Глава 1

— Как, по-твоему, подхожу я Скотту? Вскинув подбородок и придав красивому лицу надменный, чуть утомленный вид Джессика Уэйкфилд замерла перед большим, во весь рост, зеркалом в спальне своей сестры-близняшки.

Элизабет перестала писать и, оторвавшись от блокнота, оценивающе посмотрела на сестру.

— На «звезду» ты явно не тянешь. И потом. — глаза ее подозрительно сузились — какое тебе дело до Скотта? Уж не думаешь ли ты ехать с ним на озеро? Мама строго-настрого…

Джессика обернулась и метнула на сестру взгляд, полный холодного презрения:

— А зачем ей об этом знать? Помнишь пословицу: «Много будешь знать, скоро состаришься».

Глаза ее, легко меняющие цвет от зеленого до голубого, в зависимости от настроения хозяйки, теперь пылали изумрудным огнем.

— Но как же ты это скроешь? Мама ведь не слепая!

Губы Джессики — точная, но лукавая копия сестриных — расползлись в едва заметной ухмылке.

— Понятие. Можешь не отвечать. Ладно, делай, что хочешь, но я тебя покрывать не собираюсь, — строго сказала Элизабет.

Секунда, и ухмылка на лице Джессики сменилась улыбкой, излучающей ангельскую кротость. Глаза хитруньи сделались голубыми, какие бывают только у младенцев. Она снова принялась восхищенно разглядывать свое отражение, рукою откидывая назад пряди белокурых, позолоченных солнцем волос и красуясь в новой позе «роковой женщины».

— Не понимаю, о чем ты? — пропела она, жеманно растягивая слова. — Сегодня я весь день буду с Карой. Элизабет вытаращила глаза:

— С каких это пор Кара носит усы и ездит в красном спортивном «понтиаке»? Послушай, Джес, кому ты лжешь? Все равно все узнают. К тому же мама права:

Скотт для тебя слишком стар.

Если первое впечатление что-нибудь говорит о человеке, а Элизабет верила, что так оно и есть, возраст Скотта был не единственным его недостатком. Она помнила, как нахально он рассматривал ее, когда Джессика знакомила их на прошлой неделе! Как он потом назвал ее и Джес «сладкой парочкой», тупо и сально ухмыляясь своей затертой шутке; ее тогда чуть не стошнило. Как спортивный «понтиак» цвета спелого помидора рванул от обочины, оставив за собой извилистый след заноса. А она-то думала, пижонят только мальчишки-школьники! Выходит, ошибалась.

Что ж, Джессика совершает ошибку. Ну, ей не впервой.

Элизабет вздохнула. Она была старше сестры всего на четыре минуты, но порой они казались ей четырьмя годами. Джессика притягивала неприятности, как магнит — железную стружку. И всякий раз, когда тучи сгущались над ее бедовой головой, она бежала к своей «взрослой» сестре. Сколько бы Элизабет ни упиралась, сколько бы ни бранилась, Джессика прекрасно знала: сестра все равно вызволит ее из беды. Знала и без зазрения совести пользовалась ее любовью.

«Но теперь все!» — решительно пообещала себе Элизабет. Для верности она взяла черный фломастер и прямо под заметками, только что набросанными ею для еженедельной рубрики «Глаза и уши», которую она вела в школьной газете «Оракул», написала: «Пусть шайка кровожадных пигмеев подвесит меня за пятки, если я дам Джес впутать себя и в эту историю!»

Элизабет снова вздохнула. Налюбовавшись собой, Джессика отвернулась от зеркала и принялась деловито рыться в ящиках сестриного комода. Близняшки носили одежду одного размера, и Элизабет в общем-то не возражала, когда сестра надевала ее вещи. Если бы она еще возвращала их в целости и сохранности! Пока ей чаще приходится выуживать свои вещи из-под кровати или извлекать на свет божий из глубин шкафа, где все вечно свалено в одну кучу. «Мой тряпичный стог», — шутила Джессика.

— Эта вещица отлично подходит к моим красным шортам. Я буду в ней очень сексуальной, — защебетала Джессика, вытащив из ящика белую кружевную блузку. — Можно, Лиз? — заискивающе улыбнулась она сестре.

— Я бы на твоем месте не стала дразнить Скотта своей сексуальностью, — мрачно предупредила Элизабет. — Это все равно что махать красной тряпкой перед носом у быка.

Джессика тряхнула золотистой гривой и плюхнулась на постель рядом с сестрой, разметав по комнате листки с заметками, которые Элизабет усердно готовила для «Оракула».

— А что плохого в моей сексуальности? — Джессика удивленно выгнула бровь. — Тебе, между прочим, она тоже не помешает. Ты ведь у нас не дурнушка.

Она засмеялась и посмотрела из-под длинных трепещущих ресниц на свое живое отражение.

— Да что ты говоришь! — усмехнулась Элизабет.

— Побольше играй на публику, — наставляла ее Джессика. — Вспомни рекламные ролики. Сидит себе в конторе какая-нибудь секретарша. Этакий заморыш прилизанный. Сидит, сидит, да вдруг возьмет, волосы распустит, пуговку на блузке расстегнет. Все аж со стульев падают. Такую девочку проглядели!

Подозрительно взглянув на сестру, Элизабет потрогала волосы, собранные на затылке в незатейливый хвостик.

— Если распущенные волосы приманивают таких, как Скотт, лучше ходить с хвостом. Предпочитаю быть «прилизанным заморышем».

Ее тоже приглашали на озеро, но, в отличие от Джессики, она только облегченно вздохнула, когда мама запретила им и думать об этом. Скотт и его дружки были старше мальчиков, с которыми они дружили в школе. Джес говорит, Скотту восемнадцать, но скорее всего сестрица скостила ему годик-два. Хотела убедить родителей, что не такой уж он и старый.

Но, конечно, беспокоила Элизабет вовсе не разница в возрасте, а скверная репутация Скотта и его компании, Ей частенько приходилось слышать о диких вечеринках, которые закатывали в университетских общежитиях. Кузина ее лучшей подружки Инид раз на такой побывала. Говорит, настоящая постельная оргия — кто в пижаме, кто в ночнушке. Вместо стульев прямо на полу разложены матрацы. Напились до поросячего визга, а там такое пошло»

«Конечно, пикник на озере днем — затея вроде бы невинная, но эта шайка… Они на все способны, — размышляла Элизабет. — Только что Джессике до сомнений? Разве она когда откажется от веселой компании?»

— Ладно, если нравится, сиди дома, пока не прокиснешь, — бросила Джессика сестре. — А я хочу веселиться. Мне шестнадцать, а не шестьдесят, как некоторым.

Элизабет поймала на себе насмешливый взгляд.

— А если родители узнают и запрут тебя дома до скончания века, тогда что? — не удержалась она.

— Как это, интересно, они узнают? У меня стопроцентное алиби. Кара с родителями едет на машине к морю. На весь день. И берет меня с собой. Все давным-давно решено. Хочешь — у мамы спроси.

— И она тебе поверила? Джессика снова кротко улыбнулась:

— А что такого? Разве я похожа на обманщицу?

— Да! — выпалила Элизабет, словно давно ожидала этого вопроса.

— Никакая я не обманщица, — обиделась Джессика, выпятив нижнюю губу, — Я сказала ей почти правду. Знаешь, что я сказала? «Мамочка. Кара приглашает меня ехать с ними на море». Я ведь не говорила, поеду я или нет.

Элизабет фыркнула.

— Детский лепет! В жизни не слыхала ничего подобного. Дойдет дело до суда, не забудь этот разговор с мамой. — Может, и разжалобишь судью. Ведь от Скотта всего можно ожидать.

Слова сестры не на шутку разозлили Джессику.

—  — Ну, знаешь ли! — вспыхнула она. — Ты, кажется, ревнуешь!

— Ревную? Кого? Скотта? Совсем сошла с ума. Таких, как он, я терпеть не могу. Да Скотт и тебе не слишком подходит.

— Что?!

— Во-первых, он для тебя стар.

— Он же Стиву ровесник! — защищалась Джессика.

— Стив никогда не стал бы обманом выманивать девчонку из дому.

— Ты совсем не знаешь Скотта! Он очень хороший.

— И ты не знаешь. А что, если он полезет к тебе там, на озере? Как ты домой доберешься? Ты же никого в их компании не знаешь, — Я сумею о себе позаботиться, — сердито буркнула Джессика.

— Сумеешь? Как тогда с Брюсом? — напомнила Элизабет.

Брюс Пэтмен был красавец и общий любимчик. Ах, как Джессика ухлестывала за ним! Но ему всегда плевать, что чувствуют другие. Главное — чтобы ему было хорошо. Вертел ею, как хотел. Слава Богу, тогда Джессике повезло. Сумела выкрутиться Только ведь Скотт — не Брюс. Он старше. Опытнее. Выкрутится ли Джессика на этот раз? Элизабет не знала.

— Брюс здесь ни при чем. Я ведь никогда не была в него влюблена по-настоящему.

Элизабет спорить не стала. Решила зайти с другой стороны:

— А экзамен? Вряд ли ты его сдашь, если целый день проболтаешься на озере…

Завтра сестрам предстоял экзамен, дающий право работать экскурсоводом. Сдай они этот экзамен, и они неплохо заработают летом, показывая туристам красоты побережья и живописные места Ласковой Долины.

Близняшки давно мечтали, как будут вместе водить туристов. И вот на тебе, Джессика завтра наверняка провалится.

— Обещай, что не скажешь маме, и я обязательно подготовлюсь. Хоть всю ночь буду сидеть, — Джессика нащупала слабину в обороне противника.

— Не стану ничего обещать. Спросит, скажу как есть!

Джессика вскочила с кровати и, яростно метая глазами голубые молнии, крикнула:

— Какой же ты друг?!

— У тебя, Джес, нет лучшего друга, чем я, — сухо возразила Элизабет, ничуть не обидевшись на сестру. — Но ты это никак не хочешь понять!

— Ладно, обойдусь без тебя, не нужно мне твоего снисхождения. Но и я тебе никогда ни в Чем не помогу, — Джессика переменила тон, и из глаз у нее брызнули слезы.

— Я-то думала… сестры. — должны, друг друга., защищать, — рыдая, укоряла она сестру, — а ты..

Элизабет закусила губу: «Почему она иногда бывает так сурова со мной?»

— Джесс— примирительно начала она.

Но было поздно. Джессика выскочила из спальни и так хлопнула дверью, что Элизабет подскочила на кровати.

Глава 2

— Что ты сходишь с ума? — недоумевала подруга Элизабет Инид Роллинз. — Ты же не сделала ничего плохого, Было воскресенье. По дороге на пляж они зашли в кафе «Дэйри Берджер», Элизабет заказала румяный, облитый острым соусом «хот-дог», но почти не притронулась к любимой еде. Представляла себе, как красный спортивный «понтиак» уносит на озеро ее легкомысленную сестрицу, — Пока не сделала, — поправила она подругу. — Только бы мама ничего не заметила. Только бы не спросила про Джес.

— А если и спросит, что такого? Скажешь, куда Джес поехала и все, — твердо сказала Инид. Ее большие зеленые глаза смотрели осуждающе.

Инид не любила Джессику. Однажды ее очередная выходка едва не стоила Инид доброго имени. Это было давно, но отношения между ними так и не наладились. Дружить с Джессикой, говорила Инид, все равно, что общаться с удавом, — Хорошо тебе говорить, — вздохнула Элизабет, — Она же моя сестра. А если с ней что-нибудь случится? Инид промолчала. «Интересно, — думала она, — как бы вела себя Джес на месте сестры». Но вслух ничего не сказала. Элизабет легко обижалась, если о Джес говорили плохо.

— Мы с тобой зачем сюда пришли? — попыталась она отвлечь подругу от тревожных мыслей. — Чтобы отдыхать, правда? Вот и выбрось Джессику из головы. Она не пропадет. — И Инид тряхнула копной черных волос, дав понять, что разговор окончен.

Когда подруги наконец пришли на пляж, народу там было полно. Спасаясь от палящих лучей, девушки расстелили полотенца в тени лодочной станции. Не успела Элизабет достать крем для загара, как перед ней возник худой мускулистый парень с коричневыми, как шоколад, волосами.

— Поворачивайся, я тебе спинку натру, — скомандовал он и, не дав опомниться, взял у нее из рук тюбик.

— Тодд! — засмеялась Элизабет, пасуя перед его натиском. От прикосновения его сильных, нетерпеливых рук у нее часто забилось сердце.

Дурачась, он вымазал ей нос кремом и теперь мягко втирал его в кожу плеч, не сводя с лица темных, полных нежности глаз.

— А где Джессика? — спросил он. — Гм… — Элизабет на мгновение запнулась, соображая, как лучше ответить. Тодду не нравилось, когда она скрывала проделки сестры.

— С Карой, — торопливо вставила Инид, выручая подругу. — Джессика с Карой. — Мысленно она погрозила Джессике кулаком. Паршивка. Опять подвела сестру. И притворно залюбовалась волнами, их бирюзовыми гребешками. Далеко, за буйками, где царствовал серфинг, маленькие темные фигурки в непромокаемых костюмах, подобно стайке муравьев, карабкались по водяным валам. Вот один, подхваченный волной, вырвался вперед и с изяществом дельфина скользнул с гребня вниз.

— Гляди, какой молодчина, — заметила Элизабет, прикрывая ладонью глаза от солнца. — Не знаю, кто он, но идет здорово.

— Это Сонни Кэллаган, — сообщил Тодд — Он в самом деле хорош. В прошлом году на чемпионате штата был первым. Говорят, будет и в этом году выступать, — А Билл знает? — спросила Инид. Для Билла Чейза серфинг был смыслом жизни. В последнее время его редко где видели. До стартов оставалась неделя, и он тренировался с утра до ночи. Билл был сильный спортсмен. Но сможет ли он победить Сонни?

Вслед за Тоддом девушки посмотрели на скалу, торчащую за молом. На ней кто-то сидел в одиночестве и смотрел на море.

— Бедняжка Билл — вздохнула Элизабет. — Видно, плохи у него дела, раз сидит в такой день на берегу.

Мысли Билла были для всех тайной. Замкнутая натура, он даже в школе держался особняком. Элизабет понимала, что Билл просто очень застенчив, но Джессике он казался «мужчиной, окутанным тайной».

Элизабет хорошо помнила, как Джессика однажды оказала ему «высочайшую честь», пригласив на танцы к Сэйди Хоккинсу. А Билл взял и отказался. Джессика тогда от злости чуть с ума не сошла. Даже поклялась отомстить. Придет день, и она отомстит. Обязательно отомстит, По пляжу шла красивая брюнетка в розовом бикини. У Элизабет екнуло сердце.

