Школа в Ласковой Долине (№4) - Большая игра

— Брюс не мог позволить, чтобы на него смотрели как на полного идиота, хотя мы с тобой знаем, что именно им он и является Теперь уже всем известно, что он пригласил Робин на танцы потому, что это ты втравила его в это дело. Ты, моя сестра.

— Слушай, Джессика, может быть, действительно, не стоило за это браться. Но я очень беспокоюсь о Робин, Уже несколько дней, как ее никто не видел. Что могло с ней случиться?

— Не знаю и знать не хочу. Нас это больше не касается Мы же все снобы, Ты что, забыла? И если эта бочка сала хочет еще мне навредить, то я больше слышать о ней не хочу. Никогда! — И Джессика пулей вылетела из комнаты.

Наконец на следующий день Элизабет дождалась телефонного звонка от миссис Уилсон. Робин уезжала в Лос-Анджелес к тете, но уже вернулась.

— Скажите, миссис Уилсон, как она?

— Не могу сказать ничего определенного, Элизабет. Я звоню только потому, что знаю, как ты беспокоишься Но, кажется, моя дочь ни с кем не хочет разговаривать.

— Могу ли я хоть попробовать поговорить с ней?

— Я не думаю, что она захочет разговаривать с тобой или с кем-либо из вашего клуба. Я не хочу тебя обидеть, дорогая, но должна щадить чувства моей дочери. — И она повесила трубку.

Элизабет увидела Робин после школы на следующий день и сразу же заметила перемену. Исчез открытый, дружелюбный взгляд и твердая стремительная походка. Робин не употребляла косметику и была одета в монотонное голубое платье из плащевки, которое, казалось, было ей слишком свободно. Она смотрела только прямо вперед, как будто весь остальной мир для нее не существовал. Прежняя Робин Уилсон словно исчезла.

— Робин, я хочу с тобой поговорить, — обратилась к ней Элизабет, перехватив ее у входа в школу. Робин повернулась к ней, казалось, что ее взгляд проходит сквозь Элизабет.

Лиз вздрогнула.

— Слушаю, — произнесла Робин резким, вызывающим тоном. Она остановилась и стояла, словно застыв, глядя немигающими глазами на Элизабет, которая почувствовала себя, как жучок, пришпиленный к стене.

— Робин, я хочу, чтоб ты знала, как мне жаль, что все так случилось, — Это все?

— Робин, не надо так. Не позволяй этим не позволяй им сломать тебя.

— Поздно, Элизабет, Они уже меня сломали. Но, ничего. Сейчас уже все в порядке.

Вдруг в дверях появилась Джессика, и, увидев их, поспешила подойти. Ее лицо светилось симпатией.

— Робин — начала она свои излияния, — я так рада тебя видеть, Я хочу тебе сказать…

Слова застыли у Джессики на губах. Робин повернулась и пошла прочь.

— Ты это видела? — взорвалась Джессика— Элизабет Уэйкфилд, с какой стати ты улыбаешься?

В течение нескольких следующих недель Робин попадалась на глаза Элизабет в школьных переходах. Она всегда смотрела только прямо перед собой, ни с кем не разговаривая, будто ее единственным желанием было остаться в одиночестве, исчезнуть. Она даже выглядеть стала иначе, хотя Элизабет не могла понять, что же изменилось. Робин словно стала другим человеком, и Элизабет не могла взять в толк, к лучшему это или нет.

Что-то случилось с Лилой Фаулер. Элизабет обратила внимание, что Лила одевается все более и более сумасбродно, щеголяя в броских драгоценностях и кричащих нарядах. В то же время, казалось, она стала меньше внимания уделять своим подругам, все больше замыкаясь в себе.

— Я перейду в школу на Восточном побережье, — однажды сказала она.

— Где? — переспросила Джессика, округлив от удивления глаза — В Нью-Йорке, — сказала Лила. — Мой папа хорошо знаком с директором Американской Академии Драматического Искусства. Может быть, я буду учиться там.

— В самом деле? — Джессика была потрясена.

