Медовый месяц

— Мы не были женаты, — тихо пробормотала она сдавленным голосом и снова заплакала. Сквозь слезы она успела поймать их удивленный взгляд, брошенный на пальцы ее левой руки, где ярко сверкал огромный бриллиант весом в четыре карата. — Мы были просто... — Она сделала многозначительную паузу и снова закрыла лицо руками. — Мы были недавно помолвлены.

Офицер Пингри переступил с ноги на ногу. Он всегда ненавидел эту самую неприятную часть своей работы, но понимал, что она обязательно должна быть проделана. Разумеется, ситуация требовала огромного опыта и такта, но самое важное в таком положении — тактичное отношение к пострадавшим.

Нора выдержала приличествующую паузу, а потом, медленно подбирая слова и прерываясь на вздохи, рассказала полицейским обо всем, что произошло в этом доме с того момента, когда они переступили его порог. Начала Нора с той минуты, когда она вернулась к жениху поздно вечером, и закончила тем, что он неожиданно упал без чувств во время ужина. При этом особое внимание уделила тому эпизоду, когда она тащила его в ванную комнату, и своим соображениям насчет возможной причины смерти.

Нора говорила, постоянно путаясь в словах и выражениях, часто поправляла себя, хотя в целом ее мысли были вполне логичны и понятны. Она не раз читала в книгах по криминальной психологии, что люди, пережившие сильный стресс, обычно подвержены эмоциональному шоку, невнятно выражают свои мысли, но при этом всегда отдают себе отчет в сути происходящего.

Она даже упомянула им о том, что незадолго до ужина они с Коннором занимались сексом, причем сделала это намеренно. Окончательное медицинское заключение о причинах смерти подготовят только через сутки, но она уже сейчас хорошо знала, что будет написано в отчете о результатах вскрытия. Вскрытие покажет, что Коннор Браун скончался от сердечного приступа. Что же касается конкретных обстоятельств, которые привели к столь трагическому исходу, то вариантов здесь множество. Это может быть секс, в результате которого сердце сорокалетнего мужчины не выдержало нагрузки, может быть стресс из-за неприятностей на работе, а может быть и просто дурная семейная наследственность. Скорее всего никто так и не сможет определить истинную причину смерти, и этот вариант устраивал ее больше всего.

После того как Нэйт Пингри задал Норе последний вопрос, он зачитал ей все, что успел записать в своем блокноте, а она молча кивнула в ответ, давая понять, что согласна с каждым словом. Там действительно были зафиксированы все детали трагического происшествия, кроме, разумеется, самой интересной части — как она отравила своего жениха, а потом наблюдала за его предсмертными судорогами на холодном полу ванной комнаты.

— Полагаю, мисс Синклер, мы получили от вас исчерпывающую информацию, — подытожил Пингри. — Если не возражаете, мы еще раз осмотрим дом.

— Конечно, — рассеянно пробормотала она. — Как вам будет угодно.

Оба офицера медленно направились вдоль по коридору, а Нора осталась на том самом турецком диване, который она сама купила за семь с лишним тысяч долларов в антикварном салоне «Нью Кэнан антик». Через минуту она поднялась с дивана и огляделась вокруг. Нэйт Пингри и его напарник, конечно, хорошие парни и, похоже, поверили в ее скорбный вид, однако сам момент истины еще не наступил. «О чем они думают на самом деле?»

Нора вышла из гостиной и вскоре нагнала полицейских, которые осматривали комнату за комнатой, не задерживаясь подолгу в каждой из них. Правда, она не подошла к ним, а осталась на таком расстоянии, которое позволяло ей слышать их разговор, но при этом оставаться не замеченной ими.

В самом конце коридора на втором этаже она наконец-то дождалась своего момента. Они остановились в кабинете Коннора, с самой дорогой электронной аппаратурой, и стали тихо переговариваться.

