«Несколько часов назад диспетчерскую дорожной полиции и ГМ-радиостанции, выпускающей в эфир сводки положения на дорогах, буквально завалили звонки разъяренных водителей, сообщающих о массовом хулиганстве на МКАД. Как уверяют очевидцы, по Кольцевой дороге, то и дело создавая аварийные ситуации, мчался целый караван дорогих спортивных машин. Огромная скорость автомобилей и агрессивная манера езды явно указывали на то, что речь идет о старте подпольных гонок, слухи о которых давно ходят по Москве. Тем не менее в управлении дорожной полиции сообщили, что в указанное время на МКАД не было замечено никаких...»
       (Интерфакс)
 
       «Кажется, что весь, без исключения Тайный Город занят обсуждением неожиданных результатов только что завершившейся гонки «Сто километров Мурция». Прогнозируемая победа комиссара Темного Двора лишь оттенила сенсационное второе место человского экипажа в составе известных наемниц Яны Маннергейм и Инги Волковой, которые на последних секундах обошли опытнейших Дочерей Журавля и рыцарей Ордена. Расстроенная Милана уже заявила, что...»
       («Тиградком»)
 

* * *

 
       Муниципальный жилой дом.
       Москва, набережная Тараса Шевченко, 2 августа, четверг, 21:03
      Шикарная трехкомнатная квартира на «генеральской» набережной досталась Вовчику Сокольникову в наследство от деда, лихого и бесшабашного танкиста, встретившего май сорок пятого в Берлине, сентябрь сорок пятого на Квантунском полуострове, а затем успевшего отметиться и в Корее, и в Египте, и во Вьетнаме. Старик прожил длинную бурную жизнь и отошел в иной мир незадолго до распада империи, не успев «насладиться» крушением идеалов и развалом некогда непобедимой армии. Единственная дочь героя, вопреки воле отца, вышла замуж не за бравого служаку, а за скромного экономиста, окончившего непрестижную в то время «Плешку», и теперь жила в Лондоне, владея пополам с мужем процветающей брокерской компанией. Там же, в Лондоне, жили и два брата Вовчика, примерно последовавшие за родителями, а вот сам он предпочел остаться в Москве. Переселение семейства на туманный Альбион пришлось как раз на студенческие годы молодого Сокольникова, и расставание с устоявшимся и дивно бурлящим котлом непрерывных развлечений оказалось выше его сил. Плечистый, черноволосый, с огромными выразительными глазами, в равной степени покоряющими и молоденьких девчонок, и респектабельных дам, Вовчик валял дурака почти до тридцати лет, заработав славу денежного парня (родители не забывали чадо) и удачливого ловеласа. Обычно Сокольников проводил время в компании обеспеченных бездельников, один из которых, наркоман и неудавшийся поэт Лешенька Бурляев, как-то познакомил его со своей девушкой – Вероникой Пономаревой. Вот тут-то Вовчик и влюбился по-настоящему. Высокая стройная красавица с идеальной фигурой и необычным лицом затмила для него всех женщин на свете, но для Вероники не существовало никого, кроме Лешеньки, о чем она ясно и довольно резко сообщила Сокольникову. Тем более что плечистый ловелас был совсем не в ее вкусе.
      С тех пор многое изменилось. Одурманенный наркотой Лешенька шагнул с крыши. Вероника, которую любимый подсадил на иглу, медленно катилась вниз, и закончить бы ей жизнь в канаве, если бы не «стим», переродивший несчастную наркоманку в одну из трех самых грозных ведьм в истории человечества. К сожалению, Сокольников ни сном ни духом не ведал о бушующих в Москве магических бурях...
