— Это случается главным образом после того, как она проснется и позавтракает. Вот, например, сегодня завтрак показался ей слишком тяжелым. Но скажите, мистер Дарлингтон, почему вы меня об этом спрашиваете?

— А часто она плачет? — вновь спросил Джек, как бы не слыша вопроса Сабрины. — Может быть, графиня слишком эмоциональна? Не бывает так, что в момент приступа она вдруг начинает говорить о каком-то человеке?

— Шарлотта никогда не была истеричкой, милорд, — горячо стала защищать подругу Сабрина.

Она никак не могла понять цели подобного допроса. Чего он добивается? Может быть, хочет выведать у нее, замечает ли Шарлотта его отсутствие?

Сабрина посмотрела в глаза виконту и снова спросила:

— Почему вас это интересует? Джек сделал шаг вперед.

— Возможно, это не потеря рассудка. Я бы назвал это психической неуравновешенностью. На это указывают, например, резкие перепады в настроении, болезненная чувствительность, ранимость.

Виконт говорил так, будто Сабрина не задала ему еще ни одного вопроса.

— Скажите, а здесь, в Бате, графиня просыпается и ложится спать раньше, чем в Лондоне? — возобновил свой допрос Дарлингтон.

— Согласитесь, милорд, что Бат не так официален, как столица.

— Но здесь в ее поведении появилось нечто новое, разве не так?

Откровенное нежелание виконта прислушиваться к ее вопросам вывело Сабрину из себя. Что ж, коли так, то и она больше не станет отвечать!

— Лучше завтра утром сами поговорите с графиней и выясните, что ее тревожит и чего бы она желала. — Джек круто повернулся и направился к двери, как человек, узнавший все, что хотел. Но оставалась одна проблема: в отличие от Дарлингтона она не узнала ничего!

— Откровенно говоря, милорд, — сказала Сабрина, — ваше поведение вызывает досаду, если не раздражение. Может быть, вы соизволите объясниться?

Джек остановился, не доходя до двери, и повернулся так, что свет от свечи упал на его лицо. В который раз Сабрина отметила про себя, как он красив. Она думала о широком шраме, пересекающем щеку виконта. Причем теперь он казался ей не уродливым, но даже добавлял привлекательности лицу Дарлингтона.

— Я никогда не объясняюсь, Сабрина, — ответил Джек, впервые назвав девушку только по имени.

Сабрину шокировала эта неожиданная фамильярность, которую она восприняла как намек на свое низкое происхождение.

— Желаю вам доброй ночи, — чуть улыбнулся Джек. — Я опаздываю на свидание и должен спешить, ибо еще не утратил желания ощутить вкус к жизни за карточным столом.

— Ой-ой! — воскликнула Сабрина.

Она похлопала ладонями по карманам и почувствовала, как сердце уходит в пятки.

— Я где-то оставила все деньги, которые выиграла!

— Надо же быть такой растяпой! — равнодушно ответил Дарлингтон.

Сабрина посмотрела на него с упреком:

— Вы правы, милорд! Но утром я пойду к хозяйке дома и спрошу у нее. Уверена, что кто-нибудь непременно нашел эти деньги и передал ей для меня.

— Боюсь, что ваши надежды тщетны, — все так же спокойно заметил Джек, не сделав при этом ни шага к двери. — Пока мы здесь с вами беседуем, кто-то наверняка благодарит судьбу и пересчитывает ваши деньги.

— Не верю! Никто не мог украсть мой выигрыш!

— Определенно мог! И даже наверняка украл. Хотите докажу?

Он подошел к Сабрине, опустил руку в карман камзола, вытащил пачку банкнот и монеты и положил на стол перед ошеломленной девушкой.

Сабрина оторопело посмотрела сначала на деньги, а затем на Дарлингтона:

— Вы? Вы взяли мои деньги?!

Появившаяся было на лице Дарлингтона улыбка мгновенно погасла.

— Я пожал плоды безалаберности картежника, которому в этот вечер повезло.

— Не верю! Да нет же! Бросьте меня разыгрывать! Что-то мелькнуло в глазах виконта.

— Разве я не ясно выразился?

Он сгреб деньги со стола и положил обратно в карман.

