– Отлично, едем, – сказала я распространительнице путевок в ближнее зарубежье.
      – А я не поеду, – тут же ответил двум женщинам красавец Валера.
      Я онемела от негодования, я хотела ехать с ним! Я уже отпросилась у Егора Сергеевича, а меня подставили! Я промолчала и отошла в сторону. Валера пошел и сел на свое рабочее место, в мою сторону он не смотрел. С некоторых пор мы работали вместе.
      В комнату заглянула неизвестная женщина, она посмотрела в сторону стола начальника и спросила:
      – А кто здесь Валера?
      – Многие стремились к Севастополю, – ответил ей умудренный жизнью, Марк Денисович, начальник подразделения, вертя в руках карандаш, заточенный по всем правилам.
      – Как вас понимать? – возмущенно спросила незнакомка.
      – А так и понимайте, к нему всегда стоит очередь из женщин.
      – Кто он, можно узнать?!
      – Он вас слышит, – ответил он женщине и повернул голову в сторону Валеры, – Валера, ты, что не слышишь, к тебе женщина пришла, очередная твоя поклонница.
      – Слышу, но я занят.
      – Труженик ты наш. Уважаемая незнакомка, слышали ответ? Тот, кто занят, тот вас не ждет.
      – Вижу, но не подойду к нему, я ошиблась комнатой.
      – Бывает, – проворчал начальник и уткнулся в чертеж шкафа, который проверял без всякого на то удовольствия.
      На обед в кафе я пошла одна, в сторону Валеры я не смотрела.
      Он подошел ко мне с подносом в руках:
      – Мийлора, я не могу с тобой поехать, не могу!
      – Не можешь, так не можешь, а я поеду. Я никогда не была на берегу Балтийского моря. Меня на работе уже отпустили.
      – Прости, но без меня, – сказал Валера и удалился, унося свой обед на другой стол.
      В вагоне поезда сидела группа туристов, ехавшая на экскурсию к Балтийскому морю, – это были 28 женщин и два мужчины. Один мужчина ехал с женой, второй мужчина был свободен. Я посмотрела на контингент, и спокойно достала книгу.
      Единственный мужчина из 28 женщин безошибочно выбрал меня! Он сел рядом с женщиной, читающей в вагоне книгу, остальные представительницы туристической группы тихо переговаривались между собой, распределившись по парам. Я посмотрела на мужчину невидящим взглядом, словно смотрела сквозь него, перед моими глазами была диадема из янтаря. Кому чего, а мне хотелось золотую диадему, пронизанную насквозь солнцем сквозь янтарь.
      – Девушка, можно я сяду рядом с вами? – спросил мужчина.
      Я мельком взглянула на свежую лысину над молодым лицом, и молча пододвинулась к окну. До окна оставалось одно посадочное место.
      Минут через пять, рядом проехал грузовой состав, из него вылетел камень и на большой скорости врезался в окно рядом со мной. Стекло рассыпалось на мелкое крошево и осыпало меня с ног до головы. Я встала, с меня посыпался стеклянный дождь.
      Люди заохали.
      – Получила, стеклянную диадему, – сказала я, ни к кому не обращаясь.
      – Простите, я не хотел, все случайно получилось, – быстро заговорил мужчина.
      Плацкартный вагон, как единый зал, в нем всем все интересно. Я быстро стала личностью номер один, оказывается и без конкурса красоты можно достичь некой популярности. Стекло с пола вымела проводница обычным веником. Остатки стекла оставались в деревянной раме вагона. Свежий, весенний ветер гулял по вагону.
      Проводница принесла липкую пленку и залепила отверстие в стекле, пробитое куском твердой породы, раз он пробил два стекла.
      Лысый мужчина, а точнее коротко подстриженный, представился мне, назвав свое имя – Самсон. Имя заинтриговало, в памяти возникла скульптура Самсона в каскаде фонтанов Петергофа. Я перестала на него сердиться, словно он был виноват в том, что стекло разбилось рядом со мной. И только тут я заметила его галстук, на нем был изображен конь. Галстук ему подходил во всех отношениях. Самсон был весь холеный и лоснящийся, как породистый конь. От него исходил отличный запах мужского одеколона, очень тонкого, излучающего свежесть своих компонентов.
