– Входи, пожалуйста, – сказала Элизабет высокому симпатичному парню, стоявшему в дверях дома Уэйкфилдов.
      Но Николас Морроу не двинулся с места, не в силах отвести от Элизабет восхищенный взгляд своих темных выразительных глаз. Она приветливо улыбнулась ему и кивнула в сторону гостиной:
      – Иди за мной. Я скажу Джессике, что ты здесь. – Она повернулась и направилась к гостиной, где уже началась вечеринка, которую в честь Элизабет устраивала ее сестра.
      – Нет. Подожди! – В его голосе прозвучала настойчивость, заставившая Лиз остановиться.
      Она медленно повернулась и увидела, что он стоит уставившись на нее словно зачарованный. От Николаса Морроу она ожидала этого меньше всего.
      Элизабет уже слышала, что он хорош собой. Но чтобы настолько… Его точеное лицо напомнило ей какого-то красавца с журнальной обложки. Такому лицу позавидовал бы и греческий бог.
      Она предполагала, что Ник умен. И сейчас убедилась в этом, заглянув ему в глаза.
      Видно было и то, что Николас – тонко чувствующая натура. Но чтобы онеметь при виде девушки? Уж чего-чего, а этого она от него не ожидала.
      Все сведения о нем исходили от ее сестры Джессики, которая рассказывала о Николасе с благоговейным трепетом. Так бывало всегда, когда на сцене появлялся новый и красивый парень, но на этот раз она перешла все границы. Элизабет и часа не успела пробыть после своего освобождения от похитителя, как Джессика опять взялась за свое.
      – Ах, Лиз, – сказала она со вздохом, который умела издавать только она. – Я встретила такого парня!
      – И кто же он в этот раз?
      – Николас Морроу, вот кто!
      – Николае Морроу… А дальше? Ты расскажешь о нем поподробнее?
      – Ну… он богат!
      – И водит «порше», как Брюс Пэтмен, да? – спросила Элизабет.
      – Вот и нет! О, Лиз, он сказочно богат, настолько, что может позволить себе разъезжать в джипе. – Элизабет подняла бровь, и Джессика быстро добавила: – Его отец, конечно, ездит на «феррари».
      – Ну, тогда все в порядке, – с оттенком иронии произнесла Лиззи.
      Джессика приняла обиженный вид.
      – К твоему сведению, Лиз, даже у таких богатых людей, как Морроу, есть свои проблемы. У Николаса, например, есть сестра Регина. – Джес грустно покачала головой и продолжила тихим, скорбным голосом: – Она глухая.
      – Глухая? Какой ужас!
      – Да, она такая с рождения. Но говорит она как все, только речь ее имеет немного необычный ритм, и некоторые слова она произносит неотчетливо.
      – Но если она не слышит… – начала Элизабет.
      – Она читает по губам, – объяснила Джессика. Помолчав несколько секунд, она вдруг выпалила: – Лиз, ты должна увидеть дом Морроу. Он просто как замок. Можно подумать, что в нем живет королева Англии.
      – Или прекрасный принц? – смеясь, спросила Лиз.
      Во взгляде Джессики появилось мечтательное и отрешенное выражение.
      – Или прекрасный принц, – прошептала она.
      Да, прекрасный принц, подумала Элизабет теперь, глядя на Николаса. Неудивительно, что Джессика сравнила этого красивого юношу с принцем из сказки. И понятно, почему Николас поначалу спутал Элизабет с Джессикой. Близнецы были неотличимы друг от друга вплоть до ямочек на левой щеке.
      Обе девушки были наделены эффектной внешностью – той типично американской красотой, которая была предметом зависти многих девчонок в Ласковой Долине. Высокого роста, идеально сложены, с шелковистыми, выгоревшими на солнце белокурыми волосами, спадающими на плечи. Их искрящиеся глаза были удивительного зеленовато-голубого цвета – как волны Тихого океана. Единственным отличием была крошечная родинка на правом плече у Элизабет.
      Но если не считать внешности, то сестры отличались друг от друга, как ночь и день. Джессика гордилась своей хитростью и изворотливостью, Элизабет же была олицетворением справедливости и честности.
