше расширение застопорилось 350 лет назад, когда корабль вернулся на Морглэй из старой Федерации и доложил, что там произошло со времен Великой войны. До этого мы обнаружили новые и захватили их, потом возродили земную Федерацию.
      Кто-то съехал на эскалаторе к посадочной площадке. Движение оживилось, новые аэрокары кружили, как стервятники над дохлой коровой. Харкэману захотелось узнать не бой ли это.
      — Мчатся, как пьяные, — бросил Никколэй Траск. — Сезар собрал здесь сегодня весь Уордшейвн. Но, Лукас о тэнисской авантюре, мы не станем мелочиться, а захватим всю планету; за сорок или пятьдесят лет создадим еще один Воинственный мир. Конечно, загадываю, но…
      — К середине следующего века мы завоюем всю Федерацию, — заявил барон Ретмор. Он был политиком и преувеличения были ему не чужды.
      — Не могу понять, — сказал Харкэман, — зачем вы поддерживаете герцога Ангуса, лорд Траск, если считаете, что тэнисская затея принесет вред Грэму?
      — Если не Ангус, то кто-нибудь другой займется этим. Но Ангус сам хочет занять трон Грэма, а я не думаю, что кто-нибудь другой больше подойдет для этого. Этой планете нужен монарх. Не знаю, сколько вы видели герцогств, но нельзя брать за эталон Уордшейвн. Такие, как Глеспит или Дидрексберг в буквальном смысле змеиные гнезда. Все значительные бароны перегрызут друг другу глотку и смогут сохранить своих рыцарей и мелких барончиков. Зачем таким ничтожествам малая война Саусмэинском континенте, длящаяся двести лет.
      — Это вероятно там, где Даннэн собирается обзавестись армией, заявил барон — владелец заводов, делающих роботов. — Надеюсь, все уладится.
      — Вам не хочется отправиться в Сэустэйн или Глеспит? — спросил еще один.
      — Ну что же, если у нас не будет планетарной монархии, эта планета одряхлеет подобно старой Федерации.
      — Пойдем, Лукас! — сказал Алекс Горрэм. — Дело заходит слишком далеко.
      — Но вот в чем дело, мы не хотим становиться неоварварами, — сказал кто-то. — Если они уйдут отсюда мы подкараулим их на Эм-Си-Сквэа — на нейтральной территории. Неплохо будет, если они станут защищаться; это остановит нас.
      Харкэман с удивлением посмотрел на него.
      — Так ты понимаешь неоварваров? — спросил он. — Таких, как Атилла Нэнс, космических кочевников?
      — Что ж, почему не таких? — ответил Горрэм.
      — Нереально! В старой Федерации нет и восемнадцати планет со сверхмощной техникой, но они все цивилизованы, такие, как Джилгэмиш, добавил он. — Там свои доморощенные варвары. Рабочие и крестьяне восставали, отбирали и делили богатство, потом разрушали технику, роботов. Те, кто выжил, развязывали межпланетные войны в одиннадцатом и тринадцатом веках, уничтожая техническую цивилизацию. Сторонники политических лидеров обосновывались на планете с местной диктатурой. Наемники бросали службу и занялись грабежами. Религиозные фанатики напридумывали пророков.
      — Вам не кажется, что здесь, на Грэме, появились признаки неоварварства? — спросил Траск. — Присмотритесь повнимательней, если сомневаетесь.
      — Глеспит, — проговорил кто-то.
      — Таких переспелых груш для виселиц набрал Эндрю Даннэн, — заметил Ретмор.
      Алекс Горрэм проворчал, что на его верфи полно таких; агитаторы раздувают огонь, пытаясь организовать забастовки и освободиться от роботов.
      — Да, — вступил Харкэман. — Я могу привести по меньшей мере примеров сорок на восемнадцати планетах за последние восемьсот лет антитехнического движения. Были такие и на Земле во втором веке до атомной эры. И, когда Венера вышла из первой Федерации перед созданием второй.
      — Вас интересует история? — спросил Ретмор.
      — Хобби. У каждого астронавта хобби. В гиперпространстве на корабле очень мало работы; жуткая скучища. Мой офицер по ракетным установкам — Вэн Ларч, художник. Большинство его работ пропало с «Корисандой» на Дюрандале, но благодаря его рисункам, мы не голодали на Фламберге, продавая их. Мой лучший астронавигатор Квэтт Кэби сочиняет музыку; пытается выразить ее в математических формулах. Меня все это не интересует, — сказал он. — Я изучаю историю. Вы понимаете, что это пустое время провождения; ведь все, что происходило на планетах, произошло и на Земле до первого космического полета.
      В саду стало тихо; эскалатор остановился. Харкэман хотел еще что-то сказать, но вдруг увидел шесть гвардейцев Сезара Карвалля. Они были в касках и пуленепробиваемых жилетах; один с автоматом, другие с дубинками. Космический викинг поставил свой стакан.
      — Давайте, пойдем, — сказал он. — Наш хозяин вызвал своих солдат. Мне кажется что-то затевается.

3

      Красочно разодетая толпа полукругом стояла у площадки перед эскалаторами; люди со смущенным любопытством выглядывали из-за плеч впереди стоящих. Дамы равнодушно закутывались в шали; многие накидывали их на голову. В небе появились новые служебные аэрокары, некоторые видели их на экранах. Гвардейцы Карвалля пытались пробиться сквозь толпу; сержант кричал:
      — Прошу вас, леди и джентльмены; прошу прощенья, благородные господа, — но никак не мог протиснуться.
      Отто Харкэман отвратительно ругался и толкал сержанта.
      — Дорогу! Дайте пройти гвардейцам.
      Он расталкивал разодетых господ; его глаза метали злые искры; ему поспешно уступали дорогу.
      Забыв о вежливости, Траск пробивался с ними. Они пробирались туда, где стояли Сезар Карвалль, Ровард Гроффис и другие. Лицом к ним, спиной к эскалаторам стояли четверо мужчин в черных плащах. Двое были оруженосцами. Они зорко поглядывали по сторонам. Берет впереди стоящего человека был украшен сверкающим алмазом, плащ у него был из голубого шелка. Вокруг рта на его худом вытянутом лице были глубокие морщины; над верхней губой черные усики. У него были глаза альбиноса, рот кривился в отвратительной гримасе. Эндрю Даннэн, Траску очень хотелось выстрелить в эту роту. За спиной Даннэна стоял верзила с бледной тупой физиономией с черной бородой. Это был Невил Ормм, прихвостень Даннэна.
      — Врете! — вопил Даннэн. — Все врете, вонючие лжецы. Вы перехватывали все ее письма ко мне.
      — Моя дочь не писала тебе, — сказал Сезар Карвалль, еле сдерживаясь. — Ничего, но одно я дам тебе сейчас, там сказано, что она не хочет видеть тебя.
      — Ты думаешь, я поверю? Вы заперли ее; только сатана знает, как вы ее мучаете; силой выдаете замуж.
      Толпа заволновалась, забыв о чопорной сдержанности. Раздавались недоверчивые возгласы; одна женщина крикнула:
      — А ведь он сумасшедший!
      Даннэн похоже услышал.
      — Сумасшедший, я?! — он сверкнул глазами. — Потому что я все понял? Здесь Лукас Траск, он зарится на Карвалльмиллс, а Сезар Карвалль на железные залежи Траскона. А мой любимый дядюшка готов помочь им обоим обокрасть Омфрей-Глеспитское герцогство. Этот ненасытный хищник из Ффэйла пытается всадить когти в мои земли, а Ровард Гроффис — пес моего дяди не желает и пальцем пошевелить для спасения своего родича, и этот чужак Харкэман, отбирающий у меня командование «Отвагой». Вы все против меня.
      — Сэр Невил, — проговорил Гроффис, — вы ведь видите, что лорд Даннэн не в себе. Если вы его друг, уведите его до отлета герцога Ангуса.
      Ормм шагнул вперед и что-то стал на ухо шептать Даннэну. Тот сердито оттолкнул его.
      — Паршивый черт, и ты против меня? — сердито сказал он.
      Ормм коснулся его руки.
      — Глупец, хочешь все испортить?
      Он сказал это очень тихо; больше ничего нельзя было разобрать.
      — Но, проклятье, я не уйду, не поговорив с ней!
      Зрители опять заволновались; толпа расступилась перед Илейн и ее матерью, леди Сандресан и пятью или шестью матронами. Их головы были покрыты шалями, концы закинуты на плечи; они остановились, а Илейн сделала шаг вперед и встала перед Эндрю Даннэном. Он никогда еще не видел ее такой красивой, но это была ледяная красота острого кинжала.
      — Лорд Даннэн, что вы хотите мне сказать? — спросила она. — Быстрей говорите и убирайтесь; вас никто не приглашал.
      — Илейн! — закричал Даннэн, делая шаг вперед. — Зачем ты покрыла свою голову; зачем говоришь со мной, как чужая? Я, Эндрю, любящий тебя. Зачем ты разрешаешь силой выдавать себя замуж?
      — Ничего подобного; я счастлива, что выхожу за лорда Траска, потому что люблю его. А сейчас, пожалуйста, уходите и не беспокойте больше меня.
      — Лжешь! Они заставили тебя это говорить! Ты не хочешь выходить за него; тебя не смеют заставлять. Я увезу тебя от этих жестоких и алчных людей. Ты любишь и всегда любила меня. Скажи это мне!
      Да, в его собственном мире грез и фантазий, ставшем для Эндрю Даннэна реальностью, Илейн Карвалль любила его. На самом же деле все было не так.
      — Я никогда не любила вас, лорд Даннэн, и никогда вам такое не говорила. Но я и ненавидела вас, и вы очень огорчаете меня. Сейчас уходите и не пытайтесь больше встретиться со мной.
      Сказав это, она повернулась и пошла сквозь расступившуюся толпу. Мать, тетя и другие дамы последовали за ней.
      — Ты лжешь! — закричал он вслед. — Ты все время лгала. Ты такая, как все, вы сговорились предать меня. Я знаю, вы все хотите помешать мне занять дядин трон. И ты, ты — лживая шлюха, ты хуже их всех!
      Сэр Невил Ормм за плечо повернул его лицом к эскалатору. Даннэн сопротивлялся, выл, как раненый волк. Ормм разъяренно проклинал все и всех.
      — Вы, двое! — заорал он. — Помогите мне! Подержите его!
      Даннэн выл, когда двое силой отталкивали его на эскалатор; на спинах двух сопровождающих был изображен герб Даннэна — голубой полумесяц на черном фоне. Немного погодя, взлетел аэрокар с голубым полумесяцем и исчез вдали.
      — Лукас, он ненормальный — настаивал Сезар Карвалль. — Илейн не сказала с ним и пятидесяти слов, когда он вернулся из последнего вояжа.
      Лукас рассмеялся и положил руку на плечо Карвалля.
      — Знаю, Сезар. Не думайте, что надо оправдываться.
      — Сумасшедший. Я подтверждаю это, — вмешался Ровард Гроффис. — Вы слышали его слова о правах на трон? Подождите, пока его Светлость услышит это.
      — Он претендует на герцогский престол, сэр Ровард? — резко спросил Отто Харкэман.
      — Ну да, он требует, потому что его мать родилась на полтора года раньше герцога Ангуса, но дату ее рождения якобы изменили, чтобы отдать трон Ангусу. Подделали, что он на три года старше ее. Я был старше герцога Фергюса, носил Ангуса на плечах, когда мать Эндрю Даннэна только родилась.
      — Конечно, он — сумасшедший, — согласился Алекс Горрэм.
      — Не понимаю, почему герцог не отправит в психиатрическую лечебницу.
      — Я тоже за лечение, — сказал Харкэман, проведя рукой по бороде. Психи, претендующие на трон, должны быть изолированы, пока что-нибудь не натворили.
      — Мы не можем сделать этого, — проговорил Гроффис. — Ведь он все же племянник герцога Ангуса.
      — Я смогу, — заявил Харкэман. — У него только триста человек. И почему ваши люди еще не схватили его, сатане известно, — сыронизировал он.
      — У меня восемьсот; пятьсот замечательных драчунов. Я наблюдал за ними в бою, перед нашим отлетом. Могу подготовить их для дела за два часа за два часа, а в полночь все будет кончено.
      — Нет, капитан Харкэман; его светлость никогда не позволит, запротестовал Гроффис. — Вы не знаете политических интриг; а это может повредить зависимым лордам, которые вас поддерживают. Вас не было на Грэме, когда герцог Риджерт из Дидрексберга арестовал второго мужа своей сестры Сэнми.

4

      Они остановились у колоннады ниже главной террасы; звуки старых любовных мелодий ласкали их. Лукас взглянул на свои часы; последний раз он смотрел на них полторы минуты назад. Еще пятнадцать минут до начала и еще пятнадцать до ухода после свадебных тостов и поздравлений. Однако оставалось еще больше получаса. И еще час, пока они с Илейн будут в аэрокаре, направляясь в Траскон.
      Нежная мелодия оборвалась; мгновение тишины, и зазвучали трубы герцогского приветствия.
      Толпа подвинулась, все смолкло. Площадка перед эскалаторами запестрела яркими красками; свита герцога отошла. Взвод гвардейцев в красно-желтом, в золоченых шлемах с украшенными кистями алебардами. Эсквайры несли Меч государства. Герцог Ангус со своими вельможами; среди них Отто Харкэман; герцогиня Флавия и ее фрейлины. Придворные с женами; много гвардейцев. Звучали приветственные возгласы; в небе выстроились аэрокары.
      Кузен Никколэй и еще несколько человек вышли из-за колонн; на другой стороне террасы происходило то же самое. Свита герцога подошла к центральной аллее и остановилась.
      — Все идет по сценарию, уходим, — сказал Никколэй и отошел.
      Через десять минут; пятеро других заняли это место. Еще пятьдесят минут, и он, и Илейн — леди Илейн Траск из Траскона, так теперь будут ее называть, отправятся домой.
      — Аэрокар готов? — в сотый раз спросил он.
      Кузен успокоил Лукаса. На террасе появились фигуры в черном и пламенно-желтом. Оркестр заиграл величественный марш новобрачных, торжественно, но в то же время нежно. Секретари Сезара Карвалля и его юристы оформили брачный контракт. Сам Сезар держал Илейн за руку; на нем была накинута желто-черная шаль. Лукас испуганно оглянулся.
      — Что за чертовщина, где наша шаль? — потребовал он и успокоился, когда один из придворных достал ее — золотисто-зеленую цвета Траскона. Подруги невесты, ведомые леди Левиной Карвалль, остановились перед герцогом.
      — Кто приближается к нам? — спросил герцог своего адъютанта.
      У герцога было нежное тонкое лицо, немного женоподобное; маленькая клинообразная борода. На голове узкий золотой обруч, представляющий собой царскую корону. Адъютант ответил:
      — Я — сэр Никколэй Траск. Я привел своего кузена и сеньора Лукаса, лорда Траска, барона из Траскона. Он пришел за леди Димозеллой — Илейн, дочерью лорда Сезара Карвалля, барона Карвалльмилса и за благословением Вашей Светлости на брак с ней.
      Сер Максэмон Зорге — оруженосец Сезара Карвалля назвал себя и своего лорда; они подвели леди Димозеллу — Илейн к лорду Траску из Траскона. Герцог, удовлетворенный представлением, спросил согласны ли они со сроком бракосочетания; обе свиты подтвердили. Сер Максэмон протянул герцогу свиток; Ангус начал читать, четко выговаривая фразы. К браку между двумя благородными семействами препятствий не было; соединение крови даст хорошее потомство; а приданое и наследство укрепят семью. Лукас терпел; ему не хотелось, чтобы его и Илейн дети в чем-нибудь нуждались.
      — Эти люди перед нами не против брака? — спросил герцог, дочитав свиток. Выступив вперед приказал подать двуручный меч, такой тяжелый, что им можно убить бизона. Траск выступил вперед, Сезар Карвалль вывел Илейн. Адвокаты и оруженосцы отступили.
      — Что ответите, лорд Траск? — официально спросил герцог.
      — Всей душой ваша Светлость.
      — А вы, леди Димозелла — Илейн?
      — Это мое самое сокровенное желание, ваша Светлость.
      Герцог взял меч за острие и протянул им; они положили руки на украшенный драгоценностями эфес.
      — Вы и ваши семьи признаете нас, Ангуса — герцога Уордшейвнского, своего монарха и присягаете в верности нам и нашим наследникам?
      — Да, — ответили Лукас и Илейн, и все люди в саду.
      Над их головами раздался ликующий крик:
      — Многие лета Ангусу — монарху Грэма!
      — И мы, Ангус, благоволим к вам обоим и вашим домам и разрешаем вам носить наш герб, узакониваем ваши права и будем пресекать все попытки посягнуть на них. Мы объявляем, что ваш брак с согласия семей доставил нам радость, и мы признаем вас, Лукас и Илейн мужем и женой, оглашаем это перед всеми.
      Это не совсем точные слова, произнесенные монархом Грэма. Эта формулировка являлась общей для всех планетных королей, таких, как Наполеон из Фламберга или Родольф с Экскалибура. И Ангус постоянно пользовался ей, как многие короли. Может быть парням, выкрикивающим здравицу Ангусу было им заплачено. Велась телепередача, и Омфрей с Глеспита и Риджерт из Дидрексберга услышат; так как сейчас они собирают наемников. Может быть и воспользуются услугами Даннэна.
      Герцог отдал двуглавый меч оруженосцам. Юный рыцарь несший золотисто-зеленую шаль подал ее Лукасу. Илейн сбросила с плеч черно-желтую; мать подхватила и сложила ее. Он вышел вперед и набросил на плечи Илейн шаль цвета Трасков, потом обнял ее. Снова раздались приветственные возгласы, зажглась иллюминация.
      Процедура заняла больше времени чем рассчитывал Лукас, с тостами и пожатием рук. Наконец, прозвучал последний марш, герцог со свитой ушли готовиться к свадьбе, на которой будут прославлять невесту и жениха. Одна из подружек подала Илейн огромный букет цветов.
      — Все, дорогая, — прошептал Лукас, боясь в это поверить.
      Над их головами проплыл и опустился на посадочную площадку новый оранжево-голубой аэрокар, принадлежавший западной телекомпании. В какой-то момент Лукас рассердился на неуместное поведение журналистов. Потом рассмеялся, сегодня он был слишком счастлив, чтобы злиться из-за ерунды. В футе от эскалатора Илейн сбросила домашние туфли, другая пара была в каре. Лукас видел их там; они вступили на эскалатор и оглянулись.
      Подруги невесты стали отбирать туфли друг у друга, нанося ущерб своим нарядам.
      Когда молодожены поднялись до половины, Илейн бросила букет, он рассыпался тысячей цветных лепестков; девушки пронзительно визжа, кинулись к ним. Илейн стояла, посылая воздушные поцелуи, Лукас стал в рукопожатии руки над головой.
      Наконец они очутились наверху.
      Когда повернулись и отошли, оранжево-голубой аэрокар опустился перед ними, отрезая путь. Вот когда он действительно разъярился и стал сыпать проклятья. Потом увидел, кто был в машине.
      Эндрю Даннэн, его искаженное худое лицо и усики на верхней губе. Он открыл окно и наклонил ствол пулемета.
      Лукас закричал, схватил Илейн, бросил ее вниз, бросился, чтобы прикрыть ее собой, раздался взрыв. Что-то ударило его в грудь; правая нога хрустнула, он упал.
      Падал и падал, и падал, бесконечное падение в мрак забвенья.

5

      Он был распят и коронован терновым венцом. Кто это сделал? Кто-то очень давно на Земле. Руки были скованы и болели; ноги тоже; он не мог пошевелиться, что-то кололо лоб. И он ослеп.
      Нет, глаза были просто закрыты. Он открыл их, перед ним была белая стена с нарисованными голубыми снежинками; понял, что это потолок, а сам он лежит на спине. Невозможно было повернуть голову, но опустив глаза увидел, что лежит совершенно голый и опутан проводами и трубками. Это его озадачило. Потом понял, что лежит не на кровати, а на робомедике, через трубки подаются лекарства, питательные растворы; провода-электроды к его телу для диагностики, а колючий венец для энцефалографии. Он имел дело кое с чем, когда его ранил бизон.
      Это все объяснялось тем, что его лечили. Но почему так долго; зачем так много приборов; наверное, он спит и видит сон.
      Но вдруг он вспомнил и попытался встать, но тщетно.
      — Илейн! — позвал он. — Илейн, где ты?
      Послышался шорох, и к нему подошел кузен Никколэй Траск.
      — Никколэй, — позвал он. — Что с Илейн?
      Кузен вздрогнул, будто испугался чего-то, худшего, чем предполагал.
      — Лукас, — проглотил комок в горле. — Илейн… Илейн умерла.
      Илейн мертва. Это невероятно.
      — Она погибла сразу, Лукас. Шесть попаданий, не думаю, что она почувствовала даже первое, и не мучилась.
      Кто-то застонал, потом понял, что это его стон.
      — В тебя попало два раза, — сказал Никколэй. — Одно попадание в бедро, другое в грудь. Пуля прошла в дюйме от сердца.
      — Жаль. — Мозг заработал четче. — Я опрокинул ее, пытаясь прикрыть собой. Я должен был принять удар на себя. Что-то еще, ах, да. Даннэн. Его задержали?
      Никколэй покачал головой.
      — Он удрал. Захватил «Отвагу» и улетел с планеты.
      — Я хочу сам захватить его.
      Лукас снова попытался подняться. Никколэй кивнул кому-то невидимому. Прохладная рука коснулась его лба. Он почувствовал аромат женщины, но это была не Илейн. Что-то похожее на комара кольнуло его в шею. Комната погрузилась во мрак.
      Илейн мертва. Ее больше нет, нигде нет. Весь мир исчез для него. Вот почему так темно.
      Он снова, как-то внезапно очнулся; был день, в открытое окно виднелось желтое небо, а может это ночь, и это свет от стен. Кто-то был с ним. Жена Никколэя, Леди Сесилия, Ровард Гроффис; леди Левина Карвалль, он должно быть долго спал, она выглядела гораздо старше чем, когда он видел ее в последний раз; и ее брат Берт Сандресан. И темноволосая женщина в белом халате с золотой брошью на груди. Герцогиня Флавия и герцог Ангус.
      Лукас спросил, где он. Ему ответили, что во дворце герцога. Хотелось, чтобы все ушли, и ему разрешили уйти к Илейн.
      Потом опять мрак; он в отчаянии пытается найти ее; кто-то хочет показать, где она. Ночные звезды — они. Но не стало звезд, не было Илейн, ничего нет, а он уже не был Лукасом Траском.
      Но там был Эндрю Даннэн. Он стоял в черном плаще с алмазом на берете, можно было увидеть лицо сумасшедшего над пулеметом. Потом Лукас хотел поймать его, но Даннэн исчез в ледяной бездне пространства.
      Периоды просветления удлинялись, сознание прояснялось. Его освободили от электрического венца. Убрали трубки, а ему дали чашку бульона и фруктовый сок. Лукасу хотелось знать, почему его перенесли во дворец.
      — Это нужно было сделать, — сказал Ровард Гроффис. — Ведь в замке Карвалля слишком много своих хлопот. Знаешь, в Сезара тоже стреляли.
      — Нет. Так вот почему Сезар не приходил ко мне. Он убит?
      — Ранен; он в худшем чем ты состоянии. Когда началась пальба, он кинулся на эскалатор, не имея кроме кинжала ничего, Даннэн дал по нему очередь; поэтому, я думаю, и не успел прикончить тебя. Тем временем гвардейцы открыли огонь из автоматов. Но он оперативно смылся. Сезар, как и ты летал в робомедицинском устройстве.
      Дренажные трубки убрали; провода сняли, как и электроды. Раны перевязали, надели халат и переложили на кушетку, там можно было сидеть, стали давать нормальную пищу и вино, разрешили курить.
      Женщина-доктор сказала, что опасность миновала, хотя он и сам сообразил. Ему хотелось знать, не ей ли он обязан тем, что остался жив.
      — Через несколько недель встанешь на ноги, — сказал кузен. — Я присмотрю, чтобы новый дворец в Трасконе к тому времени был готов.
      — Я, пока жив, никогда не войду в него, я не хочу и слышать о нем. Он должен был стать домом Илейн. А один я в него не войду.
      Когда сны стали возвращаться, тревожные сны беспокоили все реже. Его часто навещали, приносили маленькие подарки, стараясь развлечь; и Лукас стал радоваться посетителям. Ему хотелось знать, как все действительно было, и как Даннэну удалось уйти.
      — Он захватил «Отвагу», — сказал Ровард Гроффис. — Собрал шайку наемников, подкупил служащих горрэмской верфи. Мне кажется, Алекс убьет главного предателя, когда выяснит, что случилось. Мы пока не можем ничего доказать, пытаемся, но уверены, что Омфрей из Глеспита снабдил его деньгами. Он, конечно, будет отказываться, стараясь остаться в тени.
      — Наверняка, все было заранее запланировано?
      — Говорят, за месяц до того, как он начал набирать своих бандитов. Думаю, он все решил в ночь перед свадьбой. Тогда он пытался убедить леди Илейн бежать с ним. Полагал, что это возможно, но когда она отвергла его, решил убить вас обоих, — он повернулся к Отто Харкэману, пришедшему с ним. — Всю оставшуюся жизнь буду жалеть, что не послушался тебя тогда.
      — Как он сумел захватить аэрокар Западной телекомпании?
      — О. Утром перед свадьбой, он позвонил в редакцию и сказал, что с женитьбой связана какая-то пикантная история, почему герцог и поддерживает ее. Будто бы назревает скандал; настоял, чтобы репортер пришел к нему, он ему все расскажет. Они послали человека; с того времени живым его никто не видел; наши люди нашли его труп у дома Даннэна, когда мы осматривали место. Мы нашли кар с верфи с двумя людьми. Даннэн отправился прямо на верфь, где ему люди были уже в корабле, встретив его они улетели.
      Лукас смотрел на сигарету, смотрел долго, пока не обжег пальцы. С трудом наклонился, чтобы погасить ее.
      — Ровард, скоро будет закончен другой корабль?
      Гроффис горько усмехнулся.
      — Мы уделяли много внимания строительству «Отваги». Герцог сейчас в конец обанкротился. Шесть месяцев назад работы над вторым кораблем остановились, потому что денег не было, а надо было закончить «Отвагу», мы надеялись, что она достаточно добудет в Старой Федерации, и мы сможем закончить второй корабль. Потом с двумя кораблями и базой на Тэнисе, деньги можно будет грести лопатой. Но сейчас…
      — Когда я был на Фламберге, — заговорил Харкэман. — Скверно. Король Наполеон собирался помочь илмерсанцам, и я должен был принять командование. Но сейчас слишком поздно.
      Лукас взял трость и попытался встать. Сломанная нога срослась, но он был еще очень слаб. Сделал несколько неверных шагов и остановился, опираясь на трость, потом пересилив себя, подошел к окну и выглянул. Потом обернулся.
      — Капитан Харкэман, вы сможете получить команду, здесь на Грэме. Что, если это произойдет у меня на борту? Мне хочется поохотиться на Эндрю Даннэна.
      Оба посмотрели на него. Через секунду Харкэман сказал:
      — Почту за честь, лорд Траск. Но где вы добудете корабль?
      — Он сейчас наполовину закончен. Команда для него уже есть. Герцог Ангус сможет закончить его для меня, я заплачу баронством Траскона.
      Он всю свою жизнь знал Роварда Гроффиса, но в первый раз видел оруженосца герцога Ангуса ошеломленным.
      — Значит, ты отдашь за этот корабль Траскон? — поразился он.
      — Законченный, оборудованный, готовый к космическому вояжу, да.
      — Герцог согласится, — быстро отреагировал Гроффис. — Но, Лукас, ведь Траскон твое имение, твой титул, твои доходы…
      — Если у меня будет корабль, мне это будет не надо. Я стану космическим викингом.
      Харкэман вскочил с возгласом одобрения. Гроффис смотрел, открыв рот.
      — Лукас Траск — космический викинг, — проговорил он. — Что я слышу!
      — А почему нет? — Его беспокоили набеги викингов на Воинственные миры, потому что Грэм был такой планетой. Траскон был на Грэме, в Трасконе был дом, где они собирались жить с Илейн, растить детей и внуков.
      — Это был другой Лукас Траск, Ровард. Он сейчас мертв.

6

      Гроффис извинился, что ему надо уходить, пошел обернулся и извинился снова. Герцог Ангус спросил, не ослышался ли он, услышав рассказ оруженосца. Харкэман молчал пока герцог был в комнате, потом сказал:
      — Лорд Траск, это меня ошеломило. Ведь странно, что капитан без корабля живет на подачки иностранцев. Мне хотелось бы думать, что благодаря вам, я стану счастливым.
      — Выбросьте все из головы. Если кто-то и достоин, так это вы. Мне нужен космический капитан, и ваша беда обернулась удачей для меня.
      Харкэман набил трубку.
      — А вы вообще-то улетали с Грэма? — поинтересовался он.
      — Несколько лет учился в камелотском университете; бывал на Экскалибуре, и все.
      — И так, вы считаете, что ваш замысел удастся.
      Космический викинг щелкнул зажигалкой и закурил.
      — Знаете, конечно, как велика Старая Федерация, знаете и людей. Но как вы относитесь к ним? Я знаю, что многие далеко не лучшие астронавты. Мы толкуем о способностях, но эмоционально многого не воспринимаем. Корабль в гиперпространстве за год проскакивает световой год. Отсюда за тридцать часов можно попасть на Экскалибур. Но можно послать радиограмму о рождении сына, и он уже сам станет отцом, когда ее получат. Старая Федерация, куда вы собираетесь охотиться на Даннэна, занимает пространство в двести биллионов световых лет. А вы собираетесь охотиться на одного человека. Как вы это себе представляете, лорд Траск?
      — Мне не хотелось бы думать об этом; все, что знаю, я сделаю. Планеты Старой Федерации, куда прилетают и откуда улетают космические викинги; являются базами грабежей и торговли, подобно Тэнису герцога Ангуса. На одной из них рано или поздно я найду место, где обосновался Даннэн.
      — Мы узнаем, он был год назад, отправишься туда, годе через полтора-два он может появиться там. Мы сделаем набег на Старую Федерацию, лорд Траск. Сейчас там орудуют кораблей двести. Почему и нам не появиться? И так нас интересует расстояние и сроки вояжа. Вы понимаете, Даннэн может умереть от старости, хотя такая смерть нереальна для космического викинга, до того, как вы встретитесь с ним.
      — Что же, я буду охотиться за ним до своей смерти. Ведь другой цели у меня нет и не будет.
      — Думаю также. Но я не смогу быть с вами всю вашу жизнь. Мне хочется иметь свой корабль, похожий на «Корисанду», потерянный мной на Дюрандале. Со временем у меня будет такой. А пока, обещаю, командовать вашим.
      Казалось, все проясняется. Вызванный робот разлил вино, и они поклялись друг другу.
      Ровард Гроффис тем временем вернулся с герцогом Ангусом. Все понимали, что главной причиной для лорда Траска стала трагическая потеря. Сначала кузена Никколэя возмущала потеря фамильного имения, потом узнав, что герцог Ангус назначает его викарием баронетства и отдает ему новый дворец Трасков для резиденции, успокоился. Сразу стал вести себя, как любящий родственник у смертного ложа бабушки. Уордшейвны — финансовое и промышленное баронство; как только узнали дальние родственники, все слетелись, предлагая помощь.
      Когда герцог Ангус обанкротился после потери «Отваги» от души перемывали ему кости.
      Проводились совещания с бесконечными спорами юристов и банкиров; он заявил, что ему неинтересно. Траск хотел только корабль; самый лучший, и поскорей. Алекс Горрэм сразу начал работу на незаконченном корабле-сестре «Отваги». Пока Лукас не мог еще работать на верфи, а только наблюдал за работами над двухтысячефутовым скелетом шара на экране и лично давал советы инженерам и администрации. За одну ночь его комнаты в герцогском замке превратились из больничных палат в рабочие кабинеты.
      Доктора, советовавшие найти новое интересное дело, сейчас остерегали от переутомления. Наконец, и Харкэман присоединился к ним.
      — Вы справитесь, Лукас, — были отброшены все формальности. Отвлечетесь от плохих мыслей; будете контролировать работу, наблюдать за установкой машин, время терпит. Мы ведь не собираемся вслепую гоняться за Даннэном. Есть только один способ перехватить его. Чем дольше он не услышит, что мы гонимся за ним, тем больше следов оставит. До того, как до него дойдет, у нас будет шанс. Потом, когда он выйдет из гиперпространства, то где-нибудь натолкнется на нас.
      — Вы думаете, он отправится на Тэнис?
      Харкэман встал, несколько минут походил по комнате, потом снова сел.
      — Нет. Это идея герцога ангуса, не его. Он не сможет обосноваться на базе Тэниса, вы ведь знаете его команду.
      Всех волновали соучастники Даннэна; герцог Ангус еще надеялся, что Омфрей из Глеспита не впутался в эту авантюру. Даннэн имел дело с полутора дюжинами работников горрэмской верфи, подкупленных им. Среди них были техники, но большей частью смутьяны и разнорабочие, в шайке было и несколько астронавтов; но большей частью бандиты, головорезы и воры. Сам Даннэн был астронавигатором, а не инженером.
      — Этого мало для хороших набегов, — сказал Харкэман. — Они не в коем случае не обоснуются на Тэнисе, пока Даннэн совсем не рехнется, в чем я сомневаюсь, он отправится на планету с постоянной базой викингов, такую, как Хот или Нергэйл, или Дагон, или Ксочитл, чтобы завербовать офицеров, инженеров, а может и астронавтов.
      — Машины и роботы на борту были исправны, когда он захватил корабль?
      — Да, но были и другие причины, побуждающие его отправится на подобную планету.
      — На что походит Тэнис.
      — На Землю, относящуюся к третьему классу стеклянных Г-Солнц. Многие походят на Хольтэклер или Фламберг. Это последние планеты Федерации, колонизированные перед великой войной. Никто точно не знает, как это происходило. Там не было межзвездных войн; по крайней мере вы не найдете там больших сгоревших городов. Они, вероятно, много дрались между собой после того, как вышли из Федерации. Кругом остались следы этих конфликтов. Потом цивилизация стала исчезать; от машин они вернулись к использованию силы воды, ветра, животных. У них были рисунки некоторых земных животных, лодок и каноэ. Остались ружья — последнее от цивилизации.
      — Я был там пять лет назад. Тэнис подходит для базы. Там одна Луна, почти твердое никелевое железо, залежи урана и золота. Потом нормальная пища. Отправляясь на Дюрандаль, я потерял корабль. Когда я появился здесь, ваш герцог думал о Кситопотесе. Я убедил его, что Тэнис — лучшая планета для его целей.
      — Даннэн может отправиться туда, захотев опередить Ангуса. Кроме того, он полностью экипирован.
      — Никто не знает, что будет. Если бы я был Даннэном, то отправился бы на Нергэйл или Ксочитл. Там всегда найдется пара космических викингов, делящих свою добычу между набегами. Там он сможет пополнить свою команду. Надеюсь на Ксочитле мы будем первыми и узнаем все новости.
      Что ж, пусть Ксочитл будет первым. Харкэман знал планету, был в дружеских отношениях с ксочитланской знатью. Работы на горрэмской верфи продолжались; строительство отваги отняло год. Но все заводы, закончив подготовительные работы, заработали в прежнем ритме. Лукаса удалось убедить больше отдыхать, с каждым днем силы его восстанавливались. Вскоре большую часть времени он проводил на верфи, наблюдая за работой, чтобы ничего не случилось в космосе со сверхскоростью, псевдогравитацией, всем шаровидным кораблем. Жилые каюты и мастерские будут обшиты бронированной сталью. Потом, когда корабль будет за тысячах миль от планет, сопровождаемый грузовыми кораблями; легкий ремонт можно легко производить в космосе. К тому же на борту будет четыре двухсотфутовых катера. Каждый из них имеет свой сверхмощный мотор и может летать с той же скоростью, как и сам корабль.
      Отто Харкэман переживал, что у корабля еще нет названия. Ему не нравилось говорить просто «корабль» и скоро появилось несколько вариантов: «Илейн» — сначала хотел Траск, но почти сразу отбросил. Ему не захотелось примешивать это имя к действиям в Старой Федерации. «Месть», «Мститель», «Возмездие», «Вендетта», ни одно не привлекало его. «Немезида» красноречиво говорило само за себя, говорило о преступлении Даннэна. Так и порешили.
      Сейчас он знакомился со своей новой профессией межзвездного разбойника и убийцы, против которой всегда восставала его душа. Компания Отто Харкэмана стала его учителем. Вэн Ларч — специалист по ракетному оружию, кроме того художник; Гветт Кэби — хмурый пессимист, прекрасный астронавигатор, композитор-математик; Шарль Реннэ, хороший астронавигатор и Элвин Карффард, помощник Харкэмана, сэр Патрик Морленд — новобранец, гвардейский капитан Лайонель из Ньюхэвна, командовавший боями в условиях антигравитации.
      Все они смогли бы работать на фермах Траскона, Лукас решил, что «Немезида» возьмет только пятьсот бойцов, хотя натренируют тысячу.
      Он поговорил с Ровардом Гроффисом.
      — Будем держать язык за зубами, — сказал герцогский оруженосец. — Вы, сэр Патрик и капитан Харкэман отберете пятьсот лучших. Остальных герцог возьмет к себе на службу. Через несколько дней Омфрей из Глеспита обнаружит, что космический викинг действительно отправился в рейд.
      Герцогу Ангусу придется собрать новый налог с Глеспита, чтобы внести залог за баронетство Траскона. Харкэман любил некоторых старых писателей доатомного века и цитировал:
      — Золото не всегда купит вам хороших солдат, но хорошие воины всегда добудут вам золото.
      «Немезида» вернулась на горрэмскую верфь и опустилась на свои изогнутые шасси, похожая на чудовищного паука. «Отвага» родилась с символом меча и атома; у «Немезиды» будет свой знак; голова бизона на золотисто-зеленом фоне Траскона. Траск выбрал голову, пронзенную мечом, она будет гербом корабля, когда он отправится в круиз.
      Когда через двести часов они снова приземлились на горрэмской верфи, то узнали, что в их отсутствие в порт заходил странствующий фрахтовщих из Морглэя с новостями о Эндрю Даннэне. Его капитан по настоянию герцога Ангуса ждал их в его дворце.
      Двенадцать человек сели вокруг стола в апартаментах герцога. Капитан — аккуратный маленький человек с седой бородой попеременно, то курил сигарету, то пил бренди.
      — Я вылетел из Морглэя двести часов назад, — сказал он. — Я пробыл там двенадцать местных дней, триста стандартных галактических часов, а улетел через 320. Корабль «Отвага» улетел оттуда несколькими днями раньше. Через 1200 часов из Чиндзора на Куртану.
      В комнате было тихо. Легкий ветерок колыхал занавески на открытых окнах; в саду между деревьев порхали ночные существа.
      — Никак не ожидал, — проговорил Харкэман. — Я думал он сразу отправится в Старую Федерацию. — Он отглотнул вина. — Конечно, Даннэн сумасшедший. А у психов свои повадки, как у левши с ножом. Он непредсказуем.
      — Бывали и не такие сумасшедшие, — вставал Ровард Гроффис. — Мы очень мало общаемся с Куртаной. Это единственный случай, о котором мы слышали.
      Стакан капитана фрахтера был наполовину пуст, он долил его из графина.
      — Это был первый корабль с Грэма за эти годы, — согласился он. Это, конечно, привлекло внимание. И герб его изменен, не меч и атом, и голубой полумесяц. И отличаясь от других капитанов, он переманил к себе их людей.
      — Именно сколько и какого сорта?
      Человек с седой бородой пожал плечами.
      — Я был слишком занят погрузкой для Морглэя, чтобы обращать внимание. Почти весь космический корабль заполнен офицерами и астронавтами. Много инженеров и техников.
      — Потом, пользуясь бортовыми приборами, он собирался обосновать где-нибудь базу, — вставил кто-то.
      — Если он улетел с Куртаны 1200 часов назад, он еще в гиперпространстве, — сказал Гветт Кэби. — Это займет более 2000 часов от Куртаны до ближайшей планеты Старой Федерации.
      — Далеко ли до Тэниса? — спросил герцог Ангус. — Я уверен, что он где-то там. Он ждал, когда я закончу и оборудую другой корабль и отправлю в космос; ему хотелось бы и его заполучить.
      — Я полагаю, что Тэнис будет его последним пристанищем, — проговорил Харкэман, — но его перемещения могут изменить все планы. Он сможет направиться на Тэнис.
      — Он — сумасшедший, а вы пытаетесь приписать ему ему ложку здравомыслящего, — проворчал Гветт Кэби. — Вы ведь отдаете отчет своим действиям, как всякий нормальный человек. Конечно, я могу ошибиться, но…
      — Да, он — сумасшедший, и капитан Харкэман не отрицает это, — вступил Ровард Гроффис. — Даннэн всех нас ненавидит, и его светлость, и лорда Лукаса, и Сезара Карвалля; он считает, что двоих убил. Ненавидит капитана Харкэмана. Но, как он расправится сразу со всеми? Перед полетом на Тэнис.
      — Вы говорите, он запасся продуктами и оружием?
      — Ну да. Ружья, снаряды, противоракетные установки.
      — Чем еще? Машинами для обмена?
      — Нет, золотом.
      — Да, Лотар Ффэйл обнаружил, что Даннэн много золота взял из банков Глеспита и Дидрексберга, — сказал Гроффис. — Он погрузил его на захваченный корабль.
      — Хорошо, — проговорил Траск. — Мы не можем быть ни в чем уверены, но можем подозревать, что он отправился на Тэнис, это более вероятно. Я не могу учесть все за и против, чтобы найти его там, но лучшего места для торговли трудно найти. Сначала отправился туда.