      Спасаясь от преследования Тайного Города, Вероника не могла не вспомнить о своем давнем поклоннике. Ей требовалось отсидеться, привести себя в порядок, подумать, что делать дальше, и кандидатура Вовчика оказалась как нельзя кстати. Тем более что Сокольников завязал с наркотиками (разве пара дорожек кокса в день – это зависимость?) и создал благодаря поддержке любящего папы небольшую, но доходную фирму, с которой и кормился. Звонок старой знакомой и ее приезд Вовчик воспринял с радостью. Его не смутили ни грязная одежда Вероники, ни бритая голова с искусной татуировкой на правой половине черепа, ни золотые глаза, которые гиперборейская ведьма прятала под солнцезащитными очками. Сокольников хотел эту девушку, одну из немногих, которые посмели ему отказать, и ради этого был готов повременить с расспросами, удовлетворившись ее наспех состряпанными объяснениями насчет нового видения мира и уникальных контактных линз. Про себя он решил, что девчонка влипла с нар-котой, и решил воспользоваться ситуацией.
      Вероника, со своей стороны, прекрасно понимала, что после первой же ночи отношение к ней Вовчика изменится. Из элитного разряда «вожделенных» она немедленно перейдет в многочисленную группу «одна из...», но сейчас для нее был ценен каждый спокойный час. Расположившись в шикарной квартире Сокольникова, девушка долго нежилась в ванной, постирала свою одежду, вволю наелась, приготовила ужин на двоих и встретила вернувшегося домой Вовчика в соблазнительной тонкой рубашке, надетой на голое тело, из-под которой кокетливо выглядывали узкие трусики. Вероника была готова сыграть свою роль, и эта покорность обрадовала Сокольникова. Он вручил девушке заготовленный букет белых роз, извлек из бара бутылку хорошего вина, но срочный звонок от важного делового партнера заставил ловеласа рысью метнуться к компьютеру.
      – Нет, Эдуард Евгеньевич, этот транш был проведен в точно оговоренные сроки, давайте проверим...
      Приглушенный голос Вовчика едва доносился из приоткрытой двери кабинета. Девушка презрительно скривилась, небрежно запихнула букет в вазу и включила стоящий на кухне маленький телевизор.
      – Жители Тайного Города в напряжении! Вероника удивленно прильнула к экрану.
      – Великие Дома только-только объяснили суть вчерашних событий, – бодро продолжил репортер, стоящий на фоне трех подозрительно знакомых высотных башен, – как Орден потряс общество непонятными, но весьма угрожающими заявлениями в адрес Зеленого Дома. Что проис-. ходит? В чем причина внезапного похолодания? Капитан гвардии великого магистра, мастер войны Франц де Гир любезно согласился дать для выпуска новостей «Тиградком» эксклюзивное интервью.
      На экране появился общий план трех многоэтажек («Проспект Вернадского! – узнала Вероника. – Эти дома стоят на проспекте Вернадского!»), а затем картинка переместилась в большой кабинет, обставленный тяжелой золоченой мебелью. Во главе стола, в массивном кресле, над которым застыл вставший на дыбы единорог, сидел широкоплечий рыжеволосый мужчина в бордовом камзоле старинного покроя.
      – Скажите, господин капитан, что означают последние заявления Ордена в адрес Зеленого Дома?
      «Это же информационный канал нелюдей! – догадалась Вероника. – Но откуда Вовчик знает о Тайном Городе? – Девушка покачала головой. – Нет, не может быть. Хотя...»
      Но размышлять на эту тему было некогда – ведьму поглотила поступающая с телевизора информация.
      – Главное, что люди это понимают! – рубанул сплеча рыжеволосый крепыш. – Их объяснения некоторых эпизодов вчерашних событий весьма расплывчаты! Мы уверены в том, что зеленые сознательно скрыли от прочих Великих Домов важнейшую информацию о деле Ктулху! Я подчеркиваю – важнейшую!
      – Верно ли утверждение о том, что в руках Ордена находится колоссальное количество Золотого Корня? Вероника насторожилась.
      – Мы этого не скрываем, – пожал плечами Франц. – Более того, перемещение этой добычи в Замок было одобрено Темным Двором в лице Сантьяги.