      Глядя на Николаса, Элизабет заметила его скованность и, пытаясь подбодрить, протянула ему руку.
      – Проходи, – сказала она, – вечеринка только началась.
      Элизабет ввела Николаса в гостиную, где «Друиды», рок-группа школы Ласковой Долины, с энтузиазмом исполняли быстрый, до неистовости, танец.
      Тодд Уилкинз, друг Элизабет, стоял у импровизированной эстрады, притопывая ногой в такт музыке. При виде своей любимой он с лучезарной улыбкой направился в ее сторону.
      В то же время Джессика, разговаривавшая с Карой Уокер, своей лучшей подругой, увидела Николаса Морроу. Оборвав разговор на полуслове, она через всю комнату бросилась к нему. Как раз в это время раздался звонок в дверь.
      – Джес, может, теперь ты откроешь? – спросила Элизабет.
      – Я как раз и шла туда, – солгала ее сестрица, одарив Николаса ослепительной улыбкой.
      – Привет, Джессика, – поздоровался тот с рассеянным видом.
      В этот момент «Друиды» перешли от тяжелого рока к мечтательной романтической песне. Николас повернулся к Элизабет.
      – Потанцуем? – спросил он.
      Элизабет надеялась потанцевать с Тоддом. Но подумала, что, как хозяйка дома, она должна дать гостю почувствовать, что ему рады.
      – Конечно, – ответила она и, улыбаясь Тодду, подвела Николаса к тому месту, где танцевали ее лучшая подруга Инид со своим приятелем Джорджем Уорреном.
      Николас обхватил ее рукой, и они изящно заскользили по полу. Николас улыбнулся Элизабет.
      – Послушай! – сказал он вдруг. – Эта песня про тебя!
      Элизабет внимательно прислушалась к словам песни, которую Дана Ларсон, ведущая певица «Друидов», пела своим мягким, чувственным голосом.
      – Ой, Ник! – воскликнула она. – Ты прав. Она, по всей видимости, сочинила ее, чтобы поздравить меня с возвращением. – Ее глаза затуманились. – Ну разве ребята в Ласковой Долине не самые лучшие на свете?
      – Полностью с этим согласен.
      – Думаешь, тебе здесь понравится? – спросила Элизабет.
      – Мне уже нравится, – сказал Николас, пристально глядя ей в глаза.
      Но когда он сказал: «Ты очень красивая, Элизабет», она решила, что пора направить разговор в другое русло – говорить не о ней, а о нем.
      – Мои шпионы донесли, что ты собираешься на будущий год поступать в колледж, – нерешительно начала она.
      – Твои шпионы правы, – кивнул он. – Что еще?
      – Что ты берешь годичный перерыв, чтобы изучить бизнес своего отца.
      – Опять верно! А они донесли тебе, что это за бизнес?
      – Компьютеры, – сказала Элизабет.
      – Они очень ловкие, эти твои шпионы. Есть еще какая-нибудь информация?
      – Немного, – протянула Элизабет.
      Она склонила голову на сторону, как бы пытаясь что-то вспомнить.
      – С другой стороны, мой хрустальный шарик…
      – Ого! Хрустальный шарик! Что же говорит он?
      – Во-первых, – смеясь, сказала она, – что музыка кончилась.
      – А во-вторых? – не отставал Николас.
      – Что я еще не поздоровалась с Робин Уилсон и Алленом Уолтерсом и что я должна сделать это сейчас. – Воспользовавшись этим предлогом, Элизабет направилась к буфетному столу, накрытому в кухне, куда только что пошли Робин и Аллен.
      Аллен только что налил «кока-колы» для Робин и накладывал на свою тарелку кучу сандвичей, когда подошла Элизабет и обняла Робин.
      – Лиз! – обрадованно воскликнула Робин. – Как хорошо, что ты снова дома!
      Элизабет приложила палец к губам подруги.
      – Давай больше не будем говорить об этом похищении, – сказала она.
      Теперь, когда испытание осталось позади, ей хотелось забыть о нем. Робин сменила тему.
