– В жизни столько не задавали! – сокрушалась Джессика Уэйкфилд по пути из школы. – Ни за что не успею сегодня сделать уроки. А ведь мне еще учить новую речевку к завтрашнему матчу.
      – Ну уж речевка-то у тебя точно будет от зубов отскакивать, – сказала ее сестра Элизабет, – а вот до уроков дело вряд ли дойдет.
      Девочки были двойняшками и походили друг на друга как две капли воды. Обе – длинноволосые блондинки с зеленовато-голубыми глазами. Но в том, что касалось уроков, они отличались друг от друга, точно существа с разных планет! Элизабет нравилось учиться, и ее домашние задания были почти всегда безупречно выполнены. Джессика же использовала любой предлог, чтобы увильнуть от уроков.
      Поэтому Элизабет ничуть не удивилась, когда Джессика с серьезным выражением на хорошеньком личике произнесла:
      – Лиз, во всем мире только ты одна можешь мне помочь. По английскому тебе нет равных в классе. Ты ведь запросто можешь накатать пару-тройку абзацев о прочитанной мною книжке.
      – Ты предлагаешь мне написать за тебя сочинение?
      – Нет, что ты. – Джессика замотала головой. – Просто, может, ты начнешь, а я пока буду учить слова. Тебе ведь вряд ли хочется, чтобы твоя младшая сестренка ударила лицом в грязь и была хуже всех в команде болельщиков?
      Элизабет появилась на свет четырьмя минутами раньше Джессики, и в семье ее в шутку называли старшей. Но иногда она и впрямь чувствовала себя взрослее и разумнее своей взбалмошной и своенравной сестрички. Джессика всегда делала только то, что ей нравилось, и не задумывалась, что получится из ее поступков. Элизабет, напротив, отличалась осмотрительностью.
      Попадая в очередной переплет, Джессика неизменно обращалась за помощью к сестре. Вот так же, как теперь…
      „И все-таки, – с нежностью думала Элизабет, – я не могу представить себе жизнь без сестренки".
      – Ладно, Джес, я начну твое сочинение, а за это ты возьмешь интервью для нашей газеты „Пятиклассник Ласковой Долины".
      Джессика обожала читать свежие сплетни в „Пятикласснике", но работа в газете – нет, это не для нее, ведь это требует много времени и усилий. Элизабет сообразила: настал подходящий момент, чтобы заставить сестру потрудиться.
      – А с кем интервью? – осторожно осведомилась Джессика.
      – Все очень просто. Мистер Боумен хочет поместить статью о нашей новенькой. Я сказала, что ты с ней уже познакомилась и что она наша соседка. Это та девочка, которая переехала в бывший дом Логгинсов.
      – Эта Поганка Деннис? – Джессика так и застыла посреди улицы. – Хочешь, чтобы я брала интервью у этой мерзкой задаваки? – Она прижала к себе книжки и гордо посмотрела на сестру. – Лиз, мне с этой девчонкой говорить не о чем, разве только сказать ей все, что о ней думаю!
      – Я знаю, Брук Деннис тебе не понравилась. Но я решила…
      – Да ты что, с ума сошла? Неужели я буду иметь дело с этой особой! Дай срок, от нее вся школа взвоет! – Джессика вздохнула. – Уж лучше я сама напишу сочинение!
      Да, похоже, Брук Деннис здорово досадила Джессике. Обычно она готова на все, лишь бы не делать уроки. Элизабет помнила, с каким отвращением рассказывала сестра про свою случайную встречу с Брук:
      „Такого мерзкого и противного человека я в жизни не встречала!!!"
      Видимо, с тех пор мнение Джессики не переменилось.
      – Я хотела с ней подружиться, – возмущенно произнесла Джессика, – но она дала понять, что не нуждается в друзьях. И даже посмела оскорбить в моем присутствии беднягу Салли.
      Джессика тогда три дня присматривала за старым спаниелем по просьбе хозяйки.
      – Кэролайн Пирс говорит, что отец Брук – известный кинодраматург и что он выложил уйму денег на отделку нового дома. А еще она слышала, что Брук ходила в частную привилегированную школу.
      Глаза Джессики сверкнули.
      – Ничего, у нас в школе ее быстро поставят на место. Уж я об этом позабочусь. Мои друзья не захотят иметь с ней никаких дел. Ее ждет такое, что ей останется только одно – убраться восвояси!
      „До чего же поспешно судит о людях Джессика, и как далеки порой эти суждения от действительности", – подумала Элизабет.
      Сама она старалась быть ко всем терпимой.
      – Джес, а может, она не такая уж и плохая?.. Кэролайн говорит…
      – Нашла кого слушать! Кэролайн Пирс! Она же Поганку в глаза не видела! – перебила ее Джессика. – Эта трещотка Пирс только и делает, что болтает глупости.
      – Конечно, иногда Кэролайн говорит не подумав, – промолвила Элизабет. – Но я лучше послушаю о ком-нибудь хорошее, чем стану ненавидеть человека, с которым не знакома!
      Девочки свернули на аллейку, ведущую к дому. Джессика решила, что не стоит ссориться с сестрой.
      – Лиззи, – проговорила она самым задушевным голосом, – давай не портить себе день разговорами… сама знаешь о ком. – Джессика лучезарно улыбнулась и, проходя мимо наружной двери, вдруг предложила: – Давай – кто быстрей к холодильнику!
      Они влетели в отделанную кафелем нарядную кухню. Кухня находилась на более низком, чем остальные помещения дома Уэйкфилдов, уровне. Когда Элизабет подскочила к холодильнику, Джессика уже запустила руку в красивую коробку с булочками и печеньем.
      – Боже, откуда это взялось? – изумилась она и принялась выбирать самую аппетитную булочку. – Я думала, после вчерашнего в доме ничего не осталось.
      Накануне они несколько часов кряду просидели за математикой и сами не заметили, как вместе с тремя параграфами учебника проглотили две упаковки хрустящего картофеля и несколько банок „кока-колы".
      Вдруг дверь распахнулась, и в кухню ворвался их старший брат Стивен.
      – Ни с места! – Он наставил на них указательные пальцы точно пистолеты. – Еще одна булочка – и вы у меня землю будете есть! Это грабеж, а я – самый быстрый стрелок на всем Западе!
      – И самый быстрый едок, – подхватила Элизабет, запихивая ему в рот печенье.
      Высокий и смуглый, Стивен был похож на отца.
      „И хотя порой он не прочь поважничать, все же он славный", – подумала Элизабет.
      Джессике тоже понравился этот ковбойский театр.
      – Если ты уже старшеклассник, то это не значит, что ты можешь нам приказывать. – И она, словно дуло пистолета, ткнула палец ему под ребро и принялась щекотать.
      – Пирожки – моя добыча. Хотела бы я взглянуть на смельчака, который попробует их отобрать!
      – Эй, вы! Я не шучу! Мама мне сказала, что в холодильнике угощение для какого-то важного клиента. Если вы все уплетете, она вас прикончит!
      Сестры уставились сначала друг на дружку, потом на полупустую коробку. Джессика схватила ленту, поспешно перевязала коробку и сунула ее в холодильник.
      – Может, клиент на диете? – проговорила она с надеждой.
      – Не думаю, – донесся с порога веселый голос. – Насколько я поняла, он как раз большой любитель поесть.
      Ребята как по команде обернулись. В кухню вошла их мама, стройная привлекательная блондинка, и поставила свой кожаный портфельчик на табурет.
      – Ладно уж, не бойтесь. Я ведь научена горьким опытом, так что привыкла иметь кое-что про запас.
      С этими словами миссис Уэйкфилд открыла холодильник и из самой глубины извлекла еще одну картонную коробку. Осторожно поставив ее на стол, она сняла ленточку, и их глазам предстал великолепный лимонный торт-безе. Таких огромных тортов они еще не видели.
      – Вот это да! – Стивен впился глазами в торт. – Видно, клиент большая шишка, если ты его так встречаешь.
      – Да, мистер Деннис – известный кинодраматург. Он хочет, чтобы моя фирма занялась отделкой его дома и офиса. И потом, он в городе человек новый, пусть поймет, что его переезду в Ласковую Долину все очень рады.
      Сестры так и остолбенели. Но теперь уже не из-за торта.
      – Это что, те самые Деннисы, которые поселились на нашей улице?
      Элизабет знала, что дизайнерам часто приходится сталкиваться с интересными людьми. Но на сей раз встреча не сулила ничего хорошего. Это уж вне всякого сомнения!
      – Так это они придут в гости? – Глаза Джессики гневно сверкнули.
      – Отвечаю на оба ваши вопроса: да! – Миссис Уэйкфилд осторожно вынула торт из коробки и положила на красивое стеклянное блюдо. – Готова поспорить, – продолжала она с улыбкой, обращаясь к Стивену, – как только ты узнаешь, к какому фильму написал сценарий мистер Деннис, ты помчишься за блокнотом для автографов.
      – Вряд ли это будет что-то стоящее, – небрежно заметил Стивен. – Ни одна знаменитость не захочет жить в Ласковой Долине.
      – Напротив. Это же чудесно – возвращаться после суматошного рабочего дня домой, в Ласковую Долину, зная, что увидишь синее небо и белый пляж… Как бы то ни было, автор „Автомобильных каскадеров" думает именно так.
      – „Автомобильных каскадеров"? – У Стивена был такой ошалевший вид, словно он только что выиграл миллион долларов. – Так значит, автор самого потрясающего фильма всех времен будет нашим соседом? И придет к нам сегодня вечером?
      Джессику новость мало обрадовала. Она тоже видела этот фильм. Но кроме того, она видела дочку нового соседа. Нет, никогда в жизни ей не понравится Брук Деннис.
      – Это лишний раз доказывает, что за деньги не все купишь, – категорично заявила Джессика. – Иначе у вашей знаменитости была бы нормальная дочка, а не монстр какой-то.
      – Джессика, я думаю, ты изменишь свое отношение к Брук Деннис. Посидите, попьете чаю.
      – Да я скорее умру!
      Взглянув на ошеломленные лица, Джессика поспешила объясниться:
      – Однажды, когда я выгуливала собаку миссис Брэймбл, Брук Деннис хотела пнуть Салли ногой!
      – Не понимаю, за что можно рассердиться на Салли? – удивился Стивен.
      Уэйкфилды брали собаку к себе на выходные, пока старушка хозяйка гостила у родственников, и Стивен до сих пор с нежностью вспоминал о тех днях.
      – Она ведь безвредная полуслепая псина, даже мухи не обидит.
      – Салли попыталась лизнуть ей руку – так Брук словно взбесилась. Видимо, собака оказалась недостаточно породистой для нее.
      Вспомнив, как Брук отшвырнула бедную Салли носком модной туфельки, Джессика содрогнулась.
      – Мисс Задавака сказала, что она отлично разбирается в собаках и что Салли – самый жалкий представитель своей породы!
      Прихватив свое баскетбольное снаряжение, Стивен направился к двери.
      – Ладно, пускай она хоть трижды чудовище, как ты говоришь, я все равно жду не дождусь встречи с ее отцом. Джес, а вдруг она окажется не такой уж плохой? Ну, пока. Увидимся после тренировки.
      Дверь за ним захлопнулась.
      Джессика не могла взять в толк, почему все защищают Брук, даже не познакомившись с ней.
      – Подождите, вы еще вспомните мои слова! – сказала она матери и Элизабет.
      Элизабет и впрямь решила подождать. Вообще-то она видела Брук, правда мельком, и та ей тоже не понравилась, но не стоит торопиться с выводами, решила она.
 
      Спустя несколько часов Элизабет писала сочинение, а Джессика репетировала у себя в комнате перед большим зеркалом. Дверь в комнату была открыта. Совершенно не замечая, что мешает сестре, Джессика во все горло выкрикивала новую речевку команды болельщиц Бустер-клуба:
      – Даешь П!
      Элизабет заткнула уши и попыталась сосредоточиться на „Черном Красавце".
      – Даешь О.
      Элизабет не сомневалась, что, сочиняя своего „Красавца", писательница Анна Севел и вполовину так не мучилась, как мучается она, сочиняя отзыв об этом „Красавце".
      Элизабет прошла в ванную, которая отделяла ее комнату от комнаты Джессики, и нарочно изо всех сил хлопнула дверью.
      – А теперь – Д и У! Что получилось?.. – продолжала орать Джессика.
      „У меня, например, получился всего один абзац, – подумала Элизабет, – и, пока эта репетиция не кончится, вряд ли еще что-нибудь получится". – Даешь ПОБЕДУ!!! – завопила Джессика и, распахнув дверь, пробкой вылетела из комнаты.
      Приземлилась она на кровати Элизабет.
      – Бесполезно! Ничего не запоминается! – сердито заявила она, переворачиваясь на живот и болтая в воздухе длинными загорелыми ногами. – Ну и вечерок нам сегодня предстоит! Ничего в голову не лезет!
      – Мне тоже в голову ничего не лезет от твоего крика! Может, закроешь дверь и попробуешь репетировать потише? А то мне некогда будет знакомиться с новой соседкой. Так и проторчу весь вечер за уроками, без торта.
      – Вот здорово, Лиз! Отличный предлог, чтобы не выходить к Брук. Скажу, что у меня уйма уроков.
      Элизабет подсела к сестре.
      – Идея-то ничего, – сказала она со смехом, – но кто поверит, что уроки помешали Джессике Уэйкфилд полакомиться лимонным тортом?
      – Ой, ты права. – Джессика досадливо оттопырила губку. – Тогда придется заболеть. – Она подмигнула Элизабет. – Это будет нетрудно. Меня уже сейчас тошнит, как только подумаю о Брук Деннис. Представляешь, на выходные она вырядилась в юбку и чулки. Видок был точно с обложки журнала „Семнадцать лет".
      – По-моему, это как раз то, к чему стремятся твои подруги, – поддразнила ее Элизабет.
      – Смейся, смейся, как бы потом не пожалеть, – предостерегла ее Джессика.
      В дверь просунул голову мистер Уэйкфилд и улыбнулся дочкам.
      – Вы обе пожалеете, если пропустите обед. Сейчас будет пир горой.
      Они втроем спустились на кухню, где за столом уже сидели мама и Стивен. Вкусно пахло жареным мясом.
      – Ого, – облизнулась Элизабет. – Мы как раз вовремя!
      – Конечно, вовремя, пришли на готовенькое, – не упустил возможности уколоть их Стивен.
      Джессика была так поглощена обедом, что напрочь забыла о предстоящих гостях. Лишь звонок в дверь вернул ее к действительности. Элизабет взглянула на сестру. В глазах Джессики мелькнула растерянность, потом она вдруг резко согнулась в три погибели и жалобно застонала:
      – Ой-ёй-ёй! Кажется, я объелась.
      Мама уже подходила к двери. Джессика у нее за спиной проскочила на лестницу.
      – Приберегите для меня кусочек торта, – прокричала она сверху, – может, мне полегчает!
      Она помчалась в свою комнату и хлопнула дверью как раз в тот момент, когда Генри Деннис и его дочь вошли в дом.

