Глава 4

В первый же вечер по возвращении в Лондон Люсьен предпринял следующий шаг на пути к вступлению в Клуб. Он побывал на ежемесячном сборище его членов в таверне «Корона и гриф». Его пригласил Родрик Харфорд, предупредив, что лорд Мэйсон тоже будет.

Шел холодный дождь, и Люсьен был рад оказаться в задымленной теплой таверне. Первая комната была битком набита рабочими в грубой одежде. Слуга, с первого взгляда оценив дорогой костюм вошедшего, указал пальцем через плечо:

— Ваши дружки там.

Люсьен прошел по коридору в другую часть здания. Его встретили взрывы хохота. «Геллионы» были в отличном настроении. В «Короне и грифе» он был впервые. Пламя камина и несколько свечей освещали помещение, казавшееся очень уютным в эту ветреную ночь.

Две дюжины мужчин расположились за столами, держа в руках высокие пивные кружки. Большинство из них были молоды, и только несколько человек — в годах.

Здесь была также одна женщина — служанка. Высокого роста, пышнотелая, с сильно накрашенным лицом и неряшливой копной рыжих кудряшек, торчавших из-под чепца. Она так и сыпала во все стороны дерзкими шуточками. Ее поразительно тонкая талия была туго перетянута передником, и это еще больше подчеркивало прелести ее фигуры. Однако мужчин привлекали не столько они, сколько ее острый язычок и выговор кокни. Люсьен услышал, как один из молодых людей спросил ее с упреком:

— Почему это ты вдруг перестала меня любить?

Она язвительно ответила:

— Время экономлю.

Все расхохотались. Когда гогот стих, другой молодой человек объявил:

— Ты завоевала мое сердце, Салли, душечка! Пойдем со мной сегодня вечерком, прокатимся в Гретна Грин.

— Всю дорогу трястись на твоем тощем коняге? — она качнула пышными бедрами. — Я найду себе что-нибудь получше здесь, в Лондоне.

Двусмысленная шутка привела всех в буйный восторг. Когда шум улегся, неудачливый кавалер продолжал с плотоядной усмешкой:

— Лучшего ездока, чем я, ты не найдешь, Салли.

— Брось ты, парень. Тебе и невдомек, как скакать верхом. Могу доказать, если хочешь, — язвительно ответила девушка.

— Это как же? — заинтересованно спросил он.

Девушка подняла кувшин и наполнила ему кружку.

— А вот как. Если бы у вас всех была хоть капля ума, все мужчины скакали бы только в дамских седлах.

Эти слова вызвали такой взрыв смеха, что стены задрожали. Смеялся даже Люсьен. Выиграв поединок, девица удалилась, игриво покачивая бедрами. В ней было столько чувственности, что ни один мужчина не мог остаться равнодушным.

— Итак, Люцифер изволил принять приглашение. Мой брат говорил, что это возможно, — эти слова были произнесены низким медлительным голосом. — Вы должны чувствовать себя как дома среди обитателей ада.

Люсьен посмотрел направо и увидел лорда Мэйса, посмеивающегося в темном углу, откуда он мог наблюдать за всем, что происходило в комнате. Такой же высокий и худой, как младший брат, лорд Мэйс производил сильное впечатление своими темными волосами и темными, лишенными блеска глазами.

Приняв слова Мэйса как приглашение, Люсьен занял свободное место рядом с ним.

— Буду стараться.

Он хотел что-то добавить, но замолк, пораженный неожиданным зрелищем. Позади Мэйса стоял деревянный насест, на котором переступала с ноги на ногу огромная серая птица.

— Как зовут вашего друга, кто он? Тонкие губы Мэйса растянулись в подобие улыбки.

— Это Джордж, гриф, в честь которого и названо это место. Хозяин таверны был когда-то актером, а теперь он сдает эту птицу в аренду театру, когда тому требуется нечто подобное. — Он с восхищением посмотрел на грифа. — Производит сильное впечатление, не так ли?

— Безусловно, он создает потрясающую атмосферу.

Появилась Салли с кувшином в одной руке и кружкой в другой. Она со стуком поставила кружку перед Люсьеном.

— Получай, красавчик. Попробуй-ка дьявольского пунша, — с этими словами девушка, покачивая бедрами, удалилась. Хотя служанка все время отводила глаза, а лицо прятала под ярко-красными крашеными волосами, Люсьену удалось разглядеть, что девушка наложила на кожу такой толстый слой краски, как будто пыталась скрыть следы оспы. Излишняя предосторожность. Никому из мужчин и в голову бы не пришло заглядывать ей в лицо.

