Квентин улыбнулся в ответ дяде, который с улыбкой смотрел на него. Раньше бы такая похвала значила для него все, теперь же — с учетом обстоятельств — была лишь слабым утешением.

— Я благодарю тебя, дядя, — сказал он наконец. — Это была для меня честь — быть твоим учеником.

— Как и для меня было честью учить тебя, — ответил сэр Вальтер, и в уголках его глаз Квентин заметил стыдливые слезы.

Потом наступило молчание.

Ни один из них не проронил больше ни слова, оба молча смотрели перед собой. Что еще они могли сказать? Все было уже сказано, всякое другое слово лишь увеличило бы боль.

Они оба знали, что спасения нет. Еще было не ясно, что уготовили им сектанты, но Малькольм Ратвен и его оголтелые бандиты уже с лихвой доказали, что ни в грош не ставят человеческую жизнь. Чтобы достичь своей цели, братья рун шли по трупам, и ни сэр Вальтер, ни Квентин не строили себе иллюзий на этот счет. Они умрут, вероятно, уже сегодня, в ночь, предсказанную рунами на саркофаге Роберта Брюса.

Это была ночь лунного затмения…

Долго они сидели молча, погруженные в свои мысли. Через некоторое время возле барака опять раздались шаги. Дверь открылась, и люди в балахонах вошли снова.

На этот раз очередь наступила сэра Вальтера и Квентина.

Зрелище было ужасно и отвратительно.

В древнем круге камней, созданном в доисторические времена, собрались братья рун — дюжина людей в балахонах, одетых в черные маски и балахоны братства.

Факелы в их руках были единственным освещением, потому что луна, которая стояла высоко в небе, уже начала тускнеть. Теперь можно было видеть только узкий серп, светивший бледным светом. Лунное затмение вот-вот должно было произойти.

Сэра Вальтера и Квентина ввели в центр круга — туда, где стоял каменный жертвенный стол. Их ждали двое людей в балахонах.

Один из них был высокого роста, и под балахоном четко проглядывались очертания его худой, стройной фигуры. Почерненная маска закрывала его лицо, однако сэр Вальтер был уверен, что это не кто иной, как Чарльз Деллард, инспектор-предатель.

Другой человек был меньше ростом. От остальных сектантов его отличало белоснежное одеяние и серебряная маска на лице. Через прорези сверкала пара глаз, полных ненависти.

Должно быть, это Малькольм Ратвен, предположил сэр Вальтер, пока Квентин искал глазами молодую женщину, связанную по рукам и ногам, которая лежала на каменном жертвенном столе. Ее одели в убогое платье из серого льна и распустили длинные волосы на тысячелетнем камне. Отчаяние сквозили в ее взоре.

— Мэри! — закричал Квентин, и мощным рывком ему удалось вырваться из лап своих мучителей. В несколько прыжков он оказался возле жертвенного стола и припал к нему.

— Мэри, — прошептал он. — Мне так жаль. Так жаль, ты слышишь?

— Любимый Квентин, — ответила она с дрожью в голосе. — Ты ни в чем не виноват. Судьба против нас. Я желаю, чтобы мы никогда не встречались.

— Нет, — ответил он, и слезы выступили у него на глазах. — Все равно, будь что будет, но я счастлив, что повстречал тебя.

— Погляди. — К ним подошел мужчина в серебряной маске и окинул их хозяйским взглядом. Его голос источал злобу.

— Значит, ты все-таки подыскала себе кого-то, кто растопил твое ледяное сердце, Мэри Эгтон? Кого-то, кто достоин тебя — безродного горожанина самого дурного сорта.

— Не смей его оскорблять, — закричала на него Мэри. — У Квентина гораздо больше чести и достоинства даже в одном его мизинце, чем во всем твоем проклятом теле, Малькольм Ратвен. Ты последний отпрыск благородного рода, твой титул и имения всего лишь унаследованы. Что есть у Квентина, того он добился сам. Если бы мне пришлось выбирать между вами, то без сомнения я бы предпочла его.