Что здесь делает Кара?

Неужто Джессика выдумала историю с приглашением?

Притворившись, будто хочет пить, Элизабет пошла навстречу Каре и спросила у нее про поездку на море. Оказалось, в последнюю минуту у ее отца сломалась машина, и они никуда не поехали.

— А Джессика? — вырвалось у Элизабет. — Вдруг родители узнают?

— Джессика уже взрослая, — Кара пристально посмотрела на нее сквозь солнцезащитные очки в розовой оправе, под цвет бикини. — Если что, сумеет за себя постоять.

— Очень надеюсь, — буркнула Элизабет. Но если так, почему в животе противно ноет от предчувствий? В этот раз на прелестную, но беспечную головку ее сестры непременно свалится беда!

Глава 3

— Бобби утром вылетел из моей спальни и налетел на дежурную. Представляешь ее вид? Она его спрашивает: «Что вы тут делаете?» Как будто вчера родилась.

Растянувшись на песочке у озера, Джессика вслушивалась в бурливший вокруг, пьянящий, как шампанское, разговор. Как ни старалась она подражать «умудренным» и «утомленным» жизнью соседкам, в их компании ей было явно не по себе.. Она даже закрыла глаза и, притворилась спящей, пока одна из ее новых подруг не ткнула ее пальцем в бок и не попросила крем для загара, Роскошный каскад белокурых волос, замшевое бикини — вылитая Бо Дерек[1]. Джессика никак не могла вспомнить имени этой девушки. Бусы, вплетенные в волосы, искрились в лучах солнца и постукивали, когда она сокрушенно встряхивала головой, рассказывая о злоключениях, приключившихся с ней и ее новым дружком.

— Ну вот, отправились мы с Родом на выходные в горы. Отдохнуть вдвоем. И заблудились. А я наврала матери, что ночую у Сары. Она, конечно, позвонила ей, а меня там нет…

Джессика закинула ногу на ногу, соблазнительно изогнулась — наверняка Скотт или кто-то другой из парней смотрит на нее. Джессика знала себе дену. В новом красном купальнике она видела себя среди десятки первых красавиц Америки.

Брызги и хохот, долетавшие с озера, напомнили Джессике, что парни все еще купаются Скотт и ее тащил в воду. Но уж нет — еще чего доброго волосы намокнут или тушь потечет.

— Ты Скотта давно знаешь? — спросила у Джессики высокая длинноногая блондинка Грета. Маленькие карие глазки Греты жирно обведены черным карандашом, от этого ее нос кажется еще длиннее. Она здорово смахивает на морскую свинку, что когда-то жила у Джессики.

— Да уж порядочно. — Джессика повернулась на бок. Зачем кому-то знать, что это их первое свидание. Хорошо еще никто не подозревает, что в глубине души она чуть-чуть побаивается Скотта.

При мысли о Скотте душа у нее уходила в пятки. Такое же чувство бывает, когда летишь по шоссе, превышая скорость.

По дороге на озеро Скотт то и дело прикладывался к банке с пивом, которую сжимал между ног, а потом вдруг взял и положил руку на колено Джессики. Холодная влажная ладонь коснулась ее раскаленной кожи, и у нее потемнело в глазах. Джессика не понимала, что с ней: чувствовать себя такой взрослой и вдруг оробеть перед этим парнем. Такого с ней раньше не было.

«Бо Дерек» бросила на Джессику лукавый взгляд — Хочу предупредить: будь осторожней со Скоттом. Не знаю, правда или нет, но в студенческом городке он пользуется громкой славой.

«Чем же он прославился?» — хотела спросить Джессика, но ей помешал окативший ее холодный душ.

— Здесь, кажется, прозвучало мое имя? Бросьте, девочки, меня делить. Я уже занят. — Скотт сел на песок рядом с Джессикой и опустил мокрую руку ей на плечо. — На сегодня, во всяком случае, — добавил он, подмигивая.

Джессику передернуло от этих слов, но все же спасибо Скотту, что спас ее от шуточек новых подружек. Она склонила голову в томной улыбке, тщательно отрепетированной дома перед зеркалом, и одарила его взглядом больших зеленовато-голубых глаз, При всем своем самодовольстве, Скотт был великолепен. В металлическом блеске его глаз, отражавших цвет озерной глади, было что-то дьявольское Капли переливались в его усах, а мокрые волосы топорщились черными завитками. Мускулы были такие же как и у ее сверстников — накаченные тренажерами. Но мужественная крепость бронзового тела путала и возбуждала Джессику.

— Осторожней, дорогуша, — звонко хохотнув, предупредила Грета. — Тебе попался ретивый конек.

— Джессика и без вас это знает, — ухмыльнулся Скотт. — Верно, Джес?

Он принялся покусывать ее за мочку уха. Влажные усы щекотали ее кожу. Кончики пальцев скользнули по спине и оттянули завязку купальника, как бы предрекая ход дальнейших событий.

Хозяйская бесцеремонность Скотта слегка покоробила Джессику. Все ее прежние мальчики — Брюс Пэтмен, разумеется не в счет, — были у нее под каблуком. Она упивалась своей властью над ними. Ах, как ей нравилось поманить парня, сделать вид, что попалась на крючок, а потом от ворот поворот и упорхнуть прочь, беспечно посмеиваясь через плечо над незадачливым кавалером. Только со Скоттом такой номер вряд ли пройдет. Он взрослее и опытнее. Ну и что? Это вызов, а Джессика любила рискованные положения.

— Конечно, знаю, — поддразнила она Скотта, щелкнув его по носу длинным рубиновым ногтем. — И ни в чьих советах не нуждаюсь. Разве что в твоих, Скотт.

Пусть видят, какая она «крутая». Компания захохотала, а Скотт, издав звериный крик, опрокинул ее на спину и впился в губы. Джессика задрыгала в воздухе стройной ножкой, изображая протест. Здесь, в окружении приятелей Скотта, она чувствовала себя в безопасности. Но сможет ли она справиться, когда они останутся вдвоем?

Наконец из воды вышли все остальные. Род Шокли вытащил из стоящего под деревом переносного холодильника две банки пива и бросил одну Скотту.

— Держи, Дэниелз. Не мешает тебе немного остыть.

Род оценивающе оглядел Джессику. Зеленые глаза его подружки злобно сверкнули.

— Я только что начал разогреваться, — хмыкнул Скотт.

Он открыл пиво. Шипучая пена полезла через край банки, ледяные капли шлепнулись на живот Джессики, и она с визгом отпрянула в сторону, радуясь возможности освободиться от его назойливых объятий.

Кто-то закурил «травку», и сигарета пошла по кругу. Притворившись, что ничего не замечает, Джессика потягивала пиво из банки Скотта. Хотела она или нет, на этот раз дело быстро — пожалуй, слишком быстро — близилось к развязке. Конечно, она все равно выкрутится, успокаивала себя Джессика. Выкручивалась и не из таких переделок…

Как только сигарета поплыла в ее сторону, Джессика сделала вид, что ее вдруг потянула к воде, и неторопливо пошла купаться.

— Пойду, поболтаюсь немного в воде, — игриво бросила она Скотту. Чувствуя на себе его взгляд, Джессика сильней завиляла бедрами. Пусть Скотт видит, какая она. Пусть все видят!

Стоя у края воды, Джессика слышала обрывки фраз. Говорившие были уверены, что она их не слышит.

— Скотт любит молоденьких…

— С ними держи ухо востро. Раздразнят, а чуть тронь — за мамину юбку…

— Глядишь, недолго и за решетку, я вам говорю…

Хмурясь, Джессика шевелила пальцами ног во влажном песке. Выходит, ее уловки на них не подействовали. Все равно ее считают сопливой девчонкой. Ладно, ладно. Она им еще покажет! Да стоит ей только захотеть, она из этих парней веревки вить будет! Зачерпнув полную пригоршню гальки и мокрого песка, Джессика с самым невинным видом направилась к своему полотенцу.

— О, Скотт.. — сладко улыбаясь, Джессика спрятала руку за спину.

Скотт поднял глаза и посмотрел на нее из-под отяжелевших век. Марихуана делала свое дело. Шлепнувшийся на грудь мокрый холодный комок вмиг отрезвил его. Он вскочил на ноги и погнался за ней вдоль берега. Задыхаясь от смеха, Джессика ловко увернулась и с притворным визгом помчалась назад, обдавая его фонтаном брызг.

— Ах, ты маленькая… — прорычал Скотт, догнав ее. Сгреб в охапку и, не обращая внимания на ее судорожное барахтанье и пронзительные вопли, понес с пляжа.

— Скотт, — Джессика требовательно повысила голос, — куда ты меня тащишь? Отпусти сейчас же.

Она с надеждой поглядела назад через плечо, но никто из сидящих на пляже не выказал желания прийти ей на помощь. Род и «Бо Дерек» сами давно скрылись в лесу, а остальные пустили по кругу новую сигаретку и погрузились в сладкий дурман. Ну и пусть. Чего ей бояться? Для нее это всего-навсего забавная игра.

— Идем, — приказал Скотт, опуская ее на землю. В этом месте пляж кончался, дальше шел лес — Погуляем. Я тут знаю роскошное местечко. Мы там будем совсем одни. Чей-то лодочный домик. Хозяева приезжают сюда только летом. Мешать никто не будет.

Скотт взял ее за руку, и она послушно последовала за ним по усыпанной хвоей лесной тропинке. Сухие сосновые иглы противно шуршали под босыми ногами. Сама виновата! Дококетничалась! Повернуть назад? Тогда получится, что дружки Скотта оказались правы насчет «маминой юбки».

— А ты, действительно, девчонка, что надо. — Скотт обвил рукой ее шею и притянул Джессику к себе. — Не то что твоя сестрица — С чего ты взял? Мы с Лиз одинаковые.

— Внешне? Не спорю. Только сверху-то обертка, а конфетка внутри.

Рука Скотта скользнула по ее спине и остановилась поверх трусиков. Джессика кокетливо сбросила ее, но как-то уж слишком нервно, даже сама удивилась.

Когда они, наконец, подошли к лодочному домику, солнце уже спряталось за верхушки деревьев. Путешествие больше напоминало соревнование по спортивной ходьбе, а не романтическую прогулку. Но еще меньше романтики было в полузатопленной темной лачуге, от одного вида которой по спине Джессики побежали мурашки. Внутри царил холодный полумрак.

— Я замерзла, — взмолилась Джессика — Пойдем назад.

Руки Скотта обвили ее тело, В сгустившемся сумраке пахло болотом. Вода глухо билась о борт лодки, и ее удары гремели как молот в безмолвии леса.

— Не бойся, я тебя согрею, — грубо пообещал Скотт.

Он принялся целовать ее. Его страсть не предвещала ничего хорошего. Джессика отступила, но ноги ее тут же запутались в куче веревок, и она беспомощно повалилась на кучу мешковины.

— Скотт, я— она выставила вперед руку, чтобы остановить его, но Скотт расценил ее жест как приглашение.

Его натиск был подобен штурму вражеской армии. Он подмял Джессику под себя и, жадно кусая ее шею, нетерпеливо дергал завязки купальника Теперь, когда она лежала распластанная, пригвожденная к полу тяжестью его тела, мускулы, которые так восхищали ее на пляже, казались жесткими, как камень, и очень страшными. Распахнутый рот прилип к ее губам, обдавая кожу горячим дыханием. Джессику трясло. Нет! Только не это! Она всегда запросто вертела мальчишками, но Скотт! Он не мальчишка, он мужчина! Как же она раньше не подумала об этом? Нет, Скотт не привык просто так отпускать девчонок, которые строят ему глазки.

Глава 4

— Не смей, Скотт! — зашипела Джессика, изо всех сил упираясь руками в его гранитную грудь. — Слышишь, не смей, а то я…

— А то что? — Скотт презрительно отвернулся. — Закричишь? Брось, девочка, это тебе не в кино. Благородных рыцарей в этих лесах нет, Скотт дернул завязку бюстгальтера, и Джессике пришлось торопливо прижать руки к груди, не давая ему упасть. Тогда она решила прибегнуть к другой уловке, никогда раньше не подводившей ее.

— Послушай, Скотт, — торопливо завязывая купальник, Джессика обольстительно заулыбалась. На ее щеках проступили ямочки. — Ты знаешь, я от тебя без ума, но нам нужно возвращаться. Уже почти темно. Мне пора домой.

— Домой? — захохотал Скотт, — С чего ты взяла, что я повезу тебя домой? Ты разве не знаешь? Вечеринка-то на всю ночь!

Лицо Джессики окаменело. Куда девалась ее притворная сладость? Она до боли закусила губу, чтобы но расплакаться. Все шло не так. Все получилось иначе, чем она думала.

Это все Лиз, вспыхнуло в мозгу. Почему, почему она не отговорила ее от проклятой поездки? Если б она настояла на своем, разве бы Джессика оказалась здесь?

— Мне нужно домой! — потребовала Джессика, капризно выставив вперед дрожащую нижнюю губу. Это было последнее оружие в ее арсенале. До сих пор оно не знало осечки. — Если ты не отвезешь меня домой, я скажу родителям, что ты хотел меня… — Слова застряли у нее в горле.

Скотт ответил на угрозу лошадиным ржанием.

— Ну, ну, крошка, расскажи им, как надула их, чтоб смотаться со мной на озеро. Как случайно очутилась в заброшенном домике совсем голенькая, — он покачал головой. — Какое же это насилие! Нет, детка, никто тебе не поверит.

От злости и стыда щеки Джессики стали пунцовыми.

— Лиз правду о тебе говорила! — крикнула она, сжав кулачки. — Ты — насильник!

Скотт только пожал плечами:

— Забыла поговорку, девочка: «У огня кружиться — крылышки опалить». Считай, тебе повезло, ты свои самую малость опалила. Могло быть и хуже.

Окинув ее взглядом, полным презрительного равнодушия, он поднялся и направился к двери.

— Ты куда? — закричала Джессика, не на шутку перепугавшись, что он оставит ее одну. В лесу было темно, и она понятия не имела, как отсюда выбраться. Пусть Скотт ублюдок, но с ним хоть не страшно.

— Ты не можешь бросить меня здесь. Я не найду дороги.

— Найдешь! У меня такое чувство, детка, ты добьешься всего, чего захочешь.

— Скотт!!! — Джессика вскочила, но, запутавшись в веревке, больно шлепнулась на пол. — Вернись, Скотт!

Все бесполезно. Плевать ему, что она заблудится в дремучей чаще. И если вдруг умрет здесь, тоже плевать. Джессика принялась затягивать завязки бюстгальтера. Как назло, сломался ноготь.

