Утром в доме было так тихо, что я засомневался в реальности происходящего. Ни звука, ни шороха. Ну, ясное дело, теперь полный дом спящих красавиц и полуживой красавчик.

Пошел на кухню. После бурной ночки глоток крепкого кофе был бы не лишним. Вспомнил о горе грязной посуды и загрустил. Интересно, хоть одна чистая чашка в этой жизни осталась?

Так, кто там говорил, что воспитатель из меня никудышный? Кухня сияла чистотой и благоухала терпким кофейным ароматом. Никаких следов вчерашнего разгула. Тихие, как мышки, девицы чинно сидели за столом, будто воспитанницы воскресной школы.

— Доброе утро, — улыбнулась Алиса. — Тосты, омлет, кофе?

— Утро доброе, — согласился я. Ну, ни дать, ни взять старая добрая Англия. Хорошая сегодня погода, не правда ли? — Просто кофе, если не трудно.

— С удовольствием, — Алиса поставила передо мной мою любимую чашку, налила горячего ароматного кофе. — Приятного аппетита, что-нибудь еще?

— Спасибо.

— Спасибо да, или спасибо нет, — уточнила Алиса.

— Спасибо, нет.

На редкость воспитанный ребенок, даже удивительно, что такие еще встречаются. Просто раритет какой-то. Альвертина, потупив очи, хранила молчание. Интересно, Ронни уже оклемался или все еще бедствует?

— Инсилай, — не поднимая глаз от стола, промямлила Альвертина, дождавшись, когда я выпью пару глотков кофе. — Вы извините нас за вчерашнее, пожалуйста. Мы не хотели, так случайно получилось.

Страсти-то какие, ведьменок со мной на «Вы» перешел! И даже извинилась. Что творится, с ума сойти!

— Принято, — говорю я, решив не обострять ситуацию. Ей и так эта фраза, наверняка, дорогого стоила, с ее-то гонором, но ведь извинилась. Я мужество уважаю, даже если это мужество врага, ну, в данном случае, врагини. На врага Альвертина не тянет. Так, пакостница мелкая, да и то не по убеждению, а по дури. — Бывает. Забыли.

— Ой, как хорошо, что Вы не обиделись, я так расстроилась, — искренне обрадовалась Альвертина. — Вам кальян принести?

— Да. Спасибо.

Ведьменок упорхнул из кухни.

— Еще кофе? — позаботилась обо мне Алиса, увидев мою пустую чашку.

Господи, ну золото, а не ребенок. Когда видишь таких, без содрогания думаешь о возможных собственных. Вернулась Альвертина с моим кальяном. Пожалуй, о детях я подумаю в другой раз.

Я затянулся ароматным дымом и понял, что отсутствие колдовских способностей иногда даже приятно. Проспать полдня, кофе, кальян… Мог я себе такой разврат представить, будучи даже учеником Волшебницы? Так расслабляться даже Маги себе не позволяют, только простые смертные, и то от пожизненной безграмотности.

Видела б меня сейчас Варвара… А уж если б угораздило во всем этом безобразии попасться на глаза Локи, отжиматься бы мне на пальчиках раз восемьсот без передышки, несмотря на степени и заслуги. Крут он и скор на расправу. Завязывать надо с этим разгильдяйством с утра пораньше, а то и колдовские способности не понадобятся, даже если восстановятся. Лодыри колдовать не могут, вне зависимости от наличия навыков, таланта и лицензий на волшебство.

На этом самом месте в кухне нарисовался Ронни. Хорош, любитель слабоалкогольных напитков, ничего не скажешь. Физиономия серая, ручонки трясутся, в глазах — вся скорбь подлунного мира.

Ронни с тяжелым вздохом уселся за стол и уставился на кофейник, стоящий на плите. Ну, герой, неужто будет взглядом двигать? На всякий случай я убрался с предполагаемой траектории кофейника. Кипяток все-таки, а на меня в последнее время падают все окрестные неприятности.

Кофейник дрогнул, плеснул содержимым на плиту, но устоял. Правильно, пить надо меньше.

— Лучше традиционно, — посоветовал я, — ручками, ножками. Тривиально, но безопасно.

— Молчи, грусть, — отмахнулся Ронни и поплелся за кофе. Но даже неся чашку рукой, ухитрился ее расплескать.