7

      На наружных экранах, обычно серых в течении 3000 часов, сейчас кружили разноцветные краски полей гиперпространства хороводом невероятных цветов. Не найдется и двух наблюдателей, видевших такое, все это трудно себе представить.
      Траск чувствовал, что захлебывается от восторга; заметил, что и Отто Харкэман чувствует то же. Это было нечто, неиспытываемое раньше. Даже Гветт Кэби — астронавигатор, попыхивал трубкой и с интересом смотрел на экран.
      Потом вдруг появились звезды, только что их там не было, роскошными блестками на черном бархате космоса заполнили экран. В центре мертвой бездны ярче других желтым светом горела звезда Эртэдо — солнце Тэниса. Свет от нее шел десять часов.
      — Неплохо, Гветт, — проговорил Харкэман, беря чашку кофе.
      — Святая Джинна, — великолепно, — подтвердил кто-то. Кэби зажег трубку.
      — О, это грандиозно, — завистливо выговорил он. Этому седовласому человеку с взлохмаченными усами трудно было угодить.
      — Это немного можно приблизить. Нужны три микропрыжка, я срежу последний. А сейчас не мешайте мне. — Он стал нажимать кнопки заводя установленный винт и винкер.
      В какой-то миг на экране Траск увидел лицо Эндрю Даннэна. Он заморгал и сунул сигарету зажженным концом в рот. Вынув ее и стряхивая над пепельницей заметил, что у него дрожат руки. Отто Харкэман должен был тоже увидеть.
      — Спокойно, Лукас, — прошептал он. — Не психуй. Нам только показалось.
      — Я уверен, что это — он. Это был он.
      Нет, это — плод воображения. Давайте взглянем на вещи здраво.
      — Допустим. Если мы ошибаемся, а его нет, это — просто обман. Если мы правы, и это — он. Это — катастрофа.
      Думать можно было и так, и эдак. В боевой рубке загорелся красный свет полной боевой готовности.
      — Отлично, — сказал Кэби. — Прыжок.
      Потом повернул красную рукоятку вправо. Экран снова заиграл цветами; потом снова темно, будто демон проталкивает корабль через колдовскую башню. Экран стал тускло-серым, слепо глядя в беспредельный космос. Потом расцветился снова, звезда Эртэдо в центре походила на монету с маленькими искорками или планет, рассыпанных вокруг нее. Тэнис был третьей обитаемой Планетой Г-класса с обыкновенной луной, диаметром пятьсот миль, хорошо видимой в телескоп.
      — Знаете, — проговорил Кэби, боясь сглазить, — это не так уж плохо. Думаю нам остается сделать еще один микропрыжок.
      Иногда, подумал Траск, выражение «микро» используется в отношении пятидесяти пяти миллионов миль.
      — А, как вы считаете? — спросил его Харкэман, так почтительно, будто обращался к опытному командиру, а не новичку.
      — Где Гветт посадит нас?
      — По возможности ближе, конечно.
      Это займет по крайней мере световую секунду, когда «Немезида», выйдя из гиперпространства, приблизится к чему-нибудь по размеру равному Тэнису. Распавшееся поле само вытолкнет ее.
      — Допустим, что Даннэн был там часов девятьсот. За это время он может оказаться на станции обнаружения и может на катере отправиться на Луну. На «Отваге» четыре командирских катера, как и на «Немезиде», на его месте я бы захватил два у планетного патруля. Допустим, что мы обнаружим его, как только сделаем последний прыжок и выйдем между Луной и планетой. Если это случится, мы можем столкнуться на дороге.
      — Многие капитаны пытаются выйти к Луне, закрытой планетой, — сказал Харкэман. — А вы?
      Великан покачал своей взъерошенной головой. — Нет. Если у них на Луне есть летательные аппараты, они могут выскочить на нас по кривой вокруг планеты. Вы меня слушаете, Гветт?
      — Да. В этом что-то есть. Остановка сейчас беспокоит меня. Шарль, зайди на минуту.
      Они посоветовались, Элвин Карффард — помощник командира присоединился к ним. Наконец, Кэби отодвинул большую красную рукоятку, повернул ее и сказал:
      — Итак, прыжок. — Он толкнул ее. — Думаю, срежем полмиллиона миль.
      На экране снова замелькало, когда все успокоилось, третья планета была прямо в центре. Это была маленькая Луна, но она казалась большой, освещаемая солнцем с одной стороны. Кэби закрепил красную рукоятку, взял табак и зажигалку, сложил в ящик и закрыл его.
      — Все ваше, Шарль, — сказал Рэнне.
      — Восемь часов до атмосферы, — сказал Рэнне. — Если не потеряем много времени на выстрел к Джениору.
      Вен Ларч посмотрел на Луну на экране.
      — Ничего движущегося не вижу. На пятьсот миль один планетбэстер, сказал он.
      Минуту назад Тэнис был в шести с половиной биллионах миль. Секунду назад на пятьдесят миллионов ближе. Сейчас в четверти миллиона и гораздо ближе смотрится на экране. Нужно еще восемь часов. За это время со сверхскоростью можно проскочить сорок восемь триллиона миль.
      Это можно сравнить с прогулкой человека по комнате в течение целого дня.
      В телескопе Тэнис был похож на любую планету земного типа, контуры прикрыты облаками, и моря, и континенты; обширные серые, коричневые и зеленые пятна; на полюсах ледяная шапка. Рельеф поверхности — это большие горные хребты, реки, еще плохо вырисовывались, но Харкэману, Шарлю Рэнне и Элвину Карффарду казалось, что они узнают их. Карффард позвонил по телефону Полу Кореффу — офицеру связи, но тот ничего не обнаружил в зоне наблюдения на планете.
      Может быть они ошиблись, и Даннэн не появился на Тэнисе.
      Харкэман мог спать, когда захочет, сдав дежурство; он рухнул в кресло и закрыл глаза. Траск тоже так мог. Могут пройти часы, прежде чем что-то произойдет, пока можно отдохнуть, потом будет не до отдыха. Он выпил кофе, запасся сигаретами; встал и прошел в командирскую рубку, взглянуть на экран. В сигнальном устройстве обнаружения было много приборов, Вэн Аллен насчитал счетчик микрометеоров, поверхностный термометр, гравитационный измеритель, радар, эхо-сканер. Он вернулся и сел в кресло, глядя на экран. Планета, казалось не приближается, хотя они летели с приличной скоростью. Он сидел и смотрел на нее…
      Вздрогнув очнулся. Изображение на экране увеличилось. Ленты рек и горные хребты вырисовывались четче. Вероятно в северном полушарии стояла очень ранняя осень. Ниже шестидесяти параллели лежал снег, коричневая полоса отодвинулась к южной зеленой. Харкэман сел и закурил. Прошло четыре часа.
      — Хорошо вздремнул? — спросил он. — Мы кое-что приняли. Теле-радио сигналы. Немного, но все же.
      — Места мало изучены за те пять лет, что я здесь был. Из-за этого мы не стали задерживаться. На нецивилизованных планетах, где побывали космические викинги все изучалось поверхностно.
      За четыре месяца их пребывания в гиперпространстве, во время долгих разговоров много можно было услышать об этом. Технический уровень Тэниса, радиотелевизионная связь за пять лет мало изменилась. — Вы не теряли людей?
      Это случалось часто, мужчины женились на местных женщинах; тот, кто не уживался с товарищами; кое-кому нравилась планета, и они оставались, считая, что могут помогать и учить.
      — Нет, мы не оставались там долго, только триста пятьдесят часов. Кое-что взяли; некоторые выходили.
      Даннэн. Он снова смотрел с линейного борта; и еще было постоянное красное свечение. Все было готово к бою. Он вызвал робота-официанта, выбрал пару блюд и стал есть. Проглотив первый кусок, обратился к Элвину Карффарду:
      — Пол узнал что-нибудь новое?
      Карффард проверил. Маленькое антигравитационное поле искажало эффект. Все было далеко от верного результата. Он вернулся к своему ленчу. Поел и закурил сигарету после кофе; зажегся красный свет, и голос из одного из репродукторов закричал:
      — Обнаружение! Обнаружение планеты! Радаром и микролучами.
      Карффард что-то быстро начал говорить в микрофон; Харкэман слушал.
      — Отходите от заданного направления у двадцать пятой северной параллели, — сказал он в сторону. — Может быть корабль прячется за планетой. На Луне ничего нет.
      Казалось они приблизились к планете, увеличивая скорость. В самом деле корабль летел с прежней скоростью, но при снижении создалась иллюзия ускорения. Снова загорелся красный свет.
      — Обнаружен корабль! В верхних слоях атмосферы облетает планету с запада.
      — Это «Отвага»?
      — Трудно сказать, — ответил Карффард, потом крикнул: — Она на экране! Искра на десять часов!
      Заговорили громкоговорители на борту другого корабля:
      — Обнаружен корабль!
      Бойницы засветились красным светом. И Эндрю Даннэн в командирской рубке…
      — Корабль вызывает нас, — это был голос Пола Кореффа из палубной рубки. — Вымпел Воинственного мира неизвестен.
      Вопрос: Что за корабль? Информация: его охранение комбинированное. Ответ: Пожалуйста говорите.
      — Что ж, — сказал Харкэман. — Будем взаимно вежливы и побеседуем. Какое комбинированное охранение?
      Голос Кореффа ответил, Харкэман стукнул кулаком. Экран связи сразу загорелся, Траск вцепился руками в ручки кресла. Самого Даннэна или только лица, похожее на лицо его врага, видел он?
      Глубокий вздох вырвался из его груди, когда он понял, что корабль не «Отвага». «Отвага» был двойником «Немезиды», командирские рубки были идентичны. Эта же отличалась. «Отвага» была новым кораблем, а этот был старый, капитан потрепан в рейдах, команда — всякий сброд.
      Человек, сидевший лицом к экрану, не был Эндрю Даннэном или кем-то похожим на него. Темнолицый мужчина со шрамом через все лицо; с черными курчавыми волосами на голове и груди под распахнутой рубашкой. Перед ним стояла пепельница, тонкая струйка дыма тянулась от сигареты, в серебряной чашке дымилось кофе. Он весело ухмылялся.
      — Вот те раз! Капитан Харкэман с «Отваги»! Глазам не верю! Приветствую у Тэниса. Что за джентльмен с тобой? Не герцог Уордшейвнский?

1

      Он быстро взглянул в зеркало над экраном, чтобы убедиться, что не обманывается.
      Отто Харкэман, сидевший рядом с ним расхохотался.
      — Капитан Волкенхэйн, вот неожиданная встреча. Это ты — бич космоса? Я не ошибаюсь? Что делаешь здесь на Тэнисе?
      Голос из одного из репродукторов сообщил, что обнаружен второй корабль над северным полюсом. Темнолицый капитан на экране самодовольно ухмыльнулся.
      — Это Гэрван Спассоу на «Колдунье», — сказал он. — А что мы делаем здесь — управляем планетой. И не собираемся отступаться от нее.
      — Вот как! Вы и Гэрван объединились. Помогаете друг другу. Ваша маленькая планета, вся ваша собственность. Я рад за обоих. Что вы разводите — домашнюю птицу?
      Самодовольство стало исчезать. Тон изменился.
      — Не морочь мне голову; нам известно зачем вы здесь. Ну нет, мы первые появились здесь. Тэнис — наша планета. Вы думаете, что сможете отнять ее?
      — Знаю, что смогли бы, — сказал Харкэман. — Мы справимся и с тобой, и со Спассоу; пары катеров достаточно, чтобы разбить «Колдунью». Только нам это не к чему.
      В данный момент он не смог скрыть своего удивления. Если эти парни думают, что «Немезида» это «Отвага»… И он закончил свою мысль вслух:
      — Тогда «Отвага» вообще не появилась здесь!
      Человек на экране спросил:
      — Так вы не на «Отваге»?
      — Нет, конечно. Прости мою оплошность, капитан Волкенхэйн, извинился Харкэман. — Это «Немезида». Джентльмен со мной, лорд Лукас Траск — ее хозяин; а я командир. Лорд Траск — капитан Боук Волкенхэйн — командир «Бича космоса». Капитан — космический викинг. — Он сказал так, будто кто-то сомневался в этом. — И, как я говорил, они сообщили с капитаном Спассоу, чей корабль приближается. Вы слышали, что он подтвердил, что «Отваги» здесь нет?
      Ошеломленный Волкенхэйн пытался понять.
      — Значит, у уордшейвнского герцога два корабля?
      — Насколько знаю, ни одного, — заявил Харкэман. — Этот собственность лорда Траска. «Отвагу», которую мы ищем, захватил Эндрю Даннэн.
      Человек со шрамом на лице и волосатой грудью, закурил сигару. Потом вынул изо рта, будто удивились, как она туда попала.
      — Но разве не герцог послал сюда корабль, обосноваться на базе? Так мы слышали.
      Слышали, что ты прилетел с Фламберга на Грэм, чтобы принять командование.
      — От кого? И когда?
      — На Хоте. Приблизительно две тысячи часов назад, джилгэмишерец принес новость с Ксочитла.
      — Ну вот узнаем это из пяти или шести рук, ваша информация годилась полтора года назад, когда вы ее получили.
      — Сколько вы пробудите на Тэнисе?
      — Около тысячи часов, — печально отозвался Харкэман. — Жаль тратить зря время. Рад нашей встрече, Боук. Передавай привет от меня Гэрвану, когда встретитесь.
      — Значит вы не остаетесь? — ужаснулся Волкенхэйн, обычная реакция человека, только что избежавшего жесткой трепки, выгнавшей бы обоих. — Вы снова отправляетесь в пространство?
      Харкэман пожал плечами.
      — Хотите задержаться здесь, лорд Траск? «Отвага» очевидно где-то в пути. Она была в гиперпространстве, когда капитан Волкенхэйн со своим приятелем прибыл сюда.
      — А что здесь интересного? — казалось бы услышал в ответ Харкэман. Домашняя птица?
      Харкэман покачал головой.
      — Эта планета капитана Волкенхэйна и капитана Спассоу. Пусть так и будет.
      — Но, взгляните; это отличная планета. Там большой город с десятью или двадцатью тысячами жителей; храмами, дворцами и прочим. Еще пара городов старой Федерации. Один важен для нас, там большой космопорт. Мы проделали на нем много работы. Местные жители не побеспокоят вас. У них только копья и несколько самострелов и фитильных пушек…
      — Знаю, бывал здесь.
      — Хорошо, а не можем ли мы чем-нибудь поторговать? — спросил Волкенхэйн.
      В его голосе прозвучали жалобные нотки нищего.
      — Я могу вызвать Гэрвана и переключить на ваш корабль…
      — Ладно, у нас на борту много товаров, — сказал Харкэман. — Мы могли бы кое-что продать за хорошую цену. Как вы на счет автоматов?
      — Но ведь вы не собираетесь здесь оставаться?
      Волкенхэйн запаниковал.
      — Послушайте, я переговорю с Гэрваном, и мы решим вместе. Прошу прощения, я отвлекусь на минуту…
      Когда он исчез, Харкэман, откинув голову, захохотал будто услышал непристойный анекдот. Но Траску совсем не хотелось смеяться.
      — Ничего меня не смешит, — констатировал он. — Мы попали в дурацкое положение.
      — Простите, Лукас, — Харкэману все еще было смешно. — Пусть так, но пара куриных воров! Я бы пожалел их, если бы это не было так смешно. — Он снова расхохотался. — Вы знаете, о чем они думают?
      Траск покачал головой.
      — Кто они?
      — Я имею в виду эту парочку. Они грабили планеты вроде Сета, Херта, Мелкарта, где местные туземцы не оказывали сопротивления и не прятали добро. Не знаю, что они хотят. Никто близко не общался ни с одним из них. Я думаю лучше иметь с ними дело, чем улететь. Я, вероятно, так и поступлю. У них есть корабли, и они совершают набеги, но сейчас не собираются менять базу на Тэнисе; у них нет на примете хорошей планеты, и они вцепились в эту.
      — Что они еще могут делать?
      — Вы о чем? — свистнул Харкэман. — У них нет оружия, нет людей. Только мелким воровством они могут заниматься в космосе.
      — Мы могли бы продать оружие.
      — Могли бы, если бы у них были деньги, но у них нет. Но нам бы надо спуститься и разрешить людям погулять по земле и посмотреть на небо. Здесь также неплохие девочки, — сказал Харкэман. — Но когда я вспоминаю какую-нибудь, так сразу принимаю ванну.
      — Что мы собираемся узнать о Даннэне? Где он был 2000 световых лет назад? — с отвращением проговорил он.
      — Согласен, люди должны отдохнуть на земле. Мы можем задержаться, хлопот с ними не будет.
      Три корабля медленно сходились в пятнадцати тысячах миль от планеты, выше линии солнечного заката. Эмблемой «Бича космоса» были разлетающиеся кометы; но это больше походило на веник, чем на бич. Эмблема «Колдуньи» свернувшаяся змея с головой, руками и грудью женщины. Волкенхэйн и Спассоу появились на экране, Траск пошутил, что «Немезида» попала под перекрестный огонь, Харкэман и Элвин Карффард расхохотались.
      — Чем-то походит на корабельный митинг, — сказал Карффард. — Они летают взад-вперед уже два часа.
      — Но, Волкенхэйн и Спассоу не хозяева кораблей, — объяснил Харкэман. — Они в долгу у своей команды, и они все собственники. Эти двое даже не командиры; только возглавляют выбранный командирский совет.
      На экране оба были более или менее капитанами. Волкенхэйн надел куртку. Гэрван Спассоу маленький, начинающий лысеть человечек. Глаза у него близко посажены, тонкие губы горестно кривятся. Он сразу заговорил:
      — Капитан, Боук сказал мне, что вы не служите уордшейвнскому герцогу, — обиженно, как бы обвиняя их, заявил он.
      — Это так, — подтвердил Харкэман. — Мы появились здесь, потому что лорд Траск рассчитывал застать здесь другой корабль с Грэма «Отвагу». Мы надеемся, вы не будете против, если мы спустимся и дадим нашим людям погулять на свободе часов пятьдесят. Они были в гиперпространстве три тысячи часов.
      — Посмотрите-ка, — завопил Спассоу. — Он хочет обмануть нас, если мы разрешим спуститься…
      — Капитан Спассоу, — вмешался Траск. — Оскорбляя нас, вы компрометируете себя.
      Спассоу воинственно и многообещающе уставился на него.
      — Понятно, о чем вы думали, направляясь сюда. Намеревались оставить здесь капитана Харкэмана наместником уордшейвнского герцога, хотели подлизаться к герцогу.
      — Ну, что ж? Могу заверить, что капитан Харкэман служит у меня, а я нисколько не заинтересован в захвате базы на Тэнисе.
      Волкенхэйн и Спассоу посмотрели друг на друга. Вообще-то просто на экранах их глаза встретились, ведь каждый был на своем корабле.
      — Понимаю в чем дело! — опять крикнул Спассоу. — Здесь два корабля, «Отвага» и этот. Герцог снарядил первый, а кто-то этот. Оба собрались отдохнуть на базе!
      В головах роились всякие мысли. Вместо того, чтобы превратить в капитал свои ценности, они собрались во что бы то ни стало удержать планету. Но в данном случае возможны все способы выгодного предательства.
      — Зачем вам надо приземляться, Отто, — заметил Волкенхэйн.
      — Я сам бывал три тысячи часов в гиперпространстве.
      — Ты из этого старого городишки с двумя высотными домами с башнями, не так ли? — спросил Харкэман. Он взглянул на видеоэкран. — Сейчас там должна быть ночь. Как в космопорту? Когда я был здесь, он был в скверном состоянии.
      — О, мы привели его в порядок. Набрали бригаду из местных для работ…
      Город был известен по описанию Отто Харкэмана и картинам Вэна Ларча, нарисованных за долгий перелет от Грэма. Зрелище было впечатляющим, на миле разбросаны здания-близнецы с километровыми шпилями, с огромным космопортом, похожим на восьмиконечную звезду.
      Тот, кто строил его на закате старой земной цивилизации, был уверен, что город станет метрополией густонаселенной и преуспевающей планеты. Потом солнце Федерации погасло.
      Никто не знал, что происходило на Тэнисе после этого, но ясно, что ничего хорошего. Две башни, казалось построенные на века, постепенно стали разрушаться. Большинство маленьких строений превратились в груду булыжников. Но космопорт выглядел сносно. Центральный восьмиугольник состоял из построек, сзади треугольник доков и складов. Центральное здание по виду было целым, боковые почти все разрушены.
      «Немезида», следую за «Бичом космоса» и «Колдуньей» спускалась, буксируемая своими катерами. Создалась иллюзия, что приблизившись к городу, они исчезли. Между строениями было много деревьев, маленькие поля и садовые участки. Когда-то там было три высотных здания. Буквально вертикальные города. Где стояло третье образовался застекленный кратер с гребнем из упавших валунов. Похоже, что кто-то приземлился в средней ракете в двадцати километрах от базы. В дальнем конце порта находилось что-то непонятное; а один из восьми доков и склады мало чем отличались от кучи шлака.
      То, что осталось от города было мертво и запущено. Это определенно необычная бомбардировка, подумал Харкэман, а скорей всего нейтронная или омега-лучевая, которые убивают людей, не причиняя вреда имуществу. Или биооружием, созданным людьми, их же и истребляющим.
      — Много людей работают над чудовищными проектами уничтожения цивилизаций; замечательных умов; а потом люди не знают как все восстановить. Они возвращаются в каменный век. Я видел такие планеты. Тэнис, я полагаю, одна из них.
      Об этом говорилось на одном их долгих послеобеденных совещаний на пути с Грэма. Кто-то из благородных искателей приключений, сказал:
      — Но разве те, кто остался жив, не поняли, что произошло?
      — Старые времена были колдуны, успешно колдовавшие. Потом они перессорились и разлетелись, — проговорил Харкэман. — Кто, что понял?
      Из всего можно сделать какой угодно вывод.
      Когда катера слегка подтолкнули «Немезиду» к ее стоянке; можно было увидеть копошившихся в космопорту людей. Или Волкенхэйн и Спассоу не брали больше людей, чем им требовалось и завербовали для работ местных жителей. В основном, живущих в умирающих городах, отметил Харкэман.
      Всего было около пятисот. Они занимались горными разработками, собирали металл из старых зданий, продавали металлургическим заводам, сами покупали пищу, текстиль, порох и другие товары, производимые в других местах. По равнинам можно проехать сто миль на волах; к чему трудно привыкнуть людям, привыкшим к цивилизованным маршрутам.
      — Не завидую, беднягам, — проговорил Харкэман, глянув вниз на людей, похожих на муравьев в космопорту.
      — Боук Волкенхэйн и Гэрван Спассоу вероятно превратили многих из них в рабов. Если бы я на самом деле собирался устроить здесь базу, я бы не пользовался их методами.

2

      Сложилась такая ситуация.
      Спассоу, Волкенхэйн и несколько офицеров встретили их в вестибюле большого здания посреди космопорта. Войдя и спустившись по длинному коридору они прошли мимо дюжины мужчин и женщин, убиравших мусор лопатами и руками, складывавших его на подъемник. На мужчин и женщин были наброшены грубые пончо, на ногах надеты сандалии. За ними следил надзиратель в юбке, сандалиях и короткой кожаной куртке; к его поясу был прикреплен короткий меч; он свирепо размахивал плетью. На голове у него был шлем космического викинга с эмблемой «Колдуньи» Спассоу. Надсмотрщик поклонился, приложив руку ко лбу, когда они подошли. Пройдя, услышали, как он орет на рабочих и звук его плети.
      Они превратили людей в рабов; а надсмотрщики пресмыкаются перед хозяевами, а потом накидываются на подчиненных. Нос Харкэмана скривился, будто ему предложили съесть кусок сырой рыбы.
      — У нас восемьсот таких. Там только триста, годных для той работы; мы собираем людей в селениях, расположенных вдоль большой реки, — сказал Спассоу.
      — Чем вы кормите их? — спросил Харкэман. — Или это вас не беспокоит?
      — О, находим чем, — вмешался Волкенхэйн. — Набираем партию добровольцев, отправляем в деревню, пусть отбирают у местных жителей и несут сюда. Сначала им оказывали сопротивление, но у некоторых были самострелы и мушкеты. Справившись со своей миссией деревню сжигают, жителей расстреливают.
      — Вот это да, — выговорил Харкэман. — Если корова не хочет доиться, стреляй ее. Правда, молока вы от нее больше не получите, но…
      Их привели в комнату в конце коридора. Вероятно это был конференц-зал или что-то в этом роде, раньше он был отделан панелями, но сейчас их не было. В стенах, то тут, то там были двери; обращал на себя внимание глазок для подглядывания в двери.
      В середине комнаты стоял большой стол; стулья и кушетки, обитые разноцветной тканью. Вся мебель сделана в ручную, хитроумно соединена колышками, втулками и отлично отполирована. По стенам развешано тропическое оружие: копья, бумеранги, самострелы, ружья, сделанные неумело, но с большим старанием.
      — Все это сделали местные жители? — спросил Харкэман.
      — Да, многое мы взяли в большом городе у развилки реки, — ответил Волкенхэйн. — Мы потрясли их пару раз, там, где набирали рекрутов.
      Потом он взял дубинку с концом, обтянутым кожей и ударил в гонг, требуя вина.
      Голос откуда-то ответил:
      — Да, хозяин, несу!
      Через минуту вошла женщина, неся кувшины. На ней был не по росту большой голубой халат, а не пончо, как у рабов, работавших в коридоре. Если бы не испуганное лицо, эту сероглазую женщину с каштановыми волосами можно было назвать красивой. Поставив кувшин на стол и достав серебряные чашки, она торопливо ушла, когда Спассоу прогнал ее.
      — Полагаю, глупо спрашивать, сколько вы платите этим людям за работу и за вещи, что отбираете у них, — сказал Харкэман.
      Люди с «Бича космоса» и «Колдуньи» расхохотались этому нелепому вопросу. Харкэман пожал плечами.
      — Ну, что ж. Это ваша планета. Делайте, что хотите.
      — Вы считаете, что мы должны платить им? — недоверчиво поинтересовался Спассоу. — Чертовски глупо платить дикарям!
      — Не такие уж они дикие, не как туземцы Ксочитла. Вы бывали там и знаете, как принц Виктор обращается с ними.
      — Мы не собираемся со своими церемониться, как он, — проговорил Волкенхэйн.
      — Придется, — возразил Харкэман. — У вас два корабля. Для набегов пользуетесь одним, другой здесь, на планете. Если улетят оба, местные жители, которых вы терроризируете взбунтуется, если на базе никого не останется.
      — А почему бы вам к нам не присоединиться, — наконец сказал Спассоу. — С тремя кораблями нам бы было удобней.
      Харкэман вопрошающе воззрился на него.
      — Джентльмен, — обратился Траск. — Все не так просто. Знаете почему мы не можем присоединиться?
      — Ну что ж, — проговорил Волкенхэйн. — Мы разрешим вашей «Немезиде» побыть здесь. Почему бы и нет? Три корабля уместятся на базе. У отца Ника Гретэма было только два, когда он стартовал на Джигенат, а посмотрите, что получилось.
      — Нам это интересно? — спросил Харкэман. — Боюсь, что не очень. У Тэниса больше возможности. На время отложим решение и поглядим.
      На восточной половине звездного неба серебрится Луна. Она маленькая, хотя была близко. Он шел к краю палубы наблюдения, и Илейн шла с ним. Изнутри слышались крики пирующей команды «Немезиды» с несколькими членами «Колдуньи» и «Бича космоса». Звезда отодвигалась к югу. Один из катеров наблюдал за планетой. Далеко внизу разожгли костры, и Лукас мог слышать пение. Вдруг он узнал голос бедного туземца, захваченного Волкенхэйном и Спассоу. Илейн быстро исчезла.
      — Вы попались на удочку космического викинга, Лукас?
      Он обернулся. Это был барон Ретмор, полетевший с ним, жаждая захватить планеты, обосновать базы и накопить денег.
      — Минуту. Я бы сказал, что это не совсем так.
      — Я тоже. Они грубые и жадные садисты.
      — Что ж, грубость можно простить, но Спассоу и Волкенхэйн еще бесчестны и глупы. Если бы Эндрю Даннэн появился здесь, он бы сделал отличный выбор в свей подлой жизни. Не могу понять, почему его здесь нет.
      — Думаю, еще объявится, — сказал Ретмор. — Я знал и его, и Невила Ормма. Оба болезненно мстительны… — Он невесело рассмеялся. — Это я вам говорю!
      — Почему же он сразу не прилетел сюда?
      — Может не хотел сразу обосноваться на Тэнисе. Надо что-то создавать, а Даннэн — разрушитель. Думаю, он где-нибудь загрузит корабль оружием, потом продаст. Полагаю дождется другого корабля. Потом выберет маршрут… — Останавливаясь, он проговорил это.
      — Он все время стоит у меня на пути, начиная со свадьбы.
      На следующее утро Лукас и Харкэман на аэрокаре отправились осматривать город у развилки реки.
      Город был новым в том смысле, что построен после распада цивилизации Федерации и потери техники. Он стоял на длинной треугольной насыпи, очевидно во избежание наводнений. Работы проводились лопатами, пользовались запряженными волами. Цивилизованным людям, имевшим антигравитационное и энергетическое оборудование было непривычно это видеть. От пятидесяти до ста человек с соответственными инструментами могли провозиться до лета.
      Много усилий нужно было, чтобы уложиться в срок; копая землю лопатой; увозить возами бревна; обстругивать их; тесать камни, обжигать кирпичи. Он оценил их труд. Они строили дома, садили деревья, вдоль реки выросли доки, к которым причаливали лодки. Местные жители назвали его Трейдтауном.
      Когда они приблизились зазвучал большой гонг, и белые клубы дыма вырвались из сигнальной пушки. Лодки, длинные, как каноэ и круглые, многовесельные баржи поспешно отъезжали от берега; в бинокль были видны люди, рассыпавшиеся по полям, погоняющие волов.
      Когда они появились над городом, никто не обратил на них внимания. У них была предупреждающая сигнальная система, сделанная по желанию Волкенхэйна и Спассоу. Но она была им ни к чему; кварталы города были сожжены артиллерией. Светло было от взорвавшегося химического вещества; город был подобен корове, убитой, не дав молока.
      Они медленно облетели тысячу футов. Когда повернули назад, из труб заводов по обжигу посуды или кирпича, находившихся в предместьях, повалил черный дым; пламя питало что-то смолистое. И еще поднимался какой-то черный дым.
      — Вы знаете эти люди многое бы сумели, если бы могли познакомиться с антигравитацией и ядерной энергией, — сказал Харкэман. — У них есть порох, и уж никак не меньше воображения чем у жителей старой земной цивилизации. У них все организовано, и обязательно кто-нибудь найдется, кто станет родоначальником цивилизации.
      — Мне тревожит мысль, что будет с этой планетой, если Спассоу Волкенхэйн надолго обоснуются здесь.
      — Может это и не так уж плохо. Все может произойти, кто знает, что ждет их обоих. Они сами деградируют. Останутся здесь на какое-то время, а когда бессильны будут справиться с местными жителями, снова превратятся в трусливых воришек, но долго еще будут здесь, презирая рабов, но в конце концов их корабли обветшают, а они не смогут восстановить их. Через некоторое время на них нападут местные жители, если они ослабят бдительность, и выгонят. Но туземцам это впрок не пойдет.
      Они снова повернули аэрокар на запад и полетели вдоль реки. По дороге осмотрели несколько деревень.
      Одна или две относились к периоду Федерации, около них были плантации до случившегося. Большая часть была построена через пять веков. Две были разрушены в наказание за самооборону.
      — Вы знаете, — сказал он, немного помолчав. — Я хочу сделать все по хорошему. Дам возможность Спассоу и Волкенхэйну убрать прочь с их планеты.
      Харкэман, ведший аэрокар, быстро повернулся.
      — Вы, что сошли с ума или как?
      — Когда кто-то высказывает свое мнение не стоит считать его сумасшедшим. Надо спросить, что он имеет ввиду. Чьи это слова?
      — Учту, — усмехнулся Харкэман. — Что вы имеете ввиду, лорд Траск?
      — Я не смогу захватить Даннэна без погони. Я должен загородить ему путь. Вы все сами прекрасно понимаете. Когда до него дойдет, я обоснуюсь здесь на базе; рано или поздно он натолкнется на нет. А если и нет, мы побольше разузнаем о нем, когда корабли будут заходить сюда, круг замкнется над Старой Федерацией.
      Минуту Харкэман раздумывал, потом кивнул.
      — Да, если у нас будет база, как на Мергеле или Ксочитле, согласился он. — Там бывают от четырех до пяти кораблей космических викингов, торговцев и других.
      Если бы у нас был груз, какой прихватил Даннэн, у нас была база, такая, как те. Но у нас нет того, что надо, а вы знаете, что у Спассоу с Волкенхэйном тоже.
      — Мы сможем получить все с Грэма. Когда все встанет на свои места, средства, вложенные герцогом Ангусом в тэнисскую авантюру, окупятся. Если раскошелиться, то все возвратится сторицей, никто ничего не потеряет, а наоборот — приобретет. Есть планеты низкой цивилизации на уровне весельных лодок и воловьих упряжек, набеги на которые дадут все, что надо.
      — Верно. Я могу назвать полдюжины таких на расстоянии пятисот световых лет. Хоть там не такие порядки, как у Спассоу и Волкенхэйна. И есть машины, можно добывать золото и другие ценные вещи, которые можно продать на Грэме.
      И если у нас все получится, вы отправитесь дальше охотиться на Даннэна, а не станете сидеть здесь, собирая слухи и поджидал его. Так мы охотились на болотных свиней на Конеде, когда я был ребенком; а именно выбрав хорошее местечко, сидели, дожидались.
      Они пригласили Спассоу и Волкенхэйна пообедать на борту «Немезиды»; это поможет больше узнать о ресурсах и возможностях Тэниса.
      Наконец, когда они изрядно подвыпили бренди и угостились кофе; Траск лениво проговорил:
      — Я верю, что сообща много можно сделать на этой планете.
      — О чем мы вам и толкуем все время, — пылко поддержал Спассоу. — Это великолепная планета…
      — Может быть. Сейчас все возможно. Нам нужен космопорт для одного дела.
      — Что ж, а какого? — захотелось узнать Волкенхэйну.
      — Здешний космопорт, — сказал Харкэман.
      — Можно восстановить. Нам нужна корабельная верфь для производства любого ремонта и чтобы строить корабли. Я ни разу не видел, чтобы корабль, войдя с ценным грузом на базу викингов не нуждался в ремонте. Принц Виктор и Ксочитла теряет добрую половину денег на ремонт корабля, как и Ник Гретэм с Джигената и Эверрад с Хота.
      — Инженерные работы в нормальной и псевдогравитационной средах, добавил Траск. — Сталелитейные заводы и установка оборудования; заводы по производству робототехники и…
      — О, вот в чем дело! — воскликнул Волкенхэйн. — Делая по двадцать рейсов корабли здесь все получат, а что будет иметь мы?
      — Такие базы запланированы герцогом Ангусом. «Отвага» — дубликат «Немезиды» — доставила все необходимое, пока не была захвачена пиратами.
      — Когда?..
      — Пришло время раскрыть правду, — хмыкнул Харкэман. — Я собирался это сделать. — Он вынул изо рта сигару, глотнул бренди и рассказал о герцоге Ангусе и тэнисской авантюре.
      — Это лишь часть обширного плана; Ангусу нужно экономическое превосходство Уордшейвна, это цель его политических амбиций. И это было подтверждено деловыми кругами. Я был противником этого, потому что считал, что Тэнис таким образом лишит преимуществ родную планету.
      Он рассказал им об «Отваге» и грузах, бывших на ней, а потом, как Эндрю Даннэн захватил ее.
      — Мне досадно, что он овладел кораблем так не вовремя. Даннэн расстроил мой брак, ранил меня, тестя, убил девушку, на которой я собирался жениться, все рухнуло меньше, чем за полчаса. Я снарядил этот корабль на собственные деньги, нанял капитана Харкэмана, оставшегося без экипажа и появился здесь для поимки и расправы над Даннэном. Верю, что смогу создать лучшую базу на Тэнисе. Или она будет полезна или все рухнет. — Он взял сигару и закурил. — Я приглашаю вас, джентльмены, стать моими партнерами.
      — Нам надо поговорить, обговорить, где добыть деньги для финансирования, — настаивал Спассоу. — Уордшейвнский герцог и другие, кто заинтересован в Тэнисе вложат деньги. Только так можно восполнить потерянное с «Отвагой».
      — Но потом этот герцог не сбежит от нас? — спросил Волкенхэйн.
      — Герцог, — заметил Харкэман, — на Грэме, а мы здесь на Тэнисе. Между нами две тысячи световых лет.
      Этот ответ, казалось, удовлетворил Спассоу, но ему захотелось узнать, кто займется этим на Тэнисе.
      — Мы соберем все три команды, — начал он.
      — Ничего подобного, возразил Траск. — Я хочу все обсудить здесь на Тэнисе. Ваши люди могут голосовать или за или против за вас, но не за меня. Вы сообщите вашим великолепным командам только результат. Всем приказам, отдаваемым мной придется беспрекословно подчиняться.
      — Не знаю, как люди к этому отнесутся, — проговорил Волкенхэйн.
      — Я знаю, как поступить, если воспротивиться, — сказал Харкэман. — И знаю, что будет, если нет. Знаю ваши шансы на кораблях и шансы ваших людей. Мы у них на поводу не пойдем. Лукас Траск — хозяин, я — капитан. И я подчиняюсь его приказам, а все подчиняются мне, что и как делать.
      Спассоу взглянул на Волкенхэйна, потом пожал плечами.
      — Это, как захотят люди, Боук. Ты хочешь возразить? Я нет.
      — Первый приказ, — сказал Траск, — чтобы всем работающим на вас людям заплатили. Уберите эту уродливую моську, надзирающую за ними. Если кто-то из них захочет остаться, хорошо, они будут получать премии хорошо снабжаться, им будут выдавать паек, спецодежду, постель, в общем все, что надо; зарплату. Мы сделали специальные жетоны, определим место, где можно покупать товары. Отштампуем пластиковые или титановые диски. Поручим это Элвину Карффарду. Организуем работы, назначим умного мастера. Охрану Лютино доверить армейским сержантам, выдать им оружие, обучить, это будет в некотором роде сипайская армия. Даже лучшие добровольцы не заменят лучше обученные воинские части. Набеги на деревни прекратятся. Мы будем платить за все, что возьмем.
      — Мы позаботимся об этом, — поддержал Волкенхэйн. — Наши люди считают, что с этим справятся кое-кто из местных жителей.
      — Я поступлю так же, — сказал Харкэман. — Я на своей планете. Это наша планета и наши люди. Не станем же мы грабить свой народ. Вот сразу и объявите им это.

