8

У меня во рту все еще сохранялся слабый вкус обжаренных в тесте креветок с горчицей, когда я прохаживался у двери книжной лавки Кримсона на Массачусетс-авеню и смотрел, как Рейчел Уоллес подписывает книги. Через дорогу блестел под осенним дождем Гарвард-ярд. Дождь начался, когда мы обедали.

Рейчел сидела за ломберным столиком около кассы, на выходе из магазина. На столике лежали штук двадцать экземпляров ее новой книги и три голубых фломастера. Внушительное объявление в витрине сообщало, что Рейчел будет тут сегодня с часу до трех. Было уже два десять, а продали только три книги. Еще с полдюжины людей зашли в магазин, посмотрели на Рейчел Уоллес и ушли.

Линда Смит бродила около столика, пила кофе и иногда подводила потенциального покупателя. Я внимательно осматривал каждого входящего, но пока никто не вызвал у меня серьезных подозрений. В два пятнадцать вошла девушка-подросток в джинсах "Ливай'с" и красной спортивной куртке с надписью "Брасс Кайдеттс".

– Вы действительно автор? – спросила она.

– Да, действительно, – ответила Рейчел.

– Вы написали эту книгу?

– Да.

– Не хотите ли приобрести экземпляр? – предложила Линда Смит. – Госпожа Уоллес вам его подпишет.

Девушка не обратила на нее внимания.

– А книга ничего? Рейчел Уоллес улыбнулась:

– Мне так кажется.

– О чем она?

– О том, каково быть женщиной, о том, как мужчины угнетают женщин, и о том, как эта дискриминация влечет за собой другую.

– Да? Она увлекательная?

– Ну, я бы... э-э, я бы не назвала ее увлекательной, скорее убедительной.

– Я вообще-то хотела стать писательницей, – сказала девушка.

Улыбка Рейчел была довольно бледной:

– Правда?

– А откуда вы берете идеи?

– Я их выдумываю, – сказала Рейчел. Улыбка почти исчезла с ее лица.

– Да ну? – Девушка взяла книгу, посмотрела на нее, потом перевернула и посмотрела с обратной стороны. Прочитав аннотацию на задней стороне обложки, она положила книгу обратно.

– Это роман? – спросила она.

– Нет, – ответила Рейчел.

– Но она длинная, как роман.

– Да, – коротко сказала Рейчел.

– Так почему не роман?

– Это не художественная литература.

– А-а.

Волосы девушки напоминали опавшие листья и были заплетены в две косички, которые хлопали ее по ушам. На зубах у нее стояли пластинки. Она опять взяла книгу и лениво просмотрела ее. Было совершенно тихо.

– Вы собираетесь ее купить? – спросила Рейчел Уоллес.

Девушка покачала головой:

– Не-а, – сказала она, – у меня все равно денег нет.

– Тогда положите книгу и идите куда-нибудь еще, – сказала Рейчел.

– Я же не сделала ничего плохого.

Рейчел посмотрела на нее.

– Ну, в общем, я пошла, – протянула девушка и покинула магазин.

– Славно вы обращаетесь с читающей публикой, – произнес я.

– Маленькая ханжа, – отрезала Рейчел Уоллес. – Где я беру свои идеи? Господи Иисусе, откуда я их должна брать, по ее мнению? И каждый спрашивает меня об этом. Дурацкий вопрос.

– Может, она не знает, о чем еще спросить, – предположил я.

Рейчел Уоллес посмотрела на меня и ничего не сказала. Кажется, она не оценила мою проницательность.

Появились двое молодых людей. Один – невысокий и тощий, со стрижкой "ежиком" и в очках в золотой оправе. На нем были короткий желтый макинтош с накинутым на голову капюшоном и голубые саржевые штаны с подвернутыми штанинами, дюйма на два не достававшие до туфель из цветной кожи. Поверх туфель были надеты калоши. Другой – солиднее, под стать толстому атлету-тяжеловесу. Ему было не больше двадцати пяти, но он уже начал лысеть. На нем – фланелевая рубашка в красную и черную клетку, черный пуховый жилет и бумажные штаны, подвернутые над рабочими ботинками со шнуровкой. Рукава рубашки были закатаны.

