– Существовали между ними личные отношения?

– Я не вправе обсуждать эту тему. Следующий? Дэн?

– Где сейчас сержант Макнелли?

– В окружной тюрьме.

– Обнаружили вы орудие убийства, и если да, можете ли описать его?

– Мы изъяли принадлежавший сержанту Макнелли автоматический «кольт» сорок пятого калибра. Сейчас это оружие находится в криминалистической лаборатории, подвергается ряду анализов. Следующий? Брайс?

– Вы нашли глушитель?

– У нас есть ордер на поиск подобного устройства.

– В доме Макнелли или где-нибудь в другом месте?

– Я не вправе...

– Как это выглядит с точки зрения особых обстоятельств и смертного приговора?

Мерси съежилась от тона Брайса, так легко говорившего о возможности смертной казни для Майка. Увидела, что Гландис побагровел.

– Что такое? – воскликнул он. – Как выглядит? Брайс, это не цирк, речь идет о жизни человека. И женщины.

– Жизнь женщины оборвана. Итак, особые обстоятельства или нет?

– Это не нам решать. Мы произвели арест на основании улик. Можешь побеседовать на данную тему с окружным прокурором. Следующий? Боумен?

– Мелвин, он действовал в одиночку?

– Мы полагаем, что да.

– Какой был у него мотив?

– Пока не знаем. Рассматриваем несколько версий.

– Есть у вас какой-нибудь свидетель?

– Я не вправе...

Мерси увидела, что Гэри Брайс повернулся и пристально посмотрел на нее поверх очков. В его взгляде сквозил вопрос, почему не она с Саморрой, а Уилер и Тиг сидят за столом. Мерси слегка покачала головой и отвернулась.

Брайс – единственный репортер, знавший о ее личных отношениях с Майком, насколько ей известно. Сплетничают ли репортеры так же, как полицейские? Наверное, нет. Учитывая значительность этого дела, никто из них не поинтересовался, почему расследование начала одна пара детективов, а потом их сменила другая. Мерси понимала, что Гэри Брайс ждет возможности спросить об этом ее с глазу на глаз.

Саморра, угадав ее мысли, словно это было очень легко, прошептал ей на ухо:

– Скажи ему, это не его дело, черт возьми.

– Хорошо, – тихо произнесла Мерси.

– Закончишь разговор с ним, возвращайся сюда. Я кое-что обнаружил.

Мерси кивнула и направилась к двери.

Брайс догнал Мерси в коридоре, и она повела его к выходу. Надела темные очки, поскольку после бури ярко светило солнце. Мерси шла быстро, Брайс держался рядом с ней.

– Я мог бы дать крупные заголовки по этому делу, – промолвил он.

– Гэри, мы арестовали его вчера вечером. Поздно.

– Как понимать – сначала это было твое дело, теперь нет?

– Мы с Майком друзья, ты это знаешь. Здесь просто вопрос здравого смысла и процессуальных норм.

– Конфликт интересов.

– Очевидно.

– Ну и как мне описывать твои отношения с Майком в газете?

– Добрые друзья, если это необходимо. Суть истории не Майк и я. Только Майк.

– Суть истории в том, как ты его уличила. Помоги мне, Мерси.

– Гэри, я не имею права. По мере продвижения расследования смогу сообщить тебе больше.

– Ты мне ничего не сообщала. Давай-ка, сержант, поставь себя на мое место. У меня есть тема. Полицейский арестован за убийство проститутки, сотрудничавшей с ним. Есть детективы – одна из них... друг подозреваемого, – которые уличили его. Как? Какой была у тебя первая догадка? Как ты начала искать убийцу среди полицейских?

Подумав, Мерси ответила:

– Улики на месте преступления привели к тому, что мы заподозрили его. Допросы подтвердили справедливость подозрений. При обыске обнаружилась решающая улика. Вот и все. Хочешь, напишу за тебя?

– Какие улики на месте преступления?

– Гэри, я не могу их назвать. Сейчас мы стараемся составить дело. Нам нужно справедливое судебное разбирательство.

– Он трахал ее, и она хотела его шантажировать, так ведь?

Мерси почувствовала, как лицо вспыхнуло от гнева, и подавила желание схватить репортера за горло и оторвать ему голову.

– По этому поводу не могу ничего сообщить.

– Думаю, уже сообщила.

– Черт возьми, что ты имеешь в виду?

– Я думал, ты таким образом поставляешь мне сведения.

Мерси остановилась и взглянула на него:

– Я только что сказала тебе, что ничего сообщить не могу.