      – Это здорово, правда же, – сказала она с энтузиазмом, – что Макс Делон сдал английский и его родители разрешают ему снова играть с «Друидами»! Лиз, – она подняла большие пальцы, – теперь все как надо. Как и было раньше.
      – Он, пожалуй, самый лучший гитарист из всех, кого я слышал, – сказал Николас, вмешиваясь в их разговор.
      – Ник! – воскликнула Элизабет, в изумлении повернувшись. – Я думала…
      – Неужели ты могла подумать, что я упущу тебя из виду? – спросил он, со смехом качая головой.
      Элизабет тоже засмеялась, но ей было неловко. Слегка запинаясь, она спросила:
      – Робин, ты знакома с Николасом Морроу?
      Робин кивнула:
      – Мы познакомились на прошлой неделе. На вечеринке, в тот вечер, когда ты… – Она хотела сказать «исчезла», но вовремя остановилась. – Я имею в виду…
      Это был неловкий момент, но Николас сгладил эту неловкость, протянув руку Элизабет.
      – Послушай, – сказал он, – пойдем танцевать.
      И не успела она и слова вымолвить, как уже закружилась в танце.
      Когда они танцевали, Элизабет заметила, что ее сестра наблюдает за ними из другого конца гостиной и пытается встретиться глазами с Николасом. Но он был так поглощен своей партнершей, что не замечал Джессики.
      Мысли же самой Элизабет были сосредоточены на Тодде, и ее взгляд переходил с одного лица на другое, пока не остановился на нем. Она тепло улыбнулась ему, ясно давая понять, что подойдет, как только закончится танец.
      Однако у Николаса были другие планы. Когда музыка кончилась, он сказал:
      – Пойдем. Я хочу, чтобы ты познакомилась с Региной. Я только что видел, как она вошла с ребятами из вашей школы.
      – Мне бы очень хотелось с ней познакомиться, – начала Элизабет, – но я должна…
      – Мне бы тоже хотелось, чтобы вы познакомились, – прервал ее Николас. – И она этого очень хочет. К тому же мне надо убедиться, что с ней все в порядке. Как старший брат, я должен присматривать за ней. Разве твой старший брат не беспокоится о тебе?
      Элизабет улыбнулась. Восемнадцатилетнему Стивену, как и всем другим членам семьи, чаще приходилось присматривать за Джессикой. Но в последнее время Стивен был так встревожен здоровьем своей подружки Трисии Мартин, у которой была лейкемия, что вряд ли думал о ком-либо еще.
      Элизабет непроизвольно поискала его взглядом, но нигде не увидела. Этого и следовало ожидать. Расстроенный, Стивен, вероятно, закрылся в своей пильне, не желая ни с кем общаться.
      Но она забыла о брате, как только Николае повел ее через комнаты нижнего этажа, высматривая свою сестру. Он нашел ее во внутреннем дворике в окружении Кары Уокер, Лилы Фаулер и еще двух девушек. Увидев сестру, Ник буквально просиял от гордости.
      – Регина такая общительная, что к ней всегда все тянутся, – произнес он.
      "И такая богатая, – подумала Элизабет, – и к ней тянутся даже такие задаваки, как Лила и Кара".
      При приближении Николаса и Элизабет Регина повернулась, чтобы поприветствовать их, как будто почувствовав присутствие брата. Теперь Элизабет увидела, какая Регина симпатичная. Будучи приблизительно того же возраста, что и близнецы, высокая и изящная, она была столь же безупречно сложена, как Джессика и Элизабет. На ней было потрясающее голубое платье, подчеркивающее ее глаза и оттеняющее светлую кожу. Ее длинные волосы были такими же темными и волнистыми, как у брата.
      – О, Николас! – вырвалось у Элизабет. – Она такая красивая!
      Морроу улыбнулся:
      – Знаешь, Элизабет, я действительно волновался о том, как переезд повлияет на. Регину. Но ты посмотри на нее: она, похоже, будет чувствовать себя здесь на равных со всеми.
      – О, я уверена в этом, – сказала Элизабет.
