Этот успех принес тогда Москону вознаграждение в пять тысяч долларов, равное десятимесячному его содержанию. Сейчас он получал за каждый проведенный на Кубе день по пятьсот долларов.
      От того самого здания, казалось, прямо на Москона, шел человек в оливково-зеленой форме капитана. Когда он приблизился, Москон отвел глаза и почувствовал холодок на спине.
      "Василиск!1 - подумал Москон и оттолкнулся от решетки. - Только без змеиного хвоста и короны на голове. Пора! А то размечтался".
      1 Василиск - сказочное чудовище, убивающее одним своим взглядом.
      Москон спустился по Двадцать первой до улицы "О" и вошел в парк отеля "Насиональ". Там, у входа в бассейн, он купил билет, подождал еще немного, сверяя время по своим часам, и, словно нехотя, отправился купаться. Разделся он в общей кабине, где рядом было два свободных места. Свою белоснежную рубаху с короткими рукавами и двумя накладными карманами он повесил на крюк, а на соседнее место положил согнутый пополам журнал "Верде Оливо". Сделал он это ровно в одиннадцать часов утра - так было условлено. Через час, когда Москон возвратился в раздевалку, журнал лежал раскрытым на его месте, а рядом висели брюки и сверху точно такая же, как и его, рубаха. Взять ее вместо своей было делом одной секунды.
      В доме № 510 по улице "Н" доктор Армас ждал прихода Москона с нетерпением. По инструкции реактив № 7, которым он пользовался, когда собирал информацию о 1-м съезде компартии Кубы, следовало применять лишь через полчаса после смешения двух разных жидкостей. Доктору же надо было успеть к часу дня в рабочую столовую, в затем на прием.
      Москон вошел, небрежно снял рубаху, бросил её на руки доктора, а сам в башмаках завалился на диван, закурил и принялся насвистывать песенку Марии Лафоре "Мон амур, мон ами".
      Доктор взбалтывал реактив в пробирке, когда услышал знакомую мелодию "Даунтауна" с переходом на "Кол ми"2. Москон тем временем пытался ответить на заданные самому себе вопросы: "С какой стати Фрэнк подался в гангстеры? Чего ему не хватало?"
      2 "Даунтаун" и "Кол ми" - известные песни Фрэнка Синатры, популярного в недавние годы эстрадного писца США.
      Как только на спине рубахи, смоченной изнутри реактивом, начали проявляться очертания букв, Москон строго поглядел на доктора, и тот отступил к окну, посмотрел на часы, заспешил, попрощался и тщательно запер дверь снаружи на оба замка.
      Еще через минуту можно было прочесть послание: "Лучшее место охоты конце недели; район Хагуэй-Гранде - Аустралия - Юка - Торьенте, начале следующей: линия Мантуа - Гуане, конце следующей: Нуэва-Херона - Санта-фе. Отеле "Рикардо" Пинар-дель-Рио найти Мигеля-"Трабуко" 3 от Альберто. Отель острова Пинос зарезервировать. Диких голубей и перепелов покупает девять вечера по телефону 32-08-53 Роландо".
      3 Трабуко - неотесанная палка, дубина (исп.).
      До субботы оставалось всего два дня. "Капустные сигары" хранились во влажном месте, ружья были готовы, удостоверения Национального союза охотников тоже и восемь пачек, по пятьдесят патронов с мелкой дробью в каждой, лежали в ожидании. За день до выезда они с доктором обработают сотню патронов - высыпят дробь и чуточку пороха, забьют пыж обратно, уложат сверху гуттаперчевую капсулу и прикроют срезом бумажного пыжа. Это пустяковое дело. Пока же все идет как надо. Следовало немедля связаться с третьим "охотником", у которого был наготове "додж" выпуска 1959 года, но в хорошем состоянии.
      Москон подождал, пока проявленный текст не стал бледнеть, швырнул рубаху на дно ванны, открыл горячую воду. К консервам, оставленным ему доктором, он не притронулся, закрыл кран, согрел кофе, выпил две чашечки, осторожно отпер замки и направился в город. Из продовольственной лавки, где на подставке у стены стоял телефон, он позвонил.