      Я не думала, о том, в каком вагоне нас повезут в Ригу с голубого, Рижского вокзала, я всегда ездила как минимум в купе, а тут собрался веселый табор экскурсантов в плацкартном вагоне. Самсон постепенно оттеснил от меня всех. Он создал вокруг меня свое поле, которое опекал. С ним было уютно и вкусно. Он угощал меня теми продуктами, которые взял себе в дорогу. Ни в пример ему у меня ничего, кроме бутербродов из белого нарезного батона с маслом и сыром не было, мой сухой, дорожный паек.
      Проводница принесла чай в стеклянных стаканах с подстаканниками времен далеких, рядом положила сахар в маленьких брикетах. Дома я чай с сахаром никогда не пила, но в вагоне вкус менялся, здесь хотелось того, чего нельзя. Мягкие нежные руки Самсона, порхали рядом, они словно клеились ко мне своими клеточками. Мне это начинало нравиться. Самсон вскоре ушел и пришел в симпатичном спортивном костюме, без галстука, держа в руках плитку шоколада с орешками.
      Я ему улыбнулась и отложила в сторону книгу. Мы вышли в тамбур, темнело. Это было единственное место в вагоне без глаз и ушей. Хотя, какие у нас могли быть секреты от окружающих? Как оказалось, на данный момент времени мы были свободными людьми, не обремененные семьями.
      Я была девушкой, среднего женского роста, со светлыми волосами, с серыми глазами.
      Самсон был среднего мужского роста, обладал правильными чертами лица, большими карими глазами, а ему всего то было лет 27. Он был стеснительным молодым человеком и очень даже обаятельным. Нет, я никогда не мечтала о лысом поклоннике, хотя понимала, что годы идут, то я хотела окончить институт, и окончила его.
      Конечно, я еще была девушкой, если не считать романтической связи с Валерой и легкого замужества с Григорием Сергеевичем.
      Валера везде успевал, и дома и на работе. Он был такой мужчина, на которого никто не обижался, и все считали за счастье общение с ним, с молодым человеком, любимым дамами всех модификаций.
      Рига пленила экскурсантов маленькими улочками, какими-то очень известными по фильмам, и до боли знакомыми. Янтарь встречался во многих магазинах, я смотрела на него, но не знала еще, чего же я хочу из этого янтаря. Понятно, что янтарную диадему, но какую? Бусы из янтаря лежали на прилавках магазинов солнечной россыпью, мило обработанные, и подобранные лишь по величине.
      На автобусе экскурсию повезли дальше в глубь страны, в менее известный город, с маленькими, историческими домами и одним анекдотом, что семья в Латвии состоит из трех личностей – он, она и собака. Такой состав семьи вполне устраивал Самсона, он и рассказал этот анекдот.
      Странное чувство стадности в покупках довело меня до того, что денег на янтарь у меня не осталось. Но о своем желании Самсону я не рассказывала, янтарная диадема – моя мысленная мечта.
      В музее моряков и рыбаков в городе Вентспилсе меня удивили тем, что моряки больше получают денег от привоза товаров, в виде интересных бутылок с португальским портвейном, чем от ловли рыбы. А дома у рыбаков вполне приличные, между прочим. Балтийское море произвело на меня должное впечатление своим прохладным дыханием.
      Самсон так и ходил рядом со мной, с ним мы простились на голубом вокзале…
      Вместо янтарной диадемы я привезла португальский портвейн в красивой бутылке. А, впрочем, почему Самсона нельзя считать диадемой? То и другое достается победителю. И, наконец, у меня появился личный друг по путешествию.
      На фирме за время моего отсутствия произошло одно изменение, весьма существенное, фирма сменила хозяина. Егор Сергеевич продал фирму некому Сергею Николаевичу.
