– Алексашка, я решила поехать с тобой, – устало проговорила она, подтаскивая в прихожую очередную сумку. – Все надо, там ничего лишнего нет.
      – Дорогая моя, ты прекрасно знаешь, что я еду в отпуск на две недели! Куда столько вещей набрала?! Если там чего и нет, так вполне можно две недели без некоторых предметов обойтись! Причем спокойно, а ты весь дом в сумки засунула, они в машину не влезут!
      – Влезут! Дорогой мой, я знаю машину твоей матери, ее багажное отделение! Три сумки в ширину, две сумки в длину! Чемодан снизу. Собачку в клетке возьму на колени.
      – А собачка откуда? У нас собачек не было!
      – Купила, маленькую трех месячную собачку, она в домике спит. У нее есть все документы для пересечения границы.
      – Нет, в таком случае мне лучше дома остаться, без тебя и твоей новой радости!
      – Алексашка, твое дело, машину вести, я на твое место сумки не поставлю! Не бойся!
      – Успокоила. Я еду в мужской санаторий, там рыбалка, стенды для стрельбы, что ты там будешь делать?
      – Понятно, родной, мне все понятно; да, я не умею рыбу ловить, и не люблю стендовую стрельбу, сильно в плечо после выстрела отдает, ну и, что? Буду сидеть на веранде домика и на горы смотреть.
      – Ладно, отбери сумки первой необходимости и второй, чтобы знать, что можно оставить дома, без взаимных упреков.
      Инесса Евгеньевна проводила сына с невесткой, посмотрев в окно, на то, что пару сумок они вернули домой. Зашла в свою пустую квартиру, и перешла в новый этап своей жизни. Она взяла новую книгу, легла головой к окну и стала читать. Из книги выпала фотография, на фотографии был снят славянский шкаф на фоне сирени, а рядом со шкафом стоял Прохор Степанович.
      Интересно, – подумала она, – когда успели сделать фотографию и сунуть ее в новую книгу? И тут она вспомнила, что покупала книги для девочки Прохор Степановича, для Инны, и купила себе книгу. А на цифровой фотоаппарат снимала Марго по просьбе Леры. Славянский шкаф хорошо получился, и тут ее глаза обратили свое внимание на Прохора Степановича, в сердце прошла теплая волна чувств. Она вздохнула, отложила фотографию, но удовольствие от чтения было основательно испорчено воспоминаниями о Прохоре Степановиче.
      Она задумалась…
      Прохор Степанович места себе не находил, бродил по пустой квартире, как зверь в клетке, душа его разрывалась на части, хотелось выть, кричать от пустоты, от безнадежности своего существования. Все казалось глупым, ненужным, скучным.
      Раздался звонок:
      – Папа, ты не грусти, – проговорила быстро Инна, и тяжело вздохнула, – я так рада, что мы с тобой были вместе у тети Инессы, мне так хорошо было с вами.
      Спасибо…
      Дочь Прохор Степановича сама прервала свое признание.
      Телефон вновь зазвонил:
      – Отец, – пробасил Паша, – спасибо, мы так хорошо все вмести пожили. Класс…
      Сын положил трубку, не дожидаясь слов отца.
      Третий раз зазвонил телефон:
      – Прохор Степанович, – тихо и грустно сказала Инесса Евгеньевна, – мне плохо без вас, извините, я вас вроде не прогоняла. Может, чем вас обидела?
      – Инна, дети только позвонили, сказали, что у тебя им было классно, все нормально.
      – Так в чем дело? Проша. Приезжайте ко мне. Ой, ко мне кто-то рвется! – прокричала женщина и бросила трубку на пол.
      Прохор Степанович услышал, что на его Инессу опять совершают нападение. Он позвонил сыну. Оба побежали, поехали выручать Инессу Евгеньевну. По цепочке новость дошла до Инны, и она поехала к тете Инессе.
      В квартиру Инессы Евгеньевны ворвались два мужика. Как они вошли, осталось загадкой, то ли она дверь забыла закрыть?
      Один мужик с порога закричал:
      – Алексашка, ты, где, ты забыл взять удочки, оставил их у подъезда!
