Тяжело дыша, Робин подошел к Макси, которая стояла около гуртовщика на коленях.
      - Как он?
      Прежде чем Макси успела ответить, Дафид сел, Бормоча про себя непонятные слова, которые, надо полагать, были отборными валлийскими ругательствами. На его брюках отпечатались следы копыт. Перейдя на английский, Дафид мстительно сказал:
      - Вот уж не пожалею, когда из этой скотины сделают бифштекс. Впредь буду подковывать одних гусей.
      С, помощью Робина и Макси он поднялся на ноги, морщась от боли, пощупал ребра и сказал:
      - Ничего вроде не сломано. Спасибо вам. Робин подобрал с земли аркан, осмотрел его и показал Дафиду оборванный конец.
      - Веревка перетерлась и лопнула, когда бык начал вырываться.
      Джонс посмотрел и сказал:
      - Так оно и есть. Бережешься-бережешься, а потом одна ошибка может стоить тебе жизни. Я вам поставлю по кружке эля, ребята. - Он взглянул на Макси, и его глаза изумленно раскрылись. - Надень-ка лучше шляпу, девушка, - с улыбкой сказал он.
      Макси вспыхнула, вспомнив о рассыпавшихся по плечам волосах, и торопливо схватила шляпу. Дрожащими руками она натянула ее на голову, опустив поля чуть ли не на нос.
      - Мы решили, что мне будет безопаснее путешествовать в одежде мужчины.
      - Я не выдам ваш секрет, - заверил ее Дафид. - Пойдемте, я вам поставлю по пинте эля.
      - Это уж пусть Робин. - Макси отряхнула траву с коленей. - А я бы выпила чаю.
      - От пинты эля не откажусь, - отозвался Робин, - но прошу вас никому не рассказывать об этом случае. Стоит ли распространяться о таком пустяке?
      - Хорош пустяк, бык чуть меня не прикончил, - сухо сказал Джонс. - Боюсь, что жена и дети с вами не согласились бы. Но, если вы не хотите привлекать к себе внимание, я никому не скажу.
      Он полез в карман и протянул Макси две монеты. Макси принялась было отказываться, но Джонс засмеялся:
      - Я вам плачу вовсе не за то, что вы меня спасли - за такое нельзя расплатиться, а если бы и было можно, то свою жизнь я ценю дороже двух шиллингов. А это - плата за помощь в работе.
      - Тогда спасибо. Это было.., очень интересно. Робин и Макси отправились туда, где расстелили свои одеяла, а гуртовщик скрылся в шумном трактире. Через несколько минут из дверей вышла служанка с подносом. На нем стояла высокая пивная кружка с элем и кружка поменьше, над которой поднимался пар. Отдав им эль и чай, она пожелала доброй ночи и ушла.
      Максн села на одеяло и попробовала чай. В него не пожалели положить сахару.
      - Вам часто приходилось бороться с быками? - спросила она.
      - Нет, но я видел, как это делается, - ответил Робин. - Кроме того, я еще в детстве понял, что со своим ростом я никогда не смогу побеждать одной силой, и что надо научиться драться с умом. Самое главное - лишить противника возможности использовать против тебя свою превосходящую силу. Его надо держать в напряжении, и, если можно, сделать так, чтобы его сила обратилась против него самого.
      - Короче говоря, вы использовали против быка примерно те же методы, что и против Симмонса?
      - Я бы сказал, что между ними немало сходства.
      - Верно, - согласилась Макси, вспомнив массивную шею и плечи Симмонса. Она потерла синяк, который копыто быка оставило у нее на плече.
      - Мистер Джонс сказал, что теперь будет подковывать только гусей. Это он в прямом смысле говорил или в переносном?
      Робин улыбнулся. Уже наступила ночь, но его голова светлела в слабом лунном свете.
      - Хотите верьте, хотите нет, но в прямом. Когда гусей собираются гнать на большое расстояние, их прогоняют по дегтю, а потом по куче опилок или дробленых ракушек. Образуются вроде как подметки, которые не дают им сбить лапы.
