Алекс Кросс - Розы красные

      – Скажите ей это сами, – нахмурился юноша, пытаясь проигнорировать мою просьбу.
      Я даже не обратил на него внимания.
      –  Обязательнопередайте. Это очень важно.
      Я покинул отделение и на разболтанном, но бойком лифте спустился в вестибюль. Что касается физкультуры, то из записок старшей медсестры я знал, что он ненавидит любые физические упражнения. Куда же он отправился на самом деле?
      Я поспешил на улицу и увидел, что Шабо пробирается между корпусами. Высокий и бородатый,согласно описанию, данному Брайаном Макдугаллом.
      Когда он прошел мимо гимнастического зала, я ничуть не удивился.
      Шабо явно куда-то торопился.
      Я следовал за ним, и мне казалось, что он выглядит чересчур нервным и напуганным. Внезапно он резко повернулся, и я едва успел отпрыгнуть с дорожки под защиту кустов. Похоже, Фредерик меня не заметил. Так ли?
      Двигаясь в том же направлении, он через ворота госпиталя вышел на улицу и с самым беззаботным видом он зашагал к югу. Неужели это и есть Дирижер?
      Пройдя пару кварталов, он запрыгнул в одно из трех такси, стоявших перед «Холидей Инн».
      Я быстро занял место в следующей машине, и приказал водителю следовать за отъехавшим такси.
      За рулем оказался индус.
      – Куда мы едем, мистер?
      – Понятия не имею, – ответил я, предъявляя полицейский жетон.
      Он в ужасе покачал головой и застонал.
      – О-о-о! Брат, как же тебе не везет. Словно в кино: «следуйте за той машиной»!

Глава 112

      Шабо выбрался из такси на северо-западе в районе Род-Айленд-авеню. Я поступил так же. Он немного прошелся пешком, глазея на витрины магазинов. По крайней мере, так казалось со стороны. Сейчас он выглядел более расслабленным. Как только он покинул территорию госпиталя, его нервозность исчезла без следа. Возможно, потому, что он ее просто имитировал.
      Наконец, он остановился, а затем вошел в старое ветхое здание, в подвале которого располагалась китайская прачечная. Табличка на двери гласила: «А. Ли».
      Что ему там понадобилось? Может, он намеревался выбраться через черный ход?
      Но тут я увидел, как в окнах второго этажа загорелся свет. Это он. Высокий и бородатый.
      Мой мозг был перегружен всевозможными версиями. Никто в «Хэйзелвуде» не знал, что у Шабо имеется своя квартира в городе. Во всяком случае, в истории болезни об этом не упоминалось.
      Предполагалось, что жилья у него нет. Безнадежный, безвредный и бездомный пациент. Вот какую иллюзию ему удалось создать. Теперь я раскрыл его секрет. Но что могло все это значить?
      Я продолжал терпеливо ожидать на улице, не чувствуя никакой опасности. Во всяком случае, пока.
      Ждать, однако, пришлось довольно долго. Он провел в здании около двух часов, и ни разу за это время не появился в окне. Чем он мог там заниматься?
      Внезапно свет в окнах потух.
      Я наблюдал за выходом с нарастающим напряжением. Но Шабо и не думал выходить, и тогда я начал волноваться: куда он делся?
      Только через добрых пять минут Шабо появился в дверях. Снова лицо его нервно подергивалось, и он выглядел взвинченным. Может быть, он и не притворялся больным?
      Он поочередно потирал то глаза, то подбородок, беспрестанно одергивая и разглаживая рубашку на груди. Несколько раз он пальцами расчесывал свою густую черную шевелюру, откидывая волосы назад.
      Неужели я сейчас наблюдаю за Дирижером? Мне это казалось невозможным. Если Дирижер – не он, то с чем же мы опять остаемся?
      Шабо нервно оглядывал улицу, но я притаился в тени соседнего здания и был уверен, что он меня не видит. Тогда чего же он так боится?
      Фредерик некоторое время шел в обратном направлении, затем остановил такси.
      Я не стал преследовать Шабо, хотя мне этого и хотелось. Возобладало более сильное желание. Я пересек улицу и вошел в подъезд дома, где Шабо провел столько времени.
      Мне необходимо было выяснить, чем он там занимался. Я вынужден был признаться себе, что Шабо потихоньку начинает сводить меня с ума. Еще немного – и у меня появится нервный тик.