      – Карася не поймаешь, выходи, забери, а мы пошли! – прокричал второй мужик.
      Инесса Евгеньевна выглянула в прихожую, там и правда два мужика с их дома держали в руке вязанку удочек.
      – Простите, а как вы вошли в квартиру?
      – Так, мы к Алексашке пришли, он удочки забыл у подъезда, бабы видели, что он с Марго своей собрался ехать. Вещи носили, удочки забыли, мы и решили их к нему отнести, уж очень удочки хорошие. Здесь и спиннинг есть, мы, как есть, все принесли.
      – Спасибо, вам, Алексашка уехал, я ему передам, сейчас позвоню.
      Мужики вышли в коридор. Послышался голос Прохор Степановича и его крик сквозь дверь:
      – Инесса, у тебя все в порядке?
      Инесса Евгеньевна открыла дверь, пропуская Прохора Степановича, а на лестничной площадке заметила, Пашу, который поднимался пешком, втроем зашли в квартиру.
      Через десять минут приехала Инна. Все четверо дружно рассмеялись, и разбрелись по своим местам.
      Алексашка ехал, ехал и вспомнил, что забыл положить в машину удочки, он их вытаскивал, для укладки багажа, а удочки хотел сверху положить и забыл.
      – Марго, я забыл удочки у подъезда, надо вернуться домой, что я без них буду делать?
      – Алексашка, удочки бабки домой отнесут, они видели, что мы уезжали, а вернемся, дороги не будет.
      – Это ты абсолютно права, я вернулся, и все пошло кувырком, а то бы один давно уехал, с удочками.
      – Поедем в другое место, какая разница, куда ехать!
      Они остановились в деревне, расположенной у дороги. Марго отказалась спать в машине. Зашли в приличный домик. Хозяйка предложила им комнату с двумя узкими кроватями, с большими подушками.
      Марго зашла в горницу и удивленно остановилась, перед ней стояли часы с Гранатом!
      Алексашка встал рядом с Марго, не отводя глаз от узкого, темного шкафа, вверху которого располагался циферблат, выполненный из янтаря. На стрелках часов, двигались маленькие гранаты.
      – Какая прелесть! – выдохнула Марго, – просто чудо, а не часы! Откуда они у вас?
      – Так мы тут всегда жили, рядом с дорогой. Деду моему за лошадь барин отдал эти часы, вот и стоят здесь, никто им не удивлялся, – ответила приветливая хозяйка.
      – Вы их нам не продадите? – спросил Алексашка, наугад.
      – А, что купите? Надоели черти, громко тикают, гирьки у часов в шкаф уходят, место только занимают эти часы, – сказал, подошедший хозяин.
      – Купим, и собачку оставим в придачу, возьмете? – спросила Марго, – она с родословной.
      – Возьмем щенка, красивый он, лапы у него крупные, большая вырастет собака, нам у дороги она не помешает.
      На том и решили, утром расстались, часы привязали к крыше, больше некуда было.
      Второй визит детей в квартиру Инессы Евгеньевны, носил несколько иной характер, нежили первый. Инна ничего не убирала, книги не читала, постоянно звонила по телефону подругам, сидела в "аське" в Интернете, не подпуская к компьютеру Пашу.
      Она уходила, уезжала к своим бывшим подругам. Дома говорила, что она у Инессы Евгеньевны, а ей говорила, что она у мамы. Инна, если пытались ее ругать, делала невинные глаза, и продолжала вести себя в духе номер 2. Паша тоже не отличался усердием, он уже не пылесосил квартиру, не пытался готовить еду, он просто не пытался никому угодить, найти его было весьма затруднительно, лето было в разгаре.
      Прохор Степанович особой любовью к Инессе Евгеньевне не пылал, зато ругал ее по любому поводу от души. Он мог ругать ее часами. Эта троица поверила в свою безнаказанность и большую необходимость в жизни Инессы Евгеньевны.
      Женщина не знала, что ей делать в создавшейся адской ситуации. Алексашка с Марго из поездки не возвращались, уехали на две недели, а их не было уже три недели.
      Неприятности со всех сторон сжимали Инессу Евгеньевну. Она вспомнила, в каком месте находится сердце и нервы.
