— Договорись о встрече с Локи, — бросил Корн, проходя мимо секретаря. — В любое удобное ему время.

— Не думаю, что смогу, — поправив пальцем очки на переносице, сообщил молодой человек, разбиравший в кабинете бумаги. Маленькая черная бородка, тонкие усики и сросшиеся на переносье брови делали его похожим на Мефистофеля. Он и имя имел подходящее — Люцер.

— Это еще почему? — Корн затормозил на пороге.

— Локи никого не желает видеть.

— Я тоже не хотел встречаться с Велесом, но его Лора меня все-таки достала.

— Она и Локи достанет, если потребуется, — усмехнулся секретарь.

— А тебе что мешает?

— Главным образом, отсутствие ног, произрастающих от ушей, внушительного бюста, наивного взгляда и голоса-щебетунчика.

— С удовольствием устрою тебе все эти прелести для пользы дела, — пообещал, стоя в дверях, Корн. — Если хочешь сохранить прежний вид, советую постараться.

— С Локи невозможно разговаривать. Он всех ненавидит, — Люцер заерзал на стуле. — А помощница его, Севинч, еще хуже….

— Это ее ты собрался обольщать ногами и бюстом?

— Ее можно обольстить только предложением руки и сердца или шелестом наличных.

— Руку и сердце можешь оставить при себе, — проворчал Корн. — Попробуй ограничиться легким флиртом. Не поможет — возьмешь в сейфе пару сотен для шуршания. Только не забудь внести их в представительские расходы, не хватало еще платить налоги со взяток чужим секретаршам.

— Она не секретарша, она И.О., — сообщил Люцер. — Стал бы Локи работать с такой идиоткой.

— Ну, работает же, — пожал плечами Корн.

— Ага, работает! — усмехнулся Люцер. — Плетет втихаря какие-то интриги, а Севинч от звонков отбивается, чтобы посетители на гадостях сосредоточиться не мешали.

— Какие интриги? — насторожился Корн. — Откуда ты знаешь?

— Да весь город знает. Как Илка пропала, так сразу и началось.

— Считай, что я из другого города. Кто такая Илка, что там у них началось и при чем здесь Черный Локи со своими интригами?

— Илка — это его настоящая секретарша, та, что была до Севинч. Пока Локи по миру ходил, она здесь все хозяйство вела. Стерва, между прочим. Хуже Локи. А потом у них рокировочка вышла — Илка пропала, Локи нарисовался.

— Илка, Илка… что-то знакомое. Я ее знаю?

— Наверно. Блондиночка такая симпатичная с чернющими глазами. Года два, как на Волшебницу сдала. Про нее в свое время много болтали, потому чтоона Чародея не на Земле отрабатывала, а в коллегии Высшего.

— С чего бы такие привилегии?

— Так они с Инсилаем близнецы, и Чародеев одновременно получили. Чтобы они во время практики не спелись, их разделили. Илку — в коллегию, Илая — на Землю.

— И здесь без этого негодяя не обошлось! — с досадой воскликнул маг. — Ладно, с Локи что?

— Вернулся из Запределья на взводе, пообещал со всеми разобраться, снял со счета почти десять миллионов и захлопнулся в своей раковине.

— А интриги при чем?

— А чем ему в его раковине еще заниматься? Это же Черный Локи! Не завидую я тем, кто ему на хвост соли насыпал. Если он обещал разобраться — мало не покажется. А им ведь еще и этика заинтересовалась. Говорят, его Элрой лично допрашивал.

— Он с Великолепным судится, — машинально сказал маг, сосредоточившись на хвосте и анонимном послании.

— Кто, Локи? — не поверил Люцер. — Чудеса!

— Считает, что Велес виноват в его путешествии в Запределье.

— Я скорее поверю в то, что Локи в отместку зашвырнул ВВ в Ваурию, чем в то, что он пошел по этому поводу в суд.

— А куда Илка-то подевалась?

— Не знаю. Попробуйте у Лоры спросить, они, вроде, подруги. Ну и Локи, думаю, в курсе.

— Черт побери, да у них там целая шайка! — сложив воедино полученную информацию, возопил Корн.

