Перед тем, как покинуть вечеринку, Натали взяла еще один коктейль:
      – На дорожку, – пояснила она и вновь рассмеялась тем же глубоким, чудесным смехом.
      – Правилам поведения на званых вечерах меня обучали еще в Кливленде, в Академии Святой Катерины, а потом в Огайо, – призналась она, пока они шли к гаражу, расположенному под зданием Фонда. Натали сейчас пыталась продемонстрировать своему спутнику, насколько в жизни она отличается от образа, созданного ею на телеэкране. Свободная, раскованная, с чувством юмора. Он оценил ее поведение, и она нравилась ему за это еще больше. Джек заметил, что ее безупречная дикция телеведущей претерпела изменения. Речь Натали стала немножко смазанной, что придавало ей больше сексуальности, и это он не замедлил оценить.
      Как и предсказывала Джилл, они воспользовались автомобилем Шихан. Натали вела серебристо-голубой «додж-стэлт» немного быстрее, чем требовалось. Управляя автомобилем, она не переставала тараторить, что, впрочем, было весьма интересно, так как касалось различных тем: о генеральном соглашении по таможенным тарифам и торговле, о проблеме алкоголизма Бориса Ельцина, о недвижимости в Вашингтоне, о проведении кампании финансовых реформ. Она показала себя умной, хорошо информированной и, возможно, чуть невротичной. Она как бы олицетворяла борьбу, происходящую между мужским и женским началами.
      – И куда же мы направляемся? – счел нужным прервать ее Джек. Ответ ему был заранее известен: конечно же, в гостиницу «Джефферсон». В ее сладкую ловушку и уютное вашингтонское гнездышко.
      – В мою личную лабораторию, – объяснила Натали. – А вы уже нервничаете?
      – Нет. Ну, разве что немножко, – сказал он и рассмеялся. Это было истинной правдой.
      В отеле «Джефферсон» они поднялись на шестнадцатый этаж в ее частный офис, состоящий из двух просторных комнат и ванной с видом на центр города. Джек знал, что у Натали имеется еще и собственный дом в Александрии. Джилл успела побывать и там. Так, на всякий случай. Чтобы подстраховаться со всех сторон. Отмерь дважды. Если необходимо, то отмерь и пять раз.
      – Это мое любимое местечко, – Натали продолжала посвящать Джека в собственные маленькие тайны. – Здесь, прямо в городе, я могу работать и днем, и ночью. Как вам нравится вид? Правда, от него немного захватывает дух? Когда я смотрю в окно, у меня создается впечатление, будто вся столица принадлежит только мне. Впрочем, в каком-то смысле это действительно так.
      – Я вас понимаю. Я и сам люблю Вашингтон, – признался Джек. На какое-то время он отвлекся, уставившись вниз, на панораму города. Он действительно был без ума от Вашингтона. Как и от всего того, что столица должна представлять собой. Во всяком случае, так было когда-то. Он до сих пор помнил тот день, когда впервые приехал сюда – двадцатилетним морским пехотинцем. Солдатом.
      Затем Джек, не спеша, обошел квартиру, исследуя комнату за комнатой. Портативный компьютер, струйный принтер «Кэнон», два видеомагнитофона… Все, что необходимо для работы. Кроме того, он обратил внимание на золотую награду «Эмми» и на свежий букет цветов в розовой вазе рядом с черным керамическим подносом, на котором грудой были свалены монетки со всех стран мира.
      Это твоя жизнь, Натали Шихан. Немного впечатляющая, немного грустная. Как бы там ни было, она подошла к концу.
      Натали неожиданно приблизилась к нему вплотную и посмотрела так, словно видела этого джентльмена впервые:
      – Вы очень милый и симпатичный человек. Вы поразили меня своей искренностью. Вы настоящий мужчина, как говорится. Или так говорили только раньше? В любом случае, вы неплохой парень, Скотт Куксон. Надеюсь, я не ошиблась?
      – Как вам сказать? – Джек пожал плечами и закатил свои ярко-голубые искрящиеся глаза к потолку. На его губах заиграла интригующая полуулыбка. Он всегда мог завлечь любую девушку в свои сети. Если, конечно, в этом была необходимость. При других обстоятельствах он никогда не стал бы пользоваться своими чарами. В глубине души Джек оставался настоящим однолюбом. – В Вашингтоне трудно сохраниться милым и симпатичным, особенно, когда живешь здесь уже некоторое время, – пояснил он, продолжая так же таинственно улыбаться.
