– Знаешь, Джес, кажется, Билл начинает искать травку посвежее, – с усмешкой сказала Кара, – вернее, не травку, а водичку.
      Кара Уокер растянулась на песке рядом с Джессикой. Ее темные волосы и смуглая кожа еще больше оттеняли миловидность подруги-блондинки. Погода была просто великолепной, и добрая половина учеников школы в Ласковой Долине воспользовалась этим, чтобы понежиться на пляже. Самое большое удовольствие получал, по-видимому, Билл Чейз. Ведь слова солнце, серфинг и Билл Чейз многим казались просто синонимами. Сейчас он был занят тем, что обучал серфингу Диди.
      Наблюдая за ними, Джессика все больше хмурилась.
      – И когда ей только надоест?
      Кара усмехнулась:
      – Она, наверное, заарканила его водорослями.
      – Не знаю, – заметила Элизабет, – но, мне кажется, Биллу все это очень нравится. – Она села и стала стряхивать с ног песок. – Передай мне, пожалуйста, крем для загара.
      Джессика запустила в сестру кремом, как будто метнула ручную гранату. О чем это толкует Элизабет?
      «Билл влюблен в меня, а вовсе не в Диди», – подбодрила себя Джессика.
      – Лиз, похоже, права, – сказала Кара. – А, может быть, они просто готовятся к спектаклю. Только пьеса у них называется по-другому.
      – Ну, ты и скажешь тоже, Кара, – ответила Джессика, но ей было вовсе не смешно.
      – И все же, согласись, Джес, – заметила Элизабет, – Диди просто здорово держится для начинающей.
      Конечно, Джессика никогда бы не признала этого открыто, но втайне вынуждена была согласиться с сестрой. Джессика наблюдала, как Диди съезжает по зеркальному склону волны. Хотя ее движения все еще были скованными, ей удавалось, по крайней мере, удержаться на доске. Ясно было, стоит еще немного потренироваться, и все будет просто отлично. Балансируя на доске в своем ярком, канареечно-желтом купальнике, она выглядела настолько привлекательной, что Джессика слегка забеспокоилась. И все-таки до нее Диди далеко. Зачем это Билл попусту тратит время?
      – Билл сказал мне, что тренирует ее каждый день после уроков, – вставил Тодд.
      Он старательно втирал крем для загара в спину Элизабет. Откинув со спины ее волосы, прервал на мгновение свою работу и поцеловал Элизабет в шею.
      – Да, Билл – просто прелесть, – произнесла Джессика, но внутри у нее все кипело.
      А что, если Билл и в самом деле теряет к ней интерес?
      Но это невозможно!
      Внезапно она вскочила и сдернула козырек, который прикрывал ее лицо от солнца. Встряхнула головой, так что волосы рассыпались по плечам.
      – Пойду-ка поплаваю, – объявила она.
      Кара, прищурившись, взглянула на нее.
      – Я думала, ты не захочешь мочить волосы.
      – А вот захотела, – с вызовом отпарировала Джессика, делая вид, что не замечает предостерегающего взгляда Элизабет.
      Она решительно направилась к воде. Понимая, что ее блестящий, цвета бронзы, бикини, приковывает к себе взгляды, она стала слегка покачивать бедрами, чтобы окончательно сразить мужскую аудиторию. Один парень застыл перед ней, потеряв дар речи.
      – Вот это да! – только и смог пробормотать он со смущенной улыбкой.
      Джессика тоже улыбнулась. Пусть Диди не думает, что у нее есть какие-то шансы перед обаянием Уэйкфилдов.
      – Эй, привет! – крикнула Джессика, пробиваясь к Биллу сквозь кипящую пену. – Я не знала, что ты даешь уроки серфинга.
      – Да это я так, – сказал он. – Просто даю Диди кое-какие советы.
      – Как мило. Не мог бы ты и мне тоже как-нибудь дать кое-какие советы? Я всегда мечтала заняться серфингом.
