Глава 16

— Кто научил тебя лечить душу? — спросила Сара, немного успокоившись.

— Я научился делать это на собственном опыте. Тебе стало лучше или хуже после того, как ты увидела себя моими глазами?

— Лучше. Это длилось какое-то мгновение, но я увидела себя прекрасной. Я больше никогда не буду чувствовать себя ущербной. — Она состроила гримасу. — Глупо было так расстраиваться из-за шрамов, которые никто не видит.

— За этими шрамами скрывается многое: годы боли, когда ты заставляла себя учиться ходить, хотя легче было бы остаться в инвалидной коляске. — Перегрин положил ей руку на правое бедро. — За этими шрамами скрываются потери: потеря молодого человека, за которого ты хотела выйти замуж, невозможность кататься верхом, танцевать, пользоваться той свободой движений, которая присуща всем молодым людям. — Он нежно провел ладонью по ее ноге. — И возможно, эти шрамы лишили тебя способности жить по тем высоким требованиям, которые ты сама к себе предъявляла. — Микель прикрыл ее бедро одеялом. — Ты должна научиться жить, не думая о них.

Сара посмотрела мужу в глаза.

— Ты обладаешь колдовством.

— Не думаю, просто я наблюдаю за людьми и пытаюсь понять их. Иногда это бывает очень полезно.

— Потрясающее искусство! — Сара посмотрела на мужа с любопытством и благоговением. — Ты умеешь и себя хорошо понимать?

— Скорее всего нет, — ответил Микель после некоторого раздумья. — Это не приносит никакой практической Пользы.

— Но ты сильно отличаешься от других людей, — сказала, рассмеявшись, Сара.

— Сомневаюсь, — сухо заметил он. — Таким сделало меня мое прошлое. Наверное, ни у кого нет такого. — Пальцы Микеля ползали вверх-вниз по руке жены. — Ну что, продолжим нашу Лекцию или хватит на сегодня?

— Ты рассказал мне много интересного, и ты совершенно прав, говоря, что мы, англичане, стесняемся своего тела.

Сара посмотрела на свою грудь и только сейчас осознала, что совершенно не чувствует стыда, возможно оттого, что Микель с восхищением смотрит на нее.

Микель все еще был в кафтане. По всей вероятности, ему не хотелось пугать жену видом своего голого тела. Взгляд Сары упал на завиток черных волос, торчащих из-под расстегнутого ворота мужа.

— Я никогда не видела голого мужского тела, — заметила она.

— Это легко исправить, — ответил Микель, проследив за ее взглядом.

Сара покраснела, но промолчала.

— Есть ли различия в сексуальных отношениях между людьми в других странах? — спросила она спустя минуту.

Микель подпер голову левой рукой и с любопытством посмотрел на жену.

— Везде признается, что между мужчиной и женщиной существует страсть. Где-то она порицается, где-то нет. Сексуальные отношения между мужчиной и женщиной за висят от обычаев разных народов.

Микель начал водить пальцами по шее и груди-Сары, и она почувствовала, что это действует на нее возбуждающе.

— Существует интересный парадокс между Востоком и Западом, — продолжал Перегрин. — В вашей стране женщине предоставлена большая свобода, поэтому она должна учиться защищать свою девственность. В странах же Востока общение женщины с мужчиной ограничено. Она может общаться только с мужем, и, как ни странно, это дает ей большую сексуальную свободу. Например… — Микель начал водить средним пальцем руки вокруг левой груди Сары, стараясь не задевать соска, — начиная с раннего христианства отцы церкви учили, что воздержание — прямая дорога на небеса, а учителя древней таоистской философии — что все в природе взаимосвязано и влияет друг на друга. Существует оппозиция начал янь и инь. Янь ассоциируется с мужским, светлым, активным аспектом бытия, солнцем и жизнью. Инь — с аспектом женским, темным, пассивным, луной и смертью. Янь — весенне-летний период, инь — осенне-зимний. Когда оба начала уравновешены, все в жизни гармонично. Согласно таоистам, сексуальные отношения между мужчиной и женщиной ведут и к духовной гармонии.

— Я правильно поняла, мужчина — это янь, а женщина — инь? — сказала Сара, которой было приятно, что муж ласкает ей грудь.

— Умница! У тебя философский ум, — ответил Микель, начиная ласкать ее вторую грудь. — Хотя на самом деле не все так просто. Даже в самом агрессивном мужчине имеется некоторое количество начала инь, а в самой пассивной женщине есть немного от янь.