— Вообще-то, папа хочет, чтобы я училась в Сорбонне, — продолжала Лила — Он все время занимается устройством моей жизни. Просто чудесно иметь отца, желающего посвятить тебе каждую минуту, Пользуясь любой возможностью, Джессика прожужжала все уши Элизабет о необычайных планах Лилы. С точки зрения Джесс, Лила была не просто самой богатой и одной из самых красивых девушек Ласковой Долины, но, кроме того, у нее был самый любящий, щедрый отец.

— Она продолжает дарить тебе вещи? — спросила Элизабет.

— Да, Лиз, иногда Ты не завидуешь?

— Нет, — твердо ответила Элизабет. «Беспокоюсь» было бы более точное слово, но она его не произнесла.

— Как тебе нравится? — спросила Джессика, достав сережки, которые отлично гармонировали с ее светлыми волосами. Элизабет взяла одну и внимательно рассмотрела Это была изысканная, тщательно выделанная золотая бабочка, висевшая на тонкой золотой цепочке. Наверняка очень дорогая. Настало время сестричкам раскрыть свои карты.

— Джессика, откуда ты взяла эти сережки? — потребовала ответа Элизабет.

— Я уже говорила тебе. От Лилы. Ее тетя.

— Я говорила с Лилой о ее тете в Нью-Йорке и, должна сказать, она не очень хорошо умеет врать. Я не верю в существование никакой тети, Джессика, давай оставим это.

Лицо Джессики приняло вызывающее выражение:

— Что ты хочешь этим сказать, Лиз?

— Это твоя версия, что Лила подарила их тебе!

— Это единственная известная мне версия, — огрызнулась Джессика.

— А ты не брала их сама? Скажем, из салона на главной улице?

— Я не могу себе позволить такие покупки. Ты же это прекрасно знаешь. Может быть, они стоят пятьдесят или шестьдесят долларов, — Джессика, они могут стоить двести пятьдесят или еще дороже. Открой же, наконец, глаза. Просто помешательство какое-то.

— Элизабет, я ничего больше не желаю слушать. Лила сказала, что ей их дала ее тетя, а она отдала мне. Что я должна была сделать? Швырнуть их ей в лицо? Так или иначе, Лила могла просто купить мне подарок и постесняться признаться в этом. Она не хочет хвастать своими деньгами, — добавила Джессика, прекрасно зная, что это не правда Ей просто очень хотелось сохранить подарки, и она тщательно изыскивала любой предлог для этого.

— Джессика, дай мне слово, твое честное слово, что ты не брала их сама.

Джессика застыла, словно пораженная громом. Но уже через минуту ее шок сменился бурным негодованием, когда она догадалась, что ее сестра имела в виду.

— Элизабет, это уже слишком! Я все скажу маме.

— Нет, Джессика, пожалуйста, не надо. Все в порядке. Я тебе верю. Я очень беспокоилась и все. Я не хотела тебя обидеть.

Элизабет упрекнула себя за такую подозрительность. Может быть, она просто устала за последние дни, когда на ее голову свалилось столько событий. Даже Тодд вчера сказал, что она ведет себя, словно инопланетянка. Он был задет этим, что вообще-то на него не похоже. Кажется, она сумела обидеть всех за эти три дня.

На следующий день после столкновения , с Джессикой Элизабет решила уладить отношения с Тоддом, сделав ему подарок ко дню рождения. Она обратила внимание, что на занятии по баскетболу он засунул свои часы под пропотевшую майку, лежавшую на кромке поля, потому что ремешок часов весь истерся Она подарит ему отличный новый ремешок.

После школы она направилась прямо к маленькому ювелирному магазинчику, где видела на витрине большой выбор темных ремешков из натуральной кожи. Они олицетворяли мужское достоинство, образцом которого в ее глазах был Тодд. На самом пороге магазина что-то отвлекло ее внимание. Очень странно одетая девушка внимательно изучала витрину в магазине «У Лизетты». На ней были светло-зеленые обтягивающие лосины и блузон, такой широкий, что в него легко можно было засунуть двоих Хотя Элизабет видела только спину девушки, она смогла заметить, как та стащила золотой браслет, когда продавщица отвернулась. Она засунула браслет в карман, потом направилась к выходу. Только тут Элизабет увидела лицо девицы, набравшейся наглости воровать почти в открытую, словно ей было безразлично, поймают ее за руку или нет.

