Гоша Винтов для поддержания своей репутации шпиона уровня 007, пришел к мысли, что ему не хватает ежа безопасности. Он так часто переворачивался на машине, а потом вылезал из самых невероятных ситуаций, что захотел элементарного комфорта. Гоша придумал схему переворота машины. При резком наклоне корпуса машины или ударе о корпус должен появляться наружный еж безопасности.
      Конечно, цена машины резко возрастет, десятки круглых направляющих, по которым вылетят спицы безопасности, будут стоить, но не дороже жизни. Неплохо бы было подпружинить спицы, тогда корпус ни при каких обстоятельствах не сомнется. Механика плюс автоматика, но дальше идеи Гоша не пошел, но доехал до дачи Виталия Нарышкина.
      Виталий Ильич был дома и разговаривал с Лизкой. Она увлеклась планировкой земли вокруг дома. На улице мела метель, а она на плане рисовала цветы, траву и кустики. Виталий и Гоша уединились в кабинете. Идея Гоши очень понравилась Виталию Ильичу, он решил, что при поддержке новой корпорации он сможет создать безопасный автомобиль. Оплату за разработку и изготовление пяти машин Гоша гарантировал.
      Лизке понравилось жить в загородном доме. Она чувствовала себя в нем единственной хозяйкой, и с удовольствием преображала дом, пока на улице лежал снег. С Виталием они ладили и легко находили общее решение по любым вопросам.
      Гоша, заметив домашний комфорт в доме, не стал уделять внимание Лизке, дабы не настраивать против себя Владимира. Сделав дело, он удалился.
      Владимир сел прорисовывать по памяти различные узлы машины, пытаясь пронзить их спицами, различной толщиной. Он пришел к выводу, что чем спицы тоньше, тем их должно быть больше, и чем они толще, тем меньше их должно быть. Задачка, поставленная перед ним, была насыщенна проблемами, но и деньги за нее уже были перечислены немалые.
      Райскую тишь в доме Нарышкина нарушила Крошка, приехавшая на зимние каникулы, домой. Она появилась в сопровождение Фишки. Они едва кивнули головой Лизке и влетели в кабинет к Виталию. Все втроем они наклонились над прорисовками безопасного автомобиля. Теперь они были заняты одной целью. Прежде, чем показать идею вышестоящим органам, ее надо довести до уровня реализации, – так всегда считал Виталий Ильич.
      Идея Гоши нашла своих почитателей.
      Когда были готовы компьютерные варианты безопасного автомобиля, Виталий был один. Крошка к этому моменту с Фишкой отбыли на учебу. Нарышкин с чертежами явился в министерство, к Марине Ивановне. Она, взглянув на проблему, решаемую Владимиром, тут же отправила его к директору завода авто – Валет. Задача выходила за рамки ее ведомства. Директор авто завода идею не одобрил, и на деньги не клюнул.
      Нарышкин готов был расстроиться, но раздумал и пошел к Воротникову, вспомнив, что тот теперь практически возглавляет корпорацию неадекватных приборов. А вот Леонид Ильич от задачи пришел в восторг, даже сам прорисовал пару мест в автомобиле, пронзенных спицами, диаметром миллиметров двадцать. Они весело рассмеялись и поняли, что задача имеет решение, а цех для создания чудо – автомобиля будет на базе новой корпорации, в которую включены автомобильные разработки. Счастливые они вызвали на переговоры Владимира.
      Владимир Ильич, посмотрев на ежа безопасности, сказал, что для окружающих машин он не является безопасным, хотя что-то во всем этом есть. Три Ильича сидели вокруг стола переговоров, смотрели на прорисовки и молчали.
      Я решила, что я неправильно поступила с Виталием Нарышкины и сама прибыла в новый кабинет Леонида, где и застала в сборе всех. Мужчины мне улыбнулись улыбками без блеска в глазах. Глаза были серьезные и радости не выражали.
      – Ребята, что с вами? – спросила я с министерскими нотками.
      – Марина Ивановна, я зря вас потревожил, – заныл Виталий Ильич.
      – Марина, они глупость придумали, – сказал Владимир Ильич.
      – Все нормально, надо добавить для безопасности окружающих сферу на наружные выступы ежей, – проговорил задумчиво Леонид Ильич, – которая вылетит из спиц, как лист из почки ветки, или зонтик.
      Разом все заговорили, появились настоящие улыбки.
