Алексей Иванович Пантелеев
      (Л.Пантелеев)
      Анечка
      Комедия в одном действии
      ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
      Старый муж.
      Старая жена.
      Лейтенант Мигунов.
      Марья Васильевна, его жена.
      Дети лейтенанта Мигунова.
      На сцене - Муж. Он стоит у раскрытого чемодана, в руке у
      него связка писем. Он потрясен до последней степени.
      Муж. Нет, этого не может быть! Это бред! Я сплю. (Закрывает рукой глаза.) Проснись! Сергей Николаевич, проснись! (Открывает глаза.) Проснулся. (Читает письмо.) "Милая моя, дорогая моя Анечка... (стонет) где мне найти слова, чтобы рассказать вам, какую радость доставило мне ваше последнее, ваше чудное, ваше нежное, ваше ласковое письмо..." Что это?!! Что это такое?! Я!!! Я, когда мне было двадцать два года, не писал ей таких нежных, телячьих писем!.. (Читает.) "...Если бы вы знали, как много значат для меня ваши письма - особенно здесь, среди этих безмолвных сугробов, в занесенной снегом землянке... Знать, что кто-то думает о тебе, что есть на свете близкая душа..." Нет, это и в самом деле бред, это ужас, это затемнение какое-то! (Лихорадочно перелистывает другие письма.) "Милая...", "Дорогая...", "Чудесная...", "Милая моя девочка..." Боже мой! Девочка!!! Когда это написано? Может быть, это пятьдесят лет тому назад написано? Нет, не пятьдесят. "Февраль 1942 года. Действующая армия". (Облокотился на стол, закрыл глаза.) Нет, я не могу больше, у меня ноги от ужаса отнимаются... Дожить до седых волос, пройти с человеком рука об руку долгий жизненный путь и вдруг... узнать... (Схватился за голову, зашагал по комнате, остановился.) Нет, скажите, что же это?! Что же мне делать?! Ведь я... ведь я даже забыл... честное слово, я забыл, что в таких случаях полагается делать.
      Телефонный звонок.
      Муж (снимает трубку). Да! Кто? А, Евгений Исаакович, здравствуйте, милый! Нет, нет, скажите, что я не буду. Нет, дорогой Евгений Исаакович, я не могу, сегодня ни в коем случае не могу. У меня... Что? У меня... Нет, не грипп. Как вы сказали? Гастропневмоларингит? Нет, нет. У меня... Я уже забыл, как это называется. У меня - семейная драма. Да нет, какой театр?! Какая постановка? У меня действительно драма... трагедия! Что? Градусник? (Трогает лоб.) Да, кажется, есть. Вы думаете? Да, пожалуй, лягу. Что? (Упавшим голосом, мрачно.) Ее нет дома. Я говорю: ее дома нет! А! (Сквозь зубы.) В жакте для бойцов теплые вещи шьет. Что? Заботится? Гм... да... заботится. Что? Слушаюсь. Передам. Спасибо. И вам тоже. До свид... (Кричит.) Евгений Исаакович, простите, милый, у меня к вам один, так сказать, чисто личный, сугубо личный вопрос. Скажите, пожалуйста, вы не помните случайно, что делают... Алло! Вы слушаете? Я говорю, вы случайно не помните, что делают, как поступают, когда... гм... как бы вам сказать... когда изменяет жена? Как? Что вы говорите? Градусник? Да нет, я вас совершенно серьезно... Что? Стреляются? Гм. Нет, это не подходит. Не подходит, говорю. Развод? Н-да. Вот это, пожалуй, как говорится, идея-фикс. Я говорю: надо подумать. Зачем мне это знать? Да понимаете ли... у меня тут... я тут... один очень интересный кроссворд решаю... Да, да, именно - в "Огоньке". Исключительно интересный. И там как раз вопрос на данную, так сказать, тему.
      В прихожей звонок.
      Одну минутку.
      Звонок повторяется.
      Что? Простите, Евгений Исаакович... Тут звонок. Да, я сейчас.