— У кого? — оторопел Люцер, не привыкший к столь бурным проявлениям эмоций со стороны всегда сдержанного мага.

— Давить надо было этого змееныша лет десять назад, а не мораль ему читать! — продолжал бушевать Корн. — Уверен, вся эта заваруха Запредельная — Инсилаевых рук дело!

— Он-то здесь при чем?

— Да без него ни одна гадость в городе не обходится! Это не Волшебник, это кара небесная!

— Так его же нет, — растерянно напомнил Люцер.

— Это и настораживает. Раз затаился, значит, что-то замышляет. А он — пакостник похуже учителя своего драгоценного. Делай, что хочешь, но достучись до Локи. Мне необходимо с ним встретиться.

Мир раскололся и свет померк. Остался только тускло чадящий факел над головой и охапка соломы на полу, где, сжавшись в комок, пристроилось мое грешное тело. Не помню, как попал сюда, понятия не имею, где я и что со мной. Что же случилось, что я себя как зомби чувствую? Вроде ни кольца, ни Алисы, хотя их почерк. Ага, вспомнил, я пару суток отдыхал в Черной Башне. Тогда все ясно, могло быть хуже.

Яркий угол света прорезал темноту моего подвала, в вершине угла красовался советник. Длинный серо-стальной плащ и щеголеватые сапоги. Больше ничего не разглядеть. Что это у него в руках? Вот скотина. Принес с собой хрустальную чашу с водой. Взгляд мой, как зачарованный, остановился на живительной влаге. Чаша в руках советника медленно запотевала, я даже на расстоянии чувствовал прохладу воды.

— Пить хочешь? — усмехнулся Арси, заметив мой взгляд, и поставил чашу на пол в шаге от себя. Я промолчал в ответ, но глаза от воды отвел с большим трудом. Скажи я «да» и чертов советник или выльет воду на пол, или еще какую-нибудь гадость сотворит.

— Встань и возьми, — продолжил он, не двигаясь с места. — У арестантов слуг нет.

Легко сказать, встань, я и шевельнуться-то не могу. Подгоняемый жаждой, я все-таки исхитрился сесть на полу.

Хрустально-прозрачная вода притягивала мой взгляд, как магнит железные опилки. Хорошо, хоть Таур не видит, он бы от души порадовался, созерцая мою беспомощность.

Я отвернулся, пытаясь избавиться от искушения. Не помогло, прохладная вода все равно стояла перед глазами. Наваждение какое-то, ведь я даже в этом тухлом измерении могу прожить без воды не меньше месяца.

— Давай, давай, пошевеливайся, — буркнул Арси. — Мне, что, здесь целый день с тобой торчать?

Я отказался от своих бесполезных попыток встать и посмотрел на советника:

— Что до меня, господин Арси, я на вашем обществе не настаиваю.

— Понятно. Умру из принципа, — констатировал Арсик и, подняв чашу с пола, принес ее в мой угол. — Пей, и не говори потом, что никто тебе стакан воды не подал.

Что это с советником, глазам не верю. Вода была такой холодной, что ломила зубы. Ой, не к добру такие метаморфозы. «Не пей, Илаюшка, козленочком станешь!» Глупости, на весь Альвар можем колдовать только я и Таур, ныне отсутствующий.

— Говорить-то ты еще в состоянии? — поинтересовался Арси, окинув меня критическим взглядом.

— Что ты хочешь? — Жалко же я выгляжу, если даже он мне сочувствует.

— Выяснить, где находятся твои приятели, — напомнил советник. — Помяни мое слово, ты мне еще спасибо скажешь, если я отправлю их по домам.

— Вполне возможно, но я не знаю, где их искать, — я оперся руками об пол и, кое-как добравшись до стены, прислонился к ней плечом. Не знаю я ничего, да и знал бы, не сказал.

— Опять врешь. Тебе не надоело?

— Я устал объяснять, что не знаю, куда делись Мирна и Ронни. Что мне сделать, чтоб ты, наконец, поверил, землю есть?

— Раз ты так упорно это утверждаешь… — Арси подсунул мне под ладонь золотую пентаграмму. — Поклянись.

