Роман Папсуев

Цейтнот

Шахматы похожи на жизнь, только жизнь – тотальная война, а шахматы – война ограниченная.

Р. Фишер

Автор благодарит за оказанную помощь Марину Ивановскую, Ирину Шишкову, Татьяну Юрьевскую, Викторию Смирнову, Владимира Смирнова, Александра Смирнова, Александра Бурдакова и Михаила Ладыгина.

Пролог

«Приди и возьми!»

Фаланга гоплитов сражалась молча, но слова крутились в Его голове непрерывным хороводом, словно кто-то невидимый шептал Ему в ухо каждый раз, когда Он наносил новый удар. Слова упреком прорывались сквозь пелену бешенства битвы, они заглушали стук крови в висках, они стирали из сознания крики умирающих и стоны раненых. Они придавали смысл всему бою.

Шаг, удар копьем, снова шаг, удар...

И каждый удар – смерть врага, а каждый шаг ведет к победе.

Персы бестолково толкались, пытаясь смять шагающую вперед спартанскую фалангу. Слева уже вышли на линию афиняне; объединенные войска полисов продвигались общим строем, тесня персов к реке, сея панику. Еще один поверженный противник упадет к Его сандалиям, захлебываясь кровью, еще один шаг вперед, еще один удар – и армия врага обратится в бегство.

Сегодня день спартиатов, потомков Гераклидов. И сегодня Он, познавший презрение, смоет свою вину кровью врагов, выплатит долг сполна, навсегда изгнав призрачный голос из памяти.

Он проник в «общину равных» хитростью, выдав себя за погибшего на охоте Полидора. Он жил среди спартиатов пять лет, считая себя одним из них, но тогда так и не понял смысл их девиза: «Вместе победить или вместе умереть!» Он вернулся в Спарту живым и невредимым, когда отряд трехсот полег на камнях Фермопил, а Он, выжив в том бою, запятнал свою честь позором. Спартиаты мало говорят, но слова и не нужны.

Почти год Он сидел в своем клере, боясь поймать очередной взгляд, полный ненависти и осуждения. Все это время он чувствовал себя презренным илотом и понимал, что допустил ужасную ошибку, вернувшись. Ему следовало навсегда покинуть Спарту и найти себе новую жизнь в другой части ойкумены.

Но Он слишком хорошо помнил запах серы, пыли и крови. Каждую ночь память возвращала его в ущелье, напоминая, как взмыли в небо стрелы трусливых персов, как падали рядом спартиаты и феспийцы. Он помнил гордую улыбку на устах Леонида, когда царь оседал в пыль с тремя стрелами в груди.

Он слишком хорошо помнил слова Леонида, которые и крутились в его голове сейчас, во время битвы с армией персидского царя Мардония при Платеях. «Что, перс, хочешь моего оружия? Приди и возьми».

Приди и возьми!

Это не Игра. Это искупление.

* * *

Меланхолично, хлопьями, падал на землю снег, и так же лениво я попивал вино из бокала, стоя на балконе и рассматривая небольшую часть своих владений. Сугробы холмами возвышались в саду, в воздухе висела тишина, и снег, налипший на голые ветви деревьев, превратил лес вокруг дома в уголок сказочного зимнего королевства. Снегопад не унимался уже второй день, и скоро дорожки сада занесет так, что будет сложно выбраться из особняка. Впрочем, выходить на улицу и не хотелось.

Я вернулся в комнату и, опустившись в кожаное кресло, налил в бокал еще вина. Какое же паршивое настроение! Депрессией это, конечно, не назвать, скорее меланхолия пополам с апатией, но от этого не легче. Вот уже который день мною владеет мерзкая мысль о бесцельности собственного существования, и скука сводит с ума. Изредка я развлекаю себя чтением или прогулками на свежем воздухе, пытаясь выбраться из болота душевной тоски, но сегодня даже погода против меня.

Положив ноги на табуретку из черного дерева, я переводил взгляд с пылающих дров в камине на огромный напольный глобус, прекрасно понимая всю бессмысленность подобного занятия. Увы, обстановка располагала именно к бесцельной трате времени.

Моя подмосковная резиденция погружена в тишину, только трещат дрова да гудит каминная труба. Тоскливо. Ничего не хочется, ни о чем не думается, в голове звенит пустота, и лень пошевелиться.

Поэтому я и не шевелился. Бокал в руке уже давно опустел, а я все смотрел на глобус, на котором приветливым разноцветным пятном пестрела Африка.

Когда возле камина образовалась черная дыра, я протянул руку к столику, взял бутылку и наполнил бокал. Равнодушно наблюдая, как чернота сжимается в некое подобие фигуры, я глотнул вина и сказал:

– Привет, Игрок.

Фигура, наконец, обрела устойчивую форму и превратилась в черноволосого человека, глаза которого, как всегда, полыхали красным пламенем. Я смотрел из-под полуопущенных век на своего повелителя и не чувствовал ничего, кроме желания послать его ко всем чертям.

Что он в Игуасу говорил про планы Белых? Мол, они готовят очередной Прорыв. Как же! Прошел уже год, а Шкала Силы даже не шелохнулась. Я, послушав Игрока, как последний болван, развел лихорадочную активность, «пробудил» двух Пешек, обучил их. Этого мне показалось мало, и я усовершенствовал особняк, довел его до уровня крепости, выкопав с помощью наемных рабочих целую сеть подземных переходов, бункеров и складов. Строители установили по периметру башни-вышки с широкими амбразурами, укрепили и расширили сам дом, и в результате невзрачный двухэтажный коттедж превратился в фортификационное сооружение, которым мог бы по праву гордиться любой вояка. Огромный объем работ, и все в короткий срок.

А что в итоге? Да ничего. Никакого намека на Прорыв.

Месяц назад я отпустил Пешек по домам, а сам засел в своем Кульков-граде и по причине вынужденного бездействия погрузился в пучину меланхолии. И то, что Игрок заявился ко мне собственной персоной, осчастливив своим присутствием, не вызывало у меня никаких эмоций. Мне плевать. Плевать на все. И на Игрока тоже.

Конечно, мне, как воспитанной и дисциплинированной Фигуре, полагалось вытянуться по стойке «смирно» и послушно внимать, но вставать не хотелось, поэтому я только поднял голову, чтобы лучше видеть пылающие глаза.

– Депрессия? – спросил Игрок.

– Что-то в этом роде, – ответил я.

– Скука?

– И скука тоже.

– Ты предложишь мне сесть или необходимо скинуть тебя с кресла?

– Конечно, садись. – Я указал на широкое кресло напротив.

Босс сел и принялся молча изучать меня. Я тоже молчал, недоумевая по поводу поведения Игрока. Он обычно сразу переходил к делу, не размениваясь на обмен любезностями или многозначительное молчание. Ну и ладно. Расспросов от меня не дождетесь.

Я понимал, что Игрок может прочесть мои мысли, но мне было все равно. Мы сидели в тишине около минуты, затем я сообразил, что, наверное, нужно предложить повелителю вина. Он поднял руку.

– Нет, спасибо.

Мне оставалось только пожать плечами. Значит, мысли все-таки читает. Плевать.

– Ты забываешься, Король, – хмуро сказал Игрок. – В былые времена за подобную дерзость я бы превратил тебя в пепел.

Мне меланхолично подумалось, что его слова – не пустая угроза. И все равно плевать.

– Былые времена канули в Лету, Игрок, – лениво заметил я. – Возможно, мне пора отправиться за ними. Ты не поверишь, но я не против.

– Твоими устами говорит апатия. – Игрок по-прежнему хмурился, но, учитывая, что он сразу же не прикончил меня за хамство, настроение у него скорее всего благодушное. – Похоже, ты и в самом деле слишком подвержен человеческой природе.

– Иногда я тоже об этом размышляю. И не могу сказать, что моя подверженность меня смущает.

– ...и в тебе осталось слишком много от Ферзя.

Что это с ним? Он никогда не снисходит до разговоров о бытии. Уж тем более – о моем. Обычно он просто коротко разъясняет ситуацию и тут же отдает приказы. А сегодня ведет себя как-то не так.

– Сегодня нетипичный день, – ответил на мои мысли Игрок, поглаживая короткую бородку.

– Это точно. – Я глотнул вина, изобразив на лице абсолютное равнодушие.

В голову неторопливо вползла мысль о том, что следует прислушаться к словам Игрока. Не знаю, то ли он внушил мне эту мысль, то ли она появилась сама, но апатия отступила, а ее место заняло любопытство. Все-таки Игрок не каждый день меня навещает, а значит, наверняка речь пойдет о работе.

– Как ты помнишь, я предупреждал тебя о возможной атаке Белых, – сказал Игрок, рассматривая ногти на правой руке. – Ты, вероятно, неправильно понял мои слова и воспринял их слишком буквально.

Я поджал губы. Интересно, как мне еще воспринимать слова своего повелителя, если мне говорят о грядущем Прорыве? Проблема в том, что Шкала Силы за этот год не сдвинулась ни на миллиметр.

– Я не называл сроков, – мягко, почти ласково произнес Игрок. – Ты бессмертен и знаешь, что время относительно.

– Не для тех, кто проводит его в ожидании, – заметил я.

Игрок отвлекся от созерцания собственных ногтей и посмотрел на меня, приподняв бровь.

– Так и есть, в тебе слишком много осталось от Ферзя. Как бы то ни было, время пришло, – произнес Игрок, не дождавшись моего ответа. – Скоро Белые атакуют. И спешу сообщить, что на этот раз Белый Игрок сменил всю стратегию своей Игры.

Сегодня действительно нетипичный день. День удивления.

– То есть как? – поинтересовался я, наливая вина в бокал.

– Он переключил все свое внимание на Атл, – спокойно ответил Игрок. – Он отошел от стратегии одновременной игры на разных Досках, теперь он всю свою энергию направит на Землю. Ты понимаешь, что это означает?

Я пожал плечами.

– Что он в отчаянии? Столько раз пытался захватить Атл, все неудачно. Подобное, наверное, сильно бьет по его самолюбию.

Игрок нахмурился. Видимо, мой шутливый, беспечный тон ему не понравился. Что ж, на этот раз мне не плевать. Потому что он прав. Когда речь идет о работе, шутки нужно оставить. Это не детская игра, слишком многое на кону. Игрок кивнул.

– Ты должен понимать, – сказал он, складывая пальцы домиком, – что в случае, если Белый Игрок сконцентрируется на этой Доске, ты не справишься с нападением в одиночку. И две завербованные Пешки делу не помогут.

Я поинтересовался:

– Интересно, почему это? Белый и раньше атаковал немалыми силами, и я прекрасно справлялся. В этот раз я специально взял двоих, чтобы облегчить себе жизнь, ведь...

– Совсем недавно ты погиб, – напомнил Игрок, и его слова заставили меня поморщиться. – А во время последнего Прорыва ты оказался на волоске от...

– Да-да-да, – расстроенно махнул я рукой.

Он кругом прав, и мне действительно понадобится помощь. Завербовать еще несколько Пешек я, конечно, могу... Но, если исходить из того, что противника недооценивать не следует, одними Пешками мне не обойтись...

– Я пришлю тебе помощь, – спокойно заявил Игрок. – Выставлю на Доску все Фигуры.

Вот это новость! Я чуть не поперхнулся вином.

– Все Фигуры? – переспросил я. – Полный набор?

– Да. По условиям этой Партии у тебя будет полный набор, ни больше, ни меньше. Поэтому твоя задача – найти еще шесть Пешек. – Игрок поднялся. – Внимательно следи за Шкалой. Вполне возможно, что Белый Игрок в этот раз поменяет и тактику Прорывов.

– А как же Правила Игры? – хмуро спросил я.

Игрок немного помолчал, а потом тихо ответил:

– Однажды кто-то сказал, что правила придумывают для того, чтобы их нарушать. Белый Игрок уже неоднократно доказывал нам, что способен и нарушать, и хитроумно обходить их. Он учится на своих ошибках и в этот раз наверняка преподнесет нам массу сюрпризов. Да и сама Партия станет в своем роде уникальной. Ты с подобным точно не сталкивался, поэтому советую готовиться. С большой тщательностью отбирай себе помощников: от них в предстоящей Партии будет зависеть очень многое.

«Воистину, сегодня нетипичный день», – подумал я, глядя, как исчезает мой повелитель.

День новой Игры.

Часть 1. Клетка

Ничто не грозит спелому плоду, кроме падения; Ничто не грозит рожденному на свет, кроме смерти.

Древнеиндийская мудрость

Танзания. Король

– Мамочки, – тихо прошептала Соня, глядя на серую громадную тушу, которая стремительно неслась на наш джип.

Костя, сидевший за рулем, беспомощно оглянулся на меня, словно ждал совета. Но я только одарил его холодным взглядом. Ты же адреналиновый наркоман, парень, давай, думай. Твои мозги сейчас должны работать с утроенной интенсивностью.

Сидевший рядом со мной Барри поднял фотоаппарат и равнодушно принялся фотографировать животное, идущее на таран. Я подумал, как это забавно – Слон фотографирует слона.

Матерый самец с громадными бивнями, видимо, объелся плодов марулы и захмелел. Его внимание привлек наш джип, и он, оставив стадо, попер на нас, мотая головой, хлопая большими ушами и размахивая хоботом. Не стоит и говорить, что зверь подобных габаритов мог без труда растоптать и джип, и нас, – это понимали все, кто сидел в машине, но не все знали, что опасность нам не угрожает.

Я мог бы сразу отогнать слона прочь, но хотел посмотреть, как поведут себя в такой ситуации мои Пешки. Узкая дорога, вокруг буш, мотор машины заглушен, на нас несется бешеная зверюга. Задачка простая, но, при всей ее безопасности, вполне экстремальная. А уж я-то прекрасно знал, что в минуты опасности проще всего определить, из чего сделан человек. Некоторые ломаются, некоторые, наоборот, концентрируются, принимая правильные решения. Я искренне надеялся, что Пешки справятся с таким простеньким тестом. Но, судя по всему, ошибся.

Соня тоненько поскуливала, вжавшись в кресло, позабыв о своих магических талантах, а Костя лихорадочно и тщетно пытался завести двигатель, который я отключил.

Когда стало ясно, что животное нас не просто пугает, а действительно намеревается втоптать машину в бурую землю саванны, Костя, матерясь, потянулся за автоматом.

Я шевельнул бровью, и слон остановился. Он потоптался на месте, рассерженно хлопая ушами, фыркая и качая хоботом, затем развернулся и ушел в буш.

Несмотря на кондиционер, мои Пешки обливались потом. Костя положил автомат на место и шумно выдохнул, а Соня отпустила ручку двери, в которую судорожно вцепилась во время атаки слона, и тихо спросила Костю:

– Как называется место, где у человека раньше был хвостик?

– Копчик?

– Да... У меня от страха копчик поджался...

Костя фыркнул, я улыбнулся. Я любил Соню за ее детскую непосредственность, сейчас нечасто встретишь подобную наивность и невинность. Она иногда изрекала такие перлы, что их впору заносить в словарь нового русского языка. Однако сейчас, несмотря на мое благодушное настроение, следует объяснить Пешкам, что произошло, поэтому я поспешно скрыл улыбку и спросил:

– Вы в курсе, что оба мертвы?

Они обернулись, непонимающе глядя на меня. Я пояснил:

– Если бы я не отогнал слона, он бы уже танцевал на нашем раздавленном джипе. Меня в данный момент интересует чем вызвана ваша полная беспомощность? Почему вы даже не попытались использовать свои силы, чтобы самостоятельно справиться с проблемой?

Соня сконфуженно отвернулась, а Костя глянул на меня исподлобья и буркнул:

– Еще минута, и я бы справился с проблемой при помощи «калаша».

– У тебя есть оружие помощнее автомата, – напомнил я ему. – Неужели полгода тренировок и учебы прошли мимо? Заводи мотор, обсудим ситуацию по дороге.

Костя поджал губы, догадавшись, что «поломка» автомобиля тоже моих рук дело, завел джип, и мы поехали на запад, минуя стадо слонов и редкие заросли акаций.

– Вы могли поступить по-разному, – продолжал я лекцию. – Соня могла оплести слона растениями или провалить под ним почву, ты мог атаковать Силой или же просто внушить животному страх. Но нет, вы этого не сделали. Вы просто сидели и смотрели, как слон на вас мчится, собираясь раздавить. Почему?

– Потому что было страшно, – тихо ответила Соня.

Костя промолчал из принципа, но было понятно, что страх в тот момент владел им так же, как девушкой. Ужас не разбирает полов.