      Уходит, возвращается. Следом за ним в комнате появляется
      Жена - пожилая, ничем не примечательная женщина. Она
      очень утомлена, в руке у нее авоська. Со словами
      "Здравствуй, милый" она хочет поцеловать мужа в висок,
      но тот брезгливо и даже гадливо отстраняет ее и проходит
      к телефону.
      Муж. Алло! (Мрачно.) Да, простите, Евгений Исаакович. Да, да. Тут пришла одна (подыскивает слово)... личность.
      Жена остановилась, с удивлением смотрит на него.
      Да, так на чем мы с вами остановились? Я говорю, надо подумать, что делать с этими накладными. Я говорю - с накладными на гвозди и на рубероид. И на кровельное железо. Что? Да, да, я понимаю, что вы не понимаете. Их надо отправить немедленно, иначе банк не откроет текущего счета до конца месяца. Что? Кроссворд? Гм... Ну что ж, и на кроссворд, разумеется, тоже надо выписать накладную... Что? Градусник? Гм. И на градусник... И на градусники тоже... Евгений Исаакович, что я хотел сказать? Петра Ивановича вы не видели? Нет? А Матвея Семеновича? Погодите, дорогой, что-то я хотел еще... Алё! Алё!.. (Неохотно и нерешительно вешает трубку.)
      Пауза.
      Жена (у раскрытого чемодана, спокойно). Что это значит?
      Муж (оробев). Гм. Да. Вот и я хотел спросить: что это значит? А?
      Жена. Ты рылся в...
      Муж (храбрится). Да, рылся. Искал промтоварную карточку.
      Жена (закрывая чемодан). Нашел?
      Муж. Гм... Н-да... Этого... Ты понимаешь - нигде нет. И в сумочке искал, и в комоде... А у нас в киоске нынче такие чудесные джемпера продавали...
      Жена. Ну? Шерстяные?
      Муж. Да нет, пожалуй, вигоневые... Но плотные такие.
      Жена. Ты обедал?
      Муж. Обедал. Ты знаешь, картофельные котлеты сегодня на второе были, довольно вкусные.
      Жена. Надо, пожалуй, взять.
      Муж. Что взять?
      Жена. Джемпер. Не для себя, так...
      Муж (насторожившись). А?
      Жена. На фронт пошлем.
      Муж (сардонически). Ага!! (Зашагал по комнате, подошел к Жене, пристально смотрит на нее.) Кому?
      Жена. Что - кому?
      Муж. Джемпер, который по моей промтоварной карточке? Лейтенанту Мигунову?
      Жена. Да.
      Муж (снова шагает по комнате и снова останавливается перед Женой). Анна! Я все знаю.
      Жена. Что?
      Муж указывает на чемодан.
      Жена. Ах, вот оно - ты читал мои письма?!
      Муж. Я всю жизнь, я тридцать лет, как дурак, читал твои письма.
      Жена. Ну конечно. Это были письма от тетушек, от крестного, а эти...
      Муж. О да, сударыня, письма ваших любовников я до сих пор не имел удовольствия читать.
      Жена. Козлик! Да что с тобой? Что это за театр?
      Муж (кричит). Какой я вам Козлик!!
      Жена. Ну конечно, Козлик.
      Муж. Был Козлик, а теперь...
      Жена. А теперь?
      Муж. Козлов Сергей Николаевич!
      Жена (садится). Ну, так вот, Козлов Сергей Николаевич. Давайте кричать не будем. Мне и без того... с этими письмами...
      Муж. Скажите - "и без того"! Я требую ответить мне: эти письма адресованы вам?
      Жена. Мне.
      Муж. И вам не совестно?
      Жена. Немножко.
      Муж. Анна, да что с тобой?! Неужели ты всегда была такая?
      Жена. Да, пожалуй, я всегда была такая...
      Муж (бессильно опускается на стул). Боже мой... Тридцать лет... Изо дня в день... Рука об руку... (вскакивает, бегает по комнате.) Нет, ведь надо же! А?! Какой позор! Какой стыд! Этакая, прости господи, мымра, на которую и глядеть-то... и на тебе, тоже - хахаля завела! Ну и времечко!
