Ах да, и установим две распорки чтобы они не развалились от удара. - Темрай ненадолго замолчал, стараясь представить конструкцию перед внутренним взором. - Здесь располагаются оси для колес и собственно "ложка", Я ничего не забыл? Не помню. Здесь еще должен быть один хитрый механизм, но для него требуются металлические детали. Ладно, подходите ближе, я объясню, как эта штука работает.
      Кочевники неохотно встали и образовали круг вокруг эскиза среднекалиберной осадной машины. Темрай изобразил ее, основываясь на своих воспоминаниях о конструкции, мимо которой он каждый день ходил на работу. Катапульта стационарная, среднекалиберная, четвертого класса, как ее описывали в учетной книге. На фоне громоздких сложных механизмов, которые он ежедневно видел в городе, эта машина производила впечатление изящной игрушки. Здесь, у холма на берег реки, на котором еще недавно шумел лес, она смотрелась совершенно по-другому. Его люди, мужчины и женщины, среди которых он рос, сейчас смотрели на него, словно он предложил им выстроить мост до луны или поймать в мешок ветер. Нельзя сказать, что Темрай не понимал их.
      - Идея состоит в том, - жизнерадостно продолжал он, - что, когда мы скручиваем кусок веревки - конский волос подойдет лучше всего, но для первого раза ограничимся обыкновенной, - получается своего рода пружина...
      - Темрай, что такое пружина?
      "О боги, так дело не пойдет!"
      - Ну, пружина Вы представляете, как работают ваши токарные станки? Когда вы нажимаете на педаль и натягиваете веревку, а петля возвращает ее обратно? Или натянутый лук... Предмет, который можно согнуть, а он все равно вернется в первоначальное состояние. - Вождь умолк и через мгновение спросил: - Вы что-нибудь поняли, или лучше начать сначала?
      - Нет, все в порядке, - ответил кто-то, - продолжай.
      - Хорошо, поверьте мне на слово, что если вы свернете веревку вот так и воткнете сюда жердь, а потом потянете вниз и отпустите, - Темрай делал все возможное, чтобы показать на пальцах, как работает механизм, - она выстрелит. И если на свободный конец положить камень...
      - Он не упадет?
      - Нет, если на конце вырезать углубление, как в ложке. Точно, воскликнул вождь, вдохновленный внезапной идеей, - представьте себе... Когда вы черпаете ложкой простоквашу, а потом ударяете по ложке, простокваша выплескивается, так? Мы все так делали, когда были детьми... Здесь тот же принцип, только удар наносит веревка.
      - Молчание.
      "Они, должно быть, решили, что я тронулся, - обреченно подумал Темрай. - Они думают, что я заставил их пилить все эти деревья и строить плоты, чтобы потом сидеть под стенами Перимадеи и бросаться простоквашей".
      - Поверьте мне, - произнес вождь со всей убедительностью, на которую был способен, - это работает. Видите тот валун? Каждая такая машина может бросить такой камень на другой берег. Я сам видел.
      Молчание. "Конечно, владыка Темрай", - могли сказать они тоном, каким говорят с идиотами. Единственный способ убедить их - это построить проклятую машину и показать.
      - Хорошо, - сказал вождь, - теперь вы знаете основные принципы, поэтому переходим к делу. Начнем с боковых сторон. Мне нужно две балки из твердого дерева размерами десять на два на один. Вперед.
      Группа, на которую он указал, направилась к груде бревен с видом людей, которых послали охотиться на солнечных зайчиков. Темрай повернулся к эскизу.
      - Вы сделаете распорки, твердое дерево, шесть на один на один. Они крепятся шипами, что такое шип, я объясню позднее, - добавил он, прежде чем кто-нибудь успел задать этот вопрос. - Теперь вы. Сделайте брус размером семь с половиной на фут на шесть дюймов. Кору не счищайте, она еще понадобится. Теперь опоры... Нужно подумать, как их изготовить, у них необычная форма.
