Охранник покачал головой:
      - Я начальник смены.
      Я прижал ствол двадцать пятого к его носу.
      - Значит, охранник у ворот, вы двое и двое бродящих по периметру дома. Итого пятеро. Ты же сказал, что в смене шесть человек.
      - Предупреди, когда будешь стрелять, - попросил Хоук. - А то вся рубашка в мозгах будет.
      - Ладно, - взвыл охранник. - Ладно. На пульте сидит Боб. Мы должны ему доложиться.
      - Так доложись, - предложил я. - Свяжись и скажи, что задержали двоих бродяг, которых вскоре доставите к нему. И что напарник твой останется с человеком у ворот на тот случай, если еще объявятся непрошеные гости.
      Я убрал дуло от его носа, а Хоук отпустил воротник. На верхней губе мужика выступил пот, он сильно побледнел. Только с нижней стороны челюсти краснела полоса, там, где я его стукнул.
      Охранник нажал на телефоне две цифры той же рукой, что держал трубку, а затем поднес ее к уху:
      - Привет, Боб. Роки. Да, все в ажуре. Задержали двоих бродяг. Слэйд ненадолго останется с Микки. Для поддержки. Я привезу этих с собой... Ага. Буду через минуту. Хорошо. Всего. - И повесил трубку.
      - Роки? - спросил Хоук.
      Я вытащил из кармана пистолет Роки, разрядил его, сунул в кобуру и прицепил ее обратно ему на пояс. Патроны положил на стол. Хоук вытащил из штанов рубашку и покрыл полами заткнутый за пояс сорок четвертый. Мы вышли из сторожки и двинулись к "бронко". Напарник Роки валялся рядом со сторожкой, и шея у него была выгнута под несколько странным углом.
      Он не шевелился и не собирался шевелиться.
      В передней части "бронко" было одно-единственное сиденье, и мы втроем уселись на него. Мы с Хоуком сжались, как пойманные бродяги, а Роки сел за руль.
      - Как думаешь, сколько нам потребуется времени, чтобы обезвредить целых двадцать пять человек? - спросил Хоук.
      - Больше, чем у нас есть, - сказал я. - Но не много. Слушай, может, это ты со своими приятелями охранял в свое время Перл-Харбор?
      Роки обвел "бронко" вокруг дома и остановился у отделанной бронзой двери, ведущей, как нам показалось, в подвал. Рядом с домом стояли еще два идентичных первому черных "бронко", а над дверью блестел яркий зеленый огонек.
      Я снова достал двадцать пятый.
      - Возьмешь нас обоих под руки, - сказал я, обращаясь к Роки, - и пойдешь прямиком в кабинет. Стоит тебе отпустить одного из нас - пристрелю. Все ясно?
      - Ага.
      - Пошли.
      Потянувшись, я вытащил из замка зажигания ключи. Мы обошли машину, и Роки взял нас с Хоуком под руки, сильно сжав чуть повыше локтя. У двери он немного развернулся. Хоук прошел первым, затем вошел Роки, а потом я.
      Держал парень крепко, видимо, жизнь была ему очень дорога. Приземистый рыжий мужик с поясом в стиле Дикого Запада и револьвером с перламутровой ручкой в кобуре сидел на высоком табурете, наблюдая за четырьмя мониторами, расположенными вдоль задней стены кабинета. Под телевизионными экранами находились радиопередатчик и три телефона.
      Не отрывая взгляда от мониторов, он произнес:
      - Посади их там. Может, потолковать с ними, прежде чем вызывать милл-риверскую полицию?
      Хоук вытащил из кармана дубинку и стукнул Роки в основание черепа. Ноги Роки подогнулись, сложились под его жирноватым телом, и он рухнул на пол так, как падает здание от заряда подрывника. Услыхав грохот, Боб оторвался от созерцания мониторов, и рука его потянулась к перламутровой рукоятке револьвера на боку. Но моментально остановилась, когда он узрел немигающее око двадцать пятого в дюйме от своего глаза. Хоук переступил через распростертого Роки и стукнул Боба. Тот соскользнул с табурета, пошатываясь сделал шаг вперед, Хоук снова его ударил, и тогда он нырнул вперед, к телеэкранам. Я подхватил тело, прежде чем оно стукнулось о панель, и опустил его на пол.