      - Ну, это, наверное, не так опасно, как подковывать быков. - Макси отпила чаю. - Робин, вы просто кладезь бесполезных знаний. Как у вас все это держится в голове?
      - И вовсе они не бесполезные, - негодующе возразил Робин. - Кто знает, может, когда-нибудь придется подковывать гусей.
      - Или подзывать сторожевых собак. - Макси поставила кружку на одно колено, поддерживая ее обеими руками. Если Робин живет вне закона, то, очевидно, он до сих пор на свободе благодаря своей острой наблюдательности. - А собак вы научились подзывать свистом тоже на всякий случай - вдруг когда-нибудь понадобится?
      - Видите - понадобилось. - Робин сделал глоток эля. - А вы никогда не употребляете спиртного, даже пива?
      - Никогда. - Почувствовав, что ее ответ чересчур резок, Макси добавила:
      - Когда мне было лет двенадцать, я решила, что ни за что не стану привыкать к алкоголю. Индейцы из нашего племени часто вконец спивались. Собственно говоря, распространение пьянства породило новую религию у ирокезов.
      - Как это?
      - Старику по имени Ганеодийо, что значит "Красивое озеро", который почти допился до белой горячки, явилось видение. В нем Великий Дух сказал, что огненная вода годится только для белых людей и что своему народу он ее пить запрещает. Старик тут же поклялся не брать в рот ни капли спиртного и вскоре совершенно выздоровел. Он стал проповедовать откровения, которые поведал ему Великий Дух, - о верности в браке, любви к ближнему, повиновении младших старшим. В этом учении, как видите, есть элементы христианства, но основа у него индейская.
      Макси помолчала: ей слышался голос матери и ее родственников.
      - Ганеодийо говорил: "Мы не знаем, когда оборвется наша жизнь, но, пока мы живы, давайте любить друг друга. Давайте помогать больным и бедным. Давайте радоваться вместе с теми, кому выпала радость". Он умер только в прошлом году, дожив до глубокой старости.
      У Макси перехватило горло, и она замолчала. Она еще никогда не говорила об этом с белым человеком, даже не представляла, что такое может случиться. Но она и не представляла, что встретит такого человека, как Робин.
      - Ганеодийо, очевидно, прошел тот же путь, что и другие великие духовные наставники, - тихо сказал Робин. Он произнес имя индейца в точности так, как его произнесла Макси. Потом спросил:
      - Вы говорите, что этот крест достался вам от матери?
      - Она приняла христианство, но считала, что оно не отрицает поверий ее народа. - Макси потрогала крест под своей изношенной рубахой. - Она говорила, что спасение лежит в сочетании всего лучшего, что выработано мудростью ее народа и мудростью белого человека. Она называла это "идти по среднему пути".
      - Она была, по-видимому, замечательной женщиной.
      - Да, это так. - Макси заговорила спокойнее. - Отец говорил, что никогда не женится во второй раз, потому что на свете не существует другой женщины, которая умела бы так слушать, как моя мать. Чаще всего он об этом вспоминал, когда я принималась с ним спорить и одерживала верх.
      - По крайней мере, он с вами разговаривал, - сухо заметил Робин. - Мой отец только отдавал приказания.
      - Которым вы не повиновались.
      - Боюсь, что так, - с притворным тяжелым вздохом признал Робин. - Я по природе не способен повиноваться приказаниям.
      Человеку с таким непокорным нравом, наверное, пришлось несладко, но тем-то Робин и интересен. Макси улыбнулась, поставила кружку на землю и завернулась в одеяло.
      - Жаль, что вы не знали моего отца. Вы очень похожи на него складом ума: он тоже собирал разные ненужные сведения, как сорока собирает блестящие предметы.
      - Как сорока? - Робин тоже лег и завернулся в одеяло. - Это звучит оскорбительно. Придется выбросить блестящие камешки, которые я собирал, чтобы подарить вам.
