- Согласен, закусив губу, бросил префект.
      - Хорошо. Теперь третье: эта история послужит нам всем хорошим уроком. Двенадцать лет назад Максен напал на караван вождя - в то время, когда главой племени был отец этого паренька, некий Сасурай; мы вырезали тогда почти все правящее семейство. По правде сказать, долгое время считалось, что в живых не осталось ни одного прямого родственника вождя - Максен намеренно проводил такую политику, чтобы по смерти Сасурая вы звать междоусобную войну за трон, - но, очевидно, наш мальчик уцелел, поскольку называет себя сыном покойного вождя, у него есть личные причины ненавидеть нас. - Лордан задумчиво пощелкал языком. - Насколько я понял, он не шутил: если парнишка действительно сын Сасурая, мы, получается, уничтожили всю его родню за исключением отца. У него просто нет другого выбора: он делает то, что делал бы каждый на его месте, и племя знает об этом, что означает, что они не уберутся прочь, если им не удастся взять город с первой попытки. Командующий удрученно покачал головой. - Я предполагал, что все это как-то связано с Максеном, но мне и в голову не приходило, что ситуация так серьезна.
      - Что-нибудь еще? - поинтересовался префект.
      - Да, на нашего мальчика не действуют угрозы, и он никогда не теряет самообладания. Об этом необходимо помнить. Насколько я могу судить, с Темраем явились все высокопоставленные лица клана, и ни один из них, заметьте, не осмелился возразить ему. Из этого следует, что они беспрекословно подчиняются его распоряжениям. Мы, конечно, могли бы попробовать разработать план, как восстановить людей против вождя, но, по правде сказать, на успех я не рассчитываю.
      Как только ворота города за посольством захлопнулись, Лордан вызвал Гарантеса и приказал разрушить плотину напротив моста. Вскоре четыре катапульты, установленные на восточном бастионе, выпустили свои смертоносные снаряды, и в считанные секунды плотина превратилась в груду искореженных бревен и строительных обломков. Зрелище впечатляло, и Лордан надеялся, что Темрай наблюдает за происходящим. С другой стороны, от мысли, что разрушение города началось согласно его приказу, командующему становилось не по себе. В глубине души Бардас боялся, что это прямое указание на то, что неизбежно должно произойти.
      * * *
      - Это самое бессмысленное, самое малодушное решение, которое можно было принять! - бушевал префект. Сломав плотину, мы потеряли возможность проводить военные вылазки на равнину, вынуждены сидеть за проклятыми стенами и бессильно наблюдать, как враг монтирует свои орудия! Это преступление!
      - Ну, сидя за стенами, мы не можем видеть этого, - невозмутимо заметила его дочь, так что оставшиеся члены семьи едва сдержали смех.
      - Не дерзи, - ответил отец, - ты отлично знаешь, что я имел в виду. Он отломил горбушку хлеба, выковырял из нее мякиш, скатал в комок и отправил в рот. - Не удивлюсь, если кто-то на этом сделал деньги, - добавил он голосом провинциального трагика.
      - Но я думала...
      Оборвав себя на полуслове, жена вернулась к вышиванию.
      - Что?
      - Да ничего особенного, я, вероятно, что-то не поняла.
      - Говори, позволь мне судить об этом.
      - Видишь ли, - сказала она, вдевая нитку в иглу, - мне казалось, что ты первый настаивал на этом решении, считая его весьма благоразумным. Насколько я поняла, после того, как наши - не помню точное слово исследовательские и разведывательные войска потерпели столь позорное поражение, мы больше не предполагали совершать вылазок на равнину, а сидеть за стенами и ждать, когда варвары сами придут сюда. Так, кажется, ты говорил. Лехан, дорогой, ты не помнишь, что говорил папочка? Добавила женщина, обращаясь к сыну.
      Лехан, которому едва исполнилось семь лет, важно Кивнул.
      - Да, это звучало примерно так.
