Неожиданно Лордан осознал, что нужно делать. Он атаковал в третий раз, намеренно оставляя неприкрытым плечо. Выпад был низким, что вынуждало Олвиса к высокой контратаке, дождавшись ее, Бардас стремительно сменил опорную ногу и, отклонившись вправо, направил меч ниже клинка противника. Лордан ощутил, как что-то ткнулось ему в бок, но, не обращая внимания, занес руку для короткого удара.

В этот момент Бардас понял, что его провели. Олвис проделал тот же маневр, и прямо над головой Лордан обнаружил меч, не оставлявший возможности отразить атаку, кроме как подставить рукоять клинка. Бесполезная попытка, поскольку следующий удар…

…не последовал. Раздался негромкий треск, и верхние восемнадцать дюймов меча соперника распороли воздух возле щеки Бардаса. Легким движением запястья он на правил меч к лицу Олвиса – бессмысленное движение, обладай противник оружием для отражения атаки. В следующий момент острие меча пронзило глаз Зиани, мгновенно оборвав его блистательную карьеру.

– Мы аплодируем? – прошептала Ветриз.

– Нет.

– Почему

Все произошло совсем не так, как ожидала девушка. Казалось, меч блондина сломался совершенно случайно, но она была уверена в обратном. Несомненно, ее фаворит вынудил противника совершить роковую ошибку и в любом случае убил бы его в следующей атаке. Ветриз довольно улыбнулась, откинулась на каменную спинку и сунула руку в карман за яблоком. Вид убитого человека не портил ей аппетит, возможно, потому, что их места находились слишком далеко, чтобы разглядеть кровь или выражение на лице проигравшего. Отсюда, сверху, это казалось игрой: на самом деле покойник наверняка жив, просто притворяется мертвым, как актер на сцене.

Судебный процесс приятно пощекотал нервы, и Ветриз была довольна, что с самого начала угадала победителя. Тем не менее она не хотела бы побывать здесь еще раз: люди, которые допускают смертоубийство из-за просрочки в доставке четырех тонн угля, либо безумны, либо варвары.

– Мы теперь можем уйти?

– Нужно дождаться приговора.

– Приговора? Но он же…

– Итак?

В нечеловеческом кошмаре, состоящем из бессмысленных образов, появилось белое, как снег, лицо Эйтли. Лордан не отвечал. Протянув ей меч, он неожиданно осознал, что забыл вытереть лезвие.

– Итак – повторила девушка.

– Что итак? – Эйтли с трудом сглотнула.

– Что произошло? – требовательно спросила она. – Я думала…

– Я тоже, – ответил Лордан, бессильно рухнув в кресло. Не возражаешь, если мы не будем говорить об этом? И умоляю тебя, задержи этих ублюдков, я убью любого, кто рискнет приблизиться ко мне ближе, чем на милю.

Эйтли с опаской покосилась на адвоката и поспешила к угольщикам, которые наверняка пришли сказать, что испытали величайшее потрясение, видя, что их защитника едва не убили, – хороший предлог, чтобы скостить процентов двадцать.

Бардас пытался понять, каким образом старый боевой меч мог сломать судебный клинок высшего качества. Удивительно: какой-то скрытый изъян, песчинка или уголек, не замеченный кузнецом, решил исход дела и обманул правосудие. В этом был некий тайный смысл, о котором Лордан не хотел сейчас думать, он инстинктивно чувствовал, что победил не случайно, и было в этом что-то нечестное .

– Я спровадила их, – объявила Эйтли, плюхнувшись рядом с Бардасом. – Они говорят, что…

– Меня не интересует, что они говорят, – отрезал Лордан.

– Хорошо, – кивнула помощница. – Идем отметим твою победу?

Лордан отрицательно покачал головой.

– Я бы предпочел найти тихое местечко и полежать, – тихо ответил он. – А затем я оставляю практику. Навсегда.

– Тебе нужно напиться.

– Ну хорошо, напиться, а затем я оставляю практику.

– Знаешь, – сказала Эйтли, наливая вино из оловянного кувшина, – я на секунду подумала, что ты действительно решил бросить работу.

– Ты не ошиблась, я действительно так решил, – ответил Лордан, – и мое решение не изменилось.

Адвокат поменял руку, прижимавшую шерстяную подушечку к ране на боку. Благодаря мази, составленной из бренди с паутиной, снятой с углов таверны, кровотечение прекратилось Тем не менее он продолжал держаться за бок, словно рана была значительно хуже, чем казалась.