Ласки мужа отвлекали Сару, и она пыталась сосредоточиться.

— В тебе больше от янь, — сказала она, — потому что ты очень сильный.

— А в тебе, милая Сара, преобладает инь, так как ты прекрасная и желанная женщина.

Он положил ей обе руки на грудь, внимательно посмотрел в глаза, нагнулся и поцеловал. Его рот был янь — агрессивный и требовательный, ее — инь, берущий и жаждущий. У нее возникло желание отдаться ему, подчиниться его воле.

Поцелуй длился, и Сара почувствовала, как ее энергия начинает преобразовываться. В ней возникало янь, и вместе с ним появилось страстное желание исследовать глубины его рта, как он исследовал ее. Она стала более требовательной. Микель тоже изменился, стал более берущим, жаждущим. В процессе дальнейших поцелуев Сара вдруг сделала открытие, что давать и получать взамен — прекрасно.

Чувствуя, как от желания у нее закружилась голова, Сара прервала поцелуй и спросила:

— Чему еще учат таоисты?

— Многому… — отмахнулся Мнкель, которому хотелось поскорее покончить с лекцией и перейти к демонстрации.

Сейчас он целовал Саре грудь. Ее соски отвердели, и он чувствовал, что в ней возникает ответное желание.

Огонь ее желания вызвал в Перегрине такую страсть, какой он не знал раньше. Он уже поднял руку, чтобы расстегнуть кафтан, но вовремя остановился. С трудом подавив желание, он откинулся на подушки. Черт возьми, он опять чуть не наделал глупостей. Она полностью доверилась ему, а он был на грани того, чтобы вновь взять ее силой. Почему она так возбуждающе на него действует? Выругавшись про себя, Микель закрыл глаза и стал ждать, когда успокоится его стучащее сердце.

Взяв себя в руки, Перегрин открыл глаза и с улыбкой посмотрел на Сару.

— Соединяясь, мужчина и женщина влияют друг на друга, как влияют друг на друга земля и небо. Совокупление мужчины и женщины — верх блаженства. Книги тао-истов учат, как его достигнуть.

— Наверное, их книги пользуются большим успехом, — тихо заметила Сара.

— Очень большим, — поддавшись искушению снова ласкать ее нежную кожу, Перегрин откинул одеяло и положил руку Саре на живот. Если его опять охватит желание, он сумеет вовремя остановиться. — В китайской поэзии много образности, которая при переводе теряет смысл. — Он положил ладонь на треугольник светлых вьющихся волос внизу живота, и Сара замерла. — Женский оргазм, например, они сравнивают и называют распустившимся пионом или золотым лотосом.

Пальцы Перегрина раздвинули складки самого чувствительного места внизу живота.

— Ах… — выдохнула Сара, закрывая глаза. — Я… я так люблю поэзию.

— Тогда тебе будет интересно узнать, что то место, которое я сейчас ласкаю, называется драгоценным уступом. Согласно учению таоистов, женское инь становится сильнее, когда она тоже находит удовольствие в том, что занимается любовью.

— А как… как называется мужской орган? — спросила Сара.

— По-разному: крепкое копье, набухший гриб, коралловый ствол. — Перегрин замолчал, вспоминая другие названия и пытаясь их перевести на английский, потом добавил: — Жадеитовый камень.

— Последнее звучит странно, — сказала Сара, — ведь жадеит зеленого цвета. Мне больше нравятся другие названия.

Микель рассмеялся.

— Жадеит может быть разным — белым, желтовато-коричневым, темно-коричневым. Все зависит от сорта камня.

Внезапно Сара почувствовала в себе преобладание начала янь и стала развязывать кушак на кафтане мужа.

— Каждая лекция должна быть наглядно подкреплена, — сказала она.

Смущенная, но полная решимости, она развязала кушак и раздвинула полы кафтана. Положив руку на грудь мужа, она начала гладить жесткие курчавые волосы. Они пружинили и щекотали ей ладонь. Она провела руками по его торсу, ощупывая сильные мускулы и крепкие кости. Ее рука двинулась дальше вниз и дошла до кораллового ствола. Сара взяла его в ладони. Он был гладким, теплым, но пока недостаточно твердым. Сара сжала его, и он затвердел. Микель застонал и стал осторожно двигать им в ее руках. Сара пришла в восторг: оказывается, она тоже может доставить удовольствие мужу. Ее пальцы немного сжались, и по телу Микеля пробежала дрожь.