– Вот именно, – сказал я. – Страх помешал вам думать логически, и вам следует научиться преодолевать его, поскольку в будущем, уверяю, вы столкнетесь с вещами пострашнее, чем бешеный слон.

– Легко сказать, – в голосе Сони послышалась обида. – «Преодолейте страх!» А как?

– В этом и загвоздка, дорогая. Страх – это лишь часть вашего инстинкта самосохранения, а отвага – это преодоление страха. Вот ей вам и следует научиться. Попробуйте сделать так: когда вам страшно, когда видите предмет, вызывающий в вас панический ужас, просто подумайте. Быстрый мыслительный процесс. Есть причина, которая вас пугает. Ее нужно устранить. Как? Можно, конечно, сбежать, крича почем зря. А можно, к примеру, использовать страх в качестве катализатора. Ваш мозг – это подарок Природы. Используйте его с толком.

Я прекрасно понимал, что общие слова, которые я говорю, мало им помогут. Тренировать волю следует каждый день, в реальных ситуациях, сталкиваться с ужасом лоб в лоб и выходить победителем. Мне не хотелось делать из помощников сорвиголов, но они действительно должны научиться обуздывать свои страхи. Ради элементарного выживания.

– Побег, впрочем, тоже вариант действия, – сказал я. – Если вы увидите, что ситуация безвыходная, если других вариантов нет, то следует отойти в сторону. Но в любом случае надо в первую очередь думать.

– Не понял. Ты же только что говорил про отвагу, – хмуро бросил Костя. – И вдруг – побег?

– Безрассудная отвага до добра не доведет, – терпеливо пояснил я. – Повторю: в первую очередь вы должны думать. И уже потом действовать. Но учтите, что трусость не подарит вам победу.

– Лучше сдохнуть, чем считаться трусом, – процедил Костя.

Я вздохнул. Да, для многих людей дела обстоят именно так. Особенно для многих категоричных людей.

– А что такое, по-твоему, трусость? – меланхолично произнес я. – Простая неспособность преодолеть страх. Вы только что поддались страху, но это не означает, что вы трусливы, не так ли?

– Урок усвоен, – сказал Костя, раздраженно дернув плечом.

Соня согласно кивнула.

– Надеюсь, – проронил я.

Ну что ж, усвоен, так усвоен. Продолжать лекцию я не стал. К счастью, мои Пешки достаточно сообразительны, талдычить им одно и то же не нужно, да и тема меня несколько смущала. Ведь, по сути, очень сложно толком разъяснить, где проходит та самая черта, отделяющая благоразумие от трусости.

Было бы у меня больше времени, уделил бы серьезное внимание психологической подготовке своих Пешек, но увы. Оставалось надеяться, что отобранные мною люди окажутся достаточно стойкими, чтобы справляться и со страхом и с возможными стрессами. Пусть пока у них не все получается, опыт – лучший учитель, я не сомневался, что он поможет. Это касается и людей и Истинных, которых мне прислал Игрок...

Я посмотрел на молчаливого Барри, который трясся на сиденье рядом. Ни дать ни взять – турист. Посмотри на него со стороны, сомнений не возникнет – какой-нибудь небритый англичанин, выбравшийся на сафари. Фотоаппарат на шее, светлая рубашка и шорты, жилет путешественника с огромным количеством карманов, ему ружье в руки – и получился бы Великий Белый Охотник. Или, вернее, Великий Черный Охотник, учитывая его статус Черного Слона.

– Ты как? – спросил я его.

– Удовлетворительно, – ответил он лаконично.

– Чувак, ну говори ты по-человечески, – с досадой бросил через плечо Костя. – Когда тебя спрашивают: «Ты как?» – надо говорить «Нормально» или «Хреново». А то ты как Терминатор, блин.

– Блин, – задумчиво повторил Барри, поглаживая щетинистый подбородок.

Вообще-то его зовут Барр, и он новичок – прямо из «Ящика». Игрок сдержал обещание и выставил на Доску все недостающие Фигуры. Но большинство из них необстрелянные воробьи, из всех присланных мне на помощь Истинных Фигур опыт по ликвидации Прорывов есть только у Ферзя и двух Тур. Собственно, именно этот факт стал основной причиной равной комплектации групп.

И именно этот факт больше всего меня беспокоил.

* * *

Пыль клубилась за нашим джипом, подобно огромному облаку. Я смотрел на высокую, но уже изрядно выжженную солнцем траву по обе стороны дороги, на невысокие акации с плоскими кронами вдали, на пятнистые шеи жирафов, которые пестрыми подъемными кранами мелькали между ветвями...

Ребята на жирафов уже не обращают внимания. Сначала – сплошные «охи и ахи», хоровое пение про «желтую, жаркую Африку», а теперь – «подумаешь, жирафы, эка невидаль». Два дня наблюдения за дикими животными, и удивление сменяется равнодушием. Человек ко всему привыкает, даже к экзотике экваториальной Африки.

Соня уперлась ступнями в торпеду и мазала свои белые ножки кремом от загара – кожа у нее светлая, без защиты мигом обгорает. Костя, упрямо выпятив подбородок, вел джип. Барри дремал, надвинув шляпу на глаза.

Дорогу впереди перебежала пара задравших хвосты бородавочников, достаточно далеко от нас, но Костя все равно успел ругнуться по поводу «беспредела на дорогах».

Он возмущался с тех пор, как сел за руль в Найроби. Непривычный правый руль, недисциплинированные водители, пробки – все это сказалось на его настроении. Я старался приободрить его, время от времени напоминая на суахили, что проблем особых нет, но вскоре прекратил свои попытки, поскольку фраза «акуна матата», похоже, действовала на вспыльчивого Костю, как красная тряпка на быка.

Причиной его скверного настроения был не столько тяжелый характер, сколько его внезапное решение бросить курить. Костик вдруг осознал, что пагубная привычка вредит здоровью, и резко завязал. К несчастью, мы все стали свидетелями последствий этого решения...

Отговаривать его я, разумеется, не собирался. В конце концов, курение действительно плохо влияет на человеческое здоровье. Я – другое дело, мне с моими способностями можно дымить хоть весь день напролет, на самочувствии не скажется, разве что думать начну лучше – никотин хорошо подстегивает мыслительные процессы.

Но Косте, смолившему с шестнадцати лет по две пачки в день, оказалось нелегко отказаться от этой привычки. Первый день он держался – молчал, ходил насупившийся, с «чупа-чупсом» во рту, но о курении даже не говорил.

На второй день он стал вслух размышлять о том, что необходимо бросать постепенно, а не резко, поскольку решительный отказ от курения может повредить здоровью, нужно просто снижать количество сигарет... Несмотря на подобные разговоры, в тот день он сдержался.

На третий день его настроение заметно ухудшилось, вечером он сдался и выкурил одну сигарету. По его собственному признанию, он получил «неземной кайф» и решил, что это отличная идея – сесть на бестабачную диету на три дня, потом позволить себе одну сигарету, «словить кайф», затем снова ждать три дня, потом...

Все уже решили, что Костя сорвался, но в тот день он не выкурил больше ни одной сигареты.

И держался уже неделю. Чувствовал он себя хорошо, если не считать скверного настроения. Я уже подумывал предложить ему сигарету, чтобы приободрить страдальца, но передумал. Пусть мучается. Это тоже закаляет волю.

На горизонте призраками маячили сливающиеся с небом холмы Мето. Хотелось добраться до них до конца дня, но мы не успели. В семь часов, когда село солнце, мы остановились под огромным баобабом, который возвышался прямо у дороги настолько картинно, что в голову приходила мысль о достопримечательности, специально выращенной здесь на радость туристам.

Вытащив из багажника палатки, мы быстро разбили лагерь и развели костер. Соня по моей просьбе соорудила вокруг нашего кемпинга ограду и занялась готовкой, мурлыча под нос какую-то легкомысленную песенку. Костя, уставший от вождения, отказался от ужина и отправился спать. Мы с Барри сели возле палатки, намереваясь обсудить планы на завтра и заодно связаться с другими группами.

Я прихлопнул комара, безрассудно севшего мне на руку, включил фонарик и принялся изучать карту. Три дня назад мы прилетели в Кению на частном самолете – после того, как Белый Игрок как-то раз грохнул регулярный рейс, на котором мы летели с Дженни, я решил, что лучше впредь пользоваться частными авиалиниями, так меньше риска, что из-за нас погибнут ни в чем не повинные люди. Благо с деньгами у меня никаких проблем не было.

Из Найроби мы сразу поехали на юг, к границе Кении и Танзании, по вполне сносному шоссе, которое пересекало Экватор.

Конечно, мы могли бы отправиться прямиком, через Магади, но рассудили, что проще доехать по приличной дороге до Наманги, чем с трудом продираться из Магади по саванне. Менять пробитые колеса на жаре – удовольствие ниже среднего. Ну а частный самолет лишил бы ребят удовольствия насладиться красотами дикой Африки. К счастью, время у нас еще имелось, так что поездка по саванне показалась мне удачной идеей.

Позавчера мы покинули Намангу, свернули на запад и поехали по ухабам в сторону озера Натрон, минуя туристические маршруты и мелкие города. Наша цель – низина между холмами Мето и горой Гелай. Там, судя по всему, нас и ждет бой.

Невозмутимый, как скала, Барри сидел рядом и налаживал спутниковую связь. Интересно, он вообще переживает по поводу предстоящего Прорыва? По виду и не скажешь.

Создав сигарету, я закурил и уставился на место, отмеченное на карте жирной красной точкой. Завтра мы окажемся у цели. Что ж, прекрасно. Очередная драка, к которой, как мне казалось, мы вполне достойно подготовились.

После визита Игрока я с головой окунулся в подготовку к очередной Партии. Я вызвал Степана и Егора, которых пробудил еще в прошлом году, и мы отправились на поиски новых Пешек. Временные ограничения, которые я сам себе поставил, заставили нас искать кандидатов в России.

Поиски увенчались успехом. Несмотря на то что некоторые намеченные мной рекруты не прошли проверку, шесть подходящих человек я все же нашел, причем довольно быстро. Комплект получился славный. Четыре женщины и четверо мужчин. Идеальное сочетание. У каждого из них свои способности, которые я после процедуры Пробуждения постарался максимально развить.

К сожалению, на расширенное изучение магических дисциплин у нас попросту не было времени, поэтому девушек я решил тренировать по схеме базовых магических элементов, обучая каждую пользоваться собственными индивидуальными источниками. По замыслу, в физическом воплощении они должны олицетворять четыре стихии – воду, землю, воздух и огонь. На мое счастье, девушки подобрались талантливые, мне, подобно скульптору, оставалось лишь придать форму их природным способностям, направить их Силу в нужное русло. Я остался доволен результатом.

Софья, например, обладала чрезвычайно яркими способностями к телекинезу и созиданию, энергию она черпала из Земли, а фантазия помогала ей находить нетривиальные способы использования Силы в своих целях. Когда обучение подходило к концу, она в качестве подарка соорудила вокруг особняка живую ограду – некий гибрид из плюща и терновника, который цвел круглый год, даже под снегом, и густо источал феромоны, отпугивающие обычных людей от моего жилья. Тот же самый трюк она проделала и сегодня, когда огородила наш импровизированный лагерь кустами, отгонявшими диких животных и змей.

Что до личных качеств, то, признаюсь, мне очень полюбилась эта веселая и инфантильная блондинка с серо-голубыми глазами и игривым темпераментом. Маленькая девчушка-хохотушка, которая смеется, когда ей хорошо, и плачет, когда плохо. Она никогда не скрывала своих эмоций и, видимо, поэтому производила впечатление беззащитной лани. Глядя на Софью, становилось понятно, почему никто ее так не называет, предпочитая пафосному имени милое, уменьшительное – Соня. Конечно, она еще не полностью приняла всю силу, что я в ней пробудил. Она часто в себе сомневалась, чему в очередной раз мы и стали сегодня свидетелями. Но я считал, что рано или поздно она обуздает свои страхи и неуверенность.

Как, впрочем, и Костя.

Несмотря на то что, в конце концов, он стал прекрасным бойцом, ему еще предстоит научиться контролировать свои эмоции. Его буйный характер может в критический момент сыграть с ним злую шутку, заставив сделать нечто очень храброе и... очень глупое. Источник Силы в нем спал колоссальный, такой же, как был у Олега, погибшего в Египте. Но в отличие от Олега, который обладал прекрасными данными, но не успел их толком реализовать, у Кости нашлось время на подготовку.

В процессе его обучения я с удивлением обнаружил, что, помимо отличных навыков в атакующей магии, у него есть потенциальная способность к трансформации, что крайне редко встречается у людей. Костя – настоящий самородок, его вообще-то следовало хранить как зеницу ока, беречь от бед и невзгод, пестовать и лелеять. Но проблема заключалась в том, что, лишь участвуя в рискованных предприятиях, он смог бы развить свои способности. Сдувая с него пылинки, я бы не добился результата.

Да и сам Костя не стал бы сидеть взаперти, даже если бы я сообщил ему, насколько он одарен. Характер бы не позволил. Он из тех людей, которые упорно ищут неприятности, а те сами охотно их находят. Он экстремал до мозга костей, настоящий адреналиновый наркоман, обожающий любые опасные виды спорта, от дайвинга до парашютов. Жилистый, гибкий, он олицетворял собой безудержную страсть к опасности и всячески это подчеркивал. Татуировки, серебряная парашютная шпилька в качестве кулона, хулиганистое поведение и явные проблемы с дисциплиной – таков наш Костик.

Самородок, и знает об этом. Но его бунтарство, похожее на подростковое отрицание авторитетов, выглядит несколько странно, учитывая то, что Костику двадцать семь. Вроде бы голова уже должна думать...

– Связь есть, – коротко сказал Барри, передавая мне телефон, и добавил: – Это Реджи.

Я взял трубку:

– Привет, Реджина. Habari gani?^[1]

– Привет, Толя. Tudo ben, obrigada, querido^[2].

Связь, хоть и спутниковая, далека от совершенства. Будь моя воля, использовал бы магию, но силы следовало экономить. Вскоре придется драться, и поэтому я предусмотрительно взял с собой телефон. Шипение и другие посторонние шумы в трубке меня немного раздражали, но главное, что голос Реджины слышен вполне отчетливо.

– Где вы сейчас? – спросил я.

– Выехали из Куаибы, сейчас встали лагерем возле реки.

– Осложнения?

– Часто приходится грести, много ряски и кувшинок, от мотора пока решили отказаться. Ты же знаешь, как в Пантанале. Здесь завязнуть – раз плюнуть, особенно когда уходишь с большой воды.

– Понятно. Когда планируете добраться до Клетки?

Шипение стало чуть громче, но голос моей Королевы я расслышал:

– Дай подумать... На веслах придется идти долго... Если повезет, то выйдем на чистую воду и сможем использовать мотор... Учитывая ночевку... Наверное, завтра к вечеру доберемся. У вас как?

– Пока без проблем. Мы выйдем к Клетке чуть пораньше вас, думаю, часов через пятнадцать.

– Как Барри?

– Великолепно. Привыкает.

– Ему от Эла привет.

– Отлично, передам. Ладно, до связи.

– Ага. Пока.

Я выключил телефон и передал трубку Барри со словами:

– Тебе от Элфаса привет.

Барри молча кивнул и тут же принялся набирать следующий номер, а я потер лоб, почему-то думая о том, что грядущая атака Белых действительно может увенчаться их успехом...

Игрок оказался прав, Белые на этот раз решили нас удивить и устроить «партию одновременной игры». С подобной тактикой я никогда раньше не встречался, поэтому несколько опешил, увидев, как Шкала Силы показывает не один источник, а целых четыре. Танзания, Австралия, Бразилия и Антарктида. Прямо скажем, разброс достаточно велик.

Имелась и другая, глобальная проблема, которая серьезно меня обеспокоила.

Судя по всему, четыре Прорыва предполагали одновременную выброску на Доску четырех Белых Ферзей и четырех Белых Королей, что я не мог расценивать иначе, как нарушение Правил. Одновременная игра одновременной игрой, но совесть тоже надо иметь. Я-то на этой Доске один. И Реджи одна. Соотношение сил заведомо не в нашу пользу!

Я связался с Игроком, требуя, чтобы Белые оставили свои коварные планы и чтобы Прорыв проходил как положено – в единственном числе. Но меня жестоко разочаровали. Игрок отказался внять моим аргументам, пояснив лишь, что они с Белым Игроком договорились об условиях этой Партии и соотношение сил будет вполне адекватным. На мое резонное замечание о том, что адекватностью здесь и не пахнет, Игрок вновь напомнил мне, что я «не вижу картины целиком» и что я так долго жил среди людей, что теперь подвержен «упадническим настроениям». Завершив свою тираду словами «соберись и действуй», он ретировался, оставив меня в глубокой задумчивости.