Тот, что поменьше, нес белую картонную коробку с тортом. Когда они вошли, я пододвинулся чуть ближе к Рейчел. Они не очень-то походили на посетителей книжной лавки. Когда они остановились перед столиком Рейчел, я положил руку на рукоять револьвера. Когда коротышка открыл коробку, я еще пододвинулся. Он достал торт с шоколадным кремом и только замахнулся, как я толкнул его плечом. Он бросил его как-то неловко и слабо, и торт ударил Рейчел в грудь. Я уже успел достать револьвер, и, когда толстяк неожиданно попытался схватить меня, я ударил его стволом по запястью. Коротышка качнулся назад и упал на пол.

– Никому не двигаться, – направив на них револьвер, приказал я. Очень эффектная фраза.

Толстяк прижимал запястье к животу.

– Ай, мужик, это всего лишь торт, – сказал он.

Коротышка поднимался по стене рядом с дверью. Из него как будто выпустили воздух, словно из воздушного шарика, и он пытался набрать его снова. Я посмотрел на Рейчел. Торт, попав ей на левую грудь, сполз по платью, оставив широкую полосу шоколада и взбитого крема.

– Лечь на пол, лицом вниз, руки сцепить за головой, – приказал я.

Коротышка выполнил что было приказано. Он уже отдышался.

– Ну, парень, кажется, ты сломал мне чертово запястье, – заявил толстяк.

– На пол, – повторил я.

Он лег. Я встал на колено позади "преступников" и наскоро обыскал их левой рукой, держа в правой револьвер. Оружия при них не оказалось.

Владелец магазина и Линда Смит пытались бумажными салфетками стереть шоколадный крем с платья Рейчел, вокруг молча толпились посетители, но не испуганные, а, скорее, смущенные. Я поднялся.

Лицо Рейчел было красным, глаза блестели.

– Сладости для любимой, дорогая моя, – сказал я ей.

– Вызовите полицию, – потребовала она.

– Вы хотите завести дело? – спросил я.

– Безусловно, – ответила она. – Я хочу, чтобы этим скотам предъявили обвинение в покушении на меня.

Толстяк, не поднимаясь, вставил:

– Это был всего лишь торт.

– Заткнись, – отозвалась она. – Заткни свою гнусную пасть. Я приложу максимум усилий, чтобы засадить твою свиную задницу в кутузку.

– Линда, не могли бы вы вызвать полицию? – попросил я.

Она кивнула и направилась к телефону за прилавком.

Рейчел обернулась и посмотрела на шестерых посетителей и двоих продавцов, которым было явно не по себе.

– А вы что уставились? – спросила она. – Идите своей дорогой. Давайте двигайте.

Люди начали расходиться. Посетители покинули магазин, продавцы стали поправлять книги на демонстрационном столе.

– Я думаю, раздача автографов закончена, – сказала Рейчел.

– Пожалуй, – откликнулся я, – но сейчас приедет полиция. Вам придется подождать. Они звереют, если их вызывают и смываются.

Линда повесила трубку.

– Они сейчас будут, – сообщила она.

И они появились – патрульная машина с двумя парнями. Они захотели посмотреть мою лицензию частного детектива и разрешение на ношение оружия, потом привычными движениями тщательно обыскали обоих "покушавшихся". Я не потрудился сообщить, что уже сделал это: они все равно обыскали бы их еще раз.

– Вы требуете возбуждения дела против этих двоих? – спросил один из патрульных.

– Меня зовут Рейчел Уоллес, и я обязательно этого потребую.

– Хорошо, Рейчел, – сказал полицейский. Его щеки были испещрены кровеносными сосудами. – Мы их арестуем. Слушай, Джерри, сержанту такое понравится. Покушение с помощью торта.