Микель откинулся на спину, грудь его вздымалась.

— Пора заканчивать лекцию, милая Сара, — сказал он. — Моему терпению пришел конец. Я не могу больше сдерживаться.

Он сдержал слово и не тронул Сару без ее желания. Но чего она хочет сейчас?

Стыдливость Сары как рукой сняло. Она облизала пересохшие губы и ответила:

— Не надо себя сдерживать.

Микель изучающе посмотрел на нее.

— Тогда давай вернемся к драгоценному уступу. — Он лег на бок и стал ласкать Саре интимное место. — Женщина — бесконечный источник инь, и это повышает ее потенцию.

Нежные прикосновения мужа возбуждали Сару, но ей хотелось большего. Она хотела не только получать, но и отдавать.

— Я думаю, будет более гармонично, если мы соединим начало инь с началом янь, — сказала она, придвигаясь к мужу.

Микель остановил ее протянутую руку. По его лицу тек пот.

— Тебе не надо этого делать ради меня, — сказал он.

— Я и не собираюсь, — ответила она, откидываясь на подушки и притягивая мужа к себе. — Просто учение таоистов мне нравится больше, чем индусский обычай.

— Ах, Сара, Сара… — прошептал Микель.

Он накрыл ее рот поцелуем, осторожно раздвинул ей ноги и плавно вошел в нее.

Сара напряглась, ожидая боли, но ее не последовало. Она стала поднимать и опускать бедра, ощущая приятное движение внутри себя.

— Ты настоящий последователь теории таоистов, — рассмеялся Микель, — но будет лучше, если мы станем работать в тандеме. Повторяй мои движения.

Сара повиновалась. Ритмичное движение в такт с мужем было легким и приятным. Тогда в саду она была напугана его мужской силой. Сейчас все было по-другому: они делились друг с другом своей энергией. Его сила и энергия переходили к ней, ее — к нему, в результате получалось удовольствие.

Полы бархатного кафтана закрывали их, образуя кокон. Сара обхватила руками талию мужа, продолжая ритмично двигаться. Затем ее руки скользнули вниз, ощущая крепкие мускулы его бедер и ягодиц.

Движения стали медленнее, он вошел в нее последний раз и, усталый, упал на нее. Сара закричала от удовольствия и расслабилась. Даже в последнем мгновении их любви была гармония.

Сара спала в объятиях Перегрина. Полы кафтана укрывали ее, давая дополнительное тепло.

Проснувшись, она не знала, как долго они спят. Может быть, два, а может, три часа. Когда она открыла глаза, лампы еще горели, освещая комнату мягким светом. За окном виднелось ночное небо.

Нежась в постели, Сара подумала о том, как хорошо спать рядом с мужем, укрывшись его одеждой. Возможно, арабские принцы и принцессы спят именно так, и покровом им служит низкое звездное небо пустыни. А может, это только ее фантазия.

Сара шевельнулась и увидела перед собой открытые глаза мужа. Осмелев, она скользнула рукой вниз по его животу, чтобы узнать, на что он сейчас способен.

— Женская сущность инь неистощима, чего нельзя сказать о мужском янь, — сказал, улыбаясь, Микель.

Сара засмеялась, почувствовав, как оживает под ее рукой его плоть.

— Мне кажется, что он просто немного устал, — заметила она.

Перегрин расхохотался.

— Многие восточные религии верят в перевоплощение. Каждая душа живет много жизней. Если это правда, то в одной из своих ты была куртизанкой.

Сара отдернула руку и робко спросила:

— Мне не следовало этого делать?

— Я сделал тебе комплимент, милая Сара. Можешь смело продолжать в том же духе.

— Ты хотел, чтобы я научилась любить свое тело, и я это сделала, — сказала Сара с озорной улыбкой. — Мы вместе изучили его, теперь будет справедливо познать твое. — Идея ей самой так понравилась, что Сара даже приподнялась, опершись на локоть.

Лицо Перегрина подернулось легкой дымкой грусти, но он быстро совладал с собой. Не понимая, что с ним, Сара вопросительно смотрела на него.

— Раз того требует справедливость… — сказал он бесстрастным тоном.

Получив разрешение, Сара не смогла отказаться от искушения получше разглядеть тело мужа. Микель лежал на боку, и она легко стянула один рукав, затем повернула его на спину и сняла весь кафтан. Сейчас он лежал перед ней совсем голый.