      Макси, посмеиваясь, примяла вещевой мешок, чтобы из него получилась хорошая подушка. Поскольку кругом бродило много народа, им с Робином приходилось спать на расстоянии друг от друга. Но ей очень не хватало его теплых объятий.
      А так он был слишком близко, чтобы не представлять опасности, и слишком далеко, чтобы ее согреть. Засыпая, она положила руку на траву между ними, сокрушенно думая, что постоянно нарушает свои зароки.
      Робин накрыл ее ладонь своей. Макси успокоилась, зная, что будет крепче спать, чувствуя прикосновение его теплых пальцев.
      ***
      Робин проснулся на рассвете. Было прохладно и туманно. Он только добродушно улыбнулся, увидев, что за ночь они с Макси придвинулись друг к другу. Она спала, прижавшись к нему и спрятав лицо у него на груди. Как он восхищался ее экзотической красотой! Как любил ее излучавшую чувственное тепло смуглую кожу! Рядом с пей другие женщины казались не просто бесцветными, но почти неживыми.
      Ее колено в брючине оказалось у него между ног, а его рука лежала на ее округлом бедре. Хотя их разделяло несколько слоев одежды, в Робине начало просыпаться возбуждение.
      Но Макси вызывала в нем не только плотское желание. В ней была какая-то особенная, невинная чувственность. Она ничуть не стеснялась своего тела, а этого качества он не встречал ни в одной европейской женщине. Кроме того, Макси была умна, смела и обладала прелестным чувством юмора.
      Вот чего у нее не было, так это желания обзавестись любовником. Ее первоначальное недоверие к нему переросло в симпатию, порой он даже слышал от нее слова одобрения, но Робин подозревал, что, выяснив обстоятельства смерти отца, она повернется и уйдет от него, ни разу не оглянувшись.
      Обнимавшая ее рука Робина напряглась. Впервые он осознал, как трудно ему будет расстаться с Макси. Она влила в него живительную силу; с тех пор как они встретились, он как бы стряхнул с себя многолетний груз усталости.
      Впервые Робин спросил себя: чего я от нее хочу? Легкий флирт его нисколько не интересует, а платоническая дружба дает слишком мало радости. И хотя он очарован ее прелестным миниатюрным телом, кратковременная связь его тоже не удовлетворит. Нет, ему нужна подруга, с которой можно шутить, смеяться и наслаждаться физической близостью. Такие отношения у него были с Мэгги, пока она не ушла от него: по-видимому, ей чего-то в них недоставало.
      Однако Мэгги и девушка, спавшая в его объятиях, так непохожи, что их просто нельзя сравнивать. Но обе наделены добротой и мужеством, и, может быть, со временем ему удастся достичь с Макси такой же близости, какая у него была с Мэгги. Доверие и откровенность нужно растить, как хрупкий цветок, и на это требуется время.
      Мало-помалу они открываются друг другу. Хорошо, что Макси поведала ему про поверья своих индейских сородичей. Что до него самого, он уже много раз ловил себя на том, что рассказывает ей о себе вещи, которые не собирался рассказывать никому, потому что они делали его уязвимым, а он не мог этого допустить.
      Робин грустно улыбнулся. Ладно, пусть ему будет трудно, лишь бы из этого получилось что-то прочное. Но он опасался, что Макси не хочет прочной привязанности. Ей нужен настоящий дом и муж, которого она могла бы уважать. Дом Робин мог ей предоставить, но кто способен уважать человека с таким прошлым, как у него?
      Но все же, поддавшись соблазну, Робин поцеловал Макси в кончик красивого прямого носика.
      Макси взметнула черные ресницы и уставилась на него немигающими глазами.
      - Кто из нас передвинулся ночью?
      - Мне кажется, мы оба. Подумав, Макси сказала:
      - Скоро все проснутся. Нам надо встать или, по крайней мере, отодвинуться друг от друга.
      - Совершенно верно.
      Но он не выпустил ее из своих объятий, и она не сделала попытки отстраниться. Вместо этого она просунула руку ему под мышку и прижалась еще теснее. "Хорошо, что мы одеты, - подумал Робин, - не то я, глядишь, забыл бы, что мы лежим у всех на виду".
