11

– «Освоение», я на орбите.

– Рад слышать, Рик.

– Иду на посадку. Дайте координаты.

– Будь осторожен. Территория планеты заселена враждебной формацией. Груз на борту?

– Да.

– Высылаю координаты.

– Принял.

– Отбой.

На фоне исполинского красного шара Бетельгейзе планета казалась дырой. Бездонным черным колодцем. Чернее космоса. Так и должен выглядеть мир, на котором идет жестокая, бескомпромиссная борьба. Борьба видов.

Сигнал вызова.

– Рик?

– Слушаю, «Освоение».

– В нашем секторе неспокойно. Командование решило выделить вам эскорт. Стратосферный истребитель и четыре тактических модуля.

– Спасибо.

– Не за что. Удачной посадки.

Рика поразила одна странность: у планеты отсутствовало суточное вращение. Конечно, в галактике встречались подобные аномалии. Как правило, эти миры необитаемы. Рик вывел на дисплей информацию о Бетельгейзе-2. Так и есть: остановка произошла в результате диверсии враждебной формы жизни. Что это? Нет данных. Даты открытия мира, его регистрации, вступления в Империю, а затем Федерацию, начало войны. «Освоение» – военизированное, целиком состоящее из солдат и их семей (члены которых вне зависимости от пола и возраста подпадали под призыв) сообщество, сосредоточенное в городе-государстве под названием Крепость, на границе света и тьмы – у терминатора. И это сообщество заказало тяжелое бронебойное и противосиловое вооружение, которое устанавливается, как правило, на мобильных тактических установках. Формально людям принадлежала дневная сторона планеты, в действительности – узкий пятачок, прилегающий к Крепости.

Рик ввел звездолет в атмосферу. Состав, давление, гравитация – близко к стандарту.

Снижение.

На высоте тридцати километров радар обнаружил посторонние объекты – машины эскорта. Они следовали параллельным курсом. Экраны демонстрировали предрассветный сумрак. Вечное утро терминатора.

Рик запросил сведения о климате. Довольно тепло. На ночной стороне, естественно, минуса…

Впрочем, неважно. Посадка, разгрузка – и его миссия завершена. Он не уложился в срок, но это естественные издержки профессии. Заключая сделку три месяца назад, на буферном, независимом Кводаре, Рик пообещал доставить партию вовремя. Время внесло коррективы. Он плохо представлял себе заказчика, но, судя по названию организации, это были колонисты, столкнувшиеся с некой проблемой. Вероятнее всего – конфликт с местным населением. Представитель «Освоения» – строгий, подтянутый, производил впечатление типичного вояки. Они быстро нашли общий язык. Рик получил солидный задаток.

Он взглянул на обзорники. Звездолет еще не вышел из терминатора, но внизу уже смутно угадывались очертания поверхности. Серо-зеленая масса (видимо, лес), темные выступы скал. Местами – выжженные территории.

Лес расступился, выпуская существо, смахивающее на летающего паука. Оно резко приблизилось, и Рик тупо уставился на вращающиеся несущие лопасти, глаза-фотоэлементы и увеличенные датчики движения. Робот. Или киборг…

«Паук» занес лапу для удара, и Рик понял, что создание целится в его корабль. В следующий миг тварь атаковали тактические модули. Небо озарилось вспышками, частично рассеявшими сумрак. Существо плевалось энергетическими пучками и ракетами, махало конечностями, оснащенными дисковыми пилами и плазменными резаками – тщетно. Команда «Освоения» воспользовалась преимуществом в скорости и количестве. Вот несколько отсеченных лап падает в колышущуюся массу. Финал трагедии – ракета в центр туловища – и жуткая инсекта разваливается в ореоле микровзрывов…

На экранах показалась Крепость. Она явно не была построена «Освоением» или кем-то из людей. Монолитная каменная пирамида циклопических размеров с выступающими башнями по четырем углам. Высота – сотни метров.

– Рик, мы открываем ангар.