      Девушка шумно выдохнула:
      «Золотой Корень! «Стим»! Все запасы «ЦентрМедПереработки» в руках этого крепыша!»
      – В таком случае, какие у вас претензии к Зеленому Дому?
      – У нас есть основания предполагать... – Франц сбился. – Великий Дом Людь осведомлен о сути наших требований. Мы считаем их справедливыми и удивлены позицией людов. Бессмысленное отрицание очевидных фактов не идет на пользу Тайному Городу, что может привести к самым непредсказуемым последствиям!
      – Это было мнение Ордена. – Картинка переместилась в студию, и на экране возник холеный диктор, облаченный в серый костюм. – Как видим, чуды пока скрывают причину своего недовольства, но настроены они, судя по всему, решительно. В то же время Темный Двор давал комментарии гораздо менее охотно. Пресс-служба Великого Дома Навь ограничилась невнятным заявлением, состоящим из общих фраз, а комиссар Темного Двора и вовсе проявил несвойственную ему осторожность.
      На экране появился высокий черноволосый мужчина в элегантном белом костюме.
      – Не скрою, мы с тревогой следим за разногласиями, возникшими между Орденом и Зеленым Домом. Мы с большим огорчением узнали, что решение проблемы гиперборейской твари положило начало некоторому недопониманию между Великими Домами.
      «Решение проблемы?!! – Вероника холодно рассмеялась. – Да ты его просто убил!»
      – Но мы уверены, что и Орден, и Зеленый Дом проявят в этой ситуации мудрость и хладнокровие, присущие истинным лидерам Тайного Города.
      Картинка вновь вернулась в студию. – По мнению наблюдателей, миролюбивая позиция навов может свидетельствовать о том, что Чудь и Людь располагают новыми, неизвестными широкой общественности козырями, которые способны существенно изменить расклад сил в Тайном Городе. В этой связи многие вспоминают о трагической судьбе рыцаря командора войны Богдана ле Ста, любимца гвардии и близкого друга мастера войны Франца де Гира, в гибели которого Сантьяга принял самое непосредственное участие. Та история серьезно подпортила отношения между Великими Домами Чудь и Навь, что может сыграть свою роль, на фоне последних событий.
      «A y тебя много врагов, Сантьяга», – усмехнулась девушка.
      – Вероника, я весь в твоем распоряжении! – пророкотал вкатившийся на кухню Вовчик. Он наконец-то справился со своим деловым партнером и ожидал обещанного ужина.
      Девушка торопливо отключила в телевизоре звук и нежно улыбнулась Сокольникову:
      – Вовочка, какой у тебя интересный канал работает. Что это? Кабельный?
      – Нет, – неуверенно и несколько удивленно протянул Вовчик, глядя на эмблему в углу экрана. – Впервые вижу.
      «Действительно, он же ничего не знает о Тайном Городе. – Вероника потерла переносицу. – Тогда откуда у него этот канал?»
      – У меня хорошая техника, – криво улыбнулся Сокольников. – Телик сам может настраиваться на новые программы.
      Чувствовалось, что Вовчик меньше всего ожидал от своей подруги обсуждения новинок телевещания.
      «Понятно, чего ты хочешь! – Вероника с трудом подавила раздражение. – Ладно, я знала, на что шла. Пора платить по счетам».
      Девушка небрежно повела плечом:
      – Ты знаешь, я приготовила на ужин...
      Ее оборвал длинный звонок в дверь.
      – Ты кого-то ждешь?
      – Нет. – Вовчик, жадно пожирающий глазами едва прикрытое сорочкой тело девушки, гневно мотнул головой: – Да пошли они!
      Звонок немедленно повторился.
      – Настойчивый, – вздохнула Вероника. – Лучше открой.
      Сокольников пробормотал невнятное ругательство, выскочил в прихожую и распахнул дверь.
      На пороге квартиры стоял невысокий приятной наружности мужчина в белом форменном комбинезоне и куртке, на левой стороне которой была вышита замысловатая эмблема, а под ней надпись: «Тиградком».