      К счастью, вскоре в тумане зазвучали голоса. Робин неохотно снял руку с бедра Макси.
      - Если кто-нибудь догадается, что вы женщина, ваша репутация изрядно пострадает. Макси озорно улыбнулась и села.
      - А если они будут думать, что я мужчина, пострадают репутации нас обоих.
      Робин засмеялся, встал и с хрустом потянулся. "Ладно, - подумал он, отложим заботы о будущем до Лондона. А пока что будем радоваться каждому дню".
      Глава 16
      Дездемона Росс не могла представить, что в Англии столько скота. Она допивала третью чашку чая, не отрывая глаз от зрелища, которое открывалось ей из окна. Комната с видом на главную улицу Маркет-Харборо на втором этаже гостиницы "Три лебедя" была заказана кем-то заранее, но Дездемона сумела при помощи денег и угроз убедить хозяина отдать эту комнату ей.
      Когда появилось первое стадо валлийских черных бычков, Дездемона смотрела вниз, как завороженная, каждую минуту ожидая увидеть Макси и Робина. Но с тех пор прошло уже Бог знает сколько времени, Дездемона устала, ей все надоело, и она уже опасалась, что ее бдение окажется напрасным.
      Она досыта насмотрелась на черных бычков, черт бы их побрал, на гуртовщиков-валлийцев в блузах и длинных шерстяных чулках и на пастушьих собак с до смешного короткими ногами. Видела она и селян, которые путешествовали вместе с гуртом. Потом ее внимание привлекли двое плотных мужчин, что околачивались на другой стороне улицы. Они, похоже, вглядывались в проходящих так же пристально, как и Она. Может быть, один из них и есть тот самый человек, которого Клетус послал за Максимой?
      Но никого похожего на племянницу она не увидела. Или на легкомысленного лорда Роберта.
      Дездемона поставила чашку на стол. Интересно, где сейчас маркиз Вулвертон? Наверняка где-нибудь поблизости и тоже пристально наблюдает за тем, что происходит на улице. Если только он уже не перехватил беглецов - тогда понятно, почему их нет с гуртом.
      Отсутствие Вулвертона вызывало в Дездемоне смешанные чувства. С одной стороны, маркиз при каждой встрече ухитрялся ее разозлить, да к тому же заставить вести себя по-идиотски. С другой стороны, эти встречи доставляли ей немалое удовольствие.
      Показался конец гурта. Его замыкали три человека в запыленной одежде, рядом с которыми трусили две пастушьи собаки. Дездемона ахнула и вгляделась в эту троицу.
      Один из них был явно гуртовщиком, другой был среднего роста молодой человек с легкой походкой, а третий - невысокий юноша в безобразной шляпе - в точности соответствовал неоднократно ею слышанным описаниям Максимы. Шедший посередине, видимо, сказал что-то смешное, потому что гуртовщик и Максима рассмеялись.
      Задыхаясь от волнения, Дездемона ринулась вниз по лестнице.
      ***
      Гурт и на деревенской дороге издавал достаточно шума, но, стиснутый между домами, он оглушал сердитым мычанием, стуком копыт по булыжникам и собачьим лаем. Макси и Робин шли позади группы бычков, у которых отвалились подковки. Дафид подгонял отстающих, и с ним были две собаки, которые не давали бычкам заходить в переулки. Большинство горожан благоразумно сидели дома, ожидая, когда пройдет гурт. Бычки шли по городу уже несколько часов, и улица нуждалась в основательной уборке.
      Обычно гуртовщики обходили города, но недалеко от Маркет-Харборо находился крупный рынок скота, куда можно было попасть только по этой дороге. После открытых просторов Макси чувствовала себя в городе очень неуютно, и ей повсюду мерещилась опасность. Но после схватки на той поляне они нигде не видели Симмонса.
      "Может, он махнул на нас рукой?" - подумала Макси и как сглазила! На подходе к рыночной площади они услышали знакомый голос:
      - Вон они!