      Отец Самсона стал директором фирмы, а его замом стал его сын. Я попала в обеспеченную среду обитания. Матерью Самсона была прекрасная домохозяйка с огромным конским хвостом собственных волос, Людмила Александровна. Тактичная женщина так же мягко, как и Самсон обволокла меня врожденным обаянием. Я почувствовала, что попала в крепкие сети, и мне не вырваться из их среды, меня поймали, словно рыбу в Балтийском море. Да и вырываться из мягких, вкрадчивых объятий Самсона мне не очень хотелось.
      На работе все спокойно выслушали мой рассказ о поездке и, о новом женихе.
      – А я, что говорил!? – спросил или сказал Марк Денисович Валере.
      – Босс, нам надо было поспорить на их свадьбу, – отозвался Валера.
      – Вы о чем? – спросила я.
      – О тебе, – ответил Валера.
      – Так, подробнее, если можно.
      – А чего говорить, экскурсовод выполняла задачу платной свахи, тебя, Мийлора, высчитали, и решили, что ты подойдешь сыну нового директора. Ты теперь работаешь на фирме отца своего жениха. С новым директором ты не знакомилась, по штату тебе это не положено, а он про тебя узнал, спросил, у нас грешных, да и послал со своим сыном на экскурсию, – объяснил Валера обстоятельства дела.
      – Отлично, а кто в меня камень запустил?
      – Случайность, – отозвался Валера.
      Я жила в однокомнатной квартире, в панельном доме. У Самсона была огромная квартира, в дворянском гнезде, как называли группу кирпичных башен. Мы с ним купили маленького щенка, создав прообраз латвийской семьи из его анекдота.
      Квартиру родителей разменяли на две двухкомнатные квартиры, но… Самсон отказался прописывать меня в квартире. К его родителям дорога мне была закрыта.
      Я вернулась в однокомнатную квартиру и вышла на работу, с работы меня еще не увольняли. Мое мимолетное, гражданское замужество было выгодно одному человеку – Самсону. Он под предлогом женитьбы на мне отхватил двухкомнатную квартиру. Ладно, что мы так и не расписались официально!
      Валера и Марк Денисович, встретили меня радостными криками, и промолчали в ответ на мой рассказ о последнем переселении, это уже не их ума дело. Они люди тактичные.
      Нинель, узнав о моем очередном промахе в замужестве, пришла в квартиру Самсона.
      С ним она успела познакомиться, вернувшись с Малахита и устроившись работать на фирме его отца.
      Самсон одиноко сидел на кожаном черном диване, перед ним стоял черный столик и смотрел он в черный телевизор.
      – Привет, Самсон, со свободой тебя! – воскликнула Нинель, снимая норковую шубку.
      – Привет, Нинель, рад видеть тебя в моих пенатах, – ответил Самсон, – о, мой любимый мех появился!
      – А почему ты не купил шубу невесте?
      – Незачем баловать, и выращивать из нее баловня судьбы.
      – Держишь Мийлору в ежовых рукавицах, хорошо, что я за тебя замуж не вышла, а то бы и меня ты послал жить к себе домой.
      – Не твоя это судьба, а мою совесть ты не потревожишь, кстати, тебе премию дали на эту шубку?
      – Понятно, без тебя не обошлось, а на вид, ты такой мягкий да ласковый, как эта норковая шуба, да не тобою она куплена!
      Мать Самсона, Людмила Александровна, взяла в руки, издававший трели сотовый телефон:
      – Марк Денисович это ты опять? Просила тебя по-человечески к нам домой не звонить!
      – Людмила Александровна, объясни, почему вы Мийлору домой отправили?
      – Не лезь в наши дела, это не нашего с тобой ума дело.
      – Политика такая у твоего благоверного?
      – Не сыпь соль на рану, и так больно и тревожно, меня в это дело не пускают, сама по ней скучаю.
      – Людмила, я скучаю без тебя.
      – Я тоже.
      – Встретимся?
      – Зачем, все быльем поросло.
      – На работу бы вышла, чего дома сидишь?
      – С несостоявшейся невесткой в одном подразделении работать?
      – А что такого?
      – Ладно, без меня обойдетесь.
      Сергей Николаевич, вызвал к себе в кабинет Нинель.