— Черт возьми! — удивленно воскликнул Пингри. — Ты только посмотри на все это богатство. Здесь один лишь телевизор стоит больше, чем моя месячная зарплата.

— Да, эта девушка чуть было не выскочила замуж за огромные деньги, — согласился с ним напарник Баррейро.

— Ты прав, Джо. Представляешь, как ей крупно не повезло?

— Еще бы. Она была буквально в двух шагах от того, чтобы завладеть всеми этими богатствами.

— Да, и все эти богатства вдруг падают на пол и растворяются.

Нора тихо повернулась, прошла по коридору и стала медленно спускаться вниз по лестнице. Ее глаза все еще были красными от слез, косметика размазана по щекам, а волосы растрепаны, однако в душе она испытывала огромное облегчение. «Браво, Нора! Ты молодец!»

Полицейские так ничего и не заподозрили — стало быть, она совершила идеальное убийство.

В очередной раз.

Глава 21

В течение не менее двух часов в доме суетились неизвестные, сосредоточенно-молчаливые люди, а их действия сопровождались какофонией неких странных звуков. Однако на Нору это не производило никакого впечатления: она прекрасно понимала, что все происходящее является неизбежным следствием любой внезапной смерти.

Но вот суматоха подошла к закономерному финалу. Сначала дом покинули врачи «скорой помощи», за ними последовали местные полицейские, потом уехал медицинский фургон, который увез тело Коннора в морг, и, наконец, исчезли молчаливые люди в штатском.

Именно сейчас настало время приступить к самым важным делам, то есть к тем вещам, которые и нужно было искать полицейским, но которые они никогда не обнаружили бы без ее помощи.

Кабинет Коннора находился в самом дальнем конце дома и представлял собой почти отдельное, обособленное от остальных комнат крыло. Когда-то Нора украсила его в стиле клуба для одинокого мужчины, о чем он неоднократно просил ее с первого дня их знакомства. Она все сделала по его инструкции — мягкая софа с кожаным покрытием, книжные полки из красного дерева и многочисленные картины, изображающие сцены охоты. В одном из углов кабинета стоял средневековый рыцарь в полной красе своих рыцарских доспехов, а в другом находился импровизированный бар с набором чрезвычайно редких и оттого безумно дорогих напитков.

Она уселась за стол Коннора на шикарный стул фирмы «Гейнсборо» и включила компьютер, в памяти которого хранились все данные о состоянии финансовых рынков.

Первый код, который набрала Нора на дисплее, был нацелен на включение программы Т-3, связывающей компьютер с Интернетом, потом она запустила программу включения его частной виртуальной сети объемом сто двадцать восемь бит. Как говорили знатоки, это самый безопасный и надежный способ соединения двух программ через киберпространство. Только так можно было подключить компьютер Коннора к компьютерной системе Международного банка в Цюрихе. Норе потребовалось несколько месяцев кропотливой работы, чтобы локализовать код системы и войти в этот банк. А сейчас на всю операцию должно уйти не более четырех минут. Однако Нора вовсе не надеялась, что Коннор допустит оплошность и оставит свой счет в прямом доступе. Здесь понадобится по крайней мере шифр "А", чтобы открыть его.

Разумеется, Коннор был не настолько глуп и простодушен, чтобы проболтаться Норе, какой банковский счет соответствует тому или иному коду. Для этого ей понадобилось еще несколько ночей, когда она методом проб и ошибок вычислила все его счета, пока он мирно спал в своей кровати.

Несмотря на все сложности выхода на банковский счет Коннора в Швейцарии, сама процедура перевода денег из банка в Цюрихе оказалась на удивление простой и совершенно необременительной. Причем все это сопровождалось довольно приятной музыкой Онеггера[6].

Собственно говоря, нужно было сделать выбор из трех опций, высветившихся на мониторе компьютера:

ДЕПОЗИТ

СНЯТИЕ

ТРАНСФЕР

Нора кликнула на «трансфер», после чего на экране мгновенно появилась следующая страница, которая оказалась такой же простой и доступной. На нее был выведен баланс банковского счета Коннора, и высветилось окно, в которое следовало ввести сумму, предназначенную для перевода.