Это была Лила Фаулер.

Глава 9

Элизабет позабыла о покупке подарка Тодду. Как загипнотизированная, она шла по пятам за лучшей подругой сестры.

Лила Фаулер, не оборачиваясь, не спеша шла по улице. Ее рука сжимала в кармане украденный браслет. Элизабет проводила ее взглядом до арки, за которой стоял ее светло-зеленый «триумф». Только когда машина Лилы скрылась из вида, Элизабет вышла из состояния транса.

— Этого мне только не хватало, — проговорила она вслух, направившись обратно в ювелирную лавку. Проходя мимо «Лизетты», она увидела продавщицу, нервно перебиравшую драгоценности на прилавке. Вне себя от огорчения, женщина внимательно оглядывалась по сторонам, и тут ее взгляд упал на Элизабет, которая, казалось, неспроста разгуливала перед магазином.

— Эй, эй, вы там!

Как потом пришло в голову Элизабет, это походило на трагедийный фильм, где ни в чем не повинный герой невольно вовлекается в криминальную историю. Вне себя от страха, Элизабет поспешила завернуть за угол и потом, переведя дух и взяв себя в руки, ровным шагом вернулась домой.

Но и оказавшись дома, в полной безопасности, она не смогла вычеркнуть из памяти открывшуюся ей страшную тайну. Лила Фаулер — воровка. Она ведь самая богатая девушка в городе. Да стоит ей только захотеть, и отец тут же купит ей все, что она ни пожелает. Чего ей недоставало? Зачем она этим занимается?

Запершись в комнате, Элизабет пыталась найти мотивы, толкнувшие Лилу на воровство. Она с удовольствием бы забыла обо всем, но увы! Что было, то было, и никуда от этого не деться.

Элизабет не знала, что предпринять. Ей пришло в голову, что она могла спросить Джессику о пропавших вещах потому, что никогда не думала, будто их взяла Джессика. Но единоборство с Лилой — это совсем другое дело. Она опасалась навлечь неприятности на свою голову, потому что не могла себе даже представить, что сделает Лила, загнанная в угол. В конце концов она решила ничего не предпринимать, надеясь, что проблема уйдет сама собой.

Теперь она испытывала чувство вины, что подозревала Джессику. Она встала с постели, вошла в комнату сестры и со слезами на глазах обняла ее.

— Прости, Джессика, — пробормотала она, — ты чудесная сестра.

— В чем дело? Что случилось? — смутившись спросила Джессика — Ничего, Джес. Мне очень жаль, что я необоснованно подозревала тебя.

— Хорошо, что наконец ты это поняла. Робин Уилсон — это целиком твоя затея.

— Ладно, пусть так, — согласилась Элизабет, слишком утомленная, чтобы спорить. Что касается Робин, то она не много узнала о ней за последние дни.

— Джес, как она поживает?

— Зачем ты меня об этом спрашиваешь? Она стала какая-то странная.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты видела, как она ходит на переменах? Она одевается» я не знаю как-как цыганка. Она бледна как привидение и ведет себя так, будто у нее не все дома.

— Робин? Продолжай, Джес.

— Лиз, — сказала Джессика, и ее голос упал до шепота, — она смотрит как будто сквозь меня Элизабет должна была признать, что сама испытала это странное ощущение.

— А знаешь, что еще, — продолжала Джессика. — Помнишь, мы заставили ее бегать по стадиону? Она с тех пор и бегает. Каждый день.

Это было правдой. Элизабет сама каждое утро видела на треке одинокую фигуру в сером взмокшем тренировочном костюме.

— Я тоже видела ее.

— Лиз, что она делает? Надеюсь, дело, в которое ты ее втравила, не лишило ее рассудка, — взволнованно сказала Джессика.

— Я с ней сама поговорю, — вздохнув, ответила Элизабет.

