– Поцелуй меня, – обольстительно проворковала Джессика на ухо Биллу. – Может быть, на этот раз у нас получится.
      Билл так покраснел, что его загорелые щеки стали кирпичного цвета. Джессика видела, что он по-настоящему смущен. Это была всего лишь репетиция пьесы в театральной студии, но Билл, по-видимому, все воспринимал всерьез.
      «Бедный Билл, без памяти в нее влюбился», – подумала она, пряча озорную усмешку.
      Они уже раз десять репетировали эту длинную любовную сцену. И каждый раз, когда Билл целовал Джессику, она заявляла, что все получилось не так, и, не обращая внимания на его смущение, заставляла его повторять снова и снова.
      – Ладно, я постараюсь, – пробормотал он.
      Билл наклонился и зажмурил глаза, чтобы не видеть Джессику. Но он все равно ее видел: яркие, цвета морской волны глаза, спадающие на плечи блестящие пряди золотистых волос, нежный овал лица и восхитительная ямочка на одной щеке, когда она улыбалась. Как только губы Билла приблизились к ней, Джессика рассмеялась. Билл открыл глаза. Лицо его из кирпично-красного стало малиновым.
      – Прости, Билл, – прощебетала Джессика. – Но я ничего не могу с собой поделать. Ты такой смешной и растерянный.
      У тех, кто наблюдал эту сцену, тоже вырвался смешок. Единственным человеком, которому происходящее ничуть не казалось забавным, был мистер Яворски, режиссер постановки.
      – Думаю, на сегодня хватит, – невозмутимо объявил он. – Завтра снова встречаемся здесь в это же время. А ты, Билл, не паникуй, – добавил он, обнимая своего ведущего артиста за плечи. – У тебя все прекрасно получается. Расслабься и не принимай все так близко к сердцу.
      – Конечно, Билл, – вставила Джессика, одарив его ослепительной улыбкой. – Ты сделал все, что мог. Ты же не виноват, что тебе выпало такое тоскливое занятие.
      – Да я вовсе не против. Я… мне нравится с тобой целоваться, – запинаясь, произнес он.
      Потом до него дошло, что он сказал, и Билл потупился так, что густые белокурые волосы упали на лоб.
      «Поделом тебе», – подумала Джессика.
      Однажды она пригласила его на танцы, а он совершил непростительный проступок – отказал ей. Джессика никогда не забывала обид, а уж тем более таких серьезных. Ведь речь шла об отказе использовать счастливый случай – провести время в ее обществе. Так что поделом тебе, Билл Чейз.
      Она давно искала случая отомстить ему, и вот несколько недель назад наконец представилась просто прекрасная возможность. Ее сестра-близняшка Элизабет тогда еще не совсем пришла в себя после мотоциклетной аварии и назначила два свидания в один и тот же вечер. Когда появился Билл Чейз, Элизабет давно уже ушла с Брюсом Пэтменом. И Джессика тут же включилась в игру, изображая Элизабет. Одураченный Билл принял все за чистую монету, а Джессика тем временем обрушила на него свои чары. Когда обман открылся, было уже поздно. Джессика прочно держала Билла на крючке.
 
      – Ведь это просто подло с твоей стороны, Джес.
      После репетиции Элизабет догнала сестру в коридоре и заставила ее посмотреть ей в глаза. Это было все равно, что смотреться в зеркало. Девочки были похожи, как две капли воды, – те же светлые, золотистые волосы, те же глаза цвета морской волны и правильные черты лица. Но выражение лица было разное – у Элизабет серьезное и озабоченное, а у Джессики насмешливое и самоуверенное.
      – Ты же знаешь, что Билл от тебя без ума, – продолжала Лиз. – Тебе что, понадобилось это всем продемонстрировать?
      Джессика пожала плечами:
      – Я над ним просто подшучивала. Я со многими себя так веду.
      – Ну, а с Биллом нельзя так себя вести, ты сама это прекрасно понимаешь.
      – Разве я виновата, что он в меня влюбился?
      – Да ладно тебе, Джес. Не прикидывайся невинной овечкой.
