Все бы ничего, но Петр Иванович увлекся еще и Эммой, пока вел дело о племяннике ее мужа, еще и потому что она ездила на своей машине. Машина была простенькая и много раз отремонтированная, однако это была машина. Он стал ухаживать исподволь за ней и машиной. Он стал писать Эмме письма по Интернету, ей его письма понравились. Но им стала мешать Билана, сама о том не догадываясь. Мужчине она стала не нужна. Все ее накопления он из нее вытянул. Компьютер у него уже был.
Мужчина рядом со своей постелью поставил саблю, а кинжал положил рядом с компьютером, да еще у него был служебный пистолет. В женщине поселился страх.
Билана боялась Петра Ивановича, боялась сесть к нему спиной, просто физически ощущала кинжал в спине, и саблю на шее. Но однажды Петр Иванович вернул ей ключи от квартиры, забрал свой компьютер из ее квартиры и свои вещи вместе с холодным оружием.
У Биланы сильно разболелась голова, она переживала уход мужчины и в то же время была рада, что исчез постоянный страх за свою жизнь.
Петр Иванович опять вернулся к тетке, Надежде, занял ее комнату, все силы, направив на Эмму с машиной и дачей за городом. Она научила его водить машину. Он научил ее быть женщиной в машине. Домой он к ней не ходил, там был у нее муж Константин Егорович, домой ее не приводил: там тетка, и бабуля. Петр Иванович был из серии чистоплюев, условия машины для любви его совсем не устраивали, и он вспоминал уютную квартиру прежней женщины, то есть Биланы. Он всеми фибрами чувствовал, что ему такая жизнь не нравиться. Хорошо было у женщины Биланы!
А у тетки пирожки да компоты. А у Эммы вообще ничего не выпросишь, она сама требует от него денег. Давать деньги Петр Иванович психологически не мог, и поэтому Эмме, он вскоре просто надоел. Да и она ему была больше не нужна, он научился водить машину и любить в машине, а это было главной целью на тот момент.
У тетки Надежды скопилась приличная сумма денег, эти деньги очень нравились Петру Ивановичу, он о них знал, и знал, что это то, что нужно для покупки машины.
А вот где лежат деньги, он так и не знал. Компьютер издавал звуки стрельбы по мишеням, бабуле, казалась, что где-то стреляют, она чувствовала себя плохо при звуках стрельбы, в ней возрождал страх военных дней. Старая женщина нервничала, она принесла новый фитиль с огнем, больная нога у нее подкосилась, огонь упал на постель, тряпки загорелись, политые маслом из кружки, в которой бабуля носила открытый огонь.
Петр Иванович почувствовал запах дыма, вышел в коридор и увидел дым, который почти незаметно шел из комнаты бабули. Мужчина рванул дверь. Дверь была закрыта на задвижку, которую он сам делал для себя, когда жил в этой комнате. В комнате слышалась молитва из уст бабули. Он вспомнил о своих деньгах в этой комнате и сильнее рванул дверь. Дверь новая. Косяки хорошие. Петр Иванович пошел за саблей, решил ее в щель засунуть и открыть комнату. Сабля проникла в щель и резанула бабулю, которая сообразила подойти к двери, чтобы открыть задвижку, раненная старая женщина, одурманенная дымом, потеряла сознание. Огонь вспыхнул с новой силой и охватил всю комнату.
Петр Иванович пошел звонить в пожарную часть. В квартиру влетела тетка. Она с кулаками набросилась на него, думая, что он закрыл бабулю и поджег ее. Петр Иванович, скрутил кричащую благим матом женщину, и бросил на диван, где сам спал и вызвал пожарную бригаду. В соседней комнате трещал костер из старой мебели, тетка с племянником новую мебель так и не купили. Послышался вой пожарных машин.
Тетка Надя выла на диване, ведь горели: ее мать и ее деньги, да еще и целая комната. Пожарные дверь в комнату открыли, пламя выплеснулось в коридор, но его тут же затушили, сухонькая старушка не издавала и звука. Она умерла. Пожар в комнате потушили.