Они подтолкнули парней к двери. Толстяк еще раз повторил:

– Да ведь это был всего лишь какой-то дерьмовый торт!

Рейчел слегка наклонилась к нему и отчетливо произнесла:

– Ешь сам свой говенный сандвич.

9

На обратном пути в "Ритц" мы молчали. Машины практически отсутствовали, и Линде Смит вовсе необязательно было так внимательно следить за дорогой. Когда мы ехали через мост Массачусетс-авеню, я разглядывал круги от капель дождя, разбегавшиеся по речной глади. Вид на излучину Чарлза[14] был замечателен – особенно хорош, если идти пешком, но из машины тоже ничего. Отсюда был прекрасно виден увенчанный золотым куполом «Булфинч Стейт Хаус», старый красно-кирпичный город на Бикон-Хилл. Его со всех сторон окружали современные небоскребы, но отсюда они не очень бросались в глаза, и казалось, что сквозь дождь можно увидеть город таким, каким он был и каким ему, вероятно, следовало быть.

Линда Смит свернула с Массачусетс-авеню на Коммонвелт-стрит.

– Вы, кажется, считаете, что мне не следовало требовать возбуждения дела, – сказала мне Рейчел.

– Думать об этом – не мое дело, – ответил я.

– Но вы не согласны с моим решением.

Я пожал плечами:

– Система правосудия задыхается от подобных дел.

– По-вашему, я должна была отпустить их с миром после того, как они оскорбили и унизили меня?

– Я мог бы надавать обоим хороших пинков под зад, – предложил я.

– Это ваш единственный метод решения всех проблем, – заявила она, отвернувшись к окну.

– Отнюдь, но в некоторых случаях помогает. Вы хотите, чтобы их наказали. И что же, по-вашему, с ними будет? Ночь в кутузке и, быть может, пятьдесят долларов штрафа. А чтобы добиться этого, надо привлечь две патрульные машины, дежурного сержанта, судью, прокурора, адвоката, а может быть, и еще кого-нибудь. Это обойдется государству тысячи в две долларов, и вам придется потерять утро в суде, как и двум офицерам, задержавшим их. А я мог бы заставить их пожалеть о сделанном намного раньше и задаром.

Она продолжала смотреть в окно.

– И потом, – добавил я, – это же был всего лишь какой-то дерьмовый торт, леди.

Она взглянула на меня и слегка улыбнулась.

– А вы быстро среагировали, – сказала она.

– Я же не знал, что это будет торт.

– И вы бы выстрелили в него? – спросила она, смотря уже не в окно, а прямо мне в лицо.

– Если бы это понадобилось. Я почти выстрелил, когда увидел, что это торт.

– Каким должен быть человек, чтобы сделать это?

– Что сделать? Бросить в кого-нибудь тортом?

– Нет, – ответила она. – Выстрелить в человека.

– Вы уже спрашивали меня, – напомнил я. – И на этот раз у меня есть только один ответ: "Правда неплохо, что вы нашли такого человека?" Судя по тому, как идут дела, на вас в ближайшую же неделю набросится куча арабских террористов.

– Вы говорите так, будто в том есть моя вина. Но это не так. Я не приношу неприятностей, они обрушиваются на меня из-за моих взглядов.

Линда Смит повернула на Арлингтон-стрит, а затем – на свободное место перед "Ритцем".

– Оставайтесь в машине, пека я не подам вам знак, – сказал я, вылез из машины, посмотрел по сторонам и заглянул в коридор. Швейцар рванулся вперед, чтобы открыть Рейчел дверь. Она взглянула на меня, я кивнул, она выбралась из машины и вошла в отель.

– Пойдем, выпьем, в бар, – сказала она.

Я кивнул и последовал за ней. Там за столом у окна сидели два бизнесмена с шотландским виски со льдом, а за другим столом – молодая парочка студенческого возраста, круто одетые, но чувствующие себя немного неуютно. Он пил пиво, она – шампанское. Во всяком случае, выглядело это как шампанское, и я почему-то надеялся, что так оно и есть.