И, пораскинув мозгами, я решил, что мы вполне можем справиться. Главное, грамотно построить оборону и как следует укомплектовать группы, которые будут ликвидировать Прорывы.

В соответствии с Правилами Игры, Белые выбрали безлюдные места, но лично я сомневался, что их сильно волновали жизни простых людей, которые могут оказаться в районе Прорывов. В той же Танзании очень много туристов, да и в Бразилии, в Пантанале, их тоже предостаточно. Именно поэтому я взял на себя Африку, а Реджина вызвалась отправиться в Бразилию. В конце концов, если группы возглавят Высшие Фигуры, это поможет избежать лишних жертв.

Насчет Австралии я не переживал. Там места безлюдные, пустыня Виктория как-никак, поэтому обыватели о Прорыве точно не узнают. Что уж говорить об Антарктиде, где единственными свидетелями боя могут стать разве что мигрирующие пингвины. Существовала, конечно, вероятность, что в этих районах могут оказаться люди, но шансы слишком малы, чтобы забивать себе голову переживаниями.

С Реджиной в Пантанал отправились Татьяна, Алексей и второй Слон – Элфас. Я не сомневался, что они справятся с Прорывом. Реджи уже воевала на Атле, правда, в качестве Туры – во времена Прорыва Сета ее звали Изис. Игрок, дав ей статус Королевы, сделал мне шикарный подарок. Я знал, что Реджи можно доверять, как себе. Она мне как сестра, столько пережили вместе... Жаль, что она погибла в свое время вместе с Атлантидой, жаль, что тогда выжила другая Тура...

Я отогнал неприятные воспоминания. Хватит думать о прошлом.

Соня позвала есть, я кивнул в ответ, но не сдвинулся с места, ожидая, когда Барри соединит меня с Алвиканом. Эта группа, возглавляемая Турой, вызывала у меня больше всего опасений. Несмотря на то что Кан уже участвовал в ликвидации Прорывов и считался очень опытным, его группе придется сражаться в Антарктике, а я прекрасно знал, что Прорыв в жестких природных условиях может стать крайне опасным. Я хорошо помнил, как ликвидировал один из них на Эвересте – Белые тогда устроили мне первую проверку на вшивость, заставив карабкаться на вершину, где отстроили небольшой хрустальный дворец. Если бы не мой статус Ферзя, который предусматривает способности к трансформации, вряд ли бы я тогда справился.

Именно поэтому я укрепил состав антарктической группы, как мог, – самая опытная Тура, самый сильный Конь, самые взрослые Пешки. С Алвиканом и Эксуфом пошли Наталья и Степан – спокойные, умные, взрослые люди. Надеюсь, что у них все в порядке... Что-то долго Барри не может выйти с ними на связь.

– Ну? – нетерпеливо спросил я его, но Слон лишь покачал головой.

Я поджал губы. Неужели что-то случилось?.. Нет, вряд ли. Скорее всего просто связь не берет. Значит, все-таки придется поднапрячься вечером. С Каном обязательно надо связаться...

– Вызывай австралийскую группу, – хмуро приказал я. – С Антарктидой свяжемся потом другим способом.

– Мальчики, идите есть уже! – обиженно крикнула от костра Соня. – Остынет ведь!

– Сейчас подойдем, Сонь, – ответил я. – Надо с другими группами связаться.

Группа Скафа приняла вызов быстро, я хмыкнул, услышав бодрый голосок Оксаны.

– Да здравствует Король! – крикнула она в трубку.

– И сама не болей, – ответил я, улыбаясь. – Судя по голосу, у вас все в порядке?

– Так точно, сир! Сейчас на дороге из Леоноры к Лэйвертону. Скоро уже в пустыню отправимся.

– Все в порядке?

– Много туристов. Особенно велосипедистов. Сейчас тут зима, между прочим, самое время для велопробегов до Улуру. Жаль, Белые не решили проводить Прорыв австралийским летом.

– Да, безобразие. Мерзавцы, никогда не уточняют, удобное ли для нас время, – улыбнулся я. – Когда планируете добраться до Клетки?

– Сейчас спрошу у Скафа, погоди, он паркует машину...

В трубке раздались неразборчивые голоса, затем Оксана сказала:

– Он говорит, что скоро доедем до Лэйвертона, потом на северо-восток, в пустыню... В общем, завтра точно будем на месте.

– Прекрасно, все группы выйдут к Клеткам практически одновременно. Правда, мне пока не удалось связаться с ребятами Алвикана, но я попозже попробую дотянуться до него при помощи магии.

– Вот и славно, трам-пам-пам! Ладно, созвонимся завтра?

– Да. Все по плану.

– Передавай ребятам от меня приветы! Егорка тоже присоединяется!

– Обязательно передам. Удачи!

Я передал трубку Барри и поднялся.

– Пойдем, поедим. А то Соня всерьез обидится.

Бразилия. Королева

Я видела, как рушатся цивилизации. Видела пыль, облаками поднимающуюся над огромными армиями. Видела воздушные бои драконов и морские сражения арригов. Я видела опустошенные, мертвые города и мегаполисы, кипящие жизнью.

Рассветы над острыми вершинами хрустальных гор и закаты над красными, как кровь, океанами. Живые поющие шары Хиарды и отравленные, аномальные болота Ильдида. За свою жизнь я повидала многое.

Но никогда не думала, что окажусь здесь снова. Никогда не думала, что Игрок решит вернуть меня на мою первую Доску. Никогда не подозревала, насколько остро я скучала по Земле. По этому голубому небу, по этой изумрудной зелени леса, по этим дурманящим запахам, по скромной и простой красоте здешней природы.

В темноте над водой стелился туман, посеребренный призрачным сиянием луны. Светлячки вспыхивали в воздухе сотнями огоньков, над головой носились летучие мыши, а я сидела возле костра на берегу реки и чувствовала, как пьянит меня это место своей загадочной силой.

На закате Элфас умудрился убить, освежевать и приготовить крупную капибару, жаркое получилось великолепным, а мяса, вероятно, хватит еще на два ужина. После сытной трапезы Татьяна и Алексей, обессиленные долгим плаванием, легли спать, а я поговорила по спутниковому телефону с Толей, пообещав в ближайшее время выйти к Клетке.

Сейчас Эл убирал телефон в рюкзак. Слон не подает и виду, но я чувствую, что он скучает по брату. Может быть, стоило послать их на Прорыв вместе, но не мне указывать Королю, как следует поступить. Уверена, Толя знает, что делает.

Я подбросила в костер сухих ветвей, и огонь, пожирающий сухие дрова, напомнил мне о снах...

После гибели Атлантиды, когда меня вернули в «Ящик», я долгое время не могла найти себе места, вспоминая и анализируя то, что произошло. Острая обида и боль поражения не давали мне покоя. Так глупо погибнуть! Не в бою с Белыми, не во время миссионерского похода, а вот так, во время заурядного, пусть и ужасного, стихийного бедствия.

По ночам меня душили кошмары, я снова и снова видела затопленные лавой улицы города и проваливающиеся в бездну пласты земли. Видела горящие Фигуры и слышала грохот обвалов. Едкий запах серы и пепел...

Я снова видела громадную колонну, падающую на меня возле Храма, и просыпалась от жуткой фантомной боли в раздавленной груди и голове. Я не могла смириться с тем, что моя Игра на Доске Атл закончилась именно так.

Но время лечит. В конце концов, я привыкла к мысли о том, что никогда не вернусь на Землю и никогда не увижу своих бывших соратников. По слухам, гибель Черного Острова пережили всего лишь две Фигуры – Ферзь и Тура, которые и остались охранять покой Земли. Больше о происходящем на Атле я не слышала.

В «Ящике» я пробыла недолго, Игрок перебросил меня на Доску Ильдид, где пришлось позабыть о душевных страданиях – слишком много оказалось работы. Но мое невезение неотступно следовало за мной, и я погибла и там, во время ликвидации очередного Прорыва. Я пыталась оправдать себя, считая, что просто не успела приноровиться к реалиям новой Доски, но когда погибла в третий раз, уже на другой Доске, мне стало казаться, что я ни на что не годная Фигура.

Я прекрасно понимала, что мои несчастья являются следствием неуверенности в себе, но от этого не становилось легче. Развившиеся во мне комплексы часто мешали принимать обдуманные решения, и через какое-то время я уже желала, чтобы меня заперли в «Ящике» навсегда. Я сгорала от стыда, мне казалось, что я подвожу своей плохой игрой и соратников, и повелителя.

Мне повезло. Игрок почему-то решил, что со мной еще не все кончено, и назначил меня играть на Доске Хиард, где вскоре, как мне показалось, полоса неудач завершилась. Вместе с остальными Фигурами мы ликвидировали три сложных Прорыва, и с каждой одержанной победой моя вера в себя росла.

Выбравшись из пропасти отчаяния, я обрела когда-то потерянную уверенность в своих силах и смогла вновь ощутить вкус жизни. Триста лет я жила и воевала на Хиарде, а за это время на Земле прошли тысячелетия.

Когда Игрок предложил поднять мой статус до Ферзя и вернуть на Атл, я подумала, что ослышалась. Машинально, не раздумывая и не сомневаясь, я согласилась, даже не уточнив деталей.

Да, на Хиарде я провела много времени, да, я привыкла к той жизни и к своим товарищам... Но мне всегда чего-то не хватало. Сейчас я думаю, что мне недоставало победы на той Доске, с которой все началось. Видимо, глубоко спрятанное в потемках моего сердца желание отыграть новую Партию на Земле и двигало мной в тот момент, когда я сказала Игроку: «Я согласна».

Я не пожалела о сделанном выборе ни минуты. Особенно когда узнала, что мой Король – это бывший Ферзь Ригес, с которым я сражалась бок о бок еще во времена Атлантиды... Теперь он звал себя Анатолий, но я иногда забывалась и по старой памяти называла его прежним именем.

Земля сильно изменилась с моего здесь пребывания. Поначалу я чувствовала себя неуверенно, но Король помог мне узнать реалии современности, благо, мой новый статус позволял впитывать информацию с немыслимой скоростью.

Мне хотелось попутешествовать, своими глазами посмотреть на облик нынешней Земли, но времени не хватило – скоро Прорыв, мне пришлось возглавить группу, которая отправилась в Бразилию.

Я посмотрела на спящих Пешек и вздохнула. Хорошие ребята, крепкие, хоть и новички.

Если переживут Прорыв, станут еще сильнее...

Танзания. Король

– Боже мой, какое небо! – проурчала Соня, разглядывая Млечный Путь.

Она лежала на траве, закинув руки за голову, а я сидел рядом, шаря лучом фонарика по карте.

– Толя, а что это за созвездие? – спросила она, тыча пальчиком в скопление звезд.

Мельком взглянув на небо, я ответил:

– Южный Крест.

– А этот квадратик?

– Это Пегас, рядом – Рыбы.

– Красота, – сладко потянулась Соня.

Из темной саванны донесся хрипящий рев и короткое тявканье. Увидев, что девушка вздрогнула, я махнул рукой.

– Не волнуйся, это гиены.

– А похоже на льва, – рассеянно ответила она, усаживаясь и напряженно глядя в темноту.

– Похоже, – согласился я.

Она села, подтянув колени к подбородку, и, насупившись, уставилась на меня.

– А ты будешь охранять мою спящую тушку? – спросила она. – А то меня ночью гиены в буш утащат...

Я улыбнулся и, отложив карту, взглянул на Соню, которая сейчас напоминала маленькую девочку, невесть как очутившуюся посреди саванны.

– Не ходите, дети, в Африку гулять, – значимо произнес я.

– Я серьезно. – Она надула губы.

Значит, несерьезно.

– Не волнуйся, гиены тебя в буш не утащат.

Она гордо вскинула голову.

– Конечно. Потому что я клевую ограду соорудила. Я молодец?

– Ты молодец, – усмехнулся я.

– А расскажи мне сказку на ночь, – вдруг попросила она.

Настоящий ребенок. Как дочурка. И не верится, что ей уже двадцать... Сказку ей... Я почесал щеку и уселся рядом, задумавшись.

– Тебе какую сказку рассказать?

– Какую-нибудь.

– Я знатный сказочник, дорогая. У меня их много в запасе. Страшных, веселых, грустных, поучительных. Выбирай.

– Давай поучительную! – Ее глаза блестят, как две звездочки. – Но чтобы про любовь!

Любовь... Эта вечная жажда девушек слушать истории про любовь... Почему так ноет сердце?..

* * *

Отразив бесхитростный выпад, Губитель сильным ударом кулака отшвырнул противника к обрыву.

– Неразумно, смертный, поднимать руку на бога, – процедил он, доставая из колчана стрелу.

У Идаса из разбитых губ обильно шла кровь, заливая подбородок. Юноша с трудом поднялся, стараясь удержать в ослабевших руках меч и щит, но тщетно – оружие, звеня, упало на камни.

Что она в нем нашла? Некрасив, худ, слаб – жалкий человек. Знающий богов, понимающий, что не в силах противостоять им. Неужели любовь толкнула его на подобное безрассудство?

– Пусть я погибну, – с трудом ответил юноша, глядя, как его враг накладывает стрелу на сияющую тетиву, – но Афродита знает правду... Любовь к Марпессе мне всего дороже, и жизнь я за нее готов отдать...

– Погоди, Аполлон, – остановил Он Коня.

Губитель, собиравшийся уже добить Идаса, замер, с удивлением бросив взгляд на Него. А Он смотрел на девушку, вцепившуюся в колесницу, будто утопающий в обломок галеры посреди бушующего океана. Она с ужасом глядела на богов, зная, что кара неминуема, но в ее глазах читалось что-то еще...

– Чего еще мне ждать? – с раздражением спросил Стреловержец, опуская лук и сверля взглядом своего спутника. – Он оскорбил меня, во время сватовства похитив из дворца невесту! Мне что же, смертному позволить покрыть позором бога?

– Да, перед нами смертный, – произнес Он, переведя взгляд на обессилевшего юношу. – Но не отказать ему в отваге... Так пусть решит Марпесса.

Девушка вздрогнула, когда Он произнес ее имя. Бедняжка испугана до смерти.

– Выбери себе избранника, – сказал Он, подойдя к девушке и положив руку на ее точеное плечико. – Кто это будет – юноша Идас или Солнцеликий Аполлон, живущий на Олимпе?

Она дрожала всем телом, прижимая руки к груди.

– Дитя, не бойся, – тихо сказал Он ей. – Сделай выбор, как велит тебе твое сердце.

Марпесса сглотнула, переводя взгляд с окровавленного Идаса на красавца Губителя с луком в руках... Если бы она назвала своим избранником Аполлона, Он бы не удивился. Подобным выбором она сохранила бы жизнь и себе, и этому горе-любовнику, похитившему ее из дворца.

Но она ответила чуть слышно:

– Я выберу Идаса, о великий Зевс.

Аполлон ошарашенно уставился на несчастную и, не выдержав, спросил:

– В своем ли ты уме, Марпесса? Тебе в супруги предлагают бога, а ты готова жизнь связать со смертным?

Она кивнула, ее черные кудри заволновались, словно море. Испуг вдруг исчез из ее глаз, и она ответила:

– Великий Аполлон, ты бог бессмертный, но ведь любовь твоя не бесконечна. Ты наиграешься со мной и бросишь, когда состарюсь я... А он... Он смертный, как и я. И он отважен. Он меня любит, и его любовь мне дороже. Состаримся мы вместе и уйдем в Аид, обнявшись, когда придет наш час. Прости нас и пойми, ведь всем известно, что твое великодушие границ не знает...

– Ты выбрала, – сказал Он, увидев, что Конь злобно сплюнул и пошел прочь. – Что ж, не мне судить тебя за выбор. Живите счастливо и помните всегда об этом дне.

Она с благодарностью поклонилась и бросилась к Идасу. А Он смотрел, как заботливо отирает она кровь с лица этого слабого юнца, и думал о том, что, даже примеряя лики смертных, никогда их не поймет...

* * *

– И они жили долго и счастливо и умерли в один день, – закончил я.

– Классная сказка, – протянула Соня. – Только ты обещал поучительную, а я так и не поняла, что в ней поучительного!

– К сожалению, дорогая Соня, большинство поучительных историй сразу не понять. Для этого нужно время и личный опыт. Се ля ви.

Она насупилась, будто обидевшись, но ее глаза вдруг вновь озорно блеснули.