      - Я говорил совсем о другом, - нахмурился генерал - Одно дело устроить очередное кровопролитие и совсем другое - совершать короткие набеги, когда они устанавливают свои проклятые машины. Глупо лишать себя такого шанса!
      - Но ты же говорил, что их техника все равно не будет работать, возразил Лехан. - Ты говорил, что племя невежественных варваров не...
      - Не в этом дело! Мы могли бы напасть на них, пока они заняты разгрузкой плотов и не имеют возможности обороняться. А этот идиот!..
      * * *
      - Но должны же они что-то предпринимать, - говорил Архидьякон, выходя из трапезной Академии. - Вы близки с Патриархом, Геннадий, вы должны настоять на решительных действиях. Пришло время, чтобы к мнению Ордена прислушались.
      - Вы так считаете? - удивленно приподнял бровь Архимандрит. - Но почему? Орден объединяет философов и ученых, посвятивших свою жизнь изучению глубоких метафизических процессов. Почему вы думаете, что у нас должно быть особое мнение насчет ведения войны?
      - Должен заметить, - высокомерно начал Ставрасий, - что вы, как фактический глава Ордена, пока Алексий занят своими новыми обязанностями, весьма мало заботитесь о нашем положении в обществе, точнее, об исполнении нашего долга. В такие времена на нас лежит ответственность охранять город и давать мудрые советы правителям. Мы должны действовать активнее...
      - Возможно, - прервал его Геннадий и многозначительно улыбнулся. - Вы предлагаете использовать магию против врага? Простите, мне кажется, это не метод.
      - Вы отлично знаете, что магия здесь совершенно ни при чем! воскликнул Архидьякон.
      - Но вы же сами предлагали: наложить на них проклятие, сжечь молниями, превратить в лягушек и наслать стаю голодных цапель. Непременно известите меня, когда узнаете как это делается.
      - Вы начинаете говорить, как Алексий, - неодобрительно отметил Ставрасий. - При всем моем уважении к Патриарху я всегда находил, что в его мыслях присутствует некоторое легкомыслие, что плохо соотносится с должностью, которую он занимает.
      - Вы имеете в виду, что у него есть чувство юмора? Наверно, вы правы, но, как мне кажется, это неизбежно: когда на вас ложится ответственность за Орден, нельзя ко всему относиться серьезно, иначе можно сойти с ума. Пройдет время, и ваши взгляды изменятся: я и сам когда-то думал точно так же.
      Слова достигли цели: Ставрасий обиженно удалился, и Геннадий получил возможность вернуться к повседневным делам. Перед ним открывалась радужная перспектива провести грядущую ночь в административной работе и, кроме того, закончить очередной научный труд. Архимандрит живо припомнил, как жаловался Алексий на эту нудную работу и свою собственную неприязнь к нему, человеку, который занимает высокую должность и сетует по поводу обязанностей, которые она налагает. С тех пор, казалось, прошла целая вечность.
      Геннадий вошел в келью, плотно закрыл за собой дверь и зажег лампу. Тусклый желтый свет бросал по углам тяжелые тени, фитиль коптил, и глаза слезились от дыма. Как хорошо было бы сейчас лечь в кровать и забыться сном, но тогда вся работа останется на утро. Архимандрит вздохнул, сел за стол и погрузился в чтение.
      "Протокол совещания межфакультетского комитета по вопросам замещения вакансий и финансирования" - гласила надпись на пергаменте.
      Он бегло просмотрел страницу и, не обнаружив в разделе "Отсутствующие" своего имени, принялся расшифровывать текст протокола. Вскоре ему стало ясно, что в документе не содержится ничего, касающегося самого Геннадия или интересующих его людей. Мир сильно изменился с тех пор, когда он последний раз заседал на такого рода совещаниях.