3

      Волкенхэйну и Спассоу понадобилось много сил и времени для убеждения своих команд в правоте Траска.
      Харкэман и барон Ретмор — уордшейвнский политик, были удовлетворены.
      — Я похоже упоминал о поддержке мелких арендаторов, — сказал последний. — Не надо ничего внушать людям, пусть считают это своей идеей.
      Устроили собрание обеих команд, барон Ретмор произносил зажигательные речи, в то время как лорд Траск и адмирал Харкэман, награжденные по его предложению этими титулами оставались в стороне. На обоих кораблях все было собственностью каждого, а ни кого-то отдельно. Организовав базу на Тэнисе, никто не объявил планету своей. Присоединившись к «Немезиде» они кое-что поняли. И в конце концов признали признали авторитет лорда Траска и адмирала Харкэмана. После чего Тэнис стал феодальным владением, а три корабля составили эскадру.
      Первое, что сделал адмирал Харкэман, получив звание, это приказал провести осмотр кораблей. Его не очень разочаровало состояние двух кораблей, потому что он был готов к худшему. Они были годны для космического рейда, пролетели с Хота сюда на своей энергии. Годились для не слишком серьезных боев. Его радовало, что «Немезида» могла разнести их в случае конфликта. Машины были в хорошем состоянии, но вооружение никуда не годилось.
      — Мы не собираемся проводить время на Тэнисе, — заявил он обоим капитанам. — Эта планета — база налетчиков, исходный пункт для набегов на другие планеты. Мы не собираемся искать легких противников. Если планету можно ограбить безнаказанно, то не стоит пачкать руки. Мы готовы вступить в бой на сопротивляющихся планетах, но особенно рисковать людьми я не хочу, так и собой.
      Спассоу попытался возразить:
      — Но у нас и не будет поражений.
      Харкэман огрызнулся:
      — Знаю, какие вы герои на таких планетах, как Сет, Кситопотес и Мелкарт. Не может покрыть свои расходы; вот почему ваши корабли мало на что годятся. Ладно, это время кончилось. Оба корабля должны быть тщательно проверены, у нас есть свой шкипер. Хотелось бы надеяться, что ваше оружие и снаряды в порядке. Не надейтесь на «Немезиду», когда мы будем вдали от планеты.
      — В первую очередь займемся «Колдуньей», — сказал Траск. — Она сможет присматривать за планетой вместо катеров.
      Работы на «Колдунье» начались на следующий день. Важные конфликты между офицерами и механиками разрешались на «Немезиде».
      Барон Ретмор побывал на борту и вернулся хохоча. — Знаете, что представляет собой экипаж? — спросил он. — Офицеры, главный механик, орудийный механик, астронавигатор и кое-кто еще. Спассоу возглавляет этих болванов. Я так и сказал им. Никто не пикнул; они считают, что мы собираемся отстранить Спассоу и назначить кого-то из них, каждый думает, что его. Не знаю, сколько это продлится, но надо что-то предпринять. Продержаться пока не подберем лучшего.
      — Нам надо избавиться от Спассоу, — согласился Харкэман. — Думаю назначить одного из наших людей вместо него.
      Волкенхэйна можно оставить на «Биче космоса», он — астронавт. Но Спассоу никуда не годится.
      Местные проблемы тоже осложнились. Жители говорили на языках землян, похоже, что там собрались потомки разных рас, прилетевших из Солнечной системы в третьем веке, но это была объединяющая всех раса.
      На цивилизованных планетах язык постоянен в микрокнигах и записях. Но книги можно читать, а записи слушать только с помощью электронных аппаратов, а на Тэнисе они давно исчезли.
      Большинство людей Спассоу и Волкенхэйна были взяты из селений в радиусе пятисот миль. Приблизительно половина хотели вернуться; они делали ноты, инструменты, а остающийся металл обменивали и отправляли домой. Найти свою деревню было нелегко. По каждой расползлись слухи, что космические викинги будут платить за взятое.
      «Колдунью» тщательно осмотрели. Ей еще было далеко до хорошего корабля, но она стала лучше, чем была. Стало лучше с оборонным снаряжением, ее можно было выводить на орбиту. Эвкин Карффард принял командование, там осталось несколько офицеров от Спассоу, от Волкенхэйна и с «Немезиды».
      Харкэман намеривался заняться переподготовкой всех офицеров «Колдуньи» и «Бича космоса» и постоянно менять их.
      Рабочая охрана поняла свое назначение и интенсивно тренировалась. Жетоны были отштампованы, можно было их отдавать за товары. Через некоторое время их раздали жителям, чтобы они могли покупать. Денег уже почти не было. Кое-кто изучил антигравитационные подъемники; кто-то научился управлять бульдозером, учились обращаться с кнопками и рычагами. У них было мало времени, думал Траск, наблюдая за работами в космопорту. Пройдет еще много времени, пока половина их, научится управлять аэрокарами.
      Когда «Колдунья» патрулировала на орбите, «Бич космоса» был в порту, на нем кипела работа. Было решено, что Волкенхэйн поведет его на Грэм; часть команды «Немезиды» полетит с ним и расскажут все герцогу Ангусу и другим акционерам про Тэнис; барон Ретмор, Патрик Морленд и несколько других годились для этого. Элвин Карффард в случае необходимости мог замещать Волкенхэйна, а Гветт Кэби — астронавигаторов.
      — Возьмем «Немезиду» и «Бич космоса» и совершим большой набег, сказал Харкэман. — Нам не хочется посылать «Бич космоса» на Грэм порожним. Когда барон Ретмор и лорд Вэлпи расскажут герцогу Ангусу и акционерам, что у них будет много больше ценностей от тэнисских рейдов. Они дадут понять, что игра стоит свеч. Но там для себя тоже надо много денег.
      — Но Отто; оба корабля? — забеспокоился Траск. — А вдруг появится Даннэн и никого, кроме Спассоу и «Колдуньи» не найдет?
      — У нас есть шанс, я думаю он появится не раньше чем через год, полтора. Знаю, мы сглупим, если будем ждать его раньше. Но для набегов, в которые я собираюсь пустить два корабля, и мне не хочется оставлять их здесь, даже, если вы против.
      — Я не возражаю, но можно ли Спассоу оставлять здесь одного?
      — Мы оставим и своих людей; Элвина, например, хотя у меня без него будет больше работы; барона Ретмор, лорда Вэлпи и людей, обучающих наших сипаев. Кроме того, схитрим и оставим кое-кого из людей Волкенхэйна, можем и предложить Спассоу отправиться с нами. Правда, тошнит от его вида, но это будет разумнее.
      — Наметили место для рейда?
      — Три. Первая — Кипера. До нее только тридцать световых лет. Это не так уж далеко; как раз для трусливых воришек. Это относительно безопасно, кроме того решим, как поступить с людьми Спассоу и Волкенхэйна, и подготовиться к следующей работе.
      — А потом?
      — Эматерэзу. Я слышал о ней лет двадцать назад. Многое могло случиться за двадцать лет. Сам там не был. Обычная цивилизация, похожая на земную до начала атомной эры. Они не знали ядерной энергетики, но пользовались солнечной и гидроэнергией, никаких атомных бомб, но мощное химическое оружие, которое они использовали друг против друга. Это последнее что я узнал от пиратов с Экскалибура двадцать лет назад.
      — Звучит многообещающе. А третья?
      — Беовульф. Если на Эматерезу нас не очень потреплют, и если оставим ее напоследок, то после нее нам понадобится капитальный ремонт.
      — Как этот?
      — Да у них есть атомная энергия. Не думаю, что стоит напоминать о Беовульфе Спассоу и Волкенхэйну. Подождите пока не справимся с Киперой и Эматерэзу. Тогда они почувствуют себя героями.

4

      От Киперы во рту остался противный привкус; он оставался пока цветные блики не исчезли с экрана и не сменились серой пустотой гиперпространства. Гэрван Спассоу, которого они взяли с собой, упрямо смотрел на экран, будто видел восхитительную планету, покинутую ими.
      — Хорошая планета; в самом деле хорошая! — ликовал он, повторяя это уже в двенадцатый раз. — Три города за пять дней, и все у них забрали. Мы уже захватили два миллиона стелларов.
      Ущерб был колоссальный, но страдания и смерть в расчет не принимались.
      — Заткнись, Спассоу. Уже много раз слышали. — Одно время он не разговаривал с парнями. Закон Грэшема гласит: плохие манеры вытесняют хорошие. Спассоу на это было плевать.
      — Кто это, как вы думаете?..
      — Он считает, что лорд Траск с Тэниса, — сказал Харкэман. — Он прав. — Он внимательно посмотрел на Траска, потом повернулся к Спассоу.
      — Мне хотелось, чтобы он услышал, что ты шлепаешь своими мокрыми губами о двух миллионах вшивых стелларов, скорее полтора миллиона. У нас три корабля и база. За один рейд пехота и астронавты получат по сто пятьдесят стелларов. Мы — по тысячи. Сколько раз мы сможем участвовать в такого рода набегах, трусливых воришек?
      — Вы называете это трусливым воровством?
      — Ну да. Так и раньше называли. Если ты слыхал.
      И тут Спассоу оскорбился.
      Потом на какое-то время на его хитрой роже мелькнуло выражение алчности, потом понятливости. Очевидно, ему была знакома репутация Отто Харкэмана, то чем он занимался, что не искал легких путей добывания денег.
      На Кипере было легко; местные жители не сопротивлялись. Стрелковое оружие и лучевые пушки не могли вести огонь в большом радиусе. Кое-где пытались, но боевые машины налетали, бомбили, стреляли. Они дрались с отчаянной безнадежностью, точно так, как он стал бы защищать Траскон.
      Он занялся кофе и сигаретой. Взглянув, увидел, что Спассоу ушел, а Харкэман сидит в конце палубы, дымя короткой трубкой.
      — Вы видели слона, Лукас? — спросил он. — Вам не кажется, что он похож на этого слона?
      — Старое земное слово, я где-то читал. Все, что я знаю, слон животное размером с нашего грэмского мегатерия. На первый взгляд поражает воображение. Слонов надо видеть. Это был ваш четвертый рейд. Вы увидите его.
      Он раньше бывал в боях; вел воинов Траскона при пограничном конфликте с бароном Мэнниувелом, там были только бандиты и конокрады. Ему показалось, что это походит на то. Он вспомнил, как очень давно его мучило предчувствие, будто на экране рос город, а «Немезида» спускалась на него. Четыре катера с нее и два с «Бича космоса» спиралью двигались в сотне миль за городом; «Бич космоса» вошел в сплющивающийся круг в двадцати милях от его центра… «Немезида» продолжала свое безжалостное падение, пока не оказалась в десяти милях от земли, потом выбросила десант и боевые машины с несколькими яйцевидными роботами. Все должно задрожать. И все шло успешно не то, что у дурацкой банды Волкенхэйна.
      Потом экран ожил. Короткий и бессмысленный бой в городе. Он мог еще видеть бесполезные маленькие пушки, калибром семьдесят или восемьдесят миллиметров, на высокой повозке, которую тащили шесть косматых криволапых зверя. Они были очень неуклюжи, пытались дотащить до места, но ракета, брошенная с аэрокара попала прямо в ствол. Пушки, снаряды, люди, даже отряд в пятидесяти ярдах позади бесследно исчезли.
      Маленькая группа, в которой было несколько женщин, пыталась защитить верх высокого полуразрушенного здания ружьями и револьверами. Один воздушный кавалерист уничтожил их одним выстрелом.
      — У них нет шансов, — чуть-чуть жалея, проговорил он, — но они продолжают драться.
      — Да, не правда ли, глупо? — добавил Харкэман, стоявший рядом.
      — А как бы вы поступили на их месте?
      — Дрался бы. Попытался бы уничтожить, как можно больше врагов, прежде чем прикончили бы меня. Земляне такие же дураки, как эти. Вот почему, мы больше люди.
      Если посмотреть на резню в городе, то это был ад, сотворенный людьми. Траск спустился вместе с Харкэманом, бой, если его можно так назвать, все продолжался. Харкэман считал, что люди должны видеть его среди себя; чувствовал себя виноватым.
      Он и сэр Патрик Морленд вошли в большое пустое здание, построенное в те времена, когда Кипера была членом республик земной федерации. Воздух был едким от дыма, сыпались хлопья пепла.
      Удивительно, сколько сгорело в этом городе из остекленного камня. Не менее удивительно, как хорошо сохранилось все, что было близко к земле. Люди в этих городах не теряли гордости.
      Они были одни в огромных пустых проходах; грохот и ужас отодвинулись от них; а может они от них; потом войдя в зал увидели мужчину; одного из местных жителей, на корточках сидевшего у тела женщины и качая ее на руках. Она была мертва, у нее была снесена половина черепа; он крепко прижимал ее к себе; ее кровь залила его рубашку. Рядом с мужчиной лежал забытый карабин.
      — Бедняга, — проговорил Морленд и шагнул вперед.
      — Нет.
      Траск отстранил его левой рукой. Правой выхватил револьвер и убил мужчину. Морленд был потрясен.
      — Лукас, дьявол! Зачем ты это сделал?
      — Мне хотелось бы, чтобы Эндрю Даннэн то же сделал бы со мной.
      Он неловко сунул револьвер в кобуру.
      — Каково бы ему было, если бы он остался. Сколько еще неожиданного встретили мы здесь сегодня? И мы окажемся не лучше сумасшедшего Даннэна.
      На следующее утро собрав все ценное, отправили на корабль, потом отправили за пять миль к другому городу. Селения, встречавшиеся на пути, еще ночью были ограблены и сожжены людьми Волкенхэйна. Никто не был предупрежден, на Кипере не было электричества, радио, телеграфа; новости развозили глашатаи на лошадях. В полдень было покончено и с этим городом. Там происходило то же, что и в первом.
      Это произошло в деревне. Крупный рогатый скот — уроженец этой планеты, с крупными телами, однорогие, размером с грэмского бизона или одного из мутантов земного кэрабоаса на Тэнисе, с длинной шерстью, как у земных яков. Он велел воинам с «Немезиды», ранее работавших на его трансконском ранчо выбрать коров и четырех быков, чтобы их хватило на весь путь. Может кое-кто доживет и до Тэниса, а там акклиматизируется, они бы, пожалуй, были самой ценной добычей с Киперы.
      Третий город был у развилки реки, походил на Трейдтаун Тэниса. Его грабили два дня. Кипериане предпочитали такой транспорт, как грубо отесанные лодки с колесами, в них перевозили товары всех сортов. Самое лучшее, что у кипериан были деньги — большие золотые монеты, в банках их было много.
      Город был отстроен после падения Федерации, восстал из последовавшего варварского периода, потому основными товарами были продукты леса. Все загорелось сразу, огонь бушевал двое суток. Это было видно на телескопических экранах, даже, когда их убрали из атмосферы, мрак заволок планету, в темноте брезжил мертвенно-бледный свет.
      — Грязное дело.
      Харкэман кивнул.
      — Разбой и убийство всегда таковы. Не спрашивайте, кто сказал что космические викинги — профессиональные разбойники и убийцы, но тот, кто это изрек не остерегся, и был ограблен, как многие простофили в старой Федерации.
      — Мертвец. Лукас Траск из Траскона. Он забыл, что говорил это.
      — Вам хотелось бы сохранить Траскон и остаться на Грэме?
      — Нет. Если бы захотел, то ежеминутно думал бы о том, что думаю сейчас. Конечно, нет.
      — А я полагаю, что, да. По крайней мере, грызет червячок. Я просто рвался в свой первый набег, мечтал о нем целый год. Он отдал свою чашку роботу и встал.
      — Отдохнем пару часиков. Потом проглотим несколько витаминок из аптечки. Это полезно. Проверим готовность кораблей; выпьем и скажем:
      — Отлично сделано, мальчики.
      Илейн снова пришла к нему, когда он отдыхал. С ужасом смотрела на него; он пытался спрятать от нее лицо, но понимал, что пытается спрятаться от себя.

5

      Они прямо направились на Эглонсби, Эматерэзу, «Немезида» и «Бич космоса». Радары подняли их за пять световых секунд; тогда уже многие планеты знали, что они летят, никто не удивился зачем. Пал Корефф на мониторе поймал по меньшей мере двадцать радиостанций, заставляя кого-нибудь опознавать их. Это была однообразная работа, кое-кто запаниковал, но все отзывались на земном языке.
      Гэрван Спассоу забеспокоился. На коммуникационном экране появился Боук Волкенхэйн.
      — У них есть радио и радары! — закричал он.
      — Ну и что? — спросил Харкэман. — У них они уже лет двадцать, когда Рок Морган побывал здесь на «Коулсаке». А есть у них ядерная энергетика?
      — А, если и есть. Человек с дубинкой легко справлялся с человеком, у которого оружие — кулак; с ружьем легко справиться с шестью с дубинками; а два корабля с ядерным оружием могут избавить целую планету от жителей.
      — Ведь, правда, Лукас?
      Тот кивнул.
      — Пол, можешь узнать, что делается на эглонсбийской станции?
      — А что вы собираетесь делать? — хотелось узнать Волкенхэйну.
      Предложить капитулировать. Если не захотят, сбросим адскую зажигалку, потом предложим сдаться другому городу. Вряд ли второй откажется. Если уж собрались убивать, сворачивать с пути не будем.
      Волкенхэйна ошеломила эта идея сжечь не разграбленный город. Спассоу что-то прошипел.
      — …учить грязных неоварваров читать…
      Корефф предложил ему заткнуться. Он поднял телефонную трубку.
      — Космические викинги «Немезиды» и «Бича космоса» вызывают город Эглонсби, космические викинги…
      Он повторил это несколько раз; эфир молчал.
      — Вэн, — вызвал он орудийный отсек. — Поработай в четырех милях над городом.
      Положил трубку и посмотрел на южный полюс корабля. Телескопический экран потемнел. Волкенхэйн на борту другого корабля, предупреждая закричал. Не закрытый фильтром экран «Немезиды» показал падение снаряда. Город Эглонсби взлетел на воздух. Потом все потемнело. На другом экране вспыхнуло оранжево-желтое пламя. Через некоторое время фильтры убрали, телескопические экраны освободили. Он поднял телефонную трубку.
      — Космические викинги вызывают Эглонсби, последнее предупреждение. Отвечайте.
      — Эглонсби вызывает космических викингов. Ваша бомба нанесла колоссальный ущерб. Приостановите огонь, пока с вами не свяжется кто-нибудь из руководителей. Говорит главный оператор центральной государственной телестудии. Я ни чего не решаю, потому и не могу ничего вам сказать или что-то обсуждать.
      — Ага, похоже на диктатуру, — заметил Харкэман.
      — Схватите диктатора, пистолет к виску и все ваше.
      — Ничего не знаю. Пусть кто-нибудь из руководства сообщит о капитуляции города. Если через час не сдадитесь, уничтожим город.
      Через минуту заговорил другой голос.
      — Это — Гонсалес Джен — секретарь Педросано Педро — президента Совета синдикатов. Мы подключим президента для разговора с вами.
      — Подключайте сразу ко мне.
      Не прошло и пятнадцати минут, как появился президент.
      — Мы можем сопротивляться, но понимаем, что всем рискуем, — начал он.
      — Погодите. Что вы знаете об ядерном оружии?
      — Из истории; у нас нет. Мы никак не можем расщепить ядро.
      — Вы можете потерять все и всех на Эглонсби, в радиусе сто миль. Вы все еще хотите сопротивляться?
      Президент не хотел, так и сказал. Траск спросил, кому он подчиняется.
      — Я уполномочен решать, как поступать в непредвиденных случаях, тихо добавил, — а это такой. Совет автоматически поддержит мое решение.
      Харкэман нажал на кнопку.
      — Что я говорил. Диктатура с фальшивым парламентом во главе.
      — Если он не марионетка оптархии. — Траск подвинулся к Харкэману, нажав на кнопку.
      — Как велик ваш совет?
      — Шестнадцать депутатов, выбранных синдикатом. Есть синдикаты заводов, фабрик, малого бизнеса…
      — Государство первого земного докосмического века. Бенни американский лось, — проговорил Харкэман.
      — Давайте уступим и договоримся.
      Когда они удостоверились, что народ предупрежден о бесполезности сопротивления, «Немезида» спустилась на две мили от центра города.
      Здания были — невысокие тысячефутовые, несколько пятисотфутовых, стояли друг к другу ближе чем на планетах Воинственного мира, которым присущи широкие проходы. В нескольких местах дороги пересекались. Харкэмана рассмешило это.
      — Посадочные площадки. Я видел такие на других планетах, где нет антигравитации. Для крылатых летательных аппаратов, работающих на химическом горючем. Надеюсь, у нас время осмотреться. Держу пари, они здесь даже путешествуют.
      «Великий ущерб», причиненный бомбой был приблизительно равен эффекту от среднего урагана, но слабее сильных ветров Траскона. Сильнее оказался моральный ущерб.
      Траск встретился с президентом Педросаном и Советом синдикатов в просторном хорошо меблированном кабинете в верхнем этаже одного не очень высокого здания.
      До Волкенхэйна только сейчас дошло, что эти люди почти цивилизованы. Их представили. Фамилии хозяев стояли перед именами, это был намек на культурную и политическую организацию использования регистрации в алфавитном порядке. Хозяева были одеты во что-то напоминавшее униформу. Когда все расселись вокруг большого овального стола, Харкэман вытащил револьвер и стукнул рукояткой.
      — Лорд Траск, вы сами хотите иметь дело с этими людьми? — для проформы спросил он.
      — Конечно, адмирал, — он стал говорить с президентом, не обращая на других внимания. — Мы хотим, чтобы вы поняли, что мы контролируем город, и мы требуем полного подчинения.
      Если покоритесь, ничего плохого вам не сделаем; жестоки не будем с народом. Этот визит не обойдется вам дорого, это будет простая цена по сравнению с тем, что мы могли бы сделать.
      Президент и депутаты переглянулись. Пусть это заботит налогоплательщиков; а они выйдут сухими из воды.
      — Вы поняли, что мы хотим максимум ценного, но в минимальном объеме, — продолжил он. — Драгоценности, шедевры искусства, самые роскошные меха. Редкие металлы. Металлы для монет: золото и платину. У вас есть валюта, я полагаю?
      — О, нет! — вяло отнекивался президент Педросан. — Наша валюта в обороте. Денежные знаки очень просты.
      Харкэман неучтиво фыркнул. Вероятно, вероятно, он раньше встречался с подобной экономической системой. Траску хотелось знать пользуются ли они золотом или платиной.
      — И золотом, и драгоценностями, иногда. — Видно они не были совершенными экономическими пуританами.
      — Конечно, и платиной в промышленности.
      — Если им надо золото, пусть отправляются Столголэнд, — сказал один из членов синдиката. — У них большой золотой запас.
      Таким образом он мог обвинить их в том, что они едят свои пальцы, а может и своих детей.
      — Я видел очень старые карты этой планеты, Столголэнда на них нет.
      — Хотелось бы, чтобы и на нашей тоже, — вставил генерал Эктер из службы безопасности.
      — Для планеты будет лучше, если вы переключитесь с нас на них, сказал кто-то.
      — Джентльменам еще не поздно изменить решение, — сказал Педросан. Мне собирать золотые монеты у своего народа? Когда Траск кивнул, он продолжил:
      — Все основано на столголэндской валюте. Действительны бумажные деньги, теоретически переводящиеся в золото. На самом деле золото нации сконцентрировано в трех банковских сокровищницах. Мы точно знаем где.
      — Вы заинтриговали меня, президент Педросан.
      — А? Что ж у вас два больших корабля и шесть катеров; есть ядерное оружие, на этой планете нет. Вам подвластна антигравитация, для нас это сказка. Но у нас полтора миллиона наземных войск; есть самолеты, танки, химическое оружие. Если вы нападете на Столголэнд мы будем всецело на вашей стороне; Генерал Дарго будет командовать войсками. Все, что мы попросим, когда вы погрузите золото Столголэнда на свои корабли, это чтобы вы оставили наши войска нам.
      Это все, что было на встрече. Была и вторая; только Траск, Харкэман и сэр Патрик Морленд представляли космических викингов, правительство Эглонсби представляли президент Педросан и генерал Дарго. Они встретились в более интимной обстановке в маленьком, но роскошном кабинете в том же здании.
      — Если вы собираетесь объявлять войну Столголэнду, пока не подавайте вида, живите дружно, — советовал Морленд. — Мы не собираемся навсегда здесь оставаться.
      — Вот как? — казалось Педросан хотел сказать что-то очень важное. Значит вы предупредите их? Конечно, нет. Наша атака будет неожиданна для них. Это ничего не даст, но нарушит оборону, — добавил он. — Капиталисты Столголэнда не давали нам жить все эти годы. Если не вы, так они напали бы на нас, как только улетят ваши корабли. И я бы также поступил, будь на их месте.
      — Но вы хоть поддерживаете с ними мало-мальские дружеские отношения?
      — Конечно. Мы цивилизованы. Правительство и народ Эглонсби миролюбивы…
      — Да, понятно, мистер президент. Здесь есть их посольство?
      — Они называют его так! — воскликнул Дарго. — Это гадючье гнездо шпионов, готовящих свержение!..
      — Мы справимся с ними, — сказал Харкэман. — Вы не сможете изолировать всех их агентов с нашей помощью, это вызовет подозрение. Мы попытаемся заполучить их.
      — Да. Вы подниметесь в воздух и обратитесь к народу с призывом сотрудничать с нами; прикажите своим войскам присоединиться к нашим и собирать дань на Эглонсби, — сказал Траск. — В этом случае, если Столголэндцы увидят ваши войска, собравшиеся вокруг нашей посадочной площадки, они подумают, что вы помогаете грузить добычу.
      — И мы объявим, что большая часть — военное снаряжение, — добавил Дарго. — Этим объясниться, почему наши пушки и танки на ваших кораблях.
      Когда столголэндское посольство было захвачено космическими викингами, посол попросил разрешить ему связаться со своим руководством. Он предложил: если космические викинги не станут угрожать и не навредят их войскам, то им доставят десять тон золота.
      Траск сделал вид, что благосклонно принимает это предложение.
      Столголэнд располагался в узких и мелководных морях государства Эглонсби; это были крошечные острова, но каждый из них имел нефть. У нефтяных компаний были самолеты и наземные машины; нефть была причиной раздора двух наций. Шпионаж в Эглонсби был отлично налажен, и советы Траска захватить посла подтвердили подозрение, что готовится какая-то авантюра. Ежечасно радиостанции Эглонсби призывали народ присоединиться к космическим викингам и готовиться к войне. Шпионы Эглонсби в Столголэнде активизировались. Столголэндские армии сосредоточились в четырех морских портах на побережье, обращенном к Эглонсби; были собраны все типы кораблей. Тем временем симпатии траска и к тем и к другим улетучились.
      Вторжение в Столголэнд началось на пятое утро после их прибытия на Эглонсби. Перед рассветом шесть катеров взлетели, покружили над планетой и полетели на север в двух из тройки было золото. Их обнаружили радары, но слишком поздно. Хотя на двух даже не было оружия, три улетели со слитками и монетами.
      Четыре морских порта были нейтрализованы брошенной ядерной бомбой. Подходящее слово, нейтрализованы, подумал Траск, в нем не было отзвука смерти, увечий, ожогов. «Немезида» и «Бич космоса» могли выполнять роль десантных кораблей; они высадили войска Эглонсби в Столгонополисе. Пока они грабили город с обычной жестокостью, космические викинги грузили золото и другие ценности.
      Они оставались там и на следующее утро, когда туда прибыл президент Педросан с предложением столголэндскому премьеру и его кабинету капитулировать. К вечеру возвратились в Эглонсби.
      Добыча составляла полмиллиарда экскалибурских стелларов. Боук Волкенхэйн и Гэрван Спассоу были так поражены, что лишились дара речи.
      Потом начался грабеж.
      Они забирали машины, стальные листы и сплавы легких металлов. Город превратился в склад, переполненный ценностями. Несмотря на протесты социалистов и эгалитеристов (поборников равноправия), на которых опиралось правительство, золото было конфисковано. Там еще было несколько больших музеев. Вэн Ларч — специалист в этой отрасли выбрал лучшее.
      Также там была огромная публичная библиотека. В ней исчез Отто Харкэман с шестью людьми и антигравитационной шаландой. Ее исторический отдел пригодиться в будущем.
      Президент Педро Педросан этой ночью выступил по радио из Столгонополиса.
      — Так вы, космические викинги, держите свое слово, — возмущался он. Вы покидаете меня и моих солдат, собираясь грабить Эглонсби. Вы обещали не трогать нас, если я помогу вам получить золото Столголэнда.
      — Ничто такого я не обещал. Обещал помочь захватить Столголэнд. Вы получили его, — ответил Траск. — Обещал избежать ненужных жестокостей и потерь. Я уже повесил дюжину своих молодцов за воровство и убийства. Через двадцать четыре часа нас здесь не будет. Сами можете начинать грабить. Мы умываем руки.
      Это было правдой. Те несколько воинских частей и полиция, оставленные в городе не смогли справиться с толпой, потревоженной космическими викингами. Люди хватали все, что попадет под руку. Произошло по меньшей мере двенадцать изнасилований и жестоких убийств, преступников повесили. Никто из команд, даже с «Бича космоса» не возмутился. Они чувствовали свою вину перед местными жителями и то, что не подчинились приказу.
      Несколько воинских частей на самолетах улетели их Столголэнда. Им там больше нечего было делать.
      Харкэман пополнил свой запас микрокниг, сейчас стоял на командной палубе и хохотал.
      — Не знаю, что станет делать Педросан. Чертовщина какая-то, я сам не знаю, что бы стал делать, очутись в таком положении. Наверное, с половиной армии вернется назад, другую половину оставит в Столголэнде и обе потеряет. Думаю, заглянет сюда года через три-четыре из любопытства. Если мы получим еще процентов двадцать их того, что получили Вояж окупится.
      После того, как они вышли в гиперпространство, почувствовав себя в безопасности, три стандартных галактических дня на корабле трезвых не было.
      Харкэман нес чепуху, начитавшись исторических рукописей, которые нашел. Спассоу ликовал. Никто не сможет больше называть их трусливыми воришками. Он это повторял все время. На Кипере, соглашался он, может, так и было. Вшивые два или три миллиона стелларов!

6

      На Беовульфе было скверно.
      Волкенхэйн и Спассоу противились грабежам. Никто Беовульф не грабил; это был крепкий орешек. На нем была ядерная энергия и атомное оружие; антигравитационные и обыкновенные летательные аппараты; они колонизировали пару планет своей системы. У них было все. Беовульф был цивилизованной планетой, а вы еще не имели дела с такими. Кроме того, разве мало грабить на Эматерэзу?
      — Нет, не хотим, — сказал им Траск. — Если мы собираемся что-то сделать на Тэнисе, нам нужна энергия, ведь не ветряными же мельницами или турбинами пользоваться. Как вы заметили, Беовульф владеет ядерной энергией. Вот, где мы получим плутоний и энергетические аппараты.
      Так они подошли к Беовульфу, вылетели из гиперпространства за восемь световых часов со звезды Ф-7, бывшей четвертой планетой от Беовульфа в двадцати световых минутах от него. Гветт Кэби сделал микропрыжок, перенесший корабли на нужное расстояние, они стали совещаться на внутренних экранах.
      — Там есть или были три главных источника расщепления руд, — сказал Харкэман. — Последний корабль, явившийся сюда грабить и получивший отпор, был «Принцесса Лионис» Стефана Кинтера — шестьдесят лет назад. Они ударили по Антарктике, соответственно своим расчетам; все там было новым. Они не очень ошиблись и должно быть еще орудуют там. Мы побыстрей отправимся на южный полюс.
      Они сменили персонал и оборудование. Должны были лететь вместе, катера впереди; «Колдунья» и «Бич космоса» спустятся на землю, пока лучше вооруженная «Немезида» будет прикрывать их сверху, выпускать снаряды и вообще. Траск перебрался на «Бич космоса», взяв с собой Морленда и двести бойцов. Несколько простых установок, десантных машин, манипуляторов, подъемников.
      Они совершили прыжок за шесть световых минут, и Волкенхэйн, бездельничавший, как астронавигатор, стал настраивать радар и микроволновую оборонную систему.
      Через две световых секунды они оказались над южным полюсом; шесть кораблей поднялись над планетой. Многие корабли годились для обыкновенного космоса, но были и почти такие, как «Немезида».
      Это было ужасно.
      Бомбы летели с обеих сторон. Летели реактивные снаряды, быстро появлялись и исчезали световые шары. Вспыхивали пожары в поврежденных бортах, гудели сирены, жалобно клаксоны. На наружном экране было видно, как «Немезида» исчезла, закрытая величественной вспышкой, а потом, когда душа у них ушла в пятки, снова появилась. На борту пожар, красный свет говорил о повреждении сигнальной системы. Сновали роботы, заделывая прорехи, откачивая воздух в изолированные отсеки.
      Случайно, Траск взглянул на Боук Волкенхэйна, неподвижно сидевшего в кресле, жуя сигару. Он не казался испуганным. Когда беовульфцы исчезли в сверхмощной вспышке, раскаленный шар увеличился, корабля не было. Волкенхэйн только и сказал:
      — Надеюсь, это работа одного из наших парней.
      Бой продолжался. Взорвали другой беовульфский корабль, похожий на «Колдунью» Спассоу. Через минуту другой, Волкенхэйн, грозя кулаком, крикнул:
      — Это был один из наших! Ищите, кто взорвал его!
      Орудия были направлены на планету. Офицер обнаружения пытался определить откуда был произведен выстрел. Пока он занимался этим, с «Немезиды» спустили большой дынеобразный предмет; он покачивался перед поврежденным внутренним экраном.
      — Адская зажигалка летит туда; цель пятьдесят градусов к югу, двадцать пять градусов к востоку. Туда откуда стреляли.
      Снаряды летели к металлической дыне, но система защиты работала четко. След зажигалки был отмечен в безвоздушном пространстве красным и оранжевым шарами, потом могучим смерчем в атмосфере. Все исчезло во мраке; потом разлился солнечный свет — солнечный феникс, это уже надолго. Траску не хотелось приземляться в тысяче миль от своих объектов.
      На земле царил кошмар, которому трудно подобрать название. Он спустился в катере с Патриком Морлендом и двумя офицерами. Там были ракетные установки и орудийные батареи; истребители, пулеметы, простые орудия. Среди орудийной прислуги были роботы, экраны закрыли от радиации; репродукторы что-то бормотали, передавая приказы.
      Наконец яростный воздушный бой, разгоревшийся на площади две тысячи миль перешел в наземный и сконцентрировался на складах и снарядном заводе.
      Спустили три катера, выстроившись треугольником; «Бич космоса» завис между ними, роем летательных аппаратов и большими манипуляторами; бронированными лихтерами. Командирский катер петлял, не желая быть мишенью; бочкообразные канистры с плутонием извлекались из подвалов и перевозились лихтерами; несколько десяти-литровых нужны были для космического корабля, маленькие для револьверов и зажигалок.
      Постоянно он смотрел на свои часы, прошло три-четыре минуты. Наконец, уже распрощался с жизнью, погружаясь в огненный хаос; на «Немезиде» загорелся красный сигнал, а громкоговорители на всех катерах ответили. Он перебрался на борт «Бича космоса», удостовериться, что все живые переправлены.
      Двадцати не хватало; некоторых раненых подобрали грузовые катера, всем была оказана помощь. В машине, где он находился один стрелок истекая кровью. Попав в командную рубку, нашел там Боука Волкенхэйна; тот устало склонив голову, пил кофе, прихлебывал бренди.
      — Все, — сказал он, дуя на дымящийся напиток. Чашка была та, что стояла перед ним, когда он в первый раз появился на экране «Немезиды». Волкенхэйн показал на поврежденный экран; все надо было чинить. Внешняя палуба была частично разрушена.
      — Корабль спасен, — он отставил чашку и закурил. — Цитирую Гэрвана Спассоу: "Никто не сможет — нас назвать трусливыми воришками".
      — Нет. Так же, как тизонских птиц-жирафов курицами. Вы налили в кофе грэмское грушевое бренди? Я последую вашему примеру.

