Николас прошел по тропинке к своему джипу. Он завел мотор, затем высунулся из окна, чтобы помахать Элизабет.
      – Воскресенье, – сказал он с улыбкой до ушей. – Это будет великий день.
      Элизабет помахала в ответ, думая о том, какую кашу она заварила. Потом закрыла дверь и пошла искать Тодда.
      Войдя в гостиную, где «Друиды» упаковывали свои инструменты, Элизабет увидела, что Рэнди Мейсон все еще разговаривает с Джессикой. Вернее, слушает ее.
      Джессика придвинулась ближе к Рэнди и наклонила голову к его лицу.
      – Компьютеры – это, по-моему так сложно, – сказала она, обиженно надувая губы. – Я совершенно не понимаю, как можно разбираться в них. Я даже не могу отличить байта от бейсбольной биты!
      Элизабет пришла в смятение от того, что Рэнди так легко попался на удочку Джессики. Он отвечал ей застенчивой, но счастливой улыбкой:
      – На самом деле они не такие уж и загадочные, Джес. И как только ты поймешь, как они работают, тебе будет казаться, что ничего трудного тут нет.
      – Может быть, тебе они кажутся простыми, – сказала Джессика. – Но для меня… – Она покачала головой, опять обиженно надувая губы. – Когда дело доходит до таких вещей, я становлюсь абсолютной тупицей. Ведь у меня нелады даже с математикой. – Она усмехнулась, иронизируя над собой. – Я открою тебе один секрет: я еле-еле выучила таблицу умножения.
      Рэнди засмеялся:
      – Что ты, Джес! Да математику любой может выучить. И каждый может понять, как работают компьютеры!
      – Как хочется и мне в этом разбираться! – вздохнула Джессика.
      Рэнди сглотнул. Он долго смотрел на Джессику. Наконец, откашлявшись, охрипшим голосом сказал:
      – Ну, если ты в самом деле хочешь узнать, как работают компьютеры, может быть, я мог бы помочь тебе?..
      У Джессики загорелись глаза, и она в восторге захлопала в ладоши.
      – О, Рэнди! Неужели? Ты правда думаешь, что я смогла бы научиться?
      – Конечно, – ответил Рэнди, мучительно краснея, но все же улыбаясь. – А ты бы хотела этого, Джессика?
      – Хотела бы я этого? – умильно проговорила она. – Ах, Рэнди, я только об этом и мечтаю! О, Рэнди…
      Джессика придвинулась еще ближе к нему, но Элизабет в этот момент уже вышла из комнаты и направилась через столовую в кухню, пытаясь отыскать Тодда. Там его не оказалось, но Элизабет, чувствуя себя виноватой в том, что мало внимания уделяла своим гостям, остановилась, чтобы поговорить с Оливией Дэвидсон, редактором раздела искусства в «Оракуле», и с ее приятелем Роджером Барретом. Затем она прошла во внутренний дворик.
      Там она сразу увидела Тодда. Он сидел в одном из шезлонгов, поставленных вокруг бассейна. Его руки свисали, как будто налитые свинцом, он рассеянно щелкал пальцами. Элизабет сразу поняла, что ее ждут неприятности.
      – Тодд, – сказала она, ероша его каштановые волосы. – Что ты здесь делаешь в полном одиночестве?
      В ответ он пробурчал что-то невразумительное.
      – Ты знаешь, – продолжала Элизабет, – весь вечер у меня не было никакой возможности поговорить с тобой.
      – Я бы не сказал «весь вечер», – заговорил, наконец, Тодд. Но голос его звучал угрюмо. – У тебя не стало возможности поговорить со мной после появления Николаса Морроу.
      – Послушай, Тодд, – Элизабет старалась говорить спокойно, – Николас – недавно в нашем городе. И ты знаешь, как трудно бывает приспособиться к жизни на новом месте, когда тебя никто не знает.
      – Так что, ты решила взять на себя роль дамы из рекламного фургона для приезжих?
      В ответ на быструю улыбку Элизабет Тодд чуть усмехнулся. Но затем снова стал осыпать ее упреками:
      – Почему он крутился возле тебя весь вечер?
      – Перестань, Тодд! Он не делал этого.
      – Не делал? Да он с тебя глаз не спускал.
      Элизабет мягко коснулась плеча Тодда.
