Интерлюдия

Она пила чай маленькими глотками, и, услышав, что он вошел в прихожую, осторожно поставила чашку на стол. Затем встала, тряхнула черными волосами, которые водопадом струились по спине и доходили до талии. Сегодня на ней было черное атласное платье, которое так плотно обтягивало фигуру, что казалось второй кожей. Оно было глубоко декольтировано и доходило только до бедер, касаясь края высоких сапожек. Это одеяние дразнило, манило и обещало гораздо больше, чем показывало.

Когда она услышала слабое скрежетание, рот ее напрягся, и она с высокомерием наездника взмахнула хлыстом.

— Не смей ни к чему прикасаться, раб, — крикнула она и ударила хлыстом по запястью.

На месте удара тут же появился и распух след от хлыста. А ведь это был самый мягкий хлыст. Он вздрогнул от боли и положил механическую игрушку на место, пав перед ней на колени. В этот момент глаза его сверкали.

— Прошу пощады, госпожа! Она слегка ударила его по лицу, так рассчитав удар, чтобы не задеть глаза и не оставить заметного следа.

— Я не принимаю твоих извинений, раб! Ты должен быть наказан. Раздевайся! Ты будешь нагим, как все твари!

Он подчинился. Его пальцы неуклюже расстегивали и стягивали одежду с мускулистого тела. Обнаженный, он распростерся перед ней на полу. Она с чудовищной яростью обрушила удар хлыста на его спину. Он захрипел и поднял голову, чтобы взглянуть на нее. Его зрачки стали огромными.

Она зашла слишком далеко и двигалась вперед слишком быстро. Это была самая трудная часть — сдержать себя в тот момент, когда она увеличивала силу удара и его болезненные ощущения. Если она будет действовать слишком быстро, то потеряет не только его, но и многое другое. Она вновь ударила хлыстом, но на этот раз гораздо слабее. Он расслабленно зарычал от удовольствия. Теперь размеренно и осторожно, как художник, пишущий портрет, она начала наносить удары по всему телу. Она следила за его реакцией и соотносила с ней свою силу.

Она оскорбляла его, осыпая самыми ужасными и непристойными ругательствами, которые только могла вспомнить. Это еще больше возбуждало его. Когда она поняла, что возможности мягкого хлыста исчерпаны, то взяла более жесткий, от которого кожа начинала кровоточить при каждом ударе. Он начал вздрагивать в такт ударам, спокойно перенося то, что еще совсем недавно казалось слишком болезненным. Теперь наконец-то она была свободна. Она могла наброситься на него со всей яростью, на которую была способна. Еще немного, и она потеряет человеческий образ. Его стоны становились все громче и громче, наполняя комнату. Его тело начало содрогаться в экстазе. Наконец все было кончено. Он лежал, распростертый на овечьей шкуре. Кровь сочилась на белую шерсть. Его тело обмякло.

— Вы восхитительны, госпожа! — прошептал он, тяжело дыша. — Восхитительны!

Она повернулась и выбежала из комнаты, чувствуя непреодолимое отвращение к себе самой.

Глава 11

Кит проснулась в холодном поту. Из всех ночных кошмаров, одолевающих ее в последнее время, этот был самым страшным и наиболее реалистичным. Девушка была совершенно разбита. Она попыталась собрать вместе разрозненные видения, но ничего не получалось. То, что ей запомнилось, казалось диким, безумным и столь же недоступным пониманию, как китайские иероглифы. Знакомыми были только чувства, которые овладевали ею во сне: гнев и боль. Они были настолько сильны, что, казалось, вот-вот захлестнут ее.

Виола, сладко потянувшись и мурлыкая, подошла к девушке и потерлась об ее щеку, напоминая о том, что пора завтракать. Кит чуть не закричала от неожиданности. Но кошка была мягко настойчива, и это помогло девушке обрести чувство реальности. Она постаралась расслабиться, постепенно, мускул за мускулом, пока наконец не перестала дрожать от страха. Потом Кит стала думать о любви, надежде и мире, стараясь избавить свой мозг от ужасных воспоминаний. Наконец она настолько успокоилась, что смогла встать с кровати, натянуть платье, ежась от холодного утреннего воздуха, и, усадив Виолу на плечо, отправилась на кухню. Кит считала, что прошлой ночью она кое-чего добилась. Во-первых, все прошло благополучно, а во-вторых, она смогла тщательно изучить одного из своих подозреваемых. И хотя она не узнала ничего нового, это все-таки был еще один маленький шаг вперед.