В кружке оказался горячий эль, смешанный со спиртом.

— Теперь я понимаю, почему этот напиток называют дьявольским, — заметил Люсьен. — Он обжигает, как адский огонь.

— После двух кружек вы сможете декламировать священное писание задом наперед, — ответил Мэйс с сардонической усмешкой.

— Или мне будет это казаться, что, впрочем, одно и тоже. А она, — Люсьен кивнул в сторону служанки, — тоже бывает на ваших церемониях? Она прямо живчик.

Глаза Мэйса сузились.

— А что вы знаете о наших церемониях?

— Ходят слухи, что «Геллионы» переодеваются средневековыми монахами. После церемонии каждый монах выбирает себе партнершу среди «монашек», на роль которых приглашают лучших лондонских проституток. Говорят, что иногда среди «монашек» попадаются и дамы из общества, которые решили поразвлечься. — Люсьен усмехнулся. — Я слышал, однажды, когда «монах» и «монашка» сбросили одежды, выяснилось, что это муж и жена.

Густые брови Мэйса сошлись на переносице.

— Вы прекрасно информированы.

— Если половина членов Клуба пьют как извозчики, трудно сохранить что-либо в тайне, — Люсьен слегка улыбнулся. — То, что я слышал о вашем обществе, показалось мне забавным. Жизнь стала в последнее время на редкость тоскливой и однообразной. Вот я и решил принять приглашение вашего брата.

— Мы делаем все возможное, чтобы разогнать тоску, — Мэйс разглядывал Люсьена с откровенным скептицизмом. — Родрик сказал, что вы хотите к нам присоединиться. Я был удивлен. Вы производите впечатление утонченного человека.

Вы уж слишком денди, чтобы общаться с такими, как мы.

— Люблю контрасты. И интриги, — Люсьен на мгновение замолчал. — Но самое главное, люблю обманывать чужие ожидания.

Мэйс слабо улыбнулся.

— Значит, у нас есть нечто общее.

— У нас много общего, я думаю. Я слышал, вы увлекаетесь механическими игрушками.

Мэйс кивнул. Тогда Люсьен достал из кармана небольшой серебряный предмет конической формы.

— Вы когда-нибудь видели что-то подобное? Посмотрите через отверстие в узкой части.

Мэйс поднес конус к глазам и заглянул внутрь. От восторга у него перехватило дыхание.

— Потрясающе. Наверное, там вставлены линзы, которые разбивают то, что мы видим, на множество маленьких картинок.

— Вы правы, — Люсьен достал второй конус и посмотрел через него. Мгновенно комната превратилась во множество картинок, на каждой из которых была точно такая же комната.

— У меня есть знакомый ученый, который изучает насекомых. Он сказал мне, что у стрекозы фасеточные глаза, и она должна видеть окружающее именно таким образом. Это показалось мне очень любопытным, и я постарался воспроизвести эффект. Линзы изготовил по моему эскизу шлифовальщик, и я собрал их, назвав приспособление «Линзами стрекозы». Ничего лучшего мне в голову не пришло.

В этот момент в поле зрения Люсьена попала Салли. Перед ним одновременно закачалась дюжина пышных бюстов и дюжина осиных талий. Он зажмурился. Эффект был слишком силен.

— Вы делаете и другие механические диковинки? — спросил Маис.

Люсьен отвел «Линзу стрекозы», и Салли предстала перед ним в единственном числе.

— Я конструирую и собираю механизмы сам. Но у меня есть серебряных дел мастер. Он изготовляет мне корпуса.

— Я делаю то же самое, — сказал Мэйс, заговорщицки улыбнувшись. — Многие годы я работаю над коллекцией механических игрушек. Она уникальна. Может быть, я покажу вам ее.

Когда Мэйс попытался вернуть игрушку, Люсьен остановил его.

— Оставьте ее себе, если хотите. Я сделал несколько таких.

— Спасибо, — Мэйс взглянул на Люсьена с благодарностью. — Хотите присутствовать на нашем ритуале?

Успех.

— Я был бы в восторге.

Мэйс поднял конус и стал изучать Салли.

— Слишком пышная дамочка. Девица, которая обычно тут прислуживает, мне больше по вкусу. Она стройнее и не так вульгарна.

— Ив этом мы похожи.