Петр Иванович с теткой бросились искать свои деньги, которые хранили в этой комнате, в общем-то, друг от друга. Деньги Петра Ивановича обгорели со всех сторон, они лежали в шкафу, в большом старом, замусоленном кошельке, который ему достался от отца. Деньги тетки Нади лежали в жестяной банке из-под печенья, и были целыми. На эти деньги похоронили бабулю. Через неделю после пожара пришла женщина – капитан милиции, выяснять причины пожара и мотивы, из-за которых произошла трагедия. Капитан заметила саблю в комнате Петра Ивановича, именно этой саблей была ранена женщина, а он так и не убрал саблю с глаз долой, на сабле была кровь бабули.
То, что дверь была закрыта изнутри, капитан знала из досье пожарников. У нее возникла мысль, что старая женщина была ранена внуком и пряталась от него в комнате, но, поговорив с Петром Ивановичем, и узнав о странностях старушки, она пришла к выводу: мотив был прост – неосторожное обращение с огнем. Он оценил тактичность капитана, узнав, что ее зовут Нина, предложил ей и руку и сердце.
Нина согласилась выйти замуж за Петра Ивановича…
Шпильки проваливались в песке, Нина шла по пляжу, сзади ее догоняли слова Петра Ивановича:
– Нина, когда ты научишься ходить на шпильках! Еще раз каблуки проваляться в песок, и я уйду от тебя!
Нина, глотая слезы, шла дальше.
– Вот, чертова баба, ходить на каблуках совсем не умеет! Можешь ты понять, что наступают на носки, а на каблуки наступать нельзя! Что у тебя за походка!
Каблуки не должны касаться песка!
Слезы высохли, осталась горечь в душе, оба вышли на асфальт.
– Нина, сколько можно тебя учить ходить на каблуках! Покажи каблук! Видишь, покарябала каблук, совсем обувь не бережешь!
Мимо высоких домов шли молча. Она училась молчать рядом с мужчиной.
– Что у тебя сегодня за прическа! Что это за конский хвост сзади тебя болтается!
Нина пришла домой, закрутила кончики волос, целый час делала башню из волос на голове.
– Красивая прическа! – вскричал Петр Иванович и повалил Нину на постель.
Прическа превратилась в осиное гнездо.
На следующее утро Петр Иванович сменил тему. Нина вышла на балкон, с третьего этажа деревья казались совсем близко. На балконе появился Петр Иванович.
– Нина, в чем ты ходишь! Посмотри на свой халат!
Женщина прекрасно знала, что на ней новенький халатик с воланами из той же ткани, по удлиненному вырезу.
– Куда смотришь, посмотри на длину халата! Колен не видно! Укороти немедленно!
Сделай на две ладони выше колен!
Нина зашла в квартиру, скрипя зубами, отрезала подол халата и подшила его так, как требовал мужчина. Петр Иванович увидел халат на женщине, новой длинны, все ноги женщины были видны. Схватил мужчина женщину и понес ее в кровать. Халат он сбросил с нее в первую очередь. У Нины было новое платье вишневого цвета с воротником. Петр Иванович и Нина собирались пойти в кинотеатр на премьеру фильма, он посмотрел на воротничок на платье женщины.
– Нина! Что это такое! Что за воротник у тебя на платье! Сделай вырез!
– Можно после кино?
– Ладно! И это моя женщина?!
После фильма Нина сделала на платье глубокий вырез. Надела платье. Мужчина посмотрел на женщине в платье и повел ее к кровати. Платье оказалось на полу.
Нина устала делать прически из больших волос. Она пошла в парикмахерскую, подстригла волосы, сделала химию и накрутила на крупные бигуди, с новой прической пришла домой. Петр Иванович пришел, увидел, что Нина ему открыла дверь с новой прической, и бросился бежать в низ по лестницам. Нина побежала за ним по ступенькам вниз. Они остановились на лестничной площадке у мусоропровода.