      – Добро пожаловать! – с улыбкой сказала миссис Уэйкфилд гостям: полному мужчине и его высокой стройной дочери. – Мы так давно хотели познакомиться с Брук.
      Девочка, которая вошла в гостиную вслед за миссис Уэйкфилд и мистером Деннисом, была очень хорошенькой, с большими темными глазами и вьющимися каштановыми волосами. Двигалась Брук несколько скованно, смотрела надменно, но изящества ей было не занимать.
      Когда все перезнакомились и удобно расположились, мистер Уэйкфилд извинился.
      – Боюсь, вам не удастся нынче познакомиться со всеми членами нашей семьи. Кое-кто не выдержал сегодняшнего обеда.
      – О, я отлично понимаю, – произнес мистер Деннис. – Мы с Брук тоже только что прикончили огромного омара. Я такого еще не встречал. Правда, Брук никудышная помощница…
      Брук помрачнела, сощурив глазищи.
      – Просто мне не понравилось, вот и все!
      – Ну и отлично, – улыбнулась миссис Уэйкфилд. – Будет больше места вот для этого. – Она принялась нарезать и раскладывать по тарелкам лимонный торт.
      – Я мечтал о нем весь вечер! – в нетерпении воскликнул Стивен.
      – Спасибо, мне не надо, – покачала головой Брук, когда миссис Уэйкфилд предложила ей торт.
      – Дорогая, посмотри, как аппетитно он выглядит, – сказал мистер Деннис. – Ты же почти не обедала. Попробуй кусочек!
      – Мне в Ласковой Долине вся еда не нравится, – по-прежнему хмуро сказала Брук.
      „Похоже, ее не заботит, что о ней подумают, – заключила Элизабет. – Наверное, ей одиноко, и она скучает по своим школьным подругам".
      – Брук, может, поднимемся ко мне, послушаем записи? – приветливо обратилась она к гостье. – У нас есть последний альбом Джонни Бакса.
      Брук решительно сцепила на коленках руки.
      – Мне совсем не нравится Джонни Бакс, – сказала она холодно. – Я слушаю только классическую музыку.
      – Боюсь, это по моей вине, – объяснил Генри Деннис. – Все записи, которые у нас есть, собирал я. Брук их часами слушает. Я уж ей говорил, что надо больше гулять, общаться со сверстниками…
      – Если буду общаться со сверстниками, умру от тоски. – Брук многозначительно посмотрела на Элизабет, а услышав, как хмыкнул Стивен, с вызовом уставилась на него.
      У Элизабет пропала всякая симпатия к заносчивой гостье. Вечер тянулся бесконечно долго. Уэйкфилды снова и снова пытались подобрать ключик к сердцу Брук, но тщетно. А когда миссис Уэйкфилд спросила, в каких цветах ей представляется новая спальня, Брук откровенно нагрубила.
      – Я не нуждаюсь в помощи и устрою все сама, – сказала она сердито. – Лучше прежней спальни все равно не будет.
      – Переезжать всегда тяжело, – понимающе улыбнулся мистер Уэйкфилд отцу Брук. – Но появятся новые друзья, и все изменится, я уверен.
      – Мне не нужны ни новая комната, ни новые друзья, – отчеканила Брук.
      Джессика еле дождалась, когда уйдут гости. И как только услышала, что Элизабет поднялась к себе, молнией проскочила в ванную и забарабанила в дверь.
      – Рассказывай все с самого начала. – Джессика забралась в постель и приготовилась слушать.
      – Знаешь что, Джес, – Элизабет посмотрела на сестру, – если я из-за тебя не напишу сегодня сочинение, я тебе устрою такое, что и не снилось. – О чем ты, Лиз? – Широко раскрытые глаза Джессики были невинны, как у младенца.
      – Мама прекрасно поняла, почему у тебя вдруг заболел живот. Дурацкая выходка! Даже хуже, чем у Брук Деннис!
      – Ага! Я же говорила! – возликовала Джессика. – Она, наверное, вела себя совершенно несносно?
      – Да, ты оказалась права. Большей грубиянки я еще не встречала. – Элизабет покачала головой, вспоминая, как вся семья обхаживала Брук Деннис. – На этот раз она собак ногами не пинала, зато из кожи вон лезла, чтобы испортить всем настроение.
      Джессика закатила глаза:
      – Подумать страшно! Нам придется видеться с ней в школе.
      – Гораздо хуже: нам придется идти в школу с ней вместе!
      – Что?! – Джессика так и подскочила.
      До сих пор Брук не представляла для них реальной угрозы, было даже весело о ней посудачить. Но теперь дело неожиданно принимало серьезный оборот.
      – Я не шучу. Брук начнет учиться с завтрашнего дня, и мистер Деннис попросил, чтобы мы показали ей дорогу. Конечно, мама сказала, что мы будем рады.
      – Маме легко говорить, – протянула Джессика, спрятав голову под покрывало. – Ей-то небось не грозит, что ее застанут в обществе такой ужасной зануды! Как я это объясню Единорогам?
      Джессика состояла в „Клубе Единорогов", куда принимались только избранные, и очень дорожила этим членством. Девочки из клуба считали себя эталонами красоты и утонченности, хотя, на взгляд Элизабет, выглядели они довольно нелепо.
      – Что, изысканное общество снобов будет разочаровано?
      – Перестань, Лиз. Пользоваться успехом и следить за модой – вовсе не значит быть снобом.
      – Может быть, – согласилась Элизабет. – Но факт остается фактом: твоих Единорогов объединяет только страсть посплетничать и интерес к мальчишкам, а никак не дружба. – Элизабет снова уселась за стол. – А вообще-то сейчас меня гораздо больше интересуют лошади, чем Единороги.
      Работа наконец сдвинулась с мертвой точки. Элизабет листала книгу и строчила сочинение о черном красавце жеребце.
      – После Брук даже уроки кажутся удовольствием!
      – Вот и отлично! Так может, напишешь два сочинения вместо одного и получишь двойное удовольствие? – мгновенно предложила Джессика.
      – Ишь чего захотела, ловкачка. Ничего не выйдет. Мне нужно пораньше лечь и выспаться, а то завтра встану злая и нагрублю Брук по дороге в школу.
      Джессика слезла с кровати и поплелась к себе.
      – Ну ладно, – вздохнула она. – Знай мистер Боумен, что я пережила, он не стал бы требовать с меня сочинение. – Она опять картинно вздохнула – точь-в-точь героиня „мыльной оперы". – Я и так всю неделю вкалывала – рисовала плакат по мотивам книг Нэнси Дрю для этой дурацкой книжной ярмарки. А тут еще провожай в школу самую кошмарную зануду в мире! От меня завтра все отвернутся, если… – Вдруг Джессика запнулась. Ее лицо просветлело. – Если только болезнь не продлится и я не останусь дома! – Идея ей явно понравилась, и она принялась обрабатывать сестру. – Это был бы выход! Лиз, у нас уже привыкли, что ты опекаешь всех подряд, но я не могу допустить, чтобы меня видели с кем попало. – Она остановилась у двери, секунду помолчала, а потом важно прибавила: – Подумай о моей репутации!
      Мнение окружающих заботило Джессику куда больше, чем ее сестру. Хотя близнецы были поразительно похожи, они по-разному выбирали себе друзей. Джессика водилась только с самыми красивыми и богатыми девочками, тогда как Элизабет ценила в людях ум и независимость. Впрочем, относительно Брук Деннис мнения сестер полностью совпали.
      – Конечно, будет нелегко, – с искренним сочувствием сказала Элизабет. – Прогулка до школы с Поганкой Деннис испортит и твою репутацию и мое настроение, но боюсь, нам не отвертеться. Надо только придумать, как отделаться малой кровью.
      Однако, проснувшись поутру, сестры очень смутно представляли, „как отделаться малой кровью". Единственное, что смогла придумать Элизабет, – это то, что нужно быть терпеливой и не давать себя рассердить. Она со вздохом встала и пошла умываться. Но сначала заглянула в комнату сестры. Джессика, как всегда, прихлопнула будильник и продолжала безмятежно посапывать, свернувшись калачиком под простыней.
      – Петушок пропел давно, смотрит солнышко в окно! – крикнула Элизабет из ванной и принялась чистить зубы.
      – Я не могу встать, – раздался из-под одеяла приглушенный стон Джессики. – Совершенно не выспалась. Всю ночь снились разные кошмарбруки.
      Элизабет засмеялась:
      – Бедняжка! Ну, чем бы тебя порадовать? Хочешь – возьми мою новую ленту.
      – Какую, белую?
      – Да. Думаю, это поддержит твое настроение по дороге в компании Брук.
      – Спасибо, Лиз. Как раз к новому красному жилету. Но не рассчитывай, что я пойду в школу с этой Поганкой. Я как-нибудь выкручусь.
      Она тут же направилась в комнату Элизабет, достала там из верхнего ящика шкафа белую ленту и, еще в ночной рубашке, побежала к зеркалу – завязывать бант.
      – Джес, мама уже обещала отцу Брук, что мы отведем ее сегодня в школу. – Элизабет смотрела, как сестра с обворожительной улыбкой вертится перед зеркалом. – Ты же не хочешь, чтобы у нее испортились отношения с важным клиентом?
      Джессика продолжала разглядывать себя в зеркале. Вдруг она нахмурилась:
      – Ты только посмотри, какие круги под глазами. Выгляжу настоящей уродкой. А все из-за Брук Деннис. Я буду посмешищем всей школы, а Единороги вообще от меня отвернутся!
      Элизабет встала рядом с сестрой перед зеркалом.
      – Может быть, вам напомнить, Джессика Уэйкфилд, что мы двойняшки и похожи как две капли воды, – сказала она ворчливо. – И если ты выглядишь уродиной, значит, я тоже.
      Джессика обняла сестру.
      – Если я выгляжу, как ты, мне не о чем беспокоиться. – Она сняла с себя ленту и повязала Элизабет. – Слушай, а почему бы тебе не пойти сегодня в школу вместо меня? А маме скажем, что ты заболела. Она ведь ни на секунду не заподозрит, что ты обманываешь.
      Элизабет расхохоталась:
      – Ах вот ты что придумала! Мы же вроде решили больше именами не меняться. К тому же ты прекрасно знаешь, что мама нас различает. Так что не тяни время и быстрей одевайся. Сегодня мы идем в школу вместе.
      Однако Джессика была не из тех, кто легко сдается. У нее появился еще один план, как увильнуть от общения с Брук. С аппетитом проглотив два яйца и сандвич со свининой, Джессика выскочила из-за стола и стрелой помчалась наверх. Через минуту она вернулась в кухню с огромным листом картона, к которому была привязана деревянная бирочка.
      – Как вам нравится мой плакат для книжной ярмарки? – спросила она, держа плакат прямо перед собой.
      Все согласились, что работа потрясающая. Используя самые яркие краски и клей с блестками, Джессика нарисовала обложки своих самых любимых книг из фантастического сериала Нэнси Дрю.
      – Нужно большое терпение, чтобы это сделать, дорогая. – Миссис Уэйкфилд с одобрением разглядывала аккуратную работу Джессики. – Даже если ты не получишь приза, можешь собой гордиться.
      – Обязательно получу! – воскликнула Джессика. – Если… – Она запнулась и прибавила не очень уверенно: – Если не испорчу по дороге. Он такой большой. Пока донесешь до школы…
      – Это намек? Тебя подвезти? – Мистер Уэйкфилд поднялся, сложил пополам газету и убрал ее в портфель. – Если так, мадемуазель, карета отъезжает прямо сейчас.
      Джессика поспешила за книжками и за курткой.
      – Ах, Лиз, – сказала она печально, обернувшись к сестре, – я так рассчитывала, что мы вместе с Брук пойдем в школу. Но работа для книжной ярмарки важнее.
      Не успела Элизабет и слова вымолвить, как Джессика чмокнула маму в щеку и скрылась за дверью. Элизабет, в полном замешательстве, вышла следом за ней.
      Джессика весело помахала рукой:
      – Встретимся в школе, старшая сестра!
      Элизабет услышала за спиной аплодисменты и обернулась. Стивен громко хлопал в ладоши над пустой тарелкой.
      – Вот это представление! – воскликнул он. – Пожалуй, Джессика скоро получит „Оскара"!
      Элизабет нехотя улыбнулась:
      – Угу. Но я-то ее сразу раскусила. Меня не проведешь.
      Настало время уходить и миссис Уэйкфилд. Прихватив пальто и „дипломат", она подошла к загрустившей Элизабет и, приподняв пальцем ее подбородок, поцеловала дочь.
      – Я знаю, дорогая, Брук Деннис не самая очаровательная девочка в мире. Но если кто и способен поладить с нею, так только ты.
      – Элизабет у нас, конечно, умница, – сказал Стивен, – но вряд ли это ей поможет. По-моему, у Брук с головой не все в порядке.
      – Ничего, Элизабет сумеет найти с Брук общий язык. – Мама потрепала темную шевелюру Стива и заспешила к выходу. – Не забудьте запереть дверь! – крикнула она через плечо.
      Элизабет гордилась, что мама в нее верит. Но когда она подошла к дому Брук, ее уверенность в себе заметно поубавилась. Вот и Брук, нетерпеливо ожидающая у двери своего дома.
      – Почему так долго? – спросила она, едва Элизабет приблизилась. – Опять выгуливала ту облезлую собаку?
      – Ты путаешь меня с Джессикой. Ее подвез в школу папа. Увидимся с ней позже.
      – Жду не дождусь. – Брук резко повернулась на пятках, за спиной взметнулись длинные каштановые волосы.
      Одета она была опять безукоризненно. Зеленые блузка и юбка прекрасно сочетались с изумрудным ожерельем и ослепительно белыми сережками.
      Элизабет пошла рядом с Брук.
      – Ты уже знаешь свое расписание? – Элизабет попыталась завязать разговор.
      – Нет.
      – А классного руководителя?
      – Нет, и меня это не волнует.
      Хотя Элизабет и предполагала, что дорога в школу будет не из приятных, но грубость Брук превосходила худшие ее опасения. И все-таки она решила быть терпеливой и настойчивой.
      – Я просто подумала, что у нас наверняка совпадут какие-нибудь предметы и мы будем заниматься вместе. И если ты захочешь писать статьи для нашей газеты, мы будем рады новому автору.
      – Ну вот еще! У меня есть занятия поинтересней, чем кропать статейки для какой-то бездарной детской газетенки.
      Элизабет чувствовала, что вот-вот сорвется. Останавливала ее только боязнь разочаровать маму. Да еще мистер Боумен просил непременно взять интервью у Брук для газеты.
      „Может, попробовать с другого конца?" – подумала Элизабет.
      – Брук, твой папа такой знаменитый… Наверное, у тебя очень интересная и увлекательная жизнь, – сказала она. – Расскажи, как было в Голливуде?
      Брук остановилась и круто повернулась к Элизабет.
      – Послушай, – сказала она мрачно. Выражение ее лица было таким же, как вчера за обедом. – Мне так же хочется идти в школу с тобой, как тебе со мной. Поэтому давай поменьше надоедать друг другу и не задавать идиотских вопросов. Договорились?
      – Что ж, как тебе будет угодно. – Элизабет была только рада пройти оставшийся путь молча.
      Много бы она отдала, лишь бы не идти сейчас рядом с Поганкой Деннис.