Человек в маске пошатнулся, как от удара кулаком, так сильно его задели слова Мэри.

— Ты пожалеешь, — предрек он, — когда я желал твоей симпатии, ты отказала мне в этом. Теперь ты ответишь за это.

— Вы все заплатите за это, — добавил он, обращаясь к Квентину и сэру Вальтеру. — Прежде, чем луна снова появится, вы пожалеете, что встали у нас на пути. Наступит новое время, уже сегодня ночью!

— Что вы задумали? — поинтересовался сэр Вальтер, похоже, совершенно не впечатленный патетическими словами сектанта. — К чему все это кровопролитие? К чему эта бессмысленная ненависть? Этот дурацкий маскарад? Вы действительно верите во весь этот спектакль?

Человек в серебряной маске бросил на него странный взгляд. Потом он медленно и угрожающе подошел к нему.

— Неужели, — сказал он при этом, — после того, что вы узнали и пережили, вам не хватает веры, Скотт? Однако я отлично вижу страх в ваших глазах.

— Тут вы правы. Но причина этого не старые проклятия и глупый маскарад, которых я не боюсь, а гораздо большее, — то, что вы можете причинить шотландскому народу своим безумием. Что вы намерены предпринять, Малькольм Ратвен?

— Итак, вам известно, кто я, — ответил тот и поспешным движением руки снял свою маску. Бледные черты его лица были перекошены от ненависти. — Тогда я хочу оказать вам услугу и в последнем акте этой пьесы предстану перед публикой с открытым забралом. А почему бы и нет? Если сейчас будет закончен ритуал, то больше не играет никакой роли, как меня зовут и кем я был раньше. Будут только спрашивать, кто я сейчас.

— Действительно? — Сэр Вальтер равнодушно поднял брови. — И кто же вы, Ратвен? Сумасшедший? Мечтатель, утративший связь с реальностью? Или же вы самый обычный вор и убийца?

На лице Малькольма Ратвена отразилась богатая игра выражения гнева.

— Вы ничего не знаете, — заявил он. — Вы так же несведущи, как и в первый день, при этом у вас было достаточно возможностей, чтобы осознать это и поверить. Но я уверяю вас, Скотт, еще до восхода солнца вы убедитесь, что я не сумасшедший и что проклятие рун действительно существует. Потому что сегодня ночью я освобожу его.

— Значит, вот какова причина? Вот почему должны были умереть несчастные люди? Мой бедный Джонатан? Профессор Гэнсвик? Аббат Эндрю?

— Они были последними. Последними в длинном списке жертв, которые потребовались в борьбе за рунический меч. Много столетий назад был заключен пакт, Скотт. Пакт с темными силами, которые отныне живут в руническом мече, поддерживают его хозяина и могут сделать его королем. Они вызвали гибель Храброго Сердца и сделали Роберта Брюса королем.

— Роберт Брюс был королем Шотландии, — перебил его Скотт, — получив священное благословение церкви.

— Чепуха. Его королевство было лишь тенью. Его господство длилось недолго. Брюс мог бы править вечно, но он был слишком прост, чтобы понять, какие возможности предоставила ему судьба. Он оставил меч на поле боя под Бэннокберном и тем самым отказался ото всего.

— Он сделал лишь то, что подсказала ему его совесть.

— Он сам предрешил свое падение и выдал нас всех. Как известно, непосредственно после битвы колдунья, выступавшая за белую магию, забрала меч, чтобы спрятать его от нас. Многие столетия мы напрасно искали его.

— Мы? Кто «мы»?

— Братство рун и род Ратвенов, — с гордостью ответил Малькольм, — неразрывно связанные со дня битвы под Бэннокберном. Не одно столетие мы ищем меч и сделали все, чтобы вернуть господство, пока новый порядок укреплялся. Пришли англичане и заняли нашу страну, предводители кланов вели себя перед ними как глупые школяры. Не хватало силы, которая объединит кланы, потому что символ этого единства был утрачен в день судьбоносной битвы. Наконец меч все же обнаружили, и братство посчитало время наступившим. К сожалению, мы должны были признать, что ошибались.