      - Два раза? - спросил я.
      - Это же не моя дубинка, - сказал Хоук. - Я к ней еще не привык.
      Я взглянул на мониторы. Ничего интересного: безлюдный газон, два охранника, обходящие дом, появились сначала на одном, затем на другом экране. Я огляделся. Несколько режиссерских стульев с полотняными спинками, пластмассовый столик с кофеваркой, а за ней, на полке, несколько больших чашек. Вокруг валялись прочитанные газеты и картонные коробки, в которых обычно доставляют пончики. В стене, что напротив двери, было два выхода. Первый оказался заперт. Второй вел в ванную. На поясе у Боба висела связка ключей на большом кольце с карабином. Хоук присел рядом с Бобом и осмотрел его оружие.
      - "Рюгер-357-Макс", - сообщил он. - Приятель, наверное, носорога поджидал. Рукоятка сделана по спецзаказу.
      - Ключи, - сказал я.
      Хоук отцепил их и кинул мне.
      - Их лучше убить, - заметил он. - У тебя ведь есть нож. Давай перережем им глотки. Вот так запросто оставлять валяться людей - все равно что заводить часовую мину.
      - Мы уже убили сутенера и его телохранителя.
      - Иначе он бы грохнул тех двух шлюх, - сказал Хоук. - Как ты правильно заметил, мы сами их втравили. Мы же и вытащили.
      Я пожал плечами.
      - Эти пижоны нас прикончат, если смогут, - предупредил Хоук.
      - Если смогут.
      - А если смогут, что тогда будет со Сьюзен? - спросил Хоук.
      Я покачал головой и принялся разбираться с ключами, пытаясь открыть вторую дверь.
      - Детка, ты всю жизнь занимался жестокой работой, стараясь не быть жестоким. И пока что тебе это удавалось. Но сейчас на повестке дня такой вопрос, который раньше никогда не возникал.
      Я наконец-таки отыскал нужный ключ.
      - Знаю, - сказал я.
      - Дай сюда нож, - попросил Хоук.
      - Нет. - Я отвернулся от двери. - Если я позволю тебе это сделать, то как будто сделаю это сам, только хуже. То есть будто бы сделаю и притворюсь, что ничего не делал.
      - Мы ищем Сьюзен, - сказал Хоук. - Ив этом весь смысл. Но я здесь не только потому, что беспокоюсь за тебя.
      В комнате, кроме тихого гудения мониторов, лишь подчеркивающего тишину, не раздавалось ни единого звука.
      - Я знаю, - кивнул я. - Знаю. Ты здесь потому, что ты человек.
      - Детка, она нас обоих сделала людьми, - сказал Хоук. - Я не меньше твоего боюсь потерять ее.
      Я отпер дверь. За ней взбегали вверх ступени.
      - Давай поднимемся, - сказал я, - и узнаем, сможет ли мистер Костиган помочь нам в наших поисках.
      13
      ДЖЕРРИ КОСТИГАНА мы ОБНАРУЖИЛИ сидящим в глубоком черном кожаном кресле и читающим толстенную книгу, написанную Карлом фон Клаузевицем. Огонь в камине горел не очень ярко, а сами размеры камина позволяли зажарить в нем быка. Комната проветривалась кондиционером. Над камином висели скрещенные палаши и фамильный герб со львами и прочей дребеденью на свитке, проходящем по низу, имелась латинская надпись и фамилия "КОСТИГАН".
      Стены зала поднимались во тьму, прошитые мраморными контрфорсами. Сводчатый потолок терялся в темноте. Между окнами со свинцовыми стеклами были расставлены доспехи. На столике рядом с креслом стоял графин с чем-то сильно смахивающим на портвейн, там же лежали головка стилтонского сыра, какие-то фрукты. Все на серебряном подносе.
      - Звонили, сэр? - произнес я.
      Костиган посмотрел на нас с Хоуком, стоящих в его гостиной, и ничуть не удивился. Он лишь взял со столика кожаную закладку, заложил ею страницу, положил книгу на столик и произнес:
      - Чем могу служить?
      -- Хотелось бы узнать, где сейчас Сьюзен Силверман, - сказал я.