Глава 113

      Воспользовавшись очень удобной компактной отмычкой, я проник в жилище Шабо быстрее, чем вы успели бы вымолвить слова «незаконное вторжение». Никто никогда бы и не узнал, что я побывал внутри.
      Я намеревался быстро осмотреть квартиру и так же стремительно убраться отсюда. Хотя было сомнительно, что я обнаружу здесь оставленные улики, свидетельствующие о его причастности к ограблению банков и захвату автобуса. Но мне хотелось увидеть обстановку, чтобы узнать о Шабо больше, чем я мог почерпнуть из отчетов врачей или медсестер госпиталя. Мне необходимо было понять Дирижера.
      Здесь оказалась большая коллекция охотничьих ножей и старого оружия: винтовки времен Гражданской войны, немецкие «Люгеры», американские «Кольты». Имелись тут и вьетнамские «сувениры»: церемониальный меч и флаг батальона К-10, действовавшего в Северном Вьетнаме. Тут же нашлось множество книг и журналов. «Зло, совершаемое людьми», «Газета национальной стрелковой ассоциации», «Сайнтифик Америкэн».
      Пока что ничего удивительного не обнаружилось, кроме самого факта наличия у Шабо квартиры.
      – Шабо, ты – это он? – не выдержав, вслух спросил я. – Это ты – Дирижер? В чем заключается смысл твоей игры, черт побери?
      Я быстро обыскал гостиную, небольшую спальню и совсем уж крохотную комнатушку, видимо, служившую рабочим кабинетом.
       Шабо, не здесь ли ты разрабатывал свои планы?
      На столе в кабинете лежало незаконченное письмо, написанное от руки. По всему было видно, что он сочинял его недавно. Я углубился в чтение:
      Мистеру Артуру Ли, Прачечная А. Ли.
      Это предупреждение, к которому я на вашем месте отнесся бы со всей серьезностью.
      Три недели назад я сдал вам кое-какие вещи в химчистку. Прежде чем отправить их, я, как всегда, приложил перечень с описанием каждой вещи.
      При этом копию я оставляю себе!
      Список всегда составляется с абсолютной аккуратностью и бывает очень полезен.
      Далее в письме говорилось о том, что некоторые вещи Шабо исчезли. Он переговорил об этом с кем-то в прачечной, и ему обещали вернуть пропавшую одежду. Но до сих пор ничего предпринято не было.
      Я отправился к вашим работникам и встретился с ВАМИ. Я взбешен тем обстоятельством, что ВЫ утверждали, будто моей одежды здесь нет. И вот последнее, нанесенное мне оскорбление: вы осмелились утверждать, что вещи мог украсть мой привратник.
      У меня нет никакого чертового привратника! Я живу в том же доме, что и вы!
      Считайте, что я вас предупредил.
      Фредерик Шабо.
      «Что это за ахинея?» – поражался я, читая это бессмысленное, безумное и неуместное послание.
      Мне оставалось лишь покачать головой. Неужели следующей мишенью станет прачечная «А. Ли»? Или он выбрал самого Ли в качестве жертвы? Дирижер?
      Открыв ящики секретера, я обнаружил множество писем, адресованных разным банкам, компаниям и фирмам: «Ситибэнк», «Чейз», «Ферст Юнион», «Эксон», «Кодак», «БеллАтлантик» и десяткам других.
      Я присел и принялся просматривать их. Все послания Шабо относились к разряду «грязной почты». Безумные письма с угрозами. Судя по ним, личность Фредерика соответствовала диагнозу врачей: паранойя и ненависть ко всему миру. Это был пятидесятилетний мужчина, озлобленный тем, что его выгоняли с любой работы.
      Итак, я ничего не прояснил относительно Шабо, а только еще больше запутался. Я пробежался пальцами по этажерке и вытащил наугад несколько документов.
      Это были планы-схемы ограбленных банков.
       Тут же находилась планировка гостиницы «Мэйфлауэр»!
      – Господи, – пробормотал я. – Это действительно он. Только какого черта все эти бумаги делают здесь?
      Что происходило дальше, я точно не помню. Может быть, изменилось освещение или в комнате произошло какое-то движение, которое я смог смутно уловить лишь краем глаза.
      Я отвернулся от стола, и глаза мои расширились от изумления.
      На меня надвигался человек, крепко сжимавший в руке охотничий нож. Его лицо скрывала маска президента Клинтона. И он во весь голос выкрикивал мое имя.