– Я стар и теряю мастерство. Самое время заняться чем-то другим.

– Чем, например? – язвительно поинтересовалась Эйтли, глядя на Лордана из-за края кружки.

– Пока не знаю, – ответил фехтовальщик, аккуратно доставая из вина муху. – Очевидно, открою школу.

– Только учти, что существует небольшая разница между знанием техники и способностью обучить ей других.

– Ну, либо я стану помощником. Как ты думаешь, из меня выйдет хороший помощник?

– У тебя нет шансов, – покачала головой Эйтли. – Во-первых, своим поведением ты оскорбишь любого клиента, во-вторых, ты даже не представляешь, сколько работы тебе придется выполнять. Посмотри на меня: я встаю за час до рассвета, перед завтраком пишу дюжину писем, затем встречаюсь с клиентами, пока не приходит время идти будить тебя. А сегодня мне пришлось написать гору писем, оплатить все счета и ответить на жалобы.

– Убедила, бумагомарание сводит меня с ума, не говоря уж о том, чтобы вставать до рассвета. Если бы я хотел вставать рано, я бы никогда…

Неожиданно Лордан смущенно замолчал, от чего Эйтли пришла в восторг.

– Ну-ну, – ехидно промурлыкала девушка, – продолжай. Если бы ты хотел вставать рано, ты бы никогда не ушел с фермы, так?

Бардас скорчил кислую мину и кивнул:

– Да, это ужасная жизнь, не представляешь, как я хотел от нее избавиться…

– Так ты деревенский мальчик, – продолжала развлекаться Эйтли. – По правде сказать, до сегодняшнего дня не верила этим слухам, готова была поспорить, что ты ни разу в жизни не покидал пределов города.

Лордан продолжал хранить изумительное спокойствие.

– Раз или два, – безмятежно ответил он. – У отца был загородный дом в Месоге, на правах аренды, естественно. Не возражаешь, если мы сменим тему?

– Пожалуйста, – пожала плечами Эйтли, немного обиженная его резкостью, – простое любопытство, не более.

Адвокат неспешно наполнил кружку и осушил одним залпом, отчего по подбородку сбежало несколько красных капель.

– В любом случае об этом достаточно, – сказал он, словно извиняясь. – Итак, если мне не изменяет память, мы выяснили, что помощник из меня никудышный, следовательно, придется заняться преподаванием. – Фехтовальщик удрученно вздохнул. – К сожалению, с такой профессией у меня нет выбора, я просто не умею делать ничего иного.

– Открой таверну.

– Слишком много черной работы, – кисло улыбнулся Бардас. – Кроме того, я не знаю, как это делается. По моему, этим занимаются вышедшие на пенсию солдаты.

– Теоретически, – усмехнулась Эйтли. – На практике всю работу выполняют их жены и дочери. Мой дядя после того, как уволился с флота, какое-то время держал таверну. Дела шли в гору, но вскоре ему все надоело, он продал ее за хорошие деньги и купил другой корабль.

– Это намек? – улыбнулся Лордан. – должен разочаровать тебя, я не умею плавать.

– Мой дядя тоже не умел. Суть в том, чтобы заняться тем, в чем совершенно ничего не смыслишь.

–Слишком опасно, – покачал головой Бардас. – Нужно совсем выйти из ума, чтобы согласиться провести остаток жизни на палубе в окружении воды.

Эйтли не обратила внимания на последнюю фразу, прислушиваясь к разговору за соседним столиком. Лордан нахмурился, затем стал прислушиваться тоже.

– Не привлекай внимания, – прошептала девушка, – заметят.

– В таком случае о чем они говорят, что тебя это так заинтересовало?

– О тебе. Они были на процессе.

– Ну и?..

– Чужестранцы.

– А-а, тогда понятно.

Лордан вытянул шею, чтобы получше рассмотреть пару. Юноша был высок и худ, на бледном лице сильно выдавались скулы. Девушка, очевидно, сестра-близнец, почему – то выглядела значительно привлекательнее.

– Не глупи, – говорил молодой человек, если бы его меч не сломался, он бы разделал твоего любимчика под орех.

– Венарт…

– Не говоря уж о том, что нарушилось правосудие, – продолжал брат девушки. – Тот, второй, просто играл с ним, при желании он мог закончить дело значительно раньше. На его месте я бы тоже пожалел старика…

– Венарт!

