На даче Каролины Андреевны спокойствие отсутствовало. Тетка волновалась о исчезновение Матрены, ее везде искали, но не смогли найти. Ирина пришла с единственной просьбой: дать ей денег. Два мужика, сопровождавшие Ирина, постреляв в воздух, исчезли.
      – Ирина, зачем ты устроила весь этот шум? Не могла одна приехать? – спросила Каролина Андреевна, сидя в кресле за чайным столиком, в холле первого этажа.
      – Тетя Капа…
      – Каролина…
      – Хорошо, Каролина Андреевна эти два мужика меня достали. Я осталась одна с дочкой, а эти двое, истратив, деньги с одной твоей книжки, стали просить у меня еще. Они не знали, что ты жива и закрыла свои вклады. У меня случайно вырвалось, что ты живая и закрыла вклады, – протараторила Ирина, доставая пиво в банке из холодильника.
      – Понятно. Где мы будем Матрену искать? – спросила Каролина Андреевна, наливая воду из электрического чайника в чашку с пакетиком зеленого чая.
      – Не волнуйтесь, спряталась где-нибудь, – сказала Ирина, открывая шкаф с пакетиками чипсов, орешков, пряников, конфет, вафель.
      – Матрену найдем. А теперь у меня есть предложение: привези дочь сюда. Она может пожить в этом доме, а ты будешь работать, – сказала Каролина Андреевна, показывая на пакет пряников.
      – Добрая тетушка, я и работать! Ты лучше придумай, как откупиться от мужиков, вчера их выгнала охрана дачного поселка. А в следующий раз, что произойдет?
      Ирина подала пакет пряников тетке, взяла себе пакет соленых орешков.
      – Ирина, что я могу придумать, я уже смерть изобразила, а ты проговорилась, что я живая, – недовольно проговорила Каролина Андреевна, вскрывая пакет с пряниками.
      – А Платон зачем? Пусть тебя защищает, – парировала Ирина, вскрывая банку пива.
      – Тогда пойдем другим путем, ты их вызови сюда, пока здесь нет Матрены и твоей дочки Нины. Попробуем устроить переговоры на высшем уровне, заключим с ними договор о ненападении, – проговорила Каролина Андреевна, с чашечкой кофе в одной руке и пряником в другой.
      – Эти два мужика договора не воспринимают, – возразила Ирина, щелкая соленые орешки из пакетика, и запивая их пивом из банки.
      К ним подошел Платон, в спортивном костюме для дома.
      – Присаживайся, Платон. Кофе завари. У нас легкий завтрак, – проговорила Каролина Андреевна, доставая следующий пряник.
      – А мне пива не будет? – спросил Платон, но увидев покачивание головы Каролины Андреевны, добавил, – Уговорили выпью кофе. У меня есть предложение по поводу вчерашних олухов.
      – Платон, а раньше, где был? Где было твое предложение? – с раздражением спросила Каролина Андреевна, вставая на ноги, которые почти отошли от стрессов и могли ходить.
      – Не хотите, не скажу, – обиделся Платон, положив пару ложек растворимого кофе в чашку, и заливая горячей водой из чайника.
      – Платон, у тебя отличная фигура! Давай поженимся! Это у меня идея, а не у тебя, если мы поженимся, то те двое от нас отцепятся, не будут они преследовать семейную пару. Я подслушала один их разговор. Каролина Андреевна, соглашайтесь на нашу свадьбу, сразу приобретете дочь, зятя и внучку, а преследователи уйдут от вас к другим! – воскликнула на одном дыхание Ирина, чтобы не успели ее прервать.
      – Ирина, если все будет так, как ты говоришь, то я согласна, – приободрилась от надежды на свободу от преследователей Каролина Андреевна.
      – Меня женили! – с пафосом воскликнул Платон. – А я согласен, человеком буду, а не вашим служащим. – И залпом выпил кофе из кружки, словно это вино или спирт.
      – Вот и славно, кстати, моя дочь у ваших соседей, я ждала результата переговоров. Я за ней пойду, а ты Платон изобрази счастливого отца, когда мы с ней придем. – И она выскочила в дверь в джинсах и тонком свитере.