На балансе оказалось четыре миллиона триста тысяч долларов, но она решила перевести на сто тысяч долларов меньше. Нора впечатала нужную сумму, а потом набрала адрес, на который эти деньги должны быть переведены. Коннор был далеко не единственным человеком, который имел свою частную виртуальную сеть. Нора набрала код одного из банков на Каймановых островах, который так любезно оформил на нее юрист по налогам Стивен Кепплер.

После этого она нажала кнопку «исполнить» и, откинувшись на спинку кресла, стала наблюдать за экраном монитора. Горизонтальная полоска стала быстро заполняться темным цветом, показывая процесс перевода денег из одного банка в другой. Облегченно вздохнув, она положила ноги на стол и терпеливо ждала, когда все пространство полоски заполнится черными квадратами.

Через пару минут все было закончено. Нора Синклер стала богаче на четыре миллиона двести тысяч долларов.

Глава 22

На следующее утро Нора встала поздно, сладко зевнула и поспешила вниз на кухню, чтобы поставить чайник. Она не очень переживала из-за случившегося, как и вообще не переживала из-за чего бы то ни было.

Выпив первую чашку кофе, Нора снова задумалась о предстоящем дне и о тех важных делах, которые обязательно нужно предпринять. Прежде всего следовало обзвонить людей, которые в первую очередь должны были узнать о внезапной смерти Коннора. Потом нужно связаться с Джеффри и обсудить с ним кое-какие вопросы.

Первый звонок она адресовала Марку Тиллингэму — адвокату Коннора и управляющему его поместьем. Кроме того, он являлся лучшим другом покойного и должен был первым узнать о случившемся.

Звонок застал Марка в тот момент, когда он выходил из дома на теннисный корт, где обычно по субботам играл в теннис. Нора живо представила его в белом теннисном костюме и с изумленным выражением лица, когда адвокат узнал о трагедии. Он был в шоке, и Нора даже слегка позавидовала этому искреннему проявлению эмоций.

Следующим шагом стало оповещение членов семьи Коннора, список которой, впрочем, был не слишком длинным. Родители Коннора давно умерли, а его единственной близкой родственницей являлась младшая сестра Элизабет, которую он часто называл просто Лиззи, а иногда даже Лизард[7].

Брат и сестра были близки во всех отношениях, кроме географического. Лиззи жила в Санта-Барбаре, то есть на расстоянии трех тысяч миль от брата, и являлась преуспевающим архитектором. Она редко приезжала на Восточное побережье, а в последний раз навещала брата задолго до его знакомства с Норой.

Нора налила себе еще одну чашку кофе и задумалась над тем, как лучше сообщить совершенно незнакомой женщине о внезапной смерти ее единственного брата. Конечно, она могла вовсе не звонить ей, а поручить столь неприятную миссию Марку Тиллингэму, но Нора считала это своим долгом, так как действительно любила Коннора. Она отыскала номер телефона Лиззи в карманном компьютере своего бывшего любовника.

— Алло? — послышался в трубке недовольный женский голос: в Калифорнии сейчас было начало восьмого утра.

— Это Элизабет?

— Да.

— Меня зовут Нора Синклер...

Как это ни странно, узнав о смерти брата, сестра Коннора не разрыдалась, во всяком случае, по телефону. Она просто задала Норе несколько формальных вопросов, а потом надолго замолчала.

Нора коротко рассказала ей все то, что говорила полицейским, причем слово в слово, не опуская даже самых незначительных деталей.

— Хотя, конечно, мы ничего определенного не узнаем до окончания вскрытия, — закончила она свой рассказ.