— Восстания якобитов, — отгадал сэр Вальтер. — Значит, вы были движущей силой, стоявшей за этим. Вы надеялись с помощью Стюартов свергнуть правительство, но ваш план окончился крахом. Поэтому необдуманное проклятие из замка Эдинбург…

— Время еще не наступило, знаки неверно истолковали. Великий друид, ведущий наше братство через столетия, нашел смерть при обстреле Эдинбургского замка. Мой дед, Гален Ратвен, был единственным, кто знал о местонахождении меча. В беспорядке войны он умер и унес с собой эту тайну в могилу.

— Как жаль, — принес свои соболезнования сэр Вальтер без малейшего следа сожаления.

— Из-за его ранней смерти цепочка оборвалась. Столетиями членство братства рун передавалось от отца к сыну. Мой же отец был совершенно не в курсе. Он женился на аристократке, которая придерживалась английских обычаев и не была высокого мнения о древних традициях своего народа. До сих пор она одержима идеей женить лэрда Ратвена, своего единственного сына, на англичанке. Лэрд случайно натолкнулся на записки своего деда и узнал, какую гордую традицию хранит дом Ратвенов. Когда была обнаружена могила Роберта Брюса, он увидел знаки на саркофаге и понял, что это его судьба, — заново основать братство и заняться поисками меча, потому что близилось время исполнения.

— Но вы не нашли его, — подвел итог сэр Вальтер, которому было ясно, что Малькольм говорил о самом себе.

— Едва нашлись следы, только указание на книгу, в которой были записаны тайны нашего братства на тот случай, если оно когда-нибудь будет разбито и понадобится его заново основать. Хотя наши заклятые враги, монахи Драйбурга, все эти столетия следили за нами, они не догадывались, что эта книга находится у них перед носом. Эту книгу, разрозненную на фрагменты, которые разнесли по разным библиотекам, они хранили сами.

— И в поиске этих отрывков документа вы добрались до Келсо, — подвел итог сэр Вальтер.

— В Драйбурге была одна из библиотек, существовавших еще в древние времена, она могла хранить документ. Конечно, я не знал, что монастырь постигло разрушение. Итак, нам пришлось искать в Келсо долгими ночами со всем усердием. Но мы ничего не нашли. И тут несведущий молодой человек по чистой случайности наткнулся на нужные нам сведения.

— Джонатан, — вздохнул сэр Вальтер. — Поэтому ему пришлось умереть.

— Ваш студент оказался в неподходящее время в неподходящем месте, Скотт. Чтобы замести наши следы в библиотеке, я отдал приказ сжечь ее дотла. Я полагал, что пожар в библиотеке привлечет к себе достаточно внимания и поможет нашему агенту проводить поиски рунического меча.

— Вы говорите о Чарльзе Делларде.

— Конечно. То, что ваш незадачливый племянник чуть не погиб при пожаре в библиотеке, еще больше облегчило для нас дело, потому что вы лично потребовали официального расследования и тем самым обеспечили Делларду полное прикрытие. До тех пор, пока вы не начали совать свой нос в дела, которые вас не касались. Мне тут же стало ясно, что вы представляете для нас опасность. Итак, я решил убрать с дороги вас и вашего племянника.

— Покушение на мосту, — догадался сэр Вальтер. Малькольм кивнул.

— Однако покушение прошло не так, как мы планировали. И вместо вашей кареты на подпиленный мост въехала другая карета — с двумя молодыми женщинами.

— Отъявленный подлец! Эти женщины из-за вас чуть не лишились жизни!

— Знаю. И представьте мое удивление, когда я узнал, что одна из этих женщин — моя собственная невеста. Между тем я знал, что это не было совпадением, а того желали звезды. Неудачное падение моста поставило меня в затруднительное положение. Монахи в Келсо присматривались к нам, и вы, мой уважаемый Скотт, все больше оказывали давление на Делларда, тогда как поиски братства не продвигались вперед. Итак, я должен был принять решение…..

