Мэри Джо ПАТНИ
      ПОВЕСА
      ТОМ 2
      Глава 14
      Реджи скакал верхом всю ночь. На перекрестках дорог он отпускал поводья, его не интересовало, куда он едет, - лишь бы мчаться вперед.
      Когда Дэвенпорт, покинув Элис, отправился на конюшню, у него так кружилась голова, что на миг показалось - теряет сознание. В таком состоянии было разумнее предпочесть резвому Буцефалу спокойного гнедого гунтера - чтобы не сломать себе шею.
      Губы Реджи скривились в горькой усмешке: а может, это было бы и к лучшему - разом покончить со всеми проблемами.
      Гунтер скакал по дорогам и тропинкам среди полей созревающей пшеницы, волнующейся под дуновением ночного ветерка. Изгороди и придорожные деревья отбрасывали в бледном лунном свете черные тени. Конь нес Дэвенпорта в сторону Шефтсбери, через холмы, долины и пустоши, забирая к югу по безлюдным тропам, минуя спящие деревеньки. В низинах клубился туман, и Реджи чувствовал, как холод и сырость пробирают его до костей в тонкой льняной рубашке.
      Топот копыт отдавался в голове пульсирующей болью. Но мозг его теперь работал четко. Как только к Реджи вернулась способность рассуждать здраво, он пришел к выводу, что ни в коем случае не следовало приглашать Элис Уэстон поселиться у него. Им двигало тогда желание наполнить огромный пустой дом радостным детским смехом, к тому же присутствие семьи управляющей, казалось, никак не могло его стеснить - усадьба была достаточно велика, чтобы обеспечить всем достойные условия жизни. И надежды Дэвенпорта вполне оправдались.
      Молодые Спенсеры были умны, энергичны, хорошо воспитаны, и он получал огромное удовольствие от общения с ними. Проблема заключалась в леди Элис. Его влекло к ней с первой встречи. Если она останется жить с ним под одной крышей, он будет постоянно подвергаться искушению. К счастью, оказалось, что вопреки своей репутации Дэвенпорт в состоянии сопротивляться этому искушению - при условии, что он трезв.
      Чтобы не сорваться и не наделать глупостей, Реджи старался не заигрывать с зеленым змием. Но после нескольких глотков спиртного он уже был неспособен контролировать себя и оценивать последствия своих поступков. К тому же он явно недооценил силу своего влечения к Элис и ее пылкость и готовность к сближению.
      Поддавшись какому-то непонятному порыву, Реджи заказал для Элис наряды, которые были ей куда больше к лицу, нежели обычные строгие платья. Естественно, это распалило его еще больше.
      Как ни странно, сама Элис совершенно не понимала, как она хороша. Вполне вероятно, что в детстве и отрочестве, неуклюжим, голенастым подростком, слишком высоким и неординарным, чтобы соответствовать устоявшимся представлениям о красоте и привлекательности, она могла быть объектом насмешек и с той давней поры так и не научилась видеть в себе прекрасную женщину, которой стала. Впоследствии на первом месте в ее жизни долгие годы стояли работа и ответственность за судьбу опекаемых детей.
      Как бы там ни было, Реджи не ожидал, что жизнь под одной крышей с Элис Уэстон создаст ему столько проблем.
      Он решил, что будет выпивать лишь поздно вечером. Впрочем, Дэвенпорт привык вести ночную жизнь. Несколько вечеров подряд он изрядно напивался в одиночестве, о чем не было известно никому, кроме, разумеется. Мака. Но теперь столь удачно задуманный план Дэвенпорта рухнул.
      Будь Реджи человеком тщеславным, он бы решил, что Элис пришла в библиотеку нарочно, ожидая застать его там. Однако тщеславие не входило в число недостатков Дэвенпорта, поэтому он не сомневался: их встреча была случайной. В то же время Реджи сознавал, что следовало ее предвидеть. И никаких гарантий, что это не повторится, - подобных встреч можно избежать только при условии, что он станет каждый вечер запирать Элис в ее спальне. Повторись все еще раз, и Реджи будет просто не в состоянии вовремя остановиться - это он понимал совершенно отчетливо.