Сабрина густо покраснела, чувствуя себя в дурацком положении. Дарлингтону нельзя было отказать в здравомыслии и логике.

— Вы правы, милорд, — виновато сказала она. — Действительно, верх глупости так небрежно относиться к собственным деньгам. Обещаю, что в будущем такое никогда не повторится!

— Я тоже надеюсь на это, ведь вы получили хороший урок.

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что не собираюсь возвращать вам эти деньги, мисс Линдсей. Потерявший плачет, а нашедший радуется.

Глаза Сабрины сделались круглыми от изумления.

— Извините, милорд, вы серьезно не намерены возвращать мне деньги? Деньги, которые, по вашему собственному признанию, у меня украли?

— Именно так.

— Но ведь это около сотни фунтов!

— Если быть совершенно точным, то две банкноты стоимостью в пятьдесят и десять фунтов, а также шесть гиней.

— Как вы смеете?!

— А почему бы и нет?

Она все поняла. Дарлингтон действительно прикарманит эти деньги, а при попытке публично обвинить его в воровстве просто поднимет ее на смех. Ибо отлично знает, что никто и никогда ей не поверит.

— Но ведь вы бандит, милорд! — прошептала Сабрина. Дарлингтон поклонился с подчеркнутой учтивостью и насмешливой улыбкой на лице.

— Пусть для вас это будет уроком, дорогая. Я же всегда без малейших угрызений совести беру все, что мне надо.

И никогда ни о чем не жалею.

Сабрина всегда очень болезненно воспринимала унижение, но позволить Дарлингтону прикарманить с таким трудом и риском заработанные деньги она не могла. Пришлось смирить гордость.

— Милорд, но ведь эти деньги — все, что у меня было! — с трудом выдавила она из себя донельзя жалобным тоном.

Джек многозначительно посмотрел на Сабрину:

— Не надо прибедняться, дорогая. И не делайте из меня дурака. Ведь мне известно об огромном состоянии, которое вы должны унаследовать.

— Тогда вы должны знать и то, что фактическим его собственником является мой опекун — кузен Роберт.

— Понятно. Но в этом случае он должен отрицательно относиться к вашим развлечениям за карточным столом. Разве не так?

— Кузен об этом ничего не знает.

— Что ж, наверное, так оно и есть. Но ответьте мне еще на один вопрос, мисс Линдсей. Зачем вам так срочно потребовались столь большие деньги? Будьте откровенны со мной. Тогда я вам поверю. Сегодня я заметил ваш трепет при первом же выигрыше. Но если дело только в эмоциях, то какая вам разница, будет в кармане на несколько монет больше или меньше?

Сабрина поняла, что мольбы и просьбы не тронут Дарлингтона. А потому унижаться перед виконтом не имеет никакого смысла. Этот человек признает только силу. Что ж, пусть он ее почувствует!

— Мне нужны деньги, — спокойно и твердо заявила она.

— На новые тряпки и всякую мишуру? — Джек оценивающе посмотрел на дорогое платье Сабрины.

— Если вы действительно джентльмен, верните деньги! Джек отпустил ладонь Сабрины и пробежался кончиками пальцев по ее руке до локтя.

— Я не джентльмен, крошка! Или друзья вам этого еще не говорили?

Сабрина вздрогнула, ибо никак не ожидала, что Дарлингтон станет дотрагиваться до нее, тем более столь бесцеремонно. И все же не отдернула руку…

Внимательно посмотрев на Джека, она сказала:

— Я никогда не слушаю сплетен.

Взгляд виконта несколько смягчился, но жалости в нем по-прежнему не было.

— Иногда к ним полезно прислушаться.

— Если бы я прислушивалась, то, верно, должна была догадаться, что вы — человек, который не любит ни перед кем оставаться в долгу.

— Вы так думаете?

Частая дробь пальцев по ее руке возобновилась. Сабрина поняла, что Джек удивлен. Значит, манера поведения выбрана правильно.

— Вы не хотели бы оказать мне небольшую услугу за эти подаренные фунты? — спросила Сабрина.

— Подаренные?! — воскликнул Дарлингтон, уже не скрывая удивления. — Я ведь просто украл их у вас!