Лиззи продолжала напряженно молчать. Нора подумала, что, возможно, она просто сожалела о том, что не удосужилась навестить брата в последнее время. А может быть, ее охватило чувство горечи — ведь она осталась единственной представительницей своего семейства. Впрочем, она могла быть в состоянии шока, как незадолго до этого Марк Тиллингэм.

— Я вылетаю завтра утром, — наконец-то подала голос Элизабет. — Вы уже обдумали план похорон?

— Нет, я хотела прежде поговорить с вами. Я подумала...

И тут Элизабет громко разрыдалась.

— Надеюсь, это не покажется вам ужасным... Боюсь, что я просто не смогу... Вы не могли бы взять на себя труд позаботиться обо всем этом?

— Разумеется, о чем речь, — быстро согласилась Нора и хотела было положить трубку, но Элизабет снова зарыдала.

— С какого времени вы помолвлены с Коннором? — спросила Элизабет сквозь слезы.

Нора задумалась. Сначала она хотела присоединиться к ней и тоже заплакать, но потом передумала.

— Только неделю, — сдержанно сказала она.

— Мне очень жаль, — пролепетала Элизабет. — Очень жаль.

Под впечатлением телефонного разговора с Лиззи Нора провела всю вторую половину дня, полностью сосредоточившись на подготовке и организации похорон. К счастью, практически все можно было сделать по телефону — от цветов до поминальной трапезы, — однако все же оставались вещи, которые предпочтительнее делать лично. Например, организовать похоронный зал.

Правда, и здесь Норе повезло — она могла в полной мере использовать свой талант дизайнера. К этому делу она отнеслась с таким же рвением и мастерством, с каким обычно выбирала мебель для клиентов. Она заказала для Коннора наиболее дорогой гроб из орехового дерева с резными ручками из слоновой кости. Внутреннее убранство гроба вполне соответствовало статусу покойного.

«Все!» — с облегчением подумала она.

Глава 23

— Нора, я знаю, что это не самое подходящее время, — деликатно начал Марк Тиллингэм, — но есть вещи, которые я непременно должен обсудить с тобой чем раньше, тем лучше. — Этот разговор состоялся во вторник утром, за несколько минут до начала поминальной службы. Вся стоянка перед церковью Святой Марии, что на Олбани Пост-роуд в Скарборо была заполнена дорогими автомобилями. Нора пристально посмотрела на адвоката Коннора сквозь темные стекла очков, которые так гармонировали с ее черным костюмом от Армани. Они оба стояли под большим тенистым деревом неподалеку от покрытой гравием улицы. — Речь идет о сестре Коннора, — продолжил Марк. — Разумеется, она убита горем, так как обожала своего брата. Тем не менее Элизабет обеспокоена твоими планами.

— Моими планами?

— Да, в отношении поместья.

— А что ее тревожит? — удивилась Нора. — Постой, постой, Марк, Элизабет опасается, что я стану оспаривать завещание Коннора?

— Не опасается, а беспокоится, скажем так, — ответил тот. — Недвижимость не может рассматриваться как объект законного наследования со стороны невесты, но это обстоятельство не останавливает некоторых людей...

Нора решительно покачала головой:

— Я не буду оспаривать ее наследственные права, Марк. Боже мой, зачем мне это нужно? У меня нет никакого интереса к недвижимости Коннора. Я любила его самого, а не его поместье. Марк, я хочу, чтобы между нами не было никаких недоразумений: я не стану претендовать на поместье Коннора, так можешь и передать Лиззи.

Озабоченность на лице Марка мгновенно сменилась смущением.

— Конечно, передам, — тихо сказал он и облегченно вздохнул. — И еще раз извини, Нора, что я поднял этот вопрос.

— Значит, именно по данной причине она избегает встреч со мной?

— Нет, дело не только в этом. Понимаешь, она не просто убита горем. Она до сих пор в шоке и никак не может справиться с собой. Они с Коннором выросли вместе и много лет были неразлучны. Ты же знаешь, что их родители умерли, когда они были совсем юными.