      – К-конечно, Джессика, – ответил Билл, запинаясь. – В любое время. Я… я с удовольствием.
      С упавшим сердцем Диди наблюдала за тем, как менялся Билл. Еще минуту назад он держался свободно, уверенно, непринужденно, объясняя ей, как нужно наклониться над доской, чтобы достичь максимальной скорости. Появление Джессики было похоже на волну, сбившую его с ног. Казалось, ему вдруг стало трудно дышать.
      – Когда у тебя будет время, дай мне знать, – сказала Джессика. – Ты ведь сейчас, кажется, очень занят. Я вовсе не хочу тебе мешать. – Она стала медленно удаляться.
      – Ты вовсе не мешаешь, – с отчаянием произнес он. Взгляд, брошенный на Диди, молил о снисхождении. – Я, наверное, смог бы тренировать вас обеих сразу. Ты… ты могла бы взять мою доску, Джессика.
      Диди почувствовала, как у нее вспыхнуло лицо. Почему-то захотелось плакать. Как глупо! Ведь они с Биллом просто друзья.
      Желая помочь Биллу, она с трудом выдавила улыбку. Она знала, что ему было бы приятно остаться вдвоем с Джессикой, но он постеснялся сказать об этом прямо.
      – О, это очень мило с твоей стороны, Билл, – произнесла Джессика, растягивая слова. – Но я не хочу вам мешать. Как говорится: двое – это компания, а трое – уже толпа. Может быть, как-нибудь в другой раз.
      Билл выглядел таким несчастным, что Диди не выдержала.
      – Обо мне не беспокойся, – сказала она с деланной беспечностью. – Я как раз собиралась на берег. Так долго была в воде, что у меня уже все пальцы в рубчик.
      Джессика презрительно сморщила нос:
      – Вот это да! Просто кошмар, Диди. Можно, я возьму твою доску?
      – Бери. – Диди, стараясь сдержать слезы, повернулась к Биллу: – Спасибо. Я сегодня многому научилась. Ты – отличный учитель.
      Но Билл не смотрел на нее. Он уставился на Джессику, как загипнотизированный.
      – Угу, конечно, Диди. Ты тоже была в порядке. Держись в форме.
      Диди медленно брела сквозь прибой, когда ее настигли переливы серебристого смеха. Она слышала, как Джессика произнесла, задыхаясь:
      – О, Билл, мне нужно тысячу лет, чтобы всему этому научиться.
 
      – Немного левее, Билл. По-моему, ты пропустил вот тут, на плече. – Джессика с томным видом лежала на пляжном полотенце, а Билл, ее преданный раб, втирал ей в спину крем для загара.
      Элизабет все это возмущало. И как только Джессика могла действовать так откровенно? Она казалась такой довольной – точь-в-точь кошка, которая только что слопала канарейку. На этот раз птичкой была девочка в канареечно-желтом купальнике. Диди в это время сидела чуть поодаль, в компании друзей, изо всех сил стараясь не выдать свое несчастье. Элизабет почувствовала, что начинает немного злиться на Билла, не замечающего ухищрений Джессики.
      Тодд бросил на Элизабет понимающий взгляд.
      – Клеопатра – ничто по сравнению с твоей сестрой, – тихо произнес он.
      Элизабет нахмурилась. Если она критиковала Джессику, это было в порядке вещей, но если Тодд отпускал ехидные замечания в адрес сестры, ее это почему-то раздражало. Пожалуй, это было единственное, что омрачало их отношения. Однажды, когда Элизабет решила во что бы то ни стало выручить Джессику, дело чуть не дошло до разрыва; Джессика опоздала на экзамен, и Элизабет сдала вместо нее. Тодд ужасно разозлился. Но Элизабет просто не могла допустить, чтобы ее сестра-близняшка пострадала – даже если она понимала, что Джессика того заслуживает.
      Элизабет заметила, что на пляже появилась группа ребят. Среди них был и Том Маккей. Очевидно, Джессика тоже увидела его, потому что вдруг отодвинулась от Билла.