Глаза его превратились в узкие щелки. Сабрина отступила на шаг, и рука виконта соскользнула с ее локтя.

— Я предпочитаю считать их своим подарком вам, милорд. За что жду благодарности в виде небольшого одолжения.

— Какая вы странная! — изумленно воскликнул Джек. — Суметь так заинтриговать меня! На это способна не всякая женщина!

Сабрина посмотрела в его слегка потеплевшие глаза, чувствуя себя стоящей на самом краю глубокой пропасти.

— Значит, вы согласны?

— Меньше всего я склонен оказывать милости за то, чего сам добивался и уже получил. — И он выразительно похлопал себя по карману. — Но все же чего бы вы от меня хотели, если бы я изменил своему правилу и согласился оказать вам услугу?

— Мне нужна ваша помощь.

И прежде чем Сабрина открыла рот, чтобы произнести следующие слова, он приложил свой длинный палец к ее губам.

— Позвольте мне самому догадаться. Жизнь дарила мне мало развлечений, а потому я очень люблю разгадывать трудные загадки и ребусы. Вы ищете моей помощи? Я просто не могу ничего понять… Разве только…

Джек был очень близок к истине. Слишком близок… Он поднял руку и провел ладонью по щеке девушки. От этого прикосновения по всему ее телу пробежала дрожь.

— Ага, вот мы и подошли к главному, — усмехнулся он. Сабрина отступила на шаг. Джек тут же подошел ближе.

Казалось, будто они танцуют медленный танец под аккомпанемент речи виконта.

Сабрина привыкла иметь дело лишь с неопытными провинциальными юношами, которых можно было легко напугать. Этот же мужчина был совершенно не похож на них. И хотя пока еще он не сделал ничего дурного, все же Сабрина чувствовала, что на карту поставлена ее честь.

— Завоевавшие мое сердце дамы могут рассказать вам, что никогда раньше не попадали в столь приятную компанию. И не знавали еще такого искусного мужчину.

Джек понизил голос, сделав его глубоким и загадочным. Слова звучали проникновенно, даже задушевно, а глаза притягивали к себе как магнит.

— Еще они поведают вам о том, что никогда не испытывали такого влечения ни к одному мужчине. И даже вообразить не могли, какое непреодолимое желание он может пробудить в женщине.

— Боюсь, я не совсем понимаю вас, милорд, — невнятно проговорила Сабрина, почувствовав, что ее спина уперлась в стоящий у стены сервант. Дальше отступать было некуда.

— Неужели не понимаете? Удивительно!

Один локон черных волос Сабрины упал ей на плечо около ключицы. Джек протянул руку и, взяв ею двумя пальцами, игриво подбросил.

— Скажите, как вам удалось остаться столь наивней в восемнадцать лет? — спросил он.

— Двадцать — поправила виконта Сабрина.

Она неожиданно закашлялась. Наверное, оттого, что виконт вновь взял локон и принялся щекотать ее шею.

— Ну, пусть будет двадцать, — усмехнулся Дарлингтон. Он наклонился к Сабрине, будто хотел поцеловать. Она стояла неподвижно и, как загипнотизированная, смотрела в его светлые, подчиняющие себе глаза.

Да, именно так должны были вести себя законченные распутники. Казалось, Дарлингтон обладает даром заставить женщину заглянуть внутрь себя, испытать таящиеся в глубине души самые сокровенные чувства и мысли.

Сабрина приподняла подбородок, как бы приглашая виконта сделать следующий шаг. Теперь они смотрели прямо в лицо друг другу. Сабрина почувствовала, как ее веки начинают медленно смыкаться, словно не желая, чтобы глаза стали свидетелями столь позорной капитуляции. Губы сами раскрылись. Дыхание сделалось частым, почти лихорадочным.

В это мгновение Дарлингтон неожиданно отвернулся. Его губы скользнули по щеке Сабрины и остановились у самого уха. Она услышала шепот:

— Что вы хотите от меня, детка?

Сабрина еле держалась на ногах. Джек навалился на нее чуть ли не всем телом, и Сабрину удерживал только сервант, к которому она прислонилась спиной.