– Так, а это можешь объяснить?

Гэри Брайс полез в карман пиджака и вынул сшитые скобками бумаги. Встал сбоку Мерси, крепко держа их обеими руками, но перед ней, чтобы она их видела. Стал медленно листать бумаги. Там было всего восемь страниц. Каждая представляла собой фотокопию поздравительной открытки или письма – переписки между Майком и Обри Уиттакер. Одни обнаружили в доме Уиттакер, другие у Майка. На одном листе была копия открытки, исчезнувшей из лаборатории неделю назад. Мерси машинально потянулась к ним, но Брайс отдернул их и снова спрятал в карман.

– Не мешай мне зарабатывать на жизнь, – усмехнулся он.

– Как? – спокойно спросила Мерси. – Когда?

– Вчера получил по почте. Тогда я не увидел в них смысла. Теперь вижу.

– У тебя сохранился...

– Да, конверт стандартного размера, без обратного адреса, обычная марка. Почерк детский или искаженный. Письмо пришло ко мне домой. Конверт я захватил с собой на тот случай, если он тебе нужен. Лежит в пластиковой сумке с запором. Т.Т. означает Темная Туча – это Майк. Обри или ОУ говорят сами за себя. Так ведь?

Мерси кивнула, но промолчала. Повернулась и пошла в обход автостоянки, Брайс шагал рядом с ней. Утренний воздух был холодным, и Мерси прятала руки в карманах ветровки.

– Гэри, придержи эти бумаги в течение недели, и я непременно раздобуду тебе что-то лучшее.

– Нет ничего лучшего. Пока я получил от тебя только честь сидеть на пресс-конференции вместе со всеми репортерами округа, наблюдать, как потеет Мелвин Гландис. Спасибо. Вот это помощь так помощь.

Мерси покачала головой, остановилась и повернулась к нему:

– Я могу изъять у тебя эти письма как улику.

– Я уже сделал копии с них. Это копии копий. Изымай.

Мерси пристально поглядела на него, жалея, что у нее нет пожарного шланга, чтобы струей воды выгнать его на улицу.

– Хорошо. У тебя есть эти письма. У тебя есть материал для первой полосы на две недели. А я попрошу тебя не писать его.

– Почему?

– Потому что ты препятствуешь правосудию. Судишь человека в прессе. Это несправедливо, и ты не должен делать этого.

Брайс рассмеялся:

– Это моя работа.

– Я веду речь о более важном, чем твоя работа.

– Ошибаешься. Вот чем я располагаю: Майк Макнелли, хороший полицейский, неженатый, желает помочь проститутке. Она делает то, что все они делают – хочет на этом нажиться. Намекает на шантаж. Теперь можно ввести в материал Мерси Рейборн, женщину-полицейского, верного друга и любовницу Майка. Некоторое время она возглавляет расследование, потом, когда стрелка начинает указывать на ее любовника, Мерси отзывают. Замечательный материал, и знаешь? Это правда. Так что не говори, будто я беспринципный писака, потому что я хочу сказать правду. В этом мире есть люди, именуемые гражданами, которые имеют право знать правду. Дело в том, что я верю в это право. Верю, что без него наша страна не была бы великой. Я пишу этот материал. Помещаю фотографии – твою, Майка и Обри Уиттакер. Мне нужно от тебя всего две вещи.

Мерси промолчала. Брайс отстал на шаг.

– Первое – расскажи мне все с начала до конца своими словами. Я использую их и не перевру. Ты можешь помочь мне отредактировать статью, чтобы защитить Майка, свое дело против него, как пожелаешь. К твоему сведению, я еще никому не предлагал редактировать свои материалы.

– Этого я не сделаю.

– Понимаю. Второе – что ты сейчас испытываешь?

– О Господи, ты унижаешься до такого уровня?

– Поверь, это важно. Что ты сейчас испытываешь?

– Для печати или нет?

– И то и другое.

– Для печати, Гэри, я сожалею, что Майк арестован. Не для печати – это разбило мне сердце.

Он посмотрел на нее как-то странно, словно увидел в ней что-то совершенно новое. Мерси повернулась и двинулась обратно. Брайс нагнал ее и молча пошел рядом.

– Гэри, сделаю тебе последнее предложение. Ты не пишешь этот материал, а я предоставляю тебе нечто лучшее.

– Что может быть лучше?

– Правда.

– А что здесь неправда? Назови хоть что-то.

Мерси закусила губу. На это ответа у нее не было – кроме очевидного.

– Тебя кто-то использует.

