Глава 15

На холодном севере

В Канадской авиакомпании мне сообщили, что Тандер-Бей — самый западный порт на озере Верхнем. Я спросила, почему его нет на моей карте, но агент лишь пожал плечами. Ответ я получила от стюардессы, когда летела в Торонто. Стюардесса сказала, что раньше Тандер-Бей назывался Порт-Артуром. Название изменилось лет десять назад. Мысленно я пообещала себе, что обязательно подарю Лотти более современный атлас.

Свою холщовую сумку я сдала в багаж, потому что в ней лежал мой «смит-и-вессон» (разобранный на части согласно федеральным правилам о перевозке огнестрельного оружия). Поскольку я собралась в путешествие ненадолго — на день-два, — я взяла с собой мало вещей: джинсы, пару рубашек, теплый свитер и нижнее белье. Даже сумочку не взяла — просто сунула бумажник в задний карман джинсов.

После часового ожидания в новом, современном аэропорту Торонто я села на допотопный самолет, направлявшийся в Онтарио. Прежде чем я попала в Тандер-Бей, самолет пять раз садился на какие-то захолустные аэродромы. Одни пассажиры выходили, другие входили. Все здоровались друг с другом, болтали о всякой всячине. Это было похоже на автобусную поездку через сельские районы штата Луизиана во время марша за гражданские права негров. Тогда на меня точно так же пялились любопытные аборигены.

В Тандер-Бее вышли все пятнадцать оставшихся пассажиров. Я спустилась по трапу и вдохнула холодный ночной воздух. Чикаго находился милях в шестистах к югу, и я сразу почувствовала, что в этих широтах зима вроде как и не закончилась.

Большинство пассажиров были в зимней одежде, я же дрожала от холода в хлопчатобумажной рубашке и вельветовой курточке. Пришлось пожалеть о том, что свитер остался в багаже. Сумки и чемоданы из грузового отсека были выложены на тележку, и крепкий молодой парень с красной, обветренной физиономией волок ее куда-то по взлетной полосе. Я бросилась за ним, нашла свою холщовую сумку и поскорее кинулась искать место для ночлега. Тандер-Бей мог похвастаться только одной гостиницей — «Холидей-Инн». Это меня вполне устраивало. Свободных мест в гостинице было сколько угодно, и я сняла номер на два дня, позвонив туда из аэропорта.

Мне сказали, что пришлют за мной автомобиль — у них в гостинице есть специальный микроавтобус, но он сломался. Сорок пять минут я торчала в крошечном здании аэропорта. Единственным развлечением была чашка горького кофе, которую мне нацедил автомат. Когда лимузин, наконец, прибыл, оказалось, что это был видавший виды пикап. Поначалу я не обратила на него внимания, и пикап чуть не уехал, но в последний момент я прочитала на его кузове надпись «Тандер-Бей Холидей-Инн» и побежала за пикапом, крича во все горло. Холщовая сумка болталась и колотила меня по бедру. Как не хватало мне в этот миг огромного, современного, комфортабельного чикагского аэропорта О'Хара, перед которым вечно стоит целая шеренга такси. И ничего, что чикагские таксисты — публика грубая и необразованная.

Пикап остановился шагах в пятидесяти от меня и подождал, пока я, пыхтя, до него добегу. Шофер, плотный мужчина в грязно-сером свитере, оглянулся и посмотрел на меня — я вдохнула запах пивного перегара. Должно быть, то время, пока я томилась в аэропорту, водитель провел в баре. Но выбора не было — такси можно было прождать целую вечность. Я велела побыстрее отвезти меня в отель, откинулась на сиденье, зажмурила глаза и вцепилась в ремень безопасности. Даже накачавшийся пива шофер вряд ли представлял собой большую опасность, чем трезвая Лотти за рулем. Но воспоминания о недавней аварии были слишком свежи, и я изрядно нервничала. Мы мчались на бешеной скорости, сопровождаемые возмущенным ревом клаксонов.