Что ему мешало взять с меня клятву два дня назад? Видать, сильно завелся, пока перед Битвой нас ловил, не смог упустить случая…

— Клянусь Пентаклем Камней Мировой Короны и Карающей Стрелой Мерлина, что не знаю, где находятся сейчас Ронни и дочь Локи.

Традиционный текст клятвы я произнес с чистым сердцем, ибо с проклятым Тауровым копьем вообще все на свете позабыл. А уж после того, как в колодце отдохнул, совсем память отшибло.

Видимо, клятва так на меня подействовала. Внезапно вспомнил про Мирну с Ронни. Парочку эту я превратил в купцов-работорговцев и зашвырнул за видимость. Они, конечно, сюда непременно подтянутся, но ты, Арсик, их не найдешь, руки у тебя коротки — их в новом обличье распознать.

Меня вдруг словно током ударило. Я понял, что говорил Локи о пяти предметах победы. Камни, просто камни, пять камней из пяти измерений. Камень с Эйра в кольце Мерлина. Камень Огненных Измерений — в мече. Камень Океанических Миров — просто лед, которым меня чуть не угробил Таур. Камни Запределья в изобилии валяются на земле Ваурии…. Дело за малым, нужен камень с Земли. Ну почему я такой бестолковый?!! Да и Таур не лучше, не додумался до камней у себя под ногами. Тоже мне Властелин. Потому он добить меня и не смог, что я в него куском скалы местной попал. Два предмета. Если б я не проморгал в свое время Алису с перстнем, победа была бы чистой. Вот раззява!

— Ты дал клятву, — сказал Арси, забирая у меня пентаграмму. — Это говорит о чистоте твоих мыслей. Надеюсь, наши э-э… разногласия не испортят наших отношений, — предположил он.

Нет, конечно. Я просто обожаю сутками висеть на связанных руках, а без воскресной порки вообще не человек. Если я выйду из этой проклятой Башни, ты, гаденыш, первый кандидат в покойники, клянусь Скорпионом и шрамами на моей спине. Я буду убивать тебя очень медленно, в память установившихся между нами высочайших отношений. Не дождавшись ответа, Арси продолжил:

— Раз ты играешь честно, от имени Магистра я хочу предложить тебе сделку. — Арси прошелся по камере. — Ты забираешь с собой своих друзей и покидаешь Ваурию. Магистр не препятствует вам. Это хорошее предложение.

Ага, великолепное, а главное, актуальное. Алиса пропала, кольцо Мерлина тоже. Может, тот, кто приходил до меня, за этот перстень жизни не пожалел, а я все брошу и пойду. Тайну пентакля я разгадал, Алису разыскать, и Битва за нами. Расклад-то был в нашу пользу, только я главный козырь проворонил. Но это дело поправимое, найдем — продолжим. Нет, Арси, опоздал ты. Раньше надо было предлагать обратный билет, теперь я никуда не еду.

— Ты хочешь невозможного.

— Это честная сделка, — советник воспринял мой отказ, как недоверие. — Мы заключаем договор, и вы уходите.

— Я не уйду, Арси, твоя сделка перезрела, как персик на помойке. Где вы были со своими предложениями, когда я, как буйвол, пахал ваши паршивые поля и извивался от боли под плетьми в ратуше, когда подыхал от жажды в клетке на площади и был живой мишенью на соревновании императорских лучников? Тогда вы и не думали со мной договариваться, вы жаждали моей крови. А теперь, когда убить не получилось, вы предлагаете сделку? Поздно, господин советник.

— Есть другое предложение, — Арси не стал настаивать. — Господин Магистр предлагает тебе совместное правление Ваурией. Но в этом случае тебе придется расстаться со своими друзьями. Они не могут остаться в Запределье.

— Я не доверяю тому, кто в свое время приговорил меня к порке в Черной Башне и смертной казни на базарной площади.

— Да ты обиделся, — усмехнулся Арси. — Напрасно. Ситуация изменилась, отношение тоже. Это жизнь, глупо на нее обижаться. Отказываться от власти из-за того, что когда-то тебе поставили пару лишних синяков… ты как ребенок, честное слово.