      – Ну потанцевал он со мной пару раз, – спокойно возразила она ему. – А потом ушел куда-то с Джессикой.
      – Потом твоя сестрица уволокла его за собой, – сказал Тодд. – Но, может быть, они друг друга стоят.
      Элизабет была чувствительна к мнению о Джессике и, выслушивая его от Тодда, легко могла определить, в какой степени он обижен на нее саму.
      – Тодд Уилкинз! Ты ревнуешь! – сказала она с мягким упреком и поцеловала его в макушку.
      – Разве можно меня в этом винить? – спросил Тодд мрачно. – Николас богат и хорош собой, поэтому он считает, что весь мир принадлежит ему. И сейчас он решил приударить за самой замечательной девушкой в Ласковой Долине, которая, как предполагается, любит меня. По крайней мере, я так считал.
      – Я действительно люблю тебя, Тодд, – сказала Элизабет просто и искренне.
      Тодд с благодарностью улыбнулся ей, затем притянул девушку к себе и, усадив рядом с собой, обнял.
      – Я думаю, что всегда знал это, Лиз, так же, как и знаю, что всегда могу доверять тебе, – сказал он с заметным облегчением и крепко поцеловал ее в губы.
      От этого поцелуя вся решимость Элизабет рассказать Тодду о Николасе сразу же улетучилась.
      «Сейчас не время, – сказала она себе. – Нельзя этого делать, когда Тодд только что успокоился. Через несколько дней я смогу представить все это как пустячный эпизод, что и было на самом деле».
      Остановившись на таком решении, Элизабет под руку с Тоддом вернулась к гостям.
      Немного погодя разошлись и оставшиеся гости, но Тодд уходил последним. Уже в дверях он снова поцеловал Элизабет – это был долгий и страстный поцелуй. Затем он сел в машину и уехал.
      Девушка смотрела ему вслед до тех пор, пока его машина не скрылась из виду, а затем вернулась в гостиную. Мистер и миссис Уэйкфилд отправились спать, и сейчас в гостиной не было никого, кроме Джессики, свернувшейся калачиком в углу кушетки.
      Почти автоматически Элизабет начала собирать стоявшие повсюду пустые стаканы.
      – Джес, помоги мне, – сказала она сестре. – Эта комната выглядит так, будто по ней прошелся ураган.
      – Обязательно, Лиз, – сказала Джессика, не вставая с места.
      – Ну давай, – сказала Элизабет.
      – Сейчас. Но сначала я хочу поговорить с тобой.
      – Разве мы не можем разговаривать во время уборки? Я устала.
      Джессика схватила скомканную бумажную салфетку и двинулась на кухню следом за сестрой, несшей в обеих руках стаканы.
      Джессика лениво начала раскладывать все по местам на кухне, а Элизабет схватила поднос и отправилась за оставшейся посудой. Когда Элизабет вошла в кухню, шатаясь под тяжестью перегруженного подноса, Джессика сидела на табуретке. Взглянув на Элизабет, она вдруг пылко воскликнула:
      – Ты единственный человек, который по-настоящему меня понимает!
      – Ладно, Джессика, я тебя понимаю, – сказала Элизабет, начиная загружать посудомоечную машину. – Так что же ты хочешь мне сказать?
      Ответа не последовало, и Элизабет, повернувшись, взглянула на сестру. Лицо Джессики преобразилось – на нем появилось выражение высшего блаженства.
      – Ну так что? – спросила Элизабет.
      – Лиз… – начала Джессика, но затем последовала полная драматизма пауза.
      Элизабет снова принялась загружать посудомоечную машину, но остановилась, когда Джессика объявила:
      – Я влюбилась.
      «И это все новости?» – подумала Элизабет.
      Вслух же спросила:
      – И кто же этот счастливец?
      – Лиз! Ты ни за что не поверишь, что это серьезно, – со вздохом произнесла Джессика.
      – Может быть, да, может быть, нет, – сказала Элизабет. – Но я не смогу этого сказать, пока не узнаю, кто он, ведь так?
      – Да, я думаю, в этом ты права, – согласилась Джессика. – Это Николас Морроу!
      – Николас Морроу?! – воскликнула Элизабет.
      – Именно! И знаешь, Лиз, я уверена, что и он любит меня!
      – Ну что ж, тебе виднее, – тихо произнесла Элизабет.