      – Наверное, вы правы. Да, скорее всего, это самая точная характеристика столичных мужчин. – Натали неожиданно разразилась смехом. Неужели над самой собой? Джек ясно видел, что его ответ разочаровал ее. Ей хотелось, ей просто было необходимо иметь в своей жизни что-то настоящее. Как, впрочем, и ему. Для него же реальной была та игра, которая вскоре должна была продолжиться в этой уютной квартире гостиницы «Джефферсон». Это он считал важным. Это должно было войти в историю.
      Опасная игра, которой невозможно противостоять, затягивала Джека и стала для него всей жизнью. Это было нечто значительное и приносило ему удовлетворение. Но такое за многие годы он испытывал впервые.
      – Эй, Скотт Куксон! Вы где витаете?
      – Все-все, я уже рядом. Я вообще отношусь к тем людям, которые предпочитают, что называется, «здесь и сейчас». Просто меня увлекала великолепная панорама: раннее утро над Вашингтоном.
      – Сегодня эта картина предназначена для нас двоих.
      Натали, как он и предвидел, первая пошла на физическое сближение. Это только вдохнуло в него дополнительную уверенность.
      Она прижалась к его спине и, позванивая браслетами, сплела свои длинные изящные руки на груди Джека. Это было очень приятно: Натали вызывала неудержимое желание, и сама прекрасно об этом знала. Джек почувствовал, как напрягается его мужская плоть, становясь упругой и твердой. Но это ощущение было чем-то вроде легкой щекотки по сравнению с тем, что он испытывал сейчас на самом деле. Кроме того, это состояние можно было использовать, дав Натали почувствовать наступившую эрекцию в полной мере. Пусть она коснется его!
      – Ты как насчет этого? – поинтересовалась она. Женщина вела себя слишком уж внимательно и заботливо, что Джеку не очень понравилось. Но отступать от плана, и выбирать другую мишень было уже поздно. Не повезло тебе, Натали.
      – Я очень даже насчет «этого», Натали.
      – Тогда можно мне снять с тебя галстук, каким бы изысканным он ни был?
      – Я думаю, что галстук, как, впрочем, и все остальное, будет только мешать.
      – Нет, иногда галстук бывает и к месту, – улыбнулась она. – На исповеди, например, на похоронах или коронациях.
      Натали стояла, прижавшись к нему, и была такой нежной и соблазнительной, что Джек ощутил некоторую грусть. Женщина понравилась ему больше, чем он на то рассчитывал. Когда-то она, возможно, и была обыкновенной красавицей со Среднего Запада, которой хотела казаться и сейчас. Если по отношению к Дэниэлу Фитцпатрику он не испытывал ничего, кроме отвращения, то в данный момент им владели чувства совсем иные: смесь вины, сожаления и сострадания. Тяжело убивать, достигнув определенной степени близости.
      – А как насчет белой рубашки? – продолжала Натали. – Ты относишься к тем мужчинам, предпочитающим белые накрахмаленные рубашки?
      – Вообще-то я их терпеть не могу. Они тоже годятся лишь для похорон и коронаций. Ну, и благотворительных вечеров.
      – С этим замечанием я на тысячу процентов согласна, – кивнула она, медленно расстегивая его рубашку. Он почувствовал, как ее пальцы, дразняще скользя по его телу, опускаются к поясу брюк. «Специалистка!» – подумал Джек, когда рука Натали, погладив его промежность, тут же отдернулась.
      – А что ты скажешь по поводу высоких каблуков?
      – В общем, я не против них, когда они к месту. К тому же, если они женщине идут. Но и не имею возражений относительно босых ног.
      – Прекрасно сказано. Тем более, что ты предоставляешь мне свободу выбора. Это мне нравится.
      Она легко сбросила одну черную туфельку и рассмеялась собственной шутке: вот и выбор. Одна нога так, другая сяк.
      – Настала очередь шелкового платья, – прошептала Натали, касаясь губами его уха. Джек почувствовал, что возбудился еще сильнее, и его дыхание, как и у женщины, стало прерывистым. Он уже подумывал, а не заняться ли с нею сперва любовью, но никак не мог решить: честно это или смахивает на изнасилование? Натали удалось вызвать в нем смущение.
      – Без него вполне можно обойтись, – прошептал он в ответ. – Все зависит от обстановки.