      Костиган взял стакан портвейна и отпил глоток.
      - Ну и что? - спросил он.
      - Oнa с вашим сыном. Я хочу, чтобы вы мне сказали, где они находятся.
      Костиган отхлебнул еще:
      - А что будет, когда вы узнаете, где они?
      - Отыщу и увезу ее.
      - Если сможете, - заметил Костиган.
      - Сюда же мы вошли, - сказал я.
      - Я предупреждал охрану, что, пока мы не совместим обе охранные системы, будем уязвимы.
      - Видимо, поначалу вы обезопасили периметр, - предположил я. - А когда добавили к дому охрану, то не потрудились их перехлестнуть.
      - Как раз сейчас мы этим и занимаемся, - сказал Костиган.
      - Так где Сьюзен?
      - Не тот ли это господин, кто недавно ударил моего сына и был за это посажен в тюрьму?
      Хоук подошел к Костигану.
      Он вытащил огромный сорок четвертый и ткнул дуло Костигану в основание черепа.
      - Он тянет время, - сказал Хоук. - Подмоги ждет.
      Я кивнул и подошел к старику поближе.
      - Как же ты нажал на кнопку? - спросил я.
      - А она под книгой, на столе, - усмехнулся Костиган. - Если на то место что-нибудь положить, звучит сигнал тревоги.
      В противоположном конце зала появились двое с автоматами "узи". Войдя в комнату, они разошлись по обеим сторонам двери. Зал был такой огромный, что я не был уверен, что пуля от "узи" долетит до нас. За первой парой появились еще две, скользнувшие по дальней стене. С револьверами.
      - Бросьте оружие, - приказал я, - или мы отстрелим ему башку.
      - Нет, - сказал Костиган.
      Телохранители замерли, направив оружие на нас.
      - Убив меня, вы совершенно точно потеряете девушку. Вас уничтожат, и можете мне поверить, что мой сын отыграется на ней за меня.
      - Ничего он за тебя не сделает, - пробормотал Хоук. - Как бы это назвал Клаузевиц? - полюбопытстввал я.
      - Патовая ситуация, - сказал Костиган.
      Под нажимом сорок четвертого в руке Хоука он умудрялся держать свою голову совершенно прямо.
      - Так как я в ваших руках, стрелять они не станут. Но так как вы на мушке у них, то и вы стрелять не можете.
      - Она здесь? - спросил я.
      - Нет, - ответил Костиган.
      - Нужно убедиться, - сказал я.
      Костиган пожал плечами, никто не пошевелился.
      - Поднимайтесь, - сказал я.
      Хоук схватил Костигана за воротник левой рукой и оторвал его от кресла, одновременно становясь за егб спиной и переводя дуло сорок четвертого старику под подбородок. Если и существует возможность выглядеть достойно с пистолетом, упертым в нижнюю челюсть, Костиган выглядел именно так.
      - Из комнаты в комнату, - сказал я. - Начнем сверху.
      Мы с Хоуком старались держаться как можно ближе к Костигану. Шестеро телохранителей медленно разошлись в стороны, когда мы стали приближаться к двери. Трое остались спереди, трое зашли нам за спины. Я наблюдал за последними. Так мы и шли, напоминая двигающуюся засаду, - в гостиную по коридору, по лестнице, закручивающейся вверх на высоту двух этажей.
      - Здесь что, "Унесенных ветром" снимали? - спросил Хоук, шагая по ступеням.
      - Видимо, все-таки нет, - сказал я. - А в чем дело? Ты все еще без ума от Бабочки Маккуин?
      - От нее и от тетушки Джемаймы, - хмыкнул Хоук. - У тебя возникли какие-нибудь мысли насчет того, как мы будем уводить отсюда Сьюзен, если она здесь?
      - Давай разбираться с проблемами по очереди, - сказал я. - Сначала нужно узнать, здесь ли она.
      - Резонно, - восхитился Хоук.
      Кроме нас все остальные хранили молчание.
      Впереди трое телохранителей с двумя револьверами и "узи" отступали по ступеням вверх.
      Сзади такая же огневая мощь замыкала шествие. Женя уже тошнило от вида всех этих " магнумов "..