      На какое-то время Элизабет выбросила проблемы Джессики из головы, очищая тарелки от остатков пищи и ополаскивая столовые приборы. Затем она спросила:
      – Если ты любишь Николаса, а Николас любит тебя, тогда о чем ты так долго говорила с Рэнди Мейсоном?
      – А, ты об этом? – Джессика пожала плечами. – Разве это не очевидно?
      – Мне – нет, – сказала Элизабет, нахмурясь.
      – Лиз! – вздохнула Джессика. – Ну как ты можешь быть такой непонятливой? Рэнди знает все о компьютерах. А семейство Морроу занимается компьютерным бизнесом. И Николас берет год перед колледжем, чтобы изучить их…
      – Я все это знаю, – сказала Элизабет. – И что из этого следует?
      – Ну я же сказала, что это очевидно. Николасу вряд ли может понравиться кто-либо, – я имею в виду, серьезно понравиться, – не разделяющий его интересов.
      – И эти интересы – компьютеры?
      Джессика, пританцовывая, пересекла кухню и обняла сестру.
      – Лиз, твои дедуктивные способности просто невероятны, – сказала она.
      У Элизабет защемило сердце. А она то все никак не могла понять, в чем дело. Теперь ей стало ясно, что задумала Джессика. Ее совершенно не интересовал Рэнди. Она только использовала его, чтобы завлечь Николаса.
      Теперь Элизабет стала беспокоить другая мысль: можно ли говорить с Джессикой о своей собственной проблеме с Николасом? В глубине души она рассчитывала, что сестра сможет помочь ей в этом деле. Но теперь она никоим образом не сможет довериться ей. Никоим образом! Как можно это делать, когда парень, по которому сходит с ума Джессика, влюблен в нее, Элизабет!
      Она ходила из кухни в столовую и обратно, а сестра следовала за ней по пятам. Все мысли Элизабет были об одном: встречаться ей с Николасом или нет. Она так задумалась, что пропустила большую часть того, что говорила ее сестра, и с испугом вернулась к действительности, лишь когда Джессика произнесла:
      – Он самый великолепный парень всех, кого я встречала. – И она приложила руку к сердцу и вздохнула.
      Не дождавшись ответа, Джессика продолжала молоть вздор:
      – Ах, Лиз! Где он был раньше? Мне уже шестнадцать лет, и в первый раз, единственный раз, я встретила настоящего… настоящего…
      – Адониса? – спросила Элизабет.
      – Адониса?.. Я не помню…
      – Это такой греческий бог, о котором нам рассказывали на уроках английского.
      – Тогда, значит, это он и есть! – возбужденно воскликнула Джессика. – Николас Морроу – настоящий Адонис. А ты сама разве так не считаешь?
      – О, безусловно, – сказала Элизабет без всякого энтузиазма.
      Но Джессику так увлекли мечты, что она этого не заметила.
      – Сестричка, – произнесла она, опускаясь на кушетку, – Николас Морроу – парень, которого я ждала всю жизнь.
      Ваза с воздушной кукурузой, которую Элизабет держала в руках, с треском упала на пол. Она наклонилась, чтобы собрать рассыпавшиеся зерна, а Джессика все не умолкала:
      – Лиз! Ты можешь себе представить, что это такое – свидание с Николасом?
      От этих слов Джессики, прозвучавших как насмешка судьбы, на Элизабет накатила волна отчаяния. Джессика мечтала о свидании с Николасом, а Элизабет и впрямь предстояла с ним встреча! Как отреагирует сестра, узнав об ужине, на который Николас пригласил Элизабет? Поднимая с пола последнее зернышко кукурузы, она поняла, что не сможет рассказать Джессике об этом свидании; придется держать это в тайне. Она слишком хорошо знала вспыльчивый нрав сестры и решила не рисковать. Элизабет расскажет о Николасе Тодду, но не Джессике. Если сестра не узнает об этом, то и не испытает чувства обиды.
      «А она никогда не узнает», – дала себе слово Элизабет.
      А что касается Николаса, он получит шанс, о котором просил ее. Но она настоит на том, чтобы их обед был очень скромным и чтобы о нем никто не узнал. И чтобы он прошел быстро. Они отправятся в какой-нибудь ресторан, где будет исключена всякая возможность встретить кого-либо из знакомых. И как только ужин закончится, она расстанется с Николасом и сразу же вернется домой.
