Результаты оказались скудными. Единственное, что можно было утверждать достоверно - парень был переселенцем. Он считал время не лунами, а месяцами, совершенно не знал географии и поминал бога в единственном числе. Из этого можно было сделать вывод, что доверчивый переселенец попал в лапы мистралийским спецслужбам и был использован для каких-то неблаговидных дел, причем в такой сфере, где мог получить полное представление о методах работы этих самых служб. Это его и напугало до такой степени. Правда, оставалось неясным, как он ухитрился оттуда сбежать и добраться до ортанской границы, не попав в руки повстанцам. Хотя возможен вариант, что у них он тоже побывал, и натерпелся страху еще и от них. Но все это были сплошные догадки, и это только разжигало природное любопытство Шеллара. На церемонию он все равно опоздал, и решил наплевать на нее совсем и все-таки дожать собеседника, чего бы это ни стоило. Он как раз обдумывал следующую линию разговора, когда в кабинет без стука ворвался Флавиус.
      - Господин начальник! Ваше высочество! - взволнованно выкрикнул он и осекся, взглянув на допрашиваемого. - Господин начальник... случилось ужасное несчастье...
      - Говори, - кивнул Шеллар, недоумевая, что могло заставить невозмутимого Флавиуса так паниковать. - Или это секретно? Я просто не хочу таскать его туда-сюда, если информация не особо конфиденциальна.
      - Что тут может быть секретного, уже весь город знает... Ужасное, чудовищное преступление! В королевской ложе произошел взрыв неизвестной природы...
      - И? - глава департамента застыл, внезапно захваченный незнакомым доныне ощущением.
      - Вся королевская семья погибла. Все, кто там был. Его величество, оба первых наследника, ее величество королева Роана, юный принц Аллеар...
      - Стой... - Шеллар прижал ладони к лицу и закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями и отойти от шока.
      Принца Шеллара всегда считали не совсем нормальным. Это заметили еще когда он был младенцем, и до года все считали его умственно отсталым, потому что он не улыбался, как все дети. Когда в год с небольшим он заговорил, причем сразу связными предложениями, стало ясно, что с умственным развитием у него все в порядке, а дело в чем-то совсем другом. Когда же маленький принц научился читать в два с небольшим, и к четырем годам освоил полный курс арифметики, а также продемонстрировал феноменальную память, было единогласно решено, что его странности являются неотъемлемым признаком гениальности. А странности были весьма заметные. Ребенок, который никогда не смеется и не плачет, ничего не боится и никого не любит, никоим образом не мог считаться нормальным, будь он хоть сто раз гениален.
      Смеяться он научился годам к пятнадцати, и примерно в то же время у него прорезалось чувство юмора и чувство привязанности. Но по-прежнему никто и никогда не видел, чтобы он грустил или плакал, боялся или гневался. Он всегда был неизменно ровным и серьезным, и наставники постоянно ставили его в пример кузенам. Только мэтр Истран приходил в отчаяние от бесчувственности юного принца и говорил, что это несомненно результат какого-то проклятия и что это когда-нибудь плохо кончится.
      Однажды его пророчество чуть не сбылось, когда Шеллар случайно поймал эманацию стихийного эмпата. Чужое чувство ворвалось в его сознание и пронеслось по нему, как орда варваров по спящей деревне. К счастью, мэтр был рядом и успел экранировать его от эманаций прежде, чем он успел упасть в обморок. А потом старый маг объяснил принцу просто и доходчиво, что если он не постарается хоть немного научиться чувствовать, это может для него действительно плохо кончиться. "Однажды, - сказал он - Вы столкнетесь в своей жизни с чем-нибудь таким, к чему просто не сможете оставаться равнодушным. И можете себе представить, что с вами будет. Хорошо, если вы просто потеряете сознание. А можете и сойти с ума."
      С тех пор прошло много лет. Принц Шеллар честно постарался чему-то научиться, штудируя книги по психологии, хотя его успехи были весьма скромными. А слова мэтра о возможном безумии он запомнил накрепко. Поэтому сейчас он постарался приложить все усилия, чтобы справиться с внезапно вспыхнувшим в нем чувством невероятной силы. Для него невероятной, разумеется.
      Он попытался найти логическое решение своей проблемы, и вспомнил, что об этом говорилось в трудах психологов. От разрушительного действия скорби нужно отвлечься. Нельзя плакать, впадать в истерику и предаваться горю. Он должен работать. Да, правильно - он должен делать свое дело. Собирать информацию, искать убийц, вести расследование. Именно он сам, а не рядовые сыщики из службы порядка. Убийство королевской семьи - это не покража трех рулонов полотна из купеческой лавки.
      Взять себя в руки. Забыть о том, что он только что потерял свою семью, всех, к кому он был привязан, кого считал родными, всех, кто его любил... Он глава департамента, и он должен работать... Стоп. Глава департамента? О, нет. Уже нет...
      Эта внезапно озарившая мысль снова повергла его в шок. Это трудно было осознать сразу.
      - Ваше высочество... - осторожно подал голос притихший Флавиус. Простите... я позволил себе... я повел себя непростительно легкомысленно, сообщив вам об этом так резко и неожиданно... Я не подумал, что это может быть для вас... слишком... ради всего святого, скажите что-нибудь! Как вы себя чувствуете? Может быть, следует позвать кого-нибудь?.. Или дать вам воды? Или... Скажите хоть что-нибудь!
      - Стой, - повторил Шеллар, - Не надо. Лучше скажи, кто остался. Хоть кто-нибудь остался?
      - Никого, - виновато сообщил Флавиус. - Все кто был в ложе...
      - А кого не было в ложе? Кроме меня? - как только он начал думать о деле, ему стало легче, и Шеллар поторопился продолжить расспросы.
      - Насколько мне известно, принц Мафей не был допущен на церемонию в наказание за какую-то шалость, и мэтр Истран как раз занимался его воспитанием. И все. Ну, разумеется, принц-бастард Элмар в отъезде, но вы это и сами знаете.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.