      "Пока что они воспринимают происходящее как забавную игру, они развлекаются, и это доставляет им удовольствие. Надеюсь, мне все же повезет закончить машину и заставить ее работать раньше, чем им это наскучит. Когда они увидят, что эта штуковина действительно работает, их настроение изменится".
      События развивались не так, как предполагал Темрай. Несколько деталей были сделаны неправильно, и их пришлось переделывать. Прошла неделя, прежде чем все составляющие машины были наконец готовы. Однако, против опасений, плотницкая бригада трудилась с энтузиазмом и заражала им окружающих. Вокруг работников всегда толпились любопытные, пугались под ногами, добродушно шутили, предлагали помощь и с интересом наблюдали, как появляются на свет части механизма.
      "Они пришли посмотреть, как моя затея провалится, - угрюмо размышлял вождь, прислушиваясь к возбужденному гомону и наблюдая за тем, как женщины расстилают ковры и ставят блюда, словно на погребальных играх в его честь, - хотя, возможно, я ошибаюсь. Они просто продолжают развлекаться.
      Темрай медленно огляделся. Огромное пространство пестрело яркими красками, отовсюду слышался шум и крики; тут и там виднелись семейные и дружеские кружки, между ними носились дети и то и дело с воплями бросались в реку, матери вытряхивали их из мокрой одежды и кутали в полотенца... Необычный способ отметить рождение нового ужасного оружия.
      Вождь поднялся на возвышенность и замер. Этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание собравшихся. Детей быстро утихомирили, по кругу пустили блюда с едой и чаши с медом и молоком. Вождь задумался, не произнести ли ему короткую речь, решил, что не стоит, и начал отдавать указания.
      Принесли детали основы - неуклюжие балки десять футов длиной, на которых крепились остальные части машины. Коссанай, дядя вождя с материнской стороны, которого Темрай назначил главным координатором проекта, быстро собрал людей для удержания балок в нужном положении, пока к ним прилаживали две поперечные перекладины. Тут же выяснилось, что шип передней перекладины слишком велик. Между двумя бригадами мгновенно вспыхнула перепалка: одна команда настаивала, что шип был подходящего размера, а вот гнездо мало, другая утверждала, что гнездо сработано идеально, а вот шип слишком толст, и вообще вся перекладина годится разве что на дрова для костра.
      Поборов приступ отчаяния, Темрай спокойно поднялся, нашел подходящий резец и стамеску, насыпал в горшок немного сажи для разметки, сделал знак двум зрителям следовать за ним и принялся подгонять шип к гнезду. Когда люди поняли, что происходит, в толпе раздался смех и возгласы одобрения, и свара быстро прекратилась.
      - Отлично, - невозмутимо произнес Темрай, вставая на ноги и отряхивая с рук опилки. - Теперь слушайте меня внимательно, я не буду повторять дважды. Еще одно такое представление, и я прикажу бросить вас в реку. Все поняли? Несите вторую перекладину.
      К счастью, задняя перекладина оказалась нужного размера, довольные плотники тут же начали зубоскалить и хлопать друг друга по спине, словно работа была окончена. Темрай приказал снять ее.
      - Владыка, вы же видите, она подходит!
      Вождь принялся терпеливо объяснять, что сначала нужно закрепить все остальные детали, а этого нельзя сделать, не сняв на время задней перекладины.
      - Сначала мы должны проверить сочленения, одно за другим. Затем соберем и закрепим все детали и только потом вгоним шипы. Все ясно?
      Дальше шло колесо лебедки. Оно оказалось слишком велико, чтобы выточить его на обыкновенном токарном станке, поэтому для его изготовления Темрай придумал совершенно новую машину. Вождь тайно гордился своим изобретением, поскольку это было первое, до чего он додумался сам, а не просто подсмотрел в городе. Колесо без труда стало на место, но оказалось на три дюйма больше, чем положено. Его дважды пришлось подрезать на станке, прежде чем оно наконец подошло. Далее следовала крестовина распорок. В целом она была хороша, оставалось лишь слегка обстругать ее.