      Со времени появления варваров прошло три дня. Три дня по обе стороны стены воздух звенел от визга лебедок, пил, стука молотков, ругани; по обе стороны стены люди таскали доски, вбивали гвозди, клеили детали, тесали камни и беспрестанно орали друг на друга, пока кто-то третий пытался решить неожиданно возникшую, никем не предвиденную проблему. Между тем пространство между лагерем осаждающих и стеной оставалось неизменным, и лишь бродячие собаки да птицы осмеливались ступить на эту землю в поисках пропитания.
      Последний раз Геннадий виделся с Алексием утром первого дня; с тех пор Совет Безопасности заседал непрерывно, хотя совершенно безрезультатно. Время от времени мысли Геннадия возвращались к злополучному походу в кабак и человеку, которого Алексий назвал Горгасом Лорданом. Оглядываясь назад, Архимандрит все больше убеждался, что виной всему было чрезмерное количество дурного вина, в тот вечер выпитого Патриархом; идея о том, что некий человек, пусть даже брат генерал-губернатора, мог по своей воле заставить прийти в таверну двух ученых, почти магов, просто для того, чтобы взглянуть на них, казалась Геннадию слишком нереальной, чтобы относиться к ней серьезно.
      "О чем беспокоиться? Даже если на самом деле все случилось так, как утверждает Алексий, что с того? Хотя Патриарх убежден, что появление Горгаса Лордана было дурным знаком как для нас самих, так и для всей Перимадеи. Теперь мне эта мысль не дает покоя. Что скрывается за всем этим?"
      Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, Геннадий встал и принялся разводить огонь в камине. В последние дни он с удивлением обнаружил, что этот процесс доставляет ему удовольствие; Архимандрит опустился на колени и начал священнодействовать, придавая особое внимание тому, чтобы дрова лежали надлежащим образом. Когда огонь разгорелся, ученый сел в мягкое удобное кресло для посетителей, положил ноги на широкую скамеечку кедрового дерева и взял лист пергамента с протоколом совещания. Его глаза смотрели в текст, но мысли витали очень далеко. Вскоре веки отяжелели, Геннадий погрузился в сон...
      ...и обнаружил, что сидит перед другим огнем, нестерпимо горячим и ярким. Жар обжигал кожу, Архимандрит чувствовал себя так, словно очутился в самом пекле. Присмотревшись, он узнал Арсенал - однажды, еще студентом второго курса, ему довелось побывать здесь. Теперь здание сгорело дотла, а снаружи у наковальни с горном стоял мужчина. В одной руке он держал щипцы с сияющей алой полоской металла, в другой - небольшой молот. Это был... Горгас Лордан?
      Лысый человек обернулся и учтиво склонил голову.
      - Приветствую, - произнес он, - не ожидал встретить вас здесь. Будьте любезны, окажите мне маленькую услугу.
      - Конечно, - ответил Геннадий, - чем могу быть полезен?
      - Раздуйте мехи, пока я готовлю плавень для припоя. Это не займет много времени.
      - Что я должен делать?
      - Просто качайте эти рычаги вверх и вниз. Да, совершенно верно, у вас отлично получается.
      - Хорошо, - сказал Геннадий, опуская и вновь поднимая тяжелые рычаги. - Кстати, откуда мне стали известны все эти специальные термины? Я же не имею ни малейшего представления о кузнечном деле.
      - Знания никогда не бывают лишними, - не оборачиваясь, отозвался Горгас.
      Он высыпал немного белого порошка на кусок сланца, плюнул и размещал палочкой образовавшуюся массу.
      - Это очень ценный материал, - произнес кузнец, - требует крайне бережного обращения. С серебряным припоем можно использовать только этот плавень.
      - Ах, - выдохнул Геннадий, утирая рукавом пот, - мне казалось, мы не владеем секретом серебряного припоя.
      - Совершенно верно, - энергично кивнул Горгас, - но его знают кочевники. Отличная штука! Продолжайте качать, пока я занят главным.
      - Мой друг Алексий подозревает, что за всеми нашими несчастьями стоите вы, - сказал Архимандрит, не переставая работать рычагами. - Как вы сами считаете?
      - Не исключено, - ответил Горгас. - Почему бы вам не спросить у моего брата и не мучить себя догадками и домыслами?