Альвертина хихикнула. Алиса вздохнула, вытерла с пола черную лужу и ретировалась, не дожидаясь новых разрушений. Рональд пил кофе и сопел.

— Я думаю, нам пора побеседовать, — сказал я, когда с первой чашкой было покончено, и Ронни поднялся за второй.

— Воспитывать будешь? — без всякого выражения спросил он.

— Если я когда-нибудь соберусь тебя воспитывать, — разозлился я (Эх, не к Варваре тебе в ученье надо, а к Черному Локи, он бы тебе, шалопаю показал!), — так не разговорами душеспасительными, а хорошим ремнем по голому заду.

— Штаны снять? — любезно предложил Ронни.

— Для начала ограничимся беседой.

— Как скажешь, — он пожал плечами и плюхнулся на место. — Найдешь ремень — объект воспитания к твоим услугам.

— На кого ты похож? — интересуюсь я, не поддерживая Ронни в его зубоскальстве. — Моллюск ошпаренный. Кофе вон с утра литрами глушишь, вместо того, чтобы зарядкой заняться, помедитировать, Папюса почитать, на худой конец.

— Издеваешься? — Рональд поднял на меня затравленные глаза. — Какая, к черту медитация, Папюс ее побери! На мне будто стадо мустангов станцевало.

— Сам виноват, пить надо меньше.

— И что мне теперь, удавиться? — огрызнулся Рональд. — Кстати, господин воспитатель, что-то у меня спина не сгибается. Это плоды воспитания, или я самостоятельно навернулся?

Мы с Альвертиной воровато переглянулись и хором закашлялись, пытаясь удержаться от смеха. Рональд все понял и хмуро поинтересовался:

— Чем воспитывал-то?

— Скалкой, — давясь от смеха, поведала Альвертина.

— Ну, ты даешь! — ошалело пробормотал Ронни. — Спасибо, что не кочергой.

— Пожалуйста, — ладно, хватит с ним нянчиться. — Альвертина, душа моя, не составишь ли ты компанию Алисе? Очень хочется мне с другом Ронни побеседовать.

— Мужской разговор намечается? — уточнил ведьменок и пошел к выходу.

В дверях она остановилась и добавила:

— Если обойдетесь без рук и не разнесете кухню, заранее благодарна. Мы ее сегодня два часа отмывали, нет ни малейшего желания повторять на бис.

Интересно, останется под дверью слушать или к Алисе пойдет? Впрочем, не важно.

— Я сейчас сдохну, — доверительно сообщил Рональд. — У меня по всему организму пустыня Сахара, в желудке — землетрясение, на спине — горб верблюжий, а в голове — на полную мощность кузнечный цех на сотню наковален.

— Вот она радость похмелья! — порадовался я за ближнего. — Добро пожаловать во взрослую жизнь.

— Пошел к черту, — огрызнулся Ронни, — чтоб я еще раз эту гадость в рот взял, — он закатил глаза.

— Хочется верить, — ну, смех и грех, ей богу, — если нет, приму меры.

— Скалкой по хребту? — уточнил Ронни.

— Дурак ты малолетний! — мне надоело ходить вокруг да около и я перешел к делу. — Ты нас всех вчера чуть не угробил. Шаманить с пьяных глаз — последнее дело. Дом раскачал, девиц зачаровал, огонь с водой попутал. Скалка ему не нравится, ах, какие мы нежные. Спасибо бы сказал, что по хребту, а не по лбу.

— Спасибо, — покорно согласился Ронни, — горб на лбу — это круче, чем рог на спине.

Ну, зациклило его на этом горбу. Бесполезно объяснять, что он на сегодняшний день единственный, кто в нашей компании способен к волшебству, и беречь я его буду, как зеницу ока. Даже если он будет протестовать и сопротивляться.

— Спину покажи, — сдался я. Политика кнута уже была, попробуем пряник.

Рональд немедленно стащил с себя рубашку и подставил свою тощую спину моим заботам. От души я его вчера приласкал, ничего не скажешь. Размеры шишки и сопутствующих синяков были впечатляющими: от лопаток до поясницы.

— Нытик вы, юноша, разговоров больше, чем проблем.