      Со вздохом облегчения Темрай потребовал вогнать шипы. Плотники выполнили указание, отошли в сторону. Конструкция не разваливалась.
      "Кажется, все в порядке, - успокоил себя Темрай, теперь опоры".
      Когда люди Коссаная приволокли два массивных аккуратно обструганных ствола, вождь неожиданно осознал, что кое-что забыл. Он тихонько выругался.
      Опоры, поддерживающие балку, которая останавливала полет "ложки" катапульты, крепились в гнездах на боковых бревнах при помощи трехдюймовых железных гвоздей. Гнезда и шипы, казалось, подходили друг другу. Проблема, о которой он не подумал, была в другом:
      Как поднять и закрепить две тяжелые громоздкие балки (при условии, что крепления окажутся нужного размера, конечно).
      Темрай обхватил голову и задумчиво потер кончик носа. Очевидно, нужен кран или помост, чтобы поднять опоры при помощи грубой силы.
      "Могу представить, что будет, если такую уронят кому-нибудь на спину", - подумал юный вождь.
      Прикрикнув на возбужденных зрителей, он попытался представить, как решить эту задачу.
      Кран... наверно, так будет лучше...
      - Коссанай, я хочу, чтобы новый станок разобрали на части и сделали две А-рамы, - произнес вождь. - Ласакай, Моротай, принесите два бревна длиной десять футов и восемнадцать дюймов в поперечнике или что-то близкое к этому. Они должны быть достаточно упругими, но негнущимися. Панзен, мне нужно сорок футов веревки, неси обыкновенную, хорошую оставь для машин.
      Две связанные А-рамы образовали прекрасное основание для крана. Одно из бревен подняли и закрепили в качестве рычага. Когда потребовались добровольцы для управления краном, от желающих не было отбоя. Темрай стоял на боковине и следил за перемещением опоры. Шип вошел в гнездо и на полпути застрял.
      - Проклятие, - выругался вождь. - Порядок, поднимаем. Умоляю, не трясите ее.
      Молодой человек опустился на колени, сунув голову прямо под раскачивающееся бревно, и бросил в гнездо пригоршню сажи, чтобы заметить места, где застревает шип.
      - Опускаем еще раз - стоп. Хорошо, теперь вверх, держите ее. - Темрай обернулся и взглянул на главу команды. - Держите неподвижно, пока мы обтесываем шип. Постараемся управиться побыстрее.
      С четвертого раза шип полностью вошел в гнездо. Коссанай бросился вперед со сверлом и скобами, в то время как команда крановщиков продолжала держать опору на весу. Темрай не ошибся, выбрав Коссаная: тот работал быстро и аккуратно, мало обращая внимания на царившую вокруг суету и всеобщее возбуждение. За полчаса, которые ему потребовались, чтобы просверлить отверстия, энтузиазм добровольцев несколько испарился.
      - Теперь вобьем шпонки, - сказал Темрай, взяв молоток и самолично вогнав их в отверстия.
      Слава богам, проклятые штуковины подошли.
      И так далее. Вслед за опорами пришла очередь крестовых распорок, затем поперечной перекладины, которая принимала на себя удар "ложки". К этому времени атмосфера праздника улетучилась, на смену ей пришло напряженное ожидание, поскольку машина все больше и больше походила на эскиз, сделанный вождем неделю назад. Кочевники постепенно начали сознавать, что на их глазах появлялось настоящее оружие, оружие, которое они изготовили сами.
      Темрай почти физически ощущал, как меняется настроение клана: словно ребенок вдруг начал стремительно расти. И ему это не нравилось.
      - Отлично, - произнес Темрай, когда плотники отошли в сторону. Теперь нужно закрепить металлические детали и веревки.