– Удивительно, что он до сих пор фехтует. Я всегда считал, что этот бизнес построен на честной конкуренции, поэтому выживают сильнейшие. Проклятие, думаю, даже если бы мне привязали руку, я бы справился лучше…

– Венарт, он сидит за тобой!!!

Молодой человек замер, словно попал нотой в капкан. Неожиданно Лордан понял, что смотрит девушке прямо в глаза, он отвернулся.

– Проклятие, Ветриз, почему ты мне не сказала?

– Я пыталась, идиот! Немедленно извинись перед ним.

– Он не мог слышать меня.

– Естественно, он слышал, ты вопил, как осел.

– Я не…

– Хорошо, в таком случае извиняться придется мне.

– Ветриз, прекрати! Ветриз, о чем ты думаешь… девушка встала и, не обращая внимания на реплики брата, направилась к соседнему столику. Эйтли сунула лицо в ладони, что есть силы стараясь не рассмеяться, Лордан, в свою очередь, с глубокой сосредоточенностью принялся изучать носки своих туфель.

– Простите, пожалуйста.

– Да?

Бардас поднял голову.

Девушка смущенно улыбнулась, от чего Лордан, до этого момента находивший происходящее довольно забавным, почувствовал, как внутри нарастает раздражение, – так бывало всегда, когда в его присутствии появлялась очаровательная особа.

– Я хочу извиниться за своего брата. Мы чужестранцы и…

– Забудьте об этом, – ответил Лордан. – Кроме того, ваш брат абсолютно прав.

Фехтовальщик отвернулся и демонстративно потянулся налить себе еще вина – правда, эффект был испорчен тем, что кувшин оказался пуст. Но девушка, похоже, ничего не заметила. Лордан, отчаянно кляня всех чужестранцев, которые есть на земле, бросил умоляющий взгляд на Эйтли, но та, казалось, не заметила.

– Он не хотел быть таким бестактным, – тем временем продолжала девушка, – хотя, по правде сказать, порой мне за него бывает стыдно. Он никогда не следит за тем, что говорит.

Адвокат свирепо улыбнулся – акцент юной особы начинал действовать ему на нервы.

– Прошу вас, забудьте об этом. Эйтли, – обратился он к помощнице, – ты говорила о какой-то встрече?

– Какой встрече?

– Не знаю, на другом конце города.

– Да? – Эйтли издала какой-то странный звук и покачала головой. – Для меня это новость.

– По меньшей мере, чтобы загладить свой промах, он купит вам вина, – заявила девушка и махнула рукой брату, который пытался спрятаться за пустым кувшином из – под сидра. – Венарт, – закричала она, – купи этим людям выпить.

Молодой человек медленно поднялся, обещая себе, что все золото Перимадеи не заставит его еще раз взять сестру в плавание. Дома она и не помышляла вести себя таким образом; чем быстрей они вернутся на Остров, тем лучше.

Венарт отошел к стойке, заказал большой кувшин вина и нехотя присоединился к сестре.

– Очень любезно с вашей стороны, – промурлыкала Эйтли. – Вы не откажетесь составить нам компанию?

Лордан смерил помощницу уничтожающим взглядом и попытался пнуть под столом, но ее нога оказалась вне пределов досягаемости.

– Садитесь, пожалуйста, – произнес адвокат, стараясь придать своему голосу враждебные интонации. – Меня зовут Лордан, а это моя помощница Эйтли.

– Ваша помощница? – удивленно переспросила Ветриз.

– Так точно, У каждого адвоката есть помощник.

Бардас неожиданно понял, что девушка приняла Эйтли за его жену. Больше всего на свете он хотел, чтобы докучливые чужестранцы оставили его в покое.

– Понятно, – сказала девушка, усаживаясь напротив. – Меня зовут Ветриз, а это мой брат Венарт. Мы островитяне.

– Приехали по делам?

– Да, Венарт показывает мне семейный бизнес, – кивнула девушка. – Я первый раз за границей. Отец оставил нам корабль и дело в равных долях, и я решила, что мне пора войти в курс дела.

– Да-да, конечно, – ответил Лордан, изображая скуку. – Вы, наверно, уже осмотрели все городские достопримечательности.

– О да! – радостно воскликнула девушка. – По этому мы сегодня были в суде. Венарт сказал, нельзя побывать в Перимадее и не посмотреть на процесс.

– Надеюсь, вам понравилось, – мрачно сказал Лордан.

Ветриз обладала восхитительной особенностью не понимать намеков, не обращая внимания на его интонации, она продолжала восторженно кивать.

