Глава 4

Меня вам не испугать (Я буду стоять за профсоюз)

Штаб-квартира Международного братства Точильщиков, объединявшего точильщиков ножей, ножниц и кос, находилась на Шеридан-роуд, южнее Ивэнстона. Десятиэтажное здание, обложенное плитками белого итальянского мрамора, было возведено около пяти лет назад. Во всем Чикаго подобной же роскошью отличается лишь еще одно здание — штаб-квартира «Стандард ойл Индиана»; доходы братства, по всей видимости, сопоставимы с доходами от нефтяной промышленности.

Сто восьмое отделение было на девятом этаже. Я вручила дежурному администратору свою визитную карточку.

— Мистер Мак-Гро должен меня ждать, — сказала я ему.

Меня направили в северный коридор. Секретарь Мак-Гро охраняла вход в его выходивший окнами на озеро кабинет; в прихожей обстановка, которая могла бы сделать честь мебели времен Луи Четырнадцатого. Любопытно, какие чувства испытывают члены международного братства, подумала я, когда видят, во что превратились их скромные даяния. Или, может быть, на нижних этажах размещаются более убогие офисы, предназначенные для приема рядовых членов.

Я дала свою карточку секретарше, пожилой женщине с седыми буклями волос и в красивом красно-белом платье. Глядя на нее, я подумала, что мне следует поднимать пятифунтовые гантели, чтобы укрепить свои трицепсы. Но я не знала, будет ли у меня время заглянуть по пути домой в спортивный магазин Стэна, чтобы прикупить гантели.

— У меня должна быть встреча с мистером Мак-Гро.

— Вы не записаны в моем блокноте, — резко сказала она, не глядя в мою сторону.

Я была в темно-синем шелковом костюме. Этот костюм мне очень к лицу, и я рассчитывала произвести должное впечатление. Должно быть, впечатление испортили обвислые трицепсы.

Я улыбнулась:

— Вы, конечно, знаете так же хорошо, как и я, что мистер Мак-Гро лично ведет некоторые свои дела. Он сам договорился со мной о встрече.

— Мистер Мак-Гро, возможно, иногда имеет дело со шлюхами, — сказала она, вся пунцовая, опустив глаза на стол, — но он до сих пор никогда еще не приглашал их к себе в кабинет.

Я с трудом подавила желание огреть ее настольной лампой.

— Зачем ему таланты со стороны, когда у него в прихожей сидит такая красивая дама?.. Пожалуйста, сообщите мистеру Мак-Гро, что я здесь.

Ее бесформенное лицо задрожало под толстым слоем пудры.

— Мистер Мак-Гро сейчас на совещании, я не могу его беспокоить. — Ее голос дрожал. Но я чувствовала себя уверенно: может быть, я не могу найти девушку или убийцу, но я знаю, как укрощать пожилых секретарш.

Кабинет Мак-Гро был отделан звуконепроницаемыми панелями, но кое-какие обрывки слов все же доносились в прихожую. Внутри и в самом деле происходило совещание. Я как раз хотела объявить о своем намерении дождаться конца совещания, когда одна громкая фраза проникла через дверь красноватого дерева.

— Это же ты, будь ты проклят, подставил моего сына!

Сколько людей, связанных с Точильщиками, могли подвергаться опасности в течение последних сорока восьми часов? Вряд ли более одного. Несмотря на громкие протесты дамы с седыми колбасками на голове, я открыла дверь в кабинет.

Кабинет был не такой большой, как у Мастерса, но достаточно роскошный; из него открывался вид на озеро Мичиган и небольшой, хорошо ухоженный частный пляж. Обстановка в нем царила не слишком-то мирная. Двое людей сидели за круглым столом в углу, но один был на ногах и что-то громко выкрикивал. Хотя его лицо и было искажено гневом, я без особого труда узнала оригинал портрета, помещенного в ежегодном отчете Форт-Диаборнской трастовой компании. Вскочив на ноги, несомненно, кричал и мой клиент. Короткого роста, приземистый, хотя и без брюшка, в сверкающем темно-сером костюме.

Увидев меня, они оба сразу же замолчали.

— Какого дьявола вы сюда врываетесь? — провопил мой клиент. — Милдред!

Секретарша с седыми колбасками на голове проковыляла внутрь. Ее глазки поблескивали.

— Я предупреждала, что вы ее не примете, но она все-таки вперлась в кабинет, такая уж она...