      За этим этапом сборки вождь наблюдал с особой тщательностью, поскольку сейчас он был единственным человеком во всем клане, который понимал, как эта конструкция должна работать. Два узла он собрал сам: тот, что натягивал веревку, и другой, блокировавший лебедку. По счастью, все детали оказались нужного размера и работали без сбоев. Когда Темрай занимался сборкой первого узла, команда Коссаная принесла стрелу катапульты - она действительно выглядела как гигантская ложка. По команде другая команда вставила рычаги в пазы и стала плавно натягивать веревку.
      "Она непременно порвется", - мелькнуло в голове у Темрая. Но веревка выдержала, так же как и прочие детали механизма. Стрелу установили на место, привязали к лебедке и вынули рычаги. Машина была готова. Осталось лишь положить камень в "ложку" и отпустить пружину.
      Темрай был изнурен, покрыт грязью и опилками, из мелких порезов сочилась кровь. Меньше всего на свете ему хотелось дать команду отпустить пружину. Клан выжидающе смотрел.
      "В первый раз она может не сработать. Никогда ничего не работает с первого раза. О боги, мы не можем сейчас израсходовать весь запас везения, он нам еще потом понадобится. Что, если стрела переломится или опоры окажутся слишком слабыми и вся конструкция развалится на части? Нужно сказать, чтобы люди отошли подальше, чтобы никого не ранило. Если это случится, уже ничего нельзя будет вернуть"
      - Отпускай! - скомандовал Темрай.
      Механик, кочевник, имя которого вождь не помнил, дернул веревку, освободив петлю, соединявшую лебедку со стрелой. Огромная деревянная "ложка" подалась вперед, с грохотом ударилась о фетровую подушку, закрепленную на поперечной балке, конструкция подпрыгнула дюймов на шесть и опустилась на землю, словно гигантская кошка.
      Камень летел.
      Темрай наблюдал, как он поднялся в воздух, снизился, врезался в скалу, возвышавшуюся значительно правее и на целых десять ярдов дальше от предполагаемого места падения, замер и рикошетом отлетел в реку, подняв сноп брызг. Вождь почувствовал, как содрогнулась от удара земля и в холмах зазвучало гулкое эхо.
      Стояла мертвая тишина. Через мгновение люди Коссаная начали суетиться вокруг машины, проверяя узлы и с недоверием сообщая друг другу, что все цело, что ни один штырек или болт не сломался и что проклятая штуковина действительно работала!
      Это были единственные люди, кто двигался и говорил, остальные сидели неподвижно, молча прикидывая в уме вес камня, расстояние и силу произведенного удара. Темрай почти различал их мысли: "С этой штуковиной нужно обращаться поосторожнее, она может кого-нибудь убить".
      Ну да, ведь в этом-то и смысл. Разве вы сразу не догадались?
      Усилием воли Темрай вышел из оцепенения и приблизился к конструкции. Люди наблюдали за каждым его шагом, словно стоять рядом с машиной имело государственное значение, устанавливало новую, грозную линию поведения. Ему тут же захотелось сказать, что он сожалеет, и отругать их за то, что они оказались такими доверчивыми. Ему хотелось приказать как можно быстрее разломать проклятую машину на части, но он чувствовал, что убьет каждого, кто осмелится к ней прикоснуться. Темрай не знал, что предпринять. Кроме того, ему было страшно.
      В чем дело, Темрай? Ты не сможешь разгромить Перимадею, осыпая ее цветами. Ты вообще хочешь воевать с ней? Убить всех ее жителей?" - "Мы так не делаем, это их прерогатива". - "Разве они когда-нибудь причинили тебе зло?"
      Вождь медленно огляделся, пока не наткнулся взглядом на Коссаная, осторожно вбивавшего клинышек.
      - Что-нибудь сломалось?
      - Нет, не считая нескольких разболтавшихся шпонок. Мы сделали это, Темрай. Ведь это что-нибудь да значит?