– Да, это было замечательно. Восхитительно, – щебетала девушка, – мы как раз спорили об этом. Венарт думает, что все на свете знает, понимаете? А я пыталась его убедить, что вы должны были выиграть с самого начала.

– Вы ошиблись, сударыня, – устало отвел Лордан, – Как верно заметил ваш брат, это была чистая случайность.

– Неужели? – неподдельно изумилась Ветриз. – Мне кажется, вы скромничаете.

– Уверяю вас, я не страдаю этим недостатком.

Девушка на секунду задумалась и затем рассмеялась.

– Вы удивительный человек, – сказала она. – Все выглядело так, словно вы просчитали каждое движение. Неужели меч вашего соперника мог сломаться совершенно случайно?

Лордан переглянулся с Эйтли, и в этот раз ее глаза не смеялись, Из чувства мести адвокат решил продолжить разговор.

– К сожалению, такое иногда случается. Судебный клинок намного тоньше обыкновенного боевого меча. Простите, что углубляюсь в технические подробности, дело в том, что все зависит от того, в каких условиях происходит прокаливание и соединение сердцевины и граней. Если стержень перегревается, в нем образуются хрупкие участки, один удар по такому участку – и клинок просто разваливается надвое.

– Понятно, – протянула Ветриз. Я спросила, потому что за секунду до того, как его меч сломался, у меня появилось чувство, что нечто подобное обязательно произойдет. Странно, правда?

– Как я уже сказал, – покачал головой Лордан, – такое иногда случается. Постепенно к этому привыкаешь. Как к смерти, – драматически добавил он.

Эйтли взглядом попросила его сменить тему, но Бардас предпочел не заметить. Глаза Ветриз медленно расширялись.

– Все поединки продолжаются до смерти? – с ужасом спросила она.

– За исключением завещаний и разводов. Строго говоря, они относятся к другой юрисдикции, хотя слушаются в том же суде и зачастую перед тем же судьей. Их особый статус восходит к тем временам, когда завещания и семейные споры слушались в церковных судах в присутствии священников.

– Я считала, что у вас нет богов, – удивленно возразила девушка.

– Нет, – подтвердил Лордан, – но когда-то были.

– Вы изгнали их, или люди потеряли веру?

– Думаю, и то, и другое, – пожал плечами собеседник. – Религия постепенно становилась все менее и менее популярной, и в конце концов, когда императору понадобились деньги, он просто конфисковал церковное имущество. Впрочем, он конфисковал бы его в любом случае. После того, как церковь потеряла золото, серебро и землю, священники разбежались, и религия прекратила свое существование.

Венарт, на протяжении всего разговора хранивший молчание, решил, что пора положить конец этой ордалии.

– Простите, – вмешался он, обращаясь к Бардасу, – кажется, вас ранили во время поединка?

– Ничего серьезного, – ответил адвокат. – Как вы изволили заметить, мне чертовски повезло.

– Может быть, вам все же стоит показаться лекарю?

В голосе молодого человека послышались настойчив нотки.

В ту же секунду фехтовальщик ощутил, что рана снова кровоточит. Он резко вскинул голову и кивнул.

– Пожалуй, вы правы, – медленно ответил Лордан. – Надеюсь, вы нас извините…

На лице девушки отразилось плохо скрываемое разочарование,

– Приятно было познакомиться, – с улыбкой сказала она. Когда я вернусь домой, то всем расскажу, что провела вечер в компании настоящего перимадейского фехтовальщика.

– Непременно расскажите, – улыбнулся он, держась за бок. – Счастливого пути.

После ухода Лордана и его помощницы воцарилась непродолжительная тишина. Венарт глубоко вздохнул, но сестра его опередила.

– Это твоя вина, – заявила девушка. – Я пыталась остановить тебя, но ты и слушать не хотел.

– Я начинаю думать, что моя вина в том, что я взял тебя в эту поездку, – устало ответил брат. – Давай-ка пойдем обратно в гостиницу, пока ты не натворила чего похуже. Неужели ты никогда…

– Удивительно, – прервала его Ветриз. Я была уверена, что он выиграет, честно. А в разговоре он оказался обыкновенным, ничем не примечательным человеком.

– Не знаю, не знаю, – ответил Венарт, – насколько я слышал, ему трижды удалось вставить слово, что, в моем понимании, в некоторой степени делает его героем.

Ветриз пропустила колкость мимо ушей.

– Ладно, – примирительно сказала она, – идем на скобяной рынок, научишь меня выбирать медные изделия. Ты, кажется, говорил, что у нас сегодня еще много дел.