      - Гараж? Попросите Рафаэля Мартинеса. Ждать пришлось долго, В лавку вошли и встали рядом две тетушки и молодой парень.
      - Фело?1. Не отходи от телефона. Я тебе сейчас позвоню. У меня болит голова, а тут собрался народ. До черта, говорю, народа.
      1 Фело - уменьшительное от Рафаэля.
      В ближайшей аптеке почти никого не было, и Москон сразу услышал в трубке голос Рафаэля Мартинеса.
      - Послушай, у меня страшно болит голова. Что посоветуешь? Ну, не будь скотиной, посоветуй! Чего молчишь?
      - Набираю воздух! А ты сходи в аптеку.
      - Я уже здесь. А что посоветуешь?
      - Таблетку дуралгина и две аспирина.
      - Спасибо. Тебе куплю свечи, идет? Когда и где встретимся? Ты на машине?
      - Зеленый "додж-59". Заканчиваю в пять, а в половине шестого буду ждать у музея, на Трокадеро и Монсеррате.
      - Тебя кум предупреждал, что на этой неделе поедем к дяде?
      - Я готов, В гараже договорился, там знают, что мне надо повидать родных.
      - О'кей, Фело! Со свечами привезу тебе и подарки. Будешь доволен.
      Мистер Браун возвратил шифровальщику телеграмму, полученную накануне вечером из Гаваны, Начало операции, которая проводилась как отвлекающий маневр, осуществлялось без сучка и без задоринки. Роландо сообщил, что рубаха обменена, деньги и удостоверение из тайника изъяты, отстрел дичи будет проходить в провинциях Матансас, Пинар-дель-Рио и на острове Пинос в субботу-воскресенье, вторник-среду и следующие субботу-воскресенье. Затем в течение недели можно реализовать план возвращения Москона. Роландо ждет инструкций по поводу того, как в дальнейшем использовать доктора и механика,
      - Угощайтесь. - Мистер Браун предложил шифровальщику сигару "Ойо-де-Монтеррей". - Настоящие, гаванские.
      Зазвонил телефон. Мистер Браун снял трубку лоснящимися на ярком свете пальцами.
      - Хелло! А, это ты, Майк, У меня хорошие новости. Давай пообедаем вместе. Нам остается неделя более или менее спокойной жизни... Что? Не может быть! Вот так номер! У нас сегодня пятница. Когда же похороны? Мне надо не забыть отправить достойный венок бедняжке. Ну, ты меня огорошил. При всем его дурачестве он был неплохим малым. Что теперь будем делать с вашим рапортом? Уничтожим? Нет! Отправим по адресу. А ты, Майк, все-таки приезжай ко мне, пообедаем. Я буду ждать.
      Мистер Браун двумя пальцами возвратил телефонную трубку небесного цвета на место и спросил молодого шифровальщика:
      - Вы что-нибудь слышали об убийстве местного шефа ФБР?
      - Только по радио. В газетах еще ничего нет. Здешние гангстеры, должно быть, свели счеты. Он их держал в черном теле. Но как свели! Повара, служанку и садовника, надо полагать, увезли из дома связанными. А когда сам шеф возвратился домой - где-то около полуночи, - его в собственном холле изрешетили одиннадцатью пулями разного калибра. И кругом никто ничего не слышал. Тела слуг-негров сегодня утром обнаружил в своем хлеву фермер из Джексонвиля. Констебля, который заступил в двадцать три часа на дежурство около особняка пострадавшего, пока найти не могут. Вот так!
      - Да, это бывает. Жизнь! - подытожил мистер Браун, а сам подумал: "Еще никто не уходил от наказания за оскорбление ЦРУ и таких, как я".
      В кабинете полковника Родригеса с утра в понедельник собралось человек десять. Никто не сидел на месте. Все были возбуждены и испытывали нетерпение.
