В южном направлении Алексашка выехал из города, но в тайгу не поехал, он уже знал способы проверки его отъезда, поэтому честно купил билет на поезд, уезжающий в тайгу. А сам на попутной машине проехал остановку поезда в южном направлении, потом купил билет, на проходящий поезд и уехал в южный город, на берег моря. Но до города он доехал ни сразу, сошел на большом железнодорожном узле, сел на автобус, потом на попутной машине, проехал до павлиньего заповедника, купил там три пера павлина, приехал в маленький город на берегу моря.
      Он поселился у старенькой хозяйки Лидии Ивановны. Сентябрь вдали от шума городского и бичевания собственной совести был в его распоряжении. Он ходил по маленькому городу, купался в прохладном море.
      Не зверь Алексашка, но от ревности его сильно ведет, вот и довело до берега моря.
      А, что ему здесь делать? Сентябрь, первая его половина, народ есть, но уже не тесно на пляже, в столовой. Сотовый телефон он свой выбросил, а новый и покупать не стоит, разговаривать ему не с кем.
      Скучно, жуть, да и денег немного на веселье, большую часть отдал Марго, а к ней опять полез второй брат! Зачем он ей деньги отдал? Обошлась бы, а ему здесь на что жить? Он посмотрел на наличие документов: паспорт, диплом, находились у него.
      А, что он может делать? Он обычный, безработный инженер, на пляже такие люди, как он не нужны. Пойти моряком? Но он не плавал, и море не чувствует, проще говоря, не понимает. Он дошел до маяка, но маяк был огорожен забором, и рядом с ним ходили люди в военной форме. Тогда Алексашка решил зайти в санаторий и устроиться сантехником на худой конец. Он прошел к директору санатория, тот зевал от полноты чувств или их полного отсутствия.
      – Господин директор, мне работа нужна, любая, я бывший инженер, хочется здесь пожить для поправки нервной системы и дыхательных путей, но денег особо нет, – начал свою вступительную речь Алексашка, узнавший у охранников санатория имя директора.
      – Много таких безработных здесь за лето проходит, чем меня можете удивить?
      – Я могу сделать из пустого места антикварную мебель.
      – Забавно, как это? Понимаешь, тут моя жена ездила в гостиницу с янтарной антикварной мебелью, так через двадцать минут сбежала. Только деньги зря заплатила за трое суток.
      – Я знаю этот комплект, сам со своей женой купил Гранатовые часы из этой коллекции в одном маленьком домике, проездом на юг.
      – Вот оно как! Слышал я про эти Гранатовые часы, моя Лиана от них сбежала.
      Они, что на самом деле обладают мистической силой? Они на самом деле исторические?
      – Не без этого! Мы с женой нашли в них бумажку, точнее медную пластину с датой изготовления, и еще бумажную записку. А мистикой они точно обладают.
      Мать моя раньше занималась антикварной мебелью.
      – А почему тебя она выпустила из дома без денег?
      – Жене отдал деньги, у нас маленький ребенок.
      – У нас нет детей, – вздохнул директор, – я понял кто ты, не понял, зачем ты мне нужен, у меня в санатории нет антикварных номеров. Слушай, в нашем городке, есть училище, шел бы ты в него преподавать, смотрю, крутишь у меня перед носом своим техническим дипломом! Сейчас как раз занятия скоро начнутся! Им специалисты нужны всегда! А мне с дипломом таким, не надо.
      – А, где это училище?
      – В центре городка, ты все по пляжам ходишь, пройди через центр. А жить есть где?
      – Есть.
      – Как всегда без удобств?
      – Это уж точно, но мне другое жилье пока не осилить.
      – Устроишься, заходи, потолкуем, – сказал, улыбаясь, директор, ему этот молодой мужчина чем-то понравился, хоть и заметил у него злой блеск, когда говорил ему нет.
      Алексашку взяли преподавателем в техническое училище, или, как теперь называют технический колледж, ему предложили комнату в общежитие, но он отказался.