— Вот черт! — выругалась Джессика. Распутав веревки, она выскочила, наконец, наружу, надеясь догнать Скотта.

Но он как сквозь землю провалился. Джессика попробовала отыскать тропу, но, увы, она тоже бесследно исчезла в темноте. И деревья все одинаковые, словно сговорились свести ее с ума. Проклятый Скотт! Бросить ее в этой крысиной норе!

Он один во всем виноват, Это он выкрал ее из дому. Бог свидетель! Пусть, пусть с ней случится что-нибудь ужасное. Вот возьмет и попадет в медвежий капкан! Попрыгает он тогда, гад!

А вдруг тут и вправду есть медведи?! Новая волна страха нахлынула на нее. Дрожа, она принялась исступленно продираться сквозь кустарник, не замечая, как колючие ветки царапают голые руки и ноги. Она забыла обо всем, даже о мучившем ее холоде.

Вот когда Джессика пожалела, что ушла из скаутов. Там бы ее научили, как спастись в дремучем лесу. Умей она добывать огонь, и то было бы легче. Но где там! Она тогда сказала Лиз, что скауты — для «пай-девочек». Сестра только плечами пожала. И посоветовала поискать что-нибудь более для нее подходящее. Но почему Лиз так легко позволила ей уйти из скаутов? Будь она понастойчивей, Джессика бы точно осталась»

К тому времени, когда Джессика отыскала едва заметную тропинку, она была вне себя от ярости. Скотт и Элизабет — вот виновники всех ее злоключений! Пусть теперь Элизабет выручает ее как хочет!

После всего, что случилось с Джессикой при попустительстве сестрицы, Лиз еще и не такого заслуживает. Конечно, объяснять опоздание придется самой. Что бы такое придумать, чтобы мама поверила? Скажу, что у отца Кары сломалась машина. И как назло в самой глухомани — до телефона не добраться. В случае чего, Кара подтвердит. Пусть попробует не подтвердить! Джессика ее в жизни не простит!

После бесконечных поисков она, наконец, наткнулась на какой-то дом. В окнах горел свет. Из открытых дверей доносился оглушительный рок. Пока Джессика, нащупывала в темноте ступеньки, над ухом раздался знакомый голос.

— Ах! Ах! Никак наш маленький заблудший ягненочек прибежал домой!

На крыльце появился Скотт с банкой пива в руке. Пьяный, ом здорово смахивал на глупого Джека из сказки.

— Что такое, детка? Ты, верно, ошиблась тропинкой?

Неуклюжая пятерня Скотта больно сжала ее плечо. Джессика с отвращением сбросила его руку и, вытащив из спутанных волос застрявшую сухую ветку, швырнула ее прямо ему в лицо. Скотт, делая вид, что смертельно ранен, вернулся, шатаясь, в комнату и, разразившись пьяным хохотом, повалился на диван. Джессика поискала глазами остальных, но, судя по приглушенным звукам, доносившимся из спален, все были слишком увлечены друг другом и не могли ей посочувствовать. На полу, рядом с переполненными пепельницами, валялись пустые банки. На столе в углу громоздилась гора грязных тарелок.

— Если бы знали, что доползешь, оставили бы тебе пожевать, — равнодушно промычал Скотт.

— Я не хочу есть, — огрызнулась Джессика. Она умирала от голода, но признаться ему? Никогда!

— Где телефон? — решительно потребовала она.

Скотт залился идиотским смехом, будто услышал что-то очень смешное. Упав головой на подлокотник, он в изнеможении хлопал себя по бокам. С чего она взяла, что он красивый? Джессику взорвало. Она подскочила к дивану и что есть силы тряхнула его за плечи, — Слушай меня, Скотт Дэниелз! — крикнула она ему в самое ухо. — Я замерзла! Устала! Вся исцарапалась! Мне не до шуток! Говори, где телефон, не то я, я… — Дико озираясь, Джессика искала, чем ему пригрозить. Не найдя ничего другого, она схватила с кофейного столика пустую бутылку и размахнулась. — Не то я расшибу эту штуку о твою тупую башку!

Скотт малость протрезвел. Пьяный хохот сменился кривой ухмылкой:

— Надеюсь, ты захватила с собой кроссовки? До б-ли-ж-жайшего телефона километров пятнадцать, — О-о-о! — Джессике очень хотелось привести угрозу в исполнение. Проклятый Скотт! Проклятая Элизабет! Проклятые все!

Рука сама собой опустилась, и Джессика села на край дивана, признав свое поражение.

— Ну что же мне теперь делать? Дома ждут родители. Завтра экзамен, а я учебник не открывала, — в отчаянии проговорила Джессика. На Скотта никакой надежды. Он совсем пьян, за руль не сядет. И в глазах ни капли сочувствия.

— Раньше надо было думать, крошка, — пробормотал он. — Ты ведь всегда выйдешь сухой из воды. Твоя хорошенькая головка и на этот раз что-нибудь сообразит.

— Спасибо за лестные слова, — Джессика посмотрела на него с отвращением — Но это ты всегда выходишь сухим из воды.

А ведь, кажется, она и правда сообразила, что делать.

— Послушай, Скотт, — ласково улыбнулась она. — По-моему, я забыла в машине свитер. Дай, пожалуйста, ключи.

— Ишь, что придумала! Знаю, что будет, если мои ключи попадут в твои цепкие лапки. Я тебя насквозь вижу. Почему? Мы с тобой одного поля ягоды. Знаем, что хотим, и любой ценой своего добьемся. — Скотт мерзко оскалился. — Если очень хочешь домой, перестань упрямиться. Не перестанешь, спи на полу. Все кровати заняты. А я этот диван никому не уступлю, хоть тресни.

— Да я лучше с медведем спать лягу! — кипела Джессика. — Гнусный урод! Придурок!

Джессика осеклась. Скотт не слышал ее. Тяжелые веки захлопнулись. Губы безвольно обвисли. Вырвавшийся из раскрытого рта раскатистый храп сотрясал грудь.

В приступе бессильной ярости Джессика стянула с него болтавшийся на ноге носок и затолкала ему в раскрытый рот. Скотт выплюнул его, перекатился на бок, но, к глубокому ее разочарованию, так и не проснулся.

Издав мученический стон, Джессика покорилась судьбе. Нашла почище место на полу и легла, сунув под голову свернутое полотенце. Заснуть оказалось трудно. Пол был твердый и неровный. Из дымохода сквозило. За стеной грохотала музыка. Никогда в жизни Джессика не чувствовала себя такой несчастной.

Глава 5

Будильник зазвенел в семь тридцать утра. Элизабет что-то промычала и перевернулась на другой бок. «Еще чуть-чуть полежу, пять минут», — подумала она сквозь сон. Ей снился Тодд, будто они сидят в школьной фотолаборатории и печатают фотокарточки прекрасного озера. А потом он обнял ее и поцеловал…

Когда Элизабет снова открыла глаза, будильник показывал пять минут девятого. Скорее одеться, позавтракать и бегом в школу. На все про все — полчаса. Надо же было так проспать. Она зевнула и с большой неохотой вылезла из-под одеяла.

Потом надо будет записать в дневнике:

«Тепло моих снов сменила холодная, безжалостная реальность», — подумала она.

Сегодня экзамен на право работать экскурсоводом. Потому она и чувствует себя такой разбитой: еще бы, полночи сидела, зубрила. А другую половину не спала — волновалась, где Джессика, Джессика! Сонливость как рукой сняло. Элизабет быстро прошла через ванную комнату в спальню сестры — и в ужасе застыла, увидев, что постель сестры не смята. Она присела на постель, чувствуя в желудке противный холодок. А вдруг с Джессикой случилось что-то страшное? Вдруг они со Скоттом разбились? Элизабет снова вспомнила безобразные черные следы, которые оставила машина Скотта, когда он лихо рванул с места.

Но тут же к ней вернулась способность трезво мыслить. Нет, если бы Джессика действительно попала в аварию, им бы уже сообщили. Все гораздо проще: Джессике так хорошо и весело, что она и не думает возвращаться домой. Что ж, это похоже на нее. Ее сестричка-эгоистка забыла и про Элизабет, и про неприятности, которые у них будут по ее милости, и, может быть, даже про экзамен.

Элизабет очень рассердилась. Ну что ж, на этот раз пусть Джессика выпутывается САМА!

Но сестрица и ее поставила в безвыходное положение, они обе увязли в этой истории по уши. Родители рассердятся и огорчатся — и совершенно справедливо, — если узнают, что она не сказала им, куда на самом деле отправилась Джессика. А она еще к тому же и дома не ночевала. Вчера вечером родители ходили в гости, йотом в кино, вернулись поздно и решили, что Джессика уже дома, спит и видит десятый сон. Иначе Элизабет непременно сказала бы им все.

Элизабет пошла в ванную умываться. «Интересно, как это Джессике удается зпутывать тебя в разные истории?» — мысленно спросила она у девушки с опухшими от бессонной ночи глазами, глядящей на нее из зеркала. Наверное, Инид права: сколько можно, пусть в этот раз ее милая сестренка сама выкручивается. Поделом ей. Вся беда в том, что Элизабет не может долго сердиться на нее. И кроме того, она не может сидеть сложа руки, когда кому-то нужна ее помощь — особенно родной сестре.

— Мне надо бы на лбу написать: «Не требуется ли бесплатная помощь?» — с отвращением пробормотала она, сплюнув пену от зубной пасты.

Вытираясь после душа, Элизабет услышала бодрый голос Элис Уэйкфилд.

— Девочки, завтрак готов! Поторапливайтесь, а то в школу опоздаете!

Сердце Элизабет сжалось. Мама, видно, еще ничего не подозревает»

— Иду! — крикнула она и тут же подумала: «Надеюсь, мама не заметит, что ответила только я…»

Она надела старые джинсы — ношеные-переношенные, стираные-перестиранные, рывком натянула водолазку, быстро причесалась и подхватила мокрые еще волосы двумя заколками. Затем сунула ноги в мокасины. — и тут же подскочила: так неожиданно раздался телефонный звонок.

— Я подойду! — крикнула она маме и бросилась к телефону на втором этаже.

— Лиззи! Слава Богу, это ты! — Джессика явно была перепугана насмерть.

— Ты где пропадаешь? Ты хоть подумала…

Джессика шумно вздохнула, перебив ее.

— Слушай, долго объяснять. Потом все расскажу. Мама знает, что меня нет?

— Еще не знает, но сейчас обнаружит. Джес, нам в школу выходить через пятнадцать минут, даже меньше. Как ты собираешься…

— Лиззи, пожалуйста! Ты должна помочь мне! — Джессика, казалось, вот-вот расплачется. — Ты не представляешь, что там было. Если еще и мама с папой узнают, будет катастрофа. Я этого не переживу…

— А про экзамен ты забыла?

— Я успею на него! Я все напишу, только помоги мне. Ты же можешь, Лиз. Ты — самая лучшая сестра в мире. Я бы на твоем месте помогла. Честное слово!

Элизабет вздохнула, но скорее раздраженно, чем сочувственно.

— Как, по-твоему, я тебе помогу? Не могу же я раздвоиться! Мама ведь все равно догадается, если ты не спустишься завтракать!

— Ну придумай что-нибудь! Ты же можешь, — голос Джессики стал медовым. — Ты у нас такая умная, Лиз.

— Если я у нас такая умная, почему мне все время приходится за тебя отдуваться, а?

— В другой раз я тебя выручу, честное слово! Выручи меня последний раз, больше это никогда не повторится. Честное скаутское!

— Ты ведь ушла из скаутов, насколько мне помнится.

— Лиз, мне надо бежать, а то я никуда не успею. Встретимся — все объясню. Спасибо огромное!

Элизабет положила трубку. Разговор ничего не прояснил — она по-прежнему не имеет ни малейшего представления, где сестра и что такое ужасное с ней приключилось. Странно, с чего бы это Джессика благодарит ее, ведь она не обещала ей помочь, «Сегодня я чувствую, что готова удавить свою сестру», — мысленно записала она в своем дневнике.

Впрочем, нет. С этим придется подождать. Сейчас главное — придумать, как им обеим выпутаться из этой истории.

— Девочки! — судя по голосу, терпение Элис Уэйкфилд было на исходе.

Элизабет остановилась у лестницы, не решаясь спуститься. Все мысли разом выскочили у нее из головы. Что делать? Как водитель на крутом подъеме включает низшую передачу, Элизабет «включила» известный ей с детства прием, к которому прибегала лишь в крайних случаях, чтобы скорее выйти из затруднительного положения: она вообразила, что она — Джессика.

Какую уловку применила бы Джессика сейчас? Совесть ее редко мучила, и чаще всего Джессика действовала по принципу «для достижения цели все средства хороши».

И в голову Элизабет сразу пришла идея, которая лично ей была противна донельзя. Но другого выхода, кажется, нет. Она сделала глубокий вдох и медленно пошла вниз.

Глава 6

— А где Джессика? — Элис Уэйкфилд положила на тарелку дымящиеся блины и протянула вошедшей в кухню дочери.

— А-а она сейчас спустится, — Элизабет отвернулась, чтобы скрыть от маминого взгляда пылающие щеки. — Она-м-м пуговицу на юбке пришивает.

— Пусть поторопится, мне скоро на работу. Я тут с самого утра блины пеку, хотя, по правде говоря, труд на благо общества я представляю себе несколько иначе.

Элис Уэйкфилд была в хорошем настроении. Она накрывала на стол, проворно двигаясь между плитой и колодкой для разделки мяса, которая, как остров, возвышалась посреди просторной кухни. Как всегда, миссис Уэйкфилд встала ни свет ни заря — по утрам она бегала трусцой и на ней все еще был вишневый спортивный костюм и кроссовки. Ее медового цвета волосы были завязаны «хвостом», отчего стройная, загорелая Элис казалась ровесницей своим дочерям. Достаточно взглянуть на нее, и станет ясно, откуда у двойняшек их теплая солнечная красота. Элизабет была в то утро необычайно тихая, и от внимания матери это не ускользнуло.

— Волнуешься из-за экзамена, да? Я понимаю, вам обеим важно его сдать, чтобы вместе водить экскурсии.

Элизабет насадила на вилку блин, политый сиропом, и заставила себя проглотить его, запив большим глотком молока. Блины были ее любимой едой, но в то утро аппетит у нее пропал совершенно; ей казалось, желудок у нее скрутился узлом.

— Мммм, — промычала она с полным ртом. — Ничего, сдам нормально. Вопросы не такие трудные, просто их очень много. Надо знать кучу мелких подробностей. А они так путаются в голове.