7

      «Колдунья» забрала их на последнем микропрыжке. Траск боялся, что Даннэн может напасть, пока их нет. Хотя маловероятно, ведь они затратили только тридцать стандартных галактических дней, и тем временем Элвин Карффард проделал фантастическую работу.
      Он расчистил космопорт от булыжников и всякой дряни, выросли два высотных здания. Местные жители назвали городок Райввин, надписи говорили, что он называется Райвингтоном. Он составил важные карты, отметил континенты. Установил дружеские отношения с жителями Трейдтауна, подружился с их королем.
      Никто не верил своим глазам, наблюдая за разгрузкой. Маленькое стадо длинношерстных единорогов — обитателей Киперы, так называемых креггов, прекрасно перенесло путешествие. Траск и бывшие пастухи из Траскона заботливо следили за ними, корабельный доктор стал ветеринаром, подбирал овощи для еды. Три коровы отелились; из отделили, особенно тщательно следили за ними.
      Местные жители вначале пугались креггов, ведь у рогатого скота должно быть два изогнутых рога. Один — это неестественно, да еще в середине и направленный вперед.
      Оба корабля были жестоко потрепаны. Один катер «Немезиды» разбит; в борту пробоина, но, слава богу, орудие цело.
      В «Бич космоса» снаряд ударил прямо в корму, когда он взлетал. «Немезиду» подремонтировали сколько смогли, потом перешли на «Бич космоса» большую часть его вооружения оставили на земле противовоздушной обороне; отремонтировали корпус, сколько могли. Полный ремонт можно было произвести на верфи космопорта.
      На время путешествия к Грэму Боук Волкенхэйн принял командование. После Беовульфа Траск начал доверять и симпатизировать ему. Он и сразу был невредным, перед тем, как фортуна отвернулась от него; сумел вовремя сдержаться. Сейчас снова воспрянул духом. Это началось после приземления на Эматерэзу. Он стал аккуратнее одеваться, грамотнее говорить; больше стал походить на астронавтов; меньше на забулдыгу. Его люди подчинялись его приказам, Волкенхэйн был против набега на Беовульф, но ему не хотелось оставаться трусливым воришкой. Его ужаснуло происшедшее, но это бывает не только с храбрящимися молокососами, гордящимися своим невежеством. Он храбро дрался, берег свой корабль от бомб и снарядов, как мог берег людей.
      Боук снова был космическим викингом.
      Гэрван же Спассоу нет и никогда не будет. Он оскорбился, когда услышал, что Волкенхэйну отдают его корабль; с большей частью добычи с трех планет отправляют на Грэм. Он отправился к Траску высказать это.
      — Вы понимаете, что произойдет? — шипел он. — Он удерет с грузом, и мы о нем никогда больше не услышим. Направится на Джойс или Экскалибур, станет там господином.
      — Сомневаюсь, Гэрван. С ним будут наши люди, Гветт Кэби астронавигатором; ему то вы ведь доверяете? Сэр Патрик Морленд, барон Ретмор, лорд Вэлпи и Ролов Хаммердинг… — он немного помолчал, думал о чем-то. — А не хотите тоже отправиться на «Биче космоса»?
      Спассоу не отказался. Траск кивнул.
      — Хорошо. Будем считать, что все улажено, — серьезно проговорил он.
      После ухода Спассоу, он сказал барону Ретмору.
      — Посмотрим, чего он добьется на Грэме. И попросите герцога Ангуса дать ему какой-нибудь незначительный титул, лорд Чемберилн Уошрумского герцогства или что-нибудь в этом роде. Потом при удобном случае можно послать его с дезинформацией к Омфрею и Глеспиту. Конечно в последствии он продаст того же Омфрея Ангусу. Пара таких вояжей и кто-нибудь прикончит его и освободит нас от этого типа.
      Они загрузили «Бич космоса» золотом Столголэнда; картинами и статуями музеев; мехами и драгоценностями, фарфором Эглонсби. Погрузили мешки и бочонки с Киперы, большая часть добычи с нее не была ценной, она пригодится жителям Тэниса. Кое-кто из них изучил простейшие машинные операции, немногие управляли антигравитационными аппаратами. Бывшие рабы стали пехотными сержантами и лейтенантами, и король Трейдтауна взял кое-кого в свою армию. Кое-кто, более способный, менял фитильные замки в мушкетах, обучали местных оружейников.
      Крегги чувствовали себя прекрасно, сойдя на землю. Родилось несколько телят, все шло хорошо, ведь биохимические среды Тэниса и Киперы походили. Траск рассчитывал на это. Корабли викингов привозили мясо разных животных, люди получали его свежим или консервированным. Иногда, надеялся он, мясо крегга можно продать прилетающим на Тэнис кораблям, а шкуры с длинной шерстью тоже найдут сбыт. Антигравитационные шаланды курсировали между Райвингтоном и Трейдтауном; а аэрокары связывали деревни. Лодочники Трейдтауна неожиданно взбунтовались против несправедливых поборов. В Райвингтоне машинисты бульдозеров и манипуляторов, над городами висел густой смог.
      Столько надо было сделать в двадцати пяти часовой стандартный галактический день. Ни одного дня не проходило без дум об Эндрю Даннэна.
      Сто двадцать пять дней до Грэма, сто двадцать пять обратно. Они тянулись так медленно. Конечно, придется подремонтировать «Бич космоса», обращаться к акционерам, подобрать оборудование для новой базы. Но даже, если и так, Траск забеспокоился. Тревожиться, что не сам ведет корабль не стоит, но ничего не мог с собой поделать. Даже невозмутимый Харкэман стал раздражительным, по прошествии двухсот дней.
      Они расслабились, развалившись в креслах в своем номере на верхнем этаже здания космопорта. Кресла были взяты в лучших отелях Эглонсби. Расставили на низких инкрустированных слоновой костью столиках напитки. На полу были разложены планы установок и энергетических преобразователей, которые будут построены, как только привезут оборудование для заводов реактивных установок.
      — Конечно, мы смогли бы снять для этого броню с «Ламии», — сказал Харкэман.
      Так было первое время, когда возможность невозвращения кораблей не исключалась. Траск сунул сигару в пепельницу, ранее принадлежавшую президенту Педросану и плеснул себе в стакан бренди.
      — Корабль мог задержаться. На борту много наших людей, чтобы избежать захвата корабля. А я верю, что Волкенхэйну сейчас можно доверять.
      — Я тоже. Меня не беспокоит, что что-то может случиться на корабле, но мы не знаем, что происходит на Грэме. На Уордшейвн могут напасть Глеспит и Дидрексберг, прежде чем Ангус будет готов к этому. Боук, приземлившись может попасть в ловушку.
      — Западня захлопнется. Это будет первый случай в истории с тех пор, как космические викинги напали на Воинственный мир, — Харкэман взглянул на свой полупустой стакан и долил его. Этот напиток подбадривал его, когда надо было убивать или забирать рекрутов.
      Зуммер коммуникационного экрана, одного из немногих предметов в комнате прервал его. Оба встали; Харкэман еще держал свой стакан.
      Служащий из контрольной комнаты наверху доложил о двух непредвиденных событиях на севере планеты.
      Харкэман проглотил напиток и поставил пустой стакан.
      — Ты поднял тревогу? Подключил этот экран? — он выбил трубку, механически снова набил. — Они совершают последний микропрыжок, потратив две световые секунды.
      Траск снова сел, закурив новую сигарету, хотелось бы ему обладать хладнокровием Харкэмана. Через три минуты на контрольной башне поймали два сигнала в тысяче миль. Потом на экране появился Боук Волкенхэйн из обновленной командной рубки «Бича космоса».
      Это был преображенный Боук. Его мундир казалось был сшит лучшими портными Грэма, на груди красовалась великолепная рыцарская звезда, до сих пор невиданная с символами меха и атома.
      — Принц Траск, виконт Харкэман, — приветствовал он. — «Бич космоса», Тэнис, девять тысяч двести часов с Грэма, барон Волкенхэйн сопровождает фрейтер «Розимант» из Дюрандаля, командир капитан Морбе. Просим разрешения выйти на орбиту.
      — Барон Волкенхэйн? — переспросил Харкэман.
      — Верно, — ухмыльнулся тот. — У меня есть свиток, подтверждающий это. Много таких, в одном, что вы Отто Харкэман — виконт; в другом вы еще и адмирал Королевского флота.
      — Это он! — воскликнул Траск. — Он стал королем Грэма!
      — Все так. А вы его верный и горячо любимый принц Траск и вице-король его величества на Тэнисе.
      Харкэман был ошарашен.
      — Чертовщина какая-то. Тэнис — наше королевство.
      — Его величество признает наш суверенитет? — спросил Траск.
      — Где свиток?
      Волкенхэйн все еще ухмылялся.
      — Подождите, пока мы начнем выгружаться, пока не увидите, что на другом корабле.
      — Спассоу вернулся с тобой? — спросил Харкэман.
      — Нет, Сэр Гэрван Спассоу на службе у его величества, короля Ангуса. Он — шеф полиции Глеспита, и никто не посмеет сейчас назвать его трусливым воришкой.
      — Это не сулило ничего хорошего. Спассоу мог опозорить имя короля Ангуса на Глеспите. А может он разрешил Спассоу расправиться со сторонниками Омфрея, а потом повесить его, как вымогателя. Он где-то читал о таком в одной из старых земных исторических книг Харкэмана.
      Барон Ретмор остался на Грэме, как и Ролов Хаммердинг. Остальные джентльмены все получили новые аристократические титулы. От них, когда появились оба корабля, он узнал о событиях на Грэме, что произошло с момента его отлета на «Немезиде».
      Герцог Ангус согласился с ними насчет Тэниса и начал строить новый корабль на горрэмской верфи. Причиной стала подготовка к вторжению с Глеспита и окончательное решение герцога Омфрея. Тот уже начал строить свой корабль, ему хотелось опередить Ангуса и утвердиться в своем герцогстве. Шла напряженная работа, когда уордшейвнцы ударили по Глеспиту; корабль завершали, как единицу королевской эскадры.
      Герцог Омфрей удрал в Дидрексберг; когда войска Ангуса появились там, там, снова бежал. Сейчас ел горький хлеб у дяди своей жены короля Хольтэклера.
      Граф Ньюхэвна, герцог Бигглерспорта и лорд Ньюпорта — все образовали свои монархии и требовали у Ангуса немедленного суверенитета. Так же с ножом к горлу подступил герцог Дидрексберга. Многим другим феодалам тоже не хотелось отказываться от суверенитета. Это могло означать войну, но Патрик, сейчас барон Морленд сомневался в этом.
      — «Бич космоса» останавливался там, — сказал он.
      — Когда они услышали о здешней базе и увидели, что мы строим корабли, то изменили свое мнение. Только королю Ангусу решать об участии в тэнисской авантюре. Хорошая вещь наведываться в гости.
      Целесообразным будет принятие королем Ангусом решения о присоединении Тэниса к его суверенитету.
      Воинственному миру нужен исходный пункт для набегов или для обмена с другими космическими викингами; пока у него не появится промышленность, равноценная Грэмовской, они будут зависимы во многих отраслях, а это не благоприятствует набегам.
      — Полагаю, король знает, что я здесь не для поправки здоровья или своей выгоды? — сказал Траск лорду Вэлпи во время одного экранного разговора, когда «Бич космоса» вышел на орбиту. — Я здесь из-за Эндрю Даннэна.
      — О, да, — ответил знатный уордшейвнский вельможа. — Он много рассказывал мне и, что он будет счастлив, когда вы пошлете ему голову племянника в прозрачной коробке. Что Даннэн запятнал его честь. Суверенные принцы не усмотрят в этом ничего предосудительного.
      — Я думаю, что рано или поздно Даннэн нападет на Тэнис?
      — Если нет, то не потому, что я довольно часто говорил ему об этом. Когда вы увидите, какие защитные орудия мы привезли, то убедитесь, что он в курсе дела.
      Привезенное впечатляло, но никакого отношения к промышленному оборудованию не имело. Работы для добычи железа на Луне Тэниса, космический транспорт для полетов на пятьдесят тысяч миль между планетой и спутником. А еще машины, могущие повредить свою же оборону. Маленький глупый робот, способный работать на спутнике. Промышленные роботы и машины для производства машин. Наиболее ценное, это двести инженеров и высококвалифицированные техники.
      Промышленники — бароны на Грэме скоро поймут, кого они потеряли. Его удивило, что лорд Траск из Траскона это предусмотрел.
      Принца Тэниса не долго интересовало случившееся на Грэме. Может быть, если события будут протекать столь же успешно и в следующем веке, вице-король Тэниса станет владыкой Грэма.

8

      Как только «Бич космоса» разгрузился, его отправили патрулировать планету. Харкэман сразу отправился в космос на «Немезиде» без Траска. В космопорту начали разгрузку «Розиманта». После того как вся работа была сделана офицерам и команде предоставили на месяц отпуск, до возвращения «Немезиды». Харкэман быстро должен был справиться с набегом на шесть планет. Ничего ценного он не должен был привезти. Бойкая торговля шла мануфактурой, привезенной на «Розиманте».
      — Груз снимут, а «Бич космоса» улетит обратно, но «Розиманта» порожним рейсом мы не должны отправлять, — сказал Траск. — Кое-что я придумал, читая в перерывах.
      — Книги из библиотеки Эглонсби?
      — Да. Я узнал любопытную вещь об Эматерэзу. Вы знаете, что планету колонизовали до Федерации, когда там еще не нашли радиоактивных руд? На планете производился гадолиниум. Он необходим для сверхмощных двигателей к кораблям типа «Немезиды». Его надо пятьдесят фунтов. На планетах Воинственного мира одно время он ценился на вес золота. Если они еще добывают его, стоит второй раз наведаться на Эматерэзу.
      Услышав это, Харкэман пожал плечами.
      — Зачем им добывать его? Из-за какой-то ерунды не стоит тратить дизельное топливо. Полагаю руду можно обнаружить снова, построить очистительные заводы, но…
      — Мы можем обменивать плутоний на гадолиниум. У них своего нет. Сможем сами назначать цену, а для чего он нужен, незачем докладывать.
      — Сможем, если оправдаемся за свои дела в Эглонсби и Столголэнде. А где мы возьмем плутоний?
      — Почему вы думаете, что на Беовульфе нет сверхмощных кораблей?
      Харкэман захрустел пальцами.
      — А, черт, вот оно что!
      Потом озабоченно взглянул на Траска.
      — Не подумываете ли вы о продаже плутония Эматерэзу, а гадолиниума Беовульфу, а?
      — А почему бы и нет? Из этой торговли мы извлечем огромную выгоду.
      — А вы понимаете, что может случиться потом? На обеих планетах за несколько лет настроят кораблей. Похоже, мы плохо себе это представляем.
      Ему трудно было быть объективным. Тэнис, Эматерэзу и Беовульф могут образовать чудный торговый треугольник, а это тройная выгода. Плохого ничего не будет. Может возникнуть единый оборонный союз. Но об этом после; там много есть чего, что нужно Тэнису.
      Руду добывали на Луне Тэниса до распада Федерации; потом оборудование сломалось. Тэнис воевал с варварами, но подземные шахты еще использовались; открывались новые залежи; работали домны; варили сталь, делали прокат.
      Тем временем верфь закончили, привели в надлежащий вид.
      «Королева Флавия» — корабль Грэма, незаконченный на Глеспите, должна быть закончена через три месяца после «Розиманты»; надо было ее закончить до возвращения Волкенхэйна из гиперпространства. Ее загрузили незначительным грузом; все сейчас работало на Тэнис, нужны были деньги.
      Надо было приостановить утечку мозгов из Воинственного мира. Среди таких был Базиль Горрэм; Траск помнил этого грубияна, но он оказался отличным мастеровым на верфи. Он предсказывал, что через несколько лет отцовская верфь на Уордшейвне опустеет, все корабли для Тэниса там и будут строиться. Младший помощник Лотара Ффэйла тоже отправился организовывать филиал банка Уордшейвна в Райвингтоне.
      Разгрузившись, «Королева Флавия» забрала пятьсот пехотинцев с «Ламии», «Немезиды» и «Бича космоса» и улетела в очередной набег. После нее появился второй корабль, заложенный герцогом Ангусом, а законченный королем Ангусом, — это «Черная звезда».
      Траск не поверил, узнав, что она улетела с Грэма через два года после «Немезиды». У него тогда еще не было ясной цели в поисках Эндрю Даннэна.
      Новости с Грэма на Тэнис шли медленно. Первую принесли странствующие фрейтер (торговое судно) и линейный катер, снующие между планетами Воинственного мира; потом торговые корабли космических викингов. Появившаяся через два с половиной года из гиперпространства «Немезида» на Тэнисе нашла Боука Волкенхэйна и Гэрвана Спассоу.
      Независимый космический викинг продавал груз и ремонтировал корабль. Добыча была захвачена при набегах на несколько планет, по уровню развития выше Киперы, но ниже Эматерэзу. Он торговал с семьей Эверрадов на Хоте, был доволен сделкой.
      Но викинг никогда не слышал об Эндрю Даннэне или «Отваге».
      Джилгэмишерец привез первые новости.
      От него первого услышали неразборчивые слухи о каком-то корабле на Джилгэмише. То, что он слышал были далеко не местные отзывы.
      У Джилгэмиша, как цивилизованной планеты были резервации, хотя не совсем такие, как Один, Айзис, Болдэр или Мардук, или Этон — планеты с культурой похожей на земную. Эта планета заслуживала уважения; его народ два века не вылезавший из мрака, отправился со своей бедой. Нашлись старые технологии, включая сверхмощные двигатели.
      Они не грабили, а торговали. Их религия была жестока, хотя не бессмысленна, многие боролись с фанатиками. Лет сто назад пять кораблей викингов грабили Джилгэмиш; Один, вернувшись, продал все на дружественной базе. Их корабли торговали повсюду и везде создавали торговые поселения, везде зарабатывали хорошие деньги, большую часть, посылая домой. Их строй чем-то напоминал теосоциализм, а религия — абсурдное попурри всяких монотеизмов периода Федерации, плюс доктрины и ритуальные новшества. Рядом с людьми, склонными мирно торговать, фанатики — изуверы отказывались иметь дело с иноверцами, создавали всякие табу и посты, не контактировали, тем самым отталкивали всех от себя.
      После того, как корабль улетел, приземлился третий. Капитан и его помощник были в плащах до колена, застегнутыми до горла; в маленьких белых кепи. Третий — священник, в рясе с капюшоном; знаком их религии, голубым треугольником в белом круге на груди. У всех бороды, свисающие со щек и с подбородка и выбритой под губой. Все с постными лицами; они отказались осветиться, будто боялись заразы. Они привезли разные товары, прихваченные на планетах не интересовавших Тэнис. Были и хорошие вещи: янтарь и перья жар-птицы с Ирсинзэля; слоновая кость; алмазы и опалы с Уллера; солнечный камень Заратустры. У них также была платина. Ну а им нужны были машины; антигравитационные двигатели и роботы.
      Но, главное, им хотелось поторговаться, это был национальный спорт Джилгэмиша.
      — Вы что-нибудь слышали от космических викингов о корабле «Отвага»? спросил Траск в седьмой или восьмой раз. — Его знак — голубой полумесяц на черном фоне. Капитан — Эндрю Даннэн.
      — Корабль с таким названием больше года назад грабил Чермош, ответил священник. — Кое-кто из наших людей задержали на этой планете. Корабль грабил город, где они торговали. На них это произвело тягостное впечатление.
      — Сочувствую.
      Джилгэмишерский священник пожал плечами.
      — Такова воля Всемогущего, — проговорил он, потом сверкнул глазами. Жители Чермоша — язычники и поклоняются фальшивым богам. Космические викинги грабили и разрушали храмы; тащили все. Наши люди — свидетели стенаний и воплей идолопоклонников.
      Таким был выход на большую арену. Вселяло оптимизм; мелком отметил набег на Чермош, поставил дату, хотя и приблизительную.
      Капитан «Черной звезды» сообщил побольше. Он побывал на нескольких планетах, куда иногда прилетали космические викинги для обмена добычей и дают своим людям спуститься на землю. Он назвал две планеты, ограбленные кораблем с голубым полумесяцем. На одной он был шесть месяцев назад.
      Так просачивались новости, горяча умы. Капитан «Эльборака» кое-что добавил, прилетев через шесть месяцев. Он медленно тянул свой напиток, стараясь продлить удовольствие.
      — Около двух лет назад, на Джигенате, — сказал он. — «Отвага» была на орбите, проводя мелкий ремонт. Я несколько раз встречался с человеком, похожим на того, кого вы описываете. Сейчас он носит острую бородку. Он продавал много награбленного. В основном, драгоценные и полудрагоценные камни; много изразцов и мозаики; походит, что все это из королевского дворца. Неоварварского короля и храмов. В буддийском храме было два золотых статуи будды. Его команда перепилась. Некоторые загорели до черноты, будто прилетели с планеты со жгучим Солнцем. У него было много психотепских мехов для продажи, фантастические шкуры.
      — Какой проводили ремонт? Боевые повреждения?
      — Это лишь мои предположения. Он вышел из космоса через сто часов, как я взлетел, вместе с другим кораблем «Звездный прыгун», капитан Теодор Вэйгн. Разговор шел о том, как два корабля сделали куда-то набег.
      Капитан «Эльборака» немного подумал.
      — Одно к другому. Он купил оружие, патроны к адским зажигалкам. Еще всякое оборудование для воздуха и воды и гидрофонное, какое смог.
      Это было уже кое-что. Поблагодарив, задал еще вопрос.
      — Он знает, что я здесь для охоты на него.
      — Вряд ли, никто на Джигенате еще не знает. Я сам первый раз слышу, а с того времени прошло шесть месяцев.
      Этим вечером, подшучивал, Траск пересказал беседы Харкэману, Волкенхэйну к Карффарду и еще кое-кому. Кто-то сразу сказал:
      — Эти вещи из храма привезены с Чермоша, из буддийского храма. Это записано в джилгэмишерской истории.
      — Меха он забрал на Имхотепе; для продажи, — вставил Харкэман. Никто ничего силой у пехотинцев не отберет. Планета в середине ледникового периода; поверхность земли ниже пятнадцатой параллели покрыта льдом. Там один город с десяти или пятнадцати тысячи жителей, остальные селения разбросаны среди ледников. Они все охотники и следопыты; владеют антигравитацией, а когда залетает корабль, по радио передают и все тащат свои меха в город. У них есть винтовки с оптическим прицелом, и все старше десяти лет могут пробить голову с пятисот ярдов. Но, и большие пушки не хуже; слишком метко стреляют. Поэтому с жителями лучше говорить на языке торговли.
      — Мне кажется, я догадываюсь, где он был, — проговорил Элвин Карффард. — На Имхотепе, там серебряные монеты. На Эгнае они делают из серебра трубы. Эгнай — планета жгучего солнца класса пятого третьего. Вот, где «Отвагу» могли потрепать.
      Он это так убедительно заявил будто первым появился на Чермоше. Это подтверждало, что он бывал и на Эгнае, и на Имхотепе. Квэтт Кэби пытался объединить эти две версии.
      — Все это ни о чем нам не говорит, — сказал он. — Чермош в стороне от Эгная и тем более от Имхотепа.
      — Ладно. У него где-то есть база, но не на планете земного типа, проговорил Волкенхэйн. — Иначе, на что ему все воздушно-водное и гидрофонное оборудование.
      На старой Федерации полно таких, и зачем кому-либо беспокоиться о них? Все планеты без кислорода в атмосфере, шесть восемь тысяч миль в диаметре, температура почти не колеблется. Но на таких планетах можно натворить нечто ужасное.
      — Что за человек, капитан Теодор Вэйгн? — спросил он.
      — Хороший мужик, — тотчас отозвался Харкэман. — Хотя и мерзкий садист, но свой дело знает, у него хороший корабль и прекрасно выдрессированная команда. Вы думаете, что он и Даннэн спелись?
      — А вы? Думаю, сейчас у них общая база.
      — Он сейчас узнает о нас, — сказал Вэн Ларч. — Узнает, где мы, и где он нас может застать.

9

      Так Эндрю Даннэн снова начал охоту.
      Тонкие нити информации дотянулись до его корабля на Хоте, Морглэе. Сейчас на золото или платину он покупал оружие и амуницию. Вероятно, где-то на его базе всего было много. Верно было и то, что Даннэн знал, что за ним охотятся. Один викинг, говоривший с ним, процитировал его: "не хочу спускать Траску, а ему не советую подкарауливать меня".
      Это говорило о том, что где-то Даннэн копит иглы для нападения на Тэнис. Траск взял за правило, всегда имеет на орбите два корабля вдобавок к «Ламии», постоянно патрулировавшей в космосе; на Луне и планете установили ракетные установки.
      Символ трех кораблей — меч и атом Уорда. Четвертый строился на Грэме. Граф Лайонель из Ньюхэвна строил свой. Три больших фрейтера летали три тысячи световых года между Тэнисом и Грэмом. Сезар Карвалль не поправившийся после ранения умер; леди Левина вернулась в имение своего брата. Берт Сандресан улетел жить на Экскалибур. Верфь в Райвингтоне была достроена, и сейчас доделывали шали к харкэмановской «Корисанде-2», заканчивали корпус.
      Сейчас они торговали с Эматерэзу. Педро Педросана свергли, генерала Дарго казнили во время бунта в Эглонсби; войска в Столголэнде подняли мятеж и расправились со своими врагами. Эти два народа находились в далеком родстве с несколькими другими, ополчившимися на них, когда вернулись «Немезида» и «Бич космоса», мир был восстановлен. Бои прекратились, все узнали, что произошло в Столголэнде и Эглонсби. В конце концов все правительства Эматерэзу объединились, договорились о восстановлении рудных разработок и производстве гадолиниума; разделили сферу деятельности.
      Укрепившись через год, начали торговать с Беовульфом. На этой планете было простое планетарное правительство, и они и раньше предпочитавшие торговле войны, извлекли урок из прошлого, изменили тактику. Они имели представление о гадолиниуме; решили забыть кровавое прошлое, начать все сначала. Это началось за несколько лет до появления у них сверхмощных кораблей. Тем временем между планетами крепла дружба. Молодежь Эматерэзу и Беовульфа прилетели на Тэнис изучать технологии.
      Местные жители Тэниса также учились. В первый же год Траск собрал наиболее смышленых парней от десяти до двадцати лет, всех сословий и стал их обучать. На следующий год, самых способных отправил учиться на Грэм. Через пять лет они должны вернуться домой; с Грэма на Тэнис прилетели превосходные учителя. В Трейдтауне и больших селениях появились школы, а в Райвингтоне было нечто похожее на колледж. Через десять лет Тэнис примет статус цивилизованной планеты. Ожидая появления Эндрю Даннэна, надо укреплять оборону. Траск также знал, что корабли космических викингов могут прилетать на планету. Ему хотелось найти базу Даннэна, ударить по ней, уничтожить его корабли и его. Не мстить, как этот убийца шесть лет назад, это было очень давно, и Илейн больше нет, а Лукас, любивший и потерявший ее был, но главным было укрепить и защитить Тэнис. Но, где он найдет Даннэна на расстоянии двухсот биллионов световых лет? У Даннэна такой проблемы не было, он знал, где его враг.
      И Даннэн копил силы. Капитан «Йо-Йо» Вэн Хэсифорт дважды контактировал со «Звездным прыгуном» и единожды с «Отвагой». На его вымпеле красовалась манящая пальчиком женская ручка; хороший корабль с жестоким капитаном «Болид» вместе с «Отвагой» делал набег на Айтэми. Там живут джилгэмишерцы, и один из кораблей принес эту новость.
      На Мелкарте Траск набрал добровольцев сразу на два корабля, и среди тэнисских викингов царило веселье в ожидании выгодного дела.
      Мелкарт славился домашней птицей. Его народ занимался крестьянским трудом. Особых ценностей не имели. Но там мог приземлиться корабль, там были женщины, а местные жители умели гнать самогон. Команде было, где развлечься не хуже чем на регулярных базах; лет восемь, как капитан Мэйл Баррик с «Фортуны» оккупировал планету, случайно попав туда, прожил много дней с местными жителями.
      Однажды заглянул Джилгэмишерец, чтобы узнать нельзя ли там поторговать, он и принес вести на Тэнис, почти два года назад.
      — Мы слышали от жителей планеты, что тот, кто жил с Барриком имел свою базу. Туда летал торговый корабль. Вы может слышали о «Честном Хоррисе».
      Траск расхохотался. Капитан Хоррис Сэстрофф так называл себя, так и корабль окрестил. Он был торговцем. Его презирали даже джилгэмишерцы, и ни за что не согласились бы взять этот злосчастный корабль с собой в космос.
      — Он прилетал раньше на Мелкарт, — сказал джилгэмишерец. — Он с Барриком приятели, — так проговорил он, будто обоих считал никчемными людишками. — Эту историю местные жители рассказали нам. «Честный Хоррис» приземлился рядом с кораблем Баррика, пробыл там десять дней, когда прилетели два других корабля. Они говорят, что один был отмечен голубым полумесяцем, другой зеленым чудовищем, прыгающим с одной звезды на другую.
      «Отвага» и «Звездный прыгун». Его удивило, что они выбрали планету подобную Мелкарту. Может наперед знали кого там найдут.
      — Местные жители думали, что придется драться, но обошлось. Все четыре команды устроили грандиозное празднество. Потом все ценное погрузили на борт «Фортуны» и все четыре корабля улетели вместе. Они сказали, что Баррик после себя ничего ценного не оставил, их обманули.
      — Возвращался кто-нибудь из них?
      Все трое джилгэмишерцев покачали головами.
      — Капитан Гэррош со «Справедливого торговца» говорил, что год назад его корабль был там. Он наверняка заметил бы отпечатки шасси других кораблей, да и местные жители говорили, что не возвращался.
      Что там делали два вышеупомянутых корабля. В какой-то момент Траска осенило, что надо этому чертову Даннэну иметь дело с теми кораблями. Мог бы обратить внимание на «Бич космоса» и «Ламию» или на похожие корабли королевского флота Экскалибура. Потом испугался, чтобы тогда могло произойти. Все могло случиться в любое время за последние полтора года, если бы оба корабля прилетели на ничего не подозревающий Тэнис. Это был первый случай, когда он растерялся.
      Все приняли это за шутку, подумали, что глупо подозревать, что сейчас Даннэн пошлет эти корабли на Тэнис, когда они предупреждены.
      Но были и другие причины для беспокойства. Одна из них изменившаяся позиция короля Ангуса I.
      Когда вернулся «Бич космоса», новоиспеченный барон Волкенхэйн вместе с титулами принца и вице-короля Тэниса привез личные сердечные поздравления, теплые и дружеские. Ангус высказал их, сидя за своим письменным столом, без короны и покуривая сигарету. Это удивило, потому что король был не курящим, обычно носил круглую золотую шапочку, ведь полтора года назад, когда три корабля прилетали на три месяца, он говорил с ними, сидя на троне и в короне. До конца четвертого года никаких аудиовизуальных сообщений лично для него не поступало, он был недоволен своими вассалами. Ободряли сообщения от Гроффиса — первого министра. Позиция герцога Уордшейвнского и межпланетного корабля Грэма резко отличались.
      Принц Траск с Тэниса не мог этого знать. Король был просто первым вельможей на планете. Даже короли подобные Родольфу с Экскалибура и Наполеону с Фламберга не пытались мнить о себе большего. Траск посылал сообщения и отчеты первому министру всегда лично, Гроффис отвечал тем же.
      Не только форма, но содержание сообщений с Грэма изменились. Его величество был очень недоволен и глубоко разочарован. Считал, что его колониальное государство Тэнис мало платит в королевскую казну. Его величество чувствовал, что принц Траск делал ставку на торговлю, а не набеги, зачем нужен обмен с варварами, когда можно забрать все силой?
      Также это касалось и "Голубой кометы, графа Лайонеля из Ньюхэвна. Его величество был недоволен, что граф торговал с Тэнисом из своего космопорта. Все добро Тэниса должно проходить через Уордшейвнский космопорт.
      — Посмотри, Ровард, — сказал он в аудиовизуальную камеру. — Ты видел «Бич космоса», когда он прилетел? Вот, что происходит с кораблем, отправляющимся в набег на планету, чтобы все там забрать. Беовульф наглядный тому пример; они дадут сколько угодно плутония в обмен на гадолиниум, который мы продадим за двойную цену. Плутоний продадим на Эматерэзу и опять получим хорошую цену.
      Нажал на кнопку «стоп», пока вспоминал древнее изречение "можете не верить, что кто-то посоветовал королю, что нет ничего хуже враждовать с королями и королевствами."
      — Что касается «Голубой кометы»; они принадлежат графу из Ньюхэвна акционера тэнисской авантюры и имеет полное право торговать здесь.
      Он не понимал, почему его величество не запретил лететь «Голубой комете» с Грэма.
      — Не смог. Он будет королем пока знать, как граф Лайонель и Джорис из Бигглерспорта и Элан из Северного порта будут поддерживать его. У графа Лайонеля больше людей и оружия чем у него, так что без помощи ему не обойтись. На Грэме сейчас все спокойно, даже война на южном континенте поутихла. Всем хочется покоя. Даже король Ангус не рехнулся, чтобы начинать войну. Еще не время.
      — Не время?
      Капитан «Голубой кометы», вассал графа Лайонеля помолчал.
      — Вы должны знать, принц Траск, — сказал он, — что бабушка Эндрю Даннэна была матерью короля. Ее отцом был старый барон Зарвс из Блэклиффа. Последние тридцать лет своей жизни он был калекой. За ним ухаживали двое слуг. Старик был большим чудаком.
      Несчастный дед герцога Ангуса всегда избегал хороших людей; деда же короля Ангуса все должны считать душой общества.
      Лотар Ффэйл, тоже прилетавший на «Голубой комете», был откровеннее.
      — Я не собираюсь возвращаться, переведу большую часть денег из уордшейвнского банка сюда, здесь будет его филиал. Вот, где стоит заниматься бизнесом. Лучше здесь большой, чем там малый.
      — А в чем дело?
      — Во-первых, налоги. Чем больше вы посылаете отсюда. Тем они выше. Также дискриминационные налоги, тяжелы для малых арендаторов и промышленников, но дают привилегии крупным владельцам. Барону Спассоу и его команде.
      — Барону Спассоу?
      Ффэйл кивнул.
      — Многие бароны Глеспита теряют имения, а кое-кто и головы после побега герцога Омфрея. Кажется там зрел заговор против его величества. Его предотвратили, благодаря усердию и бдительности сэра Гэрвана Спассоу, и его сделали пэром, наградили землями и имением.
      — Вы сказали дела были плохи?
      Ффэйл снова кивнул головой.
      — Большая тэнисская шумиха стала утихать. Все захотели сверхприбылей. Не захотели строить два последних корабля «Гонку» и «Надежду». Потом вы создали собственную промышленность, делаете свое оборудование и оружие, а это вызвало кризис индустрии Грэма. Я рад, что Левина Карвалль сберегла деньги. И наконец, крупные предприниматели стали улетать сюда. Один из кораблей в своих сейфах привезет золото и драгоценности и окупит дорогу. Все пригодится, никто не будет думать о бесполезности межзвездной торговли.
      Барон Траск из Траскона даже не подозревал, что тэнисская база дорого обойдется Грэму.