      В этот момент в кабинет прорвался Гоша Винтов, которого не хотела пускать секретарь.
      – О, все в сборе! А мне говорят, что я зря кинул деньги на ветер, – проговорил нервно Гоша.
      – Все нормально, Гоша! Процесс пошел, – сказал ему Виталий.
      – О! Рад слышать. Когда будет первая машина? У меня есть серьезные для нее испытания! – спросил Гоша.
      – Главное она будет сделана, мы в этом все заинтересованы, – ответила я, сверкая аквамаринами.
      – Какой у вас красивый голубой бриллиант! – воскликнул восхищенный Гоша.
      – Вы шутите? Мне подарили аквамарины в честь моего повышения. Бриллиантов у меня нет! – уверенно ответила я.
      – Есть! Брошь у вас с алмазом! Все остальное – действительно аквамарины, – подтвердил Гоша.
      – Брошь мне подарил Добрыня Никитич, глава округа Валет и сказал, что камень – аквамарин, – удивилась Марина.
      – Он скрыл от вас истинную ценность камня. Это весьма редкий алмаз под названием 'Голубой аквамарин'. Я о нем немного читал по долгу службы. То есть он сказал почти правду.
      Этого не выдержал Владимир.
      – Марина, а ну говори, жена: за что тебе подарили алмаз?
      – Владимир, не унижай меня, у меня и так шок от новости.
      В кабинет вошел Ваня Сидоров.
      – Леонид Ильич, наконец-то я вас застал! Мне Владимир… – и тут он заметил Владимира Ильича, – простите.
      – Говори, что хотел сказать, – проговорил Владимир Ильич.
      – Я хотел уточнить, когда будет готов прибор 'Вспышка памяти', – подавленно проговорил сотрудник внутренних дел округа Валет.
      – Он почти готов, не хватает драгоценности для преломления луча. Алмаз бы подошел, можно и другие камни с твердыми гранями использовать. – Ответил Владимир.
      – Так тебе алмаз нужен для дела? – спросила я.
      – Ну, твой алмаз слишком дорогой, хотя аквамарины твои я бы с удовольствием приватизировал в технических целях.
      – Снять сейчас или можно дома?
      – Не мелочись, женщина. Ты хоть знаешь, что из аквамарина сотни лет назад делали линзы для очков? Это еще тот самоцвет. Да, мне аквамарин нужен для приборов 'Вспышка памяти', – сказал Владимир.
      – Аквамарины привезут, закажем и привезут. Не понятно, почему меня осыпали этими камнями?! Чтобы я их мужу отдала?! – улыбнулась я.
      – Так вопрос решен? – спросил Ваня, выслушав Марину. – Тогда я пошел, – и он выскочил из кабинета, нашпигованного людьми.
      – Марина, забыл сказать, аквамарин – излечивает лень! – проговорил Владимир.
      – Спасибо всем! – воскликнула я и вышла из кабинета.
      В голове возник образ красивого, но ленивого Феликса. Я вспомнила поездку на машине в облаке летучих мышей. Вот кого надо лечить аквамарином! – подумала я и поехала к Феликсу домой. Надежды дома не было, ее рабочий день к этому времени закончился. Феликс искренне обрадовался моему приезду. Я села в кресло, попросила воды, посмотрела, как медленно он пошел выполнять мою просьбу, и подумала, что теперь понятно, почему мне подарили аквамарин!? Чтобы я не ленилась, будучи министром!
 

 
      Снег летел мокрыми хлопьями, облепляя деревья толстым слоем снега. Желтые листья, не успевшие упасть с деревьев на землю, грузили на себя хлопья снега, до тех пор, пока под его тяжестью не начинали падать. Деревья сменили имидж, качая ветвями под снегом. Парк преобразился в снежное великолепие. Но никто не спешил гулять среди зависшего на ветвях снега. Фая и Рая шли через парк к офису фирмы.
      Мартин сидел в кабинете один и смотрел в окно, в сторону белеющего парка. Две подруги вошли в кабинет с вопросом: собирается ли он оплачивать их услуги? Но Филин промолчал на их вопрос. Фая и Рая стали к нему приближаться.