      Девушка знала, что он может обидеться, и искренне сожалела об этом. Но ведь они договаривались только об ужине, и Элизабет сдержит слово. Как и обещала, она даст ему возможность сделать по крайней мере одну попытку.

      Элизабет дожидалась Джессику в маленьком красном «фиате». На этой неделе миссис Уэйкфилд, работавшая дизайнером по интерьерам, взяла отпуск и оставалась дома, поэтому она разрешила дочерям ездить в школу и обратно на машине.
      Девушка почувствовала, что ждет сестру уже как минимум пару столетий, и нетерпеливо посигналила. Джессика тут же выскочила из дома и спустя несколько мгновений сидела в машине. На ней была бледно-голубая мини-юбка и в тон ей свитер с клинообразным вырезом на шее.
      – Как ты думаешь, можно было бы пойти в этом, если бы Николас назначил мне свидание? – спросила она, разглаживая юбку.
      – Николас Морроу – это единственное, что занимает твои мысли? – спросила Элизабет, раздражаясь при упоминании его имени.
      Она озабоченно взглянула на часы и, дав задний ход, осторожно выехала с подъездной дорожки.
      Джессика проследила за ее взглядом.
      – Ты всегда так торопишься, Лиз, – сказала она. – Почему бы тебе не последовать моему примеру? Выброси эту маленькую тикающую бомбу, которую ты носишь на руке. Ну что будет с того, что мы приедем в школу не до, а после первого звонка?
      – Тебе, может, и все равно, а мне нет, – отрезала Элизабет.
      – Если бы они мне разрешили водить… – Под словом «они» подразумевались родители, которые запретили Джессике пользоваться машиной из-за полученной ею уймы штрафных квитанций.
      – Но они не разрешат, – сказала Элизабет ровным голосом. – Так что, если хочешь ездить на машине, тебе придется одеваться побыстрее и выходить из дома вместе со мной.
      – Лиз! Тебя послушать, так уши вянут. Говоришь прямо как надоедливая бабулька какая-нибудь. Не знаю, что с тобой происходит, – сухо проговорила Джессика.
      – Со мной абсолютно ничего не происходит, – ответила Элизабет, пытаясь побороть раздражение, – к твоему сведению….
      – А к твоему сведению, – сказала Джессика, – ты все время какая-то злючая. Честное слово, ты ведешь себя, как эти чудовища из лиги несовершеннолетних. Не дай Бог, мы встретимся с Николасом. Ты еще отпугнешь его.
      – Со мной абсолютно ничего не происходит, – сердито повторила Элизабет.
      – Это тебе так кажется. А мне так сдается, – Джессика открыла косметичку, вынула блеск для губ и подправила макияж, который и без того был близок к совершенству, – что каждый раз, когда я упоминаю имя Николаса Морроу, ты готова мне голову оторвать.
      Элизабет наклонилась вперед, концентрируя внимание на дороге. Джессика продолжала что-то болтать, но сестра ее не слушала. Ее так беспокоило предстоящее свидание с Николасом, что ни о чем другом она просто не могла думать; в голове постоянно вертелись одни и те же вопросы, и ей стало казаться, что она стала похожа на граммофонную пластинку, которую заело и она все крутится, крутится и крутится на одном и том же месте. Как рассказать Тодду о Николасе? А что, если кто-нибудь узнает, что она отправилась с ним ужинать, и расскажет Джессике? Она ее просто в порошок сотрет.
      Элизабет надеялась, что к тому времени ее сестра забудет о Николасе. Пока, однако, казалось, что она только о нем и говорит. Прошлым вечером она спросила:
      – Лиз, как ты думаешь, стоит мне позвонить Николасу?
      – Звони, если хочешь, – ответила Элизабет, прекрасно зная, что на самом деле Джессика вовсе не нуждается в ее совете и сделает так, как сочтет нужным.
      Позднее, когда Лиз была в ванной, находившейся между ее комнатой и комнатой Джессики, она услышала, как сестра разговаривает с Николасом.
      – Ты такой умный, Ник, – говорила она, захлебываясь от восторга, – ты, наверное, будешь поступать в один из этих элитных университетов на востоке, правда? А может, даже в МТИ?? Ведь именно туда поступают, чтобы изучать электронику?
      Сейчас, когда Элизабет вела машину к школе, Джессика объявила:
      – Знаешь, Лиз, я встречаюсь с ним после занятий.