Я промолчал. Подоплека этих переговоров была видна даже слепому. Таур держится за корону, пусть и с того света. Сейчас она как никогда готова слететь с его отсутствующей в Ваурии головы. Простейший вариант — удалить меня из страны, или договориться полюбовно, пока не появятся силы разбить и уничтожить. Нет, господин Магистр, наша партия не закончена, она просто временно отложена, и я настаиваю на продолжении игры. Тем более, что я, наконец, кое-как начал разбираться в правилах, а о последствиях отступления Вы меня очень любезно предупредили. Арси терпеливо ждал ответа. На раздумья он, по моим подсчетам, дал мне минуты две, не больше, по одной на предложение.

— Хорошо. Раз ты не согласен на первых два варианта, в действие автоматически вступает третий. Он уже не обсуждается. Так приказал Магистр. На этот случай он оставил мне очень подробные указания. Заранее приношу свои извинения за неудобства, которые придется тебе причинить, но ты выбрал сам. — И уже совсем другим голосом, резким и четким: — На пол, лицом вниз, руки вперед.

Это еще зачем? Хотя какая разница. Выбор-то я уже сделал, это Арсик правильно подметил. Я не торгуясь, выполнил требования советника. Не все ли равно, как они на этот раз меня бить будут — лицом вверх или лицом вниз? Без колодок обошлось, и на том спасибо.

Меня охватило какое-то мрачное безразличие. Не от водички ли, советником предложенной?

— Ладони на пол, сдвинь руки. Голову опусти.

Вспомнилась Мирна с ее дурацким любопытством: «Они тебе руки живому отрубили или уже мертвому?» Что-то слишком многое стало повторяться. Может, это и есть обещанные советником неудобства? Нет, я все-таки дурак. Локи же ясно сказал: «Это для всех битва — абстрактная охота за победой, а ты сражаешься за свою жизнь и жизнь своих друзей». И что? Все три жизни мне только что оптом предлагали, а я, как последний идиот, отказался. Ну ладно, моя жизнь — это моя жизнь, а Ронни-то с Мирной чем виноваты?

Силы небесные, я вскрикнул от неожиданности. Подобного беспредела я не ожидал даже от Таура. Арси пару раз с такой силой саданул мне каблуком по пальцам, что если кости и выжили, то только чудом. Пальцы онемели от ударов и взорвались одуряющей болью, настолько резкой, что перехватило дыхание и сердце остановилось на мгновение. Не удержался, отдернул руки и поднял голову, чтоб оценить степень разрушения, но тут же схлопотал сапогом по шее и снова ткнулся носом в пол.

— Лежи смирно, — посоветовал Арси. — Ты сам выбрал третий вариант, теперь не дергайся. — Он поставил ногу мне на спину. — Зря ты отказался от предложений Великого Магистра. У тебя еще будет время пожалеть об этом.

Уже жалею. Арсиков каблук упирается мне в позвоночник, а кисти рук разбиты вдребезги.

— Вставай, — голос советника ровный и бесстрастный. — Битва будет продолжена, коль ты на этом настаиваешь. Поднимайся, раз собрался на войну.

Надо вставать, пока он еще что-нибудь мне не сломал. Я кое-как привстал на полу, стараясь не смотреть на свои опухшие, залитые кровью пальцы, оперся ладонями об пол и с трудом поднялся на предательски дрогнувшие ноги.

— Руки, — коротко бросил советник.

— Что? — я искренне не понимал, чего он от меня хочет. Оно и не удивительно, совсем одурел от боли.

— Подставляй руки, — повторил Арси. — Да шевелись ты, наконец!

Я непроизвольно сжался в ожидании удара, но советник просто связал мне руки за спиной. Стража накинула мне на шею веревочную петлю и замерла в ожидании очередных приказаний.

— К воротам его! — распорядился Арси. — Теперь иди, сражайся.

Они волокли меня на аркане через весь город. Я шел и пытался… нет, не залечить разбитые руки, а хотя бы избавиться от веревок. Черная Башня в дуэте с советником вытянула из меня все. Сил хватало только на то, чтобы кое-как переставлять ноги, опухшие от палочного воспитания. Каждый камушек, попадавший под мои босые пятки, казался мне раскаленным углем.