      Алексашка не ожидал, что он так быстро устроиться на работу, но стоило ему сказать:
      – Меня директор санатория, Илья Борисович, рекомендовал к вам! – как его тут же взяли на работу.
      Вскоре он получил от директора приглашение на домашний обед. Лиана постаралась все приготовить по высшему разряду, то есть максимально вкусно и красиво.
      Разговор об антикварной мебели их так увлек, что директор, съев, все самое вкусное, покинул комнату; оставив их двоих, а сам лег и уснул.
      Лиана и Алексашка сидели с двух сторон мраморного стола, в кожаных креслах и щипали виноград. У него возникла мысль, что такое в его жизни уже было! Да у него дома почти такой мраморный стол, похожие кресла и мать для гостей всегда покупает виноград. Он вздрогнул и посмотрел на Лиану, перед ними сидела ухоженная блондинка, без признаков возраста.
      – Простите, Лиана, а оплата за Гранатовый номер уже прошла? А то бы съездили с вами. Посмотрели на все вдвоем.
      – Поздно, прошло уже несколько дней. Тоня заставит платить за каждый час.
      – Поехали, у вас есть машина, а я за час смогу заплатить.
      – А почему бы и нет, я готова, поехали.
      – А далеко ехать?
      – Полчаса на машине.
      Они подъехали к гостинице. Номер был настолько дорогой, что клиенты в него не ломились. Они его сняли на час, что оказалось весьма значительно для бюджета Алексашки. Оба одновременно зашли в широко раскрытые двустворчатые двери, и оказались, в янтарной гостиной. Одновременно они присели на два антикварных стула.
      Лиана посмотрела на славянский шкаф. Она вздохнула, и посмотрела на Алексашку, ожидая его реакцию. Мебель стояла мирно.
      – Алексашка, а что если эта мебель излучает мистику только на одного человека, а в присутствии двух – она смирная?
      – Нет, Лиана, меня этот славянский шкаф уже всасывал, не думал я, что с ним встречусь еще.
      – Что, значит всасывал? Вы могли просто в нем спрятаться.
      – Правильно рассуждаешь, а у тебя фотоаппарат со вспышкой есть? Очень он его обожает.
      – С собой нет, но я все могу зарисовать по памяти, а с вами не страшно!
      Только Лиана это проговорила, как заскрипела нижняя дверца шкафа и из нее выбежала мышка, белая, красивая. Со скрипом открылась единственная дверца янтарных часов и из них выбежала пушистая, белая кошка. Кошка побежала за мышкой, они стали бегать между ножек стола, стульев и людей.
      – Лиана, а что если и прошлый раз вас эти мышка с кошкой напугали?
      – По идее их здесь не должно быть.
      Кошка и мышка исчезли среди мебели или в пространстве.
      – Нам показались они, – сказал тихо Алексашка, – здесь никого нет.
      В этот момент подломились ножки стола, и он плашмя упал на пол, а Лиана нагнулась поднять стол.
      – Алексашка, здесь разбитая бутылка водки у ножки стола, – шепотом проговорила она.
      Он нагнулся над ножкой стола, сзади на него упали Гранатовые часы, вместе с деревянным корпусом. Мужчина попытался поднять часы, но потерял равновесие, прокатившись, по разлитому напитку из бутылки, и часы ровно легли на него. Лиана пыталась к нему подойти, но мимо нее быстро пробежали кошка с мышкой, она сама упала и стукнулась о гранат на корпусе часов. На секунду она потеряла сознание.
      Через час в комнату постучали, женщина в белом фартуке открыла дверь, заглянула в комнату. На полу лежали: мебель, люди и опять мебель, сверху сидели кот и мышь.
      Она погрозила кошке пальцем, и та спрыгнула с пирамиды, под шкафами задвигались люди.
      – Что с вами, вы живы? – елейно прокричала служащая гостиницы.
      – Кто жив, а кто нет, – поднялась Лиана с пола.