      Через минут пять Ирина появилась с маленькой Ниной. Маленькая девочка тут же спросила, а где ее комната. Каролина Андреевна величественно показала на второй этаж:
      – Нина, весь второй этаж ваш, а если твоя тетя Матрена вернется, мы что-нибудь придумаем.
      Девочка хлопнула в ладоши и побежала по лестнице на второй этаж, за ней пошел Платон. Платон повернулся, взял сумки и помог их отнести на второй этаж.
      К столику подошла Соня, посмотрела на чашки и стала их составлять на маленький поднос, и как-то незаметно вытерла столик. Каролина Андреевна осталась одна за столиком. Она подумала, что с Ириной ей жить проще. Я и Арсений остались на его даче, примыкавшей одной стеной к даче Каролины Андреевны. Я всегда думала, что в дачных поселках непролазный снег, но дорога, видневшееся в окно, оказалась вполне сносной для зимней оттепели, было видно, что здесь чтят хорошие дороги и дорожки внутри дачных участков.
      Холод пронизывал двухэтажный домик. Арсений включил котел для обогрева, благо электричество к участку было подведено. Я пошла на кухню, обнаружила небольшие запасы еды, приготовила ужин из того, что было. В холле стоял небольшой телевизор, мы сели на диван, еду поставили на маленький столик. Поели.
      И мы потянулись друг к другу со всей страстью молодости. Свобода на звуки и чувства – главное достоинство дач. Я встрепенулась, спросила про душ. Оказалось, что душ есть, надо только включить водогрейку. После водных процедур мы разместились на диване в холе, постелили белье, лежащее в шкафу.
      Арсений уткнулся в мою шею, чувствуя мои запахи, потом обнял мое тело. Я запустила руки в его шевелюру, я путешествовала в его волосах, потом поцеловала шею. Он подключился к поцелуям и перехватил мои губы губами. Я приникла своим телом к его телу с нежностью.
      Тела пришли в движение. Ненасытность от ощущений поглотила нас полностью. То он был наездником, то я становилась лягушкой, то мы превращались в иероглиф, похожий на ножницы. Устав от наслаждения мы уснули. Утром страх от преследования прошел. Я позвонила по сотовому телефону Каролине Андреевне, та взяла сотовый телефон со столика, посмотрела на имя 'Матрена', вращающееся на экране.
      – Каролина Андреевна, со мной все нормально. А вы как? Все здоровы?
      – Матрена, у нас все хорошо, есть предложение: поживи в квартире своей матери.
      – Я могу вернуться в свою квартиру, но тогда мне будет далеко ездить на учебу.
      – Тебя переведут.
      Я вытерла набежавшую слезу. Это заметил Арсений.
      – Матрена, что случилось?
      – Тетя Каролина предлагает вернуться туда, откуда я пришла, – и я залилась слезами. И, всхлипывая, добавила, – но я привыкла жить с ней! А дома я буду совсем одна!
      – А я? Ты меня в расчет не берешь? – спросил Арсений.
      – Арсений, ты сам живешь в семье, вас и без меня много!
      Я вытерла слезы, глаза заблестели, появилась улыбка. Я прильнула к Арсению, и мы вновь повалились на диван, довольные жизнью.
      За окном таял снег, вода текла из-под снега на асфальт и утекала по наклонной плоскости. Я шла по строящейся улице, с одной стороны дома стояли лет 9, а с другой на месте снесенных деревянных домов возводили новые дома, с более дорогим фасадом. И это правильно, я, как будущий строитель всматривалась в технологию строительного процесса.
      Мне было все интересно, и как получаются панели, прямо на стройке, и как облицуют дом кирпичами. Я шла медленно и разглядывала кирпичи, а на меня сверху смотрели строители. Один молодой строитель стал передо мной на пятом этаже фортели выкидывать, я испугалась за него и пошла быстрее. Под ногами у меня хлюпала вода, или тихо лежал снег, покрытый свежее выпавшей крупой. Низкое небо с проблесками голубизны внушало ощущение весны. Чувства уныния у меня не было, свежий почти весенний воздух радовал. Закрытые в честь воскресения магазины не удручали.
      Поток машин и автобусов не раздражал, он был значительно меньше, чем в рабочий день. Плакаты приглашали на выборы.