      – Черт побери, – сказала она, – после этого купания дико хочется есть. Я просто умираю от голода. – Джессика бросила умоляющий взгляд на Билла.
      Билл отреагировал мгновенно.
      – Если хочешь, я могу быстренько съездить в город и чего-нибудь купить, – с энтузиазмом отозвался он.
      – Правда, Билл? Тебя это не затруднит? – взмах длинных ресниц в его сторону.
      – Да ничуть.
      – Буду тебе век благодарна. Если я чего-нибудь не перехвачу, то просто скончаюсь.
      Билл вскочил:
      – Чего бы тебе хотелось?
      – Сейчас скажу. Чизбургер – только хорошо прожаренный. И еще молочно-шоколадный коктейль. Может быть, и не стоило бы, – она потрогала идеально гладкую кожу на щеке, – но я никак не могу удержаться.
      Элизабет не могла припомнить, чтобы у ее сестры появился когда-нибудь хоть один прыщик.
      – Чего еще? – спросил Билл.
      – Только скажи, чтобы не клали лук. Я его терпеть не могу.
      – Нет проблем. – Он оглянулся на остальных. – Может, еще что-то кому-нибудь нужно?
      Элизабет попросила пива и сразу же ощутила смутное чувство вины, как будто она тоже стала участницей тайного заговора против Билла.
      Билл направился к автомобильной стоянке, а Том в это время поравнялся с сестрами. С ним были Кен Мэтьюз, Лила Фаулер, и замыкала шествие Пэтси Уэббер.
      – Что за кашку варит милашка? – паясничая, произнес Том, плюхнувшись рядом с Джессикой и обхватив ее плечи бронзовой от загара, мускулистой рукой.
      Голубые глаза на его дочерна загоревшем лице напоминали по цвету вылинявшие джинсы.
      Она захихикала:
      – Да вроде бы что-то начинает завариваться.
      Внимание Элизабет было приковано к Пэтси, на которой было просто умопомрачительное бикини, состоявшее всего лишь из двух крохотных полосок материала. Такого смелого костюма Элизабет еще никогда не видела, разве что на снимках французской Ривьеры. Любая другая выглядела бы в этом вызывающе, но Пэтси удалось сохранить и элегантность, и очарование.
      – Фу, как мне жарко! – воскликнула Пэтси.
      Она бросила пляжную сумку на песок рядом с Элизабет, и та невольно обратила внимание на изысканную этикетку.
      – Кто хочет составить мне компанию?
      – Ты что, смеешься? – Лила поправила свои волнистые светло-каштановые волосы. – Если я искупаюсь, они будут торчать во все стороны.
      – Я бы не прочь охладиться, – сказал Тодд, улыбнувшись Пэтси.
      Элизабет почувствовала себя так, как будто ее ударили в живот. Ему нужно охладиться, это уж точно. У него температура сразу подскочила градусов на пятьдесят, как только он увидел Пэтси.
      – Что с тобой, Лиз? – спросил Тодд. – Хочешь искупаться?
      Элизабет покачала головой.
      – Точно? – спросил он опять, но Элизабет показалось, что ему вовсе не хочется, чтобы она соглашалась.
      – Лиз боится акул, – поддразнила Джессика, бросив быстрый взгляд на Пэтси.
      Намек был вполне прозрачным. Но Лила ничего не поняла:
      – Правда? Помню, когда я посмотрела «Челюсти», то боялась купаться даже в бассейне.
      Кара засмеялась.
      – Это потому, что у вас бассейн размером с Тихий океан, – сказала она, намекая на внушительное состояние Фаулеров.
      – А я в акул не верю, – сказал Том, глядя на Джессику. – Только в русалок.
      – Ты хочешь сказать, что во мне есть что-то рыбье? – прощебетала Джессика.
      – Это можно проверить.
      Все засмеялись, когда Том схватил ее и потащил к воде, не обращая внимания на ее протестующие вопли и брыкание.