      Две женщины подняли гранатовые часы и дали возможность подняться Алексашке.
      – Спасибо, бабы, выручили, а, что час веселья прошел?
      – Ваше время вышло, с вас причитается доплата.
      – За, что? За эту мебель, которая падает?
      – А здесь разве, что упало? – спросила женщина в белом переднике, то есть горничная.
      Лиана и Алексашка оглянулись вокруг себя, все стояло на своих местах, а часы безвинно показывали, что прошло два часа, так и время на лодке проходит, надо доплачивать за номер. Они наскребли денег еще на час, и вышли на улицу. Лиана пришла к Алексашке. Он лежал на железной кровати, на большой подушке.
      – Все, вы свободны, – строго сказал Алексашка, проработав неделю преподавателем, он изменил свою речь.
      – Что ж так официально? – обиделась Лиана, – лучше идемте, погуляем.
      – Неудобно, ученики увидят, засмеют.
      – Вы изменились за неделю!
      – А вам, чтобы хотелось? Вы живете в трехэтажном дворце, а я в этой лачуге без удобств! Однажды я уже жил в охотничьем домике, потом оказалось, что это был домик целительницы, а сейчас я живу, говорить не хочется, – он махнул рукой и отвернулся к крошечному окну.
      – Да, вам здесь плохо, я жила на вашем месте, на вашей кровати, но нашлись люди – перевели меня в санаторий, потом во дворец.
      – Принца встретили?
      – Неважно, не знаю, чем я вам могу помочь? Сдать вам комнату в своем дворце?
      – Денег у меня нет на комнаты во дворцах.
      – Уезжайте домой.
      – Не могу.
      – Почему?
      – Я человека убил, любовника моей второй жены, об этом там знают, а я здесь скрываюсь от правосудия.
      – Мне, матери своей первой жены, зачем говорите такие страсти?
      – Чтобы вопросов не задавали, кто я, что я и почему без денег.
      – Вам надо искупить свой грех!
      – Я год жил в тайге и сейчас в бегах, я уже готов пойти и сдаться. Зверем жить надоело.
      Лиана, удивленно смотрела на него. Алексашка неожиданно потерял сознание. Она подошла к нему, потрогала его лоб. Он был холодный. Признаков жизни в его теле не было. Пульса не было. Лиана закричал истошным голосом, на крик прибежала хозяйка, Лидия Ивановна:
      – Что случилась? Что с ним?
      – Не знаю, лежал, потерял сознание, умер.
      – Типун тебе на язык! Давай, делай мужику искусственное дыхание! – и вышла из домика.
      Лиана тронула его руку, пульс появился, она нажала двумя руками на грудную клетку, но и визуально было видно, что Алексашка оживал.
      – Я жив?
      – Жив.
      – Что было?
      – Не знаю, отключился, как лампочка и включился.
      – Ты кто?
      – Лиана.
      – Ты не медсестра?
      – Нет.
      – А я, что здесь делаю?
      – Живешь.
      – Я тут живу? А я кто?
      – Алексашка, преподаватель технического колледжа.
      – Правда? Вроде я был инженером. Тебя не знаю. Что это за дом?
      – Вы сказали, что убили любовника жены и потеряли сознание.
      – Я никого не убивал, я только институт окончил. Я хороший мальчик.
      – Бред, но не пойму где?
      – Как?
      – Что? – Лиана засмеялась, сквозь стянутые от напряжения скулы, – что будем делать?
      – Надо что-то делать? Мне трудно, я какой-то весь чужой и тяжелый.
      – Надо все забыть, иначе вы в себя не придете. Вы чем убили человека?
      – Не помню, чтобы я кого-то убивал.
      – Каким оружием вы владеете?
      – Холодным.
      – А это, что такое?
      – Складной нож.
      – Как же вы им убили?
      – Песок не убивают!
      – Почему песок?
      – Потому, что я кидаю ножи в песок или в дерево.
      – И случайно метнули в человека?
      – Нет, в человека нет, не бросал нож.
      – А, что бросили?