      Клин клином вышибают, – подумала Инесса Евгеньевна, объявив дома семейке Прохора Степановича, что все деньги кончились. Она перестала давать деньги на продукты, а Прохор Степанович на свои деньги во второй визит ничего не покупал. Она сократила все расходы, дома хлеб и тот закончился. Инна первая сказала Инессе Евгеньевне "прощайте" и уехала, вскоре ее дом без продуктов покинули Паша и Прохор Степанович.
      Из почтового ящика взяла Инесса Евгеньевна прессу. Прочитала о бассейне, расположенном от нее не очень далеко, и пешком пошла, купаться, с одной сумкой.
      Плаванье успокаивает, она заметила в лягушатнике новый гидравлический массаж, покрутилась перед мощной струей воды, когда выходила после этой раскрутки, упала на кафель.
      Полежала намного, поднялась и пошла домой, с очередным ушибом от жизни. По дороге в незаметном киоске купила хлеб, сок, засунула продукты под вещи и домой.
      Дома долго оттирала мазью место ушиба на руке. После пережитых неприятностей, даже телевизор не шел на ум, книгу она в руки не брала. Так и уснула.
      Гроза бушевала всю ночь, утром ливень прекратился, а днем Алексашка с Марго приехали и подарок привезли Инессе Евгеньевне – Гранатовые часы. Где они были, ей особо не рассказывали, сказали, что хорошо отдохнули. Инесса Евгеньевна воспрянула духом, но попросила проверить часы на радиоактивность. Алексашка, смеясь, протянул ей прибор. Показатели были в норме.
      После рождения ребенка, молодая семья пришла к Инессе Евгеньевне с одной просьбой: совершить родственный обмен, по которому они переезжают втроем в ее трехкомнатную квартиру, а она переезжает в однокомнатную квартиру Марго. И все довольны. Обмен состоялся, даже мебелью не менялись, все осталось стоять на своих местах.
      У Инессы Евгеньевны возникло ощущение, что ее, как гвоздь забили в угол. А в угол она поставила гранатовые часы. Женщина посмотрела на часы, ей показалось, что старинные часы ей подмигнули. Она подошла к часам, открыла дверцы, ей мучительно захотелось взять в руки гирьки, она дотронулась рукой до тяжелой, металлической гирьки в виде цилиндра. Двумя руками подняла одну гирьку, покрутила, заметив линию соединения, нажала на гирьку внизу, и гирька в ее руках распалась на две части…
      Внутри гири лежало письмо, бумага давно пожелтела. С большим трудом она прочитала, что эти часы созданы часовых дел мастером Б…вым по заказу графа Орлова в 1770 году или нечто очень похожее.
      Это же экспонат для музея Чесменской битвы, – подумала Инесса Евгеньевна, но сообщать о своей находке никому не успела. В дверь позвонили. Естественно, за дверью квартиры стоял фаворит Инессы Евгеньевны – Прохор Степанович.
      – Инесса, не гони! Можно я к тебе пройду?
      – Прохор Степанович, вы один вполне войдете в эту квартиру, но за вами придут ваши подростки. Тесно станет.
      – Не издевайся, – пробасил Прохор Степанович, поднял на руки Инессу Евгеньевну, и вместе с ней прошел в маленькую квартиру.
      – Выпусти меня! Не люблю я, когда меня поднимают! Отпусти!! – закричала женщина в крепких руках мужчины.
      Прохор Степанович осторожно опустил на пол Инессу Евгеньевну:
      – У меня есть идея, Инесса! Значит, так, Паша с матерью едет в мою квартиру.
      В их комнату въезжает Инна с матерью, я – переезжаю к тебе. Здорово придумал?
      Ведь твои дети заняли твою квартиру.
      – Отлично, Проша! А я, куда перееду в твоем плане? Нам в одной комнате будет тесно.
      – Ты, права, Инесса, ты будешь жить на кухне, а я в твоей комнате. Все на местах!
      – Сказать, что у тебя нет совести – это ничего не сказать, – зло процедила Инесса Евгеньевна, – ты, что, думаешь, мне легко было переехать из большой квартиры в маленькую!?