— Мистер Мак-Гро, я Ви.Ай. Варшавски. — Я повысила голос, чтобы перекричать всех. — Возможно, вы и не хотите видеть меня, но поверьте, я сущий ангел по сравнению с двумя сыщиками из отдела расследования убийств, которые скоро за вас возьмутся... Здравствуйте, мистер Тайер, — добавила я, протягивая руку. — Я очень сожалею о том, что случилось с вашим сыном. Это я обнаружила его тело.

— Успокойтесь, Милдред, — тихо сказал Мак-Гро. — Я знаю эту леди, и я очень хочу поговорить с ней. — Милдред метнула на меня яростный взгляд, повернулась и выскочила, хлопнув дверью.

— Мистер Тайер, почему вы полагаете, что мистер Мак-Гро подставил вашего сына? — непринужденно спросила я, усаживаясь в кожаное кресло в углу.

Пока я говорила, банкир уже овладел собой. Черты его лица разгладились; оно выглядело теперь холодным и полным достоинства.

— Дочь Мак-Гро дружила с моим сыном, — сказал он с легкой улыбкой. — Когда я узнал, что мой сын мертв, точнее убит, я зашел к Мак-Гро спросить, не знает ли он чего-нибудь об этом. Я не думаю, что это он подставил Питера.

Мак-Гро был слишком разгневан, чтобы подыграть Тайеру.

— Что за чепуху вы несете! — громко прокричал он своим хриплым голосом. — С тех пор как моя Анни стала путаться с вашим слизняком с северного берега, вы только и шляетесь сюда, оскорбляете мою дочь, оскорбляете меня. А теперь, когда парень убит, вы пытаетесь замарать ее. Ничего у вас не получится.

— Ладно, — вскинулся Тайер. — Если вы хотите вести разговор в таком стиле, я готов. Что за птица ваша дочь, я понял с первого же взгляда. Где тут было устоять простодушному молодому парню с высокими идеалами? Он пожертвовал всем, чему учили его отец и мать, ради девицы, которая готова была залезть в постель с любым.

— Выбирайте выражения, когда говорите о моей дочери, — проворчал Мак-Гро.

— Я просил Мак-Гро, чтобы он унял свою дочь, — продолжал Тайер. — Лучше бы поберег свою гордость. Таким людям недоступны никакие человеческие чувства. Он и его дочь выбрали Питера для какой-то своей махинации, потому что он был из богатой семьи. А когда выкачали из него все, что могли, они убили его.

Мак-Гро побагровел.

— Вы уже поделились этой своей теорией с полицией, мистер Тайер? — спросила я.

— В таком случае, Тайер, я привлеку вас к суду за клевету, — вмешался Мак-Гро.

— Не угрожайте мне, Мак-Гро, — проворчал Тайер — олицетворение негодующего достоинства.

— Вы уже поделились этой теорией с полицией, мистер Тайер? — повторила я.

На его загорелом лице проступил легкий румянец.

— Нет, я не хочу, чтобы об этом болтали во всех газетах, не хочу, чтобы мои соседи судачили о моем сыне.

Я кивнула.

— Но вы в самом деле убеждены, что мистер Мак-Гро — один или вместе с дочерью — подставил Питера и организовал его убийство.

— Да, черт побери, убежден.

— А есть ли у вас какие-нибудь доказательства, чтобы подкрепить это обвинение? — спросила я.

— Нет у него никаких доказательств, — завопил Мак-Гро. — Да и кто поддержит такое идиотское обвинение? Анита была влюблена в этого сопляка с северного берега. Я предостерегал ее, что это плохо кончится. Только свяжись с боссами, и тебе быстро подпалят задницу. Смотрите, что из всего этого вышло.

— Вы когда-нибудь давали мистеру Мак-Гро свою визитную карточку, когда бывали здесь раньше? — спросила я Тайера.

— Не помню, — нетерпеливо ответил он. — Возможно, придя сюда, я дал свою карточку его секретарю. Но вам-то какое дело?

Я улыбнулась:

— Я частный детектив, мистер Тайер, расследую одно обстоятельство по поручению мистера Мак-Гро. Он показывал мне вашу визитную карточку, вот я и подумала, где он ее взял.

Мак-Гро смущенно заерзал в кресле. Тайер смотрел на него недоверчивым взглядом.

— Вы показывали ей одну из моих карточек? На кой черт вы это делали? Но почему вообще вы имели дело с частным детективом?

— У меня были свои причины. — Мак-Гро выглядел смущенно и жалко.