      Мартин остановил их рукой:
      – Спокойно, милые дамы! Все будет! Но Леонид умудрился стать полезным Владимиру, и наша затея растаяла. То есть над нами теперь будет два дополнительных ведомства, что уменьшит доходы от их налогов. Вы пытались столкнуть Леонида с Феликсом, а Феликса с Надеждой. Но в этот треугольник проникла госпожа Марина Ивановна! Да! Не удивляйтесь, по моим данным она сама была у Феликса и достаточно долго, в отсутствие его секретарши Надежды Воротниковой.
      Фая и Рая глаз не отводили от красавца Мартина и готовы были на любой подвиг или гадость, лишь бы служить этому мужчине. Мартин перестал говорить, чувствуя, что на него смотрят, но не слушают. Тогда он протянул женщинам два конверта с деньгами. Они тут же включили уши.
      – Повторяю, для тех, кто не слышал: ваши доходы сильно уменьшатся, если министерство Марины и корпорация Феликса съедят доходы нашей фирмы. Это понятно?
      – Да, мы все поняли! Ты, говори, что делать!? – наперебой закричали женщины.
      – Убрать этих двух с нашей кормушки.
      – Взять их на мушку? – оживились Рая и Фая.
      – Если бы я знал, что делать, я бы вас не звал. Они еще затевают сделать цех для производства уникальных автомобилей нашпигованных приборами, – почти сам себе проговорил Мартин.
      Но женщины его услышали.
      – Мартин, – сказал Фая, – так теперь сам Бог велел Владимира настроить против Феликса!
      – Мартин, – сказала Рая, – мы покажем фото Феликса и Марины, сделанные в ее машине и в его квартире – самому Владимиру Ильичу, и он Феликса пошлет по факсу.
      – У вас есть фотографии свиданий Марины и Феликса? Молодцы! – восхищенно воскликнул Мартин. – Тогда мы сможем вытащить нашу фирму из-под этих двух.
      Дамы полезли в свои сумки, и каждая дала ему по пачке фотографий. Мартин от неожиданности присвистнул, ему стало жаль Владимира, но себя он любил больше. Фотографии они разложили на столе Владимира Ильича в отсутствии секретарши Машеньки, которую послали покупать цветы для офиса.
      Владимир, увидев на фотографиях жену и Феликса в разобранном для любви виде, онемел. Резким движением рук он собрал фотографии в стопку и перекинул ее вниз последним снимком.
      – Машенька, – крикнул он секретарше, – ты не знаешь, кто мне положил эти фотографии?
      – Нет, Владимир Ильич, я выходила из офиса.
      – Понятно. Позови Мартина.
      Мартин вошел быстрым шагом, полный приятного предчувствия.
      – Мартин, эти фотографии твоих рук дело?
      – Владимир, ты о чем?
      – И с тобой понятно, и с ними понятно, – прошептал Владимир, смотря в одну точку на стене. – Мартин, я полагаю, что наша фирма не должна входит в корпорацию Феликса и не должна подчиняться министерству моей жены. Что ты на это скажешь?
      – Я тоже так считаю.
      – Раз ты со мной согласен, то предлагаю сменить антураж, я предлагаю работать на управление внутренних дел округа Валет.
      – Нам от этого какая польза?
      – А никакой пользы, зато я не буду подчиняться своей жене и ее очередному любовнику!
      – Владимир, а ты не боишься, что Ваня Сидоров после повышения направит свои стопы в сторону Марины Ивановны?
      – Выход есть? – спросил Владимир, скрипя от злости зубами и сжимая кулаки над фотографиями.
      – Разведись с Мариной.
      – Ты чего мне предлагаешь? Ты на ней хочешь жениться? – рассердился не на шутку Владимир Ильич.
      – Хорошо, пусть Марина уйдет в декрет, тогда она перестанет быть твоим министром.
      – Эта мысль мне нравиться. Ты молодец! Но как ее заставить родить ребенка? А!?
      Да я с этим вопросом совсем не могу справиться.
      – Вот тебе и помогают.
      – Мартин, не зли меня!!
      – Владимир, ты, что не мужик? А если мужик, то выброси из головы ревность и выполни свои прямые обязанности мужа, – посоветовал Мартин.
      – Хорошо тебе говорить, а меня от ревности к ней не тянет! Я ее ненавижу!
      – Приехали, а при чем здесь наша фирма?
      – Ты прав, наша задача – сбросить лишнюю власть над фирмой, а ревность пусть подождет, – затравленно пробубнил великий изобретатель.