– Ты, что сделала со своими волосами? Ты для кого сделала такую прическу? Все!
Ухожу!
– Петр Иванович, я хотела тебе понравиться!
– Правда!? Пошли домой.
Дома Петр Иванович после ужина лег с Ниной на постель, взлохматил ей волосы, а они, пружиня, легли на свое место. Ему понравилось играть с волосами Нины, потом с ее телом, потом с ее ногами. И забыл мужчина, что обиделся на прическу женщины.
Билана с Петром Ивановичем все это уже проходила, он позвонил ей и сказал:
– Билана, я женюсь на капитане Нине, а ты теперь свободна, кстати, твой Самсон Сергеевич выходит на свободу, его адвокат оказался таким умным, что отстоял Самсон Сергеевича.
В милиции Нину узнавать перестали, так она менялась в последнее время и все больше хмурилась. Нина милицейскую форму носила на работе, а когда шла домой, переодевалась в обычную женскую одежду, но однажды она не выдержала, осталась в форме, взяла с собой табельное оружие и пошла домой. Петр Иванович был дома.
– Нина, ты, в чем пришла!? Ты кто, женщина или милиционер! Ты дома! А дома ты женщина!
Нина из последних сил переоделась в короткий халатик, причесала волосы и пошла на кухню.
– А, что ужин еще не готов? Женщина, ты, где была? Почему я прихожу домой и не нахожу еду на плите?
Нина вынула из кармана короткого халата пистолет, приложила его к виску Петр Ивановича:
– Петр Иванович, пошел ты к… – и нажала на курок.
Так Билана опять осталась одна, из-за ухода Петра Ивановича к Нине, а потом и в верхние слои атмосферы, а на самом деле пистолет был не заряжен, но такая шутка Петру Ивановичу не понравилась. И заблудившись в соснах: Билана, тетя Надя, Нина, он решил написать несколько фраз Билане по Интернету. Смысл его слов был такой, что он не мальчик по вызову и к ней он скоро расхочет вообще возвращаться, ведь он для нее не муж, а любовник.
После этого письма Билана сбросила все письма Петра Ивановича, и его адрес для нее стал неизвестен, а он ей перестал писать. Судя по всему, Петр Иванович живет у тетки Нади, у нее точно нет пистолета, но у него самого осталось холодное и горячее оружие.
Петр Иванович остался жив, а для Биланы он все равно перестал существовать. В ее квартире ему места не было. Пусть он выходит из трех сосен, а она подождет, когда наступит ее время. Квадрат плоского экрана светил ровно перед ее глазами, он звал ее нарисовать новую мебель, он тянул к себе и отталкивал, но жизнь без него пуста и скучна. Экран притягивает, как мужчина, или собирает мысли о них, что одно и то же, жизнь у экрана становится нормой, повседневной жизнью. Жизнь с клавиатурой под пальцами становиться реальной и скучно – нескучной.
Глава 33
Время любви в судьбе Инессы Евгеньевны прошло или нет? Спустя годы, оглянувшись назад, она уже не о чем не жалеет, что было, то было. В ее жизни было несколько мужчин…
О, это просто и сложно, и является тайной, которая почти раскрыта и не раскрыта.
За многие годы сексуальной жизни, много воды утекло, много жизней покинуло этот мир; ушли в иной мир и ее мужчины, не все, конечно, но кое-кто покинул лучший мир.
В принципе огромной потребности в мужской любви, пожалуй, уже нет, вероятно, тридцать лет, и были 'временем любви' Инессы Евгеньевы, весьма интересной женщины, сильной натуры, много вынесшей в жизни на своих плечах, и которая с благодарностью вспоминает своего первого мужа – мужчину. Остальные мужчины в ее жизни, были отличными людьми, с ними она училась или работала, их она любила или уважала. Славные мужчины, что и говорить, лидеры жизни. Нет, она их уже часто не вспоминает, но если направить мысли в нужное русло, то можно вспомнить всех. Они были из ее жизни, из ее биографии, просто были. Ее завоевывали, она сопротивлялась, но не всегда силы Инессы Евгеньевны были больше силы мужчины, и не всегда так уж их она не хотела.