Глава 114

      – Кросс!
      Я выбросил вперед обе руки, чтобы блокировать удар ножом, похожим на те, что находились в коллекции в соседней комнате. Мои ладони крепко обхватили мощную руку нападавшего. Если это Шабо, то он намного сильней и гораздо подвижней, чем казался в госпитале.
      – Что ты тут делаешь? – орал он. – Как ты посмел? Как ты посмел прикоснуться к моему личному имуществу? – В голосе его звучало безумие. – Эти письма личные!
      Я повернулся на правой ноге и дернул руку, держащую нож. Отточенное лезвие вонзилось на несколько дюймов в крышку стола. Человек в маске зарычал и выругался.
      Что жеделать теперь? Я не мог наклониться, чтобы достать пистолет из кобуры, укрепленной на лодыжке. Нападавший с легкостью выдернул застрявший нож и описал им смертоносную дугу лишь в нескольких дюймах от моего лица. Лезвие просвистело возле виска.
      – Ты умрешь. Кросс! – сорвался на визг его голос.
      Мой взгляд упал на бейсбольный мяч, целиком отлитый из стекла. Это был единственный предмет, напоминавший оружие и находившийся в пределах досягаемости. Я схватил его и нанес напавшему боковой удар в голову.
      Я услышал хруст, когда стеклянный шар – пресс-папье встретился с его черепом. Мужчина взвыл, словно раненный зверь, зашатался, но устоял на ногах.
      Я быстро нагнулся и выхватил из кобуры «Глок». Пистолет было застрял, но потом все же оказался у меня в руке.
      Пошатываясь, мужчина продолжал размахивать ножом.
      – Прекрати! Иначе я пристрелю тебя, – пригрозил я.
      Но он продолжал надвигаться, выкрикивая какие-то нечленораздельные слова. Один из его ударов зацепил мое правое запястье, которое тут же загорелось огнем.
      Я выстрелил. Пуля попала в верхнюю часть груди, но не остановила нападавшего!Он отступил на несколько шагов, развернулся и снова пошел на меня.
      – Ты труп. Кросс! Ты ничто!
      Он находился слишком близко, но мне не хотелось убивать его без крайней необходимости. Я с силой боднул его головой в грудь, стараясь попасть в то место, куда пришелся выстрел.
      Он жутко, на высокой ноте, заорал, и этот крик больше напоминал стон. Мужчина выронил нож.
      Я изо всех сил стиснул его руками. Мои ноги дрожали от напряжения, но я толкал его через всю комнату, пока с размаху не приложил о стену. Казалось, содрогнулся весь дом.
      Кто-то в соседней квартире тоже стукнул в стену, жалуясь на шум.
      –  Вызовите полицию! –крикнул я. – Позвоните 911.
      Наконец, я прижал его к полу, но он продолжал извиваться, вопя, что я делаю ему больно. Мой прямой удар в челюсть заставил его заткнуться и потерять сознание. Затем я стянул с него резиновую маску.
      Это был Шабо.
      –  Ты. Дирижер, –задыхаясь, проговорил я. – Это ты.
      – Я ничего не сделал, – приходя в себя, прорычал он. Шабо вновь принялся сопротивляться, отчаянно ругаясь: – Ты ворвался в мое жилище. Ты – идиот! Все вы проклятые идиоты! Слушай меня, засранец! Слушай! Я не тот, кого вы ищете!