Какой-то человек подошел к Мэйсу, и Люсьен уступил свое место. Стоя с кружкой в руке, он разглядывал окружающих.

Большинство «Геллионов» напоминали ему студентов Университета, скорее невоспитанных, чем порочных. В другом конце комнаты совершенно пьяный молодой человек расстегнул свои бриджи и обратился к служанке:

— Смотри, Салли, что я припас для тебя. Бросив быстрый взгляд, она парировала:

— Видела и получше.

Под дружный хохот побежденный застегивал штаны. Служанка гордо удалилась.

Посмеявшись, Люсьен переключил свое внимание на более зрелых «Геллионов». Среди них были самые известные лондонские распутники. Некоторые из них сидели вместе. К одному из таких столов его подозвал сэр Джеймс Уэстли.

— Рад видеть вас, Стрэтмор. Давно хотел сказать, что мне очень понравилось в Касл Бурн, — баронет икнул и сделал большой глоток пунша. — Вы с Кэндовером молодцы! Все очень хорошо устроили. Я видел, сколько пришлось сделать Кэндоверу. Такая нагрузка свалила бы даже лошадь. Но он все время был гостеприимным хозяином.

Рядом с Уветли сидел лорд Нанфилд, кузен Маиса и Родрика, такой же, как и они, высокий и худой.

— Вам повезло, Стрэтмор, — сказал он игривым тоном. — У вашего друга прекрасные охотничьи угодья! — Его губы растянулись в гадкой усмешке. — Насколько я знаю, вы и Кэндовер — интимные друзья еще со школьных лет.

Нанфилд намекал на любовные отношения, это было несомненно.

— Вы знаете, что такое школа? — ответил Люсьен, не опровергая сказанного, но и не соглашаясь.

— Мальчишки всегда мальчишки, — поддержал его Харфорд, не отрывая взгляда от служанки. Ее бюст зазывно колыхался, пока она разливала пунш за соседним столиком. — Но я думаю, — продолжал он, — было бы неплохо, если бы в школах учились и девочки. Это сделало бы уроки намного интереснее.

При этих словах в глазах лорда Чизвика, сидевшего за тем же столиком, вспыхнул нескрываемый интерес. Лорд был сыном епископа, но жил он так, как будто поставил своей целью нарушить как можно больше заповедей Господних.

— Мне начали надоедать фальшивые монашки, — заявил он. — Хорошо бы в следующий раз нарядить наших подружек школьницами. Получится потрясающий контраст невинности и опыта.

Харфорд задумчиво кивнул.

— Об этом стоит подумать. Вы напомнили мне о дочке егеря. Я за ней волочился, когда мне было четырнадцать.

Последовало подробное описание событий, снабженное самыми живописными деталями. Вслед за Харфордом все остальные ударились в воспоминания. Даже Люсьен внес свою лепту, правда, его рассказ был исключительно плодом воображения. Он не привык обсуждать свои личные дела.

Вечер был утомительно скучен. Темы бесед редко поднимались выше талии. Тем не менее Люсьен считал, что время он потратил не зря.

Часы еще не пробили полночь, а все «Геллионы» считали его уже своим.

Чтобы как-то скрасить однообразие, Люсьен наблюдал за Салли, которая появлялась то там, то тут. Она острила, язвила и развлекала посетителей, успешно отбиваясь от откровенных заигрываний. Безусловно, это была не та женщина, которая могла бы заинтересовать Люсьена. Но в ней было что-то интригующее и что-то очень знакомое. Возможно, он уже встречал ее когда-то.

Ближе к часу ночи большинство гостей разошлись, и Люсьен уже собирался отправиться домой. Но тут он заметил, как лорд Айвс, один из наиболее настойчивых ухажеров Салли, поднялся со своего места и направился вслед за ней, явно с далеко идущими намерениями. И хотя было совершенно очевидно, что девушка может постоять за себя, Люсьен был не в состоянии превозмочь свой инстинкт защитника. Он пожелал доброй ночи тем из своих собеседников, кто еще бодрствовал, и направился вслед за Салли и Айвсом. Таверна представляла собой лабиринт из бесчисленных каменных переходов. По одному из них направилась служанка, громко стуча каблуками. Она свернула налево, потом еще раз налево, наконец, оказалась в кладовке, наполовину забитой бочонками. Салли, видимо, не замечала, что Айвс следует за ней. Она поставила свечу на один из бочонков, чтобы вылить эль из кувшина.