— …и вы приняли решение избавиться от меня и Квентина, — продолжил сэр Вальтер. — Поэтому последовало нападение на имение. Вы хотели запугать нас, чтобы мы покинули Абботсфорд и уехали в Эдинбург.

— Вы неправильно истолковали мои планы, Скотт, — Малькольм говорил, как учитель с учеником. — Я не хотел избавиться от вас. Наоборот, я делал все, чтобы поддержать вас в ваших расследованиях. Потому что мне было ясно, что ваш блестящий разум и ваши старания могут оказаться очень полезными, если мы заставим вас работать на себя. Лишь слишком поздно я выяснил, что монахи в Келсо пришли к той же мысли. С тех пор мы попеременно давали вам указания, при этом каждый из нас дивился стремительному продвижению, которые вы совершали. Разве это не ирония судьбы? Вы были марионеткой у нас обоих и ни разу не заметили этого.

— Вы лжете, — сказал сэр Вальтер, но его замешательство было хорошо видно. Действительно ли это было так? — спрашивал он себя. Действительно ли все это время им манипулировали и управляли, а он и не заметил этого? Не работал ли он на руку врагам со своим упрямством и жаждой узнать правду?

— Что произошло с профессором Гэнсвиком? — спросил он.

— Что должно было с ним случиться?

— Почему он должен был умереть? Только потому, что он мог слишком много рассказать мне? Это доказывает, что вы лжете.

— Вы серьезно верите, — Малькольм Ратвен презрительно фыркнул, — что вам мог помочь этот старый дурак? Он был так же безопасен, как и бесполезен. То, что он сообщил вам, мы бы сами могли вам поведать.

— Почему же тогда вы убили его? Почему, если он не представлял для вас никакой угрозы?

— Все совершенно просто, — с довольной ухмылкой ответил Малькольм, — потому что происшествие в библиотеке подсказало мне, что ничто так сильно не мотивирует вас, как потеря дорогого близкого человека, в смерти которого вы будете винить себя. Разве я оказался не прав?

На какой-то миг сэр Вальтер потерял дар речи, так ужасно было услышанное им.

— Вы жалкий, непостижимый ублюдок, — прошептал он. — Вы убили невинного человека только для того, чтобы держать меня на привязи? Профессор Гэнсвик должен был умереть, чтобы я еще упорнее искал меч?

— Звучит чудовищно, я признаю это. Но вы должны согласиться со мной, что этот шаг имел беспроигрышный результат, мой дорогой Скотт. Отныне все ваше честолюбие было устремлено к разрешению загадки братства рун, и остановить вас стало невозможно.

— И… рисунок, который оставил Гэнсвик?

— Маленькая деталь от нас, в конце концов, должны же мы были оставить для вас следующее указание. Это наживка, которую вы и ваш простофиля племянник без колебаний проглотили. Вы нашли надпись на саркофаге и расшифровали знаки, иначе вы бы не оказались здесь.

— Не все знаки, — возразил сэр Вальтер.

— Конечно, иначе вы бы также не оказались здесь, — со злобой ответил Малькольм. — Вы хотите знать, что означают эти знаки? Каждый приверженец братства знает их наизусть, потому что оно передается из поколения в поколение уже почти пятьсот лет:

В ночь темной луны

Соберется братство

Вместе в кругу камней,

Чтобы встретить угрозу

И вернуть то, что когда-то было утрачено

Меч рун

— Вы видите это, Скотт? — спросил Малькольм и указал на небо, где диск луны потемнел тем временем еще сильнее. Теперь она выглядела так, будто ее залило кровью, пурпурно-красным цветом среди звезд. От серпа остался только тоненький край. — В предсказании речь идет об этой ночи! О ночи, когда луна поблекнет и проклятье начнет действовать с новой силой, даруя шотландскому народу свободу.