      – Хочешь все свалить на меня? – спросила Джессика с самым невинным видом. – Но ты-то знаешь, что я встретилась с ним, чтобы тебя выручить. Ты ведь была с Брюсом, насколько я помню.
      Элизабет тяжело вздохнула:
      – Лучше не напоминай!
      Конечно, в нормальном состоянии она бы ни за что не стала встречаться с Брюсом Пэтменом. Хотя он был красив, богат и пользовался успехом, она считала его всего лишь самодовольным ничтожеством. В том-то все и дело, что она была немного не в себе в тот вечер, когда отправилась на свидание с ним.
      Джессика нежно взяла сестру под руку.
      – Я тебя вовсе не виню, Лиз. Я понимаю, что ты просто не совсем соображала, что делала. Ведь нужно было совсем свихнуться, чтобы иметь дело с таким подонком, как этот Брюс, правда?
      Элизабет никогда не могла понять, как это Джессике удавалось перекладывать на нее собственную вину.
      Элизабет опять вздохнула:
      – Билл – это не то, что Брюс. Он хороший, и ты ему действительно нравишься.
      – Да уж, конечно, – ответила Джессика с тайным злорадством, – в том-то все и дело.
      По правде говоря, она просто наслаждалась такой ситуацией. Билл был очень симпатичным и, конечно, многим нравился, но он держался на расстоянии, и редко кому удавалось сойтись с ним поближе. Он был очень замкнутым и поглощен только серфингом, так что казался загадкой. То, что он влюбился в Джессику, для него самого было еще большей неожиданностью, чем для остальных. Билл совершенно растерялся, когда почувствовал, что впервые в жизни не владел собой. Он то ходил за ней по пятам, как помешанный, то изо всех сил избегал ее.
      – Для Билла, действительно, все дело в этом, – согласилась Элизабет. – А вот для тебя это просто очередная победа. Что ты такое делаешь?
      – Не понимаю, о чем речь. Ничего такого я не делаю.
      – Да уж, рассказывай. Если ты с ним ходить не собираешься, нечего водить его за нос.
      Джессика захихикала:
      – Как бы уже не было поздно, ведь я теперь его девчонка.
      – Все ясно, Джес, для тебя это все шуточки. Пожалуйста, перестань его завлекать.
      – Как прикажешь, старшая сестра. – Элизабет была старше всего на четыре минуты, но иногда казалось, что на целых четыре года.
      – Послушай, – сказала Элизабет. – Мне надо идти. Я зашла сюда только для того, чтобы встретиться с Тоддом. Билл хотел услышать его личное мнение.
      Друг Элизабет Тодд, был самым близким другом Билла.
      – Билл просто зациклился на этой пьесе, правда? – спросила Джессика.
      – Его можно понять. Он впервые участвует в таком деле. Ведь до сих пор он был занят только своим серфингом.
      – Это все мистер Коллинз. Говорят, Билл его так потряс своим чтением «Макбета» на уроке английского, что он просто заставил его участвовать в пьесе.
      – И я этому очень рада, – сказала Элизабет. – По-моему, Билл и вправду очень талантливый. Хотя, – добавила она, усмехнувшись, – не думаю, чтобы сцена с поцелуем принесла ему приз на театральном конкурсе.
      – О Господи, Лиз, о каких поцелуях ты говоришь… – Джессика наклонилась к сестре, понизив голос до шепота. – Это как на экзамене. – Она оглянулась.
      Элизабет следила за ее взглядом и чуть не упала от изумления. Она увидела Тодда в обнимку с такой красивой девчонкой, каких еще в жизни не видела! Элизабет почувствовала, как у нее что-то оборвалось внутри. Она медленно направилась к ним на одеревеневших ногах.
      – А, привет, Лиз! – Тодд высвободился из объятий этой «Мисс Америки». – Познакомься, Пэтси Уэббер, мой старинный друг.
      Элизабет вяло протянула руку и ощутила крепкое рукопожатие Пэтси.
      – Привет, – буркнула Элизабет.
      Если Пэтси такой уж хороший друг, почему она никогда о ней раньше не слышала?
      – Рада познакомиться с тобой, Лиз.
      Пэтси улыбнулась, демонстрируя ослепительно белые зубы и очаровательную ямочку на подбородке.