Рейчел скользнула на сиденье у стойки, а я сел рядом с ней Лицом к залу и огляделся. Никого, кроме нас, бизнесменов и студентов. На Рейчел была куртка с капюшоном. Капюшон она сняла, но осталась в куртке, чтобы прикрыть пятно от пирожного спереди на платье.

– Вам пива, Спенсер?

– Да, пожалуйста.

Она заказала пиво мне и мартини себе. Надо признать, мой внешний вид явно не соответствовал бару "Ритц". Мне показалось, что бармен немного побледнел, когда я вошел, но ничего не сказал и продолжал заниматься своим делом, как будто мой вид вовсе не оскорблял его взгляда.

В бар вошла молодая женщина. На ней была длинная шерстяная юбка кремового цвета и тяжелые черные ботинки из прекрасной кожи. Белая блузка, на шее – черный шелковый шарф, через руку перекинуто серое кожаное пальто. Очень стильно одета. Я заметил, что юбка хорошо сидит, особенно на бедрах. Женщина оглядела комнату, заметила нас у стойки и направилась прямо к нам. "А я их еще привлекаю, – пришла в голову мысль. – Еще не потерял былой красоты".

Женщина приблизилась к нам и позвала, протягивая руку:

– Рейчел!

Рейчел Уоллес повернулась и посмотрела на нее, потом улыбнулась, сжав протянутую руку обеими руками.

– Джулия, – произнесла она. – Джулия Уэллс. – Она наклонилась вперед, Джулия Уэллс тоже наклонила голову, и Рейчел поцеловала ее. – Как я рада тебя видеть, – призналась она. – Садись же.

Джулия скользнула на сиденье с другой стороны от Рейчел.

– Я услышала, ты опять в городе, – объяснила она, – и догадалась, что ты остановишься здесь, поэтому я закончила работу пораньше и явилась сюда. Позвонила тебе в номер, а когда никто не ответил, то я, зная твои привычки, подумала: больше всего шансов застать тебя в баре.

– Ну что ж, ты действительно меня знаешь, – согласилась Рейчел. – Ты сможешь остаться? Может, поужинаешь со мной?

– Конечно, – ответила Джулия. – Я надеялась, ты мне это предложишь.

Подошел бармен и вопросительно посмотрел на Джулию.

– Пожалуйста, шотландское виски с лимоном и со льдом, – сказала она.

– Мне еще мартини, – попросила Рейчел. – Спенсер, ещё пива?

Я кивнул, бармен отошел. Джулия посмотрела на меня, я улыбнулся ей.

– Мы здесь гастролируем, – сказал я. – Рейчел играет на шарманке, а я хожу со шляпой и собираю деньги.

– Правда? – удивилась Джулия и посмотрела на Рейчел.

– Его зовут Спенсер, – объяснила Рейчел. – Мне угрожали из-за моей новой книги, и издатель решил, что нужен телохранитель. А этот тип сейчас думает, что он шутит.

– Рада познакомиться, – сказала Джулия.

– Я тоже рад познакомиться, – ответил я. – Вы знакомая Рейчел?

Они с Рейчел улыбнулись друг другу.

– Что-то вроде того, – произнесла Джулия. – Ты согласна, Рейчел?

– Да, – сказала та. – Я согласна. Я встретилась с Джулией, когда искала здесь в прошлом году материал для "Тирании".

– Вы писательница, Джулия?

Она тепло улыбнулась мне. Очень тепло. Струны моего сердца зазвенели.

– Нет, – ответила она, – хотя и хотела бы ею быть. Я манекенщица.

– В каком доме моделей?

– Кэрол Кобб. Вы знакомы с этим бизнесом?

– Нет, я просто любопытен. Рейчел покачала головой.