На западном скосе пирамиды образовалось световое окно. Рик повел корабль туда. Крепость заполнила собой все обозримое пространство. Серая стена, и больше ничего. Контуры окна медленно раздвигались. Вскоре остался лишь яркий желтый свет и безупречное покрытие внутреннего астропорта. На экранах заднего вида сомкнулись тяжелые бронированные створки, отрезая внешнюю среду. Агрессивную среду. Рядом опустились сплюснутые камбалы модулей. Из них вышли люди в камуфляже.

Штаб Обороны находился в подземной части Крепости. Глубоко запрятанный и тщательно укрепленный бункер. Увидев их, Рик подумал о гробнице и мумиях. Высохшие старики в генеральских мундирах и человек средних лет с пепельными волосами. Просторное помещение с низким потолком разделено пластиковыми перегородками. Всюду – мониторы и голографические развертки. Старики сидят на металлических стульях с прямыми спинками, «серый человек» держится в стороне, от него веет силой. Именно он принимает здесь решения, подумал Рик.

Все чего-то ждут.

Рик думал об эпизоде с пауком. Без эскорта тварь прикончила бы его.

– Неприятный инцидент, – словно прочитав его мысли, сказал один из стариков, – но война есть война. Чтобы провести ваш корабль, мы задействовали лучшее соединение.

– И тем самым ослабили важный участок фронта, – добавил другой.

– Вы сражаетесь с машинами?

– Не с отдельными особями. У них там, на ночной стороне, образовалось некое подобие коллективного разума. Их техносфера стремительно эволюционирует и захватывает новые территории. Мы стараемся не пускать их за линию терминатора. Они упорно просачиваются. Думаю, конечная цель машин – оккупация планеты. Реконструкция мира по собственным стандартам.

Рик мысленно засмеялся. О цели догадается и кретин. Вслух он сказал:

– Странно, что вам не помогает федеральная армия.

– С экономической точки зрения планета не перспективна.

– Тогда покиньте ее.

Глаза старика вспыхнули гневом.

– Есть такая штука, Эль-Куэйро. Патриотизм. Здесь наша родина.

– В таком случае заплатите мне. И любите ее дальше.

Из тени выступил «серый человек».

– Ты опоздал.

– Непредвиденные обстоятельства.

– Это неважно. Цена твоего опоздания – десятки жизней наших солдат. В трехстах километрах севернее техносфера осуществила прорыв. У нас не хватило тяжеловооруженных модулей, чтобы остановить их. Мы были вынуждены перебросить туда пехоту. Людей.

– Деньги, – сказал Рик. – Или не получите оружия.

– Сделка в силе, – покачал головой «серый». – Мы рассчитаемся через год.

– Год?

– Рикардо Эль-Куэйро, – голос «серого» зазвенел, – решением Штаба Обороны вы призваны на воинскую службу программой «Освоение». Через год вас демобилизуют.

12

Хетх.

В переводе с языка лер – «место, где встречаются четыре ветра судьбы». Образный язык, богатый интонациями. На них и строится смысловой ряд. Чтобы овладеть языком лер, надо потратить годы и проникнуться не столько фонетикой и грамматикой, сколько его философией. Это объяснили Рику три с половиной года назад. Три с половиной… Страшно подумать. Воспоминания о Бетельгейзе угасли и растворились в однообразной череде будней. Хетх – это ведь еще и забвение…

С тех пор, как исчез Рауль, ничего не изменилось. Поначалу это бесит, потом привыкаешь. Рауль повзрослел, вытянулся и стал шире в плечах, начал бриться, затем плюнул на все и отпустил бороду. Потом ушел в джунгли. Молча. Дул западный ветер, он принес бурю, которая сломала несколько деревьев и сорвала палатку торговца пивом.

Рик по привычке жил в корабле. По ночам он частенько зависал в городе – у Грека или в квартале красных фонарей. Днем он работал – валил лес за рекой и грузил его в робокары, единственный признак цивилизации на Хетхе. Город вовсю строился. Процветали владельцы лесопилки и кирпичного завода. Работа не была тяжелой: вибротес рубит средней толщины ствол с одного взмаха.

Иногда, вечерами, он заглядывал к губернатору.

Не худшее место для жизни. Скорее наоборот. Один из самых приятных миров, попадавшихся Рику за время его странствий.