      Дэвенпорт вспомнил, как была потрясена Элис, когда он отстранился от нее и лицо его исказила страдальческая гримаса. Элис Уэстон были присущи ум, житейская мудрость и одновременно какая-то необычайная уязвимость. С ней было интересно спорить, любознательность сквозила в каждом ее вопросе; Реджи нравились ее непосредственность и непредвзятость. Беседовать с Элис было совсем не то, что говорить с Чесси. Разговаривая с бывшей любовницей, Реджи мог не стесняться в выражениях, но Чесси в силу своей малообразованности нередко была не способна уследить за его мыслью.
      В этот вечер Реджи понял, что они с Элис - родственные души, что эта женщина - такая же жертва обстоятельств, как и он, и так же, как и он, личность сильная и неординарная. Правда, между ними было два существенных различия. Элис, как и положено женщине, привыкла сдерживать естественные порывы. И - что куда более важно - Элис нашла применение своим уму и таланту, в то время как сам он закопал их в землю. Он же считался повесой, но куда точнее было бы назвать его никчемным пустозвоном, ибо за свою жизнь он столько всего растранжирил: и деньги, и возможности, а самое главное время, которого уже не вернешь.
      Наконец Реджи натянул поводья, спешившись, привязал коня к дереву и растянулся рядом на мокрой от росы траве. Он страшно устал и был бы рад заснуть, но стоило закрыть Глаза, как голова начинала кружиться, а к горлу подступала тошнота. Поняв, что уснуть не удастся, он остался лежать на земле, глядя в ночное небо широко раскрытыми, бессонными глазами и думая о том, что все его попытки изменить жизнь безуспешны.
      Наконец восточный край неба начал понемногу светлеть, и в предутренней тишине раздалось щебетание просыпающихся птиц. Реджи с любопытством прислушивался к собственным ощущениям - как ни странно, они были для него в новинку, обычно после попойки он крепко спал.
      Когда рассвет окончательно вступил в свои права, Дэвенпорт устало поднялся на ноги и забрался в седло, чувствуя тяжесть и боль во всем теле. Он пустил Коня шагом и ехал так, пока не добрался до перекрестка. Стрелки на придорожном столбе указывали в разные стороны: одна - на Файвхед-Невилл, другая - на Оукфорд-Фитцпэйн и третья - на Стерминстер-Ньютон.
      Свернув налево, он направил коня к Стрикленду. Реджи пытался заставить себя не думать об Элис Уэстон, но безуспешно. Закрутить с ней роман было бы просто, даже очень просто. Было очевидно, что она - по крайней мере какое-то время - благосклонно принимала бы его ухаживания.
      Однако то самое чувство справедливости, которое заставляло его жестоко карать тех, кто, по его мнению, творил зло, не позволяло ему причинить вред человеку, не сделавшему ничего плохого, более того - хорошей, во всех отношениях достойной женщине, хотя подобное определение казалось весьма блеклым, если этой женщиной была леди Элис.
      Реджи решил, что должен удалить Элис из своего дома. Это можно было сделать, вложив часть доходов от имения в ремонт и восстановление Роуз-Холла. Когда пожарище остыло, Дэвенпорт внимательно осмотрел обгоревшие стены и пришел к выводу, что они еще смогут послужить. Если не тянуть с началом работ, подумал Реджи, то Элис и Спенсеры могли бы вернуться в отстроенный Роуз-Холл уже ранней осенью. Его же дом в этом случае снова должен был опустеть.
      ***
      Летние дни длинные, а ночи короткие. Хотя солнце поднялось над горизонтом, время было настолько раннее, что даже фермеры еще досматривали последние сны. Словно мусульманин, совершающий паломничество в Мекку, Реджи каким-то непостижимым образом безошибочно угадал дорогу на Стрикленд. Вскоре местность показалась ему знакомой. Он сообразил, что едет по границе Фентон-Холла.