Кит покормила кошку, поставила чайник на огонь, достала из шкафчика хлеб и взялась за нож, чтобы отрезать кусочек. В этот момент ей показалось, что сверкнула молния. Внезапно в ее мозгу возникла картинка из ночного кошмара. Теперь она вспомнила, что поразило ее сильнее всего — механические игрушки. Кит охватил озноб. Рука с ножом застыла в воздухе. Она знала только одного человека, способного сконструировать такие хитроумные устройства.

— Господи, — взмолилась она, — сделай так, чтобы это был не Люсьен. Пусть это будет не он. А если все-таки — он?

Кит, не отрываясь, смотрела на сверкающее лезвие. Даже если человек, которого она разыскивала, и был лордом Стрэтмором, она не отступит от своей цели.

Лорд Стрэтмор просматривал информацию, собранную о членах Клуба. Вид его был мрачен. Теперь он располагал сведениями об их финансовом положении, политических взглядах, любовных интригах и общественном положении, о тайных пороках и всем известных добродетелях. И тем не менее он не продвинулся вперед и не смог сделать никаких новых выводов помимо тех, которые подсказывала интуиция. У большинства «Апостолов» были постоянные денежные затруднения. Некоторые из них имели прямой доступ к государственным тайнам, и все они вращались в таких кругах, где необходимую информацию можно было извлечь из неосторожных высказываний официальных лиц. Любой из них мог получать деньги из Франции.

Не лучше обстояли дела и с поисками таинственной незнакомки. В течение двух дней человек, посланный Стрэтмором, обследовал Сохо и опрашивал жителей. Портрет Джейн показался многим знакомым. Но никто не смог назвать ее имени или адреса. Возможно, дело было в том, что портрет был недостаточно точен. Люсьен склонялся к выводу, что его неудача вызвана удивительной способностью девушки менять свой облик в зависимости от обстоятельств. Это ей удавалось не хуже, чем хамелеону.

Повинуясь внезапному порыву, Стрэтмор отодвинул бумаги в сторону и встал из-за стола. Он решил пообедать в своем клубе. Приятный вечер с друзьями освежит ум.

В клубе Люсьен встретил лорда Айвса и решил совместить приятное с полезным. Стрэтмор не думал, что в роли Фантома мог выступать Айвс, но, будучи молодым членом Клуба Геллионов, он мог рассказать что-нибудь важное об остальных членах группы. Кроме того, Стрэтмору общество молодого человека доставляло удовольствие. Человек, который мог посмеяться над собой после того, как ему в нос запустили накладным бюстом, заслуживал уважения.

— Мне придется скоро уйти. Сегодня я иду в театр, — сказал лорд Айвс, когда они перешли к портвейну.

— В «Друри Лейн»?

— Нет, в «Марлоу». Это первый театр в Стрэнде. Вы там бывали?

— Еще нет, хотя собирался, — ответил Люсьен с нескрываемым интересом. — Я слышал, что их сборы больше, чем у обоих королевских театров.

— Это правда. Они ставят первоклассные комедии, — улыбнулся Айвс. — А их танцовщицы — лучшие в Лондоне.

— Вы, конечно, уже приглядели себе одну из них?

— Не только приглядел, — ответил Айвс с нескрываемой юношеской гордостью. — Не составите ли мне компанию сегодня вечером. Я встречаю Клео после спектакля, и в моем распоряжении целая ложа. Сегодня играют самую популярную пьесу. Могу поклясться, она изумительна.

— С удовольствием. Я люблю театр, но уже давно там не был. Слишком много дел.

Молодой человек поспешил посвятить Стрэтмора в тайны театральной жизни, рассказать ему о прошлом и будущем сцены. Театр был его страстью. Именно благодаря этому увлечению он познакомился с Нанфилдом, а тот привел его в Клуб Геллионов.

— Театр — это совершенно особенный мир, — заметил Люсьен, когда они покончили с портвейном, — а актеры — особая каста.

— Меня восхищает их беззаботность, — задумчиво произнес Айвс, когда они выходили из столовой. — По-моему, было бы чудесно, если бы все женщины вели себя так же естественно и свободно, как актрисы.

— Не уверен, что мир готов к атому, — ответил Люсьен и приказал принести плащи и шляпы. — Когда вы женитесь, мой друг, то вряд ли захотите, чтобы ваша жена была так же свободна, как танцовщица из Оперы.

Айвс грустно усмехнулся.

— Точное попадание.

Приятели отправились в театр каждый в своем экипаже, чтобы можно было разъехаться по отдельности. Встретившись в фойе, они сразу поднялись в ложу. Спектакль уже начался.