— Ты это сделаешь, Лиз? Ты же знаешь, как к ней подойти. А я просто не могу. Я уверена, что у нее сдвиг по фазе.

Элизабет поняла, что забота о Робин теперь ложится на нее. Хотя она не забыла, что Робин была «лучшей подругой» Джессики. Но так уж повелось у близняшек Уэйкфилд, что единственной заботой Джессики всегда было доказать окружающим, что если что-то и случилось, то не по ее вине, а Элизабет считала себя обязанной вмешаться в запутанное дело вне зависимости от того, кто виноват.

— Джессика, только обещай мне одну вещь.

— Конечно, Лиззи, все, что хочешь.

— Держись подальше от Лилы Фаулер.

— Что?

— И никогда не принимай от нее ничего, неважно, что это за вещь, и откуда бы она, по ее словам, ни взялась.

— Как? Почему?

— Просто поверь мне.

— Элизабет, ты хочешь, чтобы я бросила самую лучшую подругу без объяснения причин? Ты все еще завидуешь Лиле? Почему ты так ненавидишь ее?

— Джессика, ты веришь, что я тебя люблю? Я твоя сестра и не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Я думаю, что Лила Фаулер их скоро дождется, и пытаюсь тебя от них уберечь, Слишком поздно поняла Элизабет, что, сказав эти слова, она только открыла ящик Пандоры. Джессика сразу же вышла из себя, бросая вопросы в лицо Элизабет и не давая даже паузы на ответы:

— Что ты имеешь в виду? Где ты набралась этих слухов? Как ты могла до такого опуститься? С каких пор тебе о Лиле все известно?

— Этого я тебе сказать не могу, — твердо, но спокойно ответила Элизабет. Больше она ничего не сказала. Она была уверена, что было бы ошибкой все рассказать Джессике. Тогда разгневанная Джессика велела сестре покинуть ее комнату. Элизабет пришлось выполнить ее требование: когда Джессика была охвачена яростью, ее лучше было не трогать.

На следующий день Элизабет отправилась на стадион и увидела там одинокую фигуру в мокрой от пота майке, пробегающую круг за кругом. Элизабет в ожидании села на скамью. Робин на треке работала как машина. Она выглядела сильной, почти атлетичной. И, как обычно, смотрела прямо перед собой, не обращая внимания ни на что вокруг. Она бегала, как неудержимая, так что Элизабет начало казаться, что она бежит к какой-то цели, которая видна только ей одной.

Наконец Робин поравнялась с трибунами и остановилась. Она спокойно смотрела на Элизабет.

— Ты, должно быть, пробежала целую милю, — предположила Элизабет.

— Пять миль.

— Робин, я знаю, что это не мое дело, но как твоя жизнь?

— Отлично, даже превосходно. Ты помнить, как мы учили Илиаду? Помнишь главу, где греки и троянцы были околдованы чарами одного из богов?

— Прости, не понимаю, — Пробормотала Элизабет, подумав, не свихнулась ли Робин на самом деле.

— Перечитай это место, — сказала Робин, — особенно, где речь идет о том, как чары спадают с глаз одного из героев, и он снова ясно видит мир.

— Скажи, ты больше не сердишься на меня?

— Сержусь? Я должна тебя благодарить. Ты единственная из всей компании, с кем я буду разговаривать. Но, правда. Лиз, сейчас мне некогда. Увидимся позже.

Робин медленно направилась в раздевалку.

После этого разговора Элизабет не знала, что и подумать, но одно было очевидно: Робин не выглядела подавленной. Она очень изменилась, но не в худшую сторону. Элизабет была заинтригована. Ее репортерский склад ума начал отыскивать ключ к осмыслению происходящего.

Однажды она зашла в кафетерий и села за столик в ожидании своей подруги Инид Бросив взгляд по сторонам, она заметила Робин за соседним столиком и захотела заговорить, но сразу же изменила свое намерение. Ключ, который она искала, находился прямо перед ней.