— Странно, а болит, как настоящая, — усомнился Ронни, делая героические попытки пощупать руками размеры ущерба. Как он ни вертелся, этот акробатический трюк ему не удался.

И что с ним делать? В былые времена мне б хватило пальцем шевельнуть, чтобы паршивец поздоровел, а сейчас как быть? Ладно, попробуем свинцовую примочку и отвар из новолунной белой мяты с перепонками летучих мышей.

Через пятнадцать минут после начала моего врачевания Ронни ощутимо взбодрился и двигался уже достаточно шустро. С ума сойти, выходит, можно лечить и без всякого колдовства, если очень надо. Впрочем, вполне допускаю, что сработало не лекарство, а самовнушение, но в данном конкретном случае это было не важно. Ронни нужен живым, здоровым и счастливым, пока мы не выбрались из этой заварухи. Будем работать.

— Может, ты и Сахару умеешь укрощать? — робко поинтересовался Рональд. — С горбом у тебя хорошо получилось.

И как прикажете с ним разговаривать? Ну, ладно, пить — читать не умеет. Ведь на каждой банке-бутылке — список лиц, кому содержимое этой банки употреблять не стоит. И ведь все определения, не считая беременных и кормящих грудью женщин, нашему драгоценному впору. Мало того, внизу, крупными буквами, для особо одаренных: «Чрезмерное употребление алкоголя вредит Вашему здоровью».

Не вынес юный организм тяжесть похмельных будней. Ну что ж, будем лечить. Клин клином, подобное подобным. Лезу в холодильник. Крибле, крабле, бумс. Ага, а клинья-то все они еще вчера вылакали. Молодцы. И из дома не выйдешь. Мои соболезнования, молодой человек. Народная медицина бессильна, а магия в отсутствии.

Нет, Ронни определенно счастливчик: одинокая баночка пива затерялась среди малость подвявших пучков разноцветной зелени. Увидев пиво, Рональд так замотал головой, что я испугался, что она у него оторвется.

— Только не это, — заныл он, закатывая глаза.

— Хозяин — барин, — я не стал его уговаривать. — Каждый гибнет своей смертью, мое дело предложить.

Ронни пил пиво мелкими глоточками с таким видом, будто это был коктейль из цианистого калия и машинного масла. К концу банки ему полегчало, и он ломанулся к холодильнику. Откуда прыть взялась. Ох-ох, а нету больше! Беда какая.

— Ну-у-у, — разочарованно протянул Рональд, но расстраивался не долго. Щелкнул пальцами, подлец, и материализовал посреди кухни целую упаковку пива.

Только этого не хватало. Пришлось вмешаться. Я взял Ронни за шиворот, оттащил его в сторону и дал такого пинка, что он улетел в угол и приземлился на спящего дракона, в углу завизжало и полыхнуло. Меня не могла сбить с мысли даже возможность пожара.

— Значит, так, — не знаю, что увидел на моем лице юный любитель эйрского, но он так и остался сидеть на хранителе, хлопая глазами, — я скажу тебе один раз, а ты запомнишь навсегда. Сегодня было последнее в твоей жизни похмельное утро. Еще одно, и из тебя не только Волшебник — деревенский колдун не получится. Магия и пьянка несовместны. Когда мы выберемся из этой передряги, у тебя будет возможность выбора, а пока от твоего здоровья зависит судьба двух девчонок. Я скорее обломаю все скалки в этом доме о твою спину, чем ты сделаешь еще хоть один глоток. Качество гарантирую. Ты понял?!

То, что он понял, было видно невооруженным взглядом. Ронни испуганно уставился на меня, перевел глаза на скалку и притворился ветошью на спине дракона. Вот превратит меня с перепугу в банку эйрского светлого, и буду до пенсии пузыри пускать. Это я как-то не учел, но теперь уже поздно.

Из гостиной раздался вдруг грохот и визг. Хранитель выскользнул из-под Ронни и, ковыляя на коротких толстых лапках, деловито направился на шум. Я на минутку замешкался, и в это время заорал карикус:

— Круто, дорогуша! Браво! Браво!

Господи, что там происходит, что за день сегодня такой, все с ума посходили! Может, новолуние какое внеплановое или буря магнитная? Я плюнул на Ронни и помчался в гостиную. Чуть не раздавил по пути дракона, но успел как раз вовремя.