      На третьем этаже мы принялись двигаться в нашем странноватом менуэте из комнаты в комнату, включая в каждой свет. В некоторых явно жили охранники. Остальные, видимо, служили для красоты - набитые элегантной мебелью, сверкающей натертыми лимонным маслом и воском деревянными поверхностями, и освобожденные от всякого человеческого присутствия.
      Пока мы двигались из комнаты в комнату, на лбу Костигана стал выступать пот. Это было вполне понятно. Я тоже вспотел. Напряжение при осторожном движении в круге, очерченном опасностью, делало внешний, выходящий из этого круга мир совершенно несущественным. Мир внутри круга казался единственно важным на данный момент.
      Хоук тихонько мурлыкал под нос "Гарлемский ноктюрн" и бесстрастно открывал дверь за дверью.
      - Похоже, ему это по нраву, - сказал Костиган. Голос его из-за упершегося в подбородок пистолетного дула прозвучал несколько сдавленно.
      - Сказывается опыт многих поколений чернокожих предков, - пояснил я.
      Круг охранников двигался в полном согласии с нашим. Хоук держал Костигана за шиворот, я же - за ремень спереди, повернувшись к миллиардеру спиной и наблюдая за его телохранителями. Парень с "узи" оказался тощим, с длинной шеей и крупным адамовым яблоком, которое прыгало туда-сюда по шее, когда парень сглатывал. Сглатывал он частенько. Тот, что находился с ним рядом, имел густые, пшеничного цвета усищи, его блондинистая шевелюра была коротко подстрижена, уложена феном и так обильно полита лаком, что казалось, на голове у него надет шлем. Такое впечатление, что думал он о чем угодно, но не о том, чем сейчас занимался. О серферах или последнем альбоме Нила Даймонда. Третий охранник был средних лет, среднего роста, с седоватыми волосами. Он не походил на нервного, ошеломленного, пуганого или еще какого-нибудь. Мне подумалось, что он в скором времени начнет подпевать Хоуку.
      Из вceх троих лишь блондинистый пляжник казался мне слабым звеном. Паренек с адамовым яблоком и "узи" мог начать палить в любой момент. А седовласый был из них самым опасным. Остальные трое - хоуковская проблема. Их я видеть не мог и, следовательно, не хотел о них думать.
      На третьем этаже не было ни души. Мы потихоньку направились обратно к лестнице и начали медленный болезненный спуск, снова занявшись нашим нелегким делом. В том плотном пространстве, в котором мы двигались, мы не могли оторвать друг от друга взглядов. Каждая открываемая дверь могла оказаться последней.
      Может, женщина находится именно в этой комнате? А может быть, на нас прыгнет тигр? Я чувствовал, как рубашка намокает все сильнее и липнет к телу. Каждая дверь приближала нас к развязке, к какой - никто из нас не имел ни малейшего понятия. Развязка могла стать роковой.
      После спуска по лестнице нам пришлось круто свернуть налево. Трое охранников, пятясь задом, медленно повернули за угол. Таща за ремень Костигана, я скользнул следом за ними.
      - Мухи сонные, - сказал я.
      Хоук сменил пластинку и настроение. Теперь он принялся насвистывать сквозь зубы "Осеннюю серенаду".
      - Вы собираетесь осматривать каждую комнату? - спросил Костиган. Голос звучал натянуто, словно ему сдавило горло.
      - Да, - сказал я.
      - А когда закончите и не обнаружите искомого? Что тогда?
      - Поглядим.
      Мы вошли в ту часть дома, где комнаты следовали анфиладой. По-видимому, штаб-квартира сынка. Если бы каталоги "Яркий стиль" продавали полностью обставленные квартиры, они бы выглядели именно так.
      Мебель была в большинстве своем изготовлена из яркого пластика, никаких вам острых углов. На черном лакированном кофейном столике возвышался здоровенный глобус. Над кроватью висел балдахин. Целая стенка стереоустановок, телевизоров, магнитофонов, радиоприемников - все сверкает серебром - с невероятными колонками. В гостиной, отделенной от спальни, находился стеклянный бар с лакированными панелями, полностью забитый бутылками, за ним - кухонька. В ванной оказались сауна и парилка, здесь же мы обнаружили джакузи. Все приспособления и сама комната были отделаны зеленым камнем с золотистым отливом. В спальне и гостиной над каждым камином висело по отделанному серебром дробовику. На каминной полке в спальне стояла фотография Сьюзен с каким-то мужчиной, сделанная, очевидно, на вечеринке.