      Молодой человек улыбнулся, вытянул руку и погладил "ложку", словно она была его любимым конем.
      - Конечно, - ответил он, - остается изготовить сотни три таких красавиц, и можно выступать. Подъем, - добавил он, возвышая голос так, чтобы каждый мог слышать, - не теряйте времени, у нас очень много работы.
      ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
      Ранним утром одинокий путник проходил по Гуртову мосту, гоня перед собой выводок жирных, откормленных сушеными фигами уток. Он выглядел усталым и удрученным. Пробираясь через болото, чтобы сократить путь и не платить пошлины, он потерял ботинок и сбил ногу. Пришлось заночевать в грязной и невероятно дорогой гостинице, в результате чего он потерял в два раза больше, чем сэкономил. Больше всего на свете он хотел помыться и выпить чего-нибудь горячительного.
      Что касается первого, путник имел богатый выбор. В городе имелось несколько общественных бань, расположенных неподалеку от моста. Оставив уток на попечение приятеля, он направился к ближайшему заведению и, заплатив медный полуквотер за вход и еще столько же за кувшин дешевого красного вина, провел остаток утра в удовольствии и неге.
      После бани странник почувствовал прилив сил и бодрости, однако состояние его волос и бороды оставляло желать лучшего. Поэтому прежде чем отправиться за своими утками, он завернул к брадобрею, который освободился как раз в тот момент, когда путник проходил мимо двери. Он плюхнулся в кресло, поставил ноги на низенькую скамеечку и настоятельно попросил мастера сделать лучшее, на что он способен.
      После бани и вина путник пребывал в блаженном со стоянии и на все смотрел со снисходительной улыбкой. Он был счастлив, а потому жаждал поговорить. В этом крылась еще одна причина, почему он решил постричься: ведь доподлинно известно, что брадобреи, подчиняясь неписаному закону своей профессии, обладают удивительной способностью слушать.
      Странник начал с фразы "какой чудесный день", плавно перешел к цели своего путешествия, затем углубился в детали, подробно остановившись на грабительской природе болот, чудовищных пошлинах и платах за ночлег, несколько отвлекся, сетуя на жизнь, времена и принципы ведения торговых дел, минуты четыре распространялся насчет бездарного племянника своей супруги, которого она навязала мужу в помощники, и как раз начал выражать сочувствие относительно обострения отношений с кочевниками, когда брадобрей вдруг прервал его.
      - Обострение отношений? - переспросил мастер. Первый раз слышу.
      Торговец фигами удивлению приподнял бровь.
      - Ну как же, вы же знаете, чем они заняты последнее время в верховьях реки. Строят эти жуткие машины.
      - Какие машины?
      - Вы что, действительно ничего не слышали?
      И торговец фигами принялся красочно описывать картины, виденные им, когда он шел берегом реки: нагромождения бревен, запруженная плотами река, гигантские пилы, множество разнообразных машин, вокруг которых суетятся и кричат толпы кочевников.
      - И только катапульты, - доверительно добавил он.
      - Какие катапульты?
      - Самые обыкновенные, - ответил странник.
      Затем он объяснил, что, очевидно, кочевники действительно делали катапульты, поскольку они собирали машины, проверяли, во все стороны швыряя огромные камни, словно это были снежки, затем разбирали и грузили в фургоны. Не может быть, чтобы брадобрей не слышал об этом.
      Брадобрей поинтересовался у торговца, уверен ли тот, что ничего не перепутал. Торговец ответил, что он уверен в том, что видел собственными глазами. Брадобрей попросил, чтобы тот еще раз рассказал то, что видел. Торговец повторил историю сначала.
      - О черт! - воскликнул мастер и убежал с бритвой в руках, оставив несчастного клиента с полуостриженной бородой и полотенцем на шее.