Алексий оторвал взгляд от книги.

– Каков результат?

– Он выиграл.

Патриарх молча кивнул, закрыл книгу и положил ее на аналой. Затем повернулся и сказал:

– Входи, выпей сидра.

При слове «сидр» губы Геннадия слегка скривились.

– Спасибо, я воздержусь. Это было очень странное дело, – продолжал он, усаживаясь на единственный в келье жесткий стул, – чистая случайность. Олвис просто играл с ним, как кошка с мышкой, а потом его меч неожиданно сломался.

– Мы поставили хорошую защиту, – коротко ответил Патриарх – надеюсь, она была не слишком заметной.

– Мне кажется, – покачал головой Геннадий, – что дело не в нас. Или, – добавил он, подергивая аккуратно подстриженную бородку, – не только в нас. Готов поклясться, я видел там еще одну подпись.

– Перестань, – оборвал его Алексий, – ты прекрасно знаешь, как я отношусь к подобным заявлениям.

– Дело вкуса, – насупился Геннадий. – Я доверяю собственным ощущениям. И прежде чем ты упрекнешь меня в необоснованной мистификации и напомнишь о принципе экономии энергии, я скажу, что делаю выводы на основе собственных наблюдений. Я считаю, что наша защита помогла ему продолжать сопротивление и хорошие выпады отражать плохими. Но сломанный меч – не наша заслуга.

– Естественно, – кивнул Алексий, – это касается непосредственно Олвиса. – Патриарх на мгновение задумался. – Может быть, над ним тоже тяготело проклятие?

– Исключено, – ответил собеседник, – но, возможно, это эффект от действия от твоего проклятия. У меня появилось ощущение легкого прикосновения, как бы побочного действия, больше похожего на случайный толчок, нежели прицельный удар. Понимаешь, о чем я?

Алексий оперся на стену и безучастно смотрел на потолочную мозаику. Сам того не замечая, он начал считать звезды.

– Какое необычное явление, – произнес он. – Если сила такова, какой ты ее описываешь, противодействие должно быть ужасным. Кто будет рисковать ради, как ты выражаешься «легкого прикосновения»?

– Я тоже думал об этом. Н вдруг мы имеем дело с натуралом?

Зрачки Алексия непроизвольно сузились.

– Бессознательное действие, – задумчиво пробормотал он. Вполне возможно. К счастью, это явление встречается чрезвычайно редко, к примеру, моя бывшая ученица.

– Ты бы не пропустил это, – покачал головой Архимандрит, – такую силу нельзя не заметить.

– Она может не проявляться, – заметил Патриарх, потирая затекшую голень, кровать в келье была совершенно не приспособлена для сиденья, – впрочем, ты прав, я бы заметил. Кроме того, – добавил он, озаренный неожиданной мыслью, – если бы девчонка обладала собственной силой, она бы остановил меня раньше, чем я наложил неправильное проклятие. Хотя идея с натуралом звучит правдоподобно. В толпе зрителей он переживает за неудачника, представляет, как ломается меч, и Лордан выходит из поединка живым и невредимым; все происходит совершенно неосознанно…

– Достаточно. – Геннадий остановился, сделал несколько шагов обратно и снова опустился на стул. – Если твои предположения верны, дело становится еще более запутанным. Мы не можем вернуться к тому моменту, кода ты наложил проклятие, потому что не знаем, что обнаружим там.

Алексий лег на кровать и закрыл глаза, пытаясь отстраниться от навязчивых мыслей. Прежде всего сохранять чувство меры.

– Самое худшее, что может произойти…

– …проклятие ляжет на тебя, – раздраженно прервал его Геннадий, – со всеми вытекающими для тебя и, косвенно, для твоих коллег последствиями. Патриарх Перимадеи во цвете лет умирает от собственного проклятия!

– Кто узнает?

– Дорогой друг, здоровые сытые мужчины без причины не умирают.

– Скажешь, что я некоторое время был болен. Естественный и долгожданный исход. – Алексий открыл глаза. – Ты действительно думаешь, что…

– Мой дорогой друг…

Алексий сел на кровати и свесил ноги.

– Геннадий, я был предельно откровенен с тобой, я действительно ничего не понимаю.

– Алексий, ты Патриарх Пери…

– Да. По определению, я должен знать о принципе действия Закона больше, чем любой из живущих на земле. Но я не понимаю, как он действует. Так же, как и ты, – добавил старец, прежде чем Архимандрит смог открыть рот. – Все, что мы знаем, это что Закон действительно работает. Мы всю жизнь тратим на изучение трудов различных философов и ученых, но знаем лишь то, что он работает. На этом наши знания заканчиваются. Мы не можем контролировать его.