      Мысли Элизабет были заняты другим. Но, услышав это, она резко выпрямилась на сиденье и с испугом посмотрела на Джессику:
      – С Николасом Морроу?
      – Лиз, – сказала Джессика, надувая губы, – ты что, не слышала ни слова из того, что я говорила? Я только что сказала тебе, что у меня после школы серьезное дело с Рэнди Мейсоном, так что я не поеду с тобой домой.
      – Я ничего не имею против, – сказала Элизабет.
      «Бедный Рэнди, – добавила она про себя, – ему все это не сулит ничего, кроме неприятностей».
 
      Рэнди ждал Джессику под большими часами в романском стиле, которые были гордостью школы Ласковой Долины. Он с беспокойством оглядывался вокруг, то и дело проверяя свои часы. Когда он наконец заметил девушку, шедшую в его сторону неторопливым шагом, его лицо прояснилось. Он помахал рукой и бросился ей навстречу.
      Та улыбнулась ему тщательно подготовленной приветливой улыбкой и затараторила:
      – Ах, Рэнди! Я так тронута, что ты не жалеешь своего времени и усилий только для того, чтобы показать мне, как работают компьютеры.
      Она казалась охваченной таким бурным восторгом, что у Рэнди едва не остановилось сердце. Покраснев как рак, он смущенно пробормотал:
      – Что ты, Джессика, это ерунда.
      – Рэнди! – девушка уставилась на него в изумлении. – Это не ерунда! Нет, не ерунда!
      Она придвинулась ближе к нему, так, что ее голова оказалась у него на плече. Рэнди смущенно поежился и отодвинулся – еще ни разу в жизни он не испытывал такой неловкости. В горле у него пересохло.
      – Ну тогда пойдем, – еле выговорил он. – Нам лучше поспешить.
      Джессика хохотала в душе. Рэнди действительно принял ее игру за чистую монету. Она всерьез интересуется им – да такое даже на миг невозможно представить! Он что, сам не знает, какая он зануда? Компьютеры-то ей нужны, только чтобы произвести впечатление на Николаса. Иначе она бы на этого Рэнди даже и не взглянула.
      Но сейчас он был нужен Джессике, поэтому она села в разбитый старый драндулет, который Рэнди выдавал за машину. Когда он поехал по направлению к своему дому, она кинула на него восхищенный взгляд. Хотя мысли ее были только о Николасе, она поддерживала оживленный разговор.
      – Это же смешно, – настаивала она. – Я живу в двадцатом веке и не имею ни малейшего представления о компьютерах.
      – Да будет тебе, Джес. Так многие говорят. Ты сама удивишься, когда увидишь, как много уже знаешь.
      – Рэнди! Я ведь сказала тебе, что с трудом могу сложить два и два.
      – Компьютеру это все равно, – решительно сказал Рэнди.
      – Ну, что бы там ни думал компьютер, я знаю что знаю. – Джессика застенчиво улыбнулась. – Или чего я не знаю.
      Рэнди подъехал к построенному на разных уровнях дому, который был почти таким же, как дом Уэйкфилдов.
      – Давай мы это выясним, – сказал он.
      Они вошли в дом, и Рэнди повел Джессику в свою комнату. Мебели там было мало: шкаф с зеркалом, кровать у стены, а возле нее стул. Большая же часть комнаты была занята тем, что Рэнди называл своим «рабочим центром» – компьютером, терминалом и принтером.
      – Здорово, да? – Он гордо погладил свой компьютер – примерно так же, как Брюс Пэтмен гладил капот своего «порше».
      Джессике стало интересно, уж не наводит ли он ежедневно на него глянец, как это делал Пэтмен.
      – Здорово, – согласилась Джессика, заставляя себя улыбнуться. – Но у меня все еще нет ни малейшего представления о том, как за ним работать. Я хочу сказать, что это мне кажется ужасно трудным. Все эти клавиши, приспособления… И этот экран. Как можно догадаться, для чего они?
      – Это просто! Давай я тебе покажу. – Рэнди включил компьютер, затем достал дискету и протянул ее Джессике. – Это называется гибким диском.
      – В самом деле? – Джессика широко открыла глаза, имитируя изумление. – Мне кажется, я никогда его раньше не видела, – солгала она.
      – Не видела? – Рэнди казался таким удивленным, что лгунья испугалась, не перестаралась ли она в этот раз.