Милое дело! Она даже не смела прикоснуться к виконту! И все же полубезумное чувство, которое Дарлингтон успел пробудить в ней, заставило Сабрину почти подсознательно высвободить обе руки и положить ладони на плечи виконта, склонить голову ему на грудь и прильнуть к его губам. Теперь она уже представляла себе, как опытный и искусный распутник соблазняет чистую девушку. Но хотела ли она этого? Нет и еще раз нет! Дарлингтон был нужен ей совершенно для другого. Как она ему сказала? А! «Я хотела бы, чтобы вы научили меня играть…» Нет! Что-то не так… Играть… Играть. Вспомнила! Не играть, а выигрывать!

Сабрина никогда не думала, что Дарлингтона можно чем-то удивить. А потому появившееся на лице виконта недоверчивое выражение ее особенно поразило. Он отшатнулся от нее и разразился громким и не очень естественным смехом.

Сабрина попыталась высвободиться и, скользнув вдоль серванта, повернулась спиной к виконту.

— Я очень рада, что сумела развлечь вас, милорд, — бросила она через плечо. — Но сейчас, с вашего позволения, уйду. Ибо безумно устала.

Но Дарлингтон тут же вытянут руку и, упершись в стену, преградил Сабрине дорогу. Она попыталась увернуться и проскочить за дверь, однако виконт вытянул вперед и вторую руку, в результате чего девушка oказалась между ним как в клетке.

— Вы хотите научиться выигрывать! — насмешливо сказал он. — Неужели не понятно, что такое игра в карты? В самой ее природе заложено везение или невезение. Там царствует случай. Только от него все и зависит!

Сабрина поджала губы.

— Не скажу, чтобы эта теория была нова для меня. Я слышала подобные рассуждения и раньше. Но мне говорили и нечто другое. Например, есть довольно распространенное мнение, что опытный игрок может сам организовать для себя счастливый случай.

Джек подумал: знает ли Сабрина, как она хороша в это мгновение? Слышит ли, как чарующе звучит ее голос? Понимает ли, как нежны губы и волшебны фиалковые глаза?

— Единственным способом организации счастливого случая в карточной игре всегда считалось плутовство. Вот так-то, милая!

И он снова усмехнулся.

— Тогда научите меня плутовать!

— Увы, я никогда не плутовал, дорогая, — холодно и твердо ответил Дарлингтон.

— Что ж, тем лучше. Вы просто научите меня играть в карты так же хорошо, как делаете это сами.

Дарлингтон посмотрел ей прямо в глаза:

— Что я буду иметь за подобную услугу?

— Ну, скажем… треть каждого моего выигрыша.

— Что за чепуха! — грубо отрезал Джек. — Разве вы не считаете уже сейчас каждый пенс? Мне нужно что-нибудь не столь ценное, но более надежное, чем с таким трудом зарабатываемые монеты. Вот и решите сами, чем меньше дорожите. Репутацией? Честью? Невинностью?

Условия Джека не слишком шокировали Сабрину. В конечном счете нечто похожее не раз предлагали ей и другие мужчины.

— Милорд, даже если часть тех сплетен, которые ходят о лорде Дарлингтоне в Лондоне, соответствует действительности, то у вас нет недостатка в женщинах, желающих забраться к вам в постель, — усмехнулась она.

— Ах вот как! Но извините, это нечто совершенно другое, — не без ехидства ответил он. — Я принадлежу к категории щедрых мужчин, у меня — широкая натура. Мне, как правило, особенно хочется получить именно то, чего я пока не имею.

Дарлингтон снова надвинулся на Сабрину, почти прижав ее к стене. Его губы оказались на уровне ее губ.

— Если вы предложите в награду себя, я не откажусь от столь лакомого кусочка.

Губы Сабрины от негодования сжались, превратившись в одну тонкую линию. Какой же она была глупой! Дарлингтон хочет соблазнить ее? Но ведь должно же у него хватить ума, чтобы понять: это самый крайний шаг, на который она при полной безысходности сможет когда-либо решиться!

Сабрина уперлась ладонями в грудь виконта, не оттолкнув, а лишь слегка отстранив его от себя.

— У меня нет никакого желания спать с вами, милорд. И я глубоко разочарована тем, что у вас не нашлось ни одного серьезного и разумного предложения.