      Но если Регина хоть сколько-нибудь похожа на своего брата, который, по-видимому, не имел ни малейшего желания щеголять своим богатством, в число этих «всех» вряд ли войдут Кара Уокер и Лила Фаулер.
      Николас повернулся к сестре. Она внимательно смотрела ему в лицо, читая по его губам.
      – Регина, я хочу познакомить тебя с Элизабет Уэйкфилд, – произнес он.
      Элизабет протянула руку.
      – Здравствуй, – сказала она приветливо. – Очень рада познакомиться. Я много слышала о тебе.
      – И готова поспорить, что в основном от моего брата, – ответила Регина, кинув на него быстрый взгляд и улыбнувшись. – Иногда мне кажется, что он только обо мне и думает. – Она снова повернулась к Элизабет: – Я тоже много слышала о тебе, Лиз. И сгораю от нетерпения услышать еще больше.
      Она сказала это так искренне, что Элизабет без колебания ответила на ее вопросы. Некоторые из них касались «Оракула», школьной газеты.
      – Ты в самом деле один из репортеров?
      – Да.
      – И ты действительно пишешь в «Глаза и уши»?
      Регина говорила о юмористической колонке безобидных сплетен, которую Элизабет вела в каждом выпуске. Об этом знали почти все вокруг, хотя имя ее никогда не появлялось в газете.
      – Да, я веду эту колонку, – сказала Элизабет.
      Регина захлопала в ладоши.
      – Это здорово, Лиз. Я читала ее, по-моему, это высший класс. – Она тепло улыбнулась Элизабет. – Ты, вероятно, самый талантливый человек во всей Ласковой Долине.
      Элизабет покраснела, а Кара и Лила захихикали.
      – И, видимо, еще и самый скромный, – прибавил Николас, и щеки Элизабет стали пунцовыми.
      Ощущение счастья заполнило все ее существо. Она была на верху блаженства. Далее выражение скуки на лице Лилы Фаулер и зависти на лице Кары Уокер не испортили ей настроения. Тем не менее она обрадовалась, когда подруги ее сестры отправились в гостиную.
      Глядя им вслед, Элизабет решила, что пора возвращаться к гостям.
      – Пойдемте, – сказала она, – а то все будут теряться в догадках, куда мы подевались.
      Взяв под руки Регину и Николаса, она повела их в дом.

      Вечеринка была в полном разгаре, когда снова раздался звонок в дверь.
      – Я открою! – прокричала Элизабет.
      Она как вихрь промчалась мимо Тодда.
      – Это, должно быть, Кен Мэтьюз, – сказал он. – Кен говорил мне, что придет попозже.
      Лиз бросила на него ласковый взгляд и на мгновение остановилась.
      – Кен Мэтьюз? Визит такой знаменитости – большая честь.
      Она озорно улыбнулась. Вместе с Николасом, все еще шедшим за ней по пятам, она заспешила к двери, чтобы встретить белокурого капитана футбольной команды Ласковой Долины.
      Элизабет вернулась в гостиную вместе с шедшими следом за ней Николасом и Кеном. Она улыбнулась им обоим, затем поискала глазами Тодда. Взгляд ее упал на сестру. Та разговаривала с Лилой Фаулер, но при этом внимательно следила за всеми, кто входил в комнату.
      Как только в поле зрения Джессики попала Элизабет и не отстававший от нее Николас, ее улыбка померкла, а глаза зло сощурились. Не дожидаясь, пока Лила закончит фразу, она решительно направилась к своей сестре и Николасу.
      Поравнявшись с ними, Джессика полностью проигнорировала Элизабет, но пленительно улыбнулась юноше.
      – Николас Морроу! – проговорила она с оттенком упрека. – Я искала тебя буквально повсюду. Ты знаешь, – прибавила она, кокетливо откидывая голову, – уйма народу, наверное, человек сто, не меньше, жаждут с тобой познакомиться.
      – Со мной? – спросил Николас. – Мне казалось, что я уже перезнакомился со всеми в этом городе.
      Джессика отрицательно затрясла головой.