      Пэтси и Тодд последовали за ними, держась рядом. Окунувшись, они громко – на весь пляж – захохотали.
      Элизабет вдруг почувствовала, что вот-вот расплачется. Теперь-то она знала, что происходило с Диди, когда Билл бросил ее ради Джессики.
      Элизабет побрела к автомобильной стоянке, где была припаркована машина Тодда. Ей нужно было взять оставленную в машине книгу. Она увидела, как целая компания девчонок вываливается из пыльного зеленого фургона. За рулем сидела ее подруга, пышноволосая Оливия Дэвидсон, вместе с которой они готовились к школьному сочинению. Подойдя поближе, Элизабет заметила также Лоис Уоллер и Инид Роллинз.
      Инид подняла на лоб солнечные очки с большими круглыми стеклами и поздоровалась с Элизабет. Прищурившись, она разглядывала грустное лицо своей лучшей подруги.
      – У тебя такой вид, словно ты плакала, – огорченно произнесла она. – Что случилось, Лиз?
      – Да ничего. – Элизабет быстро наклонила голову.
      Ей не хотелось откровенничать с Инид в присутствии других девчонок. А Лоис Уоллер вообще ее немного раздражала – вечно она стремится произвести впечатление и как-то выделиться. Вот Оливия ей очень нравилась, но все же была не такой близкой подругой, как Инид.
      – Я… мне, наверное, песок попал в глаз, – соврала Элизабет.
      – Со мной было то же самое на пляже в прошлый раз, – посочувствовала Оливия. – Уинстон Эгберт, как всегда, начал дурить и нечаянно попал мне песком в лицо. Я думала, ослепну!
      – Умоляю, не надо о слепоте, – вмешалась в разговор Лоис, часто моргая глазами за толстыми стеклами очков, которые постоянно съезжали на кончик носа, сколько бы она их ни поправляла. – Я без очков даже из душа не могу выбраться!
      Все засмеялись, и у Элизабет слегка поднялось настроение. Но оно снова упало до самых пяток, как только они подошли к пляжу и Элизабет высмотрела Тодда и Пэтси, которые барахтались в прибое и брызгались друг в друга пеной.
      – Эй, кто там с Тоддом? Пэтси Уэббер? – спросила Оливия. – Я слышала, она опять вернулась в эти края. Ребята, она так изменилась!
      – Ты ее знаешь? – спросила Элизабет.
      – Когда Пэтси жила в Палисэйдз, мой двоюродный брат Эми жил с ней на одной улице, совсем рядом. Я ее помню еще такой тощей малышкой. Просто кожа да кости. Никогда не могла понять, что Тодд в ней нашел. Теперь-то у нее действительно все, как надо. Ой, ну ни за что бы не поверила!
      Сердце у Элизабет упало куда-то в сандалии.
      – Тодд как-то говорил, что они с Пэтси очень дружили, – произнесла она упавшим голосом.
      – Дружили? – откликнулась Оливия. – Ну, думаю, это не совсем точное определение.
      Элизабет закусила губу, чтобы не расплакаться.
      Инид сочувственно дотронулась до ее плеча, но Элизабет от этого стало еще хуже. Комок в горле все увеличивался, так что в любую минуту могли брызнуть слезы.
      – Лиз, не расстраивайся. Тодд и Пэтси были вместе сто лет назад, – заметила Инид. – Это почти древняя история. Теперь он любит тебя.
      – Инид права, – быстро проговорила Оливия. – Это было очень давно. Я уверена, что Тодд и сам теперь не помнит, что когда-то был в нее влюблен.
      Все глаза устремились на Тодда и Пэтси, которые по-прежнему резвились в воде. Веселые крики Пэтси разносились по всему пляжу.
      Элизабет с трудом сглотнула.
      – Они были влюблены? – медленно повторила она, как будто желая удостовериться, не послышалось ли ей это.