Отменяется колдовство на сегодня, как это ни прискорбно. А битва-то мне все-таки не приснилась, судя по количеству развалин. Мы шли через то, что осталось от города после нашей с Тауром драки и, глядя на дымящиеся руины, я начал догадываться, за какие грехи схлопотал палками по пяткам. Как истинный патриот, советник отомстил за то, что этими самыми пятками было раздавлено. Интересно, Тауру по возвращении он тоже всыплет, или Магистру, как хозяину, любой беспредел дозволен?

Мы прошли через восточные ворота и вышли из Альвара. У обочины дороги два деревянных столба с толстенными цепями, между ними — груда черных камней. Мрачное зрелище.

— Все, пришли! — Арси подтолкнул меня к столбам. — Вставай на колени, лицом на восход.

Стража швырнула меня на землю. Я не удержал равновесия и грохнулся на камни, разодрав джинсы на коленях и со всей мочи боднув лбом столб, весьма некстати оказавшийся на траектории моего падения. Стражники навалились мне на плечи, не давая встать на ноги. Зря стараются, я даже пытаться не буду. Их дюжина, я один. У них мечи и луки, а у меня, кроме связанных рук с разбитыми пальцами, только веревка на шее да бесконечное количество синяков по всей личности.

— Обнажай спину, — распорядился Арси, — ну, живее.

— Руки развяжи, — напомнил я советнику, — я не фокусник, я Волшебник.

Обнажай спину, господи, ну почему я не согласился на первых два варианта? Тоже мне рыцарь добра и света, ни шагу без неприятностей. Это же ясно, зачем ему моя голая спина, не о загаре же он моем печется, мало ему моих переломанных пальцев и исполосованной задницы.

— Самостоятельно никак? — Довольно усмехнулся советник, и скомандовал стражникам, — развяжите. Снимай одежду, или сам не справишься?

Я медленно стянул через голову лохмотья, прикрывавшие мои плечи, хотя их с трудом можно было назвать одеждой.

— Подними руки! — приказал советник.

Я поднял голову и увидел на каждом столбе по пять железных колец. Это еще что? Как пить дать, очередная гадость, чего еще ждать от тандема Арсик — Таур?

— Давай-давай, пальчики свои шаловливые просовывай, чтоб не тянуло колдовством побаловаться. — Советник смотрел на меня с такой сладкой улыбкой, что зубы сводило от предчувствия грядущих неприятностей. — Не волнуйся, твой размерчик.

Я уставился на столбы, потом на свои разбитые руки. Едва ли я смогу в ближайшее время ими колдовать, даже если они будут свободны. Какой же дрянью меня Арси опоил, что я не имею сил не выполнять его приказы, руки сами тянутся к столбам. Вода-то заговоренная была, а я и не дернулся. Где ж он ей разжился, неужто сам наколдовал? Вряд ли. Наверняка Таур оставил в комплекте с инструкциями по воспитательной работе. Выходит, жив курилка, коли наговор до сих пор в силе. Эх, Илаюшка, стал-таки козленочком. Прав Локи, я — легкомысленный самоуверенный болван, за что уже не раз поплатился и сейчас опять поплачусь.

Пока я предавался размышлениям о масштабах своего легкомыслия и его последствий, терпение советника лопнуло и он от души прошелся по моей спине своим фасонистым бичом. Я поднял руки и, скрепя сердце, выполнил приказ, по доброй воле увенчав свои руки десятком колец, что, надо сказать, далось мне с большими сложностями. Пальцы советник мне, похоже, все-таки переломал, стоило шевельнуть ими — в глазах потемнело от боли. Стражи немедленно прикрутили мои запястья к столбам. Ну что, рук, считай, нет: ладони уперлись в деревянные столбы, пальцы зажаты кольцами, как тисками. Да что это со мной? Меня распинают у городских ворот, лишая последнего шанса на борьбу, а я смотрю на все это и ни словом, ни мыслью, ни жестом не сопротивляюсь. Покорно иду, как баран на бойню. Сплю и сам себя во сне вижу. Что это они делают, камни волокут зачем-то. Ага, это они меня ими решили малость завалить. Булыжники посыпались мне на ноги, насмерть прижав к земле.