      Жена, положив голову на спинку стула, тихо плачет.
      Муж. Ага! Все-таки совестно, значит?
      Жена. Я не знаю, что мне делать. Я запуталась. Помоги мне.
      Муж. Тьфу. Послушать, так прямо Анна Каренина какая-то. Будто ей не пятьдесят с гаком, а двадцать два года.
      Жена. Да.
      Муж. Что "да"?
      Жена. Двадцать два.
      Муж (испуганно пятится). Да ты что? Да ты, кажется...
      Жена. Нет, я просто устала. Я страшно устала, Козлик. Мы весь день работали - шили рукавички... фланель кроили на портянки...
      Муж. Мигунову? Хе-хе. Лейтенанту?
      Жена. Может быть, и Мигунову тоже. (Плачет.) Бедный мальчик! Милый мой, хороший мой, славный мой...
      Муж (нервно шагает вокруг). Послушай... Нет, это... Это в конце концов переходит... Это - я не знаю что!.. Это - бред! Я должен еще выслушивать ее... всякие там любовные серенады!..
      Жена. Прости меня, Козлик. Я устала. У меня голова кругом.
      Муж. У нее - голова! А у меня что - арбуз или абажур какой-нибудь? (Останавливаясь.) Кто этот Мигунов?
      Жена. Не знаю.
      Муж смотрит на нее, потом идет к дверям и начинает
      одеваться.
      Жена (поднимаясь). Ты что? Ты куда?
      Муж. Ха! Куда! Ха-ха!
      Жена. Нет, Сережа, в самом деле!
      Муж (напяливая пальто). В самом деле - две недели! Оставь меня! Хватит. Как это называется... это учреждение? Загс? Ага. Загс...
      Жена (пытается обнять его). Козлик, милый, да что с тобой? Я же уверяю тебя, что я не знаю лейтенанта Мигунова.
      Муж. Да? (Показывает на чемодан.) А это что?
      Жена. Я хочу сказать, что лично мы с ним не знакомы.
      Муж (язвительно). "Лично"!
      Жена. Я его и в глаза не видела.
      Муж (язвительно). "В глаза"!
      Жена. Мы только писали друг другу письма.
      Муж. Только письма? И он тебя тоже в глаза не видел?
      Жена. Разумеется.
      Муж. Ага. А с какой же, интересно знать, стати он писал тебе эти нежные, телячьи письма... если не видел?
      Жена. Ну, потому и писал... потому, вероятно, и писал, что не видел.
      Муж (ходит по комнате, садится на стул, сжимает руками голову). Нет, я не могу. Это не просто бред, это какой-то пьяный, фантастический, кошмарный бред!..
      Жена. Нет, Козлик, это никакой не бред. Все это очень просто получилось. Помнишь, мы собирали прошлую осень посылки бойцам?
      Муж. Ну, помню. Ну и что?
      Жена. Ну, и я тоже, как ты знаешь, послала. Вот моя посылочка и попала к этому лейтенанту Мигунову.
      Муж. Ну?
      Жена. Он мне ответ прислал. Поблагодарил. Просил о себе написать: кто я, что я... Ничего я о нем тогда не знала, да и сейчас не знаю. Знаю только, что человек этот на фронте, что он защищает и тебя, и меня, и землю нашу. И вот, когда он прислал мне письмо и просил написать ему... я и написала, что мне - двадцать два года, что я - девушка.
      Муж (поднимается, нервно смеется, ходит по комнате). Хорошо. Очень хорошо. Великолепно. Но... Но почему - двадцать два года?
      Жена. Ну... мне просто казалось... я думала... что человеку приятнее, если ему пишет молоденькая женщина, а не такая... как ты очень удачно определил: мымра...
      Муж (смущенно). Ну, ну. Ладно. Чего там. (Радостно хохочет.) А ведь ты знаешь - ты молодец! А? Ведь это верно: молодому человеку приятнее, когда ему пишет молоденькая.