      Мартин ужаснулся своему поступку, но отступать он не хотел, ему нравились доходы, и он легко придумывал расходы, поэтому он сказал:
      – Владимир, я тебе подскажу одну сексуальную позу, после которой Марина от тебя станет мамой. Секрет прост, жидкость из сосуда не вытекает, если его не наклонять. Ты меня понял?
      Владимир посмотрел на Мартина с улыбкой:
      – Ох, и хитрый же ты мужик! Сам придумал или кто подсказал? То есть жену надо подержать в позе, не вытекающего сосуда? Ну, это я придумаю. Надо использовать – подушку, валик под ноги. Или посадить в нечто, чтобы она задержалась в позе не вытекающего сосуда…
      – Владимир, ты на правильном пути, но без подарка не обойтись!
      – Ага, аквамарин подарить?
      – А хоть бы и аквамарин.
      – Да она меня пошлет.
      – Не пошлет, если ты ей поможешь создать коллекцию из аквамарина.
      – Согласен, а теперь уходи, Мартин, у меня дела.
      Мартин пришел к себе в кабинет и вновь вызвал Раю и Фаю.
      – Дамочки, есть дело! Помогите, внушите Марине Ивановне, что она должна родить ребенка!
      – Это просто, мог бы и по телефону сказать, – проговорила Рая.
      – Да мы ее заставим хотеть ребенка! За это не волнуйся! – крикнула Фая, уводя Раю из кабинета Мартина.
 
      Нимфа Михайловна заметила исчезновение алмаза 'Голубой аквамарин' из коллекции драгоценностей. Она любила голубые камни, как бы они не назывались, и постоянно использовала в украшении себя любимой. А тут исчез любимый и дорогой голубой бриллиант! Она вызвала Гошу для собеседования по этому вопросу. Гоша сказал, что он видел голубой бриллиант на костюме министра Марины Ивановой.
      Нимфа покачала головой:
      – Хочешь сказать, что Добрыня Никитич отдал голубой алмаз Марине Ивановой! Как его наказать?
      – Нимфа, почему вы думаете, что этого его рук дело?
      – Доступ к нашим драгоценностям есть у меня и у него, – растерянно проговорила Нимфа.
      – Вам нужен этот камень любой ценой?
      – Гоша, ты угадал. Любой ценой надо вернуть мне бриллиант и желательно бесплатно.
      – Чисто женский подход, это я по поводу бесплатно. Я знаю у кого он, не знаю, как взять так, чтобы госпожа министр не заметила.
      – Это твое дело снять с нее и отдать мне. Выполняй! – воскликнула Нимфа, зашуршав голубым шелком, вставая и покидая комнату для приема гостей.
 
      Гоша посмотрел в след небо жительнице округа Валет и вышел из приемной в дверь для посетителей. В следующей комнате его облепили биологические, летучие мыши, они крутились вокруг него, они назойливо липли к его телу, они щебетали почти понятные слова. И из его головы вылетело задание Нимфы. От прикосновений мышей он забыл все, кроме одного желания – вылезти, выползти, уйти, убежать от стаи непонятных существ. Его голова закружилась, как у дамочки, и он упал, покрытый летучими мышами. Он хотел крикнуть, но на его губах сидела мышь и практически целовала его губы. Остальные мыши ласкали его так усиленно, что он почувствовал себя почти на грани блаженства, после которой начинается страшная ненависть.
      Шорох шелка возвестил о прибытии Нимфы. При ее появлении все летучие мыши отлетели от своей жертвы. Гоша открыл глаза.
      – Гоша, иди за мной, – тихо проговорила Нимфа.
      Гоша встал, и в сопровождении стаи мышей пошел за Нимфой в голубую комнату, обтянутую голубым шелком. Они прошли по голубому ковру и очутились на краю голубой, чудовищно огромной кровати, покрытой голубой тканью, такой мягкой, что она казалась нереальной.
      – Стоп! – крикнула Нимфа, и стая мышей отлетела от них, показывая дорогу к голубому бассейну.
      Гоша, в сопровождение летучих придворных, прошел к голубой воде, со страшным ощущением, что Нимфа другого цвета не знает и не чувствует. И точно. В трех голубых треугольниках Нимфа нырнула в бассейн, слишком даже спортивно для такого момента. Гоша нырнул следом за ней, с приятным чувством, что мыши за ним не последовали. Под водой он открыл глаза и увидел, что Нимфа зовет его к люку в стене бассейна. Ему стало страшно, и он вынырнул, тут же облепленный мышами. Нимфы он не увидел, и вспомнил ее подводное приглашение. Он кинул прощальный взгляд на кричащих мышей и нырнул в сторону люка под водой.
