— Чтоб ты утонул! — пожелала мне вслед вреднющая Альвертина. Вслух или мысленно, я не разобрался.

Не девчонка, а ужас, летящий на крыльях ночи. Кстати, о ночи. Вчерашнюю я ей по гроб жизни не забуду. Сразу видно, ведьма в десятом колене, надо ж так изгадить существование. Ставлю степень Чародея, проклятый ведьменок всю ночь хихикал под дверью, поглядывая в замочную скважину на творение рук своих. Хотел бы я знать, что за гадость она нам вчера подсыпала. Превратить бы поганку во что-нибудь жизнерадостное, типа рулона туалетной бумаги или памперса с липучками, знала бы, как людям жизнь портить. Связываться неохота, крику будет, страшное дело. «У нее должно быть детство! Воспитанием нужно каждый день заниматься, а не раз в два года! На себя посмотри! Это ребенок!» И т.д. и т.п. Зря ее Кэтти защищает, сядет ей на голову ее драгоценная Альвертина в самом ближайшем будущем. Наплачется она с ней. Это сегодня ребенок, а оглянуться не успеешь — уже Чародей, а то и Волшебница. А колдунья с таким характером… Никогда не угадаешь, что в ее дурную голову стукнет.

Берем вчерашний вечер. То она мне глазки строит, то мамочку свою обожает с объятьями и поцелуями, то пожар слезами тушит, и тут же, пяти минут не прошло, какой-то дряни нам с Кэт пожелала или сыпанула, двоечница. Взревновала к собственной мамаше и приняла меры. Это сейчас, а завтра? К ее злобному умишке, да начальная магическая подготовка… Как шарахнет каким-нибудь проклятьем — проснемся с четырьмя головами и двадцатью лапками, если вообще проснемся…

Ну, не хватало еще ведьменка бояться! Я плюнул на Альвертину и включил воду. То, что эта вредительница пока не добралась до душа, несколько примирило меня с ней, хотя, я так думаю, это временная недоработка. Если завтра ведьменок взорвет ванну или заговорит воду, я ни чуточки не удивлюсь. Прежде чем забраться под душ, я на всякий случай проверил воду на заговор. Сам не знаю почему, но как-то неспокойно мне стало. Может, права Кэт, и у меня мания преследования? Ну что мне может эта мелочь пузатая устроить, кроме расстройства желудка? Фантазия у нее бедная, как у всех начинающих злодеев.

Вода была самая обыкновенная, и я в нее с удовольствием погрузился, по-быстрому превратив Катаринину ванну в маленький, но уютный бассейн. Мраморный водоем пришлось творить на правах аренды, это ж разоришься, если десять раз на дню заколдовывать да расколдовывать такую махину. Любимый Катаринин душ оставил в целости и сохранности. Он металлической анакондой извивался в бассейне, периодически окатывая меня сильными струями ледяной воды. Определенно, моя прабабушка согрешила с каким-нибудь водяным или озерным, без прохладной ванны я не жилец. Когда соберусь умирать, завещаю развеять свой прах над океаном — вернусь в родную стихию и обрету вечное блаженство. Терпеть не могу счастье напрокат, эти бассейны арендные, сплошное убожество: мрамор в углу отколот, цветы на стене вот-вот гербарием станут, и рыбки какие-то снулые… А ведь сдерут за все по высшему классу, и ничего не докажешь. И что Катарина так в свою дурацкую ванну вцепилась? Наколдовал бы нормальные удобства раз и навсегда, не пришлось бы черт знает в чем плескаться. Ладно, как временное решение проблемы и эта лужа сгодится.

Итак, что у нас на сегодня? Для начала, вечером надо обязательно отметиться в Гамбурге у фрау Генцель и отрапортовать Варваре о полном порядке. Не дай бог, потеряет меня и устроит глобальный розыск. На сегодняшний день мне вполне хватает Альвертины с ее мерзкими штучками. Черт, почему меня не оставляет ощущение, что ночными пакостями она не ограничилась? Здесь энергии, как назло, не меряно, учебный городок все-таки, даже неумеха такую порчу или проклятие наслать может, что мало не покажется. В общем-то, не страшно, конечно, в таком энергетическом раю я его взглядом сниму, без всякого ущерба для здоровья, а в других измерениях может и не получиться, энергия — вещь коварная. Надо не забыть просканировать себя перед убытием, с этой чертовки станется какую-нибудь гадость мне лично наколдовать напоследок. Все, к черту Альвертину с ее гадостями, пора на деле сосредоточиться. Если Варвара сообразит, что фрау Генцель, Алиса, Анжелика ее драгоценная и остальные мелкие радости не без моего участия ее навестили, она мне устроит небо в алмазах, скучно не будет…