      Когда девочки наконец дошли до школы, Элизабет была сильно раздражена. Обычно в начале дня ее переполняла жажда деятельности, не терпелось поболтать с друзьями. Сегодня же она была готова спрятаться куда-нибудь, лишь бы никого не знакомить с Брук Деннис. Как назло, у входа стояли две ее лучшие подруги.
      Эми Саттон и Джулии Портер, как и Элизабет, нравилось работать в газете. Высокая, с мальчишескими повадками, Эми была самой близкой подругой Элизабет в школе. Джессика иногда издевалась над застенчивостью и неловкостью Эми, но Элизабет любила подругу – в особенности за тонкое чувство юмора. Джулия походила на саму Элизабет: такая же хорошенькая, приветливая и самостоятельная.
      – Привет, Лиз! – Глаза Джулии возбужденно блестели. – Угадай, с кем сегодня после занятий встречается мистер Боумен? С тремя асами-репортерами!
      – Значит, ему понравилась наша идея сделать музыкальную рубрику?
      Элизабет была счастлива, что ее предложение о музыкальной колонке пришлось по душе мистеру Боумену, она даже почти забыла о Брук.
      Раздался первый звонок, мимо них проходили ребята. Вдруг Элизабет вспомнила, что еще не познакомила Брук с девочками.
      – Эми, Джулия, познакомьтесь, это наша новенькая, Брук Деннис. Она недавно переехала сюда со своим папой. – Затем, сделав паузу, Элизабет повернулась к Брук: – Брук, а это мои подруги Эми Саттон и Джулия Портер.
      – Это, конечно, замечательно, что вы такие неразлучные подруги. – Брук мельком взглянула на Эми и Джулию. – Но если вам придет в голову пригласить в свою тесную компанию меня, то можете не рассчитывать.
      Светлые глаза Эми раскрылись от удивления. Она оторопело уставилась на хорошенькую незнакомку. Джулия, напротив, откликнулась моментально:
      – А тебя никто и не приглашает. Элизабет старалась быть вежливой, но ты, похоже, о вежливости и слыхом не слыхивала.
      Подождав, когда отзвенит последний звонок, Брук холодно ответила:
      – Я не намерена задерживаться в этой школе, поэтому познакомиться ближе у нас просто не будет времени. И такую потерю я как-нибудь переживу, – закончила она едко.
      Терпение Элизабет иссякло, но она считала себя обязанной проводить новенькую в класс.
      Торопясь на первый урок, Элизабет всей душой желала, чтобы у них с Брук было как можно меньше общих занятий. Хоть бы остаток дня провести спокойно!
      Они облегченно вздохнули, когда выяснилось, что Брук записана в параллельный класс. Они с Джессикой избавлены теперь от встречи с соседкой, по крайней мере на первом уроке. Но на следующем – социологии – они, к своему сожалению, пересекались с Брук. Вела социологию миссис Арнетт, и это был не самый любимый для Джессики предмет. Что же будет, когда Джессика встретится там с Брук?
      Элизабет опасалась не зря. Девочки поссорились сразу, как только Джессика уселась на свое место в классе миссис Арнетт, а рядом с ней оказалась Брук.
      – Ну, и кто ты из близнецов-неразлучниц? – спросила Брук. – Хотя на самом деле меня это мало интересует, – добавила она презрительно.
      – Я Джессика.
      – А-а! Это у которой болел живот. Ну что, мамочка тебя вылечила?
      У Джессики не было и малой толики той выдержки, какой обладала ее сестра, и за словом она в карман не лезла.
      – Да, живот больше не болит, зато в твоем присутствии разболелась голова.
      К счастью, Брук не успела ответить. Миссис Арнетт встала и начала проверять присутствующих по списку. Один за другим ребята называли себя.
      Когда дошли до „П", Кэролайн Пирс, чья парта была первой в ряду, издала оглушительный вопль и схватилась за щеку.
      – Боже мой! Кэролайн, дорогая! Что случилось?
      Миссис Арнетт торопливо подошла и стала внимательно разглядывать лицо девочки.
      Джессика да и многие другие за миг до этого увидели, как Чарли Кэшмен целился резинкой в первый ряд. Чарли оттянул резинку, точно тетиву лука, а затем отпустил. Попав в цель, он победно ударил себя кулаком в грудь. Многие засмеялись, а Чарли, неравнодушный к успеху, дурашливо раскланялся.
      – Я скажу, что случилось, – отчетливо произнесла Брук со своего места. – Вот этот мальчик выстрелил резинкой.
      Она указала пальцем на Чарли. Тот изумленно уставился на обвинительницу.
      – И многие думают, что это ужасно смешно, – добавила Брук, в упор глядя на Джессику.
      Воцарилось гробовое молчание. Даже миссис Арнетт растерялась. Прервала молчание Кэролайн Пирс, у которой было больше всех прав злиться на Чарли. Она повернулась к своей соседке и громко прошептала:
      – Вот кого нам не хватало в классе – агента ФБР!
      Реплику Кэролайн расслышали все, и класс зашелся от хохота: ябеды никогда не пользовались в школе уважением.
      Не смеялся лишь один человек – Брук Деннис. Она невозмутимо взирала на происходящее и одобрительно кивнула, когда миссис Арнетт попросила Чарли задержаться после уроков, а остальных предупредила: кто не успокоится – того постигнет та же участь.
      День подходил к концу, а Брук так и не помирилась с одноклассниками. К уроку английского языка и литературы почти все ученики мистера Боумена знали о случае с резинкой. Настроение у Джессики было отвратительным: ей вовсе не хотелось видеть Брук еще и на английском, к тому же сочинение о прочитанной книге она так и не написала. Прозвенел звонок, и Джессика поплелась в класс.
      О радость! Они с Брук сидят далеко друг от друга.
      – Слава Богу! – шепнула она своей лучшей подружке Лиле Фаулер. – Целых четыре ряда между нами и мисс Ябедой.
      Лила тоже была членом „Клуба Единорогов" и команды болельщиц Бустер-клуба и тоже успела столкнуться с грубостью Брук.
      – Знаешь, что она мне сейчас сказала в коридоре? Я, видишь ли, хожу недостаточно быстро! – Лила возмущенно тряхнула длинными волосами. – Как будто я специально подвернула ногу, чтобы пропустить сегодняшний матч и не болеть за наших!
      Она стала теребить жемчужные бусы, которые очень подходили к ее розовому свитеру. Джессика увидела злые огоньки в глазах подруги.
      „Если бы взглядом можно было убить, – подумала она, – Брук Деннис сейчас бы рухнула замертво".
      Мистер Боумен раскрыл классный журнал; Джессика шепнула Лиле:
      – Не беспокойся, что-нибудь придумаем. Поганка Деннис еще пожалеет, что пришла в нашу школу.
      Лила, не меньше Джессики обожавшая интриги, улыбнулась в предвкушении удовольствия.
      – Джес, ты лучший мастер на выдумки. Придумай поскорее что-нибудь эдакое.
      Девочки чуть было не пропустили самую приятную новость. Вместо проверки домашнего сочинения мистер Боумен предложил ученикам закончить свои плакаты для книжной ярмарки. Джессика пришла в восторг. Во-первых, можно отложить сочинение до лучших времен, а во-вторых, она сейчас станет героиней дня. Плакат получился на славу, и она не сомневалась, что все начнут ее хвалить. И действительно, у плаката столпился весь класс.
      – Самая профессиональная работа, какую я видел в жизни! – восхитился Чарли Кэшмен. – Хотя моя, конечно, самая красочная.
      Он развернул свой плакат и положил рядом с плакатом Джессики. Ребята вокруг захохотали. Мальчик на плакате был одет в ярко-зеленые шаровары, а на голове у него была шляпа в горошек.
      – Разве Том Сойер клоун? – поддразнил его Джерри Макалистер.
      – Нет, конечно, – согласился Чарли. – Но, по-моему, Марк Твен не стал бы возражать против новой одежды для его героя. И потом, как иначе обыкновенный парень сможет состязаться с неотразимой Нэнси Дрю?
      – Какое уж тут состязание, – сказал Джерри, восхищенно разглядывая плакат Джессики.
      – Работа еще не окончена, – с улыбкой, но достаточно строго произнес мистер Боумен, и все поняли, что пора приниматься за дело.
      Толпа вокруг Джессики и Джерри быстро растаяла. Ребята приступили к работе. До пятницы оставалось не так много времени.
      Учитель подошел к Брук.
      – Ты у нас новенькая и, наверное, не успеешь сделать свой собственный плакат, и поэтому… – Мистер Боумен положил ей руку на плечо и подвел к Джессике и Лиле, которые работали бок о бок. – Помоги-ка Лиле дорисовать иллюстрацию к „Паутине Шарлотты".
      Джессика посмотрела на подругу. Та словно окаменела, ее губы сжались.
      Брук дождалась, когда мистер Боумен ушел в другой конец класса, и оценивающе взглянула на плакат Лилы.
      – Больше напоминает автомобильную пробку, чем паутину, – процедила она, изучая перекрестье линий, которые Лила изобразила под заглавием.
      – Я не удивляюсь, что ты знаток насекомых. В особенности жуков-стукачей, – насмешливо ответила Лила, затем окунула кисточку в синюю краску и протянула Брук. – Если можешь сделать лучше – приступай!
      – Почему бы нет? – Брук схватила кисточку и, отстранив Лилу, сделала несколько резких, решительных мазков.
      И вдруг, макая кисть, случайно толкнула банку с краской. Никто и опомниться не успел, как яркая синяя струйка побежала по парте и по плакату Джессики. В одно мгновение замечательные иллюстрации были безнадежно испорчены.
      Джессика стояла как громом пораженная. Она с ужасом смотрела на жалкие остатки своей работы. В глазах ее стояли слезы.
      – Как ты могла? – закричала Лила. – Ты знаешь, сколько труда потрачено на этот плакат?! – Уперев руки в боки, она встала перед Брук. – И вообще – что это такое? Не успела появиться, а от тебя одни несчастья!
      Заслышав вопль Лилы, к девочкам поспешил мистер Боумен.
      – Что здесь произошло? – спросил он.
      Джессика кивнула в сторону испорченного плаката.
      – Брук перевернула банку с краской, – начала она, – и мои иллюстрации совсем… совсем… – От слез у нее перехватило дыхание.
      Вместо извинения Брук возмущенно проговорила:
      – Это не я.
      Лила и Джессика уставились друг на друга, не веря своим ушам. Сначала она испортила плакат, а теперь еще и не признается – это уже слишком!
      – Тогда объясни, откуда на плакате краска?! – потребовала Лила.
      – Ты сама знаешь, как все было. – Брук невозмутимо повернулась к учителю. – Мистер Боумен, Лила толкнула меня под локоть, когда я помогала ей доделывать паутину. Она стояла сзади, и, по-моему, ей не понравилось, как я рисую.
      – Что? – Лила побагровела от ярости. – Я даже не дотронулась до тебя! Об тебя испачкаешься хуже, чем краской.
      В глазах Лилы сверкала такая ненависть, что Джессика даже поразилась.
      – Тише, девочки, – перебил Лилу мистер Боумен. – Я бы не хотел оставлять вас после уроков. Не важно, кто виноват, главное теперь – как помочь Джессике. – Он обвел рукой залитые краской парту и плакат. Синий ручеек уже стекал на пол.
      – Но, м-м-мистер Боумен… – Лила от волнения стала заикаться. – Я же ничего не сделала… Я…
      – Все совершают ошибки, – проговорила Брук. – Плохо только, что кое-кто в этом не сознается.
      – Как бы то ни было, – мистер Боумен протянул мокрую тряпку Лиле, а Брук – швабру, – пока не ототрете пятна, домой не пойдете.

      Лила предпочитала обедать только в компании Единорогов, но Джессика, завидев сестру и Эми в глубине столовой, замахала им рукой.
      – Пойдем к ним. – Она обернулась к Лиле и быстро добавила: – Давай сядем с Элизабет и все ей расскажем.
      Стараясь не уронить поднос с мини-пиццей, Джессика направилась к той, которая понимала ее лучше всех на свете. Джессике непременно нужно было поделиться печалью с сестрой.
      – Джес, ты выглядишь ужасно! Что стряслось? – сразу спросила Элизабет.
      – Катастрофа, Лиз! Из-за этой новенькой все летит кувырком! О, я бы много отдала, только чтобы они с папочкой собрали вещички и укатили куда-нибудь на Аляску!
      – А еще лучше – на Северный полюс, – добавила Лила.
      Узнав об испорченном плакате, Элизабет пришла в ужас. Ведь Джессика так хотела победить на конкурсе!
      Мистер Боумен и комитет по организации книжной ярмарки решили вручить победителю призовой билет Кендалл и оплатить членство в Клубе любителей книги за целый год. Джессика уже присмотрела в любимом универмаге костюм, который можно было получить на призовой билет.
      – Джес, ты наверняка победила бы! А никак нельзя исправить? – с надеждой спросила Элизабет.
      – Это так же просто, как превратить Брук Деннис в Белоснежку! – с иронией заметила Лила.
      – Увы, Лиз! – Джессика вздохнула и салфеткой промокнула слезинку. – Плакат похож теперь на иллюстрацию к повести Нэнси Дрю „Синее пятно". Только она такой книги пока не писала.
      – Надеюсь, все произошло случайно, – сказала Эми. – Она же не нарочно это сделала. – Как и Элизабет, Эми не торопилась выносить приговор. – Может, Брук в самом деле хотела помочь Лиле.
      – Обойдемся без такой помощницы, – отрезала Лила. – С ней и дружить-то теперь никто не захочет. И знаете, – она понизила голос до шепота, – я подозреваю, что Брук прекрасно понимала, что делает!
      – Как?! – Даже Джессика поразилась намеку Лилы.
      – Ты не видела лица Брук, когда мистер Боумен хвалил твою работу. Ее прямо перекосило всю от ярости!
      – Думаешь, Брук нарочно испортила плакат моей сестры?
      Лила не успела ответить. Джессика кивнула на очередь, и за столом воцарилась тишина: из очереди вышла Брук Деннис, ее щеки были пунцовыми.
      – Угадайте, что произошло? – К ним подбежала Кэролайн Пирс. И, не дожидаясь ответа, выпалила: – Брук только что отбрила Брюса Пэтмена!
      – Шутишь!
      Джессика знала, что никто не решался даже спорить с Брюсом. Его отец был самым богатым человеком в Ласковой Долине. Красивый и избалованный, всегда окруженный друзьями, готовыми постоять за него, Брюс не любил, когда ему перечили.
      – Если бы вы знали, что пропустили! – Кэролайн раскраснелась от волнения. Больше всего она любила всякие происшествия. – Она сказала, кто он такой, чтобы лезть без очереди, а потом обозвала его тупицей. – Кэролайн на миг умолкла.
      Все обернулись и посмотрели на Брюса, высокого мальчика, неспешно направлявшегося к соседнему столу. – А еще она упомянула тебя, Джессика.
      Кэролайн явно наслаждалась удивлением близнецов.
      – Брук сказала, что сыта этой школой, Брюсом и плаксой Уэйкфилд.
      – Как она смеет так говорить о Джессике? – взорвалась Элизабет. – Придержала бы лучше язык, если не хочет иметь дело со…
      Элизабет внезапно замолчала. Она не верила своим глазам: отстояв очередь, Брук направилась к их столу. Подойдя, она поставила свой поднос у незанятого стула рядом с Лилой.
      – Погоди, сюда нельзя, – сказала Эми.
      – Это почему же? – поинтересовалась Брук.
      – Здесь предостаточно других столов, – вступила в разговор Лила. – Иди порть настроение кому-нибудь другому. Это место занято.
      – Забавно. – Брук внимательно оглядела пятый стул. – А по-моему, место совершенно свободно.
      – К сожалению, нет, – сдержанно сказала Элизабет, – сюда скоро придут.
      – Точно! – поддакнула Лила.
      Тут очнулась и Джессика.
      У нее в голове родилась блестящая идея.
      – Это место для моей сестры, – произнесла она.
      – Для кого? – растерялась Брук. – Кого ты имеешь в виду? Вот же твоя сестра! – И она указала на Элизабет.
      – Я говорю о другой сестре. Ты разве не знаешь, что мы тройняшки? Это место для Дженифер.
      Элизабет не выносила лжи и терпеть не могла выдумки Джессики, но на сей раз решила, что сестра выбрала подходящую жертву.
      Стараясь не рассмеяться, она энергично закивала:
      – Дженифер скоро появится, правда, Эми?
      – Точно, – подтвердила Эми. – Она обязательно придет. Она всегда опаздывает.
      – He знаю, как вы, а я хочу еще пиццы. – Джессика выбралась из-за стола и побежала к очереди.
      Брук на нее даже не взглянула. Ей не терпелось разузнать про третью сестру.
      – И где же была Дженифер вчера вечером? – обратилась она к Элизабет.
      – У них с Джессикой разболелись животы, – объяснила та и, улыбнувшись, добавила: – Вдобавок она ненавидит лимонный торт.
      – Что не люблю, то не люблю.
      Все изумленно оглянулись на Джессику. Впрочем, Джессика ли это? Элизабет увидела, что сестра надела синий пиджак, который хранился у нее в раздевалке, и слегка изменила прическу, приколов за ухом синий бант. Голос тоже стал другим: девочка говорила приглушенно и мягко, почти шепотом – совсем не похоже на манеру Джессики.
      – Привет, Дженифер. – Первой опомнилась Лила. – Ты только послушай, что случилось на английском. – Она выразительно посмотрела на Брук.
      Остальные тоже включились в игру, и вскоре все общались с „Дженифер", словно она всегда была членом их компании.
      – Кстати, Джен, – сказала Элизабет. – Это та самая Брук Деннис, с которой ты не встретилась вчера вечером.
      Джессика повернулась к Брук.
      – Очень приятно, – прошелестела она. – Я так рада познакомиться с тобой, Брук. Уверена, мы станем большими друзьями.
      – Пока ты в их компании – вряд ли, – ответила Брук.
      Дженифер взглянула на нее с понимающей улыбкой. Брук взяла поднос и села за другой стол.
      Четыре девочки за ее спиной скорчились от смеха.
      – Вот это да! – Лила наконец перестала смеяться и обратилась к двойняшкам: – Вы двое, нет – трое, такое затеяли…
      – Это точно! – Джессика торжествующе улыбнулась сестре. – Я уверена, мы сможем довести это дело до конца. Подождите, скоро Дженифер подружится с Брук – водой не разольешь. Брук даже не заметит, что попалась в сети. Очень скоро Поганка Деннис будет ручной.
      – Отличная идея, – усмехнулась Лила. – Как только Брук станет доверять Дженифер, мы сможем по-настоящему развлечься. – Она встала, оставив на тарелке несъеденную пиццу.
      – Но действовать нужно быстро, – напомнила она подругам. – Необходимо предупредить всех о существовании Дженифер.
      – Ой, верно, – всполошилась Эми. – Сейчас на математике я расскажу всем о тройняшках Уэйкфилд. А остальных предупредим на следующей перемене.
      Девочки решили, что пятиклассники должны держать эту проделку в секрете. Помочь им наверняка согласятся все, потому что Брук успела досадить многим.
      – Запомните, – предупредила Джессика девочек. – Дженифер всегда носит бант и разговаривает полушепотом, это все должны знать.
      Новость быстро облетела школу. С этого момента, где бы ни появилась Джессика с бантом в волосах, ее приветствовали как Дженифер. Лила посвятила в секрет Единорогов, так что даже шестиклассница Кимберли Хейвер и семиклассница Джанет Хауэлл, президент клуба, включились в игру.
      – Привет, Дженифер, – пропела Джанет, завидев в коридоре Джессику и Брук. – Скажи Джессике, что сегодня после уроков – заседание клуба.
      – Слава Богу, – сказала Брук, доверчиво улыбаясь Дженифер. – Значит, не придется идти домой ни с кем, кроме тебя. Ты не обижайся, Дженифер, но мне не нравится Джессика. Из всей школы я могу разговаривать только с тобой.
      И не мудрено. Джессика из кожи вон лезла, чтобы угодить Брук, и закрывала глаза на ее гадости. Весь оставшийся день она не отходила от новой подруги, притворяясь, что ей приятно с ней общаться. Брук воспрянула духом: есть кому выслушивать ее эгоистические жалобы.
      – Не понимаю, почему все так носятся с Джессикой, – раздраженно сказала Брук. – Меня от нее прямо тошнит. Ну что в ней особенного?
      – Не знаю, – быстро ответила Джессика, еле подавив смех. – Она такая азартная болельщица. Мне это абсолютно чуждо.
      – Мне тоже. Пойдем сегодня в кино?
      – Я… Я не могу, – запнулась Джессика. – Мне нужно быть на баскетбольном матче.
      – Я думала, ты ненавидишь спорт, – недовольно протянула Брук.
      – Конечно же, я не люблю спорт, – быстро исправилась Джессика, – но я всегда хожу смотреть выступления Джессики. Она возглавляет команду болельщиц. Без меня у нее хуже получается.
      – Что ж, если ты любишь ее больше, чем меня…
      – Да нет же! – Джессика была в отчаянии, ей не хотелось терять доверия Брук. – Слушай, почему бы нам не пойти на этот дурацкий матч вместе?
      – Ну хорошо. Увидимся после школы. – Брук помахала ей рукой на прощание и пошла на последний урок.
      У Джессики на душе было неспокойно. Что делать теперь? Как успеть на собрание Единорогов и одновременно идти с Брук домой? И как это она додумалась пригласить Брук на свое собственное выступление!
      – Привет, Дженифер, как дела? – раздался насмешливый голос Элизабет.
      Но Джессике было не до шуток. Ей требовалась помощь. Она сдернула с головы синий бант.
      – Это я, Лиз. Узнаешь свою единственную сестренку?
      – О да! – улыбнулась Элизабет. – Восходящую кинозвезду, которая к тому же рисует плакаты и у которой иногда случаются сильные боли в животе.
      – Хватит, мне сейчас не до шуток. После уроков у меня собрание в „Клубе Единорогов", а это значит, что домой с Брук Дженифер пойти не может. То есть моя Дженифер не может.
      – Джессика Уэйкфилд, не смей даже думать об этом! – запротестовала Элизабет, догадавшись, о чем ее сейчас попросит сестра. – Я и так против воли влипла в эту историю.
      – Ну, Лиз, ты ведь тоже терпеть не можешь Брук. Обещаю, если ты окажешь мне эту услугу, я больше никогда в жизни ни о чем тебя не попрошу.
      – Может, и не попросишь – до ближайшего раза, когда тебе снова понадобится дублер. – Элизабет не могла сдержать улыбку. – Должна признать, Джес, твоя идея просто гениальна.
      – Так ты пойдешь с Брук домой?
      – Ладно уж… – сдалась Элизабет. – Но ты должна рассказать мне все, о чем разговаривали Брук и Дженифер. Вы ворковали, как неразлучные подружки.
      По пути на последний урок Джессика успела ввести сестру в курс дела. Элизабет взяла синий бант и спрятала его к себе в тетрадь. Затем Джессика сняла жакет и поспешно двинулась вниз по коридору. Надевая пиджак, Элизабет смотрела ей вслед и думала, в какую историю втянула их Джессика. Как долго это продлится? На сколько их хватит? Быть тройняшками хорошо полдня, а потом? Не задумается ли Брук, почему она никогда не видит тройняшек вместе? Как поступит, когда все раскроется? И еще один вопрос мучил Элизабет на протяжении всего урока истории: можно ли человека, пусть даже самого скверного, так жестоко обманывать?