10

      Как и следовало ожидать беовульфцы закончили первый свой сверхмощный корабль. Быстро все освоили. На Эматерэзу занялись созданием индустрии нужной для постройки корабля. Беовульфский «Дар викинга» прилетел на Тэнис через пять с половиной лет после нападения «Немезиды» и «Бича космоса» на их планету. Его шкипер сражался в том бою на обыкновенном корабле. Кроме плутония и радиоактивных изотопов они привезли обычный груз: предметы роскоши, которые всегда ценились в межзвездной торговле. Продав груз и вложив деньги в банк, шкипер «Дара викинга» захотел узнать, на какую планету ему лучше совершить набег. Ему дали список не очень плохих и еще один, куда не стоит соваться, планеты, торгующие с Тэнисом.
      Через шесть месяцев узнали, что он появлялся на Кипере, с которой они торговали и улетел с награбленными тканями, скобяными изделиями, керамикой и пластмассами. Но купил мясо креггов и шкуры.
      — Видите, что натворили? — воскликнул Харкэман. — Думали, что нашли клиента, а оказалось конкурента.
      — Но мне хотелось иметь союзника. Если мы найдем планету Даннэна, нам будет нужен флот. Пара беовульфских кораблей может помочь. Вы их знаете; бились с нами.
      Харкэман опасался другого. Во время круиза на «Корисанде-2» он заходил на Витаф — одну из планет, торгующих с тэнисскими кораблями, чтобы найти кто ограбил корабль космических викингов на базе Ксочитла.
      Произошла короткая, но жестокая схватка с захватчиком, пока тот не удрал в гиперпространство. Потом прямо направился к Ксочитлу по пятам побитого корабля и предъявил ультиматум капитану и принцу Виктору, заставлял на будущее оставить планеты в покое, торгующие с Тэнисом.
      — Как же они поступят? — спросил Траск, обернувшись.
      — А как захотите. Виктор сказал, что космические викинги не джентльмены и не джилгэмишерцы. Я подтвердил. Вы хотите, чтобы я вернулся? Конечно, вы всегда можете вперед послать принца Виктора, и оправдание…
      — Если и захочу послать его куда-нибудь, так отправлю к планетам, начиненным адскими зажигалками. Вы правильно думаете, Отто, вот, что бы я сделал на вашем месте.
      Пока все было тихо. Космические корабли не делали набегов ни на какие планеты — торговые партнеры Тэниса. В отчетах, направляемых на Грэм не упоминались никакие инциденты. Ситуация на Грэме быстро ухудшалась. Наконец, поступило сообщение от самого Ангуса, он сидел в короне на троне и говорил:
      — Мы, Ангус, король Грэма и Тэниса очень недовольны своим вассалом Лукасом, принцем и вице-королем Тэниса; мы считаем, что принц Траск плохо нам служит. Мы приказываем ему вернуться на Грэм и заплатить нам за управление нашей колонией и королевством Тэнис.
      Вспылив, Траск ответил: он тоже сидел на троне, тоже в короне, такой же, как и у Ангуса, в мантии, отороченной белым и черным мехами имхотепа.
      — Мы, Лукас — принц Тэниса, — начал он, — признаем протекторат короля Грэма, формально герцога Уордшейвна. Наше самое большое желание жить в мире и дружбе с королем Грэма, сохранять с ним и его вассалами торговли связи.
      Однако мы должны отбросить все попытки с его стороны диктовать полиции нашего королевства Тэнис. Мы надеемся на это, — подумал и добавил, — не станет же король Грэма рвать дружеские связи между нашими королевствами.
      Через три месяца, корабль, бывший в гиперпространстве во время их разговора, доставил барона Ретмора. Поздоровавшись с ним, Траск спросил, не привез ли он нового вице-короля. Ретмор вначале засмеялся, потом выругался.
      — Нет. Я явился предложить свою шпагу королю Тэниса, — сказал он.
      — Пока еще принцу, — корректно заметил Траск. — Шпагу я принимаю, если вы признаете своего сюзерена.
      — Лукас, здесь у вас достаточно кораблей и людей, чтоб захватить Грэм, — сказал Ретмор. — Провозгласите себя королем Тэниса, а потом претендуйте на трон Грэма, а планета будет за вас.
      Ретмор понизил голос, чтобы не услышали даже чуткие уши. Он попросил приказать честным жителям забрать его вещи, отнести в машину и отвезти в его квартиру.
      Потом снова проговорил:
      — Вы подходите для этого больше кого-нибудь! Он не оттолкнул ни одного из старых вельмож или менее крупных баронов, владельцев земель и заводов, людей, всегда бывших костяком Грэма. А они все выжимают из простых людей. Налоги давят, цены растут, деньги подделываются. Обнищавший народ поднимется на господ, окружающих его и его неряху — жену с ее родственниками…
      Траск тихо, но твердо спросил…
      — Не о королеве же Флэвии вы говорите?
      Ретмор открыл рот, чтобы возразить:
      — Черт возьми, с чего вы взяли? Нет, конечно, нет.
      Я от кого-то услышал это на корабле. Ведь Ангус развелся с Флэвией, потому что она не может родить наследника.
      Имя девушки ни о чем не говорило Траску, он знал ее отца барона Волдайва. Он был хозяином маленьких имений на юге Уорда и на западе Ньюхэвна. Большинство его людей были или отъявленными бандитами или пастухами, и он походил на них.
      — Чудную семейку выбрал для женитьбы, для поддержания достоинства трона.
      — Да. А вы не знаете, эту леди Димозеллу-Эвиту; ей было только семнадцать лет, когда вы улетели с Грэма, ее отец был мало известен. Она с тех пор изменилась. У ней столько дядюшек, теток, кузин и бывших обожателей, что можно было бы набрать пехотный полк, и у всех слишком загребущие руки.
      — Как это нравится герцогу Джорису? Герцогу из Бигглерспорта — брату королевы Флэвии — это вряд ли доставит удовольствие. Он купил наемников и оружие. Лукас, почему бы вам не вернуться? Ведь ваш престиж на Грэме прежний. Все примкнут к вам.
      Траск покачал головой.
      — У меня есть трон здесь, на Тэнисе. На Грэме мне ничего не надо. А потом, мне кажется, Ангус вывернется и, думаю, будет неплохим королем. Но пока он так себя ведет, лорды и народ Грэма захотят освободится от него. А мне нравится и здесь.
      Ретмор пожал плечами.
      — Боюсь, что так оно и будет, — сказал он. — Что ж. Я предложил свою шпагу и назад не возьму. Смогу вам помогать и на Тэнисе.
      Капитан «Чертовщины» именовался Роджером-фан-Морвилл Эстерсан, это значило, что он был внебрачным ребенком женщины одной из планет старой Федерации. Его мать относилась к роду Нергэйлов, у него были черные курчавые волосы, красновато-бронзовая кожа и рыжие глаза. Он попробовал вина, налитое роботом, потом начал разворачивать принесенный сверток.
      — Вот, что я нашел во время набега на Тетраграмматон, — сказал он. Думаю, у вас может быть такой. Ведь это сделано на Грэме.
      Это был автоматический револьвер в кобуре, сделанной из бизоньей шкуры; пряжка на ремне была овальная эмалированная с бледно-голубым полумесяцем на черном фоне. Револьвер был десятимиллиметрового калибра с пластмассовой рукояткой; на ней была печать дома Хойлберов — оружейников Глеспита. Вероятно, это было оружие герцога Омфрея, припасенное для оригинального сброда наемников Эндрю Даннэна.
      — Тетраграмматон? — Он мельком взглянул в сторону, но ничего не заметил.
      — Когда это было?
      — Часов триста назад. Я прямо оттуда, добрался меньше чем за двести пятьдесят часов. Корабли Даннэна улетели с планеты тремя днями ранние, чем я появился там.
      Стало ужасно жарко. Что ж это должно было рано или поздно произойти. Космический викинг спросил его, знает ли он, что это за место Тетраграмматон.
      Неоварвары пытались возродить цивилизацию грубыми методами. Маленький народец собрался на одном континенте, занимался сельским хозяйством и рыболовством. В двух городах маловажная тяжелая промышленность. Немного были знакомы с ядерной энергетикой, потому что когда-то торговали с Мардуком; (экспортировали) одной из по-настоящему цивилизованных планет. Они еще зависели от Мардука; экспортировали вонючее растительное масло, нужное для производства нежных духов, которые нельзя было делать синтетическим способом.
      — Я слышал, сейчас у вас заработали сталелитейные заводы, — сказал космический викинг. — Оказывается, кто-то на Раймоне взорвал железную дорогу, и им надо больше стали, чем они производят. Я думаю отправиться на Тетраграмматон за сталью и продать ее на Раймоне.
      Когда я появился на планете всполошились, там не знали грабежей и бессмысленных разрушений. Местные жители окопались, когда я приземлился. Кто не хотел терять последнего дали отпор. Я захватил нескольких, чтобы понять в чем дело. У одного из них и был этот револьвер; он сказал, что взял его у убитого космического викинга. Кораблями, грабившими их, были «Отвага» и «Йо-Йо». Я знал, что вы хотели бы услышать это. Записал рассказ местных жителей на магнитофон и привез сюда.
      — Что ж, спасибо. Мне бы хотелось послушать кое-какие записи. Сейчас вы сказали, что вам нужна сталь?
      — Но у меня нет денег. Вот почему я собрался на Тетраграмматон.
      — Шут с ними с деньгами; вы уже расплатились.
      — Этим, — сказал он, дотрагиваясь до револьвера, и тем, что на магнитофонной ленте.
      Вечером они послушали запись, но особой информации не получали. Опрошенные местные жители контактировали с людьми Даннэна только в драках. Человек, вытащивший десятимиллиметровый «Хойлбер», немногое видел и так же мало знал. Они столкнулись один на один, он выстрелил из ружья, забрал револьвер и поскорее убрался восвояси. Они спустили десантный катер, заявив, что хотят торговать; никто потом не успел понять, что происходит, началась резня и грабежи. Вернувшись на свои корабли, они открыли огонь ядерными снарядами.
      — Похоже на Даннэна, — с отвращением проговорил Хьюг Ретмор, — именно на него — убийцу-маньяка. Скверная кровь Блэклиффов.
      — Шуточки, — вставил Боук Волкенхэйн. — Я бы назвал это террористическим грабежом, но кого, черт бы побери, он пытался терроризировать?
      — Меня тоже это удивляет, — нахмурился Харкэман. — Город, где они приземлились, не столица планеты. Они прикинулись друзьями, хотя мне не понятно, зачем, потом начали грабить и убивать. Но там не было ничего мало-мальски ценного, все, что забрали поместилось в десантные катера. Больше не посмели, на это место наложено священное табу. Но настоящий разбой они учинили в двух других городах; там был сталелитейный завод и склад стали; на другом производились масла для парфюмерии; так что же они натворили? Сбросили на каждый по пять мегатонной бомбе, и взорвали оба. Вот это был террористический налет, все просто и понятно, но как сказал Боук, кого они именно они терроризировали? Если бы там хоть где-то были крупные города, но там же нет. Они ограбили и взорвали две, но ни к чему.
      — Кто им был нужен на планете?
      — Но никто не слышал о них, — раздался чей-то голос.
      — Мардуканцы; они торговали с Тетраграмматоном, — подсказал Морвилл, — Там были два их корабля.
      — Верно, — согласился Траск. — Мардук.
      — Так значит, вы полагаете, Даннэн пытался напасть на Мардук? — спросил Волкенхэйн.
      — Великий сатана, ведь не настолько же он рехнулся, чтобы пойти на это!
      Барон Ретмор начал говорить, что маньяк Эндрю Даннэн мог пойти на это, и что его дядя тоже способен на такое. Это он заявил сразу, как прибыл на Тэнис.
      — И я думаю, что и он тоже, — поддержал Траск. — Можно судить по его действиям. Не спрашивайте по каким, как подметил Отто, он — сумасшедший, а мы, нет, и это дает ему преимущество. Но, что мы имеем с тех пор, как джилгэмишерцы рассказали нам о захвате кораблей Баррика и «Честного Хорриса»? До сегодняшнего дня ничего не слыхали. От тех же джилгэмишерцев мы слышали о набегах на те планеты, с которыми они торговали, и где торговали мардуканцы. И во всех случаях говорилось, что нападали на тех, у кого почти нечего было взять. И в каждой истории говорилось о бессмысленной бомбежке. Я полагаю, Эндрю Даннэн воюет на Мардуке.
      — Тогда он больший псих, чем его дед и дядя вместе взятые! — воскликнул Ретмор.
      — Вы считаете, что он нападает на их торговых партнеров, надеясь отвлечь космическую эскадру Мардука от их планеты? — недоверчиво спросил Харкэман. — А когда отвлечет, то сразу и нападет?
      — Вот о чем я думаю. Вспомните, что мы говорили Даннэна маньякам. Помните, как он убедил себя, что является прямым наследником уордшейвнской герцогской короны? Вспомните его болезненную страсть к Илейн, — он поспешно отогнал эту мысль от себя. — Сейчас вбил в голову, что он величайший космический викинг в истории. Ему хочется совершить подходящий подвиг. Когда кто-то в последний раз нападал на цивилизованную планету? Я не знаком с Джилгэмишем, но знаю планеты, подобные Мардуку.
      — Сто двадцать пять лет назад; принц Хэлигар с Хольтэклера, шесть кораблей против Этона. Два вернулись. Он нет. Никто с тех пор не пытался, — Харкэман.
      — Великий Даннэн рискнет. Я надеюсь на это, — и сам удивившись, добавил: — Когда это произойдет, на нем можно будет поставить крест.
      Было время, что он боялся, что кто-то прикончит Даннэна раньше его.

11

      Сишет, Обайдикат, Лугалор, Одамла.
      Молодой человек, ставший после смерти отца наследным президентом демократической республики Тетраграмматон был уверен, что мардуканские корабли собираются торговать с его планетой. Возникли некоторые трудности для контакта, и первая встреча состоялась в атмосфере недоверия. Их окружали разрушенные и сожженные дома, наспех построенные хижины и убежища; на огромном пространстве обугленные камни и шлак.
      — Они взорвали здесь сталелитейный завод и нефтеперегонный в Джейнисборсу. Разбомбили маленькие городки и деревни. Радиоактивные осадки погубили не меньше людей, чем бомбы. А потом, когда они улетели, прилетел другой корабль.
      — «Проклятые»? Его знак — зверь с тремя рогами?
      — С одним. Когда капитан увидел, что натворил, то оставил нам немного еды и лекарств. — Роджер Эстерсан не упоминал об этом.
      — Что ж мы поможем вам, сколько сможем. У вас есть атомная энергия? Мы дадим вам кое-какие оборудование. Сообщите, когда встанете на ноги, мы вернемся торговать. Но не считайте себя должниками. Человек, сыгравший с вами такую шутку, мой враг. Сейчас мне хочется поговорить с вашими людьми, чтобы они рассказали мне все…
      Сишет был ближе всех, туда они сначала и отправились. Но слишком поздно, как показал радиоактивный счетчик. Прошло четыреста часов. Две адские зажигалки оставили от городов дымящие ямы, на протяжение пятисот миль шлак, лава, опаленная земля и сожженные леса. Планета будто перенесла и гигантское землетрясение, и термоядерный взрыв. В живых, вероятно остались немногие, человечество было уничтожено; нужен век, чтобы дойти до уровня топориков и набедренных повязок.
      — Мы даже не знаем, сам ли Даннэн натворил это, — сказал Патрик Морленд. — Мы только знаем, что на некоторых планетах о нем и не слышали. Или болтают, что он сидит на золотом троне в окружении гарема.
      Траск подозревал, что дела у Даннэна обстоят именно так, великий викинг естественно нашел свою империю.
      — Император отправился осматривать свою империю; я долго не бываю на Тэнисе. Говорят, мы собираемся на Одамлу. Она дальше всех, мы подождем там, пока он расправится с Обайдикатом и Лугалору.
      Когда цветные полюса исчезли, экран просветлел. Одамла, представшая перед их глазами, походила на Тэнис или Киперу, или Эматерэзу, или любую планету земного типа; огромный диск, сверкающий в солнечных лучах. Там была обыкновенная большая луна. На экране телескопа появились моря, континенты, реки, горные хребты. Но нечего не показывало на…
      О, да, на затененной стороне, по размерам, это может быть большой город. Об Одамле знали, что ее цивилизация развивалась последние шесть веков.
      Появилась бело-голубая вспышка, переходящая в яркий желтый свет. Через некоторое время заработали все сигналы тревоги в командной рубке. Воцарился кромешный ад из какофонии звуков и вспышек. Радиация. Высвобожденная энергия. Искаженный эффект антигравитации. Инфракрасное излучение. Сумбурные радиопомехи и помехи в экранных сигналах. Радарные и сканерные помехи с планеты. Траску первому стало не по себе. Он почувствовал сильное головокружение, палубу мотало из стороны в сторону. Он замер на месте.
      — Мы поймали его! — хрипло выкрикнул он. — Полный вперед, увеличивайте скорость сколько можете. Притормозим, когда окажемся на расстояние выстрела.
      Планета увеличилась; Карффард сказал, что тормозить не надо. Это может закончиться катастрофой. На планете много оружия.
      — Виден корабль. Высота сто — сто пятьдесят миль тридцать пять градусов северной широты, пятнадцать градусов западной долготы. Корабль под прицелом, — раздался голос.
      Еще кто-то закричал, что внизу огонь. Это горят города или леса. Первый голос замолчав опять прорвался:
      — На телескопическом экране виден корабль, у линии солнечного заката. Обнаружен и второй, где-то возле экватора, а третий где-то вне поля зрения. Можно рассчитать их антигравитационное поле.
      Значит бой предстоит с двумя. Пока не присоединится третий. Изображение на экране менялось; через секунду планета на нем исчезла; потом ее кривизна переменилась за россыпь звезд на заднем плане. Они сейчас были почти в двух тысячах миль; Карффард приказал прекратить ускорение, попытаться вывести корабль на спиральную орбиту. Неожиданно они увидели промелькнувший один из кораблей.
      — На нем тревога, — это был голос Пола Кореффа. — Просачивается воздух и пар.
      — Враги это или друзья? — прокричал Морленд, будто Корефф мог услышать. Тот и внимания не обратил.
      — Другой корабль подает сигналы, — сказал он. — Он над экватором. Код Воинственного мира; его коммуникационный экран идентичен вашему.
      Карффард закомпостировал комбинацию, когда Корефф сообщил ее. Лицо Траска застыло в ожидании; экран засветился. Это не был Эндрю Даннэн; какая досада. Хотя это было уже кое-что. Его прихвостень Невил Ормм.
      — Вот как, сэр Невил! Приятный сюрприз, — приготовит он. — Последний раз мы встретились на террасе Карвалль-Хауса, не так ли?
      И сразу появилось мертвенно-бледное лицо Эндрю Даннэна, но, что оно выражало — страх, удивление, шок, ненависть, злость или все сразу вместе, Траск мог только догадываться.
      — Траск! Будь ты проклят!..
      Потом экран померк. Телескопический экран другого корабля светился. Приборы Пола Кореффа идентичные прибором «Отваги» были лучше заряжены.
      — Вперед, за ней! Пусть получает свое!
      Приказ был не нужен; Вэн Ларч быстро проговорил что-то в телефонную трубку, и голос Элвина Карффарда раскатился по «Немезиде», предупреждая о быстром торможении и изменении курса, пока он говорил, вещи в командной рубке заскользили по полу. На телескопическом экране хорошо был виден другой корабль; был виден голубой полумесяц на черном фоне, на другом экране Даннэн мог видеть меч, пронзающий череп.
      Если бы Траск был уверен, что Даннэна, а не Ормма. Когда он его видел, то все путалось у него перед глазами; и если один из отправленных реактивных снарядов попадет в цель, он не когда не узнает, кто это был. Его не беспокоило, кто и как убьет Даннэна. Все, что ему хотелось знать, это, что Даннэн мертв, и он сдержал слово.
      «Отвага», как и «Немезида» выпустила снаряд вылетело невыносимое яркое пламя; раскаленные шары разлетелись и исчезали. Красные искры сыпались на поврежденный борт. Сотряслась громадная «Немезида». Через какое-то время ударил другой корабль, угодив в место, не прикрытое броней. Потом, когда они сошлись ближе, орудия беспрерывно выпускали снаряды, потом «Отвага» исчезла за горизонтом.
      Приближался другой корабль, размером с «Корисанду-2» Отто Харкэмана. На его вымпеле красовалось изящная женская наманикюренная ручка, натягивающая тетиву. Они мчались друг на друга, расцвеченные огненными вспышками, то сходясь, то расходясь. Через какое-то время Пол Корефф поймал кодовый сигнал от третьего искалеченного корабля. Траск закомпостировал его.
      На экране появился человек в скафандре. Дела у них обстояли скверно, если они были так одеты в командной рубке. У них еще был воздух, потому-что его шлем был откинут. На груди был знак с драконом, обвившем своим хвостом планету, над ним корона. У мужчины было худое лицо, скуластое и с морщинами у глаз, с белокурыми усами.
      — Кто вы, чужеземец? Вы бились с моими врагами; а потом стали моими друзьями.
      — Я друг каждого, кто ненавидит Эндрю Даннэна. Корабль «Немезида» из Воинственного мира; я — принц Лукас Траск с Тэниса, его командир.
      — Королевский мардуканский корабль «Победитель», — худощавое лицо искривилось в улыбке. — Это название не совсем ему подходит. Я принц Симон Бентрик — командир.
      — Вы еще способны сражаться?
      — Мы можем вести огонь из половины наших орудий. У нас двенадцать пробоин. Но достаточно топлива, чтобы увести корабль. Но мы не можем исключить затраты на подъем.
      Который сделает «Победитель» мишенью. Траск крикнул через плечо Карффарду уменьшить скорость.
      — Когда увидим повреждения, начнем кружить, — он обернулся к человеку на экране, — если мы сможем медленно опуститься, то постараемся прикрыть вас.
      — Вы сделаете все возможное; благодарю принц Траск.
      — Здесь «Отвага»! — закричал Карффард, непристойно выругавшись. — Она круто развернулась к нам.
      — Что ж, разберемся с ней!
      Вэн Ларч был уже наготове: «Отвага» была повреждена; спектроскопы Кореффа отметила ореолы воздушного и водяного пара. На ней пользовались такими же инструментами, как на «Немезиде». В нескольких местах были вставлены клинья. Можно было заметить повреждения между ракетными установками. Орудия короткого радиуса действия, при пролетании мимо начали огневую дуэль, но быстро прекратили:
      На экране он увидел, как что-то отделилось от носовой трубки «Победителя» и полетело к пролетающей «Отваге». Она была почти закрыта планетой, и вдруг исчезла в страшном взрыве. В какой-то миг подумалось, что ей конец, как вдруг она появилась и полетела по орбите вокруг Одамла.
      Траск и мардуканец помахали друг другу руками; в командной рубке «Немезиды» раздался ликующий крик:
      — Отличный выстрел «Победитель»! Отличный выстрел!
      Потом «Йо-Йо» снова стал кружить, и Вэн Ларч проворчал:
      — Беда с этими болванами! Впору выругаться!
      Он отдал приказ, запутать коды и номера и начать отходить. Потом очень оперативно «Йо-Йо» взорвали, звука слышно не было, но вспышка была грандиозной. Там день был короче ночи.
      — Это было нашей ошибкой, — сказал Ларч. — Не знаю, как мы настигли Даннэна.
      — Я тоже, — признался Траск.
      — У Отто две стройки на Беовульфе. Беовульфцы крупные специалисты по ядерному оружию.
      «Отвага» возвращалась, чтобы взглянуть, что за взрыв. Ларч приготовил гостинец с пятидесятимегатонным ядерным зарядом. У него был свой маленький арсенал. На телескопическом экране была видна дыра ниже экватора «Отваги». Возможно готовился вылететь ракетный снаряд. Что происходило внутри корабля, и кто из команды был еще жив, можно было только предполагать.
      Там кто-то был, и ракетные установки еще отстреливались. Их перехватили и взорвали.
      Корпус отваги на экране был огромен; зазубренный кратер уничтожил низ голубого полумесяца; зиял во весь экран.
      Экран светился молочно-белым светом.
      Все другие экраны светились нормально; пока действовали их фильтры. Даже потом они сияли, как полуденное солнце Грэма, завуалированное облаками. Наконец, когда свет рассеялся, от «Отваги» остался только оранжевый туман. Кто-то, он увидел Патрика, барона Морленда; колотил его по спине и вопил в его ухо что-то нечленораздельное. Двенадцать офицеров в скафандрах с драконом на груди толпились возле принца Бентрика на экране «Победителя», гикая, как подвыпившие бизоньи пастухи в ночь после получения зарплаты.
      — Хотелось бы знать, — беззвучно прошептал Лукас, — был ли Эндрю Даннэн на этом корабле?

1

      Принц Траск с Тэниса и принц Симон Бентрик обедали на нижней террасе оригинального особняка времен колониального периода Федерации.
      Сохранившийся с тех времен, сейчас он был муниципалитетом города, выросшего вокруг него; один из тех, что остался невредимым после даннэновской бомбежки. В этом месте было пять-десять тысяч домов, сейчас друг к другу прижались тысяч пятьдесят времянок для беженцев из шести разрушенных городов, людей, заполнивших дома, скучившихся в палатках, наскоро построенных хижинах и землянках. Все, местные жители, мардуканцы и космические викинги, были заняты восстановлением; два командира наблюдали за всем. Принца Бентрика огорчал вид своего искалеченного корабля.
      — Сомневаюсь, что он снова сможет летать, отправиться в гиперпространство.
      — Что ж, мы доставим вас на Мардук и ваш экипаж на «Немезиде». — Они оба громко говорили, стараясь перекричать грохот и бряканье работающих машин. — Надеюсь, не думаете же вы, что я брошу вас здесь.
      — Никто из нас не знает, что будет. Космические викинги не популярны на Мардуке. Вас могут поблагодарить за то, что вы привезли меня, а меня отдать под суд, — горько посетовал Бентрик. — И почему я не смог уберечь другие корабли. Те два спустились в атмосферу раньше, чем я узнал, что они вышли из гиперпространства.
      — Сдается мне, они спустились раньше, чем прилетел ваш корабль.
      — О, все так нелепо, принц Траск! — воскликнул мардуканец. — Трудно спрятать корабль на планете. У нас нет таких приборов, как на королевской эскадре.
      — Там есть одно место; на дне океана, в тысяче футах под водой. Там я собирался спрятать «Немезиду», если бы обогнал Даннэна, — сказал Траск.
      Принц Бентрик не донес вилку до рта, медленно опустил ее на свою тарелку. Да, этим можно было бы воспользоваться, если бы он смог.
      — Но местные жители. Они не узнают об этом?
      — Нет. У них нет приборов, никто не обнаружил бы корабля.
      — Это что, обычная хитрость космического викинга?
      — Нет. Я сам это придумал по дороге с Сишета. Но, если бы Даннэн захотел устроить засаду, он тоже бы принял это во внимание. Это простой практический метод.
      Даннэн или Невил Ормм хотел он знать и боялся, что гадать придется всю свою жизнь.
      Бентрик снова хотел взять вилку, но передумал и глотнул вина.
      — Вы можете не сомневаться в гостеприимстве Мардука, — проговорил он. — Из-за этих набегов столько кораблей за четыре последних года. Я верю, что ваш враг опаснее других. Сейчас у нас половина королевской эскадры патрулирует планеты, торгующие с нашей. Даже, если его не было на «Отваге», когда вы взорвали ее, вы можете сообщить его имя и рассчитывать на нас, — он поставил стакан. — Если бы это не казалось абсурдом, то можно было бы подумать, что он готовится к войне на Мардуке.
      Но Траск не считал это нелепостью. Он заметил собеседнику, что Даннэн — маньяк.
      «Победитель» не совсем отремонтировали, хотя старались искусные мастера. Полный ремонт и экипировку можно было закончить на космической верфи. Все внимание было сосредоточено на ремонте «Немезиды», и через две недели она была готова к пути.
      Шестисот часовое путешествие на Мардук было приятным. Мардуканские офицеры оказались компанейскими ребятами, образовалась веселая компания. Обе команды поработали вместе на Одамле, сейчас вели дружеские беседы, интересовались хобби друг друга, жадно слушали рассказы о родных планетах товарищей.
      Космические викинги были удивлены и раздосадованы, что их интеллектуальный уровень ниже мардуканского, им это было непонятно; ведь они не считали Мардук цивилизованной планетой. Мардуканцев же удивило, что все космические викинги действиями и разговорами походят на офицеров. Принц Бентрик был поражен не меньше. На мардуканском корабле все строилось на неукоснительном подчинении приказам офицеров.
      — В Воинственном мире еще много свободных земель и возможностей, пояснил Траск. — Никто не прекословит вышестоящей знати, та следит за порядком. Люди, улетевшие на кораблях, как космические викинги, менее сознательная часть. Думаете, мои люди на Мардуке задумаются об этом? Все они жаждут напиться и похвалиться.
      — Нет, я так не думаю. Всех удивит, что он выше ростом, без трех рогов, как дьявол с Заратустры, без хвоста, как фафнирский нэнтичор. Наследному принцу, Эдуарду понравятся космические викинги. Он большой противник классовых различий и кастовых предубеждений. Считает, что их надо уничтожить, если мы хотим истинной демократии.
      Мардуканцы много говорили о демократии. Хорошо к ней относились; в их правительстве были демократы, но также у них была наследственная монархия, это было традицией. Попытки Траска объяснить политические и социальные структуры Воинственного мира встретили непониманием со стороны Бентрика.
      — Мне это напоминает феодализм!
      — Пусть так, ну и что? Короля поддерживает знать; бароны и рыцари. Но, если кто-нибудь переступит черту дозволенного, их же вассалы восстанут против них.
      — Допустим, народ восстанет. Неужели король не пошлет войска, чтобы защитить баронов?
      — Какие войска? У него их нет, кроме личной охраны и столичной полиции. Если ему понадобится войско, он соберет вельмож; они вассальных баронов, а те мобилизуют народ.
      Была причина недовольства королем Ангусом на Грэме; он набирал наемников с других планет.
      — А народ не будет помогать некоторым баронам угнетать себе подобных; это может обернуться против них.
      — Значит, ваш народ вооружен? — принц Бентрик не верил своим ушам.
      — Великий Сатана, а ваш? — удивился в свою очередь принц Траск. Тогда ваша демократия — фарс, а люди свободны только на словах. Если они не могут защитить себя, то грош им цена. У кого на вашей планете оружие?
      — У правительства.
      — Значит и у короля?
      Принц Бентрик был потрясен. Конечно, нет; безумная мысль. Что же тогда получится… деспотизм! Король — не правительство; оно управляет от имени короля. Есть парламент; палата представителей, палата депутатов. Народ выбирает представителей, те депутатов, а уж они — канцлеры. Премьер-министра назначает король от партии, занимающей большинство мест в палате представителей; тот назначает министров, которые выполняют волю правительства; в разных министерствах выбирают компетентных людей для низовой работы, потом они поднимаются по должностной лестнице.
      Траску захотелось узнать, не придумана ли мардуканская конституция Гольдбергом — легендарной личностью на Земле, всегда ведущего жесткий курс. Его удивляло, как мардуканское правительство справляется с делами.
      А кто его знает, может это и предохраняет от реального деспотизма.
      — А что мешает правительству поработить народ? Вы говорите, он не вооружен, а правительство владеет оружием.
      На одном дыхании он перечислял всех тиранов, о которых знал из каналов Земной Федерации перед Великой войной; Эглонсби, действия там Педросана. Несколько фактов толкающих знать и народ Грэма к восстанию против Ангуса I.
      — И в конце, — закончил он, — только правительство будет собственником и работодателем на планете, а все рабы работать на него и ублажать его, одеваться, во что прикажут, есть, что дадут, детей воспитывать по инструкции, работать, где укажут, не читать, не думать…
      Многие мардуканцы засмеялись. Кое-кого возмутило искажение фактов, абсурдность рассуждений.
      — Зачем народу правительство. Народу не нужны законы, продающие его в рабство.
      Ему захотелось, чтобы Отто Харкэман был здесь. Все, что он узнал из истории, он прочитал в книгах Харкэмана, услышал в долгих разговорах на корабле в гиперпространстве или вечерами в Райвингтоне. Он был уверен, что Харкэман смог бы привести сотни примеров из десятивековых историй планет, когда народ и не ведал, что с ним делают, а очнувшись, начинал понимать, но часто было уже слишком поздно.
      — Они чем-то походят на этонцев, — сказал один из мардуканских офицеров.
      — О, Этон; там была обыкновенная диктатура. Планетарный национализм вышел из под контроля пятьдесят лет назад, во время кризиса после войны с Болдэром…
      — Они втерлись в доверие народу, не так ли?
      — Да, — подтвердил принц Бентрик. — Это был непредвиденный ход, отсюда и результат.
      — Такое неприемлемо для Мардука! — заявил юный вельможа.
      — Все может быть, если победит клика Зэспара Мэканна, на следующих выборах в парламент, — проговорил кто-то.
      — О, тогда солнце взойдет над планетой, — заявил один младший офицер королевского флота.
      Потом разговор перешел на женщин, астронавтов и другие отвлеченные предметы.
      Траск для себя отметил имя Зэспара Мэканна, при случае упомянул в разговоре с гостями. Поговорил о нем с парой мардуканцев, выслушал их мнение.
      Лукас был политическим демагогом, соглашался со всеми. Но думал о своем.
      Мэканн был бредящим безумцем, его сторонники не лучше. Страшно было, что у этого сумасшедшего было много последователей, может и не так много, но занятые ими места в парламенте говорили, что таковые выбраны во всех избирательных округах. На его крючок попало немало доверчивых, недалеких плебеев. Не только их, но и промышленников и финансистов в надежде, что он поможет им расправиться с профсоюзами, повернувшимися к ним спиной, надеялись, что получат через него концессии.
      Ему чужды были меркантильные интересы; они рассчитывали, что он выгонит джилгэмишерцев с планеты.
      Ему нужны были кредиты, он не прочь был избавиться от джилгэмишерцев. Многим это было на руку.
      Сейчас, Траск вспомнил, что что-то слышал от Харкэмана. В конце первого века доатомной эры жил Гитлер; но он не добился своего, потому что все на него ополчились и христиане и мусульмане.