– Нет, не в том дело, – заявила она. – Он проверяет тебя. И мне это не нравится. – Она посмотрела на меня. – Может быть, после происшедшего сегодня вы стали чрезмерно подозрительным. Но Джулия Уэллс – мой близкий друг, и нам незачем ее бояться. Я была бы признательна, если бы в будущем вы доверяли моей оценке.

– Ваши оценки не так точны, как мои. Я беспристрастен. Насколько близким другом может быть человек, которого вы встретили всего год назад?

– Хватит, Спенсер, – произнесла Рейчел. В ее голосе и во взгляде чувствовалась угроза.

– О Рейчел, я не возражаю, – вмешалась Джулия. – Конечно, ему надо быть очень внимательным. И дай Бог, чтобы он был внимательным. А что за угрозы? Это серьезно?

Рейчел повернулась к ней, и я смог глотнуть пива.

– Мне позвонили по телефону, грозя неприятностями, если "Тирания" будет опубликована.

– Но если ты устраиваешь рекламную поездку, значит, она уже опубликована?

– В общем да, хотя по техническим причинам официальная дата выхода книги – пятнадцатое октября. Но она во многих книжных магазинах уже появилась.

– Что-нибудь случилось?

– Был неприятный момент вчера вечером плюс демонстрации протеста. Но я думаю, что они связаны между собой.

– То, что произошло вчера вечером, – действительно серьезно, – вставил я, – тогда как все прочее – чепуха, не более.

– А что случилось вчера вечером? – спросила Джулия.

– Спенсер настаивает, что вчера на Линнвэе кто-то пытался спихнуть нас в кювет.

– Он настаивает? – удивилась Джулия.

– Ну, видишь ли, я лежала на полу, а он долго вилял из стороны в сторону, после чего машина, следовавшая за нами, исчезла. Я не могу ничего сказать наверняка. Но, если бы я была уверена, что за мной никто не охотится, Спенсер остался бы без работы.

– Ну вам все равно понадобилось бы, чтобы я был где-то рядом. Все что вам нужно, пташки, – это парень, который присматривал бы за вами.

Рейчел тут же выплеснула мне в лицо содержимое своего стакана. Выплеснула по-девичьи – почти все на рубашку.

– Теперь мы оба запачкались, – заметил я. – Что-то вроде униформы.

К нам подошел бармен. Джулия положила пальцы на локоть Рейчел.

– Что-нибудь не так, мэм? – поинтересовался бармен.

Рейчел молчала, шумно вдыхая и выдыхая воздух.

– Нет, все в порядке, – ответил я. – Она просто играла со мной и случайно выплеснула коктейль.

Бармен посмотрел на меня, как будто принял мои слова всерьез, улыбнулся, словно поверил мне, и отошел от стойки. Уже через тридцать секунд он вернулся с новым мартини для Рейчел.

– Это за счет заведения, мэм, – сказал он.

– Вы думаете, случай вчера вечером... это серьезно? – спросила Джулия.

– Это было профессионально исполнено, – ответил я. – Они знали, чего добиваются. Нам повезло, что мы выбрались оттуда.

– С Рейчел иногда тяжело, – заметила Джулия. Она поглаживала Рейчел по тыльной стороне ладони. – Она часто не думает о том, что говорит, и делает. Потом она жалеет о случившемся.

– Я тоже, – сказал я, пытаясь угадать, стоит ли мне погладить другую руку Рейчел. Моя футболка прилипла к груди, но я ее не трогал. Похоже на ощущение от удара бейсбольного мяча. Лучше не дотрагиваться.

– Мы с Джулией сегодня поужинаем в номере, – наконец сказала Рейчел. – Вы мне не нужны до восьми утра.

– Я лучше подожду, пока Джулия уйдет, – сказал я.

Они обе посмотрели на меня. Затем Рейчел пояснила:

– Именно тогда она и уйдет.

– Ага, – проговорил я.

Удобный путь для отступления, когда оказываешься в дураках. Ну конечно, они были очень близкими друзьями.

– Я поднимусь с вами и покручусь в холле, пока хлопочет официант, – предложил я.