— Ты мне еще кол осиновый вбей, — посоветовал я Арси, изнывая от боли в разбитых пальцах и каменной тяжести на ногах.

— Не дождешься, — передразнил меня Арси и затянул мне на шее ошейник такой высоты, что голова просто физически не могла опуститься, а дышать получалось с большим трудом и через раз. — Значит так, великий воин. Здесь, у ворот Альвара, ты будешь ждать возвращения Властелина.

— Он не вернется. Он умер, — напомнил я.

— Таур жив и вернется, как император, а ты будешь ждать его здесь, как верный раб. На коленях, с цепью на шее. Нравишься ты мне таким, просто глаз не отвести. Век бы любовался, да дела зовут.

Радуйся, пока можешь. Не навеки мне мозги вышибло твое адское пойло, уже, чувствую, отпускает. Подожди, приду в себя — без рук вывернусь. Тогда и разберемся, кто в доме хозяин.

— Ты поднял руку на Великого Магистра. Это самое тяжкое преступление. По законам Ваурии оно карается смертью для людей и обращением в рабство — для волшебников. Ты ведь, кажется, волшебник? Значит, тебе выпало рабство. Сейчас тебе поставят личное клеймо Магистра, и ты станешь его рабом, раз не захотел быть другом. Несите таурограмму.

Чего-чего, а рабства в моей бурной биографии еще не было. Это Таур перебьется, император помойки. Что там Арси чирикал про клеймо? При моем нынешнем энергетическом бессилии, сам процесс наложения клейма сейчас будет пострашнее, чем рабство у Таура в неопределенном будущем. Клеймят-то каленым железом, я где-то читал.

— Предупреждаю, будет больно. Если снова не наделаешь глупостей и воспримешь эту неприятную процедуру, как неизбежную реальность, я облегчу тебе жизнь и после клеймения плесну на твою спину водой мертвого ключа, она заживляет любые раны и снимает боль. Будешь, как обычно, нарываться на неприятности — второе клеймо украсит твою наглую физиономию, и никаких поблажек. Ты все понял?

— Да. — В Ваурии я твердо усвоил, что на адресованные тебе вопросы нужно отвечать четко и быстро, не дожидаясь напоминаний, если не хочешь лишней боли.

Каленое железо уперлось мне в спину. Арси предупреждал о боли, но он не говорил, что это будет ТАКАЯ боль. Я не заорал на все Запределье, наверное, лишь потому, что крик застрял в моем перетянутом ошейником горле. Запахло чем-то паленым. К своему ужасу я понял — не чем, а кем. Мной. Черт побери, советник прижал клеймо Таура поверх моего скорпиона. Мало ему места на спине! Я же с ума сойду, когда буду выпутывать его творчество из татуировки. Сволочной Арсик, я ухитрился не дернуться, когда ты прожигал мне дыру в спине, где твоя обещанная вода? Не обманул советник, щедро окатил меня мертвой водой. Пара минут, и боль отступила. Правда, снова заныли разбитые пальцы.

— Теперь ты просто прах под ногами, — в голосе Арси послышалось торжество. — Запомни, за жизнь императорского раба в Ваурии не дадут и огрызка гнилого яблока…

Согласен, я бы тоже не дал. Вроде и не произошло ничего, а ощущение такое, будто с ног до головы облили грязью. Хоть и не вижу тауровской печати, а статус императорского раба ощущаю всем своим существом, наваждение какое-то.

— На волшебство не надейся, — успокоил советник, — колдовать будешь в другой жизни. В этой тебе суждено стоять на коленях у ворот Альвара с высоко поднятой головой. Знаешь, зачем? Чтобы тем, кто входит в город, было удобно швырнуть тебе в лицо грязью, а тем, кто выходит — хорошенько ударить хлыстом. Прямо перед тобой в изобилии имеется великолепная грязь, а за спиной лежит превосходная плеть.