      – Ты еще не познакомился с моими родителями, – она взяла его под руку, – и с моим братом Стивеном, и со многими-многими другими. А ведь все они сгорают от нетерпения встретиться с новой знаменитостью. – С этими словами Джессика потянула его за собой, бросив торжествующий взгляд в сторону Элизабет.
      Застав родителей в кабинете отца, Джессика быстро познакомила их с Николасом. Тот обменялся рукопожатием с темноволосым, спортивного вида Недом Уэйкфилдом, а затем с матерью близнецов, Элис. Было очевидно, что Джессика и Элизабет унаследовали свою солнечную красоту от нее, такой же загорелой и стройной, с такими же шелковистыми белокурыми волосами. Моложавую и очень привлекательную миссис Уэйкфилд легко можно было принять за старшую сестру девушек.
      Николас учтиво разговаривал с Уэйкфилдами, но думал при этом только об Элизабет. Предстояло еще отыскать Стивена, и он нехотя пошел вслед за Джессикой.
      Они нашли Стивена сидящим с мрачным видом на кровати. Джес была рада, что он оказался один. Если бы Трисия Мартин была с ним, то пришлось бы представить Николаса и ей.
      Против самой Трисии Джессика ничего не имела, но ее отец был самым горьким пьяницей в городе, и практически все знали, что ее сестра Бетси пристрастилась к наркотикам и часто была не в ладах с законом. Джессике было стыдно от одной мысли о том, что ее брат любит девушку из такой семьи. Но в тот вечер Джессике не пришлось испытывать чувство неловкости. Она представила Николаса Стивену, затем все трое вежливо перекинулись несколькими словами, после чего девушка повела его назад в гостиную.
      Джессика была горда своим нарядом, самым смелым, как оказалось: на ней был изящный черный брючный костюм с очень глубоким вырезом. Улыбнувшись с оттенком самодовольства, она опустила глаза и произнесла:
      – Как хорошо, что ты здесь, в Ласковой Долине, Ник. А то, честное слово, от скуки здесь уже некуда стало деваться!
      – А с моим приездом эта ситуация изменится? – спросил Николас.
      Джессика посмотрела на него. Глаза его оставались холодными, взгляд – равнодушным. Но губы дрогнули в легкой улыбке. У Джессики вырвался глубокий вздох. Раньше ей казалось, что Николас испытывает к ней интерес.
      – О да, с твоим приездом положение обязательно изменится! – ответила она и обворожительно улыбнулась.
      Николас отвел взгляд и в толпе гостей принялся искать Элизабет. Наконец он увидел ее – разговаривающей со своей лучшей подругой Инид Роллинз, девушкой с темно-русыми волосами и изумрудно-зелеными глазами.
      Заметив, что Николас ее больше не слушает, Джессика щелкнула пальцами перед его лицом:
      – Эй, где ты?
      Николас посмотрел девушке в глаза.
      – Я в плену у одной из самых красивых леди на свете, – ответил он.
      Джессику охватило радостное возбуждение.
      – Тогда как насчет того, чтобы потанцевать с ней? – спросила она. – Музыка просто чудесная, и ты, должно быть, великолепно танцуешь. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. – Джессика взяла Николаса за руку. – Так чего же мы ждем?
      – Действительно, – согласился он.
      Во время танца Джессика положила голову ему на плечо и время от времени заглядывала ему в глаза. Николас улыбался, но она понимала, что мысли его далеко.
      Джессика все еще не отпускала Николаса от себя, когда он взглянул на свои часы:
      – Ого! Я не думал, что уже так поздно.
      – Поздно? – Лицо Джессики приняло обиженное выражение. – Вечеринка еще только начинается.
      – Для тебя – может быть, – сказал он, улыбаясь. – Но у меня завтра трудный день. Хотя это и суббота, но из Чикаго приезжают несколько крупных бизнесменов для заключения сделки с моим отцом, и он хочет, чтобы я при этом присутствовал.
      – А может, все-таки останешься? – настаивала Джессика.
      – Боюсь, что не смогу, – твердо ответил Николас. – Бизнес есть бизнес.
      – Но он не должен мешать людям развлекаться, – надулась Джессика.