      Оливия покраснела:
      – Ой, и что это со мной? Должно быть, какая-то хроническая болезнь под названием «длинный язык». Правда, Лиз, мне очень жаль. Я вовсе не хотела тебя огорчить. Послушай, ведь на самом-то деле я вовсе не уверена, что они были друг в друга влюблены. Пэтси не была моей подругой, не очень-то со мной делилась.
      – А когда они разошлись? – спросила Элизабет.
      Она поняла, что только растравливает себя, но нужно было все выяснить.
      Оливия ощутила еще большую неловкость. Она накручивала каштановую прядь на указательный палец и избегала взгляда Элизабет.
      – По-моему, они вряд ли вообще расходились, – сказала она. – Мне кажется, они просто перестали видеться, когда Пэтси уехала. Но это вовсе не означает… Ну, я уверена, это не то, что ты думаешь… – Но ее голосу недоставало уверенности.
      Теперь Элизабет вообще не знала, что и думать. Если Тодд и в самом деле не расходился с Пэтси, значило ли это, что он никогда не переставал ее любить? Эта мысль была настолько ужасной, что она постаралась поскорее ее отогнать.
      – Это не имеет никакого значения, – ответила Элизабет преувеличенно веселым тоном. – С моей стороны просто глупо было так заводиться. Как ты сказала, все это было так давно. Я уверена, что сейчас у Тодда с ней все кончено.
      Но все же Элизабет не совсем верила в истинность собственных слов.
 
      Джессика лежала, вытянувшись на кровати, с искаженным от боли лицом. Билл стоял перед ней на коленях, закрыв лицо руками.
      – О, Бад, – прошептала она. – Прости меня, но мысль о том, чтобы жить без тебя, показалась мне невыносимой…
      Был вторник, и все участники спектакля собрались в аудитории на дневную репетицию. Это была коронная сцена Джессики, где ее героиня, Дини, пытается покончить с собой, бросившись в воду, а ее возлюбленный, Бад, испытывает такое раскаяние, что сам готов умереть. Джессика, видимо, смотрела не одну серию «Общей больницы» и скопировала оттуда все паузы в своей игре.
      Диди в ожидании своего выхода наблюдала, как Джессика прикоснулась слабой рукой к щеке Билла. На глазах у нее закипали настоящие слезы. Билл, казалось, тоже вот-вот заплачет. Диди почувствовала, как что-то сжалось у нее в груди. Она убеждала себя, что это от игры Билла, но в глубине души знала истинную причину. Грустная правда заключалась в том, что она влюбилась в Билла.
      «Это безнадежно, – твердила она самой себе. – Совершенно безнадежно».
      Билл хорошо к ней относится, но видит в ней только друга. А в смысле чего-то большего она для него просто не существует. По крайней мере, до тех пор, пока он ослеплен великолепием Джессики.
      Кто-то толкнул ее под локоть, и, обернувшись, она увидела Роджера Баррета, который был так поглощен созерцанием Лилы Фаулер, что даже не заметил, как наткнулся на Диди. Лила играла мать Дини, и у Роджера тоже была небольшая проходная роль. Раньше Диди не обращала почти никакого внимания на Роджера, может быть, потому, что он казался слишком замкнутым и необщительным, но сейчас она вдруг почувствовала в нем что-то родственное. Абсолютно ясно, что Роджер прямо тащился от Лилы, а это был еще более безнадежный случай, чем у Диди. Лила была совсем не для него.
      Затем внимание Диди вновь привлекло происходящее на сцене.
      Джессика обняла Билла, спрятав лицо у него на груди.
      – Бад! О, Бад! – произнесла она, задыхаясь.
      Диди вздохнула. Билл такой симпатичный, хотя сам этого, кажется, не осознает. И так естественно держится. Она представила, как он мчится на волне, ветер развевает мокрые пряди его волос, а голубые глаза словно отражают цвет воды.
      Когда Билл обнял Джессику и нежно поцеловал в губы, глаза Диди наполнились слезами. А когда сцена закончилась, она была единственной, кто не аплодировал.