— Бьюсь об заклад, она говорит правду, — горько сказал Тайер. Он повернулся ко мне: — Что поручал вам Мак-Гро?

Я покачала головой:

— Мои клиенты платят мне за соблюдение тайны.

— Какие дела вы расследуете? — спросил Тайер. — О разводах?

— Так почему-то думают большинство людей. Честно сказать, дела о разводах — довольно противные дела. Я часто выполняю деловые поручения... Вы знаете об Эдварде Пёрселле, прежнем председателе «Трансикона»?

Тайер кивнул:

— Во всяком случае, я слышал о нем.

— Это расследование проводила я. Он нанял меня по настоянию совета, чтобы установить, куда уходят свободные активы. К сожалению, прежде чем нанять меня, он не потрудился хорошенько замести следы. Весь Чикаго был потрясен последующим самоубийством Пёрселла и реорганизацией понесшего большие убытки «Трансикона».

Тайер наклонился ко мне:

— В таком случае, что вы делаете для Мак-Гро? — Он действовал не с помощью грубой угрозы, как Мак-Гро, но он был могущественным человеком, привыкшим к устрашению других. На этот раз его могущество было направлено против меня, и я выпрямилась, чтобы лучше ему противостоять.

— Но это не ваше дело, мистер Тайер.

Он вперил в меня хмурый взгляд, который, вероятно, мгновенно укрощал его младших сотрудников.

— Если он дал вам мою карточку, стало быть, это мое дело.

— Это не имеет никакого отношения к вам, мистер Тайер.

— Она говорит правду, Тайер, — проворчал Мак-Гро. — А теперь выметайтесь из моего кабинета.

Тайер повернулся к Мак-Гро, и я слегка расслабилась.

— Вы не пытаетесь втянуть меня в какое-нибудь ваше грязное дело", Мак-Гро?

— Взвешивайте свои слова, Тайер. Моя деятельность прошла проверку во всех судах этой страны. И в Конгрессе тоже. Поэтому не пытайтесь вешать мне лапшу на уши.

— Вам крупно повезло, что в Конгрессе прошло все гладко. Еще неизвестно, как повернулось бы дело, если бы Дерек Бернстайн не умер как раз перед началом сенатских слушаний.

Мак-Гро подошел вплотную к банкиру.

— Заткнитесь, сукин сын. Сейчас же выметайтесь отсюда, или я прикажу своим ребятам выбросить вас. Они не посмотрят, вице-президент вы или не вице-президент.

— Я не боюсь ваших наемников, Мак-Гро. Не угрожайте мне.

— Успокойтесь, — вмешалась я. — Я знаю, вы оба крутые люди; у меня душа в пятки уходит, когда я вас слушаю. Но, может, не стоит ссориться из-за пустяков. Почему вы так волнуетесь, мистер Тайер? Может, мистер Мак-Гро и позаимствовал вашу карточку, но он не пытался втянуть вас в какое-нибудь грязное дело — если, конечно, он ведет такие дела. Что-то очень сильно угнетает вашу совесть? Или вы хотите доказать, что вы и впрямь очень крутой человек?

— Думайте о том, что говорите мне, молодая леди. В этом городе у меня есть много очень влиятельных людей, и они могут...

— Да, да, конечно, — перебила я, — ваши влиятельные друзья могут отнять у меня мою лицензию. Но почему вы так волнуетесь?

Помолчав с минуту, он сказал:

— Будьте осторожны в своих делах с Мак-Гро. Суды, возможно, и оправдали его, но он занимается множеством грязных дел.

— Хорошо я буду осторожна.

Тайер посмотрел на меня сочувствующим взглядом и вышел.

— Вы ловко управились с ним, Варшавски, — одобрительно сказал Мак-Гро.

Я проигнорировала его комплимент:

— Почему вы назвались чужим именем, Мак-Гро? И свою дочь тоже назвали другим именем?

— Как вы меня нашли?

— Как только я увидела имя Мак-Гро, что-то зашевелилось в глубине моей памяти, и я вспомнила ту ночь, когда вас ранили. Как раз в это время лейтенант Мэллори упомянул Точильщиков. Почему вы пришли прежде всего ко мне? Вы думаете, мой отец, будь он жив, мог бы помочь вам сейчас, как и тогда.

— О чем вы говорите?