      – Нинель, ты зачем к Самсону ходила?
      – А вам уже сообщили?
      – Не без этого.
      – Я только хотела ему сказать, что он сурово обошелся с моей кузиной Мийлорой.
      – Ты куда лезешь не в свое дело?
      – Извините, не сдержалась.
      – Зашла бы в кабинет Самсона Сергеевича на работе, а ты к нему домой пришла. А насчет их жизни, не лезь с советами, все под контролем.
      – Суровый у вас контроль.
      – А теперь по делу… Ты хорошо знаешь английский язык?
      – Зачем он вам?
      – Насколько мне известно, с Самсоном ты познакомилась на курсах английского языка.
      – Давно это было.
      – Недавно. Есть предложение, нам с тобой поехать в Англию.
      – А как на это Людмила Александровна прореагирует?
      – Ты поедешь в командировку со мной, – это называется работа, назидательно ответил Сергей Николаевич.
      – Понятно, работа есть работа, я поеду, – покорно согласилась Нинель.
      – Как там Нина растет?
      – Она ваша дочь.
      – Так я и говорю дочь Нина, я от нее не отрекаюсь, премию твоему мужу Марку выдаю на ее воспитание, все путем, дорогая.
      – Хорошо растет, на вас она похожа, как две капли воды из одного святого источника.
      – Марк заметил сходство?
      – Шутил однажды с сарказмом и все.
      Англия оказалась в двадцати минутах езды от фирмы, обычным санаторием, где Нинель и Сергей Николаевич прожили неделю своей командировки. Через неделю в тот же санаторий приехали Марк Денисович и Людмила Александровна, они встретились на обеде за одним столиком. Тактичность высшей степени проявили все четверо, никто никому не сказал ни слова упрека, после обеда разошлись в том составе, в каком приехали, по своим номерам.
      К ужину Нинель и Сергей Николаевич покинули санаторий.
      Я вышла на работу, и удивленно заметила, что за столом начальника сидит Валера.
      – Валера, ты чего на чужом месте сидишь? – спросила я, улыбаясь.
      – Мийлора, это теперь мое место. Приехал Сергей Николаевич из командировки, меня повысил, а Марка Денисовича понизил в должности.
      – Интересно, но ладно, напомни свое отчество, господин начальник?
      – Валера и все.
      – Ты родственник Марка?
      – Нет, даже не племянник. Меня повысили.
      – И ты об этом спокойно говоришь?
      – Я и живу спокойно, как нормальный холостой мужчина без вредных привычек.
      – Верю.
      – Мийлора, поедем вечером в гостиницу, есть одна на примете, отметим мое повышение.
      – Запросто, только почему не ко мне домой?
      – Ты вся своя, хорошо влилась в дружный коллектив руководства, – с иронией проговорил Валера.
      – А если я не поеду?
      – Поедешь в другой раз, у женщин свои причуды, кстати, торт стоит на чайном столе.
      – Валера, спасибо.
      – Я пошутил! Я не начальник!
      – Так ты мне больше нравишься, уйди с чужого места! – прикрикнула я.
      – Торт в честь твоего возвращения из длительного отпуска.
      – Ты очень любезен, благодарю.
      – Что так чопорно говоришь?
      – Не знаю, где ложь, где – правда.
      – Правда, в том, что я хочу быть с тобой. Я – хочу быть с тобой! – пропел Валера последнюю фразу и посмотрел на белый потолок.
      – Ты и так со мной, на рабочем месте.
      Самсон Сергеевич сидел на своем рабочем месте и наблюдал на экране комнату, в которой сидели Мийлора и Валера, поведение бывшей невесты ему понравилось, и он решил, что за ней еще понаблюдает. Он отключил экран и приступил к основной работе.
      Я посмотрела в сторону глазка и поняла, что его отключили, но Валере все равно ничего не сказала, да он вероятно и сам все знал. Он открыл ящик в своем столе, светодиод, подключенный им для слежения за работой телевизионного глаза, не горел. Он давно сделал себе такую информативную подсветку в своем столе. Если не горит в столе светодиод, значит, никто не просматривает комнату, но об этом Валера свято молчал.