      - Рассел, - сказал Хоук.
      Сьюзен была заснята с запрокинутой назад головой - радостная и смеющаяся. Голова Рассела клонилась к ее плечу: он выдыхал сигаретный дым, струйка которого тянулась к самому нижнему углу снимка. Рассел оказался на удивление обыкновенным человеком. Моложавый, правда, с редеющей шевелюрой и неопределенными чертами лица.
      Странно, что такой тип мог понравиться Сьюзен.
      У Рассела было полным-полно шмоток - целых три встроенных шкафа. Все вещи повешены кое-как, многие слетели с вешалок и валялись мятыми на полу. Ботинки громоздились кучей.
      - Страшно трудно в наши дни отыскать хорошую прислугу, - констатировал я, оглядывая кучи обуви и одежды.
      Мы продолжили обход.
      На втором этаже смотреть оказалось не на что. В поисках мы провели почти час. Если Хоук и устал держать сорок четвертый под подбородком Костигана, он ничем это не выказал. Моя же левая рука стала неметь от держания костигановского ремня.
      На первом этаже, кроме огромнейшей гостиной, огромнейшей столовой и огромнейшей кухни, размещались еще кладовка и выходящая крылом в заднюю часть дома спальня из двух отдельных комнат. Одна принадлежала Костигану и была совершенно обыкновенная.
      Удобная и с правильно расположенной мебелью, но отмеченная печатью индивидуальности не больше, чем лучший номер в гостинице.
      Рядом с этой спальней имелась комната, по-видимому, используемая под кабинет, для которого она казалась слишком большой. На дубовом столе стоял телефон. Крутящееся кресло, дубовый шкаф, ксерокс и магнитофон. Мы вышли в гостиную.
      - Мея жена уже лежит в постели. Дверь справа от вас ведет в ее спальню, - сказал Костиган.
      - Ничего не поделаешь, мы должны проверить, - заметил я.
      - Мы войдем к ней втроем, - сказал Костиган. - Остальные подождут снаружи. Гарри, будешь наблюдать за нами сквозь открытую дверь.
      Седовласый кивнул. Остальные сделали несколько шагов в сторону.
      Мы открыли дверь и вошли. Миссис Костиган лежала в кровати и смотрела телевизор. Ее седые волосы были накручены на бигуди, на лице - толстый слой крема, и выглядела она лет на пятнадцать старше мужа.
      Под шелковой простыней чувствовалась солидная масса.
      - Джерри... Святые Иисус, Мария и Иосиф, - задохнулась она.
      Костиган, как регулировщик на перекрестке, поднял руку.
      - Грэйс, главное, не шевелись, - взмолился он. - Все не так плохо, как может показаться.
      - Вам придется присоединиться к нам, миссис Костиган, - сказал я.
      - Зачем это? - пролепетала женщина голоском маленькой девочки. - Я уже пижаму надела.
      - Накиньте поверх халат, - посоветовал я.
      - Только не смотрите, - сказала миссис Костиган. Хоук тихонько хмыкнул.
      Миссис Костиган стащила с кровати покрывало, обмоталась им и прошла к шкафу. Какимто образом, прежде чем покрывало окончательно свалилось с ее телее, ей удалось накинуть на себя зеленый велюровый халат. Никто ничего не заметил. Все вздохнули с облегчением.
      Комната миссис Костиган была выдержана в розовых тонах с серой деревянной обшивкой и розовыми же занавесями от пола до потолка.
      Ковер был серый, а мебель - белая. На кровати - розовые шелковые простыни. Огромный цветной телевизор и белый шкаф стояли у дальней стены напротив кровати. Миссис Костиган смотрела "Даллас". Рядом со спальней тоже находилось некое подобие кабинета или маленькой гостиной, из которой застекленные двери открывались в патио. Гостиная была выдержана все в тех же серо-розовых тонах: серые драпировки и розовый ковер. Одна стена была выполнена из цельного стекла, а возле нее стоял огромный туалетный стол: вокруг зеркала установлены лампочки, плюс лампа, больше смахивающая на прожектор.