      – Добрый вечер, – пробурчал. Вовчик.
      – Здравствуйте, – жизнерадостно улыбнулся пришедший – Прошу прощения за поздний визит! Валентин, сервисная служба «Тиградком». Скажите, вы последние несколько минут телевизор не включали?
      – Включали, – подтвердил Сокольников.
      – Незнакомые каналы не попадались?
      Вовчик почесал в затылке:
      – Попадался.
      – Это наша вина, – сообщил Валентин. – Мы с напарником подключали к кабельным каналам ваших соседей и где-то намудрили. Я могу посмотреть?
      – Конечно. – Сокольников посторонился. – Телевизор на кухне.
      Техник быстро прошел в квартиру, расплылся при виде Вероники в очередной улыбке и уставился на экран:
      –Точно!
      – Ваш канал? – осведомилась девушка.
      – Ага! Вы уж извините.
      – Ничего страшного.
      Валентин снял с пояса маленькую рацию и нажал кнопку вызова:
      –Алло, старик, это я! Все верно, старый ты недотепа, мы коммутнули нижний этаж... Откуда я знаю как? Придется переделывать...
      – Не думала, что сервисные бригады оснащают подобной техникой, – негромко произнесла Вероника, покосившись на рацию.
      – У нас хорошая служба, – скупо ответил техник.
      – Хорошая, а в проводке ошиблись, – хохотнул Вовчик.
      – Бывает.
      Девушка поправила рубашку и, качнув бедрами, подошла к плите. Она чувствовала, как взгляд мужчины пробежался по ее длинным, обнаженным ногам, по тонким трусикам, по груди, едва прикрытой почти прозрачной тканью сорочки, и остановился на бритой голове. Тем временем на экране появился седовласый старик в роскошной пурпурной мантии. Судя по активной артикуляции, он что-то говорил.
      – Интересный канал, – протянула Вероника.
      – Кабельный, – пояснил техник. – Каждый день что-то новенькое.
      – Никогда раньше не слышал о таком, – встрял в разговор Вовчик. – Можно подключиться?
      – Дорого.
      Девушка ощутила смутное беспокойство. «Что он так долго возится?»
      – Деньги не проблема! – не унимался Сокольников. – Где можно узнать об этом канале? Я думал, у меня есть все!
      Изображение пропало с экрана, сменившись мелкой рябью помех.
      – Вот и все, – удовлетворенно пробормотал техник и снова взялся за рацию: – Что у тебя? Получилось? – Улыбнулся, выслушивая ответ. – Я же говорил!
      Он отключил рацию:
      – Еще раз извините за беспокойство.
      – Поверьте, вы нам не помешали, – опередила Вовчика Вероника. – Прощайте.
      – Прощайте. – Техник уже повернулся к выходу из кухни, но помедлил и кивнул на голову Вероники. – Красивая у вас татуировка.
      – Спасибо, – абсолютно спокойно ответила девушка.
      – Что она означает?
      – Просто красивый символ.
      – Я так и думал. – Вовчик недовольно кашлянул. Техник бросил на него быстрый взгляд и направился в коридор. – Прощайте.
      Элегантный белый фургон с неброской надписью «Тиградком». Сервисная служба» ожидал у подъезда. Валентин открыл дверцу, бросил на сиденье сумку с инструментом, подмигнул водителю и набрал на мобильном телефоне номер:
      – Алло?
      – Добрый вечер, Валентин, – немедленно отозвался собеседник, показывая, что узнал звонящего. – Полагаю, вы хотите отчитаться о проделанной работе?
      Такой вежливостью славился лишь один обитатель Тайного Города: Сантьяга, беспощадный комиссар Темного Двора.
      – Совершенно верно, – подтвердил техник. – Как и было договорено, мы имитировали неполадку на линии и дали возможность объекту просмотреть запись девятичасовых новостей «Тиградком». После этого мы немедленно отключили квартиру от ОТС.