      Рядом со мной шел Арсений и не замечал моих наблюдений за окружающим миром. Он просто перепрыгивал через лужи в снегу или обходил их по тающим сугробам. Его сиреневый плащ вместо рюкзака висел за спиной. Один из рабочих, тот, что загляделся на меня, оступился и полетел вниз, мимо металлических стоек, окружавших место работы строителей.
      Арсений, шестым чувством почувствовал неприятность, нажал на сиреневую кнопку, падение строителя замедлилось, за спиной у Арсения развернулись сиреневые крылья, и он в долю секунды подхватил на уровне второго этажа, падающего человека.
      Строители со всех домов смотрели на сиреневую птицу, которая подхватила парня строителя и поставила его на землю, и тут же исчезла. Я с восторгом наблюдала за подвигом любимого человека, который уже стоял рядом со мной, а сиреневый плащ исчезал за его спиной медленно, но верно. Я трогательно поцеловала спасателя, и мы через два шага сели в его машину.
      Мы приехали в квартиру Арсения, так он решил, что некоторое время мы поживем с его родственниками. В округе дома разнокалиберные, их высота зависит от времени их возведения.
 

 
      Ближе к центральным дорогам дома умеренно грязные, чем дальше от дорог, тем дома чище. Дарья не живет рядом с дорогой, а ее дом находится в двух домах от дороги, то есть не далеко от магистрали передвижения, и тихо. Дарья городская жительница и умеет перемещаться в пространстве на всех видах городского транспорта.
      Какая Дарья? Рост – 167см, размер 44. Глаза светло – серые. Волосы русые до плеч.
      У нее есть мать, отец, старший брат и бабушка неопределенного возраста. У них трехкомнатная квартира в десятиэтажном доме из больших белых кирпичей. Они живут на последнем этаже, сверху над домом расположена надстройка, не понятно зачем, видимо задумка архитектора. Отец у Дарьи большой труженик и сделал лестницу из своей квартиры на чердак. На огромном чердаке видны трубы различного назначения.
      Минуя трубы, он возвел стены, выкрасил их снаружи в белый цвет, и нагородил еще три комнаты. Конечно, при первой проверке их могут аннулировать, но до этого момента можно пожить в нормальной обстановке, не утруждая семью своим частым присутствием.
      Теперь у семьи получилось шесть комнат на пятерых. Это уже намного лучше, да еще плюс кухня. Короче пять спальных комнат плюс одна общая комната, из которой лестница шла на чердачный этаж. В общей комнате поставили диван на троих, два кресла и длинный, низкий столик. На стене повесили длинный плазменный экран телевизора.
      В стене между кухней и комнатой пробурили небольшое окно, по которому туда и сюда ходил сервированный столик, что позволяло есть в общей комнате и не усложнять своим присутствием обстановку на кухне. Готовили на кухне мама и бабушка Дарьи. Брат Дарьи – Арсений молодой человек девятнадцати лет. Рост у него чуть больше, чем у сестры, где-то 179 см. Плечи широкие, ноги длинные, глаза серые, волосы русые. Характер нордический. Младшие члены семьи всегда считали, что они умнее старшего поколения, поэтому старшие вздрагивают от замечания младших.
      Но все по порядку. Арсений учится в университете на втором курсе. Отец семейства – Семен Семенович. Рост – 178, плечи слегка шире нижней части, руки натруженные, пальцы на руках крупнее женских. Волосы зачесаны назад, длина волос не длиннее 6 см. Мать семейства – Тина. Рост 167см, возраст 40 лет. Бабушка – мать Семен Семеновича. Рост 160см.
      Дарья, сестра Арсения искренне обрадовалась возвращению брата, и была рада нашему союзу.
      Тину съедала тоска, дети выросли и развлекались сами по себе либо на ее нервах.
      Дарья слушала такую матерную музыку, при своей внешней интеллигентности, что не только уши вяли, но и мозги усыхали. Музыку Дарья включала на полную мощность, одну и ту же песню слушала по несколько раз и подпевала. Речитативные песни крутились под самодельные клипы и вызывали нервные спазмы. Тина задумалась, а виновата ли в этом музыка Дарьи? Тине не хватало Аскольда, очень не хватало, но его убрали с ее дороги навсегда. Страшное слово: навсегда. Его больше нет, а есть дурная страсть дочери. Модные ритмы со странной рифмой раздражали до бешенства.