      Здесь никого не оказалось, и это были последние комнаты в доме. Костиган, Хоук и я, плотно сбившись в одну кучу, стояли в центре гостиной, миссис Костиган - рядышком, а Гарри наблюдал за нами из дверного проема.
      - И что теперь? - спросил Костиган.
      - Теперь поговорим, и вы скажете нам, где она, - сказал я.
      - Где - кто? - удивилась миссис Костиган.
      - Сьюзен Силверман, - объяснил я.
      - Грэйс... - предупреждающе начал Костиган.
      - В охотничьем домике, - сказала миссис Костиган.
      Голоса супругов прозвучали практически одновременно.
      Миссис Костиган пораженно уставилась на мужа.
      - Выдай ее им, и они уберутся, - попросила она. - Неужели ты будешь защищать ее, а не меня?
      - Грэйс, помолчи, - велел Костиган тоном, приличествующим человеку, который превратил небольшой бизнес в огромную империю.
      - Расскажите мне об охотничьем домике, - обратился я к миссис Костиган.
      Казалось, миссис Костиган колеблется. Наконец она покачала головой. Я поднял руку и направил прямо на нее немигающий глаз двадцать пятого. Стоящий в дверях Гарри перевел оружие на меня.
      - Рассказывайте об охотничьем домике, или я вас пристрелю, - сказал я.
      - Гарри, позови остальных, - приказал Костиган. - Если он выстрелит, убейте его, даже если мне придется погибнуть.
      Левой рукой Гарри помахал в воздухе, приглашая своих-напарников, и в комнате возникли остальные охранники. Рядом с Гарри в дверном проеме встал нервный приятель с автомату.
      - Где находится домик? - спросил я.
      - Останови его, Джерри, - взмолилась миссис Костиган.
      - Нажмете курок, - предупредил Костиган, - все здесь и закончится. Все погибнут, и ваша подружка останется без поддержки.
      Я взглянул на Хоука.
      - Больше мы здесь ничего не добьемся, - сказал он.
      Я прыгнул к миссис Костиган. По-прежнему удерживая старика за шиворот, Хоук опустил правую руку с пистолетом, подвел ее сзади под пах Костигана и, приподняв миллиардера, швырнул его на Гарри и автоматчика. Развернув миссис Костиган к себе, я толкнул ее в том же направлении. Гарри, мистер и миссис Костиган, автоматчик - все повалились в дверях.
      "Узи" выплюнул серию пуль, которые проделали в потолке кривоватую линию, Хоук выскочил в двери патио, я - за ним, и мы тут же помчались к подъездной дороге и "бронко". Изза угла появился один из охранников, наблюдающих за периметром, и Хоук выстрелил в него из своего огромного сорок четвертого. Позади нас тоже раздался выстрел. Пуля прожужжала мимо и срикошетила от низенькой стены, окружавшей террасу. Мы успели завернуть за угол, прежде чем раздался следующий выстрел, а впереди уже показались дорога и черный "бронко". Хоук перепрыгнул через невысокую ограду и мягко приземлился на ноги возле машины. Я опустился рядом с ним, почувствовав, как удар откликнулся в мышцах живота. Мы сели в "бронко", и Хоук вывел машину на дорогу.
      - Ворота закрыты, - сообщил он.
      - Приткни "бронко" прямо к ограде, вытащи ключи из зажигания, и мы перепрыгнем через нее.
      Звонкая очередь из "узи" прозвучала сзади, и я почувствовал, как "бронко" вильнул и замотался на дороге.
      - Шины, - сказал Хоук.
      Мы подъехали к воротам, Хоук ударил по тормозам, нас занесло, и машина встала к ограде боком. Резким движением Хоук вынул из зажигания ключи, мы выпрыгнули из машины и вскочили на капот. С него ворота оказались нам по грудьк тому же здесь не было колючей проволоки. Мы без проблем перескочили ворота и с глухим стуком приземлились на другой стороне.
      Через десять футов мы выбежали из освещенной зоны и, окутанные тьмой, рванули к "вольво".. За нашими спинами два "узи" рвали темноту, беспорядочно поливая ее сквозь ворота. Мы слышали за поворотом, как пули пробивают листья и срезают ветки. К счастью, "вольво" стоял на месте.