Люсьен остался стоять в темном коридоре. Если его помощь не потребуется, он незаметно исчезнет. Его репутации развратника может сильно повредить заступничество за особу женского пола, подвергшуюся домогательствам. Тем более что в тех местах, где собирались «Геллионы», женщинам постоянно не давали прохода.

Когда служанка выпрямилась, раздался заигрывающий голос Айвса:

— Раз уж ты не желаешь прокатиться со мной, милашка Салли, то давай здесь быстренько покувыркаемся.

Девушка начала опорожнять кувшин и добродушно ответила:

"Когда б тебя я пожелала,

Чего в помине нет,

То пользы было б мало,

От девушки тебе.

Путь разжигает страсть вино,

Лишает мужества оно».

Люсьен был поражен, услышав шекспировские строки из уст служанки. Хотя почему бы Салли и не наслаждаться стихами великого поэта, как это могла бы сделать аристократка.

Айвс не был так искушен в литературе, поэтому просто сказал:

— Если ты во мне сомневаешься, можешь испытать. Я докажу, что прав.

Салли затрясла головой так, что все ее рыжие кудряшки запрыгали.

— Моего дружка зовут Кэйн-убийца, и уж он не потерпит, если я еще с кем-то тут займусь, — она оттолкнула Айвса. — Иди домой, парень, и проспись хорошенько.

— Ну хоть поцелуй меня разок, один разок. Прежде чем она успела ответить. Айвс впился губами в ее рот и запустил руку в вырез платья, скрывающего пышную грудь. Люсьен понимал, что Айвс не представляет реальной опасности. Но он был настолько пьян, что мог не заметить сопротивления девушки и не рассчитать собственных сил. Этот случай напомнил Люсьену недавнее происшествие в Касл Бурн. Он решил вмешаться.

Но не успел он даже войти в кладовку, как Салли сильно наступила на ногу своему обожателю. Айвс взвизгнул и поднял голову.

— Почему ты так сделала? — пробормотал он, не убирая руки с ее бюста.

— Чтобы избавиться от тебя, бездельник, — ответила Салли, переводя дыхание.

— Не уходи, — заскулил Айвс, поглаживая аппетитные округлости грудей и не отпуская девушку.

Салли оттолкнула его и, вырвалась из объятий. Прежде чем он снова приблизился к ней, она высвободила из-под платья огромную накладную грудь и бросила ее в лицо изумленного Айвса.

— Этого ты хотел? На, получай! Желаю хорошо развлечься!

Айвс испуганно отскочил в сторону. Что-то мягкое, похожее на подушку, стукнуло его по носу и упало на пол. Айвс остолбенело разглядывал ватные округлости. Наконец он поднял глаза на служанку. Теперь платье висело на ней свободными складками, прикрывая гораздо более скромную фигуру.

Надо отдать должное молодому человеку. Придя в себя, он расхохотался.

— Так ты обманщица, Салли, сердца у тебя нет!

— А сердце тут ни при чем. А теперь убирайся, мне надо работу закончить!

— Прости меня. Я плохо себя вел, — ответил Айвс. — Ты будешь тут в следующий раз, когда мы соберемся?

— Может, да, а может, и нет, — пожала плечами девушка.

Айвс послал девушке воздушный поцелуй и вышел из комнаты через другую дверь, ведущую к главному входу в таверну. Салли смотрела ему вслед, когда раздался сдержанный смех Люцифера. Она подпрыгнула от неожиданности, оглянулась и заметила его в темноте коридора.

— А это, кажется, Люцифер собственной персоной, — язвительно произнесла девушка. — Ну как, насладились представлением?

— Весьма, — ответил он, входя в кладовку. — Я подумал, что тебе может понадобиться моя помощь, но, кажется, ошибся.

— Люцифер-спаситель? — спросила она с нескрываемым сарказмом. — А я-то думала, тебе нужна моя накладная задница.

Теперь, когда девушка сняла накладной бюст, было видно, что настоящей была только тонкая талия. Стоило убрать мощные накладные бедра, и глазам Люсьена сразу открылась женственная стройная фигура, которая оказалась гораздо привлекательней чрезмерно раздутых ватных форм.

— Почему ты скрываешь свою фигуру? Она у тебя замечательная.

— Может, тебе и нравятся тощие женщины, а большинство мужчин любят грудастых баб с мощной задницей.

Люсьен усмехнулся.

— Тебе все шутки, твое сиятельство, а мне из-за этих подушек перепадает три лишних соверена в неделю, — язвительно продолжала девушка.