      Тем не менее Реджи очень удивился, когда тропа сделала крутой поворот и прямо перед ним предстал сидящий верхом на смирном мерине Джереми Стэнтон. Крестный отец Реджи тоже удивился встрече, но на его обветренном лице тут же появилась приветливая улыбка.
      - Доброе утро. Рановато вы сегодня поднялись, - сказал Стэнтон и, бросив на Реджи проницательный взгляд, предложил:
      - Может, позавтракаете вместе со мной?
      Реджи поморщился, лихорадочно подыскивая предлог, чтобы отказаться от приглашения и вместе с тем не обидеть родственника. Дэвенпорт чувствовал себя неловко - небритый, в одной рубашке, на которой к тому же остались зеленые пятна от травы.
      - Боюсь, я вынужден буду отказаться, сэр, - сказал он. - Мне надо поскорее добраться домой.
      Глаза Стэнтона насмешливо блеснули.
      - Мне очень жаль, что вы считаете меня слишком старым и благовоспитанным и потому неспособным помочь вам преодолеть последствия ночной пирушки. Если опасаетесь предстать в таком виде перед Элизабет, то могу вас успокоить: она еще не проснулась. Вы, должно быть, не можете сейчас даже думать о еде, но что скажете о чашечке кофе?
      Поколебавшись, Реджи с кривой улыбкой выдавил:
      - От этого предложения я не в силах отказаться. У меня в самом деле была тяжелая ночь.
      Стэнтон развернул лошадь, и они бок о бок поехали по тропе, а затем по аллее, ведущей к дому, изредка перебрасываясь ничего не значащими словами.
      Усевшись в светлой гостиной за стол, на котором стояли чашки с дымящимся кофе и блюдо с рогаликами, Реджи отхлебнул горячий напиток, сжимая чашку в ладонях, чтобы согреть озябшие пальцы.
      - Вы хоть отдаете себе отчет в том, насколько сейчас похожи на своего отца? - задумчиво спросил Стэнтон, разломив рогалик и намазывая его маслом.
      - Общее сходство, конечно, есть, - согласился Реджи, - но что-то не припомню, чтобы он когда-нибудь выглядел так, словно на нем черти воду возили.
      - Вы слишком молоды, чтобы это помнить, но я-то много раз имел удовольствие лицезреть его в том же виде, что и вас сейчас. И по той же причине, - как бы между прочим обронил Стэнтон, продолжая внимательно следить за выражением лица своего собеседника.
      - Кого вы пытаетесь оскорбить - меня или моего отца? - пробурчал Реджи, чувствуя, что краснеет.
      - Ни того ни другого. - Стэнтон, казалось, нисколько не смущен его реакцией. - Пьянство - это проклятие англичан. С юных лет нам внушают, что умение пить не пьянея - чуть ли не главное достоинство настоящего мужчины. Естественно, мы начинаем пить без всякой меры. Правда, с возрастом, когда у людей появляются определенные обязанности, большинство мужчин начинают понимать, что пьянство мешает успеху в делах и вообще портит жизнь, и сокращают употребление алкоголя. Однако некоторые пьют все больше и больше. - Стэнтон аккуратно положил на рогалик ложку малинового джема. - Мы с вашим отцом частенько сиживали за бутылкой. Должен сказать, что ваш отец был одним из умнейших людей, с которыми мне когда-либо приходилось сталкиваться. Нам с ним бывало очень весело. - Крестный отец Реджи откусил кусок рогалика, прежде чем продолжить, тщательно прожевал его и проглотил. - Да, все это было хорошо и весело до тех пор, пока пьянство едва не разрушило и мой брак, и его.
      - Какое счастье, что я не женат, - мне разрушать нечего, - съязвил Реджи. - Если хотите мне что-то сказать, говорите прямо. Но только учтите, что, хотя я намного моложе вас, я не люблю выслушивать нотации.
      - А я и не собираюсь читать вам нотации, - примирительно заметил Стэнтон. - Просто готов открыть вам глаза на кое-какие вещи, о которых вы, возможно, не знаете.