      – Тебе меня не выгнать, я большой, я весь тут! А, что это за архитектурные часы стоят? Откуда такое старье в моей комнате? Выноси! Я могу и новые шкафчики сделать, ни чета этому шкафчику со старыми стрелками.
      Дух янтарных часов очень обиделся за себя и новую, добрую хозяйку. Он подсветил гранат на циферблате, и они засветились; заискрились и стрелки на часах. Инесса посмотрела на часы, и поняла, что в них живет дух времени. Она очень давно работает со старой мебелью, и прекрасно знает, что многие старые предметы старины дышат своим временем.
      – Чего это часы ожили? – спросил Прохор Степанович у пространства.
      Часы второй раз на него обиделись, дух часов дыхнул на Прохора Степановича, и его душа вселилась в гранатовые часы. Тело Прохора Степановича приобрело внутреннюю оболочку шкафа, его мозги стали часовым механизмом. Квартира была полностью в распоряжении Инессы Евгеньевны. Прохор Степанович растворился в часах, словно бы его и не было.
      – Проша, ты в часах? Пошевели стрелками, если меня слышишь!
      Стрелки на часах пошевелились и пошли обычным путем.
      – Вот до чего тебя жадность довела, Проша, часами стал. Теперь я знаю, что славянский шкаф был обетованный, в нем дух был и светился прошлым светом своих химических реакций. Надо мне было Алексашку потревожить! Не звонила бы ему, и славянский шкаф бы стоял себе и стоял, какой шкаф потеряли! – горевала Инесса Евгеньевна, которой удалось увидеть славянский шкаф.
      Часы подмигнули ей янтарной единичкой.
      – Проша, а что, если в тебя магнитофон вставить? Тогда нормально будешь мне говорить, о чем часы думают.
      Марго взяла на руки ребенка и позвонила в дверь Инессы Евгеньевне:
      – Инесса Евгеньевна, Алексашка исчез. Найти не можем. Посидите с ребенком, поеду его искать.
      – С ребенком посижу, но искать надо не его, а славянский шкаф!
      – Почему вы так думаете?
      – Я знаю, я просто знаю. Узнай, пожалуйста, куда отправили этот шкаф, там найдешь Алексашку.
      – А Прохор Степанович уже ушел? Я видела, он к вам заходил.
      – Марго, принеси свой фотоаппарат, увидишь Прохора Степановича.
      Марго принесла фотоаппарат, сфотографировала Гранатовые часы, они улыбнулись, и выпустили Прохора Степановича.
      – Прохор Степанович, вы в часах были? Вы их ремонтировали? Как вы в них поместились?
      – Марго, ты, что журналистка, вопросы задаешь? Тебе ясно сказано – ищи Алексашку, – ответил ей Прохор Степанович, взяв на руки маленького ребенка из рук Инессы Евгеньевны.
      Марго уехала искать славянский шкаф и Алексашку.
      Алексашка не мог выбросить из головы славянский шкаф, а его друг Родька, тем более. Они верили в радиоактивное свечение и не верили. Больше всего они боялись, что славянский шкаф уже успели уничтожить, вся надежда была на не исполнительность исполнительных служб, и были правы отчасти. Шкаф вывезли на свалку и сбросили в общую кучу, недавно затрамбованную мусорной техникой. Шкаф привлек внимание местных людей воронов. Они, общими усилиями шкаф вынесли со свалки, поставили на проселочной дороге и залюбовались деревянным исполином.
      Один мужик открыл дверцу шкафа, свечения в шкафу не было, да он и не знал, что оно было. Шкаф по общему согласию, установили в их лачуге, он стал целой стеной.
      Его многочисленные дверцы и ящики радовали людей воронов свалки. В качестве стенки в лачуге, и обнаружили Алексашка с Родей славянский шкаф. Даром его мужики не отдавали, но за пару сотенных зеленых бумажек – отдали с великой радостью. Шкаф вытащили из лачуги, вид у него был затрапезный.
      Алексашка так и сказал:
      – Шкаф, до чего ты грязный, старый, паршивый, можно сказать, – не успел Алексашка договорить свои бранные слова, как весь исчез в славянском шкафу.