— Когда-то в твоем возрасте я захотела поработать инструктором в летнем лагере, — задумчиво сказала мама. — Желающих набралось человек двадцать, а нужно было пять. Ну и устроили нам экзамен, а потом собеседование.

— И как, дали тебе работу? Миссис Уэйкфилд рассмеялась:

— Я провалилась! С треском! Но собеседование проводила женщина, к которой я приходила сидеть с грудным ребенком. Я ей так нравилась, что мне эту работу все-таки дали.

— Ни капельки не сомневаюсь — инструктор из тебя получился хоть куда. — Этого я не знаю. Но помню, там было здорово. А вы хорошо придумали с этими экскурсиями. Я рада, что будете работать вместе.

— Если сдадим, — мрачно добавила Элизабет.

— Да, я волнуюсь за Джессику. Надеюсь, она не слишком поздно пришла и успела хоть немного позаниматься. Ты не знаешь, в котором часу она вернулась?

Блин встал поперек горла. Элизабет закашлялась, и мать, поспешно подбежав, похлопала ее по спине.

— Господи, ну когда же вы научитесь откусывать понемногу! — сказала она, когда Элизабет откашлялась и ее натужно-красное лицо снова стало нормальным. — Заглатываете сразу все, как удавы! Только седины мне прибавляете.

Элизабет улыбнулась.

Насчет седины сказано для красного словца: у миссис Уэйкфилд не было ни единого седого волоска.

— Извини, мам, я тороплюсь.

«Впрочем, нет худа без добра», — тут же подумала Элизабет, ей удалось вовремя замять разговор. На какое-то время мама забыла про Джессику.

Миссис Уэйкфилд улыбнулась, покачала головой и убрала упавшую на лоб прядь волос.

— Помню, как вы с Джессикой воевали, когда были маленькие Сидели за столом на высоких стульях и кидались друг в дружку едой. Джессика начинала первой — бросит в тебя блином, ты ей ответишь. Ну и пошло. А однажды ты вылила на нее кружку молока, — и она опять рассмеялась. — Если тебе когда-нибудь Бог пошлет двойняшек, запомни — терпения с ними надо втрое больше.

— Спасибо, но я не собираюсь заводить близнецов, — ответила Элизабет и мысленно закончила: «С меня хватит и сестры-двойняшки».

Элис снова прыснула:

— Я тоже не собиралась. Да так вышло…

Минуту спустя она нахмурилась и взглянула вверх — Что она там так долго? Я опаздываю на работу. За это время можно десять пуговиц пришить) — Спасибо, мам! — Элизабет с рекордной скоростью съела последний блин и встала из-за стола. — Блины — во! — Ладно, мне пора бежать.

Меня Тодд ждет.

— Ты не подождешь сестру? — спросила Элис Уэйкфилд вдогонку дочери.

— Извини, не могу. Скажи ей, в школе увидимся.

— А — ну ладно. Удачно тебе сдать экзамен, солнышко. Я знаю, ты и так прекрасно сдашь, но все равно — желаю удачи!

«Да уж, удача мне сейчас вот так нужна», — подумала Элизабет, выскакивая на улицу. Первая опасность миновала, но самое трудное впереди. Удастся ли ей сыграть роль Джессики так, чтобы мать поверила? Джессике было бы раз плюнуть сыграть роль сестры — она не раз к этому прибегала. Один случай в баре «Келли» чего стоит. Тогда Джессика всех обвела вокруг пальца — никто не заподозрил обмана. В результате Элизабет едва не заработала скверную репутацию и, мало того, чуть не потеряла Тодда, с которым у нее только-только налаживались отношения. Но сейчас ей не хотелось об этом думать. Если она начнет вспоминать все прегрешения сестры, она проторчит тут остаток дня.

Мысленно ругая Джесс на чем свет стоит, Элизабет на цыпочках пошла к входной двери. Проходя мимо окна кухни, пригнулась, не дай Бог, мама заметит. На пороге сняла мокасины и крадучись, стараясь не произвести ни малейшего шума, вошла в дом.

Умирая от страха, пулей взлетела по лестнице на второй этаж и перевела дух, только оказавшись в комнате сестры. Там Элизабет быстро разделась, кое-как запихнув свою одежду в шкаф, выбрала из сестриного гардероба короткую, косого кроя юбку и подходящую по цвету полосатую блузку — один из любимых нарядов Джессики. Оделась, вытащила из волос заколки, тряхнула головой, чтобы волосы рассыпались по плечам. Так, теперь подмазать губы сестриной помадой, чуть брызнуть на себя ее любимыми духами… Готово! Можно спускаться и предстать перед миром в образе Джессики Уэйкфилд — хотя, честно говоря, все это просто мерзко.

— Ну погоди, Джес. Я тебе это при помню, — прошипела Элизабет, ткнув пальцем в свое отражение в зеркале. — Так и знай!

К счастью, Элис Уэйкфилд уже принялась за мытье посуды и не взглянула на Элизабет, когда та впорхнула в кухню и обдав мать ароматом духов, чмокнула ее в щеку.

— Извини, мам, что я так долго. Ты же знаешь, у меня руки — крюки, если возьмусь за шитье, это на полдня.

Элизабет уселась на стул Джессики Она прекрасно знала привычки, ужимки любимые словечки сестры, так что сыграть Джессику ей было нетрудно, — Я уж думала, ты решила сегодня не завтракать, — Элис Уэйкфилд поставила перед ней тарелку с последними блинами и тут же снова повернулась к раковине.

Элизабет чуть не застонала. Кошма-а-ар… Она уже так наелась блинов, еле двигалась, неужели предстоит съесть еще столько же?! Она живо представила себе заметку в школьной газете; «Сотрудник редакции в тяжелом состоянии доставлен в больницу для промывания желудка!» Мрак…

— Прости меня, бедный мой желудок, — прошептала она и храбро загарпунила вилкой блин. Как назло, любимой едой Джессики тоже были блины.

— Лиз не стала ждать тебя, опаздывала, — сказала миссис Уэйкфилд через плечо, загружая тарелки в посудомоечную машину. — Сказала, что найдет тебя в школе.

— Ничего, — Элизабет кокетливо помахала ручкой. — Она, наверное, спешила встретиться с Тоддом. Я была бы только третьей лишней.

Элизабет ела и при этом без умолку болтала. Только бы мама не спросила, как «она», то есть Джессика, провела день у Кары — Да, кстати, ты видела ту блузку, ну помнишь, я тебе о ней говорила? — Элизабет вспомнила, что пару дней назад Джессика просила у матери новую блузку.

Миссис Уэйкфилд вздохнула:

— Джес, ну скажи честно: куда тебе еще одна блузка? Вон у тебя в шкафу сколько всего валяется. Постирала бы, погладила. Ведь уже и вешать некуда. Элизабет картинно закатила глаза. Господи, еще стирать! С тех пор, как мать снова начала работать, стирку возложили на сестер. Она уже было снова собралась клянчить, как вдруг придумала новый ход, лукаво улыбнулась и предложила:

— Не хочешь покупать мне, купи для Лиз. Она ведь никогда сама не попросит, Тогда, по крайней мере, я смогу у нее эту блузку одалживать.

— Вот именно. Элизабет никогда ничего не просит. Тебе есть чему у нее поучиться. А насчет блузки… посмотрим. Не знаю, понравится ли она Элизабет — у нее не такие экстравагантные вкусы, как у тебя. Хотя должна сказать, ты сегодня выглядишь очень прилично, — миссис Уэйкфилд улыбнулась.

Элизабет была уже в дверях, когда мать окликнула ее.

— Джес…

Элизабет замерла как вкопанная. Наверняка ее выдала какая-нибудь мелочь, про которую она забыла при этом спешном «перевоплощении». Сердце ее заколотилось так, что, казалось, в соседней комнате слышно.

— Удачи тебе на экзамене. Конечно, ты могла бы и побольше позаниматься, но все равно, я уверена, ты все хорошо сдашь.

— Э-д-да, конечно, — пролепетала Элизабет. — Пока, мама И она понеслась прочь от дома, будто за ней гналась свора собак. Маневр удался — да, но какой ценой? Весь этот обман был ей отвратителен. И кто ее за язык тянул? Чего ради было просить эту блузку? Про бедный желудок и говорить нечего — он раздулся так, словно она проглотила воздушный шар.

Не-ет, пожалуй, удавить Джессику будет мало.

Глава 7

Элизабет поднималась по дорожке, ведущей через огромный газон к дверям школы, вдыхая запах свежескошенной травы. Стоял чудесный весенний день, на синем небе — ни единого облачка. Впереди поблескивали на солнце вычурные стрелки огромных, сделанных «под старину» часов, украшавших импозантный, с белыми колоннами фасад длинного кирпичного здания.

— Эй, Инид! — крикнула Элизабет, завидев свою лучшую подругу, которая как раз входила в двустворчатые двери школы. Та глянула на Элизабет через плечо — и, не останавливаясь, прошла внутрь.

Элизабет припустилась бегом и, запыхавшись, догнала подругу уже возле шкафчиков в школьной раздевалке.

— Что же ты не подождала? — выдохнула она.

Инид как-то странно посмотрела на нее и холодно заметила:

— Ты хочешь что-то мне сказать, Джессика?

— Джессика? — Элизабет вдруг вспомнила про свой маскарад. — Инид, ты что? Это же я, Лиз!

— Ой! — Инид испуганно прикрыла рот ладонью. — Лиз, ради Бога, прости. Как я могла подумать… Стоп. Подожди-ка, — она слегка нахмурилась, — это ведь не твоя юбка, это Джессики. Чего ради ты так вырядилась?

— Сейчас расскажу, — Элизабет вздохнула и принялась рассказывать, в какую историю опять попала из-за Джессики. — Причем я даже не знаю, где она и что с ней сейчас, — закончила Элизабет.

— На этих студенческих вечеринках иногда такое творится! Мне об одной двоюродная сестра рассказывала. Помнишь, я тебе говорила? Наверное, Джессика перепила, и ей стало плохо, — ехидно сказала Инид. Вообще-то она собиралась сказать это несколько по-другому, но вовремя прикусила язык. «То-то у Джессики сейчас головушка с похмелья болит», — мысленно прибавила она и насмешливо улыбнулась, — Наверное, — рассеянно сказала Элизабет, — от Джессики можно ожидать чего угодно. — Но это неважно. Сейчас главное — экзамен. Что делать, если она совсем не придет?

— Это ее проблема, — Инид пожала плечами.

— Знаешь, Джес не такая уж и плохая, как ты думаешь, — неуверенно произнесла Элизабет.

— Плохая — неплохая, все равно выкрутится. Она всегда выкрутится, как бы крепко ни влипла.

Вид у Элизабет был до того расстроенный, что Инид обняла подругу за плечи, чтобы хоть как-то утешить.

— Ведь в чем беда, — продолжала Элизабет, — я тоже замешана в этой истории. И должна помочь Джессике, я обещала, — она попыталась улыбнуться — Не то чтобы обещала… ну, ты понимаешь.

— Понимаю. — Инид достала из своего шкафчика тетрадку по химии и изрядно потрепанное издание «Макбет».

— Тут дело не только в Джессике, — поспешно добавила Элизабет. — Мы ведь хотели вместе работать экскурсоводами. Хоть я иногда и злюсь на нее, без нее у меня не очень получится. Так что и для меня это важно, понимаешь.

— Все обойдется, — успокоила ее Инид, но отнюдь не была в этом уверена. — Когда экзамен-то?

— У меня прямо сейчас, а у Джессики на втором уроке.

— Еще целый час. Не беспокойся, времени навалом.

— Сомневаюсь, — Элизабет задумчиво прикусила губу. — У нас в семье есть одна шутка. Знаешь, почему Джессика родилась на четыре минуты позже меня?. Забыла надеть часы и опоздала. Мне кажется, у нее вообще нет часов.

— Если и для нее важен этот экзамен, — рассудила Инид, — она не опоздает.

— Не знаю, не знаю, — Элизабет вздохнула. Слова ее потонули в оглушительном реве звонка, возвещающем начало первого урока.

Минуты две-три после звонка она походила по школьным коридорам, надеясь увидеть сестру, но Джессики так и не было. «Маскировка» Элизабет сбила кое-кого с толку — несколько человек приняли ее за сестру. Даже Брюс Пэтмен клюнул на эту удочку.

— Эй, киска! — громко окликнул он стремительно проходившую мимо Элизабет и послал ей свою знаменитую белозубую улыбку, от которой девушки с ума сходили. Заносчивый красавец Брюс в недавнем прошлом встречался с Джессикой, и, надо сказать, парочка была отличная, но в конце концов их бурный роман закончился разрывом. — Как насчет пойти со мной куда-нибудь в субботу вечером?

— Мечтать не вредно, — беззаботно бросила в ответ Элизабет. Именно такого ответа он ожидал от Джессики, Впервые за этот день Элизабет почувствовала себя в роли своей сестры не так уж плохо.

И тут она увидела Тодда — он стоял в конце коридора и разговаривал с Биллом Чейзом — и поспешила к нему.

— Лиз? — неуверенно спросил Тодд, прервав разговор с Биллом.

— Да, — Элизабет улыбнулась, — это я.

— Я не ослышался? Брюс Пэтмен пригласил тебя на свидание? — обратился он к ней и крикнул вслед Биллу, который шел в класс:

— Потом договорим! — Снова повернулся к Элизабет и добавил:

— Я когда-нибудь прибью этого козла.

— Кого? Билла? — рассеянно спросила Элизабет.

— Нет, Брюса. Чего он к тебе клеится? На свидание приглашает…

— Вот ты о ком. Не беспокойся, он не меня приглашал, а Джессику.

— Что-то ты сегодня и правда сильно смахиваешь на Джессику, — сказал Тодд, и рот его непроизвольно расплылся в улыбке. Ответа не последовало.

Тодд провел ладонью перед глазами Элизабет, словно проверяя, не впала ли она в транс.

— Ты как, нормально себя чувствуешь? А то ты сегодня какая-то чудная. Тебя никто случаем по голове не стукнул?

— Пожалуй, можно и так сказать, — усмехнулась Элизабет.

— Тебе, гляжу, нравится играть в загадки. — Впрочем, у самого Тодда с лица не сходила загадочная улыбка. — Что ж ты не спросишь, почему у меня сегодня такое потрясающее настроение? — Он еще раз улыбнулся.

— Ну, и почему у тебя сегодня такое потрясающее настроение? — послушно спросила Элизабет.

— Потому что я наконец накопил денег на мотоцикл! Помнишь, я тебе рассказывал, я тут «Ямаху» присмотрел. Жду не дождусь той минуты, когда куплю ее, — он закрыл глаза, и на лице его изобразилось величайшее наслаждение. — Я уже слышу, как в ушах у меня свистит встречный ветер!