      – Похоже, у нас с тобой много общего. Натали Шихан легко выскользнула из платья, оставшись в отделанном кружевами голубом нижнем белье, черных чулках и одной туфельке. На ее шее поблескивала тонкая золотая цепочка с крестиком, который выглядел так, будто она носила его не снимая со времен своей жизни в Огайо.
      На Джеке оставались только брюки: он уже давно оказался и без галстука, и без рубашки.
      – Мы можем пройти туда, – кивнула Натали в сторону спальни. – Там очень мило. Вид из окна точно такой же, только там есть еще и камин. Между прочим, работающий.Иногда даже в Вашингтоне кое-что функционирует.
      – Вот и славно. Давай тогда разожжем огонь. Джек подхватил ее на руки, как перышко. Сейчас они походили на пару изящных танцоров, что, в общем-то, немного соответствовало действительности. Ему не хотелось проявлять о ней заботу, но так уж вышло. Он попытался отбросить подобные мысли: он все-таки не школьник.
      – Так ты, оказывается, еще и силен. Хм-м-м, – вздохнула она, сбрасывая вторую туфельку.
      Из огромного окна спальни открывался удивительный вид на 16-ую улицу. Освещенная Скотт-серкл и тянущиеся к ней уличные фонари напоминали драгоценное ожерелье от Гарри Уинстона или Тиффани. Украшение, достойное даже принцессы Дианы.
      Джек решительно напомнил себе, что все-таки он охотился за Натали, и ничто постороннее не должно вмешиваться в то, что должно произойти. Окончательное решение было принято. Ей предстояло умереть. Так уж легли кости, в самом буквальном смысле.
      Он заставил себя отбросить все сентиментальные мысли. Ведь он всегда мог собраться, быть холодным и уверенным.
      У Джека даже родилась идея: а не выбросить ли эту полупьяную красавицу-телеведущую в огромное окно спальни? Интересно, она разнесет стекло или просто отскочит от него, как мячик?
      Однако, вместо этого, он аккуратно опустил ее на кровать, покрытую восточным стеганым одеялом. Харрисон достал из кармана брюк наручники, специально делая так, чтобы женщина их увидела.
      Натали Шихан нахмурилась, словно не веря своим глазам. Она расстроилась и сникла в считанные секунды.
      – Это что, какая-то дурацкая шутка? – рассердилась она, одновременно чувствуя себя обиженной. Натали поначалу приняла его за извращенца, и была недалека от истины. Только пока не сознавала всей кошмарной глубины своей догадки.
      – Нет, это вовсе не шутка. – Теперь Джек говорил очень спокойным и тихим голосом. – Все очень серьезно, Натали. Ты бы сказала, что данная ситуация достойна горячих новостей.
      Неожиданно раздался громкий стук в дверь. Джек поднял вверх указательный палец, призывая женщину хранить молчание.
      В ее глазах заметался неподдельный страх и смятение, а обычная самоуверенность оставила Натали Шихан.
      В ледяных же глазах ее нового знакомого не отражалось решительно ничего.
      – Это Джилл, –сообщил он телезвезде. – А я Джек.Ты уж извини, что так все сложилось…

      Около восьми часов утра я протолкнулся в гостиницу «Джефферсон». В моей голове звучала мелодия Гершвина, вносящая некоторое успокоение и сглаживающая выступающие углы. Как всегда, неожиданно я был вовлечен в кошмарную игру Джек и Джилл. Мне пришлось стать ее участником.
      Гостиница все еще содержалась в образцовом порядке. По крайней мере, об этом можно было судить по элегантному убранству вестибюля. Трудно было даже представить себе, что здесь могла разыграться подобная неслыханная трагедия.
      Я прошел через роскошный ресторан и миновал витрину магазина, в которой красовалась одежда от самых дорогих модельеров. Столетней давности часы мелодично пробили восемь раз. Не считая этого приятного слуху звука, в отеле царила тишина. Не было ни малейшего намека на то, что не только «Джефферсон», но и весь Вашингтон впал в состояние, подобное шоку. Всем этим мы были обязаны паре высококлассных убийц и их угрозам.
      Мне очень нравятся дома с фасадами, как у «Джефферсона». Может быть, именно благодаря такой архитектуре я и люблю Вашингтон. Но сгустившаяся напряженная атмосфера вестибюля мало соответствовала скрывавшему ее фронтону. Впрочем, как почти везде в нашем городе. За роскошным фасадом может твориться невесть что.