– В этом нет необходимости, – заявила Рейчел, не глядя на меня.

– Есть, – ответил я. – Я делаю свое дело, Рейчел, и не позволю убийце пришить вас в коридоре только потому, что вы обозлились на меня.

Она подняла глаза:

– Я не обозлилась на вас. Мне стыдно за свое недавнее поведение.

За ее спиной Джулия улыбнулась мне. "Вот видите? – говорила ее улыбка. – Видите? Она же очень милая".

– Ну как бы то ни было, – сказал я, – я буду поблизости и подожду, пока вы не запретесь на ночь. Я не буду вам мешать – посижу в холле.

Она кивнула:

– Может быть, так лучше.

Мы допили. Рейчел расплатилась по счету, и мы направились к лифту. Я вошел первым, они следом. В лифте Рейчел и Джулия держались за руки. Юбка все так же замечательно облегала бедра Джулии. Может быть, я маньяк? И не отвратительно ли думать: "Какая потеря!" Когда мы поднялись на этаж Рейчел, я вышел первым. Коридор был пуст. Я взял у Рейчел ключ и открыл дверь. В комнате было, темно и тихо. Я включил свет. Никого, даже в ванной. Тогда Рейчел и Джулия тоже вошли.

– Ну что ж, – сказал я, – пожелаю вам спокойной ночи. Я буду в холле. Когда придет официант, сначала откройте дверь на цепочке и не пускайте его, если рядом не будет меня. Я войду вместе с ним.

Рейчел кивнула, а Джулия сказала:

– Рада была познакомиться с вами, Спенсер.

Я улыбнулся и закрыл дверь.

10

В коридоре стояла тишина, и все вокруг говорило, что это "Ритц", – например, обои с золотым тиснением. Мне вдруг стало интересно, будут ли они заниматься любовью, перед тем как заказать ужин. Я бы поступил именно так, но надеялся, что они воздержатся. Обед был давно, и пришлось бы долго ждать ужина.

Я прислонился к стене напротив их двери. Если они и занимались любовью, у меня не было желания слушать. Абстрактные мысли о любви между двумя женщинами не производили на меня никакого впечатления. Но, если бы я представил их воочию и начал бы размышлять, как именно они устраиваются, это выглядело бы грубо и отвратительно. Хотя, может быть, и у нас со Сьюзен все не так уж симпатично. Если вдуматься, это вовсе не похоже на "Лебединое озеро".

– Хорошо то, что приятно вспомнить потом, – произнес я вслух в пустом коридоре. Сказано Хемингуэем. Отличный парень этот Хемингуэй. И главное – не терял времени попусту, околачиваясь в гостиничных коридорах без ужина.

Из комнаты слева по коридору вышел высокий худой человек с черными усами, в сером двубортном костюме и проследовал мимо меня к лифту. Галстук под маленьким узелком был заколот серебряной булавкой. Черные туфли до блеска начищены. Класс. Куда лучше, чем мокрая футболка "Адидас". Ну и черт с ним. Зато у него, наверное, нет "смит-и-вессона" 38-го калибра со стволом длиной в четыре дюйма.

А у меня есть. "Как насчет этого?" – пробормотал я ему вслед, когда он исчез в лифте.

Примерно через четверть часа мимо меня по коридору суетливо прошмыгнула горничная и постучала в дверь какого-то номера. Никто не ответил, и горничная сама открыла дверь ключом на длинной цепочке. Она оставалась внутри с минуту, вышла и проследовала мимо меня обратно к лифту. У нее, наверное, тоже не было револьвера 38-го калибра.

Я развлекался тем, что пытался вспомнить, сколько я знаю песен Джонни Мерсера. Я как раз добрался до середины "Мемфиса в июне", когда из лифта появился приятного вида седоватый мужчина с большим красным носом и направился ко мне. На нем были серые слаксы и голубой блейзер. На кармашке блейзера висела небольшая карточка, говорившая, что ее обладатель – помощник управляющего.