      ОТС, Объединенная Телекоммуникационная Сеть, включала в себя все информационные каналы Тайного Города, и ее обслуживание было самым главным занятием «Тиградком».
      – Вы уверены, что объект просмотрел запись?
      – Уверен, – коротко кивнул техник.
      – Замечательно, – протянул Сантьяга. – Вы с напарником прекрасно поработали, Валентин. Я очень благодарен вам.
      – Всегда рад помочь.
      То, что к обычному «спасибо» комиссар не забыл приложить щедрые чеки, собеседники обсуждать не стали. Зачем? Валентин и его напарник не в первый раз нарушали железные правила «Тиградком», выполняя личные просьбы Сантьяги. Они отдавали себе отчет, чем рискуют – вмешательство Великих Домов в деятельность «Тиградком» было категорически запрещено, – но комиссар умел убеждать.
      – У нас вызов, – сообщил водитель, после того как Валентин убрал телефон. – Срочный. Диспетчер два раза спрашивал, что мы так долго делаем в этом доме.
      – Авария на линии, – пожал плечами Валентин.
      – Я ему так и ответил.
      Фургон медленно выехал со двора.
      Сантьяга отключил телефон и задумчиво повертел в руке малюсенькую трубку.
      Все, игра началась. Теперь Вероника «случайно» узнала, что люды завладели лабораторией, а чуды – огромным, по меркам Тайного Города, количеством «стима». Ей осталось решить, с кем попробовать договориться. Вариант, что Вероника покорно опустит руки и умрет от недостатка «стима», рассматривать глупо: гиперборейская ведьма будет драться до конца. Даже перерожденная. Не для того она провела целый день в компании Ктулху, чтобы теперь сломаться под тяжестью обстоятельств. Не для того она впитывала философию Кадаф, чтобы показать врагам свои страх.
      Ненависть поведет ее вперед.
      Вероника глубоко затянулась, докуренная до фильтра сигарета обожгла пальцы, и медленно, словно наслаждаясь, раздавила окурок в хрустальной пепельнице. Вот бы так со всеми врагами! Не спеша, растягивая удовольствие, подержать в пальцах, а потом смять в жалкий комок, растереть без следа. Девушка угрюмо посмотрела на скорчившийся в пепельнице фильтр. Ничего другого эти твари не заслуживают.
      Она снова закурила, задумчиво провела ладонью по своему длинному бедру и прищурилась. Вовчик, вытолкав незадачливого техника, отправился в ванную и не мешал предаваться размышлениям.
      Ктулху убит, фабрика разгромлена, а победители начали грызню. И чтобы выжить, надо принять участие в сваре. Надо тщательно продумать линию поведения, рассчитать реакцию нелюдей, понять, насколько сильно они увязли в противоречиях друг с другом. Надо пройти по лезвию бритвы и не ошибиться.
 
      – Я сумею, – прошептала ведьма.
      К кому выходить с предложением, понятно. У Ордена запасы «стима», у Зеленого Дома лаборатория, но вряд ли работающая, иначе война бы уже началась.
      Она отправила в пепельницу очередной окурок и перевела невидящий взгляд на окно.
      «Сколько времени потребуется, чтобы запустить производство «стима»? День? Неделя? Месяц? За это время многое может измениться. Нет! Необходимо не просто убедить Орден в целесообразности сотрудничества со мной, но заставить их действовать немедленно, чтобы уже не было возможности отступить».
      – Вероника! – Вовчик, бедра которого перехватывало влажное махровое полотенце, вышел из ванной и замер в дверях кухни. – Я...
      Ведьма подошла к Сокольникову, остановилась в шаге от него и медленно расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке.
      – Я знаю, чего ты хочешь.
      – Да! – Вовчик рывком сдернул с плеч девушки тонкую ткань.