      После уроков Элизабет и Брук направились домой.
      Они спустились во двор и уже прошли автомобильную стоянку для учителей, когда их догнала Эми. Она ужасно запыхалась и жестом попросила девочек остановиться.
      – Дженифер, ты не видела Элизабет? – Эми была сама не своя от волнения. – Ее ищет мистер Боумен. У нас заседание редколлегии. Может, она забыла?
      – Не знаю. – Элизабет взглянула на Брук и быстро добавила: – Если и забыла, что из того. Слишком много шума из-за какой-то газетенки.
      – Вот именно – газетенка. Носятся с ней, будто это „Нью-Йорк таймс", а не крохотный печатный листок! – вмешалась Брук.
      Эми многозначительно посмотрела на Элизабет.
      – Мистер Боумен пошел искать Элизабет на улице, а мне поручил посмотреть в спортзале. Может, она там, сочиняет репортаж о сегодняшнем матче?
      – Что же ты делаешь здесь? – удивилась Брук. – Тут не спортзал и ни одного баскетбольного фаната. Правда, Дженифер?
      Теперь Элизабет догадалась, почему Эми так спешила. Ни в коем случае мистер Боумен не должен столкнуться с Дженифер! Иначе план провалится! Но было поздно. Учитель литературы уже спешил к ним… У Элизабет екнуло сердце.
      – Хорошо, что Эми догнала тебя, Элизабет. – Мистер Боумен держал под мышкой несколько последних номеров „Пятиклассника Ласковой Долины". – Нам нужно многое обсудить, если ты хочешь начать музыкальную колонку.
      Прежде чем Элизабет или Брук смогли вымолвить слово, Эми находчиво промолвила:
      – Извините, мистер Боумен, я ошиблась. Эти сестры так похожи, что я их снова перепутала.
      – Значит, нам еще предстоит разыскать Элизабет? А я-то думал, что научился их различать. – Мистер Боумен рассмеялся и направился с Эми к спортзалу. – До завтра, Брук. До свидания, Джессика.
      Девочки продолжили путь.
      – Удивительно, – покачала головой Брук. – Он все еще путает вас. Часто это случается?
      – Еще как! – Элизабет вздохнула с облегчением. Какая все-таки Эми молодец, что подоспела вовремя! – У тройняшек всегда так: никогда не знаешь, за кого тебя принимают.
      „А иногда и сама не знаешь, кто ты на самом деле", – добавила она про себя.
      После ужина ее огорошила Джессика. Случай с учителем – только начало! Впереди еще матч, на котором будут Брук с Дженифер. Сама Джессика участвует в матче, а ведь кто-то должен побыть Дженифер…
      – Как это понимать? – возмутилась Элизабет. Такая перспектива ее явно не устраивала. – А твое обещание никогда в жизни ни о чем меня не просить?!
      Джессика положила руки на плечи сестры и проникновенно посмотрела ей в глаза.
      – Лиз, ты же знаешь, я бы никогда не попросила тебя рисковать. Но от этого зависит моя жизнь. Брук меня ненавидит! Если она сейчас поймет, что мы ее провели, ее месть будет ужасна!
      – Пусть она поймет, и чем скорее – тем лучше. Я уже звонила мистеру Боумену и объясняла, почему не была на редколлегии. Пришлось сказать, что я плохо себя чувствовала. И знаешь, что я тебе скажу, дорогая сестренка? Это почти правда!!!
      Джессика знала: сестра ненавидела лгать. Казалось бы, нет ничего предосудительного в том, чтобы кое-когда слегка приврать, однако Элизабет стремилась быть правдивой всегда.
      – Не беспокойся, Лиз, обещаю, это не продлится долго. Мы с Лилой скоро придумаем, как поставить Брук на место. Раз и навсегда! – Джессика прищурилась. – Брук Деннис еще горько пожалеет, что появилась в Ласковой Долине!
      – Если бы она тебя не обидела, Джес, я бы и не подумала участвовать в этих интригах. Но она вела себя ужасно! Что с тобой, что с папой и мамой!
      Джессика закружила сестру в объятиях.
      – Я знала, что поможешь. Ты самая замечательная тройняшка в мире, Лиз!
      Потом она бросилась к шкафу Элизабет и принялась рыться в ее нарядах.
      – Надо подыскать для Дженифер подходящий костюмчик на сегодняшний вечер.
      Элизабет рассмеялась: она давно привыкла, что Джессика но любому поводу залезала к ней в шкаф.
      – А почему бы Дженифер не надеть на матч что-нибудь твое?
      – Понимаешь, – Джессика продолжала перебирать платья и юбки сестры, висевшие в шкафу, – Дженифер не модница, ее не очень заботит внешний вид. Словом, она должна выглядеть примерно как ты.
      – Ну спасибо!
      Положив серый свитер Элизабет на полку вместе с другими ее вещами, Джессика повернулась к сестре.
      – Ты же знаешь, что я имею в виду, – сказала она серьезно. – У тебя все выходит отлично, Лиз. Ты замечательно пишешь, здорово танцуешь, и вообще ты – самая умная в классе. – Она посмотрела на Элизабет с искренним восхищением. – Я не такая. Факт. – Джессика потупилась и улыбнулась почти так же застенчиво, как сестра. – У меня никогда не получится быть такой сообразительной, такой талантливой, такой вежливой, как ты, Лиз. Что же остается? Только заботиться о внешности и популярности.
      Элизабет пристально посмотрела на сестру.
      – Джессика Уэйкфилд! Ты такая же сообразительная и талантливая, как и я! – воскликнула она. – И если бы еще не была ярой болельщицей и не забивала голову Единорогами, то в классе мадам Андре ты была бы прима-балериной. Про школу и говорить нечего: училась бы ничуть не хуже меня!
      – Может, даже лучше! – Джессика рассмеялась и снова обняла сестру. – Спасибо, что не дала раскиснуть. Просто я не отношусь к типу трудяг, как ты.
      – Кстати о типах, – задумчиво сказала Элизабет. – Какого типа Дженифер?
      – Я выдумала ее слишком быстро и не успела придумать ей характер.
      – Я тоже как-то не задумывалась. Ясно одно – они с Брук прекрасно поладили.
      – А ведь верно, – протянула озадаченно Джессика. – Поганка Деннис просто без ума от Дженифер. С чего бы это?
      – Очень просто, – улыбнулась Элизабет. – Во-первых, Дженифер все подыгрывают. А во-вторых, она совсем не похожа на нас.
      – Да, она ужасно пресная и поэтому – отличная пара для Поганки Деннис. Но если мы с ней такие разные, то, значит, и одеваться должны иначе. Может, взять у Стивена, а?
      – Действительно, стиль должен быть другой. – Элизабет представила себя рядом с Брук в просторном свитере Стивена.
      Стивену Брук нравилась не больше, чем сестрам, поэтому он с готовностью согласился помочь. Но если мама что-нибудь прознает, он ничего не слышал и не видел. Стивен сложил три свитера, несколько маек для рэгби и передал все Джессике.
      – Ничего не имею против, – сказал он, – но учтите: она дочка маминого клиента, поэтому, в случае чего, я свои вещи брать не разрешал.
 
      Когда Брук и Дженифер пришли на баскетбольный матч, зал был уже полон. Путаясь в чьих-то куртках, пробираясь через лес ног и горы сумок, они достигли наконец галерки и уселись на чудом подвернувшиеся свободные места.
      – Ну и ну! Никогда бы не подумала, что столько народа любит эту дурацкую игру, – сказала Брук новой подруге.
      Элизабет, которой всегда нравилось смотреть на выступления Джессики, притворилась, что разделяет чувства Брук.
      – Да уж, – сказала она, скользя взглядом по рядам, – наверное, они могли бы найти лучшее занятие, чем наблюдать, как десять лбов пытаются отобрать друг у друга мяч.
      – О! – В голосе Брук прозвучало удивление. – Да ты, оказывается, много знаешь о баскетболе. Я, например, даже не представляла, сколько в команде игроков.
      В этот момент судья дал сигнал о начале игры, и ее внимание переключилось на площадку.
      – Сестры мне все уши прожужжали о баскетболе! – Элизабет стало жарко в переполненном помещении, и она принялась стягивать с себя жакет. – Кроме того, папа часто берет нас на игры.
      Брук наблюдала за игрой минуту или две, затем произнесла:
      – Счастливая. Мой отец никуда меня не берет. У него на уме одни фильмы.
      На душе Элизабет заскребли кошки. А вдруг их затея не такая уж хорошая?! Сомнения еще больше усилились, когда Брук, взглянув на ее наряд, сказала:
      – Ты сегодня отлично выглядишь, Джен.
      Элизабет не верила своим ушам! Неужели эта милая приветливая девочка – ее ужасная соседка?
      – Спасибо, Брук. Странно, что тебе нравится, как я одеваюсь.
      – Ты говоришь так из-за моей одежды? Но ее выбирала не я. Отец пригласил модельершу, и та подобрала мой гардероб. Все оказалось либо слишком узким, либо слишком жарким. Я пыталась сказать отцу, но бесполезно. Уткнется вечно в свой сценарий… – Брук посмотрела на широкую цветастую юбку подруги. – Хотелось бы мне так же одеваться!..
      Элизабет чувствовала себя все хуже и хуже. Только бы не подошел кто-нибудь из знакомых! Может, удастся после матча уйти домой незаметно. Ей больше не хотелось дурачить Брук. К несчастью, остальные все еще считали это отличным развлечением.
      Особенно Лила Фаулер. Несколько минут спустя она пробралась к девочкам.
      – Привет, Дженифер, – громко сказала она, втискиваясь между ними. – Вы с сестрами не забыли о вечеринке с ночевкой? В выходные, у меня дома. Придут все. Я имею в виду все, кто достоин! – Она бросила короткий взгляд на Брук, на которой было оранжевое платье с широким ремнем такого же цвета. – Тебе никто не сказал, что у нас не принято ходить на стадион в строгом платье?
      Брук сложила руки, и уже знакомое хмурое выражение снова появилось на ее лице.
      – К твоему сведению, Лила, мне вовсе нет дела до игры. Я здесь – только чтобы составить компанию Дженифер.
      – А я – чтобы посмотреть выступление Джессики. – Элизабет увидела, что на поле выбежала команда Бустер-клуба. Наконец-то. – Будьте добры, отложите вашу перебранку.
      – Даешь П! – Джессика стояла перед командой, кокетливо положив руки на талию.
      – Лучше уж аспирин, – саркастически произнесла Брук. – А то мне станет плохо.
      – Даешь О! – Джессика стояла в окружении девочек, которые высоко подпрыгивали на каждую букву.
      – Даешь Б, Е и Д!
      – Эх, жаль, что я подвернула лодыжку, – промолвила Лила, наблюдая за действиями девочек. – А то была бы сейчас там!
      – Так в чем же дело? По-моему, ты зря сокрушаешься, – усмехнулась Брук. – Они выступают так, будто все подвернули лодыжки.
      Элизабет это не понравилось.
      – Брук, я знаю: Джессика и другие много трудились над приветствием!
      – Послушай, Дженифер! – Брук резко повернулась к Элизабет. – Да, Джессика – твоя сестра и все ее любят. Но мне-то какое дело?! – От обиды и раздражения она, казалось, вот-вот расплачется. – Я думала, мы подруги, но если ты всегда будешь на стороне этой легкомысленной пустышки…
      – Они открыли счет! – Лила вскочила и закричала вместе со всеми в зале.
      Элизабет тоже поднялась. Стоя в толпе кричащих школьников, она чувствовала, как краска гнева заливает ее лицо. Как смеют так говорить о Джессике!
      Толпа стала усаживаться, и девочки из команды болельщиц приступили к отсчету очков. Вот когда у Джессики началась самая трудная часть выступления.
      – Один! – прокричали девочки, и Джессика сделала первое „колесо".
      Великолепно!
      – Два! – продолжали девочки, и Джессика стала делать второе, но неудачно.
      Вместо того чтобы перевернуться, Джессика неловко упала и ударилась об пол.
      – Джес! – Элизабет вскочила и попыталась протиснуться вниз.
      Но Джессика уже поднялась и готовилась к следующему упражнению. Элизабет догадывалась, какую боль и стыд испытывает сейчас сестра. Обязательно нужно пробраться поближе и своим присутствием поддержать ее. Однако Брук спускаться вниз не собиралась.
      – Все в порядке, не волнуйся, – сказала Брук.
      Элизабет остановилась и пристально взглянула на подругу. Губы той растянулись в широкой улыбке, в глазах – нескрываемая радость. Ясно, что Брук радуется неудаче Джессики. Теперь Элизабет уже не мучилась, правы ли они, разыгрывая Брук. Стих голосок сомнения. Элизабет захотелось сделать так, чтобы Брук на собственном опыте поняла, каково это – упасть на глазах у сотен людей. Но она сдержала себя. Вернее, ее сдержала Лила. Она схватила Элизабет за локоть и усадила рядом с собой.
      – Не позволяй ей сорвать наш план! – прошептала она. – Брук не должна отделаться так легко!
      Элизабет сделала глубокий вдох и сосчитала про себя до десяти.
      Конечно, Лила права. Ради Джессики Дженифер должна дружить с Брук, даже если все вокруг ее ненавидят.
      „Брук еще узнает, – пообещала себе Элизабет, – что никому не встать между близнецами Уэйкфилд".