— Не отпирайтесь, Мак-Гро, я ведь там была. Вы, может, меня и не помните, но я-то вас помню. Вы были весь в крови, отец перевязал вам плечо и вывел из здания. Пока не узнали, что он мертв, вы, может, тоже надеялись, что он вам поможет. Затем вы нашли мое имя в газете и, вероятно, подумали, что я сын Тони? Но почему вы назвались именем Тайера?

Он немного обмяк.

— Я не был уверен, что вы возьметесь выполнить мое поручение, если узнаете, кто я.

— Но почему вы назвались именно Тайером? Зачем вам понадобилось имя вице-президента самого большого чикагского банка? Назвались бы, например, Джо Блоу.

— Не знаю. Вероятно, это было случайное наитие.

— Наитие? Вы не похожи на человека, который действует по наитию. Он мог привлечь вас к суду за клевету или что-нибудь подобное.

— Тогда какого дьявола вы сказали ему об этом? Вы же мой платный работник.

— Не совсем. Вы наняли меня, чтобы я выполнила ваше поручение, но я не ваш платный работник. И тут возникает один вопрос: а зачем вы меня наняли?

— Чтобы вы нашли мою дочь.

— Тогда почему вы назвали фальшивое имя? Как бы я могла ее найти? Нет, я думаю, что вы наняли меня, чтобы я нашла тело убитого.

— Послушайте, Варшавски...

— Нет, это вы послушайте, Мак-Гро. Вы наверняка знали, что его сын мертв. Когда вы это выяснили? Или, может, вы застрелили его сами?

Он шагнул ко мне, его глаза превратились в узкие щелочки, почти незаметные на тяжелом лице.

— Не говорите со мной так дерзко, Варшавски.

Сердце мое забилось, но я не отступила.

— Когда вы нашли тело?

Он долго смотрел на меня, затем полуулыбнулся.

— Я вижу, вы крепкий орешек. И неплохо соображаете... Я очень беспокоился об Аните. Обычно она всегда заходит по понедельникам, вечером, и, когда она вдруг не пришла, я решил сам посмотреть, все ли с ней в порядке. Вы знаете, какое там опасное место.

— Я не перестаю удивляться, мистер Мак-Гро, что многие люди считают Чикагский университет опасным местом. Я не могу понять, почему родители посылают своих детей в тамошнюю школу. А теперь поговорим более откровенно. Когда вы пришли ко мне, вы уже знали об исчезновении Аниты, в противном случае вы ни за что не дали бы мне ее фотографию. Вы беспокоитесь за нее и хотите ее найти. Может, вы полагаете, что это она убила парня?

Реакция была мгновенная.

— На кой черт ей было убивать его? Скажу правду: во вторник вечером она вернулась туда с работы и обнаружила его мертвое тело. Она позвонила мне в полной панике и исчезла.

— Она не обвиняла вас в этом убийстве?

— С какой стати? — Он был настроен воинственно, но чувствовал себя явно не в своей тарелке.

— Для этого могло быть достаточно поводов. Вы ненавидели молодого Тайера, считали, что ваша дочь может продаться боссам. И вот, беспокоясь за судьбу своей дочери, вы убили парня, надеясь таким образом вернуть себе дочь. Но вместо этого...

— Да вы просто спятили, Варшавски. Ни один родитель не сделает такого безумства.

Я уже достаточно навидалась родителей, способных и на большие безумства, но не стала с ним спорить.

— Хорошо, — сказала я. — Если эта версия вам не нравится, попробуем другую. Питер, возможно, узнал о кое-каких сомнительных, может быть, даже преступных делах, которые вы ведете вместе с Точильщиками. Он поделился своими опасениями с Анитой, но так как он ее любил, то не захотел выдавать вас копам. С другой стороны, как молодой идеалист, он не мог не ополчиться против вас. Подкупить его было невозможно, и вы убили его — сам или руками наемных убийц. Анита была уверена, что это сделали вы, поэтому она и скрылась.

Мак-Гро опять разнервничался, расшумелся, осыпая меня ругательствами.

Наконец он сказал:

— Зачем бы я стал искать свою дочь, если бы боялся, что она меня предаст?

— Не знаю. Может быть, вы рисковали: рассчитывали, что если она будет рядом, то не предаст вас. Но ведь полиция очень быстро установит связь между вами и Анитой. Они знают, что ребята связаны с братством, потому что ваши издатели выпускали специальную литературу. Они отнюдь не дураки; все знают, что это вы руководитель профсоюза, и еще они знают, что вы побывали на квартире, где случилось несчастье. Проводя следствие, они будут думать не о вашей дочери и не о том, какие у вас с ней отношения. Их цель — расследовать убийство, и они будут просто рады повесить его на вас — особенно под давлением такой влиятельной фигуры, как Тайер. Если вы откровенно расскажете мне все, что знаете, может быть — хотя я и не могу обещать твердо, — мне удастся спасти вас и вашу дочь. Если, конечно, вы не виноваты.