— Я вовсе не смеюсь над тобой, — ответил Люсьен. — Я всегда восхищаюсь умом, где бы его ни находил.

Она кивнула в ответ. Казалось, комплимент привел ее в замешательство.

Люсьен поразился врожденной чувственности, исходившей от девушки и не имеющей ничего общего с вульгарностью ее фальшивой фигуры. Он стоял достаточно близко, чтобы разглядеть ее лицо. Кожа под толстым слоем краски была ровная, без оспин. Девушка, конечно, была гораздо моложе, чем он предполагал вначале.

— А без грима ты будешь гораздо симпатичнее, — сказал он.

Девушка подняла голову и бросила на него молниеносный возмущенный взгляд.

— А я тебя не спрашиваю, милорд. Уж я-то знаю, что мне делать.

Глаза девушки были ясными и сверкающими, но в темноте Люсьен никак не мог разобрать, какого они цвета. Его не оставляло ощущение, что эту девушку он где-то видел.

— По-моему, я тебя уже встречал. Может быть, ты выступала на сцене? Салли была возмущена.

— Я хоть и служанка, но честная девушка.

— Ну, не все же актрисы — шлюхи.

— Почти все.

Прежде чем Люсьен успел возразить, снизу послышался голос хозяина:

— Салли, где тебя черти носят?! Девушка подобрала накладные груди и отвернулась.

— Уж ты извини, мне надо запихнуть эту штуку назад.

Люсьен с удивлением почувствовал, что ему совсем не хочется уходить. Салли заинтриговала его, и он хотел узнать о ней побольше. Это было особенно странно, ведь он никогда не волочился за служанками.

— Передай Каину-убийце, что он счастливый человек, — сказал Люсьен на прощанье.

Он вышел из таверны, но продолжал думать о ней. Он надеялся, что лорд Мэйс пригласит девушку на следующую оргию, и тогда Люсьен сможет узнать ее даже в монашеском платье.

Кит прислонилась к бочонкам. Ее сердце учащенно билось. До чего же она была глупа! Болтать с одним из подозреваемых! А особенно с лордом Стрэтмором. От его взгляда из-под полуприкрытых век ничего не могло укрыться, а редкое обаяние делало его особенно опасным. Наверное, здесь обитает дух служанки, подававшей пунш в давно ушедшие времена. Он-то и заставлял Кит соревноваться со Стрэтмором в остроумии.

Но нельзя допустить, чтобы это повторилось. На этот раз Стрэтмор не узнал в ней горничную из Касл Бурн, но следующая встреча может оказаться для нее гибельной.

Кит решила поработать в «Короне и грифе», потому что надеялась, что сможет разобраться в характерах «Геллионов», проведя с ними один вечер.

Белла, подавальщица, работавшая здесь постоянно, вовсе не хотела пропускать вечеринку, сулившую кучу чаевых. Но Кит обещала вернуть ей все чаевые и прибавить к ним пять фунтов.

Белла согласилась, хотя ее беспокоила щедрость Кит. Девушка хотела знать, зачем леди понадобилось все это. Тогда Кит, не моргнув глазом, придумала трогательную историю. Она — сестра одного из «Геллионов» и заключила пари, что сможет так изменить свою внешность, что даже ее собственный брат не узнает.

Затея Белле пришлась по вкусу. Она представила Кит как свою двоюродную сестру, которая заменит ее на время болезни, и объяснила девушке, что ей придется делать. В общем, вечер прошел хорошо. Едкое остроумие помогло девушке скрыть отсутствие опыта, и никто не догадался, что она — не настоящая служанка.

— Салли, — снова раздался снизу голос хозяина, — хватит бездельничать, иди мыть комнату.

Поправив фальшивый бюст, Салли поспешила на зов. Девушке было очень тяжело изображать существо, так не похожее на нее саму. Но постепенно она втягивалась в новую роль.

По крайней мере, — мрачно подумала Кит, — я уже начала привыкать к приставаниям пьяных мужчин и вскоре стану большим специалистом в том, как надо избегать навязчивых объятий и поцелуев».

Интересно, как бы поцеловал ее лорд Стрэтмор? Наверное, он улыбнулся бы ей своими золотисто-зелеными глазами, а прикосновение его губ было бы легким, но уверенным. Вряд ли женщине захотелось бы сбежать от него…

Эта мысль заставила девушку вздрогнуть и ускорить шаг. В одном она была уверена: он не похож на других.