      - Вы правы, то, о чем вы рассказали, для меня новость, - бросил Реджи. - Насколько я помню, мой отец никогда не позволял себе ничего, кроме кружки эля.
      - Это потому, что он совершенно бросил пить, когда вы были совсем маленьким ребенком. Вам тогда, если не ошибаюсь, было года четыре.
      Реджи, который хотел было подлить себе кофе, замер и бросил на крестного подозрительный взгляд.
      - Я вам как-то уже говорил, что не помню ничего из того, что происходило со мной и моими родственниками до той поры, когда мне исполнилось четыре года.
      - Вероятно, на то есть свои причины, - невозмутимо ответил Стэнтон. Отличный джем. Не желаете попробовать?
      Реджи не хотел. Некоторое время он сидел, хмуро глядя в чашку с кофе, а затем спросил:
      - Вы сказали, пьянство едва не разрушило ваш брак. Что же произошло?
      Стэнтон неопределенно пожал плечами:
      - Однажды утром, а точнее, днем, проснувшись, я обнаружил, что Элизабет и детей в доме нет. Жена собрала детские вещи и вместе с сыновьями вернулась к своим родителям. В течение двух недель она не хотела меня видеть. Более того, сюда приезжал адвокат ее отца, чтобы обсудить вопрос о разводе.
      Реджи с изумлением уставился на собеседника:
      - Но ведь вы с тетей Бет всегда были не разлей вода!
      - Боюсь, не всегда. - На худощавом лице Стэнтона появилось хмурое выражение, вызванное неприятными воспоминаниями. - Когда Элизабет в конце концов все же согласилась со мной поговорить, она заявила, что ей надоело ложиться спать в одиночестве, в то время как я напиваюсь до бесчувствия, что она устала вести домашнее хозяйство и вдобавок управлять имением и не может больше видеть, как дети прячутся от отца, ибо никогда невозможно угадать, что ему взбредет в голову в следующий момент. В общем, она сказала, что черта с два будет это терпеть.
      Реджи попытался представить себе пухленькую, добродушную тетушку Бет сквернословящей, но это было почти так же трудно, как вообразить ее со шпагой в руках. И у него не укладывалось в голове, что дети Джереми Стэнтона могли его бояться. Заинтригованный рассказом крестного, он вынужден был спросить:
      - Ну и что же было дальше?
      - Хорошенько подумав, я решил, что гораздо приятнее проводить ночь в постели с женой, чем наедине с полудюжиной бутылок бургундского. Я сказал Элизабет, что брошу пить. - Стэнтон невесело улыбнулся. - Рассчитывал, что это будет совсем нетрудно. Элизабет заявила, что вернется, только если я полгода не возьму в рот ни капли. В итоге на то, чтобы бросить пить, у меня ушел год. С тех пор я не употребляю спиртного.
      Дэвенпорт вспомнил, что во время визита в Стрикленд крестный ответил отказом на его предложение выпить и пил только воду в тот вечер, когда Реджи у него обедал. Значит, это был не каприз, а выработанная годами привычка, железное правило.
      - А мои родители? У них тоже были какие-то проблемы?
      - Ситуация сложилась совершенно аналогичная. Более того, их семейный кризис совпал по времени с нашим. Именно по этой причине я не знаю многих подробностей. Все происходило на ваших глазах - возможно, вы, попытавшись как следует, что-нибудь вспомните.
      - Что толку, если я и вспомню? - огрызнулся Реджи.
      - Вы могли бы провести какие-то аналогии с вашей собственной жизнью, по-прежнему невозмутимо ответил Стэнтон.
      - Вы хотите сказать, что я не умею пить?
      - Если вы пошли в отца, то скорее всего не умеете. - Стэнтон мрачно посмотрел на Дэвенпорта. - Впрочем, вам виднее.
      Охваченный бешенством, Реджи едва не обозвал Стэнтона старым дурнем, который вмешивается не в свое дело, но что-то удержало его от этого. За последние несколько недель уже третий человек указывал ему на то, что он слишком увлекся алкоголем, причем все эти люди - из числа тех немногих, кто был к нему неравнодушен и искренне желал ему добра.