Спокойно. Злой умысел еще доказать надо. Ведь под курьера я лихо замаскировался. Клюнула учительница моя проницательная, как щука на блесну, сам видел. Ронни никак не должен был у двери раньше Варвары оказаться, пришлось уронить паршивца. Она своими руками должна была повестку взять, за нее расписаться и меня, то есть магистрального посыльного, своими глазами видеть. Получилось все отлично, хотя, если честно, до сих пор не пойму, как меня в эту аферу угораздило ввязаться. Играю в какие-то дурацкие игры вместо того, чтобы делом заняться. Хотя каким? Я не нищий, финансовые проблемы свои решил лет на пять вперед. Спасибо нефти, политическому рейтингу и военно-промышленному комплексу. Сердце кровью обливалось, когда пришлось лавочку прикрыть, но если не умеешь вовремя остановиться, в азартные политико-экономические игры играть не рекомендуется, особенно на деньги, а то будет шанс всю оставшуюся жизнь гулять под конвоем. Хорошо если земным, это проблема решаемая, вот если эйрская полиция прихватит — тогда пиши, пропало. Нет, правильно я от дел отошел. Везение штука капризная, сегодня есть, завтра нет, а в тюрьму я не тороплюсь. Правда, деньги должны работать, а не лежать в кубышке, но этот вопрос я попозже решу, когда срок давности выйдет за мои земные подвиги.

Включил солнце. Загореть не помешает немножко. Так и знал, что от прокатного светила ничего путного не добьешься! Сюрреалисты чертовы, где они ядовито-зеленое солнце видели, хотел бы я знать, они б его еще розовым в черный горошек сделали!

Ладно, о финансовой политике подумаем потом. Может, акции купить чего-нибудь преуспевающего или просто на бирже поиграть? Угомонись, все равно тебе еще полгода носа не высунуть. Так что сейчас только легкий блиц с Варварой и компанией — как гимнастика для мозгов, чтоб не высохли от безделья. Кто-то кроссворды разгадывает, кто-то в шахматы играет, а я вот предпочитаю казино человеческих страстей. Азарт, риск, сердце замирает, адреналин фонтаном. Игры безобидные и уголовно не наказуемые. Максимум, в чем меня обвинить можно, так это в нездоровой любви к приключениям, что ни одним законом не возбраняется. Однако, хоть и играю на щелчки, выиграть хочется до одури, и я выиграю, даже если играть придется по чужим правилам. Я должен победить хотя бы потому, что Школа Скорпиона всегда переиграет Школу легкомысленных Дев, или я уважать себя перестану. Раз уж решил подергать за хвост бога рискованных развлечений, то роскошь поражения себе нельзя позволить.

Что-то я замечтался и заплескался. Визит в Гамбург нельзя откладывать, фрау Генцель — самое слабое место в нашей гениальной конструкции. Эта старая немецкая макаронина, наверное, выжила из ума на старости лет и перестала понимать человеческую речь. И слышать не желает, что от нее требуется, хоть тресни. Конечно, можно было просто самую малость поколдовать, но я уже по стольким статьям нарушил закон, что скоро мной заинтересуется не Варвара, а комиссия по магической этике. Не стоит лезть на рожон. Проще смотаться туда-сюда и не озадачиваться больше этим вопросом. Итак, программа-минимум. Гамбург. Оттуда связаться с Варварой и рассказать, что конфликт улажен. Прихожу к Генцелихе с желтой розой надежды, улыбаюсь, популярно объясняю, что ошибочка вышла с ее участием, пардону просим. Старая коза тает от оказанного внимания и с удовольствием подтверждает, что претензий не имеет, чистая правда, между прочим. Я с легким сердцем отбываю в Мерлин-Лэнд. Программа-максимум. Все то же самое плюс об имеющем место обмане никто не догадается, включая Варвару и магическую этику.

Если все пройдет гладко, черт с ним, с бизнесом, всех денег не заработаешь, забираю свои нефтедоллары и покупаю виллу с бассейном, садом камней, водопадами и фонтанами. Запущу везде золотых рыбок и буду с ними плавать наперегонки.