 

* * *

 
       Клуб «Ящеррица», Москва, Измайловский парк, 2 августа, четверг, 23:49
      Даже для привыкшей ко всему «Ящеррицы» это была очень странная компания. ОЧЕНЬ странная. Спящий засвидетельствовал бы (если он, конечно, видит хоть что-нибудь в своих снах), что специально собрать за одним столом столь разных собутыльников невозможно в принципе, в игру обязательно должен вступить Его Величество Случай, разрушающий любые закономерности и расчеты. Заставляющий забыть о всякой логике, презреть правила и принципы.
      Он и вступил.
      И не просто вступил, а проявился во всей своей красе. И потому Муба, грозный четырехрукий хван, ласково обнимал за плечи обалдевшего от подобного дружелюбия уибуя Копыто, низкорослого десятника Красных Шапок. Пухленький Птиций, не обращая внимания на сидящую рядом девушку (немыслимый для конца случай!), увлеченно распивал очередную бутылку с Артемом и братом Ляпсусом, лучшим эрлийским хирургом. А рыжеволосая Инга, задумчиво подперев кулачком подбородок, внимала Захару, епископу клана Треми, одному из самых одиозных лидеров семьи Масан.
      Захар был в ударе. Он был пьян до полуприкрытых глаз, что для вампиров большая редкость, но, напившись, Треми не превратился в желчного зануду, подобно своим племенникам, а читал стихи. Хокку. По общему мнению, для Инги. Но слушали все. По крайней мере, старались слушать.
      – Кор-рот... кая зар-рис... овка, – объявил епископ. – Пр-риш... ла на ум, у берега морря...
      Треми покачнулся, но заботливая рука брата Ляпсуса позволила масану сохранить равновесие.
      Печальный крик, крылом скользящий в пене, Уходит в скалы, вверх, рождая волны, Ветер умирает...
      Несмотря на заплетающийся при обычной речи язык, стихи епископ читал чисто.
      – Прекрасно, – прошептала Инга. – Я словно увидела этот берег. – Она помолчала. – Скоро будет шторм. Удивительные строки...
      – А я ничего не понял, – проканючил Копыто. – Где шторм?
      – Будет шторм, – ласково объяснил Муба. – Захар это увидел и передал нам.
      – Но он ничего такого не говорил.
      – Ты должен был это представить, – левая нижняя рука хвана, которая упиралась в край стола, предательски соскользнула вниз, но три другие пришли ей на помощь, не позволив своему обладателю приземлиться лицом в тарелку. – Чувство прекрасного.
      – У меня его нет, – горестно подытожил уйбуй. Небольшой мозг Красных Шапок, функционирующий исключительно благодаря виски, не мог вместить в себя столь сложных вещей.
      – Вырасти его в себе, – предложил Муба. – А Захар поможет. Захар, ты поможешь?
      Епископ молча стукнул своей рюмкой в стакан хвана, залпом выпил водку и уставился на притихшего уйбуя.
      – Это кто?
      Красная Шапка внезапно подумал, что пьяный вампир не самая лучшая компания для совместной попойки, и пискнул:
      – Копыто.
      – Чье? – осведомился Треми.
      Дикарь ошеломленно заморгал: ответить на этот вопрос ему не помогло даже выпитое виски.
      – Это наш друг, – сообщил окончательно размякший Птиций. – Или кого-то из нас.
      Уйбуй, никогда в жизни не сидевший за одним столом со столь известными в Тайном Городе персонами, вдруг с ужасом понял, что его могут выгнать. И эта страшная мысль придала ему сил:
      – Я люблю стихи! – отчаянно сообщил он.
      – Это хокку, – поправила его Инга.
      – И их я тоже люблю.
      – Под горячее, – вставил брат Ляпсус.
      – Можно и с соусом, – добавил Артем. Наемник и эрлиец чокнулись и дружно выпили.
      – За что? – поинтересовался хирург, цепляя на вилку маринованный грибочек.
      – Инга победила в «Ста километрах Мурция», – припомнил Артем. – Мы празднуем.
      – Круто.
      – Он хочет быть культурным, – сообщил Муба, поглаживая Копыто по красной бандане.