      Но, на ее счастье, он ничего не заподозрил, будучи так увлечен своими объяснениями, что почти не замечал ее.
      «Это первый случай в моей жизни, – подумала девушка, – когда приходится конкурировать с машиной!»
      – Ты вставляешь диск вот так, – начал объяснять Рэнди.
      Джессика кивнула:
      – Да, понимаю.
      – Конечно, понимаешь. Ты такая умная! Ты сможешь сделать все, если захочешь, – сказал Рэнди с искренним восхищением.
      – Я так не думаю, – лицемерка скромно потупила глаза.
      Ей было смертельно скучно слушать Рэнди. Но если она узнает достаточно, чтобы произвести впечатление на Николаса и он назначит ей свидание, жертва будет не напрасной. Для Николаса она бы сделала все, что угодно!
      Рэнди и понятия не имел о том, что было в мыслях у Джессики. Он все говорил и говорил, то и дело повторяя: «СИ-ПИ-ЭМ», «ФОРТРАН», «генерация операционной системы» и тому подобные словечки. Наконец он предложил девушке самой запустить программу.
      Она сделала это так легко, что Рэнди пришел в восторг.
      – Вот видишь! – радостно воскликнул он. – Я же сказал тебе, что ты сможешь. У тебя это заняло так мало времени, а смотри, как много ты уже усвоила.
      Джессика одарила Рэнди улыбкой столь лучезарной, что она почти ослепила его.
      – У меня бы самой никогда не получилось, – сказала она. – Ты так увлекательно об этом рассказываешь… Держу пари, что, если бы ты преподавал математику в школе Ласковой Долины, я бы никогда не провалилась, – добавила она, рассыпая комплименты.
      Темные глаза Рэнди сияли за стеклами очков.
      – Я мог бы помочь тебе и с математикой, – предложил он с надеждой в голосе.
      – Этого не может никто, – сказала Джессика с тяжелейшим вздохом. Она покачала головой, думая о своих трудностях с этим предметом. – Абсолютно никто.
 
      – Положи на место! – выпалила Элизабет, когда сестра отошла от ее шкафа, держа в руках новый бирюзовый комбинезон. – Это мой костюм!
      – Я знаю, что твой, Лиз, – сказала Джессика, подходя к зеркалу и держа костюм перед собой. – Он не висел бы в твоем шкафу, если бы не был твоим.
      – У меня создается такое впечатление, что он может перекочевать в твой шкаф, – сказала Элизабет.
      Она лежала, свернувшись калачиком на кровати, держа перед собой открытую книгу. Внезапно она поняла, что смотрит на одну и ту же страницу уже по меньшей мере десять минут.
      Она захлопнула книгу и сбросила ее на пол.
      – И все-таки что ты хочешь с ним делать?
      – Я хочу его надеть, – сказала Джессика, тряхнув головой.
      Элизабет застонала:
      – Так я и думала.
      – Тебе не кажется, что на мне он будет выглядеть просто великолепно? – весело спросила Джессика.
      – Он выглядел бы нормально, – согласилась Элизабет, – если бы я позволила тебе надеть его.
      – Раньше ты всегда давала мне поносить свои вещи.
      – Так то было раньше.
      С видом полнейшего отчаяния Джессика собралась было вешать комбинезон в шкаф Элизабет, но вдруг повернулась к сестре.
      – Что с тобой происходит, Лиз? – спросила она.
      Элизабет покачала головой.
      – Я не знаю, – сказала она рассеянно. Глаза ее затуманились. – Извини, Джес, – продолжала она. – Я не хотела. Конечно, ты можешь надеть комбинезон. К тому же, на тебе он, по-моему, будет сидеть лучше, чем на мне.
      – О, Лиз! – Джессика обвила сестру руками. – Ты самый добрый, самый великодушный, самый сердечный человек на свете!
      Элизабет слабо улыбнулась сестре.
      – Тебе не кажется, что тебя несколько заносит? – спросила она.
      – Это правда, – настаивала Джессика. – И ты самая лучшая писательница. Последняя статья, которую ты написала для «Оракула», привела всех в дикий восторг.
      – Спасибо.
      Это была статья о компьютере, который Курт Морроу, отец Николаса и Регины, подарил школе Ласковой Долины. Он должен был использоваться для учета отметок учеников. В своей статье Элизабет написала:
       «Этот новый вид оборудования будет великим благом для преподавателей и администрации. Не будет больше утерянных записей. Не будет больше неточных записей. Не будет больше задержек в выставлении отметок! Школа Ласковой Долины обращает себе на пользу волну будущего!»