О, Кэт в дверь стучит и даже говорит что-то. Ага, хвала небесам, красотка ее из дома подалась. Видать, пошла со своей голосистой подружкой новые гадости разрабатывать.

Вылез из бассейна и с великим сожалением вернул ванну в первозданное состояние. Только собрался выйти, как обнаружил полное отсутствие халата. Или сам забыл, или ведьменок спер, или сгоряча вернул прокатной конторе вместе с бассейном. Ну что за день сегодня никудышный?! То одно, то другое.

Черт! Меня так тряхнуло, стоило взяться за ручку двери, что я чуть сознание не потерял. Проклятая девчонка! Она что, к розетке ручку примотала? Так и отдашь богу душу без всякого волшебства. У меня до сих пор перед глазами северное сияние, ненормальная! Ну, теперь не отвертишься! Поймаю — прощения не будет. За все огребешь, ей-богу!

— Кэт, котенок… — Во-первых, халат хочу, во-вторых, Кэтти должна увидеть все эти художества своими глазами, или опять начнутся песни про предвзятое отношение, стечение обстоятельств и детские шалости. Кстати, об увидеть. Так меня душевно шарахнуло, что кроме фейерверка не проходящего, в глазах ночь, темная ночь. Кэт, как нарочно, не отзывается. Вроде там что-то в коридоре шуршит.

— Котенок, ты принесла халат?

Принесла она, как же, небось ликвидирует следы преступления, ведь ее девочка ангел, и на пакости не способна. Убил бы! Обмотал бедра полотенцем и толкнул дверь ногой, хватит с меня электропотрясений, а сухое дерево, если мне память не изменяет, неплохой диэлектрик.

Дверь резко распахнулась и я понял, что тряхнуло меня слишком сильно, до полного умопомрачения тряхнуло. В коридоре, замаскированном под Варварины хоромы, руки в боки, меня встретила Наталья. Эдакая царица Тамар среди звезд электрошокового происхождения. Закрыл глаза, ущипнул себя за руку и глубоко вздохнул: верное средство от галлюцинаций, миражей и прочих фантомов, проверенное. Открыл глаза. Все на месте. Наталья, коридор, ванная комната, между прочим, Варварина, и я посередине. Так. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Или меня шибануло током до одурения, или…

— А как же, — Наталья оказалась говорящим миражом. — Явился. Мы уж заждались, котеночек.

Все, я мертв. Я очень мертв, я сильно мертв, я мертвее не бывает. Эта стерва хуже ведьменка, Варвары и нахала Ронни вместе взятых.

— Откуда ты взялась, чудовище?

— Я-то никуда и не девалась, — а глазищами так и сверкает, будто испепелить меня задумала, бестия. — А вот где ты шлялся, котик мой мартовский?

Где я шлялся, это тебя не касается, а вот как меня сюда занесло, я и сам бы не прочь узнать. Стоп. Раз она об этом спрашивает, значит, в курсе, что в Гамбурге я не был. Выходит, это от Варвары привет, а не от малолетней хулиганки Альвертины. Это плохо, тут детскими шалостями не ограничатся. Надо сматываться, пока Наталья меня не втянула в диспут.

Пытаясь сохранить вид независимый со следами справедливого негодования, хотя в моем прикиде это довольно проблемно, по-шустрому ретируюсь к себе. Пока искал халат, вспомнил, что зеркальце мое в Хлюпино-Тартарово осталось. Это ж рехнуться можно от такой непрухи. Не иначе, завтра разборки будут. Самое лучшее, что можно сделать сейчас, так это исчезнуть отсюда и побыстрее. Или, на худой конец, прикупить себе новое зеркало для связи в ближайшей зеркалке. Но в холле, как назло, засели Наталья с Кирой. Господи, ну, сколько можно трепаться! Сегодня звезды точно заняли против меня круговую оборону. Разве что попытаться прошмыгнуть мимо подружек-болтушек, но ведь сразу начнется… А куда, а зачем, а почему? Нет, придется подождать, пока путь хоть частично освободится, мне сегодня слишком откровенно не везет, чтобы рассчитывать на удачу. Правда, есть еще черный ход, и нет, слава богу, мерзавца Ронни, но это уже последнее средство. Отбытие через черный ход — это вроде личной подписи под чистосердечным признанием, а я до таких высот искренности не дозрел.