– И я этим очень доволен.

– Произойдет что-то скверное.

– Только не говори, что не желаешь мне зла.

– Не скажу. Мне хочется, чтобы ты был сейчас на гильотине. Я опустила бы нож.

– Могу включить это в материал.

– Я старалась, Гэри. Старалась добраться до тебя.

– Послушай, не теряй веры в меня. Ты знаешь мои телефоны.

На ступеньках управления Мерси увидела группу репортеров возле Боба Рула, адвоката Майка. Тот покосился на нее и снова стал общаться с репортерами.

Мерси последовала за Гэри Брайсом к его машине. Почерк на конверте полученного им письма показался ей тем же самым, что на том, в котором находился ключ. Она догадалась, что отпечатки пальцев на нем отсутствуют.

«Один источник, – подумала Мерси, – выводит меня на Бейли и использует прессу, чтобы наказать Майка».

Управление пребывало в подавленном состоянии. Мерси сразу же это заметила: мрачные взгляды, напряженная атмосфера, словно усиливающая звуки, хотя все старались работать бесшумно. Дверь в кабинет Брайтона была закрыта. Гландис говорил по телефону, пятна пота расползались от его подмышек к груди. Возле стола помощника шерифа совещались капитаны, патрульные выпячивали грудь.

Мерси нашла Саморру в зале заседаний, кроме него, там никого не было, он сидел за столом, перед ним дымилась чашка кофе. Мерси закрыла за собой дверь и села напротив него.

– Кто-то информировал Брайса из «Джорнал», – сообщила она. – Думаю, тот же человек, что прислал мне ключ от контейнера с уликами по делу Бейли. У Брайса есть копии писем Майка к Уиттакер. И ее ответных. Он хочет писать о том, что убийство явилось результатом любовного треугольника – Майк, я и она.

– Попроси Брайтона позвонить его издателю.

– Попытаюсь. Но из этого ничего не выйдет. Для «Джорнал» такой материал – счастливая находка.

– А сама надавить не можешь? Что у тебя есть на Брайса?

– Ничего. – Мерси вздохнула и очень тихо произнесла: – Слушай, Пол. Нас отстранили от дела Уиттакер, так ведь?

– Да.

– Но у нас есть кой-какие ниточки, правда?

Саморра едва заметно улыбнулся:

– Именно, кой-какие ниточки.

– И мы можем их связать, помочь таким образом Уилеру и Тигу, верно? Это ведь наша обязанность?

– Конечно.

– Отлично. Ну, какие у тебя результаты?

– На полу в кухне Обри Уиттакер оказалась куртка, или толстая рубашка. Они не могут сказать, мужская или женская. Но она темно-серая, в ней есть фиолетовые и зеленые нити. Во время борьбы эта одежда зацепилась за угол выдвижного ящика. Я снял с него восемь нитей. Еще две нашел на полу.

– Они – это кто?

– Друзья из управления полиции в Сан-Диего. Я отвез туда нити во вторник, вчера вечером позвонил. Все задокументировал. Так что цепочка улик прочная.

Мерси удивилась, как Саморра выкроил три часа для поездки в Сан-Диего и обратно, хотя не находил времени ни для чего остального. Но эту мысль она отогнала как подозрительную и подлую.

– Потом я еще раз просмотрел список вещей Уиттакер – в ее гардеробе ничего похожего не было. Просмотрел список вещей, которые ты взяла из химчистки, – там тоже. А у Майка есть такая куртка или рубашка – серые, с фиолетовыми и зелеными нитями?

Мерси достала синюю записную книжку и сделала запись о находках напарника.

– Насколько мне известно, у Майка нет ничего похожего.

– Я отвез туда и человеческие волосы – два образца с кухонного пола. Они темные и вьющиеся. Один длиной в дюйм, другой в полтора. Уиттакер была блондинкой. Майк тоже блондин. Думаю, тот человек потерял их в кухне во время борьбы, оставил отпечатки пальцев на полозьях выдвижного ящика и на полу, порвал куртку или рубашку.

– У Моладана темные волосы.

– Нет. В ДКШ есть его отпечатки пальцев, они не совпадают.

– Ланс Спартас?

– Я заставил его добровольно дать полный комплект отпечатков, правой и левой рук. Нет.

– Дель Виджо?

– Его алиби подтверждает одна из девиц Моладана, Син-ди. Это не он. Итак, мы знаем, что этот человек был тем вечером в доме Уиттакер. Он не сидел в тюрьме, потому что его отпечатков нет ни в ДКШ, ни в АСОПОП.