      У мистера Коллинза, куратора газеты, эта статья вызвала такой же восторженный отклик, как и у Джессики.
      – Это пока твоя лучшая работа, – заверил он Элизабет в надежде, что его похвала выведет ее из мрачного состояния, в котором она пребывала.
      Она чуть заметно улыбнулась:
      – Спасибо, мистер Коллинз. Я рада, что вам понравилось.
      Этот разговор снова напомнил ей о свидании с Николасом Морроу, и Элизабет опять предалась своим тяжелым раздумьям.
      Статья напомнила о Николасе и Джессике. А строчка о том, что больше не будет задержек с выставлением отметок, напомнила ей о собственной неудовлетворительной оценке по математике. Эта «волна будущего», думала она с горечью, может смыть ее из команды болельщиц, так как существовало правило: если кто-нибудь проваливался по тому или иному предмету, его не допускали в команду.
      Джессика практически уже оставила всякую надежду выправить эту ситуацию, когда в тот же день, ближе к вечеру, ей попалась газета «Новости Ласковой Долины», в которой она прочитала другую статью о компьютерах. В ней говорилось, что есть ребята, называемые хакерами, которые подключались к компьютерным терминалам по всему штату. Высказывались даже подозрения, что некоторые из них изменяют хранящиеся в памяти компьютеров данные.
      Она пыталась представить, кто эти ребята и на кого они похожи. Вероятно гении в математике. И зануды, как Рэнди Мейсон.
      Вдруг ее осенила идея, настоль сногсшибательная, что у нее закружилась голова. Если они могут подключаться к компьютерам, то, может, Рэнди смог бы?
      Она этого не знала. Она не знала даже и того, осмелится ли попросить его об этом. И все же стоило попробовать. И безусловно, стоило прийти этот вечер на свидание к Рэнди вместо того, чтобы, ссылаясь на ужасную головную боль, просить его отложить эту встречу.
      Она была рада тому, что пришла, когда он усадил ее в свою старую дребезжащую машину и повез в кафе «Дэйри Берджер».
      – Знаешь, ты действительно потрясающая девушка, – сказал он, протыкая вилкой жареного моллюска.
      Джессика, засмеялась:
      – Держу пари, что ты говоришь это всем девушкам.
      – Нет, Джес, не говорю. И к тому же, – добавил он, протягивая руку за кетчупом, – я редко встречаюсь с девушками.
      – Не может быть! – Джессика изобразила удивление.
      Рэнди решил, что все это она говорит всерьез.
      – Это правда. У меня даже никогда не было постоянной подруги. Ты могла бы этому поверить?
      «Конечно, могла бы», – сказала Джессика про себя.
      Но вслух произнесла, покачав головой:
      – Это в самом деле трудно себе представить!
      На Рэнди так подействовало притворное изумление Джессики, что он забыл, что льет кетчуп на свои моллюски. Когда Джессика указала ему на его тарелку, бутылка была наполовину пуста, а моллюски напоминали сцену из фильма ужасов. Рэнди посмотрел на это месиво и, пожав плечами, бодро сказал:
      – Ничего страшного, Я люблю кетчуп.
      Он подцепил на вилку жареной в картошки, обмакнул ее в кетчуп и стал задумчиво жевать.
      – Что я имел в виду, когда сказал, что ты потрясающая девушка, – объяснил он, – так это то, как быстро ты схватываешь все, что я рассказываю тебе о компьютерах.
      Джессика покачала головой и уставилась на стол.
      – Но я почти ничего не знаю, – сказала она скромно.
      – Это не так!
      – Нет, так!
      Она вздохнула, чтобы показать всю глубину своего отчаяния. Но уголком глаза она следила за лицом Рэнди. Оно светилось от счастья и любви. Джессика торжествующе мотнула головой.
      Теперь, когда Рэнди окончательно созрел, она приступила к осуществлению своего плана.
      – Ты был так удивительно добр ко мне, Рэнди, – прошептала она.
      – Ты сама удивишься. – Рэнди так выпятил грудь, что Джессика испугалась, как бы на нем не лопнула футболка. – Хочешь, давай повторим твой курс математики в четверг?