      – Сожалею, но таково положение вещей. Во всяком случае, Джес, спасибо тебе за чудесный вечер. Я в самом деле отлично провел время. А теперь я должен проститься с Элизабет. – Он резко повернулся и зашагал прочь, оставив девушку растерянно смотреть ему вслед.
 
      Тодд стоял рядом с Элизабет в противоположной стороне гостиной, положив руку ей на плечо.
      – Устала? – спросил он.
      Девушка засмеялась и отрицательно покачала головой.
      – Почему я должна устать?
      – Исполнять роль хозяйки, принимающей такую ораву гостей, – это может вымотать кого угодно, – сказал он.
      – Но мне это нравится, – возразила она. – К тому же основную часть работы сделала Джес.
      Тодд в удивлении вскинул брови:
      – Твоя сестрица? Значит, тут произошли большие перемены.
      Элизабет, всегда защищавшая сестру, запротестовала:
      – Да будет тебе известно, что если Джессика берется за работу, то всегда делает ее блестяще. – Тодд посмотрел на нее с сомнением, и она быстро сменила тему, чтобы избежать спора: – Я не устала, – сказала она, – но я буквально умираю от жажды.
      – Хочешь «кока-колы»?
      – Очень. – Тут же рассмеявшись, она прибавила: – Но я слишком устала, чтобы идти за ней.
      Тодд прервал Элизабет быстрым поцелуем в щеку.
      – Одна «кока-кола»? Будет исполнено. – И он ринулся к буфетному столу.
      Не прошло и пяти секунд после ухода Тодда, как Элизабет почувствовала, что на ее плечо легла чья-то рука. Она стремительно повернулась.
      – Николас! – изумленно воскликнула она.
      Уже второй раз за этот вечер Николас стоял перед ней, не в силах вымолвить ни слова. Он выглядел таким волнованным, что Элизабет попыталась прийти ему на помощь.
      – Уходишь так рано? – спросила она, заметив, что он держит в руке куртку. – Может, побудешь еще немного?
      Лицо юноши озарилось радостью.
      – Могу побыть еще несколько минут, – сказал он, заглядывая Элизабет в глаза. – Но я должен тебе кое-что сказать, – добавил он взволнованным голосом. – Я сегодня без конца ходил за тобой и хочу извиниться, если слишком тебе надоел.
      Элизабет улыбнулась.
      – Не нужно извиняться. Я была рада с тобой познакомиться. – Она говорила искренне.
      – Я тоже, – ответил Николас. – Но я… – Его голос прервался, и Элизабет почувствовала, что его что-то мучает.
      – Что-нибудь не так?
      – Элизабет, – начал Николас, краснея. – Я не знаю, как сказать… Никогда в жизни мне не было так трудно говорить. Но думаю, что лучше сказать все начистоту. – Он помедлил секунду, а затем быстро произнес: – Элизабет, я полюбил тебя!
      Элизабет не могла поверить своим ушам: её любит Николас Морроу? Переведя дыхание, она произнесла:
      – Но ты меня даже не знаешь.
      – Это ничего не значит, – сказал Николас. – Я влюбился в тебя в тот самый миг, как увидел.
      – Там, в лунном свете? – спросила Элизабет. Николас кивнул, и она улыбнулась: – Лунный свет иногда оказывает странное воздействие, – сказала она. – Завтра твои чувства изменятся.
      – Мои чувства останутся точно такими же, – настаивал юноша. – Попытайся понять.
      – Но, Николас… – Элизабет остановилась. Она не желала обидеть его, но понимала, что должна сказать правду. – У меня уже есть друг. Тодд Уилкинз. Ты знаешь его.
      – Тодд Уилкинз? – переспросил Николас.
      Все становилось на свои места. Он вспомнил вечеринку у Регины и то, как лихорадочно бегал Тодд в поисках Элизабет. Джессика не обращала внимания на вопросы Тодда о том, где ее сестра, до тех пор, пока он в конце концов не толкнул ее в бассейн. Николас вспомнил также, как откровенно он попросил Тодда уйти, и теперь ему было стыдно за свое тогдашнее поведение.
      – Конечно, – сказал он. – Такой высокий, красивый. Наверное, он играет в баскетбол?