      – Снежки.
      – Снежком убили?
      – Вы понимаете, что спрашиваете?
      Лиана поняла, что его мозг прячет ненужные знания глубоко и надежно, и он пытается взять, таким образом, свои слова назад.
      – Здесь снег бывает в феврале, – задумчиво сказала Лиана.
      – Что сейчас февраль?
      – Нет, сентябрь.
      – А снег, откуда взялся?
      – Снега нет! – воскликнула Лиана, и вышла из комнаты, в спину ей летел нож, но он вонзился в косяк.
      Она посмотрела на вибрирующий в косяке нож и выбежала за калитку маленькой усадьбы. Объяснять ей больше ничего не надо было. Она все поняла, но страха не было, она быстро села в свою машину; резко нажав на газ, и уехала.
      Алексашка встал, вынул нож из косяка, сложил его, засунул в карман. Взял деньги, паспорт, вышел во двор, улыбнулся хозяйке, и вышел за калитку. Теперь он точно решил поехать в тайгу, к целительнице. Он сел на попутную, большую машину, но приехал не в тайгу, а к своему дому, заставив ножом изменить маршрут шофера газели.
      У его дома стояла Марго, смотрела на Самсона Сергеевича, а сын играл в песочнице.
      Алексашка скрипнул зубами, но из машины выходить не стал, он вспомнил о даче Самсона.
      Однажды он был на этой даче, когда Марго искал. Сейчас он ехал на дачу без единой мысли. Он не знал, как открыть ворота для машины, а попросил поставить машину рядом с забором, с кабины он перемахнул через забор. Дача была пуста. Он здесь и остался. Алексашка обходил дачу братьев, повезло ему сразу, в помещении охранника он обнаружил вязанку ключей, которую бросила, уезжая, Стрекоза Ивановна, ему оставалось найти, куда какой ключ подходит. Больше всего его интересовала столовая, и ее запасы. Поскольку народ сбежал с дачи внезапно, то продукты в наличии имелись. Он открывал все двери, открыл и музей. Он не ожидал увидеть дощечки, привезенные им самим из тайги. Но они замечательно украшали мебельный гарнитур, и так слились с основной массой дерева, что переход был практически не заметен.
      Ему вообще понравилось сидеть в музее, к которому он приложил свою руку, ничего мистического он здесь не наблюдал. Одно плохо, поговорить не с кем, и еще ему очень надоело скрываться.
      Алексашка включил телевизор и долго не открывал глаз от экрана, он смотрел на то, как делают пластические операции. Алексашка уже нашел способ открывать ворота дачи. Он нашел деньги на пластическую операцию, осталось продать мебель из музея, и на эти деньги изменить свою внешность. Он не стал много думать по этому поводу, а позвонил прямо в медицинский центр и предложил оплату антикварной мебелью. Там посмеялись, но нашелся хирург, который согласился сделать операцию за необычную плату, и даже сам взял машину и приехал на дачу за мебелью и пациентом.
      Алексашка закрыл все двери, а ключи взял с собой, на всякий случай.
      В больнице он познакомился с отцветающим хоккеистом, того качественно ударили клюшкой по лицу, когда тот не надел маску на тренировке, в результате был вынужден делать пластическую операцию. Этот же хоккеист, был не против, приобрести гарнитур мебели, с мистическим уклоном. Алексашка ему все уши прожужжал о новом комплекте мебели, который пока в работе. Покупателя он нашел, и после выписки, с новой внешностью попросил хоккеиста замолвить в нужном месте за него слово и Алексашка в результате получил новый паспорт. По его версии, его избили, ограбили, но он клялся и божился, что назвал свои личные данные при получении нового документа.
      Итак, он стал другим человеком, голос у него еще до этого изменился, а теперь он был неузнаваем, даже для себя.
      Что делать дальше Алексашка не придумал, и поэтому поехал на дачу. Дня три он отдыхал, на четвертый день он услышал, что к даче подъехала машина. В открытые ворота зашли Лера и Самсон Сергеевич. Алексашка наблюдал за ними сквозь шторы из комнаты последнего этажа, сожалея, что не уехал с дачи раньше.