      Наступила пятница, и мистер Деннис после рабочей недели взял дочь с собой в Голливуд. Элизабет и Джессика наконец-то вздохнули с облегчением.
      – Слава Богу, – сказала Элизабет, – целых два дня можно побыть самими собой. Я уж и забывать стала, кто я.
      – У меня от тройняшек тоже голова кругом идет, – засмеялась Джессика. – Трудно даже сказать, кому пришлось хуже – тебе, когда украшала книжную ярмарку, или мне, когда по пути домой я притворялась Дженифер!
      Элизабет кивнула, вспоминая, как они с Эми и другими членами комитета книжной ярмарки трудились, нарезая бумагу и приклеивая буквы к лозунгам и вывескам. Ребята так оформили классные комнаты, что каждая из них стала походить на книгу. Название было на двери, а сочинения и плакаты школьников – внутри. Однако мысли Элизабет были не о работе.
      „Как несправедливо, что не Джессика, а кто-то другой получит в понедельник приз за лучший плакат", – думала она.
      В бело-розовой спальне Джессики царил беспорядок. Нед Уэйкфилд пообещал, что поведет семью в ресторан, и Джессика, стараясь найти платье, подобающее событию, повсюду разбросала одежду.
      – Чего ты наговорила Брук сегодня за обедом? – спросила она. – После школы Поганка интересовалась, помню ли я о своем обещании. Разве можно что-либо обещать этому чудовищу, Лиз?
      – Обещать? – растерянно спросила Элизабет.
      Она помнила, что говорила Дженифер перед обедом, но никаких обещаний она не давала.
      – Мы разговаривали о школе, она ненавидит всех и вся в Ласковой Долине.
      Джессика усмехнулась:
      – Естественно. Знакомая песенка нашей очаровательной Деннис! Я даже догадываюсь, кого она ненавидит больше всех.
      Элизабет улыбнулась:
      – Да, имя некоей Джессики Уэйкфилд несколько раз упоминалось. Но не она сегодня была в центре внимания. Лучшие комплименты Брук приберегла для Лилы. Похоже, ей невмоготу слышать о вечеринке в честь дня рождения Лилы.
      – Значит, злючка сходит с ума, что ее не пригласили?
      Элизабет вспомнила, как презрительно Брук отзывалась о шумихе, которую устраивают люди по поводу своего дня рождения. Как будто это их заслуга в том, что они родились или стали на год старше.
      – Она не понимает, почему люди устраивают вечеринки. Она говорит, не пошла бы, даже если бы ее пригласили.
      – Передай Брук, пусть не беспокоится, мы не собираемся отмечать ее день рождения!
      Вдруг Элизабет осенило.
      – Ну конечно же! – воскликнула она. – Это и есть обещание, которое я дала Брук.
      – Какое обещание?
      – У нее в понедельник день рождения, и я обещала, что никому об этом не скажу!
      Джессика, всплеснув руками, в притворном ужасе рухнула на пол. Элизабет не смогла удержаться от улыбки.
      – Дженифер Уэйкфилд, неужели ты собиралась хранить это в секрете даже от меня? У моей любимицы, у Поганки Деннис день рождения, и ты хотела об этом умолчать? – Джессика перевернулась на бок и оперлась на локоть. – Моя другая сестра, Элизабет, никогда бы не пала столь низко!
      – Ну, не знаю. – Элизабет включилась в игру. – Помнишь, она обещала с тобой в складчину купить подарок для Лилы, а сама потратила все свои деньги, угощая Эми двойным банановым коктейлем в кафе „Кейзи"?
      – Вот вы где пропадали! Ничего, не беспокойся, ты уже преподнесла Лиле лучший подарок.
      Джессика подошла к шкафу. Пересматривая на полках свои вещи, она замурлыкала любимую песенку из репертуара Джонни Бакса. Элизабет нисколько не раскаивалась, что истратила последние карманные деньги на Эми. Лила – подруга Джессики, и Элизабет согласилась пойти к ней на день рождения только ради удовольствия сестры.
      – Значит, подарок Лиле я уже сделала? – спросила Элизабет.
      – Конечно! Ты ведь только что назвала день, когда мы отомстим Брук.
      – Как это? – не поняла Элизабет.
      – Мы отомстим ей в день ее рождения! Лучше не придумаешь. – Сияющая Джессика вылезла из шкафа с любимым голубым свитером в руках. – А теперь, старшая сестричка, если мы собираемся в ресторан, марш одеваться!
 
      Ресторан „Морские дали", расположенный на берегу океана, был излюбленным местом семьи Уэйкфилд. В нем царила романтическая атмосфера, которая нравилась их матери, там подавали бифштексы – любимое блюдо отца, а девочкам непременно заказывали мороженое с орехами. Объедение! Вечно голодный Стивен чувствовал себя отлично везде, лишь бы перед ним стояла полная тарелка.
      – Как идут дела с Генри Деннисом? – спросил за десертом мистер Уэйкфилд. Девочки затаили дыхание. – А в школе поладили с его сердитой дочкой?
      – Сердитая – это мягко сказано, – проворчала Джессика. – На самом деле она грубая и противная. Все любят ее так же, как и мы.
      – Как, твои подруги плохо обращаются с Брук? – забеспокоилась миссис Уэйкфилд.
      – Нет, это она плохо обращается с ними, – ответила Джессика. – Правда, мам, такой отвратительной девчонки я еще не встречала!
      – Ничего не понимаю! – Миссис Уэйкфилд задумчиво следила за входящей в порт рыбацкой лодкой. – Ее отец такой обходительный, такой приветливый. Мне очень приятно общаться с ним. А ты, Элизабет? Тоже считаешь, что Брук плохая?
      Больше всего Элизабет не хотела огорчать маму. Но нельзя же притворяться, что ей нравится такая фурия!
      – Мне не хотелось бы говорить о Брук за едой.
      – Если воспоминание о Брук отбило у тебя аппетит, я могу помочь справиться с десертом. – Стивен потянулся через стол, потрясая ложкой над сбитыми сливками Элизабет.
      – Ну уж нет.
      Она защитила десерт вилкой. Завязалась дуэль.
      – Так, мушкетеры, – строго сказал мистер Уэйкфилд, – заключайте перемирие и заканчивайте обед.
      Затем он серьезно посмотрел на девочек. Такой взгляд отца Джессика называла „служебным".
      – Я знаю, это очень нелегкое дело – хорошо относиться к тому, кто к тебе относится плохо. Но постарайтесь запомнить: подчас бывает непросто объяснить, почему люди ведут себя так, а не иначе. Кто знает, может, Брук на самом деле не такая уж и вредная? – Он подал знак официанту, что хочет расплатиться, и добавил: – Вы с ней полегче. В друзьях нуждаются все.
      Элизабет почувствовала легкое угрызение совести. Джессика ловко сменила тему на более для нее важную.
      – Ты, как всегда, прав, папа, – согласилась она, – нет ничего важнее друзей или подруг. Особенно лучших подруг. Я хотела побыть завтра на дне рождения у Лилы.
      – О чем ты, Джессика? Ты уже неделю только и говоришь об этой вечеринке. Я думал, это дело решенное.
      – Я и собиралась пойти, но потом выяснилось, что мы с Лиз не в состоянии купить ей подарок.
      Джессика, казалось, была в отчаянии. Она печально опустила ложку в пустую вазочку из-под мороженого.
      „Служебное, адвокатское выражение" мгновенно исчезло с лица мистера Уэйкфилда, он рассмеялся.
      – Девушка, как вам это удается? Вы плавно и незаметно перевели мою лекцию о друзьях в просьбу о кредите. Придется срочно выдать вам карманные деньги.
      Он расплатился с официантом и отсчитал часть денег Джессике.
      – Научиться бы твоим трюкам, и я не проиграю ни одного дела!
      – Если бы у меня еще было, что надеть… – намекнула Джессика.
      – Не испытывай судьбу, дорогая, – с улыбкой произнес мистер Уэйкфилд.
 
      Вечеринка у Лилы удалась на славу. Такого роскошного праздника здесь не могли припомнить. В гостиной Фаулеров собралось почти тридцать девочек, со спальными мешками, фенами и игрушками. Вся компания с аппетитом поглощала пиццу, кукурузные хлопья и смотрела видео на большом экране Лилиного телевизора.
      – Вы, похоже, никогда не угомонитесь, – сказала миссис Первис, просунув голову в дверь гостиной вскоре после одиннадцати.
      Она ухаживала за Лилой с пеленок и, по мнению сестер Уэйкфилд, домоправительница баловала девочку не меньше отца.
      – Твой папа велел проследить, чтобы уровень шума в этой комнате не превышал сверхзвукового барьера!
      – Хорошо, Ева, – пообещала Лила, – мы будем вести себя тихо, как мышки.
      – Мышки по сравнению с вами чистюли, – рассмеялась миссис Первис. – А вы что здесь устроили! Ай-яй-яй! Больше рассыпали на ковер, чем донесли до рта.
      Миссис Первис укоризненно покачала головой, но ее выдавала широкая, добродушная улыбка: конечно же, она ничуть не сердится.
      – Еще один фильм – и спать.
      – Что поставим? – спросила Лила, когда домоправительница закрыла дверь. – Раз последний фильм – надо проголосовать.
      – Может, „Автомобильных каскадеров"? – предложила Эллен Райтман, самая большая поклонница кинозвезд среди Единорогов. – Терри Ландерс там просто неподражаем! Особенно в сцене погони.
      Джессика, которая сидела по-турецки, на полу позади хозяйки дома, нахмурилась.
      – Лично я не собираюсь смотреть фильм, поставленный по сценарию отца Брук Деннис!
      – Правильно! – поддержала Мэри Джаччо, длинноволосая сероглазая блондинка. Она тоже состояла в клубе Единорогов. – Только подумайте, каждый раз, когда мы смотрим эти фильмы, мы помогаем папочке растить свою дочку.
      – Угу. – Тамара Чейз поудобней устроилась в спальном мешке и с упреком посмотрела оттуда на Эллен. – Как ты могла?
      – Ну ладно, извините. И все-таки, – мечтательно добавила Эллен, – Терри ужасно милый…
      Не успела она закончить, как поднялось такое! В нее полетели подушки, комната превратилась в поле сражения. Смех и визг девочек долго не смолкал. В конце концов все устали и повалились на пол.
      Джессика помогла Эллен вылезти из-под горы подушек.
      – Чтобы никаких вздохов по терри ландерсам! Лучше придумай, что нам преподнести Брук ко дню рождения!
      – Это ты о чем? – Эллен села и вытащила перо из спутанных волос.
      – У Брук скоро день рождения. Расскажи им, Лиз.
      – Да, – подтвердила Элизабет. – В понедельник.
      – А кого это волнует? – спросила Тамара.
      – Ее лучшую подругу, – ответила Джессика. – Может, вы забыли, что у Брук теперь есть закадычная подруга?
      Все засмеялись, вспоминая, как последние несколько дней Джессика и Элизабет выдавали себя за Дженифер.
      – Я пару раз чуть было не прокололась, – призналась Джулия, развалившись на полу рядом с Элизабет. – Все время путала, кто есть кто.
      – И я, – донесся голос Мэри: она разглядывала богатую коллекцию видеокассет Лилы. – Была, конечно, примета: дурацкий бантик за ухом, но я не могла угадать, кто из вас его надевал. Зато стоило мне его заметить, я сразу вопила: „Привет, Дженифер!"
      – Думаете, они только нас запутали? – спросила со смехом Эми. – Мистера Боумена тоже. Он подошел к Элизабет, когда та была Дженифер, и принял ее за Джессику.
      – Вот почему нам надо торопиться, – произнесла Джессика. – Рано или поздно все откроется. Или кто-то из наших случайно выдаст, или учителя помешают. Поэтому мы с Элизабет решили, что понедельник – самый подходящий день.
      – Подходящий для чего? – спросила, усаживаясь, Кэролайн Пирс.
      Ее длинные рыжие волосы пламенели на розовой пижаме. Она обожала слушать сплетни, участвовать в заговорах, быть в центре событий.
      – Это мы и должны придумать, – объявила Лила. – Сейчас Брук полностью доверяет Дженифер, а раз так – она в наших руках, ведь Дженифер может заставить ее сделать все, что мы пожелаем. Только вот что?
      – Что-нибудь обидное, – подсказала Джулия.
      – Гадкое, – подхватила Кэролайн.
      – Унизительное, – прибавила Лила, перекатываясь на спину и потряхивая руками, чтобы высушить накрашенные ногти. Розовый, с серебряными блестками лак ей подарила Тамара. – Но вы забыли, что Дженифер и Брук учатся в разных классах. Я считаю, что на унижение Брук должна посмотреть вся школа.
      Лила все еще помнила, как Брук подставила ее с плакатом. Теперь она ни за что не хотела пропустить часа возмездия.
      – Тогда, может, на ярмарке, во время вручения приза? – предложила Джессика. – В спортзале как раз соберется вся школа.
      – Отлично! – воскликнула Лила. – Джессика, у тебя просто талант на пакости! Следующий вопрос: как мы эту ябеду накажем?
      – Самое главное, – решительно произнесла Элизабет, – заставить ее по-настоящему переживать.
      Перед глазами у нее вновь возникла сияющая Брук, радующаяся неудаче Джессики. Пусть теперь на себе испытает, каково это!
      Не веря своим ушам, девочки уставились на Элизабет. Невероятно! Даже миролюбивая Элизабет потеряла терпение! Впрочем, предложить четкого плана действий она не могла.
      – Не знаю, как это сделать, – продолжала Элизабет, – зато знаю, кто нам поможет.
      – Ее лучшая подруга Дженифер! – подсказала Джессика.
      – Именно! И пусть Брук попробует пожаловаться учителям. Они подумают, что та сошла с ума. Ведь Дженифер на свете нет. Ее и слушать не станут.
      – Отличное наказание для ябеды! – Лила была довольна. – Ну что ж, Элизабет поставила цель, остается придумать, как ее достичь. Кто подскажет что-нибудь хорошее?
      – Ты имеешь в виду плохое? – улыбнулась кузине Джанет Хауэлл.
      – Будь уверена, именно это она и хотела сказать, – заверила Джессика.
      Внезапно на ее лице появилась хитрая улыбка лисички.
      – Кажется, я что-то придумала. Настолько коварное, что нам понадобится помощь мальчишек.
      – Расскажи, расскажи! – Глаза девочек загорелись от любопытства.
      – Какая помощь?
      – А что мальчишки могут сделать?
      – Джерри Макалистер отлично мастерит, а у отца Брюса Пэтмена лучшая мастерская в городе, – Джессика обвела всех взглядом… – Теперь понимаете? Чтобы отомстить Брук Деннис, нам нужна помощь специалиста.