В начале двенадцатого шофер высадил меня — слава Богу, целую и невредимую — перед гостиницей. В этот поздний час я не смогла обнаружить поблизости ни одной забегаловки, чтобы перекусить. Ресторан в мотеле был закрыт, китайская закусочная через дорогу — тоже. Пришлось удовольствоваться яблоком, которое я похитила в регистратуре (их там была целая корзинка), и ложиться спать практически натощак. Плечо отчаянно ныло, длинный полет отнял массу сил. Поэтому я спала как убитая и на следующий день проснулась в начале десятого.

За ночь плечо пришло более-менее в норму. Оделась я сравнительно легко — проблема возникла, лишь когда я натягивала через голову толстый шерстяной свитер. Перед завтраком я собрала свой «смит-и-вессон», зарядила в барабан патроны. Конечно, я не думала, что Бледсоу набросится на меня на глазах у команды «Люселлы Визер», но на случай, если такой казус все же произойдет, не мешало привести оружие в боевую готовность.

Пока у меня болело плечо, я страдала отсутствием аппетита и за последние дни потеряла пять-шесть фунтов. Теперь я чувствовала себя гораздо лучше и плотно позавтракала сосисками, вафлями с клубничным вареньем и кофе.

В ресторане посетителей было немного, и пожилая официантка охотно поболтала со мной о всякой всячине. Попросив вторую чашку кофе, я спросила у нее, где можно взять машину напрокат. Оказалось, что в городе есть прокатная контора, но сын официантки тоже может сдать мне машину, если, конечно, мне не нужен какой-нибудь шикарный лимузин. Я сказала, что единственное мое требование — автоматическая коробка передач, и официантка отправилась звонить сыну.

Парня звали Роланд Грэхэм, он говорил с сильным канадским акцентом, в котором до сих пор ощущается певучий говор шотландских горцев. Мне достался «Форд-75» — старый, но вполне ухоженный и чистый. Я сказала, что машина понадобится мне до следующего утра. Пришлось заплатить вперед тридцать долларов.

Отель находился в центре городка. Неподалеку возвышалась самая большая пресвитерианская церковь из всех, которые мне доводилось видеть в своей жизни. С другой стороны к отелю примыкало современное здание мэрии, зато в стороне от центра было полно неряшливых лавчонок и пустующих домов. Я направилась в сторону порта, и лавчонки уступили место барам и заведениям с девочками. Интересно, подумала я, действительно ли у матроса, попадающего в порт, настолько примитивные аппетиты, или же беднягам просто приходится довольствоваться теми непритязательными удовольствиями, которые предоставляют им портовые города.

Найти «Люселлу» оказалось делом куда более сложным, чем я думала. Порт занимал огромную территорию, хоть в Тандер-Бее живет не больше ста тысяч жителей. Дело в том, что через Тандер-Бей проходит большая часть зернопотока, идущего с канадских полей на восток и на юг. Вдоль озера на целые мили выстроились бесчисленные элеваторы.

Сначала я намеревалась останавливаться возле каждого из них и смотреть, нет ли там «Люселлы», но, увидев уходящий за горизонт ряд башен, поняла, что эта затея бессмысленна. Поэтому я въехала во двор первого же элеватора, покрутилась там на щербатом асфальте и в конце концов нашла маленькую, выкрашенную в зеленый цвет контору. Загнанный диспетчер, не отрывавшийся от телефона, сказал, что понятия не имеет, где находится «Люселла». Во всяком случае, не у этого причала.

Пришлось вернуться в город и купить номер местной газеты. Как я и надеялась, там был напечатан список всех кораблей, находившихся в порту. «Люселлу» можно разыскать у шестьдесят седьмого элеватора, принадлежавшего зерновому кооперативу «Манитоба».

Вскоре я убедилась, что нумерация элеваторов — дело произвольное. За одиннадцатым номером сразу следовал девяностый, причем никакой «Манитобы» между ними не оказалось. Искомый элеватор я обнаружила лишь в двух милях от города.