– А мы Большую Пятерку увидим? – Нет, определенно у этой девчушки необъятный склад вопросов в голове.

Я поднялся и потянулся, разминая мышцы спины.

– Слонов мы уже видели, буйволов тоже. Уверен, что увидим и львов и носорогов. А вот леопарда не обещаю, очень осторожные животные, на глаза редко попадаются. Что, начиталась историй о Ливингстоне и Хантере?

– Я много про Африку читала, – улыбнулась Соня. – Всегда мечтала сюда попасть. Только уколы не люблю, а ты меня заставил...

Я пожал плечами.

– Не сделала бы уколы, заболела бы. Ты ведь человек, а в Африке легко подхватить и малярию, и желтую лихорадку, уж поверь. А лечить сложно, даже при помощи магии. Анофелес – страшный зверь.

Она широко раскрыла глаза:

– Кто?

– Малярийный комар. Иди спать и плотно закрой палатку. Завтра рано вставать.

Спорить Соня не стала, пожелала мне спокойной ночи и отправилась к баобабу, а я, сложив карту, посмотрел на ночное небо, по которому быстро пронеслась падающая звезда. Загадать желание не успел, а жаль. Загадал бы, чтобы атаки Белых всегда проваливались...

Я вздохнул и пошел к медленно умирающему костру. Хотелось спать, но нужно еще связаться с группой Алвикана и провести определяющий Сеанс, чтобы выяснить точные координаты Клетки...

* * *

«Кан, ты меня слышишь?»

Я напряженно «смотрел» в мутный овал портала связи, ожидая ответа от руководителя антарктической группы. Он долго не отвечал, и я начал всерьез беспокоиться, даже добавил энергии, послав дополнительный импульс в «окно», стараясь отыскать Туру. К счастью, мои опасения оказались напрасными, и Алвикан принял мой мысленный сигнал.

«Я слушаю, Король».

«Наконец-то. Почему так долго не отвечал? Как там у вас обстановка?»

«Не могу сказать, что положительная. Мы попали в сильный буран. Сейчас сидим в норе и пережидаем непогоду. Степан обморозил пальцы на ноге, Наталья пытается ему помочь».

«Надеюсь, ничего серьезного?»

«Наталья утверждает, что пальцы сохранить удастся».

«Где вы сейчас?»

«Мы уже на земле Королевы Мод. Как только стихнет буря, двинемся на юг, к месту Прорыва. Сейчас готовимся определять точные координаты Клетки».

«Никаких осложнений?»

Алвикан недолго помолчал.

«Сложности есть. Это место вряд ли можно назвать пригодным для жизни. Снегоходы часто вязнут, много времени уходит на то, чтобы корректировать маршрут из-за трещин, здесь попадаются разломы до четырех метров шириной. И очень холодно. К счастью, нам помогают таланты Натальи».

Да, конечно. Она – ярко выраженный пиромант, маг огня. Ее способности весьма уместны в ледяной пустыне, где сейчас находится группа.

«До Клетки вам далеко?»

«Нет. Но непогода не позволяет передвигаться. Надеюсь, что скоро снег пройдет и мы сможем идти дальше».

«Я тоже на это надеюсь. И надеюсь на вас, Кан. Сделайте все, что в ваших силах...»

«Мы делаем».

Я закрыл глаза. Да, глупая фраза. Конечно, они стараются.

«Хорошо. Все остальные группы завтра выходят к Клеткам...»

«Мы постараемся, Король».

«Знаю. Я свяжусь с вами завтра. Удачи».

«И вам».

Овал связи погас, растаяв в воздухе. Я потер переносицу и задумчиво уставился в темноту саванны.

Надо было самому отправляться в Антарктиду. Не уверен, что мое присутствие там сказалось бы на общей ситуации, но только сейчас я понял, что Южный Полюс станет самым сложным Прорывом. Суровые условия, безлюдная местность, твори, что хочешь. Белые там наверняка порезвятся в полную силу...

Нет, команда Кана должна справиться. Все подобранные Фигуры – сильные, да и сам лидер все-таки не новичок. Они сумеют ликвидировать Прорыв. Мне нужно успокоиться и просто поверить в свои Фигуры.

Я создал сигарету и закурил, глядя на сверкающие над головой звезды, на широкую ленту Млечного Пути. Сердце ныло. Я переживал за Алвикана и ребят. И меня грызла мысль о том, что, возможно, я неправильно укомплектовал группы и вообще допустил стратегические промахи в этой Партии. В прошлом я нередко давал маху, несмотря на хорошо развитую интуицию и опыт. Былые ошибки давили на меня тяжелым грузом, лишая уверенности в себе, и червячок сомнения назойливо грыз нутро: а не прогадал ли я, разрабатывая стратегию обороны? Не ошибся ли в людях, которых сделал своими Пешками?..

– Всегда найдется кто-то умнее тебя, – пробормотал я, затягиваясь.

Это точно. Каким бы умным ты себя ни считал, обязательно отыщется кто-то, кто обставит тебя по всем статьям. Переживать по этому поводу бессмысленно. Враг нападает, первый ход всегда за ним. Нужно просто разгадать его замысел и постараться максимально эффективно устранить угрозу.

Время покажет, ошибся я в выборе или нет. А пока следует сконцентрироваться на первоочередных задачах.

Что ж, быстро проведу определяющий Сеанс – и спать, набираться сил. Интуиция подсказывала, что завтра нас ждет тяжелый день, а я привык ей верить.

Бразилия. Королева

В отличие от Короля, в Бразилии я не бывала ни разу. То, что я успела узнать, здорово мне помогло, но никакая информация не сравнится с букетом впечатлений, которые я получила на месте. Сухие слова и объяснения не могут передать всего восторга, всех чувств, которые ощущаешь, попав в это удивительное место. Даже восторженные рассказы Анатолия об этой волшебной стране существенно уступали тому, что я увидела воочию.

Казалось бы – что такое Пантанал? Болото.

Но это сказочное болото. Громадная топь, обширная низменность, где жизнь повсюду, где все пронизано чудесной первобытной магией. Настоящий гимн живой природе.

Всего два дня на реке, а мы уже видели и кайманов, и капибар, и бесчисленные стаи всевозможных птиц, и обезьян-ревунов, а однажды даже заметили ягуара. Таня и Леша не скрывали своего восторга, а Эл, как и я, старательно изображал невозмутимость. Но он чувствовал то же, что и я. Он ощущал красоту и энергию этого места. Он, как и я, заряжался невидимыми потоками Силы.

Леша, обычно тихий и мрачный, здесь буквально преобразился. Он стал охотнее общаться, бурно реагировал на каждую встречу с местной фауной, с неподдельным интересом слушал Таню, которая, судя по всему, неплохо разбиралась в животных, населяющих этот район. По ее собственному признанию, она, узнав, что их группа отправляется в Пантанал, безмерно обрадовалась, поскольку ее отец в свое время здесь бывал с туристической группой и много рассказывал ей о прелестях и опасностях этого места.

Слушая рассказы о «самом живом месте Бразилии», я, признаться, относилась к подобной информации скептически. Но болото действительно оказалось наполнено всевозможной живностью. Бесконечные колонии цапель и аистов, невыносимый птичий шум и гам днем, а ночью – резкие крики, рычание и уханье в глубине зарослей.

Плавучие луга с мелкими розовыми цветами и чудные деревья с изумрудной листвой соседствовали с высыхающими озерами грязи, в которых бились сотни обреченных рыб, становившихся легкой добычей птиц и кайманов. И миллионы насекомых, тучи которых кружили в воздухе, – мы с Элом, по совету Ригеса, отгоняли их от лодки феромонами. Что ж, Пантанал, как выразилась Таня, – «болото контрастов».

Не все так эстетически притягательно, как обычно рисует воображение, но такова жизнь на Земле. Самый дивный цветок может распуститься рядом с раздувшимся трупом погибшей капибары. Самая красивая птица может пролететь над высыхающим озером зловонной грязи, в котором заживо запекаются попавшие в природную ловушку кайманы. К счастью, пока нам удавалось избегать обмелевших участков, поскольку передвигаться по колено в грязи было бы крайне сложно.

Мы двигались на запад. Безымянный приток Куаибы вскоре превратился в настоящий лабиринт из протоков, островков и зарослей громадных кувшинок, которые Таня опознала как Victoria Regia, или Виктория Амазонская. Пока она рассказывала нам о том, что эти кувшинки могут при равномерной нагрузке выдержать вес взрослого человека, Леша логично заметил, что все это, конечно, интересно, но плыть дальше по этим кувшинкам нет никакой возможности.

Впрочем, хоть и с большим трудом, но на веслах нам удалось миновать эти заросли, и вскоре мы оказались на чистой воде.

Проплывая под очередным деревом, мы услышали над головой хлопанье крыльев и странное, громкое, хриплое «краканье». Оказалось, что крону облюбовали гиацинтовые ара – огромные птицы, самые крупные среди попугаев ара. Сине-желтые пернатые сидели на ветках, глядя на нас черными глазами, и неприятно «кракали», видимо, обсуждая незваных пришельцев.

– Такие красивые, а орут безобразно, – заметил Леша, сидевший на носу лодки.

– По одежке встречают, – кивнула Таня. – Так не только с попугаями. Кстати, в Новой Зеландии в горах живут попугайчики, вот у них очень смешные крики. Похоже на резвящихся детей, такие задорные...

– Ну, ты просто Паганель в юбке, – улыбнулся Леша.

– У меня папа много путешествовал, я же говорила. Кстати, знаете, что мы можем сделать? – вдруг спросила она, когда мы выбрались к небольшому озеру, окруженному со всех сторон древовидным кустарником и деревьями с белыми стволами.

– Что? – обернулся к ней Леша.

– У нас же осталось мясо?

Эл кивнул.

– Мы можем порыбачить. Здесь должно быть очень много рыбы.

– У нас нет времени, – резонно заметил Эл.

Все посмотрели на меня, ожидая решения. Рыбалка не входила в мои планы. У нас имелось достаточно провизии, особенно учитывая добытую вчера свинью. Нам следовало как можно быстрее добраться до Клетки и готовиться к Прорыву. Останавливаться целесообразно лишь на привалах, а их я не планировала – сегодня к вечеру мы обязаны выйти к цели.

Но, судя по картам, мы уже недалеко, а сейчас нет еще и полудня. У нас есть время, и впереди нас ждет бой. Ребята – новички, они никогда не сражались с Белыми, пусть расслабятся. Я не очень хорошо знала современную человеческую психологию, но мне казалось, что рыбалка сумеет отвлечь Пешек от напряженного ожидания. В конце концов, никакого вреда от этого точно не будет.

Поэтому я просто кивнула. Таня захлопала в ладоши.

– Отлично! Эл, давай на самом малом ходу вон к тем затопленным деревьям. – Перебравшись к Элу, она принялась рыться у него в рюкзаке в поисках контейнера с мясом.

Слон направил катер к небольшой заводи, над которой склонилась ветвь огромного дерева, оплетенного лианами, и вскоре наша лодка оказалась в тени.

– Кого ловить-то будем? – поинтересовался Леша.

– А кто поймается, – беспечно ответила Таня.

– А если пираньи?

– Значит, будет знатная уха. Мы с папой в детстве часто ходили на рыбалку, я уже в десять лет готовила великолепную уху, уж поверь.

Леша недоверчиво нахмурился.

– Уха из пираний? А они вкусные?

Таня пожала плечами.

– Не знаю, не пробовала, но отец говорил, что вполне.

– Так, а снасти?

Таня достала контейнер и серьезно посмотрела на Алексея.

– Алекс, ты разве не знаешь о рыбалке по бразильской системе?

Тот насупился.

– Мы берем твою руку, – беспечно продолжала Таня, – делаем надрез, опускаем руку в воду, и, как только пиранья начнет ее кусать, ты выдергиваешь рыбу из воды. Все очень просто.

– Ха, ха, очень смешно. Тебе бы на эстраде выступать с твоим чувством юмора, – неуверенно улыбнулся Леша. – А если серьезно? У нас ни удочек, ни сетей... ни динамита.

Таня посмотрела на меня и спросила:

– Реджи, ты не могла бы сделать четыре простых, но толстых рыболовных крючка и прочную леску?

Я пожала плечами и, сосредоточившись, создала все, что Таня просила, но Леша не успокоился.

– Ну а удилища?

– Удилища растут вокруг. – Таня указала на ветви деревьев. – Выбирай, какое нравится. Только постарайся выбрать покрепче и прямее.

Я с интересом следила за ними. Комментировать происходящее я не собиралась, но меня интересовало взаимодействие Пешек. Таня, безусловно, прирожденный лидер. В ней очень ярко видны задатки харизматичной личности. Еще не до конца сформировавшиеся, но уже вполне дающие о себе знать. Она умна, привлекательна с точки зрения человеческой физиологии, но при этом очевидно, что у нее сильная воля и она не неженка. У нее хорошие перспективы.

Леша, в свою очередь, несомненно, ведомый. Он обычно замкнут и неразговорчив, а в общении с Таней постоянно уступает инициативу ей. Я не представляла, чем обусловлено его поведение, но надеялась, что со временем мне удастся разгадать тайну этого замкнутого юноши.

Впрочем, с точки зрения Силы, они равны. Татьяна, по замыслу Анатолия, олицетворяла воздушную стихию и успела развить свои способности настолько, что смогла бы противостоять даже Средним Фигурам. С Алексеем все немного сложнее. Он показал отличные результаты во время физических тренировок и стрельб, но с магией у него все пошло не так гладко, как мы рассчитывали. У него не оказалось ярко выраженных способностей, но в слабовыраженной форме они присутствовали у юноши все. Если удастся равномерно развить их, он станет величайшим магом среди Пробужденных. И, возможно, сумеет подняться до статуса Туры.

Однако у нас оказалось слишком мало времени, чтобы должным образом его подготовить. В конце концов, Толя решил, что практика поможет Алексею быстрее развить силы, поэтому он и решился отправить его на ликвидацию Прорыва. Он посоветовал мне присматривать за ним и направлять, если того потребует ситуация. Я согласилась не сразу, аргументируя свою позицию тем, что, вполне вероятно, просто не смогу нянчиться с недоученной Пешкой. Все-таки Прорыв – это не игрушки. Но Ригес сумел убедить меня. У него талант убеждения.

Спустя некоторое время Таня соорудила удочки. Она взяла леску и крючки, которые я создала, снасти привязала к палкам, выломанным из зарослей, и вскоре раздала нам свои уродливые творенья, заявив:

– Все очень просто. Насаживаете мясо, закидываете и ждете клева. Потом подсекаете и вытаскиваете рыбу. Мне папа рассказывал, что они здесь именно так рыбачили.

Элфас от рыбалки отказался, сказав, что не голоден. Когда Пешки стали объяснять ему, что это не столько охота за пропитанием, сколько развлечение, Эл пожал плечами и ответил: «Тем более».

Я же решила порыбачить. Меня, как и Элфаса, эта забава не особенно привлекала, поскольку я не понимала, что в ней такого примечательного, но все же решила попробовать, надеясь, что таким образом лучше пойму Пешек.

Времена меняются. Люди, которых я знала больше семи тысяч лет назад, совсем не походили на теперешних. Пройдет еще немало времени, прежде чем я привыкну к общению с ними.

Даже Ригес признался мне как-то, что до сих пор не сумел до конца разобраться в людях. «Бывает, что человек, знакомый тебе много лет, может совершить поступок, который ошарашит тебя и заставит взглянуть на него совершенно по-новому», – сказал он мне как-то. А ведь он провел здесь столько тысяч лет, у него было время, чтобы пообщаться с населением Атла, проследить за их эволюцией...

Что уж говорить обо мне и остальных Истинных, только что выставленных на Доску. Я только надеялась, что со временем сумею определить хотя бы приблизительные схемы возможного поведения людей...

Таня выдала нам с Лешей по пригоршне мелко нарезанного мяса, потом вылила оставшуюся в контейнере кровь в темную воду заводи и принялась энергично хлопать по поверхности воды удилищем.

– Это привлекает пираний, – объяснила она.

– Тогда зачем ты это делаешь? – искренне удивился Леша.

– Ты же хочешь ухи? – Она беспечно засмеялась. – Не волнуйся, пираньи опасны только в стае. Ну, и если им сунуть палец в рот. Так что твоя задача просто не вывалиться из лодки.

Я насадила мясо на крючок, закинула удочку и стала терпеливо ждать. Погода стояла хорошая – тепло, но не жарко, поскольку мы сидели в тени, под деревом. Элфас сначала с интересом наблюдал за нами, а потом достал из рюкзака карту и углубился в ее изучение.