Дом губернатора возвышался в центре города, на холме, засаженном настоящей земной травой. Сотня кредитов за грамм семян. Достаточно сорвать стебелек, загрузить в клонатор, арендовать участок… Лет через десять при грамотной финансовой политике у Рика был бы собственный торговый флот. Только Рик не станет этим заниматься.

Он поднялся по каменной лестнице к рельефной деревянной двери. Нажал кнопку звонка. Вслушался в полузабытую мелодию.

Дом был выстроен в романском стиле – туша с флигелями, похожими на шахматные ладьи. В памяти всплыла Крепость и небо, расчерченное на прицельные сектора.

Дверь открыла Карина.

– Привет, Рик.

Он улыбнулся.

– Заходи. – Девушка, третья дочь губернатора, посторонилась. Рик, привычно задержавшись взглядом на ее стройной фигурке, шагнул за порог.

Холл обшит старомодными видеопанелями, запрограммированными на вечное движение ночного мегаполиса.

– Это Земля? – спросил Рик.

– Одна из уцелевших записей. Раритет. – Девушка вдруг рассмеялась. – Папа любит такие веши. Ты знаешь.

Карина ему нравилась. Похоже, это взаимно. Рик заметил, что заворачивает к Ерофеевым все чаще. Прошлое подергивается болотной ряской. Хетх – еще и забвение…

– Тебе пора осесть, – сказал губернатор, когда они пили вино на балконе. – Хватит жить в космическом корабле. Это глупо. По всем приметам, мы вывалились надолго. Минимум – двадцать лет. А то и все пятьдесят. Твоя жестянка проржавеет и развалится.

Рик хмыкнул.

Ерофеев прав. Здесь – его конечная остановка. Странный, блуждающий мир, периодически выпадающий из обычной вселенной. Вместе со своим солнцем и спутниками. Чтобы кружить по иным измерениям. Почему-то Хетх возвращался в исходные координаты – через неравные временные промежутки. Рик посадил здесь корабль для заправки… перед моментом Провала. Тогда он еще ничего не знал. Объяснили. Что никто не заправит. Что он никуда не полетит. Рик не верил. Он вывел звездолет на орбиту, в беззвездное пространство, чужую пустоту. Метался по ней, ощупывая радарами и локаторами, пытался найти ЧТО-ТО. Вернулся. К сочувствующим взглядам, объяснениям, долгим запоям… К комфортабельной тюрьме. «Почему вы тут живете?» – «А где еще». – «На цивилизованных мирах». – «Любой из нас может уйти отсюда, когда захочет. Куда захочет». Рик не понял.

Тогда не понял.

Рик впервые за три года обратился к Зарду за информацией.

Что ты знаешь об этом месте?

Мало.

Все-таки.

Пристанище древней безымянной расы. Они живут параллельно с людьми.

В каком смысле?

В прямом. Нечто вроде атмосферного разума. Колонисты ему не мешают. Проявляется в виде шепота.

Какого шепота?

Голос на ветру.

Я ничего не слышал об этом.

Зайди к Греку. Спроси у него.

Рауль часто пропадал на севере, там, где разрастался нетронутый лес. Иногда уходил на несколько дней. Позже исчез совсем.

Спросить – что?

О Ветрах Судьбы.

Ты не можешь сказать?

Он знает больше.

Рик отпил из бокала.

– У тебя есть работа, – сказал губернатор. – И должно быть жилье. Нормальный дом.

Рик допил вино. Налил. Бутылка темного стекла в форме пирамиды.

– Я ведь тоже не могу попасть, – тихо добавил Ерофеев. – Туда, куда хотел бы.

Пауза.

– Я к чему говорю, – тон губернатора стал деловым. – В центре города отведен под застройку участок. Там, где новые коттеджи. Хибары мы сносим…

– Не надо, – Рик резко поднялся. – Извини. Мне пора.

Вдогонку полетели слова.

– Карина не будет ждать вечно.

Заведение Грека начало заполняться посетителями. Рик подошел к стойке и задал вопрос:

– Что такое Ветры Судьбы?

Необъятный, весь в жировых складках, Грек оценивающе посмотрел на него.

– Долгий разговор.

– Я не спешу.

– За тот столик.

Место хозяина занял молодой, недавно появившийся бармен.

– Захвати пива.

Грек сгреб две полные литровые кружки.