      Троим из оперативников надлежало на вертолете немедленно отправляться в Хагуэй-Гранде. Местная станция защиты растений обнаружила сразу в нескольких местах тлю "тохсоптеру ауранти" чужого происхождения, а ученые нашли на ней вирус "тристесы", опасного заболевания цитрусовых деревьев. В тридцатые годы "тристеса"1 впервые проявила себя вспышкой в Бразилии, полностью уничтожив там цитрусовые плантации. Затем болезнь перекинулась в другие страны Латинской Америки, нанесла ощутимый урон Мексике, Соединенным Штатам Америки, перешагнула океан, дала знать о себе в Испании, на севере и юге Африки, на Ближнем Востоке, в Индонезии, Австралии. Подвой кислого апельсина, обычно устойчивый к другим вирусным заболеваниям, чрезвычайно восприимчив к вирусу "тристесы".
      1 Тристеса - грусть, печаль, уныние, гибельность (исп., порт.).
      Оперативным работникам следовало собрать наиболее полные сведения о случившемся и попытаться выявить оставленные диверсантами следы. Находившийся в Хагузе-Гранде оперативный работник пока сообщил лишь об одном подозрительном факте: студенты юридического факультета университета города Матансаса видели охотников, приехавших из города, которые с азартом стреляли, но постоянно мазали. Только у одного из них, которого двое других называли "доктором", на ремешке у пояса болталась пара лесных голубей.
      Выходившие из кабинета столкнулись с майором Павоном. Был он, как и прежде, коренастым крепышом, но теперь его лоб метила глубокая морщина и появилась седина в черных волосах. Перешагнув порог, майор представился и закончил словами:
      - Явился для исполнения любого задания!
      - А ты не бежал? - Полковник Родригес прищурился. - Кто тебе донес и как это ты ухитрился за четверть часа добраться из госпиталя сюда?
      - Предчувствие. В субботу в госпитале была Эсперанса. Еле прожил вчерашний день и сегодня на обходе упросил главного врача.
      - Насколько это так, попросим Эсперансу и проверить. - Глаза Родригеса смеялись. - А если это не во вред твоему здоровью, то ты появился у нас как нельзя более кстати. Началось! Да что мы стоим, компаньерос? Присаживайтесь! А ты, Павон, слушай. Потом останемся вдвоем, начнешь задавать вопросы.
      Но разговор между учителем и учеником, между начальником и одним из лучших офицеров управления на сей раз не состоялся. Сперва принесли донесение Хоты-9 о том, что операция с высадкой одного агента началась успешно. Затем Родригеса вызвал к себе министр.
      О сигнале из Хагуэя-Гранде уже знал компаньеро Фидель Кастро.
      Полковник попросил министра - и заместитель его поддержал Родригеса дать ему пять часов, чтобы продумать полный доклад с предложениями. Эта просьба, однако, не означала, что аппарат, подготовленный к начавшейся акции противника, будет бездействовать. Оперативные меры уже приняты, и на плантациях Хагуэя-Гранде действует специальная группа по локализации очагов и должной их агротехнической обработке.
      В два часа пополудни - майор Павон все это время сидел на прямой связи с улетевшими оперативниками - в кабинете Родригеса, куда вызвали Рамиро Фернандеса, шел разговор.
      - Ситуация более или менее ясна. - Педро Родригес вертел между цепкими, подвижными пальцами цветной карандаш. - Если подтвердится, что владелец зеленого "доджа" с синим номерным знаком GM-19-44 действительно отлучался из дому в субботу и воскресенье, - эту важную деталь мы будем знать до трех часов дня, - то он обязательно сделает то же в течение ближайших дней еще не один раз. На работе Рафаэль Мартинес взял отпуск на неделю. И если все так, если он никому другому не давал своей машины, а я уверен, что нет, мы ухватимся за последнее звено, которое непременно приведет нас к начальному.
      - Интересно, сколько их прибыло на Кубу? И кто они? - спросил вслух, но как бы самого себя, Рамиро. - Ведь могут действовать параллельно две, а то и три группы.