На тарелке Робин, где раньше громоздились горы жареной картошки и двойные гамбургеры, сейчас разместились только несколько листиков латука, две дольки помидора и вкрутую сваренное яйцо. Элизабет в молчании следила за ней, и, когда Робин пошла к выходу, стало уже очевидно то, что трудно было различить под пропотевшим тренировочным костюмом. Но сейчас, даже в платье из плащевой ткани, бросалось в глаза, что Робин начала быстро худеть. Каждый день перед началом занятий Элизабет заглядывала на стадион, и каждый раз видела одинокую фигуру в потной майке, одолевавшую круг за кругом. За обедом она видела осунувшуюся Робин, уставшую и одинокую, бравшую самые малокалорийные блюда. Приблизительно через две недели Элизабет столкнулась с Робин на лестнице и была поражена совершившейся переменой. Лишний вес быстро исчезал, и новая Робин казалась совсем другой девушкой. Элизабет вспомнила дискотеку — дископозор, когда впервые ей открылось, что у Робин красивое лицо. Сейчас, когда лишний вес сошел, ее лицо стало еще более красивым. Элизабет восхищенно улыбнулась:

— Робин, тебе удалось здорово похудеть.

— Ты очень наблюдательна, — съязвила Робин.

— Кажется, ты на правильном пути. Робин бросила свой проницательный взгляд на Элизабет.

— Лиз, я успела наделать много глупостей: из-за «Пи Бета», в отношениях с Джессикой и, возможно, с тобой. Но если тебе хочется услышать, что я уже до смерти замучила себя упражнениями, то этого удовольствия я никому из клуба не доставлю.

— Робин, ты просто потрясающая. В невозмутимых глазах Робин на миг зажегся теплый огонек, но вскоре маска вернулась на свое место. Кивнув на прощанье, Робин поспешила вниз по ступеням.

Всю дорогу домой Элизабет разговаривала сама с собой. Теперь ее мысли занимал Тодд. В последнее время она до обидного мало уделяла ему внимания, но она наверстает упущенное. Входя в дом, она услышала телефонные звонки и побежала снять трубку прежде, чем они прервутся На другом конце провода была Лила Фаулер.

— Лиз, случилась ужасная вещь, — голос Лилы дрожал от волнения.

— Лила, в чем дело, откуда ты звонишь?

— Я на главной улице. Это невыносимо.

— Что, Лила? Что с тобой случилось?

— Это с Джессикой, Ее арестовали за воровство.

Глава 10

Ведя машину по направлению к главной улице, Элизабет старалась сохранить спокойствие. Болезненные вопросы все сверлили мозг. Была ли Джессика все-таки воровкой? Может, она была заодно с Лилой, может, одна прикрывала другую?

Она въехала на стоянку и припарковалась около машины Лилы Фаулер. Там ее и ожидала Лила, расхаживая взад и вперед. Увидев Элизабет, она сразу подбежала к ней. Ее лицо было мрачно. Она салфеткой размазывала тени под глазами.

— Лиз, что нам теперь делать? Элизабет вышла из машины:

— Где Джессика?

— Они задержали ее там. — Лила сделала беспомощный жест в сторону магазина.

— Кто ее задержал?

— Частные детективы из службы охраны.

— Лила, успокойся, пожалуйста. Расскажи мне, что случилось.

— Ты должна ее вытащить оттуда, Лиз. А я не могу здесь оставаться.

— Что?

— Ты сделаешь это, Лиз. Я должна ехать домой. — Лила положила руку на лоб и отвела взгляд в сторону.

— Лила Фаулер, никуда ты отсюда не поедешь. Давай все выясним на месте.

Лила совсем расклеилась, облокотившись на машину и спрятав лицо.

— Я не знала, что Джессика воровала. Клянусь, я не знала.

— Что она украла?

— Я не знаю, — ответила она, выпрямляясь. — Мы просто зашли в магазин, и сразу же двое подошли и схватили ее.

— Ты говоришь, она ничего — не взяла? Ее просто арестовали?

— Да! Они сказали, что ждали ее возвращения, что она воровала здесь раньше.

По мере того как ей становилось ясно, что тут произошло, Элизабет чувствовала, что вся ярость рвется наружу. Клерк в магазине «У Лизетты» охотился за ней, а не за Джессикой.