      Жена. Да небось и не только молодому.
      Муж (ходит по комнате, смеется). Молодец! Ей-богу, молодец! (Остановился.) Послушай, а только почему ты... это... потихоньку? А? Почему ты... это... инкогнито от меня?
      Жена. Почему? (Подумав.) Потому что я относилась к этому серьезно.
      Муж. А что ж - разве уж я такой... гм... саврас?
      Жена. И потом, ты знаешь, я действительно чувствовала себя молодой девушкой, когда писала эти письма. И, пожалуй, если уж говорить правду, я даже была немножко и в самом деле влюблена. А Мигунова я представляла себе знаешь каким? Сказать? Нет, не скажу... В общем, это был ты, такой, каким ты был в девятьсот четырнадцатом году. Помнишь? Молоденький прапорщик с такими вот усиками... Когда я писала этому лейтенанту Мигунову, мне казалось, что это я пишу тебе...
      Муж. Гм... Ты знаешь, я как-то чувствую... ей-богу, чувствую, что начинаю как будто... любить этого Мигунова. Славный, в общем, я думаю, парень. А? Он где? На каком фронте?
      Жена (мрачно). Как? Ты разве не читал?
      Муж. Что?
      Жена. Ты же письма читал.
      Муж. Ну!
      Жена. Он тяжело ранен. Лежит в госпитале - здесь, уже второй месяц.
      Муж. Здесь? У нас?
      Жена. Ну да. Ох, ты бы знал, Козлик, как я намучилась.
      Муж. Ты была у него?
      Жена. Что? Да бог с тобой, как же я могу...
      Муж. Да, конечно. Если он воображает, что ты... Это, конечно... как-то... Понятно.
      Жена. А как он меня звал! Как он просил меня прийти! Я думаю, он мне по меньшей мере двадцать писем оттуда, из госпиталя, прислал. А я - у меня даже не хватило мужества ответить ему на его последние письма.
      Муж. Да, положеньице у тебя, надо сказать...
      Телефонный звонок. Жена идет к телефону.
      Муж. Погоди. Это, вероятно, Брискин. Нас разъединили. (Снимает трубку.) Да? Евгений Исаакович? Алло! Что? Не совсем так? Что? Кого? Анну Ивановну? Кто? А? Да, да, пожалуйста. (Протягивает трубку Жене.) Тебя.
      Жена. Это - он!
      Муж (передает ей трубку). Лейтенант Мигунов.
      Жена (хрипло). Алло! (Откашлявшись.) Да, это я. (Постепенно входит в роль, несколько кокетничает.) Что? Счастливы слышать мой голос? Голосок? (Пауза.) Вы не шутите? В самом деле? Я тоже - очень, очень рада. (Растерянно.) Что? Я не слышу. Алло!.. Зайти ко мне?
      Смотрит на Мужа. Тот в волнении быстро ходит по комнате.
      Сегодня? Уезжаете на фронт? Я, право, не знаю. На полчасика? Не один? Целая компания? Нет, вы знаете, голубчик... вы знаете, мой милый...
      Муж громким, зловещим шепотом что-то подсказывает ей.
      У меня... Я плохо себя чувствую... У меня... (Мужу.) Что? У меня... гастропневмоларингит. (Смеется в ответ на реплику Мигунова.) Нет, нет... Вы знаете, Мигунов, я сама страшно... я страшно хочу вас видеть. (Смотрит на Мужа.) Но... Вы слушаете? Что? Алло! Алло! Алло! (Вешает трубку.)
      Муж. А?
      Жена. И слушать не хочет. Говорит: уезжаю на фронт и не могу, хоть убейте, не могу не повидать вас, моя добрая фея.
      Муж. Так и сказал: добрая фея?
      Жена. Моя добрая фея.
      Муж (фыркает). Номер!
      Жена. Он... тут, рядом, из автомата говорил. Сейчас придет.
      Муж. Так-с. И еще не один, кажется?