К своему великому удивлению, Сара увидела, что его кожа такая же белая, как и у нее. Загорелое лицо и руки ввели ее в заблуждение, и она думала, что он смуглый. Черные вьющиеся волосы еще больше подчеркивали белизну его кожи.

Сара погладила волосы у него на груди и внезапно заметила на плече кровоподтек.

— Что это за странное пятно? — спросила она.

— Это твоя работа, моя маленькая зверюшка, — ответил он с нежностью.

— Моя? — Сара внезапно вспомнила, как буйно она реагировала на его ласки, как неистово отвечала на поцелуи, как ее руки сжимали его тело, и ей стало стыдно. Стараясь скрыть смущение, она стала рассматривать его сильную мускулистую руку, сравнивая его самого с ожившей греческой скульптурой, но еще более прекрасного, чем мраморное изваяние, потому что в нем горел огонь жизни.

Продолжая восхищаться телом мужа, Сара провела ладонью по его бедру и заметила что-то похожее на татуировку, напоминающую очертания буквы X. Рядом с ней был шрам в виде креста. Сара провела по нему пальцами. Его мускулы напряглись.

Сара посмотрела в глаза мужа, пытаясь понять, что плохого она опять сделала. Неужели ее муж страдает излишней скромностью, или ему ведомо чувство стыда?

Микель молчал, но в его взгляде появилось что-то от взгляда затравленного зверя.

Начиная чувствовать неловкость, Сара обняла мужа и погладила его по спине. Ее пальцы ощутили неровности, чем-то похожие на рубцы. Нахмурившись, она вспомнила, что ощущала те же неровности, когда, занимаясь любовью, гладила ему спину. Она села и стала переворачивать Ми-келя на живот. Он не сопротивлялся.

Сара посмотрела на его спину и застыла от страха. Вся она была покрыта скрещивающимися рубцами; одни из них были едва заметны, другие выступали явственно, образуя причудливый рисунок.

— Боже! — прошептала Сара.

Такие рубцы остаются после неистового избиения кнутом, и она знала это. Сара посмотрела в лицо мужа и увидела, что он неотрывно наблюдает за ней. Интуитивно она поняла, что эти рубцы для него такая же травма души, какой были ее шрамы для нее самой.

— Что… что произошло с тобой? — спросила Сара.

— Я был рабом. — В голосе Перегрина не было и тени эмоций.

Сара тяжело сглотнула и снова посмотрела на рубцы.

— Ты не из тех людей, которым можно приказывать, — заметила Сара.

— Нет, — последовал короткий ответ, который вылетел, как камень из пращи.

Представив себе, как жестоко и совершенно не похоже на ее собственную проходила жизнь мужа, Сара была готова разрыдаться. Что она может сделать, чтобы утешить его? Только излить на него свою любовь. Наклонившись, она поцеловала самый длинный и грубый рубец, ощущая губами его неровность.

— Похоже, твое тело какое-то время принадлежало не тебе, — прошептала Сара, продолжая руками и губами ласкать безобразные рубцы, которые испортили прекрасное тело Перегрина. — Но я верю, что им не удалось сломить твой дух.

По его телу пробежала дрожь. Микель перевернулся на спину и привлек к себе Сару. В его поцелуе не было ничего эротичного, а лишь благодарность за то, что она поняла его.

До сегодняшней ночи Сару пугала его мужская сила, но за последние несколько часов она многому научилась. Когда она увидела в зеркале свои безобразные рубцы, то боль и гнев охватили ее, но Микель утешил и вылечил ее своей бесконечной нежностью. Чем она может отплатить ему? Только своей ответной страстью.

В этом нет ничего непосильного, так как занятие любовью доставляет и ей самой огромное удовольствие.

Если раньше Микель был осторожен и сдержан, то сейчас его страсть обрушилась на нее, как раскаленная лава.

Сара неистово отвечала на его ласки. Это была сумасшедшая любовь в кратере ожившего вулкана. Она отвечала благодарностью на благодарность, страстью на страсть. Это было дикое состязание двух людей, желающих отблагодарить друг друга. И конечно, это не могло длиться долго. Обессиленные, они долго лежали, переводя дыхание.

Микель молча скатился на бок, привлек к себе Сару и уткнулся лицом ей в волосы. Счастливые и усталые, они заснули в объятиях друг друга.