 
      – Ты, наверное, торопилась после репетиции, – сказал Билл, ставя свой поднос рядом с Диди, сидевшей за столиком в кафетерии.
      Диди подняла глаза, удивляясь и радуясь тому, что он ее отыскал. Сердце у нее забилось сильнее. Может быть, все-таки есть какой-то шанс…
      – Я… я проголодалась, – соврала она. – А в дни репетиций у нас ведь совсем не бывает времени, чтобы перекусить.
      – Я хотел бы тебя кое о чем спросить, – сказал он, садясь рядом и серьезно глядя ей в глаза.
      В ушах у нее застучало так громко, что она едва слышала собственный голос:
      – О чем же?
      – Просто я хотел бы узнать твое мнение. Ты ведь знаешь сцену, которую мы репетировали? Как ты думаешь, я переигрываю? Джессика говорит, что я…
      – Ты был само совершенство, Билл, – перебила его Диди. – Лучше сыграть невозможно. – Она поняла, что Джессика просто не любит, когда кто-то отодвигает ее на второй план, но сдержалась и ничего не сказала.
      – Ты и вправду так думаешь? – Билл просиял в ответ на ее похвалу.
      – Я уже целую неделю тебе твержу, как у тебя здорово получается, – проворчала она шутливым тоном. – Ты что, не слушаешь?
      – У меня, кажется, сейчас такой период, что трудновато в это поверить. – Он рассеянно жевал гарнир.
      – Но разве не ты говорил мне о занятиях серфингом, что уверенность в себе – это половина успеха, – сказала Диди.
      Он застенчиво улыбнулся:
      – Ты права. Но играть на сцене – совсем не то, что скользить на вираже.
      Диди засмеялась:
      – Ты только представь. Зрители сходят с ума, а ты вместо того, чтобы раскланяться, скользишь за кулисы.
      Она расхохоталась.
      – Что это вас так насмешило? – вдруг раздался вкрадчивый голос.
      Диди подняла глаза как раз в тот момент, когда Джессика, ловко проскользнув между ними, ставила на стол свой поднос. И мгновенно Билл превратился в настоящую тряпку.
      – Привет, Джессика, – пробормотал он.
      Не зная, что еще сказать, он подцепил на вилку ломтики помидоров из салата и отправил их в рот. Но, поспешив проглотить, закашлялся.
      – Я не помешала? – осведомилась она сладким голосом.
      – Нет-нет, что ты! – приходя в себя, ответил Билл.
      Диди разрывалась между желанием провалиться сквозь землю и желанием всадить в Джессику вилку.
      – Мы просто говорили о пьесе, – ответила она, стараясь выдержать спокойный тон.
      Джессика продемонстрировала Биллу все преимущества своей улыбки, от которой у нее появлялась ямочка на щеке.
      – Сегодня действительно получилось хорошо, правда? Мистер Яворски говорит, что если мы будем играть еще убедительней, то нужно запастись носовыми платками. Ой, у меня прямо мурашки по коже, как только подумаю об этом! Конечно, по сравнению с тобой, Билл, я просто какая-то деревяшка.
      – Ты смеешься? – Билл не заметил, что Джессика явно напрашивалась на комплименты. Он, как тигр, бросился ее защищать. – Да я никогда в жизни так не сыграю, как ты! Ты вообще могла бы сниматься в кино.
      – Правда? – самодовольно произнесла Джессика. – Ты действительно так думаешь?
      Билл посмотрел на Диди, не замечая ее страданий:
      – Правда, она на высоте, Диди?
      Теперь пришел черед Диди закашляться. Все же ей как-то удалось выдавить из себя ответ.
      – Конечно, – сказала она еле слышно.
      Но Джессика не слушала. Было совершенно очевидно, что мнение Диди интересует ее меньше всего. Она приподняла верхнюю часть своего гамбургера и изобразила беспокойство.
      – Ух! Можете себе представить, я забыла кетчуп. Голова совсем забита!
      – Я принесу. – Билл вскочил так поспешно, что чуть не упал.