      - Наверно, вы правы, - согласился Геннадий, - хотя могли бы и сами сказать.
      - Я бы с радостью помог вам, - улыбнулся кузнец, - но я всего лишь сон, плод вашего воображения. Если вам неизвестен ответ, откуда его знать мне?
      - О нет, не пытайтесь обмануть меня, - возразил Архимандрит, - иначе откуда бы мне знать все эти хитрости про серебряный припой, про то, что сталь должна быть раскалена до вишневого оттенка, и тому подобные вещи? Уверен, что вы можете ответить на мой вопрос.
      - Я вижу, вы многому научились в обществе нашего уважаемого Патриарха. Или же, - Горгас поднял голову и усмехнулся; в свете пламени его лицо было устрашающе красным, - я дурачу вас. Ну, вы достаточно умны, чтобы догадаться.
      - Почему весь город в огне? - спросил Геннадий. Мужчина склонился над раскаленной полоской металла, тщательно распределяя припой по всей длине.
      - Об этом вам лучше спросить мою сестру, - ответил он. - Она всегда была самой умной в семье.
      - Но я не знаком с ней, - воскликнул Геннадий и, вздрогнув, проснулся, от чего стопка пергамента, лежавшая у него на коленях, с тихим шелестом соскользнула на пол.
      Кто-то настойчиво стучал в дверь. Архимандрит вздохнул, подобрал документы, пребывавшие теперь в полном беспорядке, и сказал:
      - Войдите.
      В двери появилось круглое девичье лицо, кажется, Геннадий не видел его раньше.
      - Здесь какие-то люди хотят видеть вас, - объяснила девушка. - Они называют себя вашими друзьями. Чужестранцы, - добавила она многозначительно.
      - Да? Хм... проводи их ко мне. Эти чужестранцы себя представили, или их имена слишком сложны, чтобы ты могла повторить их?
      Ох, я не спросила. - И девичье лицо вновь исчезло.
      Архимандрит протер глаза, прогоняя остатки сна, и задумался, что бы могло значить столь многозначительно произнесенное "чужестранцы". В конце концов он решил, что это либо вражеские лазутчики, явившиеся поторговаться насчет передачи ключей от города, либо могущественные волшебники, прибывшие, чтобы помочь ему составить заклинание, благодаря которому даже память о варварских племенах скоро станет забвением. Либо и те, и другие.
      Геннадий с сожалением думал о втором - столь привлекательном! предположении, когда дверь распахнулась вновь и на пороге возникли две фигуры, в которых он узнал островитян.
      - Я сразу хочу сказать, - откашливаясь, объявил Венарт, - что это была полностью ее идея.
      Сестра бросила на него через плечо презрительный взгляд и, пройдя в комнату, облокотилась на стол. Молодой человек не двинулся с места.
      - Прошу вас, входите, - произнес Геннадий тоном любезного хозяина. Хотите чего-нибудь выпить? Угощайтесь!
      - Благодарю вас, - чирикнула Ветриз и, перегнувшись через стол, взяла кувшин и чашу. - О, как вкусно, - пригубив вино, сказала она. - Что это?
      - Сладкое вино из южного винограда с медом и корицей, - улыбнулся Архимандрит, - особый секрет Ордена. Его нужно пить теплым, а это только из погреба. Я позвоню, чтобы принесли еще.
      - Спасибо, вы очень любезны, - ответила Ветриз, не обращая внимания на умоляющий взгляд брата. - Мне очень неловко, что мы так ворвались к в - я вижу, вы заняты, - но нам очень нужно видеть капитана Лордана...
      - Полковника Лордана, - прошипел Венарт.
      - ...полковника Лордана, но никто не знает, где его можно найти, затараторила девушка. - Вен наведывался к нему в канцелярию, но там только секретарь, который совершенно ничего не знает, а Эйтли, его бывшая помощь она теперь наш деловой партнер, - обмолвилась, что полковник сейчас в ужасно хороших отношениях с Патриархом Алексием, поэтому мы пошли сюда, чтобы узнать, где можно видеть полковника, и когда мы спросили у дворца
      - Губернатора...
