– Понятно. Где мы будем Мийлору искать? – спросила Кира Андреевна, наливая воду из электрического чайника в чашку с пакетиком зеленого чая.
– Не волнуйтесь, спряталась где-нибудь, – сказала Нинель, открывая шкаф с пакетиками чипсов, орешков, пряников, конфет, вафель.
– Мийлору найдем. А теперь у меня есть предложение: привези дочь сюда, в школу она еще не ходит, поэтому может пожить в этом доме, а ты будешь работать, – сказала Кира Андреевна, показывая на пакет пряников с начинкой.
– Добрая тетушка, я и работать! Ты лучше придумай, как откупиться от этих двух мужиков, вчера их выгнала охрана дачного поселка. А в следующий раз, что произойдет?
Нинель подала пакет пряников тетке, взяла себе пакет соленых орешков.
– Нинель, что я могу придумать, я уже смерть изобразила, а ты проговорилась, что я живая, – недовольно проговорила Кира Андреевна, вскрывая пакет с пряниками.
– А Марк зачем? Пусть тебя защищает, – парировала Нинель, вскрывая банку пива.
– Тогда пойдем другим путем, ты их вызови сюда, пока здесь нет Мийлоры и твоей дочки Нины. Попробуем устроить переговоры на высшем уровне, заключим с ними договор о ненападении, – проговорила Кира Андреевна, с чашечкой кофе в одной руке и пряником в другой.
– Эти два мужика договора не воспринимают, – возразила Нинель, щелкая соленые орешки из пакетика, и запивая их пивом из банки.
К ним подошел Марк, в спортивном костюме для дома.
– Присаживайся, Марк. Кофе завари. У нас легкий завтрак, – проговорила Кира Андреевна, доставая следующий пряник.
– А мне пива не будет? – спросил Марк, но увидев покачивание головы Киры Андреевны, добавил, – Уговорили выпью кофе. У меня есть предложение по поводу вчерашних олухов.
– Марк, а раньше, где был? Где было твое предложение? – с раздражением спросила Кира Андреевна, вставая на ноги, которые почти отошли от стрессов и могли ходить.
– Не хотите, не скажу, – обиделся Марк, положив пару ложек растворимого кофе в чашку, и заливая горячей водой из чайника.
– Марк, у тебя отличная фигура! Давай поженимся! Это у меня идея, а не у тебя, если мы поженимся, то те двое от нас отцепятся, не будут они преследовать семейную пару. Я подслушала один их разговор. Кира Андреевна, соглашайтесь на нашу свадьбу, сразу приобретете дочь, зятя и внучку, а преследователи уйдут от вас к другим! – воскликнула на одном дыхание Нинель, чтобы не успели ее прервать.
– Нинель, если все будет так, как ты говоришь, то я согласна, – приободрилась от Мийлоры на свободу от преследователей Кира Андреевна.
– Меня женили! – с пафосом воскликнул Марк. – А я согласен, человеком буду, а не вашим служащим. – И залпом выпил кофе из кружки, словно это вино или спирт.
– Вот и славно, кстати, моя дочь у ваших соседей, я ждала результата переговоров. Я за ней пойду, а ты Марк изобрази счастливого отца, когда мы с ней придем. – И она выскочила в дверь в джинсах и тонком свитере.
Через минут пять Нинель появилась с маленькой Ниной. Маленькая девочка тут же спросила, а где ее комната. Кира Андреевна величественно показала на второй этаж:
– Нина, весь второй этаж ваш, а если твоя тетя Мийлора вернется, мы что-нибудь придумаем.
Девочка хлопнула в ладоши и побежала по лестнице на второй этаж, за ней пошел Марк.
– Спасибо, тете Кира, не хочешь быть Капой, будь Кирой, но не заставляй меня произносить отчество, – поеживаясь, проговорила Нинель, взяла в руки сумку, и понесла ее наверх.
Марк повернулся, взял сумки и помог их отнести на второй этаж.
К столику подошла Соня, посмотрела на чашки и стала их составлять на маленький поднос, и как-то незаметно вытерла столик. Кира Андреевна осталась одна за столиком. Она подумала, что с Нинель ей жить проще, чем с путевой Мийлорой. И решила, что вопрос с Мийлорой надо решать несколько иначе, раз все так поменялось.
Я и Николай остались на его даче, примыкавшей одной стеной к даче Киры Андреевны.
Я всегда думала, что в дачных поселках непролазный снег, но дорога, видневшееся в окно, оказалась вполне сносной для зимней оттепели, было видно, что здесь чтят хорошие дороги и дорожки внутри дачных участков.
Холод пронизывал двухэтажный домик. Николай включил котел для обогрева, благо электричество к участку было подведено. Я пошла на кухню, обнаружила небольшие запасы еды, приготовила ужин из того, что было.
В холле стоял небольшой телевизор, мы сели на диван, еду поставили на маленький столик. Поели. И мы потянулись друг к другу со всей страстью молодости. Свобода на звуки и чувства – главное достоинство дач. Я встрепенулась, спросила про душ.
Оказалось, что душ есть, надо только включить водогрейку. После водных процедур мы разместились на диване в холе, постелили белье, лежащее в шкафу.
Николай уткнулся в мою шею, чувствуя мои запахи, потом обнял мое тело. Я запустила руки в его шевелюру, я путешествовала в его волосах, потом поцеловала шею. Он подключился к поцелуям и перехватил мои губы губами. Я приникла своим телом к его телу с нежностью. Тела пришли в движение. Ненасытность от ощущений поглотила нас полностью. То он был наездником, то я становилась лягушкой, то мы превращались в иероглиф, похожий на ножницы. Устав от наслаждения мы уснули.
Утром страх от преследования прошел. Я позвонила по сотовому телефону Кире Андреевне, та взяла сотовый телефон со столика, посмотрела на имя 'Мийлора', вращающееся на экране.
– Кира Андреевна, со мной все нормально. А вы как? Все здоровы?
– Мийлора, у нас все хорошо, есть предложение: поживи в квартире своей матери или в моей.
– Я могу вернуться в свою квартиру, но тогда мне будет далеко ездить на учебу.
– Тебя переведут.
Я вытерла набежавшую слезу. Это заметил Николай.
– Мийлора, что случилось?
– Тетя Кира предлагает вернуться туда, откуда я пришла, – и я залилась слезами.
И, всхлипывая, добавила, – но я привыкла жить с ней! А дома я буду совсем одна!
– А я? Ты меня в расчет не берешь? – спросил Николай.
– Николай, ты сам живешь в семье, вас и без меня много!
Я вытерла слезы, глаза заблестели, появилась улыбка. Я прильнула к Николаю, и мы вновь повалились на диван, довольные жизнью.
За окном таял снег, вода текла из-под снега на асфальт и утекала по наклонной плоскости. Я шла по строящейся улице, с одной стороны дома стояли лет 9, а с другой на месте снесенных деревянных домов возводили новые дома, с более дорогим фасадом. И это правильно, я, как будущий строитель всматривалась в технологию строительного процесса. Мне было все интересно, и как получаются панели, прямо на стройке, и как облицуют дом кирпичами. Я шла медленно и разглядывала кирпичи, а на меня сверху смотрели строители.
Один молодой строитель стал передо мной на пятом этаже фортели выкидывать, я испугалась за него и пошла быстрее. Под ногами у меня то хлюпала вода, то тихо лежал снег, покрытый свежее выпавшей крупой. Низкое небо с проблесками голубизны внушало ощущение весны. Чувства уныния у меня не было, свежий почти весенний воздух радовал. Закрытые в честь воскресения магазины не удручали. Поток машин и автобусов не раздражал, он был значительно меньше, чем в рабочий день. Плакаты приглашали на выборы.
Рядом со мной шел Николай и не замечал моих наблюдений за окружающим миром. Он просто перепрыгивал через лужи в снегу или обходил их по тающим сугробам. Его сиреневый плащ вместо рюкзака висел за спиной.
Один из рабочих, тот, что загляделся на меня, оступился и полетел вниз, мимо металлических стоек, окружавших место работы строителей. Николай, шестым чувством почувствовал неприятность, нажал на сиреневую кнопку, падение строителя замедлилось, за спиной у Николая развернулись сиреневые крылья, и он в долю секунды подхватил на уровне второго этажа, падающего человека. Строители со всех домов смотрели на сиреневую птицу, которая подхватила парня строителя и поставила его на землю, и тут же исчезла.
Я с восторгом наблюдала за подвигом любимого человека, который уже стоял рядом со мной, а сиреневый плащ исчезал за его спиной медленно, но верно. Я трогательно поцеловала спасателя, и мы через два шага сели в его машину.
Мы приехали в квартиру Николая, так он решил, что некоторое время мы поживем с его родственниками.
В округе дома разнокалиберные, их высота зависит от времени их возведения. Ближе к центральным дорогам дома умеренно грязные, чем дальше от дорог, тем дома чище.
Дарья не живет рядом с дорогой, а ее дом находится в двух домах от дороги, то есть не далеко от магистрали передвижения, и тихо. Дарья городская жительница и умеет перемещаться в пространстве на всех видах городского транспорта.
Какая Дарья? Рост – 167см, размер 44. Глаза светло – серые. Волосы русые до плеч.
У нее есть мать, отец, старший брат и бабушка неопределенного возраста. У них трехкомнатная квартира в десятиэтажном доме из больших белых кирпичей. Они живут на последнем этаже, сверху над домом расположена надстройка, не понятно зачем, видимо задумка архитектора.
Отец у Дарьи большой труженик и сделал лестницу из своей квартиры на чердак. На огромном чердаке видны трубы различного назначения. Минуя трубы, он возвел стены, выкрасил их снаружи в белый цвет, и нагородил еще три комнаты. Конечно, при первой проверке их могут аннулировать, но до этого момента можно пожить в нормальной обстановке, не утруждая семью своим частым присутствием.
Теперь у семьи получилось шесть комнат на пятерых. Это уже намного лучше, да еще плюс кухня. Короче пять спальных комнат плюс одна общая комната, из которой лестница шла на чердачный этаж.
В общей комнате поставили диван на троих, два кресла и длинный, низкий столик.
На стене повесили длинный плазменный экран телевизора. В стене между кухней и комнатой пробурили небольшое окно, по которому туда и сюда ходил сервированный столик, что позволяло есть в общей комнате и не усложнять своим присутствием обстановку на кухне. Готовили на кухне мама и бабушка Дарьи.
Брат Дарьи – Николай Борин молодой человек девятнадцати лет. Рост у него чуть больше, чем у сестры, где-то 179 см. Плечи широкие, ноги длинные, глаза серые, волосы русые. Характер нордический. Младшие члены семьи всегда считали, что они умнее старшего поколения, поэтому старшие вздрагивают от замечания младших. Но все по порядку. Николай учится в университете на втором курсе.
Отец семейства – Семен Семенович. Рост – 178, плечи слегка шире нижней части, руки натруженные, пальцы на руках крупнее женских. Волосы зачесаны назад, длина волос не длиннее 6 см. Мать семейства – Тина Николаевна. Рост 167см, возраст 40 лет. Бабушка – Анна Григорьевна, она мать Семен Семеновича. Рост 160см.
Глава 8
Дарья, сестра Николая искренне обрадовалась возвращению брата, и была рада нашему союзу. А меня мучило новое желание, я хотела ни много, ни мало, а плащ сиреневый в личное пользование, который по глупости подарила Николаю. Мне не хотелось ни с кем общаться, даже с Дарьей.
Я поднялась по лестнице в комнату Николая, где уже лежал сиреневый плащ. Я пыталась взять его в руки, но плащ, словно, мяч подпрыгнул, и лег на шкаф. Это меня заинтересовало, но не отпугнуло. Я села на постель и стала смотреть на плащ.
А плащ от моего внимания стал излучать семь цветов радуги по очереди. Над шкафом засеяла радуга.
Красный луч попал в мой глаз, и я медленно, но верно превратилась в диву в красной мантии. Я сидела по центу постели Николая, скрестив ноги и выставив руки, по типу тюльпана. Радуга над шкафом исчезла, в комнате царил красный цвет.
В комнату зашла Дарья, она посмотрела на меня и не очень удивилась:
– Мийлора, ты Красная Богиня Вечерней Зари?
– Я – Красная Богиня Солнца!
– Завернула, важно выйти из этой ситуации без потерь. У нас есть красная соль, можно полежать в ванне и немного прийти в себя.
– Служи мне, и я тебя отблагодарю! – величественно произнесла я.
– Да уж ладно, налью я для тебя воду в ванну и насыплю красную соль клубнички.
Я вошла в ванную комнату, повесила красную мантию, разделась и легла в ванну с красной пеной. Я лежала за красной занавеской и крутила ногой с красным маникюром, соль действительно меня немного успокоила, и утвердила веру в то, что я – Красная Богиня. Мыслей в голове практически не было, я расслабилась.
Красное облачко закрутилось перед лицом, я встала и почувствовала необыкновенную легкость, вода с моего тела испарилась, я надела на голое тело красную мантию вместо халата и вышла из ванной комнаты. Я несла в себе божественную красоту.
Отец и мать, Николая, сидевшие в общей комнате у телевизора, удивленно посмотрели на меня и почтительно наклонили голову, когда я мимо них прошла к лестнице на чердачный этаж. Семен Семенович и слова не мог вымолвить, он только схватил руку Тины Николаевны и сжал ее.
Николай лежал на своей постели в полудреме. От красного свечения, исходящего от меня, он приоткрыл глаза. Перед ним стояла божественная девушка, в красном халате, облегающем ее фигуру, без признаков выступов от нижнего белья.
Он откинул одеяло, приглашая меня к себе. Я не двинулась с места.
Глаза мои блуждали по телу Николая в полоске одежды:
– Нет, мне нужно красное, атласное постельное белье.
Николай вспомнил, что родителям подарили комплект именно такого постельного белья, и оно лежит у них в шкафу. Он встал и пошел за бельем.
Я села в красное кресло, которое до моего похода в ванную комнату отсутствовало, эта Дарья предусмотрительно принесла его из своей комнаты и теперь стояла на пороге, она видела, что Николай из комнаты вышел.
– Дарья, твой брат сегодня спас строителя.
– Он это может. А с тобой, что произошло?
– Мне в глаз попал красный луч со шкафа, где лежит сиреневая мантия.
– Это опасно, ты можешь зазнаться, и ничего хорошего из этого не будет.
– Что мне делать? Мне очень хочется повелевать вами, я еле сдерживаюсь.
– Колю, ты уже послала за красным, постельным бельем. Он принесет белье, ты его заставишь надеть красные плавки.
– Откуда ты все знаешь? Бред какой-то.
– Я живу в этой квартире.
– Чем все кончится?
– Этого никто не знает, но быть твоей слугой мне не хочется, можешь пойти другим путем и делать добро людям сама. У тебя есть красная мантия, она обладает одной возможностью: по понедельникам ты можешь совершать одно доброе дело, пожалуй и все. Но можешь войти в раж…
В комнату вошел Николай с комплектом великолепного, красного, постельного белья.
Дарья выскочила из комнаты.
Я боролась с желанием послать Николая куда подальше, потом у меня возникла мысль, что он в такой ситуации Фиолетовый Бог в моей мантии. Мы – равны! В комнату вбежала Дарья, быстро постелила постель и убежала. Николай и я легли в дорогую постель, укрылись одеялом. В комнату прибежала Дарья, поставила красную свечку на стол, зажгла, поставила поднос с двумя стаканами с водой из красного стекла и убежала, плотно закрыв дверь за собой.
Николай откинул одеяло в красном пододеяльнике, на постели лежал красная мантия без Мийлоры.
Я вылетела из постели, оставив в ней красный халат, пролетев некоторое время невидимкой, я оказалась летящей по типу ракеты. Я лежала в странной кабине, обитой изнутри красным шелком, приборов никаких я не видела, но прекрасно ощущала полет. Я летала на самолете, но теперь скорость была больше, чем на самолете раз в сто. Я летела недолго, но быстро, в чем я находились, я не понимала, но чувство страха отсутствовало.
Ракета приземлилась на берегу побережья Холодного моря. Я даже не успела понять, как створки ракеты разгерметизировались, и я вышла на песок в герметичном комбинезоне.
Понедельник – промелькнуло в моей голове. Я увидела странное плавательное судно.
Людей рядом не было. Красный катер с герметично закрытой палубой качался на волнах. Катер дал задний ход, в нем открылись двери, я зашла внутрь красного катера. Двери за мной захлопнулись. Я села в единственное кресло.
Катер полетел по волнам. Я увидела корабль с названием на 'С', но катер пролетел дальше красной стрелой. В холодных волнах были видны две мужские головы, они держались руками каждый за свой красный мяч. Из катера выдвинулась платформа, матросы легли на нее, и вместе с платформой были подняты выше волны, и задвинулись внутрь герметичного катера.
Я уловила, что мой катер спас двух человек, но как это получилось, я не осознала.
Катер полетел к берегу. Два человека были доставлены на берег, в сухой одежде.
Мне дали на них посмотреть, чтобы я убедилось, что с людьми все нормально.
Сильным потоком воздуха меня засосало в ракету, внешне не маленькую, но с небольшой кабиной. Теперь я летела сидя, красные пластины с окон были сдвинуты, я наблюдала в окно, полет сквозь облака, и полет вне облаков, в ясном небе. По контурам земли я догадалась, что была в районе Тихого океана, а теперь возвращалась в округ столицы.
Ракета зависла над плоской крышей дома. Я сама вышла в открытый люк ракеты, открыла дверцы чердака. Позвонила во вторую дверь в комнате Николая…
Он отрыл одеяло и увидел красную Богиню своего фиолетового сердца.
Я почти неделю прожила спокойно в доме Николая, до звонка Киры Андреевны.
Тетушка сообщала, что на ее нефтяной платформе в море – океане происходят неприятные моменты с вертолетами. Она попросила нас присмотреть за нефтяной платформой. Фиолетовый Бог и Красная Богиня прибыли на вертолете на маленький, металлический остров среди морских волн.
Глава 8
Тину Николаевну съедала тоска, дети выросли и развлекались сами по себе либо на ее нервах. Дарья слушала такую матерную музыку, при своей внешней интеллигентности, что не только уши вяли, но и мозги усыхали. Музыку Дарья включала на полную мощность, одну и ту же песню слушала по несколько раз и подпевала. Речитативные песни крутились под самодельные клипы и вызывали нервные спазмы.
Тина задумалась, а виновата ли в этом музыка Дарьи? Тине не хватало Тора, очень не хватало, но его убрали с ее дороги навсегда. Страшное слово: навсегда. Его больше нет, а есть дурная страсть дочери. Модные ритмы со странной рифмой раздражали до бешенства.
Тина послала проклятье на экран с такой ненавистью, что Дарья вскричала:
– Не смей, проклинать моих друзей!
– Выключи! – выдавила из себя Тина.
Рядом бегали две собаки, создавая суету. Кобелю было два года, его будущей партнерши только два месяца. Эта маленькая, красивая собачка задирала взрослого пса, и он не выдержал: смазал лапой по мордашке собачки. Тина достала остатки твердой колбасы, разрезала на две неравные части и отдала собакам за домашний цирк. Они успокоились, легли с двух сторон от нее и задремали, поскольку и Дарья выключила песенный речитатив и удались на встречу с автором песни.
Семен Семенович последнее время постоянно жил на даче и Тине не докучал, он ее вовсе не замечал. Анна Григорьевна посла его на даче вместе с козой, и поила козьим молочком.
Оставался Николай, но он так увлекся Мийлорой, что мать в упор не видел, и ее к себе в комнату не пускали.
В доме наступила временная тишина, Тина включила телевизор в общей комнате и стала смотреть супер сериал про Букиных, но просмотреть всю серию она не смогла.
Ей захотелось пойти в обувной магазин и купить новые туфли. Для чего она не знала, но хотелось обновить обувь. Она переключила программу, там красили волосы, захотелось пойти и купить новую краску. Она взяла и выключила плоский экран.
Тишина заставила вспомнить Тора. Это было самое наихудшее состояние, сопровождающееся полной безысходностью. Глаза упали на усохшие букеты цветов, выбросить их у нее не было желания. Она была пустая, без положительных эмоций.
Она стала рассматривать обстановку вокруг себя, но что-либо делать ей не хотелось.
Вдруг она ощутила зов Тора. Он звал ее с того света. Возникло ощущение, что его душа в этой комнате. Это было ужасно! Дома не было никого! Была только зовущая ее душа, умершего любимого человека. Да, она его любила! Со всеми его достоинствами и недостатками. Она знала секрет счастья: между удачными свиданьями обязательно должна была быть нейтральная полоса отчуждения.
А теперь у нее была только эта полоса, но она не обещала приятной встречи. Руки у Тины мелко-мелко завибрировали. Она посмотрела на руки, внешне они были спокойны, а изнутри их трясло. Состояние нервного напряжения нарастало. Психоз готов был вырваться наружу, ей хотелось заголосить. И она завыла, протяжно и неистово, и резко прекратила вой.
Тина вышла на балкон, лето окутало ее теплом. Пролетел голубь. Мимо капнула вода с верхнего этажа. Она села в кресло, взяла отложенную книгу, стала читать. В дверь позвонили. Пришла я, с капельками слез в глазах.
– Что случилось? – спросила Тина Николаевна, забыв свое горе.
– Не знаю, я устала быть никем и нигде, – тихо пролепетала я.
– Проходи на балкон. Поговорим, – предложила мне Тина Николаевна.
Мы сели в два кресла, в окружении цветущей герани, на лето выставленной на балкон.
– Тина Николаевна, а что говорить? Я живу у вас никем. Тетка сорвала меня с моей квартиры и Николай не дает в нее вернуться. Жить у тетки я не могу, с ней живет двоюродная сестра с дочкой и новым мужем. Я никому не нужна, – и я заревела в полный голос, навзрыд.
– Мийлора, а какой сегодня день недели?
– Вы про Фиолетового Бога или красную девицу – царицу? Так это шутки Николая.
Сильно придуманная ложь. Не летала я в ракете на Тихий океан. Я все придумала для Николая, чтобы он меня за свою считал. А я не умею постоянно выдумывать подвиги, чтобы ему было со мной интересно! Не могу! – и я нервно всхлипнула.
– Это поправимо.
– Нет, его фиолетовое тщеславие границ не имеет! – вскрикнула я.
– Я верю тебе. Его отец тоже хочет от меня того, чего во мне нет и быть не может.
– Но у вас дети и вы привыкли друг к другу!
– Если ты заметила, то он живет постоянно на даче, там и развлекается. Семен Семенович в отставке по возрасту, еще не наигрался и свободой не надышался.
– А мне, что делать? Я не люблю красную пастель и его фиолетовую мантию. Я хочу быть собой.
– Будь.
– Мне надо уехать от вас. Я поеду в свою квартиру, давно я там не была, тетка за квартиру платила, а я там почти год не была.
– А, что мне Николаю сказать?
– Что я улетела на остров в океане, это последняя наша шутка. У тетки, правда, есть нефтяная платформа в ста километрах от берега. Кстати, там сейчас находится Николай, я одна улетела на вертолете.
– Мийлора, заметь, ваша жизнь полна чудес и без фиолетовых фантазий. Не возражай мне. Хочешь уехать – уезжай.
Я поднялась наверх, собрала вещи, помахала пальцами и вышла из квартиры.
Тина Николаевна неожиданно для себя почувствовала легкость. Собаки проснулись и стали бегать мимо нее туда – сюда. Она улыбнулась себе любимой и приступила к уборке квартиры.
В дачном поселке жизнь шла с местной скоростью. Семен Семенович зашел в дом бывшего изобретателя. Помещение опутанное проводами, не вызывало ощущения жилого помещения. Хозяина – изобретателя похоронили, его смерть официально оформлена.
А вот Тор, бывший любовник жены Тины был жив. С ним Семен Семенович пошутил, но еще больше он пошутил с Тиной и Люсей. Обе находятся в шоке, обе в подвешенном состоянии и от взаимной ревности на похороны не приходили.
Как-то Семен Семенович поговорил с Ксюшей по душам, и та рассказала, как тетка Капа симулировала смерть, спасаясь от преследователей ее капитала. Полковник был зол на жену и сестру. Они выводили его из себя любовью к Тору. Он решил убрать Тора с дороги. Он редко жил дома, пока служил, и, вернувшись в дом, не мог найти себе место. И его место было элементарно занято.
Устроил Семен Семенович обычную перестрелку у пруда, куда дачники особо не ходили, из-за тины в пруду. Женщинам сказал, что Тор случайно погиб. Не нравилась ему ложь, но так получилось. Тор на самом деле уехал далеко и надолго.
Чудовищная ложь стоила полковнику денег. Тор уехал, а спокойствия не было. Не в нем было его спасение. Не в нем. Теперь он бродил среди проводов в доме изобретателя и искал вчерашний день. Ему захотелось уехать далеко и надолго. В его душе не было ни любви, ни ревности.
Глава 10
Я пыталась увильнуть от его назойливой любви, но чем больше я отсылала его по емейлу, тем настойчивее он становился. Жесть. А еще я проглотила стальную коронку вместе с сушеными абрикосами. Тронула языком десну и обнаружила пустоту, а коронка уже согнулась внутри абрикосы и проскочила в желудок. Жесть. Так и он проскакивает в меня, как бы я его не отгоняла от себя. Зуб по глупости обтянула железом, послушалась старших товарищей, говорящих, что так остаток зуба надежней сохраниться. А если он любит меня, то кто из нас лучше сохранится? Непонятно.
Я могла бы и за него замуж пойти, но он ни рыба, ни мясо и за футболистов "Спартака" не болеет. А у меня даже шарфик фирменный есть. Не болельщик он, а наглый, молодой человек, с приличным орудием любви, за это он мне и подходит.
Мы с ним, то есть с Николаем познакомились на ночной дискотеке. Музыка гремела, цветомузыка вращалась и посылала импульсы в толпу танцующих людей. Я танцевала так, что от меня постепенно все отпрыгивали в сторону. Я же почти настоящая танцовщица и на меня интересно смотреть. Вот мы и познакомились с Николаем.
Он остановился и смотрел на мой танец, за ним остановились все, и я вытанцовывала в одиночку. На меня нашло вдохновение танца! Приятно! Я в центре внимания публики, в центре цветовой настройки танцевального поля. В центре музыки. Расхвасталась. Подошел Николай ко мне после танца и пошли мы на улицу.
Погода – ни холод, ни жара. Нуль или ноль градусов. И мы два нуля. О том, что он единица я узнала через неделю. Но сейчас не об этом. Металлическая коронка пустилась в плавание по моему организму, и я физически ощущала ее место очередной стоянки. Я затрепетала от страха, что могу умереть от этого тонкого металла.
Захотелось поехать к черту на рога.
О своем состоянии я поделилась с Николаем. Он меня понял и предложил поехать на Малахитовые горы, посмотреть на Молебский треугольник, пока из него не сотворили аномальный центр. Я уже видела на экране эту лесисто – волнистую зону, и ехать туда мне не хотелось.
Я прекрасно понимала, что если у нас ноль градусов, то там минус десять. А железо ходит в моем организме! Я и сама становлю аномальной величиной! А две аномальные величины могут и отталкиваться! Это Николай не аномальный вот его и тянет в треугольник. А потом я подумала, что я, Николай и металлическая коронка в желудке – это и есть некий аномальный треугольник.
Подняла я руку вверх, опустила и сказала:
– Поехали!
Но мы никуда не уехали, а пошли к отцу Николая, Семену Семеновичу специалисту по Молебскому треугольнику. Он такую глупость рассказал, будто в этом треугольнике есть выход оси земли! И, находясь на территории зоны можно сдвинуть ось земли на долю градуса, а это вполне может вызвать некоторые сдвиги земной коры. Кто тут сдвинутый был – неизвестно! Еще он сказал, что там часто встречают нло. Это я и сама знаю, читала, по тв видела пятна в небе.
Подводя итоги, я пришла к элементарному выводу:
– В Молебском треугольнике можно сдвинуть ось земли,
– Можно наблюдать нло.
Неплохо, но не могу я коронкой в желудке, сдвинуть ось земли, но увидеть нло? А почему нет? Мы решили поехать в первые, теплые летние дни. Надо было купить палатку, рюкзаки, одежду, посуду и прочее. Мы ходили по магазинам спортивных товаров и искали необходимые предметы особой легкости. Нам сказали, что до нужного места придется идти пешком, что оно находится не в Молевке, а в стороне от нее.
В день отъезда погода была солнечная, плюс двадцать градусов тепла. Мы сели в поезд, доехали до маленькой станции. От нее по узкоколейке доехали туда, куда ехали. Снег валил в июне только так! Ноль градусов. Вот и вся аномалия, но это мое личное мнение. Река Оперная она и есть река, по горам, по холмистой местности несет свои малахитовые воды. И нам через нее пришлось переплывать по пути к аномальной зоне! Вода – холодная!
Пошли мы по тропке, несем на себе свой скарб, да тут лишний грамм почувствуешь!
Шли по компасу, и пришли на большую поляну, с большим числом срубленных деревьев.
Срубленные деревья были выложены рядами, словно в лесном театре. В центре поляны был сооружен небольшой помост.
Палатки стояли по периметру поляны, слегка спрятанные в листве, покрытой свежим, тающим снегом. Мы поставили палатку там, где нам посоветовали старшие товарищи по аномальной зоне. Здесь все жили в палатках фирменного пошива, один седовласый мужчина жил в темно-серой палатке, сшитой своими руками. Палатка на самом деле была легкой, сверху ее покрывала тончайшая, серебристая фольга, от этого его палатка казалась маленьким чудом.
Хозяин палатки был седовласым человеком с тонкими чертами лица, с тонкими костями и широкими плечами. Он был как не от мира сего. При виде этого благообразного старика я забыла о металле в собственном желудке! Он был хорош!
Николай отошел на второй план! Он и на самом деле пошел по периметру поляны знакомиться с соседями. А я видела перед собой только этого старика!
Я попыталась с ним заговорить, но он не обращал на мои слова внимания и меня не замечал. Тогда я решила понаблюдать за ним со стороны, поговорить о нем с другими людьми. Мне сказали, что скоро будет его выступление, тогда я все и узнаю. Люди приезжали на зону на одну – две недели, а он практически здесь жил.
Выглянуло солнце, снег исчез, зеленая трава стала изумрудной. Листочки засияли с капельками снежной росы. Старик шустро залез на помост и с чувством стал рассказывать необыкновенные истории об аномальной зоне. И еще он попросил подойти к нему тех людей, которые согласны, вместе с ним сдвинуть ось земли. Ему нужны были люди, которые верили в то, что ось земли можно сдвинуть силой внушения!