Только два королевских театра — «Друри Лейн» и «Ковент-Гарден», имели разрешение на постановку серьезных драматических спектаклей. Другим театрам, в том числе и «Марлоу», приходилось маскироваться, включая в представление музыкальные номера и танцы. Тогда спектакли можно было выдавать за концерты.

Когда Люсьен и Айвс заняли свои места, оркестр заканчивал исполнение вдохновенного переложения пьесы Генделя «Музыка воды». Основное представление начиналось после музыкальных номеров. В программке значилась «Цыганка». Это была легкая и беззаботная пьеса, хотя действие начиналось драматически. Герцог Омниум, строгий и непреклонный отец, лишал наследства своего сына, юного Горацио. Источником всех бед был его злобный кузен, оклеветавший Горацио и заставивший герцога поверить в то, что сын опозорил семью. С разбитым сердцем юный герой отправляется в странствие, где чуть было не расстается с жизнью. Но добрые и отважные цыгане спасают его.

И вот, наконец, Горацио усаживается со своими новыми друзьями вокруг костра, чтобы отпраздновать чудесное спасение.

— Сейчас появится хор, — тихо сказал лорд Айвс. — Девушки будут петь и танцевать. Солировать будет Клео.

На сцену, звеня ожерельями из монет, выбежали девушки в красочных цыганских костюмах. Клео оказалась очаровательной девушкой с хорошеньким лицом и дерзким взглядом. Она подняла над головой тамбурин, и ее выразительная фигура стала еще привлекательнее. В этот момент она устремила взгляд в ложу, где сидели молодые люди, и улыбнулась Айвсу.

Затем хор отступил назад, а на сцену выбежала еще одна цыганка и начала танцевать. Ее появление было встречено аплодисментами. Она не была особенно красива, но природа одарила ее всеми качествами, необходимыми актрисе, чтобы привлекать всеобщее внимание. Девушка весело кружилась и летала по сцене, ее юбки поднимались, открывая для всеобщего обозрения тонкую золотую цепочку, обвивавшую изящную лодыжку. Темп танца становился все быстрее. Юбки взвивались все выше и выше, представляя возбужденным взорам ее потрясающе стройные ноги почти до колен.

Взгляд девушки встретился с пламенным взором Горацио, они смотрели Друг на друга и не могли наглядеться. Цыганка повернулась к юноше, и зрители смогли увидеть ее тонкий профиль, изысканный, как на старинной греческой монете.

Люсьен вздрогнул. Шок был настолько силен, что он ощутил его как настоящий удар. Это было невозможно, совершенно невозможно.

— Можно ваш бинокль, — произнес он с трудом.

Айвс с готовностью протянул ему бинокль, и Люсьен поднес его к глазам. Нет, он не ошибся. Тот же классический профиль, те же длинные стройные ноги. Несомненно, это была Джейн.

Стрэтмор с такой силой сжал бинокль, что пальцы его побелели. Женщина, которую он принял за скромницу, идеалистку, чуть ли не за «синий чулок», оказалась актрисой. И не просто актрисой. Она без всякого стеснения выставляла перед толпой свое прелестное тело.

Люсьен поспешил вернуть Айвсу бинокль.

— Кто танцует соло? — спросил он, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучало ничего, кроме обычного любопытства.

— Это мисс Джеймс, Касси Джеймс. Она играет Анну, романтическую героиню. Согласитесь, она прелестна.

Она была не просто прелестна, она была восхитительна, когда летала по сцене в искрометной пляске. Казалось, она излучала веселье и заражала им остальных актеров.

Горацио встал, как загипнотизированный, отошел от костра и начал танцевать вместе с Анной. Девушка кокетливо встряхивала черными кудрями и кружилась все быстрее, а юбки взлетали все выше и выше.

Стрэтмор был увлечен девушкой не меньше, чем герой пьесы.

— Скоро мы увидим знаменитую татуировку, — сказал Айвс. — Она над правым коленом.

Наконец юбки поднялись настолько высоко, что ноги танцовщицы обнажились выше колен. Зал разразился восторженным ревом. Анна продолжала кружиться, вызывая все новые и новые восторженные возгласы.

Люсьен до боли стиснул зубы.

— А что это за татуировка? Цветок?

— Нет, бабочка.