      - ...у дворца губернатора, нам сказали, чтобы мы обратились к вам, потому что вы сейчас выполняете его работу, так как Патриарх занят в связи с нашествием. Ах, это так ужасно!
      - Просто кошмар, - с улыбкой согласился Геннадий.
      - Ах, я понимаю! В любом случае прошу вас, окажите нам любезность: передайте через Патриарха полковнику Лордану, что мы снова в городе, прибыли только сегодня утром, и что если он может уделить нам пять минут...
      - Ветриз, - простонал Венарт, - да заткнись ты!
      - Сам заткнись, - не оборачиваясь, огрызнулась сестра. - Пожалуйста, сделайте это для нас, мы будем так благодарны!
      В дверь опять постучали. Это вновь была та самая девушка. Геннадий распорядился принести большой кувшин теплого вина со специями и три чаши. Девушка послушно кивнула и, задержав на мгновение взгляд на странных чужеземцах, удалилась.
      Для проверки Архимандрит приложил пальцы к вискам - боль не появлялась. Это удивило его. Он на мгновение задумался и переменил решение.
      - Конечно, почему нет? - любезно ответил Геннадий. - Венарт - ведь я не ошибся? - прошу вас, присаживайтесь, я уверен, что вам понравится вино. Я непременно передам полковнику, что вы хотите с ним встретиться. Правда, боюсь, это может занять день или два. Вы поймете, когда узнаете обстановку в городе.
      - Не беспокойтесь, нас это вполне устроит, - заверила его Ветриз. Нам придется стоять здесь как минимум неделю, чтобы погрузить оставшуюся веревку: в прошлый раз Вен скупил оптом все излишки у правительства, и мы сделали на этом хорошие деньги. Вот поэтому-то мы и хотим встретиться с полковником Лорданом. В прошлый раз он говорил, что оружейникам крайне необходимо выдержанное лимонное дерево для изготовления луков, а пока мы были дома, нам удалось достать крупную партию этого дерева; честно говоря, это был отмененный заказ, только, пожалуйста, не говорите об этом полковнику.
      - Конечно, - заговорщически прошептал Геннадий. - Уверен, что полковник останется доволен. Но если вы хотите покончить с этим побыстрее, вам вовсе не обязательно встречаться с Лорданом лично. Я полагаю, департамент снабжения уполномочен осуществлять закупки без непосредственного участия полковника.
      - Несомненно, - тонко улыбнулась Ветриз, - но Вен всегда говорил мне, что надежнее иметь дело с начальством. Правда, Вен?
      Венарт, едва осмелившийся присесть на краешек жесткого стула, угрюмо кивнул и ничего не ответил. Казалось, он счастлив, что сестра взяла этот трудный разговор на себя.
      - В свою очередь, - обратился Геннадий к девушке, - я хочу просить вас об услуге.
      - Конечно, что мы можем для вас сделать? - с сияющей улыбкой воскликнула Ветриз. Вам нужно, чтобы мы привезли какой-то товар или?..
      - Нет, - покачал головой ученый, - это скорее связано с обстоятельствами нашей прошлой встречи. Должен признаться, мы с Алексием были не до конца честны с вами.
      - Что? Вы имеете в виду... Как замечательно интересно! Вы ведь имеете в виду магию? Ах, я забыла, вам не нравится, когда так говорят.
      Стук в дверь оборвал восторженный монолог Ветриз. В келью вошла все та же девушка с подносом в руках.
      - Благодарю, мы разольем сами, - твердо произнес Архимандрит.
      Девушка вышла с видом, будто ее обманули.
      - Венарт, вы уверены, что не хотите составить нам компанию?
      - Нет, благодарю вас. От вина со специями у меня болит голова.
      Геннадий разлил вино по чашам и галантно протянул одну Ветриз.