      Треск "узи" сменился грохотом пистолетных выстрелов, но весь этот шум перекрыл вой далеких сирен. Мы вскочили в машину, выехали на бульвар Милл-Ривер и только тогда увидели первую полицейскую машину, мчавшуюся нам навстречу.
      - Как думаешь, они смогли отогнать от ворот "бронко"? - спросил Хоук.
      - Может быть, кто-то и смог завести его без ключа.
      - Для того чтобы заводить машины без ключей, нужно быть горожанином. Они на таких не похожи.
      Мы снова направлялись к Сто первому шоссе. Я уже начал привыкать к этой дороге. Хоук ехал со скоростью пятьдесят пять миль в час, мы мчались сквозь тихую калифорнийскую ночь, двигаясь наобум, не зная куда.
      - Надо бы взглянуть на этот охотничий домик, - сказал я.
      - Они знают, что мы появимся, - возразил Хоук.
      - И все-таки надо взглянуть, - настаивал я.
      - Для нас постараются придумать что-нибудь особенное, - предположил Хоук.
      - И могут переправить Сьюзен куда-нибудь еще, - добавил я.
      - И все-таки надо взглянуть, - согласился Хоук.
      14
      - ТЕБЯ БЕСПОКОИТ, что НАМ НЕ ИЗВЕСТНО МЕСТОнахождение этого домика, сказал Хоук, распростершись на сиденье "вольво".
      Мы стояли на парковке гостиницы "Рыбацкая верфь", притулившись в черной тени здания.
      Обычно в три часа утра полицейские в такие места не заглядывают.
      - Ничего, спросим о нем у доктора Хилльярд, - предложил я.
      - У психиатра Сьюзен? А ей откуда знать?
      - Вполне возможно, она и не знает, но люди говорят с психиатром о множестве вещей, а те знай себе запоминают.
      Сиденья в "вольво" откидывались назад, и мы почти горизонтально возлежали на них.
      - Жаль, - вздохнул Хоук, - что нам не удалось отобрать у Костигана немножко стволов.
      - Просто нам перестало везти.
      - Нам перестало везти с того самого момента, как мы попали в этот паршивый городишко, - уточнил Хоук.
      - Главное - готовность к лучшему, - сказал я.
      Было очень тихо. Иногда до меня доносился звук проезжающего по Эмбаркадеро грузовика.
      Тьма отдавала промозглым холодом, но включать обогреватель мне не хотелось: урчащий мотор автомобиля мог привлечь внимание полицейского.
      - Похоже, мы собрали в свой адрес довольнотаки неплохие обвинения,заметил Хоук.Нападение на полицейских, побег из тюрьмы, проникновение на территорию Костиганов, нападение на владельцев...
      - Интересно, а похищение нам пришить смогут? - полюбопытствовал я.
      - Это ты насчет задержания Костигана и его старухи? - спросил Хоук. Если попробуют, попадут впросак, это я точно говорю.
      - Но, по крайней мере, на нашем счету два убийства и вооруженное ограбление Лео и его телохранителя.
      - Если смогут доказать, что это мы, - хмыкнул Хоук.
      - Смогут, если очень постараются, -- сказал я.
      - Мне кажется, сан-францисские копы не будут чересчур опечалены тем фактом, что ктото замочил Лео.
      В одной из комнат гостиницы внезапно загорелся свет. Горел минуты две, затем погас. Когда мы отыщем охотничий домик, Сьюзен там уже не будет: Костиганы не дураки. Но мы не знали другого места, куда бы ткнуться. Итак, домик мы отыщем. Костиганы будут нас поджидать, возникнет заварушка, ситуация выйдет из-под контроля и, возможно, всплывут новые факты. Я вспомнил лицо на фотографии, лицо смеющейся Сьюзен рядом с Расселом. Вспомнил, как Хоук описывал ее с застывшей полуулыбкой и глазами, полными слез.