      Измученный похмельем, бессонной ночью и душевными терзаниями, Реджи, закрыв лицо ладонями, невнятно пробормотал:
      - Возможно, я и в самом деле слишком много пью, но ведь у меня нет ни жены, ни детей. Кому в таком случае от этого плохо?
      - Вам самому, разумеется, - мягко произнес Стэнтон. Повисла долгая пауза. Реджи задумался о том, что уже долгие месяцы он почти постоянно подавлен, и впервые ему в голову пришла мысль о том, что, возможно, это следствие пьянства. Да, сказал он себе, у него нет ни жены, ни детей, но зато у него есть Стрикленд.
      А что, если бы он, напившись, в беспамятстве поставил на карту имение? С замиранием сердца Реджи вынужден был признать, что это вполне могло случиться во время последней поездки в Лондон.
      - Вы правы, мне надо меньше пить, - признал он, не отнимая ладоней от лица.
      - Возможно, это вам в самом деле поможет, - последовал обтекаемый ответ.
      Опустив руки, Дэвенпорт пристально посмотрел на крестного.
      - Вы не могли бы пояснить, что вы хотите этим сказать?
      - Некоторым удается решить проблему, просто сократив употребление алкоголя, - заговорил Стэнтон. - Я пробовал пойти по такому пути, но у меня ничего не вышло. Стоило мне сделать хотя бы глоток чего-нибудь горячительного, и я снова надирался. Единственным выходом из положения стал полный отказ от спиртного.
      - У меня сильная воля, - возразил Дэвенпорт.
      - Я в этом не сомневаюсь. Но силы воли может оказаться недостаточно. Со мной, во всяком случае, дело обстояло именно так.
      - И как же вам удалось добиться своего? Стэнтон усмехнулся.
      - Вы, наверное, будете смеяться, но мне помогли молитвы, - сказал он и, не обращая внимания на изумление, появившееся на лице его крестного сына, продолжил:
      - Я никогда никому об этом не рассказывал, но по-настоящему я начал избавляться от алкогольной зависимости через семь месяцев после того, как от меня ушла Элизабет. Поначалу я пытался пить меньше - это не помогло. Потом я попробовал бросить пить вообще - это тоже не сработало. Я держался несколько дней или даже недель, а потом мне начинало казаться, что проблема решена, все уже позади, и я позволял себе пропустить глоток-другой. Ну а на следующее утро я просыпался в состоянии дикого похмелья и не мог вспомнить, где был ночью и что делал.
      "Значит, провалы в памяти бывают и у других поклонников зеленого змия", - с облегчением подумал Реджи.
      - А потом?
      - Однажды утром я проснулся в гостиной, лежа в собственной блевотине, и понял, что не могу бросить пить, это мне не по силам. Выходило, что я теряю жену и детей, а без них моя жизнь лишалась смысла.
      Вокруг рта Стэнтона залегли горькие морщинки, ему так же нелегко было все это рассказывать, как Реджи - слушать.
      - И вот, лежа на полу и чувствуя, что подняться я не в состоянии, я принялся молиться, - поморщившись, заговорил Стэнтон. - В отчаянии я взывал к небесам, прося помочь мне, потому что сам помочь себе я не мог. - Глядя куда-то в пустоту, крестный Реджи рассеянно крошил рогалик тонкими желтыми, словно пергамент, пальцами. - Все это довольно трудно объяснить. Я долго лежал, продолжая молить Господа о спасении. И вдруг на меня снизошло ощущение какого-то удивительного спокойствия, умиротворенности. Это в самом деле невозможно описать словами. Как бы то ни было, после этого все изменилось. Меня больше не тянуло к рюмке так, как раньше. Временами, конечно, искушение возникало, но у меня хватало сил удержаться.
      Стэнтон откинулся на спинку стула. Лицо его снова стало спокойным и невозмутимым.
      - Через несколько месяцев мое самочувствие заметно улучшилось впервые за многие годы, по выпивке я совершенно не скучал. Потом ко мне вернулась Элизабет. Через некоторое время они поверили, что я действительно изменился. Результаты вы видели сами, - подытожил Стэнтон и посмотрел на Дэвенпорта.