— Свободу, — поддел его сэр Вальтер. — Как часто использовалось это слово, чтобы расчистить путь жестоким узурпаторам? Для вас речь идет не о свободе, Ратвен, а только о том, чтобы увеличить вашу собственную власть. Но это вам не удастся сделать, потому что вы только окунете Шотландию в хаос и доставите новые страдания. Люди достаточно страдали в этой стране. Все, в чем она нуждается в первую очередь, это мир.

— Будет мир, — заверил его Малькольм. — Если с трона будет сброшен неверный король и я сам надену корону, то воцарится мир.

— Вы? Вы сами хотите короновать себя? — Сэр Вальтер печально рассмеялся. — По крайней мере, я теперь знаю, что вы сумасшедший.

— Я могу понять, что вы не разделяете мои взгляды, Скотт. Все великие личности истории имели славу, что они сумасшедшие. Александр Македонский, Юлий Цезарь, Наполеон…

— Вы действительно хотите взять за образец для подражания человека, который устроил кровавую революцию и вовлек всю Европу в бессмысленную войну?

— А почему бы нет? Провидение избрало меня, Скотт. Меня и никого другого. Рунический меч, выкованный в древние времена и обладающий несокрушимой мощью, придаст мне силы, необходимые для этого. Это и есть ключ, с которым мы сделаем возможным поворот времен и уничтожим новый порядок. Мы восстанем из пепла как новые повелители этой страны и когда-нибудь, возможно, и всего мира!

— Вы потеряли рассудок, — сказал Вальтер Скотт. Это не был упрек, а убеждение, которое, однако, не обрадовало Малькольма Ратвена. По нездоровому блеску его глаз было видно, что его разум уже погрузился в те пропасти, из которых нет возврата.

Его переговоры с сэром Вальтером подошли к концу. В повелевающем жесте он воздел высоко руки.

— Мы победили, братья мои! — закричал он своим приверженцам. — Руны и кровь!

— Руны и кровь, — эхом вторили ему сектанты. Потом снова и снова: — Руны и кровь!

Сопровождаемый хором сектантов, Малькольм Ратвен повернулся обратно к жертвенному столу, где по-прежнему лежала Мэри. Квентин сидел на корточках возле нее и пытался утешить, но какое утешение может быть в такой жуткой судьбе, ожидавшей ее?

Снова Малькольм опустил серебряную маску налицо. Потом он распростер руки, и тут же его приверженцы смолкли. Деллард подошел и протянул ему меч, и Малькольм поднял его так высоко, чтобы каждый из братьев мог увидеть его. Рокот прошел по рядам собравшихся, полных ужаса, удивления и неприкрытой алчности.

— Это рунический меч, братья мои! Клинок, выкованный в древние времена, с которым предатель Уоллес одержал свои победы, прежде чем этот меч обратился против него и наказал. Проклятие, заключенное в его лезвии, все еще действует, но его нужно обновить, чтобы он снова мог разгромить врагов Шотландии. Как и пятьсот лет назад, наступила ночь темной луны, в которую мы собрались, чтобы свершить то, что повелевает нам история. И как когда-то, клинок должен быть окроплен кровью девственницы, чтобы пробудились его силы!

— Нет! — Квентин вскочил. — Эй, чудовище в маске, ты не причинишь ей вреда! Не смей класть руки на нее, иначе я…

Он замолчал, когда кулак конвоира опустился на его затылок. Квентин упал на землю, но хотел подняться. Отчаяние и страх потерять Мэри придавали ему мужество и силу, о которых прежде он и не догадывался. Неумолимо он поднялся снова и гневно засверкал глазами на Малькольма Ратвена.

— Уберите его прочь! — приказал тот раздраженно, и Квентина снова схватили.

— Нет! — кричал он, вырываясь из железных тисков и протягивая руки к Мэри, чтобы коснуться ее в последний раз.

— Квентин! — кричала она. Их глаза встретились, и они послали друг другу взгляды, полные умиротворенности и утешения.