      – Да. Он лучший в команде. Подожди, ты увидишь, как он будет играть на чемпионате. – Глаза Элизабет засияли от гордости. – Так что сам видишь…
      – Я ничего не вижу, – упрямо сказал Николас.
      Элизабет вздохнула и взяла его за руку:
      – Ты мне очень нравишься. Правда. Но не думаю, что я когда-нибудь смогу полюбить тебя.
      – Как ты можешь это утверждать? Ведь ты меня совсем не знаешь!
      – Но это я знаю твердо, – сказала она.
      – Почему? – не унимался он. – Неужели я действительно такой непривлекательный?
      От изумления глаза Элизабет широко открылись. Не мог же Николас Морроу не знать, что его внешность неотразима?
      Она ничего не ответила, и Николас повторил свой вопрос:
      – Я в самом деле такой непривлекательный? Что, как монстр Франкенштейна? – И он скорчил безобразную гримасу, выпучив глаза и растянув губы в омерзительной ухмылке. – Или Дракула? – Он издал сдавленный, леденящий душу крик. – Или горбун Квазимодо? – Он перегнулся почти полам и выставил вперед плечи.
      Это было так смешно, что Элизабет расхохоталась. Затем она окинула его критическим взглядом.
      – Ну, из шеи у тебя не выступают болты, – сказала она, – так что ты не можешь быть чудовищем Франкенштейна. И у тебя нет клыков, значит, ты не Дракула.
      – И у меня есть два глаза, так что…
      – Так что ты не можешь быть одноглазым Квазимодо. – Она склонила голову набок, изучая его. – Дай подумать… – Вдруг она прищелкнула пальцами. – Ты, судя по всему, Николас Морроу! – сказала она. – И ты действительно один из самых привлекательных парней из всех, кого я встречала.
      – Тебе будет не стыдно показаться со мной?
      – Ну, не думаю, – поддразнивала его она. – Конечно, тебя нельзя назвать абсолютным совершенством, и какой-нибудь недостаток, если хорошо поискать, у тебя наверняка найдется…
      – Я когда-то грыз ногти, – сказал Николас с озорным огоньком в глазах.
      – Видишь, значит, я права? – развеселилась Элизабет.
      – Ну, а в остальном?
      – В остальном, я думаю, сойдешь.
      Николас почувствовал себя на седьмом небе.
      – Тогда почему не дать мне шанс? Подумай, Элизабет.
      Она покачала головой, снова став серьезной.
      – Извини, Николас, – сказала она мягко, – но я уже сказала: я встречаюсь с Тоддом.
      – Но тебе только шестнадцать лет, – возразил Николас. – Ты слишком молода, чтобы связать себя с одним человеком.
      В это время Элизабет услышала, как Джессика у парадной двери прощается с ребятами.
      – Я тоже должна проститься с ними, – сказала Элизабет Николасу.
      – Нет проблем, – ответил он. – Я подожду.
      Он улыбнулся ей, но вид у него был такой потерянный, что Элизабет добавила:
      – Я вернусь через минуту.
      Торопясь к двери, она чувствовала, что он глядит ей вслед.
      Элизабет подошла к двери одновременно с Робин Уилсон, шедшей под руку с Алленом Уолтерсом.
      – Лиз, – сказала она восторженно, – вечеринка была просто сказочной!
      – Это точно! – присоединился к ее восторгам Аллен.
      В разговор включился Уинстон Эгберт, шедший следом:
      – В доме Уэйкфилдов всегда можно рассчитывать на отличный вечер.
      Элизабет принимала комплименты с любезной улыбкой, приписывая все заслуги Джессике.
      – В этот раз моя младшая сестра проделала колоссальную работу. – Она намекала на то, что сестра была моложе ее на четыре минуты.
      – Я старалась, – сказала Джессика. – Чего только не сделаешь для старшей сестры.
      – Мы так рады, что ты вернулась целой и невредимой, – сказала Инид Роллинз.
      Она и ее приятель Джордж Уоррен немного задержались и уходили последними.