      Жена. Да... Говорит: вы уж меня извините, а мы к вам целой компанией заявимся.
      Муж. Н-да. Веселенький номер сейчас будет.
      Жена. Ох, Козлик, милый мой, в какое ужасное, в какое глупое я попала положение!..
      Муж. Да. Но, по правде сказать, он тоже... попал.
      Жена. Нет. Я не могу. Я уйду.
      Муж. Да? Что? А я? А мне тут с ним - что, дуэли устраивать?
      Звонок в прихожей.
      Жена (в ужасе). Это - они. (Кидается на шею Мужу.) Боже мой, Козлик, что же мне... что же нам делать?!
      Муж. "Нам"! Гм... Знаешь что? Идея-фикс!
      Телефонный звонок.
      Муж (взявшись за трубку, но не снимая ее). Ты знаешь что? Мы скажем, что ты - это не ты.
      Жена. Как - я не я?
      Муж. То есть что она - это не ты... (Снимает трубку.) Алло! (Жене.) То есть что ты - это не она... (В трубку.) Да? (Жене.) Одним словом, что Анечка - это наша дочь.
      Звонок в прихожей.
      Муж (в трубку). Евгений Исаакович? Да, да, нас разъединили.
      Жена. Но, Козлик, но где же она?
      Муж. Ну, где? Ну, уехала... Простите, Евгений Исаакович. (Жене.) Что?
      Жена (заламывая руки). Куда?
      Муж (в трубку). Одну минуточку... (Жене.) Ну куда? Ну, мало ли, в конце концов...
      Звонок в прихожей. Жена уходит. По пути заглянула в
      зеркало. Поправила волосы.
      Муж (в трубку). Что? Простите, Евгений Исаакович. Тут очень шумно сегодня. Что? Не слышу! Как сформулирован вопрос? Какой вопрос? А, в кроссворде... В кроссворде он сформулирован так...
      В прихожей шумные голоса.
      Евгений Исаакович, дорогой, может быть... Алло! Может быть, вы будете настолько любезны... может быть, вы позвоните - ну, так минут через пять или десять. Нет, нет, просто у нас тут сегодня...
      Пока он произносит последние слова, в комнате появляется
      Жена, а за нею - сорокапятилетний бородатый человек в
      форме артиллерийского офицера, пожилая женщина и двое
      детей - мальчик и девочка. На руках у бородача еще один
      ребенок - грудной.
      Лейтенант Мигунов. Ее нет?
      Жена. Ее нет.
      Муж оглянулся, хочет повесить трубку и не может: петля
      не садится на крючок.
      Муж. Н-да.
      Лейтенант Мигунов. А вы - ее мама будете?
      Жена. Да. А вот это...
      Лейтенант Мигунов. А это - папа.
      Жена. Познакомьтесь.
      Лейтенант Мигунов. Очень приятно. Честь имею. Лейтенант Мигунов.
      Муж (про себя). Номер!
      Лейтенант Мигунов. Что-с?
      Муж. Козлов. Бухгалтер.
      Лейтенант Мигунов (представляя жену). Моя жена - Марья Васильевна, мать моих детей.
      Марья Васильевна. Здравствуйте.
      Жена. Присаживайтесь, пожалуйста. Садитесь.
      Лейтенант Мигунов (знакомя). Мои, а также моей жены, дети. Однако должен признаться, - не все, а только, так сказать, левый фланг. Остальные на фронте.
      Марья Васильевна. Давай-ка сюда - левый фланг. (Берет грудного ребенка.)
      Лейтенант Мигунов. Вы уж простите, что я к вам со всем своим подразделением заявился. (Мужу.) Закуривайте.
      Муж. Спасибо. (Качает головой, дескать - "некурящий".)
      Жена. Какие славные ребятишки.
      Муж. Да, да, исключительные.
      Жена (мальчику). Тебя как зовут?
      Марья Васильевна. Олег его зовут.
      Жена (мальчику). Олег?
      Мальчик. Ага.
      Жена. А тебя?