– Интересно, а что будет, если мы поймаем крокодила? – вслух подумал Леша.

– Тсс! – цыкнула на него Таня. – Не говори глупостей. Во время рыбалки нужно молчать и ценить тишину, мир и спокойствие. И здесь нет крокодилов. Здесь кайманы.

Леша поджал губы и уставился на темную воду.

Танзания. Король

– Акуна матата, твою мать, – в сердцах ругнулся Костя, когда джип подбросило на очередном ухабе. – Помяните мое слово, пробьем колесо!

– Пробьем – починим, – небрежно ответил я, рассматривая холмы, поросшие желтовато-зеленой растительностью. – Впереди стадо гну, так что веди осторожней.

Вскоре нам и в самом деле пришлось остановиться, потому что дорогу переходило огромное стадо антилоп, двигавшееся к ближайшему водоему. Костя надавил на гудок, но испугал только двух детенышей, которые быстро потрусили за матерями. За антилопами, не торопясь, шла небольшая группа зебр, время от времени останавливаясь, чтобы пощипать траву.

Костя оставил свои попытки испугать животных и откинулся в кресле, недовольно что-то бурча под нос. А Соня достала бинокль и разглядывала отставшую группу зебр, среди которых углядела маленького жеребенка. Вскоре антилопы прошли, но зебры встали прямо посреди дороги, настороженно водя ушами и разглядывая наш джип.

– И куда их черти несут? Вообще непуганые, – бурчал Костя, теребя кулон.

– Сезонная миграция, – ответил я, внезапно чувствуя странное беспокойство. – Они в Серенгети идут...

Откуда это чувство легкой тревоги? Я внимательно посмотрел на высокую желтую траву справа и прищурился. Вот в чем дело... Хищник всегда узнает хищника...

– Сейчас начнется, – тихо сказал я, создавая сигарету.

– А? – повернулась ко мне Соня.

Я указал в окно, на зебр. Они вдруг присели почти к самой земле, а затем рванули прочь. Над землей поползла пыль, а в желтой траве замелькали золотые спины охотниц.

– Твой шанс увидеть очередных представителей Большой Пятерки, – ответил я, закуривая. – Прайд. Львицы вышли на охоту.

Они всегда нападают с умом. Неожиданность – их главный козырь, а четко спланированные действия обычно не оставляют жертве никаких шансов. Замешкавшаяся старая зебра, испуганная тремя охотницами, прянула прочь, к бушу, где ее подстерегала львица, сидевшая в засаде. Стремительный бросок – и лапы хищницы оплели шею беспомощной жертвы, а когти остальных впились ей в круп и задние ноги.

Через несколько секунд все было кончено. Зебре перекусили горло, и она уже не сопротивлялась, только подрагивали полосатые ноги. Я увидел, как неподалеку остановился детеныш зебры, растерянно перебирая ногами на месте. Обрати на него внимание львицы, малыш не выжил бы, но они были слишком заняты своей добычей.

– Беги, беги! – вдруг закричала Соня, и я понял, что она плачет.

Зебренок словно услышал крик девушки и побежал за стадом. «Вот такая вот Большая Пятерка, девочка, – с сожалением подумал я. – Жаль лишать тебя иллюзий относительно жизни животных, но законы Природы никто не отменял».

Хорошо хоть Соня не видела охоту гиен на антилоп, когда одна хватает жертву за губу, не давая сдвинуться с места, а остальные начинают поедать несчастное животное заживо. С эстетической точки зрения весьма неприятное зрелище, намного хуже охоты прайда...

Дорога освободилась, мы поехали дальше, сохраняя молчание. Первым заговорил Барри, поглядывая на вытирающую слезы Соню:

– Почему она плачет?

Я не ответил, лишь нахмурился и покачал головой, приказывая Слону не развивать тему. Барри пожал плечами. Мы без приключений миновали холмы и выехали на равнину. Здесь я приказал остановить джип и вышел из машины.

Никакой живности вокруг. Саванна словно вымерла, только слабый ветер тихо шелестит желтой травой. Мы близко. Еще час езды – и мы выйдем к Клетке. Интересно, выставили Белые Стражей?

* * *

Выставили, понял я, почувствовав, как заболел затылок. Барри торопливо снял с шеи фотоаппарат и нервно потер руки. Костя резко нажал на тормоз, тоже ощутив присутствие Белого.

– Из машины, – приказал я.

Место, где мы остановились, оказалось тактически крайне неудачным. Высокий буш мешает разглядеть, что происходит вокруг, видна лишь узкая, почти полностью заросшая травой лента дороги. Но лучше остановиться здесь и, выйдя наружу, сохранить хоть какую-то маневренность, чем подвергнуться нападению в машине. В замкнутом пространстве, сидя, как сельди в бочке, отразить атаку намного сложнее.

Солнце палит нещадно, сухой воздух наполнен запахом жженой травы, не слышно ни звука. Страж где-то рядом. Чего он медлит? Вот они мы, тут как тут. Давай, действуй.

– Соня, заберись на крышу, – коротко бросил я, оглядываясь.

Она послушно кивнула и легко запрыгнула на джип.

– Что-нибудь видно? – спросил я.

Она выпрямилась, обвела окрестности взглядом, на секунду замерла и резко присела.

– Он справа, метрах в трехстах, – зашипела она. – Что-то большое, я видела, как трава шевелится, будто бегемот крадется. Только спина такая... белая!

Мы отошли от машины, медленно двигаясь в сторону, куда указала Соня. Костя передернул затвор автомата, Барри встал на четвереньки, готовясь к трансформации, а я стал накапливать Силу, при этом чувствуя какой-то подвох. Интуиция буквально вопила: «Что-то здесь не так!»

– Соня, он один?

Она закрутила головой.

– Вроде бы.

– Оставайся на крыше. Если что, используй свои силы. Всем приготовиться.

Нет, определенно, такое ощущение, что опасность исходит не с той стороны, куда мы идем. Может, чутье подсказывает, что мы имеем дело с Конем? Они любители телепортации. Тогда в любую секунду противник может оказаться у нас за спиной... Правда, судя по нарастающему топоту, Белый решил атаковать в лоб... Над бушем медленно поднялось облако пыли, земля под ногами затряслась от тяжелой поступи, будто на нас несся давешний слон...

Спустя мгновение мы увидели чудище, которое Белые выставили в качестве Стража Клетки. Этот зверь напоминал помесь белого носорога с бегемотом – громадная белая туша, покрытая толстой броней из роговых пластин. От носорога у чудища остались метровые рога на носу и общее мощное телосложение, а от бегемота – громадная пасть с длинными кривыми клыками. Чудище вылетело из буша на дорогу, притормозило, и маленькие глазки, горящие голубым огнем, уставились на нас. Раскрыв пасть, Белый издал жуткий хриплый рев, от которого заложило уши.

Тура, конечно. Что ж, с одной Турой мы справимся без труда...

Как вовремя я об этом подумал. Потому что в следующий миг раздался гулкий удар и наш джип взлетел в воздух. Соня взвизгнула, слетев с крыши, а джип кувыркнулся в воздухе, разбрызгивая вокруг сияющий рой битого стекла, и приземлился на колеса в кустах. Мы, обернувшись, уставились на вторую Белую Туру, которая только что так неучтиво атаковала нашу машину.

Мы стояли втроем между двумя монстрами-близнецами, чувствуя себя героями известной поговорки про молот и наковальню.

– Двое? – растерянно промычал Барри.

– Костя, Барри, займитесь тылом, – коротко бросил я.

Барри уже трансформировался, приняв демоническую форму, и стал похожим на саблезубого ящера. Что ж, они с Костей должны справиться с врагом. Слоны по силе ненамного уступают Турам. А мне Тура вообще не соперник, если удастся избежать контактного боя...

Выбранная мною цель на месте стоять, разумеется, не стала – поперла прямо на меня, выставив вперед рога и раззявив огромную пасть. Я к тому моменту уже накопил достаточно Силы и, недолго думая, выпустил энергию прямо в бегущего на меня носорого-бегемота, не сомневаясь, что удар раскроит Туре башку. Однако я рано радовался. Тура, оказывается, успела выставить крепкую фронтальную защиту, и мой выпад угас в щите, оставив лишь неглубокий шрам на костистом лбу твари.

Сзади прозвучал одиночный выстрел – видимо, Костя попробовал все-таки достать Белого пулей. Бесполезно, дружок, энергетическую защиту Туры пуля точно не пробьет. Вот Слона или Коня убить из автомата вполне реально, но Туру...

Отступать я не мог – за спиной стояли помощники. Уйди я в сторону, враг затоптал бы их. Поэтому мне пришлось поднапрячься, стремительно накапливая новую порцию Силы в свой «аккумулятор». Земля тряслась, будто на меня мчался локомотив. Сравнение более чем удачное – Тура очень походила на взбесившийся бронепоезд...

Хрипя и фыркая, чудище склонило голову к земле, намереваясь поднять меня на рога. Когда оно подлетело ко мне, я изо всех сил саданул кулаком по лобастой голове, вложив в удар всю свою силу, как физическую, так и магическую.

Я прекрасно понимал, что играю с огнем. Подобный рукопашный прием я использовал впервые, и никто не знал, удастся ли мне завалить громадного зверя, уж очень мощная у него защита, уж очень крепкая броня...

Но удар вышел на славу. Он пробил щит Белого, раздробил рог и буквально вогнал голову Туры внутрь туловища, а я от отдачи завяз в мягкой земле по щиколотку. Белая туша рухнула в пыль, судорожно дергая короткими лапами. Выругавшись, я потряс онемевшей рукой и обернулся посмотреть, как обстоят дела у наших со вторым Стражем.

Дела обстояли неважно. Костя атаковал Туру издали, безуспешно пытаясь пробить стрелами энергии защитный кокон Белого, а Барри повис на спине чудовища, так же безуспешно стараясь разворотить пластинчатую броню. Тура топталась на месте, брыкаясь, лягаясь и мотая головой, в попытке сбросить Слона.

Можно было постоять в стороне, наблюдая за схваткой, но в очередной раз проверять подготовку своих Фигур мне не хотелось. Не та ситуация, ведь Белый мог серьезно ранить или даже убить одного из моих помощников.

Поэтому я решил повторить свой подвиг и, аккумулируя энергию, направился прямо к месту боя. Но исполнить задуманное я не успел. Внезапно послышался крик: «Барри, в сторону!» Когда Слон спрыгнул со спины взбесившегося Белого, я увидел, что буш оживает – трава стала стремительно оплетать тело Туры. Из земли полезли колючие лианы, толстыми канатами опутавшие ноги и торс зверя.

Мы отошли в сторону, позволяя Соне закончить начатое. Тура дергалась в живых силках, пытаясь вырваться, но все новые и новые растения выползали из земли и подобно лассо из колючей проволоки захлестывались вокруг шеи чудовища. При таком тесном контакте защита Туре вряд ли поможет. Но я решил не мучить бедное животное, подошел поближе к хрипящему врагу и одним ударом отправил его к Белому Игроку, в «Ящик».

Затем создал сигарету, закурил и посмотрел на своих спутников. Костя выглядел слегка помятым, но держался как ни в чем не бывало. А вот Барри и Соне досталось по первое число. Судя по всему, Тура покаталась по земле, пытаясь скинуть Слона со спины, и теперь Барри, принявший человеческий облик, морщился, держась за бок. А Соня, слетев с крыши джипа, здорово исцарапала ноги и руки. На лбу у девушки вздулась большая шишка, под глазом наливался пурпуром синяк.

– Костик, посмотри, что с машиной, и проверь ящики, – сказал я и подошел к Барри.

Слон сидел на земле, по-прежнему держась за бок, и что-то бормотал, видимо, пытался залечить раны. Одежду он, разумеется, разорвал в клочья во время трансформации и сейчас выглядел, как избитый нищий. Я присел рядом с ним на корточки и спросил:

– Ребра?

– Внутренне кровотечение, ребро прошило легкое... Еще нога сломана. Правая. – Голос его оставался на удивление спокойным, хотя боль, наверное, адская.

– Заблокируй нервные окончания, – приказал я.

Какое счастье, что у меня еще много сил. Я быстро вправил ему ребра, остановил кровотечение и срастил сломанную малую берцовую кость. На первое время хватит, главное ему сейчас – не бегать. Отдохнет малость и придет в себя окончательно.

Потом я занялся Соней, которая стоически терпела, пока я магией снимал гематому и залечивал ссадины и порезы. Я видел в ее глазах гордость и радовался вместе с ней. Молодец, девочка. Практически в одиночку завалила Туру. Есть чем гордиться.

– Шишку я тебе убирать не стану, – заявил я.

– Почему?!

– Пусть остается в качестве напоминания о том, что, когда рядом Белые, смотреть нужно в оба. Засекла бы второго Белого, не пришлось бы лететь в кусты и биться головой об землю.

Соня надулась и, изобразив обиду, отправилась к машине, возле которой суетился Костя, проверяющий, все ли в порядке. А я подошел к Барри, который вытащил из джипа рюкзак и сейчас переодевался в новую одежду.

– Ну что, как тебе первый бой? – спросил я, глядя на тающую в дымке вершину горы Гелай.

Слон долго не отвечал, завязывая шнурки на ботинках с толстой подошвой. Затем он поднялся и хмуро ответил:

– Не так, как себе представлял. Думал, будет проще.

Я усмехнулся.

– Проще не придумаешь, Барри, уж поверь. По сути – атака в лоб, грубая сила, вполне в духе Тур. Если честно, я-то ожидал маневров посложнее, особенно после предупреждений Игрока.

– Я впервые испытал боль, – пояснил Слон.

Ах, вот он о чем...

– Совет на будущее. Выключай нервные окончания перед боем. Боли не почувствуешь, даже когда тебе изуродуют половину тела. Поверь мне, я знаю.

Барри качнул головой.

– Надеюсь, до этого не дойдет. Насколько я понимаю, ты умер, когда подобное случилось.

Я улыбнулся и хлопнул его по плечу. Правильный настрой. Умереть мы всегда успеем.

К нам подошел Костя, вытирая руки тряпкой.

– Машина, в целом, в порядке. Помята немного, фары разбиты, да с ходовой небольшие проблемы, но я все выправил. Так что можем ехать. Кстати, ящики тоже в порядке. Тяжелые, заразы...

Я кивнул, сделав вид, что не замечаю любопытного взгляда Константина.

– А что в ящиках-то? – не удержался он.

– Всему свое время, – коротко ответил я.

– Интересное название для содержимого, – буркнул Костя, отворачиваясь.

Бразилия. Королева

– Серая!

– И какая огромная!

– Осторожнее, Леха, ты чего? Пальцы лишние? Дай ее мне!

Пиранья действительно оказалась крупной, в длину не менее тридцати сантиметров. Крючок пробил ей небо, но она все равно хищно клацала острыми зубами и энергично извивалась. Леша осторожно передал удочку с добычей Тане, а та, достав мачете и положив пиранью на скамейку, несколько раз плашмя ударила по рыбине. Затем аккуратно взяла ее за скользкое тело и приподняла крючком хищнице верхнюю губу.

– Смотрите, какая красотища, – с гордостью сказала она, показывая нам похожие на маленькие кинжалы зубы пираньи. – Мне папа рассказывал, что после рыбалки местные вырезали пираньям челюсти, выварили их и отдали в качестве сувениров. А еще, смотрите, у нее нижняя челюсть, как на шарнирах, сжимается еще и с двух сторон, поэтому...

Не почувствовать, как клюет пиранья, нельзя. Резкие энергичные рывки, когда она начинает пожирать мясо на крючке, заставляют удочку буквально прыгать в руках. Мне стало понятно, почему для подобной рыбалки достаточно примитивных удочек, без поплавков и грузила.

– У меня клюет, – сказала я, подсекая и дергая удочку вверх.

Я еще не видела рыбу, но уже знала, что она крепко сидит на крючке и никуда не денется. Судя по весу, выловленная мною пиранья не уступала экземпляру Леши. Вода вспенилась, и на солнце заблестела серая чешуя пойманной хищницы. Я сдернула ее с крючка и пару раз с силой грохнула о скамейку.

Но пиранья все-таки успела оттяпать мне полфаланги на среднем пальце. Брызнула кровь, Пешки вскрикнули, но я их успокоила, показав, как быстро затягивается рана. Неужели они забыли, что я Королева?

Таня кинула пойманную рыбу на дно лодки и сказала:

– Так! Наверное, стая пришла. Теперь только успевайте закидывать и вытаскивать...