— Это… это здорово, Тодд, — неуверенно сказала Элизабет. И даже забыла про Джессику. Что же теперь будет, ведь родители строго-настрого запретили ей близко подходить к мотоциклу. Запрет был окончательный и обжалованию не подлежал. Что она скажет Тодду? Элизабет заставила себя не думать пока об этом. Он ведь еще не купил мотоцикл. Ладно, придет время — что-нибудь само придумается.

Тодд взглянул на нее и спустился с небес на грешную землю.

— Слушай, Лиз, с тобой правда все в порядке? Ты как будто где-то витаешь. Из-за экзамена волнуешься? — он заботливо обнял ее за плечи.

— Ой, Тодд.. — Элизабет уткнулась в его плечо, ища защиты и утешения, и с готовностью выложила всю историю с Джессикой.

Тодд молчал, и по его виду Элизабет поняла, он не одобряет ее. Наконец, Тодд тихо сказал:

— Зря ты ей все спускаешь, Лиз. Она вертит тобой, как хочет.

— Знаю, что так нельзя, но ведь она моя сестра. Не могу я просто так сидеть и ничего не делать, когда ей плохо.

— Послушай, — сказал Тодд. Было видно, что ему трудно сохранять спокойствие, когда речь шла о Джессике. — Ничего страшного пока не случилось И потом ты сделала все, что могла Никто не может от тебя потребовать большего — даже Джессика. Так что иди и спокойно сдавай экзамен. Я знаю, ты все прекрасно сдашь! — Он легко поцеловал ее в губы, и Лиз уловила запах зубной пасты, смешанный с ароматом любимого одеколона Тодда.

— Наверное, действительно я больше ничего не могу сделать, — Она тоже поцеловала его. — Спасибо, Тодд.

— Это тебе спасибо… Джессика, — Тодд причмокнул губами в притворном наслаждении. — Ты целуешься чуть-чуть хуже сестры — ну совсем чуть-чуть.

Элизабет хотела было стукнуть его, но он, весело смеясь, увернулся от удара. Пока Элизабет дошла до класса, где шел экзамен, ей почти удалось выбросить из головы Джессику Весь экзамен ее грела мысль, что Тодд любит ее, и экзамен прошел как по маслу. Многие вопросы были нарочно составлены так, что с первого взгляда сбивали с толку, но Элизабет легко расправилась с ними и одной из первых сдала свою работу миссис Бэскоум, проводившей экзамен на первом уроке.

— Ах, вот ты где! — раздалось над самым ухом, едва Элизабет вышла в коридор. Кара появилась, словно из воздуха, и сразу вцепилась в нее мертвой хваткой. Я тебя везде ищу, Джессика Уэйкфилд. — Она понизила голос до пронзительного шепота. — Не отпущу тебя, пока ты мне не расскажешь все об этой вечеринке — аб-со-лют-но все.

Элизабет мило улыбнулась, ее зеленовато-голубые глаза хитро заблестели.

— Ой, Кара, даже не знаю, с чего начать…

Глава 8

Кара крепко сжала руку Элизабет Ее темные глаза удивленно расширились — Не могу поверить! И ты дала Скотту от ворот поворот — при всех дружках?

— Это — еще не все! — заговорщическим тоном продолжала Элизабет. Ей понравилось играть роль Джессики Редко когда удается дать волю страсти к сочинительству. — Мы катались на лодке по озеру, Скотт стал приставать ко мне. Тогда я взяла и столкнула его в воду!

— Что? Прямо в одежде?

— Ну да.

— Вот здорово — Кара смотрела на нее с нескрываемым восхищением. — Так ему и надо! Мужики иногда бывают такими козлами… А он что?

Элизабет прыснула!

— Помнишь, был такой старый фильм «Чудовище Черной лагуны»? Вот так примерно он и выглядел»

Кара покатилась от хохота:

— Ой, не могу! Жаль, что меня там не было! Что угодно бы отдала, чтобы увидеть его в таком виде! «Я тоже», — злорадно подумала Элизабет, живо представив себе мокрого, обляпанного тиной Скотта. Конечно, это по его милости Джессика не ночевала дома.

И почему Джессика не послушала ее? Элизабет ведь предупреждала: от Скотта хорошего не жди! Она вздохнула: в глазах Джессики эти слова, скорее всего, только добавляли ему привлекательности.

За спиной Кары она заметила приближающегося к ним Тодда и подала знак «не выдавай меня». Тодд понимающе подмигнул и приложил палец к губам — «буду нем как рыба». Затем подошел и небрежно обнял Элизабет за узкую талию. В его карих глазах мелькнули веселые искорки — он тоже включился в игру.

— Приветик, Джес. А ты мне с каждым днем все больше напоминаешь свою сестричку.

— Какой коварный. Все мне льстишь, — промурлыкала Элизабет, бросив на него томный взгляд из-под длинных ресниц. Кара недоуменно, но и с восхищением смотрела то на нее, то на Тодда; всем известно, сестры Уэйкфилд были когда-то ярыми соперницами. Ну все: к последнему уроку вся школа будет знать, что Тодд кокетничал с Джессикой. Элизабет громко откашлялась, чтобы скрыть готовый вырваться смешок. Она видела, что Каре не терпится узнать побольше о буйной вечеринке у озера, но ей не хотелось расписывать несуществующие подробности в присутствии Тодда.

— М-да. Ну что ж, пожалуй, мне пора, — неохотно сказала Кара. — У меня на следующем уроке контрольная по истории, а я в учебник и не заглядывала, — сообщила она, выразительно посмотрев на Тодда.

— Нечего на меня смотреть, — рассмеялся Тодд. — Мои знания ограничиваются тем, что произошло на прошлой неделе.

— Не бойся, Кара, — подбодрила Элизабет, — ты их потрясешь своими познаниями.

— Ой, ну ладно, я побежала! Счастливо! — Кара увидела проходящую мимо Лилу Фаулер и бросилась догонять ее, помахав на прощание рукой в браслетах. — Лила, ты знаешь» — пропела она.

Элизабет снова прыснула:

— Наверняка у нее кто-то из предков был городским глашатаем. На что спорим, к обеду вся школа будет знать эту историю.

— Какую еще историю? — спросил Тодд.

Элизабет в двух словах повторила собственное сочинение о том, как Скотт полетел с лодки в воду.

— Честное слово, было бы здорово, если бы Джессика и вправду его столкнула. Он мне с первого взгляда не понравился. Я так и знала, что из-за него будут неприятности.

— Тебя послушать, твоя Джессика вообще ни при чем, — сухо прокомментировал Тодд. — Интересно, а она-то что делала, пока Скотт сбивал ее с пути истинного?

— Зачем столько иронии? — нахмурилась Элизабет. Джессики все не было, и нервы у Элизабет начали сдавать.

— Насколько я понимаю, наша Красная Шапочка до сих пор не объявилась, — сказал Тодд.

— Пока нет, — обиженно ответила Элизабет. Она мельком взглянула на часы над дверями в коридоре — для полного соответствия образу Джессики часы она утром не надела.

— Ладно, сейчас уж ничего не поделаешь. Да выбрось ты ее из головы.

Элизабет закусила губу и, нахмурясь, снова бросила взгляд на часы. Тодд слишком хорошо знал это выражение лица Элизабет. Он схватил ее за руку, заставив посмотреть ему в глаза:

— Я, кажется, правильно угадал, о чем ты думаешь. Лиз, не делай этого. Слышишь? Сдавать экзамен за Джессику — все равно что обмануть Я же знаю тебя — ты бы никогда не пошла на обман ради самой себя. А ради Джессики, выходит, можно?

—  — Это ведь не совсем обман, — жалко оправдывалась Элизабет, но, представив себе, что предстоит сделать, она вдруг похолодела. Во рту появился противный привкус, даже голова стала болеть. «Ложь, как трясина, — подумала Элизабет, — чем больше силишься из нее выбраться, тем глубже увязаешь».

— А что же это, по-твоему? — не унимался Тодд.

— Джес прекрасно знает все ответы. Я уверена, если бы она сейчас пришла, она сдала бы экзамен на «отлично».

— Вот именно, «если бы»! Но ее нет! Слушай, Лиз, тебе не надоело каждый раз отдуваться за Джессику? У нее ни стыда, ни совести. Ты действительно думаешь, что на твоем месте она поступила бы так же?

— Это нечестно! — выпалила Элизабет. Она была расстроена и, кроме того, в глубине души понимала, что Тодд прав: она не верила, что Джессика выручила бы ее, поменяйся они местами. — Ты так говоришь потому, что не любишь ее. Ты всегда ее недолюбливал!

Тодд удивленно вскинул брови:

— Уж кто-кто, а ты должна знать, почему я не восторге от твоей сестрицы. В самом начале, когда Элизабет с Тоддом познакомились, Джессика сама решила заполучить его. Но, как она ни старалась, на этот раз у нее ничего не вышло. Никакие уловки не помогли. Она добилась одного — Тодд начал сторониться ее, Джессика играла его чувствами и чувствами сестры — такое не скоро забывается.

— Джессика думает только о себе, ни до кого другого ей дела нет, — добавил он.

Элизабет гневно обернулась, в глазах ее блеснули слезы — А тебя никто не спрашивает!

Тодд осторожно прикоснулся к ее руке:

— , Послушай, я только хотел»

— Я знаю, что ты хотел! — Элизабет сбросила его руку. — Хотел поссорить меня с сестрой! Вот уж не думала, что ты способен на такую подлость, Тодд Уилкинз.

Шея Тодда медленно заливалась краской. До сих пор они никогда не ссорились. Вид у Тодда был такой, точно его пнули ногой в живот.

— Извини, Лиз, — сказал он каким-то чужим голосом. — Я только хотел помочь тебе. Но, я вижу, ты не хочешь слушать правду.

— Правду? Ты просто ревнуешь. Не хочешь, чтобы я заботилась о ком-то другом. Хотя бы и о Джессике. Тодд наконец-то взорвался:

— Ну знаешь! Это уж полный идиотизм!

— Вот как! Выходит, я обманщица, да еще и идиотка! Но какой бы идиоткой я ни была, — процедила она сквозь зубы, — после этого ни на какое свидание я с тобой не пойду!

Слова подействовали на Тодда как пощечина.

— Насколько я понимаю, — холодно сказал он, — наше свидание в субботу отменяется?

На субботу был объявлен чемпионат школы по серфингу. Полшколы соберется на пляже смотреть, как ребята скользят на досках по крутым волнам, а вечером намечен грандиозный костер и шашлыки. Элизабет ни за что на свете не пропустила бы такого события. И уж, конечно, ни за что не пошла бы туда без Тодда — до этой минуты. Обидные слова сорвались с языка прежде, чем Элизабет успела сообразить, что она говорит.

— Да я скорее с акулой пойду плавать!

— Давно бы так. — Тодд мрачно посмотрел на нее, затем резко повернулся и двинулся прочь.

Элизабет смотрела вслед удаляющемуся Тодду, пока его мускулистая спина не скрылась из виду, Горечь и раскаяние переполняли ее. И зачем она ему все это наговорила? Он не заслуживал таких слов Он ведь только хотел как лучше. Но когда дело касалось Джессики, все каким-то непонятным образом становилось с ног на голову — даже чувства Элизабет.

Скорее, надо догнать его, извиниться! Нет. Сейчас лучше этого не делать. Совсем все испортишь. Сглотнув слезы, Элизабет приняла решение. Придется сдавать экзамен и за Джессику. Она слишком далеко зашла, обратного пути нет.

Глава 9

— Может, все еще не так плохо, как ты думаешь, — утешала ее Инид.

Элизабет поднесла мокрую салфетку к красным распухшим глазам.

— Ничего у меня не получилось! Я была так расстроена, что даже думать не могла. Я провалилась, это точно.

Второй вариант экзамена был не труднее первого, правда вопросы составлены немного иначе. Но Элизабет они казались тарабарщиной слезы застилали глаза, слова расплывались на бумаге. Она пыталась справиться с собой, но все мысли были о Тодде. Как он взглянул на нее перед тем, как уйти!

Зареванная и подавленная, Элизабет сдала работу последней. Она смутно помнила, что, выбегая из класса, услышала имя своей сестры: это ее окликнул мистер Сэндалоу, проводивший экзамен на втором уроке. Элизабет сделала вид, что не слышит: ей совершенно не хотелось с ним объясняться. Все так запуталось, что она уже сама ничего толком не понимала.

— Я все испортила, — причитала она.

— Тебе в этом кое-кто помог, — заметила Инид, но имени не назвала — было и так ясно, о ком она говорит.

Они стояли в туалете, где Инид нашла заплаканную Элизабет, с отвращением разглядывающую в зеркало свое лицо в темных потеках, — Как я ужасно выгляжу, — всхлипнула она.

Инид кивнула и протянула ей салфетку:

— Правда, ужасно.

— Спасибо, утешила!

— Не расстраивайся. Ты все равно прекрасна. Просто немного заревана. Умойся, подкрась губы, причешись, — сунув руку в свою объемистую косметичку, Инид протянула подруге расческу, тюбик земляничной помады. — Жизнь на этом не кончилась.

— Жизнь, может, и нет, но наши отношения с Тоддом наверняка. И каникулы будут загублены, если я провалилась. Ведь Джессику теперь экскурсоводом не возьмут.

— Она сама во всем виновата. Совсем ни о чем не думает. Надо же — впутать тебя в такую историю! По крайней мере, у нее сейчас есть хоть какой-то шанс пройти, А вот если бы ты вообще не сдавала за нее, ее бы уж точно не взяли.

— Знаю, но мне от этого почему-то не легче.

— Я на днях читала одну статью, — продолжала Инид. — В ней говорится: если тебе плохо, вспомни о чем-нибудь действительно ужасном. Ну хотя бы о голодающих в Индии. Очень помогает. Твои собственные несчастья покажутся пустяками.

Элизабет метнула на подругу возмущенный взгляд:

— Премного благодарна за совет. Мне сейчас действительно плохо.

— Прости, я хотела помочь тебе.

— Тодд тоже так говорил. — Лиз слегка провела помадой по дрожащим губам.

— Да что у вас произошло? Ты что-нибудь сказала ему?

— Да, кажется, — по щекам Лиз опять побежали слезы. — Я сама все разрушила. Он со мной никогда больше не будет разговаривать.

— Не выдумывай. Он тоже очень расстроен, ты, наверное, и сама заметила.

— Это было так ужасно! Как он посмотрел на меня в последнюю секунду! Как будто я всадила ему нож в спину. Я сама во всем виновата.