      Марья Васильевна. Ее Галя зовут.
      Жена. Галя?
      Девочка. Угу.
      Муж (мальчику). Скажи, пожалуйста, Олег, тебе сколько лет?
      Лейтенант Мигунов (сыну). Ну, что в рот воды набрал?
      Марья Васильевна. Десятый пошел ему.
      Муж. Десятый? Правда?
      Мальчик. Ага.
      Марья Васильевна. А этой девяти еще нет.
      Жена. Девяти нет?!!
      Девочка. Угу.
      Лейтенант Мигунов. А где же все-таки Анечка... то есть, простите, Анна Ивановна?
      Муж (переглянувшись с Женой). Анечка... Анечку... Ее, понимаете, экстренно вызвали...
      Лейтенант Мигунов. Я ведь с ней только что, пять минут тому назад по автомату говорил.
      Муж. Да. Сами знаете, времечко сейчас такое - сегодня здесь, завтра там.
      Марья Васильевна (Жене). Куда же это ее - так экстренно?
      Жена. Ее... (Смотрит на Мужа.)
      Муж. Ее (Показал рукой.) Дрова рубит.
      Марья Васильевна. Ах, на лесозаготовки?
      Муж. Во-во.
      Лейтенант Мигунов (задумчиво). Дрова - дело хорошее.
      Марья Васильевна. У вас - центральное?
      Жена (задумчиво). У нас? Да, да. Простите, что вы сказали? Центральное?
      Марья Васильевна. Мучение, одним словом?
      Лейтенант Мигунов. Обидно, обидно. А может быть, это и к лучшему, что я ее не застал. Вы знаете, мы ведь с нею знакомы только по письмам.
      Муж. Да, да, как же... Мы ж давно в курсе.
      Лейтенант Мигунов. Она меня и в глаза не видела. Но зато какие она письма писала! Эх, вы бы знали... Какие трогательные, ласковые и в то же время какие-то мужественные, ободряющие, по-настоящему патриотические письма. Вот она знает - читала.
      Марья Васильевна (Жене). Чудесная девушка!
      Муж (посмеиваясь). А? Что ты скажешь?
      Жена смущена, молчит.
      Лейтенант Мигунов (задумчиво). Помню, бывало, зимой - сидишь у себя в блиндаже. Не скажу, чтобы очень скучно было... Нет, скучать не приходилось. И себя развлекали, и противнику не давали в полную апатию впасть. Что-что, а артиллерия у нас, между нами говоря, веселая. Я - артиллерист.
      Муж (покосившись в сторону Жены). Да, да, как же, мы знаем.
      Лейтенант Мигунов. Да. Скучать не скучали, а все-таки на душе...
      Марья Васильевна. Понятно - уж чего там...
      Лейтенант Мигунов. И вот приходит этакое письмецо. Такое же оно, как и все, - и штемпеля на нем казенные, и обыкновенные марки, и "проверено военной цензурой"... А сколько в этом письмишке, вы бы знали, огня, сколько этакой юношеской свежести, чистоты, прелести, доброты женской... Потом дней пять после этого ходишь посвистывая, само у тебя внутри как-то свистит... Как будто и сам помолодел. Не знаю, понятно ли я выражаюсь? Понятно ли вам это?
      Жена (из глубины души). Да!
      Лейтенант Мигунов. Может быть, Анна Ивановна и обиделась бы, уж вы ей об этом не рассказывайте, а только я иногда письма ее вслух читал. Один раз, в апреле, кажется, перед так называемой массированной артподготовкой я одно ее письмо ребятам своим на батарее прочел... Вы знаете, впечатление - лучше всякого митинга!..
      Муж. Ты слышишь? Анна Ивановна! А?
      Марья Васильевна. Как? Вы тоже - Анна Ивановна?
      Муж (испуганно). Как? Что? Нет, я сказал: Марья Ивановна.
      Лейтенант Мигунов. Вообще надо сказать: не знают или плохо знают наши девушки и женщины, что такое на фронте письмо. Мало, мало, очень мало пишут они.