      Да, результаты Реджи видел. Он встал и, заложив большие пальцы за пояс кожаных бриджей, подошел к окну.
      - Я не уверен, что ваш опыт применим ко мне, но в любом случае благодарю вас за заботу, - сдержанно сказал он. - Наверное, вам нелегко было все это мне рассказывать.
      - Да, вы правы, - последовал спокойный ответ, - но я должен был это сделать. Как знать, возможно, когда-нибудь мой опыт вам все же пригодится.
      Реджи отошел от окна и, попрощавшись со Стэнтоном, откланялся. Всю дорогу в Стрикленд он раздумывал над исповедью крестного и в итоге решил, что в его рецепте было рациональное зерно. Реджи стал беспробудно пьянствовать лишь в последние два года. Напряженное ожидание, связанное с решением вопроса о дядюшкином наследстве, безмерно угнетало его, и он с головой окунулся в кутежи, дни и ночи проводил в игорных притонах.
      После того как наследство дядюшки отошло к неизвестно откуда взявшемуся Ричарду, его двоюродному брату, Реджи окончательно сорвался с тормозов, демонстрируя всем и каждому, что ему на все наплевать.
      Получалось, если бы не переживания по поводу наследства, пьянство никогда не превратилось бы для Реджи в проблему. Вывод напрашивался сам собой: следовало просто-напросто на некоторое время прекратить употреблять спиртное. Он одновременно убьет двух зайцев - докажет самому себе, что способен не пить, и избавится от привычки злоупотреблять выпивкой. Позднее можно будет вновь позволять себе рюмку-другую. Стэнтону не хватило для этого силы воли, но Реджи был уверен, что ему это по плечу.
      Вспомнив, как Стэнтон посоветовал обратиться к Богу с просьбой помочь бросить пить, Дэвенпорт снисходительно улыбнулся. Для человека преклонного возраста, сознающего, что жизнь клонится к закату, религиозные предрассудки были вполне естественны. Что же до него, то Реджи был уверен: чтобы бросить пить, ему не нужна помощь Всевышнего.
      К тому времени когда он добрался до Стрикленда, в душе его царил желанный покой. Но этот покой был недолгим - на конюшне Реджи увидел леди Элис, собиравшуюся отправиться в свой обычный утренний рейд по имению. Новый, бронзового цвета, костюм для верховой езды замечательно подчеркивал ее высокую, гибкую фигуру.
      Заметив Дэвенпорта, Элис на мгновение замерла, но затем, взяв себя в руки, вежливо наклонила голову:
      - Доброе утро. Я собиралась съездить к одному из арендаторов, но могу остаться, если вы хотите что-либо обсудить.
      Дэвенпорт отрицательно покачал головой и завел в стойло усталого гнедого.
      - Нет, отправляйтесь по своим делам. Я хочу поговорить с вами, но это не срочно. Я решил за лето заново отстроить Роуз-Холл. Это потребует расходов, так что придется урезать ассигнования на другие проекты. Мне бы хотелось узнать ваше мнение относительно того, что необходимо для восстановления дома.
      - Понимаю, - только и сказала Элис.
      По всей видимости, она решила, что он просто хочет избавиться от нее, подумал Дэвенпорт. Что ж, так и было, хоть он и руководствовался самыми благородными побуждениями.
      - Я думаю, так будет лучше, - тихо проговорил он.
      - Вам не следует винить себя за то, что произошло вчера вечером. Элис старалась держать себя в руках. - Вы ни к чему меня не принуждали.
      Вспомнив, как горячо откликнулась Элис на его ласки, Реджи охрип.
      - Вам незачем напоминать мне об этом. Я прекрасно помню, что случилось. Лучше бы этого не было.
      Элис побледнела.
      - Вы совершенно правы. - Голос ее сорвался. Резко повернувшись, Элис вывела свою кобылу из конюшни, держась прямо, словно гренадер на строевом смотру.