      Джек и Джилл совершили вот уже второе убийство за пять дней. На этот раз в строгой и шикарной гостинице. Они как бы давали понять, что не остановятся на этом, и вся трудность заключалась в том, что пока не было никакой возможности защитить от убийц известных людей города.
      Все шло по нарастающей. Ясно, как день.
      Но почему?! Чего добиваются эти Джек и Джилл? Что означают их смертельные игры?
      Еще утром я переговорил с несколькими своими довольно странными друзьями из Куантико, специализирующимися на преступлениях, совершенных людьми с психическими отклонениями. Основное мое преимущество состояло в докторской степени по психологии, полученной в институте Джона Хопкинса, поэтому со мной охотно поддерживали отношения. А сейчас друзья даже поделились своими соображениями и интуитивными догадками. Правда, пока, кроме того, что все были ошарашены, ничего полезного я не узнал. Затем мне пришлось побеспокоить знакомых из лаборатории ФБР, изучающей вещественные доказательства. Но талантливые ищейки и спецы также оказались бессильны мне помочь, в чем сразу и признались. Создавалось впечатление, что Джек и Джилл заставляют нас гоняться за нашими собственными хвостами, и при этом терять драгоценное время.
      Начальник отдела детективов приказал мне: «Составь один из твоих знаменитых психологических портретов на эту парочку убийц, если они являются таковыми». Сам же я чувствовал, что на данном этапе это поручение практически невыполнимо. Однако шеф не оставил мне выбора. Сидя дома за компьютером, я перебрал уйму материалов, собранных отделом по поведенческим отклонениям, и данных по задержанию лиц, склонных к применению чрезмерного насилия. Но ничего достаточно очевидного или просто очень полезного мне найти не удалось. Как я заранее и предполагал. Слишком рано было делать какие-либо выводы, кроме того, что Джек и Джилл отличаются высоким профессионализмом.
      Сейчас неотложными и самыми правильными шагами были следующие: 1) собрать как можно больше информации и данных; 2) задавать как можно больше вопросов, и вопросов правильных; 3) коллекционировать на карточках любые, даже самые дикие версии, и носить записи с собой.
      Мне уже приходилось сталкиваться с несколькими случаями выслеживания людей, и вся информация хранилась у меня в голове. Но факт, от которого невозможно отмахнуться, заключался в том, что в базе данных ФБР содержалась информация о более чем пятидесяти тысячах лиц, которые могли быть потенциальными или действительными охотниками на людей. Такое огромное их количество образовалось сравнительно недавно: еще в 80-х годах их числилось не более тысячи. Единый психологический портрет, имея дело с такой огромной массой преступников, составить представлялось невозможным. Хотя, конечно, у них имелись некоторые схожие черты. Первая и самая главная – привлечь к своей персоне внимание средств массовой информации, необходимость осознавать свою значительность, одержимость насилием или религиозными догмами, неудачи в формировании собственных любовных или семейных отношений. Я вспомнил о фанатичной почитательнице Дэвида Леттермана Маргарет Рэй, несколько раз врывавшейся в его дом в Коннектикуте. Она называла Дэвида «светочем» всей своей жизни. Мне он тоже нравился, хотя и не вызывал таких гипертрофированных чувств.
      Но была и Моника Селеш, которую фанатичный болельщик ее соперницы ткнул ножом в спину в Гамбурге.
      А Катарина Витт с трудом избежала подобной участи, столкнувшись с таким же «поклонником».
      Сильвестр Сталлоне, Мадонна, Майкл Джексон и Джоди Фостер… Все они подвергались нападениям со стороны своих рехнувшихся почитателей.
      Но кто такие Джек и Джилл? И почему для своих убийств они выбрали именно Вашингтон? Возможно, кто-то из членов правительства каким-то образом реально или мнимо задел их интересы?
      Какая может иметься связь между сенатором Дэниэлом Фитцпатриком и телеведущей новостей Натали Шихан? Что у них могло быть общего? Оба они были либералами. Может быть, именно в этом зацепка? Или же убийцы наносят удары наугад, и поэтому они не вписываются ни в какую стройную схему? «Наугад» оказалось очень неприятным словом, которое гвоздем воткнулось в мозг и тревожило меня всякий раз, когда я вспоминал об этих убийствах. Для тех, кто занимается их расследованиями, данное слово звучит, как проклятие. Убийства, совершенные «наугад» практически не поддаются раскрытию.