Она не ошиблась, клев действительно пошел отменный. Мы вытягивали пираний из воды одну за другой, и все оказались крупными. Таня успела объяснить, что в стае все рыбы приблизительно одного размера, поскольку маленькие и слабые просто не выживают.

Вскоре у нас на дне лодки лежали пятнадцать оглушенных рыбин, а клев внезапно прекратился.

– Ну вот, – расстроенно произнесла Таня после пяти минут ожидания. – Кажется, закончилась наша рыбалка.

Поскольку за время нашего путешествия она уже снискала себе славу краеведа, Леша засыпал ее вопросами о пираньях и кайманах.

– А кто кого ест – кайманы пираний или наоборот?

– Ха, отец тот же вопрос задал гиду. Тот ответил: «Когда кайман маленький, пиранья ест его, когда кайман большой, он ест пиранью».

– Пираньи все такие здоровенные?

– Насколько я знаю, нет. Есть помельче. Это нам просто повезло.

– Ну а кайманы какого размера бывают?

Когда у меня заболел затылок, я мгновенно отбросила удочку и повернулась лицом к озеру. Элфас спрятал в рюкзак карту и, опустив на воду мотор, попытался его завести. Пешки сначала ничего не поняли. Но когда они увидели на поверхности озера две широкие волны, когда осознали, что у них болят затылки, они догадались, что на нас несутся Белые.

Стражи. Похоже, Слоны... Как я могла забыть о Стражах, особенно на подступах к Клетке? Но клясть себя за непредусмотрительность не было времени. Я быстро достала из рюкзака Жезл. Таня лихорадочно отвязывала лодку от дерева, а Эл завел мотор, но я уже видела, что уплыть и спастись бегством мы не успеем – дистанция между нами и Белыми стремительно сокращалась. Над водой показалась белесая плоская макушка, блеснули голубым светом глаза и тут же вновь скрылись под водой. Волны исчезли, значит, Стражи ушли на глубину. Сейчас они атакуют.

– Возьмите оружие, и на дерево! Оба! – коротко велела я Пешкам, указав на толстую ветвь над нашими головами.

К счастью, они оказались исполнительными и лишних вопросов не задавали. Леша, закинув «АК» за спину, запрыгнул на дерево с удивительной проворностью. Он схватил Таню за руку, помогая подняться, но залезть она бы не успела, если бы не Белые, которые атаковали наш катер снизу.

Сильный двойной удар подбросил лодку в воздух на метр. Таня, взвизгнув, повисла на руке Леши, и тот, использовав инерцию удара, затянул девушку на дерево. А вот мы с Элфасом на лодке не удержались и полетели в воду вместе со всем нашим оборудованием и рюкзаками.

Упав в теплую мутную воду, я немедленно начала трансформацию, превращаясь в одного из морских жителей Доски Арриг, как вдруг почувствовала, что мое тело стремительно оплетают мощные, толстые кольца, похожие на змеиные. Но, видимо, поторопившись и не рассчитав бросок, Белый успел захватить только мои ноги и левую руку. Я чувствовала, как под давлением трещат мои кости, но продолжала трансформацию, нарастив дополнительные шипы на броне, острия которых вонзились в чешуйчатое белое тело и заставили Слона глухо взреветь от боли. Впрочем, хватку он не ослабил, и мы продолжали сражаться, медленно опускаясь на дно.

Я увидела перед собой громадную пасть, усаженную длинными острыми зубами, – Слон решил, что пора откусить мне голову. К счастью, ему это не удалось – свободной правой рукой, в которой по-прежнему был Жезл, я наотмашь хлестанула по оскаленной белой морде и, не теряя времени, тут же вонзила острие ему в горло. Я надеялась, что этого удара окажется достаточно, но Слон оказался неимоверно живучим. Почувствовав боль, он резко дернул головой и вырвал застрявший в ране Жезл у меня из пальцев.

К тому моменту мы уже упали на илистое дно, я закончила трансформироваться и смогла спокойно, не торопясь, оценить обстановку. Белые, безусловно, глупцы, если решили, что в контактном бою Слон сможет одолеть Королеву. Даже при потере Жезла мне хватит сил, чтобы справиться с врагом в рукопашной. На что они надеялись?

Я пошире раскрыла пасть и вцепилась в тело Белого, одновременно вырывая из захвата левую руку. Слон понял, что сейчас не время геройствовать, стремительно отплыл в сторону, оставляя за собой бурое облако крови, и даже в мутной воде я смогла как следует разглядеть своего врага.

Слону дали юркое, длинное и мощное тело анаконды-альбиноса, но верхняя часть напоминала аллигатора с двумя короткими, но сильными лапами. На мгновение я решила, что Слон благоразумно спасется бегством, но он об этом и не думал. Он развернулся и, выдернув из раны Жезл, стремительно напал на меня.

Не знаю, осознал ли он, какое грозное оружие у него в лапах, какой козырь я невольно ему подарила. Если бы ему хватило ума и силы грамотно использовать Жезл, мне пришлось бы несладко. Поскольку я понимала, что давать ему время на раздумья попросту нельзя, я ринулась ему навстречу, намереваясь при первой же возможности вырвать у него из лап Жезл.

В своих силах я не сомневалась.

Но я забыла, что Стражей двое.

Почувствовав резкую боль в хвостовом плавнике, я машинально обернулась и увидела, что в мое тело впился второй Белый Слон. Признаться, я и не думала о нем, резонно предположив, что с ним сражается Элфас. Но тогда...

Додумать мысль я не успела, поскольку на меня налетел Слон с Жезлом...

Танзания. Король

К Клетке мы вышли в полдень. Ограду я почувствовал сразу же, а, спустя несколько минут мы увидели и то, что на этот раз приготовили нам Белые.

Приземистое прямоугольное сооружение, цветом сливающееся с землей, занимало площадь футбольного поля. Ни одного окна, лишь подобно глазу чернел в буро-красной стене темный ход. На крыше рос низкий кустарник, и с воздуха это строение можно было засечь только по тени, да и то оно показалось бы очень большим плоским холмом...

Мы остановили машину и выбрались под палящие лучи солнца, разглядывая странную постройку и акации вокруг. Обычно Белые не размениваются на подобную простоту, предпочитая архитектурные изыски. Любимый их конек – либо точно копировать, либо проецировать некие подобия шедевров земной архитектуры. А тут красотой и не пахло.

– Что это за хрень? – задумчиво произнес Костя, разглядывая здание.

– В точности мои мысли, – усмехнулся я. – Видимо, Белые на этот раз решили сыграть с нами в бараке.

– Да, невзрачненько, – протянула Соня, разочарованно разглядывая унылую постройку.

– Возможно, внутри лучше, чем снаружи, – заметил я, закуривая.

Костя бросил на меня взгляд, полный зависти. Соня этот взгляд тоже засекла и поинтересовалась:

– Что, хочется курить?

Костя задрал подбородок и нарочито громко ответил:

– Не знаю, о чем это ты.

– Признавайся! Ты табакоман! У тебя ломка!

– Я уже давно чупа-чупсоман, – угрюмо бросил Костя, доставая из кармана леденец. – И никакой ломки у меня нет.

Я подошел к Барри, который аккуратно укладывал фотоаппарат в рюкзак. Заметив мой насмешливый взгляд, он улыбнулся и пояснил:

– Не думаю, что внутри у меня будет время фотографировать.

Что верно, то верно. Время у нас там будет только на то, чтобы воевать...

Я открыл багажник и, закряхтев от натуги, вытащил один из ящиков. Соня, Костя и Барри жадно смотрели на большой хромированный ребристый ящик. Я молчал о содержимом нашего груза всю дорогу, но сейчас пришло время ознакомить своих помощников с подарками Степана.

– Вуаля, – сказал я, поднимая крышку.

– Чтоб я сдох! – ахнул Костя.

– Боже, что это такое? – широко открыла глаза Соня.

– Оружие, – констатировал Барри, не без интереса разглядывая автоматы.

Такого оружия они еще не видели. Модернизированные Степаном «XM-29»^[3] мирно лежали, тускло поблескивая воронеными модулями. Выглядели они внушительно даже в ящике. У любого мужчины вид подобного автомата вызвал бы приступ неконтролируемого желания немедленно из него пострелять.

– И как с ними обращаться? – нетерпеливо спросил Костя.

– Вы тренировались с «АК» и с «G36C»^[4]. А это слегка модернизированный вариант «Хэклера». Степан взял за основу американские штурмовые винтовки «XM-29», но сумел усовершенствовать их конструкцию, уменьшил вес...

– И сколько же эта штуковина весит? – поинтересовалась Соня.

– Шесть килограммов, – ответил я, протягивая Косте винтовку.

– Я такую тяжесть таскать не собираюсь! – заявила девушка.

– А кто тебе ее даст? – воскликнул Костя, хватая автомат и бережно проводя рукой по прохладной поверхности модуля гранатомета.

Я криво усмехнулся.

– Соня, как ни странно, Костя прав. Ты не проходила подготовки, а кроме того, у тебя будут совершенно другие задачи во время Прорыва.

Она нахмурилась. На ее лице ясно читалась обида. Ну конечно, всем игрушки дали, а ее обделили. Психология ребенка в чистом виде. Хотелось как-то ее приободрить, но меня опередил Костя. Он достал из жилета «Чупа-чупс» и протянул его Соне со словами:

– На, возьми, может, хоть это послужит тебе утешением.

– Ну и пожалуйста. Ну и не очень-то хотелось. – Соня схватил леденец и, обиженно надув губы, отошла в сторону, бормоча: – И сама справлюсь, без ваших дурацких железяк.

Костя держал винтовку, словно ребенка – аккуратно и с нежностью. Он и бровью не повел, когда увидел, что я достаю из второго ящика ножны с Экскалибуром. Для него зачарованный меч не шел ни в какое сравнение с чудо-винтовкой. Что ж, Костик еще молодой, многих вещей не понимает. В частности, ему пока не дано понять, что этот меч – оружие посильнее любой самой современной винтовки.

Костя умоляюще посмотрел на меня и попросил:

– Можно стрельнуть, а? Хоть разок?

Я потер подбородок. Ребята не тренировались с этими моделями, поэтому им просто необходимо попрактиковаться, чтобы хотя бы немного привыкнуть к новым автоматам.

К слову сказать, у мужчин программа подготовки была чуть жестче, чем у женщин. Если девушек я более или менее щадил, то ребятам поблажек не делал – они ежедневно занимались на стрельбище, оттачивая мастерство в обращении со стрелковым оружием, плюс у них в программе значилась тренировка выносливости, единоборства, суровая диета, силовые упражнения...

Из девчонок неравнодушие к стрельбе проявила только Таня, да и то она занималась исключительно с пистолетами. Остальные девушки предпочли заниматься магией, да и парням все это поначалу казалось пустой тратой времени.

Егор, который сейчас в Австралии с группой Скафа, как-то спросил меня:

– Зачем нам все это, если скоро мы сможем убивать врагов простым усилием воли?

– Иногда врагов можно убить и без помощи магии. Зачем тратить драгоценные внутренние ресурсы, когда пуля может сделать всю работу за тебя? – Я посмотрел в его светло-карие глаза и добавил: – И иногда врагов бывает так много, что «простого усилия воли» не хватает. Тогда в ход идет оружие. Магия – не панацея, особенно когда проблема может быть решена менее сложным путем.

Костя этот разговор слышал, но, видимо, неправильно меня понял, поскольку впоследствии хватался за автомат, когда можно было решить проблему простейшим магическим усилием. Что ж, следовало мириться с недостатками спешной подготовки.

Я создал две мишени, выдал Слону и Пешке по три рожка с патронами и гранатами и пояснил:

– Это – модуль автоматического гранатомета, это – сама винтовка. В оригинальном образце имелся в наличии еще и модуль управления огнем, но его мы, как видите, сняли.

– Почему? – поинтересовался Костя.

– Судя по всему, он нам не понадобится, – коротко ответил я. – Гранатомет самозарядный, с магазинным питанием, стреляет двадцатимиллиметровыми осколочно-фугасными зарядами. Степан увеличил ствол и объем магазина, но сумел уменьшить вес за счет упрощения самой конструкции модуля. Попросту говоря, выбросил все лишнее.

– А сколько гранат в магазине?

– Шесть. А винтовка стреляет натовскими патронами калибра 5,56, их в одном магазине 30 штук. Американцы эту модель не приняли, слишком тяжелая оказалась, но...

– Ясно, ясно, у Степы фамилия Кулибин, – закивал головой Костик. – Можно уже, а?

– С гранатами осторожнее, – посоветовал я. – Это не шутки, Костик.

– Да понял я, не дебил же.

– Надеюсь, что нет.

Следующие полчаса мои помощники тренировались в стрельбе, а Соня тем временем сидела возле джипа с леденцом во рту и, морщась, закрывала уши ладонями, раздраженно бормоча что-то о дурацких мужских игрищах и невыносимом шуме.

* * *

– Наигрались? – ехидно спросила Соня, когда взмокший и счастливо улыбающийся Костик вернулся с импровизированного стрельбища к джипу.

– Это сказка, а не автомат! – проорал оглохший от стрельбы Костя. – А у других такие есть?

– Только у группы Алвикана, – ответил я. – Степан не успел сделать для всех. Барри, я хочу связаться со всеми группами, перед тем как идти к месту Прорыва.

Слон кивнул и, достав из рюкзака телефон, спросил:

– Начнем с Реджи?

– Да, давай, – кивнул я.

Реджи, Скаф, а потом телепатическая связь с Алвиканом. Надо уточнить, где они находятся, вышли ли к Клеткам, все ли в порядке... Почему-то мне казалось, что все далеко не в порядке, и дурные предчувствия не давали покоя.

Соня с Костей что-то тихо обсуждали, Барри склонился над телефоном, а я смотрел на черный вход в стене и думал о том, что мне все же не следует так переживать за другие группы. В конце концов, я уже сделал все, что мог, и сейчас все равно никак не смогу им помочь. Мне нужно сосредоточиться на своей задаче, отбросить переживания и дурные предчувствия в сторону и сконцентрироваться на собственной группе.

– Реджи не отвечает, – глухо сказал Барри, старательно скрывая волнение.

Я поджал губы. Так. Что это означает? Все, что угодно, если подумать...

– Вызывай Скафа, – бросил я, отворачиваясь.

Благие намерения – перестать беспокоиться и сосредоточиться на своих проблемах. Вот только не получается. Почему Реджи не отвечает? Неужели что-то случилось? Стражи? Да, наверняка. Вполне возможно, что она сражается с ними как раз в это мгновение. Ей просто некогда отвечать на вызов Короля. Или же они не слышат звонка. Сделали привал, аппарат оставили в лодке...

– Скаф. – Барри передал мне трубку.

Я с облегчением вздохнул, услышав спокойный голос Туры:

– У нас все в порядке.

– К Клетке вышли?

– На подходе.

– Стражи?

– Пока не было.

– Учти, что их может быть двое, а возможно, и трое. Мы только что столкнулись с двумя Турами.

– Буду иметь в виду. Вы уже на месте?

– Да, недавно вышли к Клетке, скоро пойдем к Источнику.

– Как остальные?

Я замешкался с ответом, и Скаф это почувствовал.

– Что-то не так?

– Не знаю, – честно ответил я. – Реджи не отвечает, а с Каном я пока не связывался.

Скаф помолчал, потом произнес:

– Надеюсь, у них все в порядке.

– Я тоже на это надеюсь. Как твои?

– Вполне пристойно. Держатся хорошо.

– Передавай им от нас привет. И, Скаф... Будьте осторожнее.

– Безусловно. Когда следующий сеанс связи?

Я невольно пожал плечами.

– Думаю, когда дойдем до Источника.

– Хорошо. Удачи.

– Вам тоже.

Я передал трубку Барри, попросил еще раз вызвать Реджи, а сам вновь предался невеселым размышлениям. Единственная радость пока – это то, что у группы Скафа нет никаких серьезных проблем. С другой стороны, они еще даже не сражались со Стражами...

Почему же молчит Реджи?..

Бразилия. Королева

Леша, мрачнее тучи, сидел на корме и управлял катером, а Таня, отвернувшись, ссутулилась на носу, тщетно скрывая слезы. Я перебралась к ней и осторожно обняла ее за плечи.

– Успокойся. – Я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно мягче. – Вы ни в чем не виноваты.

Она не ответила, лишь ниже склонила голову.

– Такое случается, – продолжала я. – Это судьба. Во время Прорывов мы все рискуем, но это наша работа, мы должны ее выполнять, несмотря ни на что. Элфас знал это. И ты тоже должна понимать.