Его блейзер довольно интересно оттопыривался на правом бедре – так, будто там висела кобура револьвера. Я заметил, что блейзер расстегнут, а его правая рука полусжата в кулак. Он постукивал ею по бедру, направляясь ко мне.

– Что, не попасть в номер? – спросил он с широкой улыбкой. Он был крупным парнем с толстым пузом, но не выглядел медлительным или слабаком. На зубах у него стояли коронки.

– Вы здесь служите? – поинтересовался я.

– Каллахэн, – представился он. – Я помощник ночного дежурного.

– Спенсер" – ответил я. – Сейчас достану бумажник и покажу вам кое-какие документы.

– Вы ведь не проживаете здесь, мистер Спенсер.

– Нет. Я работаю. Охраняю Рейчел Уоллес, которая здесь проживает.

Я протянул ему свою лицензию. Он посмотрел на нее, а затем на меня.

– Хорошая, фотография, – заметил он.

– Я снят не с лучшей стороны, – сказал я.

– Она сделана в фас, – удивился он.

– В том-то и дело, – ответил я.

– Мне кажется, у вас под левым плечом что-то вроде револьвера, мистер Спенсер, не так ли?

– Шансы равны: у вас револьвер на правом бедре.

Он снова улыбнулся и ударил левой рукой по бедру.

– Я, мистер Спенсер, скажем так, в затруднении. Если вы действительно охраняете мисс Уоллес, я, разумеется, не могу просить вас удалиться. С другой стороны, вы ведь можете соврать. Наверное, лучше спросить у нее самой.

– Только не сейчас, – попросил я. – По-моему, она занята.

– Боюсь, придется все же побеспокоить ее.

– Откуда мне знать, что вы действительно здесь служите?

– Я помощник управляющего, – заявил он. – Это ясно написано на куртке.

– Куртку может достать кто угодно. Откуда я знаю, вдруг это уловка, чтобы заставить ее открыть дверь?

Он выпятил нижнюю губу:

– Один – ноль в вашу пользу. Я думаю, нам следует отойти в тот конец холла, к лифтам, и позвонить по внутреннему телефону. Вы оттуда будете видеть весь коридор, а я смогу следить за вами.

Я кивнул, и мы двинулись к телефону бок о бок, пристально наблюдая друг за другом.

Я особенно внимательно следил за рукой, наполовину сжатой в кулак. Для человека таких габаритов это была довольно маленькая рука.

У телефона он прижал трубку к уху плечом и по памяти набрал номер правой рукой. Рейчел долго не отвечала.

– Извините, что побеспокоил вас, мисс Уоллес... госпожа Уоллес... Да-а... Да, я Каллахэн, помощник управляющего. Действительно ли вашу личную безопасность обеспечивает человек по имени Спенсер? Угу... Опишите мне его, будьте добры... Нет, мы просто застали его у дверей вашей комнаты и решили, что лучше бы проверить... Да, мэм. Да, это будет прекрасно. Спасибо. – Он повесил трубку.

– О'кей, – сказал он с широкой дружеской улыбкой. – Она подтвердила, что вы – это вы. – Он сунул руку в карман блейзера.

– Что у вас в руке? – поинтересовался я. – Битка с четвертаками?

– С даймами[15], – ответил он. – Рука маленькая.

– А кто на меня настучал – горничная?

Он кивнул.

– Вы специально присматриваете за госпожой Уоллес?

– Можно сказать и так, – произнес он. – Нам позвонил один полицейский из отдела по расследованию убийств и предупредил о возможном покушении на ее жизнь.

– А кто звонил – Квирк?

– Ну да, а ты его знаешь? Я в свою очередь кивнул.

– Ты его друг?

– Ну я бы не стал заходить так далеко, – ответил я.

Мы вернулись по коридору к комнате Рейчел.

– Он неплохой полицейский, – заметил Каллахэн.

Я кивнул:

– Очень крутой.

– И я слышал. Слышал, что он самый крутой в городе.

– Лучших всего трое, – сказал я.