— Я лишь самый обыкновенный мужчина с довольно примитивными понятиями об удовольствиях.

Но по выражению лица виконта нетрудно было догадаться о лживости каждого слова в сказанной им фразе.

— Это скорее смутное понятие об удовольствиях, милорд. И подобная характеристика вряд ли имеет к вам отношение. Виконт Дарлингтон приобрел в свете прочную репутацию джентльмена, смело идущего на риск, до безрассудства верящего в случаи и свою счастливую звезду.

Джек чуть отстранился и вновь очень внимательно посмотрел Сабрине в глаза:

— Вы бросаете мне вызов. Но с какой целью?

— Я оцениваю себя гораздо выше, нежели вы можете это представить. Ваша помощь станет только началом для меня. Важен же конечный результат.

— Итак, нищенка надеется оседлать дорогую лошадь?

— Примерно так.

— Что же вы можете мне предложить?

Сабрина не совершила грубой ошибки и не уверовала так быстро в свою окончательную победу. Сейчас она играла с самим дьяволом. Уезжая из Лондона, Сабрина поклялась себе, что не пожалеет сил для освобождения Кита. И пойдет ради этого на любой риск. Причем Сабрина была твердо намерена одурачить виконта и значительно снизить цену, которую он потребовал за свою услугу.

— Мне надо выиграть не так уж много, — сказала она. — Пятисот фунтов будет вполне достаточно.

— Понятно. Ну, а если вы выиграете их?

Сабрина не решилась посмотреть в глаза Джеку, но тут же подумала, что это скорее свидетельствует о ее скромности, чем о лицемерии.

— Если вы предпочитаете получить меня вместо украденной сотни фунтов и трети всех моих будущих выигрышей, то я готова подарить вам одну ночь. Но только одну!

Джек вроде бы мог торжествовать победу, наслаждаться триумфом и начать презирать эту глупенькую девчонку, которая сама готова отдать ему то, чего он так страстно желает, но его вдруг охватило странное разочарование. Согласие Сабрины низводило ее до уровня тех герцогинь, графинь и баронесс, которые расплачивались ночными встречами в будуарах с теми, кто помогал им выпутываться из карточных долгов. От Сабрины он ждал совсем другого…

Джек снова дотронулся до нее, на этот раз равнодушно. Просто убрал со лба локоны и провел по ним ладонью.

— Смойте эту омерзительную пудру с головы! — почти приказал он. — Мне гораздо больше нравится ваш естественный черный цвет волос.

— Откуда вы знаете мой..

Что-то во взгляде Дарлингтона заставило Сабрину проглотить готовый вырваться протест.

— Ладно, — смирилась она. — Хотя окружающие тут же отметят это и начнут судачить.

— В том-то и дело. Если вы уж приехали в курортный город, чтобы увезти отсюда золотое руно, то придумайте для себя как можно больше развлечений.

Виконт улыбнулся. Его улыбка показалась Сабрине такой же холодной, как и сердце. Пальцы Джека снова пробежались по ее локонам и спустились к скромному декольте.

— Купитe более открытое платье, дорогая, — посоветовал он. — Здесь скромность не пойдет вам на пользу.

Его пальцы скользнули по корсажу к прекрасной груди девушки и медленно спустились ниже.

— Не думаю, что у вас есть какие-нибудь драгоценности. Это досадно. Впрочем, они могут и не понадобиться при платье с достаточно пикантным декольте.

Тем временем его пальцы достигли глубокой впадины между нежными полушариями.

Сабрина, решив, что это переходит всякие границы, негодующе фыркнула. Джек тотчас убрал руку, повернулся и не спеша направился к выходу. Но у самой двери обернулся и многозначительно сказал:

— Завтра после полудня приеду к вам. Приготовьтесь. Я не люблю ждать.

После того как дверь за Джеком закрылась, Сабрина еще долго стояла в наступившей полной тишине, чувствуя себя до глубины души оскорбленной и крепко связанной по рукам и ногам сложившимися обстоятельствами. Затеянная ею игра с виконтом Дарлингтоном могла оказаться самой крупной и опасной в ее жизни…