Жизнь меняет свое направление и от любви к мужчине, было время, она уходила к любви к сыну Платону, пока были силы на любовь. Все чаще труднее передвигаются ноги, походка утрачивает свою легкость, когда она идет на его могилу…
Аня набрала номер телефона сыщика Петра Ивановича:
– Петр Иванович, простите за то, что вас потревожила, это я – Анна Михайловна, если еще меня помните, у меня пропал молодой мужчина Шурик.
– Анна Михайловна, что случилось? Очень загадочно говорите.
– Приезжайте, все расскажу.
Петр Иванович был весьма удивлен определению пропавшего мужчины, значит, теперь Шурик Селедкин ее мужчина?
В моем доме мы поговорили поподробнее.
– Петр Иванович, у меня сведения, что Шурик крутит роман с милиционером Ниной.
– Что? Откуда вы знаете? Я сам живу с Ниной!
– Была в милиции, там это новость номер один. Нина его чуть не пристрелила.
– Это она, моя Нина, у Нины есть пунктик, она всем мужикам приставляет пистолет к виску, если они ее обижали, но не заряженный, мне уже приставляла, знаю.
– Вот попал! А где он теперь? Можно найти его и вернуть домой?
– Можно, если живой.
Петр Иванович поехал к Нине. Нина встретила его в коротком халате, с прической и вкусными запахами с кухни.
– О, Петр Иванович. Какими судьбами?
– Твоими чарами и пистолетом.
– А на самом деле?
– Нина, вот кого ты сейчас ждешь?
– Я никого не жду.
– И ходишь по квартире такой красавицей? Не верю.
– О, ты же частник от милиции, совсем забыла, так чего от меня надо?
– Пропал некий белокурый Шурик, ты случайно его не ждешь.
– Жду. Вот черти, все знает!
– И он к тебе сегодня придет?
– Этого я не знаю, но жду проклятого Шурика.
– А ты случайно не забыла, что хотела за меня выйти замуж?
– Нет, я помню, но с Шуриком у нас дела все чисто по работе.
В дверь постучали барабанной дробью.
– О, это идет Шурик, всегда стучит в дверь, замка не признает.
Нина пошла, открывать дверь. В комнату ворвался красивый белокурый мужчина.
– Нина, это кто сидит?
– Детектив, тебя ищет.
– Зачем, я не терялся.
– Шурик, вас ищет Анна Михайловна.
– А, Аня? Я здесь буду жить.
– Шурик пойдешь к ней?
– Нет!
В одну минуту можно стать нужным или ненужным человеком, граница между этими состояниями весьма призрачная. Аня, после длительного перерыва привела Шурика в дом, и оказалась между небом и землей.
Приехала его мать, она всплеснула руками и сказала, что выходить замуж за ее сына не прилично! Потом она закричали на Шурика во всю силу легкий, она его ругала и проклинала на все лады, мол, нельзя жениться на женщине, которая его старше! Шурик с трудом понимал огромное количество нервных криков, но, понял, что его, гонят из дома его женщины! И он наперекор матери остался, наконец, у Ани, она на него голос не повышала…
Нина сбросала свои вещи в пакет и побежала за Петром Ивановичем. Он одобрил ее действие, и они вместе зашли в магазин, купили немного продуктов и явились в дом тетки Нади. Тетка Надя посмотрела на Петра Ивановича, на его Нину, и пошла, ставить чайник. Она положила в розетки тертую смородину, положила в тарелку пряники и сушки. Пьет тетка Надя чай и с Ниной разговаривает, прощупывает почву: надолго нет, явилась к ней эта странная внешне пара. Нина выпила чай, и с последним глотком чая сказала, что она на три дня приехала, пока у них в доме нервы успокоятся. Нина зашла в комнату и услышала крики Петр Ивановича и тетки Нади, ругались из-за вешалок, освобождали вешалки для Нины и Петра Ивановича.
Тетка Надя дверь в комнату бабушки, даже не открывала. Она взяла подушки с дивана, раскладушку и пошла, спать на кухню.
Петр Иванович закрыл комнату на замок. Обнял мужчину свою женщину без страха.
Нина любила Петра Ивановича, словно в последний раз, она боялась остаться без него, поэтому побежала за ним следом, а теперь их объединяла любовь до полного изнеможения. Они заснули. Утром тетка Надя напекла блинов, но первой же фразой до слез обидела Нину. Она села в комнате и заплакала. Тетка Надя заглянула в комнату и поняла, что была излишне строгой и с Петром Ивановичем заговорила более спокойно. Чего боялась тетка? Что они у нее приживутся, она уже поняла, что вождь с острова к ней вернулся навсегда, после своих походов по местным женщинам, но его женщины ей в доме были вовсе не нужны.
Только Нина ляжет на разложенную тахту, книжку в руки возьмет, как в дверь начинает стучать тетка Надя. Петр Иванович сидит у компьютера и давит клавиши на игре, словно домой возвращается и на Нину вообще внимания не обращает. Тетка десять раз постучала, десять раз зашла, на одиннадцатый Нина села в кресло и поняла, что ей пора уходить из этого дома! Кому он нужен, если после него супругам вместе жить негде! Петр Иванович холодно посмотрел на сборы Нины, он выманил у нее наличные деньги и она, в общем-то, была не нужна в этот день. Нина на сколько могла, улучшила жизнь Петра Ивановича за сутки, заклеила окна, с ее помощью он купил вешалки и в ванну и в шкаф.
Температура в комнате стала такой, как на его острове в океане. Петр Иванович безразлично посмотрел на Нину, и проводил ее до двери. Дома Нину встретили спокойно, и она принялась за наведения порядка в квартире.
Дойдя до внутренней истерики, до спазм в горле, перехватывающих дыхание, Нина пришла к выводу, что пора немедленно прекратить себя жалеть! Необходимо перейти к любым положительным действиям…
Она встала с постели, судорога сжимала горло, села в кресло, поборола чувство жалости к себе любимой. Сказала вслух:
– Может мне снять гостиницу?
В ответ услышала слова матери:
– Там очень дорого жить.
Нина проглотили четыре таблеток, но они сразу не помогают, спокойствие мгновенно не дается. Как трудно менять стереотипы жизни! Необычайно трудно, у нее полоса невезения несколько затянулась. Ее выгнали из ее дома, где она прожила пусть не целую вечность, но там все знакомо, все привычно, кроме одного, выросли рядом с ней другие люди с ее благословения. Вот чем заканчивается благородство: изгнанием благородного! Как долго она спала!
Пару дней не меньше…
Было в ее жизни нечто подобное, когда она потеряла любимого человека. Тогда она задыхалась от безысходности, она просто разболелась, пока сама себя, за волосы, не вытащила себя из болота страданий. Так, где начинается выдумка, а где эта выдумка является жизнью? Так-то!
Долгая дорога успокаивала, как из-под земли рядом возник Петр Иванович, он ее заметил и догнал. Они пошли вместе. Он слегка обрадовался тому, что она идет к нему, но в нем еще не было уверенности, что Нина идет к нему, навсегда, а не на один вечер. Нина становилась для него единственной женщиной.
Рядом с Ниной лежит ее ныне любимый человек, Петр Иванович, но в ней произошел обрыв струны, она, как гитара с порванной струной, не дает ему на себе играть.
Нина погрузилась в воспоминания последнего звенящего от голосов скандала.
Кричали все до изнеможения, до безумства, до обвинений. Тогда, Нину сжало всю странным чувством, ей стало так плохо, что она быстро оделась, взяла сумку, последние деньги и поехала к Петру Ивановичу.
Четыре таблетки она выпила еще дома, спокойствия не было. Петр Иванович достал голубую соль в мешочке, Нина положила ее в ванну под струю воды. Удивительно, сколько пены и соли она перевела за свою жизнь, но эта соль ее успокоила. Нина вышла из ванны абсолютно спокойной, а Петр Иванович, всегда ждет ее выхода из ванны. Как он любит эти минуты первобытной свежести! Нет, худо – без добра. На них после слез, обрушилась первозданная любовь, да так, что они друг от друга не могли оторваться.
На новом месте надо найти себе место. Этим и занялась Нина, Петр Иванович ей помогал, но вот сегодня вновь пришла жалость к себе! Опять стало плохо. Жгла обида на тех, от кого она ушла, на Петра Ивановича, что он перечислял ей все, что он для нее сделал. Захотелось хоть куда-нибудь уйти, где ее не будут покрывать бесконечными упреками. Она делает все, что может, а остальное за пределами реальности.
Петр Иванович ушел в ванну, оставив ее страдать, но как он не любил, когда она от него отворачивалась и погружалась в свои чувства, в свою жизнь, которую она покинула.
Он касался ее рукой, снимал прикосновением с нее нервное напряжение. Она внутри себя была уверена в правильности своего решения и ухода из прошлой жизни. У нее не было выбора. Жевательная резинка оказалась во рту Нины, мысли потекли в нужную сторону, она пришла в равновесие.
Глядя на нее, успокоился и Петр Иванович, взял пульт управления, включил телевизор, нашел чисто мужской боевик и все. Нина вышла из очередного кризиса, но смотреть боевик выше ее сил, она окунулась в Интернет. Жизнь продолжалась с новыми препятствиями, и их надо еще учиться обходить. На новом месте много еще нет, но все поправимо.
В доме Петра Ивановича Нину встретили с распростертыми объятиями, в которые домочадцы забирали постельное белье, полотенца из шкафа. Нине в шкафу освободили нишу, но класть в нее ей было нечего, она пришла с дамской сумкой…
Жизнь в чужом доме – чужой монастырь. Все с нуля и амбиции и вещи, за которыми зайти в бывший свой дом Нине было не по нервам. Было время, когда она ежедневно меняла свой внешний вид, а тут у нее один комплект домашней одежды, и то, потому, что держала его у Петра Ивановича на случай своего прихода. Косметика, мини комплект этого чуда цивилизации хранился в шкафу, на полке пустой до самозабвения.
Еще более сложным явлением в жизни оказалось отсутствие кухни. На кухне всегда кто-то был, и зайти на нее Нина не могла, она боялась криков и скандалов на пустом месте, на святой женской территории хозяйки этого дома.
Связанная по рукам и ногам, отсутствием свободы перемещения, она сидела в кресле и не двигалась, двигался Петр Иванович. Слезы готовы были показаться на глаза.
Он сновал из комнаты в кухню, а она сидела…
Утром все домочадцы остались в доме, Нина взяла свою многострадальную сумку и пошла на работу. Петр Иванович остался дома, сказавшись больным.
Мороз и ветер обжигали лицо, завернув воротник у лица рукой, она шла навстречу ветру и морозу. Вся в инее дошла до автобуса. Четыре остановки по морозу путь не близкий, но таков удел новых районов города. Автобусы в них большая редкость.
Вот, из-за этих самых автобусов и пришлось покинуть Нине свой дом в старом районе, а его заняли те, кому ходить по морозу в новом районе не хочется, хоть их дом на остановку ближе, к действующей остановке автобуса. Огромные дома, но мимо них идет так мало людей, словно, в них живут те, кому никуда не надо ходить.
Или люди исподволь меняются жилищем, когда терпеть отсутствие удобств, в расположении новых районов им становиться не под силу? Только теперь Нина осознает, как ей было хорошо в прошлом году, а теперь пришла расплата за удобства и света впереди не видно совсем.
На морозе, рядом с машиной продавали постельное белье, Нина купила комплект постельного белья и пошла дальше.
Вечерний мороз привычно впился в лицо, снег мерцал в лучах фар чужих машин.
Памятник, стоящий у корпусов очистили от снега, и он приятно возвышался над лежбищем замерзших машин. Петр Иванович с Ниной зашли в магазин, купили очередную партию посуды для личной жизни и пошли домой. Ключ Нины пискнул у входной двери, подъезда Петра Ивановича.
Дома было тихо. Ужин легко подогрели в микроволновой печи. Пользуясь, отсутствием хозяйки дома, Нина закинула две стирки в машину автомат, никто ей при этом не делал замечаний, и не следил за ее действиями. Конец недели Нина отметила загаром.
О, прошла целая неделя, как она живет у Петра Ивановича! На крутящийся стул для пианино, Петр Иванович установил солярий. Нина выключила свет, на диван положила белую простыню, разделась до плавок и легла загорать. Петр Иванович говорил ей, когда пора переворачиваться. После загара в зимний, морозный вечер, когда лето само заглянуло в комнату, можно было и отдохнуть.
На телевизионном экране Лариса и Иосиф вели милый концерт, песен прошлых лет.
Павлин на пиджаке Филиппа приятно радовал, его отец мелькал среди зрителей, и на этом месте Нина уснула, успев нажать на пульт управления.
Утром она почувствовала прохладу в комнате, с детства ее плечи вылезают из-под одеяла и мерзнут, она спряталась под одеяло, придвинулась к Петр Ивановичу. Он проснулся. Она обрадовалась и рванула к домашнему компьютеру. Петр Иванович, включил телевизор, лежит и радуется коту из фильма для детей. Белье высохло, пора гладить…
Субботний день, включает в себя всю суть женщины, даже если на неделе она работает в мужском обществе, с мужским умом. Надо, надо готовить, гладить, убирать, после чего можно почувствовать себя нормальным человеком. В дверь позвонили, Петр Иванович не сдвинулся с места:
– Ребята шалят.
Нина подумала, что к ней приехали, но ее что-то сдерживало, и быстро она не среагировала на незнакомый звонок, в начале вообще подумала, что звонит телефон.
Чужой дом, чужие звуки. Над потолком звук дрели – понятен, но трезвон в звонок – не особо знаком.
На нее нахлынули воспоминания из прежней жизни, она поняла, что возврат к ней, ей еще не под силу. Незнакомо светило солнце, в это время суток, в прежней квартире солнце было только с утра, у тут лучи солнца падали на новую книгу Татьяны, и ее фамилия горела в лучах света неоновым оттенком. Эта книга 'Саквояж с будущим', долго висела первой в рейтинге дня, в Литературном портале, поэтому, когда Нина увидела ее в газетном киоске, взяла мгновенно, не то, что трубку местного телефона. Она не секунду задумалась над тем, кого она читала больше:
Татьяну или Дарью? И не сразу могла дать на это ответ, и все же больше Татьяну, она серьезней. Дарью она читала в поезде, по маршруту Юг – Столица. Ночью, под тусклым светом купейной лампочки, не спалось, бродили по вагону пограничники, менялы денег, и было не до сна. Книгу Дарьи Нина купила на вокзале, к столице ее прочитала.
Петр Иванович пошутил:
– Взяла книгу и сейчас уснет через три страницы.
Так и было в прошлые выходные, а сегодня над книгой Татьяны так и не заснула, но еще и не дочитала. Солнце светит на неоновую фамилию, как хорошо издана книга!
Издательство работает.
Опять мысли вслух, вдруг к ней приезжали и звонили. Петр Иванович их прокомментировал:
– Никто к тебе не приезжал.
Быть может. Компот пользуется успехом, борщ отдыхает, строчки читаются лениво.
Петр Иванович подтрунивает:
– Весь мир знает, где ты живешь!
За окном далекая полоса леса, снега и солнца, еще час и оно уйдет за новый для Нины горизонт.
Глава 34
Снег чистыми, мягкими волнами простирался в бесконечность зимы. Мороз крепчал.
Нина по сугробам убегала от своего преследователя, рыжего бродячего пса. И чего он от нее хотел? Господи, у нее в сумке лежала колбаса! Если бы она взяла целый батон колбасы, он бы не излучал пахучую энергию мяса. Женщина умудрилась купить триста грамм колбасы нарезкой. Какая глупость! Бродячий пес, клюнул на запах из сумки и теперь преследовал Нину во все тяжкие голодного желудка. Она остановилась. Остановился и рыжий пес.
– Ты хочешь колбасу?
Глаза собаки налились голодной надеждой на удачу. Нина потянула молнию на сумке, достала колбасу. Рыжая собака сделала стойку, и все триста грамм колбасы нарезкой оказались в голодной пасти.
– Как жить легко, но так все трудно! Ежедневная борьба за жизнь, главное условие относительно спокойной жизни, – сказала Нина назидательно рыжей собаке, пока та уминала ее колбасу, и пошла спокойно по своим шагам на дорогу, по которой шла до набега рыжей собаки.
Собака лениво посмотрела ей в след, на сегодняшний день она была сыта и благодушна. Чего не скажешь о Нине. Она шла к своему полу – мужу.
Петр Иванович сегодня на работу не ходил, а весь день ленился и лечился, Нина ему купила колбасу, а себе бананы. На бананы рыжая собака, как и мужчина, не польстились.
– Нина, ты не могла мяса купить для поднятия моих жизненных сил?
– Жуй хлеб, да бананы, ты сегодня не работал!
– Ты не знаешь, как мне сегодня было плохо! Слабость, кашель, насморк.
– Съешь антибиотик!
– Ты, что не знаешь, что у меня слабость от антибиотиков, я от них потом долго отхожу!
– Отходи, – сказала Нина с неким раздражением в голосе, она уже шла на кухню.
На кухне бабуля Петр Ивановича наливала лекарство в кружку, она считала:
– Двадцать, тридцать, сорок две капли…
Нина посмотрела на дело рук бабули, почти все капли она налила на стол, в кружку они почти не попадали.
– Бабушка, но вы все капли мимо налили!
Бабуля молча смахнула лужицу лекарства рукой в кружку и выпила то, что налила, потом этими руками взяла электрический чайник и стала в него цедить воду из-под крана.
– Бабушка, а почему вы наливаете такой маленькой струйкой воду?
– Так она чище, – ответила бабуля, держа под тонкой струйкой воды руки в лекарстве.
Нина поняла, что чай в этом доме ей сегодня не светит, она вернулась в комнату.
– Кто мне Интернет отключил? – кричал изо всех сил Петр Иванович.
– Я по телефону не разговариваю, – смиренно ответила Нина и взяла бутылку с минеральной водой.
Петр Иванович пошел по телефонному проводу для Интернета по комнате, вышел в прихожую.
– Кто отрезал кабель Интернета?! – вскричал он, – кому мой провод помешал?!
В двери повернулся ключ, пришла тетка Надя.
– Тетя Надя, кто отрезал телефонный кабель для Интернета?
– Я отрезала, мне нужна дырочка, через которую он проходит, я через нее хочу протянуть кабель антенны для нового телевизора на кухню!
– Ты, что телевизор купила?
– Да, только, что!
– Если ты еще раз тронешь кабель Интернета?! – у Петра Ивановича не хватало слов на ругательства, и они с матерью стали, прости кричать, доказываю свою правоту.
Нина взяла гладильную доску, утюг и пошла, гладить в комнату белье, следом за ней в комнату влетела тетка Надя:
– Нельзя гладить в комнате! Нина, я всегда глажу на кухне белье, здесь будет много пыли!
Нина вспомнила бабулю, ее лекарство, и упрямо стала гладить белье рядом с компьютером, за которым сидел Петр Иванович, и не вмешивался в дела женщин.
В ванной комнате, в двух косяках дверей торчали два гвоздя своими остриями, длиной в три сантиметра. В голове Нины возникли ноги бабули, перевязанные именно в этих местах.