Сели.

– Сорок лет назад один мужик построил в лесу башню. Из мраморного дерева. Не гниет, не точит короед. Стометровый столб, вокруг вьется лестничная спираль. Шаткая, без ограды, никто не рискует туда лезть. На вершине площадка, восьмилучевая звезда с обозначением сторон света. Существует поверье: если стать в центре этой «розы мира», так, чтобы тебя овевали Четыре Ветра…

Он замолчал.

– Что? – не выдержал Рик. – Что произойдет?

– Тебе укажут путь.

– Какой?

– Твой.

– Кто? Древняя безымянная раса?

Грек кивнул.

– Ты слышал о них. Многие думают, что это миф.

– А ты?

– Я – нет.

Рик мысленно обратился к Зарду:

Подключался к Сети?

Перед посадкой. Как всегда.

Кто они?

Существа.

На что способны?

Без ответа.

Рик отхлебнул пива.

– Башня на севере?

– Верно.

– Рауль спрашивал о ней? Перед тем, как уйти?

– Не помню, – Грек разом ополовинил свою кружку. – Давно было. А какая разница?

– Есть разница.

– Думаешь, он поверил? – Бармен громко отрыгнул. – Решил выбраться с Хетха… таким способом?

– Возможно.

– Чушь. Никто в это не верит.

– Рауль с Отры. Боги в его голове обитают за каждой извилиной. Уверен, у фолнаров есть и бог ветра.

Грек пожал плечами.

Рик встал.

– Спасибо за угощение.

Ничего лишнего. Вибротес, игольник, фляга-синтезатор, зажигалка. Наскоро сооруженные бутерброды. Ни с кем не прощаясь, Рик покинул город. Башня высилась над зеленой кромкой. Их разделял двенадцатичасовой переход.

Рик углубился в лес. Некоторое время шел по звериной тропе, потом свернул в заросли. Включил вибротес – невидимая грань кромсала листья и ветки, формируя зеленый коридор. Через неделю он зарастет.

Шепот…

Исполинская слоновья нога вздымалась к шелестящим кронам с голубыми небесными проблесками. Рик погладил кору. Холодный камень.

Первый шаг.

Ступени лестницы слегка поскрипывали, но выглядели вполне надежно. Рик поднимался медленно, опираясь правой рукой на ствол. Он казался монолитным, хотя и строился из отдельных блоков. Рик не замечал стыков.

Башня ввинтилась в ажурный полог. Рик одолел около трети ее высоты и продолжил восхождение, отводя левой рукой ветки и гибкие стебли, напоминающие лианы.

Солнечный свет резанул по глазам. На очередном витке Рик окунулся в небо. В сияние. Без единой тучки. Фотосинтезирующий океан. Зеленые холмы… не-Земли. Четко очерченная площадка. Порывистый ветер, дующий то с запада, то с юга, трепал одежду, ладонью великана расчесывал лес.

Выше.

К круглому отверстию люка.

Выбравшись на площадку, Рик встал в ее центре, в перекрестье выбитых желобов. Лицом к северу. Широко раскинул руки. Вдохнул.

Туда.

Он не сразу понял, что голос принадлежит постороннему. Не Зарду, его ментальному соседу. Другому.

Туда.

Далекая вздыбленность гор, сверкающие снежные пики.

Туда.

Рик увидел путь.

Спустя шесть дней он достиг Плато Четырех Ветров. Там его ждал Рауль.

Чтобы попрощаться.

13

Зардмариан покинул тело Рика. Аморфный эфирный сгусток, он завис в метре над землей.

Разум Хетха соприкоснулся с ним.

Куда ты хочешь?

Кракер ответил.

И сетевые вместилища приняли его.

Рауль слушал.

Твой мир в огне. Федерация уничтожает фолнаров. Если вернешься – погибнешь.

Покажи.

Пространство развернулось вертикальным экраном, демонстрируя картинку: стальные машины, мчащиеся над истерзанной пустыней, пламя, много пламени, давящая громада Астерехона… Фолнары, просачивающиеся на улицы Города Утренних Туманов, чтобы убивать…

Они обречены.

Конечно.

И что ты решил?

Рауль вошел в экран.