      «Она вполне могла бы быть фотомоделью!» – задумалась Элизабет.
      Для школьницы Пэтси выглядела слишком взрослой. На ней была легкая, соломенного цвета юбка с широким кожаным поясом вокруг тонкой талии, изящные туфли на высоких каблуках. Медно-красные волосы модно подстрижены – сзади очень коротко, а спереди пышными прядями падают на лоб. Она с дружелюбным любопытством разглядывала Элизабет своими зеленоватыми миндалевидными глазами.
      Лиз вдруг стало стыдно за свои подозрения.
      «Возможно, Пэтси совсем неплохая», – убеждала она себя.
      Почему бы ей и не обнять его, если они давние друзья? Только и всего. Просто глупо ревновать.
      – Пэтси жила в Париже, – объяснил Тодд. – Ее отца перевели туда, когда она только пошла в школу.
      Пэтси вздохнула:
      – Папу постоянно куда-нибудь переводят. Иногда я чувствую себя мячиком для пинг-понга. Но на этот раз мы вернулись домой насовсем. По крайней мере, хотелось бы надеяться, – добавила она, усмехнувшись.
      – Домой? – откликнулась Элизабет.
      – Да, в Ласковую Долину, Я буду здесь учиться. Когда-то мы жили в Палисэйдз.
      Она опять порывисто обняла Тодда:
      – Ты просто не можешь себе представить, как хорошо снова очутиться в родных краях. Увидеть всех своих старых друзей.
      Она смотрела на Тодда, и в ее взгляде, казалось, мелькнул намек на нечто большее, чем дружба. Тодд был польщен таким вниманием и вместе с тем слегка смущен.
      – Она вроде бы очень даже ничего, – сказала Элизабет Тодду, когда Пэтси немного отошла и заговорила с кем-то еще. Элизабет закусила тубу. – Вы действительно были с ней очень хорошими друзьями?
      Тодд обнял Элизабет. Она взглянула на него и опять – уже в который раз – почувствовала, как ее охватывает восторг при мысли, что она его девчонка. Высокий, мускулистый, с волнистыми каштановыми волосами и бархатисто-карими глазами, Тодд был одним из самых симпатичных ребят в школе Ласковой Долины. Кроме того, он был еще самым лучшим игроком баскетбольной команды.
      Тодд откашлялся и отвел взгляд.
      – На самом деле, Лиз, я раньше встречался с Пэтси. Но это было до того, как я повстречал тебя, так что не беспокойся. Теперь мы просто друзья.
      – А я и не беспокоюсь, – быстро произнесла Элизабет, хотя это было не совсем так.
      Но она доверяла Тодду, да, доверяла. Он здорово ее поддержал в то жуткое время, когда она попала на мотоцикле в аварию, и вовсе не хотела отплатить ему недоверием.
      Просто все дело в том, что Пэтси – такая необычная, не похожая на других. Может, потому, что она жила в Париже. Элизабет в своих удобных старых джинсах и майке почувствовала себя скучной и неинтересной рядом с ней. Она была уверена, что Тодд это тоже заметил.
      К ним подошел Билл и еще одна участница спектакля, Диди Гордон, и они все вместе стали прогуливаться по коридору.
      – Ты был на высоте, Билл, – подбодрил Тодд своего друга. – Правда, Лиз?
      Элизабет с готовностью кивнула.
      – Просто молодец, – вступила в разговор Диди, небольшого роста, плотно сбитая девочка с круглым лицом, усеянным веснушками, с веселыми карими глазами, которые выглядывали из-под блестящей темной челки.
      Билл шагал, опустив голову и засунув руки в карманы. Он медленно покачал головой:
      – Просто не знаю. Иногда мне по-настоящему нравится эта пьеса. А иногда я жалею, что мистер Коллинз уговорил меня играть. Я… я не уверен, что справлюсь с ролью.
      – Это ты из-за Джессики так говоришь, – сказал Тодд. – Не давай ей себя дурачить. Она вообще любит показывать свое превосходство.
      При упоминании о Джессике Билл вспыхнул и тут же ринулся на ее защиту.