      Реджи проводил ее взглядом. В его душе боролись сожаление и раздражение. Пожалуй, Элис Уэстон могла бы и поблагодарить его за проявленное благородство или быть хотя бы чуточку поприветливее.
      ***
      Воздерживаться от спиртного оказалось делом гораздо более трудным, чем Реджи ожидал. На второй день мысли о выпивке превратились в настоящую манию. Снова и снова он представлял, как открывает буфет в библиотеке и наливает в бокал янтарного цвета жидкость. Ему даже казалось, что он чувствует на языке терпкий и жгучий вкус и ощущает, как после первого глотка по телу бежит привычная теплая волна.
      Несколько раз он ловил себя на том, что готов проделать все это на самом деле, но в последний момент ему все же удавалось остановиться. Это придавало сил - в душе росла уверенность, что он способен избавиться от алкогольной зависимости и обязательно сделает это.
      Стояла пора сенокоса, в утренние часы Дэвенпорт косил вместе с работниками - нелегкий, подчиненный строгому ритму физический труд помогал ему отвлечься от мыслей о выпивке. Когда косарям приносили еду - хлеб, сыр и эль, - он уходил в сторонку, чтобы не подвергаться искушению. Но это всего лишь эль, молило его исстрадавшееся тело, эль, а не вино или виски. Он совершенно безвреден.
      Должно быть, что-то в этом роде нашептывал в раю змей-искуситель на ухо Адаму. Однако Реджи продолжал упорно держаться - он слишком часто напивался пивом и элем. Нет уж, думал Дэвенпорт, если не пить, то не пить совсем - обманывать себя он не намерен.
      В свой первый "трезвый" день Реджи побывал на ярмарке в Дорчестере и купил четырех молодых гунтеров отличных статей. На следующий день он приступил к их обучению. Выездка лошадей - дело, требующее терпения и сосредоточенности, а именно это Дэвенпорту и было нужно. Возясь с гунтерами, он на какое-то время забывал о мучительном желании выпить.
      Дорсет не лучшее место для охоты, однако неподалеку от Стрикленда были охотничьи угодья. Тренировки проходили как на пересеченной местности, так и в специальном загоне. Маленький Уильям при первой же возможности взбирался на ограду загона и наблюдал за происходящим. У мальчика были задатки настоящего лошадника.
      Старший из братьев Спенсеров не отличался такой тягой к лошадям, как Уильям, но был понятлив, ловок и весьма усерден. Реджи учил Питера править экипажем. Занятия с ним также отвлекали Дэвенпорта от мыслей о спиртном.
      Однако, как бы Реджи ни загружал себя работой, вечерами ему приходилось туго. Он становился суетливым и раздражительным, не хотелось ни читать, ни разговаривать. Реджи нашел спасение в долгих прогулках по имению, позволивших ему лучше узнать то место, где жили его предки. Солнце садилось поздно, и прохладными светлыми летними вечерами он бродил по поместью из конца в конец, наведываясь в самые укромные уголки, пересекая долины между холмами, где паслись овечьи стада, поля, на которых созревали рожь и пшеница, и заливные луга.
      Гулял он обыкновенно до наступления темноты. Но даже прогулки не могли полностью снять нервное возбуждение. Поэтому всякий раз прогулка заканчивалась на той самой укромной поляне на берегу озера. Дэвенпорт раздевался и, нырнув в воду, плавал до полного изнеможения, чтобы по возвращении домой уснуть и хотя бы на время забыть о том, чего настойчиво требовал его истерзанный алкоголем организм.
      На четвертый день Реджи был уже не способен справляться с раздражением. Чувствуя, что может сорваться и обидеть юношу, он отменил урок с Питером. Реджи даже подумывал о том, чтобы обедать отдельно от Элис и Спенсеров, но в конце концов решил оставить все как есть. За обедом он теперь почти не разговаривал, опасаясь задеть своих сотрапезников неоправданно едким замечанием. Молодые Спенсеры были слишком хорошо воспитаны, чтобы комментировать изменения в его поведении, и лишь по временам бросали на него озадаченные взгляды. Элис вообще на него не смотрела.