Оставив «форд» на стоянке, я вылезла из машины с колотящимся сердцем. Элеватор кооператива «Манитоба» был поистине гигантским — представьте себе две сотни огромных цилиндрических труб, собранных в одном месте. Но даже рядом с этой громадой «Люселла» не выглядела карликом. Ее борта ярко сияли красной краской в полуденном солнце. Трубы, похожие на вершину Эвереста, окутанную облаками, попыхивали дымом. В воздухе витала мелкая зерновая пыль. Погрузка была в разгаре.

Двор элеватора тонул в жидкой грязи. Кое-где еще не растаял снег, и мне пришлось выбираться меж выбоин, ржавеющего металла, мусора и прочих непременных атрибутов элеваторного ландшафта.

Я вскарабкалась по трапу на главную палубу корабля. «Смит-и-вессон» впивался мне в подмышку. Наверху я остановилась у борта, осмотрелась по сторонам и поправила кобуру. На палубе работа шла полным ходом. Разглядывая людей в комбинезонах, похожих друг на друга как близнецы, я не могла сразу определить, есть ли здесь те, кто мне нужен. Я думала, что сразу узнаю коренастую фигуру Бледсоу, но ошиблась.

Тогда я решила отправиться в штурманскую рубку и поднялась на четыре этажа выше. На обшитом красным деревом капитанском мостике я обнаружила лишь первого помощника Кейта Винстейна. Он удивленно уставился на меня и воскликнул:

— Мисс Варшавски! Капитан Бемис ждет вас?

— Вряд ли. Он где-нибудь здесь? А главный механик и Мартин Бледсоу?

Очень жаль, если Бледсоу решил раньше времени вернуться в Чикаго.

— Этим утром они все отправились в город. Им нужно зайти в банк и так далее. Вернутся поздно вечером. Скорее всего перед самым отходом.

— Вы отплываете сегодня? — спросила я, усаживаясь на один из стульев красного дерева. — А в конторе мне сказали, что вы пробудете здесь до завтра.

— Нет, мы пришли из Детройта раньше графика. Сэкономили целый день. В нашем деле время — деньги, мы не стали прохлаждаться и начали погрузку еще в полночь. К четырем закончим, в пять отплываем.

— Как вы думаете, где я могу найти Бледсоу или Шеридана?

Помощник сокрушенно покачал головой:

— Мы часто заходим в Тандер-Бей, поэтому каждый имеет здесь счет в банке. Кроме того, у всех есть свои личные дела. Я и сам собираюсь смотаться на берег. Вот только дождусь второго помощника.

Я с досадой потерла лоб:

— А куда вы отправляетесь из Тандер-Бея?

— Отвезем груз в Сент-Катарину, на противоположный берег озера, — с некоторым раздражением ответил Винстейн. — А почему вы спрашиваете?

— А какой у вас маршрут? Я имею в виду — будут где-нибудь остановки, чтобы я могла сойти?

Первый помощник с недоумением посмотрел на меня:

— Если вы хотите плыть с нами, мисс Варшавски, требуется разрешение капитана.

— Ладно, предположим, что это разрешение я получила. Где я смогу сойти?

Винстейн покачал головой:

— Вам негде будет жить на корабле. Каюту для гостей занял мистер Бледсоу.

Я почувствовала, что вскипаю.

— Я не спрашиваю у вас, найдется для меня койка или нет. Мне нужно знать, где следующая остановка, — вот и все.

— Наверно, в Солт-Сент-Мари, — с сомнением сказал Винстейн. — Вы можете сойти, когда мы будем стоять в шлюзе. Но туда мы придем только завтра, в три часа пополудни, не раньше. Все равно придется где-то спать ночью.

— Это совершенно не важно, — нетерпеливо оборвала его я. — Если нужно, я могу спать прямо здесь, на мостике. Мне во что бы то ни стало нужно поговорить с капитаном, Бледсоу и Шериданом. И будь я проклята, если, пролетев на самолете чуть не полсвета, не найду, где с ними потолковать.

— Ну, это не мне решать, — развел руками Винстейн. — Нужно договариваться с капитаном.

Он уткнулся в какие-то бумаги, и я покинула мостик.