      – Джессика здесь ни при чем. Я сам виноват. Я действительно не уверен, что сделаю все, как надо.
      – Да обязательно сделаешь! – возмущенно воскликнула Диди.
      У нее самой была совсем небольшая роль, поэтому она могла подолгу наблюдать за игрой Билла. Диди была искренне уверена в том, что Билл играл просто потрясающе.
      – Ты держишься очень естественно, Билл, – продолжала она. – Это и есть самое привлекательное. Кажется, что ты даже не играешь. Ты просто остаешься самим собой. – Поняв, что выдала свои чувства, Диди замолчала и слегка покраснела.
      Билл недоверчиво взглянул на нее:
      – Ты на самом деле так думаешь?
      – Прислушайся к Диди, – вставила Элизабет. – Уж она-то должна знать. Ведь ее отец работает в Голливуде.
      Диди опять покраснела:
      – Я об этом не люблю говорить. А то еще удивятся, что у него такая бездарная дочь.
      Теперь Билл стал защищать Диди:
      – Ну зачем ты так говоришь? Я считаю, что ты в полном порядке.
      Она пожала плечами:
      – Да я так себе. Во всем, за что бы ни бралась. Вот, например, серфинг. Когда я вижу тебя на волне, кажется, что все очень легко и просто. А вот я совсем недавно попробовала и чувствовала себя Кинг Конгом.
      – Наверное, нужно тебя немного потренировать. – Лицо Билла просветлело. Серфинг – это его конек. – В следующий раз, когда придешь на пляж, я с удовольствием тебе помогу.
      Диди застенчиво улыбнулась:
      – Правда? А тебя не затруднит? Ой, Билл, это было бы просто здорово!
      Элизабет и Тодд понимающе посмотрели друг на друга.
      – Да брось, ты, какая ерунда… – Билл внезапно замолчал, заметив в дальнем конце коридора знакомую фигуру Джессики.
      Она увлеченно беседовала с Томом Маккеем, держа его под руку. Загорелый Том великолепно смотрелся в белом теннисном костюме. Джессика заметила компанию и помахала им рукой. Проходя мимо, она кокетливо стрельнула глазами в сторону Билла и послала ему воздушный поцелуй.
      Билл выглядел так, словно его посвятила в рыцари сама английская королева. Сначала он остановился, как загипнотизированный, и широко улыбнулся. Потом, так же внезапно, на лице отразилось смущение, и он поспешил уйти.

      – Это нечестно! – заныла Джессика. – Всегда мне приходится возиться с посудой.
      Миссис Уэйкфилд улыбнулась:
      – Странно, я могла бы поклясться, что уже дважды, когда была твоя очередь, пришлось возиться Лиз.
      – Но у меня в полвосьмого свидание. И я ни за что не успею.
      – По-моему, я уже слышал этот довод, – сказал мистер Уэйкфилд, отхлебнув кофе. – Прости, Джес, но в суде обычно не прибегают к подобным аргументам.
      Отец близнецов редко отказывался от удовольствия продемонстрировать свою адвокатскую логику.
      Элизабет вздохнула, встала из-за стола и собрала посуду.
      – Так можно проспорить весь вечер. Ладно, Джес. Я тебе помогу. Мне бы не хотелось лишать Тома драгоценной возможности побыть в твоем обществе.
      Джессика благодарно взглянула на сестру:
      – Спасибо, Лиз, я твоя должница.
      – Ты так всегда говоришь. Знаешь, Джес, если бы я подсчитала все эти твои долги, ты бы оказалась у меня в кабале до конца жизни.
      – Да, хозяин. – Джессика захихикала и жеманно поклонилась Элизабет. – Ваше желание для меня закон.
      – В таком случае я приказываю тебе идти на кухню. Я сказала, что помогу, но это вовсе не означает, что я намерена все сделать сама.
      Элизабет, старательно изображая суровость, замахнулась на Джессику вилкой, и та с пронзительным визгом помчалась на кухню.
      Элис Уэйкфилд, вздохнув, вернулась к недопитому кофе. Глядя на ее золотистые волосы и миловидное лицо, легко было определить, на кого похожи близнецы, хотя она выглядела так моложаво, что вполне могла сойти за старшую сестру.