— Да не мучайся ты так. — Их глаза встретились в зеркале. — Ты сама знаешь, кто действительно виноват. Не буду называть имени. А то ты и на меня набросишься. Пойдем, Лиз. Мне еще надо подготовиться к контрольной по «Макбету».

Элизабет судорожно всхлипнула:

— Не утешай меня. Бесполезно. Мне очень, очень плохо.

— Лиз, помнишь, что ты мне сказала, когда мы поссорились с Ронни?

Элизабет отрицательно покачала головой.

— Ты сказала, если ты ему действительно нравишься, ссора из-за пустяка ничему не помешает. Он на разрыв не пойдет.

— Но я такого наговорила Тодду! Нет, это слишком серьезно, — горестно вздохнула Элизабет. — Я сказала, что лучше пойду купаться с акулой, чем с ним на соревнования по серфингу.

— Ото! — Инид округлила глаза. — Надо же такое придумать. Ты просто слишком вошла в образ Джессики.

Лиз опять всхлипнула.

— Ладно, не расстраивайся. Я шучу. — Инид похлопала подругу по плечу.

Дверь распахнулась, и в туалет впорхнула стайка смеющихся девушек. За ними вошла Дана Ларсон, солистка школьной рок-группы «Друиды».

— Кого хороним? — бесстрастно спросила она, взглянув на зареванное лицо Элизабет и кучу мокрых салфеток в раковине.

Одета она была, как всегда, вызывающе: футболка, которая была ей явно велика, красная полосатая мини-юбка, фиолетовые чулки и черные замшевые ботинки. Одно ухо украшала огромная золотая серьга в виде петли, другое — крошечная серебряная звездочка.

— Не говори, догадываюсь. — Она взглянула на свое отражение и пригладила выбившуюся прядку светлых, коротко подстриженных волос. — Поссорилась со своим парнем?

— Откуда ты знаешь? — спросила Элизабет.

— Все зло от мужчин, — ответила Дана с таким видом, будто по этой части собаку съела. — С ними то паришь в облаках, то низвергаешься в ад. Уж я-то знаю. Помню, я была влюблена в одного саксофониста. Просто с ума по нему сходила.

— И что с ним случилось? — спросила Инид.

— Я все-таки предпочла с ним расстаться. Он больше любил других девиц, чем меня и свой саксофон, — ответила Дана и пожала плечами. — Мне без него гораздо лучше. И тебе, наверное, будет лучше без твоего. — как его там?

Элизабет опять заплакала. Она представить себе не могла, как будет жить без Тодда.

— Я, кажется, заболеваю, — сквозь слезы сказала она.

Глава 10

— У тебя больной вид Лиз, — сказал Роджер Коллинз, куратор школьной газеты — Ты хорошо себя чувствуешь?

Элизабет кивнула. В горле у нее стоял ком, и она не в силах была произнести ни слова. Она сидела, склонившись над пишущей машинкой в просторной комнате редакции школьной газеты и невидящими глазами смотрела на вставленный в каретку листок бумаги. Она сочиняла заметку для очередного номера «Оракула». Заметка называлась «Кому улыбнется счастье».

«Сонни Кэллаган, лидирующий на соревнованиях штата по серфингу, уверенно заявил, что и в эту субботу никому не уступит первого места. Хотя Билл Чейз загадочно молчит, его поклонники уверены, что спортивное счастье и на сей раз улыбнется ему…» — Дальше этого пока не шло.

Мистер Коллинз склонил над статьей рыжеватую голову:

— М-м. Неплохо. А не могла бы ты сама сделать этот субботний материал? Элизабет удивленно вскинула брови:

— Я думала, его будет делать Джон. Джон Пфайфер был у них спортивным обозревателем, и она не сомневалась, что писать о субботних состязаниях будет он.

— Джон сказал сегодня утром, что не сможет. В субботу состоится теннисный турнир. Его организуют Пэтмены. Наверняка будет играть Брюс.

— Ну, конечно, я напишу про серфинг.

— Ты ведь знаешь, что мистер Пэтмен — председатель попечительского совета. Он сказал что очень расстроится, если такое важное спортивное мероприятие будет освещать кучка, по его выражению, «длинноволосых оболтусов». — Он ухмыльнулся — Это, конечно, не для печати.

— Да, понимаю.

Элизабет хорошо знала Пэтменов, считавших Ласковую Долину своей вотчиной. С ними лучше не связываться.

— Это поручение, — продолжал мистер Коллинз, — грозит тебе, самое большее, тем, что ты весь день проваляешься на солнышке. Возьмешься?

Элизабет не очень хотелось смотреть на соревнования без Тодда, но ведь это ее работа. И ей ничто не должно мешать. Даже разбитое сердце. Да и не хочется огорчать мистера Коллинза, готового всегда прийти ей на помощь. Умный, отзывчивый и к тому же красивый — не удивительно, что его любят в школе больше других учителей.

— Возьмусь. Сделаю этот материал, — ответила она.

— Ты уверена, Лиз, что хорошо себя чувствуешь? Что-то ты очень бледная. Хочешь, подброшу тебя домой? Тебе бы, наверное, лучше сейчас полежать.

— Да нет, ничего страшного, — тихо проговорила Элизабет, не отрывая от машинки глаз. — Просто надо немножко подышать свежим воздухом. Спасибо, я, пожалуй, лучше пройдусь пешком.

Элизабет взяла свои книжки и поспешила к двери: еще слово, и слезы опять польются сами собой.

В дверях она налетела на Оливию Дэйвидсон, которая вела в газете раздел «Искусство». Та несла стопку новых статей, и листки бумаги, как снежные хлопья, закружились по комнате.

— Ой, извини, Лив! — воскликнула Элизабет и опустилась на колени, чтобы помочь Оливии собрать рассыпавшиеся листки. — Я-я тебя не заметила.

— Ладно, ерунда. — добродушно улыбнулась Оливия, поправив темные локоны, выбившиеся из-под лилового шарфика. — Я как раз думала, под каким бы предлогом выбросить эту подборку — прошу прощения за дурацкий каламбур, — весело щебетала она, собирая отпечатанные на машинке страницы. — Да, я в коридоре встретила Тодда. У него такой вид, что хоть «скорую» вызывай. Что с ним стряслось?

— Мы поссорились, — призналась Элизабет, и в глазах у нее опять заблестели слезы.

— Всего-навсего? А я по его виду решила, что по меньшей мере началась ядерная война.

Оливия была помешана на антиядерных демонстрациях и здоровой естественной пища Она постоянно всем выговаривала — впрочем, без занудства, — что они едят слишком много консервированных продуктов. Она сама неизменно завтракала хлебом из муки грубого помола, вегетарианским паштетом и салатом из люцерны. У нее был мрачноватый юмор, который Элизабет, однако, нравился.

— Для нас эта ссора пострашнее ядерной войны.

— Да ну? Впрочем, я тебя понимаю. Я тоже поссорилась со своим другом. На той неделе. До сих пор не разговариваем. Я с самого начала знала, что этим все закончится. Разве могут быть, у меня серьезные отношения с человеком, который не видит ничего страшного в шельфовом бурении?

Элизабет подобрала с пола последний листок, сунула его Оливии и вышла в коридор. Оливия ей нравилась, но в эту минуту ей было не до ядерных войн и шельфового бурения.

Она брела по лужайке перед школой и вдруг впереди увидела знакомую фигурку. Сверкая золотистыми волосами и отчаянно махая рукой, ей навстречу бежала Джессика.

Глава 11

— Меня никогда в жизни так не оскорбляли! — вопила Джессика. — Ты не представляешь, каким подлецом оказался этот Скотт. Больше я с ним ни за что никуда не пойду» — Она вдруг оборвала фразу, глаза у нее округлились, как будто она только что разглядела сестру.

— Что это ты в моей одежде? — спросила Джессика.

— Я— начала было Элизабет, но Джессика разве даст что сказать? Налетела вдруг на сестру, обняла ее так, что у той чуть ребра не затрещали. Можно подумать, Элизабет только что выиграла финал телевикторины — получила «кадиллак», цветной телевизор и бесплатную поездку на Гавайи в придачу.

— Ах, Лиззи! Я была уверена, я просто знала, что ты меня спасешь! Ты самая хорошая, самая умная сестра в мире! Я не сомневалась, что ты сделаешь все, чтобы я не провалилась.

— Джес, дело в том, что экзамен…

— Не волнуйся, я тебе тоже когда-нибудь помогу. Ты не представляешь, что это для меня значит, Лиз. Я чуть с ума не сошла, думала, что этот болван Скотт испортил мне все лето. Ты спасла мне жизнь.

И Лиз поняла — у нее не хватит духа сказать ей правду. У нее даже сил не было злиться. Джессика сама скоро все узнает. Как только вывесят результаты экзаменов. А пока пусть радуется, что Лиз чудом сдала экзамен и за нее.

Джессика сияла от счастья, как будто и не было этой кошмарной ночи в компании Скотта. Она и не заметила, что Элизабет не разделяет ее радости.

— Что это с ним? — слегка нахмурившись, Джессика показала глазами на кого-то за спиной сестры. — Если бы взглядом можно было убить, нам бы обеим не поздоровилось.

Элизабет обернулась как по сигналу тревоги: мимо них, насупившись, шел Тодд. Сердце у нее замерло. По привычке Лиз хотела было помахать ему, но, встретив его ледяной взгляд, опустила руку. И отвернулась, чтобы Тодд не заметил слез у нее на глазах.

— Вы поссорились, да? — спросила Джессика.

Элизабет не успела ответить, — Джессика затараторила о более важных, на ее взгляд, вещах.

— Сколько сейчас времени, Лиз? Надо скорее найти Кару с Лилой, повторить приветствие, которое мы вчера разучивали. — Ты же все уроки прогуляла, Джес. Вдруг нарвешься на кого-нибудь из учителей?

— Ничего страшного, — нетерпеливо бросила Джессика. — Скажу, что плохо чувствовала себя с утра. Это, кстати, почти правда. — У нее на губах заиграла улыбка. — Из-за этого Скотта я действительно чуть не умерла.

Джессика метнула суровый взгляд на школьные часы, как будто они тоже ополчились против нее.

— Лиз, дорогая, я побегу в спортзал. Еще ведь надо переодеться для приветствия. Не огорчайся, Лиз! — крикнула она уже на бегу.

Хорошо ей говорить, не огорчайся. С таким же успехом капитан «Титаника» мог давать такой же совет пассажирам, когда лайнер пошел ко дну. Только что она потеряла самое важное в жизни: Тодда и уважение к себе. Сможет ли она когда-нибудь все это вернуть?

На помощь Джессики рассчитывать нечего. Добрая, верная Элизабет в который раз навлекла на себя несчастье, спасая сестру от беды и позора. Может, даже загубила свою жизнь. Но Джессика вряд ли потеряет из-за этого сон и аппетит..

— Ты у нас сегодня героиня дня! — проворковала Кара.

Джессика стояла в раздевалке и застегивала молнию на своем красно-белом плиссированном костюме. — Я? — Джессика удивленно вскинула брови.

— Я уже всем рассказала, как ты лихо отделала Скотта на пикнике. Настоящая Скарлетт О'Хара! Школа может тобой гордиться.

— Что же именно ты рассказала? — невинно поинтересовалась Джессика.

— Просто мне не хотелось бы, чтобы ты упустила что-нибудь существенное.

— Не волнуйся, — успокаивала ее Лила Фаулер, безуспешно воевавшая с заевшей молнией на костюме. — Кара еще и от себя добавит. Благодаря ей вся школа уже знает о твоих подвигах.

И она выложила ей все, что слышала от Кары.

— Да помогите же с этой проклятой молнией! В нее, кажется, нитка попала…

Джессика ухватила нитку, дернула, и молния заработала. Она улыбнулась, и ее зеленовато-голубые глаза весело заблестели. Все вышло не так уж плохо.

Жеманно растягивая слова, она сказала;

— Знаете, как говорят, дьявол в аду не так страшен, как оскорбленная женщина.

Как все-таки здорово, что у ее сестры богатое воображение!

— Ручаюсь, Скотт и не подозревал, что в аду так мокро, — рассмеялась Кара, да так заразительно, что и Джессика с Лилой залились смехом.

Они вошли в спортзал. Джессика в дверях задержалась, чтобы обменяться рукопожатием с Кеном Мэтьюзом. Кен выглядел именно так, как должен выглядеть капитан футбольной команды: умопомрачительный блондин с голубыми глазами. Сейчас он вспотел на тренировке, и на футболке, прилипшей к груди, проступили темные пятна. По мнению Джессики, он выглядел потрясающе сексуально.

— Как самочувствие, Кен-кукленок? — спросила она, кокетничая.

Это была их старая шутка. Джессику очень смешило его сходство с возлюбленным куклы Барби.

— Горю как в огне. — Кен поддержал флирт, прижав руку Джессики к своему бедру. — И с каждой минутой все сильнее. — Он посмотрел на нее с высоты своего роста. — Что с тобой? Ты похожа на кошку, стянувшую чье-то мясо.

— Можно и так сказать. — подмигнула ему Джессика.

Глава 12

Такой долгой недели в жизни Элизабет еще не было. Каждый вечер она находила благовидный предлог находиться вблизи телефона: в ней еще теплилась надежда, что Тодд все-таки позвонит. При каждом звонке сердце ее готово было выскочить из груди, но это обычно была Инид или просили позвать Джессику.

— Ты, кажется, разочарована, что это всего лишь я, — сетовала Инид, — Ты, наверное, ждешь звонка от принцессы Дианы?

— Будет тебе. Инид. Ты же знаешь, я всегда рада твоему звонку. Просто я — ну, надеялась— голос ее задрожал и прервался — Не понимаю тебя, Лиз. Если Тодд не звонит, что мешает тебе самой позвонить ему? Кто-то должен сделать первый шаг.

— Я хотела позвонить, — уныло ответила Элизабет. — Но подумала, что ничего из этого не выйдет.

— Почему? Откуда ты знаешь? Ты же не пробовала!

— Надо смотреть правде в глаза, Инид. Он не захочет со мной разговаривать. Никогда в жизни.

— Ты что, на кофейной гуще гадала?

— Мне не до шуток. Я говорю тебе совершенно серьезно.

— Я тоже. А может, и Тодд сидит сейчас у телефона и ждет твоего звонка.

— Нет, не сидит. Я вчера видела его в читальном зале, он посмотрел сквозь меня, как будто я стеклянная. — Элизабет вздохнула — Даже не презрительно, а как будто я вовсе не существую. Это ужасно!

— Да, может, он тебя действительно не заметил, — предположила Инид.

— Не хотел, вот и не заметил. Теперь вздохнула Инид;

— Ладно, мне тебя не переубедить. Но знай, что в делах любовных следуют правилу: только вступив в воду, узнаешь, холодная она или нет.