      Тина послала проклятье на экран с такой ненавистью, что Дарья вскричала:
      – Не смей, проклинать моих друзей!
      – Выключи! – выдавила из себя Тина.
      Рядом бегали две собаки, создавая суету. Кобелю было два года, его будущей партнерши только два месяца. Эта маленькая, красивая собачка задирала взрослого пса, и он не выдержал: смазал лапой по мордашке собачки. Тина достала остатки твердой колбасы, разрезала на две неравные части и отдала собакам за домашний цирк. Они успокоились, легли с двух сторон от нее и задремали, поскольку и Дарья выключила песенный речитатив и удались на встречу с автором песни. Семен Семенович последнее время постоянно жил на даче и Тине не докучал, он ее вовсе не замечал. Мать посла его на даче вместе с козой, и поила козьим молочком.
      Оставался Арсений, но он так увлекся девушкой, что мать в упор не видел, и ее к себе в комнату не пускали.
      В доме наступила временная тишина, Тина включила телевизор в общей комнате и стала смотреть сериал про Букиных, но просмотреть всю серию она не смогла. Ей захотелось пойти в обувной магазин и купить новые туфли. Для чего она не знала, но хотелось обновить обувь. Она переключила программу, там красили волосы, захотелось пойти и купить новую краску. Она взяла и выключила плоский экран.
      Тишина заставила вспомнить Аскольда. Это было самое наихудшее состояние, сопровождающееся полной безысходностью. Глаза упали на усохшие букеты цветов, выбросить их у нее не было желания. Она была пустая, без положительных эмоций.
      Она стала рассматривать обстановку вокруг себя, но что-либо делать ей не хотелось.
      Вдруг она ощутила зов Аскольда. Он звал ее с того света. Возникло ощущение, что его душа в этой комнате. Это было ужасно! Дома не было никого! Была только зовущая ее душа, умершего любимого человека. Да, она его любила! Со всеми его достоинствами и недостатками. Она знала секрет счастья: между удачными свиданьями обязательно должна была быть нейтральная полоса отчуждения. А теперь у нее была только эта полоса, но она не обещала приятной встречи. Руки у Тины мелко-мелко завибрировали.
      Она посмотрела на руки, внешне они были спокойны, а изнутри их трясло. Состояние нервного напряжения нарастало. Психоз готов был вырваться наружу, ей хотелось заголосить. И она завыла, протяжно и неистово, и резко прекратила вой. Тина вышла на балкон, лето окутало ее теплом. Пролетел голубь. Мимо капнула вода с верхнего этажа. Она села в кресло, взяла отложенную книгу, стала читать. В дверь позвонили. Пришла Матрена, с капельками слез в глазах.
      – Что случилось? – спросила Тина – Не знаю, я устала быть никем и нигде, – тихо пролепетала я.
      – Проходи на балкон. Поговорим, – предложила мне Тина.
      Мы сели в два кресла, в окружении цветущей герани, на лето выставленной на балкон.
      – Тина, а что говорить? Я живу у вас никем. Тетка сорвала меня с моей квартиры и Арсений не дает в нее вернуться. Жить у тетки я не могу, с ней живет двоюродная сестра с дочкой и новым мужем. Я никому не нужна, – и я заревела в полный голос, навзрыд.
      – Матрена, а какой сегодня день недели?
      – Вы про Фиолетовую Богиню или красную девицу – царицу? Так это шутки Арсения.
      Сильно придуманная ложь. Не летала я в ракете на Тихий океан. Я все придумала. А я не умею постоянно выдумывать подвиги, чтобы ему было со мной интересно! Не могу! – и я нервно всхлипнула.
      – Это поправимо.
      – Нет, его фиолетовое тщеславие границ не имеет! – вскрикнула я.
      – Я верю тебе. Его отец тоже хочет от меня того, чего во мне нет и быть не может.
      – Но у вас дети и вы привыкли друг к другу!