      Люк оказался удивительно близко. Нимфы в бассейне не было. Он посмотрел на люк и увидел ее лицо с той стороны прозрачной двери люка, она звала его к себе. Он тронул рукой прозрачную дверь, и рука исчезла в двери, он коснулся головой непонятной материи, и в мгновение ока оказался вне бассейна, рядом с Нимфой.
      – Что это было? – спросил Гоша.
      – Тайная дверь из нового прозрачного материала, обладающего проходимостью при соприкосновении с живым человеком. Материал герметичен при соприкосновении с водой.
      – Чья разработка? – невольно спросил Гоша.
      – Не вопрос, не отвечу.
      Гоша с удивлением посмотрел на Нимфу, на ней не было ничего голубого, она стояла перед ним в кремовом платье до пола, ее светлые волосы были сухими, и струились приятными волнами по ее плечам. Она заметила его удивление.
      – Не удивляйся, у меня есть сфера для укладки волос. Прическа за минуту. Именно пару минут тебя и не было.
      – Зачем я тебе нужен? Я думал…
      – Не думай. Я нормальная женщина, а не голубая фурия. Иди за мной.
      Она вошла в дверь и исчезла. Он почувствовал теплые потоки воздуха. Посмотрел перед собой, заметил себя причесанного, в серой одежде в зеркале напротив. Он подошел к нему, дотронулся рукой, и оказался за ним. Перед Гошей в кресле сидела Нимфа.
      – Красив! Прекрасно выглядишь! Ты мне нравишься.
      – Нимфа, а ты не исчезнешь?
      – Теперь нет. Думаю, ты заметил необыкновенное зеркало? Так вот, Гоша, ты знаешь о секретах нашего округа Валет, а ты представитель соседнего округа Джокер. Что из этого следует? То, что алмаз 'Голубой аквамарин' – это сказка для ушей. Там, где мы сейчас находимся ушей нет.
      – Быть не может.
      – Точно. Гоша, ты знаешь то, чего хотят люди? Не пытайся пересказывать. Мы создали сферу, в которой ничего у человека не болит, пока работает его сердце. Я не шучу, подойти ко мне, посмотри в это стекло, за ним находится рай округа Валет или пансионат 'Здоровый миг'. Нет, там не мертвые люди, там живые, и все здоровые. Время нахождения в Раю ограничено их деньгами либо чем-то ценным для них. В обычной жизни они устали от различных болей. Здесь в этом эдеме они все молоды и здоровы, и в том возрасте, который сам себе выбрали.
      – Сказка, – прошептал Гоша.
      – Нет. На каждом человеке есть мантия из третьего секретного вещества, она делает ему фигуру и обезболивает его организм. Человек выглядит на пределе своих возможностей и чувствует себя отменно то время, которое он у нас купил.
      – Нимфа, это садизм! А, что с ними бывает после того, как их время пройдет?
      – Они проходят сквозь стену праха и исчезают в неизвестности вечности.
      – Ты хочешь сказать, что это их последние часы жизни?
      – Да, но посмотри – они счастливые!
      – О, так здесь вся онкология и прочие болезни!
      – Почти угадал. Редкий здоровый человек захочет отдать все свое недвижимое и движимое за счастья побыть здоровым.
      – А как они сюда попадают?
      – Это секрет не твоего уровня.
      – Зачем я тебе понадобился? – испуганно спросил Гоша.
      – Понимаешь, эти люди могут знать много интересного, но передают секреты только в этом обществе и ради минутного престижа. Ты пойдешь к ним, и познаешь их тайны.
      – Боюсь.
      – Твое право на страх я не отменяю, но мне нужен свой человек среди них. Не бойся, они не заразные, они действительно здоровы, а когда они почувствуют приближение своего конца, они подойдут к стене праха, коснуться ее и исчезнут за ней навсегда.
      Эту стену не трогай, сам исчезнешь.
      – Покажи, где она находиться, а они о ней знают? – спросил Гоша Винтов.
      – Они знают, что если им станет больно, надо подойти к стене, и стена обезболит их боли. Из-за той стены к ним никто не возвращается, поэтому они верят в справедливость жизни.