Глава 16

Путешествую зайцем

Я вернулась на «форде» в отель, распевая по дороге морские песни: сначала «Пираты южных морей», потом «Отличная посудина для моря-океана». Побросав вещи в сумку, я расплатилась и оставила ключи от машины для Роланда Грэхэма. Был час дня. Если «Люселла» отплывает только в пять, у меня есть время пообедать.

Я поела, нашла такси и в половине четвертого прибыла к элеватору номер шестьдесят семь. Солнце прогрело воздух настолько, что я осмелилась снять свитер и сунуть его в сумку. Рывок вверх по трапу — и я на главной палубе «Люселлы».

Погрузка только что закончилась. Сверху к башням элеватора спускались тяжелые желоба. Под руководством второго помощника матросы с помощью двух небольших палубных кранов начали опускать крышки на открытые люки. Один матрос на подъемном кране, управляемом с пульта, который находился по правому борту, поднимал крышку, а двое других выравнивали ее с двух концов — стальные крышки были большие и неустойчивые. Затем крановщик опускал крышку, а двое матросов устанавливали ее на люке с помощью двадцати или тридцати направляющих болтов. Затем троица переходила к следующему люку, а четвертый матрос шел за ними с огромным гаечным ключом в руках и заворачивал болты.

Палуба завибрировала под ногами — это заработал двигатель. Его грохот заполнил все вокруг, из гигантской трубы пополз черный дизельный дым, грохот постепенно нарастал. Я понятия не имела, сколько времени должно пройти между включением двигателей и отплытием, но обратила внимание, что пара матросов на причале стоят наготове возле швартовочных тумб, готовые отдать концы, как только поступит приказ. Оказывается, я чуть-чуть не опоздала.

Честно говоря, яизрядно нервничала. Чем попусту терять время на палубе, лучше бы подняться на капитанский мостик и побыстрее объясниться с капитаном, но я немного трусила, не зная, как держаться в такой ситуации. В этот миг мне показалось, что у левого борта метнулась какая-то тень. Обогнув автопогрузчик, я подбежала к ограждению и посмотрела вниз, но ничего не заметила. Я продолжала вглядываться в покрытую рябью водную гладь и через некоторое время заметила, как ярдах в двадцати от корабля из воды вынырнула какая-то фигура и поплыла к берегу.

Я обернулась и увидела, что по трапу поднимается Бледсоу. Он поговорил о чем-то со вторым помощником и направился к лестнице капитанского мостика, так меня и не заметив. Я хотела было последовать за ним, но тут мне пришло в голову, что лучше до поры до времени спрятаться и предстать перед капитаном в открытом море. Я ретировалась за штурманскую рубку, где стояли огромные бочки из-под топлива, использовавшиеся в качестве мусорных баков. Здесь меня с мостика заметить было невозможно. Я села на какую-то железную коробку, положила сумку на бухту каната и стала наслаждаться пейзажем.

Из-за появления Бледсоу я совсем забыла о пловце, но тут мой взгляд случайно вновь упал на него. Он (или она) как раз вылезал (вылезала) из воды сразу за краем причала, где росли деревья. Человек скрылся в зарослях, и в последующие сорок пять минут ничего примечательного не произошло. Потом «Люселла» два раза прогудела и медленно отошла от причала.

За кормой закрутились серо-зеленые водовороты, взвихренные работой корабельных винтов. Пристань стала быстро удаляться. Казалось, что это двигается не корабль, а уползает прочь сам берег. Я выждала еще минут десять. Теперь мы уже были на расстоянии доброй мили, а то и двух от берега, и никому не пришло бы в голову отправлять меня обратно.

Оставив сумку среди свернутых канатов, я решительно направилась к мостику. На всякий случай расстегнула кобуру и спустила предохранитель. Кто знает — может быть, придется иметь дело с целой бандой убийц. На пути мне встретились несколько матросов, они поглядели на меня с немалым любопытством, но никаких вопросов не задали. С бешено колотящимся сердцем я открыла дверь рубки.

Оставалось лишь подняться вверх по узкой деревянной лестнице. Оттуда доносились голоса. Когда я появилась на сцене, каждый был занят своим делом: Винстейн склонился над картой; рыжий матрос с длиннющей сигарой в зубах стоял у штурвала, выполняя команды капитана Бемиса.