Глава 115

      Все происходящее напоминало обстановку в сумасшедшем доме, что как нельзя лучше подходило к данному захвату подозреваемого. Менее чем через час в квартиру Шабо приехали технические сотрудники ФБР. Я узнал двоих из них: Грега Войчика и Джека Хинея. Нам приходилось в прошлом вместе работать. Они считались лучшими специалистами в ФБР, и теперь приступили к методичному обыску, буквально разобрав квартиру «по косточкам».
      Я остался с ними и наблюдал, как тщательно проводится этот мучительный нудный обыск. Грег и Джек со своими коллегами искали тайники в стенах, фальшивые половицы и прочее, где Шабо мог бы скрывать вещественные доказательства, связывающие его с совершенными преступлениями, а может быть, и свою долю выкупа в размере пятнадцати миллионов долларов.
      Бетси Кавальерр подъехала к нам чуть позже команды агентов. Я был рад ее появлению. Как только рану Шабо обработали и перевязали, мы с Бетси попытались допросить его. Но он, казалось, не собирался отвечать на наши вопросы. Он не произнес ни слова. Сейчас он был по-настоящему безумен: то бесился и что-то выкрикивал, то в следующую секунду становился апатичным и ни на что не реагировал. Несколько раз он повторял свою излюбленную привычку выражения ненависти: он плюнул в мою сторону, так же,как плевался и в «Хэйзелвуде». Видимо, ему это понравилось, и он стал плеваться, пока во рту у него не пересохло. После этого он обхватил себя руками и затих.
      Фредерик плотно закрыл глаза, чтобы не смотреть на нас, и перестал реагировать на происходящее вокруг. В конце концов, на него надели смирительную рубашку и увезли.
      – Где деньги? – напоследок спросила Бетси, когда Шабо выводили из квартиры. – Он – единственный, кто знает об этом, – добавила она, когда дверь за Фредериком и его сопровождающими закрылась. – Но он, похоже, не собирается делиться с нами этой информацией. Боже, я еще никогда за все время расследования этого дела не чувствовала себя такой опустошенной.
      Назавтра выдался мерзкий, дождливый, противный день. Была пятница. Мы с Бетси отправились в столичный центр задержания, где временно находился Фредерик Шабо.
      Перед зданием уже скопилась толпа репортеров и журналистов всех мастей. Мы с Бетси не произнесли ни слова, пока пробирались через их ряды. Прятаться от вездесущей прессы нам помогал и огромный черный зонт, и сплошные потоки воды, низвергавшейся с небес.
      – Жалкие, ненавистные хищники, – прошептала мне Бетси. – В этой жизни можно быть уверенным только в трех случаях: вы обязательно умрете, вас непременно обложат налогами, а пресса, как всегда, сумеет все переиначить и рассказать о случившемся, как говорится «с точностью до наоборот». Это в их стиле, уж поверь мне.
      – Но если кто-то уже успел описать событие неправильно, то таким оно и предстанет, – добавил я.
      Мы встретились с Шабо в маленькой, ничем не примечательной комнатушке, смежной с сектором камер. На Фредерике уже не было смирительной рубашки, но он выглядел так, будто ее с него только что сняли. Здесь же присутствовал и адвокат, назначенный ему судом. Ее звали Линда Коул, и по ее виду молено было сразу определить, что Шабо нравится ей не больше, чем нам.
      Я был озадачен тем, что Шабо не побеспокоился о защите и не стал нанимать какого-нибудь известного адвоката. Впрочем, меня удивляло все, что он делал или говорил. Он даже думал не так, как остальные люди.Впрочем, не исключено, что именно в этом и заключалась его сила. Кто знает? Во всяком случае, ему самому нравилась такая его черта. Возможно, она-то и погубила его.
      И снова Фредерик упорно прятал от нас свои глаза, не желая смотреть ни на кого из присутствующих. Так продолжалось несколько минут. Мы с Бетси по очереди задавали ему вопросы на всевозможные темы, но Шабо по-прежнему упорствовал, не желая общаться с нами. Дозу халдола ему увеличили, но я подумал: вряд ли это лекарство так действует на него, вызывая полную апатию к окружающему. И на этот раз мои сомнения остались при мне. Почему-то я чувствовал, что он снова взялся за игру.
      – Безнадежно, – подвела итог Бетси после того, как мы просидели с Шабо в комнате для допросов более часа. И она, безусловно, была права. Тратить время на Шабо было просто бессмысленно.
      Мы с Бетси встали и собрались уходить. Вместе с нами поднялась и Линда Коул, оказавшаяся такого же небольшого роста, как и Бетси. Эта симпатичная женщина произнесла не более десятка слов за все время нашей встречи. Впрочем, ей не было необходимости что-то говорить, раз уж ее клиент так упорно молчал. Неожиданно Шабо отвел взгляд от пятна на столе, которое он изучал уже, наверное, минут двадцать.
      Он посмотрел на меня и, наконец, заговорил:
      – Я не тот, кого вы ищете.
      В следующий миг на его лице появилась такая безумная улыбка, которую мне не приходилось видеть даже в сумасшедших домах. А мне приходилось общаться с настоящими безумцами.