Несколько минут Мак-Гро стоял опустив глаза. Я вдруг поняла, что все время, пока говорила, крепко сжимала подлокотники и слегка расслабила мышцы. Наконец он посмотрел на меня и сказал:

— Если я вам кое-что скажу, обещаете ли вы не передавать это полиции?

Я покачала головой:

— Я ничего не могу обещать, мистер Мак-Гро. У меня отберут лицензию, если я скрою какие-нибудь сведения о преступлении.

— Да перестаньте вы, черт возьми, болтать чушь. Вы ведете себя так, будто это я совершил убийство. — Наконец, отдышавшись, он сказал: — Я только хочу сказать вам, что вы правы. Да, я нашел тело молодого Тайера. — Эту фразу он выдавил с большим трудом, остальное пошло легче. — Анни — Анита — позвонила мне вечером во вторник. Она была не на их квартире и не хотела сказать, где находится. — Он сел поудобнее. — Анита хорошая, благоразумная девочка. Ее никогда не баловали в детстве, и, когда выросла, она никогда не злоупотребляла своей независимостью. Мы с ней в очень хороших отношениях; она всегда интересовалась и занималась профсоюзными делами, но она никогда не была, если так можно сказать, папиной дочкой. Тут наши желания сходились. Во вторник вечером я едва ее узнал. С ней было нечто вроде истерики, она несла что-то нечленораздельное. Но она не упомянула об убийстве.

— И что же она все-таки говорила? — спросила я как бы вскользь.

— Да всякую чепуху. Я ничего не мог понять.

— Та же песня, второй стих, — заметила я.

— Что?

— Все то же самое, — объяснила я. — Только громче и настойчивее.

— Еще раз вам повторяю, она не обвиняла меня в убийстве Питера Тайера, — прокричал он во всю силу своих легких.

Мы продвигались довольно-таки медленно.

— О'кей. Она не обвиняла вас в убийстве Питера. Но она все же сказала, что он мертв.

Он на минуту задумался. Если бы он сказал «да», тут же последовал бы вопрос: если она была уверена, что убийство совершил не ее отец, почему же она скрылась?

— Нет, как я уже говорил, у нее было что-то вроде истерики. Она... Потом, когда я увидел тело, я понял, что она... звонила именно поэтому. — Он вновь остановился, на этот раз, чтобы собраться с мыслями. — Когда она повесила трубку, я попробовал позвонить сам, но ответа не было, поэтому я отправился на квартиру. И нашел молодого Тайера.

— Как вы проникли внутрь? — спросила я с любопытством.

— У меня есть ключ. Этот ключ дала мне Анни, когда въехала в эту квартиру, но я никогда еще им не пользовался. — Порывшись в кармане, он вытащил ключ. Посмотрев на него, я пожала плечами.

— Так это было во вторник вечером?

Он кивнул.

— И вы пришли ко мне только в среду вечером?

— Я ждал, надеясь, что кто-нибудь найдет тело. Но никаких сообщений не было — тут выбыли правы. — Он грустно улыбнулся, и его лицо сразу стало симпатичнее. — Я надеялся, что ваш отец, Тони, все еще жив. Я не разговаривал с ним много лет — он так меня пропесочил за тот случай с Елинеком, я даже не думал, что в нем может быть столько злости, — но это был единственный человек, на чью помощь я мог бы надеяться.

— Почему вы не вызвали полицию? — спросила я.

Его лицо вновь замкнулось.

— Я решил этого не делать, — сказал он.

Я призадумалась.

— Вы, очевидно, хотели иметь свой собственный источник информации и считали, что ваши осведомители среди полицейских не смогут вам помочь.

Он промолчал.

— Есть ли у Точильщиков пенсионный фонд, как-то связанный с Форт-Диаборнской трастовой компанией? — спросила я.

Мак-Гро вновь побагровел.

— Оставьте в покое наш пенсионный фонд, Варшавски. И без того под него подкапывается множество всяких стервецов. Не хватало еще и вас.

— Есть ли у вас какие-нибудь финансовые дела с Форт-Диаборнской трастовой компанией?