      План Джессики был прост, но требовал быстрых и решительных действий.
      – Завтра же надо договориться с мальчишками, – объясняла она гостям Лилы. – Если мы хотим устроить Брук такой день рождения, какой она заслуживает, Джерри и Брюс должны как можно скорее начать делать стул с секретом.
      – Стул с секретом? – недоуменно переспросила Элизабет.
      – Ну да. Лучшая подруга Брук, Дженифер, придержит для нее специальный стул, который мы поставим в первом ряду во время закрытия книжной ярмарки. И тогда все увидят, как Поганка Деннис провалится сквозь сиденье!
      – Ну и ну! – восхищенно сказала Мэри Джаччо. – Я бы никогда не додумалась!
      – А у Джерри получится? – засомневалась Лила.
      – Можешь быть уверена! – воскликнула Эми. – Кое-какие его поделки я видела. То, что он смастерил на уроках труда. Это на самом деле здорово!
      Элизабет вспомнила стычку Брук с Брюсом Пэтменом в столовой.
      – Наверняка Брюс тоже не откажется помочь. Позвоним им утром.
      Девочки обсуждали эту тему добрую половину ночи и следующий день тоже. После плотного завтрака с блинами и клубникой все поспешили в гостиную. Лила позвонила Джерри. Подружки столпились у телефона, стараясь ничего не пропустить из разговора. Джерри затея пришлась по душе. Когда Лила закончила изложение плана, из трубки раздался веселый смех. Лила объявила подругам, что Джерри готов начать работу немедленно. Он пообещал не откладывая позвонить Брюсу и договориться насчет мастерской, а после обеда они встретятся с Джессикой.
      – Тем временем кто-то должен пойти в школу и стащить из спортзала складной стул, – распорядилась Лила.
      Вызвалась Тамара:
      – У брата собрание бойскаутов вечером в школе. Схожу, как будто к нему.
      – Отлично! Я пойду с тобой! – воскликнула Джессика, всегда готовая к приключениям. – Мы незаметно притащим стул в дом Брюса.
      Принять участие в операции „Стул" хотелось всем, но было ясно – большая компания сразу привлечет внимание. Поэтому за дело взялись только Тамара и Джессика. Вскоре они стояли перед большим домом Пэтменов с металлическим стулом в руках. Владение Пэтменов занимало верхушку холма, с которого открывался прекрасный вид на Ласковую Долину.
      – Привет, девчонки! – крикнул Брюс.
      На нем были джинсы и майка. – Пойдем в мастерскую! Джерри уже придумал, как сделать, чтобы сиденье провалилось.
      Джессика, Тамара и Брюс мигом спустились в мастерскую мистера Пэтмена.
      Там, обложившись дрелями, пилами и дюжиной других инструментов, уже работал Джерри. Он достал фанеру, подогнал ее по размеру сиденья, затем распилил пополам, а к обеим половинкам прибил петли. Общими усилиями ребята отодрали от стула прежнее сиденье и сняли с него виниловое покрытие. Затаив дыхание девочки наблюдали, как Джерри, наложив это покрытие на фанеру, аккуратно вставил новоиспеченное сиденье в пазы стула.
      – На вид что надо, – заметила Джессика. – А сработает?
      – Сработает, – сказал он гордо. – Кто хочет испытать?
      – Только не я! – запротестовала Джессика. – Я уже нападалась! Впечатлений – на всю жизнь!
      – Э, нет! – тоже отказался Брюс. – Мы так не договаривались! Кости мне еще пригодятся!
      Джессика и Брюс повернулись к Тамаре. В ее глазах мелькнул испуг.
      – Ни за что! – заявила она.
      – Ну ладно, я его смастерил, мне и быть подопытным кроликом, – галантно произнес Джерри.
      Он осторожно опустился на сиденье. Прошло несколько секунд, а Джерри сидел как ни в чем не бывало. Но когда он собрался было подняться и посмотреть, в чем дело, сиденье под ним вдруг с оглушительным треском провалилось. Джерри оказался в позе кренделя: зад его был на полу, а ноги свешивались через перекладину стула.
      – Ура! – закричал Брюс, а девочки изо всех сил зааплодировали.
      Джерри улыбнулся и помахал рукой.
      – Получилось, получилось! – радовалась Джессика. – Я просто не дождусь, когда Ее Величество Брук опустится на этот трон!
      – Да, – согласился Джерри, вставая, – поделом ей! Но как пронести стул обратно в школу?
      – Предоставь это мне, – успокоила его Джессика. – Я что-нибудь придумаю.
      Остаток дня Джессика и остальные заговорщицы провели у телефона. Вскоре о плане знала чуть ли не вся Ласковая Долина. Завтра на закрытии книжной ярмарки будет потрясающее представление!
      За телефонными разговорами день пролетел незаметно. Было довольно поздно, когда Джессика вспомнила про стул. В тот момент она писала сочинение и заканчивала уже второе предложение, как вдруг вскочила и стремглав понеслась в гараж. Спустя несколько минут она просунула голову в комнату сестры.
      – Лиззи, ты очень занята?
      – Нет, Джес. – Элизабет сидела, склонившись над столом. – Читаю историю. Так, для развлечения.
      – Развлечение неплохое. Но я могу предложить кое-что получше. Конечно, если ты захочешь выслушать… – Джессика притворилась, что собирается уйти.
      Элизабет захлопнула книгу.
      – Даже если я не захочу, ты все равно расскажешь, – сказала она со смехом. – Поэтому выкладывай. Что, очередной гениальный план?
      – Я всего лишь придумала, как заставить Брук саму нести стул в школу. – Джессика уселась на кровать сестры.
      – А больше ты ничего не придумала? Могу поспорить: стул она никогда не потащит!
      – Стул, может, и не потащит, а вот плакат своей подружки Дженифер… – лукаво протянула Джессика.
      Она растянулась поперек кровати и принялась лениво покачивать ногами. Элизабет склонилась над сестрой:
      – План действительно хорош, но при одном условии: Дженифер будешь ты!
      – Лиз, у меня же заседание Единорогов! И потом, ты более терпеливая, чем я. Ну потерпи еще разочек!
      – С какой стати? Не хочу я идти с ней в школу! Мы же решили, что я буду Дженифер на закрытии ярмарки. А в школу – твоя очередь.
      – Знаю, Лиз. Но мне ни в коем случае нельзя пропускать это заседание! Завтра обсуждается вопрос о доходах. Если без меня решат распространять подписку на журнал, я этого не вынесу.
      – А мне какое дело! По мне, так хоть бутерброды продавайте. Надоело быть фальшивой подругой и бояться, что обман раскроется. Скорее бы все это кончилось и мы снова стали самими собой!
      – Осталось совсем чуть-чуть, – заверила Джессика.
      Она слезла с кровати и потянула сестру в свою комнату.
      – Смотри, какая отличная манкировка для стула! – Она указала на большую картонную колобку, стоящую на полу. – Помнишь, Стивен собрал баскетбольную команду и упросил родителей купить для тренировок щит и кольцо? От них осталась коробка. Я нашла ее в гараже.
      Да, Джессика придумала все блестяще. Ведь Дженифер тоже должна представить на ярмарку свой плакат. И с коробкой тоже проблем не будет. Размер ее вполне подходящий, и школьный сторож наверняка позволит оставить ее в спортзале. А поставить стул в первый ряд – вообще пара пустяков!
      – Лиз, ну будь другом, пойди с Брук в школу! Последний раз! Я тебя больше никогда ни о чем не попрошу. – Джессика ласково обняла сестру и, в конце концов, уговорила ее взять коробку. – Хочешь, сама позвоню сейчас Брук. Сначала спрошу про Голливуд. Потом переведу разговор на завтрашний день и скажу, что нужна ее помощь. Постараюсь быть вежливой. Когда не видишь ее физиономии – все-таки легче.
      Пока Элизабет упаковывала стул в коробку, Джессика разговаривала с Брук. Сладчайшим голоском она промолвила, что приготовила для ярмарки нечто особенное, и сообщила, что сестры завтра утром заняты. Наконец Джессика положила трубку. Трудно было поверить, что это она говорила сейчас таким сладким голосочком, лицо ее буквально перекосилось от гнева.
      – Представляешь, что сказала мне эта гадина? – вскричала она.
      Элизабет придирчиво разглядывала свою работу – надпись на коробке „Плакат для выставки".
      – Что?
      – Она, видишь ли, будет рада помочь.
      – Ну и прекрасно!
      – Но ты не знаешь – почему! – Джессика в гневе скомкала черновик своего сочинения. – Она надеется, что плакат возьмет первый приз и эта плакса Джессика наконец-то не будет в центре внимания.
 
      Поутру Элизабет и Брук отправились в школу. Коробка получилась тяжелой. Элизабет ухватилась спереди, Брук – сзади. Элизабет не забыла повязать красный бантик, который удачно сочетался с бордовым пиджаком Стивена. Всю дорогу Брук рассуждала про случай с испорченным плакатом.
      – Твоя плаксивая сестренка всех здесь обработала: они думают, что я нарочно испортила ее бездарный плакат.
      – Может, если бы ты сразу извинилась, – осторожно предположила Элизабет, – все бы уже забыли эту историю.
      – Шутишь? – Брук горько рассмеялась. – Джессика ни за что не отказалась бы от соболезнований, от этого ее популярность только растет. – Брук сделала паузу и выше подняла свой конец коробки. – Как будто у нее мало друзей!
      Элизабет промолчала. Возразить сейчас – значит, себя выдать. А как хотелось высказаться! Брук не имеет права так резко и несправедливо судить других. Но говорить это пока не время… И только когда Брук назвала Джессику двуличной обманщицей, Элизабет не выдержала и в сердцах бросила свой конец коробки. Стул внутри звякнул.
      – Что у тебя там? – удивилась Брук. – Совсем не похоже на плакат. Может, ты смастерила печатный станок?
      В раздражении Элизабет не нашлась сразу что ответить.
      – Это… Это сюрприз, – проговорила она. – Потерпи до ярмарки и увидишь. Тебе должно понравиться.
      – Не важно, понравится ли мне, – сказала Брук. Они уже добрались до школы и направлялись в спортзал. – Главное, чтобы ты получила приз.
      Девочки передали коробку сторожу и направились к главному входу. Звонка еще не было, и они решили немного погулять около школы.
      – Может быть, все перестанут в конце концов плясать вокруг Джессики, если приз завоюет другая Уэйкфилд.
      Элизабет чуть не взорвалась.
      – Тебе-то что за дело?
      „Непонятно, почему Брук так завидует успеху Джессики, хотя сама даже пальцем не пошевелит, чтобы кому-то понравиться".
      – Ведь это же некрасиво, мелко! Разве тебе не все равно, что о тебе думают?
      – Мне важно, как ты ко мне относишься, Дженифер, – сказала Брук.
      Зазвенел звонок, и девочки поднялись по лестнице.
      – Я буду тобой гордиться, если ты получишь приз. До скорого! – Она махнула рукой и направилась вниз по коридору.
      Элизабет задумчиво смотрела ей вслед. Удивительно, Брук вызывала у нее и злость и грусть одновременно.

      После математики Элизабет столкнулась в коридоре с Джессикой и Лилой. Обе буквально задыхались от смеха.
      – Идем устанавливать трон для Ее Величества Брук, – объявила Джессика.
      – Коронация начинается! – Казалось, Лила сейчас лопнет от радости. – Я уже всем рассказала.
      Джессика принесла из дома черную липкую ленту.
      – Мы приклеим кусок ленты на спинку стула, чтобы легче было его отличить.
      Девочки втроем направились к спортзалу. Элизабет уже не была уверена, что затея ей по душе.
      – Все может оказаться не таким простым, – промолвила она.
      – То есть? – Джессика уставилась на сестру. – Все идет отлично.
      – Так-то оно так… Но знаешь, по-моему, план наш какой-то не очень… достойный. Похож на грязный трюк. К твоему сведению, Брук по дороге в школу сказала мне, что сожалеет о случае с плакатом.
      Лила вскипела:
      – Прекрасно! Сначала напакостила, а потом сожалеет. Нет, мы и так были слишком терпеливы. Я, например, устала ждать, и мне не терпится увидеть, как Брук получит по заслугам.
      – Лиз, – мягко сказала Джессика, – мы знаем, какая ты добрая и как тяжело тебе наказывать людей. Если бы мистер Боумен не назначил меня вручать приз, я была бы рада сама сыграть роль Дженифер и расправиться с этим чудовищем. – Она ласково посмотрела на сестру, затем перевела взгляд на Лилу. – Но ничего не поделаешь, придется смириться. Пока я буду на сцене, моя замечательная сестренка воздаст Поганке по заслугам.
      Элизабет не хотелось огорчать Джессику, но она уже не могла думать о Брук как о враге.
      – Боюсь, мы поступаем нечестно. Все на одного.
      – Ты что-то путаешь, – прервала Лила. – Это Брук напакостила почти каждому из нас.
      Джессика взяла сестру под руку и увлекла в спортзал. Лила включила свет и стала искать коробку со стулом.
      – Ты же не подведешь свою сестру, Лиз?
      „Подчас бывает непросто объяснить, почему люди ведут себя так, а не иначе. Может, Брук на самом деле не такая уж и вредная?" – вспомнила Элизабет слова отца.
      С другой стороны, папа не знает, как Брук отчитала Брюса, обидела Лилу и почти каждого в школе, и, что самое главное, папа не видел улыбки Брук, когда упала Джессика.
      – Хорошо, я не подведу тебя, Джес, – сказала она сестре, и девочки принялись распаковывать стул.
      Джессика решительно прилепила ленту к спинке стула, и все трое покинули зал. Элизабет поспешила на урок. У дверей кто-то хлопнул ее по плечу. Она обернулась и увидела рядом с собой Брук.
      – Извини, Элизабет, – сказала Брук, – я ищу Дженифер. Не знаешь, где она?
      – Нет, не знаю. – Как хорошо, что пиджак и бантик надежно упрятаны в шкафчике и не приходится говорить не своим голосом.
      – Если ее увидишь, передай, пожалуйста, чтобы в обед меня разыскала. Это важно.
      Брук выглядела бледной и чем-то удрученной.
      Элизабет пообещала, но до самого обеда не могла решить, следует ли ей надеть пиджак и бантик и встретиться с Брук или сделать вид, что не смогла найти Дженифер. До чего же не хочется притворяться! Но ничего, осталось недолго: закрытие ярмарки будет заключительным актом пьесы.
      Однако, когда прозвенел звонок на обед, Брук вновь подошла к ней:
      – Не забудь, мне очень нужно увидеть Дженифер!
      Какая-то нотка в ее голосе побудила Элизабет принять решение о встрече.
      Она нашла Брук в столовой, сидящую за пустым столиком. Перед ней на подносе лежали два свертка из фольги.
      – Ты почему не ешь? – спросила Элизабет глухим голосом Дженифер.
      – Что-то не хочется. Давай лучше пойдем на улицу, у меня для тебя есть кое-что.
      Брук взяла свертки, и они вышли в школьный сад.
      Брук привела Элизабет на лужайку за школьным сараем. Здесь было безлюдно и тихо. Чудный укромный уголок! Элизабет лежала в траве и смотрела на старое кирпичное здание, которое отчетливо выделялось на фоне синего неба.
      – Я сюда часто прихожу, здесь очень удобно думать, – сказала Брук.
      Элизабет сразу вспомнила свое укромное местечко под старой сосной во дворе дома. Она-то знала, как нужно порой такое убежище.
      – Что случилось, Брук? Ты сегодня какая-то грустная.
      – Ничего особенного, – проронила Брук, разворачивая один из свертков. – Просто у меня день рождения.
      Элизабет боялась поднять глаза и тупо смотрела на кусок торта, который Брук извлекла из свертка. Торт был великолепен: шоколадный, сверху покрыт белым мороженым и украшен голубыми цветами из крема.
      – Действительно, – выдавила Элизабет, пытаясь изобразить удивление, – ведь сегодня твой день рождения.
      Она медленно развернула свой сверток и обнаружила там такой же кусок.
      – Какой чудесный торт, я ужасно люблю шоколад!
      – А я ненавижу! Папа даже не спросил, какой торт я хочу. Он просто позвонил в самую дорогую кондитерскую и сделал заказ. – Брук закрыла глаза, и Элизабет показалось, что она заметила на ресницах слезы.
      – Извини, Брук, я забыла про день рождения. Но твоя семья не забыла, и это главное!
      Брук посмотрела на Элизабет.
      – Какая семья? Посыльный из кондитерской – вот кто сегодня меня поздравил! Вообще-то мне все равно… – Брук еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. – Опять какая-то встреча в Голливуде. Как я не хотела, чтобы мы сюда переезжали!
      – Да, тяжело, когда родители с головой уходят в работу, – сочувственно произнесла Элизабет.
      – Твои родители хотя бы заботятся о тебе, – сказала Брук. Ее лицо было сердитым, несмотря на слезы. – А моя мама обо мне и не думает. Она даже хочет сделать мне больно.
      Брук никогда раньше не упоминала о матери, и Элизабет решила, что та умерла.
      – Да что ты, Брук! Я уверена, твоя мама не хочет причинить тебе боль.
      – Тогда почему она меня бросила? Обещала скоро приехать, а самой до сих пор нет. Почему она вообще уехала? – Теперь Брук плакала навзрыд, и слезы градом катились по ее красивому лицу.
      Элизабет вспомнила, сколько грубостей Брук наговорила ребятам. Теперь-то понятно, откуда в ней эти резкость и злость! Элизабет вдруг поняла слова отца. Может быть, имея все, Брук не имеет чего-то самого главного?
      – Родители развелись несколько лет назад. Когда мама второй раз вышла замуж, судья сказал, что я не могу поехать с ней. И теперь обо мне будет заботиться один папа.
      Слушая Брук, Элизабет подумала, что никогда не видела ее такой беззащитной.
      – У мамы должен был появиться ребенок, и она решила уехать. А я осталась. Она даже не позвонила сегодня! Даже открытку не прислала!
      Брук перевернулась на живот и уткнулась в траву. Элизабет вдруг захотелось приласкать ее: Брук казалась такой слабой, такой несчастной. Внезапно Элизабет вспомнила про Джессику. Она уже раскаялась, что согласилась прийти сюда. Неожиданно Брук подняла голову и посмотрела на нее, взгляд был открытый и доверчивый.
      – Знаешь, Дженифер, – голос Брук задрожал, – у меня раньше никогда не было подруги. А теперь есть ты.
      „А ведь Дженифер даже не существует", – с жалостью и стыдом подумала Элизабет.
      – По крайней мере с первого класса, – продолжала Брук. – Когда мама уехала, я поняла, что никому не нужна. Никто меня не любит, потому что я не такая, как все. Ведь у всех есть мамы. – Она вырвала пучок травы и швырнула его в сторону школы. – Пусть меня никто не любит, я тоже никого не буду любить, особенно Джессику. У нее и так есть все, а у меня – ничего. Ненавижу себя!
      Брук снова зарыдала.
      Отец Элизабет оказался прав: Брук Деннис вовсе не была благополучной девочкой. Они все страшно заблуждались, и Элизабет должна исправить эту ошибку.
      – Мне очень жаль. – Сейчас она не кривила душой.
      – Слава Богу, хоть с кем-то могу теперь поговорить. – Брук села и вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Дженифер, не думай, пожалуйста, обо мне плохо. Пойми: всякий раз, когда мы переезжали, история повторялась. Я знала, что на новом месте меня будут ненавидеть. И никогда не ошибалась! Поэтому и приходится быть гадкой и притворяться, что наплевать на других. Ах, как иногда бывало трудно! Особенно здесь.
      – А может, всему виной то, что ты заранее настраиваешься на плохое, не даешь людям поближе узнать тебя? – осторожно произнесла Элизабет.
      – Не думаю. Я хорошо помню первую встречу с Джессикой. Она гуляла с собакой, и мне тут же стало ясно, что меня ждет в Ласковой Долине. Когда мы жили с мамой, у нас тоже были собаки. Похоже, их она любит больше, чем меня: собаки у нее до сих пор есть, а меня давно нет.
      – Но ты не дала Джес ни единого шанса!
      – А зачем? И так все ясно, – настаивала Брук. – Одного взгляда на ту старую толстую собаку было достаточно, чтобы понять: маме Джессики наплевать на всех этих глупых, мерзких собак! Я чуть не разревелась. Потом Джессика сказала „Привет" тоном закадычной подруги. Как думаешь, почему? Чтобы втереться в доверие и сделать потом больно!
      Элизабет поняла, ей предстоит еще много объяснений и задушевных бесед. Но прежде надо сделать нечто более важное: сделать так, чтобы Брук не попала в приготовленную западню. Если лучшая подруга ее предаст, Брук больше никому и никогда не поверит. Только добротой и пониманием можно излечить ее. Но никак не жестокой шуткой! Брук поднялась, отряхнула крошки и траву с плиссированной юбки.
      – Мне уже лучше. Были бы у нас общие уроки, Дженифер. Хочется почаще тебя видеть.
      Никогда еще у Элизабет не было так тяжело на душе. От стыда ей хотелось сквозь землю провалиться!
      „Надо во что бы то ни стало спасти Брук!" – решила она.
      – Знаешь что, Брук, давай пропустим закрытие ярмарки и пойдем ко мне, поговорим по душам. – И Элизабет потянула ее за руку. – Все равно нас никто не хватится.
      – Ни за что! – Брук отняла руку. – Ты столько трудилась над плакатом! У тебя же все шансы на победу!
      Впервые Брук улыбнулась доброй и искренней улыбкой. Элизабет поняла: расчет Джессики оказался безошибочным. Поскольку Брук помогла Дженифер нести коробку, ей интересна дальнейшая судьба плаката и она надеется на победу. Брук силой потащила ее обратно в школу.
      – Терпеть не могу толпу, – пыталась сопротивляться Элизабет. – Что, если и впрямь выиграю? Придется стоять на виду у всех.
      – Не волнуйся, – успокоила Брук, беря Элизабет под руку. – Если тебе будет страшно на сцене, посмотри в зал и увидишь подругу, которая болеет за тебя всей душой!
      Девочки подошли к спортзалу.