Айвс передал ему бинокль, и во время следующего па Люсьен мог лицезреть пурпурно-черную бабочку на атласной коже девушки чуть выше колена. У Стрэтмора возникло страстное желание схватить прекрасную цыганку, закутать ее в плащ с ног до головы и скрыть от посторонних глаз. Ему хотелось задушить эту обманщицу, но еще больше — прижаться губами к бабочке, которая дразнила и сводила с ума, и целовать ее не отрываясь. Страсть душила Люсьена. Он закрыл глаза, чтобы перевести дыхание. Когда он наконец пришел в себя, занавес уже опускался. Начинался антракт. Люсьен повернулся к своему спутнику.

— Расскажите мне о Касси Джеймс.

— Я вижу, вы увлечены, — улыбнулся Айвс. — Девушке предсказывают блестящее будущее. Из нее получится комедийная актриса, такая как мисс Джордан. Касси появилась на лондонской сцене четыре года тому назад. Ей давали только совсем незначительные роли, и она решила отправиться в провинцию. Я видел ее два года назад в Королевском театре в Йорке в пьесе «Унизиться и победить». Касси была изумительна. Директор «Марлоу» был того же мнения. Он решил, что девушка уже может выйти на лондонские подмостки, и написал для нее «Цыганку». И актриса, и пьеса имеют огромный успех.

Люсьен не был ни удивлен, ни возмущен ее успехом.

— У мисс Джеймс есть покровитель? — спросил он Айвса.

— Я об этом ничего не знаю. Мне кажется, она относится к тому типу женщин, которые предпочитают иметь много любовников.

— А подробнее?

— Я вижу, вы в самом деле увлеклись. К сожалению, я просто не знаю, кто с ней спит. Она ведет себя очень сдержанно для актрисы. В с"

Йорке я видел ее с каким-то мужчиной из колоний, — то ли с канадцем, то ли с американцем.

Она была явно им увлечена. Но я о нем ничего не знаю, — Айвс задумался. — Нанфилд волочился за ней. Я был с ним во время ее дебюта в Лондоне в сентябре. Он вел себя так же, как вы сейчас.

Люсьен почувствовал, что приступ удушья возвращается.

— Ну и как, он имел успех?

— Не думаю, хотя не поручусь за достоверность информации. Я знаю, что Нанфилд делал ей весьма заманчивые предложения.

Люсьен удивился, скольких мужчин «Джейн» удалось обвести вокруг пальца. С ним она была в роли несчастной благородной девушки. В роли… Вот и разгадка. Она все время играла, исполняла самые разнообразные роли. Отсюда и парики, и грим. Она обладала даром перевоплощения. Даже Айвс, который много раз видел Касси Джеймс, блестящую комическую актрису, не смог узнать ее в служанке Салли из «Короны и грифа».

Нерешенным оставался только один вопрос. Почему она преследовала «Геллионов». Возможно, она была возлюбленной Нанфилда и делала это по его наущению либо для того, чтобы раздобыть какую-то информацию, либо просто для развлечения. Возможен и другой вариант. Нанфилд был ее любовником, а потом бросил ее. Теперь девушка пыталась отомстить.

Одно было абсолютно ясно. Девушка опять сделала из него полного идиота.

Антракт закончился. Началось следующее действие «Цыганки». У Горацио и Анны начинается головокружительный роман. Вот-вот сыграют цыганскую свадьбу. В это время появляется герцог Омниум и просит сына простить его. Он узнал, что Горацио был оклеветан кузеном. Горацио мирится с отцом и просит Анну стать его женой. Он предлагает ей богатство и блестящее положение в обществе. Она станет герцогиней. Со слезами на глазах девушка отвергает своего возлюбленного. Она недостойна такого будущего из-за своего происхождения. Молодые люди уже готовы расстаться навек, как появляется цыганский барон в сопровождении хора и танцовщиц с тамбуринами. Барон рассказывает, что Анна вовсе не цыганка. Она — дочь графа. Еще в раннем детстве она была так хороша собой, что ее украли. Все ликуют. Препятствия устранены, и Анна принимает предложение Горацио. Пьеса заканчивается всеобщей пляской вокруг костра. Танцует даже герцог.

Конечно, пьеса была довольно нелепа и не имела никакого отношения к настоящим цыганским песням и пляскам. Люсьен подумал, что стоит рассказал о ней Никласу. Он был знатоком цыганских обычаев и, конечно, сможет обнаружить массу несуразностей. Тем не менее спектакль был веселым и захватывающим, а Касси Джеймс — очаровательна.

Аплодисменты затихли и актеры покинули сцену.

— Я собираюсь поискать Клео, — сказал Айвс. — Вы пойдете со мной в артистическую или простимся сейчас?

— Я пойду с вами, — ответил Люсьен, снимая плащ с кресла. — Вы не можете себе представить, как мне не терпится увидеть несравненную мисс Джеймс.