      Из подъезда дома всего шагах в двадцати от них выскочил Симмонс с выражением злобного восторга на безобразном лице. Рядом с ним был еще один детина - такой же крупный и с еще более зверской физиономией.
      - Дьявол! - тихо выругался Робин.
      Развернувшись, они увидели, что с другой стороны к ним приближаются еще двое верзил подобного же бандитского обличья. Ловушка!
      Тут раздался пронзительный свист: Дафид Джонс мгновенно понял, в чем дело, и проявил завидную реакцию, которую трудно было предположить в этом внешне меланхоличном человеке. Его свист приказывал собакам завернуть последнюю группу бычков и погнать их в обратном направлении.
      Хорошо выдрессированная собака не задумываясь выполняет команду, даже если она, казалось бы, противоречит здравому смыслу. Через несколько секунд улица оказалась забитой мечущимися животными. Спасаясь от укусов собак, несколько бычков быстро развернулись и галопом помчались по булыжникам. Другие толклись на месте и обалдело мычали. Бедлам да и только!
      Робин схватил Макси за руку и крикнул Джонсу:
      - Спасибо, приятель! Джонс помахал им:
      - Удачи вам!
      Макси мельком увидела разъяренное лицо Симмонса, который со своей командой пытался пробиться через черное, оглушительно мычащее стадо. Да где там - того и гляди бычки втопчут их в землю!
      Но наблюдать за Симмонсом Макси было некогда; надо от них удирать. Бычки вплотную не притирались к фасадам домов, и они с Робином стали пробираться вдоль стен к ближайшему переулку. Рядом толклись огромные животные, и Макси казалась себе очень маленькой и хрупкой.
      Несколько минут они прокладывали себе путь в этом хаосе и наконец достигли переулка и нырнули в него.
      Робин на секунду задержался и, легонько тронув ее за локоть, спросил:
      - Ну, как дела?
      - Синяки есть, но дух не сломлен, - ответила Макси и вытерла грязной рукой пот со лба. - А вы хорошо знаете Маркет-Харборо?
      - Нет, но придется узнать, - ответил он и лучезарно улыбнулся, Макси вдруг ощутила прилив совершенно необъяснимого восторга. Может быть, Робин и проходимец, но в подобных обстоятельствах лучшего спутника нельзя себе представить.
      Честно говоря, она не могла себе представить лучшего спутника и в любых других обстоятельствах.
      ***
      Дездемона спустилась на первый этаж и открыла дверь в ту самую минуту, когда организованное стадо превратилось о толчею. Стоя в дверях, она с ужасом смотрела на мечущихся бычков, которые вблизи были гораздо крупнее, чем казалось, когда она смотрела на них сверху. И рога у них были очень длинные и острые!
      Поверх общего гама Дездемона услышала сердитые крики и увидела, как через стадо протискиваются двое тех самых мужчин. Ну, если они могут, то смогу и я, решила она, и ступила на улицу.
      Позади раздался испуганный крик хозяина " Грех лебедей". Игнорируя его, Дездемона прижалась спиной к стене гостиницы и стала продвигаться туда, где видела Максиму. Надо было захватить кучера, подумала она. Нет, лучше лакея он крупнее и сильнее. Но у него, наверное, хватило бы ума не позволить ей подобной глупости. Однако она упорно продолжала пробираться вперед. Те двое, пробравшись-таки через улицу, скрылись в переулке. Вдали виднелась еще парочка подобных же мордоворотов. Но ее неуловимая племянница как сквозь землю провалилась. Куда подевалась проклятая девчонка? Дездемона приподнялась на цыпочках и приставила ладонь козырьком к глазам.
      Это было непоправимой ошибкой. Рог быка зацепился за ее накидку, и бык потащил Дездемону за собой. К тому же она запуталась в юбке. Накидка разорвалась, и Дездемона упала на загаженные булыжники. Вскинув глаза, она увидела над собой железные подковы и поняла, что наступил ее смертный час.