      – Если ты заметила, то он живет постоянно на даче, там и развлекается. Илья Семенович в отставке по возрасту, еще не наигрался и свободой не надышался.
      – А мне, что делать? Я не люблю красную пастель и его фиолетовую мантию. Я хочу быть собой.
      – Будь.
      – Мне надо уехать от вас. Я поеду в свою квартиру, давно я там не была, тетка за квартиру платила, а я там почти год не была.
      – А, что мне Арсению сказать?
      – Что я улетела на остров в океане, это последняя наша шутка. У тетки, правда, есть нефтяная платформа в ста километрах от берега. Кстати, там, сейчас, находится Арсений, я одна улетела на вертолете.
      – Матрена, заметь, ваша жизнь полна чудес и без фиолетовых фантазий. Не возражай мне. Хочешь уехать – уезжай.
      Я поднялась наверх, собрала вещи, помахала пальцами и вышла из квартиры.
      Тина неожиданно для себя почувствовала легкость. Собаки проснулись и стали бегать мимо нее туда – сюда. Она улыбнулась себе любимой и приступила к уборке квартиры.
      В дачном поселке жизнь шла с местной скоростью. Илья Семенович зашел в дом бывшего изобретателя. Помещение опутанное проводами, не вызывало ощущения жилого помещения. Хозяина – изобретателя похоронили, его смерть официально оформлена. А вот Аскольд был жив. С ним Илья Семенович пошутил, но еще больше он пошутил с Тиной и Серафимой. Обе находятся в шоке, обе в подвешенном состоянии и от взаимной ревности на похороны не приходили. Полковник был зол на жену и сестру.
      Они выводили его из себя любовью к Аскольду. Полковник и решил убрать Аскольда с дороги. Он редко жил дома, пока служил, и, вернувшись в дом, не мог найти себе место. И его место было элементарно занято. Устроил Илья Семенович обычную перестрелку у пруда, куда дачники особо не ходили, из-за тины в пруду. Женщинам сказал, что Аскольд случайно погиб. Не нравилась ему ложь, но так получилось.
      Аскольд на самом деле уехал далеко и надолго. Чудовищная ложь стоила полковнику денег. Аскольд уехал, а спокойствия не было. Не в нем было его спасение. Не в нем. Теперь он бродил среди проводов в доме изобретателя и искал вчерашний день.
      Ему захотелось уехать далеко и надолго. В его душе не было ни любви, ни ревности.
 

 
      Я пыталась увильнуть от назойливой любви Арсения, но чем больше я отсылала его, тем настойчивее он становился. Жесть. А еще его бабушка проглотила стальную коронку вместе с сушеными абрикосами. Тронула она языком десну и обнаружила пустоту, а коронка уже согнулась внутри абрикосы и проскочила в желудок. Жесть.
      Так и Арсений проскакивает в меня, как бы я его не отгоняла от себя. Зуб бабушка по глупости обтянула железом, послушалась старших товарищей, говорящих, что так остаток зуба надежней сохраниться. А если он любит меня, то кто из нас лучше сохранится? Непонятно.
      Я могла бы и за него замуж пойти, но он – ни рыба, ни мясо и за футболистов "Спартака" не болеет. А у меня даже шарфик фирменный есть. Не болельщик он, а наглый, молодой человек, с приличным орудием любви, за это он мне и подходит. Мы с ним, то есть с Арсением встретились на ночной дискотеке. Музыка гремела, цветомузыка вращалась и посылала импульсы в толпу танцующих людей. Я танцевала так, что от меня постепенно все отпрыгивали в сторону. Я же почти настоящая танцовщица и на меня интересно смотреть. Вот мы и станцевались с Арсением.
      Он остановился и смотрел на мой танец, за ним остановились все, и я вытанцовывала в одиночку. На меня нашло вдохновение танца! Приятно! Я находилась в центре внимания публики, в центре цветовой настройки танцевального поля. В центре музыки. Расхвасталась. Подошел Арсений ко мне после танца и пошли мы на улицу. Погода – ни холод, ни жара. Нуль или ноль градусов. И мы два нуля. О том, что он единица я узнала через неделю. Но сейчас не об этом. Металлическая коронка бабушки пустилась в плавание по ее организму, и она физически ощущала ее место очередной стоянки. Она трепетала от страха, что может умереть от этого тонкого металла. Захотелось ей поехать к черту на рога. О своем состоянии она поделилась с Арсением.