      "Все очень плохо, но я тебя люблю". Вспомнил Лео, когда я в него выстрелил. Я был обязан. По-другому не выходило. Эти шлюхи умерли бы, а ведь это мы их втравили в неприятности. Ночной сторож, гремя подошвами тяжелых ботинок, прошел по стоянке. Мы с Хоуком замерли, пока он не отошел. Шлюхи были не виноваты. Им просто не стоило становиться шлюхами. А может, у них были на то свои причины? Ведь я тоже не хотел стрелять в Лео. Но я должен отыскать Сьюзен.
      - Как, черт побери, получилось, что мы завязли здесь? - спросил я.
      - Я жертва социальных обстоятельств, - сказал Хоук.
      - Значит, ты костоломом стал из-за расизма? - yТОЧНИЛ я
      - Нет, костоломом я стал из-за того, что занятие это необременительное, а платят хорошо.
      И завяз я здесь только потому, что якшаюсь с белым громилой средних лет. Неужели твоя мама мечтала о таком будущем для своего сыночка?
      - Я не помню свою мать, - сказал я. - Меня воспитывали отец с двумя дядьями, братьями матери.
      - Жили с твоим отцом?
      - Ага. Плотничали вместе. Так мой отец и повстречался с моей матерью.
      - Она бросила вас или умерла? - спросил Хоук.
      - Умерла.
      Сторож прошел обратно мимо другого ряда автомобилей. Шаги тихо уплывали в темноту.
      - Ладно, домик мы отыщем, - пообещал Хоук. - Но я думаю, нам нужно экипироваться. Всякие там пули, куртки, ремень для тебя - в общем, что-нибудь такое.
      - Сначала узнаем, где она находится, - сказал я и поерзал на сиденье. Никогда не сплю на спине, потому и ворочаюсь.
      Солнце встало в пять тридцать. В шесть тридцать мы обнаружили местечко, где нас напоили кофе и накормили английскими булочками, а в семь тридцать я позвонил доктору Хилльярд из телефона-автомата на углу Бичстрит и Тэйлор. Ответила секретарша, и я попросил перезвонить мне, как только доктор появится.
      - Речь идет о Сьюзен Силверман, - сказал я. - А также о жизни и смерти. Так и передайте доктору Хилльярд.
      Я продиктовал номер телефона-автомата, повесил трубку и стал ждать. Два человека подходили к будке, поглядывая на телефон, но всякий раз я поднимал трубку, прикладывал ее к уху и вслушивался в гудок, пока они не уходили. В семь пятьдесят пять телефон зазвонил.
      Я поднял трубку:
      - Алло.
      - Это доктор Хилльярд.
      - Меня зовут Спенсер. Может быть, Сьюзен Силверман обо мне упоминала.
      - Мне знакомо это имя.
      - Он.попала в беду. Беда по моей части, не по вашей. Но мне необходимо с вами побеседовать.
      - А что значит "беда по вашей части"?
      - Рассел Костиган удерживает ее против ее воли, - пояснил я.
      - Так, может быть, эта ситуация возникла из той беды, что по моей части? - предположила она.
      - Именно, - сказал я. - Но сейчас она нуждается в моей помощи, чтобы потом получить помощь от вас.
      - Приходите в восемь пятьдесят в мой офис, - сказала доктор Хилльярд. - Думаю, раз вам известен мой номер телефона, вы должны и адрес знать.
      - Верно. Я буду. Видели меня по телеку?
      -Да.
      - Будете звонить в полицию, как только я повешу трубку?
      - Нет.
      15
      ХоУК ОСТАЛСЯ НА УЛИЦЕ, А Я ВОШЕЛ. ОФИС ДОКТОРА Хилльярд находился в большом розовато-лиловом викторианском доме на Джоун-стрит, около Филберт. Дорожка возле него, составленная из каменнь блоков два фута на восемь, вела к задней части дома, где висела табличка: "ПОЗВОНИТЕ И ВХОДИТЕ". Я сделал и то и другое. Очутился в небольшой бежевой приемной с двумя креслами и столиком посередине, на котором стояла чистая пепельница. Кресла и столик были выполнены в стиле датского модерна. Пепельница из разноцветной мозаики выглядела так, словно ее делали в младшей группе бойскаутов. Тут же стояла вешалка со слегка покосившейся верхушкой и напольная лампа. Одна из трех лампочек в ней перегорела. На столе лежали кипы журналов ."Нью-Йоркер", несколько "Атлантик мансли" и "Сайентифик американз".