– А может, там была женщина? – предположила Мерси. – Они носят спортивные куртки. Оставляют отпечатки пальцев.

Саморра посмотрел на нее:

– Койнер?

– Вчера поздно вечером она приезжала в тюрьму к Майку. Привозила ему еду. Пол, я сейчас насмешничаю. Это некрасиво.

– Мы знаем, Койнер неравнодушна к нему. Но неизвестно, в какой мере. И что она получает в ответ. Или не получает. Однако если исходить из такого предположения, они вряд ли боролись на полу. Например, они занимались любовью в десяти футах от мертвого тела. Если привлечь сюда Койнер, возникают особые обстоятельства. Засада и заговор. Это означает смертный приговор.

Мерси поднялась и обошла зал. Внутри она ощущала какие-то тайные, сильные токи.

– Они... это не согнуло бы полозья выдвижного ящика.

Саморра промолчал, давая понять, что, может, согнуло бы.

– Пол, почему она отдала гильзу?

– Потому что кто-нибудь нашел бы ее. Таким образом, Койнер сняла с себя подозрения.

– И обратила их на Майка.

– Страховка на тот случай, если вы с Майком пройдете через все это незапятнанными.

– Ты не включал женщин в запросы в ДКШ?

– Нет. Но могу это сделать, никаких проблем.

– Тогда сделай. Но мне, Пол, это все-таки представляется бессмысленным. Отпечатки пальцев окажутся не принадлежащими Линде Койнер. И волосы у нее светло-каштановые.

Саморра пожал плечами:

– Майк был в том доме не один. С кем-то. Они делали что-то в кухне. Готов поклясться своей жизнью.

Мерси понесла конверт, полученный от Гэри Брайса, в десять часов утра. У входа ее остановил полицейский, которого она впервые видела, и спросил причину появления. Мерси ждала десять минут, пока Джиллиам не вышел и не провел ее. Он закрыл за ними дверь кабинета, и они сели.

– Извини, – сказал Джиллиам. – У нас строгая изоляция, пока мы изучаем улики из дома Майка.

– Что там нашли при обыске?

– Самодельный глушитель, пару сапог «чакка», его «кольт» и семь патронов. И кое-какую корреспонденцию – письма и открытки.

– Мне нужно на них взглянуть.

Джиллиам нахмурился:

– Мерси, ты не занимаешься этим делом. Зачем тебе сейчас письма?

Она сообщила, что вчера Гэри Брайс получил по почте, и положила пластиковый пакет с конвертом на стол.

– Если оригиналы у тебя среди улик, то их не просто взяли из дома Майка и скопировали, чтобы отправить копии Брайсу. Их взяли оттуда, скопировали и вернули обратно, чтобы мы их нашли. Уилеру и Тигу нужно будет об этом знать.

Джиллиам с недоверием посмотрел на нее.

– Джеймс, Гэри Брайс хочет писать о полицейском из группы нравов, детективе из отдела расследования убийств и проститутке. Я хотела бы знать, кто это подстроил.

– Оригиналы сейчас в камере для окуривания.

Джиллиам взял пластиковый пакет. «Как-то раздраженно, – подумала Мерси. – Эта напряженность делает всех нас дураками».

Через десять минут Мерси узнала все необходимое: четыре открытки и одно письмо забрали из дома Майка, сделали с них фотокопии, отправили Брайсу, а оригиналы вернули обратно. Ни на одном из них не было отпечатков пальцев. Пока.

– Придется подождать, – сказал Джиллиам. – Минимум шесть часов. Сейчас я займусь конвертом Брайса.

Линда Койнер, сидевшая у микроскопа, покосилась на Мерси. Эван О'Брайен в белом халате склонился над маленьким свертком, в котором Мерси узнала собственные трусики. Он посмотрел на нее, потом на сверток, затем снова на нее. Безо всякого выражения. Пожал плечами.

Один из молодых лаборантов прошел мимо Мерси, держа в руках поднос с наполненными кровью пробирками. Взглянул на нее со сдержанной тревогой, словно на прокаженную.

– Давай продолжать нашу работу, – промолвил Джиллиам, взяв Мерси за руку.

– Могу я узнать результаты по конверту, в котором отправляли плату в хранилище? Который я принесла вместе с пистолетом? Я имею в виду дело Бейли, а не Уиттакер.

– Результат отрицательный, – ответил Джиллиам. – Никаких отпечатков. Думаю, тебе следует быстрее ехать в дом Обри Уиттакер. На помощь Уилеру и Тигу, разумеется.