– Я могла бы спасти его, – тихо ответила Таня. – Могла бы вмешаться, использовать свою Силу...

– Ты не могла ничего сделать, – уверенно произнесла я. – Они сражались на глубине, ты сидела на дереве, ты просто не видела их...

– Я бы почувствовала! – Она разрыдалась. – Я бы отыскала!.. Я бы смогла... Мы только что сидели рядом... Ведь только что!.. А теперь его нет...

– В этом нет твоей вины, Татьяна, – строго сказала я. – Не смей корить себя за то, в чем ты не виновата. Ты мне нужна собранной и готовой. Мы уже подошли к Клетке, так что успокойся. Мы обсудим с тобой все позже, но сейчас ты должна оставить прошлое позади и думать только о будущем.

Она не могла остановить слезы, но все же кивнула.

– Хорошо, – откликнулась она, стараясь придать голосу твердости. – Хорошо. Я постараюсь.

Я провела рукой по ее волосам и улыбнулась.

– Молодчина. Вы с Лешей молодцы. Я вами очень довольна.

Таня робко ответила на улыбку, выпрямилась и вытерла мокрые щеки.

– Все будет хорошо, – пообещала я ей. – Вот увидишь.

Я вернулась на свое место и сделала вид, что разбираю свой рюкзак. На душе так тоскливо, что впору самой разрыдаться. Эл погиб. Вышел из Игры. Вернулся в «Ящик». И все потому, что я так долго возилась со вторым Слоном. Будь я чуточку расторопнее, Элфас остался бы в живых. Я не грешила против истины, убеждая Таню, что они с Алексеем ничего не могли сделать. Это действительно так. В том, что произошло, виновата только я.

Видимо, уверенность в своих силах может сыграть с тобой злую шутку. Ты начинаешь играть с врагом, убежденная в том, что сумеешь в два счета его одолеть. Ты не торопишься, позабыв о том, что рядом сражаются две равные по Статусу Фигуры, исход боя которых целиком зависит от Фортуны... Или от помощи другой Фигуры...

С двумя Стражами я, разумеется, справилась. Быстро и жестко. Что мешало мне так же быстро убить первого Слона и прийти на помощь Элфасу? Что мешало мне подумать о соратнике, который погибал рядом?..

Проклятье. Больше никогда подобное не повторится. Я никогда не позволю себе забывать о тех, кто рядом... Никогда...

Я понимала, что веду себя нефункционально. Окажись на моем месте Король, он наверняка прежде всего оценил бы ситуацию в целом, а не тратил нервы на бесплодные попытки разобраться в сослагательных наклонениях. Постаравшись отвлечься от эмоций, я решила поразмыслить логически и объективно оценить ситуацию.

Что ж, она крайне тяжелая. Мы потеряли Слона, причем потеряли его еще до Прорыва, на подходах к Клетке. Это существенная, хоть и промежуточная, победа Белых.

У меня на руках остались всего две Пешки, толку от которых – зачем заниматься самообманом? – вряд ли окажется много. Безусловно, они будут стараться, они наверняка помогут, но... они Пешки.

Хорошо, если Белые выставили всего двух Стражей. Но это внешние подступы к Клетке, а по Правилам Белые могут выставить еще одного Стража возле Источника. Анатолий говорил, что эти Прорывы не такие, как обычно. Он намекал, что можно ожидать любых сюрпризов. Если так, то дело наше действительно дрянь. Мне придется не только воевать с Белыми, но еще и следить за своими Пешками, охранять их, оберегать... Оберегать...

Я посмотрела на рюкзак Эла и поджала губы. Толя еще не знает. И Барри не знает... Я испытывала постыдную радость от того, что не мне придется сообщать Барри о гибели брата. Связаться с ними сейчас? Или подождать, пока мы выйдем к Клетке? Спутниковый телефон вышел из строя, упав в воду, починить его я не смогу – слишком мало знаю о его устройстве. Придется связываться телепатически, и лучше, в самом деле, подождать, пока...

– Реджи, смотри, – вдруг сказал Алексей, заглушая мотор.

Я подняла голову. Впереди узкая лента нашей речки уходила под сень огромных деревьев, которые возвышались над водой симметрично, образовав нечто вроде арки. Природа не могла создать подобное. Это вход на Клетку. Что ж, добрались...

– Приготовьтесь, – хмуро сказала я, закрывая свой рюкзак.

Леша подвинул ближе автомат, Таня молча достала из кобуры Glock и проверила магазин. Посоветовав им приготовиться, я в то же время понимала, что пока нам ничего не угрожает, по крайней мере, до выхода к Источнику, но мне не хотелось допускать ошибок.

Я больше не могу себе этого позволить. Я больше не могу недооценивать Белых.

Танзания. Король

Непривычно слушать про бой с двумя снежными гигантами, стоя под жарким африканским солнцем, но я искренне наслаждался рассказом Алвикана, который хоть и лаконично, но вполне красочно описал схватку в буране.

Новости отличные. Алвикан добрался до Клетки, и его группа с легкостью одолела двух Стражей-Слонов, выставленных Белыми. Это, безусловно, воодушевляло. Но меня по-прежнему волновало молчание Реджины и тот факт, что группа Скафа еще не достигла Клетки.

Барри бесплодно пытался выйти на связь с Бразилией, и, в конце концов, я приказал ему оставить эту затею, иначе Слон так и сидел бы, склонившись над телефоном, упрямо набирая заветный номер. Он не скрывал своей тревоги, и я прекрасно понимал его волнение. С Реджи его брат. Есть причины, чтобы переживать.

– Я свяжусь с ней попозже, – стараясь его успокоить, сказал я. – Вызвал бы и сейчас, но следует экономить силы. У нас впереди Источник, до которого надо еще добраться.

Барри грустно кивнул и убрал телефон. К нам подошли Костя и Соня.

– Надевайте бронежилеты, – сухо сказал я им, пристегивая ножны с Экскалибуром к своему рюкзаку. – Пора выдвигаться.

На сборы ушло немного времени. Я помог Соне надеть и застегнуть жилет, проверил крепления и, легонько хлопнув ее по плечу, сказал:

– Главное, сохраняйте спокойствие. Помните, чему я вас учил, и все пройдет нормально.

Бледная Соня слабо улыбнулась и отвела со лба светлую челку. Ей страшно, но пока держится молодцом. Все равно придется присматривать за ней.

За Костей тоже. Вон как сияет. Автомат наперевес, ногу выставил, наверняка воображает себя спецназовцем со стажем. Я подошел к нему, якобы для того, чтобы поправить жилет с запасными магазинами, и тихо сказал:

– Костя, когда войдем внутрь – без выпендрежа. И без лишнего геройства. Слушать мои команды и выполнять беспрекословно. Иначе этот Прорыв станет для тебя последним. Даже если выживешь.

Сказал я это таким тоном, что довольная улыбка мигом сползла с его лица. Вот и славно. Немного серьезности не повредит.

Барри уже собрался и сейчас стоял с непроницаемым видом, глядя под ноги. Я закинул за плечи рюкзак, взял в руки автомат и, не говоря ни слова, отправился к входу в странное здание Белых. Уже на подходе к темному лазу я ощутил смутное беспокойство. Каменная лестница вела вниз, а значит, Источник где-то под землей.

– Великолепно, – пробормотал я сквозь зубы.

Барри услышал меня и спросил:

– В чем дело?

– Белые вновь приготовили нам ловушку, – хмуро ответил я, посмотрев на часы. – Даже если мы ликвидируем Прорыв, стоит нам повернуть Ключ, все подземное строение исчезнет, и своды рухнут прямо на нас.

– Они что, похоронить нас решили? – усмехнулся Костя.

Все никак не успокоится, шутник. Ну, ничего, скоро ему наверняка расхочется балагурить.

Мы начали спускаться по лестнице. Я шел первым, за мной – Костя и Соня, а замыкал нашу маленькую процессию Барри. Ступени были довольно широкие, идти легко, но вскоре мы оказались в полной темноте. Костя включил фонарик и шарил лучом по земляным стенам туннеля, Соня шла следом за ним, положив руку на его плечо. Все хранили напряженное молчание, в тишине подземелья слышались лишь наши тихие шаги.

Впереди замаячил свет. Интересно, что Белые приготовили? Огромную пещеру, как в прошлый раз? Или какие-нибудь норы, в которых придется ползать, подобно кротам?

Когда лестница кончилась, мы оказались на широкой площадке перед громадными медными воротами.

– Сто двадцать, – тихо сказал Барри, ступая на земляной пол перед воротами.

– Что? – обернулась к нему Соня.

– Сто двадцать ступеней, – спокойно ответил Слон.

Я рассматривал мозаику на стенах и барельефы на воротах. Явно минойские мотивы. На воротах изображен огромный минотавр, в одной руке он держит щит, а в другой – устрашающего вида копье с широким наконечником.

Значит, впереди, за воротами, – Лабиринт. Весело. Белые все-таки расстарались. Я посмотрел на своих спутников и кивком приказал следовать за мной.

Ворота открылись сами – бесшумно разошлись створки, и мы очутились на развилке двух коридоров, освещенных факелами.

– Это что такое? – тихо спросила Соня.

– Лабиринт, – ответил я, хмурясь.

– И куда нам идти? Направо или налево?

– Понятия не имею, – честно ответил я. – Но я привык полагаться на лучший компас в мире – собственную интуицию. Так что мы пойдем направо.

Они не спорили, послушно отправившись за мной. Но Костя все-таки заметил:

– А что, если интуиция тебя обманывает и мы провалимся в какую-нибудь яму?

– Надо просто смотреть под ноги, – скупо ответил я.

Разумеется, я сканировал пространство перед собой. Костя прав в одном: здесь наверняка расставлены ловушки. Белые имеют право усложнять нам подход к Источнику Прорыва, но полностью закрывать проход не имеют права. Лабиринт, безусловно, весьма остроумная идея. Бесчисленные ходы, повороты, тупики... Замкнутое пространство, ловушки...

Впрочем, бесцельно блуждать по коридорам подземного Лабиринта я не собирался. Поэтому, когда мы уперлись в тупик, я не стал падать духом и приказал всем спокойно отдохнуть, а сам уселся на пол и, закрыв глаза, сосредоточился.

Статус Короля позволяет мне управлять огромным количеством энергии, и сейчас я намеревался направить часть Силы на поиски прохода к Источнику. Для этого нужно просканировать всю подземную постройку и, отыскав Источник, мысленно проложить к нему дорогу. Если честно, я надеялся, что обойдусь без медитации и сэкономлю время, однако тупик показал, что интуиция не всегда права и так просто дойти до цели нам не удастся.

Источник я почувствовал сразу. Он мерцал где-то в пятистах метрах от нас, скрытый толстыми стенами Лабиринта, но сейчас я уже точно знал, куда идти, и предстоящий путь более не казался таким сложным. Я поднялся с пола и пошел обратно, до первой же развилки.

Пешки и Слон избавили меня от ненужных расспросов и просто последовали за мной. А я, вышагивая по пыльным коридорам и машинально сканируя пространство перед собой, размышлял над тем, что нас ждет.

По идее, если в саванне на нас напали два Стража, то Источник охранять уже некому. Белые обычно не выставляют больше двух Фигур, однако Правила разрешают выставлять на атакуемую Доску до трех Фигур-Стражей. До трех. Это значит, что впереди может быть еще один Страж. И, судя по изображению на воротах, нас ждет Минотавр. Что ж, обоснованно. Лабиринт, Минотавр. Поэтично и вполне в духе Белых.

Разумеется, за время Игры Белые многому научились. Они иногда удивляют нас всевозможными хитрыми приемами, которые напрямую не нарушают Правила, но максимально усложняют нам жизнь. Например, выставляют дополнительных Стражей Ключа в другом измерении, не на Земле, а потому Правила не нарушаются. Или взять этот Лабиринт, к примеру. Или Белый остров во время прошлого Прорыва. Или Огненный Дворец на вершине Джомолунгмы...

А нам остается только скрипеть зубами и преодолевать все эти препятствия. Что ж, не в первый раз и не в последний. Справимся.

Но сомнения не оставляли. Как поведут себя Пешки во время Прорыва? Я не льстил себе, понимая, что вряд ли могу назвать себя знатоком человеческих душ. Люди так часто удивляли меня, что я уже давно оставил идею выявить некий универсальный алгоритм их поступков. Вот насчет Барри я не сомневался – он прошел ту же подготовку, что и я, и он не человек. Он сделает свою работу спокойно и деловито, он поступит логично и рассудительно. Он не струсит в последний момент, не станет попусту геройствовать, не бросится безоружным в бой с ордой врагов...

В этом его плюс, и в этом же его минус. Потому что он не повторит подвиги людей, которые жертвовали собой, бросаясь в безрассудный, заведомо проигрышный бой. Он отступит, если увидит, что дело плохо. Он выйдет из боя, когда увидит, что схватка практически проиграна. Он поступит, как диктует логика – выживи сегодня, чтобы сражаться завтра.

Он лишен той человеческой частички, которую люди называют душой. Впрочем, как и я... Видимо, поэтому мне сложно определить ту грань, что отделяет благоразумие от трусости... Поэтому мне и не стать человеком...

Я так отвлекся на размышления о загадочной человеческой душе, что чуть не пропустил первую ловушку. К счастью, я вовремя остановился и приказал своим спутникам не двигаться.

Впереди банальная яма-ловушка, на дне которой наверняка острые копья-шипы. За кого Белые нас принимают? Да, замаскировали ловушку славно, ничего не скажешь. Но... яма?

Я внимательно просканировал стены, надеясь, что Белые хотя бы установили дублирующую ловушку, иначе это просто издевательство какое-то.

Ничего, сплошной монолит.

– Болваны. – Я покачал головой и спокойно разрушил фальшивый пол.

Блоки рухнули вниз, и в полу коридора образовалась черная двухметровая яма. Я с легкостью перепрыгнул ее и махнул рукой своим спутникам. Они перебрались через препятствие, и мы продолжили путь в глубь Лабиринта.

Что ж, первая ловушка оказалась на удивление простой. Если так пойдет и дальше, то Прорыв мы ликвидируем играючи. Я мысленно одернул себя, приказав отбросить радужные мысли. Простота должна только настораживать. Белые уже вели себя подобным образом, и тогда я чуть не проиграл Партию. Что ж, кто предупрежден, тот вооружен. Будем осторожнее.

Впереди нас поджидали еще четыре ловушки. Выскакивающие из пола колья, брызжущая из стен кислота, огромный маятник, спрятанный в потолке, и, конечно же, валун, который должен был раздавить нас, как муравьев. Благополучно миновав все эти сюрпризы, мы еще полчаса продвигались по затхлым коридорам и вышли в гигантский зал – центр подземного Лабиринта.

У дальней стены стоял небольшой дворец с плоской крышей. А у входа во дворец, возле широкой лестницы, возвышался высокий алтарь – несомненно, Источник. Я сделал знак рукой своим спутникам, приказав оставаться на месте, и медленно пошел вперед, внимательно разглядывая центр Лабиринта. Колонны стройными рядами возвышались у стен зала, между ними замерли мраморные статуи, изображающие греческих богов. Видимо, Белые, выбирая антураж для места Прорыва, решили смешать несколько культур. Что ж, глупо требовать от них глубоких познаний в земной истории.

Я дошел до алтаря и положил руку на золотой круг посередине. Да, это Источник. Что ж, значит, Ключ спрятан где-то во дворце. Судя по размерам постройки, найти артефакт не составит особого труда. Все-таки Белые нас недооценивают...

Не успел я в очередной раз поразиться самонадеянности противника, как почувствовал, что у меня заболел затылок. Я поднял голову и увидел выходящее из дворца громадное, трехметровое чудище.

Я услышал, как за спиной ахнули Пешки, как сухо щелкнули передергиваемые затворы. Глядя на бычью голову на мощных плечах врага, глядя на горящие бледно-голубым огнем глаза, глядя на мощные конечности третьего Стража, я внезапно понял, что это и есть тот самый неприятный сюрприз, о котором так настойчиво подсказывало чутье.

Пули здесь не помогут. Гранаты тоже. Да и Пешки в предстоящей схватке не смогут ничего толком сделать.

Потому что чудовище, замершее на ступенях дворца, – Белый Ферзь.

Высшая Фигура.

Впервые в истории Игры выставленная в качестве Стража.

* * *

Ущелье было завалено телами мавров и франков – все войско маркграфа полегло в тисках серых скал, но рыцари дорого продали свои жизни. Немон оказался прав – предатель Ганелон действительно знал о том, что здесь идет бой.

Столько жертв... Глядя на изувеченные тела, Он хмурился, чувствуя, как сердце его каменеет.