— Мне так жаль, Мэри, — с горечью говорил он. — Ты слышишь? Мне так жаль!

— Ты ни в чем не виноват, Квентин. Ты все возможное сделал для меня. Я люблю тебя…

— Великолепно, — с издевкой сказал Малькольм Ратвен. — Значит, ты все-таки нашла то, что тебе подходит, дорогая Мэри? К сожалению, у этого счастья нет будущего, потому что через несколько мгновений луна скроется полностью. Тогда наступит мое время, Мэри Эгтон, а твое — закончится.

— И это хорошо, Малькольм Ратвен, — ответила Мэри с ледяным спокойствием, — потому что я не буду жить в твоем времени.

Затравленно Квентин взглянул на небо. Малькольм оказался прав. Луна между тем настолько окрасилась в темный цвет, что выглядела бледным диском на черном фоне ночи. Звезды исчезли за темными облаками, а вдали раздались раскаты грома, от которых ночь казалась еще более зловещей. Ледяной ветер подул и закружился в кругу камней. Через несколько мгновений состоится затмение…

Малькольм Ратвен уже занес клинок и держал его обеими руками, чтобы с дикой яростью опустить его на беззащитную жертву. Его приверженцы одобряли его таинственным пением на отвратительном, грубом языке, который Квентин не понимал. Их заглушали ветер и приближающийся гром.

— Нет! — закричал он, и все еще с отчаянной силой борясь со своими палачами, но они схватили его и потащили прочь, чтобы он ничего не мог предпринять против их церемонии. Они отнесли его обратно к дяде, у которого также ужас был написан на лице.

— Нет, Ратвен, нет! — закричал Вальтер Скотт из всех своих сил. — Не делайте этого…

Это было как в кошмарном сне.

Вдруг все стало происходить как будто в замедленном темпе, и у Квентина появилось чувство, что он воспринимает все вокруг расплывчато. Будто бы его сознание нарочно помутилось, чтобы не видеть, как рунический клинок принесет жуткий конец любимой им женщине.

В миг смерти Мэри призналась ему в своей любви, запретной любви дворянки к простолюдину, но что она могла сделать с тем несчастьем, которое разразилось с силой грозового ливня у них над головами?

Взгляд на небо…

Лунное затмение произошло.

Затянутый облаками темный диск стоял в небе, освещаемый молниями, которые разрезали плащ ночи.

Миг, который братство рун ждало уже более полутысячи лет, наступил. Пение сектантов раздавалось на фоне громыхающего крещендо, и Малькольм Ратвен стал действовать.

Сознание Квентина стало снова ясным. С кристальной резкостью он видел в свете факелов предводителя сектантов, поднявшего меч, и на долю секунды, казалось, время замерло. Квентин оцепенел, потом он увидел с расширенными от ужаса глазами, как Малькольм Ратвен собирается с силами для смертельного удара.

В этом момент случилось непредвиденное.

Раздался громкий удар грома, и круг камней содрогнулся. Почти все сектанты упали от ужаса на землю. В тот же самый момент непосредственно над кругом камней блеснула молния, осветившая все, как днем, соединилась с древним клинком, вошла в него и поразила Малькольма Ратвена со страшной силой.

Пение сектантов оборвалось. Какое-то время все были ослеплены, и истошный крик, который раздался из горла Малькольма Ратвена, сообщил всем, что судьба пошла по другому пути. Пучки красного и зеленого света брызнули в разные стороны, потом молния потухла.

Все тело Малькольма было охвачено огнем, он покачивался из стороны в сторону. Маска слетела с него и обнажила почерневшие, застывшие черты лица, на котором таращились широко раскрытые от удивления глаза. Его рот искривился в последней гримасе.

— Брюс, — тихо произнес он. И затем еще раз: — Это был дух Брюса.

Потом он рухнул на землю.

— Проклятие! Проклятие! — закричал один из сектантов. — Оно направлено против нас!

Безудержный страх охватил братьев рун, и ледяной ветер разнес его по рядам и наполнил их души паническим ужасом.