Желтый двойной карлик.

Зима наступает несколько раз в год, осень мимолетна. Рик стоит на пластилиновом асфальте, сжимает тесную ладонь отца. К ним приближается процессия. Клоуны, акробаты, шпагоглотатели.

На площади выросли шатры.

Раздел 4

СПЯЧКА

В кабинете за письменным столом сидит человек. На нем военный китель с высоким воротом. Без знаков различий. Стол деревянный, лакированный. За спиной человека видеоплоскость: фиолетовый океан до самого горизонта, белые барашки волн. Свинцовое, подсвеченное мутным красным пятном, небо. Слева – голограмма планеты, движущиеся циклоны в миниатюре, ленты течений (холодные – синим, теплые – красным), странное образование у северного полюса, ползущий спутник. Монитор, сенсорная клавиатура. Стул с причудливо изогнутой спинкой. Человек не производит впечатления ветерана. Бюрократ, привыкший к «бумажной» работе. Интересное выражение, бумага – устаревший носитель информации. Я подмечаю детали в рваном ритме. Безо всякой системы.

Человек поднимает голову и смотрит на меня.

Тень улыбки.

Указывает на стул.

– Ваше прибытие, Сардонис, вполне предсказуемо. С учетом хронологической погрешности, разумеется.

Сажусь.

– Где я?

Пытаюсь вспомнить. Мне известно, что я принадлежу этому миру, созданному Мегионом. Но декорации…

Человек что-то вводит в компьютер.

– Не напрягайтесь, пилот. Вас забросили сюда впервые.

Если окно настоящее, это не Земля. Фиолетовое море слишком мультипликационно.

– Вы человек?

Он отрывает взгляд от монитора.

– Нет.

– Значит, мы на станции.

– Нет.

Похоже, его забавляют мои вопросы.

– Тогда где?

Я слышу приглушенный шум моря. Вначале его не было. Видимо, чиновник убрал звукоизоляцию.

– Давайте по порядку, – начал он. – Я не являюсь ни машиной, ни человеком. Я – элемент Мегиона. Частица сверхразума, если хотите. Тело, как вы понимаете, создать несложно. Это оправданно. Вы чувствуете психологический комфорт, общаясь с привычным объектом физического мира.

Он умолк. Я жду, не задавая вопросов.

– Некоторые именуют этот срез Зимовьем, Спячкой, Блокпостом. Сюда приходят люди из разных эпох и вариантных ветвей. Мы готовим их для прямого столкновения с чартора.

Корабль-оболочка, боевая кожа, многомерная война. Край скопления, крушение сущности. Ты встречался с ними. Не с синтом, не со слугами. С ними.

Тень врага.

Память возвращается фрагментарно. Корпус штрафников, внепростпрапственная база, выброс.

– Я был штрафником.

Элемент Мегиона промолчал.

– Что я сделал?

– Данные засекречены.

– Но я вспомню.

– Разумеется. Если этот блок воспоминаний не запрещен Хронокольцом.

– Такое возможно?

– Вполне.

Ущербность. Фреска, мучительно проступающая из-под картины, написанной столетия спустя.

Чистилище.

– Эта вселенная сотворена искусственно. Реальность подчинена мне, я моделирую ее в широком диапазоне. Иными словами, творю миры, персонажей, сюжеты. Разбиваю действительность на куски и сращиваю ее.

– Иными словами, ты – бог.

– Бог всемогущ по определению. А я, как элемент Мегиона, не способен выиграть войну. Твой штамп не соответствует истине.

Улыбаюсь. На «ты» с богом.

– Как тебя зовут?

– Мегион.

– Ты не понял. Конкретно у тебя есть имя?

Он нахмурился.

– Когда-то я носил имя. Меня звали Фиром. Дивайт Фир.

Я приготовился к долгой беседе.

– Ладно, Фир. Ты один из тех, кому я служу. Как скоро я попаду на Землю? И что я должен делать здесь?

– Как скоро попадешь – зависит от тебя. А что касается Спячки… Тебе придется пожить тут некоторое время. Разберешься в себе. Выполнишь кое-какие… дела. Позволь, я покажу тебе мир.