      - Мы повсюду наготове! Резюмирую, как если бы пришлось докладывать самому Фиделю. - Родригес подмигнул и перестал вертеть карандаш. - В прошедшие субботу и воскресенье три индивидуума, один из которых установлен - механик гаража гаванского порта Рафаэль Мартинес, - под видом охотников распространили на апельсиновых плантациях района Хагуэй-Гранде тлю и вирус "тристесы". Тля иностранного происхождения - мутант, заметно отличается по своим морфологическим данным от национальной и в отличие от нее атакует и питается не соком молодых побегов персиковых деревьев и растений семейства пасленовых, а цитрусовых деревьев. Эта тля может явиться опасным распространителем вируса "тристесы" по всей стране. Присутствие вируса этой болезни также выявлено. Диверсанты проехали и прошли от сентраля1 "Аустралия" через Юку, Торьенте, Сокорро, Педросо до народного хозяйства "Камило Сьенфуэгос № 2" порядка тридцати пяти километров и на своем пути оставляли скопления тли и субстрат с вирусом "тристесы". По диаграмме, вычерченной в Госстанции защиты растений, можно представить себе картину следующим образом. Оставив машину у обочины, все трое углубились в посадки так, чтобы с дороги их не было видно. У десятого по счету дерева расходились. Второй шел к пятнадцатому ряду, третий - в двадцатому. Первый незаметно выпускал тлю на дерево, у которого останавливался, второй шел по своей линии и выпускал тлю у пятого дерева, третий - у десятого. Затем каждый отсчитывал пятнадцать деревьев, повторял операцию с тлей и двигался дальше. Пройдя километр, они возвращались и начинали палить из ружей по кронам тех деревьев, на которые была выпущена тля. Остатки пыжей и гуттаперчевой оболочки с вирусом, как вещественное доказательство, были подобраны в сорока трех случаях, и ни одной царапины от дроби на деревьях не обнаружено. Очаги с тлей и вирусом зафиксированы, специалисты занимаются их обработкой. ^Благодаря принятым мерам ущерб хозяйствам нанесен незначительный.
      1 Сентраль - сахарный завод (исп.).
      - А если в иных районах действуют другие группы? Вдруг Фидель задаст тебе такой вопрос? - спросил Рамиро.
      Родригес не сразу ответил, но избрал наиболее верный, оптимальный вариант:
      - Компаньеро Рамиро Фернандес, коль скоро мы твердо знаем, что противник сделал первый ход, и сомнений нет, что задуманная им операция началась - к тому же у нас есть подтверждение из Майами, - мы имеем полное право привлечь к делу на семь - десять дней все наши силы и средства. Границы острова Молодежи закрыть на замок силами двух батальонов специальных войск. Объявить о карантине на острове. Принимать в порт Нуэва-Херона суда, выходящие исключительно из порта Батабано, где установить строжайший контроль. Далее, ориентировать Комитеты защиты революции в местах произрастания цитрусовых на использование негласных мер, а в случае необходимости и гласных для проверки личности и цели пребывания там каждого незнакомого лица. Однако начать осуществлять этот план надо не ранее среды. И вот почему. Механик из гаража гаванского порта обязан вывести нас на остальных. Он явно последний винтик в группе. Сегодня они, по всей видимости, отдыхают. Действия механика Мартинеса полностью контролируются нами. Так вот, не ранее среды, чтобы не вспугнуть и не приостановить действий попавшей в наше поле зрения группы диверсантов. Их мы должны взять с поличным, на месте преступления.
      - Компаньеро полковник, - послышался в динамике взволнованный голос Эсперансы. - Радиосвязь! Родригес щелкнул включателем.
      - Первый слушает.
      - Я - Девятый. Объекту звонил сослуживец из гаража, приглашал к себе в среду на ужин, обещал хорошую партию в домино. Объект ответил отказом, объяснив, что на рассвете в среду уезжает в Санта-Клару навестить родных.
      - Девятый, продолжайте наблюдение. Пришлите запись разговора, установите личность звонившего. Доложите!
      - Вас понял!
      Родригес отключил рацию.
      - Вот и доказательство! Послезавтра они отправляются в путь и, конечно же, не в Санта-Клару. Павон, все группы действия послезавтра с трех часов тридцати приводите в боевую готовность. Особенно по направлению Батабано и Пинар-дель-Рио. Раз они действуют из Гаваны, восточные провинции страны, видимо, не входят в их задание. А там пока все тихо. Рамиро Фернандес, ты с нами?
      - Конечно! Хочу видеть. Может, кто из знакомых. Скажи, Педро, а как вышли на механика?