Глава 116

      Мы с Бетси вернулись в «Хэйзелвуд», где нас ждала гора работы. Сэмпсон радостно встретил нас, и к половине одиннадцатого мы уже просмотрели все больничные документы, которые могли хоть как-то помочь нам. Нам удалось определить девятнадцать сотрудников госпиталя, которые имели дело с Шабо по долгу службы. Сокращенный список состоял из шести его лечащих врачей.
      Мы с Бетси прикрепили фотографии психиатров на стену, и я принялся ходить по комнате, вглядываясь в их лица и рассчитывая только на всплеск интуиции. Где, черт возьми, он держит деньги? Каким образом Шабо удалось организовать все эти ограбления и убийства?
      Так ничего и не придумав, я присел на стул. Бетси допивала уже шестую или седьмую банку диетической кока-колы. Я успел выпить столько же чашек кофе. Время от времени мы вспоминали таинственное самоубийство Джеймса Уолша и еще более загадочное и неожиданное исчезновения Майкла Дауда. Шабо наотрез отказался отвечать на вопросы, касающиеся обоих агентов. Зачем ему понадобилось избавляться от них? В чем заключался его истинный план? Будь он проклят, этот Шабо!
      – Неужели Фредерик действительно стоит за всеми этими преступлениями, Алекс? Ты считаешь, что он настолько умен? Вот этот чокнутый? Этот псих?
      Я поднялся из-за стола, за которым работал:
      – Я больше ни в чем не уверен. Время уже позднее. Бетси, я, кажется, на сегодня перегорел. Все, с меня пока хватит. Продолжим завтра со свежей головой.
      Освещение в комнате было слишком ярким, оно слепило и вызывало резь в глазах. Сосуды лопались, белки краснели. Именно такими глазами, к тому же пустыми, посмотрела на меня Бетси. Но мне все равно захотелось прижать ее к себе. Правда, в этот момент в нашей комнате находилось еще с полдюжины других работающих агентов. Я жаждал обнять ее и поговорить о чем-нибудь отвлеченном, о чем угодно, но только не о расследовании.
      – Спокойной ночи, – наконец, произнес я. – Тебе тоже необходимо поспать.
      – Спокойной ночи, Алекс, – вслух сказала Бетси, а потом одними губами, без голоса, добавила: – Я буду скучать без тебя.
      – Береги себя, будь осторожна по дороге домой.
      – Я всегда осторожна. Это тебенужно поберечь себя.
      Каким-то образом я добрался до дома и поднялся наверх, в спальню. Уж слишком долгое время мне приходилось работать сверхурочно. Может быть, действительно стоит бросить все и подать в отставку? Я из последних сил рухнул в постель, зарывшись головой в подушку.
      Примерно в половине третьего ночи я проснулся. Я во сне беседовал сначала с Фредериком Шабо, потом еще с кем-то из тех, кто был как-то связан с расследованием. О Господи!
      Я чувствовал себя так, что хуже некуда. Как правило, я не помню своих снов (это означает, что я подавляю их), но на этот раз я отчетливо представил все то, что привиделось мне, по крайней мере, за последние две минуты.
      Банковский грабитель Тони Брофи описывал свою встречу с Дирижером. Он говорил о том, как сидел в залитой ярким светом прожекторов комнате, и ему был виден лишь силуэт мужчины. Но почему-то этот силуэт никак не связывался у меня в голове с внешностью Шабо. Я хорошо помнил, как Брофи описывал большой крючковатый нос и огромные уши. Эти уши были просто примечательны. Как машина с открытыми дверцами. А у Шабо были самые обыкновенные уши и ничем не привлекающий внимания нос.
      Но кто-то другой упорно старался напомнить мне о себе. Чья-то физиономия вертелась перед мысленным взором. Боже мой! Я даже подпрыгнул в кровати, вскочил на ноги и, высунувшись из окна, некоторое время постоял просто так, пытаясь сосредоточиться и собраться с мыслями. Затем я позвонил Бетси.
      Она подняла трубку после второго звонка. Голос ее прозвучал приглушенно, напоминая сладостный стон.
      – Это Алекс. Прости, что разбудил тебя. Мне кажется, я знаю, кто на самом деле Дирижер.
      – Мне снится кошмарный сон? – пробормотала она.
      – Определенно, – уверил ее я. – Это наш самый страшный кошмар.