      Большинство охотников за людьми не прибегало сразу к крутым методам расправы. Это настораживало меня в наименьшей мере. Так сколько же времени Джек и Джилл наблюдали за Фитцпатриком и Шихан, прежде чем исполнить задуманное? Каким образом они отбирают свои жертвы? Я был готов допустить какие угодно мотивы, лишь бы все случившееся не оказалось выбором «наугад».
      Меня также заинтриговывал тот факт, что их было двое, и они работали вместе.
      Я только-только покончил с делом, в котором фигурировали двое мужчин-профессионалов. Этакие друзья-соперники, которые «наперегонки» похищали и убивали женщин в течение тринадцати лет. Мало того, что они сотрудничали, так они устроили между собой нечто вроде состязания. Психологический принцип, известный под названием «двойняшки».
       А как быть с Джеком и Джилл? Кто они такие? Может быть, два физических у рода? Или влюбленная пара? Что-то же должно их связывать и удерживать вместе. Не исключено, что все это замешано на сексе. Или на поклонении культу силы? А что если это просто салонные эксцентричные игрища, основанные на сексуальных фантазиях? Что их объединяет? Семейные узы? Или же они – беззаботная парочка вроде Бонни и Клайда?
       Кто поручится, что это не начало многочисленных убийств, которые произойдут в Вашингтоне?
       А может быть, эпидемия убийств распространится и дальше, на другие крупные города, которые посещают знаменитости? Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Париж, Лондон…
      Я вышел из лифта и сразу же встретился с целой галереей искаженных ужасом ошеломленных лиц. По многочисленным взглядам я понял, что мне нужно как можно скорее приступить к осмотру места преступления.
      Джек и Джилл на Холме опять.
       Снова придется им убивать.

       –Добрый доктор Кросс, специалист по всяким недугам и несчастьям. Снова он, снова здесь и… снова готов помочь!
      Я был погружен в бездонный омут собственных беспорядочных мыслей и впечатлений об убийствах, когда чей-то голос вернул меня к действительности. Я сразу же узнал его, и улыбка тронула мои губы.
      Повернувшись, я увидел Кайла Крейга из ФБР. Еще один победитель драконов, родом из штата Массачусетс. Кайл мало напоминал типичного федерального агента. Он был талантлив, чужд бюрократизма, злобы и скованности. В прошлом нам не раз приходилось совместно трудиться над раскрытием довольно нехороших дел. Кайл занимался расследованиями наиболее значительных или отличающихся особой жестокостью преступлений. Крейг был специалистом в распутывании такой кровавой мешанины, о которую никто из его коллег не хотел пачкать руки. Кроме всего прочего, он был моим другом.
      – Ну, по-моему, сюда согнали всех корифеев следствия, – заметил он, когда мы обменивались рукопожатием в фойе. Кайл был высоким, сухопарым мужчиной с резкими чертами лица и ястребиным носом. Таким острым, что им, казалось, без труда можно что-нибудь резать. Обращали на себя внимание также удивительно черные, цвета угля, волосы.
      – Кого сюда уже принесло? – спросил я. Кайл наверняка уже охватил всю картину своим цепким взглядом. Он всегда отличался умом и наблюдательностью. Крейг целиком полагался на свои инстинкты, и, как правило, они его не подводили. К тому же Кайл хорошо представлял себе кто есть кто и на какой ступеньке находится.
      Мой друг скривился и состроил такую физиономию, словно ему пришлось высосать самый кислый на свете лимон:
      – Ты лучше спроси, кого здесь нет, Алекс. Детективы из полицейского управления, из твоей собственной конторы, ФБР, разумеется. И, хочешь – верь, хочешь – нет, даже представители администрации по контролю за применением законов о наркотиках. А вон тот в синем костюме вообще из ЦРУ, что легко определить по его тупой физиономии. Кстати, твой «близкий друг» Питтман тоже явился полюбоваться прекрасным трупом мисс Шихан. Пока мы тут с тобой болтаем, они расположились в будуаре.
      – Вот это действительно ужасно, – вздохнул я и улыбнулся. – И нелепо, судя по твоему красочному описанию.