      - По деталям собрали описание автомашины "охотников" и очень смутно людей. Одна старушка из Сокорро, которую они отказались подвезти, хотела пожаловаться сыну, посмотрела на номерной знак и заметила, что он не местный. Однако она вспомнила: он был синим - частная машина - и оканчивался на "44". Этого оказалось достаточно. ЭВМ тут же выдала, что "доджей" всего пять. Ну, а дальше ошибки не могло быть. Павон, сейчас к нам должен приехать компаньеро Флавио Баррето, начальник санэпидемслужбы Минсельхоза. Прошу тебя встретить его, привести сюда и побыть с ним, пока я отлучусь на доклад.
      Как только майор Павон вышел, Педро Родригос спросил:
      - Как Марта? И дочурка?
      - Дочка - радость моя. А Марта... Педро, боюсь сглазить. Кругом только и слышишь; "Ушел", "ушла", "надо что-то делать"... Разводов почти столько же, сколько и браков. У нее сложная работа в житейском смысле. Профессия такая... Но у меня нет сомнений. Каждую свободную минуту она старается провести со мной. Скучает. Да и я часто отлучаюсь и возвращаюсь поздно домой. Она говорит:
      "Гуахиро", я не ревную. Всякий раз, когда в сердце - я же женщина и люблю - вдруг пробежит холодок, я вспоминаю твои глаза, вспоминаю, как в Майами ты глядел на меня, когда передавал пачку денег, завернутую в туалетную бумагу".
      - Это было?
      - Я срочно уезжал в Гавану, знал, что навсегда, а за мной ходила "тень", и я не хотел подвергать опасности Марту. На туалетной бумаге иного выхода не было - я тогда написал ей, чтоб немедленно летела в Мексику и явилась к нашему консулу. Она ничего про мои дела не знала, и это предложение равносильно было приглашению ее на электрический стул. И она поехала! Потому что любила. И я ей верю! И очень счастлив.
      - Давай, "Гуахиро", как закончим это дело, вместе вчетвером поедем отдыхать. В Сороа, например, или Виньялес.
      - Компаньеро полковник, - голос Эсперансы из динамика прервал их разговор, - к вам агроном Баррето.
      - Я жду.
      Начальник управления санэпидемслужбы улыбался. Он вынул из "дипломата" два листка с текстом, отпечатанным на машинке.
      - Вот здесь - полная картина и даже подсчитаны, правда, приблизительно, наши потери. Однако, если б нас не предупредили и мы в обычном порядке обнаружили болезнь, было бы худо, - сказал Баррето, протягивая листки Родригесу, - Их "тохсоптера ауранти", ох, как коварно задумана.
      - У специалистов, ученых особенно, наша профессия вызывает разное отношение. В лучшем случае улыбочки... - начал было полковник.
      - Нет, нет! - перебил его Баррето. - Я ваш сторонник. И вот доказательство!
      Начальник санэпидемслужбы извлек все из того же "дипломата" и положил на стол перед полковником Родригесом том чеха Ярослава Холмана "Тля Кубы", несколько журналов на русском языке "Микология и фитопатология", книгу Делакруа и Моблана о болезнях тропических культур и труд У. Стэнли, знаменитого вирусолога США.
      - Вот за это спасибо! Ну, а раз так, попрошу вас тогда подождать меня здесь в обществе майора Павона. Вы уже познакомились? Не исключено, что могут быть иные решения. - Родригес пробежал глазами записку Баррето, положил ее в папку и, взяв под руку Рамиро Фернандеса, пошел к выходу из кабинета.
      В приемной друзья на прощание пожали друг другу руки.
      - Не отлучайся от телефона, Рамиро. Эсперанса сейчас организует тебе "рамблер" - он стоит в гараже, Выспись в эту ночь, а послезавтра в три тридцать будь внизу у подъезда.
      Дело началось, как и предвидел полковник Родригес, в среду около четырех утра. Свет в окнах квартиры механика Рафаэля зажегся без двадцати четыре. Через четверть часа заработала рация:
      - Первый, Первый, я - Седьмой. Объект вышел из дома, сел в "додж" и направляется в сторону центра.