— Да нет, они ждали меня!

— Тебя, Элизабет? Ты что, тоже воровка? Элизабет еле сдержалась, чтобы на месте не придушить Лилу. «Ну и дела, — подумала она, — как же я забыла предупредить Джессику, чтобы она держалась подальше от магазина. Что она не воровка, в этом я уверена».

— Лила, кончай ломать комедию и послушай меня внимательно. Мне все известно.

Лила отвернулась и начала нервно теребить салфетку.

— Что тебе известно?

— Я видела, как ты однажды украла браслет.

— Какой браслет?

— Лила, может быть, хватит? Это ты воровала из магазина.

— Элизабет Уэйкфилд, как ты можешь так говорить?

— Не притворяйся, Лила. Лила предприняла отчаянную попытку принять вид оскорбленного достоинства:

— Мой отец богаче всех в городе. Он в состоянии купить мне любую вещь, даже послать меня на учебу в Париж. Да я… Оставим это, Лила, я же сказала, что видела тебя.

— Правда видела?

— Да, как ты уходила с украденным браслетом. И ты дарила вещи Джессике: платок, сережки, и я не знаю, что там еще.

Лила разрыдалась. Самая богатая девушка в Ласковой Долине полностью потеряла самообладание и спрятала лицо в ладонях:

— О, Лиз, как мне стыдно.

— Но зачем, зачем ты это делала?

— Я даже не знаю.

— Разве отец не купил бы тебе всего этого?

— В том-то и дело, что да, но только и всего.

— Что значит «только и всего»? Лила утерла слезы, бросила взгляд по сторонам и, когда она снова заговорила, в ее голосе звучала обида, которую раньше Элизабет никогда не слышала.

— Какие счастливые вы с Джессикой. Ваш отец так о вас заботится. И ваша мама тоже. Они не жалеют времени на вас. Моя мама спокойненько уехала после развода, а отца я почти не вижу. Это только считается, что мы живем в одном доме. Он всегда слишком занят. То он уехал в Нью-Йорк, то в Париж, то в Японию, то работает допоздна.

— Лила, он просто очень занятый человек.

— Да, конечно, но когда я играла Пипин в школьном театре год назад, разве он пришел посмотреть? Я капитан волейбольной команды, но он никогда не видел меня во время игры.

— И ты, Лила, начала воровать, чтобы привлечь его внимание?

— Не знаю, может быть и так. Но теперь я ни за что на свете не хочу, чтобы он узнал об этом.

Ты должна вытащить меня из этой истории, Лиз.

Элизабет осталось только покачать головой. Ну почему всегда обращаются к ней, когда становится туго?

— Почему я, Лила? Я не могу взмахнуть волшебной палочкой и все исправить.

— Потому, Лиз, что я верю только тебе. Ты никому не проболтаешься об этом. Ты моя единственная настоящая подруга.

Элизабет хотела ей напомнить о Джессике, но передумала.

— Пойдем, Лила. Мы сейчас отправимся туда и скажем им правду. Лила в ужасе отшатнулась:

— Нет, они расскажут папе!

— Тебе хочется, чтобы обвинение пало на Джессику?

— Но, Лиз, ты же поможешь ей выпутаться.

— Ну-ка, вставай и пошли. Лила безвольно поплелась к магазину, сопровождая каждый шаг рыданиями и оправданиями.

— Слушай, — взмолилась Лила, прижав Элизабет к углу магазина, — я скажу всю правду, но давай договоримся, чтобы папа ничего не узнал. Я им за все заплачу. Лиз, скажи им, что я возмещу все убытки, только, пожалуйста, пусть папе не сообщают.

— Извини, Лила. — Несмотря на чувство жалости к отчаявшейся девушке, Элизабет была тверда как скала. — Тебе придется все рассказать отцу. Но прежде всего, надо освободить Джессику, — Элизабет, обещай мне одну вещь. Ну, пожалуйста. Ты должна мне пообещать.

— Что это за вещь?

— Сначала обещай.

— Если это будет в моих силах — Никогда, никогда, ни за что не говори об этом Джессике или еще кому-нибудь.