      ***
      Макси и Робин бежали по переулку, пока не достигли улицы, которая шла параллельно главной. Поворачивая на нее, они услышали позади крики и поняли, что Симмонс и его свора следуют за ними по пятам.
      По улице ехало множество экипажей, которых гурт вытеснил с главной улицы, и Макси с Робином пришлось зигзагами пробираться между ними. Никто не обращал на них внимания. Увидев почти совсем перегородившую улицу огромную подводу, с которой выгружали в магазин товар, Макси опустилась на четвереньки и проползла между колес. Робин последовал за ней.
      Встав на ноги, они увидели перед собой галантерейный магазин. Робин отряхнул колени и повел Макси внутрь. Бросив стоящей за прилавком женщине улыбку, полную ослепительного обаяния, он сказал:
      - Извините, мадам, нам надо срочно выйти через заднюю дверь вашего магазина.
      Парализованная улыбкой продавщица исторгла какие-то невнятные звуки, но Робин с Макси уже прошли через главное помещение магазина и открыли единственную дверь, ведущую внутрь дома. Ожидая, что вслед ей полетит рулон материи, Макси поспешила за ним.
      Узкий коридорчик привел их на кухню. Робин обезоружил изумленно вытаращившуюся на них повариху еще одной улыбкой, и они прошли через кухню в сад. Железная калитка была отперта, и они опять оказались в каком-то переулке.
      Как и многие старые города, Маркет-Харборо состоял из множества переплетающихся кривых улочек. Но тут им не повезло: переулок привел их на ту самую улицу, с которой они только что ушли. Их увидел один из приспешников Симмонса и закричал своим приятелям. Даже шум мечущегося на параллельной улице стада не заглушил стука тяжелых башмаков по булыжникам - все четверо устремились за беглецами.
      Макси и Робин развернулись и пустились бежать со всех ног. Если бы было темно, они, наверное, ушли бы от погони, но при дневном свете Симмонс и его свора отлично их видели, а выбор улочек был ограничен.
      Завернув за очередной угол, они оказались на улочке, идущей круто в гору. Наверху, позади трактира, были составлены пустые бочки, от которых разило хмелем. Когда они добежали до бочек, Макси осенило:
      - Подождите, Робин!
      Она перевернула бочку на бок и подождала, когда их преследователи покажутся из-за угла. Как только вся свора увидела их и с воплями ринулась в гору, Макси столкнула бочку им навстречу и бросилась к другой. Робин радостно рассмеялся и тоже принялся опрокидывать бочки, которые с грохотом катились вниз по склону, сталкиваясь друг с другом и отскакивая от стен домов. Беглецы бросились наутек. Позади них раздавалась грязная брань.
      Хотя они немного отдохнули, скатывая бочки, Макси чувствовала, что задыхается: скоро ее легкие не выдержат такого напряжения. Но она продолжала бежать, мысленно благодаря свое тренированное тело. Робин ожидает, что у нее хватит сил не отставать от него, и это уже само по себе комплимент. Надо держаться!
      Следующий переулок резко сворачивал направо. Завернув за угол, Макси испуганно ахнула. Это был тупик, кончавшийся кирпичной стеной выше человеческого роста. Другого пути не было.
      ***
      Удар копытом перекатил Дездемону на бок. Понимая, что еще несколько секунд - и ее затопчут, она попыталась встать на ноги, хотя уже не надеялась спастись.
      Вдруг ее подхватили сильные руки и рывком втащили в сравнительно безопасную, хотя и неглубокую нишу. Ее лицо оказалось прижатым к плечу, которое кололось шерстяным ворсом.
      Даже не видя лица своего спасителя, Дездемона знала, что это Вулвертон. Он прижал ее к стене, загораживая собой от толчков несущихся мимо бычков.
      Ухватившись за отвороты его сюртука, Дездемона судорожно закашлялась ее легкие были полны пыли. "Хорошо же я, наверное, выгляжу, - обреченно подумала она. - Впервые за столько лет встретила мужчину, которому хочу понравиться, и пожалуйста! Что за чушь лезет мне в голову?" - возмутилась она, но не попыталась оттолкнуть Вулвертона: ей было слишком уютно в его объятиях.