      - Я - Первый. Осторожно! Вперед выдвигайте патрульную. За ней "овощной" пикап. Пленка должна быть четкой. Продолжайте!
      - Но в пустом городе они их вспугнут или потеряют, - неожиданно произнес Рамиро Фернандес.
      - Рамиро, ты ли это говоришь? "Додж" осматривали наши специалисты. За ним следуют по новой системе, боковыми улицами и при помощи карты, по которой он движется у них на экране. Ему не уйти. Как только остановится, к ним подъедет патрульная полицейская - это в порядке вещей в ночное время. Капитан Рамос! - Родригес обратился к одному из своих подчиненных. - Думай: куда они поедут?
      - Полагаю, в Пинар-дель-Рио, полковник.
      - Почему не в Батабано?
      - Вряд ли. От Гаваны час езды. Первый паром на остров Молодежи отходит в шесть. Им никакого резона нет болтаться у пристани целый час.
      - Так! Поглядим. Осталось недолго ждать. Тем временем "додж" лихо вылетел на авениду Менокаля, свернул по улице "Карлос III" и затем по улице "G" до Двадцать третьей... Там на углу его ждали Москон и доктор с ружьями в чехлах и сумками. Не успел Рафаэль открыть багажник, как к ним приблизилась патрульная машина.
      - Кто рано встает, тот много успевает. Охотничьи билеты не забыли? спросил боец в форме полицейского, сидевший рядом с водителем. - Удачи вам! Счастливого пути!
      На лицах всех троих "охотников" появилась радость, но в ту же самую секунду сверху, по Двадцать третьей, к ним подъехал "овощной" пикап.
      - Что нибудь случилось? Нужна помощь? - Получив отрицательный ответ, водитель пикапа нажал на газ.
      "Охотники" расселись, и "додж" помчался в сторону Центрального шоссе.
      - Теперь по машинам! - сказал полковник Родригес. - Нет сомнений, они направляются в Пинар-дель-Рио. Скорее всего в зону новых плантаций, заложенных революцией. Впереди три часа пути. Майор Павон и капитан Рамос, вы остаетесь, затем на вертолете опередите нас. Как прилетите, введете в курс дела руководство провинциального управления. Встречаемся в Пинар-дель-Рио, сразу за мостом. Вертолеты, автомашины, группы спецслужб, два взвода на грузовиках, весь состав провинциального управления должны быть задействованы. Оба просмотрите видеопленку и покажите своим, кто остается. Установите, кто из двоих доктор, где живет. Должно быть, в пределах квартала, между Двадцать третьей, "G", Двадцать первой и "Н". Соберите данные о его "госте". Ознакомьтесь с жильем доктора. Ему все равно сюда возвращаться с нами - надо в его присутствии составить протокол обыска и изъятия компрометирующих материалов. Будем брать их, как только выйдут из машины и начнут выпускать тлю. Вы, капитан Рамос, как прилетите в Пинар, проследите, чтоб к каждому руководителю студенческой бригады прикрепили радиста. Их связь на моей частоте. Поскольку "охотники" вооружены, необходимо детей в обязательном порядке вывести из зоны действия диверсантов, как только они остановят машину. Все! Да, Павон, немедленно прикажи машине Пять с аппаратурой обойти объект, выскочить вперед, подготовить и хорошенько проинструктировать местную группу наблюдения. Рамиро Фернандес, до Пинар-дель-Рио ты в моей машине. На "рамблере" едут лейтенант Матос с бойцом-радистом. Отправляемся! Да, майор, предупреди отделения по маршруту следования "доджа". Пусть обеспечат "зеленый свет", а нам докладывают по рации. Желаю всем успеха!
      Когда "додж", проследовав Пинар-дель-Рио, остановился только затем, чтобы заправиться бензином, всем стало ясно, что диверсанты на сей раз наметили нанести удар по цитрусовым "Плана Второе Декабря". Плантации на довольно значительной площади были заложены недавно, только набирали силу, и нежная молодая поросль могла быть превосходным кормом иностранной тле. "План Второе Декабря" получил свое название в честь дня высадки на Кубе Фиделя Кастро в 1956 году и начала вооруженной борьбы с тиранией Батисты.