— Марк, просто из любопытства, — осторожно спросила Нора, — что Коннор оставил ей в своем завещании?

Марк потупился и долго смотрел на кончики сверкающих черных туфель.

— Нора, я не имею права разглашать подобные сведения.

— А ты имеешь право огорчать женщину, которая так любила Коннора, да еще перед самым началом поминальной службы?

Чувство вины мгновенно вытеснило у Марка чувство профессионального долга.

— Элизабет должна получить две трети поместья, включая и сам дом, — сказал он виноватым голосом. — Я же сказал, что они были очень близки с детства.

— А остальное? — поинтересовалась Нора.

— Две двоюродные сестры Коннора в Сан-Диего получат крупные суммы денег, а остальное будет передано на различные благотворительные цели.

— Очень хорошо, — сказала Нора, явно удовлетворенная.

— Да, неплохо. В этом случае Коннор поступил благородно. Впрочем, он довольно часто проявлял свое благородство.

Нора задумчиво кивнула.

— Коннор был прекрасным парнем, Марк. Нам уже пора войти в церковь, не так ли?

Глава 24

Служба прошла просто великолепно. Она была грустной и чрезвычайно трогательной. Да и сама церковь Святой Марии вместе с прекрасно оформленным зданием загородного клуба «Слипи Холлоу», расположенным неподалеку от церкви, было самым подходящим местом для подобной церемонии.

Во всяком случае, именно об этом говорили Норе участники похорон. Никакого официального приема соболезнований, естественно, не предполагалось, но люди подходили к ней и выражали искреннее сочувствие по поводу неожиданной смерти жениха. Среди них оказались друзья Коннора и деловые партнеры — их Нора хорошо знала раньше, но были и такие, о которых она только слышала. Были и совсем незнакомые Норе люди — они просто представлялись и выражали соболезнования по поводу столь тяжелой утраты.

И все это время — как в самой церкви, так и на кладбище — Элизабет Браун держалась на расстоянии и не подходила к ней. Впрочем, Нора не упрекала ее в таком странном поведении и не жаждала выслушать от нее слова сочувствия. Сестра Коннора и так оказала ей немало любезностей. А самое главное заключалось в том, что она напрочь отмела все подозрения в причастности Норы к смерти брата, убеждая собеседников, что в случае заключения брака Нора получила бы от мужа многомиллионное состояние.

И только в доме Коннора в Уэстчестере, где собрались почти все участники траурной церемонии, чтобы почтить память друга, Элизабет наконец-то подошла к Норе.

— Я обратила внимание, что ты совсем не пьешь, — сказала Лиззи. — Даже в такой печальный день.

Нора стояла с большим фужером, наполненным прозрачной пузырящейся жидкостью.

— Нет, я пью иногда, но сегодня предпочитаю минеральную воду.

— У нас до сих пор не было возможности поговорить по душам, — тихо произнесла Элизабет. — Я хочу поблагодарить тебя за подготовку и проведение похорон. Сомневаюсь, что мне удалось бы сделать все это самой. — В ее глазах появились слезы.

— Не стоит благодарности, — отмахнулась Нора. — У меня это получилось лучше, поскольку я живу здесь. Точнее сказать, проживала в этом доме, но...

— Я знаю, Нора, — прервала ее Элизабет. — Честно говоря, именно об этом я и хотела поговорить с тобой.

Тут мимо них прошел один из деловых партнеров Коннора по Гринвичу, и Элизабет замолчала, чтобы он не мог подслушать их разговор.

— Знаешь что, — предложила Нора, — давай отойдем в сторонку.

Она провела Элизабет на веранду, где они остановились на ступеньках перед парадным входом. Теперь им никто не мог помешать. «Настало время для откровенных признаний?» — подумала Нора.

— Так вот, — осторожно начала Элизабет, — я разговаривала с Марком Тиллингэмом, и он сообщил, что Коннор завещал этот дом мне.