Глава 12

В артистической гостиной толпились актеры, актрисы и их многочисленные друзья. Кит всегда чувствовала себя неуютно во время этих сборищ после спектакля. Она стояла, прислонившись к стене, а дюжина поклонников обступила ее полукругом. Мужчины наперебой осыпали ее комплиментами, и каждый пытался привлечь к себе внимание девушки. Кит отвечала остроумными шутками и приводила окружающих в еще больший восторг.

Когда один из поклонников обратился к ней со словами: «Мисс Джеймс, вы сегодня просто ангел», — она машинально ответила: «Если ангелы действительно на меня похожи, то следует срочно заняться их перевоспитанием». Толпа захохотала. Один из молодых щеголей обратился к ней с прочувствованными словами:

— Почему вы не принимаете моего предложения? Я бы хотел стать вашим покровителем и защитником.

— Мужчины постоянно предлагают защищать меня, — ответила Кит, задумчиво глядя на молодого человека, — но я до сих пор не могу понять, от кого или от чего.

В ответ посыпались предположения о том, что представляло для актрисы наибольшую опасность. Назывались самые различные имена и причины для беспокойства. В это время Кит краем глаза следила за остальными посетителями гостиной, пытаясь обнаружить на чьем-либо лице испуг, удивление или какую-то реакцию, которая помогла бы ей в ее поисках.

Она заметила лорда Айвса, покидавшего комнату с улыбающейся Клео. Если верить тому, что говорила Клео, он был вполне достойным молодым человеком. Других членов Клуба в гостиной не было. Заядлые театралы уже давно посмотрели «Цыганку», и Кит не надеялась узнать этим вечером ничего нового. Кит снова переключила внимание на своих поклонников, когда степенный молодой человек попытался вручить ей религиозный трактат.

— Театр — не место для достойных женщин, — убежденно произнес он. — Прочтите ату книгу, и вы поймете, как заблуждаетесь.

— Людям свойственно ошибаться, — ответила она со слабой улыбкой. — Это свойственно даже богословам.

Ревнитель строгой морали вынужден был отступить, сопровождаемый взрывами хохота.

— Господи Боже правый, да у вас язычок острый как бритва, — заметил мужчина сановного вида, один из наиболее пожилых обожателей.

— А уж Господь-то тут совсем не при чем. Ответ Кит вызвал новый взрыв хохота. Девушка окинула взглядом комнату и… замерла в ужасе. Через толпу, прямо к ней, с нетерпением голодного леопарда, стремительно шел лорд Стрэтмор.

Кит проклинала себя. Она должна была предвидеть, что однажды удача изменит ей. Стрэтмор обладал потрясающей способностью обнаруживать ее.

Первым порывом Кит было скрыться, убежать. Но она заставила себя остаться на месте. Ей не удастся достаточно быстро пробраться через толпу. Кроме того, здесь, среди людей, было безопаснее. Он не сможет причинить ей вреда на глазах у всех.

Но Кит недооценила Стрэтмора. Пока она пыталась собраться с мыслями, он добрался до узкого кружка обожателей, стоявших около девушки. Сегодня вечером он был в своем обличий Люцифера. Он излучал такую злую силу, что все мужчины инстинктивно отступили назад.

Однако его манеры были, как всегда, безукоризненными.

— Сегодня вы были восхитительны, моя дорогая, — сказал он и поцеловал девушку с такой непринужденностью, будто они были признанными любовниками. Не ответить на его нежный поцелуй было совершенно невозможно. Но сияющая улыбка графа пугала Кит. Что он предпримет на этот раз? Кит прижалась спиной к стене и ответила с вызовом в голосе:

— Я рада, что вам понравилось представление.

— Вы не перестаете удивлять меня, моя милая, — сказал он со значением. — Каждый раз, когда я вижу вашу игру, мне кажется, что я встретил удивительную, но совершенно незнакомую мне женщину. Вы потрясающе перевоплощаетесь.

Пока Кит обдумывала ответ, Стрэтмор развернул свой тяжелый плащ, который висел у него на руке. Он был такой огромный, что девушку можно было закутать в него дважды. Именно это и сделал Люсьен. Быстрым движением он оттянул девушку от стены, накинул плащ на плечи и так. плотно укутал ее в два слоя, что ее руки оказались прижатыми к бокам.

— Что вы делаете, черт вас побери, — воскликнула девушка, пытаясь вырваться.

— Вы были недовольны мной, потому что заранее знали, как я поступлю, — ответил он язвительно. — Сегодня я постараюсь это исправить.