      Причина, по которой цирюльник принял новость так близко к сердцу, объяснялась тем, что в юности он полтора года отслужил в отряде Максена, в одной из стычек был ранен и, сочтенный мертвым, оставлен на равнинах. Воин два года добирался до дома, с тех пор минуло больше десяти лет, но почти каждую ночь его преследовали кошмары тех времен.
      Когда он, размахивая бритвой, ворвался в соседний магазин с криком "Варвары идут! Варвары идут!", покупатели быстро смекнули что к чему, повалили брадобрея на пол, отобрали лезвие и бросили в угольный сарай, что бы тот проспался. Некая добрая душа даже потрудилась избавить пьянчугу от кошелька, чтобы он, чего доброго, не поранился в бреду об острые края монет. Лишь несколько часов спустя, когда владельцу сарая потребовался уголь, узник выбрался наружу и направился к ближайшему гвардейскому караулу.
      По счастью, сержант, дежуривший в эту смену, оказался старым знакомым многострадального цирюльника, а потому отнесся к его сообщению серьезно. Таким образом город узнал о деятельности Темрая четырнадцать недель спустя после того, как тот покинул пределы Перимадеи.
      Сержант, как и большая часть охраны, нес службу лишь один день из десяти, а в остальное время содержал постоялый двор. Новость быстро разнеслась по караулке, и перепуганному брадобрею пришлось пересказывать ее нескончаемому потоку офицеров. В результате сержант заявился домой, где жена и дочь сбивались с ног в обычной вечерней круговерти, много позже обычного. Повесив форму на крюк, он повязал фартук и стал у стойки.
      Лишь после того, как суета пошла на убыль, трактирщик позволил себе пропустить пару глотков сидра и принялся излагать дошедшие до него слухи. В отличие от подвыпившего цирюльника трактирщик был весьма уважаемым членом общества, а потому публика ему поверила. А поверив, запаниковала.
      Вероятно, существует некий загадочный закон, в силу которого скорость распространения слухов прямо пропорциональна величине города. Клиенты заведения бросились домой, чтобы убедиться, что их жилища все еще целы, по пути сообщая новость всем встречным знакомым. А поскольку в это время большинство горожан выходили с семьями на вечернюю прогулку, вскоре улицы и скверы наводнили бегущие во всех направлениях люди, каждый из которых передавал ужасную весть тем, кто ее еще не слышал. Те же, кто уже убедился в сохранности своих домов, вещей и домочадцев, поспешили на площадь к ратуше, потребовать, чтобы что-то было сделано.
      Слухи мутировали, обрастали подробностями, кто-то уже видел группы варваров у ворот, внутри городских стен, выскакивающих из трубы канализации, поджигающих кожевенный квартал... Вскоре начали вспыхивать драки, кто-то умудрился поджечь квартал ковровщиков, а некоторые более сообразительные сограждане, воспользовавшись суетой, разграбили несколько магазинов.
      Префект города был вынужден вызвать гвардейцев для восстановления порядка, но успеха не достиг: дневная смена уже разошлась по домам, а ночная еще не успела занять боевой пост, пробираясь сквозь запруженные улицы, а то и вовсе присоединяясь ко всеобщей неразберихе вместе с соседями и друзьями. Тогда префект потребовал, чтобы генерал-губернатор выслал войска регулярной армии, однако тот вежливо отказался, напомнив, что, не считая личных подразделений префекта, у города нет регулярной армии. После минутного размышления префект, генерал-губернатор и высшие генеральные чины направились к личным воротам, ведущим в Средний город, и тщательно заперли их за собой.
      Утром следующего дня Нижний город являл собой печальное зрелище, поэтому неудивительно, что проспавшиеся горожане действительно решили, что подверглись атаке разъяренных варваров. Пожар, возникший в квартале ковровщиков, распространился также на четыре соседних квартала, и лишь река смогла остановить его. Большинство магазинов и торговых лавок пострадало от нашествия веселых компаний, та же печальная упасть постигла многочисленные таверны и пивные. Со всех сторон раздавались жалобные стоны, временами попадались тела, совершенно не подающие признаков жизни, К тому времени гвардейцы наконец набрались смелости покинуть помещения своих караулок, но арестовывать на улицах уже было некого, за исключением разве что нескольких спящих пьянчуг. Караульные отправили рапорт начальству в Средний город, что волнения прекращены, и приступили к наведению порядка.