2

      Мардук имел три Луны; одна большая, тысяча пятьсот миль в диаметре; две — ничтожные, двадцатимильные скалистые островки. Большая была укреплена, ее патрулировали два корабля. «Немезиду» окликнули, когда она появилась из гиперпространства; оба корабля подошли к ней, и еще несколько поднялись с планеты.
      Принц Бентрик появился на экране, но комендант не сразу сообразил, что к чему.
      Корабли королевского флота дрались с космическими викингами, бывали побиты, так стоило ли рисковать, подпуская их к планете. Он соединился с королевским дворцом в Малвертоне. Первым был кто-то из нижестоящей знати.
      Принц встретил его с ледяной вежливостью, был более благосклонен с тем, кого назвал принцем Вандервантом. Наконец, через несколько минут на экране появился болезненный седовласый старик в маленькой черной шапочке. Бентрик тотчас вскочил, как и все мардуканцы в рубке.
      — Ваше величество! Мое глубочайшее почтение!
      — Все в порядке, Симон? — с беспокойством поинтересовался старый джентльмен — с вами ничего плохого не случилось?
      — Они спасли жизнь мне и моим людям, относились к нам, как к друзьям, ваше величество. Могу я представить вам их командира, принца Траска с Тэниса?
      — Конечно, Симон. Я выражаю джентльменам свою глубочайшую благодарность.
      — Его величество, Майкиль VIII — король планеты Мардук, — сказал принц Бентрик. — Его высочество, Лукас, принц Траск, вице-король Тэниса, подданный его величества Ангуса I — короля Грэма.
      Пожилой монарх наклонил голову. Траск отвесил глубокий поклон.
      — Я счастлив, принц Траск, и выражаю свою признательность за спасение моего родственника — принца Бентрика, почту за честь встретить подданного монарха Ангуса. Я всегда буду благодарен за то, что вы сделали для моего кузена, его офицеров и экипажа. Вы должны быть гостем моего дворца; я прикажу подготовить встречу, хочу, что бы вы были представлены мне официально, — он заколебался. — Грэм — это одна из планет Воинственного мира, не так ли? — И еще: — Вы настоящий космический викинг, принц Траск?
      Может быть он надеялся увидеть космического викинга с тремя рогами и острым хвостом, двадцатифутового роста.
      «Немезиде» понадобилось несколько часов, чтобы выйти на орбиту. Бентрик почти все время провел в кабине с экраном, наблюдая.
      — Не надо никому говорить, что произошло на Одамле, — попросил он Траска. — Мне не хотелось бы, чтобы вы впутались в эту неразбериху; и еще, все министры захотят услышать, что вы знаете об этом Даннэне. Как и вы, мы надеемся, что он сгинул со своим кораблем, но кто его знает. Мы торгуем больше, чем с двенадцатью планетами, он разорил уже большую половину их.
      Выйдя на орбиту, они облетели еще несколько раз, это было впечатляющее зрелище.
      На Мардуке жило два миллиарда. Это была цивилизованная планета, без признаков неоварварства, хотя четыре века назад она была колонией. Космических викингов удивляло увиденное на экранах, но они старались скрыть это.
      — Взгляните на этот город, — прошептал Патрик Морленд. — Мы говорили о цивилизованных планетах я никогда не подозревал, что они походят на эту. Так можно сказать, что Экскалибур походит на Тэнис!
      Город Малвертон был столицей; походил на любой город, где люди пользуются антигравитацией. Он находился в центре круга зданий с башнями, между ними много зелени, рядом промышленные пригороды. По величине такой же, как Камелот на Экскалибуре или четыре Уордшейвна на Грэме. Малвертон был равен половине баронетства Траскон.
      — Они цивилизованы не больше нас, Патрик. Если бы на Грэме было два биллиона жителей, то там бы выросли похожие города.
      Одно, но; правительство на планетах, подобных Мардуку, лучше справляется с проблемами, чем феодализм в Воинственном мире. Может быть эта гольдбюрократия способствует совершенствованию.
      Элвин Карффард оглянулся, чтобы удостовериться, что мардуканцы не слышат.
      — Меня не волнует, сколько у них людей, — проговорил он. — Это их дело. Волку все равно сколько овец в стаде. С двадцатью кораблями можно захватить их планету, как Эглонсби.
      — Где мы возьмем двадцать кораблей?
      — На Тэнисе наскребем пять-шесть; возьмем свободных космических викингов, пользующихся нашей базой; они пока могут оставить в покое пару планет. Один с Беовульфа, другой почти закончен, и еще там был корабль с Эматерэзу. Соберем армаду из двадцати… — Он покачал головой. А в самом деле, потому и не были набеги на цивилизованные планеты удачными, потому что не собирали достаточно сил под одним командованием.
      Кроме того, ему не хотелось грабить Мардук.
      Успешный набег сулит богатство, но несет огромные разрушения, а ему не по душе уничтожение цивилизации.
      Посадочная площадка перед дворцом была забита народом, когда Траск и Бентрик приземлились, люди отхлынули на безопасное расстояние, в воздухе кружили аэрокары, мешая полиции. Отведя от Бентрика, его проводили переодеться; было приготовлено роскошное платье по моде его планеты. Удивляло количество подобострастно кланяющихся, суетливых слуг, от которых меньше толку, чем от хороших роботов. Роботы у них неумело пытались подражать людям, приносили много вреда.
      Освободившись от ненужных слуг, Траск подошел к экрану узнать новости. Понаблюдал за высаживающимися людьми; офицерами с «Победителя»; на других экранах можно было видеть старания полиции; можно слышать комментарии.
      Правительство и не думало, что принц Бентрик уже захватил и привел «Немезиду», и что космические викинги захватили его и хотят получить выкуп. Они попытались сочинить целую историю, очернив оппозицию, обвиняя ее в заговоре. Принц Бентрик появился в середине страстных речей против малодушных предателей, окружающих трон, продающих Мардук космическим викингам.
      — Для чего ваше правительство фабрикует факты и не остановит тех, кто несет подобную чушь? — спросил Траск.
      — О, пусть поболтают, — ответил Бентрик. — Долгое ожидание породило нелепые толки.
      Или большинство людей вообразят, что они что-то скрывают и сочинят неправдоподобную историю. Он подумал это про себя. Это их правительство; как оно управляет это их личное дело; он не нашел обслуживающего робота; человек принес напитки. Лукас попросил прислать ему с «Немезиды» несколько роботов.
      Официальное представление должно было состояться вечером; сначала будет обед, и Траск, еще не будучи представлен, не мог обедать с королем, но так как он был вице-королем Тэниса, он должен обедать с высокопоставленными чиновниками, с наследным принцем, которому будет представлен первому.
      Наследный принц, принцесса и принцесса Бентрик ждали их в маленькой передней перед банкетным залом. Наследный принц был человеком среднего возраста с седоватыми висками, в глаза были вставлены контактные линзы. Сходство между ним и отцом было разительным, обоих можно было принять за профессоров университета. Он подал руку Траску, представил его королевской семье.
      — Вы знаете, Симон — следующий наследник после меня и моей маленькой дочки, — сказал он. — У него много шансов, — повернулся к Бентрику. — Я боялся за тебя, когда ты улетел на это дело, Симон.
      — А я уже спокойна, — проговорила принцесса Бентрик. — И первый должник принца Траска, я. — Она тепло пожала ему руку. — Принц Траск, мой сын хочет встретиться с вами. Ему десять лет, и он считает космических викингов романтическими героями.
      — Он сам со временем может стать таким.
      Лукасу хотелось познакомиться с планетой, куда они попали.
      Большинство людей за дальним концом стола были дипломатами: послы Одина, Болдэра, Айзиса, Айштара и Этона и других цивилизованных планет. Конечно, они не ожидали увидеть три рога, острый хвост, татуировку и кольцо в носу, но к какому виду неоварваров относили они космических викингов? Они видели «Немезиду» и слышали о ней, о действиях корабля на Одамле, и этот принц Траск — космический викинг, довольно цивилизованный человек, спас жизнь человеку, близкому к трону. И они слышали о его беседе с королем Майкилем. Поэтому за обедом они были очень вежливы и старались держаться ближе к нему по дороге к тронному залу.
      На короле Майкиле была золотая корона с гербом планеты, корона была не легче двух боевых шлемов вместе взятых; накинута отороченная мехом мантия, весившая больше скафандра. У него не было столько регалий, сколько у короля Ангуса I на Грэме.
      Король встал, чтобы пожать руку принцу Бентрику, называя его «дорогой кузен», поздравил его со счастливым избавлением. Другому это бы грозило военным трибуналом, подумал Траск. Король пожал руку Траску, называя его «бесценным другом». Брови некоторых вельмож поднялись от удивления.
      Потом король сел, остальные выстроились в шеренгу; представление закончилось.
      Король встал и пошел, сопровождаемый свитой между кланяющимися вельможами и делающими реверанс дамами и вышел из зала. Немного погодя, наследный принц Эдвард и принц Бентрик последовали за ним, остальные за ними в танцевальный зал, где играла приятная музыка и разносили освежающие напитки. Это не походило на льстивый прием на Экскалибуре, исключая напитки, разносившие слугами.
      Траск представил себе, как бы сейчас держался Ангус I.
      Через полчаса к нему подошли вельможи и сообщили, что его величество приглашает принца Траска для личной беседы. Все затаили дыхание, и оба принца постарались скрыть свое удивление. Очевидно, это случалось очень редко. Траск прошел за вельможами, сопровождаемый гвардейцами, оставшиеся проводили его взглядом.
      Старый король Майкиль был один в маленьком, удобном, скромном кабинете, выделявшимся в увиденной роскоши. Он был в меховых домашних туфлях, легкой мантии с меховым воротником и маленькой черной шапочке. Он встал, когда вошел принц Траск; когда гвардейцы вышли, оставив их одних, король показал Траску на кресло у низкого столика, на котором стояли графин и стакан и лежали сигары.
      — Королевское государство вызвало вас из большого зала, — начал он, когда они сели и наполнили стаканы. — Но вы должны понять, что значат для меня свежий человек и покой.
      — Я благодарен вашему величеству. Здесь удобно и тихо, вы были в центре внимания в тронном зале, и я заметил, как вы с облегчением вздохнули, когда выходили.
      — Я сдерживал себя сколько мог, — старый король снял шапочку и повесил на спинку кресла. — Короли обязаны соблюдать этикет, вы понимаете?
      Так он смог, придя сюда, снять шапочку. Траск почувствовал, что и сам не против последовать его примеру. Он отстегнул кинжал и положил на стол. Король кивнул.
      — Сейчас мы просто два обыкновенных торговца, наши корабли встретились вечером; мы отдыхаем, выпивая и покуривая, — сказал он. — А, добрый человек, Лукас?
      Это походило на начало разговора в тайном обществе, об остальном можно было только догадываться.
      — Конечно, добрый человек Майкиль.
      Они подняли стаканы и выпили. Добрый человек Майкиль предложил сигары, а добрый человек Лукас поднес ему зажигалку.
      — Поговорим немного о вашей торговле, добрый человек Лукас.
      — Что ж, секретов никаких. Мы — профессиональные убийцы и грабители, как говорит один мой парень. Худшим разбоем стала торговля роботами и бакалеей.
      — Вы сражались с двумя другими космическими викингами, защищая искалеченный «Победитель» моего кузена. Почему?
      И вот он снова должен был рассказывать всю историю. Сигара короля погасла, пока он слушал.
      — И вы все еще охотитесь за ним? Все еще не уверены убит ли он?
      — Боюсь, что нет. Человек на экране мог быть двойником. А сам мог быть на базе.
      — А когда расправитесь с ним, что потом?
      — Попытаюсь сделать из Тэниса цивилизованную планету. Рано или поздно я поссорюсь с королем Ангусом и стану его величеством Лукасом I на Тэнисе, займу трон, буду править и буду чертовски рад, сняв корону, поговорить со своими приятелями, не называющими меня ваше величество.
      — Что ж, это, конечно, нарушение этикета, но это превосходно. Вы ведь видели на обеде посла Айтеволла? Три века назад Айтеволл был колонией Мардука. Оказалось, что нам ни к чему колонии, и они отделились от нас. Айтеволл был тогда планетой, похожей на ваш Тэнис. Сегодня это цивилизованная планета — наш лучший друг. Иногда я думаю о том, как то тут, то там в Старой Федерации вспыхивают новые огоньки. И вы, космические викинги, не должны дать им погаснуть.
      — Вы слышали о планетах, где нашли базу, о том, как мы обучаем местных жителей?
      — Конечно. Цивилизации нужны современные технологии. Хотя они могут и уничтожить ее. Вы что-нибудь знаете о набеге космических викингов на Этон, лет сто назад?
      — Шесть кораблей с Хольтэклера; четыре погибли, два вернулись и основательно потрепанными и без добычи.
      Король Мардука кивнул.
      — Этот набег спас цивилизацию на Этоне. Там было четыре великих нации, две были измотаны войной, а две другие выжидали, когда можно вцепиться в измотанного победителя, а потом драться между собой за добычу. Космические викинги заставили их задуматься об объединении. В результате временного альянса появилась Лига всеобщей обороны, а от нее и планетарная республика. Сейчас республиканская диктатура, но наше королевское правительство ничего общего с ней не имеет. Она рано или поздно развалится, но уже никогда не возродятся суверенитет и национализм. Космические викинги побаиваются их, ибо они непредсказуемы. Может и этот Даннэн захочет устроить такое на Мардуке.
      — Вас это тревожит?
      — Вы видели не цивилизованные планеты? Как это происходит?
      — Я знаю, что таких много: Война. Разрушение городов и индустрии. Живые среди развалин слишком заняты собой, а на цивилизацию махнули рукой. Потом они все перезабудут, о какой уж цивилизации говорить.
      — Это катастрофическая децивилизация, но есть еще эрозивная, когда она нагрянет никто и не заметит. Все гордятся своей цивилизацией, ценностями, культурой. Но торговля приходит в упадок; вылетает мало кораблей. Но они хвастают о планетарном благополучии; у всех кажется есть деньги, но правительство — всегда банкрот. Дефицит увеличивается. Покупают голоса, чтобы сохранить место. Создается видимость, что правители что-то делают.
      — Солдаты неряшливы, за оружием не следят, дерзят. В городах и ночью, и днем опасно. И так всегда, когда новое здание не построено, а старое развалилось.
      Траск прикрыл глаза, снова почувствовав ласку лучей солнца Грэма, услышал веселые голоса на нижней террасе, а он говорил с Лотаром Ффэйлом и Ровардом Гроффтом, Алексом Горрэмом, кузеном Никколэем, Отто Харкэманом.
      И он проговорил:
      — В конце концов, все успокоятся. Остановятся атомные реакторы, но никому не придет в голову запустить их снова. В Воинственном мире до этого еще далеко.
      — И здесь тоже. — Добрый человек Майкиль исчез; Король Майкиль VIII смотрел на своего гостя. — Принц Траск, вам знакомо имя Зэспара Мэканна?
      — Случайно услышал. Но ничего хорошего.
      — Это самый опасный человек на нашей планете, — сказал король. — Я никому не говорил это, даже сыну.

3

      Десятилетний сын принца Бентрика, граф Стивн Рэвери был в мундирчике королевского флота; его сопровождал гувернер, пожилой капитан. Они вошли в апартаменты Траска. Мальчик щеголевато отдал честь.
      — Разрешите подняться на борт, сер? — спросил он.
      — Добро пожаловать граф и капитан. Прошу садиться без церемоний; вы как раз пришли ко второму завтраку.
      Когда они сели, Траск ультрафиолетовым карандашом подозвал слугу-робота. Мардуканские роботы больше походили на рыцарей в доспехах доатомного века. Этот был гладкой яйцевидной формы, летал в нескольких дюймах от пола, благодаря своей антигравитации; когда приблизился верх откинулся, как раковина, и появился поднос с угощением. Мальчик зачарованно смотрел.
      — Это робот Воинственного мира, сэр, или вы где-то захватили его?
      — Это один из наших, — ответил Траск с извинительной гордостью; ведь робот был построен в прошлом году на Тэнисе. — Внизу у него ультразвуковая посудомойка, а наверху можно готовить пищу.
      Пожилой капитан был поражен больше юного воспитанника. Хотя знал, что со временем это появится и у них.
      — Я думаю, у вас немного слуг-людей, раз есть такие роботы, проговорил он.
      — Немного есть. У нас малонаселенные планеты, и никому не хочется быть слугами.
      — На Мардуке много людей, и никто не отказывается от работы у знатных людей, — сказал капитан. — Они согласны на любую.
      — Вам ваши люди нужны, как воины? — спросил юный граф.
      — Конечно, нам нужны хорошие бойцы. Самые маленькие наши корабли берут пятьсот человек, по больше до восьмисот.
      Брови капитана поползли вверх. «Победитель», считавшийся большими кораблем мог забрать только двести.
      Он кивнул.
      — Конечно, большая их часть — пехотинцы.
      Настал черед графа Стивна. Посыпались вопросы о боях, набегах, добычи и планетах, виденных Траском.
      — Я хочу стать космическим викингом!
      — Но вы не сможете, граф Рэвери. Вы — офицер королевского флота. Вам наоборот предстоит сражаться с ними.
      — Не хочу драться с вами.
      — Но будете, если король прикажет, — возразил старый капитан.
      — Нет. Принц Траск — мой друг. Он спас жизнь моему отцу.
      — И мне бы этого не хотелось, граф. Мы много воюем, с победой возвращаемся домой. Кто знает, что будет.
      — Я слышал о подобных вещах, — вставил капитан. — Мы вели войну с Одайном, лет семьдесят назад, это была война, похожая на многие.
      — Но ведь король тоже друг принца Траска, — настаивал мальчик. — А отец и мама говорят, что король на троне всегда должен говорить правду. Ведь так!
      — Хороший король, да — подтвердил Траск.
      — Наш — хороший, — гордо объявил юный граф. — Я буду выполнять его приказы, не включая боев с принцем Траском. Мой дом в долгу перед ним.
      Траск одобрительно кивнул.
      — Тоже скажут и вельможи Воинственного мира, граф Стивн, — сказал он.
      Берт «Инджури» в полдень более походил на гостиную, где проходила маленькая семейная вечеринка с коктейлями. Председательствовал адмирал Шефтер. С «Немезиды» были Элвин Карффард, Вэн Ларч, Патрик Морленд; были Бентрик и офицеры «Победителя», два офицера эскадры и кое-кто из оперативного штаба и конструкторского бюро.
      Как всегда велся приятный разговор, в обычной манере недоговаривания. Потом Шефтер сказал:
      — Не совсем так, сэр. Я уверяю, что за месяц, подготовлю людей, оборудую все корабли перед их отлетом.
      Конструктор кораблей не считал это большим сроком.
      — Мы постараемся дать вам полную информацию о новой системе обнаружения, принц Траск, — сказал адмирал.
      — Вам, джентльмен, следовало бы понять, что не обо всем можно говорить, — проговорил один из здравомыслящих вельмож. — Если мы откроем мои секреты космическим викингам… — он провел рукой по своей шее, давая понять, что так можно и головы лишиться, обезглавливание — обычная казнь на Мардуке.
      — Мы пойдем, где база этого типа, — сказал представитель оперативного штаба. — Я возьмусь за это, принц Траск, ведь вы не уверены, что именно он был на флагманском корабле во время взрыва и не забудьте о расплате?
      — Ну, нет. Допускаю, что его не было. Не верится этому. Я думаю мог остаться на базе с другим кораблем.
      — Хорошо, мы сообщим вам все, что узнаем, — пообещал Шефтер. — Будем держать вас в курсе. Я суммирую все, что вы рассказали; как вы считаете, где может быть его база, принц Траск?
      — Только что говорили, что только не на планете земного типа. — Он рассказал о даннэновских покупках подводно-воздушного и гидрофонного снаряжения. — Это, конечно, для «великих» дел.
      — Но, в прежней Федерации около пяти миллионов обитаемых планет, где живут в искусственных условиях, включая несколько с исключительно водной поверхностью, где можно жить под куполом в подводном городе, имея все необходимое.
      Один благоразумный офицер, взяв было стакан с остатком коктейля, быстро выпил остатки и налил свежего, какое-то время сердито смотрел на него. Потом быстро выпил и снова налил.
      — Вот, что бы мне хотелось узнать, — сказал он, — откуда этому двойнику Даннэна известно, что наш корабль на Одамле, — и добавил. — Ваш разговор о подводном городе напомнил мне об этом, я не думаю, что он улетит с той планеты, удобно устроившись на дне океана. Я думаю, он узнал, что «Победитель» летит к Одамле, и, именно, когда.
      — Я так не думаю, коммодор, — сказал Шефтер.
      — А как, сэр? — поинтересовался офицер. — Мы все поставлены лицом перед фактом.
      — Да, — согласился Шефтер. — Допустим, но надо все предусмотреть. Он глянул на свой почти пустой стакан, медленно допил его. — Пройдет много времени, пока флот забеспокоится. — Он повернулся к Траску. — Я полагаю, это надо обговорить во дворце.
      — Принц Траск и я приглашены в гости к принцу Эдварду, — сказал Бентрик. — Мы прямо отсюда отправимся туда.
      — А, — широко улыбнулся адмирал Шефтер. — Не имея трех рогов и острого хвоста, этот космический викинг — желанный гость королевской семьи. Что ж, мы будем поддерживать с вами связь, принц Траск.
      Охотничий домик, где наследный принц Эдвард был просто бароном Крэгдейлом, находился на вершине уступчатой горы, с которой текла река. Со всех сторон ее окружали остроконечные горы со снежными шапками, вниз сползали ледники. Низкие гряды заросли лесом; в домике было жарко. Первый раз в этом году Илейн была с ним; молча прижавшись к нему, его глазами видела эту красоту. А он-то думал, что она ушла от него навсегда.
      Охотничий домик отличался от построенных в Воинственном мире. На первый взгляд походил на солнечные часы с аккуратной башенкой, походили на гнома в окружении низких строений и садов.
      Летающая лодка приземлилась в футе от домика. Траск, принц и принцесса Бентрик, юный граф Рэвери с воспитателем вышли. Их сразу окружили взволнованные слуги; опустили еще две лодки со слугами Бентрика и багажом.
      Илейн уже ушла. Лукас отошел от Бентриков и вошел в кабину лифта. В его комнате суетились слуги, распаковывали кейсы, готовили ванну и даже пытались помочь ему мыться и торчали там пока он не одевался.
      Приближалось время обеда. Бентрик предупредил, что его может удивить, что будут присутствовать не только вельможи. Среди приглашенных были несколько профессоров — лучших ученых, профсоюзный лидер, два депутата палаты представителей и двое рабочих, если их можно так назвать.
      За столом присутствовала леди Валери Алварес. Чернокудрая красавица с ясными голубыми глазами, необычная комбинация для женщин Воинственных миров. Умная, а может так показалось. Ее представили, как фрейлину дочери наследного принца.
      Когда он спросил, где дочь, она рассмеялась.
      — Она не может присутствовать на приемах гостей еще несколько лет, принц Траск. Ей только восемь лет; девочка уже готовилась спать, когда я ушла. После обеда, взгляну на нее.
      Потом наследная принцесса Мелани, сидевшая по другую сторону, стала расспрашивать о правилах этикета в Воинственном мире. Траск отвечал неопределенно, вспоминал, что было на Экскалибуре в его студенческие годы. Там была монархия до колонизации его Грэмом; что там произошло с тех пор, как он улетел, он не знал. Стол был небольшим, и все слышали его рассказ, вопросы сыпались со всех сторон. Разговор продолжался и за кофе в библиотеке.
      — Но каковы ваши формы управления, ваш социальный строй? — захотелось узнать кому-то.
      — Ну что ж, мы особенно не пользуемся словом правительство, — ответил Траск. — Мы больше говорим о верховной власти, нам всегда казалось, что правительство помеха всему, что касается ее. Это более серьезная форма поддержания порядка нас удовлетворяет.
      — Но есть и негативные стороны. Разве правительство ничего хорошего для людей не делает?
      Лукас пытался объяснить феодальную систему Воинственного мира. Было трудно, ведь приходилось говорить с людьми, чья жизнь была чужда и далека от жизни его планеты.
      — Но ведь правительство та же верховная власть, но на другой планете и заботится о людях! — заявил один профессор. — Оно разрешает социальные проблемы, а не прихоти лордов или баронов.
      — Если у людей нет права голоса, то это — тиранил, — добавил член парламента.
      Траск пытался объяснить, что люди могут заявить о своих правах, и лорды и бароны, если хотят жить, внимательно прислушиваются к ним. Член парламента взял свои слова обратно; это — не тирания, a анархия. А профессор еще настойчивее пытался втолковать значение социальных служб.
      — Вы думаете, школы, больницы и чистота в городе существуют сами по себе. Но об этом заботится правительство, никто за него не станет заниматься этим делом.
      — Не обращайте внимание на профессора Полвелла, Лукас. Это говорит старик пенсионер, — сказал принц Бентрик. — Похоже, со слов Зэспара Мэканна.
      Он слышал об этом на дороге с Одамлы. Любой человек на Мардуке мог уйти на пенсию, отработав тридцать лет или, когда достигнет возраста шестидесяти лет. Когда ему захотелось узнать об источнике пенсионных денег, ему объяснили, что пенсия выплачивается раз в месяц и зависит от уплаченных налогов.
      — У нас есть анекдот о трех джилгэмишерцах-астронавтах на необитаемой планете, — сказал он.
      — Когда их спасли через десять лет, все трое разбогатели от торговли шляпами между собой. Вот таков принцип наших пенсий.
      Одна из дам — социальных работников рассердилась; дурацкий анекдот. Один из профессоров огорчился; нельзя же между всем проводить параллели. Такой пенсионный фонд вполне приемлем.
      С удивлением Траск узнал, что профессор — экономист.
      Элвину Карффарду не нужны будут двадцать кораблей для ограбления Мардука. Просто заслать сотню людей которые завоевав доверие, через год все приберут к рукам.
      Теперь о Зэспаре Мэканне. Кое-кто считал, что у него есть несколько хороших идей, но ошибочен его экстремизм. Один из богатейших вельмож заявил, что Мэканн — это недосмотр управляющего класса; их ошибка в том, что подобные личности имеют сторонников. Один старый джентльмен заметил, что джилгэмишерцы сетуют на враждебное отношение к ним со стороны некоторых. Он рьяно напустился на других, отстаивая свою точку зрения.
      Траск не слышал, чтобы они ссылались на точку зрения доброго человека Майкиля. На свой страх и риск он сказал:
      — Из всего услышанного, полагаю, что Мэканн представляет серьезную угрозу цивилизации Мардука.
      Они не сочли его сумасшедшим, потому что он был гостем, но и не спросили, что он этим хочет сказать. Ему просто заявили, что Мэканн придурок, окруживший себя презренными недоумками, ждет выборов, чтобы полюбоваться, что произойдет.
      — Я склонен согласиться с принцем Траском, — здраво рассудил Бентрик. — Я опасаюсь результатов выборов, которые скорей шокируют нас, а не Мэканна.
      Он не сказал, что собирается на корабль. Может лучше осмотреться и кое-что обдумать, а потом вернуться; попытается поговорить еще с добрым человеком Майкилем. В комнате был экран. Он наклонился к нему.
      — Он сейчас говорит о сплочении с партией благосостояния на Дрепплине, — сказал Траск. — Хотите знать, что я имею ввиду?
      Когда наследный принц согласился, нажал на кнопку и включил селектор.
      Показалось лицо. Оно не походило на Эндрю Даннэна, рот больше, скулы тоже, подбородок закруглен. Но глаза Даннэна, те глаза, которые видел Траск на террасе Карвалль-хауса. Глаза безумца. Писклявый голос проверещал:
      — Наш любимый вождь — пленник! Его окружают изменники! Министры с ними! Они все предатели! Жаждущие крови реакционеры — фальшивая верноподданическая королевская партия! Создадим тайный комитет межпланетных банкиров! Грязные джилгэмишерцы! Они объединились в общество нечестивцев! И сейчас еще этот космический викинг — кровавое чудовище из Воинственных миров…
      — Выключите этот ужас, — крикнул кто-то, старался заглушить гипнотизирующие вопли оратора.
      Но их беспокоило другое. Выключить они могли, но Зэспар Мэканн будет продолжать вопить, и миллионы на планете услышат его. Бентрик повернул рукоятку. Голос замолк, но потом раздался в громкоговорителе в огромном парке. Там было много народа, много фермеров, то здесь, то там мелькали фигуры в военной форме с короткими и толстыми дубинками.
      На экране виднелись голова и плечи Зэспара Мэканна. Когда он замолкал, переводя дыхание, люди в военной форме начинали орать:
      — Мэканн! Мэканн! Мэканн — вождь! Мэканн — сила!
      — Вы разрешаете ему иметь своих солдат? — спросил Траск наследного принца.
      — О, это глупые шуты в костюмах артистов музыкальной комедии, — пожал тот плечами. — Это не солдаты, они не вооружены.
      — Пока не видно, — допустил Лукас.
      — Не знаю, где они могут добыть оружие.
      — Это-то меня и беспокоит, ваше высочество, — сказал принц Бентрик.

4

      Проснувшись утром ему захотелось побыть одному, посидеть в саду, полюбоваться радугой в брызгах водопада. Илейн любила это, но сейчас ее с ним не было.
      Потом до него дошло, что кто-то говорит с ним тоненьким голоском. Он обернулся и увидел малышку в шортах и безрукавке, державшую на руках щенка с длинной белой шерстью и огромными близко посаженными глазами.
      — Приветствую вас, — проговорил Лукас.
      Щенок изогнулся, намереваясь лизнуть девочку в нос.
      — Не надо, Мопси. Мы хотим поговорить с этим джентльменом, — сказала она. — Вы взаправдашний космический викинг?
      — Самый настоящий. А вы кто?
      — Я — Мирна. А он — Мопси.
      — Привет, Мирна! Привет, Мопси!
      Услышав свое имя, песик все же вывернулся и спрыгнул с рук девочки; немного подумал и прыгнул в руки Траска, лизнув его в нос. Он был любимцем девчушки, она взяла его и села на скамью рядом с Траском.
      — Мопси вы понравились, — сказала она, немного подумала и добавила. И мне тоже.
      — А мне вы оба, — проговорил он. — Хочешь быть моей дочкой? У космических викингов дочки на каждой планете. А сейчас, на Мардуке, хочешь стать моей девочкой?
      Мирна немного подумала.
      — С радостью бы, но не могу. Видите ли, я собираюсь стать королевой, очень скоро.
      — О?!
      — Да. Дедушка сейчас король. Потом, когда его не будет, королем будет папа, а потом я, но раз я девочка, то буду королевой, а не королем. И я не смогу стать ничьей дочкой, потому что выйду замуж, за кого еще не знаю, она еще подумала и прошептала. — Я открою вам секрет, я сейчас королева.
      — О, да что ты!
      Она кивнула.
      — Мы — королева, в своем королевстве, в нашей спальне, детской и ванной. И Мопси — наш придворный.
      — Ваше величество — абсолютный монарх своего королевства?
      — Нет, — грустно сказала она. — Мы все время должны уступать нашим министрам, таким, как у дедушки. А это значит, я должна делать то, что они скажут. Это — леди Валери, Маргот, Юнис и сэр Томас. Но дедушка говорит, что они добрые и много знают. А вы — настоящий принц? Я не знала, что космические викинги могут быть принцами.
      — Конечно. Так говорит мой король. И я управляю своей планетой, открою тебе секрет, я не подчиняюсь другим.
      — Ну, да! Значит вы — тиран? Вы ужасно большой и сильный. Держу пари, что вы убили сотни и жестоких, и слабых врагов.
      — Тысячи, ваше величество.
      Ему захотелось, чтобы это было не так; он не знал, сколько среди них было маленьких девочек, похожих на Мирну и маленьких собачек, похожих на Мопси. Он заметил, что крепко прижимает их к себе. Девочка сказала:
      — Но вы очень переживаете?
      Эти дьяволята — прирожденные телепаты!
      — Космический викинг, даже принц делает много такого, чего и не хочет.
      — Знаю. Как и королевы. Надеюсь, дедушка и папа не будут вечно королями.
      Она посмотрела через его плечо.
      — О! Вот и сейчас произойдет такое, чего мне совсем не хочется. Уроки, держу пари.
      Траск посмотрел туда же. К ним подходила девушка — его соседка на обеде, она была в широкополой шляпе и платке, будто сотканном из переливающегося всеми цветами тумана. С ней шла женщина, одетая, как служанка.
      — Леди Валери кто-то еще? — прошептал он.
      — Марго. Моя няня. Она ужасно строгая, но добрая.
      — Принц Траск, ее высочество не беспокоило вас? — спросила леди Валери.
      — О, что вы, совсем наоборот, — он встал, все еще держа веселого маленького песика. — Но вы должны говорить, ее величество. Она сообщила, что владеет тремя роскошными палатами. И одним любимым верноподданным, Лукас отдал девочке ее любимца.
      — Вы не должны были рассказывать об этом принцу Траску, — строго заметила леди Валери. — Когда ваше величество за чертой своих владений, вы должны оставаться инкогнито. Сейчас вашему величеству следует проследовать с министром спальной палаты; министр-воспитатель ждет аудиенции.
      — Арифметика, держу пари. Что ж, прощайте, принц Траск. Надеюсь, мы еще увидимся. Попрощайся, Мопси.
      Она ушла с няней, песик выглядывал через ее плечико.
      — Я вышел в сад, ища одиночества, — сказал Траск, — а сейчас рад этой встрече. Если не возражаете, могу и вам составить компанию?
      — Буду рада, принц. Ее величество сейчас будет занята серьезными государственными делами: вычислять площадь квадрата. Вы не видели гроты? Они немного ниже.
      В полдень один из господ сопровождающих нагнал его; барон Крэгдейл будет рад, если принц Траск найдет время для беседы с ним. Перед разговором барон стал наследным принцем Эдвардом.
      — Принц Траск, адмирал Шефтер доложил мне, что вы договорились о совместных действиях против общего врага Даннэна. Это хорошо; я одобряю, премьер-министр Вандервант и добрый человек, Майкиль тоже. Думаю, надо действовать. И Тэнис и Мардук только выиграют от этого.
      — Думаю так же, принц Эдвард. Но не слишком ли поспешная свадьба после такого короткого знакомства? Ведь только пятьдесят часов «Немезида» на вашей орбите.
      Конечно, мы очень мало знали о вас и вашей планете до сих пор. Здесь была большая колония джилгэмишерцев. У Тэниса тоже есть несколько. Если джилгэмишерцы узнают, то поняв все не станут препятствовать объединению флотов.
      Вот почему Эндрю Даннэн не пытается торговать с ними. Об этом знает и Зэспар Мэканн, потому и бахвалится межпланетным заговором.
      — Я считаю, что такая подготовка взаимно полезна и приветствую это. И объединение против Даннэна, и справедливую торговлю Мардука, Тэниса, Беовульфа, Эматерэзу. Но, как к этому относятся король и премьер-министр?
      — Добрый человек Майкиль благосклонно, вы знаете, что это один человек. Король не может высказать свое одобрение, пока не будет знать мнение канцлера или парламента. Принц Вандервант тоже одобряет, но, как премьер-министр держит свое мнение при себе. Нас поддержит партия верноподданных короне, если мы не наберем нужного числа голов.
      — Что ж, барон Крэгдейл рассуждает, как и барон Траск из Траскона, думается, мы выработали правильную линию, договоримся, все обсудим в официальной обстановке с людьми, которым можно доверять, потом официально представим правительству…
      Премьер-министр пришел вечером к Крэгдейлу инкогнито в сопровождении лидеров партии Верноподданных короне. В принципе они были не против договора с Тэнисом. Как политики сомневались. Вопрос стоял спорный.
      Спорный звучало неприятно. Но учитывались голоса рабочих; они считали, что увеличение импорта вызовет безработицу на Мардуке.
      Кое-какие межпланетные торговые компании не захотят упустить свой шанс на Тэнисе и его планетах; других возмущая прилет кораблей Тэниса. И партия Зэспара Мэканна уже заявило протест, чтобы «Немезиду» у них не ремонтировали.
      Двое членов парламента склонялись в сторону Мэканна, представив резолюцию отдать под трибунал принца Бентрика, расследовать верен ли им адмирал Шефтер. А кто-то ради смеха, предложил Бентрику продать «Победителя» космическим викингам, говорили, что вся эта история на Одамле — фальшивка, заснятая на лунной базе.
      Адмирал Шефтер, когда Траск прилетел к нему на другой день, пренебрежительно отозвался об этом.
      — Пренебрегая кровавой драмой, мы сами делали выбор. На этой планете вы можете сколько угодно скандалить с джилгэмишерцами до выборов. После все выйдет на круги своя, и так всегда.
      — А, если Мэканн не победит на выборах? — спросил Траск.
      — Дело не в том, кто победит. Никто из них не может обойти без флота, они это хорошо знают.
      Траску хотелось знать много ли среди них здравомыслящих.
      — Нет, таких, как на «Победителе», нет, — сказал Шефтер. — Никто и не делает из этого секрета, по крайней мере, тысячи людей, включая мальчишек-чистильщиков сапог могут все узнать.
      — Что касается кораблей, что вы дадите мне. Один регулярно будет прилетать на планету; вчера утром он улетел отсюда. «Честный Хоррис».
      — Великий сатана, что вы собираетесь делать?
      — Не знаю мы все расследуем, но… Видите ли, этот корабль прилетел сюда четыре года назад, командовал им неоварвар в некотором роде, не джилгэмишерец; по имени Хоррис Сэстрофф. Он появился со Скэти; там у местных жителей есть несколько кораблей. У космических викингов там была база лет сто назад. Естественно документов на корабле не было. Трэмп торговал с неоварварами, годом раньше вы могли попасть на планету, где понятия о документах не имеют.
      — Корабль кажется имел скверный вид, вероятно, на Скэти махнули рукой на эту рухлядь и ремонтом занимались местные жители. Корабль здесь был дважды по коммерческим записям, второй раз в таком плохом состоянии, что Сэстрофф не захотел платить за ремонт, тогда его забраковали и продали.
      Одна торговая компания купила и немного подремонтировала; через год они обанкротились и продали его другой маленькой компании, а те перевозят на нем молоко с Гаймли на Гаймли. Они кажется все узаконили, но это, как посмотреть.
      — Если пошлете корабль на Гаймли, то узнаете о нем. Может оказаться, что корабля там вообще не было.
      — Может быть, — согласился Шефтер. — Выясним.
      Все в Крэгдейле узнали о проекте договора с Тэнисом утром после беседы Траска с принцем Эдвардом. Королева спальни, детской и ванной тоже собралась заключить договор с Тэнисом.
      Траск должен был подписать и это соглашение.
      — Вам кажется это разумным? — спросил он леди Валери. Королева трех палат и четвероногого подданного уже издала декрет, что леди Валери должна стать девушкой космического викинга.
      — Если этого не произойдет, то маньяки составят зловещий заговор.
      — О, я верю, что ее величество может заключить договор с принцем Траском, — решил премьер-министр ее величество. — Но все надо хранить в глубочайшем секрете.
      — Ну, да! — Мирна широко раскрыла глазенки. — Действительно, договор тайный может подорвать старую диктатуру! — Она крепко прижала к себе своего любимца. — Держу пари, что даже у дедушки нет таких договоров.
      Через несколько дней на Мардуке знали, что обсуждался договор с Тэнисом. Если, кто и не знал, то не по вине Зэспара Мэканна, командовавшего многими телестанциями, а тех, кто заполонил эфир жуткими историями о космическом викинге, его жестокости, те, кто не называл имен предателей, окружающих короля и наследного принца, и кто обманывал Мардук, чтобы его же ограбить. Это не исходило из Крэгдейла, все верили, что Траск еще в Малвертоне, в королевском дворце.
      Это было там, где мэканнисты плели против него интриги, устраивали демонстрации.
      Лукас видел такую на экране; была видна одна из посадочных площадок перед дворцом, ее окружал огромный парк. Они слились с толпой, волновавшейся перед полицейским заслоном. Перед толпой в шахматном порядке выстроились люди в гражданском и униформе — охрана Зэспара Мэканна, их было много.
      Над головами людей летали маленькие антигравитационные лифтеры, с которых кричали:
      — Космический викинг, убирайся домой!
      Полиция не двигалась, стояла, как на параде; толпа придвинулась ближе. Когда она была в пятидесяти ярдах, охранники вышли вперед, потом рассыпались и выстроились в шеренгу; другой блок орущих молодчиков, отталкивая простых демонстрантов, заняли их места. С каждой секундой все больше их ненавидя, Траск подумал о дисциплине. Почему они избрали такую тактику? Не останавливаясь, они надвигались на полицию, которой уже изменяло ее терпение.
      — Космический ви-кинг, убирайся домой! Космический викинг — вон!
      — Огонь! — услышал он свой крик. — Не подпускайте ближе! Стреляйте же!
      Они не стреляли; у них были только дубинки; оружие не лучше щегольских жезлов охранников. Они просто исчезли после короткого залпа, и штурмовики Мэканна шагнули вперед.
      Вот, что было. Ворота дворца были закрыты; толпа и люди Мэканна устремились к ним и остановились. Орали громкоговорители, повторяя четыре слова.
      — Полиция была смята, — сказал он. — Убита человеком, приказавшим ей разоружиться.
      — Это — граф Найднейр — министр безопасности, — кто-то проговорил, будто его упрекали. — Потом за это он повесит одного из нас.
      — А как бы поступили вы? — спросил принц Эдвард.
      — Вывел бы пятьдесят бронетранспортеров. Выстроил в шеренгу и открыл из орудий огонь, если толпа изъявит желание пострелять, пока оставшиеся в живых не обратятся в бегство. Потом еще вывести машины и расстреливать каждого в форме охранника. Чтобы через сорок восемь часов не осталось ни одного из их компании, и никаких Зэспаров Мэканнов.
      Выражение лица наследного принца изменилось.
      — Так вы можете действовать в Воинственных мирах, принц Траск. Здесь на Мардуке мы так не делаем. Наше правительство не хочет проливать кровь своего народа.
      У Траска на языке вертелись слова, что если так не поступить, то народ обнаглеет, но он только проговорил:
      — Сожалею, принц Эдвард. У вас здесь, на Мардуке удивительная цивилизация. Поступайте, как знаете. Но сейчас слишком поздно. Ворота разобьют, и варвары ворвутся.