Я почувствовала, что опять попала в больное место, но он энергично отрицал, что у них есть дела с этой компанией.

— А как насчет страховой компании «Аякс»?

— Что вы хотите знать?

— Пользуетесь ли вы их страховыми услугами?

— Не знаю. — Лицо его словно окаменело, он смотрел на меня хмуро и холодно; так, несомненно, он смотрел на Тимми Райта из Канзаса, из 4318-го отделения, когда Тимми потребовал, чтобы у них провели справедливые выборы (через две недели Тимми выудили из Миссури). Сейчас выражение лица у него было по-настоящему угрожающим.

— Так что же насчет пенсий? «Аякс» играет важную роль в пенсионных делах.

— Оставьте мой кабинет, Варшавски. Я нанял вас для того, чтобы вы нашли Аниту, а не для того, чтобы совали нос не в свои дела. Уходите и больше не возвращайтесь.

— Вы не хотите, чтобы я нашла Аниту? — спросила я.

Мак-Гро внезапно сник и обхватил голову руками.

— Я просто не знаю, что делать.

Я посмотрела на него с сочувствием.

— Кто-то вас здорово прихватил?

Он покачал головой, но ничего не ответил. Только посмотрел на меня, и я увидела, что его лицо приобрело землистый оттенок.

— Варшавски, я не знаю, где Анни. И не хочу знать. Но хочу, чтобы вы ее нашли. А когда вы ее найдете, сообщите мне, все ли с ней в порядке. Вот вам еще пятьсот долларов на неделю. Когда деньги кончатся, приходите опять.

Это было неформальное извинение, и я его приняла.

Я остановилась на Барб и зашла перекусить в «Бар-Би-Кью». Оттуда я связалась со своим автоответчиком. Ральф Деверё спрашивал, не встречусь ли я с ним в «Картвиле» в семь тридцать. Я позвонила ему и спросила, не выяснил ли он чего-нибудь о работе Питера Тайера.

— Послушайте, — сказал он, — скажите мне свое имя. Не могу же, черт возьми, я называть вас Ви.Ай.?

— Англичане именно так и поступают. Вы что-нибудь обнаружили?

— Ничего. Да я и не искал — тут не может быть ничего интересного. Потому что этот парень не работал над засекреченными темами. И знаете почему, Ви.Ай.? Потому что страховые компании избегают подобного рода тем. Наша деятельность со всеми ее результатами и доходами регулируется только сорока семью штатными и федеральными агентствами.

— Ральф, меня зовут Виктория, друзья называют меня Вик. И никогда Вики. Я знаю, что страхование не ваше профессиональное занятие, но оно представляет широкое поле для всяких махинаций.

Последовало многозначительное молчание.

— Нет, — сказал он наконец, — нас, по крайней мере, это не касается. Мы не имеем права подписывать чеки и какие-либо важные распоряжения.

Я хорошенько обдумала его слова.

— А вы не знаете, не курирует ли каким-нибудь образом «Аякс» пенсионный фонд Точильщиков?

— Точильщиков? — откликнулся он. — Но какая может быть связь между этими бандюгами и Питером Тайером?

— Не знаю. Но, может, вы работаете с их пенсионным фондом?

— Сомневаюсь. Это страховая компания, а не какая-то шарашкина контора.

— А не могли бы вы это выяснить точнее? Для меня. И не могли бы вы еще выяснить, оказываете ли вы им какие-либо страховые услуги.

— Мы оказываем любые страховые услуги, Вик. Но мало таких, которыми мог бы воспользоваться профсоюз... Послушайте, — сказал он. — Это долгая история. Встретимся в семь тридцать в «Картвиле», и я прочитаю вам целую лекцию. Если хотите, в стихах.

— О'кей, — согласилась я. — Но, пожалуйста, все же поинтересуйтесь этим.

— А как раскрывается инициал Ай.?

— Вот это уже не ваше собачье дело, — сказала я, вешая трубку. И означало Ифигения. Моя мать-итальянка обожала короля Виктора Эммануэля. Этому ее обожанию и страсти к опере я и обязана своим, мягко говоря, замысловатым именем.

Я выпила стакан «фрески» и заказала фирменный салат. Мне хотелось кусочек грудинки или чего-нибудь жареного, но воспоминание об обвисших руках Милдред остановило меня. Салат, увы, не удовлетворил моего аппетита. Но я заставила себя позабыть о французском жарком и стала обдумывать все происшедшее.