Глава 117

      Итак, существовало сразу два Дирижера. Поначалу это казалось мне настоящим безумием, но потом я решил, что, наоборот, такое положение дел могло дать ответ на многие вопросы, которые раньше нам казались неразрешимыми.
      Шабо был Дирижером, но это прозвище дали ему в шутку, из-за его стремления к идеальному выполнению любого дела и любви к совершенству. Но, кроме него, существовал и другой человек. Второй Дирижер. Этот уже не был посмешищем для коллег и окружающих. Впрочем, у него не было тех, кто его непосредственно окружал. Он не писал грязных писем в палате госпиталя для ветеранов.
      Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы убедить Бетси в своей правоте. Затем мы связались с Кайлом Крэйгом. Нам понадобилось некоторое время, чтобы все подробно объяснить и заставить его поверить почти в невозможное. Только тогда он дал свое разрешение на действия в совершенно новом, сводящем с ума направлении.
      В одиннадцать часов того же утра мы с Бетси поднялись на борт самолета в Боллинге. Всего несколько недель назад я и понятия не имел об этом аэродроме, зато в последнее время стал летать отсюда чаще, чем из Национального аэропорта, или аэропорта Рональда Рейгана, как он теперь называется.
      В начале второго мы приземлились в международном аэропорту Палм-Бич в южной Флориде. Снаружи стояла ужасная жара в девяносто пять градусов при очень высокой влажности. Впрочем, мне сейчас было наплевать на погоду. Я был возбужден, и мне не терпелось разгадать еще одну загадку. Нас встретили агенты ФБР, но старшей все равно оставалась Бетси, даже здесь, во Флориде. Местные агенты подчинялись ей во всем.
      Дальше мы ехали по северному шоссе «1-95», сразу же покинув уютный и ухоженный аэропорт. Сначала мы двигались прямо миль десять, затем свернули на восток, в сторону океана, в направлении Сингер-Айленд. Солнце становилось похожим на лимонный леденец, постепенно тающий в ярко-голубых небесах.
      Во время полета я мог спокойно обдумать свою теорию о существовании двух Дирижеров. И чем больше я размышлял над этим, тем уверенней становился в том, что мы находимся на верном пути. Яркий образ продолжал будоражить мой мозг.
      Это была фотография психиатра по имени Бернард Фрэнсис. Снимок имелся в личном деле Фрэнсиса в «Хэйзелвуде». И еще две фотографии висели на стене в кабинете доктора Чоффи. Я ведь видел их и раньше, когда беседовал с самим Чоффи. Бернард Фрэнсис был высоким лысеющим мужчиной, широколобым и с крючковатым носом. И обладал большими ушами. Большими и оттопыренными. Как машина с открытыми дверцами.
      Фрэнсис официально считался лечащим врачом Шабо чуть более двух месяцев в 1996 году и еще в течение пяти месяцев в прошлом году. В середине года он переехал во Флориду, предположительно для того, чтобы работать в местном госпитале для ветеранов на севере Вест-Палм. Как только я установил связь между Фрэнсисом и Шабо, в цепочке обнаружились и другие звенья. Из отчета медсестер я узнал о том, что доктор Фрэнсис в прошлом году как минимум трижды сопровождал Шабо за пределы территории госпиталя. Такие прогулки не являлись чем-то исключительным, но, если учитывать все обстоятельства, становились для меня весьма значимыми и интересными.
      Во время перелета во Флориду я также успел еще раз перечитать все записи, сделанные доктором Фрэнсисом и относящиеся к Шабо, датированные 1996 и прошлым годами.
      В одном месте проницательный доктор интуитивно ставил следующий вопрос: «Неужели пациент в течение последних двадцати с лишним лет действительно нигде конкретно не работал, перемещаясь с места на место по стране? Почему-то мне это кажется маловероятным. Похоже, пациент обладает незаурядной фантазией и, возможно, многое из своей жизни скрывает от нас. Что же именно заставило пациента обратиться в „Хэйзелвуд“ в этом году? «
      Мы с Бетси уже знали ответ на этот вопрос и полагали, что он известен и самому доктору Фрэнсису. В феврале 1996 года Фредерика Шабо уволили с должности начальника охраны банка «Ферст Юнион». Перед этим была совершена целая серия нераскрытых ограблений филиалов «Ферст Юнион» в Вирджинии и Мэриленде. Шабо винил себя в недостаточной надежности охраны, и банк, в конце концов, решил отделаться от него. Фредерика уволили.
      Вскоре после этого с ним случился нервный срыв, и он отправился на лечение в «Хэйзелвуд». Вот здесь-то все и началось.