Посреди комнаты стояла воспитанная Алиса. Впрочем, нет, не стояла. Она, размахивая теннисной ракеткой, гоняла по гостиной Альвертину, как ветер бумагу. Ведьменок был всклокочен и визжал, как стая бандерлогов. Обе были так заняты, что ни меня, ни дракона, ни подоспевшего Ронни просто не замечали.

— И не смей больше на него пялиться! — Алиса изловчилась и наподдала Альвертине ракеткой. — Улетишь, не ахнешь!

— Дура малахольная! — ведьменок сменил тактику. Перейдя от бегства к нападению, вцепился двумя руками в аккуратные Алисины хвостики и начал с жутким визгом трясти ее. Алиса в долгу не осталась. Продолжая размахивать ракеткой, как палицей, она свободной рукой схватила Альвертину за волосы и на всякий случай тоже завизжала.

— Отвяжись! — заорала Альвертина, но при этом Алисины хвостики из рук не выпустила. — Хочу и буду! Не твое собачье дело, с кем мне говорить и на кого смотреть! Тебя забыть спросила!

— Говорить научись, корова! — Алиса все-таки стукнула конкурентку ракеткой по голове. Леска спружинила и ракетка, вырвавшись у нее из руки, отлетела в угол. — Тебе что, одного мало? Хватай себе и люби на здоровье, кто бы спорил, а моего не трожь, руки выдерну!

— Валяй, попробуй! — прошипела Альвертина и, извернувшись змеей, исполнила почти футбольную подсечку. Беда была в том, что обе девицы очень крепко держали друг друга за волосы. Уронив Алису на ковер, ведьменок в тот же миг полетел следом. Битва продолжилась на полу с криком, визгом и тумаками.

Мы с Ронни в растерянности стояли в дверях, как два Атланта. Дракон топтался под ногами, не выказывая ни малейшего желания вмешаться. Единственным, кто ловил кайф от ситуации, был карикус, круживший над полем боя.

— Эй, гражданки Джульетты! — я оправился от изумления и попытался вмешаться. — Чего делим-то, может, я помогу?

С тем же успехом я мог обращаться к стенам, потолку, рыбкам в аквариуме… Битва титанов, обхохочешься. Я толкнул Ронни локтем в бок, призывая к действию.

— Ну, смотреть будешь, или все-таки вмешаешься?

— А сам-то что? — Рональд явно не рвался участвовать. — И, вообще, мне кажется, они тебя делят. Чего я полезу, третьим, что ли? Я на тебя не претендую.

— Ты, часом, не спятил, или тебе ревниво? — подзадорил я его.

Тоже еще придумал, меня делят. Между прочим, есть еще куча достойных внимания: сам Ронни, хотя бы, дракон-хранитель совершенно свободен, карикус вон парит, в ворона играет. Чуть что в доме случается гадостного, так все из-за моей скромной персоны. Для полноты ощущений не хватает только Варвары и Катарины для участия в корриде.

Так, думает наш маг-искусник меры принимать, или я этих фурий должен разнимать голыми руками? А тихоня-то какова? От ведьменка и не такого можно ждать, но эта скромность белобрысая… с ума сойти.

Ронни, наконец, вышел из столбняка и слегка колдонул. Воительницы разлетелись в стороны и зависли в разных углах комнаты. Тут они нас заметить соизволили и замолчали. Тишина-то какая! Ну, просто праздник души, именины сердца.

Рональд окинул взором поле брани и поплелся обратно в кухню. Девицы трепыхались в воздухе, как мухи в паутине. Не повезло вам, милые, с похмелья ваш маг, плохо ему сегодня.

— Эй! — крикнул я ему вслед. — Ты б их хоть на пол вернул, что ли.

— А пошли вы все, — проворчал Ронни, — разбирайтесь сами. У меня от вас голова пухнет.

Шутки шутками, однако, не висеть же им так до вечера! Девицы вреднющие, но я за справедливость.

— Голова твоя не от нас пухнет, а от эйрского светлого, джинн недоделанный! Что ж ты меня, братец, позоришь!

— Ладно…

Ронни лениво махнул рукой, и девчонки шлепнулись на ковер.

— Кошмар! — завопил карикус и взлетел на карниз.