      * * *
      Одним из немногих людей, которые ничего не знали о ночных происшествиях, был Бардас Лордан Накануне его класс сдавал выпускной экзамен, причем никто не провалился. Такое чудо нельзя было не отметить, поэтому после окончания церемонии они завалились в кабак и кутили до тех пор, пока Лордан, самый стойкий из всех присутствующих, не упал головой в горшок из-под супа. Придя в себя примерно в то же время, когда несчастного цирюльника выпустили из угольного сарая, Бардас поднялся и побрел домой спать, а потому узнал о ночном погроме, лишь когда утром спустился в булочную и обнаружил, что ее больше не существует.
      Он остановился, недоуменно протирая глаза, потом заметил знакомого и схватил его за рукав.
      - Булочная, - пробормотал фехтовальщик, - куда делась булочная?
      Прохожий поведал ничего не соображающему адвокату пятидесятую версию истории о том, что варвары осаждают ворота города и что от этого известия горожане мгновенно сошли с ума. Выяснив, что мифические варвары являются не кем иным, как кочевниками, Бардас решил получить более точную информацию. В результате через некоторое время ему поведали пять или шесть противоречащих друг другу версий, ни одна из которых не отличалась большой убедительностью. В довершение ко всему, вернувшись домой, Лордан обнаружил, что его ожидает вооруженный до зубов патруль из четырех человек.
      - Бардас Лордан?
      - Да, это я, - недоумевающе признал экс-адвокат. - В чем дело?
      - Мы искали вас, - сурово заявил капрал. - Следуйте за мной.
      - Но я ни в чем... Я спал всю ночь.
      Бардас сделал шаг назад.
      - Приказ командования, - ответил капрал. - Ну, живее.
      Понимая, что двигаться быстрее этим утром выше его сил, Лордан все же подчинился приказу и вскоре очутился перед входом во дворец Патриарха. Он уже приготовился протестовать, когда двери распахнулись, и роскошно одетый офицер в золоченых доспехах грубо приказал ему пройти внутрь. Преодолев несколько лестниц и дюжину бесконечных переходов, он наконец оказался в небольшом крытом помещении, выдержанном в нежно-зеленых тонах, с фонтаном в центре и неприметной боковой дверью. Офицер постучал и бесцеремонно втолкнул Лордана внутрь.
      Внутри оказалось прохладно и темно. Фехтовальщику не доводилось бывать здесь прежде, но он догадался, что находится в одном из монастырских владений. Когда глаза привыкли к неяркому свету, Бардас смог различить порядка пятнадцати человек, некоторые из них сидели на каменных скамьях вдоль стен овальной комнаты, другие стояли в центре и негромко беседовали. Лордан узнал префекта, невысокого пожилого человека с кудрявой седой шевелюрой несколько офицеров из гвардии генерал-губернатора, а у дальней стены на беломраморном троне восседал Патриарх Алексий, увлеченно беседовавший с маленьким неприметным человеком, сидящим по правую руку. Заметив новоприбывшего, Алексий поманил его к себе, но в этот момент еще более напыщенный офицер схватил его и повел к префекту.
      - Вы Лордан? - требовательно спросил тот.
      Фехтовальщик кивнул.
      - Хвала небесам, - облегченно вздохнул собеседник. - К делу. Слухи о нашествии варваров с равнин подтвердились.
      - Вы шутите?