      - Вам кто-нибудь говорил, что у вас мужества гораздо больше, чем здравого смысла? - услышала она насмешливый баритон.
      - Говорили. И неоднократно, - усмехнувшись, ответила Дездемона.
      Шум и смятение постепенно стихали за спиной Джайлса. Дездемона с сожалением отступила от своего спасителя. Однако у нее подкосились ноги, и он опять подхватил ее, чтобы не дать упасть.
      - Я вся трясусь, как бланманже, - с трудом проговорила она.
      - Это вполне естественная реакция. Вы были на волосок от смерти.
      Дездемона оперлась спиной о дверь, пытаясь подчинить обессилевшее тело своей воле.
      - Гак или иначе, я вам бесконечно обязана, Вулвертон. Быки ведь могли и вас затоптать.
      Маркиз пожал плечами.
      - Мне довольно много приходится иметь дело со скотиной, и я знаю, чего от нее ждать.
      Хотя большинство английских аристократов жили на доходы с земли, Дездемона не могла припомнить, чтобы кто-нибудь из тех, кого она знала в Лондоне, вот так походя признался, что собственноручно занимается сельским хозяйством. Может быть, не стоит все время жить в Лондоне?
      Дрожащей рукой Дездемона попыталась привести в порядок волосы. Ее платье и накидка были безнадежно порваны и испачканы, а шляпа лежала на мостовой, раздавленная в лепешку.
      - Если бы я знала, что окажусь в гуще взбесившегося стада, я бы оделась иначе.
      На улице уже воцарился порядок, и бычки спокойно шествовали дальше. К Дездемоне и Джайлсу с озабоченным лицом подошел гуртовщик, который шел в конце процессии.
      - Надеюсь, вы не очень пострадали, сударыня, - сказал он с сильным валлийским акцентом. - Я бы никогда себе этого не простил.
      - Со мной все в порядке. - Чтобы доказать это, Дездемона осторожно шагнула вперед. Теперь ноги ей повиновались. - Я совершила ужасную глупость, выскочив на улицу, когда по ней гнали скот.
      Гуртовщик повернулся, чтобы идти, "о тут Вулвертон спросил его:
      - А почему вы вдруг завернули гурт? Это же очень опасно.
      Гуртовщик посмотрел на него пустыми глазами.
      - Это была ошибка, сэр. Собаки не правильно поняли мой сигнал.
      Маркиз продолжал - все так же вежливо, но с металлом в голосе:
      - Я слышал, что пастушьи собаки сами возвращаются домой из Южной Англии в Уэльс или Шотландию, а гуртовщики едут домой в дилижансе. Не могу себе представить, чтобы такие умные собаки не правильно поняли сигнал.
      - Да, сэр, тут вы меня поймали, - сконфуженно, но с искрой смеха в глазах признал гуртовщик. - Дело было вовсе не в собаках, а во мне самом. Я дал не правильный сигнал, и они ему повиновались. Хорошо хоть, что никто не пострадал.
      - Вы, наверное, будете меня уверять, что этот сигнал не имел никакого отношения к тем двум, что шли рядом с вами, и тем четырем, которые за ними охотились? - сухо спросил Вулвертон.
      - Никакого, сэр. - Гуртовщик коснулся пальцами шляпы. - Извините, мне надо приглядывать за стадом. Всего доброго, сэр. Всего доброго, миледи.
      Дездемона смотрела на удалявшуюся широкую спину гуртовщика.
      - Вы считаете, что он сделал это нарочно, чтобы помочь Максиме и лорду Роберту сбежать от погони?
      - Я в этом убежден. Рядом с ним, несомненно, был Робин, хотя лицо его спутницы под этой безобразной шляпой я не разглядел. - Маркиз усмехнулся. - У моего брата талант находить союзников.
      Дездемона недоуменно нахмурилась.