— А как же я смогу освободить ее, не рассказав всего охране? — Ладно, если нужно сказать им — скажи, но только не Джессике.

Элизабет кивнула и повела плачущую Лилу Фаулер через улицу, мимо «Лизетты», по направлению к двери с табличкой «Служба охраны».

Когда они зашли внутрь, Элизабет услышала душераздирающие рыдания Джессики и чуть не разрыдалась сама. Впервые в жизни Джессику обвиняли в том, чего она не совершала.

— Джессика, — позвала Элизабет.

— Лиз! Лиз! — Джессика выскочила из двери и, пробежав по коридору, плачущая и полумертвая от страха, бросилась в объятия сестры в поисках защиты — Слава Богу, что ты пришла! Следом за ней вышла представительная женщина и двое высоких мужчин, все в коричневой униформе с золотыми кокардами и словами «Служба охраны» на карманах курток.

— Куда? Назад! — приказала служительница, схватив Джессику за руку.

— Не упустите ее, — сказал один из охранников, стремительно подавшись вперед — Все в порядке, я держу ее, — сказала женщина, потом, оглядев Элизабет, добавила:

— Кажется.

Отступив шаг назад, она с ног до головы оглядела Джессику.

— Вот это она, — сказала женщина, — в джинсах «Джордаш».

В следующее мгновение послышался шум за дверью, и в комнату вошла продавщица из «У Лизетты».

— Я вижу, вы поймали мою воровку, — сказала она, ткнув пальцем в Элизабет.

— Нет, воровка — эта, — сказала служительница.

— Бог мой, — прошептала продавщица, переводя взгляд с одной на другую. — Это один из их обычных трюков, Джессика снова залилась слезами.

— Лиз, объясни им, пожалуйста, что я не воровка. Я никогда ничего не украла.

— Послушайте, — сказала Элизабет, — она говорит правду.

— Я видела ее в магазине дважды, — сказала продавщица.

— Вы видели, чтобы она что-то украла?

— Она ушла, и сразу же после того я обнаружила пропажу браслета И она еще приходила до того, как это случилось.

— Это была я, — сказала Элизабет, — оба раза.

Джессика перестала плакать и, пораженная, уставилась на Элизабет — Лиззи, ты?

Служительница отпустила руку Джессики и схватила Элизабет.

— Прекратите, — потребовала Элизабет, — я тоже ничего не крала.

Глаза продавщицы сузились, когда она подошла вплотную к Элизабет — Так, значит, никто не украл импортных товаров на шестьсот долларов из моего магазина?

— Шестьсот долларов! — сдавленно повторила Джессика.

— Разрешите мне все объяснить, — обратилась к присутствующим Элизабет. — Но сначала отпустите мою сестру. Даю слово, что она невиновна.

— Хорошо, но ты останешься вместо нее, — сказала недоверчиво продавщица.

— Джес, я прошу тебя подождать в машине, пока я освобожусь, и помалкивай о том, что случилось.

— Спасибо тебе, Лиз. Лила, пошли.

— Лила останется со мной.

— Ладно, — сказала Джессика — Отлично. Увидимся позже. — И, не бросив даже взгляда по сторонам, Джессика удалилась, не интересуясь более ничем, кроме обретенной свободы Представительная женщина подвинула стул к двери и села на него. Она приготовилась слушать.

Охранник встал у другой двери, скрестив руки на груди. Он тоже приготовился слушать. Продавщица из «Лизетты» мерила комнату шагами. Она тоже была готова слушать.

— Ну, — не выдержал наконец охранник.

— Лила, что ты можешь сказать всем этим людям? — строго спросила Лиз.

Лила Фаулер сделала два шага от стены, открыла рот и тут же без чувств упала на пол.

Глава 11

— Где это я? — спросила Лила, открыв глаза и оглядев вокруг нее людей.

— В комнате охраны, — с волнением в голосе сказала Элизабет. — Все будет хорошо. Твой отец уже едет сюда.

— Что? — спросила Лила, приподнимаясь, — разве он уже узнал?