      – Мийлора, отбой местной тревоги, я все же тебя жду вот по этому адресу, – сказал Валера и протянул мне визитку гостиницы.
      – Молодец, Валера, шикарный номер!
      – На том стоим. Мийлора ты по телефону говори сдержанно, или вовсе не говори.
      – Спасибо за предупреждение. Только я теперь совсем не понимаю кто чей на этой фирме.
      – И не надо, исторически сложившиеся отношения между людьми. Тебя так просто использовали, навели справки о твоем здоровье до пятого колена и потом отстранили от дворянского гнезда. Обидно? Досадно?
      – Да ладно.
      – Умница, а ты мне сразу понравилась, как только я тебя увидел, но, меня лично предупредили, чтобы я к тебе не подходил, что я и выполняю по мере сил.
      – А сейчас, что изменилось?
      – Теперь ты чужая брошенная невеста имею право подойти к тебе, но в скрытой форме.
      – Шпиономания.
      – Нет, способ существования.
      – Хорошо, с тебя диадема.
      – А это еще, что такое?
      – Мечта моя янтарная.
      – А, что янтарь на свете кончился? – усмехнулся Валера.
      – Нет, но я хочу янтарную диадему.
      – От меня, что надо?
      – На самом деле я хочу янтарный ободок.
      – Вот это понятней, так купи ободок да наклей на него янтарь.
      – Грубая работа.
      – Подумаю.
      Марк Денисович и Людмила Александровна остались одни за столом столовой санатория. Ужин прошел в молчании. На улице он заговорил:
      – Людмила, ты знала, что твой муж в этом санатории, а не в Англии?
      – Сколько живу с Сергеем Николаевичем, столько и не знаю, что от него ожидать.
      Знаешь, если ему покажется, что за ним следят, то он резко меняет свой маршрут.
      Он выбрасывает дорогие билеты на поезд и самолет, меняет время, меняет место. Я ничему не удивляюсь.
      – Да, но мы попали в глупое положение!
      – Я этого не заметила.
      – Но он был с Нинель!
      – У них есть общий ребенок, Нина, имеют право на встречи.
      – Нет слов. Это таким образом я узнаю о своем роге на лбу?
      – Прости, я думала, если я знаю, что Нина дочь Сергея Николаевича, то ты об этом тем более знаешь. У нас с тобой есть неделя на отдых, будем отдыхать.
      – О чем ты говоришь?! Какой отдых! Пусть Нина думает, что я – ее отец! А с Нинель я непременно разведусь! Кстати, а меня за эту неделю не уволят?
      – И даже в должности не понизят, – заверила Людмила Александровна.
      – Будем надеяться. Меня другое волнует, то, что Самсон не прописал у себя Мийлору.
      – Столичный подход. Это все так, но мы из-за них пошли на размен квартиры с доплатой, а Самсон теперь один живет в двухкомнатной квартире.
      – Людмила, ты, что-то в этом можешь изменить?
      – Нет, хуже то, что Мийлора найдет себе другого мужчину.
      – Валеру.
      – Откуда ты знаешь? – спросила Людмила Александровна.
      – Я уверен, что они сегодня встретятся, используя мое отсутствие на работе на разговоры на личные темы.
      – Вот и все, круг измен замкнулся в очередной раз.
      – Это жизнь, а не измены, – сурово проговорил Марк Денисович.
      Нинель вернулась домой и Нины не обнаружила, она была у подружки.
      Муж вернулся через неделю сияющий и довольный.
      – Марк, с кем был так долго? С Людмилой Александровной?
      – Не скажу, ты все сама видела.
      – С кем еще тебе быть, как ни с ней.
      – Ты опять была с Сергеем Николаевичем, у нас с тобой растет его дочь, так, что я свободен от твоих упреков.
      – Я не упрекаю, а выясняю обстоятельства сложившейся ситуации. Про Нину она тебе сказала? Не смогла промолчать, – надула губы Нинель.