      - Но с какой стати за ними охотятся эти четверо?
      Маркиз взял ее под руку и повел к двери "Трех лебедей".
      - Это мы обсудим за столом.
      Дездемона раскрыла было рот, чтобы возразить, но тут же его закрыла. Почему-то ей совсем не хотелось спорить с маркизом.
      Глава 17
      Робин, однако, при виде кирпичной стены не утратил присутствия духа.
      - Подождите здесь, - бросил он и побежал вперед, набирая скорость. За шаг от стены, он пружинисто прыгнул, ухватился пальцами за ее верхний край, с кажущейся легкостью подтянулся и сел на нее верхом. Потом снял с плеча мешок и спустил его к Макси лямкой вниз.
      Макси ухватилась за лямку, та натянулась под ее весом, но выдержала. Робин потянул лямку на себя, и она взобралась наверх, шагая по стене, как скалолаз. Робин с улыбкой протянул ей руку, и вот она уже сидела рядом с ним.
      - Сразу видно, что вы провели детство не за пяльцами. Макси улыбнулась в ответ.
      - Для меня было делом чести бегать быстрее, плавать дальше и взбираться на деревья проворнее, чем мои кузены-могавки.
      Их преследователи почти добежали до стены. Робин весело помахал им рукой, потом спрыгнул по другую сторону и, протянув руки к Макси, подхватил ее и осторожно поставил на землю. Ощущение его сильных рук вызвало невольный отклик где-то в глубине ее тела. Хорошо, что им сейчас не до этого: надо спасаться.
      Оглядевшись по сторонам, они увидели, что находятся в саду позади большого городского дома перед мишенью для стрельбы из лука. На траве лежал лук и стрелы: кто-то, очевидно, тренировался в стрельбе, а потом ушел в дом.
      Робин двинулся было через сад, но Макси остановила его:
      - Погодите минуту!
      Она подняла лук, несколько раз натянула тетиву, как бы примериваясь, потом вставила стрелу.
      За стеной слышались глухая возня и сердитое бормотанье, потом над ней появилась голова одного из преследователей, который, видимо, вскарабкался на плечи своих товарищей. Макси прицелилась и выстрелила. Стрела пробила его шляпу. Он закричал от страха и свалился вниз.
      - Молодец! - с восхищением воскликнул Робин.
      Макси с довольной улыбкой положила лук на землю. И дикари кое-что умеют!
      ***
      - Нет, только посмотри, что творит эта проклятая сучонка! - сказал приятель Симмонса, поднимая с земли шляпу, в которой торчала стрела. Землистая бледность проступала на его лице даже через грязь. - Еще немного, и она укокошила бы меня.
      - Если бы она хотела тебя укокошить, ты бы тут не стоял, - отмахнулся Симмонс. Хотя он и изрыгал брань, от которой, казалось, с окружающих стен того и гляди слезет побелка, в глубине души он не мог не признать, что их дичь не лыком шита.
      Другой из его приспешников прорычал:
      - Нет уж, я на эту стену за ними не полезу.
      - И незачем туда лезть, - сказал Симмонс. Он отлично знал город и решил, что им не нужно зря тратить время. - Пойдем в обход. Если поспешим, то успеем их перехватить. Ну, вы, слабаки, пошевеливайтесь!
      ***
      Макси с Робином бежали через сад. Из верхнего окна дома раздался сердитый окрик.
      - Старайтесь не наступать на цветы, - предупредил Робин. - Нет ничего страшнее английского садовника, у которого осквернили розы.
      Они приближались к стене, перед которой росли фруктовые деревья, их ветки были привязаны к шпалерам. Среди листвы виднелись крошечные зеленые персики. Максн, задыхаясь от бега, спросила:
      - А фруктовые деревья можно осквернять?
      - Это тоже преступление, но не такое страшное, как ломать розы, - заверил ее Робин, ловко взбираясь по решетке шпалеры.
      Прежде чем из дома успел кто-нибудь выбежать, они перелезли через стену и спрыгнули на другую сторону.