      Родька глазам своим не поверил: был человек – и нет человека, а мужики к этой минуте уже ушли покупать зеленого змия на зеленые бумажки. Родя открыл самую большую дверцу шкафа, Алексашки там не было. Он посмотрел за шкаф, но и там его не было. Стал быстро открывать все дверцы и ящики, но нигде Алексашки не было.
      Свечения в шкафу тоже не было! Родя измерил радиоактивность шкафа, параметры были в пределах нормы.
      Марго подъехала к шкафу, на алой машине с автоматической коробкой передач:
      – Вот вы, где пропадаете! Ищу вас везде! А, где Алексашка? Родька, я тебя спрашиваю! Где мой бывший муж!?
      – Марго, понимаешь, он исчез в шкафу без остатка.
      – Ладно, я его сейчас соберу, – сказала Марго, фотографируя шкаф.
      После вспышки фотоаппарата, из шкафа, как джин из всех щелей, появился единый Алексашка.
      – Родная моя, ты меня спасла! – кинулся Алексашка целовать Марго.
      – Ругаться меньше будешь, – ответила она, набирая номер мобильного телефона Инессы Евгеньевны, – Инесса Евгеньевна, это я, Марго, нашла Алексашку и славянский шкаф.
      Потом она позвонила сестре:
      – Лера, привезти славянский шкаф в магазин? Нет, он не радиоактивен, так Родька говорит, глядя на свой прибор.
      Шкаф привезли к цветущим кустам сирени, выгрузили, поставили на асфальт и всем зевакам запретили говорить плохие слова рядом с грозным, дубовым шкафом.
      Прохор Степанович сидел у Инессы Евгеньевны дома с ее маленьким внуком, заигрывая перед малышом, с тревогой оглядываясь на гранатовые часы.
      Лера не выдержала загадок последних дней и спросила у Инессы Евгеньевны:
      – Инесса Евгеньевна, откуда вы знаете о тайне старинной мебели?
      – Лера, я давно занимаюсь антикварными предметами мебели, не все из них, но наиболее ценные экспонаты хранят в себе дух прошлого, и к нему надо относиться с большим почтением, вот и вся тайна, – и она ласково погладила стенку славянского шкафа.
      Прохора Степановича, как подменили, он стал нежным, услужливым, почтительным к семье и мебели Инессы Евгеньевны, да и Алексашка перестал употреблять негативные слова.
      Родька проснулся с мыслью, что он непременно должен купить славянский шкаф в свое, личное пользование, тогда шкаф сделает его богатым бизнесменом. Он только жалел, что две зеленые бумажки людям воронам отдал не он, а Алексашка и шкаф перекачивал в магазин Леры, а у нее этот шкаф станет таким дорогим… После своего вещего сна, Родя, пришел к мысли, что шкаф ему нужен для фокусов перед людьми, для которых он станет магом и волшебником. Он научиться вызывать дух шкафа из прошлого, он сам изучит возможности шкафа и будет его единственным владельцем.
      Родька жил на первом этаже, холостяком в однокомнатной квартире, поэтому доставка шкафа в его квартиру, для него не являлась острой и мучительной.
      Трудным был вопрос, где взять деньги для его приобретения. Но ему помог случай…
      Шкаф перенесли на склад магазина, но тут же к директору явился участковый инспектор, получивший информацию от своей местной агентуры, что увезенный шкаф вернулся в магазин. Лера, как директор магазина, сказала, что шкафа нет, и откупилась от визитера, понимая, что шкаф надо из магазина немедленно убрать.
      Она почему-то вспомнила про друга Алексашки, Родьку, позвонила ему и сама предложила спрятать в его квартире славянский шкаф.
      Шкаф, упакованный в полиэтиленовую пленку, замотанный скотчем, прибыл в квартиру Родьки, как по – щучьему велению, по его хотению. Величественный шкаф предстал перед глазами Родьки, его еще не успели отреставрировать. Родя протер шкаф от пыли и мелкого мусора олифой, дубовый исполин засветился приятным, деревянным излучением. В это время Родькин шкаф вновь заработал, в нем появилось свечение внутри шкафа.
 

Глава 13