      – Тогда... пусть слушает, – милостиво разрешил Захар.
      – Только прочитай, пожалуйста, чего-нибудь более понятное, – жалостливо попросил уйбуй. – Про войну, например.
      – Ты солдат? – удивился Треми.
      – Я воин.
      – Неужели у тебя нет стихов о войне? – Инга посмотрела на масана.
      – Для вас, моя кр-рас... авица, у меня есть о чем угодно. – Захар перевел дух. – Посвящение.
      Клинок, стремительно сверкнувший,
      Для глаз твоих услада, а в душе
      Пусть храбрость пышной сакурой цветет.
      – Выпендривается, кровосос, – хмуро процедил Гореслав. – Телку клеит рыжую.
      – Вряд ли, – не согласился Велемир. – Это Инга, подруга того чела, что с Птицием пьет, Артема. Захар ее клеить не станет.
      – Ему-то какое дело, чья она подруга? – Гореслав сплюнул.
      – Рассказывай дальше, – приказным тоном потребовал третий сидящий за столом люд Крутополк, ротмистр дружины Измайловского домена. Крутополк уезжал из Тайного Города и, вернувшись, узнал очень неприятные новости.
      Гореслав угрюмо глотнул пива и, вновь покосившись на Треми, продолжил начатый некоторое время назад рассказ:
      – Рукомир тогда как с цепи сорвался. Мы его пытались остановить, но... Ты же знаешь Рукомира.
      – Знал, – холодно поправил его Крутополк.
      – Да, – помедлив, согласился рассказчик. – Знал... все мы его знали. В общем, Рукомир взбесился.
      – А что. Лада на самом деле переспала с Захаром? – спросил Крутополк.
      – Свечку никто не держал, – вставил Велемир. – Но после той вечеринки она уехала с кровососом и явилась домой только под утро.
      – Шлюха, – у ротмистра заиграли желваки. – Что было потом?
      – Рукомир послал вызов на дуэль. – Гореслав с сомнением посмотрел на Велемира, словно раздумывая, говорить об этом или нет. – Захар не хотел драться.
      – Да что ты? – удивился Крутополк.
      – Серьезно, – подтвердил Велемир. – Я присутствовал при разговоре. Епископ предложил свои извинения, а Рукомир... послал его. Очень грубо. Тогда Захар принял вызов и... Велемир сбился.
      –Треми высушил Рукомира? – с нажимом спросил Крутополк.
      Велемир отвел глаза:
      – Ты же знаешь, что Кодекс предусматривает...
      – Треми высушил Рукомира?
      – Да, – хмуро ответил Гореслав. – Сразу же после того, как его убил.
      – А вы стояли и смотрели?
      – Это была честная дуэль, и масан имел полное право на кровь Рукомира.
      В мутно-зеленых глазах Крутополка вспыхнула жгучая ненависть. Он тяжело посмотрел на Захара, помолчал и медленно, словно ему свело скулы, произнес:
      – Надо кончать кровососа.
      – Одни не справимся, – тихо произнес Велемир. – Епископа нам не одолеть.
      – Я тут двух фей видел, – добавил Гореслав. – Попросим помочь?
      Его сомнения были ясны: люды не являлись магами, а потому, даже несмотря на силу и боевую выучку, затевать драку с масаном было для них форменным самоубийством. Епископ Треми без труда уложил бы и их троих, и еще пару десятков в придачу.
      В честном бою.
      – Феи не пойдут, – качнул головой Крутополк. – Захар действовал в рамках Кодекса, зачем девчонкам неприятности? Нет, други-дружинники, эту проблему могут решить только те, кто Рукомира любил. Кому он как брат был. – Ротмистр снова выдержал паузу. – Мне Рукомир как брат был. А вам?
      Гореслав вздохнул:
      – Я с тобой, Крутополк.
      – Хорошая вещь хокку, – вздохнул Птиций, наливая себе коньяк. – Рифмы нет, придумывай себе стихи на все случаи жизни.