Перегрин медленно открыл глаза и обнаружил, что его голова покоится на груди жены, а его руки сжимают ее в объятиях. Наступил рассвет, и лампы догорели. Сара тихо спала, и под его головой билось ее сердце. Он не шевелился, чтобы не разбудить ее. Ему многое нужно было обдумать, пока она не проснулась.

Какой дьявол в него вселился? Ему нравилась Сара, и он чувствовал себя ответственным за ее бесчестье, поэтому и женился, совсем не думая о последствиях такого брака. Подспудно он считал, что брак ничем не будет отличаться от его коротких, ни к чему не обязывающих связей. Он всегда умел разделять секс и бизнес. Когда возникала необходимость, он не отказывал себе в удовольствии поразвлечься со знаменитыми куртизанками, которые хорошо знали свое место и некогда не задавали вопросов. Много лет он дружил с несколькими женщинами, которых охотно посещал, когда бывал в городах, где они жили. Ему нравилось вести с ними беседы, при желании заняться любовью. Это его никогда ни к чему не обязывало. Вот почему он думал, что брак — это то же самое: веселье, физическое удовлетворение и никаких обязанностей.

На деле оказалось, что брак с Сарой сорвал с него маску и обезоружил его. Когда он почувствовал, что Сара все еще страдает от старых ран, полученных во время несчастного случая, ему, естественно, захотелось утешить ее. Однако каким-то непостижимым образом, утешая ее, он сам лишился своей защиты.

В некотором отношении шрамы украшают мужчину, служат ему напоминанием, что он должен отомстить за них. Его исполосованная спина никогда ему раньше не мешала. Лежа в постели с женщиной, он никогда до конца не раздевался. Не хотел он этого делать и сейчас. Но уж коли жена обнаружила его покрытую рубцами спину, почему это его так обеспокоило?

Потому что обычно он знал, чего хочет, и редко анализировал поступки. Но сейчас он пытался добраться до глубин сознания, стараясь понять, почему его реакция была такой сильной.

В конце концов Перегрин пришел к выводу, что нежность Сары задела чувствительную струну. В нем заговорил мальчик, которого выпороли много лет назад и который тогда искал сочувствия, но не нашел. Каким-то образом Саре удалось выманить на свет душу того обиженного мальчика и освободить ее от боли. Вот почему он, взрослый мужчина, так болезненно реагировал на ее открытие. Такая реакция была для него как гром среди ясного неба, и не дай Бог, чтобы такое повторилось.

Облокотившись на подушку, Перегрин посмотрел на Сару. Она выглядела юной и невинной; золотые волосы рассыпались по подушке, напоминая солнечные лучи. В теле этой хрупкой женщины скрывалась сильная натура. В ней было сострадание к чужой боли и умение быть благодарной. С какой силой страсти она отвечала на его ласки, хотя еще вчера была девственницей.

Возможно, ему следует стыдиться, что он воспользовался ее слабостью, но он уже не совсем слепой, чтобы не видеть, что и она этого хотела. Сара отвечала страстью на страсть и внесла в их любовь свою лепту — нежность, что тронуло его до глубины души. Именно это и было опасно, так как ему никак нельзя расслабляться. В будущем нужно быть осторожнее, надо держать Сару на расстоянии, чтобы она снова не влезла ему в душу. Это нетрудно сделать, ибо он не собирается постоянно наслаждаться ее обществом, а значит, риск не так уж и велик.

Приняв решение, Перегрин склонился над Сарой и легким поцелуем разбудил ее. Ее ресницы дрогнули, глаза открылись, на губах появилась смущенная улыбка.

— Доброе утро, муж, — сказала она, окончательно проснувшись.

— Доброе утро, жена, — ответил Микель, убирая волосы с ее лица.

Перегрин не успел решить, что скажет Саре, если она попросит его рассказать о годах, проведенных в рабстве. Соврать ей он не сможет, но и говорить правду не в его интересах. Зачем своим рассказом разрушать то прекрасное, что было между ними? Есть вещи, которые лучше держать при себе.

Мудрый взгляд сивиллы заглянул ему в душу. Казалось, Сара прочитала его мысли и, поколебавшись, приняла решение ни о чем не спрашивать.

— Пусть соседняя комната остается гостиной, — прошептала она, потупив взор. — Я пришла к выводу, что спать лучше вместе, чем одной.

— Согласен! — Перегрин, откинувшись на спину, привлек к себе Сару и крепко поцеловал.