      Элизабет оглядела спортзал. Ряды скамеек для болельщиков отодвинули к стенке и вместо них поставили стулья. Мистер Боумен, директор и Джессика сидели на сцене у микрофона. Там должно было состояться представление работ. Девочки пробирались сквозь толпу, знакомые здоровались с ними.
      – Привет, Дженифер! Как дела? – Чарли Кэшмен подмигнул Элизабет и указал на передний ряд. – Торопитесь: есть еще два свободных места.
      Элизабет нервно улыбнулась и попыталась направить Брук к последнему ряду. Там она заметила еще один незанятый стул. Нельзя допустить унижения Брук! Она просто ужасно запуталась, и ей нужно помочь. Немыслимо предать ее именно теперь.
      – Давай сядем здесь, – попросила Элизабет. – Не люблю первые ряды.
      – Не говори глупостей, Джен, – засмеялась Брук, – там только один стул. Не забывай: тебе надо быть поближе к сцене, если выиграешь приз.
      Она снова ласково, по-дружески улыбнулась. Как тогда, в саду.
      – Ну хорошо, я пойду вперед. А ты оставайся здесь. Пожалуйста! Я просто умру, если ты будешь на меня смотреть. – Элизабет знала, что несет чушь, однако твердо решила избавить Брук от позора. – Прошу тебя, пожалуйста, сядь здесь. Встретимся сразу после закрытия.
      Внезапно к ним на скорости спринтера подбежал Брюс Пэтмен.
      – Извините, девочки, – сказал он, запыхавшись, – место занято. – Брюс широко улыбнулся.
      Но Элизабет твердо решила не отступать. Она проигнорировала обворожительную улыбку Брюса и настаивала на своем.
      – Ты же сидел рядом с Джерри Макалистером, – сказала она. При виде Брюса лицо Брук омрачилось. – Считай себя хоть пупом земли, но тебе все равно не усидеть на двух стульях сразу.
      – А ему и не требуется, – раздался голос сзади. – Брюс придерживал место для меня.
      Лила Фаулер демонстративно уселась на стул, скрестила ноги и изысканным движением поправила юбку. У Элизабет упало сердце. Лила повернулась к Брук:
      – Мне кажется, тебе подобает наблюдать за церемонией с первого ряда, Брук. Нельзя же позволить, чтобы такая важная персона путешествовала не первым классом!
      Теперь в зале не оставалось свободных мест, кроме тех двух в первом ряду. Рассерженная Брук направилась к ним. И тут Элизабет приняла отчаянное решение. Когда подруга приготовилась сесть на стул, помеченный черной лентой, Элизабет схватила ее за руку:
      – Я хочу сидеть здесь!
      Ожидая сопротивления, она потянула на себя Брук и встала у злополучного стула. Как ни странно, Брук не возражала.
      – Хорошо, Дженифер, мне не важно, где сидеть. Хочешь здесь – пожалуйста! – И она села на другой стул.
      Однако Джессика была не из тех, кто легко сдается. Она вскочила, будто ее пружиной подбросило, сбежала по ступенькам и подлетела к девочкам. Схватив Элизабет за руку, она оттащила ее от „заминированного" стула.
      – Не срывай наш план, Лиз! – прошептала она.
      Затем повернулась к Брук. Мгновенно все рассчитав, Джессика произнесла именно то, что должно было заставить Брук сесть на нужный стул.
      – К сожалению, место занято, – громко сказала она. – На него не сядет никто!
      В этот момент мистер Боумен стал призывать к тишине. Джессике пришлось вернуться на сцену. И тут случилось непоправимое: Брук толкнула Элизабет на безопасный стул, а сама уселась рядом.
      – В конце концов, это не частная школа! – воскликнула она с обидой. – Никто не вправе нам указывать, Дженифер.
      Элизабет затаила дыхание. Может быть, все обойдется и ловушка не сработает?
      – А сейчас я попрошу ученицу, которая сама много потрудилась над плакатом, вручить приз победителю конкурса. – Мистер Боумен улыбнулся залу и указал на Джессику: – Джессика Уэйкфилд, будьте так любезны.
      Он протянул ей конверт.
      – Имя победителя написано на конверте. Прочитайте его громко, чтобы слышали все.
      Зал притих. Джессика взяла конверт из рук учителя. Вдруг ее лицо засветилось от радости.
      – Здесь написано Джессика Уэйкфилд, – прошептала она. – Это ошибка.
      – Никакой ошибки, Джессика. Жюри единодушно признало, что твой плакат, до того как он был испорчен, оказался самым оригинальным по замыслу и самым профессиональным по исполнению.
      Мистер Боумен подбадривающе улыбнулся и зааплодировал. К нему присоединился зал.
      Джессика зарделась от радости и смущения. Элизабет была счастлива не меньше сестры. Как замечательно, что труд Джессики не пропал даром! Элизабет вспомнила о Брук, когда заметила, что та стоит рядом и аплодирует вместе со всеми. Она была так счастлива, словно сама выиграла приз. Девочки обменялись улыбками.
      – Я правда рада! – Из-за шума в зале Брук почти кричала. – Может, теперь Джессика перестанет на меня злиться.
      Аплодисменты стихли. Мистер Боумен снова подошел к микрофону. Все сели, Брук тоже.
      И вдруг раздался громкий треск: фальшивое сиденье провалилось, и Брук – вместе с ним. В зале воцарилась тишина. Брук сидела на полу, а ее ноги нелепо торчали сквозь пустое сиденье. Послышалось хихиканье, затем смех и, наконец, неудержимый хохот. Брук взглянула на подругу. Внезапно она поняла смысл споров о том, кто где сядет:
      – Ты об этом знала!
      Боль и обида отразились на лице Брук. Элизабет не знала, куда девать глаза. Брук попыталась подняться. Ребята, которым не раз досаждала Брук, продолжали хохотать. Какое унижение! У Элизабет от стыда закружилась голова. Она нагнулась помочь.
      – Не прикасайся ко мне! – закричала Брук. – Мне не нужна ничья помощь!
      Подошел мистер Боумен:
      – Ну-ка, Брук, давай посмотрим, как тебе выбраться. – Стараясь шуткой и доброй улыбкой смягчить смущение Брук, он предложил ей руку. – Похоже, твой стул потерпел маленькую аварию.
      – Все было подстроено. – Брук заплакала. – Это все Дженифер. – Она кивнула на Элизабет, и знакомое злое выражение появилось на ее лице.
      – Говоришь, Элизабет сломала твой стул? – Мистер Боумен обнял Брук, которая все еще всхлипывала. – По-моему, не надо никого винить.
      – Нет, это она. Дженифер заранее знала.
      – Не Дженифер, а Элизабет, – улыбаясь, поправил мистер Боумен. – Сейчас-то не ошибусь, ведь ее сестра на сцене.
      – Это Дженифер, – настаивала Брук, не догадываясь, в какую ловушку попала. – Их же три сестры!
      Окружавшие их пятиклассники корчились от смеха. Брук окончательно растерялась.
      – Ты права, иногда кажется, что в школе три сестрички, – согласился мистер Боумен. – Но уверяю, кроме Джессики и Элизабет, здесь нет больше Уэйкфилдов.
      Несколько мгновений Брук еще отказывалась верить, что ее так жестоко разыграли.
      – Нет, – покачала она головой, – это Дженифер. – Но, взглянув на печальное и виноватое лицо Элизабет, наконец поняла все. – Как вы могли? – спросила Брук, оглядывая хохочущих ребят. – Как вы могли!
      Затем она повернулась к Элизабет. Та стояла, опустив голову, не в силах смотреть подруге в глаза.
      Брук вихрем пронеслась между рядами и выскочила из зала. Элизабет бросилась вслед. Что она натворила! Почему допустила такую ужасную оплошность? Как теперь оправдаться перед Брук? Простит ли она? Но сначала ее нужно остановить. Элизабет бросилась следом:
      – Брук, пожалуйста! Позволь мне объяснить!
      – Не знаю, как тебя там: Элизабет, Джессика или Дженифер! Я не хочу никаких объяснений! Убирайся! Оставь меня в покое! – закричала Брук.
      Она повернулась на каблуках и через несколько мгновений исчезла из виду. Элизабет стояла в растерянности. Ах, зачем она согласилась участвовать в этой ужасной шутке! Чего они хотели добиться и как теперь все исправить? Элизабет решила во что бы то ни стало найти Брук. Минут пятнадцать она искала ее на школьном дворе, потом вспомнила про укромный уголок за сараем.
      И действительно, Брук была там, где они недавно ели торт. Она сидела на траве, закрыв лицо руками, и безутешно рыдала. Она даже не заметила, как Элизабет села рядом. Сейчас Элизабет не стала сдерживать себя. Она обняла девочку и привлекла к себе.
      – Я думала, мы подруги. – Брук подняла мокрое от слез лицо. – Как ты могла так меня обманывать? Как ты могла допустить такое?
      – Когда я узнала тебя поближе, то пыталась остановить их! Правда! Но не смогла.
      – Да, им удалось отомстить. – Брук всхлипнула и стерла с лица дорожки от слез. – Уехать бы куда-нибудь, где никто не обидит! Ни мама, ни папа, ни ты – никто!
      – Брук, мне очень стыдно! – У Элизабет сердце разрывалось от раскаяния. – Давай будем подругами. Попробуем сначала!
      – Что толку? Опять будет то же самое! Меня же все ненавидят!
      – Только не я! – с жаром воскликнула Элизабет.
      – Кстати, ты кто? Которая из сестер?
      – Элизабет. Я хочу вернуть нашу дружбу. Можешь не верить, но мне, правда, за тебя очень больно!
      – В таком случае ты единственная, кому за меня больно. Потому что даже я уже не способна ничего чувствовать.
      Брук вскочила и стремительно зашагала прочь, ни разу не оглянувшись.

      Дома Элизабет дожидались миссис Уэйкфилд и Джессика. Они сидели молча за кухонным столом, лица были угрюмы, руки напряженно сложены на коленях. На столе – ни тарелок, ни школьных тетрадок. Судя по всему, назревал серьезный разговор.
      – Только что мне позвонил мистер Деннис и сообщил очень неприятную новость, – начала миссис Уэйкфилд. – Я хочу услышать от вас объяснение.
      Джессика с отчаянием посмотрела на сестру. Элизабет, которая и так была подавлена случившимся, тяжело опустилась на стул.
      – Мне казалось, что вы уже вышли из того возраста, когда нравятся детские игры с переодеванием.
      Миссис Уэйкфилд говорила добрым и печальным голосом, но от этого было не легче. Девочки еще сильнее чувствовали свою вину. Лучше бы уж мама кричала и ругалась!
      – Мистер Деннис сказал, что его дочь стала жертвой грубой и жестокой шутки и что вы имеете к этому самое непосредственное отношение. Надеюсь, он заблуждается.
      Джессика опустила голову, а Элизабет заставила себя посмотреть на маму.
      – Нет, мама, он не заблуждается! Разыграли Брук мы. И боюсь, она уже никогда не будет доверять людям.
      В этот момент в кухню за очередным бутербродом забежал Стивен. Разговор привлек его внимание, и он остался. Когда Элизабет рассказала о проблемах в семье Деннис и об одиночестве Брук, всем стали понятны истинные причины поведения соседки.
      – Да… – произнесла миссис Уэйкфилд, – похоже, Брук совсем запуталась. Надо поговорить с ее отцом, а то он за делами ничего не замечает. – Она взглянула на своих белокурых дочек. – Надеюсь, вы не оставите Брук в беде.
      Джессика подняла глаза:
      – Что же делать, мама? Брук ужасно обиделась, она не захочет с нами разговаривать.
      – Правда, – согласилась Элизабет. – И мы не можем ее за это винить.
      – А может, она стала бы разговаривать с Дженифер? – предположил Стивен.
      – Что ты имеешь в виду? – удивилась миссис Уэйкфилд. – Из-за Дженифер все и началось!
      – Значит, на ней и должно закончиться. – В глазах Стивена вспыхнул огонек вдохновения.
      – Но мы обе были Дженифер! – воскликнула Элизабет. – Как могут две Дженифер просить прощения?
      – Очень просто! Вы оденетесь как Дженифер, и обе попросите прощения. Пусть Брук поймет, что у нее теперь две настоящие подруги вместо одной фальшивой.
      – Не две, а больше! – оживляясь, сказала Джессика. – Остальные ребята тоже захотят помириться с Брук!
      На душе Элизабет полегчало. Возможно, Брук не захочет разговаривать с ней и с Джессикой, но целому классу она вряд ли откажет.
      – Ты права, Джес. Пора организовывать клуб сторонников Брук Деннис.
      – Теперь твоя очередь верховодить. Как думаешь, много соберем ребят?
      Элизабет радостно улыбнулась:
      – Если за дело возьмется Кэролайн Пирс, то через несколько минут здесь будет вся школа!
 