      На трассе в шестьдесят два километра до городка Гуане "додж" обошла "тойота" капитана Рамоса, уже с местным номерным знаком. Капитан и сопровождавшие его оперативник и два бойца были одеты в штатское. Капитан держал связь по рации с машинами наблюдения и двигавшимся несколько на расстоянии "фордом" Первого. Главные силы захвата следовали за "фордом". Два вертолета уже приземлились в районе Гуане. Однако опережать "додж" другим машинам было рискованно - любое неосторожное действие могло вызвать подозрение и сорвать дело.
      "Додж" свернул с Центрального шоссе на Гуане. По обе стороны дороги потянулись бесконечные апельсиновые плантации. Из Гуане "охотники" направились по дороге на Мантуа, и тут же полковник Родригес отдал приказ:
      - Я - Первый! Я - Первый! Всем - особое внимание. В любую минуту они могут начать.
      Как только все машины доложили о готовности, в динамике послышался взволнованный голос:
      - Я - Пятый! Я - Пятый! Объект применил технику безопасности. Заговорил транзисторный приемник, затем появился фон. Машину веду по-прежнему. Намерения объекта уже не контролирую.
      - Пятый! Сейчас к вам пристроится мотоциклист. Он - Пятнадцатый! Используйте по усмотрению.
      Родригес распорядился с грузового ЗИЛа снять мотоцикл, и парень в соломенной шляпе и с микрофоном под рубахой ушел к машине Пятого,
      Впереди показались дома селения Хуан-Гомес, и Пятый сообщил:
      - Объект встал! Жду указаний!
      - Я - Первый! Пятнадцатый, обходи! Всем ждать его информацию. Далеко не отрывайся. Через минуту послышалось:
      - Я - Пятнадцатый! Полетел передний левый баллон. Прижались к обочине. Похоже, собираются менять. Имею возможность на расстоянии трехсот метров визуально вести наблюдение.
      - Я - Первый! Продолжайте, Пятнадцатый!
      - Я - Пятнадцатый! Меняют баллон. Все трое возятся у машины.
      - Пятнадцатый, я - Первый! Как тронутся, укрой мотоцикл, пропусти их и пристраивайся к Пятому.
      - Вас понял!
      Полковник Родригес закурил, вытянул ноги и спросил;
      - Сегодня какое число?
      - Тринадцатое, компаньеро полковник, - ответил кто-то сидевший сзади.
      - Вроде бы мое, везучее...
      И немедленно, как бы продолжая рассуждения полковника, в динамике прозвучали уже тревожные слова:
      - Первый, я - Пятый! Прерван радиоконтакт с объектом. Микрофон находился у него в багажнике.
      - Карахо! - ругнулся Родригес. - Тебя понял, Пятый. Пятнадцатый, доложи!
      - Я - Пятнадцатый! Объект начинает движение.
      - Пятнадцатый, вперед! Ближе к Третьему. Третий - капитан Рамос на "тойоте". Оба проследуйте Хуан-Гомес. Пятнадцатый - на три, Третий - на шесть километров. Остановитесь и ждите объекта! Пятый, выдвигайся до визуального контакта. Меняйся местами с Седьмым. Осталось всего ничего! Вперед! - Полковник Родригес щелчком швырнул далеко за обочину начатую сигарету.
      Пятнадцатый, а затем и Третий доложили, что "додж" проехал дальше.
      - Пятый, что там?
      - Объект за поворотом. Не вижу!
      - Пятый, вперед до Ато-Гуанес!
      Еще через минуту в динамике - наконец! - прозвучало долгожданное:
      - Я - Пятый! Объект выгружает ружья. Ухожу на Ато-Гуанес.
      - Внимание, внимание! Я - Первый! Всем радистам руководителей ученических бригад района Хуан-Гомес - Ато-Гуанес немедленно отвести детей в глубь плантаций, подальше от дороги, до особого распоряжения. Я - Первый! Всем радистам руководителей студенческих бригад... - Полковник Родригес повторил приказание. - Остальным выждать четверть часа и по моей команде исполнять план захвата!