Державшие Квентина тоже не избежали этого. Они ослабили свои тиски, и молодому человеку удалось высвободиться. Огромными прыжками он поспешил к Мэри, лежавшей без движений на холодном жертвенном столе. Проклятая молния поразила и ее?

— Нет! Прошу, не надо…

Квентин склонился над ней и с неописуемым восторгом узнал, что ее сердце еще билось.

Когда его взгляд упал на рунический меч, лежащий на земле рядом с жертвенным столом, он увидел, откуда шли красные и зеленые лучи света: от сверкавших рубинов и сияющих смарагдов, которыми была украшена ручка меча. Руна, которая украшала острие, к бесконечному удивлению Квентина, бесследно исчезла!

Молодой человек не успел выразить свое удивление, потому что события разворачивались стремительно. Чарльз Деллард, который упал подле безжизненного тела Малькольма Ратвена и убедился в его смерти, с яростью вскочил на ноги. Поспешным движением правая рука скользнула под широкий плащ и выхватила изогнутый кинжал.

— Ведьма должна умереть! — заорал он жаждущим крови голосом, так похожим на голос его впавшего в безумие несчастливого предводителя. Он уже было собрался наброситься на Мэри, чтобы довести до конца дело, намеченное Малькольмом.

Квентин действовал быстрее и решительнее, чем могли реагировать его разум или осторожность. Ловко, как дикая кошка, он поднялся, прыгнул поверх жертвенного стола, на котором все еще без сознания лежала его дама сердца, и, оттолкнувшись от него, бросился на противника. То, что он подвергался опасности напороться на кинжал Делларда, было ему безразлично. Ярость, отчаяние и страх, накопившиеся за все прошедшие дни, как будто сломали некую преграду и придали Квентину сверхчеловеческие силы.

В прыжке он дотянулся до Делларда, схватил его за плащ и повалил его с ног. Они упали на землю, сцепившись в смертельной схватке. Началась жестокая борьба за обладание оружием.

Сэр Вальтер, охранники которого убежали от страха, хромая, добрался до каменного стола, чтобы прийти на помощь своему племяннику. Тут ночь пронзил хриплый крик, который заглушил взволнованные крики сектантов.

— Квентин, — заохал сэр Вальтер и в отчаянии обратился с молитвой к небу. Он добрался до жертвенного стола, где лежала Мэри Эгтон, увидел меч, драгоценные камни которого сияли в свете факелов, а затем обоих мужчин, неподвижно лежавших на земле, окропленной кровью.

— Квентин…

Один из силуэтов двинулся, потом слегка поднялся и, ничего не соображая, огляделся по сторонам. К своей несказанной радости Вальтер Скотт узнал, что это был его любимый племянник. Деллард лежал неподвижно с собственным кинжалом в сердце.

Сэр Вальтер поспешил к Квентину, вместе они позаботились о Мэри, которая постепенно пришла в себя после обморока. Но опасность все же не миновала. Когда сектанты увидели, что и второй их предводитель нашел свою смерть, их первоначальный ужас сменила ярость. Вокруг раздались крики, требующие расправы.

— Убейте их! Они виноваты во всем!

— Вы направили на нас проклятие!

— Они не должны жить!

— Руны и кровь!

Они шли на них со всех сторон, образуя круг, все уже стягивающийся вокруг жертвенного стола. Жажда убийства сверкала в прорезях для глаз, раздалось жуткое бормотание, звучавшее как рычание архаического чудовища, которое смертельно ранено и теперь в последний раз жаждет крови.

Тесно прижавшись друг к другу, Квентин, Мэри и сэр Вальтер встретили врага, который подступал со всех сторон, достав кинжалы и ножи, и каждый из троих знал, что им не следует ждать пощады.

Лунное затмение уже прошло. Небосвод начал принимать обычный цвет, а бледный серп спутника земли выступил снова. Гроза ушла дальше, словно она метала молнии лишь с одной целью: показать Малькольму Ратвену границы его смертного существования.