      - Более того, - недовольно продолжил префект, слов но Бардас, по его мнению, оказался недостаточно сообразительным, - каким-то образом они сумели достать тяжелое вооружение, я имею в виду осадные машины, катапульты и прочее. Мы не располагаем точными сведениями, какие орудия у них есть и кто их поставляет. Над городом нависла реальная угроза, поэтому мы решили нанести упреждающий удар.
      - Простите, - перебил Лордан, - кто это мы.
      Префект задумался, словно не знал, как ответить на поставленный вопрос, затем произнес:
      - Гражданские власти: я, генерал-губернатор, министры, Патриарх. - Он нахмурился и затем добавил:
      Проблема в том, что, как вы знаете, у нас нет достаточных сил, в том числе кавалерии, чтобы противостоять врагу. Вы единственный человек, имеющий опыт командования конными войсками, поэтому мы решили привлечь вас к руководству обороной. Я уже закрепил за вами несколько помощников...
      - Простите...
      - Пока для вас готовят кабинет, вы будете работать здесь. Рекрутским набором займутся мои люди, но непосредственный отбор солдат, а также их подготовка и материальное обеспечение лягут на ваши плечи, хотя, безусловно, финансовый контроль останется в руках гражданских вла...
      - Погодите минутку, - подняв руку, перебил Лордан, - пожалуйста, не торопитесь. Вы действительно полагаете, что я должен участвовать в этом мероприятии?
      - Не будьте глупцом, Лордан. Вы офицер перимадейской армии. Ваш долг...
      - Вы ошибаетесь, - решительно оборвал Бардас. - Вы не можете принудить меня, я вышел в отставку.
      Выражение лица префекта не оставляло сомнений, что чаша его терпения сейчас переполнится.
      - Полковник Лордан, - визгливо вскричал он, - вы, кажется, не поняли. Я приказываю...
      - Идите к черту! - взорвался фехтовальщик; префект от неожиданности попятился и наступил кому-то на ногу. - И прекратите называть меня полковником. Если это все, что вы хотели мне сказать, я ухожу домой.
      Лордан решительно развернулся и направился к двери, но дорогу ему преградил один из разряженных офицеров.
      - Послушайте!!! - завизжал префект так, что присутствующие в зале замолчали и недоуменно обернулись.
      - Поймите, - устало произнес Лордан, - я не нужен вам. Прошло двенадцать лет. Посмотрите на меня, я развалина! У вас сотни солдат...
      Во время своей речи фехтовальщик встретился глазами с одним из блестящих офицеров, и ему неожиданно открылась истина.
      "Нет сотен солдат, никого нет, кроме кучки напыщенных павлинов и караульных. О черт..."
      - Ну хорошо, а как же императорская гвардия? И если на то пошло, как насчет императора? Он же должен что-то предпринять?
      Неожиданно в зале повисла мертвая тишина, словно Лордан сморозил невероятную глупость.
      "Они из последних сил сдерживают смех, - осознал фехтовальщик. - Что их так насмешило?"
      - Полковник Лордан, - со вздохом произнес префект, - императора не существует. Неужели вы не знали?
      * * *
      Великолепно...
      Однако дело должно быть сделано, такое нельзя доверить никому другому. С глубоким вздохом Геннадий скинул тесные туфли, зажег фитиль лампы и погрузился в расчеты. Проклятые проверяющие... Сломанная нога или приступ временной слепоты - все, что требовалось, что бы держать их на почтительном расстоянии. Хотя нет, нельзя. За годы, проведенные в Ордене, Геннадий усвоил, что Закон - обоюдоострое и слишком опасное оружие, чтобы прибегать к нему по пустякам.
      Архимандрит раскрыл шкатулку кедрового дерева, где хранились его счета, достал бархатный мешочек и высыпал на стол сияющие фишки, принадлежавшие еще его деду - крупному торговцу шерстью. Рисунок на серебре хотя и порядком вытерся, тем не менее оставался вполне различимым. На лицевой стороне каждой фишки красовалась восседающая на троне полная женщина в облегающем платье - аллегорический символ богини торговли.