— Магазину нужен поручитель, — сказала Элизабет, и Лила со слезами бросилась ей на грудь. Казалось, прошла целая вечность, пока Элизабет поддерживала всхлипывающую Лилу под хмурыми взглядами охранников. Наконец дверь распахнулась и на пороге появился очень обеспокоенный Джордж Фаулер.

— Где моя дочь? — спросил он с порога.

— Папочка, — вскричала Лила, бросившись к нему на шею. Она спрятала лицо у него на груди и плакала, сотрясаясь от мучительных рыданий — Папочка, слава богу, что ты здесь.

— Успокойся, мое сердечко, — сказал мистер Фаулер, но его лицо выражало озабоченность. Он подвел Лилу к столу, стоявшему позади Элизабет, и усадил на место.

— О, папочка! — Лила отвернулась и закрыла лицо руками. Мистер Фаулер подошел к представленной женщине, охраннику и продавщице, и все они вместе быстро прошли в кабинет. Элизабет слышала, как они говорили приглушенными голосами, пока она безуспешно пыталась успокоить Лилу и отбиться от ее нескончаемых вопросов:

— Лиз, о чем они говорят? Неужели все обо всем узнают? Что будет с Джесс?

— Лила, успокойся, пожалуйста, — снова и снова повторяла Элизабет. — Я думаю, все будет хорошо.

Элизабет удалось услышать окончание разговора в соседней комнате.

— Да, я об этом позабочусь, — сказал мистер Фаулер. — Да, я позабочусь, чтобы она была там.

Они вошли в комнату, и мистер Фаулер взял Лилу за руку.

— Пошли, дорогая Мы едем домой. Мистер Фаулер повернулся к Элизабет:

— Элизабет, я очень многим тебе обязан.

— Ну что вы, мистер Фаулер.

— Нет, это так. И Лила тоже очень обязана тебе. Как мы можем тебя отблагодарить? Могу ли я что-нибудь для тебя сделать?

Элизабет покраснела. Прежде чем она успела осознать, что говорит, слова уже вырвались наружу:

— Мистер Фаулер, пожалуйста, уделяйте больше внимания Лиле.

— Что?

Лила издала сдавленный крик и бросилась к Элизабет, крепко обняла ее и выбежала из комнаты.

— Лила, подожди! — крикнул вдогонку мистер Фаулер, поспешивший за ней.

Элизабет обвела взглядом охрану, служительницу и продавщицу.

— Я могу идти? — нерешительно спросила она.

— Да, и пожалуйста, простите наши обвинения, — извиняющимся голосом сказал охранник. — Мы очень хотели поймать воров и слишком поторопились.

— С этим все в порядке, — любезно ответила Элизабет. — Не будет ли неприятностей у Лилы Фаулер? Она совсем не плохая девушка. Она просто…

— Нет, — заверила ее служительница, — это первый случай и мистер Фаулер, производит впечатление очень серьезного отца. Мы приняли определенное решение, но я думаю, что лучше, если твоя подруга тебе расскажет о нем.

Элизабет кивнула и успокоенная вышла на шумную улицу, Осталась только одна проблема — как сдержать обещание Лиле никому не рассказывать о происшедшем? Как сохранить все в секрете от сестры?

Джессика, сгорая от любопытства, ожидала Элизабет в автомобиле. Она видела, как подъехал мистер Фаулер и как он уехал вместе с дочерью.

Не успела Элизабет открыть дверь машины, как Джессика набросилась на нее, как изголодавшийся лев.

— Лиз, я тут чуть с ума не сошла! Скажи, что случилось.

— Ничего, все уже улажено.

Сначала лицо Джессики просто застыло, потом на нем отразилось недоумение, сменившееся безграничной яростью от такого нелепого, невероятного ответа.

— Меня обвинили в воровстве и ты говоришь, что это «ничего»?

— Все уже прояснилось, и Лила уехала домой вместе с отцом. Вот и все.

— Ах, так! — взвыла от негодования Джессика, яростно затопав ногами по днищу автомобиля. — Элизабет Уэйкфилд, ты обязана все мне рассказать. Я же твоя сестра. Мы близнецы. Мы с тобой почти одно целое!