      – Лиз, – продолжала Инид, – ты даже представить себе не можешь, как все мы переживали из-за тебя.
 
      Когда друзья ушли, мысли Элизабет вернулись к Николасу Морроу, к его словам о том, что она слишком молода, чтобы иметь постоянного друга. Все это она слышала уже миллион раз от своих родителей с тех самых пор, как начала серьезно встречаться с Тоддом. Элизабет очень любила своих родителей и знала, что они хотят ей только добра. Но в этом вопросе она никак не могла с ними согласиться. Ей было так хорошо с Тоддом, что она была уверена: никто другой в ее жизни появиться не сможет.
      «Даже Николас Морроу», – подумала она, закрывая дверь за уходящими гостями и возвращаясь к нему.
      Она опасалась, что Николас опять затронет эту тему, но теперь у него появился другой аргумент.
      – Ты просто боишься, Элизабет. Все дело в этом. – Он встретился с ней взглядом. – Разве не так?
      Она покачала головой:
      – Конечно, нет.
      – Тогда почему бы тебе не встретиться со мной? Один раз. Это все, о чем я прошу. Один раз!
      – Я не могу, Николас.
      – Но это несправедливо. Ты ведь даже не знаешь меня, а уже приняла решение. Почему?
      Элизабет заколебалась.
      – А как же Тодд?
      – А как же я?
      Глаза ее наполнились слезами.
      «Ну почему именно от меня зависит счастье Николаса?» – с отчаянием подумала она.
      Ей хотелось остаться верной Тодду, но и так же хотелось утешить Николаса. Сейчас она просто не знала, что делать. И надо же было такому случиться именно в день, когда она должна быть самой счастливой.
      Она обвела взглядом комнату, сдерживая слезы. Затем до нее дошли слова Николаса:
      – Я же прошу так мало, Лиз: позволь мне пригласить тебя на ужин. Проведи со мной хоть пару часов.
      «Вот ведь ирония судьбы, – подумала вдруг Элизабет, – половина девчонок Ласковой Долины заложили бы свои души за шанс поужинать с Николасом Морроу, а я стою и мучительно колеблюсь».
      «Может, следует согласиться? – думала Элизабет. – В конце концов, он новый человек в городе, и мне действительно интересно узнать его получше».
      Она совсем не хотела ставить его в неловкое положение своим отказом. Это не будет похоже на свидание, пыталась она оправдать себя, просто ужин с товарищем.
      Наконец она сдалась и, весело улыбнувшись, произнесла:
      – Хорошо, Николас, я поужинаю с тобой.
      Наградой ей была улыбка, такая лучезарная, что могла бы затмить и солнце.
      Но как только эти слова были сказаны, новая забота обрушилась на Элизабет. Тодд! Она должна будет сказать ему про ужин с Николасом. Другого выхода не было.
      Конечно, она не будет спрашивать у нeгo разрешения. И она, и Тодд свободны в своих поступках. Но они всегда были честны друг с другом, и порядочность требует, чтобы она поставила его об этом в известность. У нее не было ни малейшего намерения обманывать Тодда.
      Но как сказать? И когда?
      Как можно скорее, решила Элизабет.
      Она оглядела комнату. Тодда нигде не было видно, но взгляд ее остановился на Джессике, беседующей с Рэнди Мейсоном.
      «Что бы это значило? – пыталась догадаться Элизабет. – Ведь Джессика обычно его просто не замечала».
      Элизабет знала, что Рэнди был славным парнем, но совсем не того типа, который нравился Джессике. Худой и долговязый, с очками в роговой оправе и копной черных волос, падающих на лоб, Рэнди был по-своему обаятелен, но, безусловно, не был красавцем. И, находясь в обществе девушек, он обычно не мог и слова вымолвить, так же как Николас Морроу в начале сегодняшнего вечера. Зато он был просто гением в математике. И Элизабет слышала, что он был дока по части компьютеров.
      До нее доносились обрывки их разговора. Элизабет ясно услышала слова Джессики:
      – Я просто очарована компьютерами. Буквально очарована. – Джессика взмахнула ресницами и подарила Рэнди одну из тех своих улыбок, которые разили наповал.