      Кайл указал на дверь, которая, как я понял, и вела в спальню:
      – Думаю, нам не стоит туда лезть. В Куантико давно циркулируют слухи, что шеф детективов Питтман – некрофил. – Все это Крейг выдал с непроницаемым выражением лица. – Как ты думаешь, это правда?
      – Это преступление без жертв, – поддержал его я.
      – А как же уважение к усопшим? – Он ткнул в мою сторону своим бритвенным носом. – Впрочем, Натали Шихан даже мертвая найдет способ отказать Питтману.
      Меня ничуть не удивило, что шеф самолично решил заявиться в «Джефферсон». Это дело обещало стать самым громким за многие годы. Определенно, оно таковым и станет, если Джек и Джилл вновь нанесут удар, а об этом они уже предупредили.
      Я с сожалением прервал беседу с Кайлом и осторожно приоткрыл дверь спальни, словно боясь нарваться на мину-ловушку.
      Единственный и неповторимый Джордж Питтман находился там с каким-то мужчиной в сером костюме, возможно, медэкспертом. Они оба повернулись в мою сторону. Питтман жевал незажженную сигару. Увидев, кто вошел, он нахмурился и покачал головой, но ничего не мог поделать. Я занимался этим делом по приглашению, а если быть точным, приказу самого комиссара Клаузера. То, что шеф не желал меня здесь видеть, ясно читалось на его лице.
      – А вот и проспавший, но пока еще не усопший Алекс Кросс, – несколько двусмысленно, с претензией на юмор, представил он меня незнакомцу, и они снова погрузились в созерцание трупа, лежащего на кровати.
      Шеф Питтман вел себя необъяснимо оскорбительным образом, что, впрочем, меня мало трогало. У него вошло в привычку грубить и лезть напролом. Никчемный тупой ублюдок. Кобылья задница.Единственное, что ему хорошо удавалось, так это постоянно мешать и путаться под ногами.
      Я несколько раз глубоко вздохнул и решил, что пора приниматься за работу. Сначала требовалось осмотреть место преступления. Я приблизился к кровати и погрузился в привычную рутину: собирание и фиксирование свежих впечатлений.
      Верхняя часть головы Шихан была стянута струной, горло туго обхватывал поясок от платья, а лицо наполовину прикрывали голубые трусики. Глаза жертвы бессмысленно уставились в потолок. Наготу скрывали лишь голубой бюстгальтер и черные чулки.
      На первый взгляд казалось, что это дело рук полного психопата. Однако я не верил в подобную возможность: уж больно тщательно и продуманно была построена вся композиция. Зачем убийце понадобилось убеждать нас, что здесь потрудился сексуальный маньяк? Что бы это могло значить? Может быть, Джек и Джилл – неудачная любовная пара? Из-за того, например, что Джек – импотент? Надо было установить, не вступала ли жертва в сексуальный контакт.
      Картина, открывшаяся моим глазам, была крайне неприятна. По имеющейся у Кайла информации, смерть Шихан наступила около восьми часов назад. Теперь ее даже с большой натяжкой нельзя было назвать красивой. По иронии судьбы самую свежую и горячую новость она унесла с собой на тот свет. Она наверняка знала Джека, а, может быть, также и Джилл.
      Я часто видел Натали на экране, и сейчас не мог отделаться от мысли, что знал ее лично. Вот почему, наверное, убийства знаменитых людей вызывают в обществе такой резонанс. Постоянно видя их по телевизору, вы невольно становитесь как бы их знакомыми или друзьями. Мы настолько привыкаем интересоваться их жизнью, что их смерть приковывает к ним еще большее внимание.
      Я сразу отметил про себя, что убийства Шихан и Фитцпатрика имеют некоторые общие черты. Во-первых, вновь присутствовал элемент необъяснимого садизма. Натали, также, как и сенатор, была прикована наручниками к изголовью кровати. Во-вторых, она была почти раздета. И, наконец, как и в первом случае, расправа над ней производила впечатление казни.
      Телезвезда погибла от выпущенной почти в упор пули, пробившей левую часть головы, которая теперь свешивалась набок, словно шейные позвонки были переломаны. Что, кстати, вполне могло иметь место.
      Может быть, это было «фирменной маркой» Джека и Джилл? Все выполнено по заранее продуманному плану, четко и хладнокровно. Причем носящему явные признаки психопатии. Может быть, псевдопсихопатии? Что это: сексуальная одержимость или признак импотенции? О чем мог свидетельствовать стиль совершенных убийств? Что они пытаются этим сказать?