Элизабет не выдержала и прыснула;

— Где это ты вычитала? На фантике от жвачки?

— Прочитала в «Космополитене», если хочешь знать, — слегка обиделась Инид. Чтение журналов было ее любимым занятием.

— Спасибо за наставление. У меня ногам до сих пор холодно, — сказала Лиа — Думаю, у Тодда тоже.

— Что же ты собираешься делать?

— Ничего. Боюсь еще чего хуже натворить. Я за что ни возьмусь — все испорчу — Мне кажется, все-таки лучше пойти и поговорить с Тоддом. А вдруг он думает, что ты на него до сих пор злишься? Поверь, в любой ситуации самое лучшее — искренность. А самое худшее — замкнуться в себе. Я ведь то же самое пережила. И посмотри, как прекрасно все у нас с Джорджем обернулось.

— У вас все было не так, — возразила Элизабет.

— Но ведь и мы с тобой разные.

— Ты, Инид, журналов начиталась. Особенно «Космополитена».

— Тебя уговаривать — пустая трата времени. Поступай, как знаешь. Тебе виднее. Пока, Лиз. Желаю удачи. Она тебе сейчас очень нужна.

Прошло три дня. Тодд так и не позвонил, и не было на свете человека несчастнее Элизабет. В четверг они с Инид столкнулись у раздевалки с Карой. Она поздоровалась с Элизабет, но не так бурно, как в прошлый раз, когда приняла ее за Джессику. И, конечно, остановилась поболтать, узнать последние сплетни.

— Что-то я в последнее время не видела тебя с Тоддом, — заметила она, зевнув: дескать, меня это совершенно не интересует. — Заболел он, что ли?

Инид толкнула» Элизабет в бок и ловко сменила тему:

— Не только Тодд исчез. Я вот давно не вижу Билла Чейза. Он уже три занятия по истории пропустил. Куда он мог деться?

Кара просияла:

— Вы действительно не знаете?

— Что не знаем? — спросила Элизабет.

— По последним сведениям, Билл Чейз ушел в подполье. Уже несколько дней его никто не видел.

— От кого же он прячется? — поинтересовалась Инид — Может, от ФБР? — Она улыбнулась. — Что-то я слабо представляю себе Билла на плакате «Разыскивается опасный преступник».

— Ходят слухи, он хочет отвертеться от соревнований по серфингу, — продолжала Кара, пропустив мимо ушей ехидное замечание Инид — Наверное, боится, что Сонни Кэллаган его побьет.

— Не знаю, не знаю, — сказала Элизабет. — Не похоже на Билла. Он только на вид кажется безучастным. А на самом деле его очень волнуют эти соревнования. У него есть спонсор — какой-то спортивный магазин.

У Кары округлились глаза: какая пикантная подробность! И так неожиданно!

— Тем более он должен прятаться! С каким видом он явится к спонсору после поражения?

— Это ты чересчур, — с сомнением проговорила Элизабет. Но, с другой стороны, в воскресенье на пляже, Билл действительно был очень мрачный, глядя, как Сонни безупречно скользит по волнам.

— Я во всяком случае, ставлю на Сонни— фыркнула Кара. — К тому же он выглядит даже очень и очень…

— По-моему, Билл тоже симпатичный парень, — заметила Инид.

Билл Чейз был не совсем в ее вкусе, но почему-то она сочла нужным за него заступиться.

Кара метнула на нее уничтожающий взгляд.

— О вкусах не спорят, — надменно произнесла она и отправилась в класс.

— Мне так плохо, я даже не вижу, что вокруг происходит, — сказала Элизабет.

— Я тебя понимаю. С Тоддом поссорилась, да тут еще, как назло, этот экзамен.

— Как подумаю, что скоро объявят результаты, мне дурно становится.

— А когда их объявят? Сегодня?

— После четвертого урока, — вздохнула Элизабет. ° — А ты Джессике сказала?

— Нет. Смелости не хватило. Она всю эту неделю в облаках витает. И еще я думаю — вдруг случится чудо, и она пройдет.

Глава 13

— Не могу поверить! Я просто не могу поверить!

Перед кабинетом директора на доске висели результаты экзамена, Джессика несколько минут изумленно смотрела на список сдавших экзамен, затем повернулась к сестре. В глазах у нее было отчаяние.

— Я» я не знаю, как так получилось, Джес, — запинаясь, сказала Элизабет и покраснела.

Джессика, не отрываясь, смотрела на сестру. Огорчение, написанное на лице, сменилось подозрением.

— Ты ведь прошла, — сказала она тихо, но внушительно.

— В твоем варианте вопросы были сформулированы иначе, — пыталась защищаться Элизабет.

— Но по сути они были те же самые. Не могли же дать один легкий, а другой — трудный. Это было бы не справедливо.

Джессика стояла, прислонившись к стене, выдвинув вперед одну ногу — ее любимая наступательная поза, — Лиз, как ты могла это сделать? — А что я такого сделала? — резко ответила Элизабет, начиная злиться. — Подумай, если бы ты не укатила со Скоттом на озеро, тебе пришлось бы самой писать этот экзамен. И если бы провалилась, сама бы и была виновата.

— Я так и знала. — Джессика ткнула в сестру рубиново-красным ногтем. — Так и знала, что ты ревнуешь. И ты нарочно завалила мой экзамен, чтобы мне насолить.

— Да что ты городишь! Кого и к кому я ревную?

— Ревнуешь. Тебе самой хотелось поехать со Скоттом. А я-то думала, что ты от души хотела мне помочь, потому что я — твоя любимая сестренка. Какая наивность!

— Не глупи, Джес, — холодно произнесла Элизабет. — Неужели ты всерьез считаешь, что мне нравится это ничтожество — Скотт?

Но Джессика словно не слышала.

— Ты нарочно так поступила, — бросила она в лицо Элизабет тоном, не терпящим возражений. — Когда ты писала мою работу, ты, конечно, не старалась.

Элизабет потерянно смотрела на сестру. Джессика отчасти была права. Она, и правда, не так старалась, не нарочно, конечно, но в результате Джес провалилась.

— Не говори глупости, — Лиз пыталась спорить, но голос ее звучал неуверенно. — Я вообще не обязана была ничего писать. Это твой экзамен!

— Ты что, забыла? — воскликнула Джессика с возмущением. — Ты же обещала! Обещала помочь. И я положилась на тебя. Поверила…

Элизабет побледнела.

— Я никогда в жизни не делала тебе ничего плохого, — произнесла она спокойным тоном — Как ты можешь так говорить!

— Только, пожалуйста, не разыгрывай ангельскую невинность, — прошипела Джессика — Кто всех обманул, написав экзамен вместо меня? Ты обманула, а не я.

«Она права», — с отчаянием подумала Элизабет. Нельзя было этого делать ни в коем случае. А она сделала. Знала, что нельзя, и сделала. Оказывается, она не многим лучше Джессики. Не зря же они близнецы.

Джессика металась перед ней, пышущая праведным гневом:

— Я тебе этого никогда не прощу, — подытожила она ненавидящим голосом.

Элизабет тяжело опустилась на банкетку у кабинета директора. В голове у нее гудело. Она вдруг почувствовала невероятную слабость, во рту пересохло, ноги стали как ватные. Она всего-навсего хотела помочь, а в результате жизнь рухнула. Как могла помощь, оказанная сестре, обернуться такой ужасной, непоправимой катастрофой?

Глава 14

По коридору навстречу шли знакомые девчонки. Разговаривать с ними Элизабет не хотелось, и она выскользнула из школы через боковую дверь. Ей нужно было побыть одной, разобраться в своих чувствах.

Убитая горем, она забрела на пустынное бейсбольное поле, опустилась на скамейку и уставилась перед собой невидящим взглядом. Было тихо, только с теннисных кортов доносился стук мячей и звяканье металлической сетки. Слабо пахло опилками, которыми было посыпано поле, Элизабет вспомнила, как сидела здесь на мачте школьных команд. Какой это был день! После подачи Брэда Саммерса мяч взвился так высоко, что, казалось, улетит за трибуны, но Тодд в немыслимом прыжке дотянулся до него. Болельщики стонали от восторга, а она так гордилась им. Потом он ее поцеловал, и Элизабет почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

Она погрузилась в воспоминания и не заметила, как стемнело. Солнце догорало на горизонте, длинные тени поползли по полю. Элизабет поежилась: посвежело, а она была в тонкой майке. Щеки были мокрые и холодные от слез, она и не заметила, что плакала.

Ее размышления были внезапно прерваны. Кто-то сзади набросил ей на плечи свитер. В тот же миг она была на ногах. Тодд, неловко улыбаясь, смотрел на нее с высоты своего роста.

— Ничего не говори, — сказал он охрипшим от волнения голосом, — молчи и слушай, ладно?

Пораженная Элизабет только кивнула, не в силах ответить.

— Я много думал о нас все это время и понял: мы с тобой два полных идиота ни ты, ни я не решились бы подойти первыми и страдали бы еще лет двести.

— Не бери ничего такого в голову, — он протянул ей руку. — Я не прошу прощения. Мы оба наговорили друг другу кучу глупостей. Скажем — я предлагаю перемирие.

— Согласна, — голос ее сорвался.

— Ну что ты, глупыш, чего же ты плачешь?

Тодд бережно кончиками пальцев провел по щеке Элизабет. Строгое лицо его смягчилось, темные глаза блестели в сгустившихся сумерках — Это кто еще глупыш, — к ней снова вернулся голос, губы расплылись в неудержимой улыбке.

— Мне было плохо без тебя.

— Мне тоже.

— Очень жаль, что я»

— Никаких извинений, сам сказал!

— Ну, тогда мне не жаль.

— И мне.

Легкий ветерок взъерошил прядь волос Тодда. Элизабет привстала на цыпочки и пригладила ему вихор.

— Вот, возьми, — он протянул ей скомканный платок. — Все лицо заплаканное.

— Тодд…

— Что?

— Не могу поверить, я такого тебе наговорила.

— Что ж, может я это и заслужил! Я не в восторге от твоей сестры, но я зря ее ругал. — Он махнул рукой. — Я часто злюсь на нее, но не позавидую тому, кто скажет о ней плохо.

— По правде сказать, я сейчас и сама не восторге от нее, — сказала Элизабет.

— Я знал, что так выйдет… Видел результаты экзаменов. По крайней мере, одна из вас прошла, поздравляю!

— Спасибо. — Элизабет еще больше нахмурилась.

— Что, дела совсем плохи?

— Ты бы видел Джессику! Расстроилась — сама не своя.

— Наверное, домой побежала. Он сжал ладонями ее щеки, и глаза их встретились.

— Ты был прав, Тодд… Не надо мне было идти на обман. Я это чувствовала, вот и вспылила, когда ты меня отругал.

— Конечно, не надо было, но ты хотела как лучше. Джессика — твоя сестра, и, как бы там ни было, ты ее любишь.

— Любовь порой играет злые шутки с людьми.

— Уж мне это известно. Он легонько коснулся губами лба Элизабет, затем кончика носа и поцеловал в губы.

— Как называется этот поцелуй? — спросила она, переведя дыхание.

— «Точка в точку».

— Чудесно.

— А этот — «молчи и наслаждайся». Их губы снова встретились. В объятиях Тодда, вдыхая запах его чистого горячего тела. Элизабет забыла о своих несчастьях Она положила голову ему на плечо, чувствуя под свитером упругую крепость мускулов.

— Люблю тебя. — Слова были едва слышны.

— Перемирие?

— Нет, белый флаг!

— Взаимная капитуляция, — быстро добавил Тодд. — Лиз»

— Что?

— Я тоже тебя люблю.

— Знаю. Молчи и поцелуй меня, глупыш.

Повторного приглашения Тодду не потребовалось.

Глава 15

Элизабет и Тодд, держась за руки шли к зданию школы. Элизабет была наверху блаженства. Ей казалось, она не идет, а летит. Она и не слышала, что ее уже несколько раз окликнули по имени. Вдруг чья-то рука схватила ее за локоть, и Элизабет пришлось спуститься с небес на землю.

— Лиз! Я тебя зову, зову! Ты что, оглохла?

Джессика запыхалась от бега. Щеки ее горели, а глаза возбужденно блестели.

Элизабет не верила собственным глазам. Настроение сестры меняется каждую минуту, но это чересчур! С этой Джессикой все время как на американских горках катаешься.

— В чем дело? — Элизабет окинула сестру холодным взглядом. — Ты видишь, мне некогда! — она выразительно посмотрела на Тодда, который с подозрением следил за Джессикой.

— Да ладно тебе, Лиз. — Голос у Джессики был сама кротость. — Брось сердиться. Видишь: я прошу прощения! Ну вышла из себя Ты знаешь, со мной бывает. — А почему со мной не бывает?

— Я тебе говорю: прошу прощения! Хватит злиться! «

— И из-за этого ты бежала? Попросить прощения? — в голосе Элизабет послышались недоверчивые нотки.

— Да нет, не только, Лиз! Тебе ни за что не угадать!

Она схватила сестру за плечи и закружилась вместе с ней:

— Мне дают еще одну попытку! Мистер Сэндалоу вызвал меня. Он видел: на экзамене я была бледная-бледная! Вот и провалилась.

Гнев Элизабет понемногу улетучился:

— Вот здорово, Джес!

«Ну и денек! — подумала она. — Как все сегодня удачно выходит».

— Здорово?! Да это фантастика! Скажи, Тодд? — не обращая внимания на сдержанность Тодда, Джессика одарила его ослепительной улыбкой.

— Фантастика, — эхом откликнулся Тодд, хотя и с меньшим воодушевлением.

— Я так рада за тебя, Джес, — Элизабет обняла сестру. — Я тебя прощаю, даже если ты этого и не заслуживаешь.

— Я когда разозлюсь, такого наговорю! Покричу и легче станет. Конечно, я и не думала, что ты ревнуешь меня к Скотту!

— К кому? — нахмурился Тодд.

— Ни к кому, глупыш, — погладила его по щеке Элизабет. — А ты думай, что говоришь, Джес, если не хочешь» чтобы у меня были неприятности.

— Молчу, молчу, Лиз, — понимающе усмехнулась Джессика — Буду нема как рыба.

— Смотри, на экзамене не утони — рыба. Шла бы заниматься.

— Слушаюсь, сэр! — С видом бравого служаки Джессика вскинула руку к виску.

— Девочки, ваше примирение стоит отметить, — предложил Тодд — Как насчет мороженого? Двойная порция кофейного с миндалем в кафе «Кейси». Я угощаю!

— Замечательно! — откликнулась Элизабет.