 

 
      Осенняя сырость бродила среди редкой желтой листвы, упрямо висящей на мокрых деревьях. Небо цвета серой сырости угрюмо смотрело на остатки цветной осени. Лизка вышла на крыльцо дома, напоминая, не оторванную листву. Она прицепилась к Виталию Ильичу, как банный лист и стала серой, как это невыразительное небо. Настроение нисколько не отличалось от общей атмосферы очередного потепления. Ей захотелось покинуть гостеприимный дом и уйти в прошлую жизнь репортажей о театральной жизни режиссера Панина. Мир изобретателя ее порядком утомил. Поддакивать его техническим мыслям – она была не в силах, не ее это сфера обсуждений, прямо скажем – не ее!
      Лизка вернулась в дом, собрала вещи и вновь вышла на крыльцо, под редкие капли дождя. Она решительно вышла за ворота особняка и покатила саквояж навстречу судьбе. Но судьба не спешила посылать ей шикарный лимузин, мимо проехала забрызганная машина, неопределенной наружности. Она замахала рукой. Машина остановилась, в ней сидел мужчина такой же бурый, как поздняя осень. Лизка плюхнулась на сиденье рядом с шофером. Он согласился довести ее до города. Его угрюмое настроение угнетало Лизку, она не выдержала и спросила:
      – У вас что-то случилось?
      – Не знаю, что и сказать, вы что-нибудь слышали о пансионате ' Здоровый миг'?
      – Первый раз слышу.
      – Вам повезло.
      – А в чем дело? – вполне заинтересованно спросила Лизка.
      – Мой отец ради месяца жизни в этом пансионате продал свою прекрасную дачу, я подъехал к даче, а в ней уже чужие люди. А посетителей к отцу не пускают. По телефону я с ним говорил минуту, больше – нельзя. Голос у него молодой и здоровый.
      – Если ему хорошо, то вы – то почему горюете?
      – Все хуже, чем можно представить, я уже навел справки об этом пансионате. Там лечат новой методикой, человека одевают в ткань, которая собирает в себя остатки здоровых клеток человека, в результате человек становиться здоровым абсолютно, но на короткое время, пока не израсходуется его личный запас здоровых клеток в организме. Никакого чуда, только переадресация здоровья.
      – Отец был очень болен?
      – Да. На ладан дышал. Ему прислали приглашение в пансионат, обещая полное здоровье, но за определенную цену. Он согласился. Я узнавал – из этого пансионата 'Здоровый миг' никто не возвращается, там живут, пока хватает денег. Цены за жизнь – запредельные. Отец просит еще месяц жизни. Но у меня нет второй дачи, где взять деньги я не знаю, и теперь чувствую себя садистом. Он говорит, что он там молод, счастлив и здоров, что у них всегда тепло.
      – И у меня нет дачи, а здесь я гостила, – печально сказала бедная Лизка.
      – По вашему виду и не скажешь, что у вас деньги есть.
      – А отец уже не вернется из пансионата?
      – Нет, таково условие хозяйки пансионата. Человек использует свое последнее здоровье до полного нуля, поэтому он и здоров, что мобилизуются все здоровые клеточки организма, чтобы почувствовать себя напоследок здоровым и счастливым человеком.
      – Так, тогда зачем вашему отцу еще деньги, если за месяц его здоровье превратиться в полный ноль? Ему донора прицепят?
      – Нет, доноры здесь не используются, это наказуемо в округе Валет. Используют клетки некой биологической массы, есть даже биологические роботы, в виде летучих мышей.
      – С летучими мышами я знакома. То есть вместо денег можно дать этих биологических мышей? Я знаю, где они обитают.
      – Я и сам знаю, у Нимфы Михайловны этих мышей полно.
      – Получается, что прекрасная Нимфа всю частную собственность округа прибирает к своим рукам?
      – Доехало! Кстати, мы приехали, вам выходить. Меня зовут Архип Савин, чтобы вы знали…
      – Сколько с меня?
      – Нисколько, я бы взял биологическими, летучими мышами.
      Лизка махнула на прощание рукой и, пройдя сквозь серую пелену погоды, исчезла в подъезде своего дома. Ее никто не ждал, в доме царило запустение. От сырости в углу комнаты проступили пятна плесени. Но это была ее квартира, и она решила ее привести в порядок. Она посмотрела в зеркало. Увидев свое отражение, она решила, что бывало и хуже.