Однако, хорошо я вжился в образ: вариант «стать по-быстрому мышкой-норушкой и на волю в пампасы» я даже не рассматриваю. Не время еще. Кем назвался, тем и живи. Это даже интересно, преодолевать волшебные сложности на уровне Чародея, ну, почти Чародея. Честно говоря, я бы не прочь отдохнуть минуток шестьсот, пока до разбирательства еще не дошло, а скандальное мое появление уже проехали. Только рановато на лаврах почивать, у меня еще кой-какие дела остались. Мало ли куда завтрашние разборки заведут, надо бы подстраховаться. Черт побери, как без связи-то плохо. Пришлось обнаглеть и залезть в святая святых — Варварины апартаменты. Убедился, что девицы все еще беседуют, и нахально воспользовался стационарной зеркалкой госпожи Волшебницы, благо код ее, на всякий случай, давно уже раздобыл. Илка, слава богу, оказалась на месте. Рассказал ей, где лежат мои избежавшие налогов миллионы, и попросил при случае вложить во что-нибудь надежное, если я вдруг на пару месяцев отлучусь. Сестрица сразу перепугалась:

— Во что ты опять ввязался? — приглушенно зашипела она. — Что случилось?

— Ничего, — успокоил я. — Просто хочу выгодно пристроить свои капиталы.

— Опять врешь, — не поверила Илка. — Куда ты собрался и зачем?

Хороший вопрос, только вот ответа я не знаю. Сам-то я никуда не собираюсь, а куда меня Варвара закинуть решит, если до гамбургской эпопеи докопается, это мне не ведомо. Хотя, если до нехорошего дойдет, я за себя не ручаюсь.

— Что я тебе такое сделал, что ты меня все время подозреваешь, сестренка?

— Да ты на себя посмотри, конспиратор! У тебя на роже написано, что гадость ты уже сделал, а поймать на ней тебя еще не успели. Локи в отсутствии, кто тебя вызволять будет, подумал?

— Придумаю что-нибудь, есть у меня одна идейка.

— Как мне твои идеи надоели, ты бы знал! Доиграешься когда-нибудь.

— Так. Иди, работай, — я отключился.

Во-первых, не люблю, когда меня воспитывать начинают. Во-вторых, в любой момент девицы застукать могут. В-третьих, с Катариной бы неплохо связаться, выяснить, что случилось. Но тут чертово зеркало просигналило вызов. Девицы тоже его услышали и к Варваре в кабинет рванули. Не столкнулся я с ними только за счет моей хорошей физической формы: за десять секунд успел преодолеть полтора коридора плюс лестницу и вернуться к себе. Отдышался, представил себя птицей, замершей в полете, и завис в углу комнаты между декоративным жасмином и мраморным фонтанчиком с писающим Купидоном. Это мое любимое местечко в доме, хотя дамочки наши ехидно называют его мокрым уголком.

А за дверью ключом била жизнь. Наталья с Киркой носились по коридору с диким топотом, как будто проверяли на прочность перекрытия. И что это им приспичило галопировать? Из принципа даже носа не высуну, они только этого и ждут. Стоит заинтересоваться происходящим, так сразу же в их козни и влетишь, как муха в паутину. Ничего не вижу, ничего не слышу, знать ничего не желаю. Лучше почитаю что-нибудь умное.

Только шаг сделал к книгам, как земля качнулась под ногами, и меня обдало таким холодом, будто в омут провалился. На мгновение показалось, что сердце остановилось, а в голове громыхнула гроза вселенского размаха. Доработался до чертиков, это называется. Гори все синим пламенем, бегайте, красавицы, резвитесь, нет мне никакого собачьего интереса до вашей кошачьей жизни.

На некоторое время дамочки угомонились, а потом в районе гостиной так грохнуло, что дом закачался. Ну, это уже слишком. Последнее, чего мне не хватает для счастья, так это землетрясения карманного масштаба. Еще немного девичьих игрищ, и крыша рухнет нам на голову. Уверен, что и этот подвиг будет записан Варварой на мой счет.

Плюнул на принципы невмешательства и пошел наводить порядок.