      – Тот, кто сказал, что беда не приходит одна, видимо, имел в виду близнецов, – добродушно посмеиваясь, заметила она.
      В просторной, отделанной испанской плиткой кухне разыгрываемый сестрами спектакль перерос в крупномасштабную мыльную войну. Элизабет развела в раковине мыльную пену, чтобы вымыть кастрюли, а Джессика загрузила тарелки в моечную машину. Как только Джессика повернулась к сестре спиной, та зачерпнула пригоршню пены и вылила ее на Джессику. Джессика тут же ответила мыльным залпом, и эта атака оставила следы на Элизабет и на полу.
      – Видишь, на что ты меня толкаешь, – еле переводя дыхание от смеха, сказала Джессика. – Теперь я ни за что не управлюсь вовремя!
      – Надеюсь, Том умеет плавать, – дурачась произнесла Элизабет, протягивая сестре швабру.
      – Ах, как смешно. – На хорошеньком личике Джессики появилось озорное выражение. – Знаешь что? Нужно заставить Билла все это убрать. Ведь он просто жить не может без воды.
      Элизабет вдруг посерьезнела:
      – Бедный Билл. Ты ведь не оставишь его в покое. А он готов поплыть на Таити, если ты его попросишь.
      – Какой от него толк на Таити, – усмехнулась Джессика. – Он гораздо полезнее именно здесь.
      – В качестве верного раба?
      – Ну, этого я не говорила.
      – Ладно, Джессика, хватит. Почему ты не хочешь порвать с Биллом? Он действительно хороший парень. И за что ему выпала такая жуткая судьба – влюбиться в тебя?
      – Может, и ни за что. – Ее глаза сузились. – Но он получил по заслугам за то, что вначале не обращал на меня внимания.
      – Ну, конечно, если считать отказ от встречи с тобой государственным преступлением.
      Джессика ушла в оборону:
      – А что я могу поделать, если Билл от меня без ума. Что, я его заставляю, что ли, под дулом пистолета?
      – Так-то оно так, – заметила Элизабет, – но ты просто убиваешь его своим поведением. – Какая-то мысль заставила ее улыбнуться. – Хотя, мне кажется, скоро он справится с этой бедой.
      Джессика нахмурилась:
      – Ты о чем?
      – О Диди Гордон. – Элизабет вновь принялась отскребать сковородку. – Похоже, она положила на него глаз.
      – Это ничтожество? – презрительно усмехнулась Джессика. – Да мне, признаться, все равно. Мне Билл вообще не нравится.
      – Тогда, надеюсь, тебе будет так же все равно, если ты узнаешь, что он взялся научить Диди серфингу.
      – Что? – возмущенно воскликнула Джессика. – Этого не может быть!
      – Почему же?
      – Не может быть, и все, – мрачно пробормотала Джессика. – Он… ну, у него нет времени. Как же тогда репетиции? У него же есть обязательства перед драматическим кружком. – Она внезапно сунула швабру Элизабет.
      – Я вспомнила: мне как раз нужно ему позвонить. Я забыла свой экземпляр сценария. Надеюсь, он сможет мне одолжить свой.
      – А я думала, ты вечером будешь гулять, – разочарованно произнесла Элизабет. – Эй, подожди-ка, ты ведь не закончила!
      Джессика обернулась и обворожительно улыбнулась сестре.
      – Ты ведь не будешь настаивать, Лиззи? Это же просто крохотная лужица. Буду вечно тебе благодарна и обязательно верну долг, ты же знаешь.
      – Крохотная лужица? – закричала Элизабет. – Да здесь целое море!
      – Мне нужно бежать. Лиз, ты просто золотце. Я этого не забуду! – И, помахав рукой, Джессика исчезла.
      – И я не забуду, – процедила сквозь зубы Элизабет, атакуя шваброй кухонный пол.
 
      Через час, когда Элизабет занялась уроками, в дверь кто-то позвонил. Джессики не было, родители ушли в кино, поэтому Элизабет быстро спустилась вниз, чтобы открыть. Она почему-то не очень удивилась, увидев Билла.