      Руководитель бригады учащихся средней школы из Мантуи, получив приказ, послал семиклассника за девочками, собиравшими поодаль сушняк. Они бежали по плантации к палатке руководителя, когда на шоссе показались автомашины и из них начали выскакивать вооруженные люди,
      - Назад! Карахо! Назад! К машине! - прокричал Москон, отбросил в сторону "капустную сигару" и стремглав помчался к "доджу". Рафаэль пулей ринулся за ним.
      Доктор, который ушел от своих спутников чуть дальше, понял, что ему не настичь машины - наперерез двигались бойцы. Тут доктор и увидел школьниц. Он отшвырнул ружье, кинулся к опешившим девочкам, вцепился в волосы той, что была поменьше, выхватил из кармана браунинг и закричал:
      - Не подходите! Еще шаг - и я ее убью! Майор Павон, видевший эту сцену, - он с лейтенантом Матосом и бойцом должен был перекрыть отход "охотников" к "доджу", - остановился, не доезжая, выскочил и с криком: "Не смей, мерзавец!" - помчался к доктору. Тот выстрелил в Павона - раз, другой.
      - Не подходите! Я убью ее! Вон! Вон! Убью ее! - Доктор уже вопил в истерике, а майор Павон тряс головой и утирал кровь, обильно струившуюся по лицу за ворот рубахи.
      Из мегафона со стороны дороги донесся спокойный голос полковника Родригеса:
      - Доктор Армас, мы сохраним вам жизнь. Честное слово, вам будет дарована жизнь. Бросьте оружие!
      - Нет! Вон отсюда! Ни шагу. Я убью ее! - надсаживался доктор, приставив браунинг к шее девочки.
      - И убьет! - произнес Павон. - Остались считанные секунды. Матос, ты стрелок. В голову - и наверняка!
      Лейтенант взял у бойца винтовку М-1, положил ствол на сук дерева, прицелился, и тогда майор, сунув два пальца в рот, залихватски свистнул.
      Доктор, тащивший девочку прочь от дороги, оглянулся. Раздался выстрел. Пуля срезала верхнюю часть черепа вместе с красной, в белую полоску, кепкой игрока в бейсбол. Доктор успел выстрелить, но в девочку не попал. Она, как только доктор, вскинув руки, осел, сама повалилась на колени. К ней уже бежали люди, Рамиро впереди всех.
      - Молодец, Матос! - произнес Павон и повернулся в сторону "доджа", но того уже не было на прежнем месте. - В машину!
      Москон и Рафаэль воспользовались секундами замешательства. "Додж" рванул с места, и за небольшим поворотом Москон приказал съехать на плантацию, на еле заметную, проложенную специальными машинами колею. Он указывал Рафаэлю путь, словно знал эти места, как свои пять пальцев. Примерно через километр они еще раз свернули на такую же колею, тянувшуюся, должно быть, параллельно основной дороге,
      - Осторожно! Сломаешь ось! Да и не поднимай столько пыли, дурень! Видно издали! - Москон сплюнул в окно, пустил непристойную тираду.
      Рафаэль молчал.
      - Теперь лишь бы вывел бог на проселок - он впереди. - Москон осенил себя крестом.
      Вскоре "додж" действительно выехал на грунтовую дорогу, идущую от Хуан-Гомеса до Сан-Хулиана, расположенного на Центральном шоссе.
      - Им через Гуане не опередить нас.
      Только Москон произнес эти слова, как оба они увидели впереди ГАЗ-69, а рядом с ним двух бойцов с автоматами. Один из них поднял руку.
      - Тормози! Подъезжай медленно вплотную. Спокойно! - тихо приказал Москон и запустил руку в боковой карман спортивной куртки, передвинул кнопки на шариковой ручке, - Я выйду к ним. Спокойно, Фело!
      Когда "додж" остановился, Москон с приветствием "Салюд, компаньерос!", как ни в чем не бывало, вышел, аккуратно закрыл за собой заднюю дверцу.
      - Куда спешите? Здесь путь закрыт. Документы! - сказал первый боец и шагнул к Москону.
      - Да мы тут рядом, из "Плана Второе Декабря", - ответил Москон, извлек из кармана многоцветную ручку - казалось, она мешала ему доставать документы. - Вот карточка с работы, а вот и охотничий билет.