 
      Леонид Ильич сидел в новом кабинете корпорации 'Прибор Z'. Это он придумал пансионат 'Последний миг' со слов женщины микробиолога. Идея принадлежала этой женщине, она на себе провела все испытания нового третьего вещества, но право на изобретение отдала Леониду, поскольку сама стала первой жертвой санатория.
      Она прожила три месяца в санатории, не имея сбережений, пока из нее вытягивали все сведения о биологических веществах. Ей не давали умереть, пока она все знанья не передала Леониду, за ситуацией следила сама Нимфа Михайловна. Когда микробиолог касалась стены праха, ее непременно возвращали к здоровым людям, но последний раз ее уже не вернули и она, пройдя сквозь стену, осталась в ней замурованной. С другой стороны выступил ее портрет с ее именем. Нет, она не была замурованной заживо, в ней не было жизни, ее давно уже не было, последние знания ее мозга жили три месяца в биологической массе под видом ее тела. Эта масса не проходила сквозь стену, а сливалась под стеной и использовалась по назначению.
 
      Так, что Леонид жил вовсе не за счет ума Владимира, он и сам кое-что творил в жизни округа. В его кабинет ворвалась Лизка, обтянутая джинсами и свитером.
      – Леонид Ильич, вы, что творите! – закричала она с порога.
      – О, сбежавшая невеста! Давно я тебя не видел!
      – Я о вас такое узнала!
      – Могла бы и не узнавать, я о себе все знаю.
      – Вы так спокойно об этом говорите?
      – Кстати о чем мы говорим? – нарочито спокойно спросил Леонид.
      – О пансионате 'Здоровый миг'!
      – Прости, но в названии все сказано, мы даем возможность уйти в лучший мир при последних остатках жизни. Человек не страдает, он счастлив, он просто растворяется в небытии. Тебя бы туда просто не взяли, ты бы там всем надоела!
      – Я не о себе, я о людях!
      – Люди тебя просили о них слово замолвить? Или тебя родственники замучили?
      – Да, я разговаривала с человеком, чей отец находиться в пансионате месяц. И этот месяц заканчивается.
      – Лизка, я не Бог, я его помощник, не более того.
      – Если помощник, то почему ваша услуга такая дорогая?
      – Это последняя услуга, люди платят, а мы их деньги пускаем в дело. Так, это я тобой недоволен! Ты – сбежала, а твой жених Феликс пристроился к моей жене Надежде! Это намного хуже! Шла бы ты к нему, и мне бы лучше стало!
      Лизка, от услышанных слов, потеряла дар речи и выскочила из кабинета. Она села на трамвай и поехала к Феликсу.
      Господин Феликс лежал по обыкновению и смотрел лениво на экран телевизора. Вторжение Лизки не нарушило его благодушного состояния, словно его мозги и чувства были заторможены.
      – Феликс, ты нашел себе любовницу?! – завопила с порога Лизка.
      – Ой, как громко! Ты чего кричишь?
      – Мне Леонид Ильич сказал, что ты у него жену забрал!
      – Я Надежду Константиновну в любовницы не брал! Она моя секретарша по связи с Леонидом Ильичем. Слушай, Лизка, ты своего Виталия Ильича куда дела?
      – Ушла от него!
      – А он об этом знает или не догадывается?
      – Это его дело! Ой, Феликс, ты зачем обложился голубыми стекляшками? – удивилась Лизка.
      – Это до тебя – меня Марина Ивановна навещала и принесла аквамарины, для того, чтобы они меня от лени вылечили.
      – Святая женщина! Тебя невозможно вылечить от лени! Я-то уж это точно знаю!
      – Как громко ты кричишь! Тише, пожалуйста.
      – А, где твоя секретарша?
      – Ее вызвал муж по работе.
      – Понятно, мы одни впервые после свадьбы!
      – Ты еще бы о свадьбе вспоминала! Лизка, забери эти зеленовато-голубые камни в золоте. Они мне ни к чему.
      – А если Марина аквамарины назад затребует?
      – Нет, она мне их принесла, у нее только брошь осталась на голубом пиджаке.
      Лизка тут же стала надевать на себя аквамариновые украшения, чем позабавила Феликса, он даже с постели поднялся. Она крутилась у зеркала, он закрутился рядом с ней. И они дружно свалились на постель. Свадебную ночь еще никто не отменял. Сначала лениво, потом все азартней они проникали в суть друг друга, сбрасывая лишнюю одежду.