— Обойти островок слева, — приказал Бемис.

— Есть обойти островок слева, — повторил рулевой и слегка сдвинул штурвал влево.

За ними стоял Бледсоу, глядя куда-то вперед. Когда я вошла, они с капитаном не обернулись, но Винстейн оторвался от карты и негромко произнес:

— А вот и она.

Капитан взглянул на меня.

— Так-так, мисс Варшавски. Первый помощник сказал, что вы непременно объявитесь.

— По сути дела, вы являетесь зайцем, Вик, — слегка улыбнулся Бледсоу. — Придется запереть вас в трюме, пока мы не прибудем в Солт-Сент-Мари.

Я присела к круглому столу. Напряжение почему-то исчезло бесследно, я чувствовала себя совершенно спокойной, полностью контролирующей ситуацию.

— Я довольно плохо представляю себе морское законодательство. Насколько я понимаю, на корабле всем распоряжается капитан. Он полномочен проводить расследование и выносить приговор, правильно?

Бемис серьезно посмотрел на меня:

— Когда корабль находится в море, так оно и есть. Но приговор выносить я не вправе. Если на корабле совершено преступление, я должен задержать преступника и передать его представителям властей в первом же порту.

Капитан попросил Винстейна принять команду. Помощник провел по карте какую-то линию, затем встал рядом с рулевым. Корабль двигался по фарватеру, проходившему меж многочисленными островками — крошечными клочками земли, на которых росли одно-два деревца и пара кустиков. Серо-зеленая вода вспыхивала на солнце. Элеваторы Тандер-Бея остались за кормой, возвышаясь столбиками на горизонте.

Бледсоу и Бемис подсели к столу.

— Без разрешения капитана подниматься на борт корабля запрещается, — сказал Бемис серьезно, но без злости. — Вы не похожи на легкомысленную особу. Полагаю, у вас были веские причины поступить подобным образом, и все-таки вы нарушили морской закон. Само по себе это преступлением не является, да вы ведь имели в виду, насколько я понимаю, преступление иного рода.

— Да. Я хочу знать следующее: допустим, у вас на борту человек, совершивший преступление на суше. Вы узнали об этом, когда корабль находится в плавании. Как бы вы поступили?

— Это зависит от характера преступления.

— Покушение на убийство.

Бледсоу нахмурился:

— Очевидно, вы не просто высказываете гипотезу, Вик. Вы считаете, кто-то из членов экипажа пытался совершить убийство? Кто и почему?

Я посмотрела ему прямо в глаза:

— Убить пытались меня. Я хочу выяснить, не находится ли преступник на борту.

Воцарилась тишина — я успела досчитать до десяти. Ни единого звука, кроме ровного гула двигателей. Рулевой смотрел прямо перед собой, но я видела, как напряглась его спина. Бемис сердито выпятил челюсть:

— Придется вам объясниться, мисс Варшавски.

— С удовольствием. В прошлый четверг вечером Мартин Бледсоу пригласил меня на ужин. Машину я оставила на элеваторном дворе. Пока меня не было, кто-то перерезал привод руля и выпустил тормозную жидкость. Лишь чудом я отделалась незначительными травмами. Погиб невинный водитель другой машины, а еще один пассажир останется парализованным на всю жизнь. Здесь вам и убийство, и покушение на убийство, и другие статьи уголовного кодекса.

— Господи, Вик! — воскликнул Бледсоу.

Он попытался сказать что-то еще, но лишь беззвучно зашевелил губами. Я внимательно следила за ним. Изумление изобразить легко, но он выглядел довольно убедительно, хотя кто его знает...

Капитан посмотрел на меня сузившимися глазами:

— Вы говорите об этом как-то очень спокойно.

— А вы бы предпочли, чтобы я каталась по полу и визжала?

Бемис раздраженно махнул рукой.

— Пожалуй, стоит связаться по рации с чикагской полицией и получить подтверждение тому, что вы нам сообщили.