      – Привет, Лиз. – Он торопливо улыбнулся, пытаясь скрыть разочарование. – А где Джессика? Я принес свой экземпляр сценария, она просила. Я… я думал, мы могли бы вместе поучить роли.
      Он стоял у входа, переминаясь с ноги на ногу, засунув руки в карманы, и чувствовал себя очень неуютно. Когда он вошел в дом, Элизабет заметила свернутый в трубочку сценарий, который выглядывал из заднего кармана брюк.
      Ну что ей сказать Биллу? Она почувствовала, что краснеет. Черт бы ее побрал, эту Джессику! Она терпеть не могла, когда сестра впутывала ее в такие истории.
      – Джессики нет дома, – объяснила она, закусив губу. – Что-то там произошло в последнюю минуту, и она не смогла тебя подождать. Мне, правда, очень жаль, Билл.
      Элизабет с трудом выдержала его разочарованный взгляд. В порыве сочувствия она добавила:
      – Послушай, раз ты здесь, почему бы тебе немного не посидеть? Я принесу что-нибудь выпить.
      Билл пожал плечами и опустился на стул. Элизабет показалось, предложи ему в эту минуту мышьяк, он бы и не подумал возразить. Она отправилась на кухню и вскоре вернулась с двумя тепловатыми банками пива. В прошлый раз. Джессика убирала продукты и сунула некрепкие напитки в шкаф, вместо того, чтобы поставить их в холодильник.
      Билл, казалось, ничего не заметил.
      – Это, наверное, что-нибудь очень важное, да? – не очень уверенно спросил он.
      – Думаю, что да.
      Загорелое лицо Билла помрачнело.
      – Возможно, свидание с другим, правда? – тихо сказал он.
      Интонация была скорее утвердительной, чем вопросительной.
      – Билл, я… – Элизабет не знала, что сказать.
      Ей стало так жаль Билла, что она в эту минуту была готова задушить свою сестру.
      – Все нормально, Лиз, не надо объяснять. Я… я в общем-то этого ждал. Ну, что за такой красивой девчонкой, как Джессика, парни могут бегать толпами.
      – Да лучше тебя не найти, – мягко произнесла Элизабет. – Но… но я не уверена, что Джессика – то, что тебе нужно, Билл.
      Лицо Билла покрылось красными пятнами.
      – Что ты имеешь в виду?
      Теперь она попала в затруднительное положение. Ей просто хотелось помочь Биллу, дать ему понять, что у него нет шансов с Джессикой, но, по-видимому, она только все испортила. Ну как бы ей объяснить Биллу, насколько безнадежны его дела, и не оказаться предательницей по отношению к сестре?
      – Я… ну, ты знаешь Джессику. Ее же невозможно удержать на одном месте больше пяти секунд. Мне кажется, с ней вообще никто не сладит.
      – Да, она еще та девчонка. – На лице Билла отразилось неподдельное восхищение.
      – Это как посмотреть.
      – Разве можно винить ее за то, что не я один вижу, – сказал он, с трудом выжимая улыбку. – По-видимому, мне придется привыкнуть к тому, что нужно занимать место в очереди, правда?
      – Билл, я не думаю…
      Он встал, так и не попробовав пиво.
      – Спасибо, Лиз, но мне действительно нужно идти. У меня куча домашних заданий.
      – Почему же ты не сказал Джессике, что у тебя много уроков, когда она позвонила? – мягко посетовала Элизабет.
      – Ну, – пробормотал он застенчиво, – когда она позвонила, я сразу обо всем забыл.
      Билл, совершенно ослепленный сестрой, напоминал Элизабет какого-то зверька, загипнотизированного фарами приближающегося автомобиля.
      «Если он не будет осторожен, то его раздавят», – подумала она.
      Только из уважения к сестре она удержалась и ничего ему не сказала.
      После его ухода Элизабет расстроилась. Нужно поговорить с Тоддом. Он ведь друг Билла, может быть, ему удастся убедить Билла, что любить Джессику – такое же безнадежное дело, как вычерпывать воду из дырявой шлюпки. Но когда она позвонила, мать Тодда ответила, что его нет дома.
      – А вы не знаете, когда он вернется? – спросила Элизабет.