      Арсений из страданий бабушки сделал странный вывод и предложил мне поехать на Малахитовые горы, посмотреть на М. треугольник, пока из него не сотворили аномальный центр. Я уже видела на экране эту лесисто – волнистую зону, и ехать туда мне не хотелось. Я прекрасно понимала, что если у нас ноль градусов, то там минус десять. Я сама становлюсь аномальной величиной! А две аномальные величины могут и отталкиваться! Это Арсений не аномальный вот его и тянет в треугольник.
      А потом я подумала, что я, Арсений и металлическая коронка в желудке его бабушки – это и есть некий аномальный треугольник.
      Подняла я руку вверх, опустила и сказала:
      – Поехали!
      Но мы никуда не уехали, а пошли к отцу Арсения, Илье Семеновичу специалисту по М. треугольнику. Он такую глупость рассказал, будто в этом треугольнике есть выход оси земли! И, находясь на территории зоны можно сдвинуть ось земли на долю градуса, а это вполне может вызвать некоторые сдвиги земной коры. Кто тут сдвинутый был – неизвестно! Еще он сказал, что там часто встречают НЛО. Это я и сама знаю, читала, по ТВ видела пятна в небе.
      Подводя итоги, я пришла к элементарному выводу:
      – В М. треугольнике можно сдвинуть ось земли,
      – Можно наблюдать НЛО.
      Неплохо, но не могу я сдвинуть ось земли, но увидеть НЛО? А почему нет? Мы решили поехать в первые, теплые летние дни. Надо было купить палатку, рюкзаки, одежду, посуду и прочее. Мы ходили по магазинам спортивных товаров и искали необходимые предметы особой легкости. Нам сказали, что до нужного места придется идти пешком, что оно находится не в М., а в стороне от нее. В день отъезда погода была солнечная, плюс двадцать градусов тепла. Мы сели в поезд, доехали до маленькой станции. От нее по узкоколейке доехали туда, куда ехали. Снег валил в июне только так! Ноль градусов. Вот и вся аномалия, но это мое личное мнение.
      Река Оперная она и есть река, по горам, по холмистой местности несет свои малахитовые воды. И нам через нее пришлось переплывать по пути к аномальной зоне!
      Вода – холодная!
      Пошли мы по тропке, несем на себе свой скарб, да тут лишний грамм почувствуешь!
      Шли по компасу, и пришли на большую поляну, с большим числом срубленных деревьев.
      Срубленные деревья были выложены рядами, словно в лесном театре. В центре поляны был сооружен небольшой помост. Палатки стояли по периметру поляны, слегка спрятанные в листве, покрытой свежим, тающим снегом. Мы поставили палатку там, где нам посоветовали старшие товарищи по аномальной зоне. Здесь все жили в палатках фирменного пошива, один седовласый мужчина жил в темно-серой палатке, сшитой своими руками. Палатка на самом деле была легкой, сверху ее покрывала тончайшая, серебристая фольга, от этого его палатка казалась маленьким чудом.
      Хозяин палатки был седовласым человеком с тонкими чертами лица, с тонкими костями и широкими плечами. Он был как не от мира сего. При виде этого благообразного старика я забыла о металле в собственном желудке! Он был хорош!
      Арсений отошел на второй план! Он и на самом деле пошел по периметру поляны знакомиться с соседями. А я видела перед собой только этого старика! Я попыталась с ним заговорить, но он не обращал на мои слова внимания и меня не замечал. Тогда я решила понаблюдать за ним со стороны, поговорить о нем с другими людьми. Мне сказали, что скоро будет его выступление, тогда я все и узнаю. Люди приезжали на зону на одну – две недели, а он практически здесь жил.