      – Выяснила? Разойдемся по своим комнатам и изобразим счастливую пару перед ребенком, его завтра приведут. Кстати о твоих дочках. Ты давно не звонила Инге, как она там с отцом живет?
      – Все у нас не так, как надо. Звонить не буду, у нее новая мама – жена Адама.
      Ты прав. Есть будешь?
      – С этого бы и начинала.
      – А Людмила Александровна тебя не покормила?
      – Нет, нам было не до еды. Ну, чего прицепилась?! Нас хорошо кормили!
      – Понятно, садись за стол, я успела приготовить, – миролюбиво пригласила Нинель, у нее с души слетел камень насчет происхождения Нины.
      – Хорошая у меня жена! – воскликнул Марк и приступил к поздней трапезе.
      Я вернулась домой, телефон проговорил:
      – Самсон звонил.
      – Что хотел?
      – Предлагает прописать тебя.
      – Оно и видно, щеки горят…
      Самсон сидел дома и рисовал план двухэтажного особняка. Ему было скучно. Он механически набрал номер сотового телефона Мийлоры.
      – Мийлора, я виноват перед тобой, ты виновата передо мной, возвращайся ко мне.
      – Я в чем виновата?
      – Ты сегодня была с Валерой.
      – Ты сквозь стены видишь?
      – Знаю, кое-что о жизни.
      – Угадал, была с ним, как брошенная тобой девушка.
      – Я бросил, я и подниму. Рисую план нашего дома, нужен твой совет, но сегодня после Валеры я не хочу тебя видеть, а завтра приезжай, пожалуйста, или переезжай ко мне, я пришлю тебе помощников.
      – Подумаю.
      – Думать не надо, надо просто ко мне вернуться. У тебя была мечта – Валера, ты его – получила, теперь без мечты возвращайся.
      – Ты прав.
      – Я всегда прав.
      – Самсон, я не буду жить в твоем особняке, – сказала я, входя в его квартиру.
      – Почему, если это не секрет фирмы одуванчик? – удивленно спросил Самсон.
      – Понимаешь, я не могу жить в частных домах, у меня комплекс больших зданий, я боюсь дач и маленьких домов.
      – Мийлора, мы поставим охранную сигнализацию по всему периметру дома, все будет на контроле, на центральном пункте.
      – Мне квартира в многоэтажном доме больше подходит.
      – Так, один вопрос решили, и есть второй вопрос: ты родишь мне дочь?
      – Да не вопрос, но в моей квартире, нам будет тесно.
      – Слушай, а у тебя нет где-нибудь сестры или брата?
      – Зачем тебе они?
      – Понимаешь, мне тут теорию развернули, если в семье жены было двое детей, то и она двоих детей родит, если трое – родит троих, а ты, что одна у матери?
      – Ты, ведь знаешь, у меня есть двоюродная сестра Нинель.
      – Почему я о ней не знаю?
      – Не глупи, у нее есть дочь Нина, так Нина твоя младшая сестра по отцу.
      – Очень хорошо! Значит, у меня есть Мийлора, что у меня будет двоюродная дочь!
      – Сомневаюсь, мы с тобой вместе не живем.
      – Ты забыла, что я пропускал твою платоническую мечту – Валеру, а после него надо месяц ждать, чтобы быть уверенным, что дочь будет моя, а не двоюродная.
      – Благоразумный у меня жених.
      – Через месяц переедешь в эту квартиру.
      – А я перееду сейчас, мне здесь все нравиться.
      – Ты уверена? Рад, – сказал Самсон и щелкнул пульт телевизора, – Мийлора, не могу я ждать месяц, я соскучился, ты мне сейчас нужна, скажи, что с Валерой ты не была, я тебя разыгрываю.
      – У меня Валеры не было.
      – Точно?
      – Более чем.
      – А я поверю, хотя от ревности меня выкручивает всего.
      – Живи спокойно.
      Самсон подошел ко мне, поднял на руки и отнес на большую кровать.
      Я подумала, что Самсон мне больше подходит, чем Валера, но я все же вырвалась и убежала.