Король оставил их охранять место битвы, а сам с войском погнался за арабами, желая отомстить за гибель арьергарда. Оставленные в ущелье солдаты блуждали по полю боя, среди тел павших товарищей, и время от времени эхом по стенам ущелья неслись стоны и проклятия, когда кто-то узнавал среди погибших своих друзей и родственников.

К Нему подошел Отон, вытирая взмокшее лицо.

– Мы нашли его, – сказал он хрипло.

Роланд лежал на холме, под высокой сосной. Когда Он склонился над юношей, тот еще дышал, судорожно прижимая к груди свой знаменитый меч и разбитый рог. Без доспехов, весь покрытый своей и чужой кровью, маркграф Бретонский лежал, повернувшись головой в сторону Испании.

– Вот лежит Роланд, величайший рыцарь Франции, – прошептал Отон.

Словно услышав его шепот, маркграф открыл глаза и посмотрел на склонившихся над ним рыцарей.

– Простите меня, – прошептал он, сжимая рукоять Дюрандаля. – Господи, прости мне мою гордыню... Оливье... Он был прав... надо было трубить...

Из его ушей текла кровь, холодный пот покрывал лицо, но глаза казались ясными, словно сегодняшнее небо над Пиренями.

– Пусть простят меня мои... друзья...

Он резко выдохнул и замер, а голубые глаза остекленели, увидев вечность. Сзади подошел Тибо, стал рядом с рыдающим Отоном, перекрестился и спросил:

– Что он сказал?

Медленно и осторожно Он закрыл Роланду глаза и поднялся.

– Попрощался со своими рыцарями, – ответил Он, глядя на заваленное телами ущелье.

Столько жертв... А ведь Роланду нужно было всего лишь протрубить в Олифан. Карл услышал бы и успел на помощь... Но доблесть и отвага, помноженные на тщеславие и жажду славы, стали причиной гибели всего арьергарда... И маркграф это осознал, но слишком поздно.

– Да упокоится твоя душа с миром, – прошептал Он, в последний раз посмотрев на героя, ставшего причиной гибели сотен франков.

Австралия. Пешка

– Интересно, нам долго еще ехать? – поинтересовался я, меланхолично глядя в окно.

Услышав мой вопрос, Скаф, сидевший за рулем, ответил:

– Уже скоро выйдем к Клетке, Егор, не переживай.

– Быстрее бы, – пробормотал я.

Мы уже который час ехали по узкой тропе, которая вела в глубь Большой пустыни Виктория, а пейзаж не менялся – все та же бескрайняя красная равнина, плоская, как стол. За окном сейчас уже, наверное, под пятьдесят градусов. Слава богу, в машине есть кондиционер, иначе мы сварились бы заживо.

Честно говоря, я разочаровался в Австралии. Узнав, что мы летим на Зеленый континент, я искренне обрадовался, почему-то решив, что нас ждет великолепие экзотической страны. Если бы. Зеленый континент оказался красным. Обычные города. Обычные дороги. Обычные люди. Я надеялся, что когда мы окажемся в безлюдных местах, хотя бы там нас будут ждать удивительные приключения. И что в итоге?

Пустыня, гравий, редкая растительность, пыль и жара. Ни тебе кенгуру, ни коал, ни аборигенов с бумерангами. Сплошное расстройство. Больше всего меня удивляло то, что мои спутники, особенно Оксана и Скаф, казалось, искренне наслаждаются этой унылой поездкой. Что касается Лакаба, то черт его разберет, что там у него на уме.

В самом деле, сколько можно трястись на этих жестких сиденьях, слушая рассказы Оксаны о жизни? Она трещала без устали, и я научился ценить те редкие минуты покоя, когда она засыпала или читала свою дурацкую книжку, с которой не расставалась всю дорогу.

Не знаю почему, но эта девушка вызывала во мне тихое раздражение. Может быть, потому что у нее язык без костей. А может, потому что она такая оптимистка и на мир смотрит сквозь розовые очки. В общем, если подумать, то у нас с ней просто слишком мало общего, чтобы возникла хоть какая-то симпатия. Не говоря уже о том, что даже внешне она мне не нравилась. Угловатая, чернявая, какая-то неряшливая... Совершенно не в моем вкусе.

С другой стороны, ей-то удавалось общаться со мной безо всяких видимых признаков раздражительности. Может, дело все-таки во мне?

Или в Соне? Я невольно поджал губы, вспомнив ее лицо. Как я хотел, чтобы нас определили в одну группу! Как я желал, чтобы мы оказались рядом при ликвидации Прорыва... Но и тут мне не повезло. Анатолий решил отправить меня в Австралию, в эту скучную, неинтересную страну, которая уже сидит у меня в печенках. А Соню взял с собой, в Африку... Все идет не так, как я хотел!

Нелегко в этом признаваться даже самому себе, но, кажется, я серьезно влюбился в Соню.

Да, она не эффектная красотка, не Наташа «Солнце», которая сейчас в Антарктиде. «Солнцем» ее прозвали за способности к пиромантии, но и сама девушка, конечно, жгучая красавица, с этим не поспоришь. Сколько сердец она, должно быть, разбила! Натуральная фамм фаталь, сексапильная, слов нет, но...

Но мне милее Соня, ее простая и милая обаятельность, легкий шарм «девушки с соседнего двора». Самое ужасное, что я жутко боялся даже заговорить с ней, только ходил вокруг да около, наблюдая за нею, словно какой-то неполноценный маньяк. Я оправдывал себя тем, что мы коллеги, нам следует в первую очередь думать о работе, а чувства надо тщательно скрывать. В результате я научился так хорошо скрывать свою влюбленность, что, думаю, никто даже не подозревает о моих симпатиях к Соне, включая, собственно, и ее.

Я тихонько ненавидел себя за трусость, а она тем временем флиртовала со всеми парнями... кроме меня. На душе у меня было так погано, что я ждал Прорывов, как манны небесной, всем сердцем желая, чтобы нас определили в одну группу. Но не определили. Рухнули все мои надежды на то, что, возможно, что-то произойдет в поездке и я смогу как-то проявить себя, доказать, что достоин Сони...

Нет, теперь я в этой проклятой Австралии, сижу в консервной банке на колесах, слушаю эту дуру Оксану и жду не дождусь, когда все закончится. Быстрее бы...

Старшие Фигуры у меня, впрочем, никаких отрицательных эмоций не вызывают. Тура Скаф – меланхоличный, добродушный, широкоплечий увалень. Конь Лакаб, наоборот, невысокий, худой, жилистый. Оба разговаривают мало и только по делу, за что я им очень признателен. Оба, кажется, знают, что делают.

Я достал бутылку воды и жадно выпил треть содержимого. Кондиционер кондиционером, но все равно страшно жарко. Оксана, притихшая было на переднем сиденье, развернулась и начала что-то рассказывать невозмутимому Лакабу, но я за время поездки уже научился отключаться и просто не слушать, что она там болтает.

– Съезжаем с тропы, так что держитесь, немного потрясет, – заметил Скаф.

И правда – джип затрясся, подпрыгнул, что-то стукнулось о днище, рюкзаки запрыгали на полу, как живые, а я здорово долбанулся затылком об стенку. Впрочем, скоро машина выехала в пустыню, по ровной поверхности которой можно ехать, как по шоссе. Я потер ушибленное место и ругнулся. Шишку заработал, не иначе.

– Смотрите, эвкалипты! – громко сказала Оксана, указывая в окно. – А вы знаете, что здесь очень часто бывают пожары, которые выжигают все вокруг, включая все деревья? И эвкалипты тоже, но – представляете? – они научились переживать пожары!

– То есть как? – спросил Лакаб.

– У них такая толстая кора, что огонь не может добраться до сердцевины, и сквозь обугленную кору начинают пробиваться новые листья. Я слышала, что буквально через несколько дней после пожара эвкалиптовые леса снова дают новые побеги. Просто чудо какое-то, правда?..

Оксана вдруг замолчала, а Лакаб выпрямился, напряженно оглядываясь. Что это они?

– Да, я чувствую, – вдруг сказал Скаф. – Стражи. Они прямо за нами.

И только тут я сообразил, что затылок у меня болит не только из-за ушиба. Значит, рядом Белые! Значит, мне предстоит первый в жизни бой!

Я схватил автомат. Наконец-то! Шанс показать всем, на что я годен!

Скаф, не снижая скорости, гнал джип по пустыне.

– Лакаб, Егор, – сказал он, не оборачиваясь, – попробуйте определить, кто именно за нами гонится, можно ли их достать пулями?

«Их»? Откуда он знает, что Белых несколько? Впрочем, он Тура, в нем Сила развита куда лучше, чем во мне. Красноватая пыль, клубящаяся за нашим джипом, мешала разобрать, кто или что нас преследует.

Лакаб открыл заднее окно и передернул затвор «АК», я подвинулся к нему поближе, напряженно всматриваясь в облако пыли. Ничего не разобрать... И как сражаться, если цели не видно?

Видимо, эти же мысли пришли в голову и Лакабу, поскольку он сделал резкий жест рукой, и пыль исчезла – прижалась к самой земле, придавленная энергией Коня. И тогда мы увидели двоих преследователей. Они чем-то напоминали динозавров, но двигались очень странно.

Ящероподобные, приземистые, буро-красные Фигуры с мощными конечностями передвигались прыжками, словно кенгуру, лавируя между древесными кустарниками и редкими эвкалиптами. При каждом прыжке в какой-то момент они исчезали прямо в воздухе и появлялись уже на несколько метров ближе, продолжая бег. Увидев нас с Лакабом, они подняли вытянутые чешуйчатые морды и, раскрыв узкие пасти, издали воинственный жутковатый клекот.

– Кони, – сухо констатировал Лакаб, поднимая автомат.

Да, понятно. У Фигур телепортация наиболее распространена среди Коней. Я помнил из уроков Анатолия, что некоторые другие Фигуры также обладают подобным талантом, но у Коней способность к перемещению в пространстве развита лучше всех. Впрочем, они тоже ограничены в возможностях и могут телепортироваться только на относительно небольшие расстояния. Вот и объяснение их странным прыжкам.

Скаф оказался прав – их действительно можно сразить пулями. Анатолий говорил, что пули эффективны практически против всех Фигур, за исключением Тур, Королей и Ферзей – у них слишком крепкая энергетическая защита. А вот Коней, Слонов и, разумеется, Пешек при удачном стечении обстоятельств можно завалить из обычного стрелкового оружия.

Поэтому я поднял автомат, целясь в левого от меня ящера. Джип шел ровно, тряска минимальная, целиться несложно. Меня смущали только эти дерганые перемещения врага, но я постарался представить, что нахожусь в тире. Нужно просто как следует прицелиться, предугадать следующее движение мишени и... стрелять!

Не попал! Не беда. Сейчас я тебя сниму...

И снова мимо!

Я тщательно целился и стрелял одиночными, но, похоже, Коню удавалось телепортироваться в тот самый миг, когда пуля уже должна была его достать. Краем глаза я видел, что Лакабу тоже не удается подстрелить свою цель. Что ж, хоть не так обидно...

А Стражи тем временем приближались к нашему джипу, стремительно сокращая дистанцию. Видимо, они перестали экономить силы и телепортировались теперь дальше, чем в начале погони. Я стал волноваться и стрелял все чаще, но по-прежнему мазал. Нужно что-то делать. Нужно что-то придумать, чтобы не тратить попусту патроны, а наконец-то убить тварей...

К сожалению, в оглохшую от стрельбы голову ничего не приходило. Если Кони доберутся до нас и перевернут джип, мало нам не покажется... Мы умрем... Умрем!..

– Используй магию! – вдруг крикнул Лакаб, и я как будто очнулся, вынырнув из пучины паники, в которую чуть было не погрузился с головой.

Я увидел, что правый ящер уже не телепортируется, а просто бежит за джипом, прыгая из стороны в сторону, пытаясь помешать Лакабу прицелиться... Увидел, как две пули Лакаба преодолевают защиту Белого и разрывают ему правое плечо. Ящер спотыкается и падает на землю в фонтанах песка.

Ну конечно! Не дать Коням использовать их Силу! Заблокировать их способность телепортироваться непрерывными атакующими заклятьями! Как просто, Господи! Почему я до этого не додумался сам?!

Наша сдвоенная атака не оставила последнему Стражу шансов. Лакаб прорвал магией фронтальную защиту Белого, а я, перейдя на автоматический огонь, стрелял в бурую чешуйчатую тушу, пока Конь не свалился в пыль, судорожно дергая лапами в предсмертной агонии.

Боль в затылке утихла, я вытер вспотевший лоб и посмотрел на Лакаба, который тер левую щеку. Заметив мой взгляд, он пояснил:

– Твои гильзы летели в меня. Обожгли щеку.

Извиняться я не стал, в конце концов, это не моя вина.

– Хорошая работа, – сказал Скаф, оборачиваясь.

– Какие вы молодцы! – Оксана сияла. – Я бы ни за что не сумела вот так, хладнокровно! Помню, во время тренировок я как-то заходила на стрельбище, Толя дал мне автомат и предложил пострелять, так вы не поверите...

Я тяжело вздохнул, закрывая окно и осторожно укладывая горячий автомат на рюкзак.

Бразилия. Королева

Сельва менялась буквально на глазах. Буйные изумрудные заросли у входа на Клетку постепенно иссыхали, превращаясь в бурое переплетение голых ветвей. Вскоре мы оказались посреди мертвого леса – ни одного зеленого листочка, ни одного цветка, ни единого признака жизни. Казалось, что наша мелкая речушка превратилась в Стикс с мертвыми берегами. Этот жутковатый пейзаж действовал моим Пешкам на нервы. Они еще не привыкли к простоватым ухищрениям Белых, которые каждый раз старались надавить на психику Черных Фигур, ликвидирующих Прорыв.

Исходя из опыта, я предполагала, что этот лес наверняка имеет какое-то значение, помимо банального средства психологической атаки. Белые наверняка намекают на то, что нас ждет впереди. Логичнее всего предположить, что намекают они на нашу скорую смерть. Но чутье подсказывало, что здесь нечто другое.

В конце концов, какая разница, что именно? Лучше подождать и выяснить все на месте.

Речушка наша петляла среди мертвых деревьев, которые становились все выше и стояли все плотнее друг к другу. Сельва действительно производила жуткое впечатление: иссохшие лианы, голые, кривые ветви могучих бурых стволов, пожухлая трава и ломкий кустарник...

Мы плыли в этом царстве мертвых уже около получаса. Наконец берега раздались в стороны, и впереди показался остров, посреди которого возвышался большой храм, очертаниями напоминающий... Я закусила губу.

Значит, Белые знали, кого ждут...

Храм представлял собой точную копию Храма Просвещения в Атлантиде. Тот самый Храм, из которого я выходила, когда произошел взрыв. Тот самый Храм, возле которого я погибла, придавленная колонной.

Мы пристали к острову, и я помогла Леше вытащить лодку на берег. Ребята уставились на громадную постройку с нескрываемым трепетом. Я же старалась не смотреть на Храм, наивно полагая, что так уберегу себя от дурных воспоминаний. Напрасно.

Вынимая рюкзаки из лодки, я могла думать только о своей прошлой смерти. Неужели Белые все-таки прознали, с кем имеют дело? Но как могли они узнать обстоятельства моей гибели? Ответ – никак. Они не могли. Успокойся, это всего лишь совпадение. Соберись. Тебе нужно подавать пример.

– Оставайтесь здесь, – сухо сказала я ребятам и отправилась к Храму, внимательно разглядывая окрестности.

Остров, на котором стояло здание, был окружен высоченными стенами из переплетения иссохших деревьев. Трава под ногами пожухлая, воздух затхлый, все под стать антуражу. Само здание несколько выделялось из общей картины – казалось только недавно построенным – никаких следов времени на известняковых плитах, бронзовые статуи без налета, лишь несколько случайно занесенных на ступени опавших, бурых листьев...

Статуи, к слову сказать, не имели никакого отношения к оригинальному Храму Просвещения. В Атлантиде они изображали морских адмиралов Черной Армады, здесь же Белые поставили каких-то изможденных, отощавших людей, похожих на мумии. Я остановилась в задумчивости, разглядывая ближайшую бронзовую скульптуру. Так и есть. Характерный просящий жест, впалый живот, выпирающие ребра, тоненькие руки и ноги, голова – словно обтянутый кожей череп. Очень похоже на человека, умирающего от голода.

При чем тут голодающие? Я посмотрела на громадный золотой круг возле входа во дворец. Похоже, это и есть Источник. Осталось найти Ключ...