Я кивнула на рацию:

— Валяйте. Лейтенант Роберт Мэллори ответит на все ваши вопросы.

— Не могли бы вы поподробнее рассказать о случившемся? — спросил Бледсоу, обретя наконец голос и начальственные манеры.

Я в подробностях описала аварию.

— С чего вы взяли, что преступник находится на «Люселле»?

— Не так-то много людей, которые могли это сделать. Только несколько человек знали, где я нахожусь. И еще меньше тех, кто видел, на какой машине я приехала.

— Это еще не факт, — вмешался капитан. — В порту полно хулиганов, на мой взгляд, это был просто акт злостного хулиганства.

— Не знаю, капитан, насколько часто вы сталкиваетесь с хулиганами, я же эту публику знаю неплохо. Ни разу не видела хулигана, который разгуливал бы с гаечным ключом и резаком, чтобы вывести из строя случайную машину. Это длительная процедура и к тому же довольно рискованная. А главное — в этом нет никакого смысла. Особенно если для этого нужно отправиться на дальний элеватор.

Бемис насупился:

— И лишь потому, что «Люселла» стояла у того причала, вы думаете, мы имеем к этому какое-нибудь отношение?

— Только ваши люди да еще Клейтон Филлипс знали о моем приезде... Капитан, я уже не сомневаюсь, что моего двоюродного брата столкнули с пирса под корабельный винт. После этого убили еще одного человека, тоже связанного с моим кузеном. Мне представляется, что убийца имеет отношение или к вашему кораблю, или к компании «Юдора Грэйн». К примеру, у вас на корабле большой машинный отсек. Наверняка там найдутся и резаки, и гаечные ключи...

— Нет, черт побери! — взорвался Бемис. — Майк Шеридан не может иметь к этому никакого отношения.

— Как давно вы его знаете?

— Лет двадцать. А то и больше. И уже очень давно плаваем вместе. Этого человека я знаю лучше, чем... собственную жену. Во всяком случае, вижусь с ним гораздо чаще.

— Кроме того, — вставил Бледсоу, — у Майка, как и у всех нас, нет причины желать вашей смерти.

Я устало провела ладонью по лбу.

— Вот именно, поговорим о причине. В этом суть. Если бы я знала, что удалось выяснить Бум-Буму, то сразу вышла бы на след убийцы. Скорее всего это каким-то образом связано с контрактами на транспортировку зерна. Но вы, Мартин, объяснили мне, что в этих контрактах ничего противозаконного нет. Может быть, корни тянутся к тому случаю с вашим трюмом? Вы говорили, что Бум-Бум хотел поговорить с капитаном именно по этому поводу.

— Это так, но, Вик, все мы живем за счет «Люселлы». Зачем бы мы стали выводить корабль из строя?

— Я тоже об этом думала. — Я посмотрела на свои руки, потом на Бледсоу. — Допустим, кто-нибудь вас шантажировал. Сказал что-нибудь вроде: «Откажись от этого груза, иначе я расскажу всем твой секрет».

Бледсоу побледнел:

— Как вы смеете!

— О чем вы? Я, что, не имею права высказать предположения? Или в вашем прошлом что-то не в порядке?

— Не важно! — Он двинул кулаком по столу. — Допустим, у меня в прошлом действительно есть тайна. Кто вам о ней рассказал?

Капитан взглянул на Бледсоу с удивлением:

— О чем ты говоришь, Мартин? У тебя что, в Кливленде жена в сумасшедшем доме или что-то вроде этого?

Бледсоу взял себя в руки.

— Спроси у мисс Варшавски. Она у нас мастер рассказывать всякие истории.

До этого момента я не была уверена, что Грэфалк сказал мне правду. Но реакция Бледсоу меня убедила. Я покачала головой:

— Я всего лишь высказала предположение, капитан. А если в прошлом Мартина и есть что-то, это его личное дело. Вряд ли кому-нибудь через столько лет оно покажется интересным.

— Вот как? — хмыкнул Бледсоу. — Тогда зачем же неизвестный злоумышленник стал бы меня шантажировать?