      – Не знаю, милая, – ответила миссис Уилкинз. – Он не сказал, куда пошел. – В голосе слышалось легкое сочувствие, и Элизабет задумалась, почему это мать Тодда жалеет ее.
      Вдруг ее охватило смятение: воображение нарисовало образ Пэтси Уэббер. Она представила, как Тодд ее обнимает. Пэтси была высокого роста – а на высоких каблуках она была еще выше – для того, чтобы посмотреть ему прямо в глаза, ей, в отличие от Элизабет, можно было не бояться свихнуть шею. Она представила, как Тодд наклоняется к Пэтси, закрывает глаза, приоткрывает губы…
      – Перестань! – вслух скомандовала она самой себе.
      Иногда богатое воображение заводило ее так далеко, что она расстраивалась из-за того, чего никогда не было. Тодд, наверное, отправился к кому-нибудь из своих друзей, убеждала она себя. А, может быть, он играет в баскетбол или занимается в библиотеке. Ведь не может же Тодд сообщать ей каждую минуту, где он и что делает.
      Однако Элизабет не удалось избавиться от беспокойства. А что, если Тодд действительно был с Пэтси?
      «В таком случае Биллу следует подвинуться, чтобы дать ей место в своей дырявой шлюпке», – грустно подумала она.

      Билл проглотил стоявший в горле комок.
      «Ладно, вот так она тебя щелкнула по носу. Ну, а чего ты ожидал?»
      Джессика такая красивая. За ней все бегают, почему она непременно должна выбрать его? И все же ему не удавалось стереть из памяти ее образ.
      «Отправляйся домой и забудь об этом», – приказал он себе и медленно поехал по тихой улице.
      Но вместо этого, сам того не осознавая, вдруг свернул на шоссе, ведущее к побережью. Через пятнадцать минут его видавшая виды старенькая «вольво» затряслась по ухабам грунтовой дороги, выходящей на пляж.
      Там было пустынно. Полная луна освещала призрачным светом набегавшие на берег волны, а песок отливал серебром. Билл сел, привалившись к склону дюны. Набрав пригоршню прохладного песка, он медленно просыпал его сквозь пальцы. Он вспоминал другие времена… другую девчонку. Давние воспоминания причиняли ему боль. Он решил не думать об этом. Но остановить поток воспоминаний оказалось так же невозможно, как и побежавшие по щекам слезы.
      Ее звали Джулианна. Билл стал встречаться с ней, когда жил в Санта-Монике, еще до того, как его родители развелись и он с матерью переехал в Ласковую Долину. Они познакомились в самом начале учебы в старших классах; сидели рядом в кабинете математики, но оба были слишком застенчивы, чтобы начать разговор.
      Что, правда, не мешало Биллу смотреть на нее каждый раз, когда представлялся случай. Она была очень красивой. У нее были длинные белокурые волосы, и, когда на них падало солнце, они, казалось, вспыхивали искрами света. Глаза у нее были темно-синие, почти фиолетовые. Когда она улыбалась, уголки ее глаз чуть приподнимались. Он глазел на нее, не слыша, что говорил учитель.
      И вот однажды, во время занятий серфингом, он вдруг заметил мчавшуюся ему наперерез стройную фигурку в мокром купальнике.
      – Эй, осторожнее! – с досадой закричал он.
      И тут разглядел, кто это. Джулианна! Вот уж ее-то он меньше всего ожидал здесь увидеть.
      Он подплыл к ней, чтобы поздороваться.
      – У тебя просто здорово получается, – сказал он ей. – Где это ты так научилась?
      Она засмеялась:
      – Я, можно сказать, родилась в воде. У моих родителей дом на самом берегу. Я с пяти лет занимаюсь серфингом. У тебя это тоже здорово получается. Я за тобой давно наблюдаю.
      – Почему же ты мне ничего не сказала?
      – Я боялась, что ты начнешь нервничать, – ответила она, покраснев. – К тому же тебя нельзя назвать очень разговорчивым. – Даже смущение не могло погасить лукавый огонек в ее глазах.
      Теперь пришел черед Билла покраснеть.