Реакция Норы была просто блестящей.

— Правда? — вполне натурально удивилась она. — Ну что ж, прекрасно. Я очень рада, что он останется в вашей семье, Лиззи.

— Да, это действительно хорошо, — согласилась с ней Элизабет. — Мне теперь осталось лишь бросить все свои дела и переехать сюда. — Она сделала многозначительную паузу и понуро повесила голову, не находя в себе сил, чтобы продолжить разговор. Слезы ручьем текли по ее щекам. — Но я не могу этого сделать.

— Понимаю, — сочувственно кивнула Нора. — В таком случае, Лиззи, тебе нужно выставить его на продажу.

— Я тоже так думаю, но хочу сделать это без спешки. Именно потому я и решила поговорить с тобой. Прежде всего хочу сказать, что ты можешь жить в этом доме, сколько будет угодно. Я знаю, что Коннор одобрил бы мое решение.

— Это очень мило с твоей стороны, — улыбнулась Нора. — Хотя я и сама могу позаботиться о себе.

— Я попросила Марка, чтобы он оплатил все расходы на похороны за счет доходов от поместья. Это единственное, что мы можем сейчас сделать для тебя.

Нора молча улыбнулась. В каждом слове Элизабет чувствовалось, что она ощущает себя виноватой. Сразу после внезапной смерти брата Лиззи думала, что его невеста окажется на улице и будет жить на скудную зарплату, и сейчас ее неожиданная щедрость говорила о том, что она не осознала свою ошибку. «Да, Лиззи, ты действительно ошиблась, — подумала про себя Нора, — решив, что я останусь без средств к существованию. Я уже получила свою зарплату».

Какое-то время они стояли перед шикарным домом и продолжали болтать о том о сем, пока Элизабет не вспомнила про время. До отправки ее самолета обратно в Калифорнию оставалось менее трех часов.

— Мне пора, — сказала она. — Знаешь, Нора, это был самый печальный день в моей жизни.

Нора кивнула в ответ:

— Да, и для меня тоже. Пожалуйста, поддерживай связь со мной.

Элизабет попрощалась, по-дружески обняла Нору и быстро направилась к поджидавшему ее на улице арендованному автомобилю. А Нора молча наблюдала за ней, скрестив на груди руки. Внешне она была очень спокойной, но душа ее кричала от радости. Она совершила безупречное убийство и заработала кучу денег. Когда машина тронулась с места, она резко повернулась на высоких каблуках и стала подниматься в дом по ступенькам. Через секунду Нора вдруг остановилась и огляделась вокруг. Ей показалось, что где-то неподалеку раздался какой-то странный звук, что-то напоминающее глухой щелчок.

Нора внимательно оглядела двор и прислушалась. Ничего подозрительного. Она подумала, что это, вероятно, какая-то птичка пролетела, и пошла дальше, но не успела подняться на самую последнюю ступеньку, как из-за густых деревьев снова послышались щелчки цифрового фотоаппарата «Никон ДИКС».

Щелк. Щелк. Щелк.

Нора Синклер оказалась не единственным человеком, разработавшим грандиозный план.

Часть вторая

Страховой агент

Глава 25

«Вещи далеко не всегда являются такими, какими кажутся на первый взгляд, мой мальчик».

Именно эту фразу любил повторять мне отец, когда я был маленький. Разумеется, он любил также напоминать, чтобы я выносил мусорное ведро, убирал листья во дворе, разгребал снег, не сутулился и всегда ходил прямо. Однако с точки зрения моих жизненных впечатлений все это казалось совершенно не важным по сравнению с тем первым и самым главным советом.

А ведь, казалось бы, такая простая мысль — и в то же время, судя по моей последующей жизни, очень правильная.

Так вот незатейливо философствовал я, сидя в своем недавно арендованном офисе, который больше напоминал одежный шкаф не слишком богатого жениха. Эта комната была настолько жалкой, что могла бы вызвать нарекания даже у самого неприхотливого постояльца.