      - Не возражаете, если я буду говорить без обиняков? Дело в том, что в тот день Алексий солгал, сказав, что эксперимент провалился. Понимаете, тогда произошло что- то, - Архимандрит задумался, опустив глаза в чашу, - с чем никто из нас раньше не сталкивался, почему, собственно, мы не стали вам ничего говорить - скорее даже от смущения, ведь нас считают профессионалами в данной области. Кроме того, нам тогда казалось, что мы это придумали игра воображения и тому подобное, - бесстрастно добавил ученый. Однако позднее я пришел к выводу, что это не выдумка, поэтому сейчас я прошу вашего согласия повторить попытку. Геннадий перестал вертеть в руках чашу и поставил ее на стол. - Чтобы быть с вами до конца честным, должен заметить, что я не уверен, что Алексий одобрил бы этот шаг, но в сложившейся ситуации я чувствую себя обязанным использовать любую возможность, чтобы остановить опасность. В любом случае мы ничего не теряем.
      По мере того как Архимандрит говорил, глаза Ветриз постепенно расширялись и в конце концов стали похожи на два огромных сияющих зеркала.
      - О да, - воскликнула она, - конечно, давайте попробуем! Ты же не будешь упрямиться, Вен? Потому что, если мы действительно можем помочь, мы должны это сделать - эти люди так добры к нам!
      - Продолжайте, - покорно отозвался Венарт. Полагаю, ваши слова больше относятся к моей сестре, - добавил молодой человек, обращаясь к Геннадию. На сколько я помню, я тогда попросту заснул.
      Все указывало на то, что действительно влияние на события оказывала скорее ваша сестра, - ответил ученый, поглаживая подбородок. - Но я ни в чем не уверен. Понимаете, единственное, что мы можем утверждать наверняка, так это то, что ни один из вас не сознает, какой силой обладает и что делает. А потому с тем же успехом натуралом можете оказаться вы.
      - Что ж, давайте рискнем, если вы считаете, что это поможет, - пожал плечами Венарт.
      - Великолепно. - Геннадий отхлебнул вина, удивляясь, насколько светла и легка его голова. - Вначале я хотел бы вкратце объяснить, как работает Закон в этом аспекте - или, во всяком случае, наше понимание того, как он работает. Я уже упомянул, что для нас это тоже terra incognita.
      Архимандрит начал говорить, и хотя он старался делать все, чтобы упростить и оживить свой монолог, мало по малу его речь становилась все более непонятной, наполнялась длинными труднопроизносимыми терминами и понятиями, в комнате же царило приятное тепло, вино было удивительно хмельным и сладким, и прежде чем ученый осознал, что происходит...
      ...он стоял на одном из бастионов, по-видимому, в самом центре сражения. Вокруг сновали люди с мотками веревки и колчанами стрел, из оперения которых все еще торчали остатки соломы. Живые переступали через тела мертвых, со всех сторон доносились стоны раненых, среди которых немало было как перимадейцев, так и кочевников. Каждую секунду Геннадий ощущал, как содрогается под ногами земля, и неожиданно понял, что причиной тому огромные валуны, летящие со стороны равнины и врезающиеся в стену чуть ниже крепостного вала. Слева возвышался гигантский требушет, вокруг него суетились люди: одни лезли на опоры, другие сидели верхом на перекладине, третьи подавали им инструменты и мотки веревки.
      Эта махина была сплошь утыкана стрелами, но враг тоже не оставался в долгу: в направлении стены их летели целые тучи; часть, попав в кладку, с лязгом падала вниз, другие, взвившись над крепостным валом, сыпались на улицы города. Однако лучники, державшие оборону, казалось, не обращали на них внимания, хотя Геннадий заметил, как один вдруг неуклюже взмахнул руками и грохнулся на землю - стрела вошла ему точно в ухо; другой выронил лук и схватился за древко, пронзившее правое плечо, двое мужчин тут же унесли раненого к лестнице, а на его место встал новый воин.