      Спустя пару часов в гостиной Уэйкфилдов негде было яблоку упасть. Когда Элизабет рассказала, как несчастна и одинока Брук, ребятам стало стыдно. Как получилось, что все ее обидели?!
      – Да еще в день рождения! – простонала Джулия. – Что и говорить, нашли время.
      – Да, кажется, мы перестарались, – промолвил Джерри Макалистер. – Как жаль, что стул сработал! – И добавил: – Со стыда провалиться хочется!
      – Мы кое-что придумали! – Кэролайн Пирс потребовала тишины. – Нужно показать Брук, что мы сожалеем о случившемся.
      Ребята, а с ними Стивен и миссис Уэйкфилд, окружили Кэролайн. Всем хотелось услышать новый план.
      – Значит, так. Мы устроим для Брук день рождения. Пусть он станет для нее настоящим праздником.
      – Здорово! – сказал Стивен. – Дело только за тем, чтобы заманить Брук сюда. Хотел бы я знать, как вы это собираетесь сделать? Она даже слышать ни о ком не хочет!
      – Это я беру на себя, – вмещалась миссис Уэйкфилд. – позвоню мистеру Деннису и попрошу привести Брук. Что скажете?
      – Замечательно! – воскликнула Эми. – Как все чудесно складывается. Обожаю вечеринки!
      – В такой день рождения надо накрыть роскошный стол. Я иду в магазин, а то не хватит продуктов. – Миссис Уэйкфилд оглядела улыбающихся ребят. – Какие будут заказы?
      – Мексиканские лепешки тако с сыром и мясом!
      – Хрустящий картофель!
      – Минутку! – засмеялась миссис Уэйкфилд и взяла с маленького столика бумагу и карандаш. – Сейчас запишу.
      Мэри Джаччо предложила помощь.
      – Давайте, я запишу, миссис Уэйкфилд, а потом пойдем в магазин. Я обожаю делать покупки.
      – Вы не забыли про торт? Кто им займется? – спросила миссис Уэйкфилд.
      – Положись на нас.
      Элизабет оглянулась на Эми и Джулию. Получив их молчаливое одобрение, продолжила:
      – Торт на этом дне рождения будет самым большим сюрпризом.
      Миссис Уэйкфилд с гордостью оглядела ребят. Что ж, они совершили ошибку, но теперь делают все, чтобы ее исправить. Она обняла Джессику, которая, смущенно улыбаясь, подтолкнула мать и Мэри к выходу.
      – У вас полно работы, надо же купить тонну еды! А мы займемся тортом.
      – Будем делать ванильный с апельсиновой глазурью, – объявила Элизабет. – Начнем прямо сейчас, а то не успеем.
      – А может, шоколадный? – Стивен умоляюще посмотрел на сестру.
      – Нет, сегодня будет ванильный, – сказала Элизабет. Она провела гостей в свою „испанскую" кухню. – Я точно знаю, что Брук ненавидит шоколад.
      – Да-а? – разочарованно протянул братец. – А откуда ты знаешь?
      Элизабет улыбнулась.
      – От ее лучшей подруги.
      Вся команда принялась за работу. Для каждого нашлось дело – ведь вечеринка предстояла грандиозная! Когда все было готово, Кэролайн Пирс обошла комнаты и с восхищением оглядела результаты их труда. Из одного конца гостиной в другой протянулись нарядные желто-розовые бумажные ленты. Лила хотела добавить лиловые цвета „Клуба Единорогов", но девочки отговорили ее. Вазочки с кукурузными хлопьями, конфетами и сладостями украшали все столы. Воздушные шары свисали с потолка огромной гроздью.
      В центре комнаты на задрапированном столике красовался огромный торт, покрытый маленькими розочками, из середины которых как бы вырастали белые свечки: кухонная бригада Элизабет превзошла себя. Стивен, не удержавшись, отщипнул кусочек сахарной глазури, и по его лицу стало ясно, что торт такой же вкусный, как и красивый.
      Когда миссис Уэйкфилд и Мэри вернулись из магазина, они не поверили своим глазам.
      – Славно потрудились. Не правда ли, вышло превосходно? – обратилась миссис Уэйкфилд к своей помощнице.
      Мэри улыбнулась:
      – Выглядит потрясающе. Но нам пора разбирать сумки и накрывать на стол. Я помогу вам. – Она взяла миссис Уэйкфилд за руку и потянула на кухню.
      Джессика толкнула локтем Элизабет.
      – Я и не знала, что Мэри любит возиться на кухне.
      Элизабет изучающе посмотрела на белокурую девочку рядом с их матерью.
      – Я тоже. Как может нравиться возиться с сумками и накрывать на стол?
      – Угу, и быть со взрослыми, а не там, где настоящее веселье.
      В дверь позвонили, и Элизабет бросилась открывать. Она встретила отца, взяла у него портфель и проводила в гостиную. Мистер Уэйкфилд оглядывался в растерянности. Воздушные шары, ленты, торт…
      – Стоило ли так хлопотать? – Он подмигнул юным гостям. – Я даже не выиграл ни одного дела.
      Джессика обняла отца.
      – Папочка, – сказала она, – мы тебе всегда рады.
      – И потом, – добавил Стивен, положив руку отцу на плечо, – хлопоты были приятные. Хотя, если хочешь нас отблагодарить, можешь прибавить жалованье.
      Ребята дружно засмеялись. Приятно повеселиться после работы!
      Но у миссис Уэйкфилд были плохие новости.
      – Очень жаль, – объявила она, входя в гостиную, – но у виновницы торжества нет настроения для вечеринки.
      – Что?..
      Шум затих, ребята переглянулись. Выходит, они старались напрасно?
      – Я только что разговаривала с мистером Деннисом. Он не против, чтобы Брук пошла к нам. Поэтому сказал ей, что хочет сегодня обсудить дизайн дома, и попросил ее участвовать. Но Брук отказалась.
      – Но, мама, – Джессика чуть не плакала, – она просто обязана прийти!
      – Видимо, ваш трюк оказался слишком злым. – Миссис Уэйкфилд вздохнула. – Брук сказала отцу, что никогда в жизни больше не захочет видеть вас с Элизабет.

      Ребята растерянно молчали. Тогда Элизабет приняла решение:
      – Брук не хочет идти к нам. Что ж, мы сами пойдем к ней. – Быстро сбегав на второй этаж, она вернулась в гостиную, схватила Джессику за руку и потащила к выходу.
      – Давай, давай, сестричка, у нас много дел. – У дверей Элизабет обернулась. – Не расходитесь, мы вернемся и приведем почетную гостью.
      – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – жалобно пролепетала Джессика, когда они выбежали на главную дорогу.
      Вдруг она резко остановилась.
      – Эй, куда это мы! Брук живет в другой стороне!
      – Знаю. – Элизабет продолжала путь. – Мы к миссис Брэймбл.
      Миссис Брэймбл была хозяйкой коккер-спаниеля, с которым Джессика гуляла в день своей первой встречи с Брук. Старушка любила сестер, и девочки часто приходили к ней поболтать за чашкой чая. Но чем она могла помочь сейчас? Джессика недоумевала.
      – Если мы хотим добиться у Брук прощения, надо придумать что-нибудь необычное, – объяснила Элизабет. – У меня есть план. Посмотри-ка! – Она вытащила из кармана три маленьких блестящих бантика, точь-в-точь какие носила Дженифер.
      – Двух Дженифер Брук уже ненавидит. Думаешь, она будет любить трех? И разве миссис Брэймбл наденет такой легкомысленный бантик?
      – Бант не для нее, а для Салли.
      Это еще больше сбило с толку Джессику. Зачем собаке бантик? Тем временем они добрались до дома миссис Брэймбл, и Элизабет, увидев старушку, сразу попросила „одолжить" им Салли.
      Вскоре все трое были на пути к дому Брук. Вид двух белокурых девочек, похожих друг на друга как две капли воды, и толстой лохматой собаки привлекал всеобщее внимание. Картину дополняли три одинаковых бантика, повязанных у каждой из них. Это было настолько забавно, что даже Брук не смогла сдержать улыбку, когда открыла дверь. Но улыбка тут же погасла, и Брук хмуро взглянула на девочек.
      – Можете не рассчитывать, что я приглашу вас войти. Снова быть посмешищем не собираюсь, – сказала она вызывающе.
      – Все правильно, Брук, – кивнула Элизабет. – На твоем месте я поступила бы так же. – Она заставила Салли сесть и намотала поводок на руку, чтобы собака не вскочила. – Мы пришли сказать, что были не правы и хотим загладить вину, если ты позволишь.
      Джессика заметила, как из холла ей дружески подмигнул мистер Деннис. Теперь-то, наверное, он будет больше времени уделять дочери.
      – Брук, пожалуйста! – умоляюще произнесла Джессика. – Выслушай нас. Честное слово, мы хотим начать все сначала.
      – Правда, – поддержала Элизабет. – Помнишь, когда ты впервые увидела Джессику и Салли и подумала, что у Джессики есть все? Даже собака, которая совсем не похожа на декоративных собачек твоей мамы.
      Тень печали пробежала по лицу Брук.
      – Знаешь, иногда все выглядит не так, как есть на самом деле. – Элизабет наклонилась, чтобы погладить Салли и поправить съехавший бант.
      Салли лизнула Элизабет в лицо, потом принялась за ноги Брук. Сейчас девочка и не пыталась ее отпихнуть. Напротив, она присела и погладила старую рыжую собаку по голове.
      – Это не наша собака. Я иногда гуляю с ней, когда хозяйка, старушка с улицы Шеди, уезжает к родственникам, – сказала Джессика. – Но самое главное, наше первое впечатление о тебе тоже было неверным.
      Брук удивленно подняла глаза:
      – Что ты хочешь этим сказать, Элизабет?
      – Я Джессика. Тогда, на улице, ты показалась мне страшно грубой и противной девчонкой. Я решила, что мы никогда не подружимся. – Джессика смущенно улыбнулась Брук. – Твои роскошные наряды, знаменитый папа, красивый дом… Ничего этого у меня нет.
      – Как ты можешь говорить такое? – изумилась Брук. – Это у тебя есть все: мама, которая тебя любит, отец, который всегда дома, никуда не уезжает! И в школе тобой все восхищаются. Чего же еще желать?
      Мистер Деннис подошел к дочери и нежно обнял ее за плечи.
      – Похоже, вы друг друга не поняли. – Он покачал головой. – И не только вы. Мне очень хотелось, чтобы ты ни в чем не нуждалась, Брук. И я забыл, что живу не только для тебя, но и с тобой. – Он взъерошил тщательно уложенные волосы дочери. – Я даже забыл сказать, как сильно тебя любит мама.
      Брук обернулась к нему с надеждой в глазах.
      – О чем ты? Мама же уехала от нас.
      – Да, уехала. Ты ведь понимаешь: чтобы начать новую жизнь, нужно время! Но этим летом мама собирается навестить нас. Хотела сделать сюрприз и просила держать это в секрете. – Он взял дочь за руку и пригласил всех в гостиную. – И все-таки я решил рассказать. Думаю, в последнее время сюрпризов было достаточно.
      – Почти достаточно, – засмеялась счастливо Джессика. – Остался еще один.
      – Если пойдешь с нами, – добавила Элизабет и улыбнулась так приветливо, что даже Брук не усомнилась в ее искренности.
      – Хорошо, Джессика, уговорила, – сказала она. – Только пусть папа пойдет со мной. И обещайте, – Брук лукаво подмигнула, – что мне достанется крепкий стул.
      – Я Элизабет. Мы согласны на любые условия.
      – Когда, наконец, научусь вас различать? – весело спросила Брук, переводя взгляд с одной сестры на другую.
      – Мы и сами запутались, – со смехом призналась Джессика. – Эта кутерьма с тройняшками ужасно утомительна. Так хорошо быть самой собой!
      В доме Уэйкфилдов Кэролайн Пирс выглядывала из-за штор на улицу. Заметив приближающихся сестер, Брук и ее отца, она закричала:
      – Быстро! Всем спрятаться!
      Элизабет и Джессика пригласили гостей войти. Дом казался безлюдным. Но стоило им перешагнуть порог гостиной, как отовсюду выскочили ребята с громкими криками:
      – Сюр-приз! Сюр-приз!
      Взволнованная, Брук стояла в кругу новых друзей и растерянно улыбалась.
      – Даже не знаю, что сказать. – Она подняла красное от смущения лицо и принялась разглядывать убранство комнаты.
      Затем сделала несколько шагов к столику с тортом.
      – Не бойся, – заверил ее Чарли. – Не взорвется. – Он дурашливо поклонился и подал нож. – Только режь его сейчас же, не то мы сами взорвемся.
      Ребята рассмеялись, потом, столпившись вокруг праздничного торта, хором спели „С днем рождения, Брук!". Девочка не отрываясь смотрела на торт; пурпурные розы из крема были размещены так, что изображали сердце. В центре каждой розочки ярко горела свечка.
      – Мне их задуть? – спросила она.
      – Конечно! – Ребята отступили, а Брук сделала глубокий вдох и разом задула все свечки.
      – Это означает, что твое желание сегодня сбудется, – объявила Джессика, вытаскивая свечки из торта.
      – Давай помогу разрезать торт, – предложила миссис Уэйкфилд. – А то еще перепачкаешь свое роскошное платье.
      – Спасибо, – мягко сказала Брук.
      Затем лукаво улыбнулась и добавила: – Если честно, я очень хочу измазать это ужасное платье и получить взамен более удобное!
      Все захохотали, за исключением мистера Денниса.
      – Как? Разве платья мадам Дюбуа не модные? – растерянно спросил он.
      – В том-то и дело, что модные. На такие платья приятно смотреть, но не носить.
      Брук крепко обняла отца. Сейчас она была самой счастливой в Ласковой Долине.
      – Может быть, тебе пока послужит одежда Дженифер, – раздался сзади голос Стивена. Он прошелся по гостиной, демонстрируя знаменитый красный пиджак. – Могу еще предложить один из своих свитеров.
      Когда смех наконец утих, дружная компания приступила к торту. Обнеся всех, Брук взялась за свой кусок. Вдруг еще один гость напомнил ей о себе. Лая и виляя хвостом, выпрашивала свою порцию Салли.
      – Нет-нет, тебя не забыли! – Брук улыбнулась и положила на бумажную тарелку угощение для собаки. – Если Джессика и Элизабет смогли извиниться, я тоже могу. – Она потрепала старую собаку за уши. – Я была не права, Салли. Давай будем друзьями.
      Брук протянула собаке руку, и та с готовностью облизала глазурь с пальцев девочки. Мир был заключен. Прошло два часа, и праздник завершился. Проводив гостей, сестры чувствовали себя счастливыми и немного уставшими.
      – На моей памяти это самый веселый день рождения, – сказала Джессика. – Мы даже для себя не смогли бы устроить лучше.
      – Точно, – согласилась Элизабет. – И как здорово, что завтра начнется нормальная жизнь, не надо никем прикидываться.
      Вдруг лицо Джессики померкло.
      – Какой ужас, мы же уроки не сделали.
      Девочки с отчаянием посмотрели на горы бумаги и еды в гостиной.
      – Ни за что не успеть убраться и подготовиться к контрольной.
      – Успеете, успеете! – заверил их мистер Уэйкфилд. – Мы с мамой займемся уборкой, а вы – учебой. – Он посмотрел на Стивена, который уже поднимался по лестнице.
      – Стивен, тебя ждет одна маленькая собачка, которой пора домой.
      – Но, папа! Так нечестно! – Стивен нехотя поплелся в холл. За ним, виляя хвостом, бежала Салли. – Получается, невыгодно хорошо учиться и быстро делать уроки. – Он схватил в одну руку лепешку тако, в другую – поводок и вышел на улицу.
      Элизабет едва успела раскрыть книгу, как раздался знакомый стук в дверь.
      – Привет, Лиз. – Джессика прыгнула на кровать Элизабет, явно намереваясь поговорить о вечеринке.
      Элизабет не возражала. После всех событий греческая мифология просто не лезла в голову.
      – Да, теперь жизнь у Брук переменится, – промолвила она.
      – Ага, и думаю, перемены произойдут не только в ее гардеробе. – Джессика весело подмигнула.
      Элизабет подсела к сестре на кровать.
      – Мама сказала, что у нее был долгий разговор с мистером Деннисом. Он обещал чаще бывать дома и уделять больше времени дочери.
      – Здорово, правда? – Джессика сняла красный бант и улыбнулась сестре. – Пожалуй, мы можем собой гордиться.
      – Гордиться? Да ведь мы и заварили эту кашу!
      – Конечно, но если бы не мы, у Брук так и не было бы ни друзей, ни отца!
      Взгляд Джессики вдруг стал задумчивым.
      – Интересно, сможем ли мы помочь Мэри.
      – Мэри? – удивилась Элизабет. – Да у Мэри Джаччо миллион друзей и замечательный дом!
      Джессика подтянула ноги к подбородку: так ей лучше думалось.
      – Разве ты не заметила, как она вызвалась помочь маме с уборкой?
      – Ну и что же?
      – Это ненормально, вот что! – Сперва Элизабет подумала, что сестра шутит, но озабоченный вид Джессики говорил об обратном. – Я хотела посоветоваться с ней о сборе средств для клуба, но она твердила только о нашей маме. Какая она замечательная, добрая, искренняя, красивая… Это очень странно.
      – Ты, наверное, не заметила, – с иронией произнесла Элизабет, – у нас и вправду замечательная мама.
      – Конечно, но ведь у Мэри тоже есть мама.
      Элизабет подумала о супругах Альтман, которые были приемными родителями Мэри. Они жили в большом, красивом доме и, казалось, любили Мэри как родную дочь.
      – Да, – признала она, – миссис Альтман очень приятная женщина.
      – Вот-вот, – настаивала Джессика. – Почему же Мэри никогда не говорит о своих настоящих родителях? Я подозреваю, здесь кроется какая-то семейная тайна.
      – Джессика, ты начиталась книг Нэнси Дрю! Мэри – обыкновенная девочка из благополучной семьи.
      – Лиз, у тебя голова забита дурацкими рассказами о лошадях! Иначе ты была бы более наблюдательна!
      Элизабет рассмеялась:
      – Да ладно, Джес. Между прочим, и людей, и животных иногда лучше предоставлять самим себе. Излишними заботами можно и в могилу загнать.