      – Так р-рас... суждают лавочники, – прореагировал на замечание конца Треми.
      – Я не лавочник, – буркнул Птиций, – я управляющий.
      – Чем? – потребовал объяснений любознательный масан.
 
      Сложность вопроса поставила конца в тупик. Пару секунд он таращился на епископа, а затем неуверенно помахал в воздухе рукой:
      –Нечем, а где. Я... ик... здесь управляю.
      – Мной упр-равл... ять не нужно, – возмутился Захар. – я сам спр-рав... люсь.
      – Я не тобой, а... – Конец начал беспокойно озираться по сторонам. – А...
      –Что а? Где?
      – «Ящеррицей» я управляю... в смысле, руковожу... управляющий прочитал название собственного клуба на юбочке ближайшей официантки.
      – А в словах Птиция что-то есть, – задумчиво протянул брат Ляпсус. – Захар, у тебя есть стихи о женской красоте?
      – Навалом! – подтвердил масан. – Люблю.
      – Тогда почему ты читаешь Инге всякую чушь о морях и сакуре?
      – А мне нравится! – запротестовала девушка.
      – И мне! – добавил Копыто. – Мне про сакуру понравилось.
      – Про воина.
      – О воине там ничего не было! Там было про сакуру! – Уйбуй почесал под банданой. – Кстати, а что это такое?
      – Нужно прочитать Инге нежный стих, а потом выпить на брудершафт и поцеловаться, – расписал алгоритм Птиций.
      – Ну, это ты перегнул, – недовольно буркнул Артем.
      – Если стих будет хороший, то ревновать не стоит, – рассудительно вставил Муба.
      Треми посмотрел на Ингу с возможной для его состояния ласковостью, пару секунд молча шевелил губами, а затем нахмурился и покачал головой:
      – Не получается.
      – Допился, – понимающе хмыкнул Копыто.
      – Забыл все? – участливо спросил Птиций. – Бывает.
      – Я не забыл, – отрезал Захар. – Я помню.
      – Тогда читай.
      – Но те стихи посвящены др-руг... им женщинам, – объяснил вампир. – Я не могу читать их Инге. Это непр-рав... ильно.
      – Как благородно, – мечтательно улыбнулась девушка.
      – Придумай новые! – потребовал Муба.
      – Я не могу соср-ред,.. оточиться.
      – А разве красота не пробуждает вдохновение? – изумился брат Ляпсус.
      – Кр-рас... ота? Безусловно...
      – Вот-вот, – добавил Птиций. – Красота! Ха! Бывают знаете ли, женщины, как соевая колбаса; упаковка одно загляденье, а жрать даже собаки отказываются!
      – Кр-рас... ота, – протянул не услышавший Птиция масан. – Кр-рас... ота – это сила... но мне нужно еще... Я... Знаешь, когда я смотр-р... ю на нашу пр-релестн... ую Ингу, мне приходит в голову «Вспышка стр-р... асти».
      – Кто бы сомневался, – хохотнул эрлиец.
      – Кр-р... етин. Не вспышка стр-р... асти, а «Вспышка страсти», кар-рт... ина Алира. Великая вещь. Она одна может послужить тем недостающим звеном, котор-р... ое, вкупе с кр-рас... отой нашей леди, смогло бы вызвать вдохновение. – Захар сел. – Но ее здесь нет.
      – Кого? – не понял Артем.
      – «Вспышки страсти»? – Копыто решил похвастаться образованностью. – Она, кажется, в Тридяковской галерее висит?
      – В Третьяковской, – машинально поправила его Инга.
      – Делов-то, – рассмеялся Муба. – Слышь, мелкий, сгоняй в музей и притащи сюда картинку. Не видишь, поэт мучается?
      – А чего я-то? – забоялся уйбуй. – Пока я буду кататься, вы совсем упьетесь и по домам отправитесь. А потом скажете, что Красные Шапки ограбили галерею.