      «Если бы Джессика попросила его броситься с небоскреба, – подумала Диди, – он бы, наверное, только уточнил, с какого этажа».
      – О, Билл, – ты действительно самый милый, – заливалась Джессика. – Честное слово, иногда просто не знаю, что бы я без тебя делала…
      Диди почувствовала тошноту. Пища комом упала в желудок. А Билл, наоборот, просто сиял от радости, когда бросился выполнять ее приказание.
      – Извините, – пробормотала Диди, вскакивая из-за стола и хватая свой поднос.
      Она надеялась, что успеет выбежать прежде, чем расплачется.

      – Еще одно очко в пользу твоей сестры, – прокомментировал Тодд, сидя за соседним столиком и наблюдая всю эту сцену. – Я и Джессике могу это повторить – уж она-то знает, как посмеяться над Биллом.
      Элизабет смущенно заерзала на стуле.
      – Это нечестно. Нам же не было слышно, что она сказала.
      – А ты видела, какое было у Диди выражение лица? Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!
      Элизабет стала молча ковырять вилкой в тарелке. У нее пропал аппетит с того самого уик-энда, когда Тодд прямо вцепился в Пэтси на пляже. Элизабет ни в чем его не обвиняла, но в последние дни постоянно размышляла об этом, и от этого чувствовала себя еще в тысячу раз хуже.
      Дело не в том, что Тодд встречался с Пэтси до ее отъезда, а в том, что только с ней одной. И вот теперь она вернулась, став гораздо красивее и умнее, если верить тем, кто знал ее раньше. Каждый раз, когда Элизабет думала об этом, ей становилось не по себе, а в последнее время это случалось с ней по сто раз на день.
      Ей хотелось поговорить об этом с Тоддом. У них никогда не было секретов друг от друга. И в то же время это ее тревожило. Она боялась того, что могло бы ей открыться, если бы она попросила сказать всю правду. Она пыталась отвлечься от этих мыслей и сосредоточиться на чем-нибудь другом.
      – Я знаю, Диди, видимо, ревнует, но ведь Джессика не виновата, что ей вместе с Биллом выпала главная роль, – сказала Элизабет.
      Она чувствовала, что должна защитить сестру, хотя в глубине души понимала, что Тодд прав.
      – То, что я только что видел, по-моему, не имеет к репетиции никакого отношения. Да хватит тебе, Лиз. Нам ведь с тобой давно все ясно. Уж я-то знаю, что такое Джессика. И не нужно ее защищать.
      – Если ты так хорошо ее знаешь, то тебе должно быть известно, что она часто бывает по-настоящему доброй.
      – Добра, как барракуда. – Тодд проглотил последний кусок гамбургера.
      Элизабет вскочила:
      – Ты просто не умеешь вовремя остановиться, Тодд!
      Он вдруг почувствовал угрызения совести. По ее взгляду он понял, что зашел слишком далеко. Он протянул руку, чтобы не дать ей уйти.
      – Послушай, Лиз, прости. Ты права. Не нужно было мне распускать свой длинный язык.
      – Этого я не говорила!
      Элизабет видела, что ее реакция, наверное, была слишком бурной, но она так долго мучилась из-за Пэтси, что уже дошла до предела. Это все равно, что сидеть на бомбе с часовым механизмом. Тем не менее она изо всех сил пыталась скрыть свое состояние.
      – Хорошо, забудем об этом, – тихо сказала она. – Встретимся после занятий.
      – Я буду на репетиции, – ответил Тодд. – Я обещал Биллу прийти.
      По дороге в раздевалку Элизабет невольно задумалась о том, почему это в последнее время Тодд зачастил на репетиции. Но сама она была очень занята подготовкой статьи для школьной газеты – в ней речь шла о возможностях работы во время летних каникул, так что не жаловалась. И только теперь, когда она столкнулась в коридоре с Диди, все стало ясно.