Глава 118

      Мы организовали круглосуточное наблюдение за кондоминиумом доктора Фрэнсиса на Сингер-Айленд. Его владения представляли собой фешенебельную квартиру на крыше пятиэтажного дома с террасой, откуда открывался вид на океан. Казалось, что подобное жилище вряд ли доступно психиатру средней руки, практикующему в госпитале для ветеранов. Но, разумеется, доктор Фрэнсис не мог считать себя «средним» врачом.
      Он проводил вечер вместе с очаровательной блондинкой, которая с виду казалась вдвое моложе его. Надо было отдать должное доктору: ему было сорок пять лет, но он держался великолепно: подтянутый и стройный, ничего лишнего в фигуре. Девушка была на редкость красива: сейчас на ней было надето лишь черное бикини и туфли-лодочки на высоких каблуках. Она беспрестанно поправляла пробор и смахивала с глаз непослушные пряди светлых волос.
      – Очаровательно! – нахмурилась Бетси. – Похоже, она связалась с настоящим убийцей.
      Бетси, еще двое агентов и я обосновались в фургончике «додж» на стоянке возле дома. Парковочная площадка была почти полностью заставлена машинами, так что мы особо не выделялись. Фургон был оборудован перископом, позволявшим нам наблюдать за тем, как доктор и его гостья поджаривают мясо на решетке прямо на крыше дома. Агентам ФБР уже удалось установить личность блондинки: она оказалась танцовщицей-стриптизершей из местного ресторана. Ее ранее арестовывали за приставание к мужчинам на улице и проституцию в Форт-Лодердейле. Звали девушку Бьянка Мэсси, и ей недавно исполнилось двадцать три года.
      Мы наблюдали за доктором, который, готовя жаркое, успевал еще и тискать девушку. Затем оба они исчезли внутри квартиры, но через десять минут появились снова. И во время приготовления пищи, и в ходе самого ужина, они беспрестанно флиртовали и поглаживали друг друга. Закончив вторую бутылку каберне, они снова исчезли в квартире.
      – У нас есть возможность наблюдать за ними сейчас? – обратилась Бетси к одному из агентов. – Мне нужно их видеть.
      – Наш человек с другой крыши видит внутреннюю часть квартиры сквозь несколько открытых окон, – сообщил агент.
      – Типичная холостяцкая обстановка. Дорогая мебель, много эскизов на стенах. Стереосистема. У доктора имеется черный Лабрадор, который, очевидно, помогает ему знакомиться с девушками на пляже.
      – Мне кажется, он не просто «снял» ее, – высказал предположение я. – Скорее всего, «взял в аренду» на эту ночь.
      – В данный момент у него с девушкой интимная встреча. Похоже, черный Лабрадор успел кое-чему обучить своего хозяина. Он знает и кое-какие собачьи секреты. Кстати, наш наблюдатель сообщает, что у доктора нос и уши значительно крупнее, чем другая подробность его анатомии.