      Архимандрит огляделся, стараясь отыскать Ветриз или ее брата, но не нашел ни одного знакомого лица. Возле уха раздался свист: стрела пролетела так близко, что Геннадий ощутил, как коснулось щеки ее оперение. Им овладел внезапный ужас: все произошло так стремительно, что он сначала принял смертоносное прикосновение за крылья насекомого или дуновение ветерка.
      "Проклятие, - промелькнуло в голове. - Как мне отсюда выбираться?"
      Он пристально всматривался в даль, но не смог разглядеть ничего, кроме несметного числа людей, во все стороны бежавших по равнине. По-видимому, в сражении наступил перёломный момент, когда определяется исход всей битвы. Сейчас Геннадий горько жалел о том, что не разбирается в военном деле: возможно, именно в этот момент вершились судьбы народов, а для него все выглядело бессмысленным хаосом. Сознание собственного бессилия приводило ученого в ярость: вместо того чтобы вмешаться и спасти свой город, он вынужден бездействовать, боясь ошибиться и таким образом лишь ускорить гибель Перимадеи.
      На лестнице раздался топот бегущих ног. Архимандрит оглянулся и увидел Бардаса Лордана с луком в руках - по его волосам сбегали капли крови. Геннадий инстинктивно отступил в сторону, хотя, следуя логике, Лордан мог спокойно пройти сквозь него.
      - Цепь! - Выдохнул он. - Какой идиот забыл выпустить цепь? О боги, теперь нам придется вешать ее под стрелами. Вы, двое, висните на шестах, остальное я сделаю сам. Ее нужно лишь растянуть вдоль крючьев и закрепить.
      В глазах воинов, к которым обращался Лордан, отразился смертельный ужас, и они в панике попятились в сторону. Командующий схватил ближнего за рукав, тот молча вырвался.
      - Да кто-то же должен это сделать! - отчаянно воскликнул Лордан. - В любую минуту они могут взобраться сюда, и тогда нам всем конец!
      Позади раздался свист: стрела ткнулась в кольчужную рубашку командующего на уровне бедра и с лязгом отскочила в сторону. Воины развернулись и, не говоря ни слова, бросились бежать. Геннадий смотрел им вслед, чувствуя, что не находит в себе сил упрекнуть их.
      "О благие боги, он собирается сделать это сам! - Архимандрит сосредоточился, пытаясь понять, как он может повлиять на ход событий. Предположим, что он справится. Это остановит захватчиков? А если я помешаю, мы все будем уничтожены. О боги, что же мне делать?!"
      Лордан взобрался на крепостной вал и перекинул ногу, отыскивая шест. Геннадий затаил дыхание.
      "Делай же что-нибудь!" - приказал он себе.
      - Проснитесь! - Ветриз легонько трясла его за плечо. Что? - Ученый распахнул глаза. - О, какая неловкость! Я очень сожалею, простите! смутившись, произнес он и вернулся к объяснению.
      Затем все трое что есть сил старались заснуть, но безуспешно, в конце концов гостей охватило такое смущение, что Геннадий не нашел ничего лучше, как выразить им свою благодарность и проводить, еще раз пообещав непременно переговорить с полковником Лорданом. Вернувшись, ученый устало присел на краешек кровати, равнодушно допил остатки вина, ставшего могильно-ледяным, и лег, чувствуя себя совершенно опустошенным.
      Им овладело отчаяние.
      ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
      Наступило утро. Темрай приказал растолкать мулов и вывести вперед первую батарею требушетов.
      Полчаса спустя после того, как машины оказались в пределах трехсотярдовой зоны, от всех пяти остались разве что дрова. Землю покрывал слой изломанных досок и камней, под которыми лежали трупы людей и мулов. Такова была цена одного-единственного выстрела, причем снаряд упал в реку. Темрай - бледный, всеми силами старающийся, чтобы его люди не увидели, что он дрожит, - приказал вторую и третью батареи выдвигать одновременно. Приступ начался.