Еще до того как их объятия перешли в нечто более серьезное, он знал, что ему досталась мудрая жена, которая не будет задавать лишних вопросов, а значит, он может считать себя счастливейшим человеком.

У Чарлза Велдона было несколько офисов, но все дни он проводил в конторе железнодорожной компании. Будучи директором-распорядителем, он принимал решения по всем вопросам, начиная с финансов и кончая дизайном железнодорожных вагонов, которые производились в Йоркшире.

Секретарь приготовила чай и принесла ему утренние газеты. Велдон пил чай и пробегал глазами заголовки, чтобы знать, что происходит в мире. Обычно он пропускал светскую хронику, но сейчас его взгляд привлекло название «Хеддонфилд». Он задержался на этом разделе и прочитал сообщение: «Леди Сара Сент-Джеймс, дочь герцога Хед-донфилда, три дня назад вышла замуж за принца Перегрина из Кафиристана».

Велдон криво усмехнулся: значит, они не теряли времени даром. Что заставило их так спешить? Возможно, эта сука уже беременна? Ладно, пусть себе наслаждаются, им недолго осталось быть вместе.

Отложив газету, Велдон стал просматривать утреннюю почту. Была уже середина дня, когда к нему пришел Кейн, чтобы сообщить плохие новости.

Кейн всегда был человеком немногословным, а сейчас он просто плюхнулся в кресло и произнес только одно слово:

— Беда.

— Что за беда? — спросил Велдон, оторвавшись от бумаг.

— Помните, вы посылали меня к фермеру в Гемпшир, чтобы подписать у него бумаги на право проезда через его земли? Кроули его фамилия.

— Конечно, помню. Через несколько дней мы приступим к строительству железной дороги на его земле. Так чего он хочет? Опять просит повысить цену? Этот олух должен сказать нам спасибо, что мы ему вообще заплатили.

— Не знаю, чего он хочет, но Кроули и его семья исчезли, захватив с собой все пожитки. Я порасспрашивал соседей, и все говорят, что его нет уже несколько недель. Никто не знает, куда он уехал и когда вернется обратно.

Раздумывая, Велдон нахмурился.

— Кроули продал свою ферму?

— Никто ничего не знает.

Велдон прикусил губу, раздумывая, что могло случиться с Кроули. У него определенно нет денег, чтобы уехать и начать все сначала на новом месте. Наверное, он испугался и сбежал. Велдон пожал плечами: какое ему дело до Кроули? С ним или без него, но железная дорога пройдет через его землю.

— На следующей неделе начнем класть рельсы на его земле, — сказал он. — Кроули исчез, а больше никто не знает, что бумаги не оформлены. Если он вернется, мы заставим его подписать их, но на этот раз он не получит ни гроша.

Отпустив Кейна, Велдон вернулся к работе. Подумаешь, исчез Кроули. Не такая уж это большая неприятность.

Глава 17

Утром Микель уехал по делам в Лондон. Сара проснулась поздно и решила понежиться в ванне. Муж вернется не скоро, так что и у нее есть время поехать в Чепелгейт повидаться с кузеном. После двухнедельного медового месяца вдали от всех пора возвращаться к светской жизни. Когда вечером Микель вернется, она уже будет ждать его дома.

Все это время она чувствовала, что с ее лица не сходит глупая счастливая улыбка. Но это ее мало тревожило. Она была страстно влюблена, и сердце переполняла радость, что брак оказался все-таки счастливым. Правда, она еще многого не знала о своем муже, и он ни разу не сказал ей, что любит, но это не главное. Поступки важнее, чем слова, а он не переставал доказывать, что относится к ней с глубокой нежностью и любовью. В минуты сладостного упоения Микель ласкал ее тело свободно, без всякого стеснения, чего никогда не сумел бы ни один англичанин. Немного смущаясь, Сара раскрывалась под его ласками, как раскрывается на солнце цветок.

И хотя она знала, что ее счастье не вечно, ей не хотелось думать об этом. Сейчас не имеет значения, какую цену она заплатит за него в будущем, — две недели счастья стоят того. А ведь оно может растянуться на месяцы, а если очень повезет, то и на годы…

Приняв ванну, Сара позвала Дженни, чтобы та помогла ей одеться. Пока служанка расчесывала роскошные волосы своей хозяйки, Сара спросила:

— Сейчас, когда ты уже привыкла, скажи мне, тебе нравится Сулгрейв?