      – Раньше я боялся, что нам не о чем разговаривать.
      – Ну, а теперь у нас есть что-то общее, – сказала она и улыбнулась.
      – Правда? Ух ты, а что? – запнулся Билл.
      Он был настолько взволнован, что с трудом соображал.
      – Серфинг!
      Они оба рассмеялись. После этого Биллу стало совсем легко разговаривать с Джулианной. Выяснилось, что у них, кроме серфинга, еще немало общего. Обоим нравились одни и те же книги и музыка. Оба были без ума от старых фильмов, страшных комиксов и мексиканской кухни. Джулианна так же, как и он, была единственным ребенком в семье и поэтому хорошо знала, что такое одиночество.
      Они провели весь день, гоняясь за волнами, делая виражи друг перед другом, демонстрируя самые эффектные движения. На закате еще поплескались в воде, потом собрали в кучу ветки, выброшенные морем, и разожгли на берегу огромный костер. Они сидели перед костром, держась за руки и разговаривая до тех пор, пока не обсохли. Биллу казалось, что они знают друг друга уже целую вечность. Когда Билл ее поцеловал, это было так же естественно, как движение волн.
      Вскоре они стали неразлучны. С каждым днем Билл все больше влюблялся в нее. Они все делали вместе. Когда пришлось усыпить старого коккер-спаниеля, любимца Джулианны, Билл вместе с ней ходил к ветеринару, а потом утешал ее. Когда Билл сломал ногу за день до большого весеннего бала перед окончанием учебного года, Джулианна тоже не пошла и осталась вместе с ним.
      Конечно, и у них были стычки. Но почти всегда лишь глупые, незначительные ссоры; они не могли долго сердиться друг на друга. И только одну ссору Биллу так и не удалось забыть. Это было на вечеринке у Сью Катбертсон. Ему показалось, что Джулианна кокетничает с Эдди Рутом. Скорее всего, это было не так. Потом он понял, что приревновал из-за того, что знал, как сильно она нравилась Эдди. Джулианна так расстроилась, что ушла с вечеринки, попросив одного приятеля подбросить ее домой. Как только за ней закрылась дверь, Билл понял, что вел себя глупо. Он решил, что позвонит ей сразу, как только она вернется домой.
      Но ему это не удалось, потому что Джулианна домой не вернулась. В тот вечер шел дождь. Автомобиль, в котором она ехала, потерял управление на скользком повороте и врезался в парапет набережной. Джулианна погибла.
      Биллу казалось, что его жизнь кончена. В тот вечер, когда она умерла, он словно потерял рассудок. Ослепленный чувством вины и отчаяния, он схватил доску для серфинга и, прибежав на берег, бросился в штормовой океан. Огромные волны уносили его все дальше от берега, и он утонул бы, если бы не подоспевший вовремя береговой спасательный катер. Когда его привезли домой, он был почти без сознания и все время повторял имя Джулианны.
      Потом он заболел воспалением легких, но был в таком состоянии, что ему было безразлично собственное самочувствие. Для чего ему жить без Джулианны? И как ему жить дальше, зная, что он больше никогда ее не увидит? Самое страшное – он чувствовал себя виновником ее смерти. Если бы он не затеял эту глупую ссору! Если бы он настоял на том, чтобы самому отвезти ее домой!
      Но шли дни, он медленно поправлялся, и начались болезненные поиски выхода из черного туннеля, в который его заключило горе. Он подумал о том, что Джулианна захотела бы, чтобы он остался жить. Джулианна захотела бы, чтобы он вспоминал об их любви радостно, без боли. И она бы не проклинала его за то, что случилось, потому что была из тех, кто умеет прощать.
      Конечно, это было нелегко. Иногда мысль о том, что он больше не увидит ее милое смеющееся лицо, была просто невыносимой. Почти каждую ночь он видел ее во сне. Но постепенно боль стала затихать.
      Переезд в Ласковую Долину во многих отношениях был началом новой жизни, и все же ему трудно было общаться с другими девчонками. Стоило ему заговорить с какой-нибудь из них, как тут же виделось лицо Джулианны, слышался ее смех. Не в силах сдержать слезы, он резко прекращал разговор и убегал.