Он проводил ее к двери.

– Передай Саморре, оборудование у нас лучше, чем в управлении полиции Сан-Диего. Что мы здесь на его стороне. И хотели бы знать, на чьей стороне он.

– Хорошо.

Мерси вошла в холодный, светлый дом. В окна был виден океан, бурый от сбрасываемых отходов. Она опустила голову к черному контуру на ковре. Последнему силуэту Обри Уиттакер.

Все выглядело прежним. Обойдя контур, Мерси двинулась в спальню. В шкафу она нашла пачку открыток и писем, узнала две, копии которых были отправлены Гэри Брайсу – похищенные из опечатанного дома, скопированные и возвращенные.

Мерси постояла на передней веранде, представляя произошедшее, казалось, уже в тысячный раз. Подумала, гордился ли бы ею Хесс. Потом оставила мысль о Хессе, закрыла глаза и попыталась вообразить то, что случилось в тот вечер, чуть больше недели назад, во вторник, одиннадцатого декабря.

Она представила поднимающегося по ступеням Майка. Он в брюках, спортивной куртке и черном свитере, облегающем рельефные мышцы и контрастирующем с белокурыми волосами. Пистолет он держит слева под мышкой, так как из-за глушителя оружие нельзя всунуть в кобуру. Майк стоит перед дверью, проводит правой рукой по волосам и негромко стучит. Над крыльцом горит желтая лампочка. Обри подходит к двери, смотрит в глазок. Видит, что это Майк, думает, он что-то забыл. Открывает дверь. И улыбается – полуприветливо-полувопросительно. Майк лезет под куртку, достает пистолет, делает выстрел и вталкивает Обри обратно в комнату, когда она падает уже мертвой. Майк огибает ее тело, берет его под мышки и втаскивает вглубь помещения на несколько футов – чтобы можно было закрыть дверь. Его лицо искажено от страха...

Мерси открыла глаза и с удивлением увидела, что по ступеням поднимаются Уилер и Тиг, следом за ними Чак Брайтон в темных летних очках.

– Шериф округа Ориндж, – произнес Уилер.

– Докажи, – ответила Мерси.

Уилер с озорной улыбкой показал ей значок и прошел мимо нее в дом. Тиг поздоровался и сказал, что хочет попозже поговорить с ней.

– Когда угодно.

Брайтон остановился и поглядел на Мерси. Она заметила в его темных очках отражение неба и облаков.

– Я решил сам взглянуть на место преступления.

– Кто-то побывал здесь, рылся в уликах. Насколько я понимаю, это уже второй раз за неделю.

Брайтон снял очки. Выглядел он столетним старцем.

– Джиллиам показал мне письма, копии которых получил Гэри Брайс.

– Они были взяты отсюда – из шкафа в спальне, правого верхнего ящика. Тот, кто брал письма, принес их обратно, чтобы они попали к нам в руки.

– Рейборн, что происходит, черт возьми?

– Надеюсь, Уилер и Тиг выяснят. У меня есть кое-какие соображения, но нелепые.

– Мерси, больше не вмешивайся сюда. Когда Боб Рул узнает о тебе и Майке...

– Понимаю.

– Поэтому держись в стороне. Нам нужно составить дело.

– Слушаюсь, сэр.

Брайтон кивнул:

– В управлении царит неразбериха. Не появляйся там, если можешь. Насколько мне известно, никто не спрашивает о тебе и Майке. Пока.

– Будут спрашивать, когда Брайс опубликует статью.

– Вы с Саморрой возьмите убийство бегуна трусцой и изрубленного мальчишку. Работы вам хватит.

Мерси сжалась при словах «изрубленного мальчишку». Ей захотелось сказать кое-что по этому поводу, но она промолчала.

– Мне нужны хронокарты полицейских для дела Бейли, – произнесла она.

– Хронокарты тридцатилетней давности? Мы писали их от руки. Не знаю, сохранились ли они.

– Да. Они в архиве, но вы должны дать распоряжение.

Брайтон снова надел очки, посмотрел в сторону Прибрежного шоссе, потом опять на Мерси:

– Ты до сих пор думаешь, что мы были дурными людьми. Даже тогда.

– Нас я исключаю.

– Довод слабый. Но от тебя я его приму. Обратись к Мелвину. Он распорядится.

Мерси достала из-за пояса сотовый телефон, набрала номер и подала Брайтону:

– Это архив. Не возражаете? Они не станут искать их для Гландиса или меня.

Брайтон вздохнул и взял телефон.