Комната вывернулась наизнанку. Видеоплоскость растянулась в линию, затем схлопнулась в точку-сингулярность. Океан и небо, ничего кроме, и мы падаем, но падаем неправильно. Вверх. Сквозь облачный слой и тропосферу. Нас тянет выше, в космос. Планета уносится прочь, уменьшается до размеров тарелки. Я в абсолютном вакууме, но продолжаю дышать. Мое тело не чувствует изменений. Звезды складываются в скопления, в спираль галактики… Я вижу метаобразование, структуру среза… Структура меняется. Фир машет руками, словно дирижер перед оркестром или хирург былых времен. Фир манипулирует пространством, материей и энергией. Он лепит туманность. Терраформирует планету, напоминающую Марс. Ему надоедает.

Мы снова в комнате.

– Если Мегион настолько могуществен, – наконец удается произнести мне. – К чему это глупое противостояние? Все конфликты сводятся к овладению ресурсами. Либо умами. Но вы способны производить как первое, так и второе. Смысл?

Фир погрозил пальцем:

– Старая теософическая ловушка. Ты свидетель локального проявления силы. Особенность Чистилища в том, что оно существует преимущественно в твоем и моем воображении. Это аморфная вселенная, в ней нет даже фундаментальных законов. Пластилиновая ворона, если тебе понятно такое сравнение. Вся разница между мной и тобой заключается в том, что я умею этим управлять. Навыками управления меня наделил Мегион.

– Мы в вирте, – сказал я.

– Примитивная аналогия, – Фир был достаточно терпелив. – Чистилище не поддерживается какой-либо аппаратурой. Я говорю о самостоятельной форме бытия. За пределами пространства и времени. Чистилище реально, но его реальность изменчива. Тут все понарошку. А там, где идет битва с чартора – всерьез. И в том мире Мегион не так успешен, как хотелось бы.

Медленно, но доходит.

Фир откидывается на спинке стула.

– Еще вопросы?

Поднимаюсь со стула.

– Что бы я ни спросил, как бы не поступил – вам все известно заранее.

В его глазах лед.

Или показалось?

– Никакой свободы выбора, Фир.

– В рамках дерева возможностей. Некоторые наши действия порождают вселенные, некоторые – изменяют окружающую реальность. Некоторые остаются безответными.

Молодец. Ловко соскочил.

На видеоплоскости собирается шторм. Свинцовое небо наливается чернотой, поверхность океана испещрена волнами. Станция, судя по всему, висит над миром. Метров пятьсот-шестьсот.

– Я готов.

Фир смотрит на меня с одобрением.

Все, что мы есть – вода.

Переместитель вламывается в систему, состоящую из одного солнца и одной планеты. Идеальная орбита, сбалансированный климат. Воздух пригоден для дыхания. Усеянный кратерами спутник; континент, окруженный водой, рассыпанные повсюду архипелаги и коралловые рифы; шапки полюсов. Реки, озера. Горы. Присутствие развитой цивилизации не обнаружено. «Астарта» запускает исследовательские киберзонды, десятки механизмов, наделенных ограниченным интеллектом. Зонды оплетают шар планеты сетью наблюдения. Маленькие, жрущие информацию, твари. Шану подключается к зонду на пятидесятой широте. Сквозь него прокачиваются цифры. Внизу распростерлась степь. Он видит озеро. На берегу озера дом. Человеческая постройка. Шану узнает это место, оно снилось ему накануне. Тренировочный лагерь.

Они втроем садятся в «молнию» – он, Джерар и Мелисса. Спускаются по колодцу. Бредут по колено в луговой траве. Ветер играет волосами, гонит по небосклону облака.

Роль Джерара в этом спектакле неясна. Мелисса высказала предположение, что капитан – один из детей Хронокольца. Игры великих, решил он. Игры, которые играют в людей.

Они приближаются к зданию.

Трехэтажный дом. Широкие лоджии, белый кирпич, стеклянные окна. Бетонная лестница, ведущая на крыльцо. Козырек, поддерживаемый металлическими колоннами. Вывеска. Надпись на эспере: «ПАНСИОНАТ».

Шану остановился.

Его попутчики – тоже.

Помедлив, он толкнул тяжелую прозрачную дверь. Та со скрипом отворилась.