– Да, но…

– А сейчас, – продолжал Патриарх, не слушая возражений, – в городе находится натурал, который может управлять Законом, – горько добавил он, – вероятно, вообще не осознавая, что он делает. К тому же над городом витает мое неуправляемое проклятие, которое во что бы то ни стало решило прилепиться ко мне. – Алексий отчаянно сдавил костяшки пальцев. – Знаешь, если бы мы ограничивались лишь математикой и этикой, что, собственно, мы и должны делать…

– Да, но мы так не делаем. Во всяком случае, ты так не делаешь.

Насколько я помню, ты сам предложил свою помощь…

– Хорошо, извини, – Геннадий сжал лицо в ладонях, – взаимные обвинения ни к чему не приведут. Мы не можем управлять ситуацией, но ведь кто-то может!

– Как ты верно заметил, – вздохнул старец, – я Патриарх Перимадеи, ты – Архимандрит городской Академии. Мы отказались от помощи в тот момент, когда приняли высокий сан.

– Натурал, – неожиданно произнес Геннадий. – Натурал может решить эту проблему.

– Но ведь мы только что установили, что он, вероятно, не имеет представления о собственной силе. Даже если нам удастся убедить его, где гарантия, что сознательно он сможет помочь нам?

– По-моему, у нас нет выбора.

– К сожалению, – Алексий ссутулился, так что под бородок коснулся груди, – но как мы найдем твоего натурала? Не бродить же по городу, уповая на случайную встречу.

Архимандрит долго не отвечал, затем вздохнул и сказал:

– Боюсь, это единственное, что нам остается.

– Но это займет годы! Кроме того, я не имею…

– Я знаю, – прервал его монолог Геннадий. – Хочу еще более огорчить тебя. Ты исходишь из предположения, что натурал живет в городе. А если он чужестранец? Если он приехал по делам и через день-два отправится обратно? Или вообще уже уехал?

– С чего ты взял?

– Ну, подумай сам: если это горожанин, почему мы не столкнулись с его работой раньше? Маловероятно, что до сегодняшнего дня его сила не проявлялась.

– Не исключено.

– И тем не менее маловероятно. Сила, которая материализует полуосознанное желание…

– У тебя нет доказательств.

– Мои наблюдения, помнишь? Я был в зале суда.

– Согласен, – вздохнул Алексий. – Что ты предлагаешь?

Геннадий пожал плечами.

– Не могу предложить ничего лучше, как прочесать улицы. Хотя никакой гарантии, что…

– Поставить ловушку, – неожиданно воскликнул Патриарх – причем ловушку не в прямом смысле, а приманку. Нечто, что заставит его бессознательно применить свою силу.

– Великолепная идея. Как ты предполагаешь осуществить ее?

Алексий шумно вдохнул и щелкнул себя по носу…

– Не знаю, – признался он.

Геннадий нагнулся вперед, так что кончик его бороды коснулся пальцев рук.

– Наверняка существует человек, к которому мы могли бы обратиться за советом.

– Я же много раз говорил тебе, что…

– Нам нужен профессионал, – ответил Архимандрит. – Сколько посвященных сейчас в городе? Тысячи. Среди них наверняка найдется тот, кто занят изучением именно этой, ничтожной, в сущности, области Закона. Каждый должен что-то изучать.

– Иными словами, ты предлагаешь созвать капитул, объявить всем, что мы оказались в отчаянном положении и вежливо поинтересоваться, не подскажет ли кто ответа. Я тебя умоляю, Геннадий.

– Будем действовать осмотрительно. Предлагаю опубликовать Манускрипт, полный ошибок, и подождать, когда кто-нибудь выступит с опровержением.

– Потрясающе. Ты представляешь, сколько это будет продолжаться? – Если твое предположение верно, натурал к тому времени может покинуть город. Мы не можем терять столько времени.

– Как собираешься действовать?

– Методом исключения. Ловушка для натурала. – Алексий устало смотрел поверх сцепленных пальцев на свечу, стоящую на полу в центре кельи. – Все лучше, чем сидеть здесь и пререкаться. – Он выдавил измученную улыбку. – Забавно, правда? В этой области нас считают мастерами.

– И мы таковыми являемся, – угрюмо отозвался Геннадий.

– Это-то меня и беспокоит.