      Марья Васильевна. Ну, Володюшка, тебе-то уж грех обижаться!
      Лейтенант Мигунов. Тут дело не в обиде. (Повернулся к Жене.) Вот вы говорите: дрова.
      Жена. Я? Какие дрова?
      Лейтенант Мигунов (дохнул как на морозе). Это, конечно, дело хорошее. Водочка, скажем, - тоже неплохо, на морозе согреться. Теплая вещь - свитер, рукавички, шарф какой-нибудь - это великое дело. За это спасибо. Но - теплое слово, теплое женское слово - это... это ни на какой овчинный тулуп (улыбнулся) с валенками в придачу не променяешь.
      Марья Васильевна. Ну, Володя, кончай, пора нам собираться. Тебе ведь еще...
      Лейтенант Мигунов (поднимаясь). Да, да. Правильно, жена. Ты у меня капрал.
      Муж. Куда вы?!
      Лейтенант Мигунов. Пора. (Застегивает шинель, детям.) Ну, допризывники... (Берет на руки маленького.) Левый фланг - равнение на отца командира!..
      Муж (в сторону Жены). Чаю даже не выпили.
      Жена. Да, да. Чай.
      Марья Васильевна. Что вы. Какой там чай.
      Лейтенант Мигунов (берет под козырек). Ну-с, дорогие хозяева, простите за неспровоцированную агрессию. Анне Ивановне передайте низкий поклон. Только не говорите ей, пожалуйста, что я такой старый, что я этакая мымра, как изволит выражаться почтенная моя супружница.
      Марья Васильевна. Володя, ну как тебе не стыдно!..
      Лейтенант Мигунов. Н-да. (После короткой паузы.) А все-таки жаль. Все-таки посмотрел бы я на мою Анечку. Пардон! Может быть, у вас ее карточка есть?
      Жена. Нет!!
      Марья Васильевна. Как? Неужели ни одной карточки? Хоть старой какой-нибудь.
      Муж. Что? Карточка? (Вдруг осенило его.) Хо! Ну, конечно, есть. (Бежит к ящику.)
      Жена. Сережа!
      Муж (роется в ящике). Квитанции... квартплата... электричество... Ах, вот она где, проклятая!..
      Марья Васильевна. Карточка? Нашли?
      Муж. Да. Но это - не та. Это промтоварная. (Достает из ящика, сдувает пыль и протягивает лейтенанту Мигунову.) Вот...
      Марья Васильевна (разглядывая из-за плеча мужа карточку). Ах, какая чудесная девушка!
      Муж. А? Что? Правда?
      Лейтенант Мигунов. Вы знаете... я почти... почти такой ее себе и представлял.
      Марья Васильевна (детям). Правда, хорошенькая тетя?
      Мальчик. Ага.
      Девочка. Угу.
      Марья Васильевна. Но, бог ты мой, до чего она похожа на вас!
      Муж. Ну, помилуйте, что ж тут удивительного? Все-таки, в конце концов, до некоторой степени...
      Лейтенант Мигунов (читает). "Милому Козлику - Аня". (Повернулся к Жене.) Простите, она что - замужем или?..
      Жена (растерянно). Она?..
      Муж. Что вы, товарищ лейтенант. Она же... Она еще в школе учится.
      Марья Васильевна (удивленно). Да?
      Муж. То есть, разумеется, в высшей школе.
      Марья Васильевна. Но, простите, почему тут написано: "Москва, 1909 год".
      Муж. Девятый? Гм. Прошу извинения, это - не девятый, а тридцать девятый. Это у нее еще почерк такой - детский.
      Лейтенант Мигунов (оторвался от карточки). Дорогие друзья! Не сосчитайте меня за нахала. Но - великая просьба: подарите мне эту карточку. А? (К жене.) Не заревнуешь?
      Марья Васильевна (смеется). Не заревную.
      Муж переглянулся с Женой. Та чуть заметно кивнула.
      Муж. Ну, и я тоже. То есть мы тоже... ничего не имеем против.