      Это заявление вызвало общий смех и сняло напряжение. Мы немного опасались за судьбу девушки, но находились сейчас так близко к цели, что не могли позволить себе торопиться.
      Наблюдатель на соседней крыше продолжал докладывать обстановку.
      – Ух ты, по-моему, доктор успел кончить, даже практически не начав. Похоже, девушка не имеет ничего против такого хода событий. Вот это да! Она поцеловала его в лысеющую макушку. Бедняжка!
      – Что ж, надо отрабатывать денежки, – фыркнула Бетси.
      Наконец, блондинка ушла, и «порно-кинозал» закрылся на ночь. Доктор Фрэнсис еще некоторое время постоял на крыше с бокалом бренди, наблюдая за луной, медленно плывущей над Атлантикой.
      – Сладкая жизнь, – вздохнула Бетси. – Луна над Майами и все такое прочее.
      – Ему всего-то понадобилось убить с десяток людей, чтобы купить себе такое местечко под солнцем, – напомнил я.
      Около полуночи у Фрэнсиса зазвонил мобильный телефон. Мы прослушивали звонок из своего фургона. Разговор сразу же привлек наше внимание. Мы с Бетси быстро переглянулись.
      Раздался нервный женский голос.
      – Берни, они снова сюда вернулись. Теперь они заново присматриваются к персоналу. Они…
      – Уже слишком поздно, – прервал ее Фрэнсис. – Я перезвоню тебе утром. Я сам с тобой свяжусь, а ты больше сюда не звони. Я же предупреждал. Пожалуйста, не звони мне сюда больше.
      Доктор Фрэнсис рассердился и залпом осушил бокал бренди.
      Бетси легонько толкнула меня локтем. Впервые за все время, пока мы наблюдали за доктором, она, наконец, улыбнулась.
      – Алекс, ты узнал этот голос?
      Разумеется, я сразу же узнал его.
      – Наша милая и талантливая Кэтлин Макгуиган . Итак, сестра Макгуиган тоже замешана в нашем деле. Похоже, кусочки мозаики начинают вставать на свои места.

Глава 119

      Ненавидеть доктора Фрэнсиса было очень легко. Это был не человек, а какие-то отбросы, худший из худших, убийца, которому нравилось еще и наблюдать за страданиями жертв. Может быть, все это делало ночную слежку за ним не такой утомительной. Кроме того, меня наполняла энергией сама мысль о том, что Фрэнсис и есть Дирижер, а мы подобрались к нему так близко, что еще немного – и мы пригвоздим его к его же розовой оштукатуренной стене дома, похожего на те, что строят в Средиземноморье.
      Больше Кэтлин не пыталась связаться с доктором. Он тоже не стал звонить ей. Примерно в час ночи он отправился спать, не забыв включить сигнализацию.
      – Приятных тебе сновидений, ублюдок, – произнесла Бетси, как только свет в квартире погас.
      – Мы знаем, где он обитает. Мы знаем, что все это сделал он. И нам даже практически все известно о том, как именно ему это удалось. Но почему мы не можем его арестовать? – пожаловался один из агентов после того, как доктор Фрэнсис улегся спать.