Далеко идущие планы братства рун потерпели крах, но последняя кровь еще не была пролита. Сектанты хотели, чтобы кто-то поплатился за то, что разыгралось у них на глазах.

Инстинктивно Квентин обнял Мэри. Она прильнула к нему, и сэр Вальтер простер над ними руки, как отец, желающий огородить своих детей от опасности. Так бы их постиг печальный конец, если бы в этот миг не раздался цокот копыт приближающихся лошадей.

Снова задрожал круг камней, когда из темноты ночи выскочили храпящие лошади, на которых сидели мужчины с натянутыми на голову капюшонами. Они замахали длинными палками и тут же накинулись на нападавших.

— Монахи из Келсо, — воскликнул сэр Вальтер. — Мы спасены!

Моментально завязалась отчаянная битва между монахами и сектантами, несоизмеримо более яростная, чем та, на улицах Эдинбурга. Рукопашная битва между силами света и тьмы, к которой монахи готовились столетиями, наконец состоялась. Повсюду раздавался шум драки, здесь и там в ночи свистели удары, сопровождаемые криками пострадавших. Факелы потухли, и в розовой полутьме возвращающегося месяца сновали фигуры в широких одеяниях, сошедшиеся в беспощадном поединке.

Сколько их было, фехтующих в сумрачном освещении, было нельзя установить. Наконец монахи из Келсо одержали победу. Большинство сектантов пало жертвой ударов палок отважных братьев ордена; другие обратились в бегство.

Тень выступила из полутьмы и присоединилась к сэру Вальтеру, Квентину и Мэри, которые наблюдали за чудовищным спектаклем, затаив дыхание. Фигура была одета в широкий балахон монаха ордена, и когда он скинул капюшон, Квентин и сэр Вальтер узнали в нем брата Патрика, заместителя аббата Эндрю и его правую руку.

— Вы не пострадали? — поинтересовался он.

— К счастью, нет, — ответил сэр Вальтер. — Но если бы вы и ваши браться не подоспели вовремя….

— Я очень сожалею, что мы пришли так поздно. Но после того как мы узнали, что произошло в Эдинбурге, нам потребовалось некоторое время, чтобы выяснить, в каком кругу камней братство рун решило совершить обряд.

— Тогда вам известно, какая участь постигла аббата Эндрю?

Патрик кивнул.

— Он умер за то, во что верил. Он всегда был убежден, что мы однажды должны будем противостоять злу, и он оказался прав. Теперь же опасность миновала.

Квентин обошел жертвенный стол и склонился над руническим мечом. Странное чувство наполнило его, когда он взял его в руки. С удивлением он рассмотрел драгоценные камни, которые так неожиданно стали видны. Потом он протянул оружие своему дяде, а тот передал его в свою очередь брату Патрику.

— Вот, — сказал он. — Это клинок, из-за которого было принято столько страданий. Возьмите его на хранение и позаботьтесь о том, чтобы он никогда больше не послужил причиной таким бедам.

— Нет, сэр Вальтер! — Монах в отказе поднял руки. — Как я могу взять на себя смелость спрятать это оружие? Другие пытались сделать это, а они были умнее и могущественнее меня, но и они потерпели неудачу. Меч нельзя скрывать. Кажется, будто в него вселилась собственная воля, которая велит все вернуть обратно.

— Тогда уничтожьте его.

— В этом нет нужды. Потому что не меч несет зло, а люди. Когда-то этот клинок стал символом, сэр Вальтер, символом единства и свободы Шотландии, и таковым он должен остаться. Отнесите его обратно в Эдинбург и передайте представителям правительства. Вы знаете, как поступить с ним.

Сэр Вальтер ненадолго задумался и потом кивнул утвердительно.

— Возможно, вы правы. Мы расскажем, что нашли меч в другое время и при других обстоятельствах. С учетом политического резонанса будет несложно найти убедительного свидетеля, который поклянется в истинности этой истории. О том, что произошло здесь, в кругу камней, я не пророню ни слова.