      Даже Мак держался с Реджи настороженно, чувствуя, что хозяин готов в любую секунду взорваться, словно вулкан, грозящий извержением. Одна только Немезида не замечала его состояния, но это, как с улыбкой думал Реджи, свидетельствовало лишь о том, что она и в самом деле совершенно безмозглая собака. Тем не менее ему было приятно, что колли сопровождает его во время долгих прогулок и спит у него в ногах, рядом с кроватью.
      На пятый день Дэвенпорт начал думать о том, когда же наконец наступит облегчение, - пока день ото дня ему становилось все тяжелее. Он отправился косить, затем долго с угрюмым видом тренировал лошадей, после бродил по поместью и плавал в озере. Вернувшись домой, он понял, что заснуть не удастся.
      Было уже за полночь, однако тело его, несмотря на усталость, продолжало требовать спиртного. Всего одна маленькая рюмочка виски - просто чтобы легче было заснуть. Всего одна. Разве он уже не доказал, что может обходиться без выпивки? Нет, не доказал, отвечал себе Реджи, если желание выпить заслоняло в сознании все остальные мысли.
      Природа весьма щедро, даже с избытком наделила Реджинальда Дэвенпорта силой воли. Решив на какое-то время отказаться от спиртного, он не намерен был сдаваться. Реджи поклялся себе, что только после того как тяга к спиртному перестанет его терзать, он сможет иногда позволить себе выпить.
      Поглощенный внутренней борьбой, Реджи не сразу заметил, что он в комнате не один. Уже собравшись лечь в постель, он увидел ясно проступавшие под одеялом округлые формы женского тела. Реджи замер, у него екнуло сердце Если Элис Уэстон готова зайти так далеко, никто на свете не мог упрекнуть его в том, что он не устоял перед искушением - тем более что близость с Элис наверняка помогла бы ему на какое-то время забыть о выпивке.
      Однако не успела эта мысль оформиться в его мозгу, как Реджи понял, что перед ним не Элис. Лежавшая в постели женщина явно уступала ей ростом и была куда полнее. Отвернув одеяло, Дэвенпорт увидел на подушке каштановую головку одной из горничных. Судя по всему, она задремала в ожидании его прихода. Пока Реджи пытался вспомнить, как ее зовут, девушка открыла глаза, и на ее хорошеньком личике отразилось беспокойство.
      - Разве вы ночуете не в мансарде, вместе с остальной прислугой? язвительно поинтересовался Реджи.
      - Я.., я думала, может, вы будете не против, если я составлю вам компанию, сэр, - проговорила горничная.
      У Реджи мелькнула мысль, что, возможно, это Мак решил поднять ему настроение, подсунув в постель женщину. Правда, прежде его камердинер сводничеством не занимался, однако полностью исключать этот вариант было нельзя.
      - Кто надоумил вас прийти сюда?
      Лицо девушки стало еще более встревоженным.
      - Никто, сэр. Вы мне с самого начала очень понравились, и.., и я думала, что вы не будете против.
      На какой-то момент Реджи почувствовал возбуждение. Лежавшая в его постели девушка была весьма симпатичной, и будь Дэвенпорт навеселе, наверняка не устоял бы перед соблазном. Однако он был трезв, и, кроме того, на лице у девушки было написано отнюдь не желание, а скорее решимость выдержать некое тяжелое испытание - вероятно, с таким выражением Жанна д'Арк смотрела на своих палачей. Возможно, подумал Реджи, горничная пришла к нему в спальню в надежде поправить свое материальное положение. Он невольно поморщился.
      - Это не совсем подходящий способ добиваться повышения жалованья. Голос Дэвенпорта звучал жестко. - Возвращайтесь к себе, и будем считать, что ничего не было.
      Разумеется, это был не самый вежливый способ спровадить незваную гостью, но все же Реджи никак не ожидал, что девушка расплачется. Разозлившись, Дэвенпорт рывком откинул в сторону одеяло в надежде, что это заставит ее поскорее отправиться восвояси, и замер в изумлении.