      Самсон Сергеевич решил вновь продать очередной, музейный гарнитур, у него появилась мысль по обновлению фирмы Егора Сергеевича, в которую он хотел взять на работу Леру. Они вдвоем открыли дверь в музей, а там пусто, хотя обоим привиделось виденье: Егор Сергеевич сидит на своих подогнутых ногах по середине пустой комнаты. Во второе мгновение они увидели, пустую комнату, две другие комнаты тоже были пусты. Остались висеть вишневые шторы.
      – Лера, ты, что-нибудь понимаешь? Куда могла исчезнуть вся мебель?
      – Ты меня спрашиваешь? Мне откуда знать, спроси у Кирилла Николаевича.
      – Кирилл ответил, что, когда они уезжали, мебель была на месте, а Инна и Стрекоза из-за нее теряли сознание, а дачу они оставили закрытой.
      Для Самсона Сергеевича остался открытым вопрос: куда делась мебель? Он за нее так много заплатил! Он стал бегать по этажам, в надежде увидеть сбежавшую мебель, чем сильно напугал Алексашку, однако им повезло – они не встретились.
      Самсон Сергеевич, весь потный от пробежки, понял одно, искать нечего: мебель украли. Он позвонил в антикварный магазин, ему ответили, что директор в командировке, а они ничего о мебельных гарнитурах не знают, у них в магазине стоят в продаже отдельные предметы антикварной мебели начала прошлого столетия.
      Лера и Самсон Сергеевич покинули дачу.
      Алексашка подумал, что с дачи надо уезжать, да так, чтобы собака след не взяла.
      Он взял перец и насыпал его везде, где мог. Все запасы перца распылил по земле.
      Последнее время он стал часто вспоминать Марго, запала она ему в душу, зря так глупо расстались, он захотел к ней вернуться, в новом облике. Он позвонил домой к матери, ее дома не оказалось, он позвонил ей на новую работу, ему ответили, что она уехала в командировку. Что делать? Он поехал в квартиру матери, в новую квартиру. Он всегда знал, где у нее есть деньги, то есть сейфы или их подобие.
      Ключ у него был, на новом месте его никто не знал, сам из себя он весь новый, так что он спокойно вошел в квартиру Инессы Евгеньевны. Осталось найти деньги, но денег у нее не было! Он все обыскал, вспоминал все ее привычки – пусто. Тогда он подумал, а вдруг она свою машину дома оставила.
      Он взял ключи от ракушки, машина стояла в ней. Доверенность на машину матери у него была, но машину он водил из рук вон плохо, поэтому и был чаще без машины.
      Выхода не было, пришлось брать те и другие документы, пищу на кухне, деньги на бензин у него были. Выехал он на машине из ракушки, да сразу же врезался в столб.
      Вылез из машины, благо было раннее утро, явных свидетелей не было. Алексашка вернулся в квартиру матери и лег спать.
      Утром Алексашка позвонил Родьке, тот и голос-то его не узнал, тогда Алексашка решил проверить свою внешность на друге, а если тот узнает, то не предаст. Он сказал Родьке, что хочет поговорить о производстве антикварной мебели, себя назвал представителем крупной фирмы. Они встретились, Родька друга не узнавал, а Алексашка решил все так, и оставить, не называть себя нового, он даже новый паспорт показал Родьке, тот и паспорт воспринял нормально. Внешний вид прошел проверку на легальность, осталось еще раз поискать деньги. Он нашел деньги, да и те лежали в квитанциях на оплату коммунальных услуг двух квартир. Вот эти деньги он и взял с собой. Похоже, мать торопилась с отъездом.
      В купе поезда Алексашка оказался вместе с Эммой. Он знал, что она бывшая жена Кирилла Николаевича. Самсон Сергеевич обвинил ее в краже мебели с дачи, она рассердилась, собрала вещи и поехала к матери. Алексашку она вообще не узнала.