5

      Цветные вспышки заиграли в сером гиперпространстве, пятьсот часов до Тэниса. Гветт Кэби удачно защитил контрольный пульт и спокойно вернулся к своей музыке. И Вэн Ларч вернется к своим краскам; Элвин Карффард будет работать над моделью, незаконченной, когда «Немезида» совершила последний прыжок.
      Траск подошел к каталогу корабельной библиотеки и достал Историю старых землян. Она была полной, благодаря Отто Харкэману. Он остановился на Гитлере, Адольфе. Харкэман был прав, все что должно было случиться в человеческом обществе, уже произошло, в той или иной форме, в разных местах, в разные времена. Гитлер может помочь ему понять Зэспара Мэканна.
      Тем временем корабль вылетел, на экране появилось желтое солнце Тэниса; он узнал в деяниях Гитлера, бывшего Шикльгрубером, и с горечью подумал, что может статься с с цивилизацией на Мардуке.
      «Колдунья» вернулась из набега на Диллихэйм, нагруженной оружием и противооборонительными системами, «Бич космоса» и «Королева Флавия» патрулировали вокруг планеты. На орбите было еще шесть кораблей: джилгэмишерец, один из Грэм-Мардуканских фрахтовщиков; двое сорви-голов космических викингов и новый неизвестный корабль. Когда на лунной базе Траск поинтересовался, что это за корабль, ему сказали, что это «Богиня Солнца» с Эматерэзу. Она появилась почти год назад и оказалась в лучшем состоянии, чем ожидали. Отто Харкэман на «Корисанде-2» грабил и торговал.
      Лукас нашел своего кузена Никколэя Траска в Райвингтоне; когда спросил о Трасконе, кузен чертыхнулся.
      — Ничего о Трасконе не знаю; мне там больше нечего делать. Это сейчас собственность нашей горячо любимой королевы Ивайти. У Трасков на Грэме сейчас нет семейного имения. Видишь, что ты наделал? — с горечью добавил он.
      — Тебе не надо объяснять, Никколэй. Если бы я остался на Грэме, я бы был вынужден поддерживать Ангуса на троне, и так всю жизнь.
      — Но ведь может быть и по другому, — сказал Никколэй. — Ты вернешься на Грэм с кораблями и людьми и сам займешь трон.
      — Нет; я никогда не вернусь. Моя планета — Тэнис. Но я и не собираюсь оставаться верноподданным Ангуса. Я смогу торговать вместо Грэма на Морглэе, Джойсе или Фламберге.
      — Почему бы тебе не торговать с Ньюхэвном и Бигглерспортом. Граф Лайонель и герцог Джорис оба терпеть не могут Ангуса; они отказываются снабжать его людей, отсылают его сборщиков налогов, если не повесят их, строят свои корабли. Ангус тоже строит. Не знаю, собирается ли он воевать с Бигглерспортом и Ньюхэвном или атаковать тебя, но война через год будет.
      «Добрая надежда» и «Гонки» улетели на Грэм. Там командовали люди, бывшие в большой милости у Ангуса. «Черная звезда» и «Королева Флавия», чьи капитаны не признавали приказы с Грэма, перекрестили «Королеву Флэвию» в «Королеву Ивайти». Это были его корабли не Ангуса. Капитан торгового судна из Уордшейвна, будучи на орбите отрицал, что груз везет в Ньюхэвн; он зафрахтован королем Ангусом и больше никому не подчиняется.
      — Хорошо, — сказал ему Траск. — Это ваше последнее путешествие сюда. Возвращайтесь к Ангусу, а мы расстреляем корабль.
      Он решил отмежеваться от Ангуса и объявить себя королем Тэниса. Лорд Валери, барон Ретмор и его кузен пытались отговорить его.
      — Называйтесь принцем Тэниса, — говорит Валери. — Титул никак не повлияет на ваш авторитет здесь, а, или вы посягнете на трон Грэма, никто не сможет сказать, что иностранный король собирается аннексировать планету.
      Траск и не собирал делать ничего подобного, но Валери говорил это на полном серьезе. Он пожал плечами. Титул ничего не значит.
      Он сидел на своем троне, как суверенный принц Тэниса, отказываясь от верности Ангусу, полувладыке Грэма. Они отослали назад пустой фрахтовщик. К графу Ньюхэвна послали груз на «Богине Солнца», первый корабль, не принадлежавший космическим викингам.
      Через семьсот пятьдесят часов «Немезида» и «Корисанда-2» появились, сделав последний микропрыжок, и сразу Харкэман услышал о бое при Одамле, гибели «Е-Е» и «Отваги». Сначала он отчитался об успешном набеге, из которого провез богатую добычу, разнообразие ее сразу заметили.
      — Вот так-то, — заметил он. — На Дагоне же взята второсортная добыча.
      Дагон был базовой планетой космических викингов, оккупированной Федригом Баррегоном, там действовали корабли, включая два, которыми командовали его сыновья.
      — Корабли Баррегона сделали набег на одну из наших планет, — сказал Харкэман. — На Гэнпат. Они разграбили два города убили много людей. Я узнал об этом от капитана Рэволлоу с «Черной звезды» на Индре; он прилетел с Гэнпата. Беовульф не очень далеко, так что мы побывали там и нашли «Гриндельбэн», готовый к отлету.
      «Гриндельбэн» был вторым беовульфским кораблем, сестрой «Подарка викинга».
      Так она присоединилась к нам, и мы втроем отправились на Дагон. Взорвали один из кораблей Баррегона и отогнали другой; потом отправились на его базу. Там была джилгэмишерская колония; мы их не потревожили. Они вам это подтвердят.
      — Это заставит задуматься принца Виктора с Ксочитла, — сказал Траск. А где сейчас другие корабли?
      — «Гриндельбэн» вернулся на Беовульф; он остановится на Эматерэзу для торговли. «Черная звезда» полетела к Ксочитлу, с дружескими визитом к принцу Виктору. Рэваллоу много видел и слышал нашей Дагонской операции. Потом они собираются на Джигенат к Никки Гретэму.
      Харкэман одобрил его позицию в отношении короля Ангуса.
      — Нам ни к чему иметь дело с Воинственными мирами. У нас своя индустрия, мы производим все в чем нуждаемся, можем торговать с Беовульфом, Эматерэзу, Ксочитлом, Джигенатом и Хотом, если заключим с ними договора; никто не откажется. Плохо, что вы не по всем вопросам договорились с Мардуком.
      Харкэман, немного посетовав на это, пожал плечами.
      — Наши внуки, вероятно, отправятся в набег на Мардук.
      — Вы думаете, что так будет?
      — А вы? Вы там были; видели, что происходит. Варвары поднимают голову; у них есть вождь, и объединяются. На варварской базе есть разные общества. Те, кто не понял преимущества цивилизации и не поймут. Бездельники. Люди, ничего не создающие, успокаивающие себя, что другие сделают за них, считающие, что цивилизация нужна для того, чтобы ублажать их, чтобы они жили в роскоши, мало работали, но получали все, что хотят. Ответственность? Чепуха! Для чего им правительство.
      Траск кивнул.
      — Люди, путешествующие на попутных машинах, знают о машинах больше людей, создающих их, вот они-то и собираются все прибрать к рукам. Зэспар Мэканн утверждает, что они все могут, он их вождь.
      Он налил себе из графина, привезенного с Пашэна, на этой планете четыре века назад диктатура задушила республику. Планетарная диктатура разделилась на дюжину региональных, а сейчас они скатились к крестьянству и ремесленничеству.
      — Я многого не понимаю. На пути домой читал о Гитлере. (Ведь он) Меня не удивит, если Зэспар Мэканн тоже читал о нем. Ведь его методами он и пользуется. Но Гитлер пришел к власти в стране, разоренной поражениями в войне. В Мардуке не знали войн вот уже два поколения, и это одна из загадок.
      — Та война не утвердила власть Гитлера. Правящий класс дискредитировал себя в глазах народа. Массы не захотели делить с ним ответственность. Вот так и на Мардуке. Правящий класс стыдится своих привилегий и уклоняется от выполнения своего долга. Он начинает верить, что народ ничуть не хуже. И правительство не пользуется силой для поднятия своего престижа. У них есть демократия, но они не мешают ее врагам прятаться за гвардейцев:
      — У нас нет такой демократии и слова такого тоже, — сказал Траск. — И наш правящий класс не стыдится своей силы, а люди не бездельничают, получая достаточно, не валяют дурак. Мы тоже.
      Морглэйская династия, воевавшая два века назад, все еще тлела. На Дюрандале шла оускарсэнско-илмерсанская война, в ней участвовали Фламберг и Джойс. Ситуация на Грэме приближалась к критической. Харкэман согласно кивнул.
      — Вы знаете, почему? Наши вожди — варвары среди нас. Один из них, Наполеон с Фламберга, Родольф с Экскалибура или Ангус; они предают цивилизацию, скатываясь к варварству.
      — Кто вам импонирует, Отто?
      — Вы, вы — мой вождь. Светлое пятно в среде варваров.
      После того, как он улетел с Мардука, адмирал Шефтер приказал кораблю Джимли проверить «Честного Хорриса»; нескольким катерам было приказано остаться для контакта с кораблями, прилетающими с Тэниса, он послал Боука Волкенхэйна на «Биче космоса».
      Лайонель из Ньюхэвна прилетел с Грэма на «Голубой комете» с разными товарами. Капитану нужен был гадолиниум; граф Лайонель строил несколько кораблей. Шли слухи, что Омфрей из Глеспита покушается на трон Грэма, ссылаясь, что сестра прабабушки была замужем за прадедом герцога Ангуса. Это была ничего незначащая мелочь, но эту версию поддерживали люди и корабли, снаряженные королем Конрадом с Хольтэклера.
      Неожиданно барон Ретмор, лорд Вэлпи, Лотар Ффэйл и другие люди с Грэма стали поговаривать о его возвращении с флотом и захвате трона. Харкэман, Волкенхэйн, Карффард и другие космические викинги решительно воспротивились этому. Харкэман вспомнил потерю «Корисанды» на Дюрандале, другим не хотелось связываться и вовсю шла агитация, чтобы Траск объявил себя королем Тэниса.
      Он отказывался, все были недовольны. Так партизанщина проникла на Тэнис. Может быть начиналась новая веха прогресса.
      Был заключен договор между столицей Тэниса, Беовульфом, Планетарной лигой Эматерэзу и Киперой. Кипериане согласились на создание баз на своей планете, обеспечить рабочей силой, послать студентов на все три планеты. Тэнис, Беовульф и Эматерэзу брали на себя защиту Киперы; обещали не мешать торговли и послать армии на помощь друг другу.
      Это был вехой прогресса, и никто не оспаривал это. «Бич космоса» вернулся с Джимли, и Волкенхэйн доложил, что там никто не слышал о «Честном Хоррисе». Там находились боевые катера эскадры Мардука, пилотируемые исключительно офицерами, многие принадлежали к флотской интеллигенции.
      Их задание было не известно. Документов о торговли не было, хотя они говорили о себе, как о частных торговцах, но он потребовал документы о гражданстве в планетарной республике Этона. Этонский посол заявил протест министру иностранных дел Мардука. Сразу члены партии соцобеспечения заклейменным вмешательство, как запретный прием тайного общества джилгэмишерцев.
      — Вот такие-то дела, — закончил Волкенхэйн. — Они боятся, что кто-нибудь может выступить против. Все на Мардуке боятся этого Мэканна. Вам не кажется, что между ним и Даннэном есть какая-то связь?
      — Это меня тревожит. После битвы при Одамле, много набегов совершил Мардук?
      — «Болид» был на Одамле, потом там было два мардуканских корабля; они подготовили «Победитель» к боям. Изучали время между гибелью «Отваги» и «Е-Е» и появлением «Болида». Оно составило сто световых лет.
      Итак, Траск послал Харкэмана на «Корисанде» и Рэваллоу на «Черной звезде» поместить планеты Мардука с торговой миссией, посмотреть, нет ли даннэновских кораблей; обменяться информацией с мардуканским королевским флотом. Почти сразу он пожалел об этом; следующий джилгэмишерец принес на Тэнис вести, что принц Виктор на Ксочитле собирает флот. Он предупредил Эматэрезу, Беовульф и Киперу.
      Корабль из Бигглерспорта привез хорошо вооруженный фрахтовщик.
      На Грэме в дюжине мест происходит стычки, там сопротивлялись попыткам Ангуса собирать налоги и преследованием неугодных людей, конфискацией их имущества и передаче его предателям типа Гэрвана Спассоу, который сейчас метил из баронов в графы. Ровард Гроффис умер; арестованным в один голос заявляли, что по вине Спассоу или королевы Ивайти. Даже не взирая на угрозу Ксочитла кое-кто из уордшейвнской знати начали поговаривать о посылке кораблей на Грэм.
      Меньше чем через тысячу часов вернулся Рэваллоу на «Черной звезде».
      — Я прилетел на Джимли, на пятьдесят часов раньше мардуканского корабля. Они были рады встречи со мной; это избавляло их от посылки катера на Тэнис. У них для вас новости и два пассажира.
      — Пассажира?
      — Да. Кто, сами увидите. Но не ждите встретить гостей с бакенбардами и в мундирах, — добавил Рэваллоу. — Эти люди могут рассчитывать на самый радушный прием.
      Прилетевшими были Люсиль — принцесса Бентрик и ее сын, юный граф Рэвери. Они пообедали с Траском; присутствовал только капитан Рэваллоу.
      — Мне не хотелось покидать мужа и лететь сюда, но обстоятельства нас со Стивном вынудили, принц Траск, — начала она, — и муж настоял. Весь путь мы провели в каюте капитана, только несколько офицеров знало, что мы на борту.
      — Мэканн победил на выборах? — спросил он. — И принц Бентрик не захотел, чтобы вы со Стивном стали заложниками?
      — Да, — подтвердила она. — Он не совсем победил, но имеет все шансы. Никто не набрал большинства голосов в палате представителей, сформировалась коалиция нескольких партий, мне стыдно признаться, но много приверженцев трона перекинулась в лагерь предателей. Я их так называю, потому что они голосовали за него им принадлежит эта нелепая фраза «волны будущего».
      — Если вы не смогли их обойти, то присоединились бы, — сказал Траск.
      — А если бы вы не могли победить, то что же стали бы лизать им башмаки? — огрызнулся юный граф.
      — Моему сыну горько, — сказала мать. — Мне тоже.
      — Ну что ж, это представители, — говорил Траск, — а как же остальное правительство?
      — Партии оппозиции при поддержке предателей получили большинство депутатских мандатов. Многие из них месяц назад возмущенно отвергали свою связь с Мэканном, но сто из ста двадцати поддержали его.
      Мэканн, конечно канцлер.
      — А кто, премьер-министр? — спросил Траск. — Эндрю Даннэн? Она недоуменно взглянула на него, но сразу ответила:
      — О, нет. Наследный принц Эдвард. Нет, барон Крэгдейл. Это вымышленный титул, но мне все еще трудно представить его пример-министром.
      — Если не можешь… — начал мальчик.
      Стивн! Я запрещаю тебе так разговаривать… Барон Крэгдейл искренне верит, что выбор был продиктован волей народа, и что его долг подчиниться.
      Траску захотелось, чтобы Отто Харкэман был здесь. Он, вероятно, на одном дыхании смог бы назвать сотню великих наций, превратившихся в ничто, благодаря своим правительствам, уверенным, это народ способен только кланяться, а не управлять, и не оценивших народ. Эдвард был замечательным человеком, как обыкновенный барон. Но на этом месте он был ужасен.
      Траск спросил, почему охранники не воспользовались оружием и не стали стрелять.
      — О, да. Вы совершенно правы; они были вооружены. И не только стрелковым оружием, но и летательными аппаратами, и пушками. Как только было сформировано новое правительство, они превратились в части планетных вооруженных сил.
      — А король?
      — Он остался, — и пожав плечами сказала. — А что он мог сделать? Мы свели на нет за последние три века власти трона.
      — А что делает принц Бентрик, и почему считает, что было бы хуже, если бы вы остались там?
      — Он собирался драться, — проговорила она. — Не спрашивайте, как или чем. Может быть, как партизан в горах, я не знаю. Но даже, если он не вступит в конфликт с ними, то и присоединится к ним. Я хотела остаться и помогать ему, но он сказал, что ему не будет легче от этого, а лучше, если он будет уверен, что мы со Стивном в безопасности.
      — И я хотел остаться, — проговорил мальчик. — Я смог бы сражаться с ним, но отец приказал охранять маму. А если его убьют, то должен отомстить за него.
      — Ты говоришь, как воин; я это и раньше говорил, — Траск заколебался, потом снова повернулся к принцессе Бентрик. — А что с малышкой, принцессой Мирной? — и добавил: — И леди Валери?
      Она так ясно представилась ему, голубоглазая, чернокудрая, ясней чем Илейн.
      — Они в Крэгдейле, надеюсь, в безопасности.

6

      Попытка укрыть на Тэнисе жену и сына принца Бентрика была вызвана необходимостью. Допускалось, что новости дойдут до Мардука через Джилгэмиш. Будет лучше, если принцесса Люсиль украсит общество Райвингтона, а муж будет спокоен. Прошло полтора года с тех пор, как принц Траск улетел с Мардука; маленький граф Рэвери легко привык к новому дому, не то, что он. Наконец-то он очутился среди настоящих космических викингов, сразу захотелось все увидеть. Без сомнения, он вообразит себя космическим викингом, возвращающимся на Мардук с огромным войском, чтобы спасти отца и короля от Зэспара Мэканна.
      Траск был доволен гостями. Но его и остальных беспокоил принц Виктор с Ксочитла. Он мог поговорить о нем с Манфредом Рэваллоу — капитаном «Черной звезды». Но сначала поговорил с Виктором; лорд с Ксочитла был холодно приветлив, а его подчиненные откровенно враждебен. На орбите и космодроме Виктора было пять кораблей кроме джилгэмишерского и торговых, два Виктора, большой вооруженный фрахтовщик, прилетевший с Хольтэклера, как и «Черная звезда». В космопорте и на верфи царило оживление, будто готовилось что-то грандиозное.
      Ксочитл был в тысяче световых лет от Тэниса. Траск сразу отбросил мысль о контратаке; его корабли могли, достигнув Ксочитла, застать его незащищенным, а потом вернуться на разоренный Тэнис. Подобное случалось в космических войнах. Допускалось, что надо защищать Тэнис, если Виктор атакует, потом контрактовать, если он оставит какие-нибудь корабли. Принц Виктор мог думать также.
      У Лукаса не было времени думать об Эндрю Даннэне, исключая желание, что Отто Харкэман привезет на «Корисанде» новости. Ему нужен был этот корабль на Тэнисе с его умным и смелым командиром.
      Большую новость о Ксочитле принес джилгэмишерец. Там было только два корабля с наемниками. Принц Виктор улетел с остальными на две тысячи часов раньше, чем об этом узнали. За это время ксочитланская армада уже дважды могла долететь до Тэниса. Он не полетел и к Беовульфу, оттуда до Тэниса только шестьдесят пять часов, и они бы услышали об этом или Эматерэзу или Кипере. Вопрос, сколько у него кораблей; не меньше пяти, а может и больше. Он мог проскользнуть в систему Тэниса и спрятать корабли на одной из необитаемых планет.
      Траск послал Волкенхэйна и Рэволлоу проверить. Они вернулись, доложив, что ничего нет. По крайней мере, Виктор не проник в тыл и не выжидает, когда Тэнис окажется беззащитным.
      Но ведь он где-то был, и трудно предположить, когда его корабли могут появиться на Тэнисе. Траск понимал, что появление Виктора из гиперпространства создает серьезные проблемы.
      У него были «Немезида» и «Бич космоса»; «Черная звезда» и «Королева Флавия», отремонтированная «Колдунья», несколько кораблей независимых космических викингов, среди них «Чертовщина» его друга Роджера Эстерсана, который выразил желание остаться и помочь. Если Виктор нападет, Ксочитл останется незащищенным, там было много добычи для кораблей.
      Траск извинился перед принцессой Бентрик.
      — Я очень беспокоюсь, что ускользнув от Зэспара Мэканна, вы могли очутиться под обстрелом принца Виктора, — начал он.
      Она улыбнулась.
      — Я верю в свою судьбу. Мне кажется вокруг много защитников. Если начнется бой, вы позаботитесь, чтобы Стивн был в безопасности. Ведь так?
      — В космическом бою безопасных мест не бывает. Он будет со мной.
      Юному графу не терпелось узнать, на каком корабле он будет во время нападения.
      — Что ж, вам не надо выбирать корабль, граф. Вы будете в моем штабе.
      Через два дня «Корисанда» появилась из гиперпространства. Харкэман много не говорил перед экраном. Траск на десантном судне отправился на встречу с ним.
      — Мардук больше не на нашей стороне, — сказал ему Харкэман. — У их кораблей на планетах — их торговых партнеров приказ открывает огонь по космическим викингам, включая корабли принца Тэниса. Я узнал это от капитана Гарвея с «Виндекса». Потом мы провели маленький бой для его фильма. Я не думаю, что он сказал неправду.
      — Это был приказ Мэканна?
      — Адмирал-командора. Это не ваш друг Шефтер; Шефтер ушел на пенсию по состоянию здоровья. Он сейчас в госпитале.
      — Где принц Бентрик?
      — Никто не знает. Его обвинили в государственной измене; он сразу исчез, ушел в подполье или тайно арестован и казнен; думайте, что хотите.
      Траска удивило, что то же самое он говорил принцессе Люсиль и графу Стивну.
      — У них корабли на всех торгующих с ними планетах. Четырнадцать из них. Это для того, чтобы отгонять корабли от Мардука. Они не доверяют флоту. Принц Эдвард, все еще премьер-министр?
      — Да, как сообщил Гарвей. Мэканн благосклонно присоединил дружинников к вооруженным силам, хотя протестовал против присяги королю.
      — Хотелось бы знать, что там происходит.
      — Что? О, да вы ведь читали о Гитлере. Вероятно, там сейчас то же самое.
      Траск сказал принцессе Люсиль, что ее муж ушел в подполье; но не был уверен, что она поверила и успокоилась. Мальчик же поверил, что его отец-герой.
      Добровольцы устали ждать и через тысячу часов вылетели в космос. С Беовульфа с грузом прилетел «Дар викинга»; а после разгрузки вылетел на орбиту для патрулирования. Джилгэмишерец прилетел с Эматерэзу и рассказал, что делается там. Он ушел всех убедить, что нападения можно ожидать в любое время.
      Но все было совсем не так.
      Прошло три тысячи часов с момента первого предупреждения, это было пять тысяч часов, как корабли Виктора улетели с Ксочитла.
      Сейчас с ними был Боук Волкенхэйн.
      — Держу пари, что джилгэмишерец врет, — заявил он. — Кто-нибудь — Ник Гретэм или Эверрад, а может, и сам Виктор подкупил его, чтобы надул нас, а мы попридержали корабли здесь. А сами они собрались к нашим торговым партнерам.
      — Давайте, спустимся к Четто и очистим проход, — предложил кто-то. Кто-нибудь из них может там, а может и все.
      — Шут с ними, давайте все отправимся на Ксочитл, — предложил Манфред Рэваллоу. — У нас достаточно кораблей, чтобы отбиться от них на Тэнисе и нанести удар по их планете.
      Траск обговорил с ними оба варианта; как он должен действовать или как суверенный принц Тэниса; или как некоронованный король Мардука; или военачальник недисциплинированных варваров?
      Один из прилетевших доверия не вызывая; на следующий день прилетели еще двое, разгрузили добычу, награбленную на Брэгги и решили остаться на время, чтобы понаблюдать за происходящим.
      Через четыре дня появилась пятисотфутовая яхта из гиперпространства с вымпелом Бигглерспорта. Совершив последний микропрыжок, она дала позывной сигнал.
      Траск не знал человека на экране, но Хьюг Ретмор знал личного секретаря герцога Джориса.
      — Принц Траск, я должен поговорить с вами, как можно скорей, — начал он, почти заикаясь. Видно его миссия была такой важной, что три тысячи часовое путешествие не утомило его. — Это чрезвычайно важно.
      — Говорите, по этому экрану безопасно. И если что так важно, то поскорей рассказывайте…
      — Принц Траск, вам надо со всеми людьми и кораблями отправляться на Грэм. Только сатане известно, что там сейчас происходит, но три тысячи часов назад, когда меня послали, герцог Омфрей из Глеспита приземлился в Уордшейвне. У него восемь кораблей, снаряженным для него родственником жены королем Хольтэклера. Ими командует космический викинг — кузен короля Конрада, принц с Ксочитла.
      Лицо человека на экране было таким возмущенным, что Траску захотелось узнать почему; потом до него дошло, он откинулся на спинку кресла и захохотал. Прежде чем он смог извиниться, человек на экране снова заговорил:
      — Я понимаю, принц Траск, у вас нет причин симпатизировать королю Ангусу — бывшему королю Ангусу I, а может и последнему. Я сейчас его считаю кровавым убийцей, похожим на Омфрея из Глеспита…
      Так через некоторое прояснилась ситуация.
      В Райвингтоне по разному отнеслись к происшедшему. Космические викинги — профессионалы, такие, как Волкенхэйн, Рэваллоу и Элвин Карффард с отвращением. Они сидели здесь все эти месяцы, ожидая врага, но, если бы знали, то отправились бы на Ксочитл за добычей. Команда Грэма нарушила закон. Ангус из Уордшейвна был скверным человеком, сумасшедшим бароном из Блэклиффа с репутацией, испорченной королевой Ивайти, ее жадным семейством, но все же он был лучше убийцы и злодея, которого трудно назвать человеком Омфрея из Глеспита.
      Обе партии благожелательно относились к своему принцу. Одни надеялись, что все с Тэниса отправятся через гиперпространство на Ксочитл, мобилизовав всех, способных воевать. Другие громко и возбужденно кричали, что все, способные держать оружие, погрузившись, спешно должны отправиться освобождать Грэм.
      — Вас это не устраивает? — спросил у него Харкэман, когда они остались одни на второй день.
      — Нет, черт побери! Вы понимаете, что произойдет, если мы поддержим тех, кто рвется на Ксочитл? — Харкэман молчал, ждал, пока Траск договорит. — Через год, четыре, пять мелкие узурпаторы планет, таких, как Гретэм и Эверраде объединятся против нас и превратят Тэнис в груду шлака.
      Харкэман согласно кивнул.
      — На первый раз мы предупредим Виктора, он отведет корабли с наших планет. Если же мы сейчас атакуем Ксочитл без предупреждения, никто кроме нас не будет об этом знать. Людей типа Ника Гретэма, Тоббима из Нергэйла и Эверрарда с Хота нервируют непредсказуемые опасности, и тогда они способны на все. — Он медленно закурил трубку и добавил: — Тогда вам придется вернуться на Грэм.
      — Этого не стоит делать, хотя бы потому, что Волкенхэйн, Рэваллоу и их люди не считают, что Валери, Ретмор и Форена правы. Вы слышали, что я сказал этим людям из Карвалль-хауса, в тот день, когда я встретился с вами. И видите, что происходило на Грэме с того времени, как мы улетели сюда. Отто с Воинственным миром скоро будет покончено, половина его планет сейчас децивилизованы. Цивилизация возродилась и окрепла здесь на Тэнисе. Я хочу остаться здесь и помочь ей окрепнуть и укорениться.
      — Послушайте, Лукас, — сказал Харкэман. — Вы — принц Тэниса, а я только адмирал. Но скажу вам, если сложить руки, то все развалится. Когда все укрепится, вы сможете напасть на Ксочитл, и партия, зовущая вернуться на Грэм присоединится к вам или, если вы решитесь выступить против Омфрея из Глеспита, партия, ратующая за набег на Ксочитл тоже присоединится к вам. Но, если вы будете долго раскачиваться, то ни одна вас не поддержит.
      — И, когда через несколько лет, Тэнис будет приведен в порядок… он поднялся и прошелся по комнате, потом вернулся назад. — Что ж, я не нападу на Ксочитл, и скажу почему, а вы согласитесь. И не пошлю людей и корабли с Тэниса улаживать династические споры ни на одной планете Воинственного мира. Великий Сатана, Отто, вы участвовали в войне на Дюрандале. Так вот подобное будет происходить еще лет пятьдесят.
      — Тогда, что вы собираетесь делать?
      — Я ринулся сюда за Эндрю Даннэном, разве не так? — сказал он.
      — Боюсь, что ни Рэваллоу, ни Валери, даже Волкенхэйн и Морленд не интересуются Даннэном, как вы.
      — Тогда я постараюсь заинтересовать их. Помните, я читал о Гитлере по дороге с Мардука? Я обману их, и никто не сможет опровергнуть мои доводы.
      — Вы считаете, что я боюсь Виктора с Ксочитла? — спросил он. — Мы можем вывести на орбиту Тэниса еще полдюжины кораблей. Наш настоящий враг — Мардук, не Ксочитл; человек по имени Зэспар Мэканн. Он и Эндрю Даннэн, на которого я охочусь в сговоре, и я верю, что Даннэн сейчас на Мардуке.
      От герцога из Бигглерспорта с Грэма на яхте прилетела не очень большая делегация. Мардук для них ничего не значил. Одна из мифических цивилизаций планеты Старой Федерации, никакого отношения к Воинственному миру. Зэспар Мэканн тоже был для них ничто. На Грэме столько всякого случилось после убийства Илейн Карвалль и после захвата «Отваги», что они совершенно забыли об Эндрю Даннэне. Зачем им это. Все, кого они пытались убедить, это пятьдесят членов нового совета Тэниса, не понимали их. Не принимали их предложения, но и не оспаривали его.
      Патрик Морленд, родившийся на Грэме и ратовавший за поход на Омфрея из Глеспита, сразу отгородился от них. Он имел виды на Мардук, знал, кто такой Зэспар Мэканн; дружил с офицерами королевского флота и слышать не желал, что они стали врагами. Манфред Рэваллоу и Боук Волкенхэйн, бывшие ярыми сторонниками кампании против Ксочитла были заражены этой идеей и убеждены, что сами все придумали. Волкенхэйн на джимли говорил с офицерами флота Мардука; Рэваллоу привез на Тэнис принцессу Бентрик и слушал ее рассказы во время путешествия. Они поддерживали тезисы принца Траска. Конечно же Даннэн и Мэканн были в сговоре. Иначе, кто предупредил Даннэна, что «Победитель» будет на Одамле. Мэканн, его шпионы есть на флоте. Что касается «Честного Хорриса», разве не Мэканн блокировал расследование? Зачем адмиралу Шефтеру было выходить в отставку с приходом к власти Мэканна?
      — Конечно, мы здесь мало, что знаем об этом Мэканне, — начал личный секретарь герцога из Бигглерспорта.
      — Само собой, — подтвердил Отто Харкэман. — Предлагаю послушать, чтобы иметь представление.
      — Меня не удивит, если Даннэн был на Мардуке все время нашей охоты за ним, — проговорил Волкенхэйн.
      Траску многое хотелось знать. Как бы поступил Гитлер, если бы, обманув всех, вдруг стал праведником? Может быть Даннэн был на Мардуке… Нет, он не смог бы спрятать полдюжины кораблей на цивилизованной планете. Даже на дне океана.
      — Не удивлюсь, — заявил Элвин Карффард, — если Даннэн и есть Мэканн. Знаю они не походят, мы видели его на экране, но пластическая операция может изменить лицо.
      Это было ерундой. Зэспар Мэканн на шесть дюймов ниже Даннэна; операция не все может. Патрик Морленд, знавший одного и видевший на экране другого, должен бы знать это, но он или не думал об этом или не хотел отказываться от своей бредовой версии.
      — Никто и не слышал о Мэканне пять лет назад. Именно тогда туда мог прилететь Даннэн, — сказал он.
      И тогда в большой комнате, где они собрались поднялся галдеж, каждый отстаивал свое мнение.
      Потом верх одержала группа за возвращение на Грэм; Лотар Ффэйл, от которого Эмиссар герцога Джориса собирался получить серьезную поддержку сказал:
      — Ваши люди хотят, чтобы мы оставили на произвол судьбы восстановленную из ничего планету, в которую мы вложили и время, и деньги, вернуться на Грэм и сунуться под ваши пули? Ну, уж нет! Мы остаемся здесь, будем охранять свою планету. Если хотите, можете остаться с нами.