— Здорово! — с энтузиазмом поддержала Джессика. — Умираю с голоду. За целый день ни крошки во рту. Не говоря уже о вчерашнем…

— Жаль только, что тебе некогда. — в голосе Тодда звучало неподдельное сочувствие, но Элизабет видела, как озорно сверкнули его глаза. — Понимаю — экзамены! Ничего не поделаешь. Наука требует жертв!

— Мы тебе что-нибудь принесем. — со смехом пообещала Элизабет. — Если по дороге не растает.

— Я так признательна за вашу заботу, — хмуро ответила Джессика….

— Не стоит благодарности, — пропела Элизабет, поворачиваясь и удаляясь под руку с Тоддом.

Глава 16

В субботу на пляже некуда было ступить. К счастью для Тодда и Элизабет, Инид и Джордж заняли им местечко у самой воды, откуда хорошо наблюдать за соревнованиями по серфингу. Они стали пробираться к берегу сквозь джунгли пестрых пляжных полотенец и банок с прохладительными напитками, перешагивая через ноги загорающих День выдался чудесный. В воздухе пахло солью, кремом для загара и мазью для натирки серферов. Солнце светило вовсю, но свежий бриз с океана спасал от палящего зноя. На другом конце пляжа шла азартная игра в волейбол. Элизабет увидела, как стройная девчонка в джинсовых шортах прыгнула за мячом и, сверкнув загорелыми ногами, растянулась на песке.

— Я думала, вы не придете, — приветствовала их Инид, придвигаясь к Джорджу и освобождая место на старом пляжном коврике. Элизабет и Тодд растянулись рядом.

— Спасибо за место. Вы тут, похоже, с самого утра, — Элизабет взглянул на ноги Инид, которые стали пунцовыми. — Намажься кремом, не то будешь красной, как помидор!

Инид вздохнула и перевернулась на живот.

— Красота, девочки, требует жертв. Очень хочется побыстрее загореть.

— Побыстрее обуглиться, — ввернул Джордж и заработал в награду от Инид убийственный взгляд поверх солнечных очков.

Тодд, не отрываясь, смотрел, как ровные зеленые волны с шумом катились на берег и отступали, оставляя на песке кружево белой пены. Он восхищенно присвистнул:

— Ну и погода! И волны как по заказу! Жеребьевка еще не началась, но несколько участников соревнований уже покачивались за линией прибоя, время от времени пробуя поймать волну..

Возле спасательной станции Элизабет увидела Сонни Кэллагана. Светловолосый греческий бог, оседлав свой серфер, с олимпийским спокойствием натирал блестящую поверхность, при этом он не переставал болтать с Лилой Фаулер. Та оживленно смеялась, откидывая со лба волнистые пряди светло-каштановых волос, всем своим видом изображая горячий интерес к серфингу. Она так придвинулась к Сонни, что почти повисла на серфере — пусть полюбуется новым, серебристого цвета купальником.

— Билла не видела? — Элизабет оглянулась по сторонам.

— Как в землю провалился, — Инид торопливо мазала ноги лосьоном.

— Не «в землю», — поправил Джордж и покровительственно шлепнул Инид по плечу.

— Ой, — сморщилась та. — Ну да… «сквозь» — В общем, Билл нам не попадался.

— Не видели, — подтвердил Джордж, — Думаете, придет?

В Элизабет проснулся журналист. Порывшись в огромной соломенной сумке, она достала карандаш и блокнот, которые всегда носила с собой.

Инид пожала плечами:

— Понятия не имею, Билл — гордый одиночка! Кто знает, что он задумал.

— А, может, Билл — шпион, и за ним охотится ФБР? — предложила свою версию Элизабет, — А серфингом он занялся для того, — включился в игру Джордж, — чтобы тайно передавать информацию на вражеские подлодки, — продолжил он театральным шепотом.

Все четверо расхохотались, представив Билла в роли шпиона.

— Лучше бы он поторопился, — озабоченно сказал Тодд. — Соревнования начнутся с минуты на минуту.

Элизабет прищурилась: судьи заняли свои места на крыше спасательной станции, с высоты которой лучше всего наблюдать за ходом соревнований. Один из них, владелец местного магазина, где продавались серферы, взял рупор и объявил, что участники, не успевшие зарегистрироваться к двенадцати часам, будут сняты с соревнований.

Сонни Кэллаган ленивой походкой проследовал к судейскому столику, получил номер и стал неторопливо натягивать костюм. Лила восхищенно наблюдала за игрой мускулов на его бронзовом теле.

Джордж посмотрел на часы:

— Три минуты осталось.» Может, его похитили? Билл в плену у пиратов!

— Похоже на то, — усмехнулась Инид — Но уж если Билл опоздает, ему это не пережить.

Пляж затих в напряженном ожидании. Болельщики выкручивали шеи, стараясь высмотреть Билла Чейза. Элизабет совсем было расстроилась, как вдруг на дальнем конце пляжа у автостоянки раздались аплодисменты, перерастая в настоящую овацию. Толпа раздалась, и она увидела Билла, который быстро шагал к спасательной станции, держа под мышкой блестящий серфер.

— Наконец-то, — облегченно вздохнул Тодд. — Я уже сомневался, что увижу мой серфер в деле.

— Твой серфер? — Глаза Элизабет широко раскрылись.

— Родители подарили на прошлый день рождения, — пояснил Тодд. — Я им пользовался всего раза два. Билл хотел такой серфер, но на новый у него не хватало денег. Я ему продал свой и получил недостающие деньги на «Ямаху».

Элизабет вспомнила, что неделю назад Тодд о чем-то оживленно разговаривал с Биллом в школьном коридоре, после чего сказал ей, что покупает мотоцикл.

Теперь все стало ясно.

— Да, но где он пропадал целую неделю? — поинтересовалась Инид.

— Я давно бы сказал, — Тодд развел руками, — но обещал Биллу молчать. Он не ходил в школу и тренировался, чтобы привыкнуть к новому серферу.

— Смотри, как идет! — Джордж весь подался вперед.

Билл поймал первую волну. От Сонни его отделяли считанные сантиметры.

Отсюда с берега казалось, что он и серфер — единое целое. Словно конькобежец на льду, Билл легко и стремительно летел на гребне волны. Сонни тоже был классным спортсменом, но будь Элизабет судьей, она бы отдала предпочтение Биллу: эту волну он несомненно прошел лучше.

Еще два часа Сонни и Билл шли как привязанные. Конечно, у Сонни была мощь и скорость, но не было легкости Билла.

«Он танцевал на волнах с изяществом и грацией, которым бы позавидовал знаменитый Фред Астор», — написала Элизабет в своем блокноте.

Ей было слышно, как Лила Фаулер тараторила у нее за спиной:

— Какие могут быть сомнения! Рядом с Сонни Билл Чейз смотрится, как шимпанзе на лыжах! Смотри, смотри, как он его обходит! Я тебе говорила? Он пригласил меня на пикник!

К тому времени, когда судьи объявили о завершении гонки, несколько менее опытных спортсменов уже выбыли из борьбы. Динк Халстед налетел на скалу и, хромая, выбрался на берег.

— С меня хватит, — сказал он, вытирая кровь со щеки. — Пусть спорят Давид с Голиафом.

Наконец судьи, подсчитав очки, приготовились объявить имена победителей, Элизабет затаила дыхание. Металлический голос называл участников, занявших четвертое и пятое места.

Последним на пляже появились Сонни и Билл. Оба, совершенно обессиленные, стали медленно стягивать с себя мокрые костюмы.

— Третье место, набрав сто восемьдесят очков, занял Гэри Уоллес, — Короткие аплодисменты и тишина.

— Второе место, набрав двести тридцать очков занял.. — скрежетал микрофон, и скрежет царапал натянутые до предела нервы Элизабет, — Сонни Кэллаган! Чемпионом с минимальным преимуществом стал Билл Чейз, набравший двести тридцать шесть очков!

Зрители взвыли от восторга. В следующий миг победитель и его серфер взлетели над головами болельщиков Билл не любил оказываться в центре внимания, но сегодня был его день, и, улыбаясь во весь рот, он торжествующе вскинул кулак. Уинстон Эгберг водрузил ему на голову корону из водорослей, а незнакомый Элизабет темноволосый парень поливал его пивом. Билл выхватил у него пенящуюся банку и пил, запрокинув голову.

— Назови свою статью «Рокки из морских глубин», — предложила Инид, с аппетитом кусая принесенный из дома бутерброд гигантских размеров.

— У меня есть название, — Элизабет протянула блокнот. «Билл — победил».

— Неплохо, — одобрил Тодд. — Мне нравится.

В это время у спасательной станции разгорелась перебранка между Сонни и судьями. «Неспортивное поведение», — пометила в блокноте Элизабет, От спокойствия светловолосого Аполлона не осталось и следа. Лила и та утратила к нему интерес Присоединившись к толпе болельщиков, она славила Билла, точно ни на минуту не сомневалась, что победа достанется ему.

Появилась Кара.

— Где Джессика? — спросила она. — Я ее повсюду ищу. Ее нет с вами?

— Дома сидит, заболела, — ответила Элизабет.

— Что-нибудь серьезное?

— Да нет, пустяки. Крапивой обожглась. Элизабет умолчала, что в заросли крапивы сестра угодила, блуждая по лесу, когда убежала от Скотта.

— Жаль, очень жаль. — Лицо Кары изобразило живейшее участие. — Она так хотела пойти! Теперь пропустит пикник да и вообще весь праздник. Могу себе представить, каково ей сейчас!

— Да, ей не повезло, — Элизабет с трудом удержалась от улыбки, вспоминая, как Джессика выла от ярости, обнаружив, что небольшая сыпь, мучившая ее неделю, превратилась в огромные красные волдыри. Элизабет с удивлением отметила, что не испытывает к сестре особой жалости! Должна же она понести хоть какое-то наказание.

Она вспомнила, как мама удивленно качала головой: «Боже» мой, Джессика! Где тебя угораздило…»

Глава 17

— Насытилась? — Тодд обнял Элизабет и притянул ее к себе. Они стояли у костра, в котором потрескивали сухие поленья, и смотрели на огонь.

— Еще кусочек съем и лопну, — она прижалась к плечу Тодда, слизывая с палочки остатки подрумяненной в костре пастилы.

Удивительно, но еще час назад она так хотела есть, что уничтожила пару бутербродов с горячими сосисками и внушительную порцию картошки со свеклой.

— Могу поверить, — кивнул Тодд. — Не помню, когда я в последний раз столько съел. Рождество и День Благодарения[2], конечно, не в счет.

Их губы сблизились. Элизабет вдохнула запах дыма и ощутила сладость пастилы на губах Тодда. Поцелуй был упоительно долог. Тодд горячей ладонью ласково гладил ее по спине. Еще несколько парочек сидели у костра в обнимку, накинув на плечи одеяла, но Элизабет вдруг стало неловко. Она отстранила лицо и прижалась головой к его плечу.

Тодд прочитал ее мысли.

— Жаль, что мы не одни, — тихо сказал он. — Было бы здорово — только ты и я.

— Да. Тодд, — шепнула она в ответ.

— Давай в следующую субботу поедем на пикник, — предложил он. — Вдвоем. Я знаю хорошее местечко на берегу, где можно побыть одним. Это частное владение, но у друга моей тетки есть ключи от ворот.

— Конечно, поедем, — согласилась Элизабет.

— Вот и хорошо. В пятницу я наконец забираю мотоцикл. Немного терпения и ты его увидишь. Я заказал второй шлем для тебя, Лиз!

Элизабет вся сжалась;

— Тодд, я…

— Знаю, Лиз, — прервал ее Тодд. — Послушай, все немного нервничают, когда первый раз садятся на мотоцикл. Не волнуйся, привыкнешь!

— Понимаешь, Тодд, я не боюсь!

Элизабет отодвинулась от него и села, обхватив колени руками. Как ему сказать? Она все откладывала этот разговор, и вот наступил миг расплаты, — Тогда в чем дело? — Тодд смотрел на нее в упор.

— Я.

Ее спасло появление Кена Мэтьюза и его маленькой рыжей подружки Джулии Портер, Эти двое подошли к ним в поисках открывалки.

— Нашу один растяпа посеял на пляже, — объяснил Кен. — Сейчас ищет в песке, да так, будто хочет прорыть дыру до Китая.

Элизабет рассмеялась:

— Пожелайте ему от нас удачи. Угощайтесь пастилой. Я на нее больше смотреть не могу. Наелась на всю жизнь.

— Спасибо, — футболист Кен натренированным движением поймал брошенный ему пакет. — Наш приятель Уинстон, тот, кто потерял открывалку, забыл дома и сумку с едой.

— Наш привет Уинстону, — преувеличенно серьезный тон Тодда вызвал взрыв хохота всех, кто знал, как рассеян порой бывает Уинстон Эгберг.

Кто-то включил приемник, и плавная мелодия заструилась в теплом ночном воздухе. Неподалеку Джордж и Инид, прижавшись друг к другу под одеялом, о чем-то беседовали вполголоса.

— Хорошо, что ты не пошла купаться с акулой, — шепнул Тодд, щекоча ухо Элизабет своим дыханием.

У Элизабет отлегло от сердца — Тодд забыл разговор о мотоцикле, но все равно ей было не по себе.

— Думаю, это не самое интересное занятие, — Элизабет запрокинула голову и приоткрыла губы, отвечая на его поцелуй. — И потом, акулы, кажется, не едят пастилу, верно, Тодд? Она отмахнулась от мучивших ее мыслей. Пусть будет эта ночь, Тодд и поцелуи. Рано или поздно придется ему сказать: родители строго-настрого запретили ей и Джессике ездить на мотоцикле. У них в семье это была одиннадцатая заповедь. У непреклонности родителей была причина двоюродный брат Лиз и Джес разбился на мотоцикле. Элизабет помнила, как плакала мама. Бедная мама! Знала бы она, какие мысли одолевают ее дочь.

Элизабет помучилась, представив возможные последствия Но что скажет Тодд, если она откажется делить с ним главную радость его жизни? Ведь Тодд мечтал о мотоцикле. Элизабет с ужасом осознала, что их отношениям опять грозит разрыв.

— Шлем тебе будет к лицу, — Тодд накрутил на палец прядь ее волос, — Хорошо бы он оказался ярко-голубым»

Элизабет прервала опасный разговор. Обняв Тодда за шею, она с такой силой поцеловала его в губы, что он от неожиданности опрокинулся на песок.

«Завтра я ему скажу», — пообещала она себе, чувствуя как все внутри у нее холодеет.

«Завтра я ему все скажу…»

1

Бо Дерек — псевдоним Мэри Кэтлин Коллинз, американской кинозвезды.

2

Последний четверг ноября.