      Выглянуло солнце, снег исчез, зеленая трава стала изумрудной. Листочки засияли с капельками снежной росы. Старик шустро залез на помост и с чувством стал рассказывать необыкновенные истории об аномальной зоне. И еще он попросил подойти к нему тех людей, которые согласны, вместе с ним сдвинуть ось земли. Ему нужны были люди, которые верили в то, что ось земли можно сдвинуть силой внушения! С Арсением мы были уже знакомы к этому времени три месяца. В старика я влюбилась на третьей минуте. Его тонкая кожа на груди, лишенная растительности, выглядывала из расстегнутой клетчатой рубашки. Волосы до плеч серебрились, как фольга на его палатке. Чувственные пальцы рук шевелись в пространстве, что-то поясняя из его рассказа. Джинсы не первой молодости обтягивали абсолютно прямые ноги, подчеркивая торс, одетый в клетчатую рубашку. Чудо!
      Я подошла к старику в числе тех, кто готов был сдвинуть земную ось мимо столетий.
      Да я в тот момент была готова на все, хоть луну с неба достать! Но достала из рюкзака часть продуктов и отдала их старику, а в ответ увидела его разнокалиберные глаза, с веселым прищуром. Один глаз был немного больше другого, а сами глаза были весьма странной формы, тем не менее, привлекательные.
      Я поняла, чем его можно взять, тем, что в лесу на деревьях не растет. Старик отобрал трех мужчин и меня, и повел нас в лес. Буквально в ста метрах от стоянки находился лаз под землю. Я так поняла – это была дорога к оси земли. Я оглянулась, но признаков землеройных машин не обнаружила. Земля вокруг лежала сырая, промозглая. Лезть в нору мне не хотелось. Вход был метра полтора в диаметре, нагнувшись, я пошла за мужчинами.
      Метров через десять появилась пещера, это же горы! Тут оказалось несколько пещер, соединенных искусственными, пробитыми в скальной породе окнами. Свет шел сквозь сеть отверстий над головой, которые при необходимости можно закрыть. В одной пещере лежал кусок серебристой пленки, тут мы и сели на распиленные пни вокруг стола из сколоченных досок. В этой же пещере стоял верстак с рубанком. Вот, где жил хозяин М. треугольника! А я подумала, что я, Арсений и старик – уже треугольник, если не настоящий, то из ближайшего будущего. Но, я не выдержала первого сеанса внушения земле, чтобы она сместила свою ось, и мы с Арсением покинули М. треугольник.
 

 
      Трава стояла сухая, коротко подстриженная. Листья лениво шевелились в легких порывах ветра. Вода со свинцовым оттенком тихо отражала серое небо. Середина лета собственной персоной бродила по земле, и рядом с летом ходила я. Я – в зените молодости. Походка моя еще легка, но уже не суетлива. Я много знаю, и обладаю неплохой памятью. Фигура под одеждой не манит, но и не отталкивает. Эта ситуация в значительной мере зависит от выбранной мной одежды. За мной струится тот запах духов, который подарил мне Арсений. Я нормальная женщина. Сейчас я с тоской смотрела на берег городского пляжа, и не замечала загорающих людей, значит, они не замечали, что идет середина лета.
      Я знакома с жизнью, и жизнь меня знает. И этот пляж я помню своим телом. Сколько часов я на нем загорала! Сколько я смотрела на этот пруд с пляжа до появления солярия! На него я приходила в жаркие дни, когда ехать куда-либо слишком было для меня жарко. Однажды я дней пять подряд ходила на пляж и ложилась на одно место. В пяти метрах от меня лежал великолепный мужчина. Его накаченное тело излучало столько энергетики, что я каждое утро вскакивала, смотрела на небо и бежала на пляж.
      Мужчина приходил утром. Тело его было бронзовым от загара. Я смотрела на него и вставала загорать поодаль. Я вообще любила стоять на пляже и только иногда ложилась ногами к солнцу. Когда мужчина лежал, он мне нравился, но стоило ему подняться на ноги и идти к воде, как он становился мне неинтересным. Интеллекта в нем было маловато. Физически он мне импонировал, но его лицо и лоб не вызывали у меня умиления. Он меня тоже заметил, но помалкивал. Волосы у него были, как это трава, сухие, коротко подстриженные. Мы так и не познакомились.
      Середина лета. И центр напрасной ревности. Да, я последние дни страдала от ревности, то ли это любовь не уходила и держалась в моей душе остатками чувств.
      Предмет моей ревности был с интеллектуальным лицом, но без признаков мускулатуры.