7

      Делегация из Бигглерспорта осталась пока на Тэнисе, пытаясь завербовать добровольцев из наемников короля Трейдтауна и торговалась с джилгэмишерцами насчет транспорта, стараясь ложь выдать за правду.
      Наблюдательный пост на Луне Тэниса обнаружил объект в двадцати пяти световых минутах к северу. Через полчаса появился другой в пяти световых минутах; очень маленький; потом третий в двух световых секундах; радары и микролучи классифицировали их, как корабельные катера. Ему захотелось узнать, не случилось ли чего на Эматерэзу или Беовульфе; может, кто-нибудь с Гретэма или Эверрада извлек урок из оборонительной мобилизации на Тэнисе. Потом катера подали сигнал, и на экране появился принц Симон Бентрик.
      — Я рад вас видеть! Ваши жена и сын здесь, беспокоятся за вас, Траск повернулся и что-то крикнул, чтобы нашли юного графа и попросили его сообщить матери.
      — Как вы?
      — Мне повредили ногу, когда я улетал с лунной базы, но ее уже подлечили, — сказал Бентрик. — Со мной маленькая принцесса Мирна. Как я сейчас знаю, она королева Мардука. — Он сглотнул слюну. — Принц Траск, мы сейчас в качестве просителей. Просим помочь нашей планете.
      — Вы — наши гости, и мы все, что в наших силах для вас сделаем, Траск проклял страх перед вторжением Ксочитла и вынужденную ложь; у Тэниса были и корабли и люди для помощи. — Что случилось? Мэканн сверг короля и захватил власть?
      Вот, что рассказал Бентрик. Это произошло перед выборами. Народные дружинники открыто взяли оружие, приготовленное для торговли с неоварварами, потом узнали еще об арсенале. Кто-то из полиции перешел к Мэканну; остальные занялись террором. То тут, то там вспыхивали рабочие бунты. Выборы стали фарсом взяткодателей. Но даже тогда группа Мэканна не набрала большинства мест в палате представителей и стала пробиваться в палату депутатов.
      — И, конечно, они выбрали Мэканна канцлером, вот такие дела, — сказал Бентрик. — Все оппозиционеры в палате представителей арестованы, всем предъявлено идиотское обвинение в шести преступлениях, в получении взяток от иностранной разведки. Все слишком абсурдно. Потом они выдвинули ставленников канцлера в палату представителей, заняли все должности.
      — Как мог последний принц допустить такое?
      — Он надеялся, что сможет контролировать.
      Королевская семья просто символ для народа. Даже Мэканн снисходительно отнесся к королю и наследному принцу… И вот он угодил в лапы Мэканну.
      — Что случилось?
      — Наследный принц убит. Убийца — неизвестный, подкупленный джилгэмишерцами, сразу был расстрелян гвардейцами принца Эдварда. Мэканн сразу захватил королевский дворец, прикончил всю охрану. Мардуканская планетарная армия прекратила свое существование; там давно зрел заговор против короля и правительства. По планете разбросаны маленькие гарнизоны, армия разгромлена за полтора суток. Сейчас Мэканн набирает добровольцев; исключительно из сторонников своей партии.
      — Но ведь вы не сидели, сложа руки?
      — О, нет, — ответил Бентрик. — Я делал все, что в моих силах, предупреждал еще несколько лет назад. О тайном обществе мятежников в королевском флоте. Когда адмирала Шефтера, насильно спровадив на пенсию, поместили в психолечебницу, я исчез, превратившись в гражданского оператора антигравитационных аппаратов в Малвертонской эскадре, но меня заподозрил один из офицеров, меня арестовали и пытали, обвиняя в контрабанде, тайно переправили на лунную базу. Там я стал санитаром в госпитале. В тот день, когда был убит наследный принц, мы подняли мятеж. Перебили всех мэканнистов. Лунную базу атаковали с планеты.
      Услышав стук за спиной, Траск обернулся и увидел принцессу Бентрик и мальчика. Он встал.
      Потом поговорим. Здесь кое-кто появился…
      Он придвинул их вперед и вышел; из комнаты раздался испуганный вскрик.
      Новости разнеслись по Райвингтону, потом и по Тэнису, когда катер спустился вниз. В космопорту толпился народ, глазея на маленький аппарат с короной и драконом на вымпеле. Траск встретил принца Бентрика, опередив других и торопливо прошептал:
      — Разговаривал здесь, помните, что Эндрю Даннэн сообщник Зэспара Мэканна. Как только Мэканн укрепит свои позиции, он пошлет корабли на Тэнис.
      — Как вы узнали это? — поинтересовался Бентрик, — от джилгэмишерцев?
      Потом к катеру подошли все остальные, и принц Бентрик обнял жену и сына.
      — Принц Траск, — он повернулся на голос, глядя в глубокие голубые глаза под угольно-черными кудрями.
      Сердце учащенно забилось; Лукас проговорил:
      — Валери! — и потом, — леди Алварес; я счастлив видеть вас здесь.
      Потом увидел, кто стоит рядом с ней, присел на корточки — и принцесса Мирна. Приветствую вас на Тэнисе, ваше величество!
      Ребенок обвил руками его шею.
      — О, принц Лукас! Я так рада видеть вас. У нас было ужасно страшно!
      — Здесь все будет хорошо, принцесса Мирна. Вы среди друзей, с которыми у вас заключен договор. Помните?
      Малышка горько расплакалась.
      — Это, когда я играла в королеву. А сейчас, я все поняла, когда говорили о дедушке и папе. Папа даже не успел стать королем!
      Что-то большое, мягкое и теплое протиснулось между ними; пес с длинной белой шерстью и висящими ушами. Это за полтора года щенок так вырос. Мопси попытался лизнуть его в щеку. Траск потрепал собаку и выпрямился.
      — Леди Валери, вы пойдете с нами? — спросил он. — Я собираюсь подыскать квартиру принцессе Мирне.
      — Принцессе Мирне или королеве Мирне? — проговорил Траск.
      Принц Бентрик покачал головой.
      — Мы не знаем. Король был жив, когда мы улетали с Лунной базы, но это было пятьсот часов назад. Мы ничего не знаем и о ее матери. Она была во дворце, когда убили принца Эдварда; мы ничего о ней не слышали. Король несколько раз появлялся на экране, как попугай, повторял, что ему велел Мэканн. Как загипнотизированный. Они вероятно, что-то с ним сделали, превратив в зомби.
      — А как Мирна попала на Лунную базу?
      — Об этом позаботилась леди Валери. Она, сэр Томас Кобблэй и капитан Рейнер. Они вооружили слуг в Крэгдейле охотничьими ружьями и всем, что было, захватили космическую яхту принца Эдварда и улетели. По яхте били из наземных батарей и с кораблей Лунной базы. Кораблей королевского флота! — зло добавил он.
      По катеру, на котором они прилетели на Тэнис тоже стреляли, пытаясь остановить. Но капитан почти сразу отправился в гиперпространство.
      — Яхту послали к Джимли, — сказал Бентрик, — чтобы попытаться убедить подразделения королевского флота не переходить к Мэканну. Они останутся там, дожидаясь моего возвращения. Если я не прилечу через тысячу пятьсот часов, я останусь на Лунной базе, а они будут действовать по своему усмотрению. Надеюсь, они двинутся на Мардук и атакуют.
      — Это еще шестьдесят дней, — сказал Отто Харкэман. — Ужасно долго, сможет ли за это время Лунная база устоять против целой планеты.
      — Она отлично укреплена. Построена четыреста лет назад, когда Мардук объединился с шестью планетами. Она выдерживала длительные атаки, одну почти год. С тех пор постоянно укреплялась.
      — А сейчас, как обстоят дела? — спросил Харкэман.
      — Когда я улетал шесть кораблей бывшего королевского флота переметнулись к Мэканну. Четыре — полуторатысячефутовых класса «Победителя» и два — двухтысячефутовых. Потом там было четыре корабля Эндрю Даннэна…
      — Так значит, он действительно на Мардуке?
      — Я думал, вы знаете это и хотел узнать откуда. Да, «Фортуна», «Болид» и два вооруженных торговых корабля, построенных на Болдэре «Надежный» и небезызвестный вам «Честный Хоррис».
      — Но вы все же не совсем уверены, что Даннэн был на Мардуке?
      — Вообще-то, да. Я слышал несколько историй о компании против Омфрея и Глеспита.
      Он не упомянул о намерениях Волкенхэйна организовать грабительскую экспедицию на Ксочитл.
      — Меня не удивляет, как все обернулось. Мы считали, что Даннэн отправится на Мардук, так скоро. Но недооценили его. Может быть он тоже читал о Гитлере. Он не собирался заниматься мелочами, а жаждал победы над великой цивилизацией.
      — Да, — вставил Харкэман. — Пять лет назад, когда Даннэн начал осуществление своей программы, кем был этот Мэканн?
      — Никем, — сказал Бентрик. — Агитатором у разбитого корыта Дрепплине; имел таких же никчемных сторонников, а свою штаб-квартиру на сигарном складе. Через год у него была приличная контора, он купил право на два телевыступления. Через год уже три собственных телестудии, а на его митинги и собрания приходили тысячи людей.
      И так, все выше.
      — Да, Даннэн финансировал его, проталкивая вперед; вот так Мэканн и отодвинул на задний план короля. И Даннэн захотел устранить с его дороги принца Эдварда и подослал убийцу.
      — Наконец, он станет хозяином Мардука. И мардуканский флот через гиперпространство движется на Тэнис, — вставил Волкенхэйн. — Нам надо отправляться на Мардук и ударить по нему, пока он еще недостаточно силен.
      Вот так кое-кто хотел поступить с Гитлером, но потом многие после времени жалели, что не поддержали их.
      — «Немезида», «Корисанда» и «Бич космоса» подходят для этого? — спросил Траск.
      Харкэман и Волкенхэйн согласились; Волкенхэйн подумал и о «Даре викинга» с Беовульфа; Харкэман был почти уверен, что и «Черная звезда» и «Королева Флавия». Он повернулся к Бентрику.
      — Сначала с Джимли отправятся катера; возможно через час. Мы не знаем сколько соберется кораблей, но нам не хочется потерять их в бою. Сообщите туда, что корабли с Тэниса уже в дороге, пусть подождут.
      Тысяча пятьсот часов пробыл Бентрик в космосе, летя от Мардука. У него не было времени определять, сколько тратят на дорогу с других планет — торговых партнеров Мардука и никто не мог сказать сколько кораблей.
      — Много времени у нас не займет создание совместного действующего флота. Даже после всех обсуждений, — сказал Траск Бентрику, — это присуще не только демократам.
      Действительно, споров было много, особенно между мардуканцами. Принц Бентрик намеревался с собой взять наследную принцессу Мирну. Король Майкиль или мертв или лишился рассудка после идеологической обработки; кого-то надо посадить на трон. Леди Валери, сэр Томас Кобблэй — ее опекун, няня Маргот не хотели расставаться с ней. Принц Бентрик настаивал; то с меньшим успехом, что бы жена и мы оставались пока на Тэнисе. В конце концов решили, что все мардуканцы отправятся на «Немезиде».
      Лидер делегации Бигглерспорта произнес страстную речь, что придут на помощь после установления порядка на своей планете. Он наговорил много глупостей и заявил, что Тэнис должен защищать планеты, где сложилась неблагоприятная обстановка. Когда делегация ушла с митинга, они решили, что их космическая яхта должна отправиться на Эматерэзу и Беовульф за помощью, чтобы сформировать полк местной пехоты, который должен поступить на службу короля Трейдтауна, чтобы джилгэмишерцы переправили их на Грэм.
      Проблема была двойной; эскадра должна драться, чтобы освободить Луну Мардука, покончить с кораблями Даннэна Мэканна; а на земле расправиться со сторонниками Мэканна и восстановить мардуканскую монархию. Многие люди на Мардуке будут рады поражению Мэканна, возьмутся за оружие и поддержат их. Боевое оружие было почти не знакомо людям, даже спортивное было редкостью. Собрано было все годное стрелковое оружие, лучевая артиллерия и автоматические ружья.
      С Беовульфа прилетел «Гриндельбэн»; «Богиня солнца» с Эматерэзу; на орбите Тэниса были три корабля свободных космических викингов, они объединились для экспедиции. Но будет с ними возни, если они захотят пограбить Мардук. Но пусть это беспокоит мардуканцев. Пусть во всем винят Зэспара Мэканна. У Луны Тэниса собралось двадцать кораблей, считая три независимых и один насильно мобилизованный джилгэмишерский транспортный; это был самый большой в истории флот космических викингов. Элвин Карффард изрек это, когда они проводили смотр на экране.
      — Это не флот космических викингов, — заметил принц Бентрик. — Там только три их корабля. Остальные с трех цивилизованных планет: Тэниса, Беовульфа и Эматерэзу.
      Карффард удивился.
      — Значит и мы цивилизованная планета? Как Мардук, Болдэр, Одайн или?..
      — А почему бы нет?
      Траск улыбнулся. Он подумал об этом еще два года назад. Но еще сомневался, пока не услышал сейчас. Его самый младший офицер штаба граф Стивн Рэвери не собирался это принимать на свой счет.
      — Мы — космические викинги! — настаивал он. — И мы вступим в бой с неоварварами Зэспара Мэканна.
      — Что ж, вторую часть я не оспариваю, Стивн, — сказал его отец.
      — А, как ваши люди различат, кто цивилизованный, а кто нет? — спросил Гветт Кэби. — Давайте сигнал. Все корабли готовы к прыжку.
      Траск нажал кнопку на пульте. На контрольном пункте Кэби загорелись огоньки, значит сигнал кораблями принят. Он сказал:
      — Прыжок, — попыхивая своей трубкой и повернул красную рукоятку.
      Четыреста пятьдесят часов «Немезида» находилась в пространстве; с каждым часом они приближались к Джимли. Вначале дикий и ужасный космический викинг Стивн, граф Рэвери был радостно возбужден, но через некоторое время решил, что ничего особенного не происходит; это просто космический корабль, он летал на таких и раньше. Ее высочество, наследная принцесса, а может быть и ее величество — королева Мардука тоже угомонилась, и вся троица, включая Мопси занялась игрой.
      Конечно Мирна только девочка, на два года моложе Стивна, но она была или будет его госпожой, она участвовала в космической авантюре, могла приказывать, а безжалостный Рэвери — межзвездный террорист — нет. Разница между ними, как планетой и спутником. Но она была просто десятилетним ребенком.
      Замечательно, что не было уроков. Сэр Томас Кобблэй увлекся ландшафтом и техническими спорами с Вэном Ларчем и капитаном Рейнером наставником Стивна, бывшим космическим астронавигатором и его родней по хобби. Леди Валери была свободна. Нашлось немало добровольцев развлечь ее; но Траск взял на себя оградить ее от скуки.
      Шарль Рэнне и капитан Рейнер подошли к нему перед обедом.
      — Нам кажется, что мы догадываемся, где база Даннэна, — начал Рэнне.
      — О, отлично! — У каждого своя планета. — Где ваша?
      — Эбаддон, — заявил наставник графа Рэвери.
      Это название ни о чем Траску не говорило, и он добавил:
      — Девятая планета в системе Мардука.
      — Да, вспомните, когда Боук и Манфред на своих кораблях проверяли планеты, нет ли на них принца Виктора? Как «Честный Хоррис» сновал туда-сюда. Мы решили, что база должна быть на необитаемой планете Мардуканской системы.
      — Не понимаю, мы сразу не подумали об этом, — вставил Рейнер. Полагаю, никто не думал, что Эбаддон для чего-нибудь годится. Это маленькая планета, около четырех тысяч миль в диаметре. Она покрыта льдом. Почти год займет дорога к Эбботу, а почему бы нам не попытаться? Никого никогда не интересовал Эбаддон.
      Но для целей Даннэна планета не совсем годилась. Траск вызвал принца Бентрика и Элвина Карффарда; им понравилась эта идея. Обговорили все за обедом, но общее обсуждение оставили на потом.
      Даже Гветт Кэби — корабельный пессимист ничего предосудительного в этом не нашел. Траск и Бентрик сразу занялись составлением военного плана.
      Карффард предлагал подождать, пока они не подойдут к Джимли и обсудят с другими.
      — Нет, — заявил Траск. — Это флагманский корабль, здесь и будем решать.
      — А как же с мардуканской эскадрой? — поинтересовался капитан Рейнер. — Я думаю, что адмирал флота Баргэм откомандирован на Джимли.
      Принц Симон Бентрик немного помолчал, недовольный, что решение откладывается.
      — Может сейчас он и там, но когда я был, его не было.
      — Но… Ваше высочество, он — адмирал; а вы коммодор.
      — Вовсе не я. Король в плену, а может уже умер. Последний принц мертв. Принцесса Мирна — ребенок.
      Я принимаю на себя должность принца-регента.

8

      На Джимли произошло маленькое недоразумение с адмиралом флота Баргэмом. Коммодоры не приказывают адмиралам, может быть регенты, но кто дал право принцу Бентрику называться регентом? Регенты выбираются палатой депутатов или назначаются канцлером.
      — Вы рассуждаете, как Зэспар Мэканн и его прихвостни, — рассмеялся Бентрик.
      — А конституция… — успел подумать он, прежде чем его спросили, а что конституция.
      — Хорошо, регента выбирают. Даже члены королевской семьи сами не могут назначить регента.
      — Я смогу. Именно я. И не думаю, что понадобятся какие-то выборы, по крайней мере, сейчас. Пока мы не удостоверимся, что народ Мардука доверяет выбору своего правительства.
      — Командный катер с Лунной базы доложил, что там шесть боевых кораблей королевского флота атакованы четырьмя, — сказал Баргэм. — У меня только четыре; я послал за кораблями на планеты, торгующие с ними, но ответа не получил. Мы не сможем отправляться только с четырьмя.
      — Шестнадцать кораблей, — исправил Бентрик. — Нет, пятнадцать и один джилгэмишерский, которым мы пользуемся для переброски войск. Я думаю, этого достаточно. Вы в любом случае остаетесь здесь на Джимли, адмирал; когда прилетят другие корабли, вы отправитесь с ними на Мардук. Сейчас я проведу собрание на борту флагмана «Немезиды». Хочу, чтобы явились командиры четырех кораблей, не считая вас, раз вы остаетесь здесь, как только совещание закончится, мы вылетаем.
      На самом деле они отправились в космос быстрей, совещание проходило в трехсот пятидесяти часах до Эбаддона. Командирам кораблей надо было только сидеть за командирскими пультами и следить, как корабли появляются после длинного прыжка; остальное время они могли изучать древнюю историю или заниматься своим хобби. Через триста пятьдесят часов капитаны отправились на свои корабли; офицеры собрались в машинном отделении, как туристы в отели в курортный сезон. Один из четырех мардуканцев, капитан Гарвей, переправлявший жену и сына Бентрика с Мардука, другие трое горой стояли за Бентрика и Тэнис, против Мэканна. Но они были и антибаргэмцами.
      Какая-то несуразица в том, что адмирал флота остался командующим после того, как Зэспар Мэканн пришел к власти.
      После выхода в космос, они сели обговорить бой при Эбаддоне.
      Никакого сражения не было.
      Это была мертвая планета, в одном полушарии ночь, в другом сумерки от далекого на расстоянии трех с половиной биллиона миль, солнца; на полюсах горные пики покрыты снегом. Снег на вершинах, это замороженный углекислый газ, соответственно на поверхности температура ниже минус сто градусов по Цельсию.
      На орбите кораблей не было; радиация была очень слабой, такая какая бывает от природных минералов; разрядов электричества не наблюдалось.
      В командной рубке «Немезиды» не смолкал гул голосов; капитаны кораблей с экранов хотели знать, что им делать.
      — Продолжайте, — сказал им Траск, — облетать планету, при необходимости спускайтесь на милю. Они могут прятаться где-то на ней.
      — Но, не на дне же океана, — сказал один из глупых шутников, бывших всеобщем посмешищем.
      Наконец, они нашли на северном полюсе, где было не холоднее чем в любом другом месте планеты. Первая утечка радиации обнаружена из спрятанного внизу ядерного реактора. Потом небольшие электрические разряды. Наконец, телескопические экраны обнаружили космопорт, громадный, овальный амфитеатр, выкопанный между двумя зубчатыми горными хребтами.
      Разговор в командной рубке был грубым, но тон начал меняться. Можно только удивляться, как в несколькими простыми ругательными словами можно выразить свои чувства. Все, кто высмеивал Шарля Рэнне, сейчас хвалили его.
      Но там не было никаких признаков людей: корабли сошлись, герметично закрытое десантное судно с десантниками в скафандрах спустилось вниз. Экраны в командной рубке светились. В углекислом снеге отпечатались стофутовые следы корабельных шасси. На курсирующих кораблях зажглись огни, осветив скалистые стены, герметически закрытые пещеры и туннели. Там работало много людей, лет за пять-шесть до того, как Эндрю Даннэн или кто-то другой обосновались на этой базе.
      Эндрю Даннэн. Они нашли его знак — голубой полумесяц на черном фоне, на объектах. Нашли инструменты, Харкэман узнал в них, имевшиеся на «Отваге». В жилищах даже нашли сожженные снимки Невила Ормма. Но не нашли ни маленького летательного аппарата, который можно было поместить на борту корабля, никакого оружия, даже револьвера или гранаты.
      Даннэн ушел, но они знали, где искать его. Мардуканские события вступали в свою финальную фазу.
      Мардук был на другую сторону Солнца, чем Эбаддон, на девяносто пять миллионов ближе. Гветт Кэби и Мардуканский астронавигатор, помогавший ему, проделали путь за световую минуту. Мардуканец считал, что все идет превосходно; Кэби нет.
      Последний микропрыжок был нацелен на Луну Мардука, хорошо видимую в телескопы. Они вышли через световую секунду, хотел Кэби полагал, что Луна значительно ближе. Когда изображение на экранах стало четким, они увидели, что не очень опоздали. Луна Мардука обстреливались и сама огрызалось Огнем.
      Они нашли, и их тоже засекали, группы из шестнадцати неожиданно появившихся потрепанных космосом кораблей. Рядом с Траском на экран смотрел Бентрик; экран пока был молочно-белым, Бентрик говорил в радиофон:
      — Симон Бентрик, принц Мардука вызывает лунную базу. — Потом медленно дважды повторил. — Лунная база; это говорит Симон Бентрик, принц-протектор.
      Он подождал десять секунд и снова начал, когда экран замерцал. Человек, появившийся на нем был одет в форму офицера Мардуканского флота. Ему не мешало бы побриться; его бородатая физиономия расплылась в счастливой улыбке. Бентрик назвал его по имени.
      — Привет, Симон; рад видеть вас, ваше высочество, а что это за принц-протектор?
      — Кто-то должен это взять на себя. Король жив?
      Улыбка соскользнула с лица коммодора.
      — Не знаем. Сначала Мэканн заставлял говорить его перед экраном. Вы ведь знаете, надо было всех поторопить подчиниться и присоединиться к нашему «верноподданному» канцлеру. Мэканн всегда появлялся с ними на экране.
      Бентрик кивнул.
      — Я помню.
      — Потом, когда вы улетели, Мэканн успокоился и разрешил королю произнести речь. Через какое-то время король стал заикаться и повторяться. Как потом всем говорил Мэканн; король совсем перестал появляться. Мне кажется была на это какая-то причина.
      Бентрик злобно выругался; офицер на Луне продолжил:
      — Для него лучше бы было умереть.
      Бедняга, добрый человек Майкиль. Бентрик сказал:
      — И я так думаю.
      Коммодор на Луне добавил:
      — Нам изменили больше двух кораблей флота, после того, как вы улетели. — Он перечислил их. — Мы добыли один даннэновский — «Фортуну». Нейтрализовали малвертонскую базу. Они пользовались антарктической базой, но мы ее уничтожили. Захватили «Честного Хорриса». Они раза два пытались напасть на нас и потеряли два корабля. Восемьсот часов назад они соединились с остатками даннэновской эскадры в пять кораблей. Высадились в Малвертоне. Мэканн призывал корабли торговых партнеров присоединиться к нему. Полагаю, они проигнорировали эта. Он также объявил адмирала Даннэна — командующим народной армией. Пехотинцы Даннэна должны контролировать Малвертон. А король Майкиль VIII был пленником Мэканна.
      — Так Даннэн захватил Мардук. Он добился, чего хотел, — сказал он. Четыре корабля улетели с лунной базы, а сколько всего у них?
      — «Болид» и «Затмение» — корабли Даннэна и корабли королевского флота «Чемпион» и «Гвардеец»; на орбите пять — «Паладин», даннэновские «Звездный прыгун», «Сирена», «Надежный» и «Перевозчик». Последние две записаны, как торговые, но они выполняют функции боевых.
      Четыре сошли с орбиты и полетели к кораблям-освободителям; по одному ударили с лунной базы, но не повредили; два корабля, бывшие на орбите планеты также изменили курс. В командной рубке было тихо, только щелкал компьютер. Три корабля заторопились от планеты и два их догоняли. Ему не хотелось, чтобы четыре корабля со спутника присоединились к пятому с планеты. Но ничего не получилось.
      — Что ж, нам нужно сложить все тухлые яйца в одну корзину, — сказал он. — Попытаемся ударить, когда они соединятся.
      Компьютеры снова защелкали. Обслуживающие роботы разносили горячий кофе. Сын принца Бентрика, сидевший рядом с отцом, продолжал играть в безжалостного Рэвери, космического демона, он был самым юным офицером, готовившемуся к своему первому бою и боялся, и был самым счастливым, счастливым, как никогда в своей короткой жизни. Капитан Гарвей с «Виндекса» подал сигнал другим кораблям.
      — Королевская эскадра, первыми ударим по предателям!
      Он мог понять и посочувствовать, дать, если не ободрял тактических разработок, призвать Харкэмана быть готовому ко всему. Он приказал «Черной звезде» и «Богине Солнца» подготовить джилгэмишерский фрахтовщик. Две группы корабля Даннэна и Мэканна быстро приближались, и Элвин Карффард прокричал в телефонную трубку, увеличить скорость.
      Начали рваться реактивные снаряды, две группы кораблей по четыре и пять шли на равной дистанции, приближаясь с каждой секундой. Вылетали огненные шары. На поврежденном борту вспыхнул пожар. Пострадал вражеский корабль. Капитан «Королевы Флэвии» на экране сказал, что корабль сильно поврежден. Три корабля с мардуканским драконом кружили друг вокруг друга. Два открыли огонь по третьему, который отчаянно отбивался. Третий взорвали и кто-то закричал:
      — Вычеркивайте одного предателя!
      Взорвали другой, потом третий. Траск услышал, как кто-то сказал:
      — Там был один из наших, — захотелось узнать какой. Он надеялся, что не «Корисанда»; нет, не она; он увидел ее, спешившую за двумя другими кораблями по направлению к «Черной звезде» и «Богине солнца». Потом «Немезида» и «Звездный прыгун» попали под обстрел.
      Бой разгорелся, все завертелось, горящие корабли летели к планете, на экранах все кружилось. Тем временем они очутились у внутреннего края экзосферы, шар начал распадаться, корабль за кораблем вырывались из него и уходили на орбиту, некоторые были сильно повреждены, другие рвались в атаку на врага. Иные пытались укрыться за планету. Он увидел три приближавшихся корабля: «Корисанду», «Богиню солнца» и джилгэмишерца.
      Траск вызвал Харкэмана.
      — Где «Черная звезда»? — спросил он.
      — Погибла, — ответил тот. — Мы поразили два даннэн-мэканновских «Болид» и «Надежный».
      Потом юного Стивна Рэвери, бывшего у одного из внутренних экранов, вызвал капитан Гомперт с «Гриндельбэн», в этот момент кто-то закричал:
      — Здесь снова «Звездный прыгун»!
      — Скажите пусть подождет, надоел, — огрызнулся он.
      «Немезида» и «Звездный прыгун» сцепились друг с другом, отражая удары, потом «Черный прыгун» улетел в тартарары.
      Сегодня многие оказались там, включая Манфреда Рэваллоу; его смерть опечалила многих. Манфред был хорошим парнем и отличным другом.
      В Райвингтоне у него осталась девушка…
      Проклятье, на борту «Черной звезды» было восемьсот замечательных парней, почти всех ждали девушки на Тэнисе.
      Что ж, как говорит Отто Харкэман, разве это не привычно для космических викингов?
      Потом Траск вспомнил, что зачем-то понадобился Гомперту с «Гриндельбэн». Попросил юного графа Стивна подключить его.
      — Мы потеряли одного из наших мардуканцев, — сказал Гомперт с беовульфским акцентом. Думаю, это был «Челенджер». Похоже, что его подбила «Сирена». Я пытался догнать ее.
      — Как, к западу? Правильно, капитан.
      Похоже, что все кончилось. Вы сидите и смотрите, и вдруг до вас доходит, что — все и вы удивляетесь. Так бывает всегда. Нет больше ни вспыхивающих и гаснущих огненных шаров, ни рвущихся снарядов, ни вражеских кораблей. Пришло время подсчитать свои корабли, потом обдумать бой на Мардуке.
      «Черной звезды» нет. Также и «Челенджер» с «Завоевателем». «Бич космоса» был жестоко потрепан, сильнее чем после Беовульфского набега, констатировал Боук Волкенхэйн.
      «Дар викинга» сильно поврежден, как и «Корисанда», досталось бортам «Немезиды».
      Три корабля независимых космических викингов «Гарпия», «Проклятье» и «Чертовщина» Роджера-фан-Морвилла пропали.
      Принц Бентрик нахмурился.
      — Не хочется думать, что все три взорваны, ведь никто этого не видел.
      — Мне тоже, но может все три, получив повреждения, улетели на планету.
      — От них было бы мало толку, как от освободителей Мардука. Они и летели сюда, чтобы набить свои трюмы. Мне хотелось бы, чтобы они не поддержали Мэканна, — с ним согласились, он продолжил. — Только вооруженные люди смогут противостоять штурмовикам Мэканна и пиратам Даннэна; они смогут тогда справиться с ними.
      — Мы не хотим никого убивать, только… — неожиданно сказал принц Симон. — Я начинаю говорить, как его бывшее высочество, наследный принц Эдвард. Он был против кровопролития. Но если те сунутся, боюсь, что придется убить несколько космических викингов.
      — Они — не мои викинги, — Траск немного удивился этому, почти восемь лет он сам так зовется. Хорошо, а почему бы нет? Он управляет цивилизованной планетой Тэнис, ведь так?
      — Но давайте оставим их в покое. Это три корабля не вредней внезапных заморозков; все равно Мэканн и Даннэн будут наказаны.
      Четыре часа они спускались по сокращающейся спирали. Смотрели телевизор, взятый на Джимли. Принц Симон Бентрик сказал:
      — Власть изменника Мэканна больше не существует. Вернее ему сторонники советовали оставаться верным трону. Народным дружинникам приказали сложить оружие и сдаться; в случае отказа, верные люди с законной армией покончат с ними.
      Маленькая принцесса Мирна сказала:
      — Если дедушка еще жив, он — король, если нет, я — ваша королева, а пока я не вырасту, и не смогу управлять королевством, я признаю принца Симона регентом и протектором королевства и приказываю всем подчиняться ему.
      — Вы ничего не сказали о правительстве, демократии и конституции, заметил Траск. — И я предлагаю пользоваться словом «управление», а не «королевская власть».
      — Это правильней, — подтвердил самозваный принц-протектор. — Но с демократией что-то не так. Если ее не будет, не появится и типы, подобные Мэканну, на ней же и нападающие. Не думаю, что она неприемлема. Но считаю, что может порождать таких маньяков. Это так же, как и то, что разбитая машина не тронемся с места пока ее не отремонтируют.
      — Надеюсь, вы не думаете, что наш феодализм Воинственного мира избавлен от сумасшедших.
      — Он привел примеры и процитировал Отто Харкэмана, когда тот говорил о варварстве, распространяющимся снизу вверх вместо того, чтобы спускаться сверху вниз.
      — Все именно так и бывает, — добавил Траск, — правительство может не справляться с работой. Долгое время землянин был просто животным, пока через миллионы лет развития не изменился в процессе эволюции, так и политика — научная система правительства претерпевает изменения.
      — Мы сможем все сделать лучше, когда разрушим старое, надеясь, что другие будут работать лучше, затрачивая меньше времени, — сказал Бентрик.
      Малвертон рос на телескопных экранах, по мере того, как они спускались. Космопорт, где Траск приземлялся почти два года назад был полон разбитыми кораблями, взорванными на земле и сожженным термоядом. В воздухе над городом был бой, все и здания, и земля, и воздух кричали о нем. Королевский дворец был в центре боевого водоворота.
      Патрик Морленд вступил в него с первой группой пехотинцев с «Немезиды». Из джилгэмишерского фрахтовщика, похожего на нее были выброшены десантники и стофутовые аэролодки, на верху посадочных площадок и террас дворца рвались снаряды, летели пули, кругом дым. Потом приземлились первые аэрокары, огонь с воздуха прекратился; люди, превратились в бойцов, стреляющих из винтовок и автоматов.
      Траск и Бентрик были в арсенале, когда к ним присоединился двенадцатилетний граф Рэвери, начав с ними искать оружие и шлемы.
      — Тебе нечего здесь делать, — сказал ему отец. — Мало мне еще своих забот…
      Этого не стоило говорить. Вмешался Траск.
      — Вам следует быть на борту, граф, — сказал он. — Когда все утихнет, принцесса Мирна сойдет с корабля. Вы должны лично ее сопровождать. Не думайте, что вас оставят без внимания. Она — наследная принцесса, если еще не королева, то будет ей через несколько лет. Сопровождая ее сейчас вы заложите фундамент своей карьеры. Нет ни одного молодого офицера флота, который бы не мечтал поменяться с вами местом.
      — Вы правильно подошли к нему, Лукас, — одобрил Бентрик, когда мальчик ушел, гордый своей миссией.
      — Все как сказал и будет, — Траск замолчал, поразившись, что это пришло ему в голову.
      — Знаете, девочка через несколько лет будет королева. Королеве нужен супруг — принц. Ваш сын — отличный парень. Он сразу понравился мне, я ему говорил об этом, я ему тоже. Он будет хорош на троне рядом с королевой Мирной.
      — О, это, как сказать. Дело не в кровном родстве, они родственники в шестнадцатом поколении. Но люди осудят меня за то, что я воспользовался своим положением регента для женитьбы сына.
      — Симон, говорю, как один суверенный принц другому, вам многое предстоит понять. Одну важную вещь вы уже поняли, что правителю нужно пользоваться силой и проливать кровь, чтобы не лишиться власти. Так же вы узнали, что правители не должны бояться мнения народа. Не важно, что история напишет о нем. Правитель — сам себе судья.
      Бентрик опустил смотровое стекло со шлема, проверил заряжены ли револьвер и карабин.
      — Все, что меня волнует, это мир и благоденствие Мардука. Хочется, чтобы все закончилось. Что ж, пора в дорогу.
      На верхней террасе было все спокойно, когда они приземлились. Спустилось много аэрокаров, выгрузили людей; часть опустилась за зданиями ниже на две тысячи футов. На нижней террасе стреляли из автоматов, ружей, лучевых пушек, рвались бомбы, свистели пули. Они спустились в низ, попав под огонь, свернули на широкую аллею, поднялись повыше на каре.
      Они поспешили к баррикадам из мебели, статуй, разного хлама, которые нагромоздили дружинники и космические викинги Даннэна.
      Вошли в комнаты, наполненные пороховым дымом, кругом летали трупы. Пришли подъемник с ранеными, комнаты, забитые своими людьми.
      — Будьте на стороже! Это не грабительская экспедиция! Ты — кретин, не понимаешь, что враг может притаиться?!
      В одной огромной комнате, то ли бальном, то ли концертном зале содержались заключенные; люди с «Немезиды» сидели в креслах детектора лжи с проводами, шлемами, полупрозрачными шарами. Двое людей Морленда привязали одного дружинника к креслу.
      — Ты еще не знаешь, что это такое? — спросил один из них.
      — Это детектор лжи. Шар светится голубым светом; если попытаешься соврать, то станет красным. И в тот момент, как зажжется красный свет, полечишь в зубы вот этим револьвером.
      — Знаешь что-нибудь о короле? — спросил Бентрик. Тот обернулся.
      — Нет. Никто, кого спрашивали не слышал о нем уже месяц. Он исчез, он еще что-то хотел добавить, но передумал, взглянув на Бентрика.
      — Король мертв, — мрачно заявил Бентрик. — Они пытали его, довели до помешательства, а потом использовали его, как чревовещателя у экрана; поняв, что больше его нельзя показывать людям, убили.
      Через час они нашли Зэспара Мэканна. Он бы смог нам кое о чем рассказать, если бы был жив, но он и его сторонники — фанатики забаррикадировались в тронном зале и погибли, защищая его. Они нашли Мэканна на троне, верх его черепа был снесен, рука сжимала револьвер, на полу валялась корона, вместе с забрызганной кровью бархатной шапочкой и кусками мозга.
      Принц Бентрик поднял и посмотрел с отвращением.
      — Что можно сказать об этом, — начал он, — не думаю, чтобы он стремился к этому, думается, он хотел отменить монархию, а не сидеть на троне.
      Исключая разбитую люстру и несколько трупов, которые сразу вынесли, кабинет, где заседали министры был цел. Здесь они устроили штаб-квартиру. Боук Волкенхэйн и еще несколько капитанов присоединились к ним. Бой еще шел в нескольких местах во дворце; в городе то же было неспокойно. Кое-кто вступил в контакт с капитанами «Проклятия» и «Гарпии» и привел их во дворец. Траск пытался с ними договориться, но напрасно.
      — Принц Траск, вы — мой друг, худого я от вас не видел, — сказал Роджер Эстерсан, — но вы ведь должны понимать до какой степени капитан космических викингов может удерживать команду. Эти люди прилетели не исправлять ошибки правительств на Мардуке. Их интересует, что они смогут увезти отсюда. Я могу ценой свей жизни попытаться остановить их…
      — А я и пробовать не стану, — буркнул другой капитан. — Я сам появился здесь для того, что и они.
      — Вы можете остановить их, — заявил капитан «Гарпии», — но не удастся.
      Траск просмотрел несколько донесений из разных мест планет. Харкэман был в одном из больших городов на востоке, там люди восстали против ставленников Мэканна и собирались расправляться с дружинниками добытым оружием.
      Помощник Волкенхэйна приземлился на территории большого концлагеря, где томились десять тысяч политических врагов Мэканна; и всем им раздал оружие. Гомперт был в Дрепплине; он доложил, что люди там поддерживают режим Мэканна, и он хотел бы для устрашения применить ядерное оружие.
      — Скажите своим людям, что собираетесь в другой город, — сказал Траск. — У нас есть для вас город; большой индустриальный центр. Там есть чем поживиться.
      — Там тоже мардуканцы, — начал было Бентрик, потом махнул рукой. Это нам не нравится, но ничего не поделаешь. Вот такие-то дела, джентльмены.
      Отправляйтесь в Дрепплин и делайте, что хотите.
      — А когда справитесь, попытайте счастья на Эбаддоне. Вам туго придется, капитан Эстерсан. Вы знаете, что там Даннэн. Два космических викинга, нет солдаты королевской армии Тэниса привели грязную, измученную старуху в лохмотьях.
      — Она хочет поговорить с принцем Бентриком; больше ни с кем. Говорит, знает, где король.
      Бентрик вскочил, придвинул ей стул, налил вина.
      — Он еще жив, ваше высочество, наследная принцесса Мелани, прошу прощенья, вдова наследного принца и я спрятали его, как смогли. Если вы поспешите…
      Майкиль VIII — король Мардука лежал на полу на тощем тюфяке в узкой комнатушке за кладовкой со всяким хламом в восточном крыле дворца. Там стояло ведро с водой, на табуретке лежала какая-то пища. Измученная, растрепанная женщина в засаленном комбинезоне сидела на корточках возле него.
      Наследная принцесса Мелани, которую Траск помнил прелестной, изящной хозяйкой Крэгдейла. Она вздрогнула и хотела встать.
      — Принц Бентрик! А это принц Траск с Тэниса! — воскликнула она. Поспешите; унесите его отсюда в безопасное место. Прошу вас. — Потом она снова присела и вдруг упала, потеряв сознание.
      Они ничего не смогли узнать. Принцесса Мелани лишилась рассудка. Ее компаньонка, знатная дама, что-то бессвязно бормотала. Король лежал, вымытый и накормленный в чистой постели, бессмысленно глядя на них, не узнавая. Доктора ничем не могли помочь.
      — Он понимает не больше новорожденного младенца. Не знаю, сколько еще протянет. Но наш профессиональный долг поддержать его. Но это не лучшее для него.
      К следующему полудню дворец был очищен. Под дворцом была главная силовая установка, ее пытались взорвать, пытались воспользоваться паралитическим газом. Пытались удушить голодом спрятавшихся под землей защитников.
      На третий день выполз мужчина с привязанной к стволу карабина белой рубашкой.
      — Принц Траск с Тэниса здесь? — спросил он. — Я хочу говорить только с ним.
      Быстро привели Траска. Приползший прятался за валуном, торчал только ствол карабина с белой рубашкой. Когда Траск обратился к нему, он высунул голову.
      — Принц Траск, с нами Эндрю Даннэн; он командовал нами но сейчас мы его разоружили и арестовали. Если мы приведем его к вам, вы нас отпустите?
      — Если сдадите оружие и приведете его к нам, обещаю отпустить.
      — Хорошо. Мы мигом, — человек крикнул. — Согласен! — и сказал, ведите его.
      Их было несколько. Некоторые в мундирах офицеров народной дружины; кое-кто в куртках космических викингов. Между ними шел темнолицый мужчина с острой бородкой, Траск дважды посмотрел на него, прежде чем узнал Эндрю Даннэна. Он очень походил на уордшейвнского герцога Ангуса, каким от того запомнил. Даннэн с призрением смотрел на него.
      — Ваш выживший из ума король не сможет управлять без Зэспара Мэканна, а тот не может обходиться без меня, а тем более вы, — проговорил он. Перестреляйте эту трусливую шайку, и я буду править Мардуком за вас.
      — Он снова взглянул на Траска.
      — Кто вы? — спросил. — Я вас не знаю.
      — Траск вытащил из кобуры револьвер.
      — Я — Лукас Траск. Тебе знакомо мое имя, — сказал он. — Встаньте сзади.
      — О, да; бедный дурачок, собравшийся жениться на Илейн Карвалль. Как бы не так, лорд Траск из Траскона. Она любит меня, не тебя. И ждет сейчас меня на Грэме.
      Траск выстрелил ему в голову. Глаза Даннэна недоуменно расширились; потом колени подогнулись, и он рухнул лицом вниз. Лукас сунул револьвер в кобуру, взглянув на замершее тело.
      Никакой разницы между этим убийством и выстрелом в гадюку или убийством скорпиона.
      Эндрю Даннэна больше нет.
      — Возьмите эту падаль и бросьте в энергетический конвертор, приказал он. — И что бы ни от кого я больше не слышал имени Эндрю Даннэна.
      Траск посмотрел, как вытаскивают тело, глянул, как пятьдесят прихвостней мнимых правителей Мардука убираются восвояси, подталкиваемые вооруженными людьми Патрика Морленда.
      Сейчас он в чем-то упрекал себя. Он хотел предотвратить преступление против Мардука, сохранив жизни. Надо предотвратить убийства до следующего захода солнца.
      Что ж, король Симон I сможет с этим справиться.
      Лукас начал так думать о своем друге. А почему бы нет? Мозг Майкиля мертв; тело больше года не выдержит. Тогда королева — ребенок, и долгое регентство, а это опасно. Лучше сильный король. А потом женитьба Стивна и Мирны. Мирна лет через восемь должна выйти замуж в интересах государства, так почему бы ее мужем не стать другу детства Стивну?
      И Симон Бентрик поймет необходимость этого. Он не трус и не дурак; ему только понадобится время на обдумывание.
      Отпущенные ушли. Медленно он последовал за ними.
      Не стоит жать на Симона; толкать его на это; надо дать ему освоиться. Потом заключить договор Тэниса, Мардука, Беовульфа и Эматерэзу; также договориться с другими цивилизованными планетами. Начать подумывать о Лиге цивилизованных миров.
      Неплохо и ему привыкнуть к титулу короля Тэниса. Тогда сможет отмежеваться от Воинственных миров и Грэма. Оставит это Виктору с Ксочитла или Гэрвану Спассоу. Виктор не захочет быть последним космическим викингом, воевать с Воинственными мирами. Рано или поздно цивилизация Старой Федерации отвлечет их от набегов на другие планеты.
      Ну, а раз он собирается стать королем, ему нужна королева. Для королей это обычное дело. Он сел в маленькую кабину и поднялся на лифте. Там была Валери Алварес. Они радовались общению на «Немезиде». Ему захотелось, чтобы она всегда была с ним, даже на троне…
      Илейн пришла к нему. Лукас чувствовал ее присутствие. Она прошептала:
      — Она любит тебя, Лукас. Скажет это тебе. Будь добр с ней, и она сделает тебя счастливым.
      Потом она ушла, и он знал, что навсегда.
      Прощай, Илейн.