      Лейтенант Мигунов (пожимает руку). Спасибо.
      Марья Васильевна. Володя, ты опоздаешь...
      Лейтенант Мигунов. Ну... (Прощается.)
      Муж. Значит, на фронт?
      Лейтенант Мигунов. Да. В двадцать один тридцать.
      Муж. Ну, бейте их там, оккупантов.
      Лейтенант Мигунов. Били, бьем и... как это в бухгалтерии называется? (Показал рукой.)
      Муж. Сложные проценты?
      Лейтенант Мигунов. Во-во. Одним словом, баланс будет, как говорится, положительный.
      Жена. Да?
      Лейтенант Мигунов (учтиво повернулся к ней). Можете не сомневаться... простите, забыл имя... Марья Ивановна?
      Жена кивнула.
      Лейтенант Мигунов. Но это зависит и от вас.
      Муж. И от нас.
      Гости уже в дверях.
      Марья Васильевна. Ну, бывайте здоровы. Простите за беспокойство.
      Все говорят "до свиданья" и "прощайте".
      Лейтенант Мигунов. Анечку... Анечку целуйте крепко. Просите писать.
      Муж. Ну вот еще - просить. Прикажу - и будет.
      Лейтенант Мигунов (в дверях). Пожелайте ей счастья, здоровья, бодрости, сил и прочего, и прочего, и прочего. А главное... главное - хорошего мужа...
      Муж и семья Мигуновых уходят. На сцене одна Жена.
      Возвращается Муж.
      Муж. Слыхала? Говорит: пожелайте ей хорошего мужа! А? Как это тебе нравится?
      Жена. Мне это нравится.
      Муж. Что тебе нравится?
      Жена. Мне нравится... Когда мне желают хорошего мужа.
      Муж. Погоди... Я запутался. Ты сейчас кто? Тебе сколько лет? Ты в каком классе учишься?
      Жена. Я? Я всего лишь старая мымра, у которой не очень тоже молоденький муж, которого она очень, очень любит. (Обнимает его.)
      Телефонный звонок
      Муж (вместе с Женой подходит к телефону). Алло! Да? Евгений Исаакович? Да, да. Свободен. Нет, нет, вполне свободен. Что? Заинтриговал вас. А? Как сформулирован вопрос? Какой? А, в кроссворде.
      Жена с удивлением смотрит на него.
      Н-да. Там сказано, в общем, так: "развязка семейной драмы". Что? Десятки решений? Ну, например? Да, да, слушаю. Убийство? Так. Дуэль... Да, да, слушаю. Развод. Гм... Самоубийство. Что еще? Не слышу! Мордобой?..
      Пауза.
      Гм... Видите ли, Евгений Исаакович, благодарю вас, но мне кажется, я уже... решил этот кроссворд. Да, да. И несколько более, так сказать, безболезненно. Во всяком случае, я очень, очень благодарен вам за ваше трогательное участие и добрые советы... Да! Евгений Исаакович, скажите, голубчик, вы еще работаете? Нет? Уходите? А другие как? Баланс еще не подвели? Вы знаете... Скажите, еще не очень поздно? Что? Ага. Вы знаете, я, пожалуй... я, пожалуй, все-таки приду поработаю часок или два. Да, да. Что-то я хотел еще? Да! Евгений Исаакович. Вы не увидите этого... как его... ну, Москалева, нашего снабженца? У него там в киоске давеча этакие необыкновенные джемпера появились. Если увидите, попросите его, голубчик, отложить для меня парочку. Что? Нужно очень. Хочу тут на фронт одному товарищу послать.
      Занавес
      1943
      ПРИМЕЧАНИЯ
      АНЕЧКА
      (Семейное счастье)
      Пьеса написана в конце 1942 года в Москве. Шла на сцене Московского театра Эстрады, во многих фронтовых и периферийных театрах. Впервые опубликована: Л.Пантелеев. Собр. соч. в 4-х т. Т. 3. Л., 1972.
      Г.Антонова, Е.Путилова