В гостиной растерянно озирались по сторонам Ронни и пара девиц, одна из которых при ближайшем рассмотрении оказалась Альвертиной, другая по описанию смахивала на пресловутую Алису. Кроме того, были еще реликтовый карикус и дракон-хранитель. Просто королевский подарочек для миграционной службы. Две малолетних барышни плюс птичка из книги раритетов. Легально здесь существовали только я, Ронни и дракон, и то при условии, что последний уберется восвояси через семьдесят два часа.

— Какого черта? — возопили мы с Ронни, как хор мальчиков. Мало мне своих сложностей, только проблем с полицией не доставало для комплекта.

В следующее мгновенье проклятый мальчишка зачем-то метнул в меня шаровую молнию. Я попытался остановить ее взглядом, но ничего не вышло. Времени на раздумья не оставалось, пришлось оттолкнуть огненный шар рукой, мигом получив хороший ожог ладони и ощутимый удар током. Я охнул от боли, растерявшись от внезапной беспомощности. Шар упал на пол и подпалил Варварин ковер. Карикус заорал: «Пожар!» и захлопал крыльями. Я уставился на огонь, пытаясь потушить его, но то ли от боли в руке, то ли оттого, что второй раз за день меня током шибануло, ничего не получалось. Пожар ликвидировал Ронни, очень странно на меня покосившись, на чем инцидент был исчерпан.

Похоже, вновь прибывшие добирались к нам через какое-то особо мерзкое болото: все в грязи и страшно воняли тиной. Но меня это интересовало не больше секунды, потом ладонь заболела так, что стало не до гостей.

Странное дело, но я не мог даже с ожогом справиться. Чем дальше, тем хуже, просто наваждение какое-то.

Снова ущипнул себя за руку, но ничего не изменилось. Разве что глаза у Ронни округлились до чрезвычайности. Что же это со мной происходит, черт побери! Не могу справиться со школяром, будто подхватил какой-то загадочный вирус, заразился непроходимой глупостью и начисто разучился колдовать. Господи, как больно-то! Провел здоровой рукой по ладони — никакого эффекта. Ну, точно, на сегодня волшебство отменяется. Что там советовали от ожогов, кроме заклинаний? Ни черта не помню. У меня не только с колдовством, оказывается, плохо — с памятью еще хуже.

На удивление, Альвертина вдруг проявила заботу о ближнем.

— Где тут у вас аптечка? — деловито поинтересовалась она.

— Что? — не понял Ронни.

— Ну, где вы лекарства держите? Бинт, аспирин, хорошо бы одеколон, от ожога, говорят, помогает, — настаивала Альвертина.

— Какой бинт? — Рональд еще не сообразил, в чем дело, это было ясно по его растерянной физиономии. Это и понятно, в нашей аптечке найдешь разве что желчь змеи да пепел жабы, бинты там не водятся.

До Ронни, наконец, дошло, что у меня проблемы. Он шагнул ко мне и плюнул на мою ладонь. Ожог как рукой сняло. Вредный мальчишка, мог бы обойтись простым заклинанием, жить не может без дешевых эффектов. Еще бы, столько зрителей, точнее сказать, зрительниц, как себе отказать в удовольствии. Ладно, хоть боль прошла, и на том спасибо.

— Тебе больно? — посочувствовала Альвертина. Милейшее дитя: не смейте его трогать, я его своими руками замучаю. Если бы это она меня подпалила, черта с два ее бы интересовали мои ощущения.

— Уже нет, — честно сообщил я, но видно, такое у меня было несчастное выражение лица, что даже Ронни не поверил.

Интересно, догадался он, что я сейчас бессилен, как младенец, или решил, что это военная хитрость, и готовится ее отражать? Главное, все кстати. Именно сейчас мне как раз не хватает синдрома человеческого бессилия.

— Я провожу девочек в ванную и вернусь, — помедлив, сказал Рональд. — Нам пора поговорить.

Все ясно, он догадался. И что прикажете делать? Сдаваться на милость победителя или попытаться заморочить ему голову… Каким образом, хотел бы я знать. Не колдую, потому что не хочу. Очень правдоподобно, ничего не скажешь.

Ронни вернулся один и очень быстро. Ну что ж, начнем. У тебя колдовство без знаний, у меня знания без колдовства, а уж не дадим мы друг другу умереть или друг друга закопаем — это как получится. Как карты лягут, как звезды встанут. Впрочем, сегодня все против меня с подозрительным постоянством: и карты, и звезды, и молнии, и громы.