      Диди, казалось, уже пришла в себя после инцидента в кафетерии. Глаза у нее, правда, слегка покраснели, но она спрятала грусть под дружелюбной улыбкой.
      Поднимая громадную сумку, набитую одеждой, Диди притворно заохала.
      – Костюмы для пьесы, – объяснила она. – Пэтси просто вывернулась наизнанку, чтобы все это собрать. Мне кажется, она немного перестаралась. Я хочу сказать, что у нас ведь все же не Бродвей.
      – Пэтси? – переспросила Элизабет.
      – Ну да, она готовит костюмы для спектакля. Тебе разве Тодд и Джессика не говорили?
      Элизабет медленно покачала головой:
      – Нет.
      – В общем-то, это Тодд предложил. Он рассказал мистеру Яворски, что Пэтси занималась моделированием одежды для одного магазинчика в Париже. Нужно признать, у нее действительно есть вкус. Хотя я и не уверена, что школа в Ласковой Долине доросла до нее.
      Элизабет не могла произнести ни слова. Ее охватило тупое отчаяние.
      Теперь-то все стало предельно ясно: и увлечение Тодда репетициями, и его попытка поссориться с ней во время обеда. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. Тодд испытывал интерес к Пэтси – и отнюдь не только дружеский.
      Элизабет захотелось убежать. Пока Диди продолжала болтать о пьесе, Элизабет кусала губы, чтобы не расплакаться. Боль в груди все усиливалась.
      Она была так погружена в свое горе, что буквально врезалась в Инид, которая с утомленным видом направлялась в аудиторию.
      – Фу! – воскликнула Инид. – Что это с тобой, Лиз? Ты так выглядишь, как будто у тебя хвосты по всем предметам. Но я-то знаю, что этого не может быть.
      – Ой, Инид… – Элизабет глубоко вздохнула. – Это из-за Тодда.
      – Ну, я так и думала. Я еще никогда тебя такой не видела, если не считать того случая, когда вы чуть не разошлись… – Она вдруг приложила палец к губам. – Ой, Лиз, но ведь сейчас не такой случай? Правда? Вы же с Тоддом не разошлись?
      Элизабет покачала головой:
      – Нет. Вернее, пока нет. Но у меня такое жуткое чувство…
      В больших зеленых глазах Инид вдруг вспыхнули какие-то искры.
      – А это твое чувство, случайно, не связано с ростом в шесть футов, с рыжим цветом волос и с великолепной фигурой?
      – Откуда ты знаешь?
      – Я же не зря считаюсь твоей лучшей подругой, поняла? Я видела, что ты была расстроена в тот день на пляже, хотя старалась этого не показать.
      Элизабет вздохнула:
      – Неужели было так заметно?
      – Давай порассуждаем вот о чем. Если бы вдруг появилась прежняя девчонка Джорджа, кривляясь, как клоун, я бы тоже встревожилась. Нет, не совсем так. Я бы просто на стенку полезла!
      Элизабет удалось выдавить слабую улыбку:
      – Я рада, что ты все понимаешь.
      Инид действительно всегда все понимала. Она очень чутко откликалась на чужие проблемы и никогда не спешила осуждать. Потому-то Элизабет ее и любила.
      – Послушай, – сказала Инид, беря ее под руку и подталкивая к питьевому фонтанчику в углу коридора, где можно было поговорить так, чтобы никто не услышал. – Я сказала, что понимаю, каково тебе сейчас, но это вовсе не значит, что Тодд действительно проявляет интерес к Пэтси. Он ведь тебя по-настоящему любит, Лиз. И не так-то просто это изменить.
      – Ты правда так думаешь?
      – Ты просто сделала из мухи слона.
      Элизабет потупилась:
      – Может быть. Не знаю.
      – Он что-нибудь говорил тебе о Пэтси?
      – Да в общем-то нет.
      Она рассказала Инид о пьесе.
      – Но Тодд ведь сказал, что она его друг – заметила Инид. – А для друзей всегда хочется что-то сделать, правильно? Мне кажется, он просто хотел ей помочь.