      После следующего залпа, который дали с восточного бастиона, уцелело семь требушетов. Им требовалось время на разворот и перезарядку. Между залпами оставалось минут двадцать - если поднажать, вполне достаточно. Темрай выслал еще десять машин. У защитников на стенах не осталось чем стрелять. Наконец их новый залп уничтожил еще два требушета, но на сей раз у механиков Темрая стояло наготове пятнадцать целых.
      - Не спешите, - крикнул он, - вспоминайте уроки стрельбы!..
      Кто-то из механиков отмахнулся - мол, не мешай, нам некогда. Первый требушет дал промах, камень врезался в стену у самого подножия. Воины клана все равно разразились радостными воплями, но Темрай крикнул:
      - Тихо!
      Механики подправили наводку - повернули ворот точно просчитанное количество раз. Второй промах - снаряд другого требушета пролетел в пяти или шести футах над стеной. Обслуга чуть ослабила натяжение тросов. Третий выстрел: тут уж людям клана было отчего радоваться.
      - Почти попали, - крикнул механикам Темрай, - но - этого мало. Держите тот же прицел, и рано или поздно мы их оттуда выбьем.
      И правда: по первой машине из стоявших на стенах бастиона удалось попасть еще до следующего залпа, который раскрошил в щепки еще один требушет, а обслугу другого размазал по земле. Зрелище было не из приятных: одного человека придавило камнем, он каким-то чудом остался жив и кричал, отчаянно моля о помощи. Темрай жестом руки выслал вперед отряд пехотинцев: им удалось, хотя и с большим трудом, откатить камень, но к тому времени механик уже умер. Перестрелка тем временем продолжалась, причем каждый, не попавший по катапультам на бастионе, разрушал что-нибудь еще, а если неудачный выстрел давали со стен, то камень разве что врезался в землю, вырывая глубокую воронку.
      "Так и будет, - подумал Темрай, - много часов пройдет, прежде чем мы поймем, получается ли что-нибудь. Ну что ж. Хоть полными дураками себя не выставляем"
      Мясорубка продолжалась еще долго. Это была своего рода нелепица; механики лихорадочно работали - тянули тросы, таскали огромные камни, пытались удержать мулов, впряженных в канаты для подъема противовесов, чтобы животные в панике не сорвались с места, когда рядом падал снаряд из катапульты. А остальное войско стояло и смотрело, как зрители на заседании какого-нибудь перимадейского суда: как и там, на этой сцене трудились и гибли люди.
      После того, как Темраю удалось побороть в себе желание вывести механиков из опасной зоны, он понял, что происходящее похоже на какой-то утомительный ритуал на похоронных играх - и не его ли самого хоронят? Здесь царил все тот же невероятный контраст: на арене - неистовое, отчаянное напряжение, в толпе - тишина и неподвижность, только кто-нибудь время от времени переступит с ноги на ногу да с хрустом откусит яблоко; над головами разносится приглушенный шум голосов, если прислушаешься, поймешь, что говорят о чем-то совсем постороннем.
      Довольно скоро Темраю пришла отличная идея, как добиться преимущества. Он приказал механикам раздвинуть требушеты подальше друг от друга. Хотя за десять залпов его людям удалось сделать всего два прямых попадания, Темрай заметил, что со стен стали стрелять куда менее быстро и точно, чем вначале. Поразмыслив, он понял: в бастионе скопилось так много людей и машин, что, куда ни угоди, кого-нибудь зацепишь. Камни из требушетов убивали и калечили городских механиков - людей, специально обученных обращению с катапультами. На их место вставали те, кто знал о требушетах меньше, чем воины Темрая. Целиться они не умели. В результате попадания в цель (их сопровождал хруст дерева и костей) сделались разве что случайными - так применялся на практике закон вероятности. А люди Темрая тем временем стреляли все лучше и лучше.
      Раз за разом останавливалась вереница мулов, катапультный мастер подсоединял рычаг к лебедке, капитан механиков проверял наводку и поправлял натяжение