А на экране монитора моего компьютера мелькали фотографии, которые я недавно сделал цифровой фотокамерой. И на каждой из них была одна и та же личность — Нора Синклер, одетая в черное с головы до пят. Нора в церкви Святой Марии, Нора на траурной церемонии на кладбище, Нора возле дома Коннора Брауна. Последний снимок был сделан в тот момент, когда Нора стояла на ступеньках веранды и о чем-то мило беседовала с Элизабет, сестрой этого бедного парня. Элизабет — высокая, со светлыми волосами и чем-то напоминает типичных завсегдатаев калифорнийских пляжей. А Нора — брюнетка, пониже Элизабет, но при этом гораздо более красивая. И обе они печальны, как и подобает в подобных случаях. Какое-то время они плакали, а потом обнялись и расстались.

Что именно я должен найти на этих фотографиях?

Ответить на данный вопрос я не мог, но чем больше я разглядывал снимки, тем чаще вспоминал слова моего отца, эхом отдававшиеся в моей голове: «Вещи далеко не всегда являются такими, какими кажутся на первый взгляд».

Я схватил трубку и быстро набрал номер своего босса. Через пару гудков в трубке послышался ее отрывистый голос...

— Сьюзен, — сказала она решительно, не поздоровавшись и даже не упомянув своей фамилии.

— Это я, привет. Хочу, чтобы ты по моему голосу догадалась, о чем я собираюсь тебе сообщить. Итак, что ты думаешь по этому поводу?

— У тебя такой голос, словно ты хочешь впарить мне очередную страховку.

— Ты хочешь сказать, что моя речь звучит не слишком по нью-йоркски?

— А ты хочешь узнать, не звучит ли она слишком нагло? Нет, не слишком.

— И на том спасибо.

— Так ты уже все сказал, что хотел?

Я немного подумал.

— Ладно, могу добавить, что тот парень действительно помер и уже в пути на небеса. — Эту фразу я произнес с теми же самыми интонациями, которые мне всегда казались по-настоящему нью-йоркскими. — Останови меня, если услышишь именно то, что хотела.

— Я уже услышала.

— Нет, не услышала, поверь мне. Сейчас ты будешь смеяться.

— Полагаю, что для этого всегда найдется повод.

Тут следует отметить, если кто-то это еще не понял, что между мной и боссом имелось некоторое взаимопонимание, если не сказать больше. Разумеется, у каждого мужчины есть свой стиль общения с женщиной-начальником. Когда Сьюзен только возглавила свой департамент, в нем было пять или шесть парней, которые хотели устроить ей нелегкую жизнь. Но она решила проблему очень быстро — уволила их всех на следующий же день. Именно поэтому я, всегда относился к ней с полной серьезностью, как, впрочем, и она ко мне.

— Повод действительно есть, — сказал я, — в виде известного анекдота. Приезжает один чувак в «Перли Гэйтс» и сразу же видит перед собой две надписи. На первой из них написано: «МУЖЧИНЫ, КОТОРЫЕ НАХОДЯТСЯ ПОД КОНТРОЛЕМ ЖЕН». Он долго смотрит на эту фразу и находит, что она слишком длинная.

— Естественно.

— И тогда этот чувак начинает читать вторую надпись: «МУЖЧИНЫ, КОТОРЫЕ НЕ НАХОДЯТСЯ ПОД КОНТРОЛЕМ ЖЕН». Он оглядывается вокруг и видит только одного молодого парня. Подходит к нему и спрашивает: «Скажи мне, приятель, почему ты здесь стоишь?» Парень посмотрел на него и отвечает: «Не знаю, моя жена сказала, чтобы я стоял здесь».

Я немного подождал, надеясь услышать смех на другом конце провода.

— Очень забавно, — отметила Сьюзен. — Но это не основание считать, что ты закончил свой рабочий день.

Я захихикал.

— А это еще более забавно, учитывая тот факт, что я не считал нынешний день рабочим.

— Похоже, в твоем голосе сквозит некоторая нервозность.

— Не нервозность, а реальная оценка ситуации.

— А что, собственно, стряслось? Ты же давно занимаешься подобными делами и, по-моему, имеешь... — Сьюзен прервалась на полуслове. — Ах да, понимаю, все дело в том, что речь идет о женщине, не так ли?

— Я просто хочу сказать, что тут совсем другое дело, и не более того.

— Не волнуйся, все будет в порядке. Не важно, кем на самом деле может оказаться эта Нора Синклер. Все равно, кроме тебя, никто не справится с этим делом. Итак, когда будет главное представление?

— Завтра.

— Превосходно. Держи меня в курсе дела.

— Непременно, — пообещал я. — Да, Сьюзен, еще одно...

— Что?

— Я благодарен тебе за кредит доверия.

— Неужели?

— Чему ты удивляешься?

— Я все еще не привыкла к тому, что иногда ты можешь быть скромным и покорным.

— Я стараюсь, — смиренно ответил я. — Одному Богу известно, как я стараюсь.

— Не сомневаюсь в этом. Желаю удачи.

Глава 26

Психиатрическая лечебница, расположенная в Лафайетвилле и находящаяся под покровительством штата Нью-Йорк, находилась к северу от Уэстчестера, и добраться до больницы можно было за час с четвертью. Но Нора мчалась на новеньком «мерседесе» по окруженной лесами и довольно ветреной магистрали «Таконик паркуэй» со скоростью восемьдесят миль в час и добралась до лечебницы на пятнадцать минут раньше.

Въехав на стоянку перед зданием больницы, она нажатием кнопки подняла верх автомобиля и заглушила двигатель. После этого бросила последний взгляд в зеркало, поправила волосы и еще раз подумала, что сделала правильно, решив обойтись без лишней косметики. В этот момент Нора почему-то вспомнила о сестре Коннора. Что-то в поведении Элизабет настораживало ее. Было такое ощущение, будто между ними возникла какая-то невидимая стена, нечто непреодолимое и непонятное.

Нора пожала плечами, словно пытаясь сбросить с себя это наваждение. Выйдя из автомобиля, она заперла дверцу, хотя в таком месте данная предосторожность была явно излишней. Одетая в слегка потертые джинсы и простую белую майку из чистого хлопка, Нора держала под мышкой небольшую сумку из книжного магазина. Направившись к центральному зданию из красного кирпича, она попутно отметила, что на стоянке в это время не было ни души.

Нора прекрасно знала внутренний распорядок психиатрической больницы и все ее рутинные обычаи, так как посещала это заведение каждый месяц в течение последних четырнадцати лет. Нужно было зарегистрироваться возле стола дежурного администратора, для чего следовало предъявить удостоверение личности и расписаться в журнале.

Получив пропуск, она прошла по коридору, свернула налево и шагнула в пустую кабинку лифта. В течение первого года Нора всегда нажимала кнопку второго этажа, однако потом ее мать перевели на самый верхний этаж. Никто из сотрудников института никогда не говорил Норе об этом, но она и сама прекрасно знала, что чем выше этаж, тем меньше шансов у пациента когда-нибудь выбраться из клиники.

Нора вошла в кабину лифта и нажала на восьмерку. Это и был самый верхний этаж.

Глава 27

У старшей медсестры Эмили Барроуз был самый обычный трудовой день, когда не происходит никаких серьезных происшествий, но при этом нет ни минуты, чтобы расслабиться и отдохнуть. Компьютерная система давала сбои, боль в спине никак не проходила, копировальная машина давно уже не работала, голова раскалывалась от мигрени, а кто-то из ночной смены пролил кофе на регистрационный журнал. А ведь еще даже обеденное время не наступило.