      Самсон на этом не успокоился. Вместе с ним пришли еще два парня, они взяли мои вещи и унесли. Жизнь моя усложнилась, впервые все заботы легли на ее плечи, но надо отдать должное Самсону, он привозил продукты и иногда мыл посуду. Мы стали одной семьей, в новом качестве мы сами себе понравились.
      На работе я с Валерой говорила теперь только о работе, словно между нами никогда и нечего не было. Приехал Марк Денисович, и все встало на свои места. Иногда я задумчиво смотрела в сторону Валеры только и всего, потом я переводила взгляд на маленькое зеркало на полочке, над рабочим столом и мне опять хотелось янтарный обруч на голову. Я встряхивала свою рыжеватую гриву волос и опускала голову над очередной мебельной разработкой.
      Вспомнила я Нинель на свою голову, раздался вечером телефонный звонок, та быстро проговорила:
      – Мийлора, будь другом, хочу волосы нарастить, весна, сама понимаешь, дай денег, ты у нас теперь богатая.
      – С чего ты это решила?
      – Муж у тебя богатый Буратино, а мне как раз пяти золотых не хватает.
      – Нинель, я чего-то не понимаю?
      – Интересное кино, это что я забыла в дачном захолустье? А тут столица, ты уехала, я приехала на твое место.
      – А Марк как он на это прореагировал?
      – Он большой мальчик и остался один с Ниной. Давно я тебя не видела. Деньги дашь?
      – У меня нет.
      – Чего я перед тобой души открываю, если у тебя денег нет? Жадная стала?
      – Нет, мне новую машину купили, расходы всякие.
      – Кузине денег не осталось?
      – Проси у своего мужчины.
      – Издеваешься? У нас без финансовых взаимных вливаний и официальных бумаг.
      – У меня денег, правда, нет. -…
      Это я вспомнила, как Нинель устраивалась к нам на работу.
      Прошло пару дней, Нинель пришла в мой дом после поездки на Балтийское море.
      – Мийлора, младшее поколение должно знать друг друга и мужа сестры.
      Вышел Самсон, поздоровался с Марго.
      – Самсон, возьмите меня к себе на работу, – неожиданно для всех попросила Нинель, а то я среди вас словно бедная родственница.
      Самсон окинул внешний облик странной сестры своей невесты, нашел между ними и сходство и различие. Нинель была выше ростом, с длинными черными волосами.
      – Нинель, а кем бы вы хотели работать?
      – А вы как думаете?
      – Мне о вас Мийлора почти ничего не говорила, пройдите в комнату, поговорим.
      Я потому о ней и не говорила, что Нинель путем нигде не училась, на учебу у нее была отъявленная лень, но в менеджеры выбилась, да видно ей этот труд с поездками порядком надоел.
      – Нинель, я в затруднительном положении, у нас научно – техническая фирма, могу взять снабженцем, больше ничего на ум не приходит. Вам придется приобретать комплектующие элементы, используемые в наших изделиях, много поездок. Машину водить можете? – спросил Самсон.
      – Могу.
      – Так и я могу ответить вам – могу взять на разъездную работу.
      – Вот вы какие! А я учусь на вечернем химическом факультете, – сказала Нинель и направилась к двери.
      Я пошла следом за ней с одной целью – закрыть дверь. Свою сестру по мужчинам я помнила, но без особой радости.
      – До свидания, Мийлора, – сказала Нинель, закрывая за собой дверь.
      Нинель вышла и расплакалась. Амбиций у нее много, а способностей к труду, мало…
      – Красивая у тебя сестра, – сказал Самсон.
      – А на работу не взял.
      – Куда ни скажешь?
      – Не скажу, ужин готов.
      – Вы не очень дружные сестры.
      – Самсон меняй тему, она сама разберется в своих делах, у нее свои непонятные мне способности.
      – Заметно.
 

 
      Самсон, утолив свой любовный пыл многократно, естественно хотел освободиться от меня до следующего своего периода желаний. Отдых необходим, но сказать, своей даме любви, то есть мне, что он не может больше, он не может. Ему проще сказать, что я бревно в постели, а не любящая женщина, он мне это и говорил.