      Они играли в карты, познакомились. Возраст у них был почти одинаковый, она назвала свое имя:
      – Эмма.
      – Эдик, – назвал себя Алексашка, да по новым документам у него было новое имя.
      Он от нее услышал все виды ругательств в адрес дядьки и племянника, и если бы она узнала, кто такой Эдик на самом деле, то он стал бы ее другом. Они получились единомышленники!
      Алексашка решил прилипнуть к женщине, как ракушка, ведь ехать ему на самом деле некуда. Итак, Эдик (Алексашка) и Эмма оказались вдвоем в замкнутом пространстве, оба обозленные на свои вторые половины, оба разведенные, оба свободные. У нее была плоская бутылка коньяка, а в сумке лежали продукты: курица, яйца, колбаса, помидоры, огурцы, хлеб. Все просто замечательно, любовь под коньяк прошла, как по маслу.
      Они так сроднились, что Эмма пригласила Эдика к себе в родительский дом, но для этого им надо было выйти на пару остановок раньше, с чем Эдик решительно согласился, мол, какая разница, где отдыхать, коль он едет дикарем, да еще осенью. Внешность у него была просто актерская, он стал такой писаный красавец, что Эмма ради него была на все согласна, особенно на любовь.
      Леру Михайловну обрадовал звонок знаменитого хоккеиста, он сказал, что готов купить комплект мистической мебели, она ответила, что мебель готова, мистическая рассада будет, останется ее высадить на мебель. Хоккеист издал победный клич.
      Удрученным оставался Самсон Сергеевич, его дела не шли, ему не везло, он не богател, а становился все беднее. Общение с Лерой его не радовало, поскольку денег она ему не приносила. Он уже был готов продать дачу, хоть и обещал дядьке ее не продавать. Осталось продать квартиру и уехать за рубеж, где у него дела шли лучше, чем на Родине.
      Самсон Сергеевич покинул Родину.
      Прохор Степанович передал готовый комплект мебели на переделку Виталику Селедкину, получил оплату и новый заказ. Все были на своих местах.
      Лера осталась одна. Она приехала к Марго и осыпала ее и малыша деньгами и подарками. Они вновь подружились и вдвоем, по очереди гуляли с малышом, а вскоре его взяли в детский сад. Марго вышла на работу.
      Она стала набирать удивительную, зрелую красоту. Ее мягкие и нежные черты лица, в каскаде пышных волос, привлекали внимание людей, но в кои-то веки у нее никого не было. Марго смотрела в зеркало и не находила в себе малейшего изъяна, кроме одного: некому на нее было смотреть. Мужчины ходили по улице, оглядывались на нее, но не подходили. На работе она ловила тягучие, мужские взгляды, но никто не приглашал ее на романтическое свидание.
      Прохор Степанович и тот не звонил. Не подавал признаков жизни Алексашка. Самсон Сергеевич уехал, ни разу не позвонив.
      Марго расцветала дивным цветком, но никто не пытался сорвать его. Она ходила на работу, водила ребенка в детский сад, приводила в порядок квартиру, себя и ребенка с ощущением, что вокруг нее общественный вакуум. Вероятно, она была слишком хороша! Или ее боялись из-за Алексашки, слухи тоже имеют ноги. Иногда ей хотелось уехать туда, где ее никто не знает, начать все сначала. Была мысль поехать к Самсону Сергеевичу заграницу, но она быстро исчезла.
      Опять пусто. Летали желтые листья, когда Марго заметила необыкновенно красивого мужчину, его черты лица были настолько утонченные, что казались неправдоподобными. Волосы столь безукоризненно уложены в прическу, что казались великолепным париком. Он периодически стал попадаться ей на пути. Как-то он подошел к ней и заговорил, то тембр его голоса показался ей знакомым, но небольшой хрип в его